Сквозняк, как предвестник новой революции, с азартом носился по коридорам дворца Республики. Нескромно протиснувшись в кабинет Ольги Чеховой, прохладный ветерок заставил чихнуть госпожу министра иностранных дел. Ольга, чтобы не простудиться, тут же наколдовала горячего чая с лимоном и сахаром и первый глоток сделала со вкусом, не торопясь, смакуя бергамотовый аромат. Допить чай она не успела. В кабинет ворвалась вся тройка президентов Острова. Сам Костров Федор Михайлович и обе его недавние инкарнации: Феликс Каплан - седьмая жизнь Кострова, сотворенная западными колдунами, и Феофан Кашко - шестая жизнь президента, призванная в мир восточными волшебниками.
- Дождались, миролюбцы-пофигисты, - радостно завопил Феофан и проскользнул в уголок кабинета за огромный туземный барабан, чуть меньше бочки. Этот барабан, украшенный буйволиными хвостами, в знак вечной любви к правительству Острова, а конкретно к министру иностранных дел, подарил воинственный вождь племени маронов, предводитель остатков коренного населения Острова, сам Аршак.
- Может миролюбы, - осторожно поправила Феофана Ольга и отставила чашку с чаем. Мелькнула у нее мысль предложить кофе прибывшим, но, подумала, обойдутся. Чехова решила обидеться, а то манеру понимаешь, взяли, совещания у нее проводить.
- А мне по кукурузе, как оно звучит. Время "Ч" через 24 часа бабахнет, и еще неизвестно - кто из нас останется в этой жизни.
- Могли бы, по крайней мере, спросить: "Оленька, лапочка, кисонька, можно мы у тебя в кабинете государственные дела порешаем"? - Обиженно произнесла Чехова.
Феофан проигнорировал это заявление. Он ласково погладил красный бок барабана, присел на табурет и стал выстукивать революционный ритм, негромко, чтобы не мешать разговору.
- Есть такое мнение, господа хорошие, что темные мысли бродят в головах президентов двух магических сверхдержав, - осторожно заявил Каплан, - я ничего не могу утверждать наверняка, но восточники могут отозвать из этой жизни основные инкарнации, то есть вас, - Феликс любезно поклонился Кострову, - как только западники отзовут свои.
- Ха, - радостно крякнул Феофан, - да мы только чуть, чуть не успели заменить ваших колдунчиков, то есть основное население Острова, на своих людей. Они не дали, - с обидой воскликнул Кашко и пальцем указал на Каплана. - Паразиты! - Воскликнул он и ударил кулаком. Барабан взорвался звонким криком.
- Да, мы тоже, к сожалению, промедлили, - грустно подтвердил Феликс.
- Ну, так и присаживайтесь, чего вокруг барабана толпится, стол у меня тоже круглый. - Ольга легко взмахнула рукой, приглашая гостей. - И кстати, здравствуйте дорогие мои, - громко произнесла она.
- Здравствуйте, госпожа министр. Федор Михайлович, почему-то не любит проводить совещания в своем кабинете, - извиняющим тоном произнес Каплан.
- Здорово, коли не шутишь, - хмыкнул Феофан, - но это к делу не относится. Ежели мы своих людей, нашей восточной инкарнации, оставим, убрав основное население Острова, то западникам тоже не сможем помешать наплодить Остров людьми, из прошлых, прозападных жизней. Два народа будет на Острове. Гражданская война развернется. Мы всем тогда покажем кузькину мать. - Феофан бахнул по барабану.
- Стоп! - Ольга привстала из-за стола. - С этого места поподробней. Я тут иностранными делами занимаюсь, или где? Почему я не в курсе последних событий?
- У нас теперь все дела иностранные, - веско заметил Костров.
- Федор Михайлович, у меня память не девичья, - Ольга придвинула кресло вплотную к Кострову и громко зашептала, - я тоже расстроилась, и у меня в семье стало девять человек вместо трех, дочка негритяночка - очаровашка, мне уже как родная. А вот воплощение третьей жизни мужа - индеец сиу - очень шумный, беспокойный, и с волшебством дикарь обращаться не умеет, один урон только наносит дому. Да, случилась катастрофка. Западники хотели заменить все население Острова, для этого призвали в мир наши аналоги из предыдущих жизней, дали им плоть и кровь. Восточники не остались в долгу, подобрали соответствующие наши инкарнации и тоже сотворили живых людей. Но, к счастью, помешали друг другу в иной мир нас бесследно отправить. Плохи дела в нашем королевстве. Все улицы столицы голодными толпами забиты, бездомные на побережье огромными стаями гнездятся. Канализация не работает, все фекалии тихой речкой льются по проспектам, так за месяц-то вы уже должны были принюхаться.
- С прискорбием должен констатировать, что это есть факт, - мрачно произнес Феликс, - основное население Острова, современники, так сказать, сейчас смягчают разногласия между пришлыми. У каждого появилось его новое воплощение. Свое, родное, хоть и безнадежно далекое. Себя то мы все любим, мы чужих не любим! - Вдруг вскрикнул Каплан. - Откуда только разума хватило не устраивать побоища из-за продуктов питания? До сих пор удивляюсь.
- Вы на Острове, господа из прошлой жизни. - Многозначительно заметил Костров. - Здесь всегда народ был един в преодолении трудностей. Мы все, как один человек, всегда противостояли любым угрозам. Ну и что, что каждый житель Острова утроился за счет появления предыдущих инкарнаций. Мы все равно одна большая семья. Ведь так? Вы - это я? - Грозно спросил Федор Михайлович.
- Да я роднее никого не видел, - Феофан протянул руки для объятий.
Каплан коротко кивнул, став по стойке смирно.
- А у нас гуманитарная помощь прибыла, - радостно объявила Ольга. - Корабли уже разгружены, продовольствие раздается, медикаментов хватает. Удивительно, но люди почти не болеют. Тесно только. А стройматериалов никто не прислал, - с упреком сказала она, - ни восточники, ни западники.
- Центровые тоже не пришлют, - успокоил ее Каплан.
- А на хрена? - воскликнул Феофан. - Извини, дорогая, вырвалось.
- Вы еще не знаете, Ольга. - Произнес Костров с вялой торжественностью. - Между двумя магическими сверхдержавами достигнута договоренность. Определено Время "Ч". 17 апреля, в двадцать один час одну минуту инкарнации прошлых жизней современников Острова, сотворенные на нашу замену, будут отозваны одновременно западниками и восточниками. Все станет как раньше.
- Вы им верите?
Ольга встала из-за стола. Прошла к барабану. Красивая молодая женщина притянула взоры трех президентов. Костров был спокоен, зато Каплан смотрел во все глаза. А Феофан причмокивал от удовольствия и потихоньку барабанил что-то радостное.
Ольга встала между Капланом и Кашко.
- Посмотрите налево, - продолжала она голосом экскурсовода. - Мы лицезреем живое воплощение шестой жизни нашего президента. Феофан Кашко - фанатик дела победы восточной философии во всем мире. На политические компромиссы не идет принципиально. Ждет, когда они к нему сами придут.
Посмотрите направо. Феликс Каплан - живое воплощение седьмой жизни нашего президента. Ставленник западного империализма, который дважды продал продовольствие и медикаменты для гуманитарных грузов, а на вырученные деньги прикупил заводы по производству фирменных островных сигар.
- Ах ты, змеюка! - Взвыл Феофан и схватил Феликса за горло.
Каплан, едва вырвавшись, отскочил в дальний угол кабинета. Ольга простым телекинетическим заклинанием задвинула Феофана за барабан, тот даже ойкнуть не успел.
- Вот, примерно такие люди договариваются сейчас о времени "Ч", - торжественно заявила она.
- Знаю, знаю, что верить никому нельзя. - Печально ответил Костров, - Нас не спросили восточники, когда хотели заменить все население Острова. Нас не спросили западники, когда хотели отозвать из жизни наш народ и построить послушную им страну.
- А Запад первый начал! - Обиженно воскликнул Феофан.
- Теперь уже не разберешь, кто первый начал, - продолжал Костров, - я хочу объявить все три народа Острова наследниками наших свободолюбивых традиций. Какой бы народ не остался в этой жизни коренной, или пришельцы, в общем, ты или ты, мои воплощения родные, - Федор внимательно осмотрел Феликса и Феофана, - вы обязаны будете отстаивать независимость Острова.
- А дай я тебя поцелую, - немедленно откликнулся Феофан, - я прямо сейчас нотку протеста накатаю, назло Западу. Нехай немедленно коридор гуманитарный откроют, чтобы помощь с Востока шла.
- По икре черной соскучился, фанатик жирной пищи? - Язвительно осведомился Феликс. - Запад больше даст. И быстрее. И демократию независимую нам построят.
- Д-а-а, - протянул Костров, - бардак у нас в президентском руководстве. Ольга, а как вы со своими предыдущими жизнями справляетесь? Где они, кстати?
- Мои инкарнации, два мужика, и у обоих амбиций море. Тесно им стало на Острове, вот и разъехались кто куда. Можно я тоже покурю?
- Помилуйте, красавица, вы ведь в своем кабинете, - ответил Феликс.
Костров медленно кивнул и спросил.
- Хотите сигару?
- Нет, - отказалась Ольга, - я свои сигаретки покурю.
Феофан шумно вылез из-за барабана и предложил зажигалку. Ольга закурила, дым в кабинете сгустился.
- Мое замечательное воплощение из третьей жизни зовут Оззи Чен - западник, по прошлой жизни - финансовый воротила, революционер кредитно-денежной системы. Он понюхал тут атмосферку на Острове, ткнул, как я понимаю, пальчиком в местный жиденький финансово-магический ручеек и отбыл на Запад. Фонд основывать, финансовую помощь нам пробивает.
- Деловой человек, - одобрил Феликс.
- А второй кто? - Беспокойно спросил Феофан.
- Второй - восточник, революционер пламенный, моя четвертая жизнь - Олег Чегеваров. Он какую-то контроперацию готовит.
- Молодец, сукин сын, вот это по-нашему, - воскликнул Феофан.
- Ох, будут у нас неприятности, - вздохнул Феликс.
- Ольга, мне, и только мне докладывайте обо всех действиях ваших новых воплощений, - распорядился Костров.
- И мне интересно, что там ваш Олег готовит. - Воскликнул Феофан.
- Мне тоже, - многозначительно прошипел Феликс.
- Ой, - вдруг воскликнула Ольга. Магический браслет у нее на запястье запульсировал радостными желтенькими огоньками. - Оззи, оказывается, уже прибыл, встретиться хочет...
У Чеховой, впервые за последний месяц проснулось хорошее настроение. Оззи приехал. Какая радость. И как хорошо, что никого дома сегодня нет, все свои семейства она отправила на дачу к морю.
Оззи, как ленивый кот довольно щурился на солнце в окошке, ждал, когда его почешут за ушком. Ольга улыбалась.
- Будешь сильно удивлен, но я скучала по тебе.
- Правда? Вот радость-то. От Олега ничего не слышно?
- А то ты его не знаешь, Чегеваров любит внезапно появляться и исчезать, как призрак человека-невидимки. Коньяк куда-то запропастился, лень искать, водку я не пью, может, виски будешь? О, ром есть!
Квадратная бутылка нехотя взлетела со шкафа и опустилась на сервировочный столик. Ольга выхватила из воздуха один за другим два стакана. Налила по одной трети.
- Чай? - спросила она.
- Ну конечно, черный, с бергамотом.
- И почему я все твои вкусы предугадываю?
- Не удивительно, - Оззи долил в чай немного рома, попробовал и долил еще. - Ты - это я. А я - это ты. И ничего с этим не поделаешь.
- Как сказать.
- Ты о времени "Ч"? Как оно не вовремя.
- Ага, не хочется уходить из этой жизни?
Ольга положила кусочек тортика на тарелочку Оззи.
- Вкусно, - попробовав, сказал Чен. - Уход, приход - все не так важно. Проснулся, снова уснул. Спать иногда и душе нужно, отдыхать от самосовершенствования. Я с тобой расставаться не желаю. А тут так поворачивается, что останется только один кто-то из нас. Очень жалко.
- Кого, меня?
- Да нет, меня. Я любить тебя хочу, Роднее женщины для меня не было, нет, и не будет. Признайся, ты тоже меня любишь.
- Что вы, что вы, мистер Чен. У меня же муж есть, кстати, он через час домой придет. Так что к тебе у меня должны быть только братские чувства.
- Ольга, не говори ерунды, никакие мы с тобой не близкие родственники. Да у меня вообще тело искусственное. Западной научной магией созданное. - Досада отразилась на его лице. Оззи залил горечь в душе добрым глотком рома. - Да и у мужа твоего есть ведь женское воплощение.
Ольга кивнула.
- Есть, - важно ответил Оззи. - И он был бы счастлив, живя, душа в душу со своей женской инкарнацией. Да о чем это я. У нас же с тобой вообще душа одна на двоих. Неземная любовь у нас с тобой могла случиться.
- Ха - ха, - я ваша навеки, только трое нас вокруг одной души. Два мужика одна баба - не передеретесь с Олегом?
- Да нет, думаю, его всякая разная любовь не интересует. Он должен Запад свернуть с кривой дорожки.
- А вдруг, все-таки тоже человек?
- Да бессмысленный разговор. Завтра останется только один. Знать бы кто. Дай еще рома.
- Да наливай, кто ж тебе запрещает. А останусь я. Интуиция мне подсказывает.
- Конечно, это был бы самый спокойный вариант. Вернуть все обратно. Но нет гарантий, что Востоку или Западу нужен спокойный вариант. Возможно, кому-то нужна заваруха.
Расстроенный Чен выхлебал полстакана рома и со стуком поставил стакан. Налил еще.
- Можно тебя в щечку поцеловать?
- Давай. Чувствую, ты хочешь что-то сказать?
Оззи прикоснулся губами к ушку Ольги и заговорщицки зашептал.
- Контрабандой, с грузом сахара я привез оружие. Много разнообразного оружия.
- Зачем? - Глаза Ольги округлились. - Будет горячий конфликт?
- На всякий случай, - таинственно шептал Оззи. - Все я сложил у тебя в гараже. Время уходит. Скоро я, наверное, исчезну навсегда, но ты помни обо мне. Жаль, с Олегом не повидался...
Солнце угасало. Старая крепость, напоминающая изрядно покусанный шоколадный торт, медленно мрачнела, опускаясь в тень. Сто лет назад этот пиратский форт охранял "Залив грифонов" от вторжения с моря.
Горы заканчивались в километре от крепости, что находилась в местечке Ларга, на южном побережье Острова. В столицу отсюда вела единственная дорога через перевал "Ориенте. В небольшой рощице на склоне, обращенном к крепости, солдаты оборудовали командно-наблюдательный пункт. Чегеваров собирал здесь свой штаб. Тихой речкой шуршали мелкие камешки, скользя по осыпи, подходили командиры подразделений. Олег недовольно поморщился, шумно его штаб собирается, впрочем, вряд ли в крепости что-то заметили. Появился комбат Бухарин, заговорщицким шепотом поздоровался. Потоцкий, командир минометной батареи отдал честь и вдруг сильно закашлял. Простудился что ли, надо будет попросить Гасана вылечить его волшебством каким-нибудь, подумал Чегеваров, хотя...
- Потоцкий, - строго обратился Олег к артиллеристу, - вот вам две таблетки, немедленно выпить и доложить об излечении. Некогда нам болеть.
Чегеваров вытащил из планшета упаковку аспирина и отдал Потоцкому. Спецназовцы - Ким и Такеши, принесли кусок брезента и расстелили на земле. Теперь можно было присесть. Герман, начальник разведки, громко сопя носом, тут же разложил подробный план крепости и включил фонарик. Он также получил порцию аспирина.
Олег начал совещание.
- Времени нет, поэтому постараюсь быстро ввести вас в курс дела и поставить задачу. Запомните, господа офицеры революционной армии, волей небывалого чуда мы, обычные люди, оказались в волшебной стране. Но могу вас успокоить, враги наши тоже обычные люди. С нами только один коренной волшебник, из основного населения Острова - Гасан Абдурахман.
Гасан выступил вперед. Черная борода и усы скрывали черты его лица, глаза волшебник спрятал за темными очками, вместо фуражки носил чалму. Встретишь в другой раз - не узнаешь без этого маскарада. Командиры сдержанно поздоровались. Чегеваров продолжал.
- Гасан перехватил телепатическую шифрограмму западников. Есть и у них один колдун. Так вот. Время "Ч" неумолимо приближается и из крепости через час выйдет колонна вооруженных мятежников, полторы тысячи душ.
- Но нас то - только сто пятьдесят, - возмутился Бухарин.
- И что ты переживаешь, да? - Вставил словечко Такеши. - Все скоро исчезнем из этого мира, часом раньше, часом позже, что такого, да? Зато пользу принесем, правильно я понимаю, Олег-сан?
- А чего они хотят? - Громко осведомился Потоцкий.
- Хотят они в оставшееся время домаршировать до столицы, устранить физически Кострова и Кашко и не оставить другого выбора магическим державам. Надеются, что в этом случае Каплан договорится, чтобы оставили на Острове их пришлую инкарнацию, прозападную.
- А мы чего хотим? - спросил Бухарин.
- А мы этого хотим не допустить. Защитим Феофана Кашко, а с Костровым он сам договорится. Ставлю задачу, воины, - с иронией произнес последнее слово Чегеваров. - Потоцкий, начнете минометный обстрел, как только колонна противника выйдет из крепости. У них один танк С41 "Рекс" есть, заколдованный - без экипажа, но с собачьими мозгами. Сознание пса на него наложили, сделали верным и преданным западному колдуну. Загоните эту железную живность обратно в конуру. Огонь прекратите по моему сигналу, Гасан вам прямо в мозг команду передаст.
Потоцкий недовольно поморщился, будто головную боль испытал.
- А мы с вами, господа хорошие, идем в контратаку, уничтожаем столько врагов, сколько успеем, добегаем до крепости и отходим обратно на позиции.
- Зачем? - Вновь воскликнул Бухарин.
Так и хотелось Олегу, брякнуть: "Ну что ж ты такой тупой", но Чегеваров сдержался.
- Есть у меня два разведчика, друзья наши из западников Восс и Градус. Проникнут в крепость и станут нашими глазами, ушами, и руками. Ким и Такеши, вы, наша противотанковая артиллерия. Если этот стреляющий Рекс прорвется на позиции, берете гранаты и под танк.
Спецназовцы кивнули и моментально растворились в темноте.
Ну а мы с Гасаном останемся здесь и, когда враг наступит нам на горло, взорвем одну маленькую, но мощную бомбу. Гасан, кстати, а что ты еще можешь? Воевать умеешь с помощью своего волшебства?
- Погоду могу, - немного подумав, ответил Гасан. - Туман напустить или там грозу наслать.
- Тумана не надо, - твердо сказал Олег. - А молнии пригодятся, будем по крепости лупить, когда победим. Что встали, отцы командиры, на места идите, к войскам, команды ждите.
Офицеры удалились, беспечно топая сапогами, только Бухарин задержался.
- Команданте, - виновато попросил он, - по триста грамм боевых, спирта то есть, солдатам надо выдать. Многие ведь все равно исчезнут, а так веселей будет воевать.
Олег недовольно вздохнул.
- Мне ведь не трупы ваши во вражеских окопах нужны, а твердая рука и меткие выстрелы. Передай солдатам стрелять короткими очередями по два патрона. Понял? По два! Бегом на позицию. Господи, что за сброд мне достался, где мои верные коммандос. А вы господин волшебник, что умеете?
Гасан недоуменно посмотрел на командира.
- Чего изволит мой господин?
- Ну, начнут в тебя из пулемета стрелять, пули заговорить сможешь, чтоб не убили?
- Если Гасану будет доподлинно известно, кто и когда будет его убивать, то, конечно, он, то есть я, сможет отвести угрозу, - рассеяно произнес волшебник.
- А если неизвестно будет, от шальной пули уберечься не сможешь? - С вызовом спросил Олег.
- Все мы смертны, мой господин, даже вы можете до срока умереть, до того как отзовут из этой жизни.
- Гасанчик, дорогой, я уже умирал один раз, по-настоящему, паршиво конечно было, но возродился же. И кто знает, может, еще свидимся в следующей жизни. Стоп, я слышу скрип ворот, ага, и танк двигателем зарычал. Давай команду Потоцкому.
Моментально мины зашуршали в воздухе. А секунду спустя вредоносные снаряды с мерзким свистом упали на крепость. Олег с удовлетворением отсчитывал взрывы. На второй сотне он отдал приказ.
Восточный батальон неторопливо поднялся и пошел в крепость, брели солдатики поодиночке, славно гуляя по полю битвы. Они редко постреливали в сторону противника, как было приказано, скупыми очередями по два патрона.
- Куда, стой! Назад! - Громким стоном орал в ухо Гасану Олег. - Прикажи всем
вернуться на позиции. Тупые недоноски! Так и передай, - приказал он Гасану. - Стадо ленивых верблюдов. Вбей в их отсутствующие мозги одну простую мысль - если они будут, как бараны, по одному подходить к крепости их перещелкают за пять минут. Прямо в головы их безмозглые вкладывай мои слова, - распорядился он.
Гасан растерянно кивал и непрерывно кланялся.
- Надо всем разом, бегом, одним броском до крепости и обратно, того, кто отстанет, сам расстреляю. Если будут быстро бежать, то и пуля не догонит. А что там их хваленый танк?
Олег вооружился биноклем.
- Замечательно, - констатировал он, - шарахается по периметру крепости как щенок несмышленый, постреливает с испугу в белый свет. Вреда не наносит. Потоцкому передай, - обратился он к Гасану. - Пусть постреляет немного, загонит этого Рексика в крепость. А мы все в атаку. Гасан, всем приготовиться, две минуты добежать до врага, патронов не жалеть, и сразу обратно. Пусть только эта мысль застрянет в мозгах наших солдат.
Чегеваров взял автомат, вытащил магазин, убедился, что он полон, вставил обратно, передернул затвор и оглушительно заорал: "Вперед!"
Дым, взрывы, выстрелы, глухота, пороховая горечь во рту, вкус крови на губах, и обида, больно царапающая душу. Олег сам готов был лечь под пули, но не мог он закрыть от выстрелов всех своих людей.
Около пятидесяти человек Восток потерял в этой атаке, зато два диверсанта проникли в крепость. Они даже выдали первую информацию. Внезапным стало нападение восточной инкарнации. Не ждали от пришлых людей решительных действий. Западники заперлись в крепости, лишь периодически предпринимали короткие вылазки. Проверяли, не надоело ли восточникам в войну играть.
Всю ночь и весь следующий день продолжалась ленивая перестрелка, расхотелось видно мятежникам переворот государственный совершать, даже танк со двора не выпустили.
К вечеру стрельба затихла, совсем. Не успевали западники добраться до столицы.
Подошел Бухарин.
- Выдай по триста грамм, - просительно обратился он к Чегеварову. - Выполнили же задачу.
- Ступай к интенданту, скажи, я распорядился. Все, что есть разливай.
Олега терзали сомнения, правильно ли он поступил. Скоро вся его армия исчезнет. Тогда за что они тут сражались. За справедливость что ли?
- Гасан, - обратился он в воздух, - а где Гасан? - Растерянно спросил он. - Привык Олег к своему помощнику. - Куда он подевался? Бухарин, - крикнул он.
Капитан вернулся.
- Отправь своих воинов вестовыми, штаб хочу собрать, а Гасана ждать некогда, время то вышло.
- Щас, командир, я только до интенданта и обратно, хорошо?
- Хорошо, хорошо, распорядись и тащи свою дозу сюда. Нет времени.
Появился Потоцкий. Олег прервал его доклад.
- Знаю, что мины кончились. Потерь нет? Все твои люди целы? - Спросил он. Потоцкий печально кивнул, будто радоваться было нечему.
Герман прибежал страшно довольный. Олег не стал слушать его доклад.
- Садись, садись на брезент. Возьмите в руки оружие, вы, солдаты, одержавшие победу в чужой войне, должны уйти с честью с поля боя. Я ведь думаю, что главное то, что мы победили. А раз победили мы, победила высшая справедливость. И не важно, что мы теперь покинем этот неуютный мир. Он был не наш, но мы победили, и это здорово!
Шатаясь в поисках стеночки, будто моряк танцующего в шторм корабля, неуверенно пришествовал Бухарин.
- Талант! - восхитился Потоцкий.
- Точно, - поддержал его Чегеваров. - За пять минут напился в усмерть. - А где Ким и Такеши? Погибли? А куда Гасан, наш Абдурахман делся? Он то должен уцелеть при любом раскладе.
Никто ему не ответил. Не было больше Бухарина и Потоцкого. Герман начал бледнеть как мокрое пятно под утюгом.
Обидно стало Олегу. Некрасиво его соратники уходили из жизни.
- Герман, держись, А я-то считал, что мы бессмертны, - громко крикнул Олег.
- Конечно, бессмертны, - ответил издалека Гасан Абдурахман и стал тенью. Олегу не нужно было бросать взгляд на землю. Он чувствовал эту тень физически, как частичку своего тела, как внезапно отросшие длинные волосы.
Полупрозрачный Герман попытался улыбнуться.
- Возьми мои часы. Оставь на память. Че, я знаю, что все кончено. Жаль, теперь я прожил бы по-другому. Молчи! Ты будешь жить, ты все доделаешь. Эх, если бы ты мог передать часы моему сыну. Это невозможно. Ты будешь моим сыном, - обрадовано заявил он.
Олег молча принял последний дар. Он подумал, ну я то почему должен остаться?
Внезапно его глаза заволокла серая муть. Олег понял, пришла его очередь. Эх, захотелось, вернулся, хоть призраком, увидеть, как все будет, когда оно будет. Он растворился в волшебной вспышке и унесся на небо, стал вечерней звездой.
Герман сидел на холодном брезенте один одинешенек, в полной растерянности. Он сжимал в руке фляжку со спиртом, подаренную Бухариным и не решался отпить, горло обжечь боялся.
Феликс Каплан печально рассматривал огромный красный барабан в кабинете Ольги.
- Госпожа Чехова, вы не очень довольны, что именно я остался президентом Острова? Не я сделал этот выбор. Это заговор восточников и западников против Острова. Но работать-то нам с вами.
Каплан аккуратно ударил кулаком в барабан. Когда гром утих, он присел за стол и растерянно произнес.
- Знаете, как мне не хватает уверенности и спокойствия Кострова? А уж без шутовства Феофана я ни один правительственный прием себе представить не могу. А вы чего такая грустная, хотите, зарплату увеличу?
Ольга достала сигарету. Но не прикурила, только помяла ее в руках.
- Плохо мне, да! Семьи теперь моей нет, ни одной. Представляете, у меня теперь муж другой. Вождь краснокожих. Как будто я ничего лучшего не заслужила. Ирокез, охотник за скальпами. Чтобы никого не зарезал, каждый день деньги на новый парик ему выдаю. Большая коллекция уже собирается, в основном женские, они, говорит, красивее. Бегает этот герой по городу в одной набедренной повязке с пучком перьев в голове, белохвостого орлана в зоопарке ощипал, представляете? Разводиться надо. Хотя, что я говорю, мы ж не с ним женились, имя у него другое, хотя душа та же. Все-таки добрый мужик, хоть и дикарь. Спасибо - детей не перемешали. Родного сына мне оставили. - Ольга вспомнила о сигарете, достала зажигалку, прикурила. - Зато, какая интересная жизнь начинается, ха, ха.
Ее искусственный смех заставил вздрогнуть Каплана.
- Ну, а у вас дела-то как, господин президент, - бодро спросила Ольга.
- У меня, нормально. Я одинок, ваш мир для меня в новинку. Привыкнуть еще не успел. Да и ответственность за судьбу Острова легче, конечно, на троих делить. Опять же мы в кризис угодили и бултыхаемся в противоречиях между тремя различными цивилизациями, как в засоренной канализации. Ваш вождь краснокожих - это семечки. Так и хочется что-нибудь из лексикона Феофана использовать, как представлю, что шейх арабский выслушивает нотации американской жены-феминистки. Гарем она не ему разрешает завести! Шейх точит нож кухонный, чтобы зарезать строптивую жену, а теща-амазонка на его жирную шею аркан накидывает и тащит этого борова на рынок невольничий, храмовникам на продажу.
- У нас уже и людей продают? - Ольга подавилась дымом и закашлялась.
- Один такой рынок мне известен, есть еще на ближнем островке. И не только негров там продают. Кажется, цвет кожи для товара роли не играет. Но это дело мы прикроем. Хуже другое, - Феликс сорвался на крик, - мне опереться не на кого! Это же время надо, чтобы верных людей найти, прикормить, мозги правильной идеологией промыть. - Он опять бухнул в барабан. - Аппарат-то государственный почти развалился.
- Да не нервничайте вы так, Феликс, у меня конфетки шоколадные остались, "Мишка на севере", Оззи недавно привез. - Ольга печально вздохнула, - вкусные, хотите, мы сейчас и кофе попросим принести. О, вот и кофе. Не успели подумать. Работает, работает государственный аппарат.
На сервировочном столике возникли две дымящиеся чашечки с ароматным кофе. Ольга высыпала из сумочки несколько конфет.
- Много нас, из основного населения осталось, сделаем из Острова великую магическую державу. Мы и Запад накажем, и Восток будет непременно спрашивать: "Чего изволите".
Феликс попробовал кофе, захрустел конфеткой, вроде успокоился. Голос его обрел твердость.
- Я решил, госпожа министр иностранных дел разрешить западникам построить военную базу на Острове. Но ноту протеста по поводу несправедливого ограничения нашего магического потенциала обязательно им накатаю, как завещал великий Феофан. И восточникам кулаком погрожу, как президент Костров хотел. Пускай свою волшебную помощь нам окажут. Как считаете?
- Я - за. Только в отпуск меня отпустите, на недельку, хорошо?
Феликс вопросительно глянул на Ольгу, показывая всем видом, какой может быть отпуск в такой напряженный момент.
Ольга допила кофе.
- Вкусный, не правда ли? - Cпросила она. - А конфетки как?
- Угу, - только и смог промычать президент, прожевывая вафельную начинку.
- На Запад мне надо лететь, денег там Оззи заколотил, видимо невидимо, я и он теперь одно целое, значит, придется мне финансово-магическим благополучием Острова заняться. А еще на побережье срочно надо, сегодня же, Германа подобрать, пока он умом не тронулся. Хороший человек. Пользу Острову принести может, раз остался.
- Госпожа Чехова, - Феликс Каплан приосанился. - Вам не кажется, что новая эра наступает на Острове.
- Что на Острове. - Ольга грустно посмотрела на Каплана. - В мире новая Эра наступает. Мы, ныне живущие, теперь отвечаем за все.
Каплан понимающе кивнул и отправился на поиски коллекции курительных трубок Кострова, а еще подумал, не попросить ли Чехову барабан ему отдать.