Тир вплотную примыкал к самым старым зданиям химзавода.
И вообще тут раньше еще при помещика была конюшня. Потом казармы для красноармейцев, потом общежитие для холостых рабочих и уж после в войну тут лежали тяжелораненые.Потому что стены тут толстые, потолки высокие, и двери, до сих пор остались две двери, такие они толстые и мощные, из дуба и простого железа.
После войны тут долго ничего не было, кроме человеческого помета, костров и страшных слухов.И решили организовать тут тир. Тут все есть, комнаты запираются, пространство длинное и стены из пушки не прошибешь.
Одним словом отличное место и автобусная остановка недалеко. Стал этот тир областным. Проводились тут соревнования, спартакиады, и конечно, работа с допризывниками. Появились тут и свои мастера спорта.
Среди них был и мой друг. Вся молодость у него в соревнованиях, сборах и подготовке. Кроме своего ружья он имел пистолеты. Спортивные поначалу, потом к нему понесли боевые и те что нашли в лесах и брошенных землянках. Патроны спортивные и просто так, по знакомству. Уж не будем говорить, сколько времени мы провели в этом тире.
Но вот в последнее время появилась у него одна страсть. Ведь рядом с тиром еще одно большее здание с чердаком, где испокон жили голуби. Уже давно это здание под склад приспособили, труба рядом вытяжная, сколько людей поумирало за это время, а они живут и живут.То больше их, то меньше, но голуби тут всегда. Это их место, их мир. Еще мы вдвоем в детстве ели голубей на речке. Но это было раньше. Два раза.
Тогда же мы узнали, что у голубей могут быть яйца, а потом птенцы и часто в своих путешествиях по чердакам и зданиям находили сухие трупики и лакированную бумагу разбитых яиц. Все это соответственно поливалось пометом.
Моему другу даже на выпускном вечере голубь умудрился сделать на праздничную рубашку. Может быть поэтому он ненавидел их. Они и на мишени гадили и на бронебойный щит. Всюду их белосерый крепкий помет.И когда друг стал заместителем директора тира, то он на правах человека много имеющего патронов и острый глаз объявил им войну.
Ни дня не проходило, чтобы он парочку голубиных раздолбаев не пустил на тот свет. А когда боевики напали на театр, и когда взорвали метро - то и счету не было.Падали на землю разные там голуби боевики и победа была близка как никогда.
И всегда он старался отбивать у них носы. Современная снайперская техника позволяла делать это хорошо. Если сразу убьет - это промах, а так летает голубок без кончика носа, или с отбитым наполовину нижней частью клюва и потихоньку умирает от голода.То видишь на дороге к тиру высохший трупик , но теперь уже большого голубя, то кошка тащит в зубах обезглавленного, то внезапно увидишь нечто в высоких ветвях деревьев.
Как забился туда, так и заснул там. Красиво так умер, крылья распространил насколько можно и голову откинул назад и вправо, будто оглядывается или ждет. Ни кошка , ни нога ученика, ни даже веник дворника не коснулись его смерти-образа. Только солнце.
Правда, настала у голубей передышка. И вовсе не зима, когда тир работал не так часто. А просто заболел у моего друга глаз. Рабочий, которым он стреляет, целится. Сильно заболел. Вначале были все примочки и капли глазные. А глаз все болит и болит Потом его отвезли в главную областную больницу.
Как то летом были у него в гостях. Мы, родные и знакомые шли по длинному коридору. А потом дверь распахнулась и сквозь другое стекло я увидел, как врач вонзает длинную иглу прямо в глаз. Рядом стоит сестра и держит белый поднос с шприцами и тампонами. Какое-то внутреннее заражение, типа вирусной инфекции. Иголка пронизывала весь глаз, все стекловидное тело.
Больно не было. Только моргать нельзя, плакать нельзя, а смотреть невозможно. Спустя недели три он должен был ходить с повязкой на глазу.Но уж теперь он стал помощником директора тира и голуби получили передышку. Его могли бы поставить и директором, но слишком часто он должен был отлучаться в глазную больницу. Однажды, когда было хорошо, мы поднялись с ним на чердак. Где жили голуби, где мы провели свое детство. Пошли знакомым маршрутом, по лестнице потом по чердаку к огромной каменной трубе. Даже во внутрь залезли. Все было как всегда.
Но неожиданно, когда мы одинаково задрали головы вверх, он схватился за свой правый рабочий глаз и застонал. Это вышло из за туч солнце и в глубине каменной клетки разлилось сияние. Где то вверху, там где черная пылающая тень очерчивает неистовый зрачок - прицел солнца, там в этом месте голубиный бог острым сияющим длинным клювом ведет очередную прозрачную стекловидную костяшку Аккуратно, как настоящий врач. И вся эта стопка состоит из испытанных болей.
Только после я понял, что это такое. Это даже не месть. Это просто соотношение.
А Бог есть...
РУССКАЯ РУЛЕТКА
Бывший главный инженер какого то советского бывшего предприятия как то осенним светлым еще вечером пошел в лес. Как бы и как ,всегда, на охоту.
Но ружье свое и уже сыновнее, свои документы оставил дома, вот почему было немного жутко и страшно. И радостно, несмотря на уже вечную боль под левой лопаткой. Нет, правой! Впрочем, уже нет никакой разницы. Все было как когда-то, когда он впервые пошел сюда, в лес, с батиным ружьем.
Идти было далеко, но ноги еще несли. И теперь грудь не имела никакого значения не имело. Там в лесу, далеко - далеко уже от всех, на приготовленном месте он развел костер. Тем более, что дрова заготовлены заранее.
Такими же, как и он охотниками. А самые большие, им самим. Курил сигареты, прихлебывал водку прямо из горлышка бутылки, а ведь был еще и стакан, но нет все - как на выпускном вечере. Ловил, как говорится , полный кайф и это несмотря на то, что врачи категорически...
...эти человеческие слабости.
Но светили звезды, теперь в данный момент. около костра они были необычно крупные, яркие.
Ведь иногда инженер поднимал лицо вверх, и лицо его немного кривилось.
Но русский бог его поймет. От дымка костерного, подумаем мы, ведь нам тоже хочется, чтобы все кончилось благополучно.
Тем более, что, может быть, сырая веточка, так и норовила попасть рядом с огнем и задымить прощально.
Никто не должен был подходить к нему в этот момент, потом у, что он выбрал и выбор этот был его и только его.Он пил, ел картошку, хоть она была сыроватой, но и такая сейчас была в великую радость
Сыпал соль на дымчатую сердцевину очередной. Хотя соленую соль врачи запретили ему категорически.
Но ведь в детстве он ел картошку только с солью. Тогда была такая большая, крупками, серая, очень вкусная соль.
Сейчас такой нет и больше не будет никогда.
И давление больше его не мучило. И желудок, который и изменил ему первый. И был аппетит и было жаль себя по настоящему. Все потому, что под раскаленной уже золой костра находился большой , хорошо сохранившийся снаряд с той войны.
Трогать его было нельзя, головка и взрыватель сам были изумрудно зеленого цвета и торчали вверх ядовито молоденьким грибком.
И именно сейчас над зеленой горячей снарядной шляпкой горит небольшая кучка официальных бумаг:
Какие-то там фото, справка о последнем месте работы, рецепты лекарств, которые станут ненужными.
Копия заявления о страховке
Россгострах и россгосужас.
- - - - - - - - - - -
Значит, Бог подарил ему напоследок вот эти мгновения его жизни и все - что она есть.
Эти звезды. И водку, ...
...и картошку с крупной солью.
Может быть, поплакал немного, все ж таки жаль будет детей, жену.
Соль соленая ,а слезы сладкие
Но с места своего не сдвинулся. На охоте тоже так: поставили не смей сходить с указанного.
Костер тлеет и сейчас в нем самый жар.
- - - - - - - - -
Бог или кто там наверху, наверное в эти минуты все дела свои забросил
Тоже, небось, захотел сладенького, типа зелененького грибка
.... нашего, русско-соленого.
ПОХОРОНЫ.
(русский язык)
Городок, где живет в России Вася Горчак и вообще небольшой и отличается особенной, как бы сказать, советскостью.
Нельзя утверждать, чтобы уж очень, однако, химзавод, какая то умная академическая московско-питерская душа, построила прямо посреди города и несколько цехов, отличающихся особенной кислотностью, видны прямо из окон жилых домов.
Что - то предпринимали, но пока это выражалась в том. что город явно начал распадаться на части, где было жить престижно, а где чаще народ стал болеть раком. Так что горевали, когда сгорел завод в святом пламени перестройки лишь те, кто работал на этом заводе и получал больше остальных.
Либо взять этот новый водозабор. В местности, где под слоем чернозема плыли подземные огромные реки, - воды не было. А в самодельных колонках пить нельзя - завод.. Ну построили этот новый водозабор, а потом оказалось, что рядом скотомогильники. С сибирской язвой. Но нашли выход и из этого положения.
Вот так городок строился и ширился, а в нем рос Вася. И все это Вася вспоминал, когда вместе с женой стоял на базаре пред железной дорогой, по которой не спеша двигался, прямо посреди базара заводской мотовоз...
Жена раздраженно молчала, как у них начался дома диспут по русскому языку и по сю пору. Нет, ну жена специалист по этому русскому, что нужна нам всем реформа, что нельзя ругаться матом, что депутаты косноязычны, злы и хапки, но ведь своим крестьянско - рабочим нутром чувствует что все не так
Опять этот академик чудит, когда утверждает, что страна нуждается в реформе, что нашим академикам пора давно развязать руки, что не будет нам счастья с этими вот буквами. И вняв их доводам, жена тоже спешит преобразовать нашу жизнь в нечто высокое и святое, и,дай Боже, в нечто мессианское. Вася же сразу начинает утверждать, слово мессия в российском понимании, происходит от слова Месснер, клоун, оббиратель старушечьих карманов, маг и чародей плохо верующих людей.
Жена в ответ кричала, что Васе и ему подобных слесарей нормальный русский язык не обязателен, они превосходно обходятся матом. В свою очередь Вася напоминал, что в кодле одного великого деятеля вообще не было слова - учитель, так как там находились плотники, рыбаки и просто алкоголики, и, тем не менее, на них все равно сошла благодать...В свою очередь, жена..
Вот почему этот спор не могло притушить даже две кружки пива, стоимость одной оплатила в буквальном смысле противная сторона. Тем более, что жена окончательно рассорившись, уехала на такси, а Вася остался на утешительный приз, бутылочку, которую он сейчас купит втихаря от жены.
Но не пришлось. Мотовоз гукнул еще раз и тут Вася увидел прямо над собой лицо давнишнего своего приятеля, который работал на этом химзаводе. Так вот он где - над нами.
- Если ты домой, то могу подбросить.
Дело тут в том, что эта сама я транспортная артерия делили так уж делила город на две части, так что Вася и его жена, которая поехала на такси жили прямо на границе. Друг спустился и вместе они купили пива и просто минеральной воды, друг то на работе
А потом, как будто это, так и надо они сели в мотовоз и уехали с базара. Мотовоз, как наш бронепоезд набирает ход и, прославив наступившие рыночное отношения тремя гудками вырывается на простор между частными домами.
Тут все больше послевоенной постройки. Кирпич - дерево, глина - огородики, железо - шифер. Куры, поросята в закутах ну и люди их штаны им ведра на заборах и высохших помойных ямах. А мотовоз все прет, набирает скорость, и иногда Вася отрывается от окна и с каким - то восторгом оглядывает все внутри. Тут такое огромное помещение, не сравнить с автомобилем. Тут как на пароходе, свободно, штурвалы, клапана и манометры, все они чисто и ровно выкрашены. Окна и те чистые
Еще кусочек жизни, посвященный детскому разглядыванию, и несущаяся махина вырывается на простор. Человеческий хлам и жизнь его сопровождающая кончилась и пошли помойки заводские. Чего тут только не валялось и не торчало в небо. Сюда свозили остатки от бывшей роскоши, когда - то работавших заводов. Вася не отрывается от окна, а ему водитель объясняет, что это склад промежуточный, вот минет время, дойдет дело и до самого главного склада.
Продукт опять те же новые хозяева и все с корнем выпростают и сплавят за границу. А потом уж очередь и до людей дойдет, будут эти нерусские наши черепа и кожу за рубеж продавать. Вон уже с кровью словчили - дали разрешение вывозить за границу донорскую кровь.
Сердито гукнул мотовоз да долго, словно в кинофильме про революцию. Так что под это дело открыл Васю пробку и предлагает тому, кто на капитанском маленьком мостике. Это его друг в окно смотрит, откроют ли вовремя ворота, чтобы вырваться на простор.
Открыли. Сделал Вася первый глоток. А друг уже одной рукой показывает ему на ящик. Ну недаром сел сюда Вася раз видит он настоящую бутылку самогона. И тут же наливает себе стакан, будет помнить жена уроки русского языка. Выпил и посмотрел в окно и видит - все кончилось, нет ни рынка базара, ни этого промежуточного склада, а за окном только и есть что родина.
Мотовоз то постепенно набрал скорость и сейчас мчался. .И такая кругом среднерусская красота в виде полей, оврагов, лесополос, игрушечного села вдалеке, что у Васи сжало сердце от восторга. Он знал, что в правое окно глядеть не надо, пусть там сидит его друг - средне русская похабель, как и была раньше, так и осталась..
Но тут - то!
Давным - давно уже вписалась эта железная колея в природу. Кругом были кусты акации, диких непроницаемых яблонь, вездесущего американского клена, а на самой галечной колее вьется вьюнок, торчит головкой будяк или несется навстречу целый платок зеленой аптечной ромашки, а в канаве. что сопровождает насыпь вообще творится полная травяная жизнь июля месяца.
А потом выплыло на глаза огромное зеленое поле. Вася уже глядел на него, прищурив глаз. Какое же оно огромное. И ярко - зеленое, да еще к тому же и пологое. Все ж таки Вася спец и определил он, что тут будет урожай огромный. Так почему же...
- Почему бы нам тут не жить так как надо, что нам мешает, почему у нас вечные реформы то рынка, то русского языка. Почему у нас всегда вечная помойка, уж сколько раз зарождалась при мне эта новая жизнь, но почему все время выходит помойка..
Но так как Вася был уже под "бухом", то у него все это вылилось в нечто невразумительное, однако друг понял. Да и как тут не понять - все есть, а страна так и не цветет. Друг его настолько понял, что взял и остановил мотовоз.
- Перерыв. - весело сказал он, - а пока, чтобы не скучно иди, посмотри в мое окно. Нам еще прилично стоять.
Вроде бы не хотелось Васе идти на эту сторону, но делать нечего. Пересел и тут же в окно мотовоза, хоть и чистое, но уже старенькое, пошла другая программа. Прямо и внизу от мотовоза располагалось новое кладбище, а еще ближе, к душе Васи, находилась длинная - длинная траншея, больше похожая на идиотский окоп, потому что прямой и очень глубокий.
Но действие фильма этим не ограничивалось. Через центральную ровную дорогу кладбища, прямо под Васю мчалась грузовая машина. И так ее хорошо было видно в этом окне, что прямо кино.Машина все мчалась, мчалась и вот прямо пред самыми глазами она остановилась.
Крупный план.
А потом на подножке машины возник милиционер и махнул рукой. В кузове машины около прямого вдоль появилось два человека. Машина сдала еще раз задним ходом, задний борт откинулся и действие фильма продолжалось дальше. Крупным планом было показано, как открылся задний борт и под субботнее солнце глянули носилки. Тут был труп, но так как мы делаем вид. что не видим и не знаем. это что то приподнялось с о одной стороны.
Вот те раз! Оказывается мы все присутствуем на похоронах. И вовсе это не траншея, вырытая под наблюдением идиота полковника. а общая могила, длинная.
Но зато общая..
Женщина. а это должно быть женщина, потому что ноги раздвинуты в полете, и как положено скользнула вперед и вниз. В одно мгновение, как в одно касание, белозавернутое вскочило в свою часть могилы
Теперь уже на первом плане появились лопаты и два забулдыги, которыми командовал начальник.
Начальник сидел на кладбищенской лавочке и вел общее руководство.
Васин друг распахнул окно в металлической окантовке, точно, как на корабле и чтобы все было понятно спросил на курско - белгородском наречии, то есть на чисто русском языке.
- *** ****** ****** - ответили ему
А Вася давно уже выскочил с пол - бутылочкой пива и почти целой самогона
. Милиционер разрешил, даже на закуску принес какую то бараночку со свежей могилы, которую он самолично нашел для всего общества.
- Ну, за **** ******* - сказал Вася.-Пусть земля будет пухом.
- Давай, в рот ***** ****** ответили те двое, что оказались под рукой у начальства-Все там будем!
Мотовоз начинал двигаться и Вася с пустыми руками легко запрыгнул на стальное движущееся массивное корабельное тело.
- ****** **** проревел снизу один.- Спасибо, друг! Нас много, а смерть всего - навсего одна.
Все поняли его, мотовоз набирал скорость, вплывая в огромную плавную дугу-поворот, а Вася стоя отдал честь по пионерски. Как его жена в пионерском лагере и совсем не Васе.
Он стоял и школьный ветерок шевелил на нем давно ушедший чубчик. Но нам то какая разница
Она придет и к нам, а "мы всегда готовы".
Дуга все не кончалась, сейчас еще перегон и пойдут домики, местность, где живет Вася
- Слушай - вдруг вспомнил Вася - а чего это ты на украинской мове стал разговаривать!?
- Да моя мать тоже, считай, таким же способом улетела.- ответил васин друг. И больше ты не спрашивай ни о чем, вот только открой ящик, у меня еще есть бутылка, пей-поминай пока хозяева добрые.
Три тоста приготовил Вася и все они выстрелили. Первый тост за бабушку десантницу, второй за русский язык и третий за скорую встречу с женой.
Васин друг посмотрел на него и прибавил ходу, надо спешить пока Вася еще тепленький.
А жена увидев, куда сел Вася на базаре, давно уже приготовила антидопинговый концерт. Так что после некоторых распрей, Вася сидел в ванной и корил сам себя:
- Оце тебе семейная жизнь. Оце тебе демократия. Оце так тебе и надо., с твоим русским языком...
ЛЕБЕДИНЫЙ КРИК
Был был один денек у Васи Горчака. Да еще какой. На всю жизнь!.
И вовсе не присяга, не свадьба, ни многочисленные смерти родных и близких и даже не рождение сына. Все это есть, А вот такой - единственный...
Вроде глянешь день, как день, долго он тем днем осенним шел к этому. Но вот запомнилось и врезалось на всю жизнь.
В провинции наступило время копки картошки. Такие пригожие теплые деньки, да еще утренний морозец в придачу, вместе с сияющим синим небом и вертикально летающей паутиной. А огородов этих у Васи - море и несколько акваторий. А ведь еще надо помогать родственникам, и в том числе родному дяде. Тут только поворачивайся. Свой огород, про дядин уже говорили, матери и тещи. И еще что--то, но это дня через два
Ну и, конечно, пили. Ох, и пилось же тогда! Печень то молодая, сердце, как ведро, а легкие знают свою работу - на утро никакого похмелья. Только воды давай, или чая. Но лучше всего молоком с медом отпаиваться. Спорт тоже свое слово говорит.
Пили в обед, но не будем забывать, что у матери утром, копка началась с хорошего полстакана под сырое яйцо. Отмечали окончание первого и обед на втором. На третьем только помощь в вскидывании мешков в кузов машины. И уже в темноте мучительная переноска последней картошки в закром. Руки ныли, а пальцы и ладони превратились в сухие звонкие палки, так стянула их сухая грязь.
Сели за ужин. Целый день ели и все мало. Была, конечно - же, картошка, осенняя царица стола, ужаренная до хрупкости, потом колбаса домашняя, с перцем и чесноком, перец попадался кусками и вспыхивал во рту, а прежде всего - куриный бульон с белым мясом. Мать сама поставила на стол большую бутылку, да и у Васи в гараже тоже было.
И когда, на выкопанные в окрестности огороды легла ночная мгла, Вася со своим другом ,скрытно от матери проник в гараж и выкатил ну улицу свой старенький мотоцикл. Был у них в семье такой "дырчик", от пола два вершка и безотказный моторчик внизу. но зато заводился он не то что от ноги, от слова, от взгляда хозяина. Дудоня стоит рядом, за спиной, качается. Для него день уже кончился. Трудный, тяжелый, но все. Теперь только спать, а там разбудят. Огородов еще много.
Но Вася перед тем как сесть на ждущий уже мотоцикл, поднял глаза вверх и направо. Весь поселок спал, это праздник картошки уже входил в заключительную стадию. Завтра - послезавтра доберут остатки, а там только нерадивые останутся. Но все равно картошка будет выкопана на этой неделе. Правда, рановато, но раз уж пронесся слух, что у кого-то кто-то выкопал, то все дружно, стадом бросились в этот праздник. Вот теперь и лежат без ножек, без ручек. Но картошка в подвале, грудой, теплая еще, или в мешках в сарае - пусть поостынет, или просто во дворе. Или во дворе, на асфальте.
Накрыта она старыми шубами и ватниками, дерюгами всем, что под руку, чтобы морозцем не тронуло. Оно то всем понятно, что такого мороза еще долго не будет, но душа требует теплого. Одна из многих битв человека и природы. Ушли в прошлое прошедшее лето жучки - "наши из колорадо", их бордовые ненасытные жирные личинки, трава по пояс, после двух недель непрерывных дождей...Не очень поразил и фитофтороз . И уж совсем на горизонте осталась новая напасть - какая то нематода. Теперь все это в будущем...
Теперь все типа депутаты в думе, мы их выбрали, а что они примут уже не наша забота. Были у нас жучки, чуть все не пожрали, но попрыскали мы и баланс восстановлен. Еще год мы живем в хорошей России - подвалы под самую завязку.
Но тут Дудоня лицом падает вперед и Вася поддерживает его аккуратно. Пусть спит - он устал. Мы все устали. Вася устанавливает туловище Дудони на заднее сидение и тихо едет и едет дальше.
Луч маленькой фары скользит по темным окнам. Спят все.
Сьедена в общей сложности вагон картошки, а выпито еще больше. Нет больше ни синего неба, ни взрыхленной земли, сплошь усеянной картошкой. Урожай в этом году на славу.. И если у американцев есть праздник индейки, у каких-нибудь ацтеков праздник пива, у чилийцев креветок, то у нас картошки. Потому что издавна, есть картофан - перезимуем. Вся остальная работа провинции утекает в государство и чиновников с хозяевами, как в черную дыру. Без остатка. Это государство настолько огромно и далеко, что кажется вообще в этом не заинтересовано. Так иногда рывками черпает отсюда кровь и мозги, для смазки механизма.
Уже несколько поколений маленького городка пошли на этот солидол. Дудоня внезапно просыпается, дергается и говорит ясным голосом, что лучше бы идти пешком. Но не тут то было, сейчас Вася отвезет его, как самого лучшего своего друга. Ни документов, ни каски, ни страховки тем более.
Вася рвет педали. Мотоцикл, вильнув раз, другой, отправляется в путь. Пусть друг не волнуется, мы быстро! И вот они мчатся по темной улице. Пусть что погас свет в фаре, контакт плохой с самой весны Но зато зачем нам глаза, как не для таких оказий.
И тут то все и произошло. Оказывается на дороге, как и положено, справа, стояла милицейская машина. Сотрудник ГАИ привез картошку с дальнего огорода. К теще, в подвал. И тоже с напарником. Тот сидел за рулем, попытался было уйти от мотоцикла, но тут здорово не разъедешься. Сзади куча дров, справа хозяин тещиного подвала, а спереди Вася-зигзаг.
Но пока Вася еще только мчится вперед. Если бы тут были колеи, или грязь, до самого упора, то как нибудь бы разминулись. Или упали бы, черт с Дудоней.
Но Вася до последнего верил, что он разминется, и поэтому врезался в самый центр машины, как раз посредине ее зажженных фар. Водитель мотоцикла -Вася скользнул "рыбкой" по своему рулю, по облицовке, и со всего маха въехал головой прямо в стекло. И прилип. Стекло в единый миг стало молочным, а посредине обеспамятевший Вася. Дудоня во сне по мотоциклу, по Васе и по крыше перелетел через машину и скрылся в кустах обочины.
Вася очнулся среди света, среди белого и ровного под собой Горло саднило, а голова так вообще. Вася спустился на землю и спросил
-А Дудоня что у вас?
Гаишники даже не знали, что на мотоцикле были двое. Дудоню нашли в кустах, н там уже не спал, а готовил речь в свою защиту. И когда его вытащили на свет фар, он поклялся, что шел пешком, что Васи вообще не знает и сегодня с ним не встречался.
Вася держал руки на своем горле и начинал задыхаться от ненависти.
-Ну, ладно - сказал майор.- Милицию будем вызывать?
Он это в шутку сказал, но Вася попробовал опустить голову вниз и сказал
-Не надо милицию. Мы сами.
Была разбита левая фара, чуть погнут бампер, но главное стекло! Оно пошло все трещинами и посреди морозного поля четкий слепок с васиной головы. Словно рентгеновский снимок.
Вася повел всех за собой, к своему дяде. Дядя спал почти, но когда узнал васину просьбу, проснулся и рассвирепел окончательно.
-Опять!! Опять вечно твои шуточки! Да когда же ты образумишься!? Ты посмотри на себя. На лице какие то сопли, а это что такое? Ну ка быстро привел себя в порядок!!! Дядя схватил Васю за полуоторванное горло и начал показательно трепать его.
яЧистый васин крик пролетел по поселку, над домами, где давно погасли окна, над пустыми выкопанными огородами. Вася кричал и в этом крике, резком, болезненном, было его прощание с молодостью. Все - он стал взрослым. И больно, так больно, что прямо не могу...
-Тебе что лень помыться - кричал дядя.
Но сразу испугался, бросил, а Вася так и остался стоять с распростертыми руками.
И в самом деле пора уже пришла бросать все свои отроческие замашки, на плечах семья, одинокая мать со своим хозяйством, а он проводит дни и ночи со своими друзьями. Которые готовы предать его в любой момент.
Пора, пора становиться мужчиной, мужиком. Нормально обеспечивать, приносить и заготовлять. Хватит надеяться на государство. Это оно схватило и трепет, душит Васю за самое горло, не дает свободы. Так ее надо вырвать!.
И тут сразу все решилось. Перепуганный дядя бросил шматок васиного горла, гаишник, который когда-то кончал фельдшерские курсы повел его под свет. На веранде под двумя настольными лампами увидели страшную рану.
Но, наверное, только Сам Бог мог провести так искусно лезвие антенны среди горловых вен и солнечной артерии. Увидели всекак бьется васино сердце.
Маленький белый, серый мышонок в три спички величиной на солнечной артерии. Стучит испуганно...
Но тут появился на свет белый бинт, шприцу с противостолбнячной прививкой. Васю усадили на стул, чтобы он смотрел, как дядя и майор вместе с водителем выкинули разбитое и поставили новое стекло.
Старым, в которое всунулось васина макушка, накрыли мотоцикл, который привел в руках Дудоня.
Слепок и ветви разбитого стекла напоминали карту звездного неба с пояснениями.
А когда все было сделано, майор, закуривая сигарету и садясь за стол, на котором уже была жареная картошка с грибами, банка кваса и вино напомнил всем первые слова Васи
- А Дудоня у вас?!
Все смеялись и Дудоня тоже. Он уже не хотел спать, а сверкал глазами. Полет и для него не прошел даром.
Но тут Вася шагнул в темноту. Он шел по темному поселку, неся свое белое сияющее горло. Оно болело также, как когда-то голова.
Шел трезвый, спокойный, хотя все тело и одежда были в крови. Просто этого никто не видел еще. Антенна, о которую Вася разорвал горло, наверное, повредило и какой-то нерв. Все время хотелось плакать и поэтому щипало глаза. А огни, на которые изредка падал взгляд, как и в детстве имели длинные двойные лучи.
Вот так в осеннюю ночь, когда темно, когда с полей несет дымком от сгоревшей картофельной ботвы, простая юность Васи отлетела навсегда. Но жизнь продолжается и когда-нибудь, а это Вася знает, наверняка, смерть такой же "рыбкой" ворвется в его жизнь.
А Вася вспомнит осенний свой вечер и спросит
-А что..Дудоня уже у тебя!?
Что ни говори, чтобы там ни было, а жить было хорошо. И стоит еще раз напрячься, и попытаться крикнуть, чтобы все поняли.