К примеру, когда она выходила во двор, сидящие у подъезда старушки быстро подхватывались и, мелко семеня, перебирались на дальнюю лавочку в глубине двора.
Нет, вы поняли? Те самые подъездные старушки, которые были способны за пять минут зачморить нашего участкового Поллитренко до состояния жёстко изнасилованной черноморской медузы, при появлении Октябрины Семёновны тихо сваливали в шуршащую тень.
Октябрина Семёновна никогда не кричала. И вообще не повышала голос. Но взгляд у неё был такой...
Литературных штампов на эту тему достаточно. "В её глазах была видна смерть..." "Взгляд её напоминал колючие льдинки..." "Её пристальный взор выпивал из вас жизнь..." Всё не то.
Пожалуй, я скажу так. Если Октябрина Семёновна смотрела на вас с неодобрением, то вы чисто физически ощущали, что в ваше сердце вворачивается ржавый ледяной штопор. Причём, левосторонне закрученный.
Последние годы перед пенсией наша героиня работала вахтёром на единственном в городке оборонном предприятии. И смею вас заверить, что в её смену никто не рисковал вынести с проходной даже самого маленького захудалого шурупчика.
А по слухам, в молодости Октябрина Семёновна служила в расстрельной команде НКВД. И вы знаете, этим слухам хотелось верить.
К счастью всех обитателей двора, начиная от собаковладельцев, и заканчивая орущими младенцами, Октябрина Семёновна появлялась на свежем воздухе не каждый вечер. Обычно она проводила по нескольку суток дома, тщательно перечитывая подшивки газеты "Правда".
Но в субботу утром она с неизменностью мусороуборочной машины выходила во двор, за несколько секунд железной рукой наводила железный порядок, и сурово блеснув железными застёжками туго набитого ридикюля, отправлялась в гастроном, где с той же железной неотвратимостью покупала батон докторской колбасы. И горькое горе ждало директора гастронома, если колбасы не было.
А после этого Октябрина Семёновна чеканным шагом Терминатора шла...
Как вы думаете, куда?
В зоопарк.
Да, в городишке был свой постоянный зоопарк. Как гласила легенда, как-то раз в прошлом веке проезжий зверинец остановился здесь на недельку. А тогдашний владелец зверинца влюбился в дочку местного купца Бурдюкова, тут же покатал её на слоне, и чуть ли не на этом же слоне сделал ей предложение. Короче, зверинец дальше никуда не поехал, остался в городке, и даже райцентр с тех пор судорожно завидовал местному зоопарку.
На воротах в зоопарке бессменно пребывал охранник Вася. Когда-то, в самое первое появление Октябрины Семёновны, Вася имел неосторожность сделать ей замечание:
- Билетика вашего не вижу? - сурово нахмурился охранник Вася.
Октябрина Семёновна неторопливо достала удостоверение сотрудника ВОХР и рука её, чертя зигзаги, молнией мелькнула в воздухе.
Форменная куртка охранника Васи рассыпалась лоскутками, упав к его ногам. На коже не было ни царапины.
- Ещё вопросы? - холодно поинтересовалась Октябрина Семёновна.
Вася, сам не понимая, откуда у него это знание, сложил руки перед грудью лодочкой и тихо поклонился в пояс.
- То-то, - удовлетворённо сказала Октябрина Семёновна и величавой ладьёй проплыла в ворота зоопарка.
Про билет охранник Вася больше не спрашивал никогда.
В зоопарке Октябрина Семёновна не обращала внимания ни на кого. Она игнорировала слона, сквозь зубы плевала в бассейн с бегемотом, одним движением брови вводила в ступор расшалившихся зебр. Суровая старушка целеустремлённо шла к бассейну с крокодилом.
Там она присаживалась на бортик, без всякого кряхтения снимала туфли, чулки и начинала беззаботно болтать ногами в воде.
Директор зоопарка, опять же, в первый раз увидев эту картину, бросился к Октябрине Семёновне, вопя, как спермотоксикозный мамонт:
- Гражданочка!!! Что вы делаете?!!! Там хищник!!!!
Октябрина Семёновна посмотрела на директора своим фирменным взглядом. Директору тут же захотелось окуклиться, и желательно, на пару сезонов. Вдобавок, крокодил выполз на краешек бассейна и нехорошо лязгнул зубами в опасной близости у коленки непрошеного защитника посетителей.
Несмотря на застарелый радикулит, директор зоопарка ухитрился сделать тройное сальто назад.
- Брысь отсюда, - холодно резюмировала Октябрина Семёновна. - Мы тут как-нибудь сами разберёмся, правда?
И с этими словами она нежно погладила крокодила по голове.
Директор после этого зарёкся делать замечания всем посетителям вообще, а Октябрина Семёновна каждую субботу сидела на бортике бассейна, болтала ногами в воде и кормила крокодила колбасой, приговаривая:
- Знаю, маленький. Всё знаю. Все гады, все сволочи. Не кормят вас, воруют, народные деньги растранжиривают... Эх, Сталина на них нет...
Крокодил плавал кругами в бассейне, вилял хвостом и время от времени благодарно тыкался в ноги обожаемой хозяйки жёстким носом. В отличие от людей, он с первой секунды просёк, с кем имеет дело, и в любой момент был готов опрокинуться на спину, чтобы Октябрина Семёновна почесала ему светлое брюшко.
Как-то в начале августа Октябрина Семёновна заболела.
Нет, за её долгую жизнь ей приходилось болеть. Кажется... раза два, или три. Впрочем, записей об этом в её поликлинической карточке не существовало, потому что врачей она не вызывала никогда.
- Как же, - бормотала она. - Дело врачей... Помню-помню... Нет уж, сама как-нибудь.
От любых болезней Октябрина Семёновна практиковала один-единственный рецепт. Десять таблеток аспирина на литр спирта. Употреблять - сколько организм выдержит.
Питалась всё это время Октябрина Семёновна исключительно лендлизовской тушёнкой, запасы которой (с надписью "Дата изготовления - 1943 год") громоздились у неё в чуланчике.
Через месяц Октябрина Семёновна была здорова, как свежеотполированный рельс.
И нарисовалась на ступеньках подъезда с неотвратимостью Немезиды.
Ага. За время её болезни обитатели двора имели неосторожность несколько расслабиться. Младенцы превысили громкость больше положенной, малыши вовсю швырялись друг в друга казённым песочком, тинейджеры имели неосторожность пить в беседке пиво.
А владельцы собак, вместо того, чтобы гулять в отведённом месте, указанном инструкцией горсовета, весело тусовались на ближайшем газоне.
- А где положено с собачками гулять? - поинтересовалась Октябрина Семёновна голосом, каким мог бы заговорить оживший устав внутренней караульной службы.
Хозяева собачек хором икнули и спрятались под лавочку.
Королевский пудель Рокфор со всей куртуазностью упал в обморок.
Питбуль Рокки мелко задрожал и начал писаться мелкой прерывистой струйкой, не в силах остановиться.
Лабрадор Додж с испугу проглотил полуметровую палку, которую только что с большим трудом отвоевал у овчарки Хани.
Вася грустно посмотрел на разгневанную командиршу.
- Закрыли нас, - горько сказал он. - Нерентабельно, и всякое такое. Зверей - кого перепродали, кого просто выпустили, кто-то пока остался... Эх, жизня наша... А куда идти?
- Бороться! - грянула Октябрина Семёновна. - Что за внешний вид? На гауптвахту захотел?
Охранник Вася выронил бутылку и упал со ступенек. На четвереньки. В той же позиции он шустро промчался в ворота и спрятался в зарослях ближайших кустов, не обращая внимания, что это был шиповник.
- А и чёрт с тобой, - махнула рукой Октябрина Семёновна.
Строевым шагом она прошествовала к крокодильему бассейну, попутно отмечая всеобщее запустение и упадок. Где-то в вольере жалобно игогокали зебры. Октябрина Семёновна одним движением ладони смахнула запертый замок.
- Выдвижение на юг! - приказала она. - Подножный корм - возле дороги, если что - договоритесь с угнетённым крестьянством! Главное - не останавливаться! Не для вас здешний климат. К зиме чтоб были далеко южнее! Приказ ясен?
Зебры встряхнули короткими гривами, и все как одна, коротко поклонились.
- Аллюр три креста - марш! - рявкнула Октябрина Семёновна, машинально нашаривая ридикюль вместо привычного когда-то маузера.
Белый медведь горестно обнимал лапами пустую кормушку.
- И что дальше? - холодно поинтересовалась решительная посетительница.
- Бросили вот все... - развёл лапами медведь.
- Фонтан на городской площади знаешь?
- А, когда проезжали, видел, да...
- Поселишься там. На задних лапах стоять умеешь, колесо крутить, голодный вид изображать?
Медведь яростно сглотнул слюну и закивал.
- Так вот. Живи там. Перед префектурой всегда народу много. Полынью себе лапами разломаешь. Чуть-чуть поработаешь - рыбки накидают. Уловил идею?
Белый медведь закивал так, что стал похож на вошедшего в резонанс китайского болванчика.
- Будешь эмблемой города, - добавила Октябрина Семёновна. - Хватит страдать! Лапы в руки и вперёд! Марш, чёрт возьми!
Тоскливых бурундучков решительная посетительница зоопарка пинками выгнала в ближайший парк:
- Косите под белочек! - напутствовала их она. - Люди, существа, в сущности, добрые. Семечек насыплют, орешков, фисташек, пива плеснут. А весной - бегом в родную тайгу! Все всё поняли?
Бурундучки массовым меховым потоком ринулись обживать городской парк.
Крокодилий бассейн был пуст. Точнее, где-то в середине оставалась маленькая лужица, в которой и лежал, скрючившись извращённым бубликом, когда-то великолепный изумрудный крокодил.
Октябрина Семёновна не стала садиться на край бассейна. Она расположилась на ближайшей лавочке и коротко прищёлкнула пальцами.
Крокодил выметнулся из опустевшего бассейна, как комета. На скрюченных лапках он подбежал к обожаемой хозяйке, рухнул у её ног, положил голову к ней на колени и застыл, пока она гладила его по спинному гребню.
Октябрина Семёновна одной рукой закурила "Беломор"
- Ну так что? - тихо спросила она.
- А ничего, - горько сказал крокодил. - Осень уже. А потом зима. Сдохну я.
Октябрина Семёновна машинально гладила крокодила по жёсткому спинному гребню и молчала.
- Совсем плохо? - спросила она минут через десять.
Крокодил изобразил своим телом что-то, похожее на пожатие плечами.
Октябрина Семёновна отшвырнула окурок, резко встала, и кривая улыбка осветила её лицо:
- Слушай мою команду! - рявкнула она.
Крокодил горизонтально вытянулся по стойке "смирно".
- Пошли! - скомандовала Октябрина Семёновна. - Жить будешь у меня в ванне, рядовой! Думаю, не поссоримся. И гулять во дворе будем, обязательно... А то собачники что-то совсем распоясались.