Уже битых три часа бои велись с переменным успехом: враг не знал ни усталости, ни страха (ну, ещё бы: какой может быть страх у электроники?). Более того, подозрительно быстро учился и не повторял прошлых ошибок. Так что процесс уничтожения последней вражеской группировки превратился в тяжёлый, изматывающий марафон. Враг всеми силами пытался выскользнуть из западни, коей стала для него Виена, раз за разом отправляя передачи по гиперсвязи. Но “глушилки” Легиона справлялись со своими обязанностями “на все сто”: ни один сигнал не проник сквозь защиту и враг до сих пор пребывал в неведении насчёт состояния дел с Легионом.
Наконец, ИИ удалось вычленить коды управления вражескими беспилотниками, и тогда последнее сражение превратилось просто в фарс: перепрограммированные дроны и истребители напали на такие же дроны и истребители, но ещё управляемые вражеским ИИ. Исход был предрешён: вскоре не осталось ни одного функционирующего вражеского корабля. Уцелевшие беспилотники были перепрограммированы и встали на страже рубежей Виены вместо уничтоженной врагом техники андорриан. Самым же приятным моментом явилось то, что ИИ, наконец, смог разобраться с принципом воздействия вражеского генератора помех, блокирующего работу подобных ему собратьев. Решения данной проблемы пока не нашлось, но это было лишь вопросом времени.
Я же, как только бой был закончен, почувствовал дикую усталость и приземлился возле резервной стартовой площадки, - там, откуда и начал свои боевые действия. Конечно же, расслабляться не стоило: кто знал, когда враг мог начать новую атаку. Ведь машины - не люди: им не нужен сон, и они не могут устать.
А я же чувствовал себя как выжатый лимон и едва держался на ногах: бои на малых высотах против превосходящих сил противника сильно подорвали моё, как оказалось, отнюдь не железное здоровье. Так что как только штурмовик замер на посадочной площадке и его двигатели замолчали, я вылез из кресла пилота и кое-как натянул на себя боевую амуницию. Выбравшись из штурмовика, почувствовал, что сейчас упаду, и быстренько привалился к опорной стойке шасси, дав команду на разгерметизацию шлема. Так меня и нашли представительницы Легиона: сидящим у штурмовика в полуобморочном состоянии. И насилу привели в чувство: разум мой витал где-то далеко от этой бренной земли.
Уставший мозг уже в сотый раз прокручивал кадры безумной гонки на выживание, от которой голова шла кругом. Не знаю, как умудрился, но мне удалось полностью переключить управление штурмовиком на себя. Именно поэтому в самые напряжённые моменты я включал маршевые двигатели и “на бреющем” уходил от целой своры истребителей, которые, видимо, задались целью извести меня на нет своими бесконечными атаками. Но, как ни странно, в результате я раздолбал в пух и прах целых два корабля-матки (служивших неким подобием земных авианосцев), “прикнопил” к земле ещё одну тарелку с генератором помех и распылил на атомы одному Богу известно сколько вражеских истребителей и дронов. Из-за такой нагрузки организм истощился настолько, что в какой-то момент времени даже аптечка отказалась вкалывать мне очередную дозу стимулятора и дала категоричное указание на посадку (надо же, она даже посмела угрожать мне введением быстродействующего снотворного, а я и не знал, что это чудо техники имеет какой-никакой интеллект). Слава Богу, это произошло уже после боя, так что я со спокойной душой посадил штурмовик. И теперь помаленьку возвращался в бренный мир из полуобморочного состояния.
Наконец, глубоко вздохнув, сфокусировал взгляд на ближайшей “амазонке”, которая так “полюбившимися” мне шлепками по щекам привела в чувство (ну как же, аптечка-то могла только снотворным меня попотчевать).
- О, с прибытием! - слабо махнул я рукой девушке и попытался подняться на ноги.
После небольшой заминки и помощи со стороны я наконец принял вертикальное положение.
- Ну что, давайте знакомиться,- язык еле ворочался во рту, из-за чего слова выходили невнятными, но меня, похоже, поняли. - Меня зовут Олли. Олли Нетсен...
***
О, как мне надоело приходить в себя после потери сознания! Похоже, у меня дежавю: любимая медкапсула и очередная “обнажёнка”. Ощупав себя, в очередной раз понял, что я и Олли уже, фактически, сроднились: так нервирующие меня холмы были на своём неизменном месте, как, впрочем, и полное отсутствие одежды. И привычно щёлкнув замком крышки, я высунулся из капсулы.
Блин! - невольно вырвалось у меня, когда я нос к носу столкнулся с представительницей женского пола, наклонившейся над капсулой, видимо, с целью проверки состояния пациентки.
И верхом бестолковости стала мгновенная попытка чисто по-женски прикрыть свои внушительные выпуклости руками, отчего, сам не ожидая того, хрюкнул. Мгновением позже и я, и проверяющая меня дама, согнулись в приступе истерического хохота. Ну конечно же, кого я вздумал стесняться? Ту, которая, скорее всего, меня сюда и уложила, предварительно раздев? А к чему эта чисто женская реакция?
Отсмеявшись, я наконец смог разогнуться и жестом указал собеседнице, что хочу вылезти. Та же, с хитрыми искорками в глазах, помогла мне спуститься на пол и подала какую-то хламиду, напоминающую коротенький, доходящий лишь до половины бедра, халатик, отчего я, почему-то, сконфузившись, покраснел.
Подумать только, даже не заметив того, я уже “обабился”: привычки-то у меня явно женские. Возможно, это “моторная” память тела, что помогла мне и в первый раз при пробуждении на Андорре. Но чтобы движения настолько естественно вплелись в моё поведение - такого я никак не ожидал. Особенно меня подкосили стыдливые попытки прикрыть своё женское естество, беспрестанно одёргивая халатик, так и норовящий задраться выше из-за не в меру больших выпуклостей и неприлично маленького размера материала.
Глядя округлившимися от удивления глазами на это действо, девушка вдруг улыбнулась, быстро подошла к зеркальной стене, и откатила её вбок, открыв моему взгляду содержимое шкафа, битком набитого разнообразной одеждой всех фасонов и расцветок.
- Ну что, Олли, выбирайте! - наконец, нарушила она затянувшееся молчание.
Ещё больше сконфузившись, я подошёл к шкафу и ничего не понимающим взглядом уставился на всё это богатство.
- А можно мне мой комбинезон? - жалобно протянул я. - У нас же, вроде, война, а не бал-маскарад.
- Хм… - собеседница задумчиво оглядела меня с головы до пят, да ещё и пару раз обошла кругом.
Её взгляд несколько раз пробежался по моему телу, всё время задерживаясь в районе чуть пониже спины и на двух верхних полушариях. Когда же наши взгляды встретились, у меня всё лицо пылало от стыда и я готов был сквозь землю провалиться. Господи, мне только ещё здесь сексуальных домогательств не хватало! Тем более, что к женскому полу я, ой как, неравнодушен. Но именно из-за того, что питал нежные чувства к Аэле, смутился от чрезмерного влияния к собственной персоне.
Однако, через секунду стоящая напротив меня девушка согнулась в приступе хохота, дробными колокольчиками рассыпавшегося по помещению.
- Господи, Олли, ты так непередаваемо смущаешься, что хочется ещё, и ещё раз вогнать тебя в краску! - тут собеседница быстро подошла ко мне и подтолкнула к зеркальной стене.
Посмотри же на себя, - говоря это, девушка едва сдержалась от новой порции смеха, - Ты же цветёшь, словно майская роза!
Только тут я обратил внимание на собственное отражение в зеркале. Пунцового цвета лицо выражало крайнюю степень смущения, испуганно-большие глаза убегающей от хищника лани то и дело норовили спрятать взгляд за завесой длинных пушистых ресниц. Руки не находили себе места и пытались закрыть собой все оголённые части тела сразу, то и дело одёргивая полы так некстати короткого халатика, при этом оголяя всё норовившую вывалиться наружу верхнюю часть. Следующим движением халатик запахивался поплотнее, укрывая верх, но тут же оголял нежную филейную часть нижнего сектора. И всё повторялось сначала.
И всё это в совокупности смущало меня всё больше и больше. А я никак не мог взять в толк, что же со мной происходит, пока меня как молнией не озарило: да Аэла же видела во мне просто человека. Она воспринимала меня, как человека среднего пола и потому я не чувствовал дискомфорта, находясь рядом с ней. А нынешняя собеседница узрела… женщину. Да, именно! Стоящая напротив меня легионерша увидела во мне настоящую женщину и натурально восхитилась “качеством сборки”, хоть и перевела всё в шутку. Вот это-то меня и вогнало в краску. Я прямо физически ощущал исходящие от неё флюиды восхищения моей фигурой, моей… женственностью. А когда я в зеркале увидел себя её глазами, то и сам чуть не упал в обморок от открывшейся картины: Олли была чудо как хороша. И смущение на её (моём?) лице лишь ещё больше притягивало внимание посторонних.
Насилу оторвавшись от завораживающего зрелища, я резко обернулся к стоявшей рядом девушке и, попытавшись придать голосу грозный оттенок, намеренно громко произнёс:
- Извините, не знаю вашего имени, но можно мне одеться без посторонних? - но на последнем слове голос предательски дрогнул, на глаза навернулись непрошенные слёзы и руки вдруг безвольно упали вдоль тела, оголяя и без того еле прикрытое тело.
Теперь настал черёд смущаться незнакомке.
- Господи, Олли, - зазвучал неподдельной заботой голос девушки, - зовут меня Марсией. Ну, можно коротко Марси! А ты столько всего пережила в последнее время, да ещё не имея специальной подготовки… - с этими словами она запахнула на мне халат и крепко обняла, как мать обнимает своё дитя. - Не обижайся! Я как-то не учла, что у тебя ещё могут проявиться симптомы запоздалого стресса.
Вместо слов я вдруг разревелся, как распоследняя барышня, уткнувшись в плечо своей новой подруги. Так мы и стояли некоторое время, пока рыдания, сотрясающие моё тело, не стихли.
- И-извини, Марси… - я немного отстранился от девушки, всё ещё продолжая периодически всхлипывать. - Сама не знаю, что на меня нашло. Ты только не подумай, что я какая-то рёва-корова. Это у меня впервые. Понимаешь? - и с последним словом поднял опухшие от слёз глаза, увидев лишь нежданно промелькнувшее на лице Марси выражение нежности.
- Ничего-ничего, - быстро затараторила моя собеседница,- Не смущайся! В шкафу ты найдёшь всё, что нужно. Слева - санузел, можешь принять душ. Полотенце и… всё остальное - там же. А я, пожалуй, пока пойду, позабочусь об ужине. - и с лёгким шуршанием моя визави выпорхнула за пределы медотсека.
- Вот тебе и на! - с удивлением пробормотал я. - Даже и не понял, в какой момент превратился в женщину: эк меня “распирожило”. И как они воюют с такими-то истериками?
Никогда раньше со мной подобного не случалось. Мог разозлиться, рассвирепеть, но истерировать, да ещё со слезами на глазах?.. Однако, “неладно что-то в датском королевстве”. Если меня стало так легко довести до слёз, то что же будет дальше? Неужели женские гормоны сыграли со мной злую шутку? Ох, голова моя садовая…
Чтобы как-то прийти в себя, я отправился прямиком в ванную, где с удовольствием принял душ. Какое же это было блаженство стоять под упругими струями воды и наслаждаться тишиной и покоем. Не знаю, сколько я там проторчал, но пока не привёл себя в порядок, не высушил волосы и не приоделся, никто меня не потревожил.
Когда одевался, почему-то решил в этот раз одеть не ставшее уже привычным удобное армейское нижнее бельё, а, как оказалось, не менее удобное ажурное, белого цвета, в стиле “секси”. Странно, никогда не любил носить светлое. В отличие от спортивного топа, бюстгальтер лишь поддерживал нижнюю часть груди, оставляя полную свободу её верхней части и даря совсем неведомые мне доселе приятные ощущения. И, странное дело, я не успел даже подумать, во что буду одеваться, как тело помимо моей воли вдруг выбрало… выбрало…
Глядя на отражение особы с потрясающе-пышной рыжей косой почти до пояса (и когда успела отрасти, блин?), в узких туфельках-лодочках на низком каблучке и длинном вечернем платье изумительно-белого цвета, без рукавов, у меня кроме выражения “Вау!” в голову ничего не шло. Особенно убивал длиннющий разрез от бедра, да глубокое декольте, от вида которого у меня чуть не началось головокружение. И слава Богу, что я ещё не нацепил на себя никаких висюлек типа серёжек, кулонов и прочей ерунды, и обошёлся вообще без косметики. Иначе меня бы точно удар хватил!
Но чтобы я в таком наряде вышел к этим… амазонкам? Да мне лучше сразу застрелиться! И вдруг устыдившись своего вида я хотел уже броситься к шкафу, чтобы срочно переодеться во что-нибудь более подобающее рекруту Десятого Легиона, как в помещение вошла Марси, да не одна. За её спиной маячили ещё с десяток девушек в каких-то невероятно-умопомрачительных нарядах. Одна другой краше. И все такие разные, и все… смотрят на меня, как на диковинную зверушку.
Мне чуть не поплохело: опять бросило в жар и щёки запылали от смущения.
Господи, что-то я сегодня сам не свой: похоже, сейчас моим разумом вовсю помыкала Олли, отсюда и излишняя слезливость, и смущение, и прочие прелести из стандартного девичьего набора. Да что ж она там на своей планете, с людьми не общалась, что ли? Чуть что - и в слёзы. Чуть что - и лицо заливает краска стыда.
Марси же, видя, в каком я нахожусь состоянии, успокаивающе улыбнулась и, быстро подхватив Олли под локоток, подтолкнула к выходу (да-да, именно Олли, поскольку я в тот момент окончательно перестал соображать). Идя по коридорам в сопровождении целой плеяды девиц, я боялся смотреть по сторонам, чтобы не уловить их встречных интересующихся взглядов. И чем ближе мы были к цели путешествия, тем всё больше и больше росло количество движущихся в одном с нами направлении девушек.
От такого обилия женской красоты я едва не падал в обморок, держась на ногах каким-то чудом. Да и Марси меня по-прежнему поддерживала, не давая упасть прямо в коридоре. Наконец, мы вошли в большой зал, который был уже практически полон. Вот тогда до меня и дошёл весь смысл выражения “как баран на заклание”.
Прошли практически через весь зал и остановились только возле специального возвышения. Вот здесь мне стало совсем не по себе. Я уже понял, что мне уготована роль “мальчика для битья” (пардон, уже, м-м-м, “девочки”). Вопрос только: к чему это всё?
Пытаясь успокоиться, я стал осматриваться по сторонам. И хотя мне претило такое количество внимания, но я хотя бы перестал вздрагивать и краснеть от каждого нового взгляда в мою сторону.
В зале было полно народу: такого количества юных дев я ещё никогда не видел. Ни одного мужского лица, ни одной девушки возрастом старше тридцати (по крайней мере, по внешнему виду). И ни одного форменного наряда. На всех дамах были красивые вечерние платья всех цветов радуги, отчего атмосфера собрания вся сплошь пропиталась чем-то радостным, торжественным. Ни следа чёрной зависти, ненависти или злости. Только дружеская поддержка и чистый, искренний интерес. Я смотрел в лица окружающих меня девушек и видел искренние улыбки на их лицах: меня пытались всячески поддержать. И эти улыбки отличались от насквозь фальшивых улыбок голливудских кинодив как небо и земля. Даже сам не заметил того, как внутренне оттаял и стал смелее смотреть в глаза окружавшим меня амазонкам.
Наконец, раздались первые аккорды торжественного марша и весь зал замер: лица строги, сосредоточены и обращены вверх, где разворачивается голографическое действо, в сжатой форме рассказывающее о случившейся на Виене трагедии, свидетелями и участниками которой оказались все присутствующие. Трансляцию вёл, скорее всего, местный ИИ, вещающий траурным тоном о том, как враг сумел захватить планету, а затем был уничтожен возвращающимся из дальнего похода “Десятым Легионом”.
Я впервые со стороны увидел свой первый бой на штурмовике и ставших такими родными девчонок. А кадры разворачивались всё быстрее и быстрее, и… Когда на моих глазах штурмовик, управляемый Селеной, был превращён в пар превосходящими силами врага, из глаз непроизвольно брызнули слёзы. Ноги мои подкосились, и если бы не помощь рядом стоящей Марси, которая поддержала меня за руку, я бы рухнул на пол.
А меж тем действо продолжало набирать обороты, и нам показали, как героически защищая Виену погибли оставшиеся девчата, которых мы с Селеной и Дарьей подобрали на штурмовике. Как ни прискорбно это было признавать, но у них действительно не было практически ни одного шанса выжить. Один из штурмовиков был серьёзно повреждён, но сумел достичь поверхности местной луны. Его уцелевший ИИ смог при начале штурма оказать неоценимое содействие Легиону, сначала передав предупреждение о засаде, а затем транслируя уже мои передачи с поверхности Виены, которые помогли разобраться с управлением беспилотниками. Однако, кроме ИИ больше не уцелел никто. Разбитым штурмовиком, что я обнаружил в реке, кстати, управляла одна из близняшек-сестёр. Вторая сестра в это время лежала в реанимации, в той самой медкапсуле, до которой я так и не добрался. Девушка стояла в зале недалеко от меня и с каменным лицом взирала на последний бой своей сестры-близнеца. Ни одной слезинки не скатилось из её глаз, но всё лицо залила смертельная бледность, и только ближайшим к ней было видно, какого труда ей стоило не сорваться и выдержать это зрелище.
И многим ещё в зале предстояло стоять, закусив губы, считая гулкие удары своего сердца и молча сглатывая непрошенные слёзы. Много в этом бою погибло девчат, но осознание того факта, что враг, всё же, был мало того, что разгромлен, так ещё и выведаны его очень важные секреты, заставил на радостной ноте закончить полное боли повествование.
Когда закончилась трансляция, в зале на некоторое время воцарилась тишина. Десятый Легион скорбел, переосмысливая горечь утраты близких людей, своими жизнями проложивших путь к победе над ненавистным врагом. К сожалению, ни одного живого врага Легион не встретил. Но девушки погибли не напрасно: теперь стало возможным найти “противоядие” от излучения, блокирующего работу ИИ. А это - тысячи, миллионы жизней, которые теперь можно спасти.
Наконец зазвучала чарующая мелодия вальса, и вся масса трёхтысячного Легиона пришла в движение. Девчата улыбались друг другу и поздравляли с победой, хоть в уголках глаз у каждой и застыла плохо скрываемая печаль по не вовремя ушедшим в небытие боевым подругам.
В этом я с ними был солидарен и не являлся исключением: мне было мучительно больно осознавать потерю девчат, с которыми хоть ненадолго, но пересёкся мой жизненный путь.
А девушки просто ходили по залу и, выражая свою затаённую скорбь, иногда мягко пожимали ладони друг другу, а иногда коротко обнимались и шли дальше. И от этого на душе становилось легче, и мир уже не казался столь отвратительным.
Один вальс сменился другим, затем третьим. Пока не зазвучала резкая дробь марша.
С первыми звуками все кругом подтянулись и обратили своё внимание на возвышение, возле которого я так и стоял, опираясь на руки Марси. На трибуну взошла девушка, почти ничем не отличающаяся от остальных, за исключением взгляда умудрённого жизнью человека, который резко добавлял к возрасту как минимум лет двадцать.
Тут же наступила тишина и все взгляды сосредоточились на ней. Я тоже невольно притих,
рассматривая стоящую передо мной даму. Брюнетка с короткой стрижкой и очень напряжённым, озабоченным взглядом. Она внушала уважение одним только своим видом. В её лидерстве я, почему-то, ни на секунду не усомнился: от неё прямо-таки веяло тяжёлым бременем ответственности за всех нас.
- Вчера для всех был тяжёлый день, - начала она свою речь, в которой меня неприятно поразило слово “вчера”, - Впервые за долгое время нам удалось полностью нейтрализовать врага, во много раз превосходящего нас численностью, технической оснащённостью и вооружением. Поэтому сначала я расскажу о тех, чья помощь оказалась как нельзя кстати. О тех, кто помог пересилить врага и оказался в нужное время в нужном месте.
Голос умолк и над головами снова развернулась голографическая панорама. Происходящие действия опять комментировал ИИ. И я снова увидел девчонок из штурмовика. Но у ИИ стояла задача не просто показать бой, а указать все наши промахи и удачные решения, поэтому трансляция больше походила на очень реалистичную объёмную компьютерную модель, а не голографическую съёмку камер штурмовика. В нужных местах действие замедлялось и все присутствующие могли рассмотреть положение каждого участника боя в мельчайших подробностях. Глядя на то, что вытворяла со штурмовиком Селена, я не мог поверить своим глазам: она буквально предугадывала направление следующего выстрела врага, уклоняясь от поражения очередным немыслимым манёвром. Случайно бросив взгляд на стоящих рядом девчонок, поразился тому, как внимательно они рассматривают каждый момент боя. Их неподдельное восхищение мастерством пилота я прочувствовал буквально всей кожей, настолько мощным был всплеск эмоций в столь небольшом помещении. Особенно понравился момент, когда штурмовик на полной скорости врубается в корабль-матку, вскрывая его корпус, как простую консервную банку. Рассматривая сие действо в замедленном варианте со всеми подробностями, я лишний раз мысленно перекрестился: за один только бой мы столько раз оказывались на грани смерти, что наша победа над врагом казалась какой-то нелепицей, просто сказкой. Но тем не менее, уцелели и разнесли вражеский корабль в пух и прах. Когда отгремели финальные аккорды скоротечного боя, ИИ сделал паузу секунд в десять и стал воспроизводить следующие кадры. Теперь перед всеми явилась уже Олли в полном боевом снаряжении: обтягивающий тело, словно вторая кожа, гермокостюм. Дополнительные защитные энергетические экраны на руках и ногах, две “казацкие шашки” крест-накрест за спиной, тяжёлый пояс с прицепленной к нему всякой взрывающейся дребеденью, и эмкой, которая в отличие от шашек, выхватывалась из-за спины не снизу, а сверху. И завершающий штрих - антигравы в подошвах. О каждом изделии ИИ рассказывал подробно, вращая изображение, а где нужно - приближая, давая рассмотреть каждый узел в мельчайших подробностях.
М-да… Что я могу сказать? Даже сам впечатлился от столь эффектного зрелища этакой “мисс Бэтмен” в облегающем костюме и гермошлеме с затемнённым светофильтром. А уж когда ИИ стал в подробностях смаковать сам процесс боя с “тарелкой” и дронами, даже меня проняло до глубины души. Знал бы, насколько часто буду “балансировать на лезвии бритвы”, фиг бы попёр на этого монстра: идея просто благим матом орала о наличии всех признаков изощрённой попытки суицида. Да и выглядела точно так же: ну кто в своём уме попрётся на бронированную железяку размером с пятиэтажку с двумя ножиками-переростками и одной недоделанной эм-пукалкой наголо? Это практически то же самое, как кавалериста выпустить против танка: пока тот на своём лихом жеребце доскачет до бронированного противника, его уже раз сто изрешетят из пулемётов, затем раз двадцать расстреляют из орудия, да ещё напоследок переедут гусеницами, чтоб неповадно было. И надо ли здесь напоминать о том, что даже если наш кавалерист умудрится уцелеть под гусеницами танка, то при попытке взять монстра на абордаж, обломает о его броню все свои шашечки-сабельки и иже с ними. Сумасшествие чистейшей воды!
Именно такое чувство у меня и возникло, пока ИИ распинался о всех достоинствах и недостатках данного способа самоубийства. Так что когда голограмма показала весь процесс боя в подробностях, я и сам опешил. Одно дело биться с врагом, и совершенно другое - наблюдать за процессом со стороны.
Особенно эффектно смотрелась моя самопальная защита. Вот один из дронов выплюнул в направлении Олли мощный энергетический заряд, но вовремя выставленный экран левой руки поглотил смертоносную энергию. Следом прилетел второй заряд, который успешно был отражён уже экраном правой руки в сторону не ожидавшего такого поворота событий другого дрона, ещё даже не успевшего прицелиться, и погасил тому на некоторое время защитные экраны. А затем Олли, наподдав жару, оказалась рядом с врагом. Быстрый взмах обеих лезвий - и дрон, разрубленный пополам, искорёженной грудой металла падает на землю. И всё это было проделано единым движением, в полёте. Скорость реакции просто поражала: если бы не замедленное воспроизведение голограммы, никто бы даже не понял, что произошло. Для постороннего зрителя всё слилось в два энергетических выстрела, почти слившихся в один, затем вспышка... И один дрон падает на землю, а второй едва успевает отвернуть в сторону, избегая столкновения с несущимся на него чем-то, очертаниями напоминающим человека.
Я даже залюбовался такой красивой смертоносной особой… Ну ещё бы, не каждый раз можно увидеть Олли со стороны (в этот момент я, почему-то, воспринимал её отдельно от себя). Однако, как это всё получилось - для меня было загадкой.
И когда у всех на глазах, как заправский кавалерист, Олли своими игрушечными шашечками отчекрыжила от “тарелочки” очень важные для полёта части двигателя, зал удивлённо охнул. Включая меня. Даже зная, что был там, сам не мог поверить в случившееся. Этот самоубийственный бой выглядел чрезвычайно невероятным, чтобы быть правдой. Наблюдал за этой “картиной маслом” так, словно не я принимал участие в этой бойне, а кто-то посторонний. До меня и сейчас с огромным трудом доходило, что смог такое сотворить.
Да и дальше всё было просто на грани фантастики. Когда садился за штурвал штурмовика, в голове вертелась мысль: в прошлый раз нас было трое. Теперь же мне предстояло сражаться в одиночку. Справлюсь ли?
А дальше что-то накатило и дальнейшее помню словно в тумане. Обработанные при помощи ИИ кадры, снятые камерами штурмовика, показали мне, что же случилось на самом деле. И надо сказать, что такого я даже во время боя в тройке не видел. Пируэты, выписываемые штурмовиком, заставили, наверное, все вражеские ИИ свихнуться от напряжения. Они просто противоречили законам физики. Ну как можно мгновенно остановить летящий на сверхзвуковой скорости тяжеленный аппарат? Это же ни в какие рамки не укладывается. И да, такого просто не бывает. Разве что во сне.
Но, тем не менее, транслируемое видео именно это и показывало: я умудрялся мгновенно останавливать штурмовик и мгновенно ускоряться до сверхзвуковых скоростей. Каждый выстрел попадал прямо в цель, да при том так, что врага не спасала никакая энергозащита. Дроны разлетались на мелкие осколки или вообще испарялись без следа, а для первого корабля-матки хватило всего пяти выстрелов, чтобы взломать его защиту и отправить в утиль. Второй корабль был прямо в воздухе развален на две части: штурмовик прошёл через него, как нож сквозь масло.
Затем у меня, видимо, кончились батарейки: помню только как с трудом посадил штурмовик и выполз наружу. Ну а дальше появились мои спасительницы и уложили в медкапсулу восстанавливаться. Всё-таки, потеря такого количества энергии не могла пройти для организма даром. Поэтому я целые сутки провалялся в отключке.
Провалялся бы и больше, но организм, видимо, решил пока ограничиться разумным минимумом, заставив меня очнуться вечером следующего дня.
И теперь я с ужасом наблюдал за своими “художествами”, так красочно расписываемыми местным ИИ. В конце показали и финальную фазу уничтожения врага, когда ИИ смог, наконец, разобраться с управлением вражескими дронами. Но там сопротивление было уже чисто номинальным.
Когда же закончилась трансляция, некоторое время в зале не раздалось даже шороха. Все три тысячи человек стояли молча и пытались осмыслить увиденное. Я и сам был потрясён до глубины души: только недавно очутился в этом мире, а уже таких дров наломал - чертям в Аду тошно стало. И если бы я хоть понял, что со мной происходит, так нет же: вот я, обычный человек (правда, конечно, не совсем обычной для себя наружности), и откуда у меня такие богатые познания и умения? Уверен, - андоррианцы мне столько всего на подкорку записать не могли во время путешествия к Виене. Тут что-то другое.
Ну не может обычный человек такое вытворять. Даже самый “продвинутый”. Что-то явно нечисто с происхождением самой Олли, к гадалке не ходи!
Но почему же она, обладая такими возможностями, позволила себя убить? Или тогда эти возможности находились в спящем режиме? А я своим появлением их разбудил?
Это больше похоже на правду. Но пока неясно, как этим всех хозяйством пользоваться. Судя по всему, способности у меня просыпаются только в очень напряжённые моменты моей жизни. Однако, я не собираюсь вечно жить на адреналине. Организм может и не выдержать таких нагрузок. А мне ещё надо отомстить за Олли, разобраться с нердами и найти дорогу домой. Так что пока желательно пожить ещё немного.
А меж тем, зал потихоньку стал наполняться гулом голосов, и количество восхищённых взглядов, бросаемых в мою сторону, как-то подозрительно быстро стало зашкаливать.
Но тут слово опять взяла лидер, стоящая на трибуне.
Вроде и говорила негромко, но в зале тут же воцарилась мёртвая тишина:
- Все Вы видели, что может сделать всего один человек, вовремя оказавшийся в нужное время в нужном месте, - толпа одобрительно загудела. - И кто бы мог подумать, что большим ножиком можно проковырять хорошую дыру в обшивке космического корабля?!
Громогласный хохот потряс помещение. Я тоже не смог удержаться от улыбки. Когда вокруг тебя столько тёплых женских улыбок, и сам поневоле начинаешь улыбаться.
- Позвольте поблагодарить Олли Нетсен за находчивость в трудной ситуации, самоотверженность в борьбе с общим врагом и вовремя оказанную поддержку!
- Олли, поздравляю с первым боевым крещением и официальным вступлением в наш сугубо женский Десятый Легион!
- И за просто потрясающую, невероятную везучесть в борьбе с тяжёлой техникой противника врукопашную, - тут улыбка снова осветила лицо дамы, - позвольте вручить Вам скромную награду, - “Пурпурное Сердце”,- как преданному нашему делу человеку.
Ого! Приобретённые знания подсказали мне, что “Сердце” являлось одной из высших наград Десятого Легиона. Вообще, по большому счёту, наградами в Легионе никого не удивишь: не за какие-либо цацки и висюльки народ здесь воюет и смерть принимает. Тем более, что их здесь получают не за красивые глаза. Да и награды, как таковые,-
всего лишь красиво сделанные голограммы, наносимые на предплечье. В неактивном состоянии их практически не видно. Но именно этот незаметный след, немного похожий на тату, связывает девушек Легиона сильнее родственных уз, ведь каждая “Дикая Кошка” имеет голографическое изображение - эмблему Легиона - “чёрная пантера в прыжке”. У меня же теперь будет их две: к пантере добавится “Пурпурное Сердце”. И хоть татуировки я сильно не люблю, но в данном случае получить тату Легиона стало для меня большой честью.
Те из нас, кто выполнял свой Долг, находясь в других мирах, временно деактивировали знак, чтобы не выдавать свою принадлежность Легиону и сохранить инкогнито.
Так что слегка ошалев от обилия впечатлений я стоял столбом и глупо улыбался, пока командор Алисия Райт - глава Легиона (на трибуне стояла именно она) не подозвала меня к себе. Торжественно пожав руку, она на мгновение приложила какой-то прибор к моему левому предплечью. Что-то два раза легонько кольнуло кожу и прямо поверх рукава расцвело изображение: чёрная пантера в прыжке, на шее которой ярким пурпурным огнём полыхает кулон в виде маленького сердечка. Изображение транслировалось поверх любого предмета, прикрывающего предплечье, словно не было никакого препятствия. Технология, блин…
Зал рукоплескал. А я засмущался от столь большого внимания, оказываемого моей персоне, и предательская краска опять залила всё лицо. Чтобы как-то прийти в себя, потупил взор и попытался успокоится, считая про себя от одного до ста. Где-то на тридцати успокоился настолько, что смог даже поднять глаза и встретиться взглядом с окружающими меня амазонками. А все кругом улыбались и радовались моим успехам. Ещё бы: здесь не было места зависти и трусости. Здесь были только друзья… точнее, подруги. Была общая цель и нас было очень мало. Мало по сравнению с полчищами врагов, стремящихся растоптать всё то, что любимо нами. Наш мир. Нашу семью. Наш дом. Именно теперь я почувствовал, что не одинок. И мне здесь хорошо. И понял, что теперь за своих девчонок порву глотку любому, кто посмеет поднять на них руку. Потому что был уверен: каждая из них за меня пойдёт на смерть, не моргнув и глазом. Так что, бойтесь, гады: “Дикие Кошки” на марше. А это значит - пощады не будет!..