Старый торговый город Рим, вместе со своей небольшой округой - 983 кв. км. (граница находилась в 17 км от города) имел в эпоху основания республики около 60 тыс. жителей. Государственное устройство характеризовалось теснейшей связью города с деревней. Военной службой были обязаны поголовно все свободные мужчины, в возрасте от 12 до 48 лет, числом около 9 тыс. Более состоятельные граждане - всадники - комплектовали конницу (около 600 человек). Относительно зажиточные люди являлись с вооружением гоплита. Неимущие являлись по призыву с копьем или пращей и несли преимущественно нестроевую службу.
В течение всего периода существования милиции в Риме уделялось ее комплектованию особое внимание. Государственные власти, сенат, на основании тщательно выверенных цензовых списков, каждый год составлял новую раскладку воинских повинностей между общинами. Обязанность граждан являться к призыву не только декларировалась, но и тщательно контролировалась.
Таким образом, существенный признак римской, как и афинской милиции заключался в привлечении к оружию граждан собственников. Основу римской милиции первоначально составляли имущие классы. И переход впоследствии к профессиональному солдату был связан в Риме, как и в Греции, с переносом комплектования армии на бедноту. Такая профессиональная армия оказалась способной достигнуть высшего уровня военного искусства, но была гораздо в меньшей степени связана с республикой и лишена такой же политической устойчивости, которую имела римская милиция, комплектовавшаяся господствующими классами и крестьянами.
Римская республика была небогата, собирала свою казну посредством налогов на граждан, а не взносов со стороны союзников, как Афины; тем не менее солдату полагался в Риме паек, который расценивался в год в 75 динариев, и ежегодное жалование в 45 динариев.
Так как, вместо одного правителя, войско подчинялось двум выборным бургомистрам города - консулам, то и все оно было поделено на 2 части, по 4500 человек в каждом (3000 пеших, 300 конных, 1200 нестроевых и легко вооруженных), которые получили наименование легиона. С увеличением народонаселения росло и число легионов. Легион являлся, таким образом, административным делением, в боевом же порядке вся армия представляла сомкнутую массу - фалангу.
В конце 4 века до н.э. деление милиционеров в зависимости от их имущественного положения утратилось; государство было уже достаточно богато, чтобы давать недостаточным милиционерам недостающее им вооружение. Нестроевой состав легиона (29% против 50% у греков) комплектовались из менее надежных элементов, преимущественно из населения недавно покоренных земель.
Строевой состав стал делится по возрастам на младших - гастатов (1200 человек), средних - принципов (столько же) и старейших - триариев (600 человек), при чем единицы гастатов - манипулы - образовывали передние шеренги фаланги, манипулы принципов - средние, а триариев - задние. Профессиональных солдат так организовать нельзя; каждый наемник получает равную плату, и опасность должна делится поровну или случайно. Когда Рим, после Канн, начал переходить к профессиональному солдату, это деление по возрасту утратилось. Но в организованной милиции такое деление отвечало обстановке: более рьяная и физически сильная молодежь принимала на себя всю тяжесть рукопашной схватки, а отцы семейств, как и в немецком ландвере, подвергались опасности только в крайних случаях, когда нужно было заполнить разрыв, образовавшийся в фаланге.
Гастаты, принципы и триарии образовывали по 10 манипул, силой 120 гоплитов (у триариев 60 гоплитов). Манипулы строились в 6 шеренг в глубину и имели, следовательно, у гастатов и принципов по 20 человек в шеренге, а у триариев по 10 человек. Манипулы делились каждая на две центурии, которые строились рядом. Фронт легиона образовывали 10 манипул гастатов, 200 человек по фронту. Между манипулами оставались маленькие интервалы - щели. Смысл этих щелей в общей фаланге был очень глубокий. Когда римская армия - иногда свыше десяти легионов, занимая своей фалангой фронт в 1-2 километра, наступала, то сохранение направления, особенно на пересеченной местности, для всего фронта было очень трудно. Известно, как трудно провести и по гладкому полю, на церемониальном марше, по отмеченному линейными направлению, даже развернутую роту - часто всего 50 человек в одной шеренге, без ломки равнения и разрывов. А в боевых условиях, при движении в первой шеренге 2000-3000 человек, разрывы, и довольно значительные, являлись обыденным явлением. Борьба с ними путем остановки и подравнивания губительна для быстроты маневра и представляет паллиатив. А между тем, каждый разрыв в фаланге, обнажая два неприкрытых фланга, представляет готовый прорыв боевого порядка и может вести к поражению. Поэтому римляне и дали не тактическую, а строевую самостоятельность каждой манипуле. Шеренга в 20 человек, даже неопытных милиционеров, легко может быть обучена движению без разрывов.. Каждая манипула имела свой значок, (они подравнивались при общем наступлении), и каждый милиционер обязан был ни в коем случае от него не отрываться и не терять свое место в манипуле. Интервалы между манипулами, очень небольшие, смягчали толчки пр движении, когда манипулы сближались вплотную, то несколько расходились. Нормально в момент рукопашной схватки они исчезали вследствие более свободного размещения людей в момент атаки и действия оружием. Но если, как это неоднократно повторялось, столкновение с противником происходило в момент образовавшегося между двумя манипуллами гастатов разрыва, то этот разрыв автоматически заполнялся стоявшей позади манипулой принципов или ее центурией, если в разрыве не могла поместиться целая манипула. С этой целью манипулы гастатов, принципов и триериев стояли не в затылок друг другу, а как при кирпичной кладке - центр последующих манипул за швом предшествующих.
Интервалы между манипулами представляли и ту выгоду, что позволяли употреблять в гораздо более широкой мере метательное оружие. При сплошной фаланге действующие впереди легко вооруженные должны были отходить заблаговременно за фланги, чтобы не быть раздавленными между двумя наступающими друг на друга фронтами, что при недальнобойности тогдашнего оружия давало возможность легко вооруженными действовать исключительно впереди флангов. Щели же между манипулами позволяли легко вооруженным скрываться через них к моменту решительной схватки и, таким образом, сравнительно долго оставаться перед фронтом.
Как ни очевидны выгоды манипуляторного построения фаланги, чтобы принять такое построение, недостаточно догадаться о нем, знать его. Нужна предпосылка о высшей ступени доверия к товарищам, о высших достижениях в отношении дисциплины. Недостаточно дисциплинированному греку только могучее чувство локтя, только осязаемая очевидность отсутствия щелей в фаланге давала уверенность, что в момент схватки он не будет предоставлен сам себе. Римский милиционер, выросший в условиях железной дисциплины, наступал с готовым разрывом в сплошной фаланге, убежденно веря, что в момент столкновения этот разрыв будет заполнен, и два суровых проводника римской дисциплины - два центуриона - фельдфебеля, стоявшие позади в манипуле принципов, обязанные скомандовать и обязательно провести в разрыв своих принципов, имели достаточно авторитетный вид, чтобы поддержать это доверие.
На вторую половину 4 века до н.э. выпадает и установка окончательного типа вооружения римского легионера. Копье, которое не представляло удобств для рукопашной схватки, было сохранено только у триариев, которые в схватке почти не участвовали. Главным оружием легионера являлся меч; вместо копья, гастаты и принципы имели пилум - короткое копье, дротик; подойдя на близкое расстояние, две первые шеренги гастатов, по общему знаку, метали свои пилумы, и, после этого залпа, римская фаланга стремительно бросалась в рукопашную, обнажая мечи.
1200 нестроевых и легковооруженных солдат распределялись в административном порядке по 40 человек на манипулу. Таким образом, 2 нестроевых приходилось на 6 гастатов или принципов и на 3 триария. Около 200 легковооруженных участвовало в бою перед фронтом легиона. Если последний имел открытый фланг, то на нем могло принять участие в бою еще небольшое число легковооруженных солдат. Небольшая часть следовала за триариями для подборки раненых, главная же масса оставалась сторожить лагерь.
Превосходство римлян в тактике достигалось не творчеством в отношении военного искусства на полях сражений, а превосходством дисциплины, вооружения и выработанного метода стремительной атаки густых масс пехоты (стандартно - 15 шеренг). Римская конница, продолжавшаяся комплектоваться из богатейших граждан и строившаяся на флангах, особым искусством и доблестью не отличалась. Как и греческая фаланга, римская фаланга способна была наносить удар только в одну сторону, и какое бы количество легионеров не входило в нее, она была почти беззащитна в случае атаки неприятеля с нескольких сторон. Манипулы не представляли тактических единиц, способных к самостоятельному маневрированию, и не было командного состава, который мог бы скомпоновать и осуществить тактический маневр частью всей пехоты.
Командный состав римской милиции заслуживает особого внимания. Высший командный состав представлял высших гражданских чиновников. Штатские полководцы - консулы (римские бургомистры) и почти столь же штатские генералы - легаты - и штаб-офицеры - трибуны, командующие отдельными легионами, были, в большинстве случаев, молодыми людьми аристократического происхождения, с ничтожным боевым опытом. Такой высший командный состав мог проводить определенную схему боя, но к творчеству и проявлению инициативы на поле сражения был неспособен. Даже когда Рим перешел к профессиональным, солдатским армиям, это сохранение командования в руках гражданской магистратуры оказалось возможным. Римские наместники и губернаторы - проконсулы и преторы - командовали всеми войсками вверенных им провинций. Высший римский начальник не был вождем, не подавал примера воинам в бою, а являлся дающей приказание инстанцией. Это немыслимо при достаточно дисциплинированных войсках; это было немыслимо в Греции, и особенно было немыслимо в средние века, когда король или герцог в бою являлся первым рыцарем своего войска. Римская милиция была идеальным регулярным войском, над которым царствовал закон, удивительно дисциплинированным, необычно послушным орудием, как бы созданным для того, чтобы ему приказывали.
Проводником римской дисциплины являлся младший офицер, выходивший из рядов наиболее надежных, опытных и исправных легионеров, с незначительным социальным положением, и выполнявший приблизительно функции современного сержанта (центурион). Впрочем, тип его окончательно выработался, когда походы участились и удлинились, и когда Рим перешел к профессиональному солдату. Сильные, энергичные, авторитетные, хотя и вышедши из народа, римские центурионы следили за всеми деталями службы; имея в руках виноградную лозу, они на месте же, в порядке управления, наказывали ее каждый проступок, каждое упущение легионера. Римская конница, вследствие условий своего комплектования, резко отличалась по дисциплине от пехоты и потому всегда уступала ей славу побед.
Консул был облечен правом предавать смертной казни в дисциплинарном порядке. Ему предшествовали ликторы с секирами и пучками розог, что являлось не только эмблемой власти, представляемой ему законом, но и оружием для осуществления ее на месте. Консул имел право децимирования, т.е. смертной казни, налагаемой на десятую часть целых строевых соединений, и такая массовая смертная казнь, как дисциплинарное наказание за неисправность службы, являлась не пустым словом, а применялась на деле. Штаб-офицер, трибун, имел право накладывать строжайшие телесные наказания, до избиения камнями включительно, что было равносильно приговору к смертной казни; случайно переживший это наказание должен был, под страхом смерти, навсегда оставить пределы республики. К наказанию избиению камнями обязательно приговаривался часовой, обнаруженный центурионом, совершавшим обход, спящим, и сам центурион, если он сокрыл и не донес об этом проступке начальству.
Пробным камнем дисциплины являются фортификационные работы. Греческого гоплита надо было продолжительно уговаривать, чтобы он взялся за лопату; римский же легионер, после самого утомительного перехода, не располагался на отдых, не укрепив лагерь рвом с бруствером, усиленный палисадом. Тяжело вооруженный римский легионер нес на себе и шанцевый инструмент, а подчас и палисады для лагеря, если приходилось разбивать его в безлесном месте.
Римское военное искусство замечательно этой железной дисциплиной, благодаря которой удалось создать империю. Республиканская форма государственного устройства не только не допускала подрыва дисциплины и авторитета закона, но возвела их на степень святыни.
Не только строгость и неумолимость дисциплинарных наказаний и непрерывный надзор центурионов содействовали постановке дисциплины на такую высоту, но и строевые учения. Манипулы обучались во всех случаях сохранять строй. Несколько манипул обучались движению развернутым фронтом, с сохранением взятых интервалов.
Основанное на удачном шаблоне и на великолепной дисциплине римское военное искусство позволило успешно справиться со слабыми противниками, завоевать всю Италию, но поставило республику на край гибели, когда противником ее оказался великий полководец - Ганнибал, имевший в своих руках крепко сплоченную профессиональную армию, с великолепно подобранным и тактически образованным командным составом.
Литература:
--
Коннолли П. Греция и Рим: Энциклопедия военной истории.
--
Разин Е.А. История военного искусства.
--
Свечин А.А. Антология отечественной военной мысли: Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней.