Утром, в гостиной собрались все те же. Хозяйка дома Ираида Павловна, её дочь Полинька, а так же гостящие у них кузина хозяйки - Вера Игнатьевна с женихом, флотским капитаном третьего ранга в отставке Бурдищевым Иваном Савичем. Во рту отставного капитана как всегда красовалась погасшая, курительная трубка. Видимо, ему не столь важен был факт самого курения. Время от времени посасывая трубку, он наблюдал за ловкими движениями хозяйки раскладывающей пасьянс. Полинька сидела подле матери, скучала и лишь изредка, украдкой кидала томные взгляды на Бурдищева. Будь у неё выбор, она, без сомнения и без сожаления оставила бы своим вниманием Ивана Савича, поскольку был он для неё староват, некрасив и, к прочему, жених её двоюродной tante, но так уж выходило, что последнее время других мужчин в доме не бывало и Полиньке, девушке на выданье, приходилось практиковаться в кокетстве на пожилом отставнике.
Вера Игнатьевна, невеста капитана, женщина средних лет, довольно миловидная и не лишенная благородного изящества, благоразумно не замечала этих взглядов и вздохов. Она прекрасно понимала племянницу и относилась к её попыткам привлечь мужское внимание исключительно как к шалости. Тетушка и сама, чего греха таить, не прочь бы вот так пошалить, но как уже было сказано, других мужчин, в пределах досягаемости, не было.
Ивану же, Савичу, такое внимание со стороны Полиньки положительно льстило. Он молодясь, слегка улыбался, смешно шевелил тронутым сединой усом и думал про себя, дескать, случись оказия, он с удовольствием поддержал бы девичьи амуры и, пожалуй, доказал бы ей, что в его пороховницах, на полках лежит вполне сухой порох. Но, находясь в условиях весьма несвободных, Бурдищев ограничивался мечтами и быстрыми взглядами на губки, реснички и оч-чень волнующие округлости девичьего тела.
Ираида Павловна ничего такого и не замечала. Мысли её были заняты другим. Руки привычно, механически раскладывали карты, сама же хозяйка задавала тон в общем разговоре, причем, начатом явно не сегодня.
- Я, пожалуй, еще могу понять этих... - она брезгливо поджала губы, -революционеров...
Это слово она произнесла с "э"-оборотным вместо "е" - рэволюционэров.
- Тут всё понятно, захватили власть, грабят, убивают, тешат, как умеют, свои душонки или что там у них... Но когда я вижу среди них приличных, молодых людей я не нахожу, что и подумать. Только представьте, господа, Владимир Терсков, дворянин, сын Сонечки Терсковой - комиссар!
Выражение лица у Ираиды Павловны переменилось с брезгливого на удивленное. Она обвела взглядом собравшихся, словно ища у них поддержки. Все молчали.
- Бедная Сонечка, благодарение Господу, что она не дожила до такого позора, - Ираида Павловна перекрестилась и вновь принялась за пасьянс.
Она всегда и обо всем имела своё суждение и не боялась высказывать его. Правда, нынче за такие слова можно было скоро и споро поплатиться, но ведь она среди своих, родственников и друзей, которые разделяют её взгляды.
- Бог Володьке судья, - вступила в разговор Полинька, - а помните maman, года полтора назад Терсков увивался за мной. Я вам не говорила, а ведь он мне в вечной любви клялся, и свататься хотел. Ей Богу. Ой, что бы сейчас было, случись так? Подумать страшно...
- Господа нужно благодарить, Полинька, за то, что отвел беду и уберег тебя, - Ираида Павловна опять перекрестилась, - я так думаю, что господа рэволюционэры, во всяком случае, те из них, что способны мыслить, уже поняли, какого джинна выпустили из бутылки и имя этому джинну - хаос. Теперь, поди, сами боятся, локти кусают, да сделать ничего не могут. Но ничего, нужно только подождать. Мировая общественность не стерпит, придет на помощь. Государя императора вновь возведут на престол, ведь отречение под дулом рэвольвэра нельзя считать подлинным отречением. И все будет как прежде, нужно только подождать.
- Боюсь, что как прежде уже никогда не будет, - тихо сказала Вера Игнатьевна, - ведь это ужас, что творится. Разве такое забудется? Эти мерзкие рожи...
Она передернула плечами. Иван Савич, успокаивая невесту, положил ладонь на её руку.
- Да, да... - Полинька встрепенулась, - помните, господа, того страшного мужика в кожанке с огромным револьвером? Вот где страху-то, правда, Иван Савич.
И, несмотря на серьезность темы, кокетливо посмотрела на капитана. При этих её словах вздрогнули все, таким страшным было воспоминание.
- Полинька, радость вы наша - мягко сказал отставник, - ну что нам об этом думать. Будто бы других тем для разговора нет.
Сам он с ужасом вспоминал, как в тот день, холодея, унимая предательскую дрожь в ногах, вышел вперед, прямо на дуло маузера, пляшущего в руках пьяного вдрибадан представителя новой власти. Вышел, прикрывая тем самым женщин, оказавшихся, волею судьбы, под его, капитана третьего ранга Бурдищева, защитой.
- Да и остальные не лучше, - опять вступила Ираида Павловна, - ходят по нашему дому как по-своему. Глазеют самым наглым образом и так и норовят что-нибудь украсть. Уж не знаю, как от них все спрятать, да и самим впору прятаться.
- А как вам их, с позволения сказать, женщины? - ехидно спросила Вера Игнатьевна, - вы видели, как беспардонно они выставляют напоказ свои сомнительные прелести?
Иван Савич, затянувшись пустой трубкой, подумал про себя. " М-даа, а среди этих пейзанок есть весьма и весьма charmante". Далее его мысли потекли в привычном русле, дескать, случись оказия, он бы их убедил, что флотский офицер в любом возрасте для дам интересен.
- А вы видели, с какой жадностью они разглядывают моё приданое? - Спросила Полинька, - особенно платья. Просто смешно, ей богу. Что они с ними делать-то будут? Они ведь такое не умеют носить.
- Быдло, дорогая, быдло. - отозвалась её maman.
Полинька встала, подошла к вывешенному на специальных пялках для сушки, платью. Сдула одной ей видимые пылинки и, полюбовавшись, присела рядом на кушетку.
- Ох, у меня, похоже, начинается мигрень. - Полинька схватилась пальчиками за виски, - я, пожалуй, прилягу.
В это время, за дверью раздались голоса, шаги и вскоре послышался скрежет ключа, отпирающего дверь.
- Ах, это опять они, - Вера Игнатьевна всплеснула руками, - надобно уходить господа.
- Да, уйдем от греха, - поддержала Ираида Павловна.
- Уходите первыми, я за вами, - сказал Иван Савич, как, никак единственный мужчина.
Полинька, как лежала на кушетке, так вдруг и втянулась в неё. Миг и девушки нет, как не было. Ираида Павловна, гордо подняв подбородок, проследовала сквозь стену. За ней Вера Игнатьевна. Последним уходил отставной капитан третьего ранга. Прикрывая, отход он вошел в стену спиной, постоял, оглядываясь, пыхнул давно погасшей трубкой, и вот уже, исчез весь.
Протяжно скрипнув, дверь отворилась и пропустила пожилую женщину в, бывшем когда-то элегантном, деловом костюме. Следом, по одному зашли еще несколько человек. Женщина вышла на середину комнаты и, обернувшись к остальным, заучено сказала.
- Ну что же. С этой гостиной мы начнем наше знакомство с бытом поместных дворян начала века. Особое внимание прошу обратить на это платье. Это оригинальное, бальное платье тех времен. Наши мастера воссоздали его, в свое время, буквально из лоскутков и теперь мы тщательно ухаживаем за ним, что бы вы, дорогие посетители, могли увидеть, в каких нарядах дворянские женщины танцевали на балах.
- Ну вот, опять, - прошелестел, никому не слышный, плачущий голосок, - ах, ну когда же это кончится?
Среди экскурсантов стояла девушка лет шестнадцати. Она во все глаза, восхищенно смотрела на чудесное платье. "Вот бы его померить", - думала она, - "Ну, хоть один разочек. Хотя, почему разочек? А если бы я в нем на выпускной пришла? Вот бы все ахнули". Она даже зажмурилась от удовольствия. "Витька Сазонов эту швабру Леночку сразу бросил бы... и упал бы к моим ногам". Особенно ей понравились ассиметрично расположенные, кружевные банты спереди. Пожалуй, она была бы удивлена, если бы узнала, что банты эти, сделанные реставраторами, закрывали дыры от пуль.
Тем временем экскурсия отправилась дальше. Последней выходила мечтательная девушка. Она еще раз посмотрела назад, выпрямила спинку, гордо подняла голову, провела руками по бокам, будто оправляя платье и, пальчиками, подняв несуществующие оборки, величаво ступая, вышла из комнаты.
Немного погодя, из стены показалась плачущая Полинька. За ней её мать.
- Когда же это кончится, maman, - причитала девушка, - ну когда? Я, право, не могу этого больше выносить...
- Ничего, дорогая. Придет наше время - обнимая дочь, сказала Ираида Павловна, - надо только подождать.