Мои рассуждения по поводу тезисов Вадима Жмудь по еретической физике.
Для простоты общения, я использовал ответ Вадима Жмудь с его Комментариями.
ВЖ. Поэтому время в приближающемся объекте кажется нам текущим ускоренно, а в удаляющемся объекте кажется текущим замедленно.
Д.Т. Такой подход к определению релятивистского замедления течения времени, считаю ошибочным в принципе. Вы отлично знаете, какое внимание релятивисты уделяют манипулированию со временем, и что при этом поражает, так это то, что подобные изменения течения времени они ожидают наблюдать в инерциальных системах отсчета. При этом их рассуждения, по степени алогичности, можно смело занести в книгу рекордов Гиннеса. Альберт Эйнштейн, в частности, утверждает:
Хорошие системы координат - это такие системы, в которых законы механики справедливы и потому мы называем их инерциальными системами.
Вопрос о том, существует ли вообще инерциальная система, еще не решен. Но если есть одна такая система, то их имеется бесконечное множество. Каждая система, движущаяся прямолинейно и равномерно относительно первоначальной, является тоже инерциальной системой отсчета.
Вы так же отлично знаете, что для материалиста время есть ни что иное, как форма существования материи. Поэтому, основываясь на материалистическом постулате о времени, как форме существования материи в статье 'Физика явлений в движущихся и неподвижных системах отсчета', я попытался решить проблему систем отсчета. Именно поэтому я считаю, что течь время может по-разному, как минимум, в неинвариантных системах отсчета. У Эйнштейна же, как известно, изменение хода времени предполагает осуществляться не просто в инвариантных системах отсчета, что невозможно по определению, а в инерциальных системах отсчета, то есть таких, вопрос существования которых еще не решен вообще, но которые, даже по определению релятивистов, являются как минимум, инвариантными, то есть, тождественными системами отсчета.
ВЖ. В моем комментарии сказано о том, что время кажется текущим ускорено или замедленно, я не говорил, что время на самом деле течет замедленно или ускоренно.
В теории относительности А.Эйнштейн утверждает о том, что время на самом деле течет замедленно в движущихся системах. В его изложении время, ни при каких условиях не течет ускоренно.
Д.Т. Согласен. Я, так же как Вы, скрупулезно изучил СТО Эйнштейна с тем, что бы ясно понимать ее противоречивость, не приписывая при этом Альберту того, что он в действительности не говорил. По той простой причине что того, что он сказал и так более чем достаточно, чтобы сделать вывод о том, что СТО - это не научная теория.
Что касается моей категоричности суждения о течении времени, то она касается исключительно определения течения времени в СТО Эйнштейна. Что касается утверждений о том, что время может казаться какому то из наблюдателей текущим, ускорено или замедленно, то с такой постановкой вопроса трудно не согласиться.
ВЖ. По мнению Эйнштейна, движение системы отсчета порождает изменение темпа времени в этой системе, причем, утверждается, что это - объективное явление. Поскольку противоположным понятию движения является понятие покоя, а не понятие движения в обратном направлении, то получаем что в этом 'противоположном' случае время просто не изменяет своего темпа. Это - один из парадоксов теории относительности, одно из очень узких мест, достаточное для того, чтобы выявить ошибочность этой теории.
Д.Т. Согласен. Очень тонкое и точное наблюдение. Если бы мы решили написать совместную книгу о противоречивости СТО Эйнштейна, то такие Ваши рассуждения, эту книгу в значительной степени бы украсили.
ВЖ. Если бы Эйнштейн оставил преобразования Лоренца не тронутыми, то существовала бы одна единственная покоящаяся система, в которой время текло бы наиболее быстро.
Д.Т. Согласен. Полагаю, что было бы лучше, если бы Эйнштейн вообще не прикасался к преобразованиям Лоренца.
ВЖ. Во всех других системах оно текло бы не так быстро. Но тогда переход из движущейся системы отсчета в неподвижную систему отсчета, должен был бы привести к ускорению времени. Это тоже ошибочный взгляд на природу вещей, но он менее ошибочен, он более обоснован. В своих геометрических построениях с движущимися поездами Эйнштейн пытается обосновать физическую суть замедления времени путем получения результатов, состоящих в том, что наблюдателю 'кажется', что время в другой системе замедляется. Но Эйнштейн стыдливо обходит другие возможные примеры, в которых наблюдателю может показаться, что в другой системе время вовсе не замедляется, а ускоряется. Такие примеры должны были, казалось бы, убедить нас, что существуют такие преобразования систем отсчета, при которых время не замедляется, а ускоряется. Но ведь в форме этих преобразований скорость входит в соотношения таким образом, что ни при каких ее значениях ускорения не будет получено. Разве что надо поставить мнимое значение скорости (мнимое с математической точки зрения, а не как мнимое изображение в оптике), то есть если скорость такова, что ее квадрат дает отрицательное значение - только в этом случае можно в результате преобразования получить ускорение времени в другой системе. Это - глубокий порок теории относительности.
Д.Т. Глубоких пороков у теории относительности более чем достаточно.
ВЖ. Как же может быть, чтобы любой переход от одной системы к другой, всегда давал только замедление времени, и никогда бы не давал ускорение? Следовательно, если мы сначала перейдем из первой системы отсчета во вторую, а затем снова вернемся в первую, то мы получим двойное замедление времени! Всякое преобразование, которое бы описывало не красивую абстракцию, а реальную физическую сущность, просто обязано было бы обладать следующим свойством: последовательно примененное прямое и обратное преобразования должны возвращать нам уравнения исходной системы. Если мы попробуем применить преобразования Лоренца и сформулировать 'обратные преобразования Лоренца', то получим, что обратные полностью тождественны прямым преобразованиям. Следовательно, примененные прямые и обратные преобразования никак исходных уравнений не дадут. Это доказывает, что этими преобразованиями попросту нельзя пользоваться, ибо они приводят к явной ошибке.
Д.Т. Ваша критика так же аргументирована, как и моя. И потому я с удовольствием констатирую, что в принципе мы могли бы объединить наши усилии и обрисовать все недостатки СТО подробно и на научном уровне. Здесь я хочу признать, что моя критика релятивизма в основном касается нарушений релятивистами основополагающих законов развития науки и потому она обращена больше к совести и нравственности ученых, нежели к подробному анализу их рассуждений, обосновывающих ошибочную теорию.
ВЖ. По вашему замечанию конкретно. У Эйнштейна есть две теории относительности: Специальная теория относительности (СТО) и Общая (ОТО). В специальной теории относительности речь всегда ведется только об инерциальных системах отсчета. Я не понял, о каких инвариантных или неинвариантных системах вы ведете речь. Не понятен термин 'инвариантная система'. Понятнее был бы термин 'инвариантная величина' к определенным видам преобразований.
Д.Т. Определения, термины, обозначения - должны быть ясными, понятными и они всегда должны предшествовать любым рассуждениям, тем более выводам. Если это не сделано, то естественно, такую ошибку необходимо как можно скорее исправить. Но вначале я хочу рассказать забавный случай разговоров с нашим единомышленником и активным участником Минского семинара, доктором химических наук, профессором Борисом Ивановичем Пещевицким, которого Вы, вероятно, знаете. Так вот, Борис Иванович, в очередной раз, выслушав мои подробнейшие объяснения по поводу того, какие в моем представлении системы отсчета бывают, спросил: Так что, Вы серьезно полагаете, что системы отсчета, которые увлекают среды распространения света или звука, отличаются от систем отсчета, которые эти среды просто переносят или вообще не переносят? Поясню, этот вопрос возник после того, как мы все подробнейшим образом обсудили, включая вопрос о том, как важно, и для чего именно важно, различать свет-волну и свет-корпускулу.
Что касается инвариантности систем отсчета, то в определение этого понятия, СТО внесла столько неразберихи и путаницы, что человеку, который не живет преобразованиями и системами отсчета, трудно понять, когда и о чем идет речь, и что же это такое - инвариантные системы отсчета. Потому начнем со словаря, там написано, что инвариант, по определению, - это физическая или математическая величина, остающаяся неизменной при тех или иных преобразованиях.
Таким образом, если речь идет об инвариантных системах отсчета, то это значит, что речь идет о тождественных, то есть, абсолютно одинаковых системах отсчета. Например, нашей Земле и еще одной, по физическим параметрам одинаковой, планете, возможно существующей во Вселенной. Если речь идет об инвариантности искусственной и естественной систем отсчета, то это значит, что речь идет, например, о нашей Земле и космическом корабле, который движется с ускорением, равным ускорению свободного падения на Земле и не увлекает, как Земля, свое собственное гравитационное поле и воздух, а переносит.
Все эти рассуждения вытекают из нормальной логики. Логика же рассуждений релятивистов, не поддается ни какому анализу. Судите сами, возьмем преобразования Эйнштейна или Лоренца. Опять же, мы будут обращаться к одним и тем же преобразования, но никто из нас так и не докажет друг другу, чьи же они на самом деле? Когда их надо похвалить, они носят название Эйнштейна, когда поругать - Лоренца. Так вот, для этих важных преобразований, релятивисты потребовали исключений из правила. Кстати, не только для преобразований. Для любых определений, релятивисты требуют исключений. И потому мы должны сделать вывод, что релятивист - это и есть правило. А правило релятивистов, в этом конкретном случае, заключается в том, что инвариант - это уже не величина, остающаяся неизменной при тех или иных преобразованиях, а величина, изменяющаяся в соответствии с фантазиями релятивистов. О сущности этих фантазий Вы знаете, и пишите великолепно.
Вот и получается: мы знаем, какие люди трудилось над получением этих знаний, что масса - это неизменное количество вещества, заключенное в теле. Есть Закон сохранения количества вещества или массы, который гласит, для умных людей, конечно, когда наука и образование у нас находилось на первом месте в мире, а не для тех, которых мы сегодня учим в школе, занимающей 89 место в мире, как раз вслед за Камеруном и Марокко. Масса, знали мы раньше - это неизменная величина, которая в силу скажем химической реакции, горения, может превращаться в энергию (тепло), и другие химические элементы. Но неизменным оставалось, что и до реакции и после реакции, количество материи (массы) являлось инвариантом. Теперь же, если нам удастся разогнать космический корабль до скорости света, то каждый атом этого космического корабля, в соответствии с преобразованиями Эйнштейна-Лоренца, теоретически будет иметь такую же массу, как и масса всей Вселенной.
ВЖ. В классической физике длина и время - величины, инвариантные к любым преобразованиям, ...
Д.Т. Правильно. С тем лишь важным уточнением, что не только в рамках разных систем отсчета, но даже в одной системе отсчета, пространственно-временной континуум одного и того же события, для разных наблюдателей будет иметь разные значения. Здесь, Вы можете улыбнуться: ругал релятивистов, а сам вносишь определения. Естественно, Вы отлично понимаете, что если нет определений, то нет и позиции по отношению к старым теориям и рассуждениям.
И потому я со всей ответственностью утверждаю, что наблюдатели, находящиеся в непосредственной близости от события, определят по своим часам одно время начало события, тогда как удаленные на разные расстояния от этого события наблюдатели, получат по своим часам, разные значения времени начала этого же события. Причем, заметьте, часы у этих разных наблюдателей должны быть по возможности инвариантными, но обязательно синхронизированными, разумеется, с заранее согласованной и достигнутой точностью измерения. Условия синхронизации часов, в том числе и для удаленных и движущихся друг относительно друг наблюдателей, подробно описаны в статье 'Физика явлений в движущихся и неподвижных системах отсчета', и принципиально отличается от не рабочих условий синхронизации часов, предложенных Эйнштейном.
ВЖ. не только при переходе из одной инерциальной системы отсчета в другую, но и при любых переходах из любых систем отсчета во все другие, сколь угодно не инерциальные. Волчок, оттого, что он будет вращаться, не станет ни длинней, ни короче.
Д.Т. Здесь необходимо уточнить и определиться еще с одной несуразностью, связанной с определениями. Как Вы знаете я, вместе со всеми трезво мыслящими исследователями, абсолютно убежден в том, что инерциальных систем отсчета, то есть, таких, в которых тела по 'инерции' покоятся или равномерно и прямолинейно движутся как угодно долго, в природе не существует. Это утверждение аргументировано в статье 'Проблема движения', в которой дается определение инерции тел, систем отсчета и утверждается, что по инерции тело, система отсчета не могут двигаться равномерно как угодно долго, тем более с произвольными скоростями, которые, в принципе, могут достигать величин, соизмеримых со скоростью света.
Равномерно, тела, системы отсчета двигаются только в силу тех обстоятельств, что на них постоянно действуют силы, в том числе и гравитационного притяжения, равнодействующая которых превышает инерцию тел, систем отсчета в строго определенное и постоянное число, то есть, число, не меняющееся со временем.
Подводя итог сказанному, можно констатировать, что все реально существующие системы отсчета - это неинерциальные системы отсчета, которые обладают той или иной степенью неинерциальности. Причем, степень неинерциальности системы отсчета на поверхности Земли выше, чем степень неинерциальности околосолнечного пространства. В свою очередь степень неинерциальности околосолнечного пространства, выше степени неинерциальности межзвездного пространства и так далее. В таком случае инерциальная система отсчета - эта система отсчета, без звезд и планет, то есть, нематериальная система отсчета, которая может существовать только в безматериальных умах релятивистов. Другими словами, вслед за Аристотелем я утверждаю, чтобы тело двигалось, то есть, пересекало гравитационное поле Земли, равно как и гравитационное поле околосолнечного и межзвездного пространств, к нему, даже чтобы тело двигалось равномерно, необходимо прилагать какую то постоянно внешнюю силу. Если такая сила будет отсутствовать, то тело, через какое то известное время, станет частью Земли или любой другой части космических систем отсчета.
Учитывая вышеизложенное, можно так же констатировать, что если две или несколько систем отсчета обладают одинаковой степенью неинерциальности, то в этом случае они являются инвариантными системами отсчета.
ВЖ. Вращение Земли, так же как и обращение Земли, вокруг Солнца по не прямолинейной орбите, согласно классической физике не меняет ни хода времени в этой системе, ни расстояний. Меняются скорости. Все. Всегда. С необходимостью. Скорость, не остается инвариантной ни при каких переходах, если скорость этих систем друг относительно друга не равна нулю.
Д.Т. Правильно. Но здесь необходимы уточнения. Необходимо разграничивать абсолютные скорости, например, орбитальные скорости движения планет Солнечной системы и относительные скорости, например скорости движения Земли, относительно Юпитера или скорости движения Юпитера, относительно Земли. Если Вы имеете в виду относительные скорости, то значит наши рассуждения, инвариантны.
ВЖ. Можно искусственно подобрать две такие движущиеся инерциальные системы, при которых скорость останется той же самой, но это может получиться лишь для скалярной скорости. Вектор скорости не может оставаться одинаковым в двух инерциальных системах, не находящихся в покое друг относительно друга.
Д.Т. Понимая Вас, я бы очень хотел с Вами согласиться, но в конкретном случае мы не можем не осознавать, что разговариваем с Вами на двух разных языках и потому Ваши рассуждения, в общем, то понятные, требуют дальнейшего согласования. Другими словами, для меня важно согласны ли Вы с утверждениями, что инерциальных систем отсчета, то есть, таких физических систем отсчета, в которых тела по инерции могут бесконечно долго двигаться с постоянной скоростью, не может быть в принципе. Или Вам ближе рассуждения релятивистов, которые рассматривают инерциальные системы отсчета, которых в природе нет.
ВЖ. В теории относительности именно скорость света выбрана и принята как основная и безусловная инвариантная величина при переходе от одной инерциальной системе к другой. Ради этой инвариантности устранена инвариантность времени и геометрических размеров, а также массы. Это приводит ко многим парадоксам. В частности, если масса зависит от скорости, то, видимо, можно выбрать такую систему отсчета, в которой масса любой совокупности тел выражается любой произвольной величиной. В этом случае теряет смысл закон сохранения масс. В общем, при последовательном применении теории относительности, парадоксы и несуразности громоздятся одна на другую, а чего-нибудь постоянного, фундаментального попросту не остается. Тезис об изменении темпа времени или масштаба пространства специально разъяснен, что речь вовсе не идет о замедлении определенных физических процессов или растяжении или сжатии некоторых тел, речь идет в принципе об изменении времени как такового и пространства как такового, а в пределах этих времени и пространства тела остаются неизменными. То есть, представьте, вы едете в автобусе, следовательно, движетесь. Следовательно, весь автобус сжимается, и вы тоже сжимаетесь, но вы этого не замечаете, поскольку все предметы в автобусе и все люди в автобусе также сжимаются в том же соотношении. Этот фантастический 'эффект' происходит без всяких на то причин, без внешних сил, осуществляющих это 'сжимание'. Если бы речь шла о сжимании тела, мы бы тут же спросили автора: 'Какие силы сжимают это тело?'. Но речь не идет об этом. Эйнштейн утверждает, что сжимается пространство. И нам не приходит в голову спросить: 'Какие силы сжимают пространство?', поскольку если для явления понятного мы бы искали понятное объяснение, то для явления в принципе непонятного искать понятное объяснение не требуется. Если бы я сказал, что я вам заплачу десять тысяч рублей, вы бы спросили: 'За какую услугу?' Но если я сказал бы, что у вас в кармане сейчас из ничего возникнет золотое кольцо за тысячу рублей, вас не будет интересовать, сколько надо трудиться за такое кольцо, вас не будет интересовать логика, вас будет интересовать только сам процесс. Точно так же: если я скажу, что свинцовый шар вдруг раздулся на 5%, вы зададите вопрос: 'С чего бы это?'. Вас будут интересовать причины: 'Какие силы способны это явление вызвать?'. Но если я буду говорить, что расширяется все пространство, вся вселенная, то у большинства слушателей не возникнет вопроса о том, какие силы это вызвали, потому что разум будет отвлекаться на то, чтобы представить это явление. А после того, как мы умудримся это представить, мы будем относиться к этому явлению как к обоснованному и доказанному, хотя нам никто так и не ответил на вопрос 'Почему?', ибо мы его не задавали.
ВЖ: Это кажущееся отличие не имеет никакого отношения к объективной реальности. То есть если бы мы могли мгновенно перемещаться из одной системы отсчета в другую и там оставаться для нужных измерений, мы бы могли сопоставить истинное значение скоростей, длин, интервалов времени и зарядов с теми, которые воспринимаются с искажениями в тех или иных системах отсчета. Но, к счастью, нет необходимости мгновенно перемещаться.
Д.Т. Не знаю, к счастью или несчастью, но реально мы живем в пространстве и времени, и потому мгновенно перемещаться не только мы, но и все другие тела не могут в принципе.
ВЖ: Мы не можем мгновенно перемещаться. Но мы можем знать, с какой скоростью до нас доходят сигналы. Следовательно, мы можем вычислить ошибку. Если эту ошибку учесть, то мы можем вычислить исходную измеряемую величину. Про эту величину мы можем сказать, что она могла бы быть получена экспериментально непосредственно (без вычисления ошибки и без коррекции) только в том случае, если бы мы могли перемещаться и измерять величины мгновенно. В этом смысле можно и нужно говорить о теоретическом методе безошибочного измерения, если мы сравниваем наше измерение с ошибкой и пытаемся вычислить эту ошибку. Простой пример с законом ускорения свободного падения в вакууме. Галилей, как считается, вывел свое заключение об этом законе экспериментально.
Но у Галилея не могло быть возможности ставить такие эксперименты: у него не было вакуумных камер, и достаточно точных часов, не было и техники бросания одновременно разных предметов в вакууме. Галилей открыл свой закон теоретически, причем теперь уже известно, что рассуждения его были ошибочны. Но к выводам он пришел верным. Закон его справедлив, хотя ни экспериментально, ни теоретически этот закон не мог быть обоснован в свое время. Но для того, чтобы его обосновать теоретически, Галилей должен был бы представить некоторые абстрактные условия эксперимента, которые для него были недостижимы в принципе.
Д.Т. Считаю такие рассуждения недостаточно аргументированными. На бытовом уровне они ассоциируются с такими рассуждениями. Смотрите, у нас нет кирпичей, и вместо цемента - песок, но в мыслях построенный нами дом, великолепен. Если же говорить серьезно, то затронутые Вами вопросы подробно рассмотрены в письме космонавту Леонову и статье 'Проблема движения'. Потому рациональнее будет прислать эти материалы с пометкой, с чем Вы там согласны, а против чего принципиально возражаете.
В.Ж. Возьмем пример с законами Ньютона. Он выводил их, исходя из того, что воздействия тел друг на друга распространяются мгновенно, то есть всякие гравитационные или магнитные поля распространяются с бесконечной скоростью. Это предположение ошибочно. Но если бы Ньютон попытался ввести конечную скорость распространения гравитационных и иных полевых воздействий, я думаю, что он бы запутался. Потому что ему потребовался бы довольно развитый аппарат математического анализа. Он им не обладал. Но все корректировки этого закона, которые были бы неизбежны, для всех физических реальностей, известных Ньютону, были бы несущественны. Он не располагал такой техникой, которая бы позволяла бы ему измерить и зафиксировать отличия эксперимента от идеализированной теории. Поэтому он был прав, полагая скорости взаимодействия и скорость света бесконечными. А нам, кому известны скорости этих полей, надо просто аккуратно учесть эти конечные скорости и обосновать соответствующие поправки - вовсе не на основе релятивистских представлений, а на основе обычных правил сложения скоростей,
Д.Т. За векторное правило сложения скоростей, я голосую двумя руками.
В.Ж. в соответствии с преобразованиями Галилея.
Д.Т. О преобразованиях Галилея, после того, как мы узнали, что скорость света величина конечная, считаю говорить просто неприлично.
В.Ж. Я думаю, эти примеры убеждают, что рассуждать о недостижимых условиях в принципе можно и нужно, надо лишь помнить, что они недостижимы.
Д.Т. Рассуждать о том, что недостижимо, конечно же, необходимо. Именно поэтому, размышляя о Ньютоне и Галилее, я считаю их, вслед за Платоном и Аристотелем, величайшими мыслителем нашей цивилизации. Считаю, что потенциал Закона всемирного тяготения Исаака Ньютона еще глубоко не исчерпан. Что касается первого Закона Ньютона, то история его формирования лежит, в том числе и на совести инквизиции, которая пощадила ученого Коперника, но в назидание всем остальным свободомыслящим, включая Галилея, осудила и сожгла Джордано Бруно. Естественно, такое отношение церкви к науке оставляет не следы даже, а шрамы, в том числе и на нашем мышлении. В качестве разрядки могу Вам рассказать армейский анекдот. Солдат спрашивает у старшины: 'Правда ли, что коровы летают?'. Ну, нет, конечно! Откуда ты это взял?! А нам замполит сказал, что летают. Ну, раз замполит сказал: значит - летают, но только низенько, низенько. Этот анекдот я рассказал Вам только для того, чтобы обратить Ваше внимание на объективный факт, заключающийся в том, что Галилео Галилей привел семь доказательств того, что вращение Земли вокруг собственной оси и обращение ее вокруг Солнца принадлежит исключительно Земле, то есть, носит абсолютный характер. И на смертном одре своем он произнес: А все-таки - она вертится! Тем не менее, суть учения Галилео Галилей мы с исключительным цинизмом переврали, связав его имя не с принципом абсолютности, о чем он нас просил, а относительности, как мы запуганные клерикалами, решили.
ВЖ. Достаточно осознать, что ограниченность скорости распространения всех сигналов в пространстве (то есть приращений всех полей и всех сил) вносит ошибку, которую можно описать аналитической зависимостью.
Д.Т. Не совсем понятно, о чем идет речь? Что касается меня, то я считаю, что достаточно определить преобразования для удаленных и движущихся друг относительно друга, систем отсчета, предположив сначала, что системы отсчета "безразмерны" и инвариантны. Что же касается преобразований для неинвариантных систем отсчета, то эта громаднейший труд и работа, как я понимаю, далекой перспективы.
ВЖ: Еще раз: я не понимаю термина 'инвариантная система отсчета'.
Д.Т. Напоминаю, если речь идет об инвариантных системах отсчета, то это значит, что речь идет о тождественных, то есть, абсолютно одинаковых системах отсчета. Например, нашей Земле и еще одной, по физическим параметрам одинаковой, планете, возможно существующей во Вселенной. Если речь идет об инвариантности искусственной и естественной систем отсчета, то это значит, что речь идет, например, о нашей Земле и космическом корабле, который движется с ускорением, равным ускорению "свободного" падения на Земле и не увлекает, как Земля, свое собственное гравитационное поле и воздух, а только переносит.
ВЖ. См. Выше. О том, что ограничение скорости вносит ошибку - все просто. Возьмите закон Ньютона и примените его к траектории Земли вокруг Солнца. Если предположить, что гравитационное поле распространяется с такой же скоростью, с какой распространяется свет, то получится, что задержка изменений, происшедших с массой Солнца, составит около 12 часов и 8 минут (если не ошибаюсь). Разумеется, Солнце достаточно массивно, и в нем не может что-то так сильно и так быстро измениться, чтобы траектория Земли достаточно резко изменилась. Но есть и обратный эффект. Земля также притягивает вещество Солнца. Пусть на небольшую величину, но все же - притягивает. Подобно тому, как на Земле существую лунно-солнечные приливы и отливы, на Солнце должны существовать приливы и отливы от воздействия всех без исключения планет, вращающихся около Солнца. Полагаю, что чем ближе планета, тем существеннее ее влияние, поскольку гравитационная сила зависит от расстояния до планеты, а для близкой планеты ближайшая часть Солнца намного ближе, чем его дальняя часть. Итак, на Солнце тоже должны быть приливно-отливные волны от движения планет. Фаза этих волн определяется многими факторами. В частности - и направлением гравитационных сил. Так вот, чтобы быть точным, надо гравитационные силы рисовать не в направлении 'истинных' положений планет, а в направлении тех их образов, которые соответствуют положению планет чуть раньше. Надо брать ту разницу, которая определяется как путь от планеты до Солнца, разделенный на скорость распространения гравитационного поля. Эта разница может быть несущественной, но она следует из теории! А если теория правильная, она не должна пренебрегать никакими малыми величинами. Теория должна сначала дать теоретическую зависимость этих величин и поправок, а лишь затем для каждого конкретного случая можно подставить значения параметров эксперимента и принять решение о допустимости или недопустимости пренебрежения этими величинами. Итак, мы приходим к тому, что для конечных скоростей распространения гравитационного поля закон о гравитационном взаимодействии должен быть слегка подкорректирован. То же относится и ко всем другим законам. Мы придем к тому, что не просто 'тела действуют друг на друга с равными по величине и противоположными по направлению силами', а к тому, что каждое тело действует на поле другого тела, а поле каждого тела действует на поле другого тела (и на поле собственного тела тоже, кстати!). Поэтому сначала тело передает энергию возможного взаимодействия (потенциал) в среду, затем среда разносит эту энергию по пространству, и если в пространстве нет других источников этого потенциала, то тело будет взаимодействовать только с собственным полем. В этом случае будет действовать только автогравитация, которая известна в физике как ИНЕРЦИЯ. А именно: тело будет увлекаться собственным полем так, чтобы его собственная скорость оставалась неизменной. Иными словами, автогравитация, обмен потенциалом взаимодействия тела со средой, приводит к тому, что в отсутствии сторонних сил ускорение равно нулю, автогравитация стремится сохранить скорость и препятствует возникновению ускорения. Чем больше масса тела, тем сильнее автогравитация (инерционность), тем меньше будет ускорение от некоторой сторонней силы. Если же поле, испускаемое телом, встретить на своем пути другое тело, то другое тело также будет пытаться изменить потенциал поля, и эти потенциалы войдут во взаимодействие. Через поле во взаимодействия войдут и тела. Поскольку волны взаимодействия распространяются в пространстве с конечной скоростью, то и равенства их по величине не достигается никогда и нигде. А вот в каждой конкретной точке пространства этот закон будет строго справедлив: приращение потенциала гравитационного (или электромагнитного) поля в заданной точке пространства от одного тела будет равно по величине и противоположно по знаку приращению этого потенциала от другого тела. Это - дифференциальное выражение закона Ньютона. И через этот закон получим его в традиционном виде, если проинтегрируем приращения потенциала по пространству, чтобы вычислить суммарные силы. Если скорости перемещений тел пренебрежимо малы в сравнении со скоростью распространения гравитационных сил, то мы получим тривиальный результат, который могли бы получить из традиционной формулировки закона Ньютона. Если же скорости в сравнении со скоростью поля не пренебрежимо малы, то мы получим новые соотношения. Они будут истинными - они будут описывать истинные силы. Но их форма будет уже не такой, как если бы мы вписали истинные координаты и массы тел в традиционные формулировки закона Ньютона. Если же мы подставим эти истинные силы в традиционные формы законов, то мы получим не истинные значения координат, а их 'воспринимаемые' значения. Ошибка будет тем больше, чем больше скорости тел в сравнении со скоростью распространения поля. ИТАК, конечные скорости полей вносят конечные ошибки. Если бы были скорости бесконечно большие в сравнении со скоростями объектов, то ошибки были бы бесконечно малые. Это выполняется только при бесконечно малых скоростях объектов (и обязательно конечных расстояниях между ними). При крайне малых расстояниях задержка приращений полей по времени не существенна, но зато существенно изменение ориентации сил. Поэтому при изучении траекторий элементарных частиц мы не можем пользоваться классическими законами Ньютона или Кулона. При весьма больших расстояниях изменение ориентации вектора сил несущественно, но зато существенна задержка во времени. Существует класс взаимодействий, когда несущественна и задержка во времени и изменение ориентации сил. Именно в этом классе взаимодействий находится большинство экспериментов в научных лабораториях не ядерного направления. Именно в этих условиях законы классической физики открыты, в этих условиях они и должны применяться.
Д.Т. Согласен.
ВЖ: Следовательно, можно решать обратную задачу. И даже в том случае, когда обратная задача не всегда разрешима (или как частный случай - решение обратной задачи может быть осуществлено лишь с некоторой большой погрешностью) - это отнюдь не означает, что сама постановка обратной задачи некорректна. Если по отклику мы не можем восстановить исходный сигнал, это отнюдь не дает нам повода считать, что исходного сигнала нет вовсе, или что отклик - единственная объективная данность и, следовательно, лишь он существует объективно, а истинный исходный сигнал нет смысла обсуждать, ибо он недоступен измерению.
Физика должна иметь определенное мнение о каждой задаче. Необходимо знать, какая задача разрешима, какая неразрешима. Вопрос 'Зачем решать обратную задачу?' мне как-то в голову не приходил. Зачем надо по начальной высоте шара вычислить время его падения? Зачем надо по времени падения вычислить начальную высоту? Наверное, чтобы уметь решать эти задачи! Умение решать задачи - это одна из особенностей науки. Разве не так?
Д.Т. Обратную задачу просто необходимо решать, а иначе, зачем вообще преобразования?
ВЖ: Легко показать, что преобразование Лоренца не отвечает этому условию. Следовательно, преобразование Лоренца не может быть верным,
Д.Т. 'Согласен',
ВЖ: , оно не отвечает принципу относительности,
Д.Т. Не согласен, то есть, я считаю, что принцип относительности и преобразования Лоренца, разумеется, в их интерпретации Эйнштейна - близнецы братья.
ВЖ: Объясню свою мысль. Преобразования Лоренца нелинейные, но привязанные к конкретной покоящейся системе отсчета. Эйнштейн свои преобразования также называет преобразованиями Лоренца. Но его преобразования совершено иные, они не привязаны ни к какой покоящейся системе отсчета.
Д.Т. Уравнению Лоренца в раннем возрасте, я тоже пытался придать какое то новое физическое содержание, но позже я пришел к выводу, что для неинвариантных систем отсчета нужны другие формулы, в которые входили бы другие величины, например, величина гравитационной плотности.
ВЖ В преобразованиях Лоренца подставляется скорость системы отсчета относительно единственной покоящейся системы. Эта величина объективна. Следовательно, преобразования очень конкретны.
Если система - А покоится, а две системы - Б и - В, движутся, и если скорость системы - В вдвое больше, чем скорость системы - Б, то изменение всех величин у системы - В будет больше, чем у системы - Б. Причем, согласно представлению Лоренца, это изменение объективно. При переходе из системы В в систему Б мы должны использовать обратное преобразование, которое основано на истинных скоростях этих систем относительно единственной покоящейся системы. То есть если переход из системы - А в систему - В дает для длины масштабный коэффициент Mв, а переход из системы - А в систему - Б дает для длины коэффициент Mб, то переход из системы - В и из системы - Б в систему - А должны давать соответственно коэффициенты, равные 1/Mв и 1/Mб. При обратном переходе используются обратные коэффициенты преобразования. Легко понять, что можно преобразовывать эти величины из одной системы в другую в произвольном порядке, но результат от этого не изменится. Можно изобразить некий график, по оси абсцисс - скорость любой другой системы относительно системы - А, по оси ординат - коэффициент преобразования скорости (или длины, или времени, или массы) в этой системе. Этот график будет проходить через точку (0,1). У этого графика не будет неоднозначности - каждой скорости будет соответствовать строго одно значение масштабного коэффициента. И надо добавить, что и скорости для всех систем строго однозначны. Каждая система движется относительно покоящейся системы со скоростью, которую можно правильно определить единственным образом. Никаких вариантов для разных толкований. Все предельно понятно. В теории относительности выбор покоящейся системы не должен влиять на результат. Поскольку преобразования нелинейные, этого не получается. При желании это можно показать на выводе
Д.Т. Здесь, как я считаю, необходимо подробнее остановиться на преобразованиях, альтернативных преобразованиям Галилея и Лоренца, рассмотрев простейший пример. Возьмем абсолютную одномерную систему отсчета, которую представим в виде прямой, как стрела, дороги: Новосибирск - Минск, относительно которой, естественно, гравитационное поле Земли, равно как и среда распространения звука - воздух, покоятся. Пусть по этой дороге движутся равномерно, со скоростями, соответственно 1 и 2 километра в секунду, два автомобиля - две относительные системы отсчета. Обозначим координату абсолютной системы отсчета, определенную с доступной нам точностью возле Новосибирска через - Х, а возле Минска, через - Х', причем, Х'>X. И вообще, параметры, где находятся только наблюдатели с часами, мы всегда будем обозночать нештрихованными величинами. А там где происходит событие и, естественно, тоже находятся наблюдатели со своими часами, все параметры будем обозночать штрихованными величинами. При этом необходимо констатировать, что относительные системы отсчета, находящиеся и в Новосибирске, и Минске, могут или двигаться с указанными выше постоянными скоростями друг относительно друга, проходя контрольные точки в строго фиксированные и заданные моменты времени, или покоиться в указанных точках.
Кстати, инвариантными все наши системы отсчета будут не потому только, что относительные системы отсчета равномерно и прямолинейно движутся в абсолютной системе отсчета, а потому, во-первых, что когда автомобили покоятся, то они являются составной частью абсолютной системы отсчета и потому тождественны, то есть, инвариантны абсолютной системе отсчета по определению. Во-вторых, что касается случая, когда относительные системы отсчета - автомобили, равномерно и прямолинейно движутся в абсолютной системе отсчета, то в этом случае относительные системы отсчета будут инвариантными потому что, имея массу несопоставимую с массой Земли, автомобили не увлекают и даже не переносят при движении, свое гравитационное поле. И таким образом они, как бы 'пользуются' гравитационным полем Земли. То есть, инвариантными все системы отсчета являются потому, что так или иначе относительные системы отсчета постоянно находятся на поверхности Земли, не удаляясь от нее, а только равномерно пересекая ее гравитационное поле.
Далее, пусть источник света в относительной системе отсчета, когда она будет находиться в точке Х', по команде и под контролем минских наблюдателей, начнет излучать монохроматический свет со строго регулируемой и управляемой частоты, равной, например, 576 Терагерц в течение, например, миллисекунды, определенной с точность, равной наносекунде. Другими словами, необходимо констатировать, что минские наблюдатели могут не только устанавливать необходимую фиксированную частоту, испускаемого света, но при этом они знают и умеют контролировать ее значение, а так же умеют, с указанной выше точностью, включать и выключать его источник. Теперь, когда все параметры определены, запишем пространственные преобразования для случая, когда относительные системы отсчета, удаленные друг от друга на расстояние L, движутся друг к другу с указанными выше скоростями.
(1). Где:
v' - скорость минского автомобиля, равная 2 километрам в секунду;
t' - время события, определяемое по часам наблюдателя, находящегося возле события;
v' - скорость новосибирского автомобиля, равная 1 километру в секунду;
t' - время события, определяемое по часам новосибирского наблюдателя, удаленного от события на расстояние L, равное, например, 6 000 километров;
Рассмотрим, как выводятся преобразования, альтернативные преобразованиям Галилея и Лоренца. Мы знаем, что расстояние между относительными системами отсчета, всегда равно какой то величине L, которое уменьшается, если автомобили будут двигаться навстречу друг другу и потому величины v't' и vt будут иметь в этом случае знак минус, и мы можем записать: (1)
Даже беглый взгляд на преобразования (1) убеждают нас в том, что они на порядок выше совершенно не применимых преобразований Галилея и Лоренца. Судите сами, преобразования Галилея написаны из предположения, что свет распространяется мгновенно и потому часы на одно и то же время устанавливаются без учета поправки на запаздывание синхронизирующего сигнала. Здесь необходимо еще раз вернуться к вопросу о том, как и почему Галилей сделал вывод о том, что скорость света бесконечно. Теперь многие не понимают сложившейся тогда ситуации и потому их рассуждения носят элемент совершенно неоправданного осуждения: 'взял мол, два фонаря' и так далее и так далее. В действительности все гораздо серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Все дело в том, что уровень развития цивилизации определяется точностью, с которой определяются моменты событий. В свою очередь величина моментов событий определяются уровнем развития техники. Как только был изобретен анкерный спуск, появилась возможность устанавливать моменты событий с точностью до 1 секунды, чем незамедлительно воспользовался Ремер. Он не поленился в течение полугода считать секунды с тем, что бы убедиться в правильности своих суждений по поводу того, что период Io величина постоянная, а скорость света не только величина постоянная, но и конечная. Теперь, так же ошибочно, мы считаем, что Ремер измерил скорость света, тогда как о том, что мы сумели измерить скорость света, нельзя говорить даже после измерений Майкельсона в 1927 году, хотя бы, как минимум, в силу тех обстоятельств, что при указанном измерении, априори предполагалась изотропность пространства возле горы Сан-Антонио. Но самая серьезная проблема на пути измерения скорости света заключается теперь уже не столько в необходимой точности хода часов, сколько в точности определения момента снятия отсчета: прихода и ухода световой волны или корпускулы света. Для того, что бы измерить скорость света с точностью до 1 метра в секунду, необходимо определять момент выхода и прихода света с точностью до наносекунды и определять расстояние, которое за это время прошел свет с точностью до нанометра. Именно такая точность измерений необходимо для того, что бы мы однозначно пришли к выводу о том, что такое свет - волна или корпускула, без чего дальнейшее развитие и теоретической, и прикладной физики просто невозможно.
Что касается преобразований Лоренца, то они, для скоростей значительно меньших скорости света, практически не отличаются от преобразований Галилея. Не говоря уже о том, что преобразования Лоренца ни физически, ни логически не обоснованы, и потому ими не пользуются не только астрономы, но и специалисты, занимающиеся стыковкой космических объектов.
Но, вернемся к нашим преобразованиям. Если свет - это волна, распространение которой не зависит ни от скорости движения источника света, ни, тем более, скорости или даже присутствия наблюдателя, тогда уравнение (1) необходимо поделить на скорость света 'с', и мы получим:
(2).
Если свет - это корпускула, тогда уравнение (1) необходимо поделить уже на 'c+v'' - для случая, когда источник приближается к наблюдателю, и тогда мы получим:
(2').
Другими словами, если минский наблюдатель включил источник света в 12 часов, определенных с точностью до наносекунды, при движении автомобилей друг к другу, то новосибирский наблюдатель, зная скорости автомобилей, может определить время задержки на передачу информации о начале события. Задержка времени на передачу информации в нашем случае составит, при волновой теории 0,020013778 секунд, а при корпускулярной на 134 наносекунды меньше. Далее, напишем наши преобразования для временного интервала события, измеряемого разными наблюдателями. Мы не станем их выводить, так как их вывод достаточно подробно изложен в статье, а просто запишем:
(3). (3').
Другими словами, если минский наблюдатель по своим часам определит временной интервал события в 1000 секунд, то новосибирский наблюдатель, измерив этот же интервал, найдет его равным 999,98999311 0 секунд. То есть, на 11 наносекунд меньше, чем определенный минским наблюдателем.
Что касается длины волны и частоты, измеряемыми разными наблюдателями, то мы можем определить их из уравнений (4) и (5), написанных для волновой теории:
(4) (5),
Из уравнений (4) - (5), можно определить, что если излучаемая частота света равна 576 Терагерц, то измеренная новосибирским наблюдателем частота увеличится на 5 764 Мегагерц, а длина волны, соответственно, уменьшится на 52 Ангстрема. Все это для волновой теории. Для корпускулярной теории распространения света мы имеем:
(4') (5')
Расчеты показывают, что корпускулярная теория предсказывает увеличение частоты, измеряемой новосибирскими наблюдателями, по сравнению с предсказаниями волновой теории, на 215 Килогерц. Я не берусь судить о наших экспериментальных возможностях, но хотелось бы надеяться, что они позволят нам избавиться от корпускулярно-волнового дуализма при рассмотрении вопросов распространения света, как осуждаемой и порицаемой всеми научной базы двойных стандартов.
ВЖ: 'В последние годы официальная наука считает недопустимыми любые попытки критического анализа специальной теории относительности (СТО) А. Эйнштейна, отождествляя это с признаком невежества......'
Д.Т. Абсолютно с Вами согласен и расцениваю этот объективный факт не иначе, как защитный акт, осуществляемый в форме релятивизации науки в отдельных, мягко говоря, нестабильных государствах, таящих в себе угрозу для жизни на Земле. Далее мне все понятно, т. е., я во всех рассуждениях с Вами согласен. А вот венцом того, с чем я не согласен, являются постулаты А.Эйнштейна, из которых делаются выводы: 'не следует придавать абсолютного значения понятию одновременности. Два события, одновременные при наблюдении из одной координатной системы, уже не воспринимаются как одновременные при рассмотрении из системы, движущейся относительно данной системы' [3, т.1, стр.7]. Другими словами, как я понимаю, здесь 'научно' обосновывается тезис о том, что если в одной системе отсчета 2 помножить на 2 будет 4, то всегда найдется такая система отсчета, для которой абсолютной истиной будет, что если 2 помножить на 2 будет 5. Или 6 - это уже как карты лягут, и потому о том, как они лягут, никто не должен знать. То есть, нам постулируют, что события не одновременные, а вот как сделать так, что бы они хотя бы в принципе могли быть одновременными, об этом ни слова.
ВЖ: Разумеется, я с этим постулатом тоже не согласен. Это же не мой постулат, а Эйнштейна. Но вся современная легальная (ортодоксальная) физика с этим постулатом согласна.
Д.Т. Формально, вся современная легальная (ортодоксальная) физика с этим постулатом согласна. Но на практике творцы легальной (ортодоксальной) физики пользуются нормальными, то есть, логически обоснованными условиями синхронизации часов и уравнениями Доплера, а не Лоренца. Так научно обосновывается необходимость существования двойных стандартов. Наши политики могут и дальше с одной стороны выступать против двойных стандартов, а с другой стороны выделять деньги и направлять их ученым, что бы они и дальше развивали и насаждали у нас, релятивизм в физике, который рано или поздно, так или иначе, перетекает на все другие явления нашей жизни.
А.М.Ж. 'Можно утверждать, что иная формулировка теории полевого взаимодействия возможна в том случае, если изменить отправной пункт СТО без изменения его сущности'.
Д.Т. Решительно с Вами не согласен по той простой причине что, во-первых, не понимаю, не знаю как можно изменить отправные пункты СТО, без изменения сущности СТО? Во-вторых, я не понимаю, что Вы относите к отправным пунктам СТО, а главное, зачем и кому надо сохранять сущность СТО?
ВЖ: Это, если обратите внимание, не мое утверждение, а утверждение Аркадия Моисеевича. Его попытка в данной статье состояла в том, чтобы отменить ложную философскую подоплеку теории относительности, состоящей в утверждении, что изменяются масса, время, линейные размеры при переходе из одной системы в другую, и при этом сохранить возможность использовать преобразования Лоренца, справедливость которых, как он считает, многократно подтверждена практикой. Отправным пунктом СТО считают обычно два постулата Эйнштейна, согласно которым, во-первых, невозможно выбрать предпочтительную систему отсчета из множества инерциальных систем - все они, согласно Эйнштейну, равноправны. Во-вторых, это равноправие требует одинаковости всех физических законов, одним из которых Эйнштейн считал постоянство скорости света во всех направлениях, поскольку он на раннем этапе своей научной деятельности пока еще отрицал наличие эфира как светоносной среды.
Следствием попытки принять оба эти постулата одновременно явилась невозможность указания объективных понятий времени, геометрических размеров и масс. Поэтому Эйнштейн предложил все физические величины, которые можно измерить, считать объективными, и ему никто не возразил. Тут физики пришли к парадоксу: результаты измерений в разных системах получаются разными, а Эйнштейн объявил их одинаково истинными, то есть равноправными. Этот парадокс Эйнштейн лихо 'разрешил' тем, что объявил его 'кажущимся', а релятивисты вслед за ним на каждом углу утверждают, что это - истина, и кто с ней не согласен, тот просто не хочет, не умеет, не может считаться с несгибаемостью эксперимента. Как бы эксперимент устанавливает истинность взглядов Эйнштейна, и все, кто с этим не согласен, либо признайте себя дураками, либо не занимайтесь физикой (то есть опять же признайте себя дураками). Аркадий Моисеевич пытался сохранить преобразования Лоренца,
Д.Т. Вадим, мы отлично понимаем, что не для того преобразования Лоренца принимались, что бы их можно было бы оставить в физике, не разрушая ее до основания.
ВЖ: но при этом убрать тезис о независимом существовании нескольких вариантов истинных времени, длины, массы. Он указывает, что ничего не изменится в формулах и соотношениях, если мы прекратим считать всякую измеренную физическую величину истинной, хотя, и знаем, что результат зависит от выбора системы отсчета. Он предлагает признать, что всякая система вносит ошибку в измерения, в частности - систематическую ошибку, которая зависит от скорости системы (и не зависит от выбора метрологических инструментов, и только в этом смысле она объективна). При этом необходимо признать, что существует истинное значение, которое мы получили бы, если бы находились в покоящейся системе. При этом он предлагает признать, что даже если мы не знаем, покоиться ли наша система отсчета, или движется, то и в этом случае мы должны признавать, что истинно покоящаяся система все равно существует, и только она свободна от компоненты погрешности, связанной с движением лаборатории. В философском отношении это - весьма существенный шаг вперед, в отношении применимости известных соотношений это - сохранение экспериментальной физики на том же самом уровне. В данном случае критике подвергается только философская теоретическая компонента.
Вообще говоря, я считаю, что это - разрушение теории относительности, и в этом смысле я приветствую этот метод.
С позиции собственного мышления я не согласен только с одним: мы не можем принять и преобразования Лоренца как таковые до тех пор, пока не признали возможности существования покоящейся системы. Дело в том, что их применять в этом случае просто невозможно. Все практики, исповедующие теорию относительности, на деле всегда пользуются понятием покоящейся системы отсчета. Это - все равно как кто-то объявил бы себя вегетарианцем, но по жизни постоянно кушал бы мясо и рыбу, только называл бы мясо свеклой, а рыбу - репой. Точно также релятивисты всегда имеют в виду расчеты относительно покоящейся системы отсчета, но при этом говорят, что она им не нужна, и они ей не пользуются.
Кроме того, я утверждал и утверждаю, что Эйнштейн ошибся еще и в том своем утверждении, что никакими экспериментами внутри замкнутой системы (лаборатории) нельзя отличить покоящуюся систему (лабораторию) от системы (лаборатории), которая движется равномерно и прямолинейно. Тут он слукавил. Я его поймал на дикой ошибке.
Если отсутствие перемещений полос в интерферометре Майкельсона, как он считает, указывает однозначно на отсутствие светопроводящей среды внутри интерферометра, следовательно, он должен признать, что если заполнить этот интерферометр светопроводящей средой, то смещение интерференционных полос обязательно появится.
Но в этом случае он обязан выбросить на помойку свое утверждение, что никакими экспериментами движение лаборатории выявить невозможно. Ведь в этом случае мы получаем практический метод выявления движения лаборатории, то есть практический метод выявления единственной системы отсчета, покоящейся. Если же наличие среды не должно даже в теории приводить к смещению интерференционных полос в интерферометре Майкельсона, то я требую опубликование этой теории и признание ее правильной. Я такую теорию даю. Но в этом случае необходимо признать, что отказ от понятия светопроводной среды произошел абсолютно беспочвенно. В этом случае мы должны вернуть светопроводную среду и даже указать метод выявления единственной приоритетной покоящейся системы, а именно: системы, связанной не с каким-то материальным телом, а со средой. Даже если отсутствует практический метод определения такой системы, мы вычисляем такую систему 'на кончике пера' - доказываем ее существование, и объясняем, почему в настоящее время в известных экспериментах движение лаборатории пока не выявляется.
Д.Т. В статьях и письмах я старался объяснить, чем отличается отрицательный эксперимент от эксперимента. Обычный эксперимент устанавливает, какие-то объективные факты, которые в дальнейшем могут в том, или другом случае, использоваться. Отрицательный эксперимент: что Галилея, что Майкельсона-Морли задумывается и осуществляется исключительно под какую-то гипотезу. У Галилея это гипотеза заключалась в утверждении, что тяжелые и легкие тела и в средах, и в вакууме падают с одной и той же скоростью, что, естественно, опровергало учение Аристотеля. Другими словами, Галилей превратно понял Аристотеля и попробовал его поправить, вместо того, что бы уточнить. Такое случается.
Что касается отрицательного эксперимента Майкельсона-Морли, то здесь история несколько другого рода. В моем представлении это ничто иное, как попытка внутри движущегося автомобиля, не увлекающего даже, а просто переносящего среду распространения звука - воздух, определить эффект Доплера. Другими словами, прибор Майкельсона-Морли надо не прятать под землю, как это было задумано, а поставить на движущуюся тележку или космический корабль и определять, таким образом, скорость их движения.
С глубоким уважением, Дмитрий Тальковский 31.03. 2008 года.