До и после Победы. Книга 4. Прорыв. Часть 2
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Экс-главы 24-50 Книги 4 часть 1 - использование довоенных наработок по массовому жилищному строительству, увод средств для массового жилищного строительства, банковская система, автоматизация учета, табуляторы, СМС-мессенджеры на электромеханике, текущее состояние в производстве ЦЭВМ, использование существующего законодательства по кустарной промышленности, по борьбе с гигантоманией, виды промышленности СССР, взаимоотношения союзных, республиканских и местных органов власти, налоговая система, виды промышленности, перевод предприятий в местную промышленность, республиканское НКВД, система транспорта, орудийные стволы, эволюция крупняка, электрообработка металлов, промышленные токи повышенной частоты, успехи немцев в воздушной войне, в ПТО, новая бронетехника.
|
ГЛАВА 1.
В отличие от местных архитекторов и строителей, я просто знал как выглядит типовое жилье, так как в свое время насмотрелся на разные варианты, походил по ним, и даже пожил в них немало. Скорее всего, все эти проекты моего времени и были плодами тех самых архитекторов, которые до войны еще только примеривались к новому для себя делу - массовому типовому жилищному строительству. Мне же примериваться не требовалось, поэтому мои дополнения к существующим проектам и легли в основу наших проектов жилых домов и секций - собственно, мы лишь немного расширили эти проекты.
Так, на одну лестничную площадку приходилось и шесть квартир, пусть и не только трешек, но и однушек-двушек, которые, тем не менее, были сравнимы по площадям с существующими сейчас. Правда, размеры секций моего времени были вроде бы 16-19 на 11-12 метров, тогда как мы все-таки собирались строить дома попросторнее, так что в наших планировках также предусматривалось минимум три квартиры в секции, а в основном шесть - секции с малым количеством квартир были либо поворотными, либо содержали квартиры с большим количеством комнат, либо предусматривали служебные помещения - помещение консьержа, колясочную, мини-прачечную, помещения для небольших торжеств и праздников, домовые клубы, да и просто входные холлы - все это было больше характерно для первых этажей. Соответственно, размер секций был 25-30 на 18-20 метров с учетом довольно просторных лоджий - все-таки внутри квартир надо было упрятать и входной холл, где можно было развернуться паре-тройке человек и поставить встроенные шкафы, и ванные-туалеты, и кладовые. Да и сантехнику требовалось вывести на общие с соседними квартирами стояки, чтобы уменьшить их количество, а ведь, например, в трехкомнатных и выше квартирах предусматривалось два туалета.
А вот комнат для домработниц мы, как и большинство предвоенных советских домов класса "пост-37", также не предусматривали, пусть некоторые партийные и советские работники и жаловались еще в начале тридцатых что некуда разместить прислугу. После 1937 подобные разговорчики, конечно, поутихли. Впрочем, и тут в 1938 году уже начали как минимум проектировать, а где-то и строить нормальные дома - с 4-6 квартирами на лестничную клетку, с глубиной корпуса в 15 метров. Причем жилая площадь двушки могла быть даже больше чем у нас - 35-40 квадратных метров против 32-35. Хотя кухня у нас была как еще одна комната - от 12 квадратных метров, тогда как по типовым планировкам - "не менее 6 квадратных метров".
Наши же решения за счет увеличенной глубины секции позволяли состыковать стояки однушек, расположенных у одной стены - как бы напротив лестнично-лифтовой секции - а также стояки двушки и трешки, расположенных справа и слева от лестничного пролета. При этом лестничный холл получался вполне приличным, а высота потолков в 2,7,а не 3 или тем более 3,3-3,5 метра позволяла делать лестницы без изгибов и промежуточных площадок - только эти два решения позволяли сэкономить на строительстве каждого квадратного метра еще 100 рублей. Ну и жилые площади у нас были поменьше - наши комнаты были 12-15-18, совсем редко - 20-22 квадратных метра, тогда как советские довоенные проекты предполагали комнаты в 19-20 метров и больше - да, наши проекты были похуже довоенных, но лучше чем, например, немецкие - те же "франкфуртские" типы квартир предполагали однушки общей (то есть даже не жилой !) площадью от 22 квадратных метров, двушки - от 31, трешки - от 41. Скворечники. И это при том, что в Германии была та же норма жилплощади на человека что и в СССР - 9 квадратных метров. Соответственно, если у нас жилая площадь комнат в двушках была 30-35 метров, то в довоенных проектах она была 37-38 квадратных метров, а в трешках - 58-63, тогда как у нас - 52-55. Ну да - при таких высоких потолках комната меньшей площади будет выглядеть уже как ущелье, а при наших высотах площадь можно сделать и поменьше, что ведет к физическому увеличению количества квартир, но еще без существенного ухудшения их качеств, хотя по этим временам даже немецкие квартиры будут пределом мечтаний для миллионов людей.
То есть наши типовые проекты жилых секций по расчетам были дешевле довоенных советских минимум на четверть, а то и на треть - за счет большей глубины на этаже можно было разместить до шести квартир, сблокировать стояки, а за счет меньшей высоты потолков - делать лестницы всего с двумя маршами, а комнаты - меньшей площади. И что делать с этой экономией - пока было непонятно. С одной стороны, это снижает потребность в деньгах, которые должны будут "уплатить" "заказчики", в том числе и кооперативы, что я собирался создавать - то есть обычные люди. С другой, если в отчетности показывать "старую" стоимость - как если бы мы строили по довоенным планировкам и нормативам, то разницу между отчетной и фактической стоимостью можно будет опять же направить на строительство новых домов - и снова - без влезания в союзный бюджет. Снова жилье будет появляться из ниоткуда, причем в заметных количествах - если мы с расчетами ничего не напортачили, то только за счет этой экономии мы сможем построить минимум четверть необходимого жилья - а это почти тридцать миллионов квадратных метров - то есть в отчетах мы покажем соответствующие затраты, а значит на них будут уменьшены отчисления в союзный бюджет - вот деньги и не уйдут из республики и местных бюджетов. Только бы не перемудрить, да и надо еще будет как следует разобраться как вообще сейчас устроены бюджетные отношения между союзом и республиками, а также между республиками и их областями, и можем ли мы вообще вот просто так показать какой-то перерасход и на его основании уменьшить отчисления в союзный бюджет. Это еще предстоит выяснить, сейчас же главное вообще определиться с возможностями, а как их реализовать - это будет уже следующим этапом.
Но все-равно - надо было искать и другие пути как получить много денег. И тут мы сделали еще один финт ушами - назвали кухню "комнатой для семейных собраний за столом с оборудованием для разогрева пищи", тем самым перевели ее в разряд жилых помещений и соответственно на пустом месте "увеличили" жилую площадь наших квартир и, наоборот, снизили общую. Причем и фактически, и формально это было правомерным действием - мы проектировали кухни как полноценные комнаты, пусть и небольшие, но даже в экс-однушках кухни были по 12 квадратных метров, в двушках-трешках их размер доходил до 14 квадратов. А формально - тут мы как бы "вернулись" к идее домов-коммун двадцатых годов, когда предполагалось, что вся стирка-готовка будет выполняться общественными бытовыми комбинатами, а в квартирах советские граждане будут только спать, проводить семейный досуг, растить-учить детей, изучать науки и искусства, встречаться с друзьями и родственниками. Идиллия бетонных джунглей, городская пастораль, в которой даже соседская дрель будет звучать радостно и приятно. У нас, понятное дело, это так не будет, но выглядело все действительно довольно похоже - в проектах кухонный блок из плиты и мойки был объединен единой столешницей, встроенные шкафы также занимали гораздо меньше места - все было компактно и совсем не похоже на обычную советскую кухню с ее отдельными столами-плитами-шкафами, ну разве что крючки-подвески для кастрюль-сковородок. Но ведь это - "только чтобы разогреть готовую еду", а то, что советские люди будут делать в этой комнате полноценную готовку - "тут мы не виноваты - сработали привычки".
И этот финт позволял "увеличить" площадь домов - напомню, она сейчас считалась только по жилой площади. Соответственно, при той же стоимости строительства мы могли увеличить отчетную стоимость каждого дома на стоимость этих кухонь, "ставших" комнатами, в результате - раз "увеличивается" строительство жилой площади, то пропорционально нормативам "увеличивается" и строительство остальной площади в соответствии с пропорциями, принятыми на текущем этапе жилищного строительства. То есть "увеличиваются" наши затраты на строительство, а следовательно уменьшаются средства отчисляемые в союзный бюджет - и остается еще больше средств на дальнейшее строительство. С этим ходом мы могли построить без привлечения союзного бюджета уже почти половину из 150 миллионов метров жилья. Да, фактическое количество жилья от этого не увеличится, но этот проект и так должен был дать столько жилья, сколько здесь не будет еще лет двадцать, а то и тридцать, мне было важно чтобы несколько лет в наши дела никто не лез, а там хоть трава не расти. Более того - такое формальное увеличение жилой площади вело и к увеличению квартплаты за одну и ту же квартиру - то есть мы быстрее сможем возмещать затраты на строительство за счет взносов жильцов. Откуда будут брать эти дополнительные деньги сами жильцы - тут еще будем думать - семьям с малым доходом может организуем какую-то программу субсидирования, и тогда деньги пойдут уже из республиканского или местного бюджета - главное, чтобы деньги шли и по отчетам бы выходило, что их достаточно для продолжения строительства. Ох уж эти "шашечки".
Правда, эта схема с фиктивными жилыми метрами выглядела еще большей аферой чем завышение стоимости строительства, что может выйти боком, особенно когда какие-нибудь проверяющие проверят соотношение общей и жилой площади по общим цифрам республики и выяснят, что пропорции у нас совсем другие - общей сильно не хватает для такого количества жилой. А значит, мы утаили часть средств и пустили их неизвестно на что. Нам-то известно - мы их пустили - пустим - на новое строительство, но будет выглядеть так, что мы их утаили от союзного бюджета. Хотя по факту так и будет. И как объяснить такие действия - непонятно. Как непонятно и то, что мы будем взимать повышенную квартплату за жилую площадь, которая по факту является общей - если эту тему раздуют, то народ может ее и поддержать - в тонкости мы широкие массы посвящать не собирались, а значит для широких масс все это будет выглядеть как попытка руководства республики отнять часть их денег. Что будет означать для этого руководства - а значит и конкретно для меня - полные и окончательные кранты - в лучшем случае прокатят на следующих выборах в советы, в худшем же сразу будет выдвинут отзыв из депутатов. В общем, тут надо было все еще сто раз продумать.
Тему мы пока оставили в качестве рабочего - и даже работающего - варианта, но начали активно стелить соломку - в прессу пошли статьи о новом коммунистическом быте, благо что нам ничего не надо было придумывать - этого добра было полно в двадцатых и начале тридцатых годов - тут главное чтобы не возникло параллелей с троцкистами и прочими децистами, которые и продвигали тему коммунистического быта. А вот чего не хватало - так это техники для обслуживания бытовых нужд населения в специализированных организациях. Ну, тут уж все зависело от меня - это здесь посудомойки-пылесосы-утюги-прочее было еще диковинкой, а для меня - обычными предметами интерьера. Поэтому "оставалось" спроектировать всю эту технику, спроектировать оснастку для ее производства, построить заводы-фабрики - и гнать ее десятками тысяч штук, заодно организовывая многочисленные комбинаты бытового обслуживания населения - типа руководство республики и в самом деле собиралось строить дома-коммуны, да не учло негативный опыт двадцатых годов, вот и переборщило.
Причем всю эту технику надо было не то чтобы спроектировать заново, а грамотно передрать ... то есть творчески заимствовать, и заодно улучшить. Так, те же посудомоечные машины появились еще в 1850 году в виде бака, через который надо было вручную проливать горячую воду - шняга, конечно, но начало было положено, и уже в 1885 году Жозефина Кокрейн сказала "Если никто не соберётся изобрести посудомоечный агрегат, то это сделаю я сама" - и изобрела - уже довольно автоматизированный агрегат с паровыми насосами, благо что прадед был конструктором первого американского парохода, а отец конструировал насосы, так что наслушалась-насмотрелась по теме немало, и на начало сороковых посудомоечные машины выпускала и американская Whirlpool, и немецкая Miele. Так что фигня-вопрос, тем более что какие-то конструкции мы же выпускали, но - несовершенные, ломающиеся и разномастные. Пробовали. Нарабатывали опыт. Который теперь, похоже, пригодится гораздо быстрее чем мы рассчитывали. В общем, мы создавали себе пути отступления в стиле "ошиблись, бывает, сейчас все исправим, назовем кухни снова кухнями и вернем все деньги, только не сразу а по некоторому истечении лет - жилье-то оно вот - все-равно построено и стоит, а то что не все учтено по бухгалтерии как следует - ну так мы же не бюрократы, обеспечение потребностей населения - наша главная и основная задача, а бухгалтерию исправим". Конечно, эти заготовленные объяснения были довольно шаткими, поэтому мы продолжали работу и над другими вариантами получения нужных потоков средств. Благо что и само строительство предоставляло для этого широкие возможности.
То есть более совершенные проекты жилых домов и фиктивный перевод кухонь в жилую площадь уже вдвое снижали потребное количество средств - если все выгорит, то в год будет требоваться накоплений уже не 7,5, а 4 миллиарда рублей (округлю вверх чтобы если уж и ошибиться, то в нашу пользу). Это, конечно, все-равно было больше чем наш миллиард рублей, что мы могли при самом удачном раскладе выручить на торговле, но уже не в восемь раз, а всего в четыре. А ведь я еще не рассматривал саму технологию строительства - именно на внедрении массового панельного домостроения, как и Сталин, Маленков, а затем и Хрущев в моей истории, я и собирался изрядно сэкономить.
Причем перед войной в СССР уже развивались так называемые скоростные методы строительства - еще не панельного, но уже и не мелкодетального - за счет новых технологий, механизмов и организации подготовительных и строительных работ скорость постройки сооружений резко вырастала по сравнению с принятыми тогда сроками. Так, в 1940 году на московском заводе КИМ всего за три зимних месяца построили кузовной цех из монолитного железобетона с применением стандартной (а не сколачивавшейся из отдельных досок по месту) щитовой опалубки и готовых (а не свариваемых на месте из отдельных прутков) сварных каркасов и армирующих сеток, при этом кубатура здания составила 82,5 тысячи кубометров - 16 тысяч квадратных метров площади при высоте цеха в 5 метров, и было уложено почти 7 тысяч кубометров бетона - по 120 кубов в сутки. Подобное же строительство из сборных железобетонных конструкций шло ненамного медленнее - здание кубатурой 25 тысяч кубометров было построено за 50 дней из 660 кубометров сборных железобетонных конструкций. Были и другие примеры скоростного строительства - цех в 65 тысяч кубов был построен за два месяца, в 27 тысяч кубов - за 35 дней. После проблем с кадрами, отсутствием средств механизации и правильной организации строительства начала тридцатых советская строительная промышленность все больше раскочегаривалась.
И если в 1939 году скоростными методами строительства было выполнено лишь 3% всех работ Наркомстроя, то в 1940 году так было построено уже 9% - немного, но рост - в три раза, и дальше это дело только бы нарастало - в 1941 цифра должна была выйти уже на 25% всего промышленного строительства, а общий объем строительных работ методами скоростного строительства был запланирован уже в 1 миллиард рублей - и это только по Наркомстрою, не считая других наркоматов. А это значит, что максимум к 1945 году СССР сравнялся бы по выпуску промышленной продукции с США, так что американский олигархат сделал удачные вложения, которыми он сначала фактически сбросил с мировой сцены своего английского союзника, а затем существенно замедлил развитие своего советского конкурента по цивилизационному строительству. Электропечи монтировались за 24 дня, кауперы диаметром 8 метров и высотой 40 для предварительного подогрева воздуха для домн - за 8 дней, скрубберы диаметром 6,5 и высотой 30 метров для очистки отходящих газов - за 12 дней. Фантастика.
Все от того, что теперь металлоконструкции сваривались на земле в крупные секции, если необходимо - сразу с опалубкой под заливку бетона, и затем устанавливались краном или дерриком (разновидностью крана, а не виселицей) на свои места в общей конструкции, тогда как раньше рабочим приходилось заниматься промышленной акробатикой на высоте нескольких десятков метров - со сварочными аппаратами в одной руке и с каждой железякой в другой лазать по строительным лесам, шеей и коленями подтаскивая за собой кабель для сварочного аппарата, цепляясь зубами и пальцами ног за строительные леса и приваривая прутки и листы металла порой в совсем уж неудобной рабочей позиции, когда только и оставалось сожалеть, что далекие предки отбросили хвост за ненадобностью - сейчас бы он ох как пригодился !
А всего же доменная печь в Запорожье объемом 1300 кубометров вместе с обвязкой должна была быть построена по плану за год, построили вроде за восемь месяцев. Мы, правда, лишь подбирались к домнам таких размеров - если первые домны были у нас объемом всего пять кубометров, то сейчас мы начинали строить домну на пятьсот кубов и предполагали построить ее за два месяца - конечно, и с опытом, наработанным на наших "малышах", и с довоенным опытом строительства в Запорожье - там в результате широкого применения монтажа укрупненными элементами в период нормального поступления металлоконструкций выработка у монтажников повысилась в 2,5 раза. Дополнительно в результате укрупнения элементов на земле сократилось количество подъемов по кауперам: вместо 92 было всего 16 подъемов, по скрубберам вместо 98 было 9. Все мероприятия по укрупнению элементов монтажа привели к значительному сокращению затрат рабочей силы против сметы: по кауперам вместо 2572 человеко-дней затрачено было 1103 человеко-дней, что равно 43%; по скрубберам вместо 1687 человеко-дней затрачено 1 238 человеко-дней, или 73% и т.д. Одно слово - молодцы. Конечно, тут сказывалось постепенное насыщение строек мощной подъемной техникой - так-то советские специалисты не были дураками, они и раньше видели как можно было бы такими способами увеличить скорость постройки сооружений, да технические возможности отставали от желаний. И вот - с конца тридцатых, когда советские заводы после всех организационных неурядиц и болезней быстрого роста наконец начинали работать в полную силу, возможности все сильнее догоняли желания - ставка на индустриализацию начинала приносить плоды.
Относительно же жилья местное строительство можно было назвать скоростным с большой натяжкой - оно было скоростным только относительно предыдущих темпов, а так-то оно предполагало строительство одного этажа за 7 дней. С учетом того, что мы собирались строить пятиэтажные дома из железобетонных панелей за пару-тройку недель - небо и земля. Это была одна из точек экономии, с помощью которых я и рассчитывал провернуть дельце с массовым жилищным строительством в нужном мне русле - и без обращения к союзному бюджету со всеми этими согласованиями, и с организацией множества жилищно-строительных кооперативов, которые дадут мне инструмент по контролю выборов в советы. Ведь если мы построим пятиэтажку пусть даже за три недели, но в отчетности отразим срок в пять недель - как раз согласно довоенным показателям скоростного строительства по семь дней на этаж - то две недели "строительства" получатся нашей экономией, которую по бухгалтерии мы можем провести как затраты, а по факту пустить эти средства на оплату других строек. Да, выгода тут будет лишь на зарплате, топливе и амортизации строительной техники, но это все-равно - немалые средства. И если на каждом доме мы таким образом сможем экономить пусть даже десять тысяч рублей - это уже немало. А ведь бригады могут составлять и сто человек, что при средней зарплате в 400 рублей даст за полмесяца уже двадцать тысяч - это сорок квадратных метров жилплощади, выгаданных на каждом доме, а с учетом расходов на топливо и амортизации - и все полсотни метров. Целая квартира и даже чуть побольше если считать по жилплощади.
Причем советское строительство еще только осваивало новые методы, поэтому дел было полно, полно было и возможностей урвать еще немного средств. Так, в одном из довоенных докладов отмечалось, что "медленные темпы и плохая организация многих наших строек зависят в значительной степени от плохого использования подготовительного периода, неправильного порядка производства работ и частых изменений проекта не только во время проектирования, но и во время строительства. Для использования подготовительного периода, в течение которого должна быть обеспечена возможность скорейшего развертывания всех основных работ, необходимо в кратчайший срок построить подсобные предприятия и жилища для рабочих. Для использования подготовительного периода большое значение имеет также создание районных стройбаз, позволяющих почти полностью снять со строек, возникающих в районе, заботу о постройке подсобных предприятий и заготовке местных материалов и сразу сосредоточить все внимание на развертывании самого строительства".
И сразу же принимались меры. Были разработаны типовые проекты районных стройбаз, сборно-разборных зданий из типовых секций размером 5х3 метра, которые могли использоваться как опалубочные, плотничные, столярные, арматурные и ремонтно-механические мастерские, склады, конторы, столовые, общежития и так далее - подсобных помещений на стройках требовалось изрядно. Причем сборка такого здания могла быть выполнена за сутки, а разборка - за полдня. И, несмотря на вроде бы вспомогательную роль этих помещений, потребность в рабочей силе на квадратный метр построенной жилплощади снижалась с 2,5 до 1,2 человека - только за счет того, что эти вспомогательные строения переводились на типовые конструкции. В два раза ! Так что мы, с одной стороны, развивали свое строительство вовсе не на пустом месте, а с другой - работу можно было вести по передовым методам, но учет вести по "недостаточной подготовке производства" - соответственно, на таких "накладных расходах" можно было выгадать еще квартиру-другую на каждом доме. И таких небольших точек выгадывания набиралось прилично.
Например, мы активно наматывали на ус методику поточно-скоростного строительства, предложенную архитектором Аркадием Мордвиновым в 1938 году. Перед этим он построил промышленными методами другой дом - единый шаг пролетов, металлические стойки, железобетонные перекрытия, стеновые блоки, оконные блоки, двери, лестницы - все изготавливали на заводе и затем привозили на стройку и просто устанавливали на свои места - для меня это казалось естественным, но тогда это был прорыв. В результате, даже несмотря на то, что всю оснастку пришлось проектировать под данное здание, оно вместо двух лет было построено всего за 11 месяцев. Архитектору это понравилось, и он запроектировал такое строительство уже для целой улицы - с графиком последовательного выполнения различных операций специализированными бригадами - земляные работы, фундаментные, кладка стен и монтаж перекрытий, сантехника, установка окон и дверей - все делалось волнообразным перемещением специализированных бригад последовательно от объекта к объекту, с использованием механизмов, своевременным подвозом грузов - советским строителям удалось создать конвейер по выпечке домов. В результате на один дом уходило уже 6-8 месяцев - по тем временам существенное достижение, пусть дома и были всего по две трехкомнатные квартиры на лестничную площадку, рассчитанные на по-комнатное заселение семей - то есть строили мало того что коммуналки, так еще и по нерациональному проекту - с малым числом квартир на лестничной площадке. Ну да ладно - для тренировки и это сойдет. И до войны по этой методике успели построить, и довольно быстро, несколько участков улиц в Москве - на Большой Калужской, Велозаводской, Большой Полянке. Под это дело мы выпросили к себе на консультации и самого Мордвинова, и разгромленного им за "леонидовщину" Ивана Леонидова - представителя русского авангарда и конструктивизма - мне понравился его проект Дома Промышленности - практически современное мне здание, а также его Город Солнца, Словарь архитектурных форм - чувствуется, что человек творческий, так пусть и творит - строит нам Зеленоград в Менделеевской Долине, раз в Союзе его задвинули.
ГЛАВА 2.
Причем эти проекты скоростного строительства преподносились как великое достижение советских строителей, чем они на самом деле и были. Но если приглядеться к подробностям, то картина выглядела пока не такой уж радужной. Так, при скоростной застройке Калужской улицы в Москве, стоимость сборных железобетонных конструкций составила 612 рублей за кубометр кубатуры здания (это не жилая площадь, по которой принято считать при покупке квартир, а именно объем здания, который так "любят" применять в подсчетах архитекторы и строители - и соотношение между этими величинами зависит от конкретного проекта - прежде всего высоты потолков). Это вместо 220 рублей за кубометр при возведении зданий из монолитного железобетона - то есть новые и вроде бы более прогрессивные методы строительства обошлись в три раза дороже привычных. Все от того, что изделия и опалубки, сделанные для строительных организаций на заказ, обходились гораздо дороже чем те же конструкции, сделанные кустарным способом непосредственно на стройплощадках - а ведь такая кустарщина уже сама по себе была дорогим удовольствием, но здесь еще добавлялись накладные расходы на взаимодействие между разными организациями, когда уже не скажешь рабочему "не, фигню делаем, давай-ка сдвинем эту перегородку на десять сантиметров" - нет, тут мало того что уже не проконтролируешь сам процесс, так еще все надо заранее согласовать, а получив в итоге фигню - выяснить кто виноват и все переделать - а это новые круги согласований. Так что неудивительно, что, несмотря на указания повсеместно внедрять передовые методы строительства, внедрялись они медленнее чем могли бы.
И тут было поле непаханое для укрытия очередных "бесплатных" квартир. Ведь эти методы промышленного строительства медленно внедрялись прежде всего потому, что отсутствовали установившиеся и согласованные на всех уровнях чертежи деталей - то есть советская промышленность еще до конца не определилась - а что же она будет выпускать. Соответственно, каждый завод делал свои варианты одних и тех же деталей - лестниц, подоконников и прочего - вроде бы и по типовым проектам, но количество этих проектов было сравнимо с количеством строящихся зданий, соответственно, сами здания строились фактически по мелкосерийным проектам (пусть и "типовым", но - только для данных нескольких домов), а где мелкая серия - там высокая стоимость. У нас такой проблемы не было из-за меня - я уже видел на чем советская промышленность в итоге остановилась, то есть у меня были опробованные временем решения (которые, конечно, немного улучшим, но костяк был), а военное положение и "начальственная дурь" (пусть и подкрепленная завоеванным в предыдущие два года авторитетом) позволяли мне одним росчерком пера сказать "делаем так". И все - оснастка начала проектироваться и изготавливаться, из нее уже начали сходить первые элементы - пока только для тестирования на стендах со знакопеременной нагрузкой - механической и температурной - и в некоторых пробных строениях - посмотрим, как быстро будут разваливаться детали и строения, сделанные по одним чертежам, но разным технологиям - по паре-тройке десятков на каждый строительный элемент. Метаний и кустарничества у нас не предполагалось изначально.
Только в Москве про это еще не знали (как и вообще про программу жилищного строительства). И это давало нам широкий простор для манипуляций с отчетностью и бухгалтерией - ведь если все те детали и изделия, что мы будем выпускать уже промышленными методами, мы будем отражать как выпущенные кустарными способами либо по высоким договорным ценам - как это и было до войны во многих случаях строительства промышленными методами, то есть с применением готовых элементов - лестниц, перекрытий и прочего - то мы на каждом доме сможем выгадать еще минимум по паре квартир, хотя вообще-то даже больше - ведь при том же скоростном строительстве в Москве даже двери выходили более чем в два раза дороже - 70 рублей на квадратный метр жилплощади вместо 31 рубля - все из-за нестандартности чертежей самих дверей и их косяков. А по сорок рублей с каждой из тысячи дверей одного дома - это сорок тысяч рублей - 80 квадратных метров жилой площади - почти три "бесплатные" квартиры (ну да - "бесплатные" - за счет утаивания этих средств от союзного бюджета).
А ведь кроме дверей в домах были и окна, и лестницы с перилами, и балконы-лоджии - только на этой мелочевке набегало по десятку квартир с дома. Пожалуй, такими темпами окажется, что у нас будет еще и прибыток от всего этого строительства. Так что можно будет борзеть поменьше и градус борзоты снижать быстрее - скажем, за год такого оголтелого борзежа мы поднакопим капитала, а затем будем плавно снижать приписки и утайки, так как пойдет уже поток денег в качестве оплаты за построенное жилье от наших советов, промышленных и общественных организаций, так что может через два-три года можно будет даже начать пересчет и возврат "неправильно рассчитанного и отраженного по бухгалтерии" - глядишь, и удастся мне проскочить мимо посадки, благо что, если смотреть по закону, то "уголовку" мне не пришьешь - отсутствует корыстный интерес, "политику" - тоже - жилье строится именно для народа, и остается только превышение служебных полномочий и бесхозяйственность - вот это и будем "исправлять" возвратами и пересчетами. Но - позднее, когда дело, как я надеюсь, уже встанет на прочные рельсы социалистического строительства. Сейчас же, повторюсь, надо надыбать побольше точек утаивания - чем их будет больше, тем больше будет пространство для маневра - сначала - за их счет резко накопить нужные средства, и затем понемногу "сдавать" эти точки теми самыми возвратами и перерасчетами. Причем не факт что нужно будет сдавать все - мы так же вели боевые действия в первые год-полтора, когда быстро захватывали свободные от крупных сил противника территории с расчетом сдать их в случае большой опасности, вот только зачастую оказывалось, что у противника уже нет сил чтобы их вернуть. Ну это еще посмотрим как и что.
До войны-то в СССР также разворачивались широкие работы по промышленном производству строительных деталей и конструкций. Так, уже в 1939 году состояние индустриальной базы трестов Главцентростроя давало возможность вынести со стройплощадок на производственные предприятия (то есть индустриализировать строительство) около 8-10% всего объема работ, в 1940 строительство обеспечивалось промышленно изготовленными стройдеталями и полуфабрикатами уже на 15%, а на первоочередных стройках - и до 25%. На 1941 год было запроектировано увеличение охвата индустриальными методами работ до 23% уже по всем стройкам. Причем, если многие дома и здания в конце тридцатых еще предполагалось строить с применением металлических опор и горизонтальных прогонов между ними, и затем внутри этого каркаса из металлических балок делали кирпичную кладку, и расход металла получался 30 килограммов на квадратный метр жилой площади, то уже в 1940 году проекты начинали пересматривать в направлении внедрения в сооружениях сборных конструкций, замены дефицитных материалов, например, кирпича и металла, на шлакобетон и железобетон - а у нас это будет широко и изначально - вот еще одна точка экономии. Более того, довоенные дома по новым проектам были, похоже, не такими уж и теплыми - за счет применения стальных конструкций архитекторы сделали стены тоньше - теперь стенам не требовалось держать вес здания, а потому их толщина была всего в два кирпича - полметра. Да у нас толщина панели лишь на четверть меньше, при том что теплопроводность кирпича 0,4-0,7, а мы ориентировались на аналог кирпичной стены толщиной в один метр. То есть уже тут была возможность обосновать более высокую стоимость строительства - типа потом будем экономить на отоплении ... ну или брать денег за отопление как будто стена всего "в два кирпича" и дельту между нормативом и фактом пускать на оплату следующего строительства - подумаем. К тому же советские проектировщики еще не могли отвязаться от кирпичной кладки - и для выкладки внешних стен, и для выкладки внутриквартирных перегородок, поэтому их конструкции должны были иметь модуль 130 миллиметров - то есть быть кратными шагу кирпичной кладки с учетом швов. Мы же ориентировались на гипсокартон и бенобетонные блоки, которые можно пилить как душе угодно, хотя, конечно же, мы просто проектировали оснастку под блоки на конкретные места - благо что они все-равно были больше кирпича, а потому их укладка была менее трудоемкая. Ну а если говорить о панелях - то тут вообще была полная свобода в размещении дверей и их размерах. И такая отвязка от модуля кирпича позволяла более свободно подходить к проектированию отдельных элементов - архитектору уже не нужно было выбирать из двух зол - то ли заузить проход чтобы он совпадал с шагом кирпичной кладки, но зато потребовал бы нестандартного косяка, то ли сделать его нормальным, но добавить операцию рубки кирпичей. Вдобавок, двери-косяки везде можно было ставить стандартного размера. Ну или двух-трех размеров, но все-равно - стандартных. А значит - массовых, как минимум в плане каркаса, да и облицовок потребуется штук двадцать, ну пусть тридцать - по нынешним временам это невероятное разнообразие. А значит - дешевых. Снова - экономия.
Несмотря на все эти трудности и неувязки, до войны нарастающими темпами все-таки шло расширение использования промышленно изготовленных строительных деталей, что становилось возможным благодаря развернувшемуся строительству соответствующих заводов. Так, в Туле и Ногинске в 1940 году были оборудованы центральные установки инвентарных бетонных заводов производительностью по 40-60 тысяч кубометров готовых бетонных изделий (а, напомню, на метр жилой площади требуется примерно кубометр бетонных изделий - то есть два этих завода в принципе могли дать в год бетонных изделий почти на две тысячи квартир каждый - если принять что их будут строить уже целиком из бетонных изделий, без стальных балок и кирпича - с ними количество квадратных метров будет еще выше), в Москве начато строительство завода ЖБИ мощностью 80 тысяч кубометров бетона и 32 тысячи кубометров железобетонных стройдеталей, в Люберцах закончено строительство армопенобетонного завода на 12 тысяч кубометров, в московских Лужниках, во Владимире, Муроме, Рязани и Скопине заканчивалось строительство центральных стройзаводов по выпуску крупных и мелких железобетонных блоков и плит для перекрытий, блоков из пенобетона, мозаичных ступеней, подоконников, строились базы производственных предприятий, на которых можно было хранить необходимое оборудование и с помощью которых можно было быстро разворачивать стройку, обеспечивая ее подсобными и вспомогательными помещениями и оборудованием. Работы по усилению строительной базы велись большие.
Правда, административные препоны между ведомствами еще не позволяли использовать ее на всю мощность. Так, в том же тресте "Строитель" еще в середине тридцатых построили бетонный завод мощностью 70 тысяч кубометров бетона в год. Вроде бы отлично. Но в 1937 он выдал всего 59 тысяч кубометров бетона, а в 1940 - вообще 36 тысяч. Все из-за того, что на стройках треста просто не требовалось столько бетона - даже если каркасы зданий делали из монолитного железобетона, то стены закладывали уже кирпичной кладкой, даже не бетонными блоками, не говоря уж про применение панелей - архитекторская мысль отставала от возможностей строительных заводов, а порой она и не могла не отставать, так как сдерживалась недостаточной механизацией строительных работ. А другим организациям тоже делать бетон не могли, так как согласно принятому законодательству те организации должны были предоставить свои цемент и гравий. А откуда они их возьмут ? Да даже если есть откуда - это дополнительная возня. В результате - половина возможностей завода просто не использовалась. Ага ... значит, "и у нас так же". Ну, то, что бетонный завод работает целиком и полностью только на производство железобетонных изделий - это мелочь - упомянутый завод тоже отпускал на эти цели 10 тысяч кубометров бетона в год. А мы будем отпускать все за небольшим исключением - ЖБИ будут нужны всем стройкам - мы же не собираемся возиться с монолитными конструкциями, так как все здания будем делать по типовым проектам с типовыми элементами конструкций. Да, сами конструкции позволяют варьировать их вид и состав элементов, но сами элементы все-равно будут стандартными, то есть нужными везде - не в одном, так в другом здании, как например поворотные секции на 30, 45, 60 и 90 градусов.
И только на этой почве якобы-административных препон мы сможем выгадать еще по десятку квартир на дом - заводы-то будут загружены на полную мощность, но в отчеты будет идти процентов шестьдесят-семьдесят - "все как у людей". В принципе, можно было бы выставлять и меньшие цифры, ссылаясь на недостаточность квалифицированных кадров - раз уж "в самой Москве" с этим были проблемы, то что уж говорить про лесной партизанский край. Но - наверное слишком борзеть не будем - если не выбиваться из общего строя, то какое-то время не заметят, а в течении пары-тройки лет будем понемногу подтягивать процент загрузки мощностей - типа понемногу учимся. Тем более что заводов ЖБИ мы запланировали аж сорок штук - да, далеко до хрущевских четырех сотен, что начали строить в конце пятидесятых с принятием программы массового жилищного строительства, но - это все-таки на одну республику, а не на весь Советский Союз, да к тому же эти сорок штук - план лишь на первые три года - два строили уже сейчас, чтобы хоть как-то проверить и обкатать технологии, пять штук в сорок четвертом - обкатать разворачивание массового производства - изготовление оснастки, обучение рабочих, двенадцать - в сорок пятом и остальное - в сорок шестом, а там наверное будем добавлять по пять-десять заводов каждый год - должно будет хватить и на завершение основного этапа строительных работ, и на дальнейшее строительство уже в нормальном темпе - даже наверное что-то придется законсервировать. Ну это еще посмотрим. Планы, планы ...
Удастся ли их реализовать - вопрос, ведь в Советском Союзе тоже были планы, и когда я читал что то-то и то-то будет построено во второй половине сорок первого, или введено в строй в сорок втором - сердце кровью обливалось. В планах советского руководства была и интенсификация строительства за счет отказа от кирпичной кладки и перехода на более крупные строительные блоки для кладки стен. Так, на 1941 год было запланировано изготовить уже 249 тысяч кубометров шлакоблоков для крупноблочного домостроения - грубо говоря, на те же 249 тысяч квадратных метров жилой площади - это более семи тысяч двухкомнатных квартир. Хотя стоимость кубометра стены из крупноблочной кладки была пока выше чем из кирпича - сказывалась кустарность в производстве таких блоков. В начале тридцатых эти блоки вообще делались в опалубках с плохой поверхностью, и дом из таких неофактуренных, "черных" блоков требовалось дополнительно штукатурить, а штукатурные работы еще и в начале сороковых были механизированы хорошо если на 5%, и лишь со временем применение офактуренных блоков позволяло избавиться от штукарурения хотя бы фасадов домов - первое такое здание было построено в 1935 году в Москве, еще одно - в Свердловске, а вообще дома из офактуренных блоков в 1938-40 годах строились только в Москве и Ленинграде - в остальных городах так и продолжали гнать "чернушку" и затем ее штукатурить. А в 1940 был построен первый дом из блоков, офактуренных с обеих сторон - как со стороны улицы, так и со стороны квартиры - количество штукатурных работ еще уменьшилось. Правда, только в одном доме на всю страну - остальные дома так и продолжали штукатурить как минимум изнутри. А я с этой штукатуркой на перекрестной деревянной дранке намучался в свое время - чуть тронешь стену - и целый кусок мог осыпаться, а начнешь его заделывать шпаклевкой - будь готов что и соседние участки также посыпятся. Такого мне было не надо, поэтому наши бетонные панели шли с гладкими поверхностями - сразу под чистовую отделку шпаклевкой и покраской, ну или кому захочется - под обои.
Все от того, что наши формы были металлическими, а не деревянными. Советские строители тоже могли бы сделать и металлические, но сказывались метания и борьба идей, что бурлили в СССР все двадцатые и тридцатые. И, к сожалению, в конце тридцатых советская архитектура разворачивалась обратно к классике - с этими ее дурацкими псевдоколоннами во весь фасад, портиками и пилястрами - понятное дело, что с такими архитектурными излишествами ни о каком массовом строительстве речи не шло. Да и красота подобных элементов была сомнительна, тем более для меня - я насмотрелся на унылые ряды таких домишек с псевдо-колоннами - сами в два этажа высотой и две комнаты шириной, но выстроятся вдоль улицы в сплошную стену, к тому же покрашенные в разные цвета - ну уродство же. Такую "классику" надо бы выжигать напалмом - что нашу застройку 19го века, что европейскую, откуда царские архитекторы слизывали примеры даже не думая насколько это подходит в нашем климате и при наших территориях. Вот и в СССР классицисты, победившие конструктивистов (которые до того победили функционалистов), начинали разворачивать рельсы строительства вспять. Понятно, что из кирпича можно выстроить любые формы. Но какое же это долгое дело ! Поэтому часть архитекторов и строителей все-таки старалась быть поближе к народу и пыталась строить пусть и менее притязательные дома, зато более быстро и дешево. Но классицисты не сдавались, нашептывали и наговаривали - вот строительные блоки и шли с необработанными поверхностями - средств на нормальные формы не выделяли, поэтому делали их как получалось.
Понятное дело, что некоторые классицисты также заблуждались не со зла - они понимали, что недостаток строительной техники не оставлял строителям особого выбора - кирпич мог нести любой человек, тогда как даже для блока размером в шесть кирпичей порой требовалась хотя бы ручная лебедка. Что уж говорить о более крупных блоках и тем более целых панелях. Да, недостаток крановой техники также сильно тормозил развитие массового жилищного строительства. Так, на всех стройках СССР в конце 1940 года работало всего 1,1 тысяча передвижных кранов. Ну и еще несколько десятков тысяч якобы-кранов - лебедок и подъемных механизмов, в основном - с ручным приводом.
И вдобавок к такому недостатку крановой техники еще и коэффициент использования кранов был всего 0,13. То есть 87% рабочего времени краны простаивали. Это было связано преже всего с недостатком тех самых передвижных кранов, которые работали прежде всего на самых важных и ответственных стройках. А стационарные краны были в полном смысле слова стационарными, их сложно было переместить на другой участок стройплощадки - пока его размонтируешь, перенесешь по частям, соберешь, установишь и закрепишь на новом месте - проходит много времени. А проработает он там всего ничего - поднимет материалы, нужные для предстоящих двух-трех дней работы на данном участке - паре-тройке комнат, в лучшем случае квартир - и надо двигать на другое место. Так что порой гораздо проще было установить на стройке два-три крана чтобы они обслуживали каждый свою рабочую зону. Вот и простаивала техника большую часть времени, и хорошо если их обслуживал один крановщик, а то могли в каждый кран посадить по человеку. Скучающему и получающему зарплату.
При этом, хотя бетонные блоки были весом до трех тонн, это были еще далеко не панели, и чтобы выложить этаж требовалось до четырех рядов таких блоков. Да, это лучше чем кирпич с его десятками рядов, но - еще не панель. Причем первые крупноблочные дома строили еще по проектам кирпичных домов, которые рассчитаны на более мелкий шаг строительного элемента, поэтому и в крупноблочных домах выходило до 170 типов блоков, а значит и огромное количество разнотипных форм для их формования. И ведь это громадное количество типов блоков мало того что требовалось изготовить - их требовалось подать в нужное время в нужное место и правильно уложить - нагрузка на прораба и рабочего увеличивалась многократно. Неудивительно, что стоимость строительства из таких блоков была достаточно высокой - вот их и не жаловали. Проекты крупноблочных домов второй половины тридцатых уже начинали учитывать этот момент, и в некоторых количество блоков снижалось уже до 80 типов - еще не идеал, но уже прогресс. Причем архитекторы еще пытались воссоздать на внешней поверхности блоков видимость кирпичной или каменной кладки, что в самих формах было сделать не всегда возможно, поэтому эту имитацию кладки потом делали рабочие - вручную, то есть медленно и затратно. К тому же дома получались еще и рябящими в глазах, а не только унылыми - сплошная стена с множеством мелких на расстоянии квадратов и прямоугольников по ней и куцыми балкончиками - зрелище, конечно, было не впечатляющим, так что неудивительно что архитекторы такие дома не жаловали и все больше ударялись обратно в помпезность барских дворцов, в которых, тем не менее, также умудрялись делать сплошные гладкие стены и уже затем пытались их как-то украсить псевдо-колоннами, пилястрами и прочей мутью - это как пытаться замазать треснувшее стекло шпаклевкой - получалось только хуже.
ГЛАВА 3.
И это неудивительно - блок был такой промежуточной единицей, которая позволяла нормально строить только плоские стены - слишком мало было в нем возможностей для образования сложных пространственных конструкций - блок был уже довольно крупной единицей чтобы в случае выпадения нарушить целостность всей стены, и вместе с тем уже не обладал той "цепкостью" к соседям, что имел более мелкий кирпич за счет разбежки в укладке и высокого отношения площади поверхностей к собственному весу. И как раз крупная панель снова возвращала и возможность вносить в конструкции стен пространственность, и вместе с тем обладала крепкостью кирпичной кладки - ведь панель уже была достаточно большим элементом, чтобы уже самой содержать выступы, например в виде эркеров, и вдобавок она имела достаточно большой периметр, на котором можно было разместить много крепежных элементов, так что конструкция снова получалась прочной, и вместе с тем ею можно было сформировать практически любые пространственные композиции.
Впрочем, помимо бетонных блоков - из плотного бетона, бетона со щелевидными прорезями, пенобетона, до войны применяли и кирпичные блоки, и каменные - когда эти мелкие элементы соединялись в блок еще на заводе и затем на стройке лишь устанавливались на нужные места - технология, кстати, была интересной, и мы уже подумывали как ее применять для создания элементов декора - все-таки кирпич - довольно интересный и выразительный материал чтобы от него совсем отказаться, а заводская сборка существенно ускоряла создание кирпичных конструкций - скажем, на заводе можно было механизировать сборку, например, столбиков из кирпича, уложенного по спирали, так что столбик получался как бы витым - и оставалось его лишь привезти и установить - саму выкладку кирпича на месте делать уже не надо. Быстро и красиво. О прямых столбиках и говорить нечего - проще пареной репы. Но - нужна соответствующая механизация - и механизмов по выкладке, и кранового оборудования для установки.
Поэтому у нас крановая техника была на первом месте - ведь на 1000 рублей затрат на строительство - то есть грубо говоря чтобы построить каждые два квадратных метра жилой площади - приходится перемещать до 18 тонн основных строительных материалов, а вместе с перемещением всяких масс грунта - до 40 тонн, пусть там работали уже не только краны, но и экскаваторы, бульдозеры, грейдеры. Но и почти 10 тонн на каждый квадратный метр жилой площади - это тяжелый груз во всех смыслах этого слова. И до войны его таскали часто вообще вручную - порой еще даже и на подъеме, не говоря уж о разноске по строящемуся этажу.
Так что у нас краны были царями стройки - им уделялось главное внимание даже до начала панельного домостроения. Так, на каждой мало-мальски приличной стройке мы прокладывали вдоль будущих стен узкоколейные рельсы, чаще всего двухпутные, чтобы кран был устойчив даже без разложенных ригелей. Сами краны монтировались на платформах, установленных на две или четыре стандартные железнодорожные колесные тележки от узкоколеек. За основу конструкции мы взяли выпускавшийся с 1935 года кран БККМ-1 - Башенный Кран завода Красный Металлист - он мог поднять и переместить на 18 метров в сторону от оси полторы тонны груза, а на 6 метров - три тонны - как раз строительный блок. И мог работать со зданиями до 8 этажей, причем этажей высоких - 3.5 метра. В 1941 уже начал выпускаться кран БККМ-2 на высоту до 14 этажей, но мы на это пока не замахивались - наша конструкция была рассчитана до пяти этажей, причем наших - трехметровых, зато он позволял переместить шесть тонн на 15 метров в сторону - мы предполагали строить один дом двумя кранами - по крану с каждой стороны, поэтому такого размаха вполне хватало и вместе с тем конструкция получалась довольно простой - что в проектировании, что в изготовлении, что в обслуживании, тогда как добавление еще пяти метров размаха для такой тяжести увеличивало стоимость этих работ на треть и все-равно не решало наших задач - у нас глубина дома предполагалась до двадцати метров, но обеспечение размаха в двадцать пять метров - с учетом расстояния еще и от крана до стены - усложняло конструкцию уже в два раза - слишком большие получались нагрузки на конце стрелы, для чего ее пришлось бы делать гораздо прочнее а значит и массивнее, да и контргруз надо было выносить достаточно далеко - устойчивость конструкции снижалась.
Так что мы ограничили требования к кранам. Зато наш кран не требовалось сначала собирать в лежачем положении и потом поднимать тросами - мы сделали систему вертикального наращивания снизу, когда на тележку устанавливался первый сегмент башни крана, на него устанавливалась стрела с кабиной и противовесом и затем шел подъем домкратами и установка очередного сегмента снизу. И, если во всем Советском Союзе до войны было всего 200 башенных кранов разных конструкций и в год выпускалось хорошо если пять десятков, то мы к весне 1944 года рассчитывали на выпуск тех же 200 кранов, но уже в месяц - пока еще отлаживали оснастку для такого массового производства. Да, с этими кранами несколько усложнялись подготовительные работы - выравнивание площадки под укладку рельсов, сама укладка, возведение башни крана, зато потом работа значительно упрощалась - по сравнению с лебедочными укосинами, устанавливаемыми на этажах в оконных проемах, производительность была просто зашкаливающей, что экономило нам ежедневно сотни человеко-часов на подъеме грузов. И такая экономия неудивительна - лебедочные краны ДИП или Пионер, что имели тут распространение, могли поднимать грузы массой до полутонны на высоту до пяти метров, а если надо было выше - их просто поднимали на нужный этаж и уже оттуда втягивали грузы через окно или прямо поверх стены. И затем рабочие разносили грузы по строящемуся уровню. Башенные же краны могли не только поднять груз на нужную высоту, но и сразу же переместить его на нужный участок - исчезала необходимость катать грузы тачками по этажам, лишь за счет этого трудоемкость вертикальной и горизонтальной транспортировки строительных грузов снижалась более чем в три раза - вот и новые "бесплатные" квартиры. Это помимо того, что только башенные краны могли поднимать целые железобетонные плиты - ведь их вес мог достигать и семи тонн.
Советские строители, может, и были бы рады работать по новому, но недостаток строительной техники - прежде всего кранов - и собственно заводов по производству железобетонных изделий еще не позволяли даже надеяться на широкое внедрение новых методов строительства - не говоря уж о борьбе мнений как и что надо делать - последнее тоже играло свою роль. И если позднее - при Хрущеве - по стране начали строить аж 400 ДСК для производства типовых железобетонных конструкций для панельных домов разных серий, то сейчас ничего подобного пока не наблюдалось - народ еще пробовал разные способы работы, поэтому никто и не собирался вкладывать такие большие средства в постройку ДСК - что они выпускать-то будут ? Вот года через три - тогда может быть. Но тут случилась война. Конечно, серьезно сказывался и тот же недостаток крановой техники - если крупные стеновые блоки из шлакобетона весом одну-полторы тонны местные краны уже осиливали, то более тяжелые бетонные плиты, как было принято уже в шестидесятых, мог поднять далеко не каждый кран. То есть проблема массового домостроения была комплексной, и без твердых знаний как оно должно быть решалась медленно. Ну и этаж еще сделали высоковатым - 3,3 метра от пола до пола. Тогда как у нас было только три метра - 2,7 метра высота потолка и еще 30 сантиметров на межквартирные перекрытия - могли бы сделать и меньше, но решили оставить прозапас - под подвесные потолки и прочее, а пока пусть будет хотя бы воздушная звуковая изоляция между квартирами. В результате наши панели были меньше размером и соответственно меньше весили, а за счет толстого слоя теплоизоляции из пенобетона они весили еще меньше.
Так что у нас уже были готовые конструкции, которые можно было выпускать массово. И наши планы по строительству ДСК основывались в том числе на довоенных разработках советских инженеров и уже собственных опытных работах - изготовление железобетонных изделий на заводах - стеновых плит и эркерных блоков, поворотных элементов, перекрытий, балок, лестниц - все это мы уже изготовляли на опытных производствах, заодно готовили документацию и материалы для постройки - нет, не четырехсот, а пока сорока ДСК.
Причем, как мы опирались на довоенные советские разработки в плане крановой техники, точно так же мы опирались на них и в производстве железобетонных плит и панелей. Например, их мы собирались делать в том числе из напряженного железобетона - еще 25 мая 1940 года вышел приказа Наркомстроя СССР "О разработке новых типов железобетонных конструкций", где говорилось:
"В результате экспериментальных и теоретических работ последних лет разработаны новые типы железобетонных конструкций: Напряженно-армированные железобетонные конструкции с обычной арматурой из высокосортной стали и с арматурой из тонкой проволоки с высоким временным сопротивлением (струно-бетон или проволочный железобетон).
Указанные конструкции, особенно из проволочного железобетона, обладают большими достоинствами по сравнению с обычными железобетонными конструкциями, а именно: а) экономия в расходе металла для арматуры достигает по весу 80% от расхода металла в обыкновенных железобетонных конструкциях; б) уменьшение веса конструкций до 35-40%; в) безопасность в отношении появления трещин; г) хорошая работа конструкций при знакопеременной нагрузке (подкрановые балки, мосты и пр.); д) значительное уменьшение стоимости."
И далее - "Поручить ЦНИПС разработать не позднее 1 октября инструкцию по проектированию и изготовлению сборных напряженно-армированных конструкций из проволочного железобетона."
Все придумано до нас.
И во многом сделано - именно довоенные исследования и позволили нам довольно быстро разработать оснастку для изготовления таких панелей, а заодно - найти новую точку экономии в строительстве. Так, в панелях со сварной арматурой расход стали составляет 9 килограммов на квадратный метр, если же делать панели с преднапряженной арматурой из стали 5, то расход стали снижается на 30%, а преднапряженная высокопрочная проволока диаметром 5 миллиметров снижает расход стали уже на 60-80%. А ведь на перекрытия идет до половины всей стали, необходимой для возведения дома. Да и сами перекрытия делались не сплошными, а из двух плит - верхняя плита, которая будет полом для верхней квартиры, была потолще, а нижняя, которая будет потолком для нижней - потоньше, и обе имели развитую систему оребрения - ребра обеспечивали достаточную жесткость, меньшая толщина перекрытий - 8 и 3 сантиметра - экономила бетон, ну а воздушный зазор между плитами обеспечивал надежную звукоизоляцию. Да и меньший вес плит позволял обходиться более простым крановым оборудованием.
И все это при том, что у нас экономия была меньше чем обещалось, так как мы откровенно перезакладывались в конструкциях - все-таки технология была новой и не хотелось, чтобы здания начали сыпаться. В этом плане мы пошли по американскому пути - там также перезакладывались в конструкциях, лишь бы выбрать что-то из уже готовых элементов и быстрее начать строительство. В итоге если советский и немецкий конструктора и архитекторы тратили почти половину времени на то, чтобы выгадать из того же количества материала еще одну стальную или железобетонную балку, то американские конструктора тратили на собственно проектирование не более десяти процентов времени, а половину времени тратили на обеспечение скорости строительства, тогда как у нас и у немцев на это уходило всего 10% времени. Ну да - у советских-то инженеров, понятное дело, в дефиците были и бетон, и сталь - вот и приходилось выкраивать крохи, тогда как у американцев этих материалов было много и они были дешевы, ну а немцы - немцы творили искусство ради искусства - "потому что могли" (с). У нас же с материалами пока была мягко говоря тоже напряженка, и все эти работы по подготовке строительства я запускал и продвигал исходя из предположения, что производство цемента и стали у нас также подтянется. Если не подтянется - мне кирдык. Но действия на грани фола мне были уже привычны, поэтому я особо не переживал, да и даже если строительство при мне провалится, то созданный задел все-равно позволит его провести тем кто придет следом - ведь будет же когда-то стали и бетона в достаточном количестве, и с учетом скорее всего гораздо меньших потерь в войне - значительно быстрее чем в в моей истории. Так что труды по любому будут не напрасными - перестройщиков и демократов сейчас еще не наблюдалось - большинство посадили в тридцатых, а новые еще не наросли, поэтому растаскивать построенное на металлолом будет некому. Вот мы и трудились.
И активно перенимали американский опыт, на который еще в начале тридцатых советские архитекторы бурчали примерно следующим образом - "С архитектурой у них совсем нудно. Вместо архитекторов у них огромное бюро... Один делает эскиз, другой -- план, третий -- фасад, четвертый - интерьеры, пятый, шестой, седьмой... электричество, конструкции, водопровод, канализацию, вентиляцию... Получается американское художественное произведение". Ага - каждый занят своим делом, набивает руку на своей специализации - такое было не по нутру некоторым излишне творческим натурам, и пускай что это творчество тормозило само строительство. Мне вообще все чаще казалось, что в нашей республике благодаря мне было больше хваленого тоталитаризма чем во всем остальном СССР - там-то наоборот хватало интеллигенции, которая, похоже, проявит свои таланты только при обличении культа личности - как в мои девяностые, когда всем этим творческим людям наконец предоставили полную свободу творить, чего им так "не хватало" раньше, но все, что они выср...выдадут на гора - это "Жмурки" и "Бандицкый Пидербух". Да и в шестидесятые во многом благодаря именно "самодуру" Хрущеву народ наконец начал перебираться в какие-никакие квартиры - Сталин почему-то слишком благоволил всей этой творческой пи...братии с ее помпезными завитушками на фасадах. Ведь бурчание местных светил продолжалось все тридцатые, хотя американские методы все-таки понемногу перетекали в советскую архитектурную среду, чему, впрочем, препятствовали и вынужденные из-за дефицита стройматериалов метания в законодательстве касательно ведения строительных работ.
Но, как только клюнул жареный петух, все подобные разговорчики сразу же прекратились, а строительное законодательство резко ослабило гайки. Так, уже 11 сентября 1941 года вышло постановление, разрешавшее наркоматам и ведомствам "на время войны при необходимости строить для основных и вспомогательных цехов промышленных предприятий здания временного типа с расчетом на сокращенные сроки эксплуатации в течение нескольких лет". Предлагалось "перейти в строительстве к широкому применению дерева и других местных материалов", используя металл и железо лишь в исключительных случаях. И с началом эвакуации во всю ширь развернулось применение "упрощенных" американских методов - из-за перебазирования проектных организаций на восток они как бы вырвались из-под надзора архитектурных бонз, соответственно, эта децентрализация управления повысила уровень принятия решений конкретных архитекторов и проектировщиков, отчего существенно сократился объем проектного материала - конечно, до американцев с их светокопировальной техникой советским архитекторам было еще далеко, но все-равно удалось - точнее, пришлось - отказаться от перечерчивания множества чертежей и сопутствующих этому процессу внесения ошибок, тем более что теперь проектирование и строительство велись почти одновременно, чертежи со стола проектировщика направлялись прямо на стройку и немедленно шли в работу, без прохождения через многочисленные архивы и тому подобное. К тому же архитекторы стали ближе "к земле" - они не только проектировали, но и непосредственно участвовали в возведении заводских корпусов, осуществляли авторский надзор, корректируя и дополняя проект уже на стройплощадке. Последнее, конечно, было не очень хорошо с точки зрения планирования работ, но значительно сокращало сроки их запуска, а так как предусмотреть все тонкости на стадии проекта все-равно было сложно и соответственно изменения в проекты на стадии строительства вносились и ранее, то новая-старая - "американская" - методика проектирования практически и не сказалась на качестве строительства, но существенно ускорила его, так что темпы строительства и пуска объектов приблизились к американским. Так, Алтайский тракторный завод начал давать продукцию уже через восемь месяцев после начала строительства, в Челябинске в кратчайший срок был построен трубопрокатный завод, в Миассе - автомобильный завод, завод для производства дизелей построили за десять месяцев, огромные цеха объемом до 120 тысяч кубометров вводились в строй за два месяца - и это в условиях их строительства зимой ! До войны такие сооружения, строившиеся обычными методами, возводились за два года, да и при применении методов ускоренного строительства, как я упоминал - за три-четыре месяца.
У нас-то, понятное дело, нужные сооружения возводились еще быстрее, но лишь за счет того, что они были по объемам гораздо меньше - мы набрали кучу техники по лесам и полям, соответственно делать в первый год нам требовалось меньше. Хотя, конечно, отсутствие многоуровневой централизации тоже сказывалось. А за последний год наши проектировщики и архитекторы немало постажировались и в нормальных архитекторско-строительных коллективах, намотав там на ус много полезных приемов. Тем более что наматывать все-таки было что - так, красноярская группа "Промстройпроекта" численностью всего в двадцать человек, за полтора года - с августа 1941 по март 1943 года - спроектировала более сорока крупных цехов, несколько жилых кварталов с авторским надзором за их строительством, разработала новые типы брусчатых и каркасных домов, которые строились серийно, на основе заводского изготовления деталей. У таких людей было чему поучиться, и я надеялся, что эти навыки вкупе с массированием усилий и позволят нам в кратчайшие сроки запустить массовое жилищное строительство - все-таки над нашими архитекторами не довлели архитектурные столичные бонзы, поэтому и после окончания войны, когда в остальном СССР все может вернуться на круги своя, у нас можно было рассчитывать на такие же высокие темпы строительства.
Так что, создавая систему крупнопанельного домостроения, мы многое черпали в том числе и из американского опыта быстрого строительства, благо что информации было предостаточно. Ну а в создании самих панелей - уже на советские разработки. Про напряженный железобетон я уже упоминал, но и сами плиты мы делали не простой отливкой в формы. Нет, мы применяли вакуумирование - подобным способом в СССР уже было построено несколько зданий, при этом распалубку можно было делать уже на пятый день - но там были вертикальные колонны, если же отливка выполнялась горизонтально, то по ней можно было ходить уже после снятия вакуумирующего оборудования, да и из формы отлитые элементы можно было вытаскивать уже на второй-третий день. Дело в том, что при вакуумировании из бетона отсасывается лишняя вода - форма закрывается щитом с резиновыми уплотнителями по краям и из образовавшейся внутренней полости с железобетонной деталью откачивается воздух - пусть это и не космический вакуум, а лишь промышленный, но и такое разряжение отлично вытягивает лишнюю воду, поэтому не приходится ждать, пока она выйдет стандартным путем. Это мало того что ускоряло оборачиваемость форм для отливки изделий, так еще повышало плотность получающегося бетона и увеличивало его прочность на сжатие на 30-40 процентов.
Но строительство из крупных панелей сулило и другие выгоды. Так, по принятым технологиям штукатурные работы занимали до 10% от всех работ на стройке, и степень их механизации в 1939 году была всего 8%. Да, планом третьей пятилетки предусматривалась механизация штукатурных работ к 1942 году уже на 40%, но создание панелей в металлических опалубках заводским способом и так уже предусматривало достаточно гладкую поверхность, так дополнительно на лицевую сторону панели сразу же в заводских условиях можно было наносить любые покрытия - хоть саму штукатурку, хоть каменную крошку, хоть плитки - то есть пусть не десять, но минимум пять процентов всех работ мы на этой операции сможем сэкономить - а это деньги на 7,5 миллионов квадратных метров жилья если считать от всего запланированного объема в 150 миллионов на предстоящие десять лет. Да и облицовочные и плиточные работы тоже обещали дать неплохую экономию. Так, существовавшими нормативами предусматривалось, что на квадратный метр облицовки плиткой тратится 0,8 человеко-дня, что для меня было странно - даже я, не имея навыков, положил полтора метра за четыре часа, и то с учетом того, что много времени потратил на чтение как это делается. И ничего не отвалилось. Мы-то, естественно, делали облицовочный автомат, который и будет выкладывать большие площади плитки, оставляя человеку только углы и концовки с нецелыми плитками. Автомат для горизонтальных поверхностей уже работал почти без сбоев, ну а вертикальный - за год-полтора отладим.
И вообще, конечно - железобетонные плиты были костяком нашего плана массового строительства, с их помощью мы рассчитывали получить существенное ускорение работ и экономию, но мелкая механизация обещала экономию если и не больше, то сравнимую с применением плит. Впрочем, советское руководство также это понимало. Недаром в одном из строительных журналов еще в 1939 году отмечалось: "Боязнь скоростных методов питается также недооценкой значимости простейшей механизации и рационализации производственных процессов. Применение всевозможных двигателей, которых теперь много не только в городе, но и в деревне (например, двигатели тракторов), устройство ленточных и всяких иных конвейеров, использование лебедок и прочих приспособлений может значительно увеличить быстроту работ. Пренебрежение простейшей механизацией - это заскок, который можно приравнять к причинившему в свое время немало вреда в сельском хозяйстве игнорированию лошади, когда на колхозных пoляx появилась тракторная тяговая сила". Ну то есть большой кран - это хорошо, но и ручные лебедки не стоит сбрасывать со счетов. Так, применение ленточных транспортеров и рольгангов уменьшает потребность в строительных рабочих в два-три раза - меньше приходится поднимать груз по лестницам или бегать по этажам с тачками, разнося грузы, поднятые кранами. Правда, это было рассчитано еще для старых кранов - фактически подъемных лебедок - с нашими-то башенными кранами будет уже гораздо меньше потребности разносить грузы по этажам, а с учетом применения крупных панелей - еще меньше. Но ведь ничто, кроме опасности сесть, нам не мешает указывать в отчетности работы по ручной разноске грузов - снова дополнительные квартиры.
ГЛАВА 4.
Хотя, конечно, и малая механизация у нас развивалась, тем более что в предыдущие десять лет в плане механизации строительства было сделано немало. Например, в 1928 году на одного строительного рабочего приходилось 0,3 лошадиной силы разных механизмов, а уже к 1935 это число довели до 8.9, хотя затем произошел спад до 4,2 в 1939 году - механизмы выходили из строя, а строительные предприятия, наоборот, расширялись, и рост рабочей силы шел семимильными шагами - вот механизация и не поспевала. Но даже такая сравнительно скудная механизация позволила заместить механизмами в 1939 году только в одном тресте "Строитель" 367 тысяч человеко-дней, или 35% рабочего времени, то есть если исходить из той же при средней зарплаты в 400 рублей, то есть 20 рублей за рабочий день, то механизацией сэкономили 7,34 миллиона рублей, что эквивалентно почти 15 тысячам квадратных метров жилья - чуть менее трех тысяч квартир если считать по жилплощади (а, напомню, по ней сейчас все и считают). Ну да - надо еще вычесть затраты на саму механизацию, но это - только по одному тресту, да и массовое внедрение снизит удельные расходы на нее. У нас механовооруженность уже сейчас приближалось к полусотне лошадей на человека, а к началу 1945 мы планировали довести ее до двухсот лошадиных сил на человека, вытеснив 90% ручного труда. Правда, с крупнопанельным домостроением по другому бы и не вышло - люди просто не смогут поднять и установить панель, но и механизация установки косяков, навешивания дверей, шпаклевания и покраски стен - механизация таких работ также сулила большие выгоды. И если по тому же тресту "Строитель" дневная выработка на рабочего выросла с 12 рублей в 1928 до 72 рубля в 1940 году, то у нас она планировалась под три сотни только в 1945 году - первом году массового жилищного строительства. То есть в день один рабочий мог построить три пятых квадратного метра. Соответственно - миллион рабочих согласно такой бухгалтерии строил бы 600 тысяч квадратных метров в день. 250 дней - и мы бы построили все нужные нам 150 миллионов квадратных метров жилья. Если бы у нас была вся нужная механизация, а люди имели бы необходимые квалификации. Но - фиг - механизацию еще требовалось создать, квалификации получить, да и инфраструктуру - в виде не только заводов ЖБИ, но и карьеров, подъездных путей - требовалось создать. Поэтому первые год-два будем вводить хорошо если по сто тысяч квадратных метров в год. Но использовать в своих целях такую высокую выработку не забудем.
Так, если по промфинплану 1940 года она должна была составлять 71.8 рублей, и если предположить что и после войны она будет такой же, то разницу между плановой и фактической мы можем пустить на накопление собственных средств предприятий - тупо проставить численность рабочих в четыре раза больше чтобы привести к нужным 70 рублям, а зарплату "мертвых душ" и пустить в фонд накоплений, пусть даже при средней дневной зарплате рабочего в 20 рублей - при этом она к тому же будет повыше 13 рублей того же треста, но там еще много вспомогательных работ и мокрых работ - прежде всего штукатурки, а также укладки монолитного бетона - а "мокрые" работы существенно замедляют строительство - например, если не применять технологию вакуумирования, то опалубку с несущих балок можно снимать только на 12 день после заливки, а выполнять какие-то работы - и того позднее, а если температура воздуха уже низкая - эти сроки еще больше увеличиваются, то есть холодный период фактически выпадает из строительных работ, если не применять дополнительных мер - то есть удорожать строительство. Тогда как при установке готовой балки, сделанной на заводе, работы можно сразу же продолжать. Да, в 1940 году проводились исследования по ускоренной распалубке - там и применение более быстротвердеющего цемента, и то же вакуумирование, и дополнительный местный прогрев - все это позволяло в три-четыре раза ускорить распалубку а следовательно и строительство зданий, но исследования еще не были доведены до конца, да и напряженный железобетон все-равно не применишь, это помимо усложнения самой технологии - это в цеху можно применять все эти тонкости на высокомеханизированных агрегатах, а на стройках все эти дополнительные работы будут выполнять конкретные строители неизвестно какой квалификации (точнее - известно какой - руку-то им набить пока не на чем), и насколько там удастся соблюсти технологию - большой вопрос.
К тому же монолит слишком затратен в плане расходных материалов - так, только один трест в в 1937 году произвел 94 тысячи кубометров деревянной опалубки, которую установили по месту, отлили бетон и затем ее можно выкидывать - для других конструкций она уже не подойдет, а если бы и подошла, то она уже намокла и разбухла, а стальные опалубки или хотя бы опалубки из влагостойкой фанеры сейчас еще только входили в дело - за счет нее в 1939 году тот же трест снизил расход древесины на опалубку уже до 26 тысяч кубов - почти в четыре раза меньше, хотя конечно тоже еще огромное число. Так мы лучше эту древесину пустим на шкафы-столы-стулья. Ну и, конечно, проведем эти тысячи кубометров древесины как опалубку для наших изделий ЖБИ - ну и что то по факту они отливаются в стальные или чугунные формы - кто в ближайшие год-два проверит-то ? Зачем вообще полезут проверять если за это время еще не будет ясен объем строительства и оно будет выглядеть как местное ? Вот потом, когда масштаб работ будет постепенно проявляться - да, может и начнут интересоваться, но тогда и мы подкорректируем свои отчеты. А тысячи кубов древесины - это десятки тысяч дополнительных рублей в год в наш бюджет - то есть сотни квадратных метров жилья, которые мы можем построить без того чтобы просить денег в союзном бюджете. А с учетом того, что по лесному наркомату каждый кубометр древесины давал до войны убыток в 13 рублей - скрытые доходы только возрастут.
Правда, еще в 1936 году в цехах мелких железобетонных изделий оборачиваемость опалубки была до 20 раз, то есть на той же опалубке могли сделать до 20 изделий, но у нас - "недостаточно отлаженная технология". Да и бетон мы будем развозить "в тачках", даже не перегрузкой кранами, как это делали со второй половины тридцатых на советских заводах ЖБИ - снова формальное увеличение трудоемкости и ФЗП, хотя фактически мы также будем применять краны, точнее - даже не краны - наши заводы ДСК проектировались на конвейерное производство панелей, что ускоряло их производство в два-три раза даже по сравнению с крановой разливкой бетона на довоенных советских заводах, и если там годовая выработка достигала ста тысяч железобетонных плит, то мы рассчитывали минимум на двести тысяч - где-то на двести домов в год с каждого завода. Ведь кран - он движется медленно - пока подъедет к участку загрузки, пока к его крюку прикрепят очередную бадью, пока кран ее подхватит, довезет до очередной формы - пройдет минуты три, а то и пять. У нас наоборот - формы двигались на рельсовых тележках, подъезжали к участку подготовки бетонной смеси, где в форму и выливался бетон. Причем и сама форма, и агрегат заливки так и продолжали двигаться синхронно, чтобы выливать смесь более равномерно и успеть ее усадить вибростержнями, вот только после заливки форма так и двигалась дальше, а агрегат заливки возвращался к началу участка и заливал следующую форму. Сейчас, правда, велись работы по заливке на обратном ходе, но там потребуется удвоить количество раструбов чтобы хватало подачи бетонной смеси на заливку формы при встречном движении, которая движется навстречу и следовательно с большей относительной скоростью. Поэтому пока побеждал второй вариант, по которому на участке заливки работали два агрегата - пока один заливал очередную форму, второй ехал к началу участка чтобы заливать уже следующую - такое попеременное челночное движение ускоряло заливку по сравнению с крановой подачей бетонных смесей раз в десять, что снова выливалось в несколько сотен "внебюджетных" квадратных метров в год - главное чтобы по бухучету эти работы проходили как "крановые", а если их провести как "тележечные", то есть с доставкой смеси ручными тележками, то это будут уже тысячи квадратных метров с каждого завода.
Вязка-сварка арматурных сеток также позволяла выгадать немалые суммы. Так, советские заводы на самодельных станках тратили на вязку-сварку ста килограммов сетки 10 минут, вручную - час. Наши даже не станки - многостаночные агрегаты, пусть пока еще экспериментальные - делали это за 3 минуты, в отчетности будем ставить тот же час, и не троих рабочих, а десяток - "много ручного труда". Соответственно, если в месяц согласно отчету этими десятью рабочими будет сделано полторы тонны арматуры, на что уйдет 4 тысячи рублей только зарплаты, а фактически на станке мы сделаем за тот же месяц 30 тонн, которые согласно отчетам "будут делать" уже не десять, а двести рабочих, то мы только на ФЗП сможем показывать 80 тысяч рублей, хотя по факту выйдет только 1,2 тысячи - только такая механизация позволит нам ежемесячно получать средств на постройку 158 квадратных метров жилья, что при жилой площади двушки в 35 квадратов даст дополнительно более четырех квартир - каждый месяц с одного участка, а с сотни участков - уже четыре тысячи квартир - сорок домов. Каждый месяц. Это я еще не учитываю трудоемкость изготовления станков - по факту она у нас будет в полтора раза ниже за счет полупоточного изготовления вязально-сварных станков, но по отчету можем писать что угодно, а угодно нам "единичное полукустарное производство", естественно - "с большим привлечением рабочей силы", причем квалифицированной, чтобы ставить зарплаты не четыреста, а тысячу-полторы рублей. А так как вязать нужно будет гораздо больше, то только на этой операции в месяц набежит почти сотня квартир на каждом заводе ЖБИ - целый дом. Ну, с учетом того, что мы собирались массово применять напряженный железобетон, где вязка-сварка применяется гораздо меньше, то выгода получалась еще больше.
Правда, тут не бился тот факт, что по бухгалтерии мы одновременно и строим вязальные станки - "кустарные, а потому трудоемкие", и вместе с тем вяжем арматуру вручную - может возникнуть вопрос зачем тогда станки ... пока кроме того что "отлаживаем технологию, часто ломаются" - ничего в голову не приходило, и тем более было непонятно как впихнуть в эту схему напряженный железобетон. Так что от силы пара-тройка лет - и этот "источник" финансирования иссякнет. Вот я и выискивал на каких операциях мы сможем выгадывать на разнице принятой здесь и фактически получающейся у нас стоимости работ и материалов. Ведь если в год нам надо будет строить 13,5 миллионов квадратных метров жилой площади, и на каждой операции мы сможем выгадать хотя бы 30 тысяч квадратных метров, то набрать 400 таких операций - и мы сможем вообще не обращаться в союзный бюджет, более того - по отчетам получится, что все это жилье появляется у нас из ниоткуда. Например, если заменить пропаривание железобетонных лестниц на электроподогрев, то это будет экономить 30 копеек на погонный метр железобетонных лестниц только на энергии - не требуется пар. За счет экономии времени, камер пропаривания - экономия будет уже два рубля. На дом - это экономия более тысячи рублей - а это "свалившиеся с неба" и "задарма" два квадратных метра по "отчетным" ценам, на тысячах домов это выльется уже в сотни "дармовых" квартир.
Ну, как минимум первые два-три года - постепенно конечно надо будет переводить все в официал. Само собой, информация о механизации начнет просачиваться сразу же, но пока соберут полную картину, пока придумают какие выдвинуть мне обвинения - жилье будет если и не построено в полном объеме, то уж треть как минимум, к тому времени мы уже избавимся от детских болезней поточного строительства и оно выйдет на накатанную колею. Соответственно, народ будет видеть что делается немало и перспективы обещают что жилье будет у каждого. И попробуй еще в таком случае сними а тем более арестуй руководителя, который все это организовал - то есть меня. Да и с юридической точки зрения подкопаться будет сложно - ведь чтобы повесить на меня уголовщину, требуется найти корыстный интерес. А его у меня и не было - сокрытие оборотов и объемов строительства я делаю только чтобы построить жилье. Для всех. Даже сам въеду в новую квартиру далеко не первым, и своим соратникам такое позволю только когда будет выполнена хотя бы половина намеченной десятилетней программы жилищного строительства. Так что привлечь могут только по "политике". Но и тут максимум что могут предъявить - это местечковость и игнорирование нужд всего Союза ССР. Что тоже доказать будет сложно - даже двойная система расценок, по которым мы будем работать в первые годы - фактическая и "официальная" - будет объяснена тем, что для многих работ просто нет расценок - ну откуда возьмутся расценки, скажем, на производство стеновых железобетонных плит ? А на их установку и монтаж ? "Вот мы и считали по работам, наиболее подходящим по характеру к предполагаемым". А многократное завышение объемов ручного труда - попробуй еще и проверь - да, пойдет все больше информации что у нас массово применяются механизмы и ручной инструмент, но ведь полной статистики по каждому рабочему месту в первые годы не будет ни у кого, поэтому будет достаточно постепенно уменьшать объем ручных работ в отчетности - типа насыщаем средствами механизации, а то что поначалу было много ручного труда - ну так и Москва не сразу строилась. Тут главное - не ездить в Москву и не входить в кабинеты без своей охраны и нашего полка морской пехоты под окнами, а то могут за час предъявить обвинение, провести судебное заседание, принять решение, огласить и привести в исполнение - вроде по Ленинградскому делу после войны тоже все провернули очень быстро - чуть ли не за три дня - да, были слухи что за дело, но такая высокая скорость говорит скорее о том, что просто заметали следы чтобы никто не мог ничего предъявить или успеть оправдать обвиненных - "нет человека - нет проблемы", если вспомнить фразу, приписанную Сталину Анатолием Рыбаковым, он же Анатолий Наумович Аронов - лауреат Сталинской премии и почетный доктор Тель-Авивского университета, который выступал против сталинизма хотя был арестован в 1933 теми, кого Сталин потом и расстрелял (О - Отсутствие логики), причем арестован якобы за антисоветскую пропаганду, хотя его отец работал до революции инженером на винокуренном заводе, и сам Анатолий пошел по его стопам, выпустив в том же 1933 году (совпадение ? не думаю ... (с)) книгу о тонкостях винокуренного и спиртогонного производства - а где спирт - там воровство и коррупция, что, в принципе, можно принять и за антисоветскую пропаганду - ведь советская власть боролась с этими явлениями, значит, если занимаешься левыми делами - проводишь антисоветскую пропаганду делом (В - Воровство, Л - Ложь). То есть человеком, которому можно верить если совсем уж кранты, но лучше никогда.
Правда, чтобы просчитать эти 400 работ, я один не справлюсь - это сейчас я считал все в одиночку чтобы прикинуть как и что вообще может пойти и при этом преждевременно не посвящать лишних людей в мои планы, так как планы-то вообще-то пахнут керосином и не всякий согласиться их не то чтобы реализовывать, а просто просчитывать и даже думать, более того - могут стукануть на всякий случай, и при этом может так оказаться, что дело-то не стоит свеч - а след уже потянулся. Поэтому я и высчитывал все эти цифры, рылся в журналах и методичках - наверняка упустил половину тонкостей, но сейчас дело вроде выглядело стоящим. Поэтому я уже начинал ставить задачи по подбору людей - поначалу только членам моей команды, которые натворили вместе со мной дел на тысячу лет расстрела без права переписки, поэтому, в принципе, готовы к любому новому делу. Вот только людей требуется гораздо больше, причем таких кто разбирается в вопросах учета строительства досконально ну или хоть как-то, и нам совместно надо будет продумать для этих новых людей легенду - чтобы и работали, и не переживали что делают что-то не совсем законное. Поэтому я всячески и выпячивал мысль о том что только социализм и может достичь передовых высот в любом деле, ну и сюда же приплетал основное положение марксизма о том, что свободное время человека - главное мерило нового общества, которое мы строим, и чтобы этого времени было как можно больше - и нужна повальная механизация, но так как средств на все сразу не хватит, то требуется выбрать направления, которые дадут максимально быстро максимальный эффект при минимальных трудозатратах.
Например - степень механизации по земляным работам тоже еще была недостаточной, хотя и росла быстрыми темпами - в 1939 году она составляла уже 43%, а 1940 - 64% и в 1942 должна была достигнуть аж 75%. Правда, пока на мой взгляд техники было маловато - на конец 1940 года в строительстве работало всего 2,1 тысячи экскаваторов, 1,1 тысячи скреперов и всего 800 бульдозеров - как при этом достигли механизации в 64% - мне было непонятно. Да только у нас было уже в два раза больше бульдозеров, пусть и выпущенных на шасси вездеходов. А через год пойдут уже бульдозеры более специализированных конструкций, с усилениями в нужных местах, чтобы корпус не вело после месяца работы. Да и экскаваторы мы планировали производить сотнями в месяц вместо тех десятков, что выпускали сейчас. И эти экскаваторы были уже более совершенны чем советские, которые мы поначалу и брали за основу.
Так, экскаваторы ЛК-0,5, начавшие выпускаться в 1936 году на Ковровском экскаваторном заводе, имели емкость ковша 0,5 кубометра, мощность дизеля 60 лошадиных сил и могли вырыть 100 кубометров грунта в час, что уже неплохо - это норма минимум десяти человек, если смотреть по легкому грунту. Недостаточная мощность двигателя, а, главное, тросовые приводы стрелы и ковша - все это существенно снижало его производительность, так как тросовые барабаны постоянно переключались на вращение вперед-назад, и их было аж три штуки, да и слишком длинная стрела, необходимая чтобы тросом можно было вытягивать раму с ковшом - это тоже усложняло конструкцию. Причем он мог копать только на 5 метров от себя, да и был на гусеничном ходу. Я же больше помнил экскаваторы на колесном ходу - то есть более простые в изготовлении и обслуживании - и с гидроприводами стрелы. Такие мы и проектировали - схемы набросал я по памяти - что запомнилось когда мельком видел такие экскаваторы, а все остальное уже доделывали здесь, хотя и гусеничные тоже на всякий случай не забросили - просто сама кабина со стрелой и двигателем была одинаковой для всех вариантов, а уж на какую платформу ее ставить - неважно - что действительно колесную, что гусеничную, то есть от вездеходов - все-равно. Самым сложным была, конечно, гидросистема - пока она надежно работала только при давлениях до ста атмосфер на квадратный сантиметр, дальше сальники начинали течь слишком быстро, да и резиновые шланги с металлическим кордом порой прорывались. Но даже при таких давлениях его производительность была в три раза выше - как за счет отказа от слишком медленной тросовой системы, так и за счет более мощного двигателя. При этом вылет стрелы позволял делать выемку грунта до семи метров в сторону, а если установить удлиненную рукоять - то и до девяти метров - меньше надо будет перемещаться по площадке, больше времени можно будет делать свое непосредственное дело - копать. Да и максимальная глубина была уже не три, а четыре метра. Надеюсь, за год этот экскаватор отладят хотя бы на такие давления гидросистемы, а может и повыше - так-то при давлениях на 250 атмосфер он давал уже тысячу кубометров грунта в час, правда, это уже с ковшом объемом кубометр. Но это все-равно в десять раз больше чем ЛК-0,5. Даже если в пять - то - ставим производительность 100 кубов в час, выкапываем 500, и 400 пишем в доход - на себестоимость работ, которую объясняем новизной применяемой техники и отсутствием поставок с других заводов СССР.
А на механизацию строительных работ мы сейчас бросили большие силы - из пяти тысяч конструкторских бюро примерно треть работала над этой темой. Правда, эти "пять тысяч" были условной цифрой - лишь полторы сотни из них были достаточно опытными коллективами численностью 20-30 человек - им поручались самые ответственные работы, связанные с созданием механизмов для производства, кантовки и установки тяжелых грузов - механизмы предварительного натяжения армирующей проволоки, крановое оборудование для установки панелей и перекрытий, забивка железобетонных свай, механизация укладки кирпичных стен и тому подобное - вот что было их основным полем работ. Работы же по конструированию мелких механизмов исполняли многочисленные "молодые" коллективы численностью 3-7 человек - им все-равно надо было набивать руку, так пусть набивают ее на таких устройствах, которые не смогут нанести существенного урона при своей работе и которые в случае поломки можно будет заменить ручным трудом. К тому же порой несколько коллективов вели работы по одному и тому же механизму - мы не хотели складывать яйца в одну корзину и затем ставить ее на одну лошадь, чтобы не получилось так, что мы утеряли какую-то схему работы из-за недостатка проектировщиков.
Но все-равно механизация обещала быть не то чтобы сплошной, но довольно массовой, а может и вправду сплошной - так, аппарат по выравниванию стен за две минуты мог нанести на вертикальную стену высотой 2,7 метра слой шпаклевки шириной в метр и толщиной полсантиметра, на него уложить армирующую сетку и поверх нее - еще один слой шпаклевки - все слои сразу, друг за другом, за один проход, так что работы по подготовке стен к окрашиванию существенно ускорялись (да и сами покрасочные работы были механизированы с помощью смесителей и краскопультов). И вариантов таких аппаратов было три штуки - разной конструкции, но примерно одного способа действия - и мы всех их будем выпускать, а потом посмотрим какой выйдет лучше. Тем более что эти коллективы, работавшие над такими аппаратами, на совместных планерках, которые происходили раз в три дня, уже придумали как устанавливать направляющие для таких аппаратов враспор между полом и потолком без применения анкерных креплений - то есть уже не потребуется сначала сверлить отверстия в бетоне а потом их заделывать. И уже начинали думать как такие крепления сделать работающими на всю стену, чтобы уменьшить время перехода аппарата между соседними участками и соответственно увеличить равномерность покрытия, чтобы между полосами не было переходов. Само собой, крепления и направляющие были однотипными для всех трех типов аппаратов - различие было только в их механике. Да и затирочный аппарат потом будет двигаться по таким же направляющим - пока он был только одной конструкции, но заявка на проектирование еще висела на бирже задач, так что может кто-то еще возьмется.
ГЛАВА 5.
Меня же тут больше заботил вопрос кадров - да, вся эта механизация существенно ускорит работы, но пока не до конца - те же углы помещений пока еще надо будет шпаклевать вручную, то же касается и мест выхода розеток, труб - их аппарат не сможет обогнуть, да и каналы для электропроводки, сделанные еще на заводе при отливке панели - их тоже надо будет как-то заделывать перед применением шпаклевочных и затирочных аппаратов. То есть неохваченных точек применения механизации еще хватало, и пока не будет разработано нужных аппаратов, для выполнения этих работ потребуются люди. А как их обучить, если простейшие работы будут выполнять механизмы ? А ведь на таких работах и набивают руку, прежде чем перейти на следующий уровень. То же и с кирпичной кладкой - когда каменщики увидели, как аппарат выхватывает очередной кирпич из короба двухсторонней конвейерной ленты, намазывает его торец и низ, с поворотом укладывает на нижний ряд, притрамбовывает вибрацией, скребком-дворником слизывает выступивший наружу цементный раствор, а затем по сегменту эллипсоидной траектории обтирает дворник о стальную полосу, снимая остатки цемента обратно в контейнер с раствором, они только и сказали "вот это да !" (немного в других выражениях, но суть такая). То есть аппарат мог заменить каменщика второго-третьего разрядов - он мог выкладывать длинные участки стен, даже умел делать разбежку между рядами, хотя ориентация кирпичей пока была одной, но конструктора работали уже над следующей версией, которая сможет укладывать кирпичи как вдоль, так и поперек стены, плашмя или на ребро, а там, глядишь, автоматизируют и подачу кирпича в ленту - сейчас его еще подкладывали вручную. Но кто будет выкладывать окна и углы, если каменщикам не надо будет сначала учиться выкладывать длинные участки стен - это было непонятно, а конструктора предполагали появление таких более сложных механизмов не ранее чем лет через пять. То есть возникал зазор между начинающими учениками и рабочими высокой квалификации - ученикам не на чем было научиться чтобы повысить свою квалификацию до тех уровней, которые потребуются при наличии такой механизации.
Да и сама механизация требовала, как ни странно звучит - механиков. Грамотно сориентировать и установить направляющие, по которым будет катить агрегат во время своей работы - чтобы он находился на примерно одном расстоянии от стены и доставал бы до нее своими измерительными роликами, грамотно настроить командоаппарат, который будет управлять исполнительными механизмами - всеми этими разворотами и движениями по направляющим, задававшим сложные траектории - это ведь тоже непростое дело. В том же аппарате по выкладке кирпичных стен - сначала надо выставить сами направляющие вдоль будущей стены, затем - выставить длины, на которых аппарат должен остановиться когда дойдет до очередного окна, пропустить его и продолжить выкладку дальше. А ведь это зависит и от высоты от пола очередного ряда - под окном ряды идут сплошняком. Пока проблему решили остановкой и перенастройкой командоаппарата по каждой из высот, на которой будут изменения в алгоритме выкладки. Но все это требует квалификации - человек должен просто не запутаться какой барабан вставить и как выставить рукоятки реостатов на измерителе длин. А если аппарат делает более сложную кладку - с поворотами кирпича - там выкладка каждого ряда будет регулироваться своим командоаппаратом, и вероятность ошибки в настройках лишь возрастет. Сложновато, а цифровая техника сюда придет нескоро, лет через пять, в лучшем случае - через три года, но тогда уж точно без сквозного движения цифрового чертежа будет наверное не обойтись - а АРМ строителя-проектировщика у нас был еще в самом зачаточном состоянии - только-только приступили к составлению смет и калькуляции.
То есть решив ряд проблем с повышением производительности путем механизации простых работ, мы сталкивались с проблемой кадров, хотя и менее остро - найти и обучить грамотных операторов этих аппаратов будет все-таки проще чем тех же каменщиков - просто потому что последних потребуется раз в десять, если не в двадцать больше, а где-то я читал, что уже в восьмидесятые в ПТУ на каменщика поступают, скажем, двадцать человек, все два года они только и делают что кладут ровные стены, и к концу обучения их остается от силы пять человек - остальные сходят с дистанции. То же и с бетонщиками - если мы будем делать плиты на ДСК, то бетонщиков у нас просто не будет в достаточном для стройки количестве - они не выучатся для сложных работ так как простые работы будут делаться механизмами а к сложным их не подпустят потому что нет квалификации, которую они не получат, так как простые работы будут делаться механизмами. Ну или потребуются какие-то учебные стенды и механизмы, на которых не будет расходоваться стройматериал - скажем, сложил угол из кирпича, без цемента, может с какой-то нетвердеющей замазкой, учитель проверил - и угол можно разобрать чтобы складывать его заново и так сотни и тысячи раз. Надо будет выдать на биржу проектов такие задания - может кто что и придумает.
Тем не менее, вся эта механизация позволит нам на короткое время - пару-тройку лет после ее широкого распространения - получить еще дополнительные неплохие деньги - как на продолжение строительства, так и самим рабочим. Причем не только сама по себе механизация, но и вытекающие из нее дополнительные пряники. Ведь нормы выработки известны, и если с помощью механизмов мы будем превышать ее раз в пять-десять, то соответственно появятся дополнительные средства - так, рабочим при переработке на 10% расценки повышались на 15%, на 20% - до 30%, свыше 50% - на 100% - то есть сами рабочие будут зашибать нехилую деньгу, да и премии за более быстрое возведение зданий были до 2% при сокращении срока более чем на 20% - а у нас предполагалось и все 50-70 процентов. И так как в нашей себестоимости будут заложены трудозатраты исходя из отсутствия всех этих механизмов, то и стройорганизациям будет оставаться изрядно за "мертвые души" и их "переработки" - они смогут строить другие здания без новых кредитов, так что наверное будет уже некритично, что платежи за жилплощадь будут идти долго и по чуть-чуть.
Причем цены и тарифы устанавливались по отдельным республикам, поэтому мы пока могли заложить чуть побольше - якобы на проектирование, изготовление механизмов и обучение рабочих - собственно, это все-равно надо будет компенсировать, так почему бы не сейчас. Ну и небольшой процентик - 10-20 - еще надбавим типа "просчитались" - так отчетная себестоимость зашкалит до небес и не придется делать отчислений в союзный бюджет - все деньги, полученные на строительстве первой очереди, затем пойдут на строительство последующих очередей - эдакая самоподдерживающаяся строительно-финансовая пирамида, которая продержится пока из Москвы не скажут привести нормы к общесоюзным - да, приведем, но и тогда еще останется выигрыш за счет механизации - и уж когда скажут учесть механизацию - тогда да, лафа закончится. Но я надеялся, что это произойдет не ранее чем через пять лет, то есть минимум полсрока массового строительства мы сможем поработать без необходимости утрясать строительные бюджеты с Москвой. Ну а там уже поднакопятся платежи за жилье с первых новоселов - может и вообще не придется влезать в союзный и республиканский бюджеты - обойдемся местными и стройорганизаций. А то по текущим законам даже сезонная заготовка стройматериалов подрядными организациями могла кредитоваться только согласно планам, заложенным союзным СНК на эти цели - соответственно, чтобы получить это кредитование, нам сначала потребовалось бы доказать его необходимость, согласовать цифры, заложить их в план - и только потом получать деньги. Мороки дофига. Уж лучше часть укрыть за приписками и завышениями расценок - Москва недополучит часть налогов, которые уйдут на завышенную себестоимость - будем считать это штрафом за излишнюю бюрократизацию.
Тем более что сами виноваты - установили, например, что для строек стоимостью свыше 500 тысяч рублей расходы на проектно-сметные работы не должны превышать полтора процента - ну так это прямой призыв к проектирующим организациям - "Завышайте в проектах размер строительных работ !!! Достаточно в этом строении стен толщиной двадцать сантиметров - делайте метр, чтобы стоимость строительства была выше и ваши полтора процента стали бы нормальной суммой и работникам проектировочного бюро не пришлось перебиваться с хлеба на воду !!!". Хотели таким образом ограничить расходы на строительство, а в результате эти расходы только выросли - человек лазейку всегда найдет, стоит только обозначить неправильные метрики. У нас, правда, с метриками было наверное еще хуже, но тут я рассчитывал что само по себе типовое проектирование во многом сведет к минимуму расходы на само проектирование - там ведь по сути кубики, и проектировщикам останется только учитывать грунты, чтобы здание стояло надежно и не поехало после первого же дождя - но тут сложность проектировочных работ можно было рассчитать довольно точно - вес здания примерно известен, состав грунтов и их обводненность на разных участках после бурения по сетке - тоже - соответственно, помножь количество участков на расценку за каждый тип исходя из его площади - вот примерная стоимость проектирования как минимум фундамента и выйдет, причем надежно - несущая способность грунтов известна, поэтому и удельный вес, то есть площадь опоры приходящаяся на каждый тип должна укладываться в нормативы. Правда, похоже, эти расчеты первыми и автоматизируют - уже была программа для по-квадратной разметки строительного участка - типов грунтов, водонасыщенности - и сейчас составляли программу задания веса здания по таким же участкам, так что когда это все соединят - расчеты будут выполняться автоматически - ну, как минимум необходимой площади опоры, хотя на архитекторе пока и останется решение как именно выполнять эту опору - блоками, сваями, монолитом или как еще, как и возможные меры по водоотведению, предварительному укреплению грунта сваями или по замене какого-то участка экскавацией и затем засыпкой песком или щебнем - тут пока готовых алгоритмов не было, так как не знали как формализовать все многообразие ситуаций. Не, пожалуй, просто пока не выйдет.
Со сметами и проектированием ведь тоже все было неоднозначно, а, значит, и на этой теме также можно выгадать несколько тысяч квартир в год. Так, до начала тридцатых денежные потоки в строительстве были такой дырой, в которой могли провалиться самые осторожные мечты о построении коммунизма, поэтому в 1934 году вышло постановление "О прекращении беспроектного и бессметного строительства", по которому всем просто запретили "производить строительные и монтажные работы по объектам строительства, которые не имеют утвержденных в установленном законом порядке технических проектов и смет к ним" - применение "американской" системы ускоренного запуска строительства выявило слишком много недостатков, основным из которых был, конечно, недостаток материалов - страна еще была недостаточно развитой, чтобы не обращать внимания на перерасход материалов, свойственный американской строительной отрасли, поэтому из триады "быстро, экономно, качественно" выбрали два последних пункта.
Но над "быстро" тоже продолжали думать, и уже 11 февраля 1936 года вышло постановление "Об улучшении строительного дела и об удешевлении строительства", где перечислялись самые характерные недостатки существовавшего на тот момент капитального строительства:
"Несмотря на рост из года в год парка строительных механизмов, в особенности на крупных промышленных стройках, в организации строительного дела преобладают полукустарные методы, при которых каждая стройка заново обзаводится механизмами и подсобными предприятиями, заново вербует и обучает кадры строителей, а по окончании строительства созданная материально-техническая база и строительные кадры в большинстве случаев распыляются, вместо того, чтобы стать основой развития строительной индустрии, опирающейся на передовую технику и постоянные строительные кадры.
Использование наличного парка механизмов и применение простейших способов механизации силами самой стройки совершенно недостаточны, что является результатом плохой организации строительной площадки и неудовлетворительного построения системы заработной платы.
Производство строительных материалов отстаёт от потребности строительства, в частности, совершенно недостаточно производство строительных деталей и полуфабрикатов, имеющее особо важное значение для индустриализации строительного дела. При этом стоимость строительных материалов, в особенности таких как бут, гравий, песок, щебень, непомерно высока и перерасходы на строительные материалы и их транспорт ложатся тяжёлым бременем на строительство.
Однако, составление проектов и смет недопустимо запаздывает, причём во многих случаях составляются раздутые сметы, нарушающие установленные нормы и цены и допускающие всякие излишества, а иногда технически-безграмотное упрощенчество. Устанавливаемые проектом и сметой объёмы работ часто не соответствуют действительной необходимости и подвергаются изменениям в ходе строительства. Крупные недостатки проектно-сметного дела, в результате которых стройки зачастую не имеют точных технических и финансовых планов и заданий, усугубляются совершенно недопустимой практикой частых изменений народными комиссариатами и хозяйственными организациями годовых и квартальных планов финансирования отдельных строек. Эти изменения, дергающие строительство, дезорганизуют ход строительных работ и вызывают огромные непроизводительные затраты.
Эти недостатки капитального строительства приводят к недопустимому удорожанию строительства и массовым перерасходам против утверждённых смет."
То есть само по себе обязательное ведение смет еще не решало всех проблем, хотя и было первым шагом. Ну и далее в том же постановлении указывались пути их решения:
"предложить союзным народным комиссариатам и советам народных комиссаров союзных республик образовать на базе существующих строительных трестов и крупных строительных площадок постоянно действующие строительные и строительно-монтажные подрядные организации (тресты и конторы)
Признать необходимым организацию как отраслевых, так и территориальных строительных трестов и контор для выполнения общестроительных работ (как-то: каменные, бетонные, железо-бетонные, плотничные и т. д.), а также отраслевых и территориальных трестов и контор для выполнения специальных видов работ (как-то: работ по отоплению, вентиляции, водопроводу, канализации, гидротехнических работ, отделочных и т. д.)."
Ну и далее шел перечень - какому наркомату какие специализированные строительные тресты организовывать.
Не забыли и о конкретных мерах ускорения и удешевления строительства:
"довести механизацию земляных работ экскаваторами и гидромониторами, приготовления и транспортировки бетона, механизацию дробления щебня по всему строительству до 60-65 проц."
"Поставить перед всеми строительными организациями задачу широкого применения мелких механизмов и приспособлений (тали, блоки, краны-укосины, роликовые транспортёры и пр.), производимых в известной части силами самих крупных строек и дающих большое увеличение производительности труда. Особое внимание обратить на применение малых механизмов для производства отделочных работ."
Не забыли и о стимулах для повышения квалификации рабочими.
"установить при построении тарифной сетки заработной платы для постоянных высококвалифицированных рабочих строителей, в особенности для рабочих перечисленных выше ведущих профессий, значительное их преимущество перед другими строительными рабочими;"
"закрепить за постоянными кадрами подрядных строительных организаций из вводимого в эксплоатацию в 1936 г. жилого фонда не менее 450 тыс. кв. метров, с капиталовложениями, предусмотренными на создание этого фонда в сумме 157,5 млн. руб." (то есть по 350 рублей за квадратный метр)
"Обязать советы народных комиссаров союзных республик, краевые и областные исполнительные комитеты ежегодно выделять из вновь вводимого в эксплоатацию жилого фонда жилую площадь для постоянных строительных рабочих;"
"установить для проработавших в одной строительной организации непрерывно в течение нескольких лет преимущества перед другими рабочими в предоставлении жилищной площади, направлении в дома отдыха и прочих видов культурно-бытового обслуживания."
Не забыли и об организации обучения
"развернуть в 1936 г. при строительных организациях и крупнейших стройках сеть специальных школ строительных мастеров с укомплектованием их из числа наиболее квалифицированных рабочих и бригадиров с производственным стажем не менее 5 лет;"
"пропустить всех мастеров (десятников), не имеющих специальной технической подготовки, в течение 1936--1937 гг. через школы строительных мастеров, заочное обучение или экстернат с тем, чтобы в 1936 г. охватить технической учебой не менее 30 проц. мастеров;"
"включить в программу всех школ и курсов по подготовке строительных мастеров (десятников) обязательное обучение механизированному производству работ по соответствующим специальностям;"
И во что все это выльется для конкретного человека:
"основной оклад мастера 1 разряда должен быть на 20 проц. выше, чем оклад мастера 2 разряда."
Правда, в постановлении было и "повысить существующие нормы выработки в среднем на 25 проц., в том числе по земляным работам на 10 проц., по бетонным работам на 35 проц., по кирпичной кладке -- на 15 проц., по арматурным работам -- на 65 проц., по плотничным работам -- на 35 проц., по штукатурным и малярным работам-- на 20 проц.", при этом "существующие расценки должны быть пересмотрены в сторону некоторого снижения при сохранении на существующем уровне первого разряда тарифных ставок рабочих, а фонд заработной платы строительных рабочих в 1936 г. должен быть увеличен, в связи с переработкой норм.", зарплатная сетка устанавливалась в соотношении 1:3 между начальным - первым и самым высшим - шестым разрядами рабочих, а для рабочих, занятых на средствах механизации - семь разядов с соотношением 1:3,9. Приличный стимул развивать свои навыки и овладевать техникой.
Примерно в таком же ключе было составлено и постановление от 11 февраля 1936 г. N 66 "Об удешевлении производства строительных материалов и строительных деталей".
И если в 1933 году подрядным способом - то есть по заказу специализированным организациям - было выполнено 25% от общего объема строительных работ, то в 1937 году - уже 48% - с 1936 года создавались всесоюзные и территориальные подрядные строительно-монтажные организации при промышленных наркоматах, и вскоре они дополнились созданием трестов районного значения. Все эти организации делились на общестроительные и специальные (по отоплению, вентиляции, канализации и др.) - последние были субподрядчиками, ответственными перед головным (генеральным) подрядчиком, а он, в свою очередь, нес единую ответственность перед заказчиком за сроки и качество работ - таким образом совмещали централизацию управления со специализацией рабочих и организаций.
Но уже к 1939 году эта многоступенчатая схема и количество строительных организаций настолько разрослись, что потребовалось создание наркомата по строительству, в ведение которого отходили наиболее крупные объекты, в основном тяжелой индустрии, и связанное с ними жилищное и культурно-бытовое строительство - прочее строительство оставалось за промышленными наркоматами - союзными и республиканскими.
Так что схема оставалась довольно сложной, что было нам на руку, так как позволяла укрыть наши новые строительные организации под крылом местных органов власти и предприятий местной промышленности и до поры до времени не светить их перед союзными ведомствами. Да, по факту все они были единым организмом, так как исследования и разработки, производство механизмов и стройдеталей, и собственно само строительство - все это координировалось из единого республиканского штаба по строительству - как мы его назвали - "Штаб по восстановлению народного хозяйства" - назвав его именно штабом, а не наркоматом, чтобы вывести из юридического поля, в котором пришлось бы работать будь это наркоматом, пусть и республиканским, тем более что в республиках и не был наркомата по строительству - только наркомат строительных материалов, а наркомстрой был только в союзных органах. А так - все было согласно законам о чрезвычайном положении, вот бы еще и продлить его подольше.
Причем до войны сама по себе попытка централизации и все эти постановления не привели к полному и окончательному решению всех проблем, более того - еще и в 1938 году объем работ, выполненных по подрядному методу, составил всего 40,7%, снизившись на 8% по сравнению с предыдущим годом - происходил отскок, вызванный устаканиванием новой системы, и лишь в 1939 этот объем снова начал увеличиваться, составив 45,8%. То есть было принято вроде бы правильное постановление, но народ на него, похоже, дружно забил.
Как забил и на другие постановления. Так, в одном из докладов отмечалось, что "Наличие большого объема внеплановых капитальных работ свидетельствует о том, что строительство, осуществляемое в порядке постановления СНК СССР от 19 сентября 1935 г., в практике получило чрезмерно широкое распространение. Для упорядочения производства внеплановых капитальных работ необходимо установить более строгий контроль за правильностью применения закона от 19 сентября 1935 г. как в части направления строительства, так и в соблюдении предельных лимитов и недопущении использования на внеплановое строительство фондируемых материалов в ущерб плановому строительству." А по наркоматам такое внеплановое фондирование строительства доходило до половины строительных работ. "Значит, и нам так можно" - смекал я.
В другом документе отмечалось - "Задание правительства о снижении в 1939 г. фактической себестоимости строительных и монтажных работ на 4% против сметной стоимости не выполнено. Всего по СССР фактическая стоимость строительно-монтажных работ за 1939 г. по отношению к сметной составила 110,2%, а за вычетом полученной компенсации в связи с удорожанием некоторых материалов, транспорта и повышением расценок на работы - 104,9% против 105,5 за 1938 г." - "Ага ..." - продолжал смекать я.
ГЛАВА 6.
И вот мы - еще в начале моей тут деятельности - и приняли все эти же постановления на вооружение - на тот момент - для промышленного строительства. Причем приняли на вооружение обе части, хотя и несколько странным способом. Ведь с одной стороны, за прошедшие два предвоенных года тут было сделано уже немало в части улучшения строительного дела - и по механизации, и по подготовке кадров, с другой стороны - война ведь ... она все и спишет. Поэтому для калькуляции себестоимости мы применяли все те способы, что были описаны в данном положении в разделе по недостаткам - и кустарщину, и недостатки проектно-сметной документации, и завышенные объемы работ - скажем, в реальности траншею копал экскаватор два дня, так мы ставим работу семидесяти землекопов в течение недели, причем это рабочие не первой, а как минимум третьей категории. То же и с планами работ - нужен, скажем, легкий сарай для сварки корпусов БМП - ставим в планы капитальное сооружение с фундаментом глубиной три метра и железобетонными стенами - "все-таки бронетехника !", и так как сарай с помощью наших (ну то есть довоенных) щитовых конструкций ставится за два-три дня, то мы в отчете ставим срок строительства в шесть недель, за счет чего выгадываем на калькуляции работ, которые на самом деле не производились, а так как по нормам такие сооружения строятся минимум за три месяца - ставим и завышенное привлечение рабочей силы (естественно, "работавшей" "вручную"), и повышенные расценки за переработки, и премии за досрочное исполнение работ - все согласно тому постановлению. Потом, конечно, здание "оказывается разрушенным" в результате налета немецких бомбардировщиков, мы его смело списываем с баланса - и все по новой, только теперь уже ставим действительно то что было в планах.
Причем летом 1943 мы эту деятельность по прикрытию промышленного строительства уже понемногу сворачивали - спрятать наличие огромного числа техники было уже практически невозможно, хотя до этого мы в постоянно выходивших репортажах о таких "стройках" создали устойчивое мнение, что республику отстроили вручную - мы ведь писали о героическом и самоотверженном труде десятков тысяч землекопов, каменщиков и бетонщиков, которые своими руками возводили столь нужные для производства вооружений здания, даже размещали фотографии, на которых десятки и сотни человек в поле махали лопатами, выгребая землю из глубокой траншеи. Ну да - траншея-то была уже отрыта экскаватором, а народ мы нагоняли под предлогом окончательной доводки - не хотелось всем рассказывать для чего на самом деле нужны такие фотографии. Делом же фотографов было взять такой ракурс, чтобы по нему нельзя было определить где именно проводились работы, чтобы какой-нибудь экскаваторщик не начал вдруг вещать в чайной что нифига там не махали лопатами неделю десятки человек, он там все один за два дня сделал. Места-то строительства мы также не называли "по соображениям секретности", а фотографам, особенно тем кто не был введен в курс дела, а это подавляющее большинство, говорили - "побольше людей, поменьше окружающей обстановки, чтобы соблюсти секретность и показать именно героический труд людей". Общие планы снимали только если отгоним технику, чтобы показать масштабы какого-нибудь особенно значимого строительства.
Впрочем, техника все-равно "просачивалась" в фотографии - то захватят кадром работающий на заднем плане экскаватор, то просто сфотографируют и затем разместят в газете линейку выстроившейся перед рабочей сменой техники - таких проколов становилось все больше и шило в коте было утаить все труднее. Да, когда такие фото выходили в печати, мы потом вдогонку слали статью о постепенном насыщении техникой наших строек, но еще немного - и количество перейдет в качество. Так что для жилищного строительства по сути уже оставались "хвосты" этой деятельности - как раз та мелочевка по установке дверей-косяков-лестниц, ну и основной "навар" пойдет уже с самого строительства крупными панелями.
Ну и ладно - пока выходило, что еще за год таких действий - к середине сорок четвертого - наши строительные организации накопят более трех миллиардов "собственных" средств, поэтому они смогут участвовать в конкурсах на получение подрядов без привлечения банковских кредитов - при таких накоплениях, да с поэтапной оплатой работ - оборотных средств должно будет хватать и на зарплаты, и на покупку стройматериалов, топлива и электричества, и на обучение рабочих, да и основные фонды - то есть строительная техника - будут уже накоплены или как минимум оплачены, точнее - "оплачены", так как всю ту разницу между отчетами и фактом строительные предприятия не видели - эти деньги шли напрямую производителям строительной техники, откуда техника поступала стройорганизациям - мы просто исключили из этого круга собственно начальников стройорганизаций чтобы у тех не возникало соблазна увеличить зарплаты, а чтобы не подставлять их подписыванием липовых отчетов и бухгалтерии, все эти начальники были по формальному штату не начальниками, а техническими руководителями, а вот "начальниками" были липовые личности в трестовых конторах, которые к тому же претерпевали постоянные реорганизации - еще по своему времени я помнил, что раз затеяли реорганизацию - значит хотят скрыть следы свой деятельности. Вот и мы их прятали в клубке бумажных потоков, которые к тому же постоянно "гибли" в огне пожаров и "в результате бомбардировок", оставляя после себя только сводные ведомости, без первички, а значит и без следа к конкретным людям или тем более к фиктивным личностям - последние к тому же часто "гибли" на фронте. А без первички и без конкретных подписантов разгрести все эти завалы не представлялось возможным. Оставили, конечно, следы к нескольким сотням нарушений - конечно, не таких явных и крупных как вся наша деятельность - только чтобы возможным проверяющим стало понятно, что некоторый бардак конечно присутствует, но ничего критичного нет. Все как у людей.
Так что стройорганизации выйдут к началу массового строительства вполне упакованными техникой и костяком специалистов организмами, и теперь оставалось только привести в соответствие бюджеты местных советов, да создать "накопления" населения которые и будут заказчиками всех этих строек, соответственно, все дополнительные миллиарды должны будут "проходить" через них. "Проходить", потому что реальных денег лучше тоже в руки не давать - все должно было пойти только на оплату жилья.
В этом плане тоже уже было несколько вариантов. Например, много мы активно списывали на разрушения немцами - в моей истории фашисты нанесли ущерба БССР и ее народу на 75 миллиардов рублей (если я правильно запомнил цифру), поэтому и мы могли смело списать пять-семь, а то и десять миллиардов, и тем самым выделить из республиканского бюджета средства на восстановление, которое на самом деле будет средствами прежде всего на жилищное строительство. Да и население денег понемногу копило - самостоятельно либо нашими трудами на тех фиктивных вкладах, что мы уже наоткрывали за счет этого бюджетного левака - типа заработали повышенной производительностью - и о которых лица, на чье имя и открывались эти вклады, были даже не в курсе, тем более что большинство вкладов было на предъявителя и будут привязаны к конкретному человеку уже когда будем формировать ЖСК.
Конечно, средств требовалось еще больше - "накопленные" "населением" за прошедшие два года пара миллиардов - это всего на четыре миллиона квадратных метров, нам же, напомню, требовалось построить сто пятьдесят миллионов - то есть население в виде ЖСК, местные советы, предприятия - они как бы должны будут выложить 75 миллиардов рублей за построенное для них жилье. Совпадение этой цифры с нанесенным немцами ущербом меня, конечно, впечатляло и наводило на разные мистические мысли.
А сама цифра наводила на мысли грустные. Ведь это аж 7,5 миллиардов рублей в год исходя из десятилетней программы строительства. С учетом, что весь бюджет БССР в 1940 году был 2,1 миллиарда ... такие деньги стандартными средствами взять было неоткуда. Это бюджет НКВД СССР за 1940 год, и выше были только расходы наркомата обороны - 47 миллиардов - и наркомата ВМФ - 10 миллиардов. Все остальные тратили меньше - Наркомздрав СССР и тот тратил 1,9 миллиарда, из них 1,6 - пособия многодетным матерям - то есть на собственно здравоохранение оставалось не так уж и много - 300 миллионов, то есть по полтора рубля на каждого жителя СССР, хотя там были еще и республиканские, местные бюджеты ... Но то - союзный бюджет. Бюджет же довоенной БССР был, повторю, 2,1 миллиарда рублей на все про все. В гораздо более многочисленной РСФСР - и то всего 25 миллиардов, в УССР - 8.
В принципе, у меня в голове бродила мысль вообще обойтись без всех этих финансовых плясок. Ведь общая численность занятых в строительстве во всем СССР, скажем, в 1937 году составила 1,576 миллиона человек, а в 1940-м -- 1,563 миллиона. То есть, в принципе, раз мы в военное время смогли снарядить и содержать армию почти в три раза по численности больше чем все строители Союза, то уж на стройку сможем найти достаточно людей - просто такой же мобилизацией, но уже трудовой. Тем более что это потребуется лишь в ближайшие три года, когда потребуется много ручного труда - потом механизация подтянется и отладится, народ ею овладеет - можно будет и снизить численность рабочих в строительстве. Соответственно, трудовая мобилизация не потребует вообще финансов кроме как пайкового содержания - как сейчас в армии. Соответственно, себестоимость жилого метра будет не 500, а скажем 50 рублей - если принять, что производители техники и стройматериалов также будут на мобилизационном положении, то есть на пайках. А пайки мы могли стряпать сколько угодно - и за счет обязательных поставок с крестьян и огородников, и за счет совхозов. То есть если половину республики перевести на такой товарный бартер - продукты в обмен на труд, с выдачей сразу по талонам, без пропускания всех этих товаров через торговую сеть, точнее, через денежный оборот, то денег - в смысле советских рублей - потребуется гораздо меньше - только копеечные затраты на оплату тех самых обязательных поставок ну и по 10-20 рублей в месяц денежного содержания рабочим - в дополнение к пайкам - как и сейчас в армии. Да, попахивало троцкизмом с его трудовыми армиями, но идея выглядела уж очень привлекательной - Лейба все-таки был не дурак, и в условиях развала денежной системы только таким способом и можно было бы восстановить и затем развивать промышленность. Ну а у нас хотя и не развал, но количество доступных денег не позволяло законно проводить такие масштабные проекты экономическим способом.
Хотя тоже - как посмотреть. Ведь один день войны обходился СССР в 362 миллиона рублей, 10 миллиардов в месяц - а это 25 миллионов месячных зарплат. То есть не будь войны - СССР мог бы оплатить работу этих людей, причем работу, направленную на мирное созидание. Например, на производство токарного станка ДиП-200 по нормам требовалось 678 часов. Даже если в месяце 160 рабочих часов - возьмем уже мое время - то на один станок потребовалось бы всего 4 человеко-месяца - то есть вся эта армада смогла бы изготовить (пусть и чисто теоретически) за месяц 6 миллионов токарных станков. А по новым нормам с 1939 года - 534 человеко-часа на станок - уже почти 8 миллионов. Револьверных станков с их нормами в 2400 часов - тоже много - полтора миллиона, и даже паровозов с угольным отоплением - при норме 13 425 человеко-часов - 300 тысяч штук. То есть, если не принимать во внимание издержки по организации работы такого множества людей, недостаточную квалификацию многих из них для нужных операций и отсутствие необходимого оборудования на такую армаду, то эта "армия" могла бы каждый месяц закрывать потребности в одном виде оборудования или транспорта. На годы вперед. Ведь в 1940 году СССР выпустил 58,4 тысячи металлорежущих станка, пусть и разных конструкций. То есть - несколько дней работы - и выполнена годовая норма выпуска станков. Вот во что обходилась нам война. Ну и мы с ней обойдемся так же.
В принципе, до войны на это и выходили, и даже более грамотно - постепенно взращивая кадры и увеличивая механизацию, а то и автоматизацию. И уже безо всяких трудовых армий, так как денежная система была стабильна и оплату труда можно было проводить через всеобщий эквивалент, а уж работники сами решали на что его тратить, пусть в основном это и был тот же самый набор продуктов и товаров, что и в пайках. Соответственно, если действовать нормальными экономическими методами, то и нам, чтобы прокормить эту армаду, при средней зарплате в 500 рублей - ладно, повысим относительно довоенных на двадцать процентов - потребуется 750 миллионов рублей ежемесячно - 0,75 миллиарда. В год, соответственно, 9 миллиардов. Надо было думать откуда их брать. Да пусть даже у нас будет работать на строительстве не довоенные полтора миллиона человек как было во всем Союзе, а всего миллион - это все-равно будет существенной силой, да и денег потребуется чуть поменьше - уже 6 миллиардов в год. Причем это будут уже достаточно квалифицированные кадры - ведь глазомер снайпера и способность рассчитать упреждение и снос требуются и при работе с краном, мехвод - это по сути готовый бульдозерист, ну а командиры экипажей и отделений - это прорабы - мы сейчас разрабатывали методички с последовательностью строительных работ - что за чем выполняется, какие материалы необходимо иметь к началу работ, на каком участке и в какое время, что необходимо контролировать - все по аналогии с методичками, что мы составляли для армии - чтобы людям было привычно работать хотя бы в этом плане.
Правда, это все-равно было в три раза больше государственного бюджета БССР на 1940 год - в нем и доходы, и расходы составляли всего 2 миллиарда рублей. Мы же - в смысле, пока только я - лишь на строительство хотели отправить 6 миллиардов, тогда как до войны расходы наркомата промышленности строительных материалов БССР составляли всего 10 миллионов, а доходы - всего 6 тысяч. Но это - только строительных материалов - как такового наркомата строительства тут не было - наркомат по строительству был только в союзных органах, но не в республиканских - вот там расходы составляли 0,6 миллиарда рублей. Правда, многое по строительству проходило по бюджетам местных советов - в БССР их расходы составляли почти полтора миллиарда, то есть три четверти всего бюджета республики, пусть это и не только по строительству. С другой стороны - ведь сейчас мы как-то же смогли содержать гораздо больше людей. Точнее - понятно было как - боец получал в месяц всего 50 рублей, а не 500, остальное - все то же пайковое содержание, которое не требовалось переводить в денежный эквивалент так как оно шло напрямую натурными поставками от крестьян. И такое десятикратное снижение потребной наличности - как раз до союзных 0,6 миллиарда, конечно, позволит уложиться в довоенный бюджет республики, но вот согласятся ли люди и дальше жить на пайке еще два-три года - это было под вопросом. Хотя, конечно, вспоминались рассказы, что в моей истории людей демобилизовывали и через два, и через три года после окончания войны - то есть вроде бы уже нет необходимости их держать в армии, ну кроме угрозы со стороны западных "демократий", но вместе с тем эти люди не участвуют во восстановлении страны. В общем, были и безденежные варианты, так что если что - попробуем действовать по ним, но надо поискать и обычные способы.
В том числе как нарастить денежную массу внутренними резервами самой республики. Потом-то, когда жилье будет построено хотя бы в половинном объеме, должно стать проще - жители будут платить за проживание в этих домах арендную плату и коммунальные платежи советам и организациям, на чьем балансе будут дома, туда же - коммунальные услуги. Более того - помещения в домах могли сдаваться в аренду предприятиям, организациям, кооперативам и обществам. Скажем - захотело общество филателистов или партком проводить совещания - собрало деньги со своих членов, обратилось к домоуправу присмотренного помещения, и тот сдал его в аренду если оно свободно. И 5% этих средств должны были идти на содержание и ремонт непосредственно этого дома, а 95% - на те же цели, но любого дома, которым владеет данная контора. А конторой может быть совет, предприятие или ЖСК. Вот на ЖСК я и ориентировался, чтобы оседлать все эти потоки. А чтобы эти потоки были - в проектах домов предусматривались общественные помещения - либо встроенные в первых этажах, либо в качестве пристроек, как бы продолжающих само здание - магазины, парикмахерские, ателье и прочие бытовые услуги шаговой доступности все-равно будут нужны - вот с них и пойдет арендная плата в качестве добавки к коммунальным платежам и квартплате.
К тому же согласно закону можно было образовать "в городах, а также в рабочих, курортных и дачных поселках специальных капиталов жилищного фонда, предназначенных исключительно для возведения, восстановления и капитального ремонта жилищ муниципального фонда", средства в которые поступали из квартплаты и услуг ЖКХ после расчета с поставщиками - то есть чистый доход, с арендной платы за дома, сдаваемые гражданам и помещения, сдаваемые организациям - предприятиям, учреждениям, конторам, кооперативам, профессиональным и иным общественным организациям и единоличным арендаторам, арендная плата за торговые и складские помещения, взимаемая с тех же субъектов хозяйственной жизни, прочие поступления и проценты на эти капиталы. Соответственно, если руководитель указанных обществ не сидел сиднем, он мог построить какой-нибудь сарайчик и сдавать его под склады, или построить торговый павильон и сдавать его кооператорам, или отремонтировать подвал и сдавать его под контору или зал для собраний членов разных общественных организаций - и копить деньги на строительство жилья за свой счет. Конечно, это тоже будет "потом", когда все это будет построено, но уже и сейчас, чтобы накопить средств, мы стали активно применять это положение - стали строить склады, помещения, сдавать их в аренду под конский процент, его загонять в себестоимость продукции предприятий и торговых организаций, арендующих указанные помещения, за счет чего уменьшать союзный налог с таких предприятий, оставляя республиканский и местный нетронутыми - чтобы было меньше перечислений в Москву. Впрочем, порой обходились и без физических складов и помещений, рисуя все эти цифры на бумаге, к лету 1943 из двухсот миллионов рублей таких платежей в месяц сто шестьдесят миллионов - четыре пятых - были именно бумажными. Совесть не мучала - без меня тут вообще никаких бы налогов не было.
Причем, и вопрос финансирования строительства за счет кредитов тоже еще не был окончательно мною закрыт, так как в том же постановлении была фраза "7. Разрешить хозорганам и местным советам в отдельных местностях оказывать содействие (строительными материалами и банковским кредитом на срок не свыше 5 лет) трудящимся при постройке ими своих жилых домов.". А чем наша местность была не "отдельной" ? Очень даже ...
Оставалось понять - а как вообще тут происходит кредитование. Оно происходило своеобразно. Если в период НЭПа в стране существовало множество коммерческих и кооперативных банков, то в 1930-32 годах была проведена реформа, которая все это причесывала под одну гребенку. Прежде всего, тогда запретили товарный кредит - то есть предприятия и организации не могли передавать другим предприятиям и организациям товары и потом ждать средств в оплату какое-то время - нет - заказчики должны были сразу оплатить поставленный товар (ну, с учетом сроков прохождения платежей), а уж откуда они возьмут деньги - это не должно было касаться производителя. А деньги они брали либо из собственных накоплений либо получали кредит в одном из банков. И банков было немного - собственно Госбанк, который занимался общей финансовой политикой и эмиссией, и несколько специализированных банков - Промбанк, Сельхозбанк, Цекомбанк, Торгбанк - они и кредитовали предприятия конкретных отраслей народного хозяйства. То есть имели узкую специализацию. Но вместе с тем были как бы частью самого Госбанка.
Насколько там все было завязано и контролировалось - это мне было пока непонятно, соответственно, не было понятно насколько мы можем залезть в эти кредиты чтобы получить средства. Но еще к концу 1942 года мне стало понятно, что наша система товарного кредитования, что процветала у нас тут почти полтора года - вот она как раз не особо законна. А точнее - вообще незаконна. Я-то ее сделал по старой памяти из моих времен, и система работала, зачастую позволяя обойтись вообще без системы денежных переводов, только взаимозачетами, пусть порой и довольно замысловатыми. А тут оказывается, что так делать нельзя - все надо проводить через деньги. На мой вопрос "Почему мне раньше не сказали ?" мои соратники ответили "Говорили, и не один раз". Ага. Это значит я самодур и разгильдяй. Да и других дел наверное хватало - более важных. Ну ладно - это мы уже начали исправлять - просто перевели все такие взаимозачеты на векселя, благо что Положение о переводном и простом векселе было принято в СССР еще в 1937 году, да и до того вексельное обращение тут присутствовало. А ведь вексель - по сути тот же кредит - то есть векселедатель обязуется оплатить векселедержателю некую сумму в определенный срок. Но - без необходимости привлечения банков и вообще налички - начиная с 1943 года мы развернули довольно широкую сеть вексельного обращения, переведя на нее весь товарный кредит и выполняя взаимозачеты на десятки миллионов рублей в день. Но тут, конечно, еще надо будет смотреть что там можно а что нельзя, а то оборот в сотни миллионов в месяц, даже больше чем рублевый - как-то странно ... и стремно - вроде бы финансовая система находится в ведении союзных органов, а мы тут создали фактически свою систему - пусть и не впервые, но обстановка уже другая - за нами пристально следят. И заодно смотреть как бы все-таки воспользоваться системой без ущерба для всех.
А то с отменой товарного кредита финорганы тщательно следили чтобы не возникала дебиторско-кредиторская задолженность между предприятиями, а вексель по сути этим я является. Поэтому максимально ускоренные взаимозачеты векселей были насущной необходимостью чтобы соблюсти существовавшую на данный момент законность и вместе с тем не стопорить производства, ну а если в дальнейшем все-таки получится использовать вексельные схемы для финансирования жилищного строительства, то тогда по сути нам не потребуется столько средств - то есть рублей - и тогда можно будет снижать количество приписок и соответственно степень укрывания серых потоков. Надо будет много читать-думать.
ГЛАВА 7.
Причем банковская тема казалась мне все более сомнительным занятием - не выходило ею воспользоваться, слишком все было законтролировано чтобы делать в ней хитрые ходы - ведь чтобы их делать, нужны конкретные люди, которые будут ставить свои подписи под документами, и много ли людей решится на подсудные дела - неизвестно, а если кто и решится - не факт что их удастся провести на нужные должности. А прикрываться фиктивными личностями - их паспортами - в мирное время уже наверное не удастся. Вместе с тем, кадровый потенциал в банках был тоже неплохой, причем это не только по части приход-расход, нет - эти люди шарили и в нормальных предметных областях.
Так, в течении тридцатых годов все эти спецбанки становились все большими специалистами по сопровождению "своих" отраслей. Например, самый интересный для меня - Промбанк - занимался финансированием капитального строительства заводов, жилья и тому подобного - то есть как раз моя тема. Но он не просто башлял кучу бабла, а делал это с умом - если в бюджете - государственном - союзном или республиканском - или конкретных организаций, или местных советов - в зависимости от заказчика стройки - были выделены средства для строительства какого-либо объекта, то эти средства перечислялись из конкретного бюджета на счет конкретной стройки в Промбанке, и дальше начинали выделяться уже банком согласно проектно-сметной документации этой стройки - посчитана калькуляция, скажем, подготовки территории в миллион рублей в течение двух недель на 300 и 700 тысяч в каждую неделю - банк выделяет первые 300 тысяч и смотрит - как они использованы, выполнены ли все работы, которые были предусмотрены в смете. Если выполнены - выделяет следующие 700 тысяч, и снова - смотрит. А если не выполнены - ждет выполнения, а если при этом средства оказались потрачены а работы не доделаны - начинаются разбирательства - потребуется ли еще денег на этом этапе и сколько, и если потребуется - за чей счет будет банкет - то ли выявились новые вводные факторы, неучтенные при составлении плана - от слишком близких грунтовых вод которые надо дополнительно отводить и укреплять грунты (и тогда на проектную организацию налагается штраф за то что проморгали и не заложили это в смету работ) и до слишком быстрых заморозков (и тогда стройка меняет технологию работ а то и замораживается), ну а уж если поломка бульдозера или просто растрата, когда деньги вместо топлива для бульдозера ушли на праздничный банкет - там будут свои ответственные - материально и уголовно (ну то есть снова "политические" репрессии). А если для стройки нет сметы - банк просто не выдает средств, согласно все тому же постановлению "О прекращении беспроектного и бессметного строительства" от 1934 года.
Это в идеале. А так-то, особенно поначалу, когда кадров еще не хватало, проверки хода строительства порой были чисто бумажными - строители передали в банк отчет, банк поставил галочку и выделил очередной транш, без проверки реального исполнения, проектные организации переделывали сметы по нескольку раз даже после начала строительства - как из-за недочетов, так и из-за изменения требований заказчиков, да и сами наркоматы и хозорганы, от чьего имени собственно и выделялись средства на стройки, часто меняли планы финансирования, перекидывая выделенные им в ходе согласования бюджеты между отдельными стройками.
То есть уже тут была возможность влезать в схему кредитования, да мы и влезали, когда моими распоряжениями местные конторы Промбанка выделяли средства на строительство. Но то было военное время, и мои указы проходили скорее всего из-за введенного чрезвычайного положения. В мирное же время наверное все будет по другому, а как - это мне было пока непонятно - ведь Промбанк получает средства на кредиты от Госбанка либо от предприятий, которые открыли в нем счета для накопления средств уже на свое капитальное строительство - то есть нам потребуется либо договариваться с Госбанком либо копить собственные средства, да уже и сейчас Госбанк настойчиво слал запросы когда и из каких источников будут погашаться задолженности перед конторами Промбанка и их отрицательные балансы. А я блин и не знал из каких, так что тут назревала конкретная жопа. Которая будет только разрастаться, так как копить собственные средства обычными - то есть законными - способами мы будем до морковкиного заговенья, Госбанк денег также не даст, так как там - все те же планы кредитования, в которые наши программы по несколько миллиардов просто не впишутся - в Союзе полно и других республик, и выделять одной такие средства никто не даст. Так что пока банковская тема в мирное время была сомнительной, оставалось подумать что можно выдоить из нее пока сохраняется военное положение.
И тут, как всегда, снова большим подспорьем стало наследие Маркса, который писал, что "при данной скорости обращения денег... общая сумма денег, находящихся в обращении на данном отрезке времени, определяется общей суммой подлежащих реализации товарных цен плюс общая сумма платежей, приходящихся на этот же период времени, минус платежи, взаимно уничтожающиеся путем погашения". То есть, увеличив скорость обращения денег, мы тем самым снизим потребность в них. И я знал как это сделать. Еще когда у нас действовала бартерная схема, тысячи работников специально организованных нами контор взаимных расчетов ежедневно учитывали десятки тысяч взаимных счетов, погашая товарные кредиты порой по довольно замысловатым схемам, с десятками промежуточных счетов и разделением сумм на множество потоков. Поэтому переход на вексельное обращение прошел без сучка без задоринки - просто таким образом стали взаимно погашать не сами счета-фактуры, а выставленные за них векселя. И, конечно же, все более важную роль тут начинала играть вычислительная техника, причем цифровая - раз конструктора и технологи так запали на АВМ, то и ладно - "меньше народа - больше кислорода", благо для учета матценностей и денег цифра подходит как нельзя лучше.
Тем более что автоматизация учета велась тут уже давно - когда я услышал слова "Машиносчетная станция" - я даже сначала не понял о чем речь. Оказалось, что это было здание, все напичканное электромеханическими устройствами, и до войны все банковские документы обрабатывались на этой "фабрике механизированного учета". Я обалдел. Потом обалдел еще больше, когда узнал, что вообще многие расчеты по статистике и бухгалтерии тут уже умели выполнять машинным способом - на табуляционной технике. Которая имела давнюю историю.
Первые табуляторы начали применяться в конце 19го века в США для нужд армии и для переписи населения. Тогда их выпускала фирма Германа Холлерита, ставшая в 1924 году IBM. В 1907 году бюро переписи США наняло Джеймса Пауэрса - выходца из Одессы (не уверен что это его настоящее имя - жаль что не Остин) - в качестве механика по настройке этих табуляторов. Там он быстро понял как сделать табуляторы в обход патентов Холлерита (настоящий одессит !) и основал свою компанию - Powers Accounting Machine Company, которую в 1927 году приобрела Remington Rand. Так эти фирмы и шли конкурентами на мировом рынке. Устройства Холлерита были электро-механическими - отверстия в перфокартах позволяли соединяться контактам, и электрический ток воздействовал на исполнительные механизмы - электромагниты, которые либо толкали храповик механического счетчика - так выполнялся подсчет карт с определенным признаком (то есть пробитым отверстием), либо выбирался один из путей транспортировки карт - так выполнялась группировка на основе признаков. Конкретная программа обработки задавалась набором контактных гнезд и соединявших их проводов, а также установкой и удалением устройств - счетчиков, направляющих механизмов, перфораторов, принтеров - набор и функциональность устройств росли. Например, если одна позиция хранила признак мужчина-женщина, а другая - женат-холост, и с помощью проводов было настроено увеличение счетчика если в обеих позициях была пробивка, то система подсчитывала всех женатых мужчин, а если на другой счетчик было выведено условие пробито первое отверстие И не пробито второе - то этот счетчик вел подсчет холостых мужчин - и так далее - за один прогон карты через подсчитывающее устройство можно было подсчитать сразу несколько показателей. А Пауэрс сделал то же самое, но на механических переключателях - механический штырек проскакивал в отверстие в перфокарте и точно так же, но без электромагнита, приводил в действие храповые механизмы. В 1919 году Фредрик Булл также сконструировал свои табуляционные машины - проще и дешевле холлеритовских, которые к тому же постоянно глючили - сам Булл умер в 1925 году, но сейчас машины его конструкции продавала французская Compagnie des Machines Bull.
И возможности машин постоянно росли. Уже в начале 20го века они умели не только подсчитывать и сортировать, но и печатать цифрами подсчитанные суммы, в двадцатых - стали использовать как банковские чеки - ведь пробивать можно не только признаки есть-нет, но и числа - например, каждый ряд - отдельный разряд, цифра, причем в каждом ряду пробито только одно отверстие, соответствующее цифре в этом разряде (в такой же one-hot-кодировке в мое время кодировали признаки для нейронных сетей) - и с помощью электро-механических механизмов будет провернуто колесо счетчика соответствующего разряда на количество делений, соответствующее цифре в этом разряде (то есть пробитой позиции). А заодно табуляторы научили печатать еще и буквы (что круто), и подсчитывать итоги - по подгруппам и общие (а это еще круче), и вычитать. Сортировка по группам могла выполняться за несколько проходов - скажем, чтобы отсортировать по трехзначному полю, пачку карт требовалось прогнать через сортировщик три раза, каждый раз выбирая очередную позицию. По алфавиту сортировали почти так же - буквы в ряду кодировались двумя отверстиями - стандартными 0..9 и зональными 0..2 - такими же отверстиями, но обрабатывавшимися немного по другому. То есть в кодировке было предусмотрено всего 30 символов, для других алфавитов просто увеличивали количество зон. Соответственно, на первом прогоне сортировка шла по цифровым позициям, а на втором - по зональным. Если надо было сортировать не по одной, а по нескольким буквам - операция повторялась соответствующее число раз - главное правильно задать номер колонки, из которой будут браться данные для значения, ну и потом аккуратно собрать пачки карт из каждого из десяти карманов, куда они попадали после очередной сортировки (ну или из трех-четырех карманов - если сортировка шла уже по зонам).
Более того - их начали применять для научных расчетов. Так, в 1929 году астроном Лесли Комри с помощью табуляторов рассчитал движение Луны с 1935 по 2000 год - на 500 тысячах карточек с помощью 20 миллионов дырок он набил интерполяции для быстрых преобразований Фурье и так и сделал расчеты. Офигеть. Позднее его вышибли с работы за несанкционированное использование табуляторов, так он организовал свою фирму по машинным вычислениям и сейчас занимался расчетами траекторий падения бомб. Да и другие использовали табуляторы, например, для расшифровки немецких сообщений. В общем - как это оказалось неожиданным для меня, перфокарты были пригодны не только в качестве закладок для книг и карточек для коротких заметок по темам - нет, это был вполне рабочий инструмент для учета и расчетов.
В тридцатых табуляторы научили умножать и делить - насколько я понял, последовательными сложениями и вычитаниями - хоть и медленно, но все-равно впечатляет. В 1931 появился термин Super Computing Machine - так назвали табулятор общими размерами метр на два на 60 сантиметров, установленный в статистическом бюро округа Колумбия, США - машина могла не только считать-складывать простые числа, она могла вычислять и складывать квадратные корни, возводить числа в степень до десяти. В тридцатых IBM создает коллатор - устройство для сортировки карт в цифровом или алфавитном порядке - а это по сути база данных, только электро-механическая, хотя уже и с электронными компонентами - фотосчитывателями. К 1937 году с помощью таких устройств IBM ежедневно обрабатывала в своих центрах по 10 миллионов перфокарт. И чуть раньше - с 1934 года - появились электрические бухгалтерские машины - Electric Accounting Machine - которые могли использоваться для подсчетов, учета, печати выставленных счетов, чеков, этикеток - через десять лет только IBM самостоятельно обслуживала более десяти тысяч таких устройств, а в середине тридцатых ее продукцию использовали более трех тысяч пользователей правительственного, промышленного и государственного секторов, годовая арендная плата 17 тысяч табуляторов и прочей техники составляла 13 миллионов долларов. На табуляторах IBM обрабатывалось в год 3 миллиарда перфокарт (80% рынка), и если в 1930 году платежи от госорганов составляли 1,5% доходов фирмы, то в 1940 - уже 10%, а вообще аренда табуляторов приносила 75% выручки (еще 15% - продажа перфокарт и 10% - пишущих машинок), и в аренду фирма сдавала 10 тысяч табуляторов, 2 тысячи умножителей, 25 тысяч перфораторов и 10 тысяч сортировок. Мощь. Понятное дело, что IBM'овская Dehomag предоставляла всю эту технику нацистам, чтобы тем легче было вести учет уничтоженных людей.
Так что с техникой автоматизации учета тут было все довольно неплохо - она могла подсчитывать, суммировать, подбивать итоги, сортировать и печатать - то есть выполнять практически все, что нужно для бухгалтерского, складского и кадрового учета.
Этим занимались и в Советском Союзе. Еще в 1926 году Евсей Либерман, работавший в Харьковском институте труда (насколько я понимаю, именно он потом был автором косыгинской реформы в середине 60х годов), создал для завода "Серп и Молот" автоматизированную систему учета, которая могла составлять калькуляционные и зарплатные ведомости, таблицы расхода товаров, статистические таблицы - только на первом этапе расходы на учет сокращались в два раза, и машиносчетная станция завода стала первой в СССР станцией механизированного учета на производстве. Как писал сам Либерман - "Эти электрические машины означают дешевую энергию для просвечивания хозяйственных процессов на той глубине, на которой становятся видимыми их корни и причины" - я почитал и его статью "Машины аналитического учета", опубликованной в 1927 году в журнале "Техника управления", и статью Дунаевского "Предпосылки механизации учетного дела" там же, да и вообще таких статей было немало.
Как и дел - так-то первые табуляторы использовались в России еще до Первой Мировой - в Москве они печатали чеки за использование электроэнергией, а во второй половине двадцатых все больше счетных машин появляется на транспорте, в ЦСУ, банках - к 1932 году в СССР действует уже 20 машиносчетных станций и 3 фабрики механизированного учета - это не считая более мелких машиносчетных бюро и отделов на заводах. Всего же в стране были уже десятки комплектов счетно-аналитических машин. Конечно, это на порядки меньше чем в США, так как до начала тридцатых техника была в основном либо самодельная либо заграничная. Но уже с 1929 года трест Точмех начал выпуск самого простейшего, но и самого массового устройства - перфоратора - по тысяче штук в год. В 1931 году организуется САМ - завод Счетно-Аналитических Машин, и с этого времени нарастающим валом пошла техника собственного производства - к 1939 году выпущено 200 комплектов, что позволило организовать 40 машиносчетных станций в промышленности и еще 8 - в Госбанке, что позволило окончательно отказаться от аренды табуляторов IBM.
Первый табулятор САМ позволял суммировать числа и печатать их на бумаге, в 1938 году появилась модель с возможностью вычитания, с середины тридцатых выпускались и перфораторы, и сортировщики производительностью 36 тысяч карт в час - я полистал и книгу "Машинизация учета" от 1940 года, другие книги и справочники по этой теме что попались на глаза. Хотя когда под статьей "Руководство по работе на счетно-аналитических машинах" от 1931 года я увидел фамилию Винер, то моя челюсть с глухим железным грохотом упала на пол. Правда, потом я взял себя в руки - это был не тот Винер, который "Норберт", считавшийся в моем времени основателем кибернетики и прочего - нет, это был из наших - "Я.Е." - расшифровки инициалов я не нашел. Но статья была грамотная и интересная. Как и другие - например статья Кессельмана "Механизация счетоводства в американских учреждениях" в номере 9 от 1926 года журнала "Американская техника" - хотя тут меня больше поразила не столько статья, сколько вообще наличие такого журнала - советское руководство принимало большие усилия чтобы просвещать наших инженеров и техников. Как и журнал "Техника управления" - он и сам по себе был интересным, и статья "Учет отгруженного топлива с помощью машин "Пауэрс"" вышедшая в 1928 году тоже доставляла - и возможностями вычислительной техники, и задачами, которые на ней можно было решать уже в то время - это почти что современные мне компьютеры, только из металла, а не кремния, и лишь поэтому на них не было главных программ бухгалтера - "Косынки" и "Сапера". В 1940 вышел справочник "Оргатехника" (именно через "а"), где было представлено много моделей различных устройств для автоматизации учета, а в 1941 году вышла книга "Механизируем управленческий труд - создадим промышленность по оргатехнике" - то есть уже были готовы к глобальным изменениям.
Поэтому и наши новые системы были как бы продолжением довоенных разработок советских инженеров и экономистов, только на более высоком уровне. Ведь само по себе широко развернувшееся у нас сначала товарно-кредитное, а затем пришедшее ему на смену вексельное обращение требовало все большего количества ручного труда по учету и контролю. А я в свое время съел немало собак на всех этих учетах - и бухгалтерских, и складских - так что представлял и их возможности, и как надо делать. Поэтому, как-то насытив лаборатории и опытные производства вычислительной техникой, пусть по большей части и аналоговой, основную часть "цифры" я и пустил на автоматизацию учета, и так получалось даже лучше, так как наши "ученые" пока не умели работать на "цифре" - для них мир уравнений был непрерывным, а не дискретным, к тому же у нас еще не было достаточного набора библиотек, чтобы перевести расчеты на дискретные вычисления, тогда как АВМ как раз позволяли работать еще "по старинке" - в аналоговом аду.
ЦЭВМ тоже понемногу подтягивались, но на некоторое время их "природная" дискретность стала главным доводом для их применения именно в автоматизации учета - скажем, если в системе хранить только остаток средств на счету, да под каждый счет выделять отдельную ячейку памяти без хранения номера самого счета, да иметь алгоритм вычисления адреса ячейки на основе номера счета, то в каждом килобайте можно хранить аж 250 счетов - их остатков. Ну пусть даже сто - тоже немало. То есть - пришел счет - и предприятие автоматически выдвигает в его оплату вексель с обязательством об оплате, счет уходит в минус. Точнее - даже не само предприятие, а ЭВМ, одновременно распечатывая сам вексель с нужными суммами и названиями векселедателя и векселедержателя - тут, конечно, килобайтом не обойтись - названия-то тоже надо откуда-то брать, но и предприятий у нас не бесконечное количество. А когда этому предприятию оплатят какой-то вексель, выданный уже ему - часть минуса на его счете погашается, тоже автоматически. И в конце дня, если на счете все еще остается минус - тогда происходит кредитование уже за счет векселя местных советов или республиканского векселя - в зависимости от того, кому было подчинено данное предприятие. Хотя вскоре мы окончательно перешли со схемы работы через расчетные счета на работу через контокоррентные, которые допускали отрицательные остатки на конец дня, поэтому все эти векселя уже не требовались в таком количестве и вместе с тем законность была соблюдена.
То есть приходящие средства не лежали на счетах, они сразу шли на оплату задолженностей, даже не дожидаясь что руководители предприятий и их бухгалтера подпишут нужные первичные документы - "все ж свои". Конечно, случались и проколы - либо выставят неправильный счет, либо просто кто-то смухлюет, попробует захапать себе с чужого счета больше положенного - не без этого. Но такие ситуации все-равно выявлялись и исправлялись в течение двух-трех дней, в процессе сверки первичных документов - заодно, в качестве дополнительного бонуса, выявляли и нечистых на руку работников и руководителей, естественно, с понижением в должности и запретом на дальнейшую работу руководителем или материально ответственным лицом. Навсегда. Крыс ведь тоже надо выявлять, а для этого нужна приманка, мимо которой они никак не смогут пройти. А если просто накосячил - то с ограничениями по доступным суммам. Основным же профитом было то, что количество средств, необходимых для обеспечения платежей, стало гораздо меньше, а значит больше можно было увести на накопления. Мне вообще порой казалось, что нам для поддержки оборота достаточно одной "неразменной" ((ц) Стругацкие) копейки, которой мы сможем оплатить и погасить все счета. Если бы, конечно, сделать более ритмичным и отзывчивым само производство - сейчас-то оно работало с использованием складов, то есть часть средств все-равно подвисала. Но все-равно - с развитием этой схемы автоматизированных расчетов выходило, что потребность в оборотных средствах снизится раз в сто - до нескольких десятков миллионов рублей. Все за счет ускорения оборота из-за этой самой автоматизации, когда человек участвует только в качестве задающего указания по платежам и затем последконтроля, но из самого процесса оплат исключен. Красота и идеал.
Тем более что и свои расчетные конторы мы вскоре ввели в русло принятой в СССР деловой практики. Так, с 1931 года при госбанке начали создаваться отдельные конторы - Бюро Взаимных Расчетов - БВР, через которые предприятия могли расплачиваться друг с другом через систему взаимозачетов - как раз наша схема. То есть счета приходили-уходили, и раз в несколько дней подбивалось сальдо требований и обязательств по каждому счету в БВР и на основе этого на него заносились или списывались суммы, и на расчетный счет в Госбанке шла уже итоговая сумма - сколько зачислить или списать. Но эта довоенная система хорошо работала, когда все рассчитывающиеся предприятия были расположены рядом - ведь для проведения платежа в банк было необходимо предоставить первичные документы - накладные, акты получения или передачи товара и тому подобное. Когда платеж идет контрагенту в том же городе, то есть когда все находятся рядом - да, отлично - сбегал-отдал-учли, но когда контрагент находится в другом городе - снова проблема - либо открывать счет в БВР того города (если там вообще есть БВР) и возить туда документы (а без них платеж не проведут), либо пользоваться обычной системой переводов непосредственно через Госбанк - тогда документы можно отнести в его контору и там все переведут без необходимости ехать в тот город (но это будет на круг не слишком быстрее из-за медленной работы самого Госбанка).
Вот мы и открыли кучу БВРов, которые стали работать в параллель, а по сути вместо расчетной сети Госбанка. Да, совсем без Госбанка обойтись не удавалось - требовались и его ответственные сотрудники чтобы учредить БВР, требовалось отражать по расчетным счетам итоговые суммы. Первую проблему решили просто - нашлось несколько человек, которые могли по своим полномочиям учреждать конторы БВР и согласные пойти на риск сотрудничества с непонятно откуда взявшимися людьми исходя из разных соображений, но как правило - просто исходя из текущего расклада - на территории, на которой было объявленное положение, все ведомства должны были подчиняться военному командованию, а им здесь были мы. Мы и оформили приказ открыть эти БВР и назначить ответственных лиц, которых мы вскоре заменили на фиктивные личности - сами-то физические лица никуда не делись, и так и продолжали работать в системе Госбанка или в БВР, так как грамотно поставить и поддерживать учет - тут нужен человек, проработавший в системе не один год, но все документы подписывались именно от лица этих фиктивных руководителей. Правда, по этой линии ко мне тянулся жирный след махинаций - этих фиктивных лиц назначили моим непосредственным приказом, а реальные руководители - они ведь видели что происходит, просто не могли ничего поделать, так как военное положение, обязаны подчиняться. Стремно, ну да ладно - семь бед - один ответ - мне все-равно нужна была полностью подконтрольная расчетная система, чтобы наладить более быстрый обмен первичкой, а протолкнуть это через Госбанк быстро не получится - быстро люди не поймут что им предлагают, а когда поймут - пройдет много времени. А надо сейчас.
ГЛАВА 8.
И для ускорения обмена первичкой мы установили между БВР систему шифрованных расчетов - данные по платежам передавались в виде шифров, то есть все что ими передавалось считалось надежным. Соответственно, предприятию не требовалось везти документы в БВР города, в котором находились поставщики - предприятие передавало документы в свой БВР, где их проверяли и отправляли шифровку, а уж документы затем развозили централизованно, силами БВР - согласно инструкциям это требовалось для архивов, но теперь передача бумаги не тормозила сами расчеты и снижала трудовые затраты предприятий, причем существенно. Профит всем кроме меня, подписавшего приказы на введение такой системы без одобрения центральных органов.
И "ввиду военного положения" такой упрощенный порядок расчетов работал. И работал быстро - средства оказывались на счету получателя менее чем через полчаса после поступления документов в БВР плательщика, даже несмотря на то, что счета могли находиться в БВР разных городов. А в БВР получателя предприятие уже могло выставить очередь своих платежей, которые автоматически исполнялись после поступления очередных порций средств, так что бухгалтеру предприятия не требовалось ежечасно звонить в БВР и проверять поступления чтобы сразу же сайгаком мчаться туда и проводить свои платежки, более того - и операционному работнику тоже не требовалось проверять эту очередь - только ввести ее в ЦЭВМ - и дальше все работало автоматом.
Впрочем, летом 1943 многие бухгалтера уже просто сидели под одной крышей с БВР и работали не на предприятиях, а в обслуживающих их бухгалтерско-юридических конторах, на предприятия же шли лишь отчеты о проводках, а оттуда - распоряжения о новых платежах, точнее - заключенных договорах на поставки и продажи - с сумами, сроками - а платежки составлялись на основе этих договоров - практически вся бухгалтерия велась внутри этих централизованных контор. И тут тоже получалась приличная экономия - все-таки платежи на конкретном предприятии - штука неравномерная, бывают и вал платежек, которые необходимо провести и учесть, а бывают и периоды затишья. Поэтому с централизацией можно было посадить одного бухгалтера на ведение нескольких предприятий.
Более того - мы уже обкатывали подобие системы банк-клиент моего времени, только на основе телеграфного оборудования. Маршрутизация сообщений между аппаратами была уже на вполне современной мне сетевой структуре, благо что цифровые ЭВМ это уже позволяли. Хотя адресацию абонентов еще привязывали к географическим точкам, то есть она была скорее не TCP/IP с этими таблицами и масками маршрутизации, а телефонного типа, только помимо кода города существовали и поля для кодов узла связи внутри зон, а маршрутизация выполнялась все-таки по дереву - если сообщение не принадлежало абонентам данного узла, он отправлял его только наверх или только вниз, а не вправо-влево-кудаугодно. Да и размер адреса был два байта - а 65 тысяч адресов, как и 640 килобайт, хватит для всего ((ц) Билл Гейтс) - как раз один байт для адресации узла связи и один - для конечного абонента.
Линии же связи прокладывали не только проводами, но и радиорелейными линиями, а обмен сообщениями мог вестись уже не только между предприятием и банком, но и между самими абонентами-предприятиями - получалось что-то типа мессенджера, по которому директор одного предприятия мог на клавиатуре отстучать другому "Когда ждать поставки по заказу 61/10.07.43 ?", а тот ему ответить "Когда оплатите счет номер 23/12.07.43". И так можно было переписываться хоть до посинения, не забывай только заправлять ленточки в телеграфный аппарат, который по сути становился обычным принтером.
Правда, так как сами конечные аппараты пока были без памяти, то на время отправки и приема сообщений часть линии от узла до конкретного абонента была все-таки занята - сообщение накапливал уже сам узел маршрутизации и затем отправлял его целиком получателю. Но выделять всю линию от отправителя до получателя уже не требовалось - середина сети отправляла сообщения пакетами, а не по-символьно по мере их набора на аппарате отправителя или печатания символов на получателе - это уже была огромная экономия и разгрузка линий связи, что, собственно, и позволяло ввести систему практически на уже существующей проводной инфраструктуре.
А мы к тому же постепенно наращивали количество узлов связи, где и требовалось-то несколько килобайт памяти чтобы временно - пока не будет набрано или напечатано сообщение - хранить их для отправки или после приема и до конца печати. И этих нескольких килобайт, в принципе, хватало для работы пары сотен абонентов - все-таки обмен сообщениями был не настолько велик - одно-два в час на абонента - это уже входило в практику, но пока народ еще не распробовал систему. Мы даже практически не заморачивались шифрованием - ну кто сможет прочитать цифровой код ? В принципе, могли прочитать код между узлом связи и конечным аппаратом, особенно если последний был подключен по проводам, а не по радиоканалу. Но тут уж обычные адресаты работали по стандартному коду, а если все-таки требовалась шифровка с каким-то абонентом, то в аппарат и в его приемную линию на узле связи ставили другую плату перекодировки, и соответственно, при нажатии в аппарате буквы "А", замыкались дорожки с немного другой распайкой перемычек, и вращающийся барабан, проходя своим подпружиненным контактом через выведенные на кольцо контакты кодировочной платы, отправлял в провод другую последовательность импульсов - главное, чтобы на том конце стояла плата с такой же распайкой - тогда оно будет расшифровано правильно и отправлено в сеть в нормальном - но уже цифровом - коде. И прием был таким же - приходящее на узел сообщение стандартного кода отправлялось на проводники соответствующей распайки, и сдвиговый регистр, проходя через нули и единицы, отправлял через усилитель импульсы в соответствии с ней же - и уже аппарат получателя, сдвигая шаговым механизмом контактную площадку, оставлял разомкнутыми контакты в соответствии с полученной буквой - ее-то и пропечатывала схема поворота многорядного барабанчика с буквами - мы отказались от механизмов обычной пишущей машинки с ее множеством рычагов под каждую клавишу.
И эта Система Мгновенных Сообщений - СМС - продолжала развиваться. Сейчас мы переводили прием и отправку СМСок на перфоленты - разделяли на конечных адресатах процессы приема-передачи и набора-печати - все-таки второе было гораздо более долгим процессом чем первое, и за счет такой конвейеризации мы могли существенно уменьшить время, в течение которого линия будет занята конечным абонентом. Соответственно, появлялась возможность посадить на одну и ту же линию нескольких абонентов, хотя пока за ее занятостью должны будут следить они сами - до Ethernet'a нам еще далеко. Ну или сделать отдельные ретранслирующие узлы, которые только и будут делать что с одной стороны - работать с каждым абонентом по выделенной линии, а с другой - общаться сетью с помощью каналов, разделенных по частотам или по времени - главное что в этих узлах уже не будет никакой памяти, а маршрутизацию сообщений по конечным абонентам можно будет сделать и жестко - перемычками и электромагнитами.
Соответственно, если к абоненту приходит сообщение, то оно отстукивается обычным перфоратором на ленте, после приема сообщения она немного продвигается чтобы их можно было разделять - и ждет следующего. А когда сообщения увидят - их оторвут, вставят в считыватель и распечатают. Отправка - таким же макаром - при печати будет пробиваться перфолента, затем ее вставят в передающее устройство и отправят. В итоге на каждого абонента потребуется два считывателя и два пробивальщика. Хотя - можно обойтись и одним считывателем - если пробивальщик нужен и для дежурства на линии, то есть его не возьмешь на время подготовки сообщения к отправке, то считыватель можно подключать к печатающему устройству для печати принятого сообщения и его же переключать к отправляющему устройству для отправки.
Впрочем, сейчас уже активно внедрялась и новая схема печати, а то все эти электро-механические букво-печатающие устройства все-таки были довольно сложной штукой, со многими рычагами и электромагнитами - мы разобрали и скопировали несколько образцов и выпускали их к марту 1943 уже по десятку в день и начали было разворачивать поточную линию по их массовому производству - со всеми приспособлениями и спецстанками их выпуск спокойно можно было поднять до полусотни в день, то есть каждый сутки можно было подключать полсотни новых абонентов.
Но мне это не нравилось - слишком много механики, что для меня - компьютерщика - всегда было как красная тряпка для быка. Но впихнуть в схему привычные мне принтеры, пусть даже матричные, все не получалось - это автоматом означало, что в конечные устройства потребуется включать цифровые схемы, что не хотелось и по соображениям секретности, и из-за недостаточности их производства. И тут я вспомнил про сегментые индикаторы. А ведь сегментные шрифты были известны еще с 1902 года, а сегментные индикаторы запатентовали еще в 1910 году в США. Правда, только семисегментный, которого хватало для отображения цифр и некоторых букв, но в мое время были и 14-, и 16-сегментные, причем последние отлично ложились в два байта.
Вот и выходило, что по проводам можно было предавать не то чтобы саму букву, то есть ее код, а передавать ее начертание сегментным шрифтом - то есть какие сегменты надо отпечатать чтобы в итоге получилось изображение нужной буквы. Да, так требовалось передавать в два раза больше данных, но во-первых сейчас их было не так-то много - еще был десятикратный запас пропускной способности даже существующих линий связи, а во-вторых - потом нам ничто не помешает делать перекодирование при приеме от абонента в более компактный код, передавать его таким образом по сети и затем перекодировать обратно в код абонента при передаче на конечное устройство.
Зато в конечных устройствах мало того что по прежнему не потребуется память и вообще цифровая обвязка, так еще существенно упрощались устройства печати - матричная печатная головка, только не из иголок, а из сегментов, управлялась битами из очередной пришедшей буквы - ее начертания, в котором каждый бит собственно и управлял соответствующим сегментом. То контактный барабанчик вращался, каждый такт устанавливаясь напротив контакта очередного сегмента, и если в это время из сети приходила единица - сегмент пропечатывался. И затем, прокрутив барабанчик по всем сегментам и отшлепав нужные, лентопротяжный механизм аппарата подставлял под головку следующий участок бумажной и красящей лент - и все повторялось. Сплошная механика с несложными аналоговыми схемами синхронизации с сигналами входного потока, чтобы вращение и протяжка соответствовали битам-сегментам и буквам соответственно.
То же и с набором сообщения - перемычки печатных плат задавали нужное начертание букв - их сегментов, и эта набивка шла на перфоленту, разве что для унификации оборудования мы ее оставили восьмибитной, поэтому набивка шла в два присеста - сначала первый байт, затем - второй. Но тут мы еще думали - может, для передающих устройств все-таки кодировать не начертание букв, а сами буквы, то есть применить старый - более компактный код. Но и тут мы еще думали, так как таким же макаром можно было делать и печатные машинки, а там такое кодирование не требовалось, так как замыкания контактов клавиатуры шли сразу с кодировочной платы на сегменты печатающей головки, зато унификация производства позволит существенно уменьшить трудоемкость. Пока остановились на том, что делаем только начертания, без перекодирования в более компактное представление. И вот - эта новая техника позволяла выпускать конечные устройства чуть ли не по две сотни в день - механика существенно упростилась, чуть ли не на порядок, поэтому аппараты можно было устанавливать уже не только в пункты связи предприятий, откуда еще набегаешься носить телеграммы, но в некоторых случаях - на самых ответственных производствах - и на рабочих местах бухгалтеров и директоров.
Конечно, новые шрифты были не совсем привычны, но зато позволяли наряду с русским алфавитом печатать и латинский (и вообще любую псевдографику, которую можно выразить имеющимися в наличии сегментами), и народ даже что-то там делал чтобы можно было печатать маленькие буквы, а не только большие - уж очень удобной оказалась схема. Более того - в новых версиях конструкторы уже заменили большие платы с проводниками микроплатами, где методами фотолитографии были вытравлены проводники шириной в миллиметр и расстоянием между ними также миллиметр, затем на них нанесена защитная пленка, протравлена в местах где необходимо создать контакты между пересечениями, и сверху нанесен и снова протравлен еще один набор проводников - так мы уже делали ПЗУ для хранения программ и констант, а также экспериментировали с микросборками, поэтому технология была уже не новой. В итоге кодировка символов стала умещаться на плате размером 130х40 миллиметров, и тут уж я не выдержал и подлил масла в огонь, сказав что можно вообще делать матричные шрифты - раз уж получаются сравнительно небольшие размеры, и создание всех пересечений можно автоматизировать, то, скажем, если делать шрифты размером 6 на 8 точек, то потребуется всего 6 плат размером 130х20 миллиметров - как раз на 65 символов в 8 точек высотой и 6 шириной - линию, соответствующую символу на каждой плате, будет выбирать нажатие клавиши - только поставить кондей для задержки пока печатаются все колонки символов, а делать последовательный перебор будет шаговый механизм с перемещающимся между платами контактом. Правда, народ сразу же расположил все проводники на одной плате, а потом вынес выводы на отдельный контактный блок, а то если скользить контактом по проводникам самой платы - те быстро износятся. Получалось ПЗУ, которое позволяло, в принципе, делать и знакогенератор для вывода символов на экран ЭЛТ - вскоре его и сделали, только выбор линий выполняли микросхемы, а не механические контакты.
С новой техникой существенно упрощались и всяческие расчеты ведомостей и взимание налогов - там ведь не просто процент от зарплаты - были и разные льготы и прочее, хотя и немного - для физлиц - порядка тридцати условий, то есть показателей. Ну и сам налог был прогрессивным, со ступенями, после которых начинал взиматься все больший процент налога. И мы уже смогли автоматизировать расчеты налогов по более чем четверти населения - пока была проблема в хранении всей этой информации в электронном виде - просто не хватало емкости устройств долговременной памяти, хотя из десяти мегабайт долговременной и мегабайта оперативной памяти, что мы ежедневно выпускали летом 1943, уже минимум четверть шло на системы бухгалтерского и статистического учета (ну и 50% - программистам и электронщикам, 15% - на научные расчеты, остальное - на системы ЧПУ и связи). Но надо было в сто раз больше, но пока никак не получалось - мы и так что называется сняли сливки и пока уперлись в потолок текущих технологий.
Так, ту же оперативку мы делали уже на 4 килобита - нарисованные электронным лучом маски обеспечивали проектные нормы в 2 микрометра практически без проекционной техники - всех этих многочисленных линз, которые изготавливать трудно и их надо много чтобы убирать искажения, неизбежно возникающие при изменении размеров изображений. А так - требовалось только коллиматорными схемами создать параллельный поток света, подвести маску практически к поверхности пластины - и засветка шла напрямую. Если учесть, что такая проектная норма в идеале обеспечивала размеры транзисторов в 8 на 4 микрометров - в длину сток-исток-затвор и промежуток с соседом и в ширину - сами элементы плюс зазор, то - в идеале же - на одном квадратном миллиметре могло разместиться 125х250 транзисторов - 30 тысяч, соответственно, на квадратном сантиметре - аж 3 миллиона транзисторов - почти что три мегабита динамической памяти, да и нормальный 32-битный процессор с кэш-памятью в это количество более чем укладывался. Но краевые эффекты при засветке, недостаточность взаимной изоляции транзисторов таким небольшим промежутком и соответственно высокие токи утечки - все это заставляло увеличивать проектные нормы в два-три раза, да еще добавлялись внутренние схемы выборки, усилители шины с их широкими транзисторами - вот и получалось, что на квадратном сантиметре мы пока могли разместить не более четырех килобит.
Хотя и это было, в общем-то, немало - на тот самый мегабайт в сутки требовалось всего две тысячи микросхем. И снова - в идеале - в реальности требовалось сделать до пяти тысяч, так как внутреннюю структуру мы разбивали на блоки, чтобы повысить выход годных микросхем, поэтому, если один из блоков оказывался неработоспособным, то его просто не подключали на конечных этапах - и выходила микросхема не в четыре килобита, а в три, два, мы даже не брезговали и 256-битными схемами - если рабочим оказывался хотя бы один блок запоминающих элементов и его обвязка. Причем надо учесть, что часть памяти отводилась под коды коррекции ошибок, а в особо ответственных схемах было полное дублирование или даже тройнирование памяти, поэтому реальный объем, полезный для использования, был ниже примерно на четверть, и еще десять процентов выпуска шло на замену вышедших из строя микросхем - причем сейчас этот процент уже снизился, тогда как в начале 1943 он доходил до половины. Но с тех пор разработчики улучшили внутренние схемы и технологии - поменяли температуру пайки шаровых выводов, увеличили ширину каналов некоторых транзисторов, чтобы там не создавались горячие пятна из-за слишком больших токов и соответственно не шло ускоренное диффундирование легирующих примесей, отчего характеристики этих транзисторов быстро портились до неработоспособного состояния, да и дополнительная обработка пластин при обезжиривании и очистке поверхностей снизила процент отслаивания защитных пленок.
Впрочем, если учитывать и такие 256-битные "обрезки", то выход годных микросхем памяти у нас доходил уже до 50% - это огромная величина. Которую мы, к сожалению, пока не могли преодолеть - если пластинки диаметром в сантиметр у нас получались уже практически бездефектными, то даже два сантиметра давали значительный брак. Поэтому взятие следующих рубежей мы временно не то чтобы приостановили, но снизили накал работы, сделали полсотни линий на сантиметровые пластинки и гнали на них поток, благо что это уже все-равно был уровень семидесятых годов моего времени.
А линии вышли небольшими и компактными - снова "партизанскими" - их внутренний конвейер был изолирован и чистая среда поддерживалась только внутри, а все манипуляции и передачи пластин между аппаратами выполнялись манипуляторами и цепными транспортерами, благо что размер пластин был небольшим - человек там был просто не нужен - люди лишь электромеханическими манипуляторами подстраивали ориентировку пластин в очередном устройстве засветки, а промывочные и легирующие агрегаты вообще не требовали участия человека. Так что десятиметровый конвейер для микросхем логики и пятнадцатиметровый для микросхем памяти каждая заготовка проходила где-то за сутки - но это на новых, где травление и легирование выполнялось уже ионно-плазменными методами, тогда как на старых - мокрых и газовых линиях эта работа могла длиться и пять суток. И эти конвейеры были утыканы десятками устройств - от проекционных аппаратов размером с два стакана, поставленных друг на друга, и до промывочных аппаратов травления размером с трехлитровую банку. Причем сам конвейер то распадался на два-три ручья, то снова собирался в одну линию - если был переход от газовой среды к вакууму, то требовалось обеспечить вакуумирование шлюзовой камеры, а это процесс небыстрый - три-пять минут, даже несмотря на ее размеры со спичечный коробок - поэтому вакуумировалось сразу две-три таких камеры, которые по мере готовности передавали кассету с пластинкой в следующий агрегат.
И для этого нам требовалось десять тысяч пластин в сутки только для микросхем памяти, на выделку которых требовалось выращивать в сутки двести десятисантиметровых стержней - двадцать метров - монокристаллического кремния диаметром в сантиметр. При средней скорости вытягивания в 5 миллиметров в минуту на выращивание одного кристалла требовалось порядка двадцати минут. Раньше, когда и расплавление, и вытягивание, и остывание происходило в одном аппарате, один кристалл занимал аппарат на более чем полтора часа, сейчас же во все возрастающем объеме шли аппараты, позволявшие разделить эти процессы - тигель с расплавом готовился отдельно и передавался к вытягивающему аппарату в контейнере с защитной средой из аргона, где он не только был уже расплавлен, но и успел выровнять свой состав. Поэтому на один кристалл уходило не более получаса - с учетом загрузки, введения стержня с затравкой, собственно вытягивания и последующей передачи в охлаждающий контейнер, поэтому один аппарат мог выдать сорок кристаллов в сутки. Так что двадцати аппаратов хватало и на память, и на микросхемы логики. И еще почти сотня продолжали трудиться в исследовательских лабораториях, но там были уже не только аппараты, работающие по методу Чохральского, но и аппараты зонной плавки. И еще разворачивались производственные линии на двести аппаратов - микросхем потребуется много и еще больше.
По долговременной памяти была примерно такая же ситуация - две трети из ежедневных новых десяти мегабайт составляли ленточные устройства, остальное выбиралось магнитными пластинами диаметром 10 сантиметров - как раз на 32 килобайта с каждой стороны - по 32 дорожки на 4 сектора каждая, и лимитирующим фактором тут были не сами пластины, а головки чтения-записи - мы ведь делали по одной головке на каждую сторону. Все-таки мое послезнание дало нам большую фору - например, первый жесткий диск IBM весил тонну а хранил всего 5 мегабайт информации - точнее, 5 миллионов шестибитных символов. IBMовцы по старинке постарались запихнуть в один шкаф весь нужный объем информации, но считывающую головку сделали только одну и перемещаемую - то есть она ездила вдоль стопки дисков вверх-вниз, въезжала в промежуток нужного диска, позиционировалась на нужной дорожке и считывала с нее информацию. Долго и ненадежно. Хотели сэкономить на электронике, в результате и вышел такой монстр - ведь подобное механическое перемещение головок между пластинами не позволяло точно позиционировать головки на дорожках - там ведь сплошная механика, да в трех плоскостях, из-за чего дорожки приходилось делать чересчур широкими, соответственно, чтобы уместить в одном устройстве нужный объем информации, приходилось добавлять дисков и увеличивать их размер - вот и получалось, что на одной стороне 60-сантиметрового диска они смогли уместить всего 50 килобайт информации - ведь с ростом размера и количества дисков возрастала и механика - сам вал, на котором вращались диски, требовалось делать более массивным, соответственно, возрастали вибрации, и чтобы их компенсировать, требовалось делать менее плотную запись, что вновь приводило к необходимости увеличивать размеры дорожек и соответственно количество дисков. Замкнутый круг. Ладно хоть остановились на агрегате в одну тонну - честь им и хвала. Хотя если бы сделали несменные головки - то есть работающие только по своим поверхностям, без перемещения вверх-вниз между дисками, да не пытались бы ужать все в одном устройстве а просто добавляли бы отдельные диски, то наверняка избавились бы от девяноста процентов проблем. Впрочем, делали ведь не для себя, а для военных, поэтому и бабла на большом устройстве можно было срубить наверное побольше, да и выглядит все солиднее - сразу видно за что уплочены такие бабки - там одного металлолома на несколько десятков баксов.
У нас то увеличение емкости шло прежде всего в сторону наращивания электроники в схемах управления - новые диски шли уже на 48 килобайт на сторону - мы начали использовать не только дорожки на радиусах от 7 до 10 сантиметров, но и более короткие на радиусах от 5 до 7, только там было уже по три сектора на дорожку, чтобы сохранить ту же линейную скорость считывания-записи, хотя некоторые рационализаторы уже предлагали делать скорость вращения шпинделя переменной, зависящей от номера дорожки - ближе к краю - и скорость вращения помедленнее, ближе к центру - побыстрее. Да, схема усложнялась, но зато на тех же пластинах получалось уже 64 килобайта, а если сделать не две, а четыре скорости вращения - то и все 96, то есть почти 200 килобайт на пластину - выгода была достаточно явной, чтобы дать зеленый свет на дальнейшие разработки и опытную эксплуатацию.
Причем пока это были еще фактически дискеты моего времени, только не трехвершковые (они же - 5,25 дюйма), а поменьше, хотя и побольше двухвершковых, которые 3,5 дюйма - эти 10 сантиметров мы (то есть я) выбрали как вполне нормальный размер для вычислительной техники - не много и не мало, и вместе с тем в духе времени - все-таки СССР еще в 1927 году перешел на метрическую систему мер, хотя я еще не привык называть "герцы" привычными здесь "циклами", поэтому и говорил часто - мегагерцы, а не мегациклы. А так - магнитная головка все так же скользила по поверхности, из-за чего считывание-запись шли медленнее, а надежность была невысокой - в среднем один диск работал только три месяца, так что вскоре мы начнем работать только на восполнение убыли, да и сейчас часть дискового объема шла на дублирование - первоначально это были полностью дублирующиеся массивы по типу RAID 0 - с зеркальным дублированием и расчетом кода CRC в каждом из массивов - при считывании сравнивались и считанные данные, и CRC каждого блока данных, если на одном из массивов был сбой - его результаты просто отбрасывались, а вероятность сбоя в обоих массивах на одном и том же блоке данных была все-таки гораздо ниже. Сейчас мы понемногу переходили на RAID 1 с кодами Хэмминга - они, правда, еще не были известны поэтому мы их называли просто коды коррекции - пока мы применяли небольшие длины кодов - для коррекции одиночной и обнаружения двойной ошибки - но это сразу же позволяло увеличить емкость массивов вдвое так как не требовалось полное дублирование.
К тому же были на подходе системы с плавающими головками на воздушной подушке - пока еще в воздушной среде - там плотность записи была выше только за счет улучшений в конструкции магнитной головки - этого мы могли бы достичь и на существующих дисках, но при этом и скорость вращения и следовательно обмена была уже гораздо выше. А в плане повышения плотности я пока рассчитывал на магнито-оптические системы, где магнитная поверхность локально нагревается лазером, отчего меняются ее магнитные свойства, и при этом магнитный поток записывающей головки может перемагнитить поверхность только с измененными свойствами - перемагнитить ненагретые участки он уже не сможет, соответственно, плотность записи определяется размером светового пятна, которое нагревает поверхность, а его можно сделать очень небольшим, особенно если применить интерференцию - плотность записи при этом вообще повышается на порядки и главной сложностью тут будет уже считать эти записи - тут потребуется и повышенная точность позиционирования, и скорость обмена, ну и "толщина" считывания.
ГЛАВА 9.
Так что количество аппаратуры для систем учета постоянно росло, но ее все-равно было еще мало для внедрения полноценного учета - еще не было возможности ставить везде терминалы, пусть даже перфолентные. Поэтому, скажем, с оперативным внесением изменений пока еще были проблемы - уволился, например, человек - и надо его удалить из базы данных конкретного предприятия, родился у другого сын - и надо перестать взимать налог на бездетность - и пока не хватало операторов и техники, чтобы вносить все эти данные непосредственно на предприятиях, поэтому те, кто уже был охвачен системой автоматизации взимания налоговых платежей, просто передавали в обслуживающую их расчетную контору изменения на бумаге, и уже там оператор вносил изменения в систему. Там же выполнялась автоматическая оплата коммунальных платежей, оплаты кредитов и процентов сразу с расчетного счета - шутки-шутками, но при выполнении этих расчетов вручную тратились тысячи человеко-часов, что для меня было дикостью.
Отчетность предприятий по налогу с оборота также все упрощалась, точнее - ее составление - ведь по предприятиям, что обслуживались в расчетных конторах, все данные уже были, и оставалось лишь вставить перфоленту с их оборотами за истекший период в считыватель и запустить программу расчета налога - она и выполняла расчет, и выводила отчет с расчетами налога, и формировала платежку по уплате налога. Так что бухгалтерская отчетность предприятий постепенно автоматизировалась, со статистической было сложнее - слишком много первичных данных еще не вносилось в автоматизированные системы и даже не пробивались на перфолентах - тут еще было широкое поле для автоматизации.
Ведь одних только отчетных форм предприятий было несколько десятков штук разной периодичности сдачи - "Основные показатели выполнение промфинплана", "Выпуск изделий и полуфабрикатов в натуральном выражении", "Работы, услуги и продукция вспомогательных и подсобных производств, отпущенные на сторону и на капитальное строительство", "Калькуляция важнейших изделий", "Слагаемые изменения себестоимости товарной продукции по отдельным видам затрат", "Затраты на производстве", "Цены потребления сырья и топлива, поступивших со стороны", "Цеховые расходы", "Общезаводские расходы", "Состав и работа силовых установок", "Электробаланс в квт.-час.", "Остатки и потребление важнейших изделий, сырья, полуфабрикатов и материалов", "Общеадминистративные расходы", "Отчёт по реализации", "Отчёт о расходах на подготовку кадров", "Движение специальных фондов", "Движение уставного фонда", "Заключительный баланс", "Бюджет жилищного хозяйства", "Перечень производственных предприятий", "Вспомогательные, побочные и подсобные цеха предприятия". Уфффф ... и это далеко не все. Правда, сами по себе эти отчеты были интересные, мне и самому было интересно посмотреть как работают наши предприятия, но копаться в бумагах было довольно сложно, поэтому я и старался перевести все на цифровой учет.
Конечно, нашим большим плюсом было то, что до переноса сюда я на всех этих учетных системах съел не одну собаку, причем с обеих сторон - и в качестве разработчика, и в качестве пользователя, поэтому знал и что надо делать и как надо это делать. Проблема была в том, что этого надо было делать много. Но оно того стоило - уже сейчас на всех этих учетах и расчетах экономия трудозатрат у нас составляла миллион человеко-часов в месяц - работа пяти тысяч человек, которых можно было перевести на более полезную работу - например, в научные исследования, хотя бы лаборантами, и когда мы автоматизируем все хотя бы на двадцать процентов, она составит уже сто миллионов человеко-часов. При средней зарплате, скажем, бухгалтера в 400 рублей в месяц и 180 рабочих часах в месяц (правда, сейчас их было в полтора раза больше), мы получим ежемесячную экономию более двухсот миллионов рублей ежемесячно, в год - 2,5 миллиарда. Это больше довоенного бюджета БССР, да и от бюджета СССР это почти полтора процента, ну или 2,5 миллиона квадратных метров жилья - это дополнительные почти полмиллиона семей, въехавших в новые квартиры. В год. Каждый год. Вот за что я боролся и двигал других.
Правда, сами по себе все эти отчеты и их показатели мне в основном не особо нравились - ведь их составляли экономисты - им проще и привычнее работать с валовыми оборотами в рублях, а что кроется за этими рублями - там хоть трава не расти - пофиг, да и разбираться надо в технических тонкостях, что сложно. Мне же было интереснее знать что сделано по факту, в штуках, почему себестоимость продукции получилась именно такая, из чего она состоит, что сделано чтобы ее уменьшить - а то задерут сначала себестоимость выше неба и затем радостно рапортуют о регулярном перевыполнении плана по ее снижению. То же самое было и с хозрасчетными взаимоотношениями как между предприятиями, так и внутри них - прозрачность была довольно низкой, порой вообще никакой. И вот здесь-то было море непаханое - я оценивал трудоемкость этих работ раз в десять выше чем автоматизацию существующей отчетности и бухгалтерии, даже если учитывать трудоемкость автоматизации ввода первичной информации для расчета существующих показателей - а то автоматизировать-то можно что угодно, но если в систему будут вводить туфту, то вся автоматизация пойдет насмарку.
Ведь в конце двадцатых в Харькове после первых успехов по автоматизации кадрового учета и бухгалтерии дело с автоматизацией учета работы самих цехов пошло тяжело - там пытались учесть все вплоть до подетального передвижения уже на производствах, чтобы на основе этой информации автоматически составлять нужные ведомости. Соответственно, дело застопорилось на сборе этой первичной информации - за три года с трудом удалось ввести систему заполнения карточек для нарядов в одном цехе, но остальные так и продолжали гнать туфту и всячески сопротивлялись подетальному и скрупулезному заполнению. Я тоже не особо верил, что рабочие и мастера будут так уж все детально заполнять - у них и без того хватает забот, а кому надо - тот пусть и думает как сделать учет таким образом, чтобы не добавлять работы другим - за это им и платят зарплату, а не могут - пусть идут в дворники и освободят место другим, а не прожирают народные деньги. И так как пока у нас не было таких удобных инструментов учета, то полноценное внедрение учета мы отложили до лучших времен, когда появятся датчики и счетчики, которые позволят собирать информацию автоматически, и поначалу мы ограничились лишь сбором данных о весе, материале сырья и типа изделий - если металл, то неважно какой марки и в каком виде - пруток или же уже отшлифованный цилиндр - важен был только вес и тип - сырье, заготовка, промежуточная деталь, брак, отход. Ну - уже для сложных и готовых изделий или выходящих наружу запчастей - там да, шел уже поштучный учет. Но внутри- и межцеховые перемещения учитывались только по весу - сколько втекло, сколько вытекло. Но и то становилась видна картина производства, его периодичность, их можно было сравнивать между собой, особенно если они были однотипными.
Сейчас - с появлением производства автоматических электронных весов на пьезоэлементах с печатающими устройствами и перфораторами мы уже понемногу начинали внедрять более детальный учет - на весах находилась панель с кнопками и надписями, и рабочий или контролер должны были положить на них деталь, вставить карточку с перфорацией номера работника и нажать кнопку, соответствующую категории детали - тогда аппарат выплевывал карточку с пробитыми в ней данными - номером устройства, по которому потом определялась привязка к цеху или участку, датой-временем, номером работника, выбранным типом и измеренным весом. Все-таки положить деталь и нажать кнопку - это гораздо проще чем вписывать в бланки все эти данные, а потом переносить их на перфокарты. Иногда даже взвешивать не требовалось - просто отметить нажатием кнопки прохождение детали - и все. А в станки - так вообще начали встраивать датчики их работы, чтобы вести точный подсчет времени, в течение которого они работали. Причем работали с нагрузкой, а не просто - "включил станок и пошел обедать, а время накручивается". Так что уже намечалась полнейшая автоматизация отчета о работе силовых установок, да и повсеместная установка электросчетчиков обещала автоматизировать отчет по энергобалансу предприятий - пока показания счетчиков еще надо было набивать вручную в перфоратор, но конструктора уже отрабатывали схему автоматизации такого переноса, когда колесики счетчиков имели контакт, с помощью которого можно было определить положение и соответственно автоматически считать показатель - только подключи перфоратор к разъему электросчетчика, даже химичили с удаленным считыванием этих показателей - но там без цифровых схем не получалось, а вот передача "тиков" при вращении счетчика сразу по проводам на узел учета - эта схема автоматизации получалась уже сейчас, вот только требовалось тащить провода от каждого счетчика к этому узлу. Схем было много, как и подводных камней, но работы велись.
К тому же в Харькове не обошлось и без других косяков, но оно и понятно - ведь систему разрабатывали экономисты (буэээ ...), а потому все свели к выручке, рентабельности и прочей экономической фигне, направленной на то, чтобы урвать цветных фантиков - как можно больше и как можно быстрее а там хоть трава не расти - именно из-за такой системы, разработанной экономистами, некоторые советские наркоматы или отдельные предприятия могли накручивать себе выполнение плана - наклепают второстепенной зато простой и давно освоенной продукции, на важную и новую забьют, но финансовый план отгрузки продукции в денежном выражении - вот он, выполнен тютелька-в-тютельку. Записывали себя в добровольные жертвы "политических" репрессий.
Впрочем со всеми этими хозрасчетами и планами по снижению себестоимости, что тут царили с начала тридцатых - было не лучше. И как лучше - я пока не знал - все благие мысли "надо делать хорошо и не надо плохо" разбивались о простой вопрос - почему конкретный человек посчитает что-то хорошим а что-то - плохим. Сейчас-то, когда шла война, с этим было проще - все что полезно для армии и тыла - это хорошо, этого надо выпускать много и качественно. А как быть потом - потом и будем думать.
Поэтому пока мы просто развивали систему учета прежде всего материальных потоков и трудозатрат. Скажем, привезли в металлургический цех пять тонн торфа, и на нем переплавили 20 тонн стали - все это отмечается - и поступление торфа, и выход тоннажа по стали, и текущие остатки торфа - девушка-оператор Наркомата Народного Контроля и Учета ЗРССР приходит с портативным табулятором, достает его из рюкзачной сумки, кладет на стол, рядом - автомат - барышни должны были быть боевыми чтобы суметь противостоять просьбам внести что-то задним числом, да и бандитов никто не отменял - поднимает крышку, подкручивает пружину, кладет рядом приходно-расходные книги и - фигак, фигак ! - сверяясь с памяткой кодов, быстрыми пальчиками настукивает в начале блока дату и время, код предприятия, код цеха, и затем по каждой записи в журнале - код матценности, тип операции - приход-расход-остаток, количество - пять-десять минут - и данные за прошедшие день-два занесены на перфоленту, а девушка ставит в журнале учета на последней заполненной графе свою подпись и печать что данные перенесены, запаковывает свою аппаратуру обратно, вешает автомат на шею, садится на велосипед и шурует к следующей точке сбора информации. К осени 1943 года у нас сновало по городам и весям двадцать тысяч таких девушек, причем это была уже убывающая цифра - все больше предприятий получали свои перфораторы, поэтому данные набивались по ходу дела и просто передавались на станции учета данных, хотя нам и пришлось ввести уже на предприятиях должности учетчиков, чтобы не загружать этой работой рабочих и мастеров, причем учетчики, как и контролеры, были отдельной централизованной структурой, неподконтрольной начальнику предприятия, чтобы тот не мог приказать учесть что-то не то.
А на станциях учета эти ленточки вставлялись в считывающие устройства и на основе кодов отправлялись на одну из четырехсот, а то и тысячу магнитных лент, а с лета 1943 - уже и на магнитные диски. С кодированием, правда, пока была сплошная морока - мы еще отлаживали систему, примерялись, как бы получше все это группировать, а потому щиты перекодировки постоянно меняли свою структуру - одни проволочки добавлялись, другие - удалялись. И затем информация стекалась по радиоканалам в Центр Обработки Данных, где все группировалось, подсчитывалось и сравнивалось.
И задавались вопросы - скажем, в металлургическом цехе одного предприятия удельные затраты торфа составили 220 килограммов на тонну стали, а на другом - 250. Почему ? Какая у вас печь ? Еще с однорядной теплоизоляцией ? Почему не обновили ? В плане на следующий месяц ? Почему так долго ? Кирпичный завод не справляется с пустотелым кирпичом ? Ага ... что у нас там с кирпичным заводом ... ? И сотрудники орготделов выясняли в чем дело на кирпичном заводе. Это, конечно, была еще не полноценная ERP-система масштаба республики, но так хотя бы можно было иметь хоть какое-то представление что и где происходит, причем довольно быстро, пусть и не так чтобы качественно. Хотя уже было понятно, что требуется более детальный учет.
Например, был такой случай - металлургическая печь стала потреблять меньше топлива. Вроде бы прорыв. И так как помимо собственно любопытства все-таки за такие находки ННКУшникам полагались премиальные, поэтому люди копали цифры почем зря. Соответственно, надо выяснить причины, чтобы распространить опыт на другие предприятия. Кто его сделал ? Ага - новый рабочий, недавно принятый на работу. Ну, вроде бы отлично, молодец - надо взять на заметку в плане продвижения на более высокие должности.
НО. Печь не обновлялась, поэтому теплопотери должны были оставаться на том же уровне, значит и потребление топлива не должно было упасть. Как так ? Выяснилось, что этот рабочий в погоне за премиальными за экономию топлива стал недогревать металл - и если на его участке все стало зашибись, то дальше - в литейке - пошли проблемы - литейкость стали из-за недостаточного перегрева понизилась и пошли незаливы ребер жесткости. Беда, конечно, небольшая - ребра можно подварить благо деталь была неответственной, но рабочий вместо премии получил штраф и звездюлей - это ведь дополнительные трудозатраты и затраты материалов на последующих производствах, а звиздюли были персонально от мастера, который недоглядел за подчиненным и потому также получил немного штрафа на свою голову - и то - немного лишь потому, что еще весной много рабочих ушло в армию - отбивать немецкий натиск с юга - и мастеру приходилось участвовать в плавках хотя бы ответственных сплавов, что и было учтено - иначе бы только штрафом не отделался - был бы еще и минус в его карточку руководителя - несколько таких минусов - и человек перестает быть руководителем.
Заодно выяснили почему литейный цех принимал металл с недостаточной температурой, а не отправил его обратно на догрев - барахлил термодатчик температуры. Значит, надо добавить второй, причем сделанный по другой конструкции и на другом заводе - они будут взаимно проверять друг друга и не дадут одну и ту же ошибку измерения. Кропотливая и усердная работа по вылизыванию техпроцессов и взаимодействия людей еще только начиналась, и автоматизация учета виделась мне одним из способов повысить эффективность этой работы.
А тот рабочий не сдался. Стал размещать чушки в выходном канале и предварительно их подогревать отходящими продуктами сгорания. Снова получил штраф и звиздюлей, так как на чушках появлялась окалина, а то отверстие, что он прорубил в трубе, с его эрзац-крышкой - обычным железным листом - закрывалось недостаточно плотно и из-за снизившейся тяги нагрев металла замедлился и снова пошел недогрев.
Рабочий снова не сдался - втихую, пока никто не видит, аккуратно разобрал кирпичную кладку, которой заделали проделанную им дыру в трубе, вставил и зацементировал квадратную металлическую оправку отверстия, которую сам и сделал из стальной полосы, вынутые кирпичи скрепил по периметру таким же макаром, снаружи еще привинтил уголки, к ним присобачил асбестовую ленту - получилась кирпичная заслонка, снизу сложил из кирпичей нечто вроде наклонного подиума, по которому внутрь трубы можно было заталкивать чушки и затем также подтаскивать к отверстию кирпичную заслонку, которая асбестовым шнуром, подпертым железными уголками, теперь надежно закрывала щели. Рабочий даже решил проблему быстрого нарастания окалины - так как теперь чушки предварительно прогревались, то можно было чуть увеличить подачу топлива чтобы выжечь побольше кислорода и тем самым создать восстановительную атмосферу - экономия топлива и времени все-равно предстояла изрядная, а чтобы поднагретые чушки не окислились пока он будет перемещать их от отверстия в трубе к отверстию в поде печи, рабочий даже сделал импровизированную тележку, на которой чушки можно будет переместить быстро.
Продумал все. Кроме того, что тележка была из дерева, а потому загорелась почти сразу как только рабочий водрузил на нее пусть и не светящуюся, но все-равно горячую чушку. На дым прибежал мастер, снова надавал рабочему звиздюлей, увидел его конструкции, хмыкнул, поддал еще пару раз для порядка, но позволил купить в счет кредита под часть предстоящей зарплаты еще немного железа чтобы все обустроить - все-таки мастер также мог получить премию или снижение предыдущих штрафов, если поспособствует рационализаторству подчиненных. Не знаю чем там дело закончилось, вроде бы рабочий почти наконец добился и экономии топлива, и качественного выхода металла, так что может рассчитывать на трехмесячный рост зарплаты за счет экономии на полную сумму и еще на год - на четверть и еще четверть - в его рационализаторский фонд - на цветы-вино-конфеты потратить уже не сможет, но прикупить материалов или заказать работы для своих новых придумок - это всегда пожалуйста. А если внедрят по другим предприятиям - то еще десять процентов от общей экономии.
Ну что сказать - предприниматель, в хорошем смысле этого слова. Да, живыми деньгами он будет получать "10% но не более 100 рублей в месяц от суммы премиальных в данный месяц", и то - не более года, а то и раньше, если кто-то придумает еще лучший вариант и его изобретение окажется ненужным, к тому же 10% из этой суммы уходило его начальнику просто автоматом, начальник же получал еще 50% в личный рационализаторский фонд, из которого он сможет расходовать средства по своему усмотрению на свои изобретения или своих подчиненных. У рабочего тоже - остальное будет зачисляться в его личный рацфонд, из которого он сможет тратить лишь на закупку материалов и работ для внедрения своих новых изобретений, но и это немало - как минимум не потребуется залезать в кредит в счет будущей зарплаты, да и половину штрафов можно будет выплачивать оттуда же.
К тому же штрафы он получал "отложенные" - его обязали пройти недавно подготовленный трехмесячный краткий курс "Теплообмен для металлургических производств" - 180 часов, как раз три месяца по 2 часа в день самостоятельных занятий, с очень подробным изложением расчетов, переведенных с уровня интегралов и дифференциалов чуть ли не на школьную арифметику (составили когда пытались мне объяснить как там все происходит). Считаешь себя умным - докажи. И если он сдаст его как минимум на тройку - будет скошено 50% штрафов, на четверку - на 75%. Ну а пятерка скостит весь штраф. Хотя каждая пересдача - а она была обязательной, раз уж взялся за учебу, до трех раз или до получения минимум тройки, а уж если захочет то и больше - стоила приличных денег - четыреста рублей, почти месячная зарплата. Но оно того стоило - если у него все получится, то он мало того что избежит выплаты штрафами аж пяти зарплат, так еще начнет получать надбавку к окладу за освоение профильного курса - сначала 10%, а через два года - уже 25%, а также - если в конце концов получит не менее четверки - сможет претендовать на прохождение обучения на мастера сталеплавильного участка - без таких курсов-то зачем учить человека сразу на руководящую должность, если выяснится что он не может овладеть нужными знаниями. Сначала пусть пройдет базовый технический курс, затем уж все остальное.
И с этими работами по автоматизации учета выплывали и другие побочные эффекты. Так, выяснилась интересная деталь - с переносом учета потоков матценностей и трудовых ресурсов в центральные конторы оказалось, что они стали дублировать деятельность бухгалтерий и отделов кадров на предприятиях. А я-то все ломал голову - откуда брать специалистов для новых структур. Они все и перешли на новые места работы, ну, не все, но процентов восемьдесят, и так как загрузка на конкретных предприятиях была неравномерной - поступление накладных зависело от многих факторов - то теперь один человек мог обслуживать гораздо больше учетных единиц - экономия по сотрудникам была в два-три раза, а за счет автоматизации расчетов - зарплат, балансов, ведомостей, отчетов - экономия была уже в пять-семь раз.
Да, далеко не все операции еще можно было автоматизировать - например, хитрые схемы расчета зарплаты по сдельно-премиальной системе, которые применяли директора предприятий по некоторым видам работ - это мы еще автоматизировать не могли и суммы считались вручную, а в автоматизированную систему расчетов заносились уже итоги, но восемьдесят процентов расчетов мы смогли автоматизировать практически сразу. Да и оформление сотрудников - причем и увольнение - теперь делали не сотрудники предприятий, а сотрудники расчетных контор, в которых те обслуживались - получался эдакий всеобщий аутсорс бухгалтерско-кадровой работы, куда вскоре добавилась и юридическая составляющая, и канцтовары - все больше работы выносилось наружу, оставляя на директоре только производство - а это не только разгрузка от непрофильных для предприятия занятий, но и дополнительный контроль - оставить сор в избе становилось все труднее.
Правда, это не привело к каким-то сокращениям самих бухгалтеров и кадровиков - просто моя паранойя все знать и учитывать наконец стала приближаться к своей реализации, и эти люди вкупе с вычислительной техникой наконец позволяли вести более детальный учет. Да и полноценных компьютеров мы еще не имели - все-таки все эти учетные системы требовали хранения большого количества данных и сами по себе, а чтобы их как-то замысловато обрабатывать - для этого их надо хранить в памяти компьютера, к чему мы еще только подбирались. Хотя уже и могли загрузить в комп до двухсот тысяч показателей чтобы их обсчитать более хитрыми алгоритмами - со скользящим средним, динамикой и прочими статистическими и сравнительными показателями, хотя и не без хитростей - программистам приходилось извернуться чтобы запихать все это в память компа на 128 килобайт - записывать только цифры, без кодов предприятий и даты, да еще и брать сразу дельты, а чтобы хоть как-то сохранить информацию о временнОй шкале этих цифр - помещать между значениями признаки о переходе к другой дате, и потом все это ее учитывать в расчете - работа довольно кропотливая, от которой можно было бы избавиться если бы хватало памяти. Но - память будет, вот поставим другой комп - на 512 килобайт - и заживем !
ГЛАВА 10.
Да и в торговле мы все активнее применяли кодировку перфорацией, пока в виде эксперимента - перестроили помещения нескольких десятков магазинов на привычный мне лад - открытые полки с товарами и ряд касс на выходе. Для покупателя так получалось гораздо удобнее и быстрее, чем сначала пробить товар на кассе (а если его надо взвешивать - то и отстоять перед этим очередь в отдел) и затем получить его в соответствующем отделе, да не одном. И для работников торговли учет тоже упрощался. Перед кассиром была касса и панель с кнопками, обозначающими самые ходовые товары, благо что их и было-то два-три десятка, а уж выходящие за рамки этого перечня - так и быть, можно было набрать на кнопках. Кассир жал на нужную кнопку, прокручивал рукоятку кассы - и та пробивала на перфоленте товар и его сумму, заодно печатала чек и подбивала итог - последнее современные кассы и так умели.