Аннотация: Это второй научно-фантастический рассказ, мастерившийся мной со всей серьёзностью: сбор материала по теме, с целью попытки создания реалистичных образов...
Когда дверь межпланетного космического корабля отодвинулась вверх, и запах полыни ворвался в ноздри вместе со степным ветром, колонизаторов Марса охватили волнение и страх. Никто их не встречал. Ветер гнал ковыль волнами, перистые облака бежали по небу в замедленном темпе. Гипотеза о ядерной зиме не подтвердилась: счётчик Гейгера указал на нормальный радиационный фон. Что произошло на Земле, отчего два года назад оборвалась связь?
Дэвида тянуло назад, на Марс, в долину Маринера, на замороженную базу. Четыре года ежедневных трудов - всё пришлось прервать. Гигантские ледяные облака, ползущие под сизым небом, подобно эскадрам небесного флота, над необъятной красной ареной, теперь казались командиру экспедиции роднее этих степей. Но даже на считанные секунды у Дэвида нет права оставить морально-психологически экипаж, и уроженец США крепко хватается за поручни из алюминиевого сплава, спускает одну ногу вниз...
Бывшие колонисты приходят в себя на земле. Кто-то ощупывает ладонями дернину, кто-то смеётся, рассыпая в пальцах почву вокруг сурочьей норы. Кобылки стрекочут: жизнь на Земле продолжается!
Отдохнув, Дэвид поднялся на ноги. Тяжело с непривычки от земной гравитации.
- Пора идти! - произнёс он.
За его спиной - экипаж, кобылки взмывают из-под ног, обнажая кроваво-красные и сине-голубые нижние крылья. И каждый думал о своём, напряжённо вглядываясь в дымку на горизонте, туда, где, судя по карте, расположился город.
Марс не отпускал Дэвида во время полёта, продолжал тревожить и теперь. Вот, как если всё происходит прямо сейчас, стоит только открыть глаза, темнокожая широкобёдрая Катрин в белом скафандре с ситом в руках на склоне кратера Гейла. Ржавые камни и тусклое маленькое белое Солнце в игрушечном небе. Пересоленная перхлоратами вода бурлит у её ботинок - целая горная река шестиметровой ширины, длиной в полкилометра. В сите копошатся бронзово-серые марсианские черви, толщиной с опарышей, но в три раза длиннее. Смех Катрин отдаёт металлом в наушниках, а палеонтолог Алексей повторяет как мантру:
- Это реликты Гесперийской эры!
И счастье, счастье, бесконечное счастье, желание обнять товарищей!..
- Откроем вино! - кричит Дэвид...
Стрижи вьются в небесной синеве. Трясогузки опускаются на выгоревшую траву. "Жизнь! Жизнь! Жизнь!" - поёт каждая тварь вокруг, а впереди по курсу вырастают свечки загадочного мёртвого города.
- Самолёт! - внезапно закричал Рой, химик, и люди задрали головы.
Это был пассажирский самолёт. Он рисовал по небу белым следом, заставляя всё вокруг гудеть и вибрировать.
- А что, если планету захватили инопланетяне? - спросила не то в шутку, не то всерьёз высокая пшеничноволосая Анжелика, врач.
Вот он вновь на крыше базы, дерётся под марсианским небом, фантастически-звёздным, с китайцем Чаном, программистом, который морально-психологически сломался. Чан очень тосковал по Земле. Он соорудил на крыше базы телескоп, забирался туда каждый вечер и рассматривал голубую звезду, приткнувшись стеклом гермошлема к окуляру. После обрыва связи Чан стал сам не свой. А в тот вечер Дэвид назвал срок, в течение которого станет возможным возвращение на Землю: четыреста двадцать один день. Четыреста двадцать один день трудов на изготовление топлива из марсианской углекислоты в реакторе Сабатье, на завершение начатых научно-исследовательских проектов, на подготовку базы к заморозке, а межпланетного космического корабля - к путешествию! Чан психанул, оскорбил Анжелику и вышел, хлопнув дверью. Дэвид решил проследить за ним. Забравшись на крышу, Чан сорвал с себя шлем и приткнулся к окуляру телескопа глазом. Дэвид попытался остановить его, и в драке Чан сорвал с головы командира экспедиции шлем. Потом китаец упал с крыши. На Марсе трудно разбиться, на эту крышу в условиях пониженной гравитации можно запросто запрыгнуть с земли, но Чан упал на электрическую проводку и сгорел. А Дэвид, понимая, что, возможно, уже приговорён к смерти от лучевой болезни, прислонился к окуляру телескопа без шлема. Задыхаясь от непригодной для человека атмосферы и марсианской пыли, поднявшейся вместе с внезапно налетевшим ветром, землянин смотрел на родную Америку, нежащуюся в океане цвета индиго и пене из облаков в течение двух или трёх секунд. Потом одумался и водрузил откатившийся в сторону шлем обратно себе на голову. Уши горели от мороза... Лучевая болезнь миновала Дэвида. Возможно, его укрыла ночь.
Вскоре путники ступили в зону пригородных участков. Мужчины с пивными животами в трусах и женщины в цветастых платьях за оградами поливали из шлангов картофельные и помидоровые грядки. Некоторые из них лениво отрывали взгляды от брызгов воды, остекленевшими глазами взирали на странников и возвращались к своему медитативному занятию.
- Мы взяли с собой деньги? - спросил Дэвид.
- Два миллиона триста восемьдесят семь тысяч долларов США! - отчеканил мулат Майк, пилот и физик, хлопая по брезентовой сумке через плечо.
- Надеюсь, эта валюта ещё годна здесь, - произнёс кореец Бинх, бортовой инженер.
Дэвид обернулся, их хмурые взгляды встретились.
Со странными чувствами входили герои человечества в город, который ничуть не изменился с момента их отбытия. Всё те же небоскрёбы и яркие, как попугаи, рекламные щиты с полуобнажёнными девушками. Такие же, как и четыре года назад, трубы вакуумного метро на опорах, а внизу - застревающие в пробках автомобили. Казалось, семеро в скафандрах никого не удивляют. Дэвид ошеломлённо вспоминал, какими хайповыми считались их ролики в первые месяцы высадки на Марс, когда удалось наладить связь через спутниковый интернет Илона Маска. А потом люди привыкли. Марс стал казаться им чем-то обыденным, вроде полётов на МКС, экспедиций в Антарктиду, войн на Ближнем Востоке, комедийных и мелодраматических сериалов. Особенно удивляла Дэвида Джина, которая всё равнодушнее реагировала на его "Марсианские заметки". Это казалось Дэвиду невероятным. А как же гибель Катрин во время оползня в каньоне Копрат, откуда Алёша привёз на Землю ребристый отпечаток животного и следы водорослей таинственной Гесперийской эры? Ещё несколько мгновений назад её силуэт с находкой в поднятой руке на фоне лилового неба волновал Дэвида, и вот она - первая жертва ненасытного бога войны...
Наконец, внимание покорителей Марса привлекла трёхэтажная гостиница за чугунными воротами с ажурными королевскими узорами. Гостиницу украшал флористический декор из агавы и плюща; она расположилась рядом с автозаправочной станцией. Здесь путешественники зарегистрировались, используя прежний универсальный электронный код, введённый по всему миру вместо паспортов, оплатили номера с доступом в интернет и гостиную при помощи имевшейся в сумке валюты. Дэвид объявил сбор в семь часов вечера.
Дэвид не отдыхал. Он пытался понять, что произошло, погружаясь в глубины интернета. Тяжело порой ему становилось сохранять сосредоточенность на блестящей мишуре из роликов гламурных весельчаков, попсовой политоты, инстаграммов блогеров-владельцев трансгенных собачек. Обида за Марс обжигала его. Он забыл эту жизнь. Там, на Марсе, ты вспоминаешь первобытный коллектив. Иначе там не выжить. Там ты живёшь по графику. Сегодня ты с утра дежуришь на кухне, завтра - в оранжерее, послезавтра - сидишь в кабине экскаватора-погрузчика, а напарник вырезает при помощи лазерной установки куски льда из ледника. А ещё может случиться форс-мажор - метеоритный дождь, например, и придётся запускать ручной 3-D принтер для устранения вмятин в антирадиационном покрытии жилых и технических помещений. Ещё, если ты в своём уме, то каждый день будешь сопротивляться пониженной гравитации на тренажёре. Но сколько тепла в уютных коллективных играх в круглой комнате, в чтении поэзии вслух, вечерами!..
Когда коллектив собрался в гостинице, Дэвид мрачно изложил свою версию произошедшего:
- Я исследовал последовательность событий в течение четырёх лет нашего отсутствия, в интернете, - сообщил Дэвид. - США постиг очередной финансовый кризис. Марсианскую программу свернули в виду дороговизны и нерентабельности. Однако на фоне спровоцированных кризисом феминистических волнений, к власти вернулись республиканцы. Они разорвали контракт с Илоном Маском и купили у России глушилки на его интернет. Отдельные блогеры ютуба продолжают настаивать на необходимости восстановления связи с Марсом, но к ним публика относится примерно так же, как относились до нашего полёта на Марс к коммунистам - маргиналы, утописты, враги Америки. Вас что-то удивляет?
- Решительно ничего, - ответил араб по имени Ахмед, автомеханик, энергично втянув воздух ноздрями.
***
Ещё один вопрос оставался для Дэвида открытым. И решать проблему предстояло вне команды, одному. Джина. Дэвид обязан был её навестить, несмотря на то, что она почему-то прервала связь с ним ещё до ставших известными экономических и политических событий.
Поскольку космический корабль приземлился в России, в США Дэвид возвращался на самолёте компании "Boeing". Это отняло у него несколько часов. Из аэропорта до места пришлось добираться на такси.
Джина жила всё там же, в кукольном одноэтажном домике, собранном из гипсокартона. "Сейчас она откроет, её будет обнимать за талию загорелый мачо, возможно, в доме заорёт младенец, она будет глупо улыбаться и говорить: "Дэвид? А я думала, что ты погиб..." - размышлял космонавт.
- Дэвид? - испуганно спросила миниатюрная девушка с волосами и глазами как у Рапунцель. - Что тебе нужно?
Ребёнок не кричал, мачо никого за талию не обнимал, их просто не было. Тёплым светом горела энергосберегающая лампочка.
- В смысле? Я вернулся и пришёл узнать, как ты.
- А на каком основании ты пришёл ко мне?
- Не понял...
- Ты мне никогда не нравился, я всегда давала тебе об этом понять!
Ошеломлённый Дэвид вынул из кармана кожаный бумажник с изображением раненого сердца в шипатых розах в стиле "средневековье".
- А это ты для чего мне подарила?
- Ой, Дэвид, я забыла! - воскликнула девушка. - Как я могла забыть! Марс так далеко, всё перепуталось в моей голове!
Она распахнула объятия, и Дэвид рассеянно притянул хрупкую девушку к себе. Почему-то ему вспомнились марафоны по стадиону в дни подготовки к полёту и огромная красная звезда в небе, которая, будучи в перигелии, казалось, давит в лоб.
Потом Джина отпрянула, повернула узкими плечами, полыхнула завёрнутыми в джинсу бёдрами.
- Расскажи мне про Марс! - игриво воскликнула она.
Но Дэвид уже всё простил. Тот, кто провёл на Марсе четыре года, способен оценить ангельскую невинность родной планеты с отеческой точки зрения.
