Сухачевский Олег Валерьевич : другие произведения.

Телефон звонил...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    − Я думаю, что у меня был солнечный удар, − закончил Сергей. − Да-а... - задумчиво протянул Николай. − Это действиґтельно мог быть солнечный удар... Или Вера Платонова. − Кто? К-как ты сказал? − Сергею показалось, что он ослышалґся. От неожиданности, он дернулся, хлебнул озерной воды и закашґлялся. − Вера Платонова, так ее зовут, − повторил Коля и Сергей явґственно почувствовал горечь в интонации друга.
  (c) Олег Сухачевский
  Телефон звонил...
  − С Сашкой будешь видеться по выходным. Пока он у мамы поживет, а как каникулы кончатся, я его в город привезу.
  − Хорошо.
  − Кота не забывай кормить.
  − Ладно.
  − Как будет можно, я его тоже заберу.
  − Скажи, Тань, а кроме напоминаний о коте, ты мне ничего сказать не хочешь?
  − Нет не хочу. А что ты ждешь?
  − Да ничего особенного, просто мы ведь с тобой восемь лет прожили...
  − М-да, восемь лет...
  Она помолчала немного, потом повернулась к двери, через голову бросила:
  − Прощай... − и не дожидаясь ответа, захлопнула дверь.
  Сергей посмотрел на немую безучастную дверь и круто повернувшись на пятках прошел в комнату, плюхнулся на диван и привычным движением, не глядя ткнул кнопку магнитолы в изголовье. Из динамиков понеслись манерно тоскливые аккорды "Кьюэ". Под излияния Роберта Смита ему всегда хорошо думалось, а подумать сейчас было над чем.
  Вчера они развелись с женой. Развелись спокойно и тихо, без скандалов, без драк и публичного раздела имущества. Он не возражал ни одной из ее претензий, единственное, он просил, чтобы она оставила компьютер. Все остальное его не интересовало, просто хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. И вот, только что она закрыла за собой дверь и все вернулось на круги своя. Исключая эти восемь лет.
  Степан - кот, о котором так беспокоилась Татьяна - вспрыгнул на живот Сергею и начал привычно месить лапами. Сергей машинально почесывал ему тихо вибрирующую шею, но мыслями был далеко. Восемь лет назад он повстречал эту девушку после рок-концерта. Излет перестройки, рок-музыка вышла из подполья, в их город приезжала группа за группой и неформалам было просто не передохнуть между представлениями.
  На одном из таких концертов, странно, Сергей точно не помнил на каком, но, кажется это был "Аукцыон", он вдруг увидел рядом с собой девушку, которая прихлопывала в такт очередной мелодии и наклонившись к ней прокричал на ухо, что уже видел ее где-то. Она кивнула и таким же криком ответила, что возможно здесь же, на концерте. Но нет, Сергей не помнил, чтобы встречал ее тут...
  Домой они шли вместе, оживленно обсуждая новости музыки, творчество любимых групп, моду, телепередачи вдруг освободившегося ТВ и все такое прочее, от чего пищала молодежь конца восьмидесятых. В первый вечер их встречи ничего не произошло, они целомудренно поцеловались и она скрылась в подъезде своей пятиэтажки. А Сергей спокойно двинулся домой, не особенно думая об этой девчонке, но держа в голове номер ее телефона.
  Он позвонил ей на следующий день, пригласил пойти на день рожденья друга. Там все и произошло. В свободной комнате, под рев магнитофона, доносящийся из-за стены. К его огромному удивлению, она оказалось девушкой. Сергей и сам не мог похвастать большим опытом по женской части, но подобный сюрприз его напугал и одновременно наполнил глупой гордостью.
  Так или почти так, они встречались еще несколько раз, когда в один из вечеров, когда они лежали расслабленные и отдыхали, она вдруг объявила ему, что беременна. Он не сильно удивился этому факту, ибо был наслышан от друзей похожих историй, а просто спросил у нее:
  − И что мы теперь будем делать?
  И был ужасно удивлен и шокирован ее простым ответом.
  − Рожать, − сказала она четко и раздельно. Этого Сергей не ожидал, он ждал чего угодно, жалоб, плача, просьб жениться, даже угроз суда, но вот такого простого и четкого ответа он не ждал. Ему показалось, что он ослышался.
  − Рожать? − переспросил он.
  − Ага, − также просто ответила она.
  Она действительно так и думала, ее жизненная система была проста и естественна. Когда Сергей понял, что она не шутит, он снова удивился. Он встречался с ней пару раз еще после этого, но не разу не упоминал о возможном ребенке, молчала и она. Он пришел к выводу, что она пошутила или решила проблему самостоятельно и даже обрадовался этому, пока не обратил внимания, на то, что она начала подозрительно полнеть.
  − В чем дело? − спросил он.
  − Ребенок, − опять четко и ясно ответила она.
  И он снова был огорошен, она ведь ни словом больше не напоминала о нем.
  − Ты что, всерьез решила рожать? − перспектива раннего отцовства его не очень прельщала.
  − Да, но ты здесь не при чем, − отстраненно ответила она.
  − Как не при чем? Это же мой ребенок?
  − Успокойся, конечно твой, чей же еще?
  − Тогда, почему я не при чем?
  − Потому, что я буду рожать самостоятельно, без тебя.
  Сейчас Сергей понимал, что она действительно стала бы рожать без него, не будучи замужем и нисколько не беспокоясь, что будет дальше. Она всегда надеялась только на себя.
  Тем не менее, они поженились, тихо и скромно, т.к. больших торжеств затевать не стоило, слишком бросалось в глаза отсутствие талии у невесты, да и не лежала душа к продолжительной пьянке ни у него, ни, тем более, у нее. Были приглашено несколько друзей из неформальных кругов, пара-тройка родственников и все прошло незаметно.
  Ребенок родился в срок, спокойный и здоровый, назвали его Александром в честь деда, ее отца. Сергей жил своей обычной жизнью, которая, в принципе, мало отличалась от той, что была у него до свадьбы. Он заканчивал институт, потом искал работу, потом привыкал к работе, потом бросал работу, и снова искал и привыкал. Его не сильно интересовали домашние дела, он приходил с работы и усаживался за клавиатуру компьютера или шел к друзьям. Татьяну его увлечения уже не интересовали, так что их интересы не пересекались. Несмотря на то, что он редко проводил вечера дома, других женщин у него не было. Странно, он сейчас удивился этому факту, действительно не было за все восемь лет ни разу, хотя возможности предоставлялись многократно.
  Итак, он и она жили раздельной жизнью, практически нигде не пересекаясь. Даже постель их мало связывала. Сергей и сам не заметил, как постепенно отдалились они друг от друга. Любви в их отношениях не было никогда, было удобство, они не мешали друг другу, старались не замечать того, что их разделяло, но не видели и того, что их связывало. Узы, которые хоть немного скрепляли их брак, постепенно истончались, пока не превратились в чисто формальные отношения. Татьяна не была скучной домашней хозяйкой, уж что-что, а это он знал. Она была хорошей матерью, ее сын был всегда чисто одет, накормлен и получал много внимания. Сергей тоже любил его, но как-то отстраненно, должно быть, просто не позволяя своему отцовскому чувству развиться полностью. У него всегда было странное ощущение, что мир обманывает его, все время готовится нанести подлый удар в спину в тот момент, когда не ждешь. Поэтому он всегда держался настороже.
  А Татьяна... Она уже давно жила собственной жизнью, целеустремленной, насыщенной, спокойной и ритмичной. Через год после их свадьбы и рождения ребенка, она решила стать модельером. В их городе тогда не было дома моделей, но она четко знала, что ей нужно. Единственное ателье высшего разряда, расположенное на центральной улице города, было взято ею штурмом. Уж бог весть как, но ей удалось устроиться туда швеей. Она делала большие успехи и проработав там несколько лет, уже после развала всех перестроечных начинаний, устроилась в один из новообразованных домов моделей манекенщицей. Сергей всегда знал, что его жена красива. В конце концов, он был нормальным мужчиной и прекрасно видел взгляды, которыми провожали ее особи мужского пола в те редкие моменты, когда они шли куда-нибудь вместе.
  Он никогда не интересовался, изменяет ли она ему, будучи уверен в том, что если такое случится, она сама сообщит ему. Это было в ее характере. Она продолжала делать успехи и на поприще манекенщицы, но своей мечты стать модельером не оставила.
  Приобретя необходимые знакомства в мире моды, она поступила в институт соответствующего профиля на заочное отделение и в прошлом году благополучно закончила его. Параллельно учебе она сумела выучиться вождению автомобиля и ни на секунду не прерывала воспитания сына. Он был записан в две спортивные секции, она исправно водила его туда и забирала с тренировок всегда в строго положенное время. Что и говорить, его жена была в всех смыслах замечательной женщиной.
  И вот вчера они окончательно расстались. Сергей был уверен, что в ее жизни не появился другой мужчина. Просто она что-то раз и навсегда решила для себя и поставила его в известность. Так было в тот раз, когда она решила рожать ребенка, абсолютно не интересуясь его мнением, так случилось и сейчас. Сергей в общем-то не особо не жалел, что они расстались. Единственное, о чем он действительно переживал, что с собственным сыном он будет видеться реже, чем хотелось бы. Но понимал, что это правильно, ребенок должен оставаться с матерью.
  Сергей знал, что никогда не любил жены, как и она не любила его. Они просто жили вместе, их интересы, так случайно совпавшие в момент знакомства, больше не пересекались. Они никогда не были нужны друг другу, как это бывает между влюбленными: Сергей по-прежнему жил в среде своих друзей, а Татьяна двигалась вперед к мечте, и это ее властное, упорное движение рвало постепенно ниточку за ниточкой в той ткани совместной жизни, из который шились покровы брака.. Наконец эта ткань окончательно лопнула...
  Кассета кончилась, лентопротяжный механизм магнитофона тихонько шелестел. Сергей осторожно снял кота с груди и положив его на свое место, выключил магнитофон, не спеша оделся и вышел на улицу. Жаркий летний вечер принял его в душные объятья.
  
  * * *
  
  Вера шла по проспекту танцующей походкой. Она была красива и давно знала это, привыкнув спокойно относиться к восхищенным взглядам мужчин. Многие пытались познакомиться с ней, но она холодно относилась к таким попыткам, раз и навсегда решив для себя, что на улице знакомиться не будет. Дело было не в том, что она не верила в подобные знакомства. Просто мужчины мало интересовали ее.
  Нет, это не то, что вы подумали, она была нормальной женщиной со всеми присущими женскому полу желаниями и потребностями. Просто ее не интересовали мужчины вообще. Она не могла, как большинство ее подруг разыскивать себе мужа, выбирая и вылавливая наиболее перспективного среди возможных кандидатов. Редко какой из представителей сильной половины человечества мог привлечь ее внимание. В мужчинах ее больше всего интересовала не внешность, а некая общность духа, которую она редко испытывала, но за которую многое могла бы отдать. Если эта общность проявлялась, тогда Вера обращала внимание и на внешность. Нельзя сказать, чтобы она вообще не интересовалась мужскими телами и лицами, просто она относилась к ним, как к чему-то отдельному, быть может очень красивому, но не главному. Эта ее странность восприятия служила источником множества проблем. Многие мужчины не понимали, как это они не могут пользоваться успехом? И холодное отношение к ним, вовсе не свидетельствовавшее о холодности натуры, болезненно воспринималось мужским полом.
  Она не могла относиться к мужчине, как к сексуальному объекту да и вообще, в своем поведении, как ей казалось, не руководствовалась сексуальными мотивами. Этим она сильно отличалась от подруг, но такова уж была ее натура.
  У нее было огромное множество искренних и верных друзей, которые преданно любили ее. Она и сама любила их, если не сказать больше. Дело в том, что при всей ее кажущейся рассудочности и показной холодности, она умела быть честной и преданной. Как ни странно, но при близком контакте, люди видели это и просто и естественно раскрывали свою душу. Она уже привыкла к тому, что вызывает подобную реакцию, успокоилась и не требовала другого отношения к себе. Знакомых было множество, у каждого свои проблемы, трудности, неприятности и когда было нужно, каждый из них спешил обратиться к ней, рассказать все проблемы и получить свою долю дружеского сочувствия. Перекладывая на нее часть своих проблем, торопясь поплакать ей в жилетку, никто из них даже и не думал о том, что эта молодая женщина, сидящая рядом, такая красивая, добрая и отзывчивая, имеет тысячи собственных неприятностей.
  Вера росла типичной домашней девочкой, этакой серой мышкой, которых десятки в каждом классе любой средней школы. Такая мышка сидит себе тихонько в уголке, грызет школьные знания, отлично грызет, примерно себя ведет, но никогда не привлекает к себе ничьего внимания. Но бывает, очень редко, но бывает, из такой серой мышки, как в сказке вдруг появляется принцесса. Так было до десятого класса, когда она вдруг стала ловить на себе восхищенные взгляды одноклассников. Она понять не могла в чем дело, ибо уже свыклась с собственно невзрачностью, пока наконец кто-то из них не признался ей в любви и не рассказал, как она чудо как хороша.
  Странно, говорят, что первую любовь не забывают, но она не помнила ни имени этого мальчика, ни даже его лица. Наверное потому, что ответной любви после этого признания не возникло.
  Но вы ведь все знаете хмельное состояние той весны, когда тебе семнадцать, когда школьные занятия близятся к концу, когда вот-вот экзамены и когда впереди открывается что-то волнующее, доброе и радостное? Боже, какие бурные и скоротечные романы возникают в это волшебное время! Какие клятвы даются, какие страсти кипят, какие сердца разбиваются! Не спорьте со мной, вы ведь и сами помните эту весну, единственную в жизни, такую счастливую...
  Вот именно в этот период Вера и узнала, что она красива. Впрочем, подобное счастье, о котором мечтает любая девушка, оставило ее не то, чтобы равнодушной, но спокойной. Она быстро привыкла, к тому, что привлекает внимание и относилась к этому без восхищения собой, ведь ее характер уже сформировался до того, как она стала прекрасной.
  Она поступила в университет, неважно на какой факультет, отучилась там несколько курсов и вдруг все бросила, неожиданно для друзей и родителей. Дело в том, что у нее в этот период жизни впервые появился постоянный мужчина. Она была современным человеком и давно уже не девушкой, тем более, что при такой внешности, как у нее, это было бы затруднительно. Однако постоянного парня у нее не было. Быть может вас удивит этот факт, но, честное слово, огромную часть мужчин безусловно отпугивают красивые и одновременно умные женщины, несмотря на всю уникальность такого сочетания. Мужчины очень ревниво относятся к собственному интеллектуальному превосходству и редкий из них способен признать, что подруга - умнее. А Вера была как раз такой, остро мыслящей, начитанной и интеллектуально развитой девушкой.
  Парень, который появился у нее, был красив, можно даже сказать великолепен. Чем он прельстил ее? Трудно ответить на этот вопрос, скорее всего произошел обычный в таких случаях самообман, такие злые шутки всегда играет с людьми воображение. Кажется, что под блестящей внешностью скрывается столь же великолепная душа, но увы такого почти никогда не бывает. У него было худое, мужественное лицо ковбоя из фильмов Серджио Леоне, но боже, какой же он был тряпкой...
  Вера не любила вспоминать об этом периоде своей жизни, хотя он был достаточно продолжителен. Случилось так, что этот парень, родственник друзей Веры, был проездом в их городе. Он должен был переночевать всего пару ночей, но остался на целых четыре года. Вера быстро поняла как ошиблась, но эта несчастная встреча все тянулась и тянулась. Все это время она мечтала от него избавиться, постоянно хотела объяснить, что не любит его, что он ей уже не нужен, но не решалась это сделать. Ей казалось, что ему, в самом деле, необходима помощь.
  Он ей поверял малейшие оттенки чувств, все мелкие неприятности и дрязги, которые преследовали его в жизни. Ему все время казалось, что кто-то не так посмотрел на него, что-то не так сделал в отношении него. Как это было утомительно и скучно... Смешно, но он рассказывал ей даже о том, какое впечатление производит на женщин. Видимо, под конец он уже и сам стал чувствовать, что в тягость ей, поэтому она безумно обрадовалась, когда он в свойственным ему "высоком штиле" заявил, что нашел другую женщину, более подходящую ему и собирается жить с ней.
  Она прекрасно понимала, что скорее всего это фикция, такой женщины у него нет, но не препятствовала, она уже настолько устала, что просто не было сил. Действительно, так оно и оказалось, через некоторое время он появился снова, но Вера уже успокоилась и отнеслась к его появлению равнодушно. Скажу вам даже больше, он стал настолько безразличен ей, что она даже и не поняла сразу, зачем он приезжал. Лишь где-то через месяц она догадалась, что это была попытка примирения.
  Такой была эта молодая женщина, в свои цветущие тридцать с небольшим, несчастливая в любви, но умная и ослепительно прекрасная. Она шла по проспекту, звонко цокая каблучками по асфальту, не успевшему расплавиться в тени деревьев, и яркое летнее солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, добавляло золота в ее распущенные волосы. Широкая юбка винтом колыхалась вокруг стройных ног, белая сумочка в тон туфелькам, ритмично хлопала по левому бедру, а мужчины останавливались и глядели ей вслед. Она шла не обращая внимания на них. Куда шла? Не знаю, просто вперед...
  * * *
  Сергей брел по той-же улице, но по сторонам не смотрел. Он настолько погрузился в переживания, что не обращал внимания на окружающую обстановку. Он не знал, что делать теперь, когда какая-то часть его жизни, пусть нелюбимая, но спокойная, ясная и привычная, ушла без остатка. Он машинально передвигал ноги, но летнее солнце, птичий щебет и шум листвы не оказывали на него никакого воздействия. Вдруг он споткнулся и чуть не упал. Чертыхнувшись, он заметил, что один из шнурков на туфлях развязался. Сергей присел на корточки и завязал шнурок, несколько секунд о чём-то подумал, потом встал, вскинул голову и остолбенел...
  Прямо на него шла девушка. Нет, не "девушка", его разум сразу же воспротивился такому банальному, фактически нечего не говорящему определению. Он даже не стал придумывать никаких синонимов, он просто понял, что это Она. Та самая, волшебная часть души, о которой мечтает любой мужчина, которую всю жизнь можно искать и никогда не встретить. Она шла прямо к нему, золотые волосы, колеблемые знойным ветром, пушились над Её головой. Она передвигалась медленно, как будто в рапидной киносъемке, и каждый шаг Её туфелек громом отдавался в его сердце. Девушка подошла ближе, но Сергей был не в силах сдвинуться с места и все смотрел на Нее... Ему показалось, что Её волосы сияют над головой, подобно нимбу и он нисколько не усомнился в том, что это возможно. Он поглощал открывшуюся ему картину не глазами, не слухом, ни даже загадочным шестым чувством, он просто видел это всеми частичками души.
  Она поравнялась с ним и так, как он стоял у нее на пути, плавно обогнула его, точно облаком окатив его каким-то волшебным запахом. Сергей круто повернулся и глядел Ей вслед, громовое цоканье туфелек в его сердце постепенно затихало, и вот Она скрылась за углом. Сергей не понимая и не отдавая себе отчета в своих действиях, двинулся дальше. Он шел совершенно не разбирая дороги, просто ошеломленный этой мимолетной встречей...
  Господи, он ведь никогда не верил, что такое возможно, всегда криво усмехался, когда слышал фразу 'любовь с первого взгляда', считая подобный бред детским лепетом. И вот теперь, он увидел, что это бывает, более того, он понял, что по другому и быть не может. Боже, в один краткий момент, он понял, что стоило жить ради такого вот волшебного мгновенья. Он не назвал ее ангелом, он просто принял это, как факт, как аксиому, истину не требующую доказательств.
  Не разбирая дороги, он шел вперед, кровь молотом стучала в его висках и лишь услышав резкий визг тормозов и крепкий мат водителя, пробормотал что-то извинительное и понял, что чуть не расстался с жизнью. Надо было что-то сделать с этим...
  Сергей, подойдя к киоску, торгующему газированной водой, заказал три стакана без сиропа, тут же на глазах у пораженной продавщицы вылил их себе на голову и плюхнулся на скамейку, стоявшую рядом с киоском. В голове немного прояснилось...
  "Что это было? − думал Сергей. − Неужели такое возможно? Неужели такое случается?". Он размышлял, сидя на скамейке о случившемся с ним, высыхающая газировка постепенно выветривала туман, вызванной загадочной встречей из его мозгов. Летняя жара начинала действовать и на Сергея, наконец он успокоился и решил, что это ему показалось. "Шутки воображения! Или солнечный удар..." − таков был вердикт разума.
  
  * * *
  
  А Вера, ничуть не догадываясь о произведенном на Сергея впечатлении, продолжала шагать по сияющему зеленью и солнечными бликами проспекту. Она шла к сестре, теперь я точно это знаю. Сестра ее жила отдельно, воспитывала маленького сына. В отличие от Веры, она не была красавицей, а просто обычной женщиной − не уродкой, не красоткой. Полгода назад в ее жизни произошла страшная трагедия - погиб муж. Погиб глупо, нелепо, как всегда погибают от несчастного случая в большом городе. Огромная сосулька сорвалась с крыши и разбила ему голову как раз в тот момент, когда он входил в подъезд своего дома. Разразился большой скандал, кого-то собирались привлечь к ответственности, но постепенно дело было замято и спущено на тормозах.
  Наталья была родной сестрой Веры, но почему-то они не стали близки раньше. Лишь этот ужасный случай впервые показал Вере, что она нужна сестре, с тех пор у них и зародилась настоящая дружба и сестринская любовь. Нельзя сказать, чтобы ее не было раньше, все было, как обычно, они встречались по семейным праздникам и между ними виделись иногда. А вот общности духа между ними не было. Лишь эта ужасная трагедия, которую Вера пережила вместе с сестрой, сблизила их, помогла понять, что они нужны друг другу. Теперь практически каждый день Вера заходила к Натке, так она ее называла и старалась хоть чем-то растопить холод, поселившийся в душе у сестры.
  Ей Вера впервые рассказала о своей настоящей любви. Кроме сестры о ней знал только тот парень, в которого она была влюблена...
  Любовь будет несчастной, это Вера понимала с самого начала, и хоть сама считала, что способна контролировать чувства, не нашла в себе сил и желания противиться ей.
  Тот парень, а звали его Владимир, не любил Веру. Вернее не то, чтобы не любил... Скорее всего он боялся полюбить ее, страшился дать волю своим чувствам. Он ведь уже был женат, жену свою уважал, тем более, что ему с ней удобно. А то, что она далеко не красавица, ему было наплевать, самое главное, что у неё отец уже который срок - депутат областной Думы, и перспективы, открывающиеся ему, были радужны и масштабны. Этого оказалось достаточно для того, чтобы он навсегда отказался от желания влюбиться в Веру, хотя регулярно, где-то раз в неделю, виделся с ней. Чаще встречаться он не осмеливался, боялся, что жена заподозрит и тогда плакали все его планы.
  Вера не противилась этому, она с самого начала знала, что так и случится, просто она хотела любить этого человека, не ожидая ответной любви. Ей было достаточно того, что время от времени Владимир находился рядом с ней, она научилась складывать эти хаотические кусочки радости в причудливую разноцветную мозаику мимолетного счастья и находить утешение в ней. Сначала она, как и положено нормальной женщине, сильно хотела замуж за Владимира, но потом это желание угасло... Сейчас она не отдавала отчета в том, что сделай он ей предложение, она, наверное, отказалась бы, настолько не верила в счастье с ним... Правильнее будет сказать, что подобное положение устраивало и ее и его, хотя ни ему, ни ей не казалось нормальным.
  Вера очень любила кино и сейчас в ее сумочке лежала кассета с фильмом, который она давно хотела посмотреть. Ей хотелось сделать это вместе с сестрой, ей всегда любила делить любимые вещи с теми, кто ей дорог. Она вошла в прохладный полумрак подъезда и, взлетев на третий этаж, нажала пуговку звонка.
  
  * * *
  
  В полной прострации Сергей сидел на самом солнцепеке. Закатное солнце, хорошо видимое через широкую площадь, уже почти не слепило глаз.
  Недавняя встреча не шла у него из головы. Сергей принадлежал к необычной породе людей − он был мечтателем. Не удивляйтесь, несмотря на рациональность нашего века, этот тип людей по-прежнему встречается. Но мечтательность его имела особое свойство: она находилась целиком в голове. Все буйные картины, рисуемые воображением, все мечтания и желания, порожденные им, появлялись в разуме и там же оставались, не прорываясь наружу никогда. Внешне Сергей производил впечатление трезвого уравновешенного человека. Сейчас думал, что именно эта маска ввела в заблуждение Татьяну. Она решила, что они одного поля ягоды. Но Таня ошибалась и в конце концов, поняла это. То, что для нее было естественным, для Сергея являлось всего лишь личиной, помогающей скрыть внутренние переживания.
  Его внутренний мир был слишком хрупок, чтобы пускать в него буйные ветры бытия, поэтому Сергей, как моллюск, нуждался в жесткой раковине, которая могла уберечь воздушные замки, выстроенные в душе. Он с самого детства строил эту раковину, это была весьма удачная и крепкая раковина, как только жизнь наносила чувствительный удар по одной из его грез, раковина утолщалась, и следующий удар судьбы по мечте воспринимался не так болезненно...
  Вечер только начинался и Сергей понял, что ему нужно. Он двинулся по проспекту, цель его была проста и понятна - он искал женщину. Просто женщину на ночь, ничего больше, и он знал, что где-то найдется такая. Пройдя некоторое расстояние, он решил войти в один из баров, которые будто грибы после дождя, время заполонили город. Он даже не запомнил его название, просто вошел внутрь и уселся у стойки. На вопросительный взгляд бармена он буркнул:
  − Ром с кока-колой.
  Пока тот смешивал пойло, имеющее заказанную формулу, Сергей осмотрел зал. В баре было немноголюдно, вечер действительно только начался. Пока не встретилось ничего подходящего, бар оказался довольно неплохим, воздух в нем − достаточно прохладным и Сергей решил задержаться. Народ приходил, уходил, кто-то танцевал, кто-то скандалил в вестибюле, а Сергей, сидя в углу у стойки, наблюдал за отдыхающей публикой. Девушка в его вкусе вошла в бар где-то за полчаса до закрытия. Сергею она понравилась сразу, слегка завитые длинные черные волосы, красивыми локонами свисающими у висков, полная грудь, обнаженные руки и черное короткое платье с воротником под самое горло. Она что-то заказала бармену, получила заказанное, достала из сумочки сигарету, несколько раз щелкнула зажигалкой, но огонь не загорелся. Озадаченно крутнула головой и вопросительно посмотрела на Сергея. Он отрицательно покачал головой - огня у него не было, он не курил. Но тут ей на помощь пришел услужливый бармен, она закурила какую-то длинную сигарету, сделала первый глоток и Сергей решил, что пора.
  Он взял свой практически нетронутый стакан, лед в котором давно уже растаял, и пересел поближе к ней. Мужчина смотрел на нее в упор, рассчитывая смутить, но она не отрываясь, глядела прямо перед собой, пуская дым через нос, и никак не реагируя на присутствие постороннего. Сергей уже открыл рот, чтобы произнести дежурную фразу, когда она улыбнулась и сказала:
  − Нет, мы с вами нигде не встречались.
  Сергей тоже засмеялся и ответил:
  − Да нет, я вообще-то хотел поговорить о погоде.
  − Тоже вариант, − насмешливо хмыкнула она. − Послушайте, мы оба знаем, что нам нужно. К чему играться словами, может быть сразу приступим к делу?
  Подобная откровенность несколько огорошила Сергея, но он подумал: "Действительно, какого черта? Зря я что ли просидел здесь весь вечер? А может она профессионалка?" − испугался он.
  − Да нет, вы меня неверно поняли... − попытался объяснить он.
  − Неверно? Чем же неверно? Разве вы пришли в бар не за женщиной? Мне показалось, что я вам понравилась.
  − Да, это так, но...
  − Нет, я не беру денег за это. Вы ошиблись...
  Поразительно, но она всё понимала. Сергей здорово удивился и решился окончательно.
  Они вышли в сумерки и взяли такси, меньше чем через десять минут оказались у Сергея дома. Всё получилось проще и лучше, чем он мог ждать, через некоторое время они повторили, и опять было хорошо.
  Потом утомленнный Сергей провалился в забытье и под самое утро ему приснился сон.
  Девушка, та самая, что привиделась ему на раскаленном летнем проспекте, пришла к нему из серого утреннего полумрака. Она была по-прежнему прекрасна, ее волосы светились в тумане утра платиновым блеском, а нежная улыбка, игравшая на губах, таила загадку и неясное обещание. Он смотрел на нее, не в силах пошевелиться, а она приближалась к нему. Постепенно ее фигура обрела четкость очертаний и вот она оказалась вплотную к нему.
  "Кто ты?" − еле сумел выговорить он, но она не ответила, лишь склонилась над ним, присев на одно колено и положила ему на губы мягкий указательный палец, пахнущий непонятным ароматом, тем, которым она обдала его, когда проходила мимо.
  Он еще раз попытался сказать что-то, и губы его отчетливо почувствовали тяжесть ее руки. Он протянул ладонь, чтобы погладить её волосы, но рука прошла сквозь них.
  От разочарования и испуга он дернулся, проснулся и сел на кровати. Яркое утреннее солнце потоками заливало комнату. Степан сидя на подоконнике, строил нереальные планы относительно птиц, мирно щебечущих за окном. Хвост его нервно и разочарованно дёргался, и это было обычной утренней картинкой.
  "Опять та же девушка", − в полном смятении подумал он. Из галлюцинации летнего вечера она попала в его сон. "Нет, таких женщин быть не может!" − убежденно подумал Сергей и вздохнул.
  Не может, конечно, но очень хочется, чтобы они были... Жизнь с сознанием, что такая красота существует, доставляла бы ему большее удовольствие, имела бы больший смысл, как бы глупо это ни звучало.
  Краем глаза Сергей заметил движение рядом. Он повернулся, увидел девушку, ту самую, которую 'снял' вчера в баре.
  'Хотя это еще вопрос, кто кого снял', − самокритично подумал Сергей и вдруг неудержимое, тошнотворное отвращение к самому себе потоком настигло его. Так непохожа его мечта была на то, что происходило в жизни, что Сергей скрипнул зубами от раздражения.
  − Поднимайся!
  Он грубо толкнул девушку.
  − Что? Что случилось? − она ничего не понимала спросонья.
  − Поднимайся... − сквозь зубы выдавил Сергей.
  Потом вскочил, как есть, неодетый, ничуть не стесняясь, поднял чёрное платье и швырнул девушке в лицо.
  − А, понятно... − хмыкнула она, вскакивая и всплёскивая тяжёлыми плодами грудей.
  Девушка быстро запихнула бельё в сумочку, натянула платье прямо на голое тело, несколькими взмахами гребня привела волосы в порядок, потом вскочила, двинулась к выходу, но вдруг резко остановилась. Достала из сумочки блокнот, положив его на круглое колено и поставив ногу на кресло, что-то черкнула, бросила листок на журнальный столик, подошла ближе, чмокнула в щеку и насмешливо сказала:
  − Что ж ты сразу не предупредил, что женат, а? Но всё равно спасибо, было прекрасно. Позвони мне, если будет интерес.
  Она неопределенно махнула в сторону журнального столика, проскользнула в прихожую, быстро надела туфли и хлопнула дверью.
  "Надо же, все понимала, только про жену ошиблась... Как ее звали-то?", − запоздало подумал Сергей, подошел к журнальному столику и взял листок.
  "Настя", − прочел он имя и телефонный номер.
  "Как у нашей Насти, да нету одной снасти...", − вдруг вспомнилась ему частушка. Но нет, у этой Насти со снастями был полный порядок. Даже более чем полный...
  
  * * *
  
  Мерцающий свет телевизора прыгал по стенам. Вера вместе с сестрой второй час смотрела принесенную кассету. Фильм, который она давно хотела посмотреть, почему-то не очень трогал ее. Ей странновато было смотреть на выдуманную от начала до конца ненатуральную историю взаимоотношений супермена и эффектной блондинки-репортерши. Карикатурный злодей в исполнении очень известного актёра был великолепен, но Вера не следила за перепетиями сюжета.
  Ей была чужда натужная псевдосюрреалистичность города Готэма со всеми его обитателями, она думала о другом. В который раз она размышляла о себе и своей собственной жизни. Как ей все казалось просто на излете школьных лет, когда она внезапно поняла, что красива. Ей казалось, что все преграды рухнули, а жизнь перед ней открывается простая, чистая и красивая. Ведь у нее было все, о чем только могут мечтать девушки ее возраста и как ей плохо было сейчас... Оказалось, что красота и даже ум - вовсе не гарантия жизненного счастья. Те, кто взвешивает порции этого драгоценного вещества, там на небесах, руководствуются совсем другими критериями, а какими, кто знает?
  Вера вдруг всхлипнула и уткнувшись в плечо сестры бурно разрыдалась.
  − Вера, что ты, что с тобой? - всполошилась Наташа. − Что случилось? Тебя кто-нибудь обидел?
  − Нет, Натка, нет, − шептала она между приступами рыданий и сбивчиво объясняла причину. Такие вещи могла понять только сестра. Вера, перескакивая с одного на другое, рассказывала случаи из своей собственной жизни, случаи из жизни друзей, переживания из прочитанных книг и просмотренных фильмов, сама не отдавая отчета, как мало это говорит о ее проблемах. Но Наташа понимала, она давно уже чувствовала, что на душе у сестры находится какое-то бремя, которое, как неприятная опухоль, вот-вот прорвется.
  Она знала, что Вера несчастна, сестры ведь были близки, но никогда Вера не излагала так резко и сильно своих чувств и пусть ее объяснения и переживания были сбивчивы и несвязны, Наталья все понимала. Она знала, как тяжело сестренке находится в этой тесной оболочке чувств, куда поставили ее нежданная красота и неженский ум.
  Наташа понимала, что Вера − редкая женщина, ее красота нестандартна и также необычен ее разум. Он был спокойным и холодным, но как проклятие небес, этот четкий ясный разум попал в чувствительное и нежное женское тело.
  Она не могла относиться к мужчинам, как обычная женщина, в какой-то момент в действие вступал хладнокровный рассудок, который автоматически делал анализ и синтез ситуации, и как на дисплей компьютера выдавал результат. Редко когда вывод разума совпадал с желаниями ее тела, и даже если совпадение случалось, то почти всегда совпадение приносило ей горечь и разочарование. Вера привыкла к этому, но, Боже, как ей иногда не хватало теплого дружеского плеча, на которое можно опереться и выплакать, что красота и ум ее совсем не радуют... Что от красоты одни разочарования, а от ума одно горе... Что нет от них никакого счастья, а есть только тоска и давно уже привычная боль... Даже любовь, такое естественное и светлое чувство, пришло, как будто в насмешку, чтобы причинить как можно больше страданий.
  Вера рыдала и рыдала на плече сестры, что-то в который раз пыталась ей объяснить. Натка гладила ее по спине, понимая, что сестренке нужно просто выплакаться, а свет от телевизора мерцал на стенах...
  
  * * *
  
  Сергей всё сидел на кровати, сжав голову обеими руками, когда задумчивость его потревожил телефонный звонок.
  − Серега?
  − Здравствуй, Коль.
  − Как жизня?
  − Да все нормально.
  − Как там дела у тебя, с Татьяной разобрался?
  − Да, вчера еще.
  − Слушай, не хандри. Тебе развеяться надо. Мы тут собрались на плэнер, может составишь компанию?
  − Мы? А сколько вас?
  − Я, да Ленка, больше никого.
  − Слушай, я даже не знаю... Нет особенного желания...
  − Брось, все выходные думаешь дома проторчать? Все равно я этого тебе не позволю, сам знаешь.
  − Да уж догадываюсь, − хмыкнул Сергей. − Ладно, я тебе позвоню, минут через десять, если все будет нормально, поедем.
  − Лады, десять минут подождать согласен, но имей ввиду, по истечении этого срока я начну действовать.
  В трубке послышались гудки. Сергей тоже нажал на рычаг и немного подумав, прошлепал к журнальному столику. Листок из блокнота лежал на месте, он взял его и начал набирать номер, загадав, что если Настя уже дома, то всё будет хорошо.
  Была у него странная привычка загадывать такие простые вещи. Он и сам толком не понимал, что имеет ввиду под этим самым "хорошо", но всегда ждал его от жизни и ужасно боялся разочарования.
  Он набрал номер Насти и на третий гудок ему откликнулся мелодичный женский голос.
  − Да, − коротко сказал голос.
  − Простите, можно Настю.
  − Я слушаю вас.
  − Настя? Это Сергей, − ему всегда нравились женские голоса, даже в музыке он предпочитал их мужским, а у Насти, оказывается, был красивый голос.
  − Сергей? А, здравствуй, Сережа. Как быстро ты соскучился, я ведь только что вошла. Как там женушка ничего не засекла? − даже по телефону Сергей почувствовал ее улыбку.
  − Жена? Да не было никакой жены.
  − Серьезно? Не приехала, что-ль?
  − Почему не приехала... Она и не уезжала, развелся я с ней. Буквально вчера.
  − Сочувствую... Или не стоит сочувствий?
  − Пожалуй, не стоит. Слушай, Настя, я хотел извиниться перед тобой за свое поведение. Честное слово, мне неудобно, что я так грубо...
  − Ладно, не переживай, я все понимаю. Инцидент исчерпан, я не обиделась, ты зря извиняешься.
  − Настя, поверь...
  − Ну, Серёж, я же сказала, что не нужно.
  − Ну ладно, - вздохнул он. - Слушай, я не знаю, есть ли у тебя время... Короче, мы тут с друзьями на природу собираемся. Я хотел тебя пригласить.
  − А куда? В смысле, в какое место?
  − Да я пока не знаю. Куда-нибудь, где лес, поле и река...
  − Ну что ж, время у меня сегодня есть... Ты за мной зайдешь или где-нибудь встретимся?
  − Мы за тобой заедем, говори адрес и где будешь ждать.
  Она четко и деловито продиктовала адрес, который Сергей записал на том же листке из блокнота, где был ее телефон.
  Как только он положил трубку, телефон взорвался гневным звонком. Это опять был Николай.
  − Ну как, надумал?
  − Надумал, надумал...
  − О-кей, мы с Ленкой за тобой заедем.
  − Да, конечно. Только нам еще нужно будет заехать за одной девушкой. Без неё я не поеду.
  − Девушка это хорошо, девушка это замечательно. Я смотрю, ты не теряешься, - засмеялся Николай. - Молодец. Короче, мы выезжаем, жди, сейчас будем.
  Сергей пошел искать плавки, долго не мог найти их, чертыхаясь и проклиная весь бардак, который оставила Татьяна. Плавки он нашел в самый последний момент и как раз натягивал их, когда послышался гудок Колькиной машины.
  Он плеснул Степану воды в мисочку и насыпал кошачьих консервов из пакета. Степан тут же принялся за дело, а Сергей, захлопнул дверь и не дожидаясь лифта, побежал по лестнице вниз.
  Настя ждала их у подъезда, но Николай, увидев ее присвистнул и поперхнулся от сильного удара по спине, который нанесла ему Ленка.
  − Все мужики − кобели, − безаппеляционно заявила она.
  Сергей не стал комментировать эту более чем спорную мысль, он выскочил наружу, рввком открыл дверцу, и Настя уселась на заднее сиденье рядом с женой Сергея.
  − Ребята, это Настя. Настасья, это Николай, а это его жена Елена. Прошу любить, жаловать и не обижать.
  − Да как же можно обижать такую дев... − начал Колька, но Елена прервала его фразой:
  − Давай-ка, заводи мотор!
  − А куда мы поедем-то? Надо сначала решить, что к чему.
  − Ребята, а давайте махнем на озёра? Там сейчас замечательно, − предложила Елена.
  − Да два часа трястись по проселкам... − лениво протянул Николай.
  − Нет, на озерах сейчас действительно хорошо, − поддержал Сергей.
  − А что скажет обворожительная Анастасия? − галантно поинтересовался Николай.
  − Вообще-то правда, на озерах сейчас должно быть хорошо, - ответила Настя. - И народу там всегда меньше.
  − Ну что ж, озёра, так озёра. Вперёд, мой железный конь! − патетическим тоном произнес Коля, поворачивая ключ зажигания.
  Два часа изнурительной скачки по проселочным дорогам пролетели совсем незаметно. Настя моментально нашла общий язык с друзьями Сергея, и беседа полилась сама собой без каких-либо усилий. Когда же они подъехали к одному из озёр, оставшихся от старого русла реки, то стало казаться, что знают они друг друга уже давно.
  Сергей внезапно заметил, что ему всё больше нравится эта девушка. Несмотря на обстоятельства, при которых они познакомились, её поведение не было похоже на расчетливо-холодное поведение самки, ищущей самца. Он видел, что внешнее, что бросилось в глаза в полутьме бара, это всего лишь маска, похожая на его маску, за которой скрывается нежная и ранимая девушка. Сейчас она, находясь в обществе друзей, чувствовала себя раскованной, ее наносная холодность, так явно показанная в баре, улетела неведомо куда. Похоже, это была бравада женщины слишком гордой, чтобы признать, что ей необходима любовь...
  Его бывшая жена была не такой, Сергей понимал, что Татьяне не нужна любовь. А что ей нужно, он не понимал и сейчас... Это, наверное, знала лишь сама Татьяна, но никогда не распространялась об этом.
  Сергею нравились девушки типа Насти, которые понимают, что делают и способны взглянуть правде в глаза, даже если она их не устраивает. Строго говоря, наверное он искал в женщинах того, что не хватало ему самому. Он действительно испытывал неуверенность, хотя никто из знакомых и даже ближайших друзей не знал этого.
  Николай остановил машину рядом с песчаным пляжем. Действительно народу совсем не было. Напарившись в душном автомобиле, они с Сергеем моментально сбросили с себя одежду и с шумом и плеском сиганули в прохладную озерную воду.
  − Ух класс! − восторженно заголосил Сергей. − Давай, наперегонки, − крикнул он Кольке и сажёнками понесся к противоположному берегу озера. Николай припустил за ним, но скоро отстал. Сергей, видя, что друг выбыл из борьбы, скоро вернулся назад и в блаженной усталости растянулся на поверхности воды рядом с Колей.
  − Смотри, − тихо сказал Николай. Девушки раздевались. Сергея всегда волновал этот процесс, даже если это делала жена, каждую частичку тела которой, он знал до мельчайших подробностей. Девушка были совершенно разные, но обе очень красивые.
  Черные длинные волосы, которые распустила Настя, очень эффектно смотрелись на фоне ее золотистого закрытого купальника, она была очень женственна, а мальчишеская невысокая фигура Елены, как нельзя кстати подходила к ее бикини. Девушки осторожно спускались к воде по крутому берегу.
  − Черт, везет тебе на женщин! И где ты таких находишь? − со вздохом сказал Колька.
  − Ну чему ты завидуешь? Разве Ленка плоха?
  − Лена? Что ты, она хорошая, она замечательная во всех отношениях женщина. Но сколько я ее искал, вот вопрос? А ты вчера развелся с женой и с какой женой, глядишь, а у тебя уже новая женщина. И опять потрясающая. Так где ты их берешь-то?
  − Они сами заводятся, как клопы, − отшутился Сергей. - Послушай, а я вот вчера видел девушку...
  И он рассказал другу о своей вчерашней встрече на проспекте. Сергей и Коля были старинными друзьями, знали друг друга всю свою жизнь. Они ходили в одну группу в детском саду, потом учились в одном классе. Расстались они лишь на два года, когда служили в армии. Но и после этого их дружба не заглохла, как это часто бывает при очень долгой разлуке, а наоборот снова загорелась, как прежде.
  Сергей все рассказал Коле. Рассказал о своих ощущениях, о том, как стучало у него в висках, о том, что ему показался нимб над Её головой, и о том, как он чуть не попал под машину. Даже о трех стаканах газировки поведал.
  − Я думаю, что у меня был солнечный удар, − закончил Сергей.
  − Да-а... - задумчиво протянул Николай. − Это действительно мог быть солнечный удар... Или Вера Платонова.
  − Кто? К-как ты сказал? − Сергею показалось, что он ослышался. От неожиданности, он дернулся, хлебнул озерной воды и закашлялся.
  − Вера Платонова, так ее зовут, − повторил Коля и Сергей явственно почувствовал горечь в интонации друга.
  − Так ты ее знаешь? − с удивлением спросил он.
  − Знаю, познакомился с ней на одной вечеринке. Еще до того, как Ленку встретил. Это действительно фантастическая женщина. Я ее провожал пару раз до дома. Понимаешь, просто провожал и больше ни на что не осмелился. Ты меня прекрасно знаешь, женщины меня не пугают, но рядом с ней я почувствовал себя, как последний щенок. Она вовсе не холодная, это нормальная женщина, по ней видно, но что-то есть такое, что заставило меня держаться 'в рамочках'. Тем не менее, я до сих пор помню ее. Она довольно часто бывает в нашем районе, я ее встречал иногда, всегда останавливался потрепаться пару минут. Грех не пообщаться с такой девушкой хотя бы пару минут. Сестра её живет в двух кварталах от тебя, к ней она и заходит. Удивительно, что ты не видел Веру раньше. У сестры ее муж погиб полгода назад. Помнишь, тот случай, сосулькой его убило, еще газеты долго трещали на эту тему. Вот это он и был.
  − Да, помню, − пробормотал Сергей.
  Оказывается это не галлюцинация. Эта женщина действительно существовала. Почему бы такому и не быть? Такая женщина может существовать среди шести миллиардов населения планеты. И не просто где-то, а в его городе, ходить по его улице, возможно несколько раз за день. "Моя мечта ходит по улицам...", − в смятении подумал он.
  − А почему ты не стал встречаться с такой женщиной? − он сказал это с явным ударением на слове "такой", стараясь подчеркнуть её отличие от других особ прекрасного пола.
  − Как тебе сказать-то, не знаю. Она мне тоже очень нравилась, но после двух встреч с нею я понял, что она не для меня. Вот, понимаешь, сразу понял, что не для меня. Для такой женщины нужен особенный мужчина, а я обыкновенный.
  − Особенный? Какой такой особенный? − озадаченно спросил Сергей.
  − Ну не могу я тебе объяснить словами. Это совершенно необычное ощущение, но поверь мне, я отступился именно поэтому. Просто я понял, что не смогу сделать ей так хорошо, как должен бы сделать. Так, как она заслуживает и я испугался, не дал себе влюбиться. Сейчас я не жалею об этом, но я по-прежнему восхищен ею. Понимаешь, желать и любить такую женщину, как Вера, это все равно, что иметь дома полотно Леонардо. Слишком большая ответственность и слишком дорогое сокровище для простого человека - можно не уберечь, потерять... Не знаю, понимаешь ли ты меня, но так оно и есть...
  − Кажется, понимаю, − тихо сказал Сергей.
  − Эй, ребята! − донесся с берега крик. Девушки уже выкупались и отжимали волосы на берегу.
  − Поплыли, − сказал Коля и они двинулись к берегу.
  
  * * *
  
  − Поднимем бокалы, содвинем их разом...
  − А неплохое вино...
  − Да, кто там поближе к салату, положите мне, пожалуйста?
  − Эх-ма, ребята, есть же счастье!
  − Нету.
  − Нет? Что? Счастья нет? Почему ж нет? А что есть?
  − Ничего нет.
  − Что, совсем ничего?
  − Ну не совсем, есть тоска и боль.
  − Что-то ты как-то мрачно, Костик. С чего вдруг такие похоронные настроения?
  − Да не похоронные, нормальные. Это не нытье, это такая философская доктрина. Хочешь изложу? Она очень короткая. Есть всего две вещи в мире: тоска и боль. Все очень просто, боль − основа существования. Когда ее много − это горе, когда приемлемо, это нормальная жизнь, когда меньше оптимума − удовольствие, а когда она совсем на минимуме − счастье. Только боль, как и газ, всегда стремится занять весь предоставленный ей объем, а счастье - нет, не стремится. Поэтому минуты полного счастья столь коротки у людей. Вся жизнь человека построена на том, чтобы свести боль к минимуму, т.е. к получению удовольствия и счастья. Причём понятие боли шире, чем понятие личности одного человека, вся наша культура и цивилизация построены на этом бегстве от страдания.
  − Только на этом? И больше ни на чем?
  − В своей основе − да. Весь прогресс, по большому счету, как раз и является попыткой уйти от боли техническими средствами. Только средства эти негодные, нельзя уйти от того, что является частью тебя. Счастье − величина недостижимая в принципе и самое ужасное в нем, это постоянное желание счастья. Эта невозможность порождает тоску. Даже, если разум говорит человеку, что счастья быть не может, человек всё равно будет желать его, так велико стремление уйти от боли. Разум − проклятие человека, а желание счастья − его крест.
  − А у животных, значит, не так?
  − Да, животным повезло, у них нет таких эмоций и чувств, как у людей и самое главное, нет человеческого разума. Это наша расплата за более совершенный мозг.
  − То-то мне сразу мотыльком и на лужок захотелось...
  − Однако, Костик, философия у тебя уж больно пессимистическая.
  − Да не пессимистическая, а реальная. А вообще, не обращайте внимания, у меня настроение сегодня непраздничное.
  − Так, а где музыка? Почему музыки нет? Ведь мы будем танцевать?
  − Танцевать, безусловно. До упаду и даже когда упадем, тоже будем ритмично дергаться...
  − Хи-хи... Какие-то нетанцевальные у тебя ассоциации.
  Ответ потонул в мощном вздохе колонок. Вера не любила танцевать, хотя многие считали, что она умеет. В общем-то она не особо любила большие компании, но в обществе чувствовала себя спокойно. Единственное, что ей не нравилось, так это компания незнакомых людей. Хотя, если вдуматься, любая компания когда-то была незнакомой. На этот день рождения ее затащила подруга, просто чтобы не скучала. Здесь собиралось специфическое общество компьютерных фанатов, одним из которых был муж подруги. Подруга Веры - Светлана, четко усвоила, что если подобное общество не разбавлять дамами в большой пропорции, то весь вечер будет наповал убит разговорами от том, что 'полуось' − рулез, а 'вынь' − сакс и мастдай' и т.п. Это был специфический жаргон, в котором Вера тоже не ориентировалась, но все люди, присутствующие здесь были ей знакомы. Она уже бывала здесь в прошлом году, да и в позапрошлом - тоже.
  Хозяином квартиры был некий Костик Сенцов, большой человек в компьютерных и инженерных кругах. Он сделал какое-то важное изобретение, Вера не поняла какое, получал неплохие деньги за патент, и даже из-за границы ему кое-что приходило. Он был умнейшим малым, и мог бы считать себя счастливым человеком, если бы не одно "но". Дело в том, что у Костика практически не работали ноги. В детстве он перенес полиомиелит и после него мог передвигаться только на костылях. Это ужасное несоответствие мощи ума и бессилия тела не сделала из Костика мизантропа. Наоборот, он был хорошим парнем, у которого множество друзей, но вот из дома он практически не выходил. Жены у него не было, да и девушка, судя по всему, тоже отсутствовала. Все лица женского пола были женами и девушками друзей Костика.
  Вера осторожно пробралась мимо танцующих пар и прошла в соседнюю комнату. Там была дверь на балкон, а Вера всегда любила вечера. С балкона открывался типичный городской пейзаж. Закатное солнце скрывалось за девятиэтажкой, окрашивая багровым светом крыши. Дневная жара уже спала, в вечерних сумерках орали голодные стрижи. Как летающие бритвы они распарывали плотный воздух летнего вечера. За спиной послышались шаги, по звуку она узнала костыли Костика. Он тоже вышел на балкон и остановился рядом с ней.
  − Почему ты не танцуешь, Вера?
  − Не хочется, нет настроения.
  − А хочется побыть одной?
  − Да, бывает временами.
  − Надеюсь, я тебе не помешал?
  − Нет, что ты, − Вера улыбнулась. − Если я захочу побыть одна, мне никто помешать не сможет. Ухожу в себя, привычка.
  − Привычка это хорошо, привычка − это часто спасение для человека. Плохо, когда выбиваешься из привычных рамок, − Костик махнул рукой отгоняя мошку от лица.
  − Однако психологи говорят, что это полезно.
  − Наверное, даже наверняка полезно, но только психологи не предупреждают или не знают, что чувствуют люди, лишенные привычного мира. Смена обстановки и ритма переживаний действительно очень нужна, как бывает нужно человеку лекарство. Только горькое оно очень.
  − Твоя сегодняшняя теория, это оттуда? - догадалась Вера.
  − Да пожалуй, это следствие одной истории, происшедшей со мной совсем недавно. Никто не знает о ней... Вера, мы с тобой встречаемся всего в третий раз. Вряд ли ты появишься у меня раньше следующего года, если вообще появишься. Я сам не знаю почему, но чувствую к тебе необъяснимое доверие. Хотя я, вообще-то, человек скрытный и никогда никому о себе ничего не рассказываю. Лишь единственный раз я раскрылся перед одним человеком...
  − Наверное это была девушка? - снова предположила Вера.
  − Да, конечно, перед мужиком я вряд ли бы раскололся.
  − Она тебя обманула?
  − Да нет, что ты. Никакого обмана не было, все с самого начала было просто и ясно. Как дважды два, − с горечью сказал Костик.
  И замолчал...
  - Как дважды два, − повторил он.
  − Знаешь, как я увлекаюсь компьютерами? − спросил Костик. - Наверное наслышана об этом. Компьютер у меня давно, но к компьютерным сетям, до недавнего времени я не имел никакого отношения, хотя желание подключится к ним было. Не было телефона, а компьютеры связываются между собой по телефонным проводам.
  − Я знаю, - сказала Вера. − Можешь не объяснять, я читала.
  − Это хорошо, в общем очень скоро после установки телефона я подключился к одной любительской компьютерной сети, где люди просто общались, обменивались мыслями, вели неспешные разговоры о кино, о музыке, о литературе и прочем. Однажды моё письмо ответила девушка, очень неглупая. Причем ответила в частной почте, не для всех... Я ответил, мог ли я не ответить? Хотя, признаю, наверное, было бы разумнее не реагировать. Между нами завязалась переписка, мы говорили о разном, о музыке, о кино, о книгах, даже о кошках...
  Костик замолчал. Над крышами показались первые звёзды, ещё плохо заметные в вечернем полумраке.
  - Мне ведь безумно не хватает женщины, - вздохнув, признался он. - В общем, наша переписка длилась целый месяц, электронная почта ходит быстро и письма от нее я получаю через день. Наше общение продолжалось и однажды она выразила желание познакомиться в реальности. Я ничего не скрывал, она знала о реалиях моей жизни, я догадывался к чему это приведет, но противиться не мог.
  Она пришла, не обманула, пришла, как обещала. Смешно, принесла с собой мороженое, как будто я ребенок. Мы с ней мило прообщались два с половиной часа, точнее сто пятьдесят три минуты. Я прекрасно помню, о чем мы беседовали, но не помню лица: она сидела довольно далеко от меня, а мне пора менять очки...
  − Она красивая? − поинтересовалась Вера.
  − Да нет, обычное лицо, довольно миловидное, но ничего сногсшибательного. Может, потому и не запомнил? Но она оказалась действительно умной и я совершенно ни в чем не был разочарован. В общем, эти два с половиной часа прошли, как одна минута и когда дверь захлопнулась, я понял, что произошло, то, чего боялся - я влюбился третий раз в жизни...
  На следующий день, как и положено, она прислала мне письмо в котором комментировала нашу встречу, говорила, что я хорошо выгляжу, что я совсем не такой, как она думала. Ей казалось, что я мямля и нытик, а на самом деле я нормальный парень, говорила, что сама боялась идти ко мне, страшила ее искусственность ситуации. И мне стало ясным, как дважды два: приходила она из любопытства - обычного женского любопытства...
  − Я хотела тебе сказать об этом, − после некоторого молчания сказала Вера. − Ты прав, скорее всего, так и было.
  − Теперь я и не сомневаюсь, только от этого не легче. Она удовлетворила любопытство, и теперь знает, как я выгляжу, по-прежнему я получаю письма от нее и подробно отвечаю, но это бессмысленно. У неё есть парень, она называет его 'миленьким'... Я бы отдал бы всё, что у меня есть и что будет, если бы она назвала меня 'миленьким'...
  Вера вздрогнула. "Миленький..." Это слово было ей знакомо.
  − Что с тобой, Вера? Ты замерзла? Давай я покажу, где плед, все-таки август уже...
  − Нет-нет, это ерунда. Не обращай внимания. Рассказывай дальше, я слушаю.
  − Да рассказывать, собственно, уже нечего. Это конец истории, больше ничего не произошло и не произойдет. Такую вот злую шутку сыграло со мной желание счастья, о котором я говорил в своей теории, − Костик замолчал.
  − Костик, солнышко, понимаешь, не только твое желание счастья тут виной, - сказала Вера. - Я не знаю, известно ли тебе, что людям свойственно преувеличивать значение собственной откровенности. Им кажется, что если они рассказали другому что-то важное о себе, то непременно между ними возникнет нечто. На самом деле такого почти никогда не происходит, люди всегда будут одиноки и никакая откровенность не поможет...
  В воздухе повисло молчание, Вера понимала, что Костик думает.
  − Хочешь я поговорю с ней? − прервала она затянувшуюся паузу.
  − С кем, с этой женщиной?
  − Да, я расскажу ей, что ты говорил мне.
  − Не нужно, - он покачал головой. - Я рассказал это только тебе, больше никому не хочу. Да и не даст этот разговор ничего. К тому же, она очень похожа на тебя, не внешне, а характером. Вот ответь: хотела бы ты встречаться с человеком из жалости?
  − Нет, наверное, но бывают ведь разные обстоятельства...
  − Вот и она не захочет, − оборвал Костик. − Да и я тоже.
  Вере больше ничего не хотелось говорить Костику, она понимала, что ему действительно не требовалось жалости. Он взрослый, мужественный человек, она уже достаточно знала его, чтобы понимать - Костик справится.
  Сумерки сгустились, наступила ночь, в глубине квартиры буянил магнитофон, слышался веселый смех. В ночном темном воздухе замелькали неясные тени и слышался отрывистый, еле слышный писк.
  − Что это? − с интересом спросила Вера.
  − Летучие мыши, − усмехнулся Костик.
  − Как странно, летучие мыши в городе... − удивилась Вера.
  − Случается... И не то еще случается...
  
  * * *
  
  − Да что тебя в нем привлекает?
  − Не знаю, наверное мелодизм.
  − А мне он кажется наоборот скучным, я от Баха устаю быстро.
  − Дело привычки, наверное. А от чего ты не устаешь?
  − Вивальди, Моцарт... А вообще, я рок-человек.
  − Тогда и Гребенщиков, − Настя улыбнулась.
  − Я смотрю, наши музыкальные вкусы более-менее совпадают.
  − Только не в вопросе с Бахом. Там у него звучит сразу несколько мелодий, в этом самый кайф.
  − Может быть от этого я и устаю. Некая полифония, к которой нужно привыкнуть. Как в металлических роковых вещах. Многие не могут слушать тяжелый рок, потому, что очень быстро устают из-за этой многослойности. Согласен с тобой, возможно, я не дорос до Баха. Нужно ещё послушать, когда появится желание.
  − Послушай, может поймешь. Я его очень люблю.
  − Я смотрю, ты и Степану полюбилась. Он мужчина своенравный, ему редко кто подходит.
  − А я люблю животных. Кошек, собак...
  − Мне собаки не нравятся, напугался в детстве и теперь недолюбливаю.
  − А я собак не боюсь. Я даже с трудом представляю, что какая-то из них меня укусит.
  − Так и я не боюсь. Просто не люблю. У меня одна знакомая кошек боится. Просто шарахается от них, как от змей.
  − Может у нее аллергия от них?
  − Да нету у нее никакой аллергии, просто какой-то алогичный страх. Может, тоже в детстве напугалась.
  − Интересно, как это кошки можно испугаться?
  − Ну вот она умудрилась...
  Слова Сергея прервал звонок в дверь. Он пошел открывать, а впереди проскакал Степан. Он всегда первым встречал гостей и даже случившаяся как-то встреча с английским догом на поводке одного из друзей Сергея, не смогла отучить его от этой привычки.
  Сергей открыл дверь, на пороге была Татьяна.
  − Прости, я не осмелилась открыть дверь своим ключом. Ты позволишь мне пройти?
  − Да, конечно, заходи.
  − Я хотела взять кое-что, что не забрала в прошлый раз.
  − Ради Бога, только я не один.
  − Ничего, я ненадолго.
  Татьяна разулась и быстрым шагом прошла в комнату, Степан путался у нее в ногах и она бережно и умело взяла его на руки.
  − Стёпочка, мой хороший мальчик... − ласково забормотала она, почесывая кота за ушами.
  И вдруг осеклась, заметив Настю. Потом с улыбкой посмотрела на Сергея и сказала:
  − Ну, познакомь меня со своей девушкой.
  − Да, конечно, знакомься, это Анастасия. Настя, это... Это Татьяна, − он почему-то не осмелился назвать ее своей бывшей женой.
  Татьяна снова с улыбкой посмотрела на Сергея. Потом коротко взглянула на Настю и с котом на руках подошла к окну. Помолчала немного, потом, глядя в окно, сказала:
  − Я рада, Сережа, что у тебя все в порядке.
  Сергей посмотрел на Настю, она по-прежнему сидела в кресле, но поза ее стала очень напряженной. Вся она производила впечатление натянутой струны, тронь и она лопнет.
  − Вам повезло, Настя, Сергей - хороший человек. Я это знаю.
  Татьяна, как всегда, не находила нужным что-то скрывать.
  − Я тоже это знаю, − тихо сказала Настя.
  − Сережа, а ведь тебе тоже повезло, − круто повернувшись и изучающе глядя на Настю, сказала Татьяна.
  − Тань, ты вроде собиралась что-то взять, − Сергею не хотелось продолжать этот тягостный диалог.
  − Да, извини, что помешала. Я действительно не думала, − Татьяна отпустила Степана, прошла в прихожую и что-то стала искать в шкафу.
  − Сереж, может мне уйти? − спросила Настя.
  − Уйти? Почему уйти? Нет, ни в коем случае. Все в порядке.
  − Я подумала, может быть, я мешаю.
  − Настя, ну где твоя всегдашняя догадливость?
  − Не знаю, она у меня не всегда работает, − криво усмехнулась Настя.
  − Сережа, − позвала из прихожей Татьяна. − Проводи меня.
  Сергей прошел в прихожую. Татьяна уже обувалась.
  − Как там Сашка?
  − Все в порядке, я ездила к нему на выходные. Я взяла кое-что из его вещей. Извини, я действительно не ожидала, что ты не один. В следующий раз я позвоню, прежде, чем являться. Мне понравилась твоя девушка, рада, что у тебя по-прежнему все в порядке со вкусом. До свиданья.
  − Пока, − безразлично пробормотал Сергей. Дверь захлопнулась и Сергей прошел в комнату.
  − Это была твоя жена, − полувопросом-полуутверждением сказала Настя.
  − Бывшая жена, − подчеркнул Сергей.
  − Твоя жена очень красива, − как бы не замечая его слов, сказала Настя.
  − Я знаю, − согласился Сергей, − только это теперь не имеет никакого значения.
  − Ты по ней скучаешь?
  − Нет, пожалуй, нет. Теперь уже нет.
  − Так быстро разлюбил? Ты же говорил, что расстались вы позавчера. Что же изменилось за это время?
  − Появилась ты.
  − Спасибо.
  − Нет, я серьезно, Настя...
  − Не надо об этом, Сережа.
  − Тогда о чем? − глупо спросил он.
  − "О снах, о книгах...", − насмешливо процитировала она строчку известной песни.
  − О снах? Ну что ж давай о снах и о книгах. А ты веришь в сны?
  − Пожалуй, нет.
  − Жалко, а ведь у меня где-то был старинный сонник. "Составленный знаменитым медиумом Мисс-Хассэ". Так написано на обложке. Оч-чень ценная в хозяйстве вещь. Например, вот приснилась тебе горничная. К чему этот сон?
  - Не знаешь, а в соннике черным по белому говорится: "Сплетни и обман".
  − Что-ж так сурово к горничным?
  − Так классовая рознь: буржуазия и пролетариат... А вообще, не знаю, это не ко мне, это к медиуму Мисс-Хассэ. А еще вот интересное сновидение про архиерея. Вот скажи, Настя, когда тебе последний раз снились архиереи?
  − Архиереи? Да уж давненько, − засмеялась Настя.
  − Зря, вот это зря. Сон про архиерея означает "радостныя вести".
  − "Радостныя вести" это, конечно, приятно.
  − И не говори! Это вообще, весьма полезная книжица. Особенно мне там нравится предисловие психо-френолога Шиллер-Школьника. Класс, просто класс! Жаль, что не найти ее сейчас во всем этом бардаке. Я купил эту книгу у какого-то бомжа прошлой зимой.
  − А я не люблю зиму.
  − Я тоже не особенно...
  − Особенно ненавижу оттепели и конец зимы.
  − А чем так плох конец зимы? Ведь весна скоро, это даже в воздухе чувствуется.
  − Я согласна, что чувствуется. Я не люблю ее из-за сосулек.
  − Сосулек? − удивленно спросил Сергей.
  − У одной моей знакомой мужа убило сосулькой. Когда он входил в подъезд, сосулька сорвалась с крыши и прямо наповал. С тех пор я не люблю зиму.
  − Я что-то слышал такое... - тихо сказал Сергей.
  − Естественно, что слышал, моя знакомая живет недалеко от тебя, в восемнадцатом доме. Ты не мог не слышать об этом, очень была громкая история, газеты долго трындели на эту тему.
  − А как зовут твою знакомую?
  − Наташа Платонова. Ты ее знаешь?
  − Нет, пожалуй не знаю...
  
  * * *
  
  Вера называла его "миленьким". Никто из ближайших друзей не знал о ком идет речь. Ни словом, ни действием Вера не показывала, что вот он, её миленький, даже если они находились в одной компании. Просто все знали, что такой человек существует и называется он "миленьким". Она привыкла к состоянию женщины на час, но были времена, когда она очень мечтала об свадьбе.
  Он не был красив, она даже не знала, чем он привлек ее. Возможно просто потому, что все ее женское существо просило любви, жаждало ее и властно требовало, она и полюбила. Не сомневаясь в том, что любовь ее будет несчастной, она решила не сопротивляться чувству, просто зная, что любовь должна быть. Все равно какая, счастливая, несчастная, горькая, сладкая. Какое значение имели эти слова, если главным было слово "любовь"?
  Владимир был серьезным человеком, пожалуй он даже был излишне серьезен. Вся его жизнь была четко расписана по минутам, он всегда знал где, когда и с кем будет. У него имелась цель, к которой он стремился и любовь в его жизни не была главным. Среди этого точного распорядка дня, раз в неделю находилось место и для Веры, причем он всегда предупреждал, что зайдет во столько-то. Не опаздывал, был добр и нежен, но час или два часа, выделенные ей, пролетали моментально, он одевался, целовал и уходил. На неделю, иногда на две, а Вера оставалась наедине с мыслями и книгами.
  Вера очень любила читать, она читала безумно много с очень высокой скоростью, ей постоянно не хватало свежей литературы. Одно время она работала продавцом книг с лотков, торговля шла у нее очень хорошо. Еще бы, продавщица книг с такой внешностью, да еще, вдобавок, умная и начитанная... Редкий человек отходил от ее лотка без покупки, ее ценили, она тогда зарабатывала неплохие деньги, но никогда ее особенно не интересовало это занятие. Однако завязанные в те времена знакомства, очень помогали ей в доставании книг. Без книг она не могла и договорилась с девушками, которые торговали рядом, что она будет брать у них что-нибудь на день-два. Условие было одно: книга должна отсаваться в первозданном виде, но Вера всегда была аккуратна и это условие не тяготило ее.
  Эта страсть к книгам не была манией. Вера, несмотря на скорость чтения, прекрасно понимала и запоминала смысл прочитанного. Мир, созданнный воображением автора, привлекал ее, ей нравилось уходить в него от мира реального. Этот уход был ненадолго, на два-три часа, или, если очень повезет, то и на вечер, но дело в том, что иллюзорный мир, созданный воображением всё равно оставался привлекательнее реальности. В этом мире прекрасные женщины в вечерних платьях, любили великолепных мужчин в смокингах, в нем быстро разбивались сердца и также быстро склеивались, принцессы в диадемах встречали рыцарей в сверкающих доспехах, а красавицы любили прекрасных душой чудовищ и в самом конце под звуки фанфар на белых конях они мчались рука об руку по лепесткам роз...
  Вера закрывала книгу и только тогда на нее снова наваливались тоска и одиночество, от которых некуда убежать...
  Но сейчас она не одинока, с ней был ее миленький. Он лежал рядом, а она, положив голову на грудь, слушала, как бьется его сердце. "Тук-тук-тук...", − ритмично раздавалось под ухом.
  − Миленький... − прошептала она.
  − Что? − спросил Владимир.
  − Миленький, − опять прошептала она.
  − Вера, ну что ты хочешь?
  − Ничего я не хочу, мне просто нравится говорить это слово. А как тебя называет твоя жена?
  − Тебе очень хочется знать это?
  − Нет, совсем не хочется. Лучше не говори, я боюсь, что она тоже называет тебя миленьким.
  − Нет, так называешь меня только ты. Она зовет меня по другому.
  − Вот и славно, пусть зовет тебя, как угодно, а для меня ты будешь 'миленьким'. А тебе нравится это слово?
  − Мне нравится все, что ты делаешь.
  − Да, все... − прошептала она.
  Ей защипало глаза и захотелось уткнуться лицом в любимую грудь и разреветься, как и положено, но сдержалась и промолчала. Слишком дороги эти редкие минуты, чтобы тратить их на такую ерунду, как скорбь о своей судьбе.
  Часы на его руке пискнули. Он погладил ее по голове, как всегда это делал перед тем, как уйти.
  − Уходишь? − с привычной тоской спросила она.
  − Да, Вера, мне пора.
  Она смотрела в вечернем полумраке, как он надевает рубашку, брюки, носки, пиджак. Потом встала и прошлёпала в прихожую, проводить его. Он обулся, привлек ее к себе и поцеловал, нежно проведя рукой вдоль обнаженной спины. Она ответила на поцелуй. Владимир открыл дверь, бросив безразличное "Пока...", на что она кивнула головой.
  Дверь захлопнулась.
  − Миленький... − прошептала она закрытой двери.
  
  * * *
  
  "Вера, Вы меня совсем не знаете, я сам видел Вас всего однажды. Это было несколько дней назад, Вы шли по проспекту прямо навстречу мне и увидев Вас, я остолбенел. Вы мне можете не поверить, но только в тот момент я окончательно понял фразу Булгакова "так поражает молния, так поражает финский нож". Уверен, Вы меня не запомнили, но я навсегда запомнил. Вы мне показались ангелом, было очень жарко и я подумал, что у меня солнечный удар. Я рассказал о Вас, как о своем видении, другу, но оказалось, что он Вас знает и Вы существуете на самом деле.
  За этот короткий срок, прошедший от встречи с Вами до того, как я узнал, что Вы есть, я стал относиться к Вам как к своей мечте. Такая мечта есть у каждого нормального мужчины, даже самый последний подонок мечтает о такой женщине. Я обычный мужчина без отклонений, но относиться к Вам, как обычному существу женского пола я уже не могу. Слишком долго я мечтал о Вас...
  Вера, я не прошу ничего, и совсем не знаю Вас. Возможно Вы замужем и давно, возможно Вы счастливы в любви и не желаете ничего лучшего... Все возможно, а учитывая Вашу красоту, можно говорить об этом наверняка. Поэтому, чтобы не подвергать Вас риску, я решил написать Вам на адрес Вашей сестры.
  Глупый способ изложения чувств? Согласен с Вами, глупый, но не такой я человек, чтобы подойти к мечте и сказать: "Девушка, Вы не подскажете, который час?". Однако и молчать больше я тоже не могу.
  Я примерно Вашего возраста, был женат, но она и Вы, это настолько разные вещи... Я просто хотел сказать, что есть на свете мужчина, который считает Вас мечтой. Спасибо, что Вы есть! Признаюсь, я боюсь ответа, но надеюсь, мое письмо заденет струнку в Вашей душе. Молю Бога, чтобы это случилось, мой телефон: ХХХ-ХХ-ХХ.
  Еще раз прошу простить за беспокойство, но я не мог не сказать Вам, что чувствую.
  Сергей."
  
  * * *
  
  − Натка, здравствуй!
  − Здравствуй, Верочка. Что-то ты давно не заходила.
  − Да работы было много и так вообще дел хватало. Где Артемка-то?
  − Я его к маме на дачу отвезла, она давно просила.
  − Да, на даче сейчас хорошо. А мы с тобой все в городе торчим, даже воздухом не дышим.
  − Ну на выходные я думаю вырваться к маме, а ты как?
  − Не знаю, наверное, вряд ли получится.
  − Да, слушай, Вер, там тебе письмо пришло.
  − Мне письмо? На твой адрес?
  − Да, я сначала думала, что оно для меня, потом вижу − Платоновой Вере. Я не стала открывать, там в комнате лежит на журнальном столике.
  − Удивительно... Сейчас пойду посмотрю.
  Вера взяла конверт. Всего один листок, судя по толщине. Она аккуратно разорвала конверт с края, тряхнула его и на пол выпал лист бумаги.
  'Вера, Вы меня совсем не знаете, я сам видел Вас всего однажды. Это было несколько дней назад, Вы шли по проспекту прямо навстречу мне и увидев Вас, я остолбенел...'
  На кухне, где орудовала Наталья, что-то шипело и шкворчало, раздавался лязг кастрюль и шум воды. Горячий ветер, шумел за окном, колыхал кроны деревьев, разгорался август, стояла жара. То и дело отбрасывая назад непокорную прядь волос, падающую на взмокший лоб, Вера дочитала письмо.
  "Сергей," - прочитала она еще раз подпись. Вера действительно не помнила его. Кто он, этот Сергей? Наверное какой-нибудь робкий семнадцатилетний мальчик, пораженный красотой взрослой женщины, но не решившийся подойти к ней? Да, нет, вот пишет, что был женат. Значит не ребенок, сам написал, что мы с ним примерно одного возраста. Да и по письму, несмотря на романтический стиль, ясно, что человек взрослый. Она, конечно, привлекает внимание мужчин, не раз бывало, что ей объяснялись в любви, но чтобы вот так, посредством почты, это впервые.
  Может это какой-нибудь маньяк? 'Глупости! Слишком много фильмов смотрю...', − отбросила она эту гипотезу. Какой маньяк? Не навязывается ведь, не назначает свиданий, не просит внимания. Просто телефон, а ты уж сама решай. Робкий такой, что-ли? Но ведь и жена, если верить ему же. Вернее, была.
  'Позвонить, что-ли? А что я теряю? Может это и есть тот самый шанс?' − Вера протянула руку к телефону и взяла трубку, затем положила ее и задумалась. Она любила Владимира и никогда не обманывала его, но понимала, что отношения тупиковые. Рано или поздно, нужно будет расстаться, так не лучше ли это сделать самой? Мужчины, наверное, переносят расставание легче, чем женщины, тем более, что есть жена, да и другая женщина найдется.
  Их отношения не сулили ничего, максимум, что могло произойти, это ребенок, но Вера не хотела и не могла позволить себе этого. Ребенок не удержал бы Володю рядом, хотя она понимала, что с появлением ребенка, жизнь ее обрела бы смысл. Она не хотела иметь ребенка не потому, что не любила детей. Пожалуй, они были ей безразличны, но своего ребенка, как и племянника Артемку, она любила бы, это точно. Она была уверена в этом, но все равно не торопилась рожать. Слишком много она прочитала книг про трудности детей из неполных семей, чтобы взвалить на себя ответственность за воспитание собственного дитя.
  Она, как положено женщине, хотела определённости в отношениях, хотела замуж, но ей нужен был не просто мужчина, а человек, которому она бы доверяла. Ей не требовалось супермена, она нуждалась в совершенно нормальном мужчине, который не глядел бы в рот, восхищаясь ее интеллектом, но и не смотрел бы, как на дуру-красотку. Ей нужен человек, который бы видел бы в ней равную, большего и не требовалось. Появись он, и скажи, что любит, этого было бы достаточно. Вере не знала, полюбила бы его, но испытывала увереннность, что постаралась бы.
  Она решительно подвинула телефон к себе, взяла листок с письмом и набрала указанный номер.
  − Да? − откликнулся женский голос.
  − Простите, можно Сергея? − вежливо спросила Вера.
  − А Сережи сейчас нет. Он обещал скоро быть. Может быть ему что-нибудь передать? − девушка на том конце провода тоже была очень вежлива.
  − Да, пожалуйста, передайте, что звонила Вера.
  − Хорошо, я передам.
  − Спасибо. До свиданья, − Вера положила трубку.
  'Наверное это была его девушка, − подумала она. − Или бывшая жена... Мелодичный голос у неё'.
  
  * * *
  
  − Насть, а хлеба не было. Я вот тут два батона купил.
  − Ладно, режь батоны, сейчас все будет готово.
  − А пахнет вкусно. Оказывается ты и готовить умеешь... Ты просто суперженщина.
  − Ладно тебе, перехвалишь - испорчусь.
  − Да не комплимент это, правда.
  − Спасибо тебе, Сережа. Конечно, не слушай меня, говори мне такие слова, женщинам они очень нужны. Даже, если они говорят обратное, ты их не слушай. Все мы одинаковые...
  − Э, да ты еще и философ. Или философиня, так, наверное, лучше сказать.
  − Ну хватит смущать меня, ты понял мои слова слишком буквально. Не боишься перегнуть палку?
  − Вообще-то сначала ты не показалась мне уж очень стеснительной. Тем не менее, палку перегнуть боюсь. Боюсь, а посему замолкаю.
  − Тебе тут какая-то девушка звонила. Назвалась Верой.
  − Верой? − Сергей вздрогнул. − И ты взяла трубку? Боже, ну зачем, ты это сделала? Зачем, ты это сделала?
  − А что такого? Извини, Сереж, я не знала. Ты ведь сам разрешил мне подходить к телефону. Что случилось-то, я не понимаю?
  Не отвечая Насте, Сергей быстро прошел в комнату и посмотрел номер, с которого звонили, сохранившийся в памяти телефонного аппарата. Затем включил компьютер и с трудом дождавшись загрузки операционной системы, запустил файл '09.exe'. Это − база телефонных номеров, особенная база, в ней можно было узнать имя и адрес звонящего по его телефону.
  Сергей ввел номер, подсказанный телефоном. На дисплее появилась быстро ползущая вправо полоска прогресс-индикатора...
  "Платонова Н.П. Улица... Дом... Кв...", − бесстрастно выдал компьютер. Сергей бессильно плюхнулся на стул.
  − Наташа? − удивленно сказала стоявшая рядом Настя. − Но это был не ее голос, я хорошо его знаю. Ты ведь говорил, что не знаком с ней?
  − Это звонила ее сестра, − безразлично пробормотал Сергей.
  − Сестра? Да, у нее есть сестра. Я ее не видела никогда, кажется ее действительно зовут Верой. Ты ждал ее звонка? Ну прости, я ведь не знала, что она тебе позвонит.
  − Я сам не знал... Я написал ей письмо, дней пять назад. Я не рассчитывал, что она позвонит, это была всего лишь попытка выразить чувства. Вера очень красивая женщина, я ее видел всего лишь однажды. Она проходила мимо и не обратила внимания на меня, а я стоял, как громом пораженный. Я не знаю, поймешь ли ты меня, верх идиотизма рассказывать одной женщине, как тебе нравится другая. Не обижайся, я тогда не был знаком с тобой. Она, собственно и была причиной, что я зашел в тот бар, где мы встретились. А потом я написал ей письмо, где дал свой телефон. Я даже не знаю, зачем я это сделал. Я не ждал и боялся, что она позвонит, понимаешь, вы с ней такие разные, она девушка из моих снов, а ты здесь, только руку протяни, настоящая, живая, теплая. Ты рядом со мной и ты мне нравишься, а она - то, что показывают в кино. До того, как я увидел ее на улице, я не верил, что такие женщины бывают, а когда увидел... Наверное, ты меня не понимаешь?
  − Нет, не понимаю, − Настя была, против ожидания, совершенно спокойна. − Писать письмо... Зачем?
  − Затем, что я слишком хорошо знаю себя! Я боюсь разочарования, я все время его боюсь. Со мной уже был один раз похожий случай. Знаешь, одна коммерческая радиостанция, по ней ведет ночную программу диджей-женщина с очень красивым, волнующим голосом...
  − Ха, женщина...
  − Вот, и ты знаешь, а я тогда не знал ничего. Ее голос мне так понравился, что мое богатое воображение сделало за меня все остальное, я домыслил к этому голосу все остальные женские атрибуты и влюбился в этот образ. Никто не знал об этом, даже друзья и уж тем более жена, не догадывались ни о чем. Долго я лелеял этот образ в душе, пока как-то в газете в разделе скандальной хроники не прочел, что это мужчина-трансвестит, да еще ведущий какие-то сомнительны вечеринки в ночных клубах. Как я был разочарован, ты представить себе не можешь. А ведь это была всего лишь игра воображения, не больше. Веру же я видел глазами, мой друг, Колька, ты ж его знаешь, он давно знаком с ней и его рассказ совпал с моими мечтами. Она ведь действительно может оказаться такой!
  − Нет, Сергей, ты просто ненормальный, так верить в мечту! Ты хоть головой-то понимаешь, что не сможет, никогда не сможет она оказаться такой, как ты ждешь?
  − Головой, конечно, головой сколько угодно. А вот верю и все тут! Верю и боюсь разочароваться... Понимаешь, мои мечты о ней доходят до смешного, ты меня знаешь, знаешь, что я нормальный мужик, но когда я думаю о ней, то даже представить не могу её в постели. И в голову не приходит! Воображение этого просто не рисует, ведь говорю тебе, я отношусь к ней, как к ангелу, максимум, о чем я мечтаю, это целовать ей руки. Я понимаю, что это звучит по-идиотски, но поверь мне, это сущая правда!
  − Но зачем тогда письмо писать? Ты в любой момент, хоть прямо сейчас, можешь позвонить ей и сказать все, что хочешь. Возьми, набери номер, я уверена, она еще у сестры. Назначь свиданье и целуй ей руки сколько угодно.
  − Настя, я не ребенок, я бы так и сделал, не сомневайся, но я не могу. Не могу я этого сейчас! Неделю назад мог, а сейчас не могу! Ты появилась в моей жизни, ну неужели непонятно? Я не знаю, что мне делать, на чем остановиться. Я не могу бросить тебя, за всего лишь одну неделю я к тебе так привязался, но и она ведь женщина из моих снов. Ты мне можешь не поверить, но именно она приснилась мне в то утро, когда я так грубо выгнал тебя.
  − И всё-таки, Сергей, тебе рано или поздно придется сделать какой-то выбор. Кто тебе дороже, девушка из жизни или из грёз? Ты извини, если я тебе кажусь излишне жестокой, но так должно быть.
  − Я... − начал Сергей и тут телефон взорвался звонком. Сергей посмотрел на дисплей АОНа. Там был тот же номер, что и на компьютерном мониторе. Сергей не двигался с места.
  − Ну что же ты? Давай, делай ход, − насмешливо сказала Настя. − Хочешь, я возьму трубку? − она протянула руку к телефону, но Сергей перехватил ее.
  − Не надо, − попросил он.
  Он смотрел на номер мерцающий на дисплее, держал Настю за руку, но не двигался.
  А телефон звонил и звонил...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"