Усаживаясь в кресло, я с удовольствием отметил: моя парикмахерша красивее всех, просто модель! Внешностью и манерами - будто только что сошла с подиума, всё продолжая ощущать себя под софитами. Но вот почему-то задержалась здесь. Наверное - постричь меня. Новенькая, но уже осмелевшая новенькая.
Она молча и делово взяла меня за локоть, подвела к раковине, наклонила, мягко тронув затылок, выдавила из бутылочки шампунь, и принялась намыливать, тщательно и не спеша массируя волосы; потом аккуратно сполоснула, вытерла полотенцем и, опять под локоток, повела и усадила в кресло. С меня капало, а красавица вела меня под руку! Это так трогательно! Софиты засияли и надо мной! Мне показалось, что девушка не без чувства юмора, и тоже видит легкую комичность происходящего и с удовольствием играет свою роль.
В зеркале была видна раковина и я ретроспективно увидел эту немую сценку с омовением. Вот я: склоненный, руки назад, повисшие ладони - агнец перед закланьем. Вот она: высокая прическа - просто шедевр парикмахерского искусства. И потому голова всегда держится прямо. Чтобы не обрызгаться, она стоит в позе пизанской башни, работая вытянутыми руками, и, для равновесия, иногда приседает. Коленки вместе, носки врозь. Я скосил на них глаза, когда наклонялся.
А сейчас глаза мои косятся на ее грудь. Трудно не окосеть! Черт, ведь она об этом знает, и все же верхнюю пуговку оставила не застегнутой. Халатик фирменный, как у всех парикмахерш, но безупречно отглажен и подогнан по фигуре. Которую лучше всего описывает само слово 'фигура' с его мягкими выпуклостями в звучании, протяжное 'у' сопровождает взор от каблуков до заколки. Лицо - что называется с обложки. И глаза... такие, что хочется еще раз скоситься. Скосился - взгляды встретились... - сковало тело.
Голова моя перестала слушаться рук девушки, и ей пришлось приложить усилие. Она ладонями сжала мне виски и притянула голову на себя, стоя сзади. Затылок стал утопать в жаркой плоти. Я, чувствуя на себе ее взгляд в зеркале, поднял глаза. Моя красавица была непроницаемо серьезна, но во взгляде и в уголках губ мелькнула еле уловимая поощряющая улыбка. Я, продолжая смотреть на нее, с замиранием вмял затылок в мягкое и легонько потерся. Она чуть наклонилась и как бы зачерпнула своим декольте мою голову.
Искать глаз больше не требовалось, мы с ней уже стали тайными сообщниками. Оба делали вид, будто ничего не происходит. Но на самом деле - на виду у всех под стрекот ножниц и жужжанье машинки... Воздух сгустился. Её тело плавало вокруг меня, отыскивая брешь для нападения. Руки брали в кольцо, касаясь щек и плеч. Пальцы ныряли в волосах, задерживались на шее, подушечками источая жар. Поправляя на мне накидку, она ловко скользнула под ворот рубашки и царапнула кожу. Её нога, как бы невзначай, коснулась моей, и я сжал ее в тисках своих коленей. Моя ладонь хищно выгнулась растопыренными пальцами и обхватила подлокотник. И тут же оказалась прижатой нижней пуговкой ее халатика, которая тоже была расстегнута...
Колдунья, она короткими движеньями опасной бритвы ворожила над моей шеей. Когда бритва оказалась на столе, я выдохнул и расслабил пресс.
На прощанье я хотел взглядом улыбнуться красавице, но глаз ее не нашел. Похоже, она уже рассталась со мной.
- Следующий!..
Меня сменил бородач.
А не побриться ли мне, подумал я. Но в прейскуранте такой услуги не оказалось.
Да я бы, наверное, и не осмелился.