Сухарев Владимир Вячеславович : другие произведения.

Тексты песен. окончание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    тексты песен. окончание
  Песня о юности моего поколения.
  
  ВЧЕРА
  
  Это было давно
  Только где и когда?
  А не всё ли равно,
  И не в этом беда.
  Я-то помню ещё,
  Я ещё не забыл
  Мир, что не был прощён
  И не нужным прослыл.
  
  Пели песни не те,
  Всё про мир, да про труд.
  И, казалось, они
  Никогда не умрут
  Пели звонко про БАМ,
  Про романтику рельс,
  Что уж лучше рубить,
  Чем высаживать лес.
  
  Тогда брюк ширина
  Закрывала ступню
  И менялась она
  Раз по восемь на дню.
  Не до плеч волоса?
  То вообще дурной тон,
  И причёска "горшок"
  Был любимый фасон.
  
  В выходные - все в парк
  Танцплощадка - битком
  Твист и шейк не уметь?
  Надо быть дураком!
  Музыканты на сцене
  Не щадят голосов,
  Но нельзя разобрать
  Ни аккордов, ни слов.
  
  А по городу летом
  Кругом эскимо,
  Про которое нынче
  Не вспомнит никто
  Чебуреки, крем-сода,
  Папиросы "Казбек",
  Первых ВАЗов по улицам
  Ровным забег.
  
  А в кино - "Фантомас"
  Де Фюннес и Марэ.
  Жарко в зале в июле,
  Мороз в январе.
  Только зрители шли!
  Неудобства стерпев,
  И весельем и верой
  Друг друга согрев.
  
  Телевизор тогда
  Ох, не баловал нас
  Если стоит смотреть,
  То всего в месяц раз.
  Но от Штирлица
  Польских танкистов и пса
  Много серий подряд
  Были все без ума.
  
  Было можно тогда
  Без талонов лечить
  Зубы, уши, глаза,
  Недержание мочи.
  Можно было купить
  Без проблемы вино,
  И никто не считал,
  Что вино - это зло.
  
  Были в моде кримплен,
  Болонья, бостон
  А по радио пел
  Совсем юный Кобзон.
  И в Москве было всё,
  Стоит лишь постоять
  И не нужно пинков,
  Чтобы в армию гнать.
  
  Уважали тогда нас
  Кругом и везде
  И на Кубе далёкой,
  И Курильской гряде,
  И никто не просил
  Для себя островов,
  И не рвался никто
  Из границы оков.
  
  Был правитель у нас
  Не совсем, чтоб дурак,
  И иначе не скажешь,
  Что умный, а так...
  Был в медалях утыкан
  С затылка до пят,
  Подурить был не прочь,
  Про него говорят.
  Относились к нему,
  Точно он - навсегда
  Ну, как коврик для ванной,
  Без него - никуда!
  Будут долго потом
  Свои локти кусать,
  Если б знали, где лечь
  Там соломки постлать.
  
  Так и жили тогда
  Все уверены в том
  Будто крепок, велик
  И на веки наш дом.
  И от этого было
  Легко на душе
  И меняли квартиры
  На рай в шалаше.
  
  Было ясно, как день,
  Что там завтра нас ждёт,
  И что завтра по утру
  Точно гимн запоёт.
  И погоду объявят
  Во всех уголках
  И не мучил тогда
  За день завтрашний страх.
  
  И кто ж это знал?
  Что будет потом
  Модным эти года
  Вспоминать со стыдом.
  В диссиденты себя
  Записать всяк готов,
  Будто рвал и метал,
  Не сносил он оков.
  
  И ушаты дерьма
  Кто-то вылить не прочь,
  Чтоб сильнее залить,
  Чтоб очистить не смочь.
  Это как же, друзья?
  Это ж наше, своё!
  Пусть бы даже раз в гол,
  Но стреляет ружьё!
  
  Там же юность была
  С её чистотой
  И с её, как обычно,
  Безумной мечтой.
  Что ж, мечта не сбылась,
  Кто же в том виноват?
  Что не вырос на камнях
  Истресканных сад.
  
  Но нельзя же так просто
  Взять и забыть,
  С чьей-то лёгкой руки
  Свою юность убить.
  Без вчера нет сегодня,
  И завтра - пусто
  Его сеять нельзя
  Как муку в решето.
  
  Чтоб там ни было
  А я всё-таки люблю.
  Пусть теперь я её
  С трудом узнаю.
  Это юность была,
  Как её не любить?
  Ведь еще раз её
  Никому не прожить.
  
  
  Песня была написана в то время, когда на пляжах было тесно. Получилась вот такая шутка.
  
  КУРОРТНИК
  
  В обалденную жару
  Я по набережной брожу,
  Пот ручьём, а на пляжу
  Народу куча.
  Третий день уже хожу
  Мест пустых не нахожу
  И под вечер ухожу
  Мрачнее тучи.
  
  Лежат все пляжники бочком,
  В затылок, словно на параде
  Мужик, что избран вожаком
  Бока меняет по команде.
  Но в этот день мне повезло:
  Какой-то чукча раскалился,
  Палёным сильно понесло,
  И дым над чукчей заструился.
  
  Раздался чукчи жуткий крик,
  Примчались санитары вмиг
  И узкоглазого настиг
  Врач-искуситель.
  А я на место чукчи прыг,
  И хоть кричал, что фронтовик,
  Какой-то толстый лысый псих,
  Но, извините!
  
  Лежу, как в банке "иваси",
  Соседей еле различаю
  И старикану впереди
  С затылка перхоть выдуваю.
  А сзади тётка - тонны две
  Пупком упёрлась в поясницу,
  В затылок мощно дышит мне,
  Аж, голова к груди клонится.
  
  Но всё равно я рад, как бес,
  Что в этот строй случайно влез,
  Боюсь, как бок бы не облез,
  Я ж белый, белый!
  Но тут команда раздалась
  И рокировка началась,
  И правый бок я поспешил
  Сменить на левый.
  
  Маневр я быстро совершил,
  Но тут случилось наказание,
  Я тётке локтем расцепил
  Замок бюстгальтера случайно.
  Раздался тётки жуткий крик,
  Семь чаек рухнуло со страха,
  И спятил в Турции старик,
  Приняв его за глас Аллаха.
  
  И, вы, наверно, на всю жизнь
  Таких субтропиков не зрили,
  Мелькнула, было даже, мысль
  Что это крашеные гири.
  Пока я мучился загадкой,
  Любуясь этим неглиже,
  Забилась женщина в припадке
  И оказалася на мне.
  
  Дышать мне стало тяжело
  И тело быстро затекло,
  Оно уж точно не ждало
  Такого плена.
  И голова ей в грудь вошла,
  Как в тесто острая игла,
  И потеряться там могла,
  Как в стоге сена.
  
  Лежу недвижим, жду конца
  И с миром начал я прощаться,
  К тому ж два дюжих молодца
  На место тёткино ложатся,
  Но видно воплей тех лавина
  Не только в Турцию дошла,
  И полицейская машина
  Меня от гибели спасла.
  
  Забрали нас двоих в участок
  И учинили нам допрос,
  И тётке, будто потерпевшей,
  Начальник задал свой вопрос.
  И заявила тут толстуха,
  Что будто я к ней приставал,
  И на глазах всего народа
  На честь её я посягал.
  
  - Граждане, милиционеры!
  Неужели, нет мне веры?
  Ведь не толще я фанеры!
  Посмотрите на меня!
  Пусть я даже и не прочь!
  Одолеть её не в мочь,
  И двоим бы нам не смочь,-
  Рыдаю я.
  Капитан мудрить не стал,
  Все- таки женщина - истица,
  Десять суток прописал
  Мне за эту озорницу.
  По ночам мету на пляже
  Искупаюсь, коль тепло,
  Поправляться даже начал
  Злой обидчице назло.
  Днём мы спим, режим отличный
  Кормят по три раза в день,
  Всё культурно, всё прилично,
  Никаких очередей.
  Возвращаюсь, Валька в слёзы:
  Трезвый, сытый, пополнел,
  Сэкономил кучу денег
  Разве что не загорел.
  
  
  Несколько шуточных песен о вреде пьянства.
  
  НОВОСЕЛЬЕ
  
  Мы как-то выпить собрались в конце недели,
  И повод был - у Гошки новоселье.
  Сменял квартиру на лачугу в коммуналке
  Платить поскольку за квартиру было жалко.
  
  И за обмен он взял примерно "тыщу"
  В свою немытую, огромную лапищу,
  Купил коньяк он под названием "Белый Аист",
  Хоть много взял, но деньги оставались.
  
  Мы вчетвером все собрались в его конурке:
  Я, Коля Бык, да Пуповицин Шурка,
  Подарок вскладчину хозяину купили:
  Пластмассовый сервиз, чтоб не разбили
  
  С утра и начали, чего нам ждать потёмок,
  В клетухе новой - ничего, один котёнок,
  Еще диван, три старых табуретки,
  И закусона нам на всех по две конфетки.
  
  Лишь час прошел - коньяк угомонили.
  Не наш напиток, Гошу в лавку проводили,
  За водкой быстро новосел у нас смотался,
  А закусон пока что оставался.
  
  Хоть водка не коньяк, но тоже пойло.
  Не морщась пьёшь, как молоко коровье,
  Разбавлена на треть, уж это - точно,
  Водой, что из канавы сточной.
  
  Часам к двенадцати опять пусты стаканы.
  Ты что? Гостям не рад? Иль мы тобой не званы?
  Хозяин стукнул по дырявому карману,
  Но все ж принес бутылок восемь он "Агдаму".
  
  "Агдам" пошел ещё получше водки,
  На "стары дрожжи" - это все в охотку,
  Как джентльмены пили мы его глотками
  И заедали от рубашек рукавами.
  
  Но арсенал, он тоже ведь не вечен,
  Последнюю мы пили уж под вечер,
  Ну, а потом, ну вроде для разгона
  Принес нам Гошка от соседки самогона.
  
  Что, литра два, для нашей, для ватаги?
  Иди, проси у ней, голубчик, браги.
  В три круга браги мы бутыль уговорили,
  И полегчало сразу, будто и не пили.
  
  Но расходиться было еще рано
  И денег нет, а ну-ка прочь с дивана!
  Его продали мы какому-то пьянчуге,
  Просторно стало в Гошкиной лачуге.
  
  А магазин-то до семи и время было!
  На все - одеколон! Чтоб всем хватило!
  Я помню мне достался огуречный,
  А Шурке со звездой пятиконечной.
  
  Запахло в комнате, как в парфюмерной лавке
  И захотелось ко флакону нам добавки,
  Сжевали "Поморин" с кусочком хлеба,
  А время шло, и потемнело небо.
  
  Часы у одного, но все же были,
  С трех табуреток мы одну, но сколотили.
  Шурка снял свою коронку золотую,
  А я рубаху в петухах всю расписную.
  
  Всё распродали алкашам, тут по соседству,
  У плотника купили клей древесный,
  Мозольной жидкости, да стеклоочиститель,
  Что так хвалил покойный мой родитель.
  
  Все в кучу слили - получилось славно,
  Ночь впереди, вина у нас навалом!
  Теперь горой пойдет у нас веселье,
  Отпразднуем как надо новоселье.
  
  - Девчонок бы позвать, - тут брякнул Колька,
  - Без баб уже живу, не помню сколько.
  Но на него руками замахали,
  Алкашек этих, мы в гробу видали.
  
  Ведь надо их поить, чтобы пробрало,
  Они ж нас обопьют, и скажут "мало!"
  Они ж сюда придут, чтобы напиться,
  Не стоят, Коль, они твоего мизинца.
  
  Братва решила, Колька согласился,
  От умиления слезами он залился,
  Так и проплакал до утра, хоть утешали,
  Всё причитал, чтоб бабу ему дали.
  
  А Гошка петухом кричал к рассвету,
  Что, мол, житья тут от соседей нету,
  Ему, мол, интеллигентному мужчине
  В окно приходится мочиться, как скотине.
  
  А Шурка все орал, что он пропеллер!
  Что Пуповицин - это то же, что Рокфеллер.
  Мол, Пупо - брат его, ну, а папаша - Вицин!
  И, сейчас, с балкона он взлетает за границу
  
  А я хлебал отраву из ведёрка
  И было мне и пакостно и горько,
  Всё пью и пью - в ведре не убывает!
  Хотя и знал, такого не бывает.
  
  А дальше что-то помню смутно,
  Уж вроде бы и наступило утро,
  Был куда надо, соответственно, звонок,
  И от стола забрал нас черный воронок.
  
  Шурка плакал всё, и клял судьбину,
  Рычал пропеллер, пел петух и тряс машину:
  Мол, отпустите гнусные сатрапы,
  Прочь от свободы моей пакостные лапы!
  
  Наверно били нас, поскольку с синяками,
  Очнулись к вечеру с опухшими глазами,
  И началось тогда жестокое похмелье,
  Кошмаром отрыгнулось новоселье.
  
  Так повелось, кому уж тут пенять?
  Кому-то жить, кому-то доживать.
  Стыдил начальник нас, а это и обидно,
  Что сам не постыдился, но не видно.
  
  За синяки, за треснувшие губы,
  За то, что мы небриты и беззубы,
  За то, что мелочь выгребли до нитки,
  За то, что понесем теперь убытки.
  
  Пошли, ребята пообмоем раны,
  Мы ж просто пьяницы, но мы не хулиганы!
  Бельмо в глазу мы, прыщ на здравом теле,
  А чего же вы ещё от нас хотели?
  
  Не вы ли господа, так учинили,
  Чтоб ни о чем мы не вздыхали, только пили.
  И зря теперь вы за башку схватились,
  Как будто вы не к этому стремились?
  
  Пока мы пьём, ловите миг удачи:
  Наотмашь бейте, не дождётесь сдачи!
  Но помните, что править вам дано
  Пока в стаканы подливается вино.
  
  
  Еще одна шуточная песня о вреде алкоголя.
  
  ДИАГНОЗ
  
  Как-то раз, не помню точно,
  Но я вроде бы запил
  И неделю на работе
  Я по пьянке пропустил.
  И потом, после запоя
  У знакомого врача
  Покупаю я больничный
  За бутылку первача.
  И на радостях гуляю,
  Все проблемы решены,
  Болен был, а не болтался
  Всё теперь мне, хоть бы хны.
  И не глянул я в диагноз,
  Да, в общем наплевать,
  С ОРЗ или с ангиной
  Мог в постели я лежать.
  
  Возвращаюсь на работу
  И начальнику на стол
  Бюллетень кладу смело
  Ну и будто бы пошёл
  Но тут случилось наважденье
  Мой начальник аж привстал
  У него волосья дыбом
  Изо рта бычок упал
  Смех какой-то нехороший
  Изнутри его лился
  Он с моим больничным сразу
  Вниз к народу понесся
  Не пойму я, в чём же дело?
  А оказывается - вот!
  В бюллетене, где диагноз
  Чётко вписано - аборт!
  
  Во, попался на мякине!
  Перепутал что-то врач,
  Но обратно ходу нету,
  Надо что-нибудь приврать.
  Ну и что же тут такого?
  Что вы ржёте, как быки?
  Ведь бывает же такое:
  В брак вступают мужики.
  Однополые семейства!
  Этим сейчас не удивишь,
  Разве только вас, балбесов,
  У кого в башке-то - шишь!
  Забеременел и что же?
  Я вам честно так скажу:
  Получаю как квартиру
  Сей же миг тогда - рожу!
  
  Словом, вроде все нормально
  Убедить сумел народ,
  Что являюсь феноменом
  Раз во мне зачался плод.
  Только вот начальник - сволочь!
  Меня быстро сократил,
  Как же так, где справедливость?
  Я начальника спросил.
  Ну, а он вполне серьёзно
  Отвечает мне в момент,
  Не устраивает, дескать,
  Полуженский контингент.
  Ты, мол, рожать начнёшь, в декреты...
  По уходу за детьми
  Пропадать начнёшь годами
  Ну, а мы тебе - плати?
  
  Так что нынче без работы
  По уходу за собой,
  Почиваю на диване
  Трезвый, как стекло и злой.
  Не прошла моя халява
  И начальник - не дурак,
  Он давно хотел уволить,
  Только вот не видел как.
  Напишу-ка я в газету,
  Мол, уволили зазря
  Ведь у нас в почёте вроде
  Молодые матеря.
  Я ж совсем не разрешился,
  Только-только намекнул
  Ну, а он - готово дело!
  Он меня уже пинул!
  Словом, слишком узко мыслит
  С колокольни со своей,
  Не прибавится народу
  Обижать, коль, матерей.
  И настолько я поверил,
  Что сумею враз родить.
  Что мне жутко стало даже:
  Нет, пора бросать мне пить.
  
  Иногда пьянством объясняются некоторые аномальные явления. Об этом следующая песня.
  
  НЕОБЪЯВЛЕННЫЙ ВИЗИТ
  
  Как-то раз после зарплаты
  Я привычно перебрал
  И в обнимку с унитазом
  Тихо, мирно почивал.
  Среди ночи я очнулся,
  Захотелось сильно пить,
  Ведь, с великого похмелья
  Только так и может быть.
  
  Но едва я встал на ноги,
  Дверь открылась на балкон
  И с балкона мне навстречу
  Весь блестящий входит он.
  Я глазам своим не верю:
  Это ж надо - допился!
  Это ж надо столько выпить,
  Чтобы шизик начался.
  Ну, а он садится в кресло:
  - Здравствуй, Ваня, - говорит
  И тремя глазами сразу
  На меня в упор глядит.
  Поздоровался в ответ я,
  Говорю, мол, кто такой?
  Как попал сюда с балкона?
  Ведь этаж-то тут шестой.
  Коли грабить - толку нету,
  Всё ещё вчера спустил
  И вообще, мне надо выйти
  Пить охота - нету сил.
  
  Ну, а он мне отвечает:
  - Что, ты Ваня, Бог с тобой!
  Ничего мне тут не надо
  И вообще, я тут чужой.
  Словом, мол, инопланетянин,
  Иль, пришелец, все равно,
  Пролетал сегодня мимо,
  Увидал мое окно.
  Из окна же дух струился,
  Неизвестный им состав,
  И не может он вернуться,
  Этот дух не опознав.
  Всё они как будто знают
  Про планету и про нас
  И вдруг, нате, неизвестный,
  Неоткрытый пока газ!
  
  Всё я понял, в чём тут дело!
  К холодильнику быстрей!
  Цоп бутылку, банку кильки,
  Два стакана поновей.
  Посидели, поболтали
  Пил он лихо, это факт
  Ну, и я опохмелился,
  Чтоб наладился контакт.
  Подружились напоследок,
  Он из пальца крови взял.
  Правда, был уже хороший,
  В палец он едва попал.
  Говорю ему, что завтра
  Встанешь утром молодцом,
  Этот газ, который ищешь
  Из тебя пойдёт дуром.
  Он не мало удивился:
  Чтоб живое существо?
  Газ на свет производило!
  - Нам до вас тут далеко!
  Он ушёл, залез в тарелку
  И шатаясь, улетел.
  Долго я стоял в окошке,
  Волновался, вслед глядел.
  Эх, не сбился бы с дороги,
  Темнота! Хоть выбей глаз!
  За рулём, да в пьяном виде,
  Да к тому же, в первый раз.
  
  Я на утро обнаружил
  За собой одну напасть
  И в другое, может, время
  Посмеялся я бы всласть.
  Только нынче не до шуток,
  Как магнит теперь я стал,
  Все железки, что в квартире
  На себе я враз собрал.
  И цветок зачах в горшочке,
  Вон и телек забарахлил,
  Кот мой, Васька, в кой-то веки!
  В миске водку не допил!
  Чудеса-то, да и только
  Лишь вином одним лечусь,
  Всё боюсь, что раз уснувши,
  Утром больше не проснусь.
  И мерещатся мне черти,
  Да тарелки по ночам,
  В доме двигаются стенки,
  Пол навстречу потолкам.
  Я тут долго был в раздумьях
  Что же это вдруг со мной?
  И я понял, виноват тут
  Посетитель мой ночной.
  Надо было напроситься,
  Пусть бы взял меня к себе:
  Пить бы бросил, в самом деле,
  А иначе, быть беде.
  
  
  
  Шуточная песня о гороскопах.
  
  ГОРОСКОП
  
  Раз я вычитал в газете
  Что творится на планете,
  И в конце, рекламы меж,
  И вестей про зарубеж,
  Прям под теми, кто слёг в гроб,
  Увидал я гороскоп.
  И такое там узнал
  Чуть с дивана не упал.
  
  То - что было, то - обман,
  Что я вовсе не Иван,
   И "навешали лапши" мне,
  Что в честь дедушки назван.
  И представить я не мог,
  Не Иван я - Козерог!
  Только в этом вся причина,
  Что с меня не вышел толк.
  И средь прочих всех зверей
  Козерог - он все сильней,
  Будет много за неделю
  У меня счастливых дней.
  Славу, деньги и покой
  Под счастливою звездой
  Загребу я без разбора
  Козерожею рукой.
  
  Обещал ещё мне Глоба
  В среду новости особой:
  На работе - повышенье
  И любовь по воскресеньям,
  А в четверг свою жену
  Я на новую сменю.
  Дальше - скорая поездка
  С раскрасавицей невестой.
  
  Ну, а вышло все не так,
  Этот Глоба был дурак
  Козерогу - кукиш с маслом,
  А себе всё хапнул Рак.
  Он жену мою увёл,
  Все мозги он ей заплёл
  Я вообще подозреваю,
  Что не Рак он, а козёл.
  И с работы кувырком
  Меня выгнали пинком,
  И не спас от увольнения
  Наш беспомощный завком.
  Но поездка всё ж была,
  От чапка средь бела дня
  Разрешеченная машина
  В вытрезвитель отвела.
  Ну, и новость под конец,
  Глоба всё же молодец!
  Он, видать, хоть и татарин,
  Но в гаданьях - точно спец.
  В среду ехал я домой
  Электричка - с рельс долой,
  Все как будто пострадали
  Только я один - живой!
  
  Когда Владимиру Высоцкому во время концерта из зала пришла записка о том, что "Скалолазка" - блатная песня, он ответил, что значит, вы не слышали блатных песен, если так считаете. Я тоже касался в своих песнях лагерной темы.
  
  
  НОВЫЙ ГОД
  
  А сегодня - Новый Год,
  Да, вот только пуст живот.
  И за дверью - "колотун",
  И не спит сосед - болтун.
  Ноют мысли в голове:
  Как там весело жене,
  Да, и может, не жена?
  Мне давно уже она.
  
  Завари-ка, брат, чифир!
  И у нас тут будет пир.
  Нам плевать, что Новый Год
  Как пришёл, так и уйдёт.
  Что за дело нам до всех,
  И до их мирских утех.
  Чифирнём, к утру впритык
  Пусть развяжется язык.
  
  Да, ты, тихо, не шуми,
  Мы ж с тобою не одни,
  Мы ж с тобою не вдвоём
  Новый Год сидим и ждём.
  Мой четвертый, твой шестой
  Пробегают стороной.
  И как много впереди
  Их встречать нам взаперти
  
  Ну-ка, снова мне наври,
  Как звенели пузыри,
  Как ты время прожигал,
  И заботы ты не знал.
  А потом и я навру
  Про красавицу жену,
  Потеряла что покой
  И живёт лишь только мной.
  
  Чифир крут, слегка тошнит
  Горячо! Внутри кипит!
  Папиросы "Огонёк"
  Встанут в горле поперёк.
  Чифирнём, покурим - спать.
  Что же нам ещё желать?
  А желать бы мы могли,
  Чтоб быстрее годы шли.
  Но бессильны мы с тобой,
  Нет надежды никакой.
  Ведь для тех, кто очень ждёт,
  Время медленно идёт.
  И для тех, которых ждут,
  Стрелки медленно бегут.
  Новый Год? Нам тоже в радость,
  Значит, меньше нам осталось.
  
  
  Письма, которые посылаются из лагеря, обязательно вскрываются и просматриваются лагерной цензурой, которая брала работу на дом. Мне подумалось, что это очень неблагодарное дело могла делать женщина. Мне ее было жалко.
  
  О ЦЕНЗУРЕ
  
  Она одна ложится в постель,
  Вздыхает и читает,
  Не замечает,
  Что на улице снег, и в окна метель
  И холодная простынь, тепло уносит
  В открытую, как бы надежд и потерь.
  
  Она читает новый листок,
  Чужие письма,
  Чужие мысли
  Так наскучили ей, как пожизненный срок,
  И верный способ
  Решать вопросы,
  Что лучше их в печь, что будет их меньше, коль сжечь.
  
  А утром на работу бегом,
  Заклеив письма,
  Шпагатом стиснув,
  Чужие беды затолкает силком
  В почтовый ящик,
  Чужих болячек
  Единственный друг, свидетель бесчисленных мук.
  
  Она уже не помнит когда
  Не уцелела,
  Так огрубела,
  Что не трогает душу чужая беда,
  И нет ей дела,
  Что слишком смело
  В чужую жизнь лезть, и так безразлична ей месть.
  
  Она ложится рано в постель
  И всё вздыхает,
  Не замечает,
  Что зима позади, и скоро апрель,
  И холодная простынь
  Тепло уносит
  В открытую дверь последних надежд и потерь.
  
  
  Песня о штрафных батальонах, которые внесли свою огромную лепту в победу.
  
  АТАКА
  
  Приказ простым был, как всегда:
  Взять высоту и все дела!
  Вчера тут рота полегла,
  Тут пулемёты.
  Плюют свинцом, как ладонь,
  А мы, как тот "троянский конь"
  Шрафбатам на атаки бронь,
  Взамен пехоты.
  
  - Кому не ясен мой приказ?
  Спросил комбат, прищурив глаз,
  - Артподготовка не велась,
  Снарядов нету.
  А кто обратно повернёт,
  Иль брюхом пол мести начнёт,
  От пули это не спасёт,
  Того - к ответу!
  
  Перед атакой тишина,
  Как вечный срок гнетёт она,
  А в голове, как от вина,
  Как с перепоя.
  Наш батальон сигнала ждёт
  И каждый верит - не убьёт!
  И потихоньку этот дзот
  По фене кроет.
  
  И вот - ракета! Всё - атас!
  Атака наша началась,
  И вся в наколках понеслась
  Толпа блатная.
  Кто что орёт, кто "в Бога мать"!
  И надо, надо добежать!
  До высоты, а там, как знать,
  Вдруг оправдают?
  
  Редеет быстро батальон,
  Наполовину скошен он,
  То там, то здесь, проклятий стон,
  Нас убивают!
  Залечь - нельзя, нельзя назад,
  Там зарядил свой автомат
  НКВДэшный наш комбат,
  Он расстреляет.
  
  Вот, наконец, и высота!
  В окопах фрицев - суета
  А нас осталось больше ста!
  Не ждали, суки!
  Теперь вам - крест, мы уже тут,
  Ножи бродяги достают,
  И в рукопашную идут,
  Привычны руки.
  
  И пулемёт их замолчал,
  И фриц с гашетки руки снял.
  Он весь, как будто задрожал,
  И кровь застыла.
  Но я убрал свой выкидной
  - Живи, паскуда, черт с тобой,
  Я не мокрушник, хоть блатной
  Тебе сфартило.
  
  Пересчитались, так и есть,
  Одна шестая только здесь,
  Теперь в "Столыпин" быстро влезть
  И покатили.
  Туда, где мы всего нужней,
  Чтоб вольных поберечь парней,
  Дожили, чтоб до светлых дней
  И долго жили.
  
  
  Шуточная лагерная песня о побеге. Песня не блатная, но описывает почти реальные события. Рассказчик в этом клялся.
  
  КАБАН
  
  Во сибирских лагерях,
  Так сложилось испокон,
  Многим нечего терять,
  Всё поставлено на кон.
  И уж коли срок двухзначный,
  От "твоёго пирога"
  Наедятся точно вдоволь
  Тубик, гнус или цинга.
  
  Колыма и Индигирка,
  Лагерь между этих рек,
  Чтобы выжить нету средства,
  Разве только что - побег.
  Тут не очень охраняют,
  Сотни вёрст кругом - тайга,
  Голод живо доканает
  Тех, кто кинулся в бега.
  
  Как-то раннею весною,
  Только как растаял снег,
  Из далёкого острога
  Трое кинулись в побег.
  Поискали их с недельку,
  И хозяин дал отбой,
  Мол, с чем не справилася пуля,
  Голод сделает с лихвой.
  
  Только "опер" удивился,
  Когда списывал дела,
  Как же этих трёх ушедших,
  Так нелёгкая свела.
  У двоих-то по "пятнашке",
  А у третьего - "трояк",
  Здоровущий, мастер спорта
  И по возрасту сопляк.
  
  Он бы срок легко осилил
  Ну, какой резон бежать?
  И про то, что шансов нету
  Ну, не мог же он не знать.
  И тут понял "старый опер",
  Пригубив слегка вина,
  Для чего двоим бегущим
  Третья пара ног нужна.
  Но оформил, честь по чести
  Всем троим поставил крест
  Вроде как бы при попытке
  Бегства с этих гиблых мест
  Для себя же он отметил,
  Что хозяин-то - болван!
  Двое живы - это точно!
  Так как третьим шёл - кабан!
  
  Эти трое две недели
  По тайге прут напролом,
  Сухари уж на исходе,
  На троих - один батон.
  А пути ещё неделю
  Двое выбились из сил,
  Только третий, что моложе
  Весь из мускулов и жил.
  И вот ночью, на привале
  Он склонился над костром
  Вдруг удар и он очнулся
  Перевязанный шнуром.
  - В чём я, братцы, провинился?
  Что со мной, как со скотом?
  Вы ж меня в побег позвали,
  С вас же спросится потом.
  - Неужели ты, дубина,
  Пусть ты даже чемпион,
  Головою не раскинул,
  Ну, зачем ты нам нужон?
  Обещали тебе денег,
  Две машины, сотню баб,
  Ну, а ты и рот разинул,
  И умом видать ослаб.
  Будет это всё уроком,
  Хоть вроде и не впрок
  Так как мёртвому едва ли
  Нужен хоть какой урок.
  Приготовься к отправлению
  На заслуженный покой
  Нам тебя надолго хватит
  Ты хоть жёсткий, но большой.
  
  - Извините-ка, бродяги,
  Вы пол жизни в лагерях,
  Вы меня в побег позвали
  Ну, как будто, на паях
  Я ж пошёл не из-за денег
  Или баб, что всё равно
  Болен я неизлечимо
  И при том, уже давно.
  СПИД - слыхали про такое?
  Это вы должны понять,
  Я такою вот болезнью
  Хоть на Марс готов бежать.
  Извините, ради Бога
  Не хотел вас огорчать
  Но вы ж себя не захотите
  Добровольно в гроб загнать.
  Всё беспутною любовью
  Загубил себя я сам
  И сжевать-то не успеешь
  Как отправишься к отцам.
  Я кабан декоративный
  Несъедобный, как обман
  Ну, а вы уж тут решайте
  Кто теперь из вас кабан.
  
  И до самого, до утра
  Меж дружками шёл скандал
  Кто кабан, а кто охотник?
  Больше горя кто видал.
  На рассвете оглянулись,
  От спортсмена след простыл
  И батон, что был последним
  Он с собою прихватил.
  
  А в Париже через месяц
  На бульваре Сент Жени
  Появился новый русский
  По фамилии Свиньин
  Он был молод, крепок телом
  И с иголочки одет
  Лишь сединки говорили,
  Что он видел много бед.
  В Префектуре он в анкете
  Не скрывал своей родни
  Долго думал, как назваться:
  Иль Кабанов, иль Свиньин?
  Что родители не графы,
  Что же их теперь винить
  Даже, что мужчины оба
  Там теперь не удивить.
  Там в Париже всё до фене
  Там свобода каждый день,
  И фамилии меняют
  Часто, все кому не лень.
  В брак вступают гомосеки,
  Лесбиянки на виду
  Каждый там живёт, как хочет
  Не считая за беду.
  И Свиньин уже обжился
  И друзьям он рассказал
  Как в Париже появился
  Где фамилию он взял.
  Только странность появилась
  Или блажь, но не в укор
  Стал Свиньин вегетарианцем
  И живёт им до сих пор.
  
  Песня, написанная в стиле "рок", размышление о простоте отношений.
  
  В БАРЕ
  
  Как шумно в баре
  И как не странно,
  Пьют вместе леди
  И путаны,
  И пышет грог,
  Как на вулкане
  В моём стакане.
  
  Так много дыма,
  Что не видно
  Того, за что
  Бывает стыдно,
  Что дамы
  Как в разгаре лета,
  Слегка одеты
  
  Влезая в душу
  Плачет блюз,
  Сижу который час
  И злюсь
  На это взгляд
  Из темноты
  До тошноты.
  
  Она напротив
  С голых плеч
  Стекает дым,
  Как воск со свеч,
  Глаза глядят
  Из дыма плена
  Так откровенно.
  
  Не трудно представить, что всего через час
  Спектакль заурядный начнется для нас,
  И плеч белизну буду я целовать,
  И про любовь беззастенчиво врать.
  И знает она, что это враньё
  Снимая, как будто стыдливо, бельё
  И вот, как формальностям счёт наш отдан,
  На белой постели начнётся обман.
  
  Как пусто в баре
  И как не странно,
  Ушли и леди
  И путаны,
  И с нею мы
  Теперь вдвоём
  Натужно пьём.
  
  Ну, кто сказал,
  Что мир так тесен
  И что, у пьесы
  Неизвестен
  Её финал,
  Тем и хорош,
  Но это - ложь.
  
  
  Песня о несбыточной мечте. Написана она была очень давно, с тех пор многое изменилось, мечта осуществилась.
  
  МЕЧТА
  
  Звоню в Париж, всю ночь звоню, всё утро,
  Но номер набираю наугад.
  Нельзя сказать, что поступаю мудро
  Ведь, там моим звонкам никто не рад.
  Да и не знаю, я никого в Париже,
  И из всего богатства языка
  Всего три слова мне французских ближе,
  Всего три слова: "comment ca va?"
  
  Ну, как дела, Париж, ну, как дела?
  Жива ещё ли Эйфелева башня?
  Принцесса из Монако родила?
  Ну, да, конечно, это очень важно...
  А чем там дышат Елисейские Поля?
  Как там Бастилия? И много ль рыбы в Сене?
  Мне наплевать, что это всё не для меня
  Ведь чем запретней плод, тем драгоценней.
  Ты извини, что разбудил тебя,
  Что от французской речи я немею,
  Что окромя вопроса "как дела?"
  Я и сказать-то больше не умею.
  Не удосужился, да что там говорить
  Не тех кровей, я от сохи - не скрою,
  Но не мешает это мне тебя любить,
  Так оставайся же несбывшейся мечтою.
  
  Но я молчу и слушаю гудки,
  И снова номер я Парижский набираю
  Пускай, Париж, с тобой мы далеки
  И не увижу я тебя, я точно знаю.
  Вот сняли трубку, как открыли дверь
  Какая ночь? Всего-то пять утра!
  Вы трубку не бросайте, мадмуазель!
   "Сomment ca va?", "comment ca va?"
  
  Песня, написанная по рассказу участника войны. Когда он мне рассказал свою историю, победе было пятьдесят, а ему на четверть века больше.
  
  ВЕТЕРАН
  
  Себе налейте-ка, сынки
  Пить в одиночку не с руки,
  Я ж не алкаш какой-нибудь
  Да просто нынче не уснуть.
  Сегодня просто день такой
  Почти полвека, как рукой
  И вы не спите погляжу,
  Ну, что ж, тогда я расскажу
  Хоть я рассказчик никакой
  Но, вот, глядите-ка, живой.
  А ведь из тех далёких лет
  Живых солдат почти уж нет.
  Ты, видно, мыслишь, генерал?
  Орёл, Берлин, да Прагу брал?
  Он лишь на карте фрицев бил
  Неплохо ел и сладко пил.
  А города-то брал солдат
  Обычный спирт, да русский мат.
  Из тех, кто был в передовой
  Едва ли кто пришёл живой.
  В живых остался только тыл:
  Те, кто снабжал, возил, лечил.
  Сейчас - вояки! На все сто!
  Но это, братцы, всё не то.
  
  Я всю войну тогда пропёр
  Лечила водка, грел костёр
  Здоров я был невпроворот
  Один свалить мог целый взвод.
  И ранен был всего лишь раз
  Когда бои шли за Кавказ.
  Решили - всё отвоевал,
  Но фельдшер наш меня поднял.
  Четыре пули он извлёк.
  И сразу я - под козырёк!
  И возвратился снова в строй
  В родную роту, снова в бой.
  Себя от пули не берёг
  Три раза быть убитым мог
  Вся рота трижды полегла
  А мне, как видишь, не хрена!
  
  Шёл сорок пятый, месяц май,
  И позади уже Дунай
  Победу чуяли нутром,
  Не сомневались - доживём!
  Забыл. Тогда я ротным стал,
  Наш ротный ногу потерял,
  В конце войны, ну, как назло
  Хороший парень, жаль его.
  Тут, как на грех, укрепрайон
  И фрицев - целый гарнизон
  И чуют, суки, смертный час
  И бьются, как в последний раз
  
  Их дзот стоит на высоте
  А нам не спрятаться нигде
  С земли не оторвать лица
  Ох, не жалел фашист свинца.
  Его бы пушкой зацепить
  Да, что об этом говорить.
  Отстали пушки и обоз
  Ну, словом, полк наш в землю врос.
  А политрук орёт: давай!
  В атаку роту поднимай,
  Высотку взять любой ценой,
  Возьмёшь - считай, что ты герой.
  А я: С наскока не возьмём
  Не за понюшку пропадём
  Пусть этот дзот огнём горит
  Смертями я по горло сыт.
  Чрез пару дней войне конец,
  А в дзоте есть на всех свинец
  Не трудно роту мне поднять,
  Но для чего нам пропадать?
  Мы сто парней положим тут
  А их четыре года ждут
  Не нужен мне на душу грех..
  Ну а в ответ лишь злобный смех.
  Тут политрук орёт - за мной!
  И роту тащит за собой
  Не пробежал и пять шагов,
  Три пули в грудь и был таков.
  А рота всё же поднялась
  Натужно к смерти понеслась.
  Кричу: ложись! А толку что?
  Ведь я один, а их все сто.
  И получаса не прошло
  В живых осталось - никого.
  А тут и пушки подошли
  И дзот за пять минут смели.
  
  Едва закончилась война
  С меня состригли ордена
  Пятнадцать лет, клеймо врага
  И вместо Волги - Колыма.
  Потом к родным - воротят нос,
  Сюда вернулся и прирос.
  Лесничу, охраняю лес
  Один средь этих тихих мест.
  Себя мне не в чем обвинить,
  За то лишь, что остался жить.
  За то, что роту я не спас
  За это каюсь и сейчас...
  Ну, вот, и все мои дела
  Как сажа жизнь моя бела
  Осталось мне совсем чуть-чуть
  Чтоб навсегда уже уснуть.
  Чего вы тут нашли, сынки?
  Ведь после вас - одни пеньки.
  Вон видишь рощу тополей?
  Ведь это - сто моих парней.
  Полвека скоро будет им
  Неужто мы им не дадим?
  Покоя, только и всего
  Другого им не суждено...
  
  
  
  
  Шуточная песня в трёх сериях о футболистах, которые играют не в своей стране, а за рубежом. Ударение в фамилии героя песни на последнем слоге.
  
  Первая серия: ЛЕГИОНЕР
  
  Я футболил в "Урожае"
  В третьей лиге я играл
  И мячей с пол сотни может
  За сезон я забивал
  Но с игры не бил ни разу,
  Лишь штрафные пробивал,
  Благо пушечным ударом
  От природы обладал.
  
  Вратари меня боялись
  Если в створ ворот попал,
  Даже сам бы Лев Иванович,
  От меня удар не взял.
  И вставать боялись в стенку,
  Лишь дурак какой вставал,
  Своё главное богатство
  Он руками закрывал.
  Но и то не помогало
  Коль мячом я попадал,
  Эта хитрость не спасала,
  Всех разил я наповал.
  А однажды мимо стенки
  Прямо в штангу угодил
  И ворота вместе с сеткой
  Метра на два своротил.
  
  Собиралось на трибунах
  На меня чтоб посмотреть
  Всё мужское поголовье
  Ну и баб, примерно, треть
  Стадион вмещал пять тысяч
  Со стоячими - все шесть
  Да, плюс те - кто без билета
  По записке смог пролезть.
  Всех я радовал игрою
  Всем я радость доставлял,
  После матча тренер лично
  Мне поллитру открывал.
  И платили нам неплохо
  Пастухами провели,
  Чтоб на первое бы место
  Мы команду привели.
  Всех тогда мы обыграли
  В лигу выше - путь открыт!
  А иначе быть не может
  Коль игрок обут и сыт.
  Словом, первенство за нами,
  Председатель дал банкет,
  Поднял тост он за победу,
  Передал нам всем привет
  От районного начальства
  От болельщиков и здесь,
  Пригорюнившись немного,
  Преподнёс такую весть:
  Что я продан за границу
  За большущий миллион
  Собирался чтоб в дорогу
  Ведь контракт, он как закон.
  Итальянский, мол, "Ювентус"
  На тебя положил глаз.
  Хоть и сильная команда,
  Но куда ему до нас.
  Вот, и просят, мол, подмоги
  Мол, без помощи никак
  Вылетают с высшей лиги
  Как когда-то наш "Спартак".
  Ты играй там во всю силу
  Хоть бы вроде не с руки,
  Через силу ведь потеют
  Все большие игроки.
  А на деньги от продажи
  Мы построим стадион,
  Свиноферму, пару мельниц,
  Для быков большой загон.
  И колхоз в передовые
  Враз уверенно шагнёт
  Мы такого тут настроим
  Не узнаешь через год.
  
  Я в своём ответном слове
  За доверие благодарил
  Для родного, мол, колхоза
  Мне своих не жалко сил.
  Для колхоза процветания
  Я хоть в Африку готов!
  Ведь не зря моя фамилия
  Богатырская: Быков!
  Но одна проблема мучает,
  Что не знаю языка
  И поэтому сначала,
  Жизнь там будет нелегка.
  Ну, да, ладно, я на поле
  Враз освою их язык
  Я упорный, парни скажут
  Ведь не зря зовусь я - Бык!
  Поживу у итальянцев,
  Хоть не ем я макарон
  Нанесу их виноделию
  Сокрушительный урон.
  
  Вторая серия: ПРОФЕССИОНАЛ.
  
  Только лайнер приземлился
  В Римском аэропорту
  Я в окошечко увидел
  Огромадную толпу
  Говорят, меня встречают,
  Одно слово вторят: Бык!
  Сорок тысяч в одну глотку!
  Я к такому не привык.
  Поселился я в отеле
  Ванная, душ, кругом ковры
  На обеде стол ломился
  От спагетти и икры.
  Предоставили машину
  Я такой и не видал,
  Чтобы руль у ней не слева,
  Не на месте, чтоб торчал.
  В телевизоре - кошмары!
  Все почти что - нагишом
  В перерывах непотребства
  Курят трубки с гашишом.
  Словом, это - заграница.
  Сразу дали мне понять
  Что за это вот беспутство
  Мне придётся попахать.
  
  Завтра матч, а нынче тренер
  В прошлом видный футболист
  Раздавал в команде роли
  Как всамделишный артист.
  Мол, устроит лишь победа.
  Словом, хау дую ду,
  И другой исход на поле,
  Он считает за беду.
  Пусть у них, мол, и голландцы
  Пара негров-циркачей
  Только Бык наш, мне сказали
  Не уходит без мячей.
  На меня он намекает
  Всем приказ отдал такой
  Чтобы падали почаще
  Чтоб назначили штрафной.
  
  Всё. Игра, народу - туча!
  Стадион забит битком.
  Жгут костры, взрывают бомбы
  Дым, аж стелется кругом.
  Как не впасть мне тут в волнение?
  Глянь, какой ажиотаж,
  Все поджилки затряслися
  В тот предстартовый мандраж.
  Первый тайм весь, как в угаре
  Ничего не разберу
  Где свои, а где чужие?
  И туда ли я бегу?
  А соперник наступает
  И защиту нашу мнёт,
  Этот негр, весь в косичках
  Ну, того гляди, забьёт!
  Наши падают частенько,
  Но судья, наглец, молчит
  Видно опытный арбитр
  Понапрасну не свистит.
  Но пред самым перерывом
  Назначает он штрафной.
  Ставят стенку закрывая
  Место лобное рукой.
  До ворот-то метров тридцать
  Или даже тридцать пять,
  Но такое расстояние
  Не должно меня смущать.
  Ставлю мяч и разбегаюсь,
  И с разбега сильно бью,
  Бью нарочно, прямо в стенку
  Пополам её рублю.
  Мяч сквозь сетку пролетает,
  Сетку вдребезги порвал
  И вратарь задет скользячкой
  На газон ничком упал.
  И рекламный щит фанерный
  Я навылет поразил
  В полицейскую собаку
  В завершение угодил.
  Дог на месте, прям, скончался
  Этим зрителей он спас
  Во! Наделал сколько шума!
  С "Урожая" свинопас.
  Вратаря уже уносят:
  Сотрясение мозгов,
  Вслед за ним, почти без рёбер
  Трёх из стенки игроков,
  Щит разбит от "Кока - Кола",
  На воротах сетки нет,
  Здесь такого не видали,
  Хоть футболят много лет.
  Меня сразу заменили,
  Говорят, чтоб отдохнул
  Что своё, мол, дело сделал,
  Зря соперник спину гнул.
  Одержали мы победу
  С перевесом в один мяч,
  А на утро все газеты
  Подняли истошный плач.
  "Против грубого футбола
  Выступает русский Бык!
  Кто лишь правила нарушит,
  Тот наказан будет в миг".
  И с тех пор у них - порядок,
  Чистым стал у них футбол.
  Только изредка проскочит,
  Да и то случайный фол.
  Стало нечего мне делать,
  Без штрафных, хоть пропадай,
  Не пора ли возвращаться
  В свой родимый "Урожай".
  Но уже есть предложения
  Из других футбольных лиг,
  Чтоб и там я то же сделал,
  Что в Италии достиг.
  Стать футбольным санитаром
  Мне, как видно, предстоит
  Я согласен, пусть в футболе
  Справедливость победит.
  А родному "Урожаю"
  Надо будет подождать
  Раз в футболе есть проблемы
  Значит, мне их и решать.
  
  Третья серия: ВОЗВРАЩЕНИЕ.
  
  Возвращаюсь из загранки
  Вроде всё уже видал
  Разве птичьей лишь сметаны
  Там я только не едал.
  Затянулася поездка
  Аж на долгих восемь лет,
  На полях у всей Европы
  Я оставил бычий след.
  А колхозу уйму денег
  За меня перевели
  Настоящую валюту
  Не какие-то рубли.
  Опасался я, признаюсь
  Не узнаю, мол, колхоз
  Он на эти миллионы
  До больших высот дорос!
  Вдоль деревни - небоскрёбы
  Всюду с карпами пруды
  На "Тоётах" разъезжают
  Наши бабки и деды.
  "Урожай" уж в высшей лиге
  Может, тренером возьмут?
  Не варяг же я какой-то?
  Я родился, вырос тут.
  
  Словом, лихо размечтался
  И чего ж я увидал?
  Знать, пока я там скитался
  Наш колхоз уж дуба дал.
  Стадиончик превратился
  Во всамделишный пустырь
  Одиноко травку щиплет
  Бык по прозвищу "Упырь".
  С поголовья - он остался
  Тёлок нету - импотент,
  Старый, как башмак облезлый,
  Словом, наш интеллигент.
  Миллионы все пропили,
  Накупили "Жигулей",
  В город все на них подались,
  Постыдясь родных кровей.
  Только возле управления,
  Там теперче общепит
  Бык из чистого железа
  На большом мяче стоит.
  Прочитал я на табличке
  Еле-еле разобрал:
  Ваньке, стало быть, Быкову,
  За быковенный удар!
  Чтит страна своих героев,
  Заработал - получай!
  Чемпион трёх стран Европы
  Из команды "Урожай".
  
  
  Мне хотелось бы закончить песней, которую я написал в конце восьмидесятых. Тогда на подъёме было рок- движение, и песня исполнялась под жёсткий хард. Недавно я наткнулся на этот текст, и увидел, что он не потерял актуальности. Только радоваться тут нечему.
  
  
  Если кто-то считает
  Что ему не хватает
  Своей доли из общих благ
  Для его взгляда каждый,
  Кто богатый и важный
  Все равно, что заклятый враг
  Если есть коренные
  И ничто - остальные!
  Там обманчива так тишина
  Там скоро будет война!
  
  Если жажда быть первым
  От движений неверных
  Не удерживает никак
  Коли власть тем дороже,
  Чем суровей и строже
  Даже если на троне - дурак.
  И раз мнение порою
  Не нужно, коль иное
  Миру там не бывать никогда
  Там начнется война!
  
  Коль для личных амбиций
  Стерты в месиве лица
  Превратившись в процент голосов
  Раз пугают словами:
  Те враги, что не с нами
  Все, включая детей, стариков.
  Если пропуском в рай
  Стало слово - продай!
  Миру там не бывать никогда
  Там начнется война!
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"