.......................... Целиком книжка -- на сайте "Призрачные миры"
Инна Сударева
Жар(Cудья и король - 6)
Частьпервая
Я принес тебе подарок:
Стремена дороги пыльной,
Переломанные крылья...
(группаDDT)
Этим летом в Душное ущелье пришли ветра. Пусть не такие сильные, как в долине и в привольной степи, но вполне способные всколыхнуть неподвижный и жаркий воздух, освежить его, наполнить новыми запахами: ароматами горных трав.
В Душное ущелье пришли ветра, потому что где-то в Красных Перьях затряслась земля, рухнули скалы, и через новые провалы открылись новые пути для резвых южных ветров, что неслись по горам с самого дальнего моря, за которым еще никто не бывал.
Лошади из большого военного лагеря, раскинувшегося у входа в ущелье, первыми почуяли этот новый ветер. И забеспокоились, потому что это было непривычно, странно, и это пугало.
Место, которое все в Азарии считали проклятым, ожило и вздохнуло и выпустило из себя необычно жаркий дух.
- Ишь ты, - молвил сотник Ирс, поднявшись с плаща, на котором он лежал у шатра, и успокоительно погладил по шее своего встревожившегося пегого жеребца. - Тихо, не балуй. Ничего ж страшного.
- Да разве не страшно? - отозвался Дидир, большерукий подросток, которого сотник взял себе в оруженосцы. - Эдакая жуть - ветер из Душного.
- Разве ветер - жуть? - хмыкнул Ирс. - Ветры - вздохи богов. Они всегда хороши.
- А как же ураганы? Те, что степь треплют? Тоже хороши? - хитро прищурился Дидир, отложив в сторону рубаху, на которую он ставил заплату.
- А что плохого в урагане? - пожал плечами сотник. - Это слабым от них беда. Сильным - лишь испытание их силы. И велика награда тем, кто выдержит: радость жизни. Разве не счастье ты испытываешь, когда ураган прочь уносится? Счастье огромное. Потому что ты выдержал и жив остался. Так то, лопоух, - Ирс засмеялся и потрепал мальчика по волосам.
- Ой-жи! Ой, держи! - понеслись вдруг крики из степи.
Ирс обернулся и увидел: по высокой желтой траве несся, строптиво вскидывая могучим крупом, огромный мышастый жеребец. Он дико ржал и, дергая головой, бросаясь то вправо, то влево, ловко увертывался от арканов табунщиков, которые скакали следом.
А жеребец, сердито всхрапывая, уже несся по лагерю, лихо перепрыгивая через жаровни, кучи хвороста и прочий скарб. У одной из палаток он перемахнул через какого-то спящего воина и полетел себе дальше, громко топоча могучими копытами. И путь он держал как раз ко входу в Душное ущелье.
- Не взбеленился, - дернул Ирса за рукав Дидир. - Он что-то почуял!
- Кого-то, - улыбнулся в густые усы азарец. - Он хозяина почуял. Ветер принес ему запах. О, лошади славно чуют. Особливо того, кто им друг...
- Значит, Лунный Змей? Его Мышка учуял? - просиял мальчик. - Ой-ла-ла! Я побегу друзьям расскажу! Я увижу Лунного Змея! Ой-ла-ла!
И не дожидаясь одобрения своим планам, Дидир сорвался с места и помчался вдоль палаток, размахивая рыжим колпаком и вопя во все горло ломающимся фальцетом:
- Тур! Бирмаха! Ко мне! Что расскажу!
Ирс еще минуту понаблюдал за тем, как сбегаются к его оруженосцу такие же сорванцы, как Дидир уже рассказывает им последние новости, размахивая руками, словно цапля - крыльями. Потом Ирс вспрыгнул на спину своего пегого и направил его за Мышкой и за табунщиками, крича:
- Эй! Там! Не ловите его! Он знает, куда бежит! Он знает!
* * *
Несколько огромных существ с разноцветными крыльями за спиной с воплями пронеслись над Крупорой. Одно из них вполне по-человечески проорало "я - вниз!" и чуть ли не камнем рухнуло к подножию строения. Упало на песок, загремев железом и чудом не сломав крылья.
Остальные последовали его примеру и тоже спустились: кто-то медленно, кто-то быстро, кто-то ловко и красиво, а кто-то - с риском для жизни.
- Ха-ха! Хо-хо! - радостно прокричал мастер Линар, дергая за веревки-правила и складывая крылья. - Как вам? Как вам это понравилось?
- Жутко, - отозвался недовольно гвардеец Элиас, встав на ноги (это он первым приземлился и ушиб себе при этом колени и спину).
- Надо было дальше лететь, через все ущелье, - заметил Фредерик, высвобождая руки из ременных петель. - Теперь придется ногами топать, - сказав это, он вытащил из-за спины секиру-бабочку и отдал ее гвардейцу (король брал секиру с собой потому, что Элиасу лишняя тяжесть только помешала бы лететь):
- Держи - твоя вещь.
Рыцарь молча пристроил грозное оружие к одному из камней, составлявших подножие башни, а затем отстегнул летатель от плеч.
То же самое сделали и другие покорители небесных просторов: Тайра, Амара, Фран, Генрик и Копус. Последний еще и пару сумок с себя сбросил (мастер Линар как следует нагрузил тонкого и легкого Копуса мешками со свитками) и облегченно вздохнул, потирая плечи и шею.
- Перекусить бы, - сказал Элиас, раскрывая свой мешок. - Кто как, а я здорово проголодался.
Никто не возразил, и через пару минут все, бережно сложив крылья, уселись в кружок у подножия Крупоры, чтоб подкрепиться лепешками и сушеными фруктами. Большего у них не было, потому что многого они в полет не брали.
- Быстро же мы сюда попали, - заметил между тем Фредерик. - Пешком к подъемной лестнице дня три шли. А обратно, на крыльях - в один миг. Славно!
- Славно, славно, - отозвался Генрик. - Только страшновато. Летишь, и всё думаешь о том, что упасть можешь.
- А я о таком не думаю, - заявила Тайра. - Я думаю о том, как красиво внизу. Быть птицей - здорово.
Фредерик улыбнулся, кивнул и сказал Линару:
- Мастер, берегите свитки, где написано про летатели. Мы такие приспособы у нас в Королевстве соорудим. Очень нужная вещь. Особенно для судей. Можно будет быстро переноситься туда, где ты нужен... Если бы такое было у меня раньше, - король хмыкнул, - многое сложилось бы по-другому... Впрочем, и сейчас время терять не следует, - заметил он, поднимаясь и стряхивая крошки со своих драных шаровар. - Червячков мы заморили - пора двигаться дальше.
Перед уходом Элиас, из-за боли в ушибленной спине очень ярко вспомнивший все то, что им пришлось пережить в Красных Перьях, сплюнул на подножие Крупоры, выказывая редкое непочтение древнему строению. Линар, закинув на спину несколько сумок со свитками руи, последовал примеру гвардейца, а потом еще и высказался о своей антипатии:
- Чтоб тебя молнией разбило, треклятая башня!
- Не обижайте башню, мастер, - со смехом отозвался Фредерик. - Что бы там ни было - она весьма красива...
- Вам бы все шутки шутить, ваша милость, - укоризненно покачал головой лекарь, - а я очень жалею, что тут нет моих бомб. Я бы их все сразу в подножие уложил да взорвал, чтоб от Крупоры одно воспоминание осталось.
- Пройдет время - сюда явятся азарцы и найдут применение этой башне. Кто знает, может растащат ее на свои хижины да заборы, - пожал плечами король Южного Королевства. - Мы же, вольно или невольно, а сделали то, за чем сюда приходили - развалили Круг Семи Камней. Теперь - домой. Только домой. Никуда не сворачивая...
- Смотри-ка, Фред, - Тайра подергала короля за истрепанный рукав. - Конь. Твой...
Он замахал руками, весело запрыгал на месте, будто мальчишка, увидавший в небе воздушного змея или праздничный фейерверк. Потом швырнул свои сумки в руки Элиаса и побежал навстречу громко ржущему жеребцу.
Мышка был рад встрече не меньше. Он даже на колени опустился, чтоб дать хозяину сесть на спину. Но Фредерик сперва обнял четвероногого приятеля, зарылся лицом в его густую гриву и сказал: "Привет, привет, дружище!" и подумал, что уже давно не слышал конского запаха и что запах этот чрезвычайно приятен...
Мышка фыркал, тряс головой, трогал мягкими и теплыми губами лоб и щеки хозяина.
Король улыбаясь, сел на спину жеребцу и понёсся обратно, получая огромное удовольствие от скачки.
Поравнявшись со своими, он первым делом спешился и перекинул на Мышку несколько сумок и мешков, облегчив людям путь.
А через минуту Тайра указала на небольшой отряд всадников, что спешил к ним по следам Мышки.
- Ирс. И другие азарцы, - сообщила чинарийка. - Выехали нам навстречу. Хорошо. Помогут добраться до лагеря...
Когда сотник Ирс остановил своего пегого жеребца перед Фредериком, глаза азарского воина сияли.
- Господин мой! - вместо приветствия вскричал он и спешился, скинул долой свою лисью шапку и преклонил колено перед королем Южного Королевства, более похожим на неудачливого разбойника. - Господин мой... Ударь меня по уху, как следует, чтоб я убедился, что ты и воины твои - не поганая волшба горных траводавов.
- Так сразу по уху желаешь? - расхохотался Фредерик. - Что ж, уважу старого знакомца, - и от души "приласкал" правым кулаком левую скулу азарца.
Ирс беззвучно упал на бок, звякнув саблей и кольчугой, полежал секунду и засмеялся, громко, раскатисто, скаля на короля крупные желтоватые зубы:
- Ага! Теперь вижу: настоящий ты! Настоящий!
Засмеялись и все вокруг. А Фредерик протянул азарцу руку, чтоб тот поднялся. Ирс цепко ухватился за ладонь молодого человека, встал и хлопнул его по плечу:
- А где ж твои ладные сапоги? Куртка? Прочая одежда? Неужто в обмен пошло? Так надули тебя, господин мой, рванье негодное взамен дали...
- Надули, во многом надули, - кивнул Фредерик. - Но я в накладе не остался. Я подлецам отомстил: горы их развалил. Не до основания, но основательно.
- Это мы слыхали, слыхали, - Ирс вновь хлопнул короля по плечу. - Весь наш лагерь слышал, как ты рушил Красные Перья. Все теперь дышат ветром, который прорвался к нам с дальнего моря. Ты Лунный Змей, равный Великому Воину!
- Ну, - заскромничал Фредерик, - я ж не один был, а с друзьями...
- Ага! С друзьями! - вновь захохотал азарец, глядя на ступивших ближе друзей.
Но, окинув их взглядом, он вдруг смолк и пробормотал "ай-яй-яй".
- А где рыжая башка? Где Люк? Где Платон? Я их не вижу. Где девчонки, что пошли с вами?
Король Южного королевства тоже убрал улыбку и беспечность с лица, нахмурился, вспомнив своих рыцарей, то, как они погибли. Потом сказал, глухим и мрачным голосом:
- Их уже никто не увидит. Там, в горах, в темноте, ничего не видно...
* * *
Кудрявый паренек в черной тунике, украшенной синим бисером, играл на свирели, закрыв глаза и вспоминая что-то свое, мальчик помладше постукивал в барабан, не сводя восторженных глаз с Лунного Змея, а на желто-синем ковре танцевала, позвякивая браслетами и монистами, изящная Дина из крепости Малех-курь.
Сам Лунный Змей - Фредерик - сидел у шатра, на ковре и мягкой подушке, набитой сеном, потягивал из душистой чаши крепкий азарский напиток, имя которому было банса, медленно и приятно хмелел и улыбался плясунье.
Этот вечер король Южного Королевства, волею злой судьбы заброшенный в знойную и полную опасностей Азарию, с полным правом мог назвать замечательным. Потому что в данный момент он был вымыт, одет в чистую одежду из мягкой ткани, которая приятно пахла некими травами, и обут в крепкие и удобные сапоги из телячьей кожи. А еще он был сыт и спокоен. Для него играла музыка, для него плясала юная и красивая девушка.
- Она приехала неделю сюда назад, вместе с небольшим отрядом воинов из Малех-кури, - рассказывал Фредерику Ирс (он сидел рядом, тоже попивал бансу и закусывал сушеными вишнями). - Сказала, что не хочет больше жить в крепости, хочет быть там, где ты. Она даже попыталась идти в Душное ущелье - тебя искать. Я ее отпустил, даже лошадь дал. Она полпути проехала и, видно, пока ехала, здорово перетрусила, потому что повернула назад и галопом обратно примчалась. Смешная девчонка, - Ирс тихо рассмеялся в бороду. - Прилепилась она к тебе. Сердцем прилепилась...
Дина кружилась, выгибая спину и запрокидывая голову, и ее широкая, сливового цвета юбка, украшенная там и сям подвесками из желтого металла, стала похожа на цветок вьюнка, поднялась вверх, открывая стройные ноги, украшенные мудреными татуировками на голенях и браслетами из шнуров и разноцветных камешков в на щиколотках. Нежным звоном посыпали колокольчики в длинной и толстой косе девушки, взметнулось вверх невесомое покрывало, наброшенное на узкие плечи, а тонкие руки уподобились двум изящным змеям, танцующим друг подле друга.
- Красавицааа, - восхищенно протянул Ирс и прищелкнул языком.
Фредерик кивнул, хлебнул еще бансы и спросил:
- Скажи лучше: как тут дела шли, пока меня не было?
Ирс ухмыльнулся:
- Вас не было около месяца. А что за месяц могло случиться? Ничего такого. Только вот разведчики с севера вести донесли, что тамошние князья объединяются, чтоб тебе отпор дать.
- А вы что же? - король едва заметно нахмурился.
- А мы что? - пожал плечами азарец. - Мы тебя ждали. Без тебя люди никуда не двинутся. Ты - наш вождь, наше знамя, наша вера...
Фредерик нахмурился уже заметно, поставил на деревянный поднос свою чашу и крепко задумался. Его планы о дороге домой грозились порушиться из-за того, что многие в Азарии ждали от него не ухода, а наоборот - тесного переплетения его мыслей и дел с их судьбой.
- Лунный Змей, славный воин, обрушивший древние скалы, победивший горцев-травников, злых колдунов, - говорил захмелевший Ирс, наклоняясь к молодому человеку. - Когда князья услышат об этом, они без боя тебе сдадутся. У кого станет мужества и сил выступать против такого великого воина, как ты?
Король слушал бормотание азарца вполуха - мысли его были далеко, ведь в спокойные минуты ему всегда вспоминались родная земля и родные люди.
Элиас, полулежавший на ковре справа от своего государя, это заметил. Может, потому, что думал о том же.
- Она красивая, - сказал гвардеец, кивнув на Дину, которая уже завершила танец и, поклонившись, убежала за шатер, застенчиво кутаясь в покрывало. - Красивая... Только очень уж давно мы наших женушек не видели. Как бы хороши ни были здешние дамы, а моя Роксана почти каждую ночь мне сниться...
- Каждую ночь, - повторил за рыцарем Фредерик. - А я часто вижу стяги над Белым Городом. И Марту, Гарета у ворот: они ждут меня и руками мне машут.
- Домой, домой, - шепнул Элиас королю. - Чего еще нам тут искать?.. Да и крылья есть: разогнался и полетел. И топать через болота не надо ...
- Да! - вдруг выпалил Ирс. - Чуть не забыл сказать! Ищет тебя твой брат!
- Б-брат? - Фредерик даже дернулся от неожиданности.
- Брат твой. Князь Клим, - дополнил азарец. - Вот какую новость разведчик принес!
- Климент? Климент меня разыскивает? - тут уж Фредерик и сидеть не стал - подскочил на ноги, ударил сам себя ладонями по бедрам. - Что ж молчал? Что ж раньше не сказал?
Музыканты перестали играть, Дина остановилась; глаза её испуганно блестели. Элиас махнул ей и мальчикам рукой, чтоб они ушли.
- Зачем раньше времени тревожиться, мой господин? - возразил азарец, тоже поднимаясь с ковра. - Ты много ран получил, сражаясь с траводавами. Устал, оголодал, измучился. Вот я и подумал: скажу тебе про брата после того, как отдохнешь, как следует ...
- Да нет же! Нет! - Фредерик здорово рассердился. - Как смеешь ты что-то от меня скрывать?! - его голос стал подобен рыку разгневанного зверя, а глаза засверкали яростью. - Мой брат! Мой брат не просто так меня разыскивает! - он топнул ногой, опрокинул тем самым поднос с чашей и блюдом, полных сухих фруктов. - Если еще раз... еще хоть раз...
Ирс вдруг упал на колени перед ним, прижался лбом к носкам его сапог:
- Никогда! Никогда такого больше не будет, мой добрый господин! - затараторил он, ударяя сам себя кулаками по затылку. - Только не казни! Только не казни!
То, что он так запросился, погасило гнев Фредерика, но породило в нем сильнейшую досаду и раздражение.
Он наклонился, ухватил азарца за шиворот, заставил встать на ноги и зарычал ему в лицо:
- Никогда! Никогда больше ничего от меня не таи! И в ноги мне никогда больше не кидайся! Я не Хемус! Мне пыльные рабы не нужны! Мне нужны воины и товарищи, которым я доверять могу ... понял? - и дернул Ирса, как следует, и это было удивительным: смотреть со стороны, как худой и бледный Фредерик трясет широкоплечего и коренастого азарца, будто нашкодившего кота.
- Аз-зария, - прошипел король, едва сдержав желание присовокупить к названию страны слово "чертова": он видел, что ничего, кроме страха, на лицо сотника не является. - Сто лет пройдет, прежде чем вы забудете свое чудище - Хемуса и перестанете бояться таких, как он ...
* * *
Копус сидел, скрючившись и ссутулившись, у костра за шатром Генрика и Франа. Парня колотило. Не столько от холода, сколько от всего того, что он пережил за этот день.
Азарцы сразу дали ему понять, что не очень-то рады видеть в своем стане травника из зловещего Круга Семи Камней. И бедняге, похоже, на роду было написано отдуваться за все то, что натворило не одно поколение "подлых траводавов". Возможно, только жалкий вид парня удерживал многих воинов от рукоприкладства. Хотя пару тычков, подзатыльников и уйму грубостей Копус за день наловил.
Сейчас, сидя у огня и глядя на то, как весело пляшут оранжевые язычки пламени на белеющих дровах, юноша думал о том, что у судьбы и лица-то нет. "Как не повернется - всюду зад. И не особо привлекательный, - вздыхал Копус, вяло посасывая сухарь из тминной лепешки. - В Круге меня шпыняли братья, тут - азарцы. На роду мне написано вечно битым быть, или как?"
Были, правда, приятные моменты в этот день. И все они связывались с великолепным Элиасом. Гвардеец определил парня в палатку к Генрику и Франу, принес Копусу поесть, затем подарил кольчугу, плащ, шлем, щит и небольшую рыжую кобылку, очень смирную с виду. А потом еще отвесил знатную оплеуху тому, кто отвесил оплеуху Копусу за то, что юноша, проходя мимо, задел его за локоть.
В общем, Элиас покровительствовал юноше, и это не могло не радовать гонимого всеми беднягу.
Только и эта радость очень быстро упорхнула, словно воробей, напуганный котом.
Потому что вечером, когда Копус торопился к палатке своего покровителя, чтоб сообщить, что вечерняя каша готова и можно идти трапезничать, юноше пришлось лицезреть одну примечательную сцену, которая стала ножом, изрезавшим полотно из его светлых мечтаний и радужных надежд.
Он увидел большегрудую чинарийку, одетую в яркую оранжевую тунику. У нее были длинные ноги с крупными икрами и мощными бедрами, широкие плечи, мускулистые руки и кошачья грация. Эта темнокожая красавица коснулась пальцами щеки вышедшего из шатра Элиаса и что-то тихо-тихо ему сказала. Рыцарь резко изменился в лице: спокойная радость (такая бывает, когда встречаются два приятеля, не видевшиеся всего пару дней) сменилась вдруг восторгом. Элиас прокричал "ого-го!" подхватил чинарийку на руки и закружил. Девушка громко смеялась, обхватив руками его могучую шею, болтала ногами и просила "пусти, ну, пусти!" Совершив пять-шесть оборотов, Элиас послушно вернул женщину на землю, но тут же притянул к себе и поцеловал, жарко, смачно чмокнув.
А у Копуса внутри все горело. Голова, сердце в груди. А ноги дрожали так, словно они лишились мышц и были готовы по косточкам рассыпаться. И хотелось брату Копусу, чтоб в этот миг в руках у него был боевой посох с отравленными иглами. Их он бы все сразу послал в спину этой пышногрудой, толстогубой, большеглазой самке, которая вешалась на его прекрасного Элиаса.
Не в силах больше смотреть, как гвардеец целует чинарийку, Копус прорычал что-то злое и рванулся в темноту, не разбирая дороги, не соображая вообще, куда ему сейчас лучше идти.
Он вышел к той палатке, в которой ему предстояло ночевать - к палатке Франа и Генрика.
Недалеко от входа затухал костер, и сев рядом с ним, Копус кинул в угли пару поленьев, раздул пламя и вдруг заплакал. Не потому, что дым попал в глаза, а потому что вдруг пришла горькая мысль в голову: никому на этом свете он, Копус, не нужен.
- Никому, никому, - прошептал он, всхлипнув, и замер, прижавшись щекой к собственному костлявому колену.
Так он сидел, дрожал и думал о безрадостной своей жизни довольно долго. Где-то стучали барабаны, играла флейта, звенели колокольчики. В лагере праздновали возвращение Фреда Лунного Змея. Ему и его товарищам все были рады, а Копуса - так уж получалось - небо нынче назначило на роль лишнего человека...
Кто-то еле слышно зашелестел рядом и укрыл скрюченные плечи парня теплым плащом. Нет, не плащом - каким-то явно женским покрывалом.
- Ты почему один тут сидишь? - шепотом спросила темноглазая, краснокожая девушка. - Почему не там, где веселье?
- Я... да так... хочу и сижу, - буркнул Копус и покосился на ее тонкие руки, унизанные браслетами.
- А, я тебя узнала, - тихо засмеялась девушка. - Ты травник с гор. Копус. Тебя тут не очень рады видеть, так?
На этот вопрос юноша промолчал. Зато решил спросить:
- А сама чего не на пиру?
Она улыбнулась, села с ним рядом, подтянув ноги под самый подбородок, укрыв их юбкой и обхватив коленки руками.
- Я только с пира. Я танцевала для Лунного Змея. Теперь я хочу отдохнуть.
Копус только сейчас заметил, что, отдав ему свое покрывало, девушка осталась в тонкой блузе без рукавов. И парень поспешил вернуть ей покрывало.
- Нет, нет. Мне не холодно, - покачала головой девушка. - Я долго танцевала - мне теперь жарко. И сердце в груди так и скачет, так и скачет...
- Танцевала, - прошептал Копус. - Я никогда не видел, как танцуют... у нас в горах не танцевали... Ах, нет, я видел однажды, как танцевали господин Фред и господин Платон. Но я никогда не видел, как танцуют женщины. Наверное, это очень красиво...
- Не знаю, - улыбнулась девушка. - Я танцевала для Лунного Змея, которого ты зовешь Фредом, и для его друзей. И им понравилось. Жаль, что ты не видел моего танца... Хочешь, я для тебя сейчас станцую?
- Для меня? - удивился юноша.
- Мне не трудно. Я люблю плясать. Я хочу, чтоб ты увидел, как пляшут девушки. На, держи, - она протянула Копусу небольшой бубен. - Постукивай в него, вот так. А я буду танцевать. Давай, начнем, - и вышла на освещенное место, и замерцали ее украшения: браслеты, монисты и серебряная вышивка на юбке.
- Как тебя звать? - спохватился вдруг парень.
- Я Дина, дочь Ника и Вивуны. Когда-то я танцевала для своего отца и его братьев. Теперь станцую для тебя, Копус, - топнула ножкой, подняла вверх изящные руки.
И Копус, выпрямив спину, застучал в бубен и вдруг забыл о своих невеселых мыслях, о разрушенном Круге Семи Камней, о враждебных азарцах и об Элиасе и его чинарийке. Потому что танец Дины был очень красив. Он завораживал и заставлял думать о том, что в мире есть много такого, чего он - Копус - еще не видал и не знал. И это новое вполне могло оказаться приятным. А еще юноша вспомнил кое-какие слова своего умершего отца, мастера Ахмара. Когда-то он рассказал Копусу о равновесии, по закону которого строится все в жизни, и парню думалось вот что: "Если до сего момента жизнь моя была полна только плохого, только злого, то, быть может, сейчас все перемениться именно в хорошую сторону... Вот пляшет для меня эта девушка, и вижу я, как она хороша и мила... И разве чувствовал я когда-нибудь что-то похожее на то, что чувствую сейчас? Нет, никогда... Были только страх, обида, печаль... Но теперь мне хорошо: такая красавица для меня танцует, мне улыбается... Как хорошо, что сегодня ночью подошла она к моему костру..."
Он бил в бубен, качался влево-вправо, словно танцевал вместе с Диной и ощущал, как спокойней бьется сердце и складываются губы в беспечную улыбку...
* * *
Следующее утро было самым обычным азарским утром: только что выступившее на голубой небосвод солнце тут же раскинуло лучи, вмиг испарило легкие розовые облака и принялось нагревать воздух и землю, обещая невыносимый из-за жары день.
А в военном стане, что был разбит в долине Вриба, кипела жизнь: люди сворачивали палатки, укладывали скарб по мешкам и сумкам, нагружались доспехами и оружием. Кто-то наспех перекусывал, кто-то тушил костер, кто-то уже сидел в седле, следил за стягом командира и сдерживал горячего, готового рвануться в степь коня.
Фредерик приказал сниматься с места и двигаться на северо-восток: он торопился туда, откуда пришли слухи о кузене Клименте и его поисковом отряде.
- Если Клим ищет меня, значит, случилось что-то очень нехорошее, - говорил он Элиасу и Франу, стоя у своей палатки. - Сам ищет. Голубиную почту не использует. Значит, дело - дрянь, - процедил сквозь зубы и раздраженно топнул по бегущему мимо крупному зеленому жуку.
- Это зря ты сделал, твоя милость, - тут же отозвался Ирс, седлавший королю мышастого. - Этот жук был хорошим знаком. А ты его убил - теперь удача может от нас отвернуться...
- В знаки верил Хемус. Я не Хемус. Мне знаки - до задницы, - сердито буркнул Фредерик, принимая из рук Линара свой плащ.
- Знаки? До задницы? - Ирс, выпучив глаза, повторил слова короля с неким благоговейным ужасом.
- Может быть, лорд Климент просто обеспокоен вашим долгим отсутствием, вот и решился на разведку, - предположил мастер Линар. - Не думаю, что стоит сразу говорить о чем-то плохом.
Король пожал плечами, затянул шнурки плаща и ответил:
- Я, как обычно, думаю о разном, доктор. Например, и о том еще, что, возможно, Клим просто сильно желает поздравить меня с днем рождения...
Усмехнувшись, Фредерик взял поводья Мышки, сел в седло и махнул рукой собравшимся у его палатки всадникам:
- Вперед, парни. Остальные подтянуться...
Пришпорив мышастого, он полетел в степь. За ним поспешил Элиас, крепко держа в руке черное с белым драконом знамя. А за гвардейцем сорвался в шумный галоп отряд человек в двести. Среди них были и азарцы, которыми командовал Ирс, и чинарийки во главе с Тайрой, все в черных доспехах, на вороных скакунах. Был там и Копус, уже не такой бледный и дрожащий, как раньше, потому что теперь он облачился в те доспехи, которые ему пожаловал Элиас, и чувствовал себя в них полноценным воином. Копус держался возле своего покровителя и именовался теперь его оруженосцем.
А король Южного Королевства крепко держал поводья и шептал себе под нос:
- Дай боже, чтоб это была всего лишь его мальчишеская дурь; мальчишеская дурь вспыльчивого Клима, - и ладонь левой руки он прижимал к груди, к медальону с портретом Марты, что был упрятан под кольчугу и рубаху.
Затем молодой человек мотнул головой, словно это могло выдворить из неё мысли, полные зыбкой и мрачной тревоги, склонился к шее мышастого и вновь пришпорил его, заставив коня увеличить скорость.
Мышка тут же ушел далеко вперед, и за своей спиной Фредерик услыхал громкое гиканье: остальные всадники спешили подзадорить лошадей, чтоб не отстать от короля.
Через пару минут, как бы резко не несся Мышка, с молодым человеком поравнялась Тайра. Она держалась не за поводья, а за гриву, одной рукой, запрятанной в вороненые латы, и улыбалась: ей нравилось то, что они быстрее ветра неслись по степи.
Их глаза встретились, и чинарийка улыбнулась еще шире, ударила своего вороного пятками в лоснящиеся бока, и жеребец, громко заржав, сделал мощный рывок и обогнал Мышку. Король дернул головой в сторону, потому что длинные перья-ленты со шлема пронесшейся мимо Тайры мазанули его по щеке.
- Зар-ра! - проорала капитан некое весьма задорное чинарийское слово и подняла вверх свое копье - звездой сверкнул наконечник.
"Хочет, чтоб я с ней в догонялки играл", - сообразил Фредерик.
Мышка всхрапнул и дернул головой - ему тоже захотелось поиграть. Но молодой человек слегка повел шенкелями по бокам лошади, и мышастый тут же смирил норов, понимая, что у хозяина сейчас нет настроения баловаться.
- Да-да, наиграемся еще, - буркнул король Южного Королевства...
* * *
- Рарский Брод, - сказал Ирс, указывая далеко вперед, на людей, которые крутились у двух палаток на другом берегу полноводной Сибил. - Эти воины охраняют его. Раньше Рарский брод не охраняли. Это люди князя Ларса или князя Шадиса.
- Ларс? Шадис? Снова великие князья? - поинтересовался Элиас. - Не многовато ли для одной маленькой страны? - и расхохотался над собственной шуткой, хлопнул себя кулаком по мощному бедру.
- Тише, - поднял руку вверх Фредерик. - Тут все-таки другая земля, другие порядки...
- Порядки тут могут быть такие, какие тебе угодны, твоя милость, - Ирс подобострастно улыбнулся и склонил голову.
Менять устои, которым было не меньше ста лет, ему как-то слабо желалось.
Он направил Мышку к реке.
На том берегу заметно засуетились. Один из воинов - парень в бурой рубахе, светлых шароварах и в стальном колпаке - взлетел на пегого жеребца, сорвался в галоп и затрубил в рожок. Получилось высоко, истерично.
"За подмогой рванулся", - понял Фредерик и махнул рукой одному из своих лучников:
- Сними его.
Стрелок в ту же секунду поднял оружие и пустил в конника по очереди две стрелы с тяжелыми каменными наконечниками. Одна угодила пегой лошади в круп, вторая - разбила рожок всадника. И конь, и человек отозвались криками и рухнули в траву.
- Хорошо, - Фредерик похвалил быстроту и меткость стрелка.
Воины того берега ответили ему и его рыцарям своими стрелами: шесть луков зазвенели тетивами.
Король пригнулся к шее Мышки - стрела пропела над его головой и ударилась в щит Франу. Остальные стрелы также никого не зацепили: одни пролетели мимо, другие - попали в крепкие, круглые щиты.
- Эй вы! - закричал противникам Фредерик. - Прекратить! Иначе слово мы возьмем и всех перебьем!
Враги послушно опустили луки.
- Так-то лучше, - похвалил их король. - Сперва поговорить надо. Вдруг вам понравиться то, что я скажу. Я Фред Лунный Змей. Желаю перебраться на ваш берег и поехать дальше - на север. Меня там ждут. А вы чьи? Почему мешаете мне и моим людям пройти?
- Вот наши знаки, - отозвался старшой из отряда и поднял вверх руку: ее предплечье было обмотано яркой зеленой лентой.
- Знак князя Шадиса, - сообщил Фредерику Ирс.
- Наш господин - могучий князь Шадис, - продолжал тем временем старшой. - И скоро вы увидите его зеленые знамена и услышите, как поют его меткие стрелы. И его меч пощекочет твою шею, белая голова!
- Поэтично говорит, - заметил мастер Линар.
Тут вперед выехал Ирс. Он решил, что пришло время набросать врагам ответных, неприятных слов.
- Молчи ты! Червяк! Сын червяка! - закричал азарец, свирепо пуча глаза и подкрепляя ругательства живописными жестами. - Князь твой - поганая жаба, грязи ком, блевотина овцы паршивой! Он решил против великого Лунного Змея пойти, и за это будет ему и всему роду его страшное проклятие до конца времен! Кровь из горла, гной из глаз! А ты, чтоб шкуру свою спасти, падай сейчас же на колени и признавай светлого господина своим господином. И тогда, быть может, поживешь еще немного...
Во время его "речи" Фредерика и остальных несколько раз передергивало: когда они услышали про блевотину, кровь и гной.
- Напомни мне, пожалуйста, - король повернулся к Элиасу, - у них тут перед боем принято дерьмом кидаться?
- Не знаю, но - не дай бог, - ответил гвардеец.
- А мне лорд Гитбор рассказывал, что когда-то давно были и у нас такие славные обычаи - зло облаивать противника перед боем и кидаться в него грязью и дерьмом, - ухмыльнулся Фредерик.
Пока они тихо переговаривались, на том берегу тоже совещались и при этом довольно энергично жестикулировали.
- После тех слов, которые в них послал Ирс, я бы сдался, - заметил Линар, сдвигая шлем на бок и почесывая голову: она здорово вспотела под войлочной шапкой и стальным убором (все это Линар придумал надеть тогда, когда увидал, что на том берегу их ожидают негостеприимно настроенные воины).
- Насколько могу судить, вы, доктор, и без слов сдаваться не прочь, - хохотнул Фран, поглаживая шею своему горячему скакуну, а тот нетерпеливо пританцовывал и тряс головой.
Лекарь хотел возмутиться, но не успел, потому что с того берега прилетел ответ:
- Ну, так вот! Если ты в самом деле могучий Лунный Змей, то яви нам чудо. Реку останови или тучу на небо пригони. Только тогда мы тебе поклонимся и служить тебе станем...
Услыхав требования врагов, Фредерик расхохотался, дернул меч из ножен и сказал своим воинам "в бой!"
Те только этих двух слов и ждали, потому что лучники сразу пустили в полет стрелы, а мечники и копейщики двинули коней вперед и с воинственными криками обрушились в реку. Они опередили и Фредерика, и Элиаса и за считанные минуты справились с любителями чудес. И те из людей Шадиса, кто остался жив после атаки лучников, почти сразу побросали оружие и сдались, увидав, что Лунный Змей безо всякого волшебства решил с ними разобраться.
- Не в первый раз замечаю, что здешние парни только кричать горазды, - сказал Элиас, направляя своего рыжего коня к реке. - А как до зарубы дело доходит - тончает их кишка.
- Никогда не недооценивай противника, дружище, - отозвался Фредерик, следуя за гвардейцем. - Он может сдаться в плен, чтоб потом придушить тебя во сне. Со мной было что-то похожее в Снежном графстве...
- Что с ними делать, твоя милость? - весело прокричал Ирс, вытирая о рукав куртки окровавленную саблю (он успел нанизать одного врага на клинок перед тем, как другие решили сдаться).
Фредерик на минуту задумался, глядя в лазоревое небо. Потом опустил глаза, посмотрел на пленных.
Те стояли на коленях, заложив руки за голову и пялились на него, не мигая. И у каждого в глазах дрожала надежда. Так, как дрожит капля росы на паутине...
- Чуда от меня ждете? - холодно спросил Фредерик, направляя коня к ним. - Вам мамы не говорили, что чудеса только в сказках? А жизнь - не сказка. И чудес в ней не бывает... Бывает только то, чему суждено быть, - он кивнул Ирсу. - Оставим их тут. Пусть рыбу ловят...
Пленные загалдели что-то вроде благодарности и кинулись обнимать копыта Мышки. Фредерик же продолжил, взяв тон пониже и добавив металла в голос:
- Однако если я вновь увижу ваши рожи в рядах своих врагов, я убью вас без колебаний и жалости. И кровь ваша падет на вас, потому что я вас предупредил...
* * *
Ирс ехал рядом с Фредериком и вздыхал, глядя в ту сторону, куда несколько минут назад убежали освобожденные пленники. Где-то средь колышущейся травы всё еще можно было видеть их сутулые спины: парни улепётывали, втянув голову в плечи, потому что в любой миг ожидали получить стрелу или копьё в спину.
- Эх, эх, - качал головой азарец и озабоченно почесывал щеку. - Надо было их убить. Всех-всех. Потому что они могут вернуться к Шадису и опять пойти против нас, - при этих словах он сердито ударил ладонью по луке седла.
- Могут вернуться, а могут и не вернуться, - отвечал Фредерик, присматриваясь к горизонту. - Увидим, как оно будет... Что это там?
- Ха-ха, - отозвался Элиас и привстал на стременах, чтоб тоже дальше видеть. - Похоже, очень скоро мы сами с Шадисом встретимся. Смотрите туда - зеленые флаги. Это ж его флаги? Да?
Ирс кивнул и застегнул ремешок шлема под бородой.
- Хо-хо! - крикнул вдруг Линар и махнул рукой куда-то влево. - А там еще войско! Да стяг синий! Эх, вот чем хороша степь - далеко все видно...
- Синий стяг? - задумался Фредерик. - Ирс, у кого тут в Азарии синий стяг?
Сотник пару минут подумал, хмуря брови, и потом уверенно ответил:
- Никого такого нет!
Король Южного Королевства улыбнулся и хлопнул себя ладонью по бедру:
- Это Клим. Движется правильно: в нашу сторону. Наверняка уже кучу всего интересного про нашу банду узнал. Возможно, он знает о нас даже больше нас самих... Предлагаю объединиться с ним и навалять Шадису. Если, конечно, Шадис намерен навалять нам.
Никто ему не возразил. Все только крепче взялись за поводья, готовясь к стремительному галопу.
Фредерик ударил Мышку пятками - серый встал на дыбы, будто пожелал продемонстрировать красу и мощь своего тела, и рванул вперед, полетел над травой, почти не касаясь земли копытами.
Элиас поскакал за государем, как можно выше поднимая черное знамя. Так он делал, чтоб Климент и его люди быстрее сообразили, кто это несется к ним во весь опор по степи, и не вздумали пускать в них свои стрелы и дротики.
- Клим! - заорал Фредерик своим особым судейским голосом.
- Фред! - понеслось не менее громко в ответ над азарскими просторами.
И две дружины полетели друг на друга так резво, словно горячо возжелали сойтись в битве.
Рать, двигавшаяся под зелеными стягами, заметила маневры отрядов Фредерика и Климента, и тоже сорвала коней в галоп, собираясь помешать их соединению. Лошади заржали, всадники заорали. Судя по всему, они были настроены недружелюбно и хотели битвы.
Теперь уже три войска неслись по степи, стремясь столкнуться в одной точке.
- Быстрее! Быстрее! - орал Фредерик, дергая лук из-за спины, а стрелу - из колчана, что был приторочен к седлу.
Он очень жалел, что нет сейчас у них ружей, что сломан любимый арбалет, который так часто выручал его в битвах. Теперь пришлось довольствоваться оружием попроще.
Король крепче обхватил ногами бока Мышки, чтоб не вымахнуть из седла во время бешенной скачки, и натянул тетиву, целясь в налетающих конников Шадиса.
- Не мазать! - приказал сам себе и пустил стрелу; ни секунды не теряя, послал вслед за первой вторую, третью, четвертую; они нашли свои цели - вышибли из седел самых ретивых и разъяренно кричащих "руби!" бойцов.
Тут же Фредерик заметил, как мимо со свистом пронеслась целая стая стрел - вдогонку его стрелам. Это скакавшие чуть позади азарцы последовали примеру своего предводителя и начали на скаку стрелять в противника.
- Хорошо, - тряхнул головой Фредерик. - Застопорим их атаку...
Однако тут же ему самому пришлось на миг опустить лук и поднять щит, чтоб закрыться от стрел врага. Дружинники Шадиса тоже решили позвенеть тетивами. И стреляли они неплохо: ссадили с коней нескольких людей Фредерика. Самому королю три стрелы попали в щит, еще одна застряла в гриве Мышки. Элиас, скакавший рядом, громко и зло выругался, получив болтом в наплечник. Ирса тоже зацепило: ранило в бедро, на котором из защиты были лишь полотняные шаровары.
Их отряды сближались со страшной скоростью и теперь уже луки были бесполезны. Теперь слово просили мечи. И выхватив свой клинок, Фредерик заорал злое "бей!" и вломился во вражий строй. Подставил щит под удар одного копья и тут же обрубил наконечник другого, а потом - и руку чью-то отхватил, которая против него подняла саблю.
И пошел дальше рубить, колоть людей, лошадей, отражать удары, волчком вертясь в седле. Мышка танцевал под ним, бил копытами вражеских коней и разъяренно ржал.
Элиас, устрашающе рыча, дрался рядом, одним ударом смахивая двоих воинов с седел. Секиру он пока не использовал: не был уверен, что сможет орудовать ею, как надо. Ирс же с лихим "иэх!" бился обеими руками: в одной сверкала сабля, в другой - чернел шестопер.
Тут подоспели Климент и его ребята. Прекрасно снаряженные для битвы рыцари без лишних воплей врубились в дружину Шадиса, и через несколько минут последние обратились в бегство, понимая, что в этом сражении им удачи не видать.
Ирс и другие из отряда Фредерика пустились в погоню.
Король Южного королевства остался, поднял вверх руку, приветствуя кузена.
* * *
- Привет, братишка! - улыбнулся Фредерик.
- Привет, королишка! - Климент снял шлем, бросил его оруженосцу, большеносому и темноглазому парню, и усмехнулся.
Король и судья расхохотались и, не скрывая радости, обнялись, стали хлопать друг друга по плечам, укрытым латами.
- Как же я рад! Чертовски рад, что ты живой, баламутина седая! -- говорил Климент. -- Что-то исхудал ты, твое величество. Харчи здешние плохи?
- Харчи неплохие, вот народ не сильно гостеприимный. Волнуюсь часто, потому и худею, - отбивал уколы кузена король. - А ты-то! Ты-то! Все растешь?
Молодой судья, в самом деле, и в плечах заметно расширился, и в груди прибавил и в торсе. А благодаря знатным доспехам и роскошному плащу, казался сказочным витязем, которому не страшны ни колдуны, ни драконы, ни многочисленные воинства.
- Расту. А почему б не расти? - засмеялся Климент, выпячивая грудь. -- У женушки моей милой живот растет, ну и я тоже решил не отставать...
- Ох, ну ладно, ладно. Ты ж меня искал? Искал. Так для чего? Говори скорее, - потребовал Фредерик.
Лицо Климента вмиг изменилось: из беспечного и веселого стало хмурым и озабоченным.
- А. Конечно. Уф... как бы начать? - забормотал он, потирая подбородок.
- С начала и начинай, - пожал плечами король. - С Мартой что?
Климент облизал внезапно пересохшие губы и кашлянул пару раз, только потом ответил:
- Да, с Мартой. И с Гаретом. И со стариком нашим - с Гитбором.
- Что? Что? - вскричал Фредерик и голоса собственного не узнал: перед его глазами в этот миг пронеслось все самое ужасное, что могло приключиться с Мартой, Гаретом и Гитбором: и страшные болезни, и всевозможные несчастные случаи...
- Плохо дело. Пропали они, - выдохнул Климент.
- Как? Как пропали? - голос у Фредерика стал похож на хриплый стон ветра, попавшего в дымоход.
Северный судья сокрушенно покачал чернявой головой:
- Давай уж, в самом деле, я с начала и начну.
- Д-да, - сипло забормотал Фредерик и прижал руку к груди - там залопотало сердце. - Давай спешимся... Поговорим спокойно. Все-все мне расскажи, ничего не скрывая...
- О чем речь, - Климент оставил седло, подошел к королю, похлопал его по плечу.
- Говори же! - сквозь зубы потребовал Фредерик, сжимая кулаки (Климент невольно нахмурился: подумал невольно, что кулаки государь для него приготовил).
- Так вот дело было, - кашлянув, начал судья. - Пока были они все в столице, все спокойно было. Но прошло, как ты уехал, около месяца, и совсем заскучала наша королева. Чахнуть стала, лицом темнеть. Лорд Гитбор и предложил ей отправиться на лето в Теплый Снег. Там-то куда приятнее, чем в каменном и пыльном городе. Да ты сам любишь на лето в поместье перебираться...
- Ну, да-да. Дальше-то что? - Фредерик левой рукой стиснул правый кулак, так сильно, что пальцы хрупнули.
- Дальше так все было: в Теплом Снеге Гитбор предложил королеве совершить небольшое путешествие в Южный округ, в Ладный замок. Тогда ж как раз и письмо от тебя прилетело о том, что в Ладном замке беззакония всякие творятся. Вот Гитбор и решил: сам туда поедет и королеву с Гаретом с собой возьмет. Дело-то, как он думал, легкое и совершенно не опасное...
- Дальше, дальше, - торопил Фредерик.
- Вот и дальше: собрались они, поехали. С ними несколько дам отправились и двадцать рыцарей. До Ладного замка добрались, с тамошней госпожой - леди Бланкой - встретились. Лорд Гитбор дело отца Бланки разобрал. Королева и королевич наслаждались природой, верхом катались. Все вроде тихо, мирно было...
- Ну?
- Вот с одной такой прогулки они и не вернулись. Леди Марта, лорд Гарет, две дамы придворные и пять рыцарей. Точнее, рыцарей мы потом нашли. Тела нашли. Их вроде отравили...
- Вроде? - прорычал Фредерик. - Разве ты не можешь сказать наверняка?
- Как же я могу сказать наверняка? - пожал плечами Климент. - Я сам ничего толком не знаю. Я ж сюда из Эрина приехал. Мне голубей с письмами прислали, в которых про все рассказали... Там еще написано было о том, что лорд Гитбор серьезно хворает. С сердцем у него плохо... И еще: дама Ванда, няня твоя скончалась. Тоже сердце...
Фредерик ничего не сказал. Только стал белее белого, губы в тонкую нитку сжал и глаза закрыл. Потому что и у него в этот миг в груди заболело, заныло.
Он потер пальцами лоб, потом - висок, потом - щеку, а потом прошептал "как это так?"
- Этого всего быть не может, - сказал он громче, и голос его дрожал.
Тут вернулся Ирс и остальные. Перед собой они гнали пленников, словно скот.
- Твоя милость! - радостно прокричал сотник. - Мы победили! Шадис покончил собой - кинулся на меч. Его сын - тоже. А их воины сдались в плен. Ура Лунному Змею! - и ударил мечом в щит.
Его жест, его слова повторили другие азарцы, и над желтой степью далеко разнесся звон стали.
Фредерик, казалось, ничего не видел и не слышал. Он смотрел на уши своего мышастого скакуна и думал не о победе над Шадисом. Точнее: он не знал, о чем сейчас надо думать.
- Кто мог это сделать, Клим? - спросил, наконец, король у Северного судьи, спросил вполголоса, почти прошептал. - Кому это понадобилось?
Климент покачал головой: у него не находилось ответа на вопрос.
- Кто? Как? Зачем? - бормотал Фредерик.
Он поднял голову, и глаза его остановились на Ирсе, а тот был рядом и, опустив меч и щит, растерянно смотрел на своего вождя.
- Мне пора, Ирс. Я уезжаю, - сказал молодой человек. - Домой, на север...
- Нет-нет-нет! - завопил вдруг Ирс и кубарем слетел с лошади, бросился под ноги Фредерику, обнял его колени, чуть не опрокинув короля в траву. - Мы же победили! Ты должен вести нас дальше, к новым победам. Вся Азария готова стать твоею...
- Во-первых, встань, - глухо прорычал Фредерик, хватая азарца за шиворот и поднимая на ноги. - Во-вторых, я давно, очень давно хотел тебе сказать: мне не нужна Азария. У меня есть, где править и кому приказывать. Но я хочу другого. Другого, Ирс, - и молодой человек крепко сжал плечо воина пальцами. - Я хочу, чтоб ты понял: Азарии нужен ты, Ирс.
Сотник ничего не понимал - лишь глазами хлопал, да губами шевелил, повторяя одно слово - "нет".
Фредерик поджал губы, ударил азарца в плечо, чтоб хоть немного вернуть его к реальности и заставить слушать и думать:
- Ирс, это твоя земля. Твоя родина. А моя родина, моя семья - далеко, но они уже давно ждут меня, зовут меня. И о них я все время думаю. Точно так же, как ты думаешь о своей Азарии... и я не могу не отозваться, не вернуться...
- Твоя милость! - застонал азарец.
- Молчи и слушай! - топнул ногой король. - Разве не ты собрал под мое знамя всех этих людей? Разве не ты сплотил их своими речами? Разве не ты поделился с ними надеждой? Так что ж тебе мешает поступать так дальше? Неужели из-за того, что я уеду, ты перестанешь заботиться о своей стране и воевать с теми, кто ее разоряет? Ведь ты! Ты это все устроил, Ирс! Посмотри и подивись тому, что ты сделал! Не я, не Лунный Змей и не Великий Воин. Ты, Ирс! Ты в меня поверил и повел многих других за собой. А я обычный человек. И теперь все, что тебе нужно - в себя поверить, Ирс! Ты все сможешь и без Лунного Змея. Ты даже больше сможешь. На своей родной земле, под своим родным солнцем. Дома и стены помогают. Разве я не прав?
Ирс молчал, а губы его дрожали, и лицо его вдруг перекосилось, словно он узнал нечто такое, что в один миг вдруг превратило небо в землю, а землю - в небеса.
Фредерик вздохнул, покачал головой, понимая, что так просто убедить азарца не удастся. И молодой человек вдруг решительно отцепил свой белый меч от пояса, протянул его сотнику:
- Бери его. Береги его. И сражайся с ним в руках за свою Азарию. Меч Лунного Змея - он теперь твой . В нем сила, огромная небесная сила. Когда этот меч с тобой, считай, что и я рядом с тобой. И никому в этот миг тебя не победить!
- Твоя мило-ость, - едва сдерживая рыдание, прошептал азарец, принял клинок и опять на колени перед Фредериком упал, ударился лбом в его сапоги. - Господин мой светлый...
- Прекрати! Встань! Ну же, - затребовал молодой человек, вновь хватая Ирса за шиворот и поднимая. - Просил же, приказывал: никогда так не делай... Ответь лучше: все ли ты понял, как надо?
Азарец, не мигая, смотрел на короля, и в глазах его дрожали крупные прозрачные слезы. Через секунду они сорвались вниз, на щеки, цветом похожие на копченую говядину, и затерялись в густой курчавой бороде.
- Ты не молчи - ты говори. Мне ж ехать надо, - вздохнул Фредерик, положив руку Ирсу на плечо.
- Господин мой светлый, - повторил азарец. - Я все-все, как надо сделаю. Я так сделаю, чтоб хорошо стало жить в Азарии. Уж как-нибудь, а сделаю. Потому что очень этого хочу. Вот укреплюсь на этом берегу, крепость начну строить, а потом - и торговать...
- Молодец! Славно! - похвалил Ирса Фредерик. - И не забывай: я и брат мой рядом. Всегда можешь гонцов в Эрин Клименту прислать...
А сам прижал ладонь к груди - где-то у левого соска кольнуло так сильно, будто туда вновь угодила стрела.
- Разве это правильно? - минуту спустя спросил короля Климент. - Отдать свой прекрасный меч какому-то чужаку?
- Мой клинок сделает из него правителя, - возразил Фредерик. - Ему сейчас он нужнее, чем мне. Согласен?
- Вот уж не знаю, - покачал головой судья. - Однако, не могу не признать, что твой поступок пахнет чудовищной мудростью...
Король Южного Королевства сперва улыбнулся, а потом рассмеялся:
- Чудовищная мудрость? Ха! Я запомню это фразу. Эту чудовищную фразу!..
* * *
Фредерик сидел на невысоком обрыве, над Сибил, свесив ноги к воде, и бросал травинки в мутный поток. Своей сгорбленной спиной, опущенной головой король напоминал жестоко побитого человека.
Сейчас его отряд и люди Северного судьи стали небольшим лагерем у реки, чтоб отдохнуть после боя, похоронить убитых, позаботиться о раненых и подождать основное войско, в обозе которого ехали нужные Фредерику и его рыцарям летатели. К тому же, Фредерик и сам нуждался в лечении: во время боя открылись его раны. Те, что он получил в левую руку и в грудь в подземельях Круга Семи Камней. Они заболели, пустили кровь и распалили жар в теле.
Поэтому, как ни полыхало в короле огромное желание немедленно сорвать Мышку на север и скакать без отдыха и сна в Южное Королевство, а пришлось сперва довериться врачующим рукам и бальзамам мастера Линара, а потом - терпеливо ждать, когда все остальные дела завершаться...
- Ты рассказал кому-нибудь? - спросил Климент, подходя к кузену и присаживаясь рядом - звякнули латы на плечах судьи (в чужой и враждебной стране он не торопился их снимать даже на привале).
- Нет, ответил Фредерик. - Никому не надо знать о Марте и Гарете. Пока не вернемся в Королевство. Там я выберу себе помощников и начну дело.
- Что ты решил? - Климент задал второй вопрос.
- Что я решил? Я еду домой. Как можно быстрее, - сказал король. - Другого быть не может.
- Как поедешь?
- Так же, как приехал сюда: через Хворову топь. Так быстрее.
- Топь - гиблое место. Или я неправ?
- Гиблые места - повсюду, - возразил Фредерик. - Куда ни сунься. Это я проверил... А через топь я просто перелечу...
- Линар что-то новенькое придумал? - хмыкнул судья. - Вроде дальновида? - и вытащил из-за пояса трубку с линзами, которая позволяла видеть, как вблизи, то, что находилось очень далеко. - Очень хорошая, нужная штуковина.
- Вроде-вроде, - Фредерик улыбнулся, заметив знакомую вещицу, и добавил. - Всё сам увидишь.
Климент пожал плечами, затем спросил:
- Мне с тобой ехать?
- Нет. Вернешься в Эрин. Свое дело ты сделал - рассказал мне новости. А в Эрин прихватишь кое-кого.
Судья заинтересованно приподнял бровь и улыбнулся:
- Какую-нибудь юную и всеми обиженную леди, наверно? Вот заметил: ты постоянно кого-нибудь где-нибудь цепляешь...
- Угадал, - Фредерик сложил губы в легкую улыбку. - Ее зовут Дина. С ней много нехорошего случилось. А я обещал ей много хорошего. Так что попрошу тебя взять Дину под свою опеку, перевезти в Эрин и устроить как-нибудь получше судьбу бедолаги. Мне пока со своей жизнью надо разобраться.
Климент вновь ответил кивком и сказал:
- Ты бы отдохнул сперва. Я видел, как Линар бросал в костер твои бинты окровавленные...
- Есть кое-что, что щедро питает меня силами, - ответил Фредерик. - Если будет нужно, я легко забуду о болезни...
- Понимаю, - вздохнул Климент и невесело посмотрел на реку. - Мне жаль. Жаль, что так вышло. Жаль, что принес тебе дурные вести...
Король тоже вздохнул, бросил в воду камушек, ответил:
- Спасибо, что примчался. Спасибо, что всё мне рассказал...
- У тебя есть хоть какие соображения: как такое могло произойти? Ведь, если рыцарей, сопровождавших королеву и королевича, убили, то можно делать вывод, что Марту и Гарета похитили.
- Этот вывод я уже сделал. И сейчас думаю: кто мог на решиться на такое похищение.
- Это могли быть люди, которые не знают Марту и Гарета. Это могли быть простые разбойники, решившие ограбить знатных господ, захватить их плен, чтоб потом требовать выкупа...
- Странные разбойники, - покачал головой Фредерик, - не напали, а тишком отравили рыцарей... И как они могли отравить рыцарей? Насильно влить им в глотки яд? Рыцари пили или ели то, что им предложил тот, кого они хорошо знают. Тот, кому они доверяют... Это не разбойники, не грабители...
- Значит, всё хорошо спланировано. Значит, это сделал тот, кто ненавидит тебя, Фред. Очень сильно...
- Это я тоже понимаю. И перебираю в памяти всех, кому я насолил.
Климент усмехнулся:
- Думаю: таких персонажей немало.
- Сотня легко наберется, - согласился Фредерик. - Из них и выбираю. Главное - чтоб память не подвела...
- Выбирай из тех, кому ты насолил за последний год. Так оно верней, - посоветовал судья.
- Понимаю, - нахмурился король.
- Я не сомневался, что поймешь, - Климент похлопал кузена по плечу.
- Все равно: лучше разбираться на месте. Там, где все произошло, - пробормотал Фредерик. - Я возьму себе в сопровождение двух твоих рыцарей.
- Конечно. Можешь и больше взять. Ты ведь своих всех потерял?
- Не всех, но многих, - скрипнул зубами Фредерик.
И вдруг его словно кто-то кнутом хлестнул. Он даже сам себя ладонями по коленям хлопнул, сильно и громко.
- Потерял! Парней потерял, - повторил он. - Там, в Эрине, я убил своих воинов...
- Но тут другое, - возразил Климент. - Тут ты их не убивал. Нельзя сравнивать...
- Тише. Не сбивай меня с мысли, - оборвал Фредерик и, вскочив на ноги, порывисто зашагал вдоль обрыва, ероша пальцами волосы на макушке. - В Эрине я своей рукой убил своих рыцарей. Тех, кто присягал мне, обещал защищать меня. Я их предал. Могут ли меня ненавидеть за это? Могут. Вполне...
- Да, могут. Но никто из тех, кто видел твое предательство, не нарушит клятвы и не пойдет против тебя и твоей семьи. Ненавидеть они могут, но изменить присяге - никогда... К тому же, они прекрасно знают, в каком ты тогда был состоянии. Они знают, что если бы не зелья проклятого травника, ты бы никогда не поднял против них оружия. И сейчас все эти ребята служат тебе: кто-то в Белом Городе, кто-то - на границе...
- Ты полностью в этом уверен? - хмыкнул Фредерик.
Клименту не понравился ни вопрос, ни тон кузена, ни выражение его лица в этот момент, и судья сурово нахмурился:
- Ты подозреваешь рыцарей Королевства в измене? Но рыцарство нашей страны всегда было чистым и честным. Никто никогда не изменял присяге! Да, северные бароны когда-то выступили против тебя. Но тогда ты не был коронован, а они не были связаны клятвой...
Король опять почесал темя, нервно поджимая губы. Вздохнул и пробормотал:
- Очень надеюсь, что прав ты, а не я...
- Фред, Фред, я уже много узнал про то, что с вами было в южных скалах. Элиас и Линар рассказали. И вот что я тебе скажу: Аглай и Платон ведь были там, в Эрине, видели, как ты бесновался. Но они пошли за тобой в Азарию и защищали тебя, и погибли за тебя, за своего короля. Это ли не доказательство того, что я прав? Рыцари короля никогда не предадут своего короля!
- Не все рыцари таковы, как Аглай и Платон. Одинаковых нет... Но я все же очень надеюсь, что твои слова верны, как верно то, что нынче же вечером я сорву коня на север...
- А вот эти, эти красотки как же? - Климент мигнул в сторону Тайры и ее девчонок.
Боевые девчонки держались неподалеку: чистили сабли, проверяли сбрую лошадей. Их капитан опиралась на свое копье и хмурила изящные брови, следя за Климентом и Фредериком.
- Красотки? - переспросил государь. - Они проводят меня до границы. Если пожелают...
Тут он вспомнил кое-что важное:
- Скажи мне, Клим, огонь когда-нибудь ранил тебя?
- Огонь? - задумался судья. - Что-то не припомню. Нет, точно, огонь меня миловал. Ни разу не получал я ожогов. Хотя -случалось - был к этому близок...
- А брат твой?
Климент нахмурился, пытаясь вспомнить какие-либо пожары, а затем ответил:
- Этого я не знаю. Про это ты сам у Бертрама спросишь. Когда вернешься в Королевство...
* * *
Река Сибил неспешно текла на северо-запад. А по ее левому берегу очень не неспешно несся туда же отряд из двенадцати всадников. У них не было тяжелого вооружения, лишней поклажи. Только самое необходимое обременяло их резвых скакунов: мечи на поясах и легкие кольчуги на плечах седоков, теплые плащи, свернутые в валики и притороченные к седлам, небольшие сумки с нехитрым провиантом.
Впереди этого маленького отряда летели два конника: король Фредерик на верном Мышке и капитан Черной Дружины, воительница Тайра в причудливом шлеме и в вороненых доспехах. Оба ехали с хмурыми лицами: Фредерик строил в голове разные версии того, что же произошло в Южном округе, а Тайра была недовольна тем, что молодой человек так и не объяснил ей причину своего спешного отъезда домой...
- Я думала: ты поедешь со мной в Чинарию, - так сказала она королю перед тем, как сесть в седло. - Думала: ты захочешь видеть дочь... Но ты больше хочешь видеть сыновей? Так?
Фредерику не хотелось врать, но пришлось: он кивнул, хоть и понимал, что сей ответ очень не понравиться чинарийке. Так и случилось: Тайра нахмурилась и процедила сквозь зубы: "Мужики! Все одинаковые!" Но все же вызвалась быть провожатой.
- До первой деревеньки, - так она решила.
Теперь вот скакала рядом с Фредериком, то и дело сердито посматривая на хмурое и бледное лицо короля. Он же думал о своем и мыслями этими ни с кем не хотел делиться.
- Эй! Эй! - закричал вдруг Элиас, останавливая коня и прикладывая дальновид к глазу. - Там вроде крепость. Привал бы сделать...
- Привал, Фред, - позвала молодого человека Тайра. - Наши лошади такой скачки долго не выдержат. Да и мы устали.
- Привал так привал, - отозвался Фредерик, натягивая поводья мышастого...
Он стоял на коленях, сгорбив спину и бессильно уронив руки вдоль тела, и смотрел на то, как копошатся в желтой траве некие неизвестные ему жуки. Большие, рыжие, похожие на навозников, но более длинные телом. Их было двое: они пощелкивали задними лапками, челюстями срезали травинки и скручивали их в клубочки. Ловко-ловко. И этим напоминали даму Ванду. Она так же быстро и ловко, несмотря на свой преклонный возраст, мотала нитки в клубки и складывала их в большую корзину из ивняка. А потом вязала: носки, шарфы, шали, шапочки. Для тех, кто, по ее мнению, очень нуждался в этих шерстяных вещицах.
"И ее уже нет, - думал Фредерик, глядя на жуков, которые принялись таскать травяные клубочки в свою нору, под небольшой бурый в желтые крапины камень. - Нет и не будет ... и никогда больше я ее не увижу ... все, что осталось - пара полосатых носков да шапочка со смешными узорами, которые я никогда не носил..."
Странно, сейчас хотелось думать о ней - о старушке с громким, почти мужским голосом, которая всю свою жизнь отдала ему и его дому. И Фредерик не корил себя за то, что думает о Ванде, а не о пропавших жене и сыне. Он пустил мысли на волю, и их поток вынес его к давно забытым берегам ...
Никогда больше ...
Она ведь спасла ему жизнь ...
Свою первую рану Фредерик получил в три года: тогда нож бандита Филиппа пробил ему плечо. Филипп метнул в убегающего мальчика нож потому, что сын судьи Гарета плюнул в лицо убийце своего отца.
Тогда было жутко больно. Никогда больше Фредерику не было так больно, как в тот день, хотя случались потом раны и пострашнее.
Тогда он отчаянно закричал и упал на брусчатку двора, ободрал колени и ладони. Повернулся и закричал еще громче, уже от жуткого страха, потому что Филипп, гневно рыча, бежал к нему, страшно топая своими тяжелыми сапогами: он хотел добить мальчишку.
- Мама-а! - ревел Фредерик, но его мама ничего больше не слышала и не видела: она лежала, рыдая, на ступенях замка и молотила кулаками в каменный порог, в кровь разбивая тонкие, нежные пальцы.
Вместо мамы другой человек выхватил Фредерика из-под ноги бандита и прижал к себе, и заорал так, что всполошил воронью стаю, примостившуюся на старом клене у конюшен:
- Не смей его трогать, ублюдок! Не смей его трогать! Только сунься - прокляну и тебя, и детей твоих! - кричала дама Ванда, и от ее крика у Фредерика в ушах, в голове звенело.
Филипп тогда остановился. Хоть и невероятным это казалось. Но он был очень суеверным, а дома его ждала беременная жена.
Остановился, а потом махнул рукой на Ванду и Фредерика и побежал к своим людям, которые уже держали наготове лошадей.
- Дело сделано. Валим, ребята! - крикнул он кланщикам, взлетев в седло, но слышно было, как дрожит его голос.
А Фредерик плакал, уткнувшись носом в пухлое плечо Ванды. И надолго ее запах - запах пота и ромашки - стал для него самым приятным запахом в мире. Этот запах обещал ему тепло и защиту.
Она ведь заменила ему мать ...
Ухаживала за ним, пока он болел. Пела ему колыбельные - про молочную луну и ленивого кота. Причесывала вихры, вытирала нос, учила управляться со шнурками на куртке и башмаках. От нее первой он узнал о буквах и числах ...
А теперь вот она умерла, а его рядом не было. И кто держал ее руку в своей, когда она умирала?
- Никогда больше, - прошептал молодой человек и на минуту дышать перестал - горло свела судорога...
Рыжие жуки тем временем разобрались со своими клубками: закатили их в норки под большой полосатый камень. А в желтой траве появилась змея. Темно-синяя с красными крапинами вдоль хребта. Она ползла медленно и бесшумно, то и дело выпуская наружу зеленый, раздвоенный язык.
Фредерик смотрел на нее и не двигался. Ему просто не хотелось двигаться.
Змея остановилась в полуметре от его колена, подняла вверх свою треугольную голову, чуть слышно зашипела, а потом собрала тело в спираль и замерла.
"Интересно, ядовитая или нет?" - подумал король.
- Не дёргайся, - раздался голос Тайры. - Ее укус - тяжелая смерть.
Через секунду перед носом Фредерика свистнула сталь - и обезглавленное змеиное тело забилось, закрутилось, пачкая темной кровью светлую траву.
- Ты что это? Змее подставляешься? - буркнула Тайра, присаживаясь рядом на корточки. - Что случилось? Почему скис? Раньше веселым был. Твой брат принес тебе нехорошие вести, ведь так? Потому и скис?
- Потому и скис, - эхом отозвался Фредерик. - А змея могла и не кусать...
- Она свернулась кольцами. Она готовилась к прыжку. Она хотела укусить, - возразила чинарийка. - Но что за вести? Кто-то умер? Кто-то близкий тебе?
Фредерик невесело улыбнулся, подумал, что вполне можно кое-что рассказать:
- Близкий. Моя няня. Она мне мать заменила. Сопли, слезы вытирала, пока я мал был... Умерла, а меня рядом не было. Я не смог с ней попрощаться. Это плохо...
- Плохо, - согласилась, вздохнула Тайра. - Но из-за этого нельзя подставляться змее. Или ты тоже хочешь умереть? На том свете с нянькой встретиться? Так знай: тебе нельзя умирать. У тебя много детей. Всех надо вырастить, всех надо многому научить. Ты должен их учить. Родители учат детей - так всегда было и будет. Вот меня всему учила моя мать. Тебя ведь тоже твой отец учил?
- Нет, - покачал головой Фредерик. - Меня учил лорд Конрад - мой дальний родственник. И мечом махать, и на лошади скакать, и всему прочему...
Тайра пожала плечами:
- Странно. А где родители были? Няня тебе нос утирала, какой-то лорд тебя мечом махать учил. А мама и папа что делали?
- В могилах лежали.
- А-а, - протянула чинарийка и на минуту умолкла. - Война?
- Война, - вздохнул Фредерик и недовольно дернул губами: про свое не такое уж веселое детство он не желал рассказывать.
Тайра покивала:
- Моя мать тоже на войне погибла. Мы бились с племенем сапусов за восточный берег реки Нанри. Сапусы - это такие волосатые, бородатые, вонючие мужики. У них клыки, как у диких кабанов, и огромные, волосатые руки, и когти. Они когтями у пленных глаза выковыривали - развлекались так... Сапусы хотели захватить берег и забрать наших девчонок себе в жены... Мы рубились с ними весь день. Они злобные и сильные, но мы тоже не слабачки. Хотя много чинариек тогда полегло. Моя мать сражалась с их вождем. Он ударил ее в грудь, топором. Он убил ее, - Тайра нахмурилась, скрипнула зубами, вспоминая битву у Нанри. - И тогда, как она с коня в траву слетела, во мне вдруг такой огонь загорелся, такая ярость. Столько силы вдруг прибыло в мои руки! Казалось, что я стала огромной и могучей, как скала. Я отомстила за мать, хоть и было мне всего шестнадцать: на своей пегой Юлале я налетела на вонючего сапуса и снесла ему голову! Один удар саблей! Вот так! - Тайра махнула рукой - у Фредерика волосы от поднявшегося ветра шевельнулись. - И мы победили, потому что сапусы без вождя очень плохо дерутся... А потом я орала на всю степь. От горя и радости. И то и другое было во мне, кипело во мне. Моя мать погибла, но родилась я, новый воин, новый капитан Черной дружины! Мне отдали ее саблю, ее доспехи, ее коня. И моя мать родилась во мне ... Таков круг жизни. Когда наши родители умирают, они умирают лишь телом - их дух переходит к нам, остается в нас ... Так ведь, Фред?
Громкий смех прервал их разговор, заставил вздрогнуть, обернуться: хохотали крутившиеся у костра рыцари. У полуразрушенного сарая крепости Индан-курь они разбили несколько палаток, разложили костер и теперь готовились запечь на побелевших углях куропаток и кроликов, пойманных в степи.
- Смотрите, ваша милость: нынче полнолуние, - заметил Линар, отрываясь от смакования кроличьих ребер и глядя в темное небо.
- Что с того? - тусклым голосом осведомился Фредерик, без аппетита посматривая на грудку куропатки, что положил ему в тарелку Генрик, который этим вечером был за кулинара.
- Вы ж знаете: я свитки травников сейчас изучаю. Там много интересного. И вот там написано, что в полнолуние в степи можно найти очень интересные камушки...
При этих словах Копус, сидевший рядом с лекарем, поперхнулся куском мяса и отчаянно закашлялся.
- Да-да, парнишка. Ты читал мне про них. Я говорю о цвирках, - сказал Линар, похлопав юношу по спине.
- Не надо про них говорить, - помотал головой Копус. - От них никому добра не было. поганые это камни...
- Что за цвирки? - теперь Фредерик заинтересовался.
- О, очень интересные цвирки! - зашептал королю лекарь, и очи его при этом горели не хуже кошачьих глаз. - В свитке написано, что если цвирки положить в воду, на три дня, а потом эту воду выпить, то можно увидеть то, что обычному глазу не видно!
- Что же именно? Что обычный глаз не видит?
- Этого я не знаю. Но я найду цвирки - и мы все узнаем, - говорил Линар, делая загадочное лицо.
Фредерик минуту подумал, посмотрел зачем-то на луну и ответил:
- Чушь.
Лекарь возмущенно нахмурился, помотал головой:
- Ваша милость, нельзя вот так сразу говорить "чушь". Надо попробовать. Мы же наверняка не знаем.
- Чушь. Таких камней вообще нет, - отозвался слышавший весь разговор Элиас.
- Ты в этом уверен? - с вызовом спросил лекарь. - Что ж, я прямо сейчас пойду искать цвирки. И когда я их найду, когда окажется, что я прав...
- Что тогда? - осведомился Фредерик.
- Тогда... тогда, Элиас до самого Королевства потащит на себе мои сумки, а вы, ваша милость... а вы...
- Что же я потащу? - король широко улыбнулся.
Линар так же широко улыбнулся в ответ:
- Вы, ваша милость, при мне больше никогда не будете говорить "чушь", "ерунда", "пустое" или что-либо подобное.
Тут Элиас расхохотался:
- Ладно, тогда я буду говорить тебе "чушь" и за себя и за короля!
- Нет! - Линар с места вскочил и даже ногой топнул. - И ты тоже перестанешь такое мне говорить! Вот увидите: я найду это камушки! Копус, пошли...
- Э, а парень тебе зачем? - нахмурился Элиас.
Лекарь хищно улыбнулся:
- Что такое? Ревнуешь?
Копус покраснел, как девушка на смотринах, а все остальные, включая чинариек, громко расхохотались.
После такого Элиас вскочил и превратил ладони в недвусмысленные кулаки:
- Ты чушь не городи! Парень - мой оруженосец. И я хочу дать ему задание: тарелки вымыть.
- Сегодня тарелки сам мой, господин гвардеец, - четко и отрывисто произнес Линар. - И спину сам себе чеши. Потому что сегодня парень нужен мне. Он знает, как выглядят нужные мне камни.
Элиас хотел сказать что-нибудь весьма гневное, но ситуацию спас Фредерик:
- Эй-эй, только без скандалов. Линар все верно сказал. Отпусти Копуса, братец. Пусть ищет эти... как их...
- Цвирки, ваша милость! - с готовностью напомнил лекарь.
- Во-во, это самое, - отмахнулся король и потянулся к плащу, но в этот миг Тайра тронула его за плечо:
- Эй, ты ж ничего не ел.
Фредерик хмыкнул:
- Это не смертельно.
- Завтра будем много скакать. Быстро устанешь.
- Не смертельно, - повторил король, набросил плащ на плечи и лег на бок, повернувшись к костру спиной...
Когда начинало тупо болеть в груди и перехватывать дыхание где-то в горле, тогда хотелось остаться один на один с этими невесёлыми ощущениями, с тяжёлыми мыслями, от которых болело и тяжко дышалось. Тогда он забывал про всех, про всё, кроме того, что заботило больше всего на свете.
Марта и Гарет. Гарет и Марта...
Эти два имени теперь были выжжены в его мозгу, в его сердце.
Как? Почему такое с ними случилось? Кто посмел? Зачем?
Он бы много дал, наверное, полжизни, если не больше, чтоб перенестись сейчас в Ладный замок барона Руфуса и, не теряя ни секунды, начать расследование...
Фредерик прижал ладонь к горящему лбу и не заметил, как застонал. Бессилье терзало посильнее самой глубокой раны. Уснуть не было никакой возможности. А ведь все остальные из его отряда уже спокойно сопели и даже храпели, утроившись вокруг костра. Только чуть в стороне, на плоском камне, сидел Фран: ему выпало сторожить. Он почесывал свою бороду, что-то тихо пел себе под нос, иногда постукивал копьем о землю.
Конечно, после бешеной скачки по степи люди порядочно устали, и сон был для их тел и мыслей желанным отдыхом.
Король поднялся, подобрал плащ и пошел к часовому.
- Спокойно все, - сообщил ему рыцарь. - Только зверь какой-то где-то тявкает. Слышите?
Фредерик кивнул.
- Ты, видно, устал здорово? - спросил он Франа.
- Есть немного. Но это ж не смертельно, - ответил рыцарь, повторив недавние слова короля.
Тот улыбнулся и сказал:
- Спать иди. Я покараулю.
- Э, нет. Мне жребий выпал...
- Это приказ, - шепотом сообщил Фредерик. - Иди.
Фран еще минуту посмотрел на свою руку, сжимавшую копье, затем отдал оружие королю и неуверенно, медленно пошел к огню - оттуда приятно веяло почти домашним теплом, оттуда же несся богатырский храп Элиаса, крепости сна которого нельзя было не позавидовать.
Рыцарь обернулся - Фредерик ждал этого и успокоительно улыбнулся ему:
- Иди-иди, я не подведу.
Сам плотней обернулся плащом и сел на камень, чтоб следить за ночной степью и за тем, как шарят по ней неугомонные Линар и Копус, освещая траву факелами.
- Цвирки, - вспомнил смешное название Фредерик. - Чушь какая...
А потом он кое-что заметил: некое слабое зеленоватое свечение из-под камня, на котором сидел.
- Ха, - выдохнул молодой человек, опускаясь на колени и руками осторожно раздвигая траву. - Что я поимел? Надеюсь, не новые проблемы.
Его находка оказалась размером с лесной орех: гладкий, светящийся камушек.
"Похож на те валуны, которыми руи освещали свои пещеры, - подумал король, рассматривая камень. - Только те были белыми, а этот какой-то зеленый... и липкий!"
Фредерик скривил губы: он, как и многие другие люди, не любил липкие предметы. Потом решился и понюхал находку (по его мнению: то, что было липким, могло и запахом обладать).
Верно.
Камень пах, и запах этот напоминал аромат еловой смолы.
- Ваш-ша милость! - совсем рядом раздалось шипение Линара.
Фредерик даже на месте подскочил и сам себя обозвал скотиной, потому что, будучи в карауле, так увлекся светящейся находкой, что не заметил, как к нему подошли лекарь и Копус. "Так бы и враг мог подобраться", - с досадой подумал король.
- Это ж цвирок! - продолжал шипение Линар. - Это ж как вам повезло! А мы все окрестности обшарили - ничего не нашли!
- Повезло? - с сомнением переспросил Фредерик, вновь глядя на камушек.
- Его надо выбросить или закопать поглубже, - дрожащим голосом сообщил Копус. - Это плохая штука.
- Что ж в ней плохого? - удивился король. - Ты не первый раз говоришь о том, что цвирки плохие, но не говоришь, почему.
- Я и сам толком не знаю, - честно признался юноша. - Но я слышал от отца, что они портят человека. Они делают из человека нелюдь. Так мне отец говорил.
- Нелюдь? - пожал плечами Фредерик. - Это еще что?
- Не знаю, - Копус вздохнул и развел руки в стороны. - Ничего я больше не знаю.
- Тайна на тайне, - проворчал король и нахмурился. - Надоело...
- Тут с вами согласен, согласен, - зашептал Линар и потянул цвирок из рук Фредерика. - А камушек мне отдайте. Вам он не нужен, а я его в воду положу. А там посмотрим, что будет.
Тут лекарь замер, словно вспомнил о чём-то очень важном, поднял взгляд на короля и строго спросил:
- Кстати: почему не спите?
- Я в карауле, - ответил Фредерик.
- Караулить выпало Франу, - возразил Линар.
- Думаю, будет разумным, если в караул пойдет тот, кому спать не хочется... Вы тоже идите отдыхать. Вон бедняга Копус с ног валится.
Юноша, в самом деле, ожидая, когда лекарь и король закончат беседу, присел на камень и почти сразу задремал, свесив голову на грудь.
- Что ж, это верно. Надо бы на боковую, - пробормотал Линар. - А вас кто менять будет?
- Вы проявляете слишком большую заботу, - начал было Фредерик, но лекарь тут же парировал:
- Это моя обязанность - следить за вашим здоровьем! А ваше здоровье в последнее время не такое уж и крепкое. Значит, я плохо справляюсь...
- Спать идите, - более низким, и потому не особо дружелюбным, тоном ответствовал Фредерик.
Линар пропыхтел еще что-то сердитое, но, увидав, что глаза государя замерцали холодными, стальными огнями (а это было верным признаком того, что во Фредерике растет недовольство, быстро-быстро, как гриб после теплого дождя), вздохнул, сунул липкий цвирок за пазуху, дернул за рукав распустившего слюни Копуса и поплелся к костру.
- Вот и славно, - буркнул им вслед Фредерик, а сам вновь присел на камень, копье уложил на колени и принялся следить за окрестностями.
Благодаря полной и огромной луне было довольно светло. Фредерик никогда не жаловался на зрение, а потому теперь превосходно видел, что деется в ночной степи.
Дул прохладный ветер, полный терпких, травяных запахов; и трава волновалась, шелестела. Из-за лунного света она, желтая днём, теперь была голубовато-зелёной, и Фредерику казалось, что он сидит на берегу моря. Странного моря, которое пахнет полынью...
* * *
Лесное море тоже пахло травами. Морскими травами. Теми самыми, на которые был открыт промысел. Но не только водорослями промышляли купцы. Некоторые предпочитали торговать людьми.
Когда-то, тоже летней, лунной ночью, Фредерик так же сидел на камне, на берегу Лесного моря и смотрел, как волны ласкают утопленников, запеленатых в морскую траву. Девять человек с белыми лицами, казавшимися гипсовыми масками. Юноши, девушки, два мальчика. Их везли на судне "Соколик" в Зимний порт из далекой Миттуи, чтоб продать на одном из ночных рынков. Как только к "Соколику" пришвартовался баркас, на котором был судья Фредерик (он собирался проверить груз), капитан приказал выбросить связанных пленников за борт: ему не хотелось попадаться на работорговле...
Это было жестоко и глупо, потому что в трюме оказалось достаточно следов того, что там несколько дней везли невольников.
Только пока Фредерик и его люди осматривали и проверяли корабль, рабы утонули - никого не удалось спасти.
Уже потом, зная, что шумный прибой всегда выносит в Щедрую бухту все то, что по вине человека попало в море, Западный судья Фредерик сидел на камне и смотрел, как волны выбрасывают на голубоватый из-за света луны берег тела несчастных. У всех были одинаковые саваны - липкие блестящие водоросли...
Рядом с Фредериком стоял тогдашний его помощник, молодой рыцарь Эверард. С этим парнем Западный судья крепко сдружился за последнее полугодие. Юноша неплохо проявил себя в нескольких делах и подавал большие надежды. К тому же Фредерик любил с ним поговорить и отмечал при этом, что Эверард умен и сообразителен.
Стоя рядом с патроном, юный рыцарь полнился праведным гневом, скрежетал зубами и призывал проклятия на головы работорговцев, а вот судья ни о чем не думал, ни на кого не гневался. Он просто смотрел на море, луну и слушал, как спокойно шелестит ночной прибой. Он знал, что сейчас не время гневаться.
- Позвольте мне, сэр! Позвольте мне убить подонка! - сказал вдруг Эверард.
- Кого? - отозвался Фредерик.
- Капитана, который отдал такой ужасный приказ! - сквозь зубы процедил рыцарь. - Он недостоин носить капитанскую шляпу! Недостоин жить! Он убийца!
- Думаешь: я позволю тебе стать убийцей? - пожал плечами Фредерик.
- Не думаю. Но позвольте мне вызвать его на поединок! И я убью подонка! - сказав это, Эверард ударил себя кулаком правой руки в ладонь левой.
Фредерик посмотрел туда, где на песке пляжа сидели, понурив головы, арестованные капитан и матросы "Соколика". Они были так неподвижны, что из-за своих темных плащей и курток напоминали груду валунов, причудливо обработанных ветрами и волнами.
- Капитан высок и силен - это сразу видно, - сказал судья. - А ты молод и хрупок сложением. И в боях не опытен. Тебе - двадцать лет, ему - сорок. Уверен, он получше твоего рубиться... Не боишься голову сложить?
- Вам тоже двадцать! - выпалил Эверард. - Но в Королевстве нет никого, кто бы умел так мечом владеть, как вы!
- Когда ты будешь биться с капитаном, мое мастерство тебе не поможет, - возразил Фредерик.
- На моей стороне правда!
- Это так. Но сейчас на твоей стороне распоясавшийся гнев, а он плохой помощник правде...
- Сэр! Позвольте! От гнева я сильнее становлюсь! - глаза Эверарда горели, узкое лицо его пылало, а руки сжимались в кулаки. - Я его одолею - это точно!
Фредерик еще минуту подумал и кивнул головой, дал свое согласие.
Эверард даже подпрыгнул от радости и понесся к сидящему на песке капитану.
На поясе рыцаря болтались два меча-близнеца. Один он отцепил и швырнул к ногам моряка:
- Я тебя вызываю! Я хочу, чтоб ты прямо сейчас ответил за свое преступление. Я не судья и не могу казнить тебя, но убить в поединке вполне могу. Бери меч!
Капитан не сразу послушался - сперва спросил:
- А если я одержу верх? Что тогда?
Эверард на миг растерялся, обернулся к Западному судье, словно перекинул вопрос капитана ему.
Фредерик был недоволен: из-за горячности юного рыцаря его самого втягивало в нехорошую игру. Капитан пытался овладеть ситуацией и выставить свои требования, а дарить ему такую возможность судья не желал.
- Что тогда, ваша милость? - капитан повторил вопрос, чуть возвысив голос, и теперь он спрашивал непосредственно у Фредерика.
- Если ты одолеешь моего рыцаря, то потом будешь драться со мной. И если одолеешь меня, будешь свободен. Ты и твоя команда будете свободны, - ответил молодой судья, прекрасно понимая, что неслабо подставляется.
"Ну, игра, так игра, - подумал он. - Судье тоже иногда поиграть хочется... Конрад, конечно, ввалил бы мне за такую акробатику с законом, но его тут нет... И слава Богу..."
- Сэр, не надо! - воскликнул Эверард (он только теперь сообразил, что его гнев и несдержанность замутили нехорошее дело).
- Теперь поменьше слов - побольше дела, - ответил Фредерик, поднимаясь с камня и расправляя плечи. - Покажи, на что способен, братец.
- Ладно. Ладно, - сквозь зубы процедил молодой рыцарь, исподлобья глядя на капитана "Соколика". - Выходи на бой! - и выхватил меч.
Моряк, недобро ухмыляясь, обнажил свой клинок и стремительно бросился в атаку - Эверард едва-едва успел присесть, чтоб спасти шею от стали. Потом, гневно зарычав "убью!", ударил в ответ, желая пробить врагу живот, но промахнулся. Зато капитан показал, что прекрасно владеет мечом, и молниеносным ударом отсек молодому человеку правую кисть - из запястья брызнула кровь на светлый песок. Эверард рухнул на колени и взревел от боли, и крик его мало походил на крик человека.
Капитан же повернулся к Фредерику:
- Ваша милость готовы? Не передумали?
Судья был готов: он не сомневался в том, что Эверард проиграет. Поэтому приказал своим людям перевязать раненого, бросил на камни плащ, которым укрывался от прохладного морского ветра, и потянул белый меч из ножен.
- Я ведь не сказал о том, что сделаю, если одолею тебя, - произнес Фредерик, глядя, как волшебно сверкает старинное лезвие судейского клинка в лунном свете. - Я убью тебя. Прямо здесь, на берегу.
- Хотел сказать вам то же самое, ваша милость, - ответил капитан, недобро улыбаясь. - Вашему щенку я лапу оттяпал, а вот с вас голову сниму...
Фредерик лишь слегка брови сдвинул. Посмотрел на стонущего Эверарда: ему как раз бинтовали изуродованное запястье, и повязки моментально окрашивались в красное.
- Вперед, - шепотом приказал себе Фредерик и сделал первый выпад: нацелил меч в правый бок врага.
Капитан прыгнул в сторону, и клинок судьи лишь распорол ему куртку. Но Фредерик не стал терять те секунды, которые понадобились противнику, чтоб замахнуться для ответной атаки, и опять ударил, наискось - и лезвие белого меча вонзилось в бедро капитана, как топор в ствол дерева, и остановилось, напоровшись на кость.
Моряк взвыл, падая на землю, но успел-таки рубануть судью: попал в руку лорда, защищенную стальной наручью (тот поспешил подставить блок клинку противника) - полетели яркие, желтые искры.
- Есть, - сказал молодой судья, сделав шаг в сторону. - Я одолел тебя. Теперь молись.
Капитан, рыча от боли, швырнул в сторону меч, которым сражался, и злобно выругался.
- Это молитва? - осведомился Фредерик. - Что ж, это - твой выбор. С тем и ступай на тот свет, - и лишь теперь он превратил лицо в гневную гримасу, а потом направил клинок в грудь преступнику.
Тот дернулся и затих: его сердце получило смертельную рану, и конец из-за этого был скорым и почти безболезненным.
Фредерик же выдернул меч обратно и повернулся к Эверарду: тот неподвижно лежал на камне, прижимая к груди окровавленную руку, и шептал что-то побелевшими губами. Из глаз искалеченного юноши текли крупные слезы.
Фредерик подошел ближе, присел рядом с раненым и коснулся пальцами его виска, покачал головой:
- Я должен был удержать тебя, братец. Я же видел, какой он сильный боец...
Эверард ответил рыданием, зажмурился, забился головой о камень.
А Фредерику вдруг стало страшно. Потому что он представил себя на месте бедного юноши: потерять правую руку, лишиться будущего, о котором мечтал...
- Братец, - прошептал судья и обхватил рукой голову Эверарда, прекратил его самоистязание. - Успокойся, братец...
- Никогда! Нет! Я жить не буду! Мне теперь незачем, - рычал юноша, уткнувшись лицом в предплечье Фредерика. - Кто я теперь? Что я могу? Вы правы, правы были: гнев губит! О, теперь-то я понял, понял...
Да, гнев погубил Эверарда. Юноша не умер от раны, которую нанес ему капитан - он излечился. Но через неделю после выздоровления он повесился в дубраве, в поместье своих родителей, куда его отослал Фредерик ...
"Так то. Всему своё время. И гневу тоже, - думал теперь король Южного королевства, глядя на красавицу-луну, которая серебрила степь. - Сейчас от гнева нет толку. Он лишь мешает тебе спать и путает твои мысли. А ведь можно с пользой проводить время..."
И он посмотрел на копье, которое держал на своих коленях.
- Ты - хорошее оружие, - Фредерик тряхнул головой и поднялся, скинул долой плащ и принял боевую стойку, целя копьем в воображаемого противника. - Попробую с тобой поладить, - и сделал выпад, потом еще один, потом крутанул копье над головой - оно со свистом рассекло воздух. - Славно, славно...
Так он провел следующие полтора часа - приучал свое тело к новому оружию. Когда достаточно вспотел и запыхался, то увидел, что у его занятий появился свидетель: Тайра уже не спала, а сидела неподалеку, на камне, и наблюдала за его "танцем".
- Это красиво, - сказала она молодому человеку. - Но медленно. Копьем надо бить, а не махать. Ты машешь.
- Я научусь, - кивнул Фредерик.
- Я помогу научиться, - улыбнулась Тайра. - Но сперва расскажи, что у тебя за беда? Ты ведь не все мне рассказал.
Король нахмурился и покачал головой:
- Все рассказал...
- Не ври! Врешь! - резко перебила его чинарийка. - Я все вижу, все чувствую. Может, у вас там, в королевстве, бабы и не могут чуять то, что на душе у другого человека, а я могу! Я же вижу, какая тьма в твоих глазах.
Фредерик помолчал, нахмурился еще больше и сказал "ты не права".
- Ну, значит, все! - Тайра громко рявкнула, раздраженно топнула ногой. - Не покажу теперь, как дерутся чинарийки! - повернулась к молодому человеку спиной, потопала в сторону своего бивуака.
- Не смертельно, - пробурчал король Южного Королевства и вновь махнул копьем - сбил в траву крупного жука, пролетавшего мимо...
* * *
- Во что получилось! - молвил Линар, демонстрируя Фредерику и тем, кто стоял рядом с королем, пузырек с водой, в которой уже второй день болтался найденный королем странный, липкий цвирок. - Видали? Вода стала мутной и зеленой...
- И что? - хмыкнул Фредерик, складывая руки на груди.
- Завтра я это выпью! - заявил лекарь. - Так и узнаем, для чего цвирки.
Король минуту подумал и сказал:
- Я вам запрещаю.
Линар даже на месте подпрыгнул:
- Как? Почему?
- Не хочу терять такого славного целителя, - ответил король.
Рыцари за его спиной одобрительно закивали головами.
- Это ж не яд, - попробовал возражать Линар.
- Уверены? - осведомился государь.
Линар помедлил с ответом, и Фредерик воспользовался паузой, чтоб сказать:
- Так-то. Никаких опытов! Вернемся в королевство - опробуете эту муть на каком-нибудь звере. И только потом, если зверь не подохнет и не заболеет, выпьете это сами.
- Но поздно! Будет поздно! - чуть не закричал лекарь. - Завтра это зелье будет готово. А потом оно испортится! До Королевства не дотянет!
- Пусть так, - пожал плечами государь. - Пусть зелье портиться, но не вы. За мной еще уход нужен. И Генрик вон на живот свой жаловался. Правда, дружище? - молодой человек толкнул стоявшего рядом воина локтем в бок.
- Да! Точно! Болит, зараза, - рыцарь с готовностью затряс лохматой головой и скривил лицо, якобы от боли. - Надо бы микстуру какую. Помогите, мастер.
Линар нахмурился и надулся, понимая, что становится жертвой сговора, и мрачным тоном сказал Генрику:
- Что ж, пошли, промикстурю, как следует. Только чтоб не ныл.
- Не буду, - пообещал рыцарь.
- А вы, ваша милость, на перевязку через час пожалуйте. Очень вас прошу, - сказал лекарь королю и недовольно поджал губы.
- Всенепременно, мастер, - Фредерик улыбнулся и церемонно поклонился, прижав ладонь к груди.
Линар, бормоча что-то себе под нос недовольным тоном, потопал к своей палатке, которую для него разбили на время привала. По пути лекарь сердито пнул камень, попавшийся под ноги.
- И охота ему жизнью просто так рисковать, - покачал головой Элиас. - Я понимаю, когда бой - тут уж не до осторожности. И все равно надо голову беречь, зазря не подставляться и не только нападать, но и про защиту не забывать. А вот чтоб тянуть в рот неизвестно что - это уж полное безумие. Вдруг у него от этой дряни зелёной хвост вырастет? Или рога?
- Натура его такова, - отозвался Фредерик. - Тянет человека все новое пробовать, испытывать. Ты не таков, я не таков, но это не значит, что все остальные на белом свете такие, как мы. Все люди разные...
- Ну, ты тоже в незнакомые места соваться любишь, - ухмыльнулся гвардеец. - Да еще в самые опасные...
- Я для этого родился, - сказал король. - Если бы мне было положено печь булки или тачать сапоги, я бы родился в семье пекаря или сапожника и пек булки или тачал сапоги, и не шатался бы по незнакомым и опасным местам. Про это и в Первой книге написано: где родился, там и пригодился.
- Помню-помню. Читал-читал, - согласился Элиас.
- Отлично. Но надо было не просто читать, а запоминать то, что прочел... А теперь пошли тренироваться. Я хочу освоить копье.
- Зачем? - удивился гвардеец.
- А просто так, - улыбнулся Фредерик. - Мне разное оружие хорошо знакомо, а вот копьем я редко занимался. Разве только метал его в цель, и то не всегда удачно. А сейчас есть свободное время. Почему б не потратить его с пользой - не попробовать что-то новое? Линар цвирки собрался глотать, я - с копьем ближе познакомиться, а ты? Не забыл про секиру-бабочку? Такая красота не должна бездельничать.
- Ну-у, - протянул гвардеец, почесал за ухом и пошел за королем, который бодро направился к копьям, составленным в шатер. - Попробовать-то можно...
Тайра, теперь державшаяся рядом со своими девицами и почти от них не отходившая, с досадой скрипнула зубами, увидав, что Фредерик без её помощи, весьма успешно осваивает копье.
Король атаковал Элиаса, сперва делая выпады медленно. Когда они стали более чёткими, чем в начале занятий, король увеличил скорость, а гвардеец тренировал реакцию: уклонялся от зачехлённого острия, спрятав руки за спину.
Еще через минуту досада Тайры увеличилась почти вдвое, потому что одна из дружинниц - молоденькая и тонконогая Даная - подбежала к споткнувшемуся во время атаки Фредерику и стала громко щебетать по-чинарийски и энергично жестикулировать, показывая молодому человеку, как лучше поставить ногу и как правильно держать руки, чтоб не повторять ошибки. Девушка при этом белозубо улыбалась и как бы между делом касалась то локтя, то плеча короля, который был без рубашки и щеголял красивым, загорелым телом, "украшенным" белыми полосами повязок.
Еще пара минут - и Тайра не выдержала, рявкнула:
- Даная! Хватит! Иди сюда!
На ее зов обернулись сразу пятеро: Даная, Фредерик, Элиас и два рыцаря, сидевшие на траве и наблюдавшие за тренировками.
- Добрая леди, - улыбнулся Тайре Фредерик, - позвольте этой любезной барышне показать мне два-три приема.
- Нет, - упрямо мотнула головой капитан. - Мужикам наши секреты ни к чему. Даная! Иди сюда!
Девушка, недовольно хмурясь и поджимая губы, приблизилась к Тайре.
- Разве мы с ними не союзники? - шепотом спросила она у капитана, которая тоже была мрачна, как октябрьская туча. - Разве нельзя...
- Нельзя! - перебила ее Тайра. - Секрет - это секрет. Даже для союзников!
- Хаш, - девушка покорно склонила голову и пошла к подругам, которые сидели у своего костра и плели ремни из кожаных полосок.
Тайра же вновь глянула на Фредерика. Тот стоял, опираясь на копье, и с легкой усмешкой смотрел на чинарийку и явно ждал объяснений. А вот на лицах других воинов было неприкрытое удивление.
- Да. Вам, мужикам, никаких секретов! - заявила королю капитан и, гордо вскинув голову, потопала к своему отряду.
- Они в последнее время не очень дружелюбны, - шепнул Фредерику Элиас. - Непонятно.
- Все понятно, - ответил король, глядя на удаляющуюся чинарийку. - Два дня назад мы ... как бы это точнее выразиться ...
- Поссорились? - подсказал Элиас.
- Ну, можно и так...
- О. Ясно... Ну, это ваши дела, - молвил гвардеец, заметив, как меж бровей короля обозначилась суровая складка. - А мое дело - в тренировках тебе пособлять. Давай, не стой - работай, твое величество!
Фредерик улыбнулся, поднял копье и пошел в атаку, стремясь ставить ноги так, как ему советовала юная Даная...
* * *
Капитан Тайра в последнее время не прогоняла с лица мрачной гримасы. Вот и сейчас она угрюмо наблюдала за тем, как Фредерик и его воины собирают дорожные сумки, раскладывают на траве летатели и проверяют прочность их каркасов.
Здесь, в разрушенной азарской деревне Валкури, пути Черной Дружины и воинов Южного Королевства должны были разойтись. И надолго, возможно - навсегда.
А ведь еще тогда - два года назад, на границе княжества Эрин и Южного Королевства - прощаясь с Фредериком, Тайра была уверена, что они никогда больше не увидятся. Но судьба побаловалась, столкнула их еще раз нос к носу, уж непонятно для каких дел.
"Эта встреча должна закончиться так же, как та встреча. Так, будто навсегда расстаёмся", - сказала сама себе Тайра, видя, что король что-то приказал Франу и Элиасу и обернулся к ней.
- Что ж, так и разбежимся по своим углам - с унылыми физиями? - спросил Фредерик, подходя к чинарийке.
Его, похоже, не смущало то, что приходилось первым делать шаг к объяснению. И Тайра неожиданно поняла, что вновь оказалась слабее.
- Физия? Что это? - она строптиво вздернула подбородок, сузила глаза и подбоченилась.
- Лицо, - ответил Фредерик. - Не думаю, что будет правильно хмуриться и дальше.
- У меня есть причина: ты что-то не договариваешь, что-то таишь от меня, - упрямая чинарийка завела старую песню.
Король вздохнул, покачал головой, на минуту глянул в сторону - на шедшего мимо и мурлыкавшего себе под нос что-то веселенькое Элиаса, а потом вдруг протянул Тайре стрелу от своего арбалета:
- Возьми, пожалуйста. И передай нашей дочери. Такой вот подарок ей от меня. Жаль, но ничего другого нет, - молодой человек виновато улыбнулся.
Девушка помолчала, глядя на тонкую серебристую стрелу, после взяла, сунула за широкий пояс.
- Хорошо. Передам.
Фредерик кивнул, всё улыбаясь, потом сказал:
- Что ж. Прощай. Был рад свидеться, был рад быть рядом с тобой...
- Прощай, - буркнула Тайра, еще плотней сдвинула брови и сделала шаг назад, решив, что не позволит себе раскиснуть. - Удачи...
Так и попрощались два воина, хотя и ей и ему хотелось сказать друг другу намного больше слов, и более теплых слов. Но по-другому вышло только в мыслях...
- Закрепил? - спросил Фредерик, всовывая руки в петли крыльев.
- Ага, - кивнул Линар и на всякий случай еще раз подергал пряжки ремней, которые крепили летатель на спине короля. - Только, право слово, ваша милость, надо ли так торопиться? До болот еще день пути...
- Надо, - Фредерик коротко ответил, нацепил на нос тенеглаз, решительно тряхнул головой и побежал вниз по склону холма, распугивая пичуг и жуков, затаившихся в густой траве и в мелких кустах.
Шустрый и теплый степной ветер очень быстро заинтересовался окрыленным человеком: подхватил его, поднял вверх и понес на север.
- Быстро он. Это из-за малого веса, - сказал Линар, провожая взглядом короля.
- Ну, теперь моя очередь, - тяжело вздохнул Элиас (он уже закрепил свой летатель на спине и стал на то место, где пару минут назад стоял Фредерик). - Как бы не загреметь...
- Ты про планки и про хвост не забывай, - посоветовал рыцарю лекарь. - А еще - скинь сапоги. Они у тебя тяжелые и лететь помешают.
- Ладно, - Элиас еще раз вздохнул и подозвал Копуса, чтоб парень стянул с него обувку: с крыльями за плечами делать это было весьма неудобно.
Копус быстро справился, и через минуту гвардеец понесся по склону, сверкая босыми пятками и опасно кренясь на левый бок.
- Да-а, - протянул Линар, наблюдая за богатырской фигурой парня, - это проблемка.
Сам же принялся готовить к полету Генрика. Когда затягивал ремешки на его плечах, то услышал громкий вопль оттуда, куда умчался Элиас.
- Плохо дело, - сообщил Генрик.
Лекарь оглянулся и увидел, что гвардеец лежит, раскинув руки-крылья, на траве и не двигается. Сокрушенно покачав головой, Линар поспешил к нему. А Генрик тем временем разогнался, довольно легко взмыл в небо (потерял, правда, при этом одну из двух своих сумок) и устремился за королем, который уже весьма далеко удалился от холма.
- Ты там как? - осведомился Линар, подходя к Элиасу и видя, что тот вполне жив и морщится, то ли от боли, то ли от яркого солнечного света.
- Жи-ив, - простонал молодой человек, - только вроде не совсем цел. Я ж почти взлетел, а потом вниз рухнул и что-то себе сломал...
- Где? Что? - забеспокоился Линар, присаживаясь рядом с гвардейцем на корточки.
- Тут вроде, - пожаловался Элиас, указывая на свою ногу. - Что-то там хрустнуло.
- Вот балда, - фыркнул лекарь, осмотрев беднягу. - Ты ж на перекати-поле свалился. Оно и хрустнуло.
- А. Это хорошо, - радостно выдохнул Элиас и стал подниматься.
Над их головами пронеслось что-то крупное - парни даже присели от неожиданности.
- Это Фран, - сообщил Линар, подняв глаза к небу. - Уже и Фран, и Генрик полетели, а ты? Увалень!
- Полегче, - буркнул гвардеец, переступая с ноги на ногу и глядя на свои босые, ободранные при падении, ноги. - Я летал - и еще полечу. И тебе могу по случаю полет устроить. Даже без крыльев...
- Ха-ха! В этом я не сомневаюсь, - едко заметил Линар. - Ну, делай, что хочешь. А я цепляю летатель и сваливаю отсюда. Мой долг - быть рядом с королем. Вот и полечу долг исполнять. А ты давай-ка, порхай с надломанным крылом, - и показал Элиасу на испорченную раму летателя.
- Э! - спохватился гвардеец, только сейчас заметив, как ему не повезло, и заспешил за лекарем, правда, медленно и неуклюже. - Так нельзя! Я тоже должен быть рядом с королём...
- Тут останешься! - крикнул ему Линар, цепляя к поясу сумки с самыми драгоценными (на его взгляд) свитками и лекарствами. - Будешь летатель чинить.
- Нет-нет! - возопил Элиас, хватая многомудрого лекаря за руку. - Как же я один починю? Я в этом не разбираюсь. Ты же знаешь: у меня мозги не такие, как у тебя.
Лекарь, сообразив, что сейчас он - главная ниточка в судьбе гвардейца, ухмыльнулся и осведомился:
- И какие у меня мозги? Получше твоих или как?
- Поумнее. В части летателей, - ответил рыцарь.
- О! - Линар нахмурился.
- И по многим другим вопросам! - заторопился подлить меду Элиас.
- Ага, - эта поправка лекарю понравилась. - Что ж. Думаю, пару минут своего драгоценного времени я смогу уделить вам, сэр рыцарь... Копус!
- Ага, - юный руи тут же явился и приволок Линару его крылья.
- Это отложи пока, - махнул рукой врачеватель. - Полетим чуть позже. Надо братку Элиаса починить. Вишь, как его скособочило...
К парням подошла Тайра. Она выглядела весьма грозно из-за доспехов, в которые поспешила облачиться, пока рыцари Королевства поднимались в воздух. Чинарийка набросила на свои плечи, укрытые сталью, шкуру черного волка, с усмешкой посмотрела на понурившегося Элиаса и спросила:
- Решили остаться?
- Нет-нет. Мы починим крыло и улетим, - ответил Линар. - Было бы неплохо, если б вы нам помогли.
- Я? Вам? - чинарийка хмыкнула, взяла из рук подошедшей оруженосицы шлем и водрузила его на свою голову, принялась затягивать ремешки под подбородком. - Я сюда приехала лишь потому, что обещала Фреду проводить его. А вам я ничего не обещала. Без нас теперь справляйтесь, - и взяла поводья коня, которого ей подвели.
- Тогда, может быть, оставите нам свои летатели? - осторожно спросил Линар.
Тайра, уже сидя в седле, подумала минуту, почесывая при этом пальцем кончик своего носа, и ответила:
- Нет. Свое я забираю с собой, в Чинарию. Буду детей развлекать... Вам всем - удачи... Йос-с, - зашипела она на коня, и тот тряхнул головой, повернулся крупом к мужчинами, стоявшим рядом со сломанным летателем, и зарысил в сторону готовых к походу чинариек.
Элиас и Линар довольно унылыми взглядами проводили уносящееся в желтую степь черное девичье воинство, украшенное алыми перьями и лентами. От копыт резвых скакунов дрожала земля, выше голов поднималась белая пыль, напоминая утренние туманы над болотами.
- Что скажешь? - лекарь толкнул рыцаря локтем в бок.
- Стерва, - хмыкнул гвардеец.
- Так-то оно так, но ведь она ведет себя, как мужчина. Что ж, мужчины тоже стервы?
- Женщина не должна себя вести, как мужчина, - уверенно сказал Элиас. - Иначе могут появиться мужчины, которые будут себя вести, как женщины... Вот же пакость будет...
Линар сперва нахмурился, а потом лукаво улыбнулся и кивнул на Копуса:
- Тот еще фрукт, правда?..
* * *
Буро-зеленое болото, похожее на подернутый плесенью хлеб, проносилось под ним со страшной скоростью, и это наполняло Фредерика некоей детской радостью. Хотелось улюлюкать и кричать "ура!" во все горло, но такого король себе не позволял и тушил свою радость, потому что надо было следить за правильностью постановки крыльев и постоянно рулить хвостовой планкой, чтоб не закружить в другую сторону и не завалиться на бок. Конечно, падение в болотную жижу могло быть не таким опасным, как падение на твердую землю, но, безусловно, смертоносным было само болото. А пункт "погибать" в планах короля отсутствовал.
Фредерик даже на высоте чуял едкое зловоние, поднимавшееся из трясины, и морщил нос, и жалел о том, что забыл укрыть лицо полотенцем.
- Ничего, ничего, - шептал он самому себе и часто-часто моргал, чтоб предупредить слезы, грозившие выступить из глаз. - Лететь - не ногами топать. Перемахну эту дрянь, а там надышусь вволю...
Пару раз, рискуя потерять равновесие, он оглядывался, чтоб узнать, как там его рыцари. И видел лишь одного Генрика. Тот отставал метров на сто и держался уверенно.
"Остальные? Надеюсь, они в таком же положении", - думал Фредерик и вновь смотрел вперед и вниз и улыбался, видя, как бегут по рыжим и лохматым кочкам Хворовой топи какие-то звери странного зеленоватого окраса, очень похожие на кабанов.
"А, зеленые свиньи, - вспомнил молодой человек. - Они однажды напугали наших лошадей и нас самих... А там? Там, похоже, то озеро с черной водой, на котором мы ночевали... на котором увидели огромных змей..."
И опять он с радостью заметил, что очень быстро покрывает то расстояние, на которое когда-то у него и его людей ушло около двух недель. "Мы шли медленно. Очень медленно. Да и как еще можно двигаться по такой жиже?"
Смотреть на болото сверху оказалось весьма интересным занятием. Там-сям среди бурой трясины виднелись низенькие кусты, с мелкими белыми цветами на корявых ветках. Иногда попадались весьма живописные, нежно-зеленые полянки, усыпанные алыми ягодами. И там кипела жизнь: пощелкивая большими голубыми клювами, ходили туда-сюда на длинных тонких ногах куцехвостые птицы, которых Фредерик сам для себя окрестил цаплями. Они собирали ягоды и дергали из трясины каких-то мелких существ, то ли жаб, то ли ящериц. Сверху тяжело было разобрать.
"Другой мир. Совершенно другой мир, - думал молодой человек, потягивая на себя ремень левого крыла, чтоб перестать крениться на бок. - Стоит чуть дальше, чем обычно, отойти от дома - и ты уже в другом, странном мире..."
- Эй! - крикнул королю Генрик, видя, что тот плавно уходит в сторону.
- Оу! - отозвался Фредерик и вернулся на прежний курс.
Ловя в свои крылья потоки восходящего воздуха, они с приличной скоростью неслись над совершенно бурой частью болота.
"Где-то здесь погибла лошадь Линара и сам он чуть не завяз... вот уж поганое место...", - вспомнил Фредерик и сморщился так, будто увидел что-то мерзкое, и плюнул вниз, в булькающую трясину.
А потом он увидел то, что мгновенно улучшило его настроение.
- Лес! - крикнул Фредерик. - Лес вижу!
Тому, что показалось далеко впереди, больше подошло бы название "редкая рощица", но после сравнения с лысым болотом его вполне можно было одарить титулом "лес". А еще - Фредерик хорошо помнил эту рощу и знал: она стоит на твердой почве и за ней начинаются земли, принадлежащие юной баронессе Бланке из Ладного замка.
- Эй-эй! - подал голос Генрик. - Я тоже вижу! Лес!
И в эту секунду Фредерику захотелось лететь быстрее. Как ветер, как стрелы.
Он вспомнил разъясняющие рисунки их свитков апи. Те места, где указывалось, что надо делать, чтоб увеличить скорость.
Первое - накрутить ремни-правилы на ладони.
Раз, два - сделано.
Второе - чуть вытянуть руки вперед.
Готово.
Крылья с легкими щелчками сложились в узкий треугольник, напоминающий острие копья.
И тут Фредерик начал падать. Но не строго вниз, а по дуге. Стремительно рассекая воздух.
Зловонный ветер от приближающейся трясины бросился в лицо, стало трудно дышать, глаза заслезились, в горле запершило, потянуло кашлять и плеваться. А над головой, в крыльях, что-то залопотало, затрещало, и мерзкий липкий страх хлынул в голову, шею, спину, руки, ноги тут же стали ватными...
....................... Целиком книжку можно купить --Т У Т
![[]](/img/s/sudarewa_i_w/s-k-6/zhar6.jpg)