Аннотация: Антиутопия. Продолжение романа "Тишина"
Рядом со мной опустился Кондрат:
- Иди, поспи. Завтра ещё общаться с этими странными переговорщиками, - буркнул он.
- Да почему же странными, - я пожала плечами, - они не хотят войны, мы не хотим войны, нам нужно место, где жить - отличный вариант.
- Ну да, а потом мы пойдём к ним, лагеря охранять. Действительно, отличный вариант, - передразнил меня парень.
- Кондрат, не бывает только белого или черного, - опираясь на его плечо, поднялась я, - тем более они просто не хотят, чтоб мы их тронули. Что нам мешает временно согласится? Или у тебя под каждым кустом друг, который не стремится тебя прибить.
- Я не понимаю! - переходит громкий, возмущенный шепот парень, - Столько лагерей было разрушено за всё время существования повстанцев, почему нас ещё не армия? Почему нас не поддерживают мирные жители? Почему, чёрт побери, Общество всё ещё на коне.
- Ты не туда смотришь, - улыбнулась я, - вначале мы разрушили Общество, как единый организм и оно превратилось в лебедя, рака и щуку. Сейчас мы делаем следующий ход, мы будем объединять несогласных с режимом, но замученных, у которых пока нет сил бороться, под нашим крылом. А почему нас мало? Так потому что очень много выращенных, а Тэкео избегает их помощи, и, иногда, я согласна с его решением.
- Почему ты так говоришь?
- Потому что не все они адекватны после лагерей, а точнее многие не адекватны. Они живут в каком-то своём мире, в который нам ходу нет. Я их не боюсь, но в борьбе они нам не помощники. Хотя всегда есть исключения и их нужно видеть. Будь внимателен, - я, прихрамывая, от того что затекли ноги пошла к палатке.
Не адекватны... да немало выращенных я за последнее время повидала. Многие из них жили по какой-то даже им не понятной программе и лишь редкие смогли адаптироваться, вернее смогли только те, у которого был якорь в настоящей жизни, у Кары была я, у Мари... Мари ещё ребёнок у неё по определению пластичная психика.
Засыпала я тяжело, считая до ста по нескольку раз и только когда я вдруг поняла, что в очередной раз сбилась, сон, наконец, пришел. Снилось мне что-то странное. То я видела своё село, живущее обычной жизнью, то неожиданно картинка мигала, сменяясь очередной битвой, затягивая и душа меня, но кто-то словно встряхивал калейдоскоп и всё становилось на свои места и перед моим взором было моё село и ферма, на которой я трудилась. Проснулась словно от толчка: нельзя больше спать.
Я села, в щель у полога была видна спокойная, звездная ночь, мы достаточно далеко ушли от поселения и ночи тут стали похожи на те, что бывали в моей деревне, без этой, всепоглощающей темноты. Маета на сердце не отпускала. Я вышла на воздух. Так и есть, Кондрат сменился, но спать не пошел, а ходил кругами вокруг палатки, где спал пленник.
- Почему ты не идёшь отдыхать? - как можно спокойнее спросила я.
- Нет, но почему я должен его тащить? На кой чёрт он нам вообще нужен? Ты понимаешь, он убил кого-то из наших?
- Понимаю. А теперь он такой же, как мы. За системой, почти лагерный. Ты думаешь среди наших нет бывших солдат Общества? - Даже в темноте я увидела, каким багрянцем залило его щёки, - Кондрат ты пойми, не так велик процент здесь тех, кто не был добропорядочным членом Общества, - юноша в ответ лишь разозлено сопел, - иди спать, - коснулась я его плеча, - а завтра я его потащу.
- Вот еще, - рыкнул он, направляясь спать.
А я в бессилии опустилась рядом с палаткой. Как сейчас понять кто хороший, а кто плохой? Не та у нас кузница бойцов. Все по-настоящему хорошие вояки приходили к нам из армии, просто, когда живёшь с этими людьми бок обок, ешь из одного котла, и они учат тебя всяким премудростям, в голову не приходит, что когда-то они могли держать тебя на мушке.
Из палатки вышел Фрол:
- Ты, что колобродничаешь? Ну-ка в кровать, - словно нашкодившему малышу шикнул он.
- Не могу я спать, - отмахнулась я, - иди лучше сам, а я тебя сменю, - мужчина недоверчиво глянул на меня.
- Мне одной заботы не хватало?
- Я сказала, спать, - мой голос прорезали металлические нотки, - приказ начальник группы не обсуждается, - я начала с трудом подниматься, отвергая протянутую руку.
Фрол недовольно глянул на меня, но отдыхать ушел, а я, вытащив из кобуры пистолет и сняв его с предохранителя, зашла внутрь. Темнота окутала меня, не позволяя видеть пленника, но по его дыханию я слышала - бодрствует:
- Теперь девку стеречь прислали, - процедил он, - уж лучше б мальчишку, который вел. А то совсем за слабака держите.
- Переживёшь, - огрызнулась я, - ты сильно-то не страдай, на моём счету достаточно солдат Общества, чтоб мне доверили тебя охранять.
- Совсем повстанцы ослабли, раз девок воевать берут.
- Смотри кабы самого то, к повстанцам, не прибило. Общество тебя обратно не примет, - хмыкнула я.
- Это мы ещё посмотрим!
- Смотри, - безразлично произнесла я.
Я была почти уверен, что он рожденный, а значит придёт. Любому человеку нужно осознать, что он стал отбросом. Конечно, он может попытаться жить обычной жизнью, но уже никогда не сможет забыть, что Общество его кинуло. А коли так, то итог ясен и это лишь вопрос времени. Очень скоро моего подопечного сморил сон, а я крутила в голове, что же делать. Мы в пустую прошлялись кучу времени, понесли потери и не нашли места для жизни. Можно конечно пойти в мертвую деревню, встреченную нами вчера, но её придётся очищать, менее впечатлительным, а таких мало. На всех ребят место произвело гнетущее впечатление. Мы на обратном пути десятой дорогой её обошли. Короче, это совсем последний вариант. Что же делать? Осень не за горами, а нам надо не только обустроится так ещё и укрепления бы не помешали.
Пока единственно более ли менее адекватным вариантом было договориться с тем Обществом, которое предлагало пакт о ненападении, но разрешат ли они жить на их территории, а если разрешат, то, что потребуют взамен. Самим нам не отстроится, да и мало у нас людей, очень мало. Из стычек мы не выходим без потерь, а они стали ох как часты. Общества взялись за нас с полной силой, стараясь уничтожить. Хорошо, хоть нападения, получается, отражать, пока.
В таких тяжелых думах прошло четыре часа, пока меня не сменили. Потом мне всё же удалось прикорнуть, но не надолго. Первое, что я увидела, проснувшись и выйдя из палатки, это недовольный взгляд Кондрата, устремлённый на меня. Я лишь улыбнулась, прикидывая, стоит ли затевать вчерашний разговор про то, кто потащит раненного. Куда его вести, тоже вопрос. Не плохо бы было его сбросить, но у нас нет деревень по пути.
- Ли куда мы его денем? - подошла я к другу, пояснять о ком я веду речь, не надо было.
- Я сам ломаю голову. По всему надо тащить к себе, нет у нас по пути ничего, не дадут нам безболезненно сделать шаг вправо - лево, ещё одного сражения группы не выдержат.
- Надо с ним поговорить.
Ли согласно кивнул. Раненый солдат, лежал на спальнике и дремал, лицо его было сероватым, глаза украшали синие круги, нелегко ему было. Ли опустился на корточки и помог присесть мне. Я не успела легко коснуться плеча мужчины, как он открыл глаза.
- Ситуация мне не нравится, но я хочу услышать твоё решение, - с места в карьер начал Ли, - нет у нас по дороге деревень, которые бы ждали нас с распростёртыми объятиями. Есть предложение о перемирии от одного из Обществ. На границе нас ждут, для проведения переговоров, твои коллеги, мы можем оставить тебя на попечение им. С одной стороны нам в первые предлагают перемирие, это заставляет надеяться, что там всё не так плохо, с другой я ничего не знаю, да и в принципе, лично я не очень верю кому-либо из Обществ, - солдат смотрел на нас прищурив глаза,- но есть и третий вариант, ты идешь с нами.
- И что же вы со мной делать собираетесь? - ядовито поинтересовался мужчина.
- На запчасти разбирать, что же ещё? Или что про нас говорят? Вылечим да отпустим на все четыре стороны.
- И зачем это вам?
- Нам хорошие солдаты пригодятся, - хмыкнул Ли.
- А почему ты так уверен, что я пойду к вам в солдаты?
- Все вояки приходят, и ты придёшь, - пробормотал друг.
- А как ты думаешь, что со мной сделают, если я пойду с солдатами? - в глазах мужчины мелькнул страх.
- Не знаю. Обычно раненым одна дорога, на запчасти в лагерь. Они же не пригодны для последующего использования. Вот ты, небось, хромым останешься, Дина сказала мышцу повредили, а значит тихо передвигаться не будешь, брак. Ну, так Общество рассуждает.
- А вы?
- А мы шайка разбойников, у нас и хромые и слепые. Немые вон говорит начинают, - Ли хмыкнул и кивнул на меня.
- Да всякое бывает, - просипела я, со сна голос всегда был хуже некуда, надо было "разговариваться" и напиваться горячим чаем, чтобы он становился похожим на нормальный.
- С вами пойду, - буркнул солдат.
- Зовут тебя как?
- Маркус. А почему больше не спрашиваешь выращенный или рожденный?
- Ставлю банку тушенки, что рожденный, - сказал друг и легко подняв меня вышел на улицу, я поковыляла за ним, - охрану пока не снимаем. А дойдём надо будет его опросить, - негромко сказал он мне, когда мы отошли подальше.
- Слушай Кондрат буянит, может заменим его?
- Ася, ты что тут детский сад разводишь? Кондрат - мужик, солдат. Пусть учится терпеть и мыслить стратегически. Нам ещё выяснять надо, что за газ был и почему мы задыхались, а они без респираторов там скакали и ничего.
Я покивала головой, но себе сказала, что от Кондрата далеко отходить не следует.