ДМИТРИЙ ДОНЦОВ

ОТ ДЕРЖИМОРДЫ ЦАРСКОГО К ДЕРЖИМОРДЕ БОЛЬШЕВИСТСКОМУ

Перевела с украинского Ирина Стырта.

          Недавно я уже обращал внимание на двух авторов, англичанина Флетчера и немца Штадена, нарисовавших картину России конца 16 века, живо напоминающую современную большевию. Вспоминал и про Достоевского, как визионера большевизма. Тут обращусь к другому такому визионеру, которого в России забывают, а за границей не знают. Это Салтыков-Щедрин, сатирик эпохи Александра II, у которого за фельетонно-юмористическим стилем скрыта не одна глубокая социологическая мысль.
           Из его работ ясно видно, что психологические корни большевизма были сильны уже в царской России, в ее элите. В своих - пусть и преувеличенных - изображениях царских администраторов ("Помпадуры и помпадурши") Щедрин отразил типичных белых московских "держиморд", которые так разительно схожи с "держимордами" красными. Сатирик, склонный к карикатуре, Щедрин при помощи преувеличения, как через увеличительное стекло, раскрывает самую душу москаля-правителя, большого и малого. Обычный российский обыватель, рядовой гражданин, так пишет у него о царском губернаторе: "Мы не знаем даже, надолго ли "он" оставил нам жизнь... Но, соображаясь с веяниями времени, твердо уповаем, что жизнь возможна для нас лишь под одним условием: под условием, что мы обязываемся ежемгновенно и неукоснительно трепетать..." Не отражает ли эта блестящая формула также и условия жизни каждого советского "гражданина" под красными губернаторами?
           Щедрин видел, что стадно-ордынский строй царской империи вел к социализму. Вот два "чиновника для особых поручений" (при губернаторе), Рудин и Волохов, выдумали "теорию возрождения России посредством социализма, проводимого мощною рукою администрации"... А разве не в этом состоит суть современной большевистской системы? Или, например, другой "гениальный вождь" царской России, задумывает покрыть Россию социалистическими фаланстерами: "ведь в России уже "были попытки фаланстеров в форме военных поселений" (ген. Аракчеев), "были импровизированные, декорационные селения, дороги, города" (построенные Потемкином для Екатерины).
           Одним словом, лозунг "даешь социализм!" уже шевелился в мозгах царских держиморд. Не случайно Щедрин дает им имена литературных типов революционеров - Рудина (из Тургенева) и Волохова (из Гончарова), словно предсказывая, что и у царских держиморд и у кандидатов на держиморды красные должна быть одна и та же ментальность.
           И если для проведения этих "гениальных" реформ нужно ломать и уродовать человеческую жизнь, - до этого держимордам дела нет. Когда, например, помпадур на охоте, преследуя свое удовольствие, мимоходом переломал пастуху ребро, то, - спрашивает Щедрин, - "какие размеры примут эти помпадурские волшебства завтра?" И предостерегает своих земляков: "Прозревайте в будущее. Тогда вы получите целую картину волшебств, которых, быть может, еще нет в действительности, но которые несомненно придут..."
           Ужасные факты его будущего, а нашего настоящего, не укладывались в голове прекраснодушного интеллегента XIX-XX веков, в воображении которого "прогресс" представлялся как постепенная "гуманизация" человечества! Но Щедрин лучше знал душу своего народа и его элиты, знал, что должно вырасти из этого зерна.
           Стадная организация общества; социализм, как идеал; разрушение человеческого Я, как способ. Теоретиков новой опричнины Щедрин называет Рудиновыми и Волоховыми, а исполнителей (по Гоголю) держимордами. "В продолжение целого дня, - пишет Щедрин о держимордах-исполнителях, - они врывались в частные жилища, делали выемки, хватали, ловили, расточали и к ночи являлись с целыми ворохами захваченных книг и бумаг, которые предавались для дальнейшего рассмотрения."
           Щедрин замечает: "У нас нынче куда ни обернись - всё Пьер ле Граны! Летит, братец, он туда, в "свое место", словно буря, "тьма от чела, с посвиста пыль", летит и все одну думу думает: раззорю! на закон наступлю! А-ля Пьер ле Гран, значит." И все это, ясное дело, "с целью возрождения страны", ее "прогресса"."Он ни перед чем не остановится... Он покроет мир фаланстерами, он разрежет грош на миллион равных частей, он засеет все поля персидской ромашкой! И при этом будет, как вихрь, летать из края в край, возглашая: га-га-га! го-го-го! Сколько он перековеркает, сколько людей перекалечит, сколько добра погадит, покамест сам наконец попадет под суд! А вместо него придет другой". Заберут царя, - придет Сталин.
           Сколько в этом описании типичного московского самодура - фанатичного в своих безумных планах, деспота в их выполнении! Сколько тут из ментальности Петра I "великого" преступника и сыноубийцы! Сколько из тупых и злобных социалистических экспериментов Аракчеева, министра "либерального" Александра II! И сколько из теории и практики нынешних большевистских вождей! Вечная, неизменная Московщина!
           Типичным признаком такого руководителя-прожектера является то, что в своих больных фантазиях он не считается ни с людьми, ни с препятствиями. Когда урядник сообщает помпадуру о "препятствиях", встающих на пути его "реформ", помпадур гремит: "А разве вам велено вникать в препятствия?!" - " Помилуйте, Ваше-ство, - бормочит урядник, - это же то же самое, что на камне рожь сеять!" - "Так что ж, - возражает Ваше-ство, - и посеем!" - "Так рожь же не вырастет!" - "Вырастет! А не вырастет, так камень батогами отутюжим". И разве не повторяется ли это безумие царских самодуров в практике советских социалистических самодуров, которые ставят к стенке или засылают на каторгу миллионы людей за то, что не умели те миллионы вырастить по приказу "гениального" вождя рожь на камне или собрать вместо одного пуда сто пудов? Не имеем ли мы тут дело - и тогда и теперь - с неизменной психикой московского тирана-тупоума?
           Другим основным признаком щедринских помпадуров было их желание силой осчастливить человечество, против его воли. Один из них дает такой рецепт для проведения великих "реформ": "такие вещи нужно делать тайно от них (от жителей), чтоб они не опомнились... Они ж сами не знают, что им полезно", (это знают только помпадуры!) "Такого рода реформы лучше всего выполнять с помощью полиции, против их желания"... Вот из какой психики рождались "реформы" и белого, и красного царизма... Социализм, насажденный "с помощью полиции"! - это же идея красной Москвы!
           А если кто не может согласиться с такой системой, то для него есть специальный способ поощрения, носящий у Щедрина название "фюить". Персидский шах так формулирует свое впечатление о России: "Россия... политика никогда!.. ура всегда... а потом... - айда!" (то есть фюить). Или словами другого героя: "Ты вот сидишь теперь у себя в квартире... И вдруг - фюить! - И ты уже тысячу миль от своего дома, привычек, друзей, цивилизации"... Разве теперь по-другому?
           Предвидел Щедрин и то, что "реформаторская опричнина" несла с собой разрушение всей жизни, ведь важнейшим качеством главных помпадуров была их фаталистическая наклонность обращать мир в пустыню с полным пренебрежением к последствиям, которые может повлечь за собой такая реформа, направленная на установление внешнего "порядка". Поэтому, - пишет сатирик, - и довела она, например, на селе к тому, что "кроме порядка ничего в хозяйстве не осталось: где была рожь - там порядок, где был всякий скот - и там порядок, и даже там, где рощи раньше росли, - и там завели порядок". Это напоминает стих А. Толстого (не советского лизоблюда, а другого) про царя Ивана:

"Характером не мягок,
И нравом был не тих,
Завел такой порядок,
Хоть шаром покати!"

           Чтоб так править народом, должна была быть правящая клика особого закала. Она и была такою (пока не охляла) во время царизма, и остается такою и поныне. Вот, по Щедрину, "верую" одного из держиморд: "Ты - человек простой, - говорит обыкновенному "гражданину" держиморда. - Шага не можешь сделать, чтобы permettez (разрешите) не сказать... А наш брат опричник ко всему должен быть готовым: и в болоте утопиться, и от меча погибнуть, и от пламени огненного сгореть. В нашей сфере осторожностью и ожиданием ничего не добьешься. Жест должен иметь вольный, широкий, чтобы и вдаль простирался, и поперек доставал, и в глубину и в вышину рвал и метал... Зачем тут женщина?" - Зачем домашний очаг, все личное?
           Вот что видит на дне души царского опричника Щедрин! То же самое лежит на дне души и красного опричника. Не даром большевики называют резников и держиморд Ивана Грозного "прогрессивным войском опричников".¹ Это тот же самый ментальный тип.
           Все это увидел и другой российский автор эпохи двух последних царей, Амфитеатров. В одном романе он писал: в петербургском тумане красному свойственно казаться розовым, а розовому грязно-серым; красный флаг в России, с удивительной способностью к приспособлению, перекрашивают и перекраивают на шинели для держиморд, а на царских серых полицейских шинелях бывают красные лацканы... Вот эти самые красные лацканы не только на шинелях, но и на мозгах царских опричников XIX века и видел высшим оком Щедрин. Подобно тому, как Достоевский угадывал наперед, что из красного флага будут шить шинели новым держимордам и что красный большевик обернется в черного опричника.
           Щедрин был сатириком, и его упрекали в преувеличении. Некоторые его образы похожи на шарж, на карикатуру. Однако карикатура часто высвечивает такие скрытые черты, которые иначе и заметить нельзя. Он рисовал черты лица будущего красного опричника в становлении, и эти черты, поволе проявляющиеся в его эпоху, вызывали в памяти опричников Ивана и Петра. Отвечая критикам, Щедрин писал, что он описывает не "осязаемую" действительность, а "другую, столь же реальную действительность, которая хотя и редко выбивается наружу, но имеет не меньше прав на признание, как и самая грубая, бьющая в глаза конкретность." Эта другая действительность "любит прятаться". Это те "готовности, которые кроются в человеке". Это - черты характера, направленность, устремления, из которых, как из желудя дуб, вырастет когда-нибудь то, что еще невидимо современникам. Не раз его помпадур лелеет какое-нибудь безумство лишь в фантазии, в мечтах. "Но берегитесь! - говорит Щедрин. - Завтра обстоятельства поблагоприятствуют ему, и он непременно совершит все, что когда-нибудь лелеяла тайная его мысль. "
           Эти скрытые мысли московской "элиты", и старой, и грядущей, ее неизменную психику, этот психический омут, в котором всегда будут водится черти, и углядел Щедрин задолго до упадка царизма, предвидя приход "элиты" красных держиморд - Ленинов, Сталинов, Вышинских. К сожалению, мало кто из украинцев сумел увидеть - до 1917 г. - в грядущей "свободной России" перекрашенную в красный цвет царскую опричнину, мало кто понял смысл "извечной Московщины", постоянный характер ее часто сменяющейся "элиты", ее неизменный ордынский "идеал", который с мессианской маниакальностью - ложью и мечем - Москва старается накинуть на мир.
           И еще одно предостережение: Щедрин наделяет душу "нашего брата опричника" двумя важными для успеха их дела чертами. Первая - пренебрежение к удобствам жизни, вторая - чертовская отвага, сознательное принятие риска своей отчаянной карьеры (готовность и "от меча погибнуть и в огне сгореть"). Поэтому они и скручивают тех, кто "без permettez и шага ступить не могут."
           Вот почему, чтобы успешно противостоять опричникам Москвы, Украина должна обновить в себе аскетичный дух стародавней варяжско-руской и козацкой Украины и противопоставить разбойничей отчаянности москалей буйный размах Запорожья с его пренебрежением к жизни и земным благам, с его идеализмом и приверженностью к таким абстрактным вещам, как слава и борьба за веру и отчизну.
Март 1951

¹ В 1946 году вышло Постановление ЦК ВКП(б), в котором говорилось о "прогрессивном войске опричников".

Copyright (перевод с украинского) Стырта, Ирина Владимировна

22 октября 2016 г.