Tarasenko Vasily : другие произведения.

На правом траверзе синий ветер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В жизни каждого ребёнка наступает тот момент, когда он пробуждается для общения с внешним миром. И не всегда это радостный процесс. Мартин Пузов, одиннадцатилетнее дитя интеллигентных родителей, не рос в вакууме, но встречи на улицах родного приморского городка заставляют его задуматься о дружбе и одиночестве, о том, что происходит рядом с ним, и о событиях за многие тысячи километров от дома. Увлекшись фотографией, Март устраивают подруге детства Галинке фотосессию на разрушенной береговой батарее. И там они знакомятся с детдомовцем Артёмом. Далеко не сразу ребята начинают понимать, что жизнь не всегда светла и приятна. Мартин сразу прикипает к прямому справедливому Тёму. События выходят за рамки уличного знакомства. В конфликт Артёма с детдомовским руководством Мартину и его друзьям приходится окунуться с головой. А тут ещё новый товарищ Гали, сын беженцев из Украины Петька Осинин с его сложной картиной мира. Ребята знакомятся друг с другом, со взрослым миром, с историей города у моря. И бурная летняя жизнь приводит их под паруса детской флотилии, носящей звонкое имя попутного ветра.
   НА ПРАВОМ ТРАВЕРЗЕ СИНИЙ ВЕТЕР
   Повесть
  
   Пролог. Только вперёд!
  
   Он лежал на мягком ворохе сухой травы, смешанной с хрупкими ветками, и смотрел вверх. Кроме обиды на собственную головотяпость, в мальчишке клубилась тревога. Одно дело, если в такую ситуацию попадаешь, когда рядом есть спутники - вытащат. Он же был один. Если не считать, конечно, преследователей, от которых он и нёсся час назад сломя голову среди деревьев и кустов, укрывающих старую артиллерийскую батарею. В какой-то момент густая трава под ногами раздалась, и он с размаха ухнул в чёрную дыру. Квадратный литой бетонный колодец сжал хрупкое тело холодными объятиями, а затем десятилетний беглец по пояс провалился в эту охапищу сена, исцарапав голые коленки и ладони, которыми попытался в падении затормозить себя о стенки ловушки. Даже зашипеть от боли было нельзя. Голоса наверху звонко перекрикивались, продолжая загонять жертву погони неведомо куда. Мальчик тогда посмеялся про себя - загонщики так и не поняли, что он пропал и больше не убегает. А вот через пятнадцать минут бесполезных попыток вскарабкаться наверх беглец приуныл. Стало понятно, что ловушка захлопнулась плотно - вылезти самому невозможно.
  
   Выждав ещё пять минут, мальчик попробовал покричать в надежде, что по развалинам батареи кто-нибудь бродит - туристы или местные гуляки. Но наверху царили тишина и мозаика древесных крон, ловивших темнеющее небо на свои листья. А потом вечер стал превращаться в ночь. И без того прохладный колодец начала наполнять настоящая каменная стужа. Мальчик принялся ёрзать в куче травы и валежника, и через минуту почувствовал, что опора поползла. Липкий ужас тут же вцепился в пятки. По рассказам старших он знал, что колодцы на батарее имеют глубину не меньше десяти метров. А ведь он тут пролетел всего метра три. Получается, что приземлился на пробку из сена и веток. И если её теребить, можно провалиться намного глубже. От этой мысли мальчику стало по-настоящему нехорошо. Он представил, что внизу ещё много метров страшной пустоты. И затих. Никто не мог сказать, что ждёт на дне колодца: вода, камни, арматура или другое, не менее опасное. Но всё-таки что-то надо было делать. И мальчик стал потихоньку вывинчиваться из плотного снопа вверх. Минут через пять он уже смог улечься на спину, правда, пришлось водрузить ноги на стенку колодца, который в диаметре имел от силы метр.
  
   Сейчас мальчик просто валялся, высматривая сквозь тёмные кроны неуловимые звёзды. Обидно и тоскливо стало чуть ли не до слёз. Но он упрямо морщился, прогоняя глаза "с мокрого места". Не хватало ещё на самом деле разреветься, как девчонке. Какой-то скребущийся звук снизу заставил мальчика замереть и вслушаться. Шорох повторился, а затем раздался бодрый писк. У мальчика внутри всё снова сжалось, а с губ сорвались тихие жалостливые слова:
  
   - Ой, мамочки... Крыса...
  
   Что поделать, у каждого в жизни есть нечто такое, чего он боится несмотря ни на что. У мальчика это были серые создания с голыми хвостами, наглыми мордами и бесконечным аппетитом. Стоило только вообразить, как его касаются сначала усы, а потом холодный нос, кожа мальчишки покрылась мурашками... Даже - мурашами величиной с гору. Он чуть было не кинулся снова на стены, но всё-таки сумел побороть панику и задумался. Если внизу крыса, то как она туда попала? Снизу подобралась, или в стене есть дыры? Проверять он не собирался, но размышления помогли отвлечься от собственных проблем.
  
   Припухшие от постоянного прикусывания губы мальчишки растянулись в несмелой улыбке. Последние три дня в его жизни, наполненной бесконечными баталиями, оказались просто замечательными. Новые знакомые не просто приняли его в свою компанию. Оказывается, им без разницы, кто ты и откуда. Главное, чтобы человек хороший был... Снова накатила обида. До чего же несправедливо! Только что-то доброе появилось на горизонте, как тут же всё опять испортилось. Запоздалый леденящий испуг заставил мальчика уткнуться носом в коленки, обхватив ноги руками. А ведь они действительно могут больше не увидится. Если он отсюда не выберется. Забавная девчонка и двое мальчишек вдруг оказались очень важными для него людьми, пусть они и знакомы всего ничего, но кому и когда это мешало?
  
   Ему до одури захотелось увидеть и услышать новых друзей. А сверху начало накрапывать - пошёл дождик. Замёрзший мальчик зябко повёл плечами, смаргивая всё-таки проступившие слёзы. Капелька докатилась до губ и подарила вкус солоноватой воды. Мальчик вздрогнул, вспомнив о море. Ему обязательно надо выбраться отсюда! Просто невозможно не выбраться... Потому что он не осуществил мечту. Море, возле которого он сейчас жил, пока так и оставалось для него загадочным живым существом, ждущим, когда мальчик прогуляется по его спине на большой белой парусной яхте. Но пока что этого не случилось. От мечты были только само море и желание. Мальчик с огорчением подумал, что теперь уже ничего не сбудется.
  
   И именно с этой мыслью пришёл Ветер. Так всегда было в его жизни, когда он не знал, что делать и как быть. В мальчике просыпалось странное чувство сопротивления, помноженное на упрямство и даже злость. В такие минуты его правая щека начинала чувствовать этот самый Ветер. А в глазах появлялись странные синие пятнышки. Мальчик словно слышал его шёпот: "Иди! Не бойся! Пока меня ощущаешь - ты идёшь правильной дорогой! Поймай меня!" Как настоящий моряк, мальчик ловил этот странный Ветер, и его жизнь совершала очередной стремительный поворот. Вот только парусник не может идти против ветра, ему приходится лавировать. А он, со всеми своими синяками, упорством и стальной уверенностью в правильности того, что делает, разворачивался лицом к Ветру и шёл вперёд.
  
   В почти полной темноте, под мелкой сыпью воды с неба, мальчик вновь поймал свой Ветер, пружинисто выпрямился, вставая на ноги, и начал ощупывать стену колодца. Не такая уж она оказалась монолитная. Всё-таки от времени в ней появилось много трещин. И некоторые оказались настолько широкие, что в них можно было вставить пальцы, пусть и совсем на чуть-чуть. Закусив нижнюю губу, мальчик начал медленно подниматься, шкрябая ногами по бетону. Уже через минуту он ободрал костяшки на левой руке и чуть не оторвал ноготь на большом пальце левой же ноги. Было очень больно. Но мальчик упрямо полз по стене вверх. Он промок и страшно устал уже через метр высоты. На полпути пришлось остановиться, кое-как зацепившись за щербатый бетон. Руки дрожали так, что мальчик побоялся надолго замирать. По его расчётам, до верха оставалось ещё много сантиметров. И каждый из них придётся преодолевать со всё большей натугой. Мальчик ощутил, как Ветер, бьющий в лицо, усилился. Значит, всё правильно, по-другому просто нельзя.
  
   - Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", - прошептал он, облизал пересохшие губы, стараясь забыть о давящей жажде, и медленно двинулся дальше вверх. С каждым мгновением силы таяли, руки дрожали всё сильнее, ноги почему-то стали очень скользкими. Но мысль о падении вниз, на сено, и о том, что травяная пробка не выдержит второго падения на неё и проскользнёт до самого дна, холодным жалом давила под рёбра. В ушах поднялся громкий шум, смешанный с размеренным стуком чего-то совсем рядом. А потом сверху полился свет, кто-то схватил его за руки и бодро вытянул наверх. Ощутив под ногами землю, мальчик благополучно грохнулся на пятую точку и всхлипнул. Строгий мужской голос сказал кому-то в темноте:
  
   - Ну вот! А вы боялись. Он уже и сам почти вылез. И чтобы здесь больше не шарахались, добры молодцы и красны девицы. Да, да, это я вам, миледи.
  
   - Ой, у него руки ободраны! - взлетел в ночь звонкий девчоночий голос.
  
   Мальчик осторожно приоткрыл зажмуренные глаза. Он тихо млел от счастья. Новые друзья всё-таки пришли и нашли его. А синий Ветер в последний раз дохнул на правую щёку и притих. Но они оба знали, что будет ещё не одно испытание, которое преодолеют вместе, упрямо и до конца.
  
  
  
   Часть первая. Человек из "не таких".
  
   1. День, который не задался.
  
   Камешек оказался с характером. Он не забился в пустоту где-нибудь рядом со ступнёй, а настырно лез прямо под пятку. Вихрастый русоволосый мальчишка лет одиннадцати, наряженный в ярко-салатные шорты-"бермуды", чёрную майку и коричневые сандалеты, запрыгал по остановке, сильно взбрыкивая правой ногой. При этом левой рукой он балансировал, а правой заботливо придерживал большой чёрный фотоаппарат на широком ремне, болтавшийся на загорелой шее. Надежды просто вытряхнуть диверсанта не оправдались. Март, а именно так звали юного фотографа друзья, знакомые, родители и учителя, разочарованно вздохнул и задумчиво посмотрел по сторонам.
  
   Именно в это мгновение из-за полупрозрачной коробки автобусной остановки появилась девочка. Черноволосая ровесница Марта, одетая в брюки и футболку цвета "хаки", с интересом понаблюдала за новой попыткой избавиться от камня в сандалии, а затем сложила на груди тонкие руки и сказала:
  
   - Привет, Март! А ты чего это?
  
   - Не видишь, попрыгать захотелось, - пробурчал мальчик.
  
   - У-у-у, - протянула девочка, - ты опять ворчалку поймал.
  
   - Да, Галина Степановна, - нарочито пробасил Март, - и сегодня у нас будет заворчательный день.
  
   - Да ты сними сандалет, - посоветовала Галька.
  
   - Вот ещё! - фыркнул Март, победно ткнув пальцем в сторону покатившегося по асфальту камешка.
  
   - Так мы идём? - спросила военизированная подруга юного фотографа, на что Мартин Пузов, будущий пятиклассник и настоящий фотохудожник, с сомнением протянул:
  
   - Есть такое мнение, что сегодня погода не для съёмок.
  
   - Ты же обещал! - возмутилась девочка. Она пристально посмотрела в синее утреннее небо. Июнь вообще в этом году выдался тёплый и солнечный, что радовало. Галька сверкнула карими глазами из-под чёлки и сказала:
  
   - Врун несчастный!
  
   - Неправда, - Март улыбнулся, - я выдумщик, причём счастливый. Ведь ты со мной.
  
   - И подхалим, - отрезала Галя. - Ладно, пошли уже.
  
   Они зашагали вдоль улицы городской окраины, упирающейся в гряду сопок. Там асфальтированная дорога, с загибом возвращающаяся в микрорайон, выпускала из себя пыльную грунтовку, карабкающуюся под свод высоких деревьев. Через седловину просёлочный путь убегал в сторону моря, к берегу бухты Тунгус. Но на берег ребятам сегодня не было интереса идти. Цель недолгого путешествия ждала их на полпути к пляжам и базам отдыха.
  
   Летнее утро набирало силу, наливаясь зноем, пением птиц, запахами пыли, полыни и солнца. Как Март вчера, в понедельник, и сказал, погода обещала хорошее освещение даже под пологом леса. Следующие полчаса ребята шли по пыльной дороге, то выскакивая из тени на солнце, то ныряя в прохладу под древесными кронами, нависшими над просёлком. Всякие жужжащее-порхающие обитатели подлеска и полян то и дело мелькали перед Мартом и Галькой, но они лишь вскользь отмечали однообразие начала лета. Разговор пошёл нешуточный, волнующий обоих. Галина сорвала полынную ветку, чтобы отмахиваться от всяких мух, и вслух настраивалась на предстоящую съёмку:
  
   - А ты уверен, что я хорошо получусь?
  
   - Ты уже хорошо получилась, - ответил Март, с прищуром глядя на девочку. - Просто замечательно получилась.
  
   - Хам, - грустно сказала Галя.
  
   - А у тебя как с родителями? Больше не хотят в лагерь отправить? - с опаской спросил Март. Совсем недавно девочка посвятила его в планы взрослых членов семьи Ивочкиных. Узнав, что Галька может загреметь в августе на две недели в летний лагерь, Март даже загрустил - приятелей у него было не так уж и много, тем более девчонок. И вообще - Галька единственная и неповторимая. Сплошной "вынос мозга", как сейчас принято говорить. Когда он в мае совершил кульбит с велосипедом через ливнесток, такой бетонный жёлоб вдоль дороги, и серьёзно расшиб колено, именно Галя подняла большой тарарам, обзвонив и его родителей, и своих. Хромал Март тогда целых две недели. Самое обидное - переднее колесо велика завернулось штопором и ремонту не поддалось. Отец юного каскадёра деликатно подержался за ухо сына и поставил его в известность, что новый двухколёсный друг у Марта появится не раньше осени. Не позволит стройный семейный бюджет. Мама Мартина, Дарья Николаевна, вообще чуть было не наложила мораторий на велосипед, но тут уж упёрся Март, поддержанный отцом. Где это видано - оставить ребёнка без колёс с искрящимися спицами, ветром в лицо и полётами в придорожные заросли? Воробьи засмеют...
  
   А неделю назад Дарья Николаевна сердито вручила отпрыску дорогой фотоаппарат, проехавшись на предмет переквалификации с "пирата колёсного" на "папарацци доморощенного". При этом прозвучало много предупреждений и "охов": не дай бог отберут! И Март, что называется, поплыл. Он щёлкал всё. Носки, разбросанные по комнате. Мясной фарш в морозилке. Дождевые капли на оконных стёклах. Стаю ошалевших от собственной наглости воробьёв, усыпавших кусты болтливой россыпью. Соседского "блоходава" Петровича рыже-жёлтой масти, размером с гномий чемодан. На третий день фотохудожеств они с Галькой решили, что добро не должно пропадать. Март просто обязан запечатлеть для всех модных журналов мира будущую звезду подиумов. И пусть только попробовал бы отвертеться. А в воскресенье родители Галины твёрдо сообщили дочери, что ждёт её отличный отдых у моря в детском оздоровительном лагере "Шепалово", названного так по имени бухты, в которой оное заведение и расположилось ещё в годы юности мамы с папой. И вот настал день фотосессии. Но ребят больше занимал животрепещущий вопрос: может, передумают? Не хотелось им провести даже часть лета вдали друг от друга и от общих приключений.
  
   Галя сердито пнула камешек и ответила Марту:
  
   - Не передумали.
  
   - Это ничего, - уверенно сказал Мартин, - время ещё есть. До августа ещё ого-го сколько дней.
  
   - Точно! - облегчённо вздохнула Галина. Тем временем дорога довела их до старого здания красного кирпича, окна в котором весело поблёскивали утренним солнцем. Март остановился и завистливо вздохнул, на что Галька проворчала:
  
   - Опять вздыхаешь! Зашёл бы уже, да и всё.
  
   - Боюсь, - признался Март.
  
   - Вот, а ещё на лошади хочешь учиться кататься! - рассердилась Галька и тряхнула чёрными прядями слегка растрёпанной причёски.
  
   - Так вот лошадей и боюсь, - Март опустил голову, заалев ушами.
  
   Галя вообще-то не была вредной девчонкой. Она всегда понимала страхи и сомнения давнего приятеля, ещё с детсадовских времён. Вот и сейчас девочка не стала насмешничать, а просто сказала:
  
   - Хочешь, вместе зайдём?
  
   - Нет, нет, что ты! - вскинулся Март. - Я сам! Когда-нибудь обязательно зайду.
  
   Их обоих удручала такая двойственность Мартина. Как сказал однажды его отец, известный журналист, проблема взаимоотношений юного Пузова с лошадьми являет собой чистый незамутнённый пример житейской диалектики. Что такое диалектика, ребята узнали в тот же день. И под собственные вздохи отправились гулять. Проще говоря, Март любил лошадей до спёртого дыхания, но до сих пор ни к одной так и не подошёл, хотя старшие ребята из конно-спортивного клуба "Иппожанр" постоянно прогуливали своих красавцев и красавиц по городским улицам. Увы, Мартин боялся даже протянуть руку к атласному боку лошади, что уж там говорить о возможности на них кататься. А в красном доме посреди леса уже три года располагался этот самый клуб. И каждый раз, проходя мимо, Март вот так же останавливался и вздыхал. Галина тихо спросила:
  
   - Пойдём?
  
   - Конечно! - мальчик улыбнулся, и они зашагали дальше. До цели их пути оставалось всего ничего. Даже меньше. Метров через сто они свернули с дороги в лес по утоптанной туристами и гуляющими тропе, а ещё через метров пятьдесят дошли до первого от дороги орудийного дворика. Никакой пушки здесь, конечно, не было. Металлисты много лет назад за месяц срезали весь металл. Но оставался бетонный бруствер, защищающий орудие со стороны моря, и бетонная же площадка с вмурованной поворотной шестернёй, посреди которой зиял провал. Когда-то в нём находился механизм, подающий снаряды. Тропа тянулась дальше, вниз по пологой лощине к далёкому морскому берегу. И везде вокруг валялся мусор. Галя расстроено сказала:
  
   - Ну, что за безобразие... Прямо не люди, а бабуины какие-то.
  
   - Туристы, - махнул рукой Март, снял с объектива фотоаппарата затворную крышку и припал глазом к видоискателю.
  
   - Ну, ты сам посмотри, здесь столько всякой дряни, - настроение Гали недовольно поползло куда-то прочь, судя по обиженному лицу. Март понял, что ситуацию надо спасать. Он навёл объектив на девочку и сказал:
  
   - Снимаю!
  
   - Ай! - взвизгнула Галя и отвернулась. Но было поздно: аппарат щёлкнул, выдвинутая вспышка бликнула, а на жидкокристаллическом мониторчике появилась девочка. Она смотрела куда-то в бок и дулась. Март довольно показал Гальке снимок. Она тут же попыталась ткнуть пальцем в сенсорный экранчик, чтобы стереть изображение, но Март ловко увернулся, отбежал на пару метров и наставительно сообщил:
  
   - Искусство требует жертв!
  
   - Ну, я тебя сейчас в жертву-то и принесу! - грозно нахмурилась девочка, но побегать возле орудийного дворика им не дали. Противный глухой голос со злым раздражением пропыхтел где-то рядом:
  
   - Чего вы тут слоняетесь?
  
   Из-за бетонной стены показался колоритный мужичок с синюшным помятым лицом болезненно-коричневого цвета. Одет он был в старую куртку на голое тело, чудовищно грязные спортивные штаны и рваные кеды. Водянистые мутные глаза, когда-то карие, моргнули. Взгляд бомжа липко прошёлся по ребятам, а затем мужичок продолжил, шаря взглядом уже вокруг:
  
   - И чего это вы тут одни делаете?
  
   - А мы не одни! - звонко ответил Март, внутренне натягиваясь словно струна. Он уже догадался, что сейчас придётся удирать. Такие противные взрослые очень опасны, особенно в глухих местах. Мальчик спокойно вернул на объектив крышку, прижал фотоаппарата локтем к телу и добавил:
  
   - Наши родители тут рядом.
  
   - Позвать? - невинно включилась в разговор Галька, тоже заметно напружинившаяся.
  
   - Остынь, Савва, - следом за первым дядькой к ребятам из укрытия выбрался второй, не менее колоритный. Но вот лицо у этого второго оказалось намного живее. Да и ростом он был на голову выше первого. Седые пряди давно не мытых волос сальными плетями обрамляли вытянутое лицо, а чёрные глаза смотрели на мир, словно дырки. Март уже собрался дёрнуть Гальку, чтобы побыстрее драпать, когда этот второй ткнул Савву в плечо высохшим кулаком, привлекая к себе внимание. Тот недовольно что-то пробурчал под нос, и бомжи пошли прямо по лесу в сторону базы отдыха, за следующую седловину, в другую бухту. Отойдя на несколько метров, бродяги застыли, посовещались о чём-то, и друг лысого Саввы, облачённый в древний пиджак, грязную рубаху неопределённого цвета, ветхие штаны и на удивление новые туфли, обернулся и почти крикнул ребятам:
  
   - Вы бы тут не ходили одни. Мало ли что.
  
   И дядьки бодро двинулись дальше, вскоре растворившись среди деревьев. Март облегчённо выдохнул и пробормотал:
  
   - Фу-у-у-ух, я уж думал, линять надо.
  
   - Ага, - тихо ответила Галя. Она успела подойти к Марту поближе во время общения с бомжами и теперь с самым независимым видом шагнула в сторону. Мальчик понимающе фыркнул и спросил:
  
   - Ну, что? Фотки делаем?
  
   - Конечно! - откликнулась девочка. - А давай ты ещё и мусор этот поснимаешь? И батарею?
  
   - Правда, жалко, что её разрушили? - Мартин подошёл к брустверу и погладил ладонью монолитный бетон, не поддавшийся ни времени, ни вандалам.
  
   - Конечно жалко, - сказала Галя.
  
   - Залазь на стенку, - распорядился Март. Следующие полчаса они отдали фотографированию Гальки на фоне бруствера, на самом укреплении, на полуразрушенном трапе, ведущем в бункер и полузатопленную систему потерн, связывающих все четыре орудийных дворика и КП.
  
   Когда Март и Галя вдвоём уселись на поребрик бруствера, разглядывая лощину и клочок синего моря, видневшийся далеко на юге от батареи, девочка полезла в карманы брюк, достала из них два аккуратно завёрнутых в салфетки бутерброда с колбасой и один из них вручила Мартину. Фотограф благодарно вгрызся в угощение, а через минуту, слизнув крошки с ладони, простонал:
  
   - Вкуснотища... А ещё есть?
  
   - Я тебе что, бездонная, что ли? - возмутилась Галька.
  
   - Воспитанная дама обязана подкармливать своего кавалера, - невозмутимо ответил Март. И кубарем скатился по внешнему склону укрепления в кусты. Галька уже собралась последовать за ним, но её остановил окрик мальчика:
  
   - Стой! Тут колодец! Я чуть в него не улетел...
  
   - Мамочки, - сдавленно выдохнула девочка. Они здесь уже не раз гуляли с Мартом, но совсем забыли, что в предательски высокой траве скрыты раззявленные дыры вертикальных шахт, ведущих всё в ту же систему потерн. Высоченные колодцы когда-то были закрыты крышками, но металлисты срезали и их, оставив смертельные ловушки распахнутыми. Март выбрался из кустов, мрачно глянул на Гальку и сказал:
  
   - Никому не звука. А то нас сюда больше не пустят.
  
   - Конечно, - кивнула Галя. - Можно, мы в следующий раз ещё одного мальчика с собой возьмём сюда?
  
   - Это кого это? - ревниво спросил Мартин, замерев цаплей среди травы.
  
   - Да появился у меня тут кавалер, - Галя сделала вид, что это "такой пустяк".
  
   - Нормальный хоть парень? - интерес Мартина был оправдан. Всё-таки они с Галей дружат много лет. Мало ли, что, кто, где и как...
  
   - Я вас познакомлю. Они только переехали в наш дом. Беженцы из Украины...
  
   От слов Гали мальчик поёжился. По телевизору постоянно рассказывали всякие ужасы про гражданскую войну в этой когда-то дружественной России стране. А сейчас там у власти какие-то отморозки. Так, по крайней мере, выразился один из отцовских знакомых, когда недавно завалился в гости посреди ночи, только вернувшись из командировки в эту самую Украину.
  
  
  
   2. Смелость города берёт.
  
   От нехороших мыслей их отвлёк шум. Со стороны гребня, отделяющего лощину от городского микрорайона, донеслись азартные крики. Вопили какие-то мальчишки. И голоса у них были злые. Март переглянулся с Галькой, и они притаились в траве, выжидая. А гомон приближался, пока не стало понятно, что до непрошеных гостей уже рукой подать. В это мгновение трава перед ребятами зашуршала, а затем к ним на карачках выскочил загорелый мальчишка лет десяти, черноволосый, крепкий и с азартно перекошенным злым лицом. Он стрельнул в друзей острым взглядом тёмных глаз, прижал указательный палец к пухлым губам и так же стремительно юркнул в траву за спинами Мартина и Гали. Словно его и не было. А совсем рядом раздался сердитый крик:
  
   - Да сюда он побежал! Найду, ноги выдерну!
  
   Это был уже кто-то постарше. И злость в его голосе Марту очень не понравилась. А когда преследователю ответили ещё три таких же загонщика, мальчик понял, что творится что-то несправедливое. Четверо на одного! В груди Мартина зашевелился предательский холодок, но он торопливо задавил в себе червячок страха, встал в траве и увидел компанию четырёх ребят лет двенадцати-тринадцати. Один из них, русоволосый худощавый парнишка, одетый в чёрную спортивную пару, с искренним удивлением брякнул:
  
   - О, ещё один шпендик! А ну, иди сюда!
  
   - Тебе надо, ты и иди, - ответил Март, прищурившись. Встреча ему категорически не понравилась. Да и кому такое по душе? Особенно, когда на шее болтается фотоаппарат по цене старенькой иномарки. Спортивный парень как-то скользко улыбнулся, от чего у Марта внутри всё ёкнуло, и лениво процедил:
  
   - А вот мы сейчас сами подойдём и глянем, что там у тебя за шикарный девайс такой.
  
   Мысли в голове Марта панически сбились в кучу. Что делать-то? За фотик мама не простит. Удрать? Он даже не стал осматриваться - от самой этой мысли озноб тут же прошёл. Чуть в жар не кинуло в упрямом отчаянии. Ну уж нет! Галька здесь, её не бросишь, да и тот неизвестный пацан на него рассчитывает. И Март даже как-то весело сказал:
  
   - Смотрелки на ж... натяну и моргать заставлю, огрызок общества.
  
   - Чего? - удивление на лице обладателя спортивного костюма появилось неподдельное и почти детсадовское. - Ребя, да он же вконец борзый...
  
   - Ща полечим, - хрипловато пробасил один из мальчишек, ростом пониже, но явно покрепче. Наверное, боксом занимается, обречённо подумал Март. Но отступать было некуда. Он уже собрался и этому чернявому сказать что-нибудь едкое, когда рядом с ним чёртиком из травы выросла Галя. Её звонкий голос разнёсся под сводом леса. И говорила она такое, что в приличном обществе запикали бы от начала и до конца. Под конец тирады, обещавшей наглым типам много всякого интересного во всех проявлениях, уши Марта полыхали. А лица загонщиков почти скрылись за распахнутыми глазами. Третий из компании, гнавшейся за беглецом, тоже одетый в спортивный костюм, но коричневый, почесал макушку, взлохматив свои тёмно-русые космы, с некоторым сомнением в голосе сказал:
  
   - Слышь, Герыч, да ну их. Бешеные какие-то.
  
   - Эй, малой, - сказал предводитель Марту, не обратив внимания на слова одного из своих братков, - я пока по-доброму говорю. Фотик давай сюда.
  
   - Спешу и падаю, - со смешком ответил Март, чувствуя, как внутри заостряется протест. Почему вот такие всегда считают тех, кто слабее, добычей? В школах они отбирают деньги и вещи у младших. Во дворе тоже норовят зацепить, оборжать, унизить и также потрясти денег. Куда ни пойди, везде эти "чёпопаловые люди"! Так про гопников сказал однажды отец Галины. Очень даже правильно сказал... Март продолжил, глядя врагу в глаза:
  
   - Аж все тапочки стёр.
  
   То, что перед ним именно враг, стало понятно с первых секунд знакомства. Даже раньше. Не будут нормальные люди гонять по лесу вчетвером одного, даже если этот один очень им насолил. Ни за что не будут. Вся четвёрка загонщиков медленно пошла к ним с Галей, молча пыжась от собственного превосходства. Март вздохнул и взялся за ремень фотоаппарата, собираясь снять его и откинуть подальше. И в это мгновение рядом с ним встал давешний мальчишка, ещё недавно уносивший ноги от гоп-компании. Четвёрка остановилась, и Герыч недовольно сказал:
  
   - Вылез, шпендик.
  
   - Ты гадом был, гадом и останешься, Мишка, - голос у беглеца оказался чистый и звонкий.
  
   - Храбрым стал, - главарь хулиганов опять растянул губы в противной улыбочке. - Ты бы, Тёмочка, подумал о том, что вечером теперь делать будешь. Мы же подождём. И там у тебя не будет столько верных соратников. Ладно, валите, пока я добрый.
  
   - Вот сам и вали, - беглец скрестил руки на груди, задев локтем бок Марта. И верный рыцарь Гальки-партизанки с гордо поднятой головой добавил, глядя в глаза парню, которого назвали Михаилом:
  
   - Нам и здесь хорошо.
  
   - Ну, ну, - протянул Миша-Герыч, - встретимся ещё. Земля имеет форму чемодана.
  
   - Сам придумал? - восхитился беглец.
  
   Старшие ребята с независимым видом двинулись прочь, рассекая кустистую траву. Проводив их взглядом, Март с любопытством уставился на спасённого, а Галя запричитала:
  
   - Ай, репьев-то сколько в волосах!
  
   Она стала вытаскивать из своей причёски какие-то веточки и травинки. Чернявый мальчик безо всякой опаски глянул на Марта ясным взглядом и сказал:
  
   - Спасибо, что заступились.
  
   - Здорова! - ответил юный фотограф, протягивая руку. - Меня зовут Мартин Пузов.
  
   Рядом на мгновение замешкалась Галька. Но Март лишь весело улыбнулся, ожидая ответа от нового знакомого. Он всегда представлялся полностью, чтобы потом не было недоразумений. Да и по реакции сразу видно, стоящий перед ним человек или так себе. Спасённый не подвёл. Он твёрдо пожал крепкой ладошкой пальцы Марта и сказал:
  
   - Артём Резванов. Можно Тёмка или Тём.
  
   - Это существо военного образца зовут Галькой, - продолжил Март и тут же получил локтем в бок. - Чего дерёшься?!
  
   - Тоже мне, кавалер, - фыркнула девочка. - Не Галька, и Галина.
  
   - Ну да, а я что сказал? - удивился Март.
  
   Артём рассмеялся, запрокинув голову. А потом легко взбежал по откосу на бруствер орудийного дворика и снизу сразу стал похож на горниста. Марту вспомнилась картинка из старой книги "Зарница" в отцовской библиотеке. Синие шорты чуть выше колен, жёлтая рубашка с карманами и погончиками, хоть и старая, но вполне прикольная. Не хватало только красного галстука, пилотки на вихрастой голове и блестящего горна. Расхлябанные кроссовки и носки гармошкой на тонких лодыжках завершали картину. Общий вид Тёмки создавал ощущение опрятной ветхости, что ли. Да ещё и слегка не по росту. Галька догнала Артёма и спросила:
  
   - А ты где живёшь?
  
   Март прищурился, уловив интересную композицию. Мальчик и девочка на гребне смотрелись очень гармонично на ажурном фоне из древесных крон и лоскутков синего неба. Он быстро поднёс фотоаппарат к лицу, поймал парочку в видоискатель и несколько раз нажал кнопку. Сухие щелчки привлекли внимание Гальки. Она тут же приняла странную позу, требовательно глянув на Марта. Наверное, так в её представлении позировали модели. А вот Тём лишь сморщил загорелый нос. Благосклонно дождавшись, когда фотограф закончит снимать, девочка повторила вопрос:
  
   - Ты живёшь в Южном?
  
   Артём словно сдулся, поскучнел и пожал плечами. Март, видя такое дело, тут же твёрдо сказал девочке:
  
   - Не приставай к человеку, Галька.
  
   - Да ладно, - Тём пожал плечами. - Я в Рыбном Порту живу. На сопке, в частном секторе.
  
   - И чего этим... от тебя надо было? - Март солидно добавил в вопрос словечко из арсенала улиц.
  
   - Март, ты опять?! - возмутилась Галя. - Вот расскажу родителям твоим, что ты ругаешься!
  
   - Одно из условий выживания в социуме, это умение говорить на его языке, - Мартин скопировал интонации отца, отчего Галька прыснула, но тут же сердито погрозила ему кулачком:
  
   - Не ругайся больше.
  
   - Сама-то только что вон как ругалась! - победно сказал Мартин.
  
   - Вы часто тут гуляете? - спросил Тём, как-то растерянно глядя на друзей.
  
   - Каждый день, когда с утра, когда вечером, - ответил Март. - Завтра будем рано. Приходи в девять утра, пойдём вместе. У нас тут дело.
  
   - Фотографировать будете? - с пониманием сказал Тём. - Обязательно приду.
  
   - А сейчас ты с нами? - Галя зачем-то отряхнула ему спину. - Ты в кустах нацеплял тут...
  
   - Нет, - без тени смущения сказал Тём. - Мне пора домой, головастики ждут.
  
   - Какие головастики? - встрепенулась Галька, обожающая всякую живность.
  
   - Это секрет, - оттопырил нижнюю губу Тём, скакнул на месте и сбежал по брустверу вниз. Уверенно, но осторожно он пошёл по травяному полю в сторону микрорайона. Шагов через двадцать мальчик остановился, обернулся и торопливо помахал правой рукой. Март и Галя с готовностью ответили новому знакомому. И только когда он скрылся из вида, Мартин озадаченно сказал:
  
   - Слушай, а ведь он так и не рассказал, чего тем бандитам от него надо было.
  
   - Вообще задавака какой-то, - буркнула девочка. Таинственные головастики не оставили её равнодушной. Особенно, когда Тём отказался о них рассказать. - И хватит тут уже бродить сегодня. То бомжи, то хулиганы...
  
   Март был вынужден признать её правоту. День как-то не задался. Они достаточно быстро вышли на дорогу и двинулись по ней к городу. Впереди их ждали и другие дела, как домашние, так и уличные.
  
  
  
   3. Три интереса Петьки Осинина.
  
   Дома Мартина встретили мама, вальяжный кот Бармоглот и вереница нужных дел. Дарья Николаевна Пузова, хозяйка небольшого рекламного агентства, оказалась дома вопреки всем планам. Наставляя сына на вояж по магазинам, невысокая худенькая женщина пожаловалась ему на отца, которому срочно пришлось выехать в отдалённый микрорайон Находки по редакционным делам. И теперь директор агентства "Восток-PR" вынуждена заниматься домашними делами вместо того, чтобы зарабатывать сыну на будущий университет. Поворчав для приличия, как любой нормальный ребёнок, Март вступился за отца, получив за это полотенцем по шортам и сакраментальное:
  
   - Два сапога пара. Иди уже.
  
   За время путешествия по окрестным продуктовым подкрался вечер. Сдав матери два пакета покупок, Мартин на ходу сжевал бутерброд и помчался во двор, где на детской площадке его уже ждала Галька, сменившая стиль с походного на нормальный девчоночий. Несколько минут назад, забегая в подъезд, Март перекинулся с ней парой слов, пообещав сразу выйти. И сейчас, выскочив на улицу, он уже собирался двинуться к девочке, когда заметил рядом с ней незнакомого мальчишку примерно одного с ними возраста. Первое, что бросилось в глаза Мартину, это короткая стрижка и большие уши-локаторы. Лицо мальчика при этом чуть ли не светилось от улыбки, с которой он смотрел на Галинку. Курносость и общая худоба придавали облику незнакомца завершённость. "Ему скрипки не хватает", - подумалось Мартину. С самым независимым видом он всё-таки подошёл к парочке и с любопытством уставился на мальчишку. Вблизи тот ничем особенным не выделялся. Обычные балахонистые джинсы, тёмная футболка с ядовито-зелёным рисунком клыкастого смайлика и такие же зелёные кроссовки на босу ногу. Незнакомец деловито переложил толстую книгу, зажатую в подмышке, под левую руку, а сам протянул правую и представился:
  
   - Петро.
  
   Короткая процедура знакомства закончилась очень уж громкой фразой Гальки:
  
   - Март, я тебе говорила сегодня про Петра.
  
   - Так это вы из Украины приехали? - спросил Мартин, чувствуя в душе кошачьи коготки. Ему даже стало как-то не по себе. Всё-таки там идёт настоящая война. Пётр улыбнулся и сказал:
  
   - Мама решила, что жизнь детей дороже карьеры. А папа её поддержал, сказав, что мы с Варькой и Андреем должны знать язык наших дедов. Да и фамилия у нас совсем не украинская. Осинины. Вот у нас в посёлке под Киевом и начали шушукаться. Типа, оккупанты мы. Так что месяц назад мы уехали всей семьёй в Россию. А сюда перебрались совсем недавно. Папин отец тут родился в сорок седьмом году прошлого века.
  
   Март не удивился обстоятельности ответа. Мало ли кто как привык рассказывать. Но от вопроса всё-таки не удержался:
  
   - А у вас стреляли?
  
   - Пару раз, - Пётр грустно улыбнулся и пожал плечами. На мгновение в его глазах Март увидел чёрные точки пустоты, словно новый знакомый о чём-то вспомнил. Но Петька тут же спросил в ответ:
  
   - Сводите меня на батарею? Завтра ведь тоже пойдёте туда фотографировать?
  
   - Что, уже всё разболтала? - ехидно поинтересовался Март у Гали. Девочка вздёрнула нос и тяжко вздохнула, всем видом показывая своё отношение к таким претензиям. Мартин же сказал, обращаясь к Петру:
  
   - Понимаешь, наша береговая батарея совсем не знаменита. Тут никто не воевал.
  
   - Знаю, - ответил Пётр. - Я вообще очень интересуюсь военными фортификациями. Мы с папой два года назад даже ездили в Крым, в Севастополь, чтобы посмотреть на бастионы. А год назад мне в интернете попалась давнишняя фотография со ржавым береговым орудием посреди леса. Я тогда очень удивился. А потом мы с папой нашли много интересного про форты Владивостока и линию укреплений до самого залива Владимира, где в годы русско-японской войны был затоплен крейсер "Изумруд". У вас тут столько интересного!
  
   Мартин с открытым ртом смотрел на Петьку во время этого рассказа. Он, конечно, тоже немало знал о линии береговой обороны юга Приморского края, но этот беженец из страны рядом с другим краем огромной России его поразил. Надо же, человек, живший так далеко, интересуется старыми руинами. Галя тоже оказалась удивлена. Втроём они принялись обсуждать планы на завтра. Конечно, в Марте ещё оставались какие-то сомнения, но с каждой минутой они рассеивались. Петька явно оказался настоящим.
  
   В жизни Мартин Пузов делил всех людей на три типа. Первый, самый непредсказуемый и опасный - взрослые. Они, конечно, бывают разные, но все без исключения словно забыли, что когда-то тоже были детьми. Разговаривая с ними на волнующие темы, следует соблюдать дистанцию, что ли. То, что для тебя важно, взрослые вполне могут посчитать никчемным и пустым. А то, что для тебя лишнее и мешает жить, для них вдруг может оказаться чуть ли не самым главным. Как, например, извечный спор Марта с родителями на предмет полезной еды. Дело в том, что мальчик терпеть не мог куриные яйца. Ни в каком виде. А мама с папой пребывали в убеждении, что для растущего ребёнка нет ничего важнее, чем сваренное вкрутую яйцо на завтрак.
  
   Второй тип людей для Мартина составляли "гопники". К ним он относил всех, кто так или иначе норовил испортить жизнь другим. Сегодняшние загонщики на батарее, например, были настоящими "гопниками". Не меньшим "гопником" Март считал и одного из дворников, по утрам подметавших дворы их микрорайона. Этот с виду добродушный дед с руганью гонял малышню, иногда внезапным нападением пугая до икоты особенно впечатлительных детей. Сколько уже родителей ходили ругаться в местный ЖЭК, но толку никакого.
  
   Третий тип людей Мартин любил больше всего. Потому что они - свои. Именно с такими он всегда находил общий язык, они не прогоняли от интересного разговора, звали помочь в ремонте автомобиля, помогали отстоять правду. Или даже имели в жизни какую-то свою Цель. "Свои" для Мартина - это те, кому жить на свете интересно. Себя он, конечно, относил именно к таким, как и Гальку. А сегодня ему повезло встретить сразу двоих таких. У Петьки точно в жизни есть Главное. У Тёмки просто что-то есть, пока неизвестное.
  
   А вокруг набухал тёплый вечер. Небо наливалось глубокой синевой, в траве заливались кузнечики, а в домах вспыхивали квадратики окон. Два мальчика и девочка договорились встретиться завтра на конечной остановке автобусного маршрута номер два, где Март и Галя сегодня уже были. А потом Мартин спросил у Петра:
  
   - Что за книга?
  
   - Владимир Лебеда, "Бриг "Звонкий". Читали? - спросил в ответ новый знакомый.
  
   - Нет, а о чём она? - оживился Март. У него дома на книжной полке стояли несколько книг этого автора, но такой не было. Галька тоже с интересом поинтересовалась:
  
   - Про пиратов книга?
  
   - Не, - ответил Пётр, - не про пиратов. Она о строении парусного корабля.
  
   - Скучная, наверно, - вздохнула Галя.
  
   - Это всякие там кили, юферсы, шкоты? - Март напряжённо вспомнил несколько морских терминов.
  
   - Точно! - обрадовался Петька. - Это же круто! Тогда, в Севастополе, мы с папой познакомились с ребятами из парусной флотилии. Они на маленьких яхтах ходят по акватории порта. Меня даже покатали, здорово было. Только я тогда ничего не понял из их слов. Вот и посоветовали мне почитать эту книгу. Они вообще с этим писателем дружат. Хоть ему и много лет. А у вас тут есть детская флотилия?
  
   - Нету, - вздохнул Март. - В далёком розовом детстве я хотел заниматься в таком клубе, да у нас тут уже много лет нет ничего такого. Была когда-то в лагере "Антарес", но там деньги кончились у хозяев, и её прикрыли. Папа говорит, до сих пор у них в ангаре "Кадеты" сложены. Они от старости уже ни на что не годятся.
  
   - Эх, жалко, - Петька даже загрустил. - А может, там можно какую-нибудь яхту выкупить и восстановить?
  
   - А ты сможешь? - поразился Март. Мысль ему чем-то даже понравилась.
  
   - Старший брат поможет, - уверенно сказал Пётр.
  
   - А твой отец? - спросила Галя.
  
   - Он остался дома, у него работа важная, - плечи Петьки поникли. - Он сказал, что ему намного спокойнее будет, когда мы уедем к родственникам на Дальний Восток России. Андрей, это мой брат, ему уже шестнадцать, очень не хотел ехать, но мама уговорила. А Варя пока маленькая ещё, ей всего пять лет.
  
   - Я спрошу у папы про яхту, - заверил Мартин. - Он журналист, у него много знакомых в городе. Он обязательно что-нибудь придумает. А ты много книг прочитал?
  
   - Ой, много, - протянул Пётр. - У нас в Украине осталась большая библиотека. Около тысячи книг. И все интересные. Их ещё мама с папой начали собирать, когда молодые были. Папа говорит, что дома должны быть только те книги, которые ты хотя бы раз захочешь перечитать.
  
   Мобильник в кармане шорт Мартина завыл дурным котом, выдав протяжный крик: "Ай, ма-а-а-а-а-а-а-ма-а-а-а!" Галька захихикала, а Петька захлопал ресницами. Март нехотя вытащил сотовый наружу, ткнул пальцем в сенсорный экран и чуть ли не заныл в микрофон:
  
   - Ну, мам! Я скоро!
  
   - Темно уже на дворе, - твёрдо сказала Дарья Николаевна на той стороне. - Провожай друзей и домой. Ты даже не обедал толком.
  
   - Хорошо, мама, - Март сбросил звонок, возвёл глаза к небу и выдохнул: - Э-э-э-х, домой пора.
  
   - Нам всем пора, - Галя вскочила с лавочки, на которой они втроём сидели. - Меня тоже уже потеряли. Петь, ты идёшь?
  
   - Да, иду, - ответил тот, а потом шёпотом спросил у Мартина: - Ты не против, что мы с Галей вместе пойдём?
  
   - Тю-у-у, - обрадованный Март аж заелозил на лавочке и так же шёпотом ответил: - Мы с детсада дружим. Как брат и сестра. Так что провожай.
  
   Он покровительственно кивнул и с самым серьёзным видом принялся отряхивать шорты на коленях. Всё-таки новый знакомый умудрился его немного смутить. Оказывается, с Галькой можно дружить не только как с давней подругой детства. Проглотив смешок, чтобы никого не обидеть, Мартин уже хотел было попрощаться, но тут Пётр задал неожиданный вопрос:
  
   - А твоя фамилия от паруса происходит?
  
   - В смысле? - Мартин даже насторожиться не смог. Хоть разговор свернул на его коварную фамилию, просто созданную для дразнилок, но при чём тут паруса? А Пётр продолжил:
  
   - Наполненная ветром часть паруса так и называется - "пузо".
  
   - Боюсь, что к морю его фамилия не имеет отношения, - съехидничала Галька. Март показал ей кулак и задумчиво проговорил:
  
   - Я не знал. Наверное, так и есть!
  
   - По-другому и быть не может, - уверенно сказал Петька. - Ты такой из себя попутный.
  
   От сравнения Март растерялся и не нашёлся с ответом. Мальчики пожали друг другу руки, и ребята разошлись в разные стороны. Гале и Петру предстояло ещё минут десять топать по микрорайону, но Мартин был уверен, что никаких неприятностей не случится. Очень уж Петька прямой и уверенный, что ли. Такие не отступят никогда. Откуда-то взялась непоколебимая уверенность, что с появлением этого стриженого мальчишки в жизни Мартина наступят какие-то странные, но интересные перемены. У Петьки Осинина оказалось даже несколько Интересов. Три из них сами по себе суперские: это форты, книги и паруса. А четвёртый интерес гарантировал, что они обязательно не только встретятся ещё раз, но и, вполне возможно, подружатся. Интересом этим стала Галька Ивочкина. Март тихонько засмеялся и вприпрыжку помчался к своему подъезду. Тёплый поздний вечер пушистым ветром обнял мальчика на несколько мгновений. А затем подтолкнул в спину, загоняя домой. Ведь завтра будет новый день, перед которым надо обязательно набраться сил.
  
  
  
   4. Репейный принц.
  
   Выпрыгнув из автобуса на конечной, Март сразу увидел Петьку, сидевшего на лавочке под козырьком остановочного павильона. Сегодня тот оделся в обычные треники и клетчатую рубашку, а на ногах синели старые кеды. Осинин читал всё ту же книгу, а возле его ног прямо в пыли валялся матерчатый рюкзак с нарисованным Дартом Вейдером из "Звёздных войн". Петька оторвал взгляд от книги и улыбнулся, словно увидел давнего приятеля. Мартин степенно подошёл к лавочке и уселся рядом. Словно они не расставались, Пётр раскрыл книгу на странице с рисунком, ткнул в него пальцем и сказал:
  
   - Смотри! Вот здесь схема строения корпуса. Я почему думаю, что можно какой-нибудь "Кадет" восстановить? Давно собрал из интернета кучу страниц с описаниями, да если ещё эту книгу использовать как справочник, у нас всё получится.
  
   - Я тоже вчера полазил по сети, - признался Март, - почитал. Мы ведь можем просто сами построить яхту. Было бы где. Папа сказал, что поспрашивает знакомых о лодочном гараже. Но ещё он сказал, что, если мы возьмёмся за такое, то бросать на полпути нельзя.
  
   - Это да, - вздохнул Петька. - Эх, взрослого бы найти, такого, чтобы помогал во всяких взрослых вопросах. Как у тех ребят в Севастополе. Там всё круто. Даже капитан порта за них.
  
   - У нас тут всех только деньги интересуют, - Мартин поджал губы. Вчерашний разговор с отцом, Сергеем Сергеевичем Пузовым, внештатным корреспондентом нескольких газет, сетевых медиастраниц и официальным представителем одного из известных телеканалов, оставил достаточно тяжёлый след в душе мальчика. Их с Петькой идею впереди ждали такие подводные камни, что ой-ой-ой! Сделать или починить яхту - это половина проблемы. А вот получить удостоверение капитана на суда малой парусности и зарегистрировать эту самую яхту... Государственная инспекция маломерных судов - серьёзная служба. И где учиться теории и практике хождения под парусом? В Находке ведь нет своей детской флотилии. Обо всём этом Март и рассказал Петру, сидя на лавочке автобусной остановки. Они оба сурово помолчали. И Петька сказал:
  
   - Хорошее дело всегда сложное.
  
   - Точно, - вздохнул Мартин.
  
   - А про "Кадет" с "Антареса" вы с отцом говорили?
  
   - Ага, - Мартин оживился, - возможно, всё получится. Папа сказал, что через спорткомитет города есть выход на владельца этих яхт. И он постарается всё разузнать.
  
   - Здорово! - Петька подскочил, несколько нервно засунул книгу в рюкзак и осмотрелся: - А где Галя?
  
   - Женщины обязаны опаздывать, - пожал плечами Март. - Мужчина должен терпеливо ждать и не бухтеть.
  
   Мальчишки рассмеялись. И как раз в это время на остановке появилась Галька. Девочка вновь нарядилась по-походному. И после "драсьти" она первым делом спросила:
  
   - Петь, а у тебя прививка от клещей есть?
  
   - Ой, нет, - растерялся он.
  
   - Тогда я правильно взяла вот это, - Галя вытащила из кармана брюк жёлтый баллончик с красноречивой картинкой многолапого страшилы, перечёркнутого жирной красной линией. - Давай, я тебя опшикаю.
  
   Они с Мартином с малолетства были привиты от самой опасной болезни дальневосточных лесов. А вот гость из далёкой Украины от энцефалита защиты не имел. Оставалось только репеллентами спасать. Конечно, лесные кущи возле города и баз отдыха постоянно обрабатываются санэпидстанцией, но бережёного бог бережёт, как говорит мама Галины, Мария Ивановна Ивочкина, сотрудница этой самой СЭС.
  
   Когда с обработкой Петьки было закончено, Галя спросила:
  
   - Так куда идём сегодня? Вчера так и не решили толком. На батарею, на капэ или на дот?
  
   - Я хочу на дот! - тут же встрепенулся Петька. - А может, всё сразу обойдём?
  
   - Не, не получится, - сказал Март и похлопал ладонью по чёрному матерчатому чемоданчику у себя на боку. Там лежал фотоаппарат. Мартин объяснил свой ответ: - Я буду фотографировать. Есть мысль кое-что сделать. Но я сначала попробую, а потом расскажу, хорошо?
  
   - Ладно, - Галя махнула рукой и сказала Петру: - Когда он фотает, то это надолго. Так что на доте застрянем на полдня точно.
  
   - И пусть, - Петька легко согласился с такой постановкой вопроса. - Мне везде интересно.
  
   - Тогда пошли, - сказал Мартин. - Чтобы к доту попасть, надо пройти не в долину, а по гребню слева от неё. Там, ближе к морю, дот и торчит.
  
   Троица не спеша пошла по улице, обсуждая Находку и то, какой это красивый интересный портовый городок. Минут через пятнадцать они взобрались по дороге на гребень. Впереди среди деревьев показалось здание красного кирпича. Остановившись, Март махнул рукой влево:
  
   - Нам туда, пойдём по гребню. Тут минут двадцать идти ещё.
  
   Галька и Пётр прервали свой тихий разговор о чём-то важном для них двоих. Девочка проворчала:
  
   - Надеюсь, тех вчерашних бомжей там не будет.
  
   - Каких бомжей? - удивился Петька.
  
   В кустах рядом с ними раздалось сопение, а потом под треск веток на дорогу со стороны конно-спортивного клуба выбрался знакомый Марту мальчик. Пузов обрадовано улыбнулся и протянул руку:
  
   - Привет, Тём!
  
   Артём Резванов сначала насторожился, а затем, узнав встреченных ребят, с тёплой улыбкой обхватил гибкими пальцами ладонь Марта. Смерив отстранённым взглядом Петьку, Тём сказал им с Галей:
  
   - Здравствуйте!
  
   Девочка подскочила к нему и сурово нагнула, вцепившись в волосы. Тём взвыл и стал отбрыкиваться с воплем:
  
   - Ты чего?!
  
   Март и Петька в немом изумлении уставились на спутницу. А Галина лишь прикрикнула:
  
   - Не дерись! У тебя тут куча репья. Где ты его только нашёл в таком количестве?
  
   - Ай! - дёрнулась жертва женского произвола, когда пальцы Гали потянули целый комок семян, застрявших в его волосах. - Так лес же!
  
   - Терпи, - непреклонно сказала девочка.
  
   - Терплю, - вздохнул Тём, окончательно смирившись с судьбой. В какой-то момент Марту даже показалось, что Артёму приятна забота девочки. Пётр с некоторым напряжением в голосе спросил:
  
   - А ты кто?
  
   - Это Тём, - представил вчерашнего беглеца Март. - Артём, это Пётр.
  
   - Оч... приятн... - пробурчал Тём, продолжая шипеть. Наконец, минуты через три, Галя отпустила его на волю. Мальчик тут же общупал свои волосы и облегчённо выдохнул:
  
   - Чуть скальп не сняла!
  
   - Тоже мне, индеец нашёлся, - надулась Галя. - А ты чего опять в шортах? По лесу в них ходить плохо, сплошные царапины будут. Да и клещи же...
  
   - Я привычный, - отмахнулся Тём. - И прививка есть. А вы куда?
  
   - Дот смотреть, - сказал Март. - Снова фотать буду.
  
   - А можно с вами? - в голосе Тёма скользнула звенящая нотка.
  
   - Конечно, идём, - ответила Галя. - Как твои головастики поживают?
  
   - Хорошо поживают, - улыбка у Тёмы вышла очень мягкая и задумчивая. - Они привет передавали.
  
   - Говорящие головастики, надо же, - Галя фыркнула и двинулась по гребню прочь от дороги, раздвигая заросли тонкой фигуркой. - Пошли уже, принц репейный.
  
   Петька и Март переглянулись и бросились следом, а за ними с шумом понёсся Тём.
  
  
   5. Пушки, которые никогда не стреляли.
  
   Старый дот смотрел амбразурами на море и лощину. За годы своего существования он повидал многое. Но всё это было каким-то незначительным. Впрочем, бетонный старожил морского побережья не огорчался. Хуже, если однажды всё-таки придётся выполнить своё предназначение. А сейчас, тёплым летним днём, по нему скакали детские ноги. И дот чуть позванивал от удовольствия. Его макушка топорщилась пучками травы, выросшей в трещинах бетона. Стоящие вокруг деревья приветственно шумели, помахивая ветвями и перешёптываясь листвой.
  
   Галя с тайной надеждой постоянно старалась попасть в кадр, на что Март всё сильнее ворчал и отгонял её в сторону. Он деловито отснял весь дот снаружи, пытаясь подобрать ракурс поживописнее. И теперь все четверо задумались, стоит ли лезть вовнутрь? Всё-таки старая постройка, пусть и военная. Наконец, после некоторых раздумий, они решили, что забираться внутрь не надо. Особенно отговаривал Петька. Он рассказал несколько фактов о том, как изнутри разрушаются фортификации. Послушав о торчащих кусках арматуры, готовых пропороть всё, что попадётся, ребята и пришли к выводу, что делать в доте нечего.
  
   Тём в очередной раз обошёл долговременную огневую точку, построенную ещё перед Великой Отечественной войной, забрался на его купол и уселся рядом с Мартом, листавшим на мониторе фотоаппарата получившиеся снимки. Галя дулась на фотографа недолго. Скоро и она присоединилась к мальчишкам, комментируя кадры. Только Петька замер на краю крыши дота, всматриваясь в сторону моря. После очередного всплеска обсуждения снимков он подошёл к компании и спросил:
  
   - А вы знаете, почему дот расположен именно так? Амбразуры смотрят на море и на долину.
  
   - Вроде бы... - Тём отвлёкся от просмотра кадров. - Это как-то связано с направлением стрельбы?
  
   - Да, это сделано для того, чтобы солдаты из дота могли организовать фронтальную и фланговую стрельбу по противнику. Если бы с моря пошёл десант, этот дот встретил их плотным огнём, - тихо сказал Петька.
  
   - Тут не только дот и батарея, - рассеянно сказал Март. - Вон там ещё капэ есть.
  
   Он махнул рукой на другую сторону долину, где такой же гребень переходил в широкий выступающий в море мыс. Галя возмущённо добавила:
  
   - Туда мы не пойдём! В другой раз.
  
   Петька притих, уселся рядом с новыми друзьями на камень и сказал:
  
   - Вы счастливые.
  
   - Это чем это? - удивился Тём. Март и Галя с интересом уставились на Петьку. - Тем, что тут есть эти руины?
  
   - Нет, - Петька помотал головой. - Тем, что они у вас никогда не стреляли.
  
   По спине Марта пробежал лёгкий озноб. Он всмотрелся в лицо приятеля, вспомнив, откуда он приехал и почему. Где-то там, далеко на западе, шла война. И там же остался петькин отец. Март даже представлять себе не хотел, что такое война. Но всё-таки понимание само ползло в голову. Когда "гопники" не оставляют выбора, "свои" и взрослые берутся за оружие, чтобы защитить себя и семьи. И нечего тут выдумывать что-то ещё. Правда всегда проста и не имеет оттенков.
  
   Петька потянулся с лёгкой улыбкой, а Тём спросил:
  
   - Откуда ты знаешь про эту стрельбу?
  
   - Когда сюда только приехали, мы с Андреем сразу нашли человека, с которым наш папа переписывался, когда мне надо было узнать про местный укрепрайон и линию береговой обороны. Дядя Витя мне многое рассказал и показал.
  
   - Что за дядя Витя? - несколько ревниво спросил Март.
  
   - Его фамилия Митрохин, он в Находке главный археолог и поисковик, - объяснил Пётр.
  
   - А, знаю! - Галя даже привстала. - Это те, кто ищет в сопках разбившиеся самолёты. Недавно по телевизору про них рассказывали.
  
   - И самолёты они ищут, и корабли затонувшие, и старые дома, железные дороги, места боёв времён Интервенции. У дяди Вити тут целый археологический клуб для старших ребят, - стал рассказывать Петька, а Март с удивлением понял, что не знает про родной город очень многого. - Дядя Витя рассказал, что прошлой зимой они нашли и похоронили экипаж советского бомбардировщика, который в шестидесятые годы прошлого века в тумане врезался в сопку. Они всё ищут. У них в клубе даже настоящий пулемёт "Максим" стоит, выкопали его в каком-то месте, где красные партизаны с белыми сцепились. Это где-то в районе Шкотово было. А осколков у них и гильз столько, что ого-го!
  
   Март понимающе покивал. История родного края, пусть и не специально, была ему немного знакома. И уж кино "Сердце Бонивура" он смотрел. Галя почти шёпотом спросила:
  
   - А про батарею эту что тебе рассказали? Тут тоже воевали?
  
   - Нет, в том-то и дело, - Петька подобрал камешек из-под ног и кинул его в кусты. - Вообще у вас тут много понастроено. В годы войны, как раз к столкновению с Японией и строили. В Приморье вообще весь берег раскопан и застроен фортами, батареями, полукапонирами, дотами. А здесь орудийную оборону берега с тыла поддерживал Сучанский укрепрайон с подземным штабом возле Екатериновки.
  
   - Так далеко? - удивился Март. Названное село находилось в десяти минутах езды от Находки, и там не было, по его мнению, ничего интересного. Вот, значит, как...
  
   - Да, дела, - протянул Тём.
  
   - Тут стояла девятьсот пятая батарея. Четыре огромные пушки, энергостанция для них и всей батареи и командно-дальномерный пункт. И ещё посёлок солдатский. Сейчас там только фундаменты остались. А дот, на котором мы сидим, был частью укрепрайона.
  
   Март почувствовал, как мучительно краснеет. Где это видано? Он живёт здесь и ничего такого не знает. А тут приезжий мальчишка рассказывает всё в подробностях. Ну да ничего! Мартин мысленно сжал кулаки. Он обязательно узнает обо всём этом как можно больше. Петька тем временем вскочил, показал рукой на долину и стал рассказывать с большим оживлением:
  
   - Тут всё можно поделить на две части. Вон там, на мысу, на вершине холма командно-дальномерный пункт. А сами орудия находились выше по этой лощине. За батареей стояли вспомогательные хозяйства - электрощитовые, резервуар для воды, всего одиннадцать различных объектов, не считая зданий жилого посёлка. Огневая позиция состояла из пяти заглублённых в землю бетонных штук - четырёх орудийных двориков и силовой станции. Они прикрыты с фронта бетонным бруствером - защитной стенкой толщиной почти полтора метра, верхний край которой раньше находился на одном уровне с поверхностью земли. Сейчас их слегка отсыпало и смыло, появились склоны. В каждом орудийном дворике стояла башенно-подобная открытая артиллерийская установка с орудием калибра сто восемьдесят миллиметров. Тут были и пороховые погреба, помещения для хранения зарядов и элеваторы для подачи снарядов и зарядов, вентиляционные установки и ещё много чего.
  
   Март слушал с открытым ртом. По словам Петьки выходило, что тут был настоящий оборонительный рубеж, как в старых фильмах о войне. Он вздохнул, соображая, кто из папиных знакомых может знать что-то об этом. Остро захотелось так же поразить Петьку, как он только что это сделал. А Пётр продолжал рассказывать. И его слушали, затаив дыхание.
  
   - Относилась эта батарея к пятьдесят второму Отдельному артиллерийскому дивизиону. И её построили, чтобы прикрыть подступы к заливу Америка с юга и запада, и подходы к заливу Восток с юга и юго-запада. Командный пункт этой батареи отличался от обычного тем, что имел две сборных броневых рубки с визирами.
  
   - Ой, а визиры это что? - влезла Галька.
  
   - Оптика для наблюдения и определения расстояния, - объяснил Март. Ему этот термин оказался знаком по причине увлечения подаренным фотоаппаратом. Петька солидно подтвердил:
  
   - Ага, точно. Одна рубка нужна была для управляющего огнём, вторая для командира всего артдивизиона. Также на командном посту была лёгкая броневая башня для дальномера, а позднее там же построили бетонное основание локатора орудийной наводки. Пушек, конечно, уже нет. Их порезали на металл в девяносто седьмом году, а батарея и сейчас растаскивается на металл.
  
   - Так вот что те бомжи тут делали, - догадался Март.
  
   - Дядя Витя сказал, что нижнее соединение между отделениями, он назвал его заглублённой потерной, частично затоплено. И ещё тут, на батарее, очень опасно. Много открытых люков и колодцев, ведущих в подземную потерну. Воры в своё время стащили крышки. А падать почти десять метров. Сразу насмерть, особенно из-за торчащей арматуры и железного хлама в стенах.
  
   Тём вдруг вскочил, виновато глянул на друзей и ускакал в кусты ниже по склону, мелькая среди зелени яркой рубашкой. Все понимающе отвернулись - дело явно не терпело отлагательств. Когда он вернулся, Галя с самым мирным видом спросила:
  
   - Надеюсь, мышкина норка не пострадала?
  
   - Не, - мотнул вихрами Тём, улыбаясь во все зубы. - Обиженных мышек нет.
  
   - Петь, а какие ещё у нас тут есть форты? - спросил Март.
  
   - Тут фортов нет вообще. Это во Владивостоке целая система бастионов с береговой артиллерией. Вот там пушки постреляли в русско-японскую войну. И то не все, - ответил Петька, повернувшись спиной к долине. - Мне запомнилось, что во Врангеле, на мысе Каменского, часовня стоит прямо на остатках другой батареи... Тут у вас очень много таких мест, даже прямо в городе.
  
   - Ой, а время-то как пролетело! - подскочила Галя. - Обед уже прошёл.
  
   - Правда, что ли? - Тём аж вытянулся, вглядываясь в небо, а потом грустно сказал: - Мне пора. Я и так опоздал. Увидимся! Завтра вы сюда придёте?
  
   - Мы на командный пункт пойдём, - сказал Март.
  
   - А во сколько? - с тревогой спросил Тём. Его явно что-то беспокоило.
  
   - Так же утром, - сказала Галька. - Ты приходи. И привет головастикам!
  
   - Обязательно! - уже убегая, крикнул Тём и растворился среди деревьев, скрывшись в сторону дороги. Петька проводил его любопытным взглядом и спросил:
  
   - А он вообще кто?
  
   - Мы вчера тут познакомились, - ответил Март и рассказал о погоне с преследованием. Петька отреагировал бурно:
  
   - Ничего себе! Жаль, меня не было! Надо было им накостылять.
  
   - Культурные люди кулаками не машут, - назидательно сказала Галя.
  
   - Они языком машут, - фыркнул Март. - Как ты вчера ругалась! Я даже запомнил несколько слов.
  
   Девочка покраснела и замахнулась на друга кулачком со словами:
  
   - И вовсе я не ругалась!
  
   - Ой, ладно вам, - вступился за девочку Петька, вызвав у Марта понимающую улыбку. Галя же решила быть вредной до конца. Она сложила руки на груди и отвернулась, громко сказав:
  
   - Тоже мне, защитник.
  
   - Так мы идём? - мирно спросил Март, сползая с полуразрушенного купола дота.
  
   Вскоре все трое пошли по следам Тёма. Пора было возвращаться домой. А то родители уже наверняка потеряли и ищут с собаками. Бережно придерживая кофр с фотоаппаратом, Мартин с грустинкой думал о том, как же мало они, местные, знают о родных местах. Ну а раз такое дело, можно и побольше разузнать, так ведь? И он обязательно узнает.
  
  
   6. Суровые улицы приморского городка.
  
   Возле автобусной остановки околачивались вчерашние загонщики. Несмотря на скоротечное знакомство, Март сразу узнал Михаила и его компанию. Галька тоже их заметила и напряглась. Петька насторожился и спросил у Мартина:
  
   - Это кто? Вы их знаете?
  
   - Они вчера гоняли Тёма, - спокойно ответил Март, внутренне готовясь к непростому разговору с "гопниками". То, что беседа неизбежна, стало понятно, как только Миша увидел их троицу и направился навстречу. Его гвардия потянулась следом. Пути ребят пересеклись в паре метров от остановки. Миша лениво осмотрел сначала Мартина, потом Гальку, а затем его липкий взгляд остановился на Петьке. Герыч нехорошо улыбнулся и с ленцой спросил:
  
   - А это что за мальчик? Ты кто?
  
   - Я тебя не знаю, парень, - уверенно ответил Пётр. - И не думаю, что хочу знакомиться. Шагай, куда шёл.
  
   - Хамишь, - Миша даже слегка оторопел, но быстро взял себя в руки. - Разговор есть, детки.
  
   - Говори, - отозвался Март, задвигая кофр на лямке за спину.
  
   - Покажи девайсик-то, - Миша протянул руку с явным намерением пощупать мартову ношу. Наверное, привык, что перед ним обмирают. Но на этот раз Герыча ждал сюрприз. Март сделал шаг назад и спокойно сказал:
  
   - Грабли убери, а то обломаю.
  
   - Грозный ребёнок, - Миша ухмыльнулся, тоже отошёл в сторону, а вот его подручные решили, что настал их черёд. Что случилось дальше, никто не понял. Один из "гопников" улетел на заросший травой пригорок возле остановки, а второй застыл с немым вопросом в выпученных глазах. Он держался за лицо ладонью, из-под которой закапала юшка. Третий поспешил отойти на безопасную дистанцию. Март с восхищением уставился на Петьку, который успел закрыть собой их с Галькой. А потом в нём проснулась справедливость. Это уже вообще никуда не годится! Он никогда не прятался за спины других!
  
   Март снял с плеча кофр и протянул Гале со словами:
  
   - Подержи, пожалуйста.
  
   Девочка машинально взяла фотоаппарат, но почти сразу же сказала:
  
   - Мартин, не надо...
  
   - Вот ещё, - мальчишка обогнул Петьку и стремительно бросился к Мишке. Тот только и успел, что ойкнуть, как улетел в траву. Уже оттуда он завопил:
  
   - Ты чё, совсем сдурел?! Я тебя трогал?!
  
   - Забирай своих гавриков и двигай отсюда, - сказал Март, спрятав за спину подбитую руку. Хотелось прыгать и пищать. Кто ж знал, что это так больно - дать в зубы наглецу. А ещё Марта переполняло чувство собственной правоты. И впервые в жизни он понимал, что поступил по-настоящему правильно. Мишка выбрался из травы и быстро пошёл прочь, забыв про спутников. Те потянулись следом. Лишь уцелевший напоследок брякнул что-то про грядущие встречи и пожелание не ходить одному. Мартин проворчал:
  
   - Я мстю, и мстя моя страшна.
  
   - Мартин! - к нему подскочила Галя. - У тебя рука ободрана!
  
   - Сейчас пройдёт, - пятиклассник зашипел и затряс ладонью. - Уй, как больно!
  
   - Здорово! - серьёзно сказал Пётр. - Ты молодец!
  
   - Мартик, тебе очень больно? - сочувственно спросила Галя.
  
   - Терпимо, - геройски отмахнулся Март. - Сам от себя не ожидал...
  
   - Вы чего тут хулиганите?! - раздался рядом визгливый женский голос. - Избили мальчиков и стоят довольные!
  
   Март даже обалдел от такого заявления и обернулся посмотреть, кто же это такой справедливый? Метрах в десяти от них стояла худая женщина в скучно-сером платье. Её ярко-морковные волосы торчали во все стороны, словно она только что бежала по ветру. Серые глаза высокомерно смотрели на ребят, а правая рука крепко сжимала ручки старой кожаной сумки. Друзья переглянулись и быстро пошли прочь от остановки. Несправедливо, конечно, но по своему опыту Март знал, что со взрослыми лучше не связываться лишний раз. Что бы ни сказал, будешь неправ. А на сегодня с него хватит скандалов. Упрямым героям детских книг, готовым стоять до конца, легче - там обязательно есть взрослые, способные постоять за детей. Хотя бы поддержать...
  
   Март остановился. Странная мысль проникла в голову: а почему он побежал? Нет, всё понятно, логика, правильность... Но зачем бежать? Рядом остановились Галька и Пётр. Март забрал у девочки кофр, водрузил на место лямку, развернулся и спокойно пошёл обратно к остановке, где наказующим изваянием так и высилась недовольная тётка. А внутри у Марта что-то рождалось, такое непривычное и упрямое. Он подошёл к женщине и спросил:
  
   - Это вы нам?
  
   - Нет, вы только посмотрите! - торжествующе заголосила женщина. - Избили бедных ребят, так ещё и пререкаются!
  
   - Мы ещё не пререкались, - присоединился к разговору Петька. С другой стороны от Марта возникла Галя. Она тоже решила высказаться:
  
   - Они хотели отобрать фотоаппарат!
  
   - У кого стащили, признавайтесь?! - голос женщины стал переходить в визг. Рядом остановились несколько других взрослых.
  
   - А почему вы решили, что мы его стащили? - Петька наклонил голову влево, с искренним интересом разглядывая обвинительницу. Март же решил, что настал третий момент, когда нельзя давать кому-либо делать правильные вещи за него. Хватит и того, что Петька лучше него знает историю Находки и намного лучше умеет драться. Он шагнул вперёд и сказал:
  
   - Мы защищались! Нельзя, что ли?
  
   - Для этого человеку дано богом умение говорить, - назидательно ответила женщина, поджав губы. Но в её глазах мелькнуло беспокойство. Мартин с весёлым изумлением вскинул брови:
  
   - То есть подставить вторую щёку? Простите, но это философия рабства.
  
   - Ишь, умный сыскался! - вспылила женщина. - Сначала вырасти, потом права качай, молоко ещё не обсохло на губах.
  
   - Пошли, ребята, - Галя успокоилась, услышав банальные слова взрослой.
  
   - Айда, может они ещё недалеко ушли, - согласился Петька.
  
   Женщина растерянно посмотрела на Мартина и сказала:
  
   - Что же вы... Они же детдомовские!
  
   В душе у Марта что-то ёкнуло, но тут же мальчик ощутил желание рвануться вперёд, с головой ныряя в ясное понимание неправоты ситуации. Он решительно сказал:
  
   - И что? Им теперь всё можно? Можно быть зверями?
  
   - Но они же сироты... - совсем потерялась собеседница. Что-то нехорошее и злое заклубилось в её глазах, а затем она вновь перешла на крик: - Совсем распустились! Куда смотрят ваши родители?!
  
   - Они смотрят в правду, - отрезал Мартин. И они с друзьями двинулись прочь от остановки. Некоторые из ожидающих автобус делали вид, что вокруг тишина и покой, а некоторые с кривыми ухмылками смотрели на ребят. Петька через несколько шагов пробормотал:
  
   - Вот так и у нас. Люди творят плохое, а остальные делают вид, что всё хорошо. Все боятся. И дрожат за свои шкуры.
  
   - Не говори так! - почти крикнула Галя. - Ведь есть те, кто борются.
  
   - Есть, - на лице Петра появилась улыбка. - Как мой отец.
  
   - А ты где так научился драться? - спросил Мартин, правая рука которого всё ещё ныла от неумелого удара.
  
   - Мой папа кадровый офицер украинской армии, командир части, - Петька исподлобья глянул на ребят, словно проверяя реакцию. - Он и научил меня защищать себя и друзей.
  
   - Здорово, - Март с завистью вздохнул. - А мой отец и сам подраться не любит и мне запрещает.
  
   - Это зря, - посочувствовал Петька. - Совсем беспомощным быть нельзя. Как же тогда бороться за справедливость? Таким Мишкам только дай волю, все наплачутся.
  
   - Точно, - согласился Мартин. После некоторого молчания Галя вдруг остановилась и спросила:
  
   - А вы обратили внимание на то, что хулиганы из детского дома?
  
   - И что? - удивился Март.
  
   - Может быть Тём тоже оттуда? - предположила девочка. - Потому и не рассказывает ничего?
  
   - Он же сказал, что живёт в частном секторе в Рыбном Порту, - Мартин даже засопел. А ведь может быть. Очень даже!
  
   - Мало ли кто что сказал, - покивал Петька. - Я вот тоже не всем говорю, что мой отец украинский военный. Начнут всякое говорить, ругаться. А он вовсе и не пошёл на Донбасс. И свою часть оставил в стороне. То ли переформирование начал, то ли учебные сборы. Не знаю точно. Но он говорит, что умные люди ещё скажут своё слово.
  
   Мартин молча протянул ему руку. Пётр так же в тишине пожал её. Галька насуплено проворчала:
  
   - Надо проверить насчёт Тёма.
  
   - Зачем? - спросил Март. - Раз он не хочет говорить об этом, значит, так надо. Потом сам расскажет.
  
   - Галя права, - тут же откликнулся Петька. - Если они с этими... из одного детдома, то у Тёма, наверное, постоянные стычки с ними и проблемы. Надо ему помочь.
  
   Март чуть не покраснел. И как ему самому это в голову не пришло. "Тоже мне, благородный нашёлся..." - подумал он про самого себя. Галя спросила:
  
   - Тогда возвращаемся на остановку? Автобус ждать.
  
   Они втроём двинулись обратно. Мартин вырвался вперёд, увидев, как к остановке подкатил бело-синий транспорт. Через секунду девочка и два мальчика уже неслись со всех ног. Водитель ждать не будет.
  
   7. "Ты не такой!"
  
   Путь наверх по распадку, застроенному панельными и кирпичными многоэтажками, промелькнул как-то очень просто и быстро. Им было не привыкать носиться по улицам Находки, растянутым по склонам сопок. Наконец, перед ними появился побеленный бетонный забор, обсаженный акациями и молодыми тополями. Кое-где мелькали и кусты вишни. За забором на старой детской площадке копошились несколько мальков лет по шесть или семь. Ребята прошли в калитку и через пару секунд остановились возле горки, по которой катались два пацанёнка в невзрачных серых одёжках. Один из них, рыжий и конопатый, с довольной улыбкой съехал прямо под ноги Петьке и серьёзно уставился на мальчика. Март шагнул поближе к Петру, протянул руку и сказал:
  
   - Привет.
  
   - Здравствуй, - ответил пацанёнок и пожал протянутую ладонь.
  
   - Меня Март зовут, а тебя? - Мартин усилием воли подавил в себе желание присесть на корточки. Зачем так снисходительно относиться к нормальному человеку? Любитель кататься на горке задумчиво наклонил голову вправо и сказал:
  
   - Горька. А вам чего?
  
   Рядом с Егором приземлился второй мальчишка. Его путаные чёрные давно не стриженые волосы торчали во все стороны жёстким веником, а карие глаза настороженно смотрели то на Петьку, то на Мартина. Он почти сразу выдал:
  
   - Чего пристали? Щас Тёма позовём! Он вам покажет!
  
   - А нам он и нужен, - сказала Галя. Она-то не постеснялась присесть рядом с воспитанниками детдома. - Можете его позвать?
  
   - Ага, я быстро! - выпалил Горька и умчался к двухэтажному дому, обшитому зелёным сайдингом. Петька сказал:
  
   - Марта ты уже знаешь, я Пётр, а это Галя. А тебя как зовут?
  
   - Славка, - в голосе мальчишки тепла не прибавилось, но и насторожённость слегка улеглась. - А зачем вам Тём?
  
   - Мы его друзья, проведать пришли, - ответила Галя.
  
   - Тогда я знаю, кто вы, - уверенно сказал Славка. - Тём рассказывал. Это у тебя фотоаппарат?
  
   Он ткнул пальцем в сторону кофра, который болтался на боку Мартина. Будущий фотохудожник улыбнулся и ответил:
  
   - Да, фотик. Хочешь, тебя сфотографирую?
  
   - Пфе, - фыркнул Славка. - Всё равно потом фоток не будет.
  
   - Почему? - удивился Март.
  
   - Так вы больше не придёте, - уверенно сказал Славка. - Никто второй раз не приходит.
  
   К разговаривающим подошли третий мальчик и девочка. Русоволосый пацанёнок, облачённый в безразмерные шорты, майку и резиновые сапоги, деловито спросил:
  
   - Чего надо?
  
   Его маленькая ладошка твёрдо сжимала пластмассовую лопатку для песка. Девочка с тёмными аккуратно заплетёнными косичками и голубыми глазами, так же наряженная в платье на размер больше, чем надо, бесстрашно сказала:
  
   - Будете обижать Тёма, мы вам устроим!
  
   Март с Петром переглянулись. Такая агрессия со стороны маленьких сказала им больше, чем все стычки с Мишкой и его компанией. Похоже, Тёму действительно тут несладко. Тем временем из здания детского дома показался Егорка в сопровождении всё такого же яркого Артёма. На мгновение их знакомый застыл на крыльце, а потом сбежал по ступенькам и примчался на площадку под возмущённые вопли Егора, отставшего на несколько шагов. Остановившись рядом с ребятами, Тём негромко сказал:
  
   - Это вы.
  
   - Это мы, - согласилась Галя. - Ну и зря ты нам не сказал.
  
   Все понимали, о чём она, так что ответа не требовалось. Но Тём улыбнулся и твёрдо произнёс:
  
   - Я бы потом обязательно рассказал.
  
   - Так это и есть твои головастики? - поделилась догадкой Галя.
  
   - Ага, старшие ребята их часто обижают, а я защищаю, - Тём подхватил сопящего Егора за подмышки и посадил себе на шею. Тот довольно закричал:
  
   - Н-но, лошадка!
  
   Тём засмеялся и проскакал с наездником на плечах большой круг по площадке, после чего ссадил малыша на землю. Горька, довольный без меры, умчался вместе с друзьями к пластиковой стенке из колец и ступенек. А Март спросил у Артёма:
  
   - Они тебя тоже защищают?
  
   - Они вообще молодцы, - Тём заулыбался. - Славка обстоятельный, Горька добрый и шкодный, Нина всех строит, а вот Митька ещё злой. У него мама сильно пьёт, и его ей не отдают. Но я пока уговариваю не бежать. Тяжело им там.
  
   Стало понятно, что относится он к малышне, как к братишкам и сестрёнке. Петька вздохнул и сказал:
  
   - А мы пришли тебя проведать. Сегодня опять встретили этого Мишу с его приятелями.
  
   - Они хотели забрать фотоаппарат, пришлось дать Мишке в зубы, - похвастался Март.
  
   Тём помрачнел, а Галя очень серьёзно спросила:
  
   - У тебя теперь неприятности будут?
  
   - Да нет, - пожал плечами Артём. - Как обычно. Подловят в углу где-нибудь... Не в первый раз, отмахаюсь.
  
   - Прости, - смутился Март.
  
   - Всё нормально, - Тём снова улыбнулся. - Что ж теперь, фотик им отдавать, что ли? Правильно всё сделали.
  
   Он помолчал и осторожно спросил:
  
   - А вы теперь придёте ещё?
  
   - Обязательно! - сказал, как отрезал, Петька. - И ты не теряйся. Завтра приходи, встретимся там же, где сегодня. Мы пойдём на командный пункт.
  
   - Конечно, приду, - в голосе Тёма появились нотки отстранённости и смущения.
  
   Март откуда-то понял, что новый друг может и не появиться по какой-нибудь причине. От смущения или боязни. И сказал:
  
   - Ты не думай о всяком таком. Детдомовский не значит плохой. Ты не такой, как этот Мишка.
  
   - Приходи завтра, мы будем ждать, - добавила Галя.
  
   - А у вас тут какой распорядок? - спросил Петька. Тём сунул руки в карманы шорт и качнулся с пятки на носок, после чего сказал:
  
   - У нас тут сейчас тихий час уже. Но мне разрешают присматривать за малышнёй. Этих бойцов трудно уложить.
  
   - Не бьют? - настороженно спросил Март.
  
   - Пусть только попробуют! - вскинулся Тём. - Я им такой тарарам устрою!
  
   - Артём, кто эти ребята? - донёсся с крыльца мужской голос. Компания разом обернулась и увидела в дверях здания худого седого мужчину с аккуратной бородкой клинышком, одетого в мятый серый костюм. Март тут же выступил вперёд и сказал:
  
   - Здравствуйте!
  
   - Вам, молодые люди, на территории детдома находиться нельзя, - несколько неприязненно ответил мужчина.
  
   - Владимир Нуриевич! - тут же встрял Артём. - Это мои друзья, они пришли меня проведать.
  
   - Провожай гостей и заводи младших в дом. Скоро подъём и полдник.
  
   Сердитый мужчина развернулся и исчез внутри здания, а Тём виновато сказал, глядя почему-то в глаза Марту:
  
   - Это директор. Он неплохой. Только нервный очень и часто болеет. Город детдому совсем мало помогает. А на него постоянно всякие гадости пишут старые бабки из соседних домов.
  
   - Это какие гадости? - не понял Март.
  
   - Потом расскажу, - смутился Артём. - Завтра на батарее.
  
   - Я тебе за забором объясню, какие гадости обычно пишут в таких случаях, - с лёгкой насмешкой пообещал Петька. И Март почувствовал, что объяснение не будет приятным. В памяти сами собой всплыли всякие истории про дядек возле школ и пропавших детей.
  
   - Ой, блин, - вырвалось у него. Март сморщился, - Фу...
  
   - Вот, а говоришь, не знаешь, - закрыл тему Петька. - Ладно, Тём, нам пора, а ты обязательно завтра приходи!
  
   - Пока! - сказал Артём и пошёл к стайке шестилеток, где тут же поднялся вой, присущий всем малолетний "нехочухам" в каждой стране. У Марта настроение стало непонятное такое, словно он прикоснулся к чему-то малоприятному и скользкому. Всё-таки детский дом не самое лучшее место на свете. Любопытство, конечно, подначивало его спросить Тёма о родителях, но совесть заставила промолчать. Они с Петром и Галей вышли за забор и стали медленно спускаться по крутой улице к главному городскому проспекту, тянущемуся вдоль морской бухты. Говорить в общем-то было не о чем. Но молчание ребят было не менее красноречиво, чем всякие слова. Все трое понимали, что теперь ни за что не забудут каждый день приходить к Тёму туда, где вроде бы дом, но на самом деле - что-то совсем другое. У Марта в душе плавали нотки облегчения, что ему-то повезло не оказаться в этих стенах. А ведь шанс был. Когда год назад родители едва не погибли. Прошлым летом журналист Сергей Пузов с женой попали в большую аварию на своём стареньком японском джипе. Все знакомые тогда говорили, что Сергей и Дарья родились в рубашке... А по мнению Марта, в рубашке родился он. Потому что папа и мама остались живы и относительно здоровы. Когда его забрали из детского оздоровительного лагеря, рассказав о случившемся, мальчика охватил холодный липкий страх. Оказалось, что жизнь далеко не так безмятежна, как он думал. Проклятые "гопники" ждут за каждым углом, за каждым поворотом жизни, только и дожидаясь возможности причинить горе. Как тот водитель, выехавший в рейс в состоянии опьянения на китайском самосвале, у которого по пути лопнула из-за перегрузки одна из подъёмных стоек, отчего грузовик на дорожной петле повело и опрокинуло. К счастью, машину родителей Марта лишь задело краем кузова. Но и этого хватило, чтобы джип улетел в кювет вверх колёсами. Отец тогда сломал руку и разбил голову, хоть и был пристёгнут. А мама, сидевшая за рулём, потом долго ещё лечила рёбра. Но ведь всё обошлось? Март даже на мгновение остановился. Но в другой раз может не обойтись! Слишком много на свете таких вот "случайностей". Мальчик чихнул, наверное, от пыли, носимой ветром по улице, и помчался догонять друзей. Морской ветер упруго встретил лёгкое тело с бешено бьющимся внутри сердцем, не давая оступиться и упасть на потрескавшийся асфальт.
  
  
  
   8. Пыльная дорога к морю.
  
   Новый день принёс Марту огорчение прямо с утра. Когда он проснулся и ещё сонным взглядом смотрел в окно, где разгоралось утро, в комнату заглянула мама и спросила:
  
   - Ты отца провожать идёшь?
  
   - Как это? - вскинулся Мартин, подтянул сползшие пижамные штаны и ломанулся к двери, едва не сбив Дарью Николаевну с ног. - Пап, ты куда?!
  
   Отец, уже собранный, стоял в прихожей. Сергей Сергеевич развёл руками:
  
   - Командировка срочная. Вернусь только завтра днём.
  
   Март огорчённо ткнулся носом отцу в карман рубашки. Он не любил все эти командировки. Но что поделаешь. Отец отстранил сына, взяв за плечи, и с улыбкой сказал:
  
   - Не пыли, Мартище. Вернусь, расскажу, куда и зачем ездил. Всё, пока, мои хорошие.
  
   Когда за ним захлопнулась дверь, Дарья Николаевна вздохнула и спросила:
  
   - Чем завтракать будешь? Чай с баранками или каша?
  
   - Чай, конечно, - торопливо сказал Март, не терпевший эти заварные каши из хлопьев. - А почему папа вчера не сказал про поездку?
  
   - Да ему ночью позвонили, - объяснила мама.
  
   - Как всегда, - Март посопел и отодвинул в сторону проклюнувшееся плохое настроение. - Я сегодня опять с фотиком пойду на Тунгус. Мы с ребятами на мыс собрались, где капэ стояло.
  
   - Кошмар! - всплеснула руками директор рекламного агентства. - Мы тебя совсем запустили! В бродягу превращаешься! Марш умываться и на кухню.
  
   Почистив зубы и поплескав в лицо прохладной водой, мальчик быстро переоделся в своей комнате в привычную уличную амуницию и примчался на кухню, где его уже ждал свежий лимонный чай, несколько мягких баранок на блюдце и пять кусков варёной колбасы прямо на разделочной доске. Бармоглот сидел под столом в твёрдой уверенности, что очень полезный сын хозяйки выделит ему пайку вкуснятины. Март не обманул его ожиданий. Пока чёрный котяра лакомился пластиком колбасы, мальчик быстро умял нехитрый завтрак, схватил с журнального столика в зале кофр с фотоаппаратом и подскочил к маме, сидевшей за трельяжем. Она наводила боевую раскраску бизнес-леди, но это не помешало ей подставить щёку под сыновний поцелуй. Дарья Николаевна только и успела сказать в спину убегающего сына:
  
   - Аккуратней там, Март! Ты нам нужен живой и здоровый!
  
   Мальчик вбил ноги в расхлябанные кроссовки и выскочил на лестничную площадку, засунув в карман джинсов, обрезанных под коленями, ключи от квартиры. Дверь хлопнула, ноги сами скатили Марта по ступенькам со второго этажа на улицу, и пятиклассник вырвался на свободу. В восемь утра воздух был ещё напоен прохладой и морской свежестью. Так что лёгкая пробежка ко Второму Южному микрорайону из Первого оказалась очень кстати. Март согрелся и набрал новых снимков машин и пешеходов. Это только дети всё лето отдыхают, а взрослые спешили на работу.
  
   Добравшись до конечной остановки второго маршрута, мальчик с сомнением потоптался в павильоне, извлёк из заднего кармана штанов давно хранимый мелок и нарисовал на брусчатке толстую стрелу в сторону дороги на Тунгус, приписав рядом буквы "Март-ИЖ". Галька поймёт, что он будет ждать возле конного клуба. Торчать в городе у Марта не было ни сил, ни желания. И он быстро пошёл к знакомому просёлку. Через какое-то время, очутившись возле красного здания дирекции "Иппожанра", юный фотограф осмотрелся и занялся тем, о чём прочитал вчера вечером в сети. Если он собирается свою жизнь связать с фотографией всерьёз, то надо учиться всяким штукам и эффектам. И сейчас Март решил потренироваться в макросъёмке. То есть снимать всякую мелочь как можно крупнее и красивее. А запечатлеть этим утром в лесу было что.
  
   В погонях за ранними бабочками, зонтичными цветами, перистыми листьями травы и прочими разностями время пролетело незаметно. Так что Марту даже показалось, что позвали его слишком скоро. Петька с Галей стояли возле входной двери в клуб. Осинин встретил Марта вопросом:
  
   - Тём приходил?
  
   - Нет, - ответил Март, пряча фотоаппарат в кофр. - Он разве не с вами?
  
   - Привет, - сказала Галька. - ты здорово придумал с указателем. Мы сразу догадались, где тебя искать. Давайте оставим Тёму такой же здесь на стене. Он догадается, что мы на капэ и придёт.
  
   - Может, лучше подождать? - усомнился Март. Что-то его сильно беспокоило, но понять, что именно, он не мог.
  
   - Хорошо, подождём, - согласился Пётр. - Чего фотик спрятал? Показывай, чего наснимал.
  
   Март с готовностью полез в уже застёгнутый кофр. Разглядывание фотографий заняло ещё с полчаса. Тёма всё так же не было. Это всех расстроило. Галя вновь предложила нарисовать стрелку и пойти на КП. Но Петька не согласился. Он сказал:
  
   - Вместе же собирались пойти, с Тёмом. Значит, так и пойдём, когда он прибежит.
  
   Март внёс свою лепту:
  
   - Конечно, так и сделаем.
  
   - И чем тогда займёмся? - неуверенно спросила Галя.
  
   - Вниз пойдём, - уверенно заявил Март. - К морю, давно не купались. А поснимать я и там могу.
  
   - Точно! - решительно сказал Петька. - Нарисуем ему ориентир на море.
  
   Они втроём решили, что писать надо не просто буквы, а слова. В итоге на красной стене клуба появилась надпись: "Тём! Мы на море! Через батарею! М.П.Г." Полюбовавшись на результат художественных усилий, ребята двинулись дальше по дороге, а в районе орудийных двориков пошли по тропе вниз по лощине, туда, где далеко внизу синело тёплое летнее море.
  
   На песчаной полосе, истоптанной и замусоренной, их ждал неприятный сюрприз. По берегу брели старые знакомые. Мишка и его приятели тоже увидели троицу, но подходить не спешили. Только минут через пять, когда Март с Петькой уже решили, что всё в порядке, к ним с Галей подошёл сам Михаил. Он ехидно поздоровался:
  
   - Чё, братаны, решили лягушек попугать?
  
   - Да уж не боимся ноги замочить, - парировал Март, демонстративно разглядывая скулу хулигана, куда вчера пришёлся его неловкий удар. Ссадина на щеке согрела мятежную душу мальчика. Всё-таки не зря махал руками. Мишка миролюбиво вскинул руки:
  
   - Ждёте кого?
  
   - А что? - настороженно спросила Галя.
  
   - Тёмочку-то вчера наказали за то, что в тихий час с вами болтался, а не за малышнёй следил, - сообщил Мишка.
  
   - Врёшь, как дышишь, - сказал на это Петька. - Ваш директор не совсем сумасшедший.
  
   - А это Ниналовна постаралась, - хулиган ухмыльнулся. - Завуч по учебной работе. Она всегда на него наезжает. Говорит, директорский любимчик. Очень уж директор любит с ним в кабинете болтать о том, о сём.
  
   - И что? - спросил Март. - Убудет с неё, что ли?
  
   - А она на его место хочет, - сказал Мишка так, словно дал ответы на все вопросы. Внезапная догадка чуть не ослепила Мартина. Он подобрался и скучным голосом спросил:
  
   - Ты это на что намекаешь?
  
   - Ни на что я не намекаю, - невинно улыбнулся Мишка. - Но имейте в виду, ваш Тёмочка тот ещё пацифист. Он с такой радостью бежит к Нуриевичу, что аж пятки сверкают. А сегодня так вообще директор взял его с собой куда-то. Они поехали рано утром. После обеда вернутся, сказали.
  
   - А, то-то вы так разгулялись. Эта ваша Ниналовна позволяет СВОИМ любимчикам очень многое, как видно, - на лице Петьки возникла кривая ухмылка. Мишка прищурился и сказал:
  
   - Ты, мальчик, не хами. Наваляем за милую душу.
  
   - Как вчера, что ли? - Март даже подался вперёд. Хулиган скучающе ковырнул ногой песок и ответил сквозь зубы:
  
   - Повезло вам просто. Резвые вы. Сейчас так не прокатит.
  
   - Ничего, мы постараемся, - пообещал Петька, склонив голову набок. - Иди уже. А то вежливость кончается.
  
   - Ну, ну, - Мишка лениво шагнул в сторону. - Ещё встретимся. Вы уж по одному не ходите, деточки.
  
   - Иди, иди, дядя, - сказал Март. Он не стал говорить банальностей про "добавить на вторую щёку". Всё и так было понятно.
  
   Мишкина компания неторопливо удалилась по пляжу в сторону мыса, где на холме возвышался КП батареи. Настроение ребят окончательно испортилось. Нехорошие намёки шпаны всё-таки достигли своей цели. Конечно, ни о чём ТАКОМ друзья и помыслить не могли, но факт самих слухов заставил их задуматься. Надо было что-то делать. Эти хулиганы так просто Тёма не оставят. Да и странная заведующая... Если она действительно наказала приятеля за их визит к детскому дому, хорошего мало.
  
   Петька встрепенулся, жмурясь, посмотрел в налитое солнечным светом небо и сказал:
  
   - Чего мы, зря сюда пришли, что ли? Айда купаться. Тём всё равно только после обеда появится.
  
   - Если опять с головастиками не будет возиться, - засомневался Март.
  
   - А он будет, - твёрдо добавила Галька. - Так что после обеда сами пойдём к детскому дому. Посмотрим, что да как, поговорим.
  
   Быстро раздевшись, ребята с воплями влетели в оказавшуюся довольно-таки прохладной воду, где устроили кутерьму с брызгами и утоплением наглых Мартов, которые залили морской водой причёску отчаянно запищавшей Гальки. Солнечным летом на море никакие мрачные мысли не в силах надолго задержаться в ребячьих головах. Уже через несколько минут они и думать забыли о проблемах. Только все трое твёрдо знали, что отсюда пойдут прямиком туда, где над головой друга сгущаются какие-то странные опасные тучи.
  
  
  
   9. Тревожные берега.
  
   На КП в этот день они так и не пошли. Примерно в час дня, накупавшись до одури, Март, Петька и Галя медленно двинулись по лощине вверх к дороге. Жаркое солнце быстро свело на нет всё удовольствие от плескания в море. Но ребята не обращали на это внимания, обсуждая, что будет дальше. Петька отломил сухой стебель какой-то травы и теперь размахивал им, отгоняя летающих насекомых. Галя усердно плела венок из невзрачных цветов. Мартин же рассуждал о происходящем, отдуваясь и морща нос:
  
   - Интересно, куда Тём поехал с директором? Он нам расскажет или нет?
  
   - Ты уже в сотый раз спрашиваешь, - сказала Галька. - Надоел уже.
  
   - А чего ты всё время ворчишь? Это так женский переходный возраст сказывается? - поинтересовался Март и быстро отпрыгнул, едва не получив венком по макушке. Девочка сердито ответила:
  
   - А то, что ты повторяешься-повторяешься по два раза, по два раза, это как называется?
  
   - Любопытство, - назидательно известил Мартин.
  
   - Так ты кот? - спросил Пётр.
  
   - В смысле? - оторопел Мартин.
  
   - Так ведь у кошек самое главное всегда за закрытой дверью, - объяснил Пётр. - У них любопытство так и прёт из носа, лап и хвоста.
  
   - Кот! - радостно согласилась Галька. - Март кот! Котомарт! Мартокот!
  
   - Чего обзываешься?! - возмутился Мартин. - Щас как догоню!
  
   - Ой, боюсь! - Галина показала другу язык и демонстративно покрутила венком у него перед носом.
  
   - И что? - с интересом спросил Мартин, разглядывая творение девочки.
  
   - Цветасами по мордасам, вот что, - рассмеялся Петька.
  
   - Мы сразу поедем в детский дом? - спросил Март, став серьёзным.
  
   - Конечно, вот только есть охота, - вздохнул Петька.
  
   - Ничего, у меня есть двадцать рублей, - сообщила Галя. - Купим пирожок и поделим.
  
   - Ура! - завопил Март. - Живём!
  
   Но, несмотря на все попытки веселиться, тревога всё-таки кружила рядом и постоянно напоминала о себе. Что всё-таки происходит в жизни Тёма? И при чём тут директор и эта поездка? Да ещё нехорошие мишкины намёки. Поверить во что-то настолько мерзкое никто из них троих даже не подумал. А вот Тёму, похоже, надо помогать. Но что могут они втроём? Тут нужна помощь взрослых. Придётся поговорить с отцом. Мартин вздохнул. Стало жалко, что папа с утра уехал куда-то по делам и вернётся только завтра. Уж он-то разберётся в этой истории. Но когда это будет?
  
   Они выбрались на дорогу к городу и пошли в сторону микрорайона. Через минуту тишины Петька сказал:
  
   - А нам отец написал большое письмо через интернет. Пишет, что возможно скоро сможет приехать. Мама сразу засуетилась, стала ему работу подбирать. Смешно даже.
  
   - Почему смешно? - не понял Март.
  
   - Папа всю жизнь был кадровым военным. Какой из него рабочий? - серьёзно сказал Пётр. Чувствовалось, что в их семье такие разговоры происходят часто. - Но и присягу он новую принимать не будет. Скорей бы приехал.
  
   - Да, - согласился Мартин. Ему стало радостно за друга. Будет просто здорово, когда его семья соединится, и можно будет не бояться. А Петька продолжил:
  
   - Папа написал, что уже узнавал о работе здесь. Скоро начнут строительство нефтеперерабатывающего завода, а там понадобятся охранники. Пишет, что, наверное, попробует устроиться туда. Его уволили из армии за уклонизм. Отказался посылать призывников под огонь донбасских ополченцев. Пишет, там почти все опытные тёртые вояки, а у него в подчинении сплошь необученные салаги, которых побьют ни за что. Вот его и уволили. Чуть под трибунал не отдали, да друзья помогли. Сейчас ищут для него возможность уехать. Но он сомневается, что сможет. Не хочет бросать своих солдат. Их ведь всё-таки могут отправить на войну. Попадут куда-нибудь типа Дебальцево, и тогда всё, конец.
  
   Мартин вздохнул. Петька за эти три дня почти не рассказывал о том, что творится у них в Украине. Но даже этого хватило, чтобы понять - там плохо. Да и в новостях то и дело показывают ужасы про обстрелы и гибнущих людей. Весной вон вообще всё по второму кругу пошло. На майские праздники началось по-новому...
  
   - Этот энпэзэ хотят строить в биозаповеднике, - Галя поджала губы и остановилась. - Один раз им уже не дали это сделать. Но они всё-таки добились своего. Залив Восток единственный на весь Дальний Восток с таким обилием живности. Так мама рассказывала.
  
   - Да, со всех сторон какая-то гадость, - вздохнул Петька.
  
   Они уже успели спуститься к микрорайону и теперь шли к остановке. Галя собралась пройтись до киоска с выпечкой, но Мартин остановил её, с сомнением глядя на осунувшиеся пирожки грязно-жёлтого цвета:
  
   - Чего-то они какие-то не такие. Лучше давайте пойдём ко мне. Мама наверняка наготовила чего-нибудь перед работой. Она у меня такая, основательная.
  
   - А это удобно? - замялся Пётр.
  
   - Удобно, удобно, - обрадовано сказала Галька. - Дарья Николаевна хорошая, она у Марта директор.
  
   - Ну, ладно, - сомнения не покинули голос Петра, но что было делать? Есть хотелось всё сильнее, а к себе домой он идти не очень-то хотел. Мама опять попросит посидеть с Варей, а сама по делам уйдёт на весь остаток дня. Андрея вообще днём дома не бывает. Помимо школы он подрабатывал в какой-то автомастерской на полставки. Денег всё время не хватало, хоть отец и прислал недавно некоторую сумму от своей последней армейской зарплаты. Обо всём этом он и рассказал друзьям, пока автобус вёз их за две остановки.
  
   Домой к Марту они зашли тихонько, словно в тайное место. Но на подступах к кухне их встретила Дарья Николаевна. На удивлённый вопрос сына, почему она не работе, мама объяснила Мартину, что срочных дел в агентстве нет, и всех троих отправила мыть руки. Обед выдался на славу. Обычные макароны по-флотски, сырники со сметаной и чай показались друзьям верхом кулинарии, только за ушами затрещало. С удовольствием отметив этот факт, Дарья Николаевна твёрдо остановила компанию на выходе:
  
   - Стоять, пираты! Мне нужна ваша помощь.
  
   - Ну, мам! - возмутился Мартин. - У нас дело важное!
  
   - Часок ваше дело подождёт, - уверенно сказала женщина. - А пока помогите мне мебель переставить в зале.
  
   - Ой, ё-о-о, - протянул с деланной тоской Март.
  
   - Не стони, а то рассержусь, - Дарья Николаевна погрозила пальцем. Петька тут же сказал:
  
   - Да ладно, Март, с нас не убудет. Тём, наверное, ещё и не вернулся.
  
   - Думаешь? - спросил Мартин.
  
   - Скорее всего, - ответила за Петра Галька. - А что таскать надо?
  
   - Два кресла, журнальный стол и тумбочку с телевизором, - сказала Дарья Николаевна.
  
   - Ну, всё... Это надолго, - обречённо проворчал Мартин. - Сейчас начнётся. А давайте вот туда попробуем? А если сюда? Ах, нет, вот сюда надо!
  
   - Ну, всё, наследник, - деланно рассердилась его мама. - Начинаю свирепеть.
  
   - Стоп! - Мартин поднял руки вверх. - Сдаюсь, мам. Пошли таскать.
  
   Вскоре в зале воцарился бардак. Март оказался прав. Мебель пришлось переставлять с места на место чуть ли не десяток раз. Ушло на это два с лишним часа. Уже в начале пятого Дарья Николаевна сжалилась над помощниками, напоила чаем с бубликами и отпустила на волю.
  
   Тревожное ощущение теперь накрыло не только Мартина, но и его друзей. Живя в одном районе, они решили всё-таки наведаться по домам, чтобы прихватить велосипеды. Мартин сделал это сразу. Так они и отправились. Сначала проводили Галю, а потом уже двое на великах сопроводили третьего. Когда все оседлали двухколёсный транспорт, настало время нестись к детскому дому. А до него было довольно далеко, по проспекту аж за три распадка. Так они и понеслись по тротуарам, стараясь не сильно пугать прохожих. А мимо пролетали дома, деревья и вечерние тени.
  
  
  
   10. Пропавший без вести.
  
   Белый забор утопал в тенях от деревьев. На знакомой площадке копошились всё те же мальки, а возле крыльца нервно, на повышенных тонах, разговаривали уже знакомый ребятам мужчина с бородкой и элегантная женщина в бордовом деловом костюме. Первым на территорию детского дома въехал Мартин, картинно затормозив возле двух подростков, лениво перекидывавшихся старым мячом. Следом в распахнутую калитку влетела Галька, а последним спокойно вкатился Пётр. Подростки удивлённо уставились на неожиданных визитёров, и один из них спросил:
  
   - А вы чего?
  
   - Нам Тём нужен, - ответил Март.
  
   - Резванов, что ли? - уточнил более старший подросток, отдал мяч товарищу и быстро подбежал к крыльцу, где вмешался в разговор взрослых. Директор прервался на полуслове, посмотрел в сторону приехавших ребят и торопливо двинулся в их сторону. Следом за ним потянулась и его собеседница, поправляя на ходу причёску. Владимир Нуриевич остановился прямо перед Галей, посмотрел по сторонам и громко спросил:
  
   - Где Артём? Он не с вами?
  
   Март и Петька переглянулись, а Галька удивлённо ответила:
  
   - Мы думали, он тут. Вот приехали к нему, проведать.
  
   - Это те самые дети? - ровным и в общем-то доброжелательным тоном спросила подошедшая дама.
  
   - Вы ведь Мартин, Пётр и Галина? - поспешил уточнить директор.
  
   - Да, это мы, - кивнул Март. - А что случилось? Разве Тём не здесь? Он не приехал?
  
   - Приехал, - растерянно сказал директор и как-то беспомощно посмотрел в сторону женщины. Та легонько оттеснила Владимира Нуриевича в сторону и сказала:
  
   - Сегодня уважаемый господин директор возил Артёма в Комиссию по делам несовершеннолетних на свидание с матерью. По возвращению Артём Резванов пообедал и, как всегда, ушёл гулять. У нас тут демократия полная. Доверенные воспитанники могут уходить в город хоть на весь день. Но с условием, что в пять часов вечера они возвращаются и отчитываются об этом. Так вот, Артём не вернулся до сих пор.
  
   Мартина словно парализовало. Какие уж тут гадости? Тут человек пропал! Пётр спокойно сказал даме в ответ:
  
   - Простите, как к вам обращаться?
  
   - Ах, я же не представилась! - женщина всплеснула руками, не забыв вновь поправить причёску. - Меня зовут Нина Михайловна Стульцева, заведующая по учебной части детского дома. Дети, скажите честно, где Артём?
  
   - Но мы действительно думали, что он здесь! - сказал Мартин. - Весь день ждали, а он не пришёл...
  
   - Значит, не пришёл? - переспросила дама.
  
   Лицо директора покрылось бледностью. Заметив, что ему нехорошо, Нина Михайловна успокаивающе подхватила его под локоть и сказала:
  
   - Ну, ну, Владимир Нуриевич! Не стоит так близко к сердцу принимать выходку неблагодарного мальчишки.
  
   - Он никогда не обманывал, - потерянно сказал директор. - Я не понимаю.
  
   Подошедшие поближе шестилетки зашумели. Горька запальчиво крикнул:
  
   - Тём никогда не врёт! С ним что-то случилось!
  
   - Да что с ним могло случиться? - удивилась Нина Михайловна, но это её удивление показалось Марту не очень убедительным. Наверное, то же самое ощутил и Пётр. Он спросил:
  
   - То есть Артём постоянно сбегает?
  
   - Нет, что вы, - директор успел взять себя в руки и успокоиться. Он огляделся и грозно распорядился, глядя на младших воспитанников: - А вам пора в дом. Так что давайте, скоро ужин, а потом жду вас всех в игровой комнате.
  
   - Но, Владимир Нуриевич! - заныли мальки в голос.
  
   - Брысь, я сказал! - строго прикрикнул директор. За начальственными нотками ясно слышались тёплые. Но малышня вняла распоряжению и медленно потянулась в здание, где их уже ждала дородная тётка в рабочем халате. Она строго подтолкнула в спину шедшего последним угрюмого Митьку:
  
   - Шагай, нахалёнок! Нечего тут лезть во взрослые разговоры. Без вас разберутся, куда там ваш защитничек пропал.
  
   На крыльцо выскочил один из свиты Мишки. Увидев ребят рядом с директором и завучем, он замер, а потом торопливо зачастил:
  
   - Нина Михайловна! Это они! Они на что-то подбивали Артёма. Вот он и сорвался.
  
   - Чего врёшь-то? - возмутился Март и сжал кулаки.
  
   - Вот видите! - торжествующе сказал подросток. - Опять лезет драться. Мишку Фадеева именно он побил!
  
   - Шишкин! Марш в дом! - уже без всякого тепла прикрикнул директор.
  
   - Да, Лёня, иди, мы тут сами разберёмся, - добавила завуч. Прихлебатель главного детдомовского хулигана довольно сверкнул серыми глазами в сторону обалдевших ребят и скрылся в дверях.
  
   - Значит, так, дорогие мои, - голос Нины Михайловны похолодел. - Если вы знаете, куда делся Артём Резванов, прошу немедленно сообщить. Если же, как вы утверждаете, вам ничего не известно, попрошу покинуть территорию государственного учреждения.
  
   - Петь, тут что-то не то, - сказал Март.
  
   - Или вы предпочитаете оказаться в детской комнате полиции за хулиганство? - добавила завуч. Её тёмные глаза медленно наливались странным оловянным блеском, отчего Мартин даже поёжился. Владимир Нуриевич неожиданно твёрдо сказал, обращаясь к своей заместительнице:
  
   - Вы, Нина Михайловна, не так круто, всё-таки перед вами дети.
  
   - Ваш либерализм, Владимир Нуриевич, уже довёл до того, что сбежал воспитанник, - отрезала завуч. - Впрочем, я умываю руки, раз вам так нравится. И, кстати, я не видела Артёма на обеде. Он действительно приезжал?
  
   - Оставьте ваши намёки, - директор вновь побледнел, но никакой другой слабости больше не проявил. - Вот приедет проверка, тогда и возьмёте слово.
  
   - Обязательно, господин директор, - выделив последнее слово, Нина Михайловна спокойно пошла к калитке, ведущей на автопарковку, где в вечерних сумерках серели несколько автомобилей. Пока одна из машин не завелась, все хранили молчание. Но, стоило единственному "кроссоверу" тронуться с места, Владимир Нуриевич устало вздохнул и сказал:
  
   - Вот что, ребята. Езжайте домой. А мы будем думать.
  
   - Он не мог сбежать, - упрямо буркнул Март.
  
   - В том-то и дело, что мог, - директор повёл плечами. - Сегодняшняя встреча с матерью на него сильно подействовала. Артём чуть не заплакал в машине. А потом сказал, что пора ехать обратно, и что его головастики заждались.
  
   - Если он сбежал, то это предательство, - твёрдо сказал Петька. - Артём никогда бы не предал малышей. Они ему верят. Он сам говорил, что учит их терпению и отговаривает срываться в бега.
  
   - Да, конечно, - кивнул директор, - но сами подумайте, мама ведь она... Мама.
  
   Ребята повесили головы. В словах директора была правда, пусть своя, обидная, но правда. Март по себе знал, что рванул бы к маме через что угодно, если бы что-то пошло не так. А что же не так у Артёма? Да всё... Мартин осмотрел двор детдома и вздохнул. Сам этот дом - не так. Не в таких учреждениях надо жить детям. Им надо быть с мамами. Владимир Нуриевич встрепенулся и сказал:
  
   - Всё, народ. Двигайте по домам. Мы разберёмся, что к чему.
  
   Ведя велики за руль, ребята выползли с территории детдома и остановились. Директор лично закрыл за ними калитку на засов, попрощался и ушёл. Мартин тоскливо сказал, глядя в сторону бухты, где какой-то катерок медленно рассекал потемневшую воду среди причалов и доков:
  
   - Это плохо.
  
   - Очень плохо, - согласился Пётр.
  
   - Что делать будем? - спросила Галя.
  
   Все трое находились в подавленном состоянии. Они никак не хотели верить, что Тём мог сбежать. Что-то во всём этом было неправильно. Мартин неуверенно предположил:
  
   - Может, что-то есть в этих слухах? Этот директор...
  
   - Забудь, - отрезал Пётр. - Нормальный дядька. Только добрый слишком. С детьми-то это в самый раз, а вот тётка его скоро выживет из детдома.
  
   - Ага, - поддакнула Галя. - Она такая ровная, что аж противно.
  
   - Эй, гаврики! - за забором появился Мишка собственной персоной. - Чего стоим, кого ждём?
  
   - Слушай, будь человеком! - поддался порыву Март. - Скажи, где Тём?
  
   - Где, где, - передразнил подросток, - в Караганде.
  
   - Гад ты, - грустно сказала Галя.
  
   - На том стоим, - согласился Мишка.
  
   - А я знаю, что к чему, - заговорил Петька. - Эти прихлебатели завуча по-любому опять гоняли Тёма. А потом он просто спрятался. Или они его поймали и где-то держат.
  
   - Думаешь, завуч поручила? - нахмурился Март.
  
   - Такая могла, - согласилась Галька.
  
   - Эй, вы чего это?! - возмутился Мишка. - Нужен он нам! Ну, было дело. Побегал он от нас возле тех бетонных штук, а потом куда-то делся. Мы и ушли. Нужен он нам! Чё мы, звери, что ли?!
  
   - Кто вас знает, - протянул Март.
  
   - За базаром следи! - уже всерьёз обиделся хулиган. - Да пошли вы...
  
   Он ушёл от забора, пнув по пути цветы на узкой клумбе возле бордюра дорожки. Галя тут же напустилась на мальчишек:
  
   - И чего вы?! Он же всё рассказал.
  
   - А нечего тут строить из себя, - огрызнулся Март.
  
   - Переживёт, - пожал плечами Петька. - А вот беготня по батарее... Там же эти колодцы!
  
   Всех троих словно пронзило током. С ужасом уставившись друг на друга, ребята замолчали. Если во время погони Тём свалился в такой колодец, ведущий на многометровую глубину, то... От страха за друга Марта охватил озноб. Галя вскочила на велик и уже хотела сорваться с места, но Пётр ухватился за руль её железного коня:
  
   - Стой! Надо всё правильно сделать.
  
   Он достал из кармана брюк сотовый телефон, потыкал пальцем в сенсорный экран и приложил мобильник к уху. Через несколько секунд Петька торопливо заговорил:
  
   - Дядь Вить! Это Петя! Осинин, да! У нас беда!
  
   Март слушал, как друг рассказывает кому-то об их подозрениях, и думал. Всё нутро охватил холод. Он, конечно, мало знал о батарее, но кое-что отец ему внушил. Старые колодцы, ведущие в полузатопленную потерну, в глубину достигали десяти и больше метров. И в стенах там торчат старые ржавые скобы ступенек, арматура, всякая дрянь. А внизу вообще полная "жесть". Долетишь целым, всё равно убьёшься. Не дай бог, Тём свалился в такой ход. Проклятые металлюги! Посрезали крышки люков!
  
   - Да, дядь Вить! Мы приедем туда и будем ждать! Как зовут вашего знакомого? Алексей Толоконников? Как долго спасатели будут ехать? Хорошо! Мы как раз успеем.
  
   Петька убрал телефон в карман, посмотрел на друзей и сказал:
  
   - Быстро едем на батарею!
  
   - Так ночь же! - удивился Март и тут же добавил: - Мы там без фонарей ничего не увидим.
  
   - Зато услышим, - ответил Петька. - Заодно и спасателей встретим. Митрохин уже звонит им. Едем быстрее!
  
   Трое подростков оседлали велосипеды и понеслись под горочку по асфальту. Густая вечерняя тень тревожно запела в расплывшихся кругах из колёсных спиц. И в гудении этом Март слышал воющий сигнал тревоги: "Быстрее! Быстрее! Быстрее!"
  
   11. Бетонный капкан.
  
   Они успели с запасом. Оставив Гальку ждать машину спасателей, Март и Петька уже почти в полной темноте и под начавшим накрапывать дождиком двинулись в лес, в сторону орудийных двориков. Для начала мальчишки решили проверить те колодцы, о которых знал Мартин. Всё-таки не в первый раз здесь, многие дыры в земле он успел изучить. Возле одной из бетонных дыр Март улёгся на траву и внезапно охрипшим голосом позвал:
  
   - Тём! Ты тут?
  
   Тишина в ответ не радовала. Петька присел рядом и сипло спросил:
  
   - Есть?
  
   - Не знаю, - Март почувствовал, как в горле и носу защекотало. Подкатили бессильные слёзы. Мальчик сердито сглотнул и сказал:
  
   - Тихо тут.
  
   - Пошли дальше, может, где-то ответит, - голос Петьки дрогнул.
  
   Возле дороги прорычала и остановилась машина, а в темноте заполошно заплясали лучи света от мощных фонарей. Мальчики кинулись к спасателям и принялись одновременно рассказывать, что успели проверить только несколько ближайших вертикальных ходов в потерну, да и то лишь звали. Невысокий мужчина в чёрной форме МЧС сердито прервал поток слов:
  
   - Тихо! Сейчас всё проверим. Говорил же полковнику, давно надо заделать эти шахты! Дождались!
  
   Последние слова руководителя спасательной бригады относились уже к его подчинённым. Один из них, длинный и тощий, сказал в ответ:
  
   - Каждую щель проверим.
  
   - Акиншин, на тебе элеваторные колодцы в орудийных дворах, - начал отдавать распоряжения старший спасатель. - Куликов и Лазарев, на вас правая сторона. Локтев и Кобельский, за вами центр. Мы с Мельником идём слева.
  
   - А мы? - громко спросил Март.
  
   - А вы идите к дороге, там вас девочка дожидается, - отрезал Толоконников. Мальчишки обиженно засопели и медленно пошли туда, где оставалась Галя. На полпути к дороге она нашла их сама. Тихонько посовещавшись, ребята упрямо развернулись и уже втроём пошли следом за спасателями. Конечно, заметили их почти сразу. Поняв, что отсылать детей нет смысла, Толоконников сказал:
  
   - Идёте со мной. И никакой самодеятельности, тут опасно. Не хватало ещё и вас вытаскивать из этих колодцев.
  
   - Так точно! - обрадовано сказал Петька, вызвав удивлённый взгляд спасателя. Тот хмыкнул и добавил:
  
   - Если что, не пощажу. Выдеру, как сидоровых коз.
  
   - Ага, - согласился Март, а Галя хихикнула. В темноте можно было слегка подурачиться. Но ребята знали, что ситуации совсем не смешная. Следующий час прошёл в тишине, лишь изредка прерываемой переговорами по рации. Толоконников мрачнел с каждой минутой. В какой-то момент он остановился, подозвал к себе ребят и спросил:
  
   - Вы уверены, что ваш друг здесь?
  
   - Ему больше негде быть, - ответила Галя. Март со вздохом сказал:
  
   - Хулиганы, ребята постарше, постоянно его сюда загоняют, а он носится, как угорелый.
  
   - Ясно, - спасатель поднёс рацию к губам и стал вызывать своих бойцов:
  
   - Первый на связи. Как там у вас дела?
  
   - Дворики пусто, - отозвалась рация одним голосом, а потом начала добавлять другими: - Справа пусто. Центр чист.
  
   - Сбор возле первого дворика, - приказал Толоконников. В это время к нему подошёл спасатель почти двухметрового роста по фамилии Мельник, с которым старший прочёсывал левый край батареи, и сказал:
  
   - Слышь, Андреич, помнится мне, за пакгаузным бункером есть ещё парочка дыр. Там пока никто не смотрел.
  
   - А ну-ка, пошли, - спасатель даже стал выше ростом. Двое взрослых и трое ребят потянулись в темноту. Над ними тихонько шумели кроны деревьев, потревоженные лёгким морским бризом, под ногами шуршала трава, а вокруг царила плачущая моросью ночь. Галя догнала Марта и шёпотом сказала:
  
   - Твоя мама мне звонила, перепугалась. Твой телефон не отвечает. Так я ей всё рассказала. Твой папа сюда едет.
  
   - Папка?! - обрадовался Мартин. - Он же в командировке.
  
   - Говорят, вернулся, всё успел за сегодня сделать, - Галька сурово шлёпнула друга по макушке. - А чего это твой телефон не работает?
  
   - Не знаю, - ответил Март, полез в карман шорт и вытащил сотовый. Он не подавал признаков жизни. Мальчик сердито постучал им о ладонь и пробормотал: - Сел, наверное.
  
   - Ну, будет тебе на орехи, - сочувственно и одновременно злорадно протянула девочка.
  
   - Прорвёмся, - не очень уверенно сказал Мартин. Он совсем забыл позвонить родителям, и теперь его ждала заслуженная кара. Но сейчас его это волновало меньше всего. Лишь бы Тём нашёлся! Поняв, что отстали от спасателей, ребята шустро помчались сквозь траву следом за взрослыми. И через несколько секунд их остановил окрик:
  
   - Тихо вы там!
  
   Все застыли, прислушиваясь к тишине лесной ночи. Где-то рядом раздался шорох, словно обо что-то скребли мягким веником. Впереди мигнул фонарь, и громкий голос Мельника обрадовано возвестил:
  
   - Ну вот! А вы боялись. Он уже и сам почти вылез. И чтобы здесь больше не шарахались, добры молодцы и красны девицы. Да, да, это я вам, миледи.
  
   Последние слова прозвучали в адрес Гальки, сунувшейся поближе к колодцу. Ребята с огромным облегчением увидели в свете фонарей бледного Артёма. Одежда мальчика местами была сильно подрана, в волосах торчали былинки сухой травы, а глаза смотрели на мир с огромным удивлением. Галька звонко сказала:
  
   - Ой, у него руки ободраны!
  
   Толоконников посветил на пальцы мальчика и охнул. Они действительно были основательно содраны. Мельник тут же зашуршал чем-то в своей поясной сумке, а старший спасатель заговорил в рацию:
  
   - Отбой, нашли пацана! Вроде цел и почти здоров. Сейчас вызову скорую, пусть проверят.
  
   Мельник в нервном свете старательно замотал ладони Артёма сначала тампонами с какой-то мазью, а потом и бинтами. После чего подхватил мальчика на руки и уверенно двинулся к дороге. Толоконников пошёл впереди, освещая путь. А ребята с огромным облегчением тронулись следом. Выйдя на дорогу, где возле микроавтобуса Службы Спасения урчал мотором джип Пузовых, Алексей Андреевич первым делом вызвал карету скорой помощи для спасённого. А Мартин и его спутники попали в оборот - Сергей Сергеевич ухватил сына за плечо и самым спокойным тоном спросил:
  
   - Ну, рассказывай, герой.
  
   - Пап, - помявшись, сказал Март, - я не специально. Мы очень испугались за Тёма. А то говорят - сбежал, сбежал. А мы поняли, что он упал в колодец. А потом Петька позвонил дяде Вите, а тот своим знакомым спасателям...
  
   - Стоп, стоп, - хватка отца ослабла. - Давай-ка спокойней и по порядку.
  
   Март с помощью Петьки и Гали обстоятельно рассказал обо всём, что происходило с ними в эти три дня, со вторника по четверг. Не умолчал и о нехороших слухах про Тёма и директора детского дома, на что журналист только невозмутимо обронил:
  
   - Разберёмся.
  
   Пока шёл разговор, к микроавтобусу вышли остальные спасатели. Один из них подошёл к Толоконникову и что-то тихо принялся рассказывать. Через несколько минут Алексей Андреевич привёл к джипу пришедшего в себя Тёма. Галька тут же затеребила его, выясняя, что да как. Мальчик обогнул её и подошёл к Мартину с Петькой. Сергей Сергеевич тут же прервал выяснения, сказав:
  
   - Ты молодец, парень. Не сдался. Пожал бы руку, да боюсь потревожить боевые раны.
  
   Тём смущённо потоптался, но промолчал, а Толоконников потрепал его за волосы и вздохнул:
  
   - Везучий ты пацан, Артём. Умудрился упасть в единственный колодец, где на арматуре скопилась куча сена. И грамотно выбирался. Есть в тебе стержень.
  
   Освещая ночь переливами красных мигалок, к машинам добавилась третья. Медики сразу утащили Тёма в салон своего микроавтобуса, смотреть и проверять, а Март с беспокойством всё смотрел и смотрел в ту сторону. Ему не давало покоя новое чувство сопричастности. Мартину не просто стало хорошо и спокойно от того, что всё обошлось. Он знал, что Тёмку сейчас нельзя бросать одного, нельзя отсылать в детдом, на растерзание директору и завучу. Пузов-младший деловито прошёл до кареты скорой помощи и без зазрения совести забрался вовнутрь. Доктор с интересом взглянул на гостя, усмехнулся и продолжил осмотр. При нормальном свете руки Тёма показались Мартину сплошной раной. Но уже через минуту перекись и всякие промывочные средства очистили пальцы и ладони от грязи и подсыхающей крови, и стало видно, что всё не так страшно. Артём наблюдал за всем этим отстранённо и спокойно, словно ему не было ни капельки больно. Но Март видел, как расширялись его глаза в те мгновения, когда доктор касался израненных пальцев мальчика. Через какое-то время врач закончил бинтовать ладони Тёма, выписал несколько рецептов и оформил выписку с диагнозом. После чего спросил:
  
   - Так, герой, родители кто? Куда тебя везти?
  
   Артём смутился и что-то пробурчал себе под нос. А Март подался вперёд и сказал:
  
   - Мы его сами отвезём. Чтобы там сильно не ругались.
  
   - Дружба, это хорошо... - пробормотал доктор, почесал ручкой переносицу и спросил: - Мы это кто?
  
   - Пап, иди сюда! - позвал Мартин, отрывая отца от разговора со спасателями.
  
   - Чего ещё придумал? - спросил Сергей Сергеевич, появившись в дверях машины "скорой". Врач спросил:
  
   - Мальчик говорит, что вы сами отвезёте этого героя домой. Чтобы его сильно не заругали. Это так?
  
   Пузов-старший грозно посмотрел в сторону Мартина, хмыкнул и сказал:
  
   - Отвезём, конечно.
  
   - Тогда вот что, - голос врача стал сухим и деловым. - Тут лекарства, мальчику надо поделать уколы от заражения. Тут выписка для участкового врача. А вот здесь направление к психоневрологу. Надо сводить мальчика обязательно. Там всё написано...
  
   Пока доктор и отец обсуждали тонкости и подробности лечения, Март подсел поближе к Тёму и спросил:
  
   - Ты как?
  
   - Хорошо, - тихо ответил Артём и быстро посмотрел на Мартина, после чего отвёл взгляд. - Скоро вы отвезёте меня?
  
   - Как папа скажет, - Март решительно протянул ему руку. - Давай попросим его сегодня тебя никуда не везти?
  
   - А... - глаза Тёма блеснули и он отвернулся, но тут же мальчишки снова встретились взглядами. - Можно?
  
   - С моим папой всё можно, - уверенно заявил Март.
  
   - Мало мне было двух бандитов в доме, теперь третий нарисовался, - проворчал над ними голос Сергея Сергеевича. Тём напрягся, но журналист мягко положил ему руку на плечо и добавил:
  
   - Не переживай, Артём. Ты нас не стеснишь. Я завтра с утра позвоню в твою богадельню и поговорю с директором. Может, он разрешит оставить тебя у нас и на выходные.
  
   Тём большими глазами посмотрел на взрослого. А Март толкнул его локтём, привлекая внимание, и показал большой палец. На лице его друга медленно и робко появилась улыбка. А потом их выдворили из "скорой", и машина укатила в ночь. Петька с Галей, всё это время шушукавшиеся на обочине дороги, с довольными улыбками подошли к ним, и Пётр сказал:
  
   - Здорово, что всё хорошо, Тём. Мы очень перепугались за тебя.
  
   - Когда Мишка сказал, что ты пропал где-то здесь, я чуть не поседела, - доверительно сообщила Галька. - Так что давай в следующий раз без таких приключений.
  
   - А другие приключения можно? - спросил Тём.
  
   - Можно, - со вздохом ответила девочка.
  
   - Бандиты, прошу на борт, - подал голос Сергей Сергеевич из джипа. - Развезу вас по аэродромам. Пусть вам разбор полётов делают свои родители. А мы с Мартином и Артёмом дома поговорим.
  
   Ребята быстро забрались на заднее сиденье просторного внедорожника, вызвав у Пузова-старшего понимающий смешок. И они поехали, медленно подрагивая на неровностях грунтовой дороги. Город встретил их огнями и безмятежностью ночных улиц. Март сидел между Галькой и Артёмом, слушал бесконечные вопросы девочки, короткие ответы детдомовца и смешные комментарии Петьки, и тихонько радовался. От мысли, что всё отлично завершилось.
  
  
  
  
   Часть вторая. Свобода - синоним моря.
    
   1. Детки в клетке.
    
   Тём не имел привычки подслушивать взрослые разговоры, но в этот раз, когда он шёл в столовую, чтобы помочь нарезать хлеб, ноги словно вросли в коридорный пол, покрытый старым линолеумом. За приоткрытой дверью кабинета директора детского дома громко, на грани скандала, звучали мужской и женский голоса. Нина Михайловна грозно наседала:
    
   - Этот пасквиль вам так просто не пройдёт!
    
   - Но я-то здесь причём? - устало ответил Владимир Нуриевич.
    
   - Я вам обещаю! И на этого писаку найдётся управа! Я до президента дойду!
    
   - Чем вам так не понравилась эта статья? Тем, что Сергей Асенин позволил себе говорить вслух о том, что и так всем известно, но о чём предпочитают молчать? - в голосе директора забрезжили нотки раздражения.
    
   - Да вы только послушайте! - завуч немного успокоилась. - В наше время постоянно сетуют, что молодые грамотные увлечённые педагоги не идут работать в школы. И тому есть три причины. Во-первых, засилье в образовательных учреждениях косных и консервативных учителей пенсионного возраста и тех, кто ходит на работу, чтобы отбыть и сделать карьеру. Они не знают, чем ещё могли бы заниматься. Во-вторых, невыносимый вал бумажной бюрократии, из-за которой учителя вынуждены тратить время не на разработку учебных планов и креативное проведение уроков с пробуждением интереса в детях, они тратят это время на составление отчётов, обширных докладных, громадных поурочных планов на неделю, месяц, четверть, год. После каждого урока они пишут тонны бумажек для вышестоящих чиновников вместо того, чтобы учить. И в-третьих, бесправие, иначе не скажешь. Как прикажете воспитывать детей и учить их тому, что такое "хорошо" и что такое "плохо", когда наглого подростка нельзя поставить на место. Это колоссальная потеря авторитета учителя.
    
   Голос завуча стих. А директор спокойно спросил:
    
   - И что именно здесь неправда?
    
   - Всё, от первого до последнего слова! - Нина Михайловна вновь стала заводиться. - Но вы послушайте, какой бред он пишет дальше! Если бы речь шла только об авторитете, это можно пережить. Но в самой глубине умолчания прячется страшное. То, что делает третий пункт самым убийственным для современной педагогики. Все мы помним новаторов школы. Антон Макаренко, умевший перековать хулигана в кристально честного человека, Виктор Сорока-Росинский, создавший республику ШКИД, Януш Корчак, добровольно пошедший на смерть в фашистской газовой камере вместе со своими учениками-сиротами. Сколько их было, таких вот беззаветных добрых искренних педагогов-мужчин? И где они сейчас? Говорят, просто не идут. Да ни один здравомыслящий человек не пойдёт туда, где его в любой момент могут обвинить в столь подлых вещах, что даже представить страшно. Разве можно учить, когда знаешь, что какая-нибудь старшеклассница, выросшая на узаконенной вседозволенности, если ей не понравится справедливо низкая оценка, может обвинить учителя-мужчину в том, что в нашей стране котируется по статьям сто тридцать четыре и сто тридцать пять Уголовного кодекса Российской Федерации. Хорошо ещё, эта тенденция пока обходит стороной учителей-женщин. Но, думается, и здесь уже недолго быть покою. А теперь представьте себе, что всё-таки нашёлся человек, директор образовательного учреждения, преданный делу всей душой. Он будет отстаивать интересы школы, своих учеников. Такой учитель очень неудобен для тех, кто рассматривает директорскую должность как удобный трамплин в городской отдел образования и дальше. И начинается... Ату его! Ату! И пусть бдительные соседские бабушки за сумку деликатесов пишут доносы на учителя. Пусть какой-нибудь ученик, особенно твёрдый характером и "неудобный", пропадёт на день-другой. Вот и посмотрим, каким боком тут "подозрительный" учитель... Страшно? Мне тоже стало страшно, когда я поговорил с ребятами одного небезызвестного учебного заведения в нашем городе. Оказывается, такая ситуация есть на самом деле. Не буду называть имён. Те, кто причастны к этой истории, сами всё поймут. Остаётся надеяться на то, что конфликт не получит развития. Очень не хочется эти имена всё-таки называть.
    
    - Не знаю, что такое вы усмотрели в статье, - директор явно сердился. - Не вижу причин для такого пламенного размахивания флагами.
    
   - А я вам скажу! - вспылила завуч. - Обязательно скажу, но несколько позже... Господин директор.
    
   - Думаю, вам есть чем заняться, Нина Михайловна, - по тону директора было понятно, что разговор окончен. Тём опомнился и торопливо двинулся по коридору, но далеко уйти не успел. Дверь распахнулась, и из кабинета стремительно вышла завуч. Её поджатые губы не предвещали ничего хорошего. Увидев неподалёку от себя мальчика, она резко остановилась и спросила:
    
   - И много ты успел подслушать, Резванов?
    
   - Я не... - начал Артём, но завуч не стала его слушать. Она сказала:
    
   - Значит, так, молодой человек. Сейчас вы пойдёте в столовую и передадите Ангелине Павловне, что я жду её в кабинете. А потом займитесь внеклассным чтением. Уверена, вам на лето задали большой список книг. Вечером расскажете мне, что вы успели прочитать за прошедшую часть лета.
    
   Она с совершенно прямой спиной удалилась, громко цокая по полу каблуками, а Тём выдохнул. Кажется, гроза миновала. Но поручения надо выполнять, и мальчик почти бегом сорвался в крыло здания, где воздух наполняли предобеденные запахи. Возвращаясь из столовой, Тём остановился перед выходом на улицу, думая: пойти к головастикам или вернуться в спальню и почитать. Здесь-то его и застал директор, спешивший куда-то с портфелем. Владимир Нуриевич на секунду замер, внимательно глядя на Тёма, а затем спросил:
    
   - У вас всё в порядке, Артём?
    
   - Да, конечно, - торопливо кивнул мальчик.
    
   - Я уезжаю в командировку на два дня, за главного остаётся Нина Михайловна. Зная про ваши несколько натянутые отношения, надеюсь, вы сможете обойтись без конфликтов за это время, - несколько отстранённо сказал директор. - Постарайтесь в эти дни не бросаться в бой, на защиту справедливости. Всё-таки весовые категории у вас разные.
    
   Тём прыснул и ответил:
    
   - Постараемся, Владимир Нуриевич.
    
   - Надеюсь, - директор вскользь, почти невесомо, коснулся пальцами волос на макушке Артёма, хмыкнул и вышел за двери.
    
   Остаток дня до обеда прошёл более-менее ровно. Мишка и его гоп-компания не доставали, завуч тоже не особо цеплялась (по мелочи было, но это дело житейское), головастики на удивление вели себя спокойно, с самым серьёзным видом сооружая в песочнице на игровой площадке некое подобие замка. После обеда Тём собрался пойти погулять, как обычно, но был остановлен замком на калитке и воротах. Увидев его поползновения выбраться на свободу, сторож и дворник дядя Лёша сердито отогнал мальчика от забора, но тут же окликнул:
    
   - Тём, погоди... Ты не серчай. Нина Михайловна распорядилась до возвращения директора никого никуда не отпускать. От греха подальше.
    
   - От какого греха? - удивился мальчик.
    
   - А чтоб никто не сбёг, - пожал плечами старый рабочий.
    
   - Надо же, - озадачился Тём.
    
   - Вот и я думаю, чего вам отсюда бегать-то? Кормят, одевают, всё как у людей, - дядя Лёша прошёлся морщинистой ладонью по своей лысине и вернулся к важному делу подметания интернатского двора. А Тём посмотрел на пустую площадку. Головастиков после обеда под обиженные вопли отправили на тихий час. Так что на дворе царили покой и тишина. Ладно, после полдника чего-нибудь придумается, решил Тём. И отправился в дом, где поднялся в мальчишескую спальню. Странное дело - Мишки и его друзей не было, хотя на обеде Тём их слышал. Пожав плечами, Резванов взял из тумбочки библиотечную книгу и углубился в чтение истории о знаменитом пиратском капитане Бладе.
    
   Ближе к полднику его охватило беспокойство. Ведь друзья ждут его сейчас во Втором Южном микрорайоне, возле торгового центра "Лютик", крупнейшего в городе. Круглое нагромождение бутиков когда-то строилось как стадион, но один из местных богачей выкупил захиревшее строительство и за несколько лет превратил в один из центров городской торговли. Они с Петькой, Мартом и Галей вчера договорились встретиться в районе двух часов, чтобы всем вместе пойти на Тунгус, поплескаться в море. Ладно, они поймут, а если что, так и сюда прикатят на великах. Тём в очередной раз пожалел, что у него нет мобильника. Так позвонил бы, и все проблемы решились. А теперь майся тут от неизвестности. Отложив книгу, Тём прилип к окну, высматривая на дороге, идущей от проспекта среди домов до самого детдома. Но знакомых фигурок там не было. И чего это Ниналовна решила, что кто-то собирается сбежать?
    
   Внутреннее беспокойство не отпускало. Тём дошёл до таких шумных вздохов, что Серёга Минаков, парнишка на год старше, проснулся от дрёмы и сердито пробухтел:
    
   - Хорош там пыхтеть! Спать мешаешь.
    
   Тём спохватился и притих. Ещё не хватало обострять отношения с другими старшими. Хватит и Мишки. А минут через десять по коридору разнёсся трезвон, оповещая воспитанников об окончании тихого часа. Пора было двигать умываться и на полдник. Тём спрыгнул с подоконника, сунул ноги в кроссовки и вместе с позёвывающими товарищами вышел из спальни. А в голове по-прежнему вилась мысль: "Неделя... Всего неделя". Удивительное дело, Тём познакомился с Мартом и его приятелями в прошлый вторник. Потом были быстрые дни, походы на батарею, фотографирование (Март без лишних сомнений давал Тёму пощёлкать), падение в дыру, спасение. И самое главное! Три дня в доме Марта и его родителей. Это воспоминание наполнило Тёма усилившейся тревогой и страхом. Он чуть не заметался. А если Март больше не придёт? Если он, Тём, что-то сделал не так? Вчера, в понедельник, они встречались ненадолго. У Пузовых дома были какие-то дела, а Петька с Галей отправились сначала в парк, а потом собирались в кино. Сегодня же, во вторник, всё словно сговорилось против Тёма. Запрет на прогулки обернулся неуверенностью. Да и друзья так и не появились. Почему они не приехали? Тём на самом деле знал главную причину своего страха, но никогда не признался бы себе в нём вслух. Он очень хотел снова оказаться в доме Мартина. Как они тогда бесились! Мама друга к ночи даже разогнала их газетой. А потом, в первую ночь, они с Мартом долго шушукались под одеялом на одной кровати...
    
   Жёсткая рука за плечо остановила мальчика перед дверью в столовую. Голос Нины Михайловны сердито сказал, выдёргивая мальчика из мыслей:
    
   - Резванов! Подожди, нам надо поговорить о твоём поведении. А вы, дети, идите, идите...
    
   Остальные детдомовцы притихшим ручейком втянулись в столовую. Прикрыв дверь, завуч подтолкнула мальчика к ближайшему окну, нависла над ним грозной скалой и спросила:
    
   - Как это понимать, Артём?
    
  
   2. Честным быть не запретишь.
    
   Тон, которым был задан вопрос, заставил Артёма напрячься тонкой струной, готовой зазвенеть от малейшего касания. Нина Михайловна же продолжила:
    
   - Не надо считать других глупее себя, Артём.
    
   - Я не считаю, - буркнул мальчик и поджал губы. Правую щёку начала охватывать лёгкая прохлада, но синих пятнышек ещё не было.
    
   - Ты понимаешь, о чём я. В доме того журналиста ты провёл три дня, а теперь в газете "Находкинские новости" за понедельник выходит такая глупая грязная статья. Скажи мне, зачем? Зачем ты наговорил на нас этому писаке?
    
   - Ничего я не говорил, - ещё тише сказал Тём, чувствуя, как холодеет щека. Первое синее пятнышко поплыло перед глазами. Ветер пришёл, намекая, что впереди новый шквал.
    
   - Знаешь, Артём, я устала. Устала от твоих выходок, - Нина Михайловна действительно выглядела утомлённой, но Тём сомневался, что причиной тому - он и его поступки. - Ладно, иди на полдник. Но никаких прогулок сегодня не будет.
    
   Завуч медленно двинулась по коридору в сторону холла, а Тём замер у окна, обдумывая происходящее. Ну, вот почему? Почему всегда так? Стоит в его жизни появиться чему-нибудь хорошему, обязательно следом начинаются гадости? Может быть, это такой закон жизни? До семи лет он жил прекрасно. Дома всегда были мама и папа, вечерами вместе смотрели телевизор, болтали о том, о сём, с папой делали всякие интересные штуки, маме помогали по хозяйству. А потом всё кончилось. Отца уволили с работы по какой-то статье "о несоответствии" за скандал с материалами в их строительной фирме. Был даже суд. Мама плакала, а немногочисленные гости сердито говорили, что папу подставили, свалили на него всю недостачу и пропавшие деньги. Отца не посадили, но с тех пор он начал пить. И делал это основательно, как всё в жизни. Очень быстро из дома стали пропадать вещи, перестали появляться продукты. Тёма на улице начали обзывать всякими нехорошими словами. Следом за папой пить начала и мама. Это было совсем плохо и горько. Сколько раз Тём плакал по ночам, уткнувшись в подушку. Страшно и одиноко стало в некогда родном доме. Артём тянулся как мог, прибирался, даже что-то пытался готовить, но зачастившие гости, вечно пьяные дядьки и тётки, запустение и затрещины ожесточили мальчика. И однажды он не стерпел очередную оплеуху от совершенно чужого пьяного мужика, когда звонко прокомментировал визит "халявщика и алкаша". Кинулся в драку изо всех своих восьмилетних силёнок. Одутловатое тёмное лицо гостя налилось кровью, глаза бешено выкатились, а потом началось избиение под сиплые маты. Когда Тём уже валялся в углу зала, сплёвывая кровь с разбитых губ и сдерживая стоны от раскалённой боли в рёбрах и животе, мама очнулась в последний раз. Она с криком набросилась на чужака, выставила его за дверь, а потом долго пьяно просила прощения у родного сына. От этого Тёму стало совсем плохо. И он ушёл из дома. Но бродяжничать пришлось недолго. Ночью на стройке, где Тём пытался провести холодную осеннюю ночь, его выловил сторож. Это оказался папин знакомый. Оправившись от шока, Пал Палыч вызвал полицию, сдал им мальчика, а сам отправился домой к Резвановым, чтобы выяснить обстановку. Навестив на следующий день Тёма в детской комнате полиции, он хмуро посетовал на жизнь и посоветовал мальчику не возвращаться. Тём же в тоске забился в угол и молчал, угрюмо глядя на малознакомого человека.
    
   Полиция определила второклассника в Находкинский детский дом, почти за две сотни километров от родного города. Как он случайно услышал, чтобы бежать лишний раз не думал. А он и не бежал. Для чего? Чтобы снова увидеть грязный бардак? Виноватые лица пьяных родителей? В те дни Тём принял очень важное для себя решение. С тех пор он жил и учился на новом месте, стараясь почаще звонить домой с телефона в кабинете директора. Это и стало причиной сближения мальчишки и взрослого человека, наблюдавшего за новым воспитанником вверенного ему учреждения. Владимир Нуриевич Колкин в то время ещё не был таким усталым и разочарованным. Они часами говорили о самом разном, остановившись где-нибудь на улице под деревом или прямо в коридоре детского дома, на глазах дежурных и уборщиц.
    
   Как-то само собой получилось, что он стал присматривать за самыми маленькими детьми в детском доме. А малыши потянулись к нему всей душой, как к старшему брату. И всё было хорошо, насколько это возможно. А потом появилась Нина Михайловна, и начались проблемы, сначала маленькие, потом всё хуже и хуже. Директора начали дёргать то в какие-то комиссии, то в администрацию города. Владимир Нуриевич словно постарел, начал задумчиво смотреть куда-то вдаль. Как если бы что-то взвешивал в душе. Артём начал бояться, что директор уйдёт. Но закончился третий класс, настало лето. Десятилетний Тём начал конфликтовать с любимчиками Ниналовны, Мишкой и его друзьями. Прогулки на окраине города, беготня от мальчишек, выслеживавших его с непонятной целью. И знакомство с Мартом и Галей, а потом и с Петькой, самым серьёзным в их компании. Иногда Тёму казалось, что именно Пётр понимает его как никто. Но только к Марту тянулись мысли детдомовца. Ему очень захотелось, чтобы у него был именно такой вот брат: любящий поболтать, иногда язвительный, добрый и отзывчивый, с горящими глазами и готовый помочь в любое время. Говорить что-либо об этом Тём не посмел. Не на второй же день знакомства? Да и кто он им? А потом был колодец, и снова - синий ветер. Тогда Тём дал себе слово, что больше не отступит никогда и ни перед кем. Подувший в разбитую щёку холодный ветер бросил в глаза горсть синих пятнышек, словно пообещал помогать в самые трудные минуты.
    
   И вот теперь, когда тайная мечта приблизилась на расстояние вытянутой руки, взрослые опять что-то затеяли. Ниналовна со своими претензиями заставила Тёма обмереть. Ведь в её власти запретить ему видеться с Мартом, Галинкой и Пётром. Она может вообще всё закончить. Это её взрослое право. И не важно, виноват Тём или нет. Это заставило мальчика выпрямиться, протяжно вздохнуть и пойти всё-таки на полдник. Из столовой донеслись звонкие вопли. Головастики снова что-то не поделили.
    
   Войдя в аккуратный зал со столиками и стульями, Тём понял, что ошибся. Возмущались, конечно, его головастики, а вот причиной этого, судя по всему, стал один из ребят Мишки Фадеева. Худой парнишка двенадцати лет с зализанными чёрными волосами, одетый в белую рубашку и серые брюки, с кривой усмешкой на тонком лице смотрел на раскрасневшегося Горьку. Рядом стоял Митька. Он смотрел на Гаврю, так в компании хулиганов звали Лёшку Гаврилова, сжав кулаки, и было понятно, что до броска остались считанные миллиметры нервов. Нина и Славка о чём-то шептали Митьке, явно успокаивая. В общем, головастики были настроены на разборки. Увидев Тёма, Нина громко, на всю столовую, сказала:
    
   - Тём! Гавря Егорку доводит! Горька хотел у окна сесть, а Гавря говорит, что плюнул в стакан, и это его место.
    
   - Как расшумелись, малявки, - лениво протянул Гаврилов.
    
   - А ты вообще сволочь! - почти крикнул Митька.
    
   - Уймись, головастик, - благодушно сказал Гавря. - У нас свободная страна, демократия и свобода слова. Если я сказал, что там моё место, значит, так оно и есть. Ясно?
    
   Артём подошёл к спорящим, положил руку на плечо Егорке и спокойно сказал, глядя Гавре в глаза:
    
   - Плюнул, говоришь?
    
   Улыбочка с лицо Лёшки быстро испарилась. Он настороженно ответил:
    
   - А что? Есть возражения?
    
   Тём взял со стола стакан с соком, внимательно осмотрел на свету из окна и сказал:
    
   - Никаких возражений. Сейчас, погоди.
    
   Он подошёл к другому столу, взял во вторую руку ещё один стакан, а первый поставил на его место. Вернувшись к спорщикам, Тём со стуком водрузил новый стакан на стол, из-за которого, судя по всему, и начался спор, и сказал:
    
   - Всё, Горька, садись, пей сок и лопай пряники.
    
   - Ты чего? - Гавря даже не сразу сообразил, что происходит.
    
   - А твой стакан вон там, иди, садись, пей, - Тём пожал плечами. Гаврилов с неприкрытом интересом посмотрел на него и протянул:
    
   - Ой, Тёмочка... Нарываешься, милый ребёнок. Мы же тебе потом объясним, в чём твоя ошибка.
    
   - Это ночью, что ли? - скучающим тоном спросил Тём. - Так я не удивлюсь. Вы же только ночью да толпой на одного и можете.
    
   - А ты думал, что с тобой можно один на один, честно? - презрительное выражение глаз Гаври чуть не обожгло Тёма. Мальчик снова ощутил порыв ветра на щеке. Кажется, сейчас что-то будет. Но, наверное, в его глазах появилось нечто неожиданное для Гаври. Зализанный соратник Мишки моргнул раз, другой, после чего по-прежнему лениво процедил:
    
   - Ладно, живи пока... До ночи.
    
   И сделал шаг к столу, куда Тём унёс пресловутый стакан сока. Но теперь уже защитник головастиков не захотел спускать стычку на тормозах. Он звонко, аж стёкла звякнули, сказал в спину задире:
    
   - Что, струсил? Только мальков задевать можешь?
    
   - Гуляй, детёныш, - процедил Гавря, обернувшись. - А то не посмотрю, что тут много народа.
    
   - Правда? - обрадовался Тём, а синий ветер студящей пеленой лёг ему на лицо. - Ну, иди-иди, подонок.
    
   - Да ты вообще оборзел! - не утерпел фадеевский прихвостень.
    
   - А коленки-то дрожат, - не унимался Тём. - Без своего Мишеньки ты ничего не можешь, трус.
    
   - Ну, всё, сам напросился, - прошипел Лёшка и в два шага вернулся к Тёму. Его кулак просвистел мимо лица уклонившегося лидера головастиков. Наученный годом жизни в детдоме защищать себя, Тём извернулся и со всей силы приложил свой кулак к скуле Гаврилова. Да так, что у того клацнули зубы. Лицо Лёшки скривилось, а потом он вдруг заскулил и ухватился ладонью за щёку. Грозный голос Нины Михайловны за спиной у Тёма заполнил собой столовую:
    
   - Резванов! Прекрати немедленно!
    
   Внутри у Тёма всё ещё кипела справедливая злость. Он обернулся к завучу и запальчиво сказал:
    
   - И пусть он малышей достаёт, да?
    
   - Ты что себе позволяешь? - тон Ниналовны стал ледяным, как морозилка в холодильнике. - Если он так себя ведёт, что ещё не доказано, это не значит, что можно кидаться на него с кулаками.
    
   - Ну, конечно, к любимчику и пальчиком ни-ни, - выпалил Тём, и без того взвинченный всем, что за день накопилось - воспоминаниями, тем, что друзья так и не появились, обиженными мордашками головастиков.
    
   - Всё, Резванов, доигрался, - глаза Ниналовны потемнели. - То, что ты у нас любимчик директора, не даёт тебе права третировать товарищей...
    
   - Гавря сам полез! - выпалил стоявший рядом с Тёмом Егор. Внимание завуча переключилось на шестилетку:
    
   - А ты помолчи, Погонин! Тоже хорош! Резванов, со мной. Остальные продолжайте полдник! И чтобы больше ни единого крика!
    
   Тём гордо вскинул голову и пошёл следом за Ниной Михайловной. За дверью столовой завуч развернулась и мрачно сказала, глядя на мальчика:
    
   - Ты будешь наказан, Резванов.
    
   - Допрыгался, Тёмочка? - раздался рядом голос Мишки. Артём стрельнул взглядом в его сторону и упрямо промолчал. Нина Михайловна поджала губы и сказала:
    
   - Фадеев, отведи Резванова в подсобку и передай Елене Павловне, что этот мальчик наказан за безобразное поведение в столовой. Пусть посидит под замком до отбоя.
    
   Горячая ладонь Мишки тут же вцепилась в локоть Артёма:
    
   - Влип, шпендик. Шагай, давай.
    
   Тём понимал, что вообще-то не надо было распускать руки. Но несправедливость обжигала. Раз уж такое дело... Он уверенно сказал:
    
   - Тогда и Гаврилова со мной сажайте! Он первый драться начал.
    
   - Ничего не знаю! - отрезала завуч. - Я видела только, как ты кулаками махал. Завтра вернётся Владимир Нуриевич, у него и поговорим. Имей в виду, ваша дружба ничего не изменит.
    
   К Фадееву присоединился Лёнька Шишкин. Они вдвоём повели Артёма в другое крыло здания. Завхоз Елена Павловна, старушка лет шестидесяти, равнодушно выслушала подручных завуча, смерила взглядом блёклых глаз Тёма, словно он был пустое место, побрякала связкой ключей, и уже через минуту за спиной Тёма с глухим стуком захлопнулась тяжёлая дверь кладовой, в которой хранились всякие бытовые мелочи для нужд детдома. Мальчик сердито пнул подвернувшуюся под ноги пустую картонную коробку из-под стирального порошка, прошёл к дальней стене мимо полок, заставленных всякими пластиковыми и стеклянными бутылками, и уселся на крышку большой пластмассовой бадьи, в которой сейчас ничего не было. Уныло осмотревшись, Тём вздохнул и упрямо шмыгнул носом. Синий ветер на какое-то время стих, но мальчик знал, что главная битва ещё впереди.
    
    
  
   3. Пусть все они знают.
    
   Сквозь небольшое окошко под потолком кладовки в помещение лился дневной свет, скрашивая одиночество мальчишки. Тём за полчаса успел перекочевать с бальи на полупустую полку, где и лежал теперь, подтянув коленки к груди. Медленно, но верно, его охватывала тоска. Снова в голове носились картинки воспоминаний о прошлой, до детского дома, жизни. Сейчас он уже не знал, что лучше: жить в этом вот заведении, где полно проблем, или в квартире с вечно пьяными родителями. Конечно, на его мечте это никак не могло сказаться, но горечь не унималась. Жизнь несправедлива, в чём он не раз уже успел убедиться. Но последние события заставили его загрустить совсем. Особенно тот день, когда его возили повидаться с мамой, приехавшей в Находку навестить сына. Было до безобразия обидно, что маме запретили приходить непосредственно в детский дом, а свидания допускались только в Детской комнате полиции. Мама плакала, просила прощения, о чём-то говорила, а Тём лишь прижался к ней тогда и не хотел никуда отпускать. Но время вышло, и директор на пару с инспектором по делам несовершеннолетних увели Тёма в другую комнату, а сами остались с мамой - разговаривать. Потом была чёрная тоска, машина, возвращение в детский дом... И головастики. И прогулка, на которой Мишка с друзьями загнали в бетонный колодец. Где его и нашил Март, Петька, Галя и те взрослые.
    
   Артёму вновь вспомнились дни в доме Мартина. Нет, они не забывались ни в коем случае, но сейчас накатили особенно сильно, вызвав прилив острой жалости к себе. Мальчик мысленно перебрал в голове все события трёх дней в квартире Пузовых. После приключения с колодцем на батарее той ночью накатила странная апатия. Тёму ничего не хотелось, только забиться куда-нибудь в укромное место и не отсвечивать. Нарочитая бодрость Пузова-старшего, шумные хлопоты над ним Дарьи Николаевны и странная прилипчивость Мартина действовали на нервы. А когда новый друг решил отстать, Тёма пронзила страшная мысль: сейчас всё это кончится! Резванов пронёсся по квартире, не обратив внимания на удивлённые взгляды взрослых, нашёл Марта и уже спокойнее сел рядом с ним на кровать. Тот обрадовано улыбнулся и спросил:
    
   - Ты чего?
    
   - Не знаю, - пожал плечами Тём. - Странно всё.
    
   - Знаешь, я хотел тебе сказать, - Мартин серьёзно посмотрел в глаза Тёму. - Не обижайся на родителей. Они у меня хорошие, только немного взбалмошные.
    
   - Ты чего говоришь? - возмутился Тём. - Они у тебя классные! Мои не такие.
    
   Повисла звенящая тишина. Март вздохнул, но ничего спрашивать не стал, за что Тём был ему благодарен. Он поймал себя на непривычном ощущении. Комната Пузова-младшего показалась ему очень "своей", словно и Тём здесь несколько лет делал уроки, валялся с книжкой на ковре, играл на приставке... Артём спохватился и махнул рукой в сторону небольшого цветного телевизора, показывавшего дикие мультики американского производства:
    
   - Работает? Поиграем?
    
   - Чего? - не сразу сообразил Март. - А, ты про "Соньку". У меня старая, вторая. Зато дисков несколько сотен.
    
   - А джойстиков? - спросил Тём. И неловкость словно испарилась. Мальчишки увлечённо занялись игровой консолью. Не помешали даже забинтованные руки Артёма. Когда через какое-то время в комнату заглянула Дарья Николаевна, друзья увлечённо добивали старые джойстики, заставляя фигурки на экране выписывать кульбиты и наносить удары. Одна из игровых драк оказалась интересна обоим. Послушав их азартные вопли, женщина улыбнулась, но тут же строго сказала:
    
   - Час ночи, народ! Ну-ка выключили игры, умываться и на кухню ужинать.
    
   - Ура! - подпрыгнул на месте Март. - У нас полночник!
    
   - Чего? - спросил Тём, удивлённо уставившись на него.
    
   - Ну, не полдник же, - объяснил Март. - Если ночью.
    
   Тём тут же показал Дарье Николаевне замотанные бинтами руки и сказал:
    
   - А я не могу умываться!
    
   - Уговорил, красноречивый, - согласилась женщина, а Марту строго сказала:
    
   - Тебе умыться придётся.
    
   - Эх, - Март с завистью посмотрел на Тёма, и мальчишки улыбнулись друг другу. Непривычное тепло мохнатым облаком шевельнулось в груди детдомовца. Словно это не чужой дом вокруг, а рядом с ним совсем не чужие люди. Когда Март ушёл плескаться в ванную, Тём уселся в крутящееся кресло у стола, за которым хозяин комнаты делает уроки, и уронил голову на сложенные руки. Очень захотелось плакать. Потому, что всё это должно было завтра закончиться.
    
   Потом они ужинали, или полночничали? В общем, ели пирожки, пили вкусный медовый чай и смеялись. И неважно было, над чем. Никому за столом не было это важно. Они просто отдыхали, как одна семья. Тёму постелили на полу в комнате Мартина. Большой мягкий спальник, с которым Пузов-старший иногда ездил в командировки и ходил в лес, оказался непреодолимым магнитом для уставшего мальчишки. На новом месте детдомовец не смог сразу уснуть. Он вертелся, пытался болтать с засыпающим Мартином. Но всё-таки природа взяла своё.
    
   А утром Сергей Сергеевич на кухне сказал, что у него две новости для Тёма: хорошая и не пойми какая. Начали с последней. Артёма ждал визит в городскую больницу, сразу к двум врачам, травматологу и психоневрологу. Надо осмотреть руки и ободранные ноги, а заодно проверить состояние нервов "попаданца". Хорошая же новость... От неё у Тёма чуть не побелело в глазах. Пузов-старший успел созвониться с директором детдома и договориться, что Артём Резванов заслуживает отдых после такого приключения и выходные проведёт у них. Тём не сразу поверил, но, когда Март с довольными воплями, запрыгал по квартире, пропыхтел что-то сквозь закушенный пирожок и последовал примеру Мартина. За что мальчишек тут же отправили выносить мусор. Это простое дело заставило Тёма затосковать по родному дому. Но он справился и не дал сумрачности испортить настроение. После завтрака отец и сын Пузовы сопроводили Тёма в больницу. Боевые раны мальчика обработали и заматывать больше не стали. Доктор лишь посмеялся и сказал что-то про собак и болячки. А вот второй врач долго выспрашивал Тёма о том, болит ли у него голова, откуда старые шрамы на правом виске (след от ударов того пьянчуги в прошлой жизни), какие странности он за собой замечает. Вот тут Тём возьми да и ляпни про странное ощущение ветра и синие пятнышки. Невролог заметно нахмурился, ещё что-то посмотрел в глазах Тёма, а затем накатал в больничной карте несколько страниц. Но всё обошлось. Доктор не стал выписывать никаких лекарств, лишь поболтал с Пузовым-старшим, пока Тём с Мартом изучали плакаты в больничном коридоре.
    
   И настало счастье. Пятница тянулась бесконечно, но всё-таки закончилась. Дела по хозяйству, гуляние с друзьями, масса событий, а под занавес настоящая домашняя ванна. Надраившись и наплескавшись, Тём, завёрнутый в махровый халат Мартина, сидел на кухне, пил горячий чай и блаженствовал. А рядом в таком же наряде буянил Март. Артём с удивлением осознал, что ему хорошо. Поздним вечером они с Мартином забрались в его кровать и под одеялом долго болтали о том, о сём. Так и уснули, чем насмешили поутру родителей друга. Потом были суббота и воскресенье. И лёгкость кончилась. Сергей Сергеевич на прощание пожал Тёму руку, Дарья Николаевна дала целый пакет пирожков, а Мартин отправился вечером провожать Тёма до самого детского дома. Головастики встретили своего покровителя хором обвинений, жалоб и восторженным воем на выпечку. Уже лёжа в своей подзабытой детдомовской постели, Артём едва сдержался, чтобы не заплакать. Надо было жить дальше. Но тоска, поселившаяся тем вечером в мальчике, больше не хотела уходить. А вместе с ней пришло и желание защищать всё хорошее, что осталось в его непростой жизни.
    
   Понедельник ознаменовался тремя стычками с Мишкой и его приятелями. Даже директор высказал Тёму за какую-то особенную склочность. А что мальчик мог поделать, если хулиганы именно в этот день взялись доставать малышню особенно нагло и часто? А сегодня всё стало совсем плохо. Вон, уже до кладовки дело дошло. Тём вздохнул и сполз с полки. Взгляд остановился на старом плакате на стене. Большой парусник летел по волнам под синим небом. Захотелось так же вырваться на свободу и парить над гребнями, ощущая свободу. Чтобы никто больше не мог запереть его, чего-то наговорить. Тём сморгнул повлажневшими ресницами. И Мартин не появился. Значит, и ему Тём не очень-то нужен. Своих дел хватает, более важных. Конечно, там же Галя, Петька, фотоаппарат, домашнее тепло... А как в это вписывается Артём Резванов? Да никак не вписывается, одни проблемы от него. Тём сунул руки в карманы шорт и сумрачно задумался. Никому он тут не нужен. Даже Владимир Нуриевич уехал. А вот мама... Мальчик вспомнил, как они сидели в кабинете полиции, как она его обнимала и гладила по голове. Тём поёжился от озноба, едва вспомнил прикосновение родной ладони к макушке. Мама! Тоска нахлынула ещё сильнее. Мальчик сел прямо там, где стоял, и обхватил себя руками. До боли в закушенной губе захотелось оказаться дома, где так хорошо и тепло. Через минуту Тём вскочил и мрачно уставился на оконце под потолком. Мало кто знал, что оно на самом деле легко открывается. Взрослые считали, что оно намертво заколочено. Но полгода назад Марик Милявский, четырнадцатилетний бродяга, по секрету рассказал Тёму тайну окна. И даже объяснил, что и как надо сделать, чтобы рама распахнулась. Через день Марик пропал и больше не появлялся. На линейке через месяц директор рассказал, что Милявский связался с плохой компанией, они ограбили случайного прохожего, да так, что тот чуть не умер. И пошёл Марик, куда следует. Ему уже стукнуло четырнадцать, и он понёс ответственность за свои дела. Тём не очень-то жалел случайного знакомого. Сам виноват - тёмные дела всегда притягивают к себе ещё более чёрные последствия. А сейчас, похоже, секрет окошка пригодится и ему, Тёму. Резванов твёрдо решил бежать. Лишь жалко было головастиков. Без него старшие ребята их совсем затуркают. Но тоска, проснувшаяся в мальчике, звенела спрятанными слезами и угрюмой уверенностью в том, что вернуться домой будет самым правильным делом. Мама без него пропадёт, да и отец совсем сопьётся. А он, как их сын, всё-таки сможет отвадить от дома чужих алкашей. Всё-таки ему уже не восемь лет, а полных десять с хвостиком.
    
   Тём подтащил бадью к стене под окном, поставил на неё несколько банок с краской, взобрался по полкам, как по лестнице, и осмотрел раму. Слова Марика о секрете оказались правдой - рама действительно была двойная. И когда-то давно заколотили малую из двух, внутреннюю. А большая вполне могла сдвинуться с места, хоть и была закрашена. Спустившись, Тём нашёл среди хлама на складе большой гвоздь, залез обратно и принялся сдирать краску на швах. Минут через десять щели освободились, и рама благополучно распахнулась. Потянуло уличным теплом. Тём, недолго думая, подтянулся и улёгся пузом на наличник. Снаружи никого не было. Внизу, под стеной, зеленели знакомые заросли лопуха. Мальчик подтянул ноги и уселся, сжавшись в комок. А затем просто выпал на ту сторону. И через минуту шагал по дороге, нимало не задумываясь о том, что его могли заметить.
    
   Вокруг жарило летнее солнце, пели птицы, пахло полынью, горячим асфальтом и чем-то сладко-травяным. Внезапная мысль заставила Тёма остановиться. Дала знать о себе другая, самая потаённая его мечта. Он понял, что не сможет просто так уехать из Находки в родной город, не повидав хотя бы настоящую белоснежную яхту. Прошлым сентябрём они всем гомонящим табором побывали в лагере "Антарес" рядом с Находкой. Там на волнах качались несколько настоящих яхт, пусть и с убранными парусами. Покататься им никто не предложил, да и где столько спасжилетов взять? Но в этот раз вопрос о "прокатиться" и не стоял. Тём хотел просто увидеть это чудо, скользящее по морской глади. Постояв с минуту на месте, Артём всё-таки признался себе, что мысль оказаться на борту ладного парусного судёнышка не угасла. Ну и ладно! Мальчик кивнул сам себе. Решено, он сейчас поедет на городском автобусе в пригородный посёлок Приисковый, где тоже есть яхты. Видел из автобуса в тот раз. И, если повезёт, он всё-таки сможет попроситься на борт одной из них. А потом можно будет отправляться домой.
    
   Тём встрепенулся и смело двинулся дальше по дороге. Мысль о головастиках блуждала где-то на задворках сознания, но мальчик упрямо не обращал на неё внимания. Он принял решение, и ничто не могло помешать ему выполнить задуманное. Раз он никому тут не нужен, то и мальки без него переживут. Вот только как-то нехорошо стало от такой мысли. Но Артём лишь представил парус над морем и совсем не сбился с шага... Ну, вот ни на мгновение.
    
    
  
   4. Ровные души.
    
   В пятом часу Тём уже катил в автобусе сорок пятого маршрута в сторону Приискового. Народу было много, всё-таки лето, дачный сезон, море. В духоте, царящей в салоне, Артём почти сразу взмок. Но в остальном мальчик был спокоен. Хорошо, что свои финансовые запасы он хранил всегда в особом кармане единственных нормальных шорт. И садясь в автобус, смог оплатить проезд. Билетёрша попалась какая-то странная, с застывшим взглядом, сердитая и необъятная. Да ещё и голос у неё оказался не хуже электровозного гудка. Стоило ей только заподозрить, что кто-то желает прокатиться "зайцем", тётка поднимала мощный ор. А в таковые она готова была записать хоть старушку, медленно достающую деньги, хоть обычного взрослого, замешкавшегося из-за очередного дёрганья транспорта, хоть ребёнка, зарывшегося в карманы, набитые массой самых интересных мелочей. В общем, поездка та ещё оказалась.
    
   Когда автобус возле заброшенной воинской части повернул в сторону приморского посёлка и проехал старое городское кладбище, на очередной остановке в салон вошли двое ребятишек лет по шесть, щуплый мальчишка, стриженый почти на лысо, с щербинкой в зубах, и девочка старше на пару лет. Тём с интересом посмотрел на них и снова уставился за окно, болтаясь на поручне в самых прыгучих местах дороги. Но уже через несколько секунд его вниманием завладел пронзительный крик билетёрши:
    
   - Лезут тут, всё на халяву ездить норовят!
    
   - Но, тетенька, я же вам дала пятьдесят рублей! - возмущённо ответила девочка. Мальчишка с полным непониманием на удивлённом лице смотрел на орущую кондукторшу. Похоже, он тоже не ожидал такого поворота. А тётка явно закипала:
    
   - Платите или выходите! Хулиганьё!
    
   - Но я же отдала вам деньги, - растерянно сказала девочка, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Но этой самой помощи ждать было неоткуда. Все вокруг делали вид, что ничего "такого" не происходит. Тём неторопливо пробрался поближе к скандалу и уставился на тётку. Женщина, накачанная наглым самомнением по самые глаза, уже чуть ли не слюной брызгала:
    
   - Чего ты мне дала, пигалица?! Ничего ты мне не давала!
    
   - Врёте! - громко сказал мальчик. Его карие глаза подозрительно заблестели. Нет, не слезами. Злостью и ощущением беспомощности, что ли. Но малец и не подумал отступать: - Мы дали вам деньги! Вы жулите!
    
   - Ах, ты, тварь! - завизжала билетёрша. - Ты на кого пасть раскрыл?!
    
   - Так они вам всё-таки дали деньги? - спросил Тём, без зазрения совести бросаясь на "амбразуру". Мальков надо было защитить. Раз никто из взрослых не пошевелился, придётся ему.
    
   - Эта рваная бумажка не деньги! - отрезала кондукторша и побагровела, поняв, что практически созналась в обмане. - Вон! Вон из автобуса! Толя! То-о-оля-а-а-а!
    
   Её вой донёсся до водителя. Автобус довольно резко остановился и недовольный голос пробулькал из репродуктора:
    
   - Пошли из автобуса, щеньё! Пока я не подошёл!
    
   Тём насмешливо осмотрелся, видя, как взрослые отводят взгляды и делают вид, что они тут совершенно ни при чём. Мальчик уловил где-то рядом синие пятнышки, принесённые порывом холодного ветерка, уткнувшегося в щёку. И громко сказал, глядя в глаза билетёрше:
    
   - Что, справились с малышнёй? Зарплаты не хватает?
    
   Женщина глотнула воздух, как рыба на берегу, надулась и... Ничего не успела сказать. Ребятишки и Артём со смехом выскочили на воздух, двери автобуса захлопнулись и жёлтый сарай на колёсах покатился дальше. Мальчик посмотрел на своих нечаянных соратников и протянул руку бритому мальку:
    
   - Артём, а ты?
    
   - Генка, - солидно ответил тот, пожимая ладонь. - А это Лена.
    
   Девочка засмеялась, покачала русой головой и сказала:
    
   - Ну, вот. Теперь и ты не доехал, куда хотел.
    
   - Ничего, я и пройтись могу. Тут дороги-то осталось с пару километров.
    
   - А мы на дачу собрались, к бабушке, - поделился Генка.
    
   - Тогда пошли? Часть пути вместе прошагаем, - предложил Тём. - Всё веселее будет.
    
   - Ты далеко ехал? - спросила Лена.
    
   - В Приисковый, - Артём пожал плечами.
    
   - Ничего себе, - протянул Генка.
    
   - Тебе аж до конечной идти, - девочка явно загрустила. - Не надо было тебе влезать. Тётка эта всегда орёт. Но вот деньги в первый раз зажилила.
    
   - Ну и пусть, - гордо сказал Генка. - Обойдёмся.
    
   - Когда так делают, молчать нельзя, - возразил Тём.
    
   - Ладно, идём, - вздохнула Лена, отряхнула подол пёстрого платьица, и они пошагали вдоль дороги под клонящимся к закату солнцем. Так они и шли следующие пятнадцать минут, болтая ни о чём и обо всём. Потом брат с сестрой свернули на пыльную дорогу, ведущую к дачам, утопавшим в зелени садовых деревьев. Помахав малькам, Тём пошёл дальше, загребая кроссовками пыль на обочине старой асфальтированной дороги. А в голове его клубились непростые мысли.
    
   Равнодушие пассажиров в автобусе навело мальчика на новые выводы о странностях жизни. Почему всё-таки взрослые так боязливы? Минут через пять Тём решил, что они вовсе не трусы. Просто с возрастом душа обрастает ракушками, как борта судна. А обдирать эти ракушки - тяжёлый труд. Вот и нарастают ракушки привычек, эгоизма и "крайней хаты" на души, останавливая их. Тём помнил, как в детстве считал, что люди - это те же парусники. И, если не ухаживать за ними, не наполнять паруса ветром, эти самые парусники ветшают, начинают гнить, садятся на мели под названием "скука", "быт", "рутина"... Вот и зарастают эти парусники ракушками. А наросты на подводной части корпуса всегда тормозят корабль. Кто-то из взрослых, может, и удивился бы, откуда у мальчишки такие рассуждения в голове? Но Тём не задумывался над этим простым вопросом. Он просто так видел... и знал.
    
   В какой-то момент юный путешественник глянул в вечернее небо. Время близилось к пяти. До заката оставалось ещё часа четыре. Так что времени вполне хватало. И Тём бодро зашагал дальше, торопясь к морю. В его голове крутились всякие идеи, но главное - там были яхты и их капитаны! Тём представлял себе, как подходит к причалу и находит большое белоснежное судно со свёрнутым парусом. Там обязательно будет капитан в потрёпанной просоленной одежде. Он будет нестриженый, загорелый и босой. И обязательно в его глазах будут гореть звёзды южного полушария! Такие люди не могут не любить море и звёзды, по которым древние пираты и капитаны дальнего плавания находили путь среди бескрайних просторов океана. Тём представил, как подходит к такому капитану и просится на борт. И капитан добродушно кивает ему: "Прыгай на борт, юнга!" А потом он, Тём, будет помогать капитану управляться со снастями. Тут главное, не перепутать и вовремя успеть потянуть или ослабить тот или иной фал.
    
   Артём остановился, пнув какой-то камешек. Он снова вспомнил о головастиках. Простая мысль заставила его поморщиться и тряхнуть головой. А ведь он для них как раз тот самый капитан. Тём досадливо цыкнул, вздохнул и уже с не самым радужным настроением пошёл дальше.
    
    
  
   5. Море волнуется "раз".
    
   Минут через десять после поворота на дачи мальчик увидел в кустах обломок рейки. Узнав в ней отличную саблю, Артём без колебаний влез в кущи и достал оружие. Идти дальше стало веселее. Размахивая деревяшкой, можно вообразить себе многое. И Тём решил, что сейчас он - пират, вынужденно попавший на берег. А кустистая трава у дороги - многочисленные враги, не дающие ему вернуться на корабль. И на землю полетели первые подрубленные маковки полыни, репейника и прочих сорняков.
    
   Отставшего от команды и корабля пирата звали Билли Бамс. Был он добрый малый из славного города Порто-Ботинко, расположившегося полвека назад на одном из островов Новой Пиратии под названием Кашалот. Он бы никогда не опоздал на корабль, но на дороге попались ему мальчишки, которые играли в футбол. Не мог Билли просто так пройти мимо такой замечательной компании. Вот они и гоняли мяч почти до вечера. А теперь Билли Бамс спешил. Но местные зловредные хулиганы не хотели пускать доброго пирата на борт "Леди Гаги". Название его бригантины вовсе не имело отношения к одной из портовых певичек, любительницы ярких нарядов. Когда они всей командой выбирали название красавице, качавшейся у причала на волнах, юнга Горий рассказал о стремительной северной птице, обгоняющей ветер. Эта самая птица снабжала охотников тёплым пухом и всегда помогала заплутавшим, провожая их до дома. Ну а "леди"... Истинные джентльмены о дамах говорят только "леди". И сейчас благородный пират Билли Бамс прорывался к берегу, чтобы оказаться на борту своего корабля. А противники всё прибывали и прибывали. Они напирали, но храбрый корсар не ведал страха. И летели на землю головы зелёных травяных вредин. Бесстрашный пират даже песенку затянул, чтобы легче было справляться с таким количеством врагов:
    
   - Наш союзник морской ветер!
   Он расправит тугой флаг!
   И не страшен никто на свете,
   И бессилен любой враг!
    
   Если душу хранит вера,
   И не ткнётся фрегат в мель,
   Я стрелять не начну первым,
   Но стрельнув - попаду в цель!
    
   Примет морской прибой
   С выстрелом пушки весть!
   Мы принимаем бой
   Не за страх, а за честь!1
  
  1Здесь и далее: отрывки из песен на стихи Владислава Маленко.
    
   Звонкая боевая речёвка отвлекла Тёма от придумывания пиратской истории. Ему вспомнился субботний вечер в дома Мартина. Как они сидели за отцовским компьютером и лазили в Интернет. Наткнувшись на видео столичного мюзикла "Остров сокровищ", мальчишки следующие несколько часов убили на просмотр записей спектакля, впитывая музыку чуть ли пятками. Потому что она была суперской. А самое замечательное там было то, что в главной роли в разных составах играли мальчишки. И актёры пели ТАКИЕ песни, что мурашки бегали по коже. Вот одну из них Тём и затянул, пусть не очень умело, но старательно. Это была настоящая морская песня, в которой ему слышались звон клинков при абордаже, хлопанье парусов на ветру, шорох волн вдоль бортов, крики чаек... А ещё в тех песнях звенела свобода от всех проблем. В мире, который родился в воображении мальчика, враги были понятные и очевидные, а друзья верные и крепкие. Там были приключения, пираты и сокровища, дальние страны и таинственные происшествия, сначала страшные, а затем весёлые и добрые. Как иначе-то? Ведь всё это связано с морем, бескрайним, синим и свободным.
    
   Тём остановился и вздохнул. Мысль о верных друзьях потянула за собой образы Горьки, Славика, Митьки и Нины. Малышня... Как они будут без него? Нехорошее чувство, что он делает что-то неправильное, шевельнулось в душе. Тём сердито махнул рейкой, уже понимая, что не сможет поехать домой. Он не имеет права оставить ребятишек без защиты, без своего присмотра. Это будет настоящее предательство. Взгляд мальчика устремился в ту сторону, где за деревьями и грядой сопок, он знал это, раскинулось море. Тём твёрдо поджал губы и тряхнул головой. Решено, сейчас он всё-таки доберётся до яхт, а вечером вернётся в детский дом. А мама... Он обязательно выполнит данное самому себе несколько лет назад обещание. Но пока лучше не думать о нём, чтобы не сглазить. Несмотря на всю свою твёрдость, Тём верил в некоторые приметы, и эта была едва ли не самая главная из них.
    
   Приняв решение, мальчик уверенно зашагал дальше вдоль дороги, не обращая внимания на проносящиеся машины. Водители автомобилей тоже не замечали одинокую фигурку на обочине. Взаимное невнимание устраивало всех. Время начало потихоньку подбираться к шести часам вечера, но в какой-то момент Тём увидел в просвет среди деревьев синюю гладь, раскинувшуюся до самого горизонта. Идти оставалось совсем немного. И бесстрашный пират Билли Бамс вернулся. Снова орды зелёных врагов лезли на абордаж, пытаясь задержать славного весельчака и не дать ему выйти в море. Но теперь с языка рвалась другая песня, спокойнее и выше. Слова её пробирали до самого донышка.
    
   - Море волнуется "раз"!
   Билли считает мили,
   Сбился его компас,
   Веру в любовь убили.
    
   Жизни пиратской кода -
   Видеть земные зори!
   Я клянусь, что свобода -
   Это синоним моря!
   Я клянусь, что свобода -
   Это...
                 Это...
                             Это...
   Синее море!
    
   Строчки песни из мюзикла брали Тёма за душу. Он почти видел себя на борту парусного корабля, за штурвалом. Вокруг взлетали до неба серые штормовые волны. А он, Тём "Солёный Капитан", крепко держит рулевое колесо за шпеньки, не давая кораблю рыскать и вставать бортом под налетающую волну.
    
   - Море волнуется "два"!
   Билли ветра споили.
   Эх, сорви-голова,
   Волк одинокий Билли!
    
   В море не сыщешь брода!
   Море не выпьешь с горя!
   Я клянусь, что свобода -
   Это синоним моря!
   Я клянусь, что свобода -
   Это...
                 Это...
                             Это...
   Синее море!
    
   Артём пел победно, от всей души, а в его воображении рядом с ним на мостике стоял ещё кто-то знакомый. Этот кто-то изо всех сил помогал Тёму удерживать штурвал парусника, попавшего в шторм. Конечно же! Самые сильные штормы можно одолеть только, когда рядом верные друзья. И этот кто-то и есть тот самый Друг, с которым любое море по колено, а всякая беда - в два раза слабее.
    
   В песне был ещё и третий куплет, но закончить её Тёму не дали. Рядом с ним притормозила легковая машина, и добродушный голос спросил:
    
   - Что, пират? На море идёшь? Может, подвезти?
    
   Тём, как ошпаренный, отпрыгнул от дороги и уставился на водителя. Основательно седой дядька с морщинистым лицом весело смотрел на мальчика, ожидая ответа. Тём недобро прищурился и сказал:
    
   - Ага, я сяду в машину, а вы меня отвезёте куда-нибудь с концами.
    
   - Грамотный юноша мне попался, - водитель вскинул брови. - Но уверяю тебя, похищением детей не занимаюсь.
    
   - Все вы так говорите, а потом в новостях объявления мелькают о пропаже детей, - упрямо сказал Тём и независимо двинулся дальше, уже посреди пыльной высокой травы. Водитель медленно едущей машины покачал головой и сказал:
    
   - Мда, о времена, о нравы... Ладно, молодой человек, не буду настаивать.
    
   И автомобиль, набирая скорость, покатил дальше в сторону моря. Артём проводил его насупленным взглядом и проворчал себе под нос:
    
   - Езжай, дядя, езжай.
    
   Мальчик рос не в домашней среде и многое знал о том, что бывает с доверчивыми детьми. Правда, сейчас Тём засомневался. Может быть, и стоило прокатиться, раз звали. Да и ноги уже гудели. Но мальчик лишь выдал гордое "пфе" и продолжил путь. Минут через десять он вышел на взгорок, обрамлённый деревьями, и остановился. Лесок, отделявший дорогу от дачных домиков, кончился. Дальше к морю тянулись холмистые просторы, по которым вилась асфальтированная трасса. От развилки прямо перед Тёмом другая дорога уходила вправо, туда, где находился лагерь "Антарес". Ему же надо идти прямо, мимо нескольких баз отдыха, к небольшому посёлку, домики которого облепили крутобокий мыс. И вот между базами и посёлком, справа, там, где начиналось открытое море, ну, или почти открытое - створ залива Восток, бетонной лентой с дырками проходов тянулись лодочные гаражи. И за ними мальчик увидел несколько высоких мачт! Всё-таки яхты там стояли! И можно хотя бы посмотреть на них, а если повезёт, то и прикоснуться, или даже подняться на борт.
    
   Хоть над головой потихоньку начинал сгущаться вечер, Тём знал, что впереди ещё два, если не три, часа вполне светлого времени суток. И мальчик почти бегом припустил по дороге вниз, к уже такому близкому морскому берегу. Разок навстречу попались какие-то ребята с велосипедами. Они о чём-то весело галдели и совершенно не обратили внимания на одинокого путешественника. Ждавший каких-нибудь неприятностей Тём облегчённо перевёл дух и ещё быстрее припустил к гаражам. Ему не терпелось добраться до солёной воды и увидеть парусные суда. Завернув в первый же проход между гаражами, Тём с удивлением понял, что этих коробок тут два ряда. И ближний к морю ряд - не просто цепочка бетонно-деревянных хранилищ для лодок и катеров, а настоящая улица из двух и трёхэтажных строений с окнами, печными трубами и даже кое-где сохнущими сетями. Многие гаражные ворота были умело разрисованы русалками, крабами и якорями. Некоторые створки украшали красно-белые спасательные круги с манящими надписями "Решительный", "Страж", "Белая чайка" и другими. А кое-где смотровыми окошками служили самые настоящие судовые иллюминаторы.
    
   От всего этого великолепия Тём чуть не взвыл. Но он всё-таки не маленький, и нашёл в себе силы сохранить самый независимый вид из возможных. Возле одного из открытых гаражей стояла деревянная лодка, к верху дном водружённая на двухколёсную тележку. И её самозабвенно, с высунутым от усердия языком, в синий цвет красил загорелый мальчишка одних с Тёмом лет. Когда-то тёмные волосы маляра выцвели на солнце и теперь золотистым ёршиком шевелились на ветерке. Из одежды на аборигене были только чёрные плавки. Словно почувствовав взгляд, мальчишка оглянулся, весело заулыбался и громко спросил:
    
   - А ты кто?
    
   Простота вопроса поставила Тёма в тупик. Он ожидал чего угодно, сердитых прогоняющих слов или там снисходительного предложения проходить мимо, но такое... Артём настороженно сказал, подходя ближе:
    
   - Яхты посмотреть хотел. Меня Артём зовут.
    
   - Витька-второй, - представился маляр, размазав по носу каплю синей краски. - А ты разве не к папе пришёл?
    
   - К какому папе? - удивился Тём.
    
   - К моему! - гордо сказал Витька-второй.
    
   - Не, - помотал головой Тём. - А почему ты второй?
    
   - Витька-первый вон в гараже, уключины напильником строгает, - новый знакомец махнул кистью в сторону распахнутых ворот, орошая пыль, траву и свои ноги бирюзовыми каплями. После чего преспокойно вернулся к своему занятию. На улицу из недр трёхэтажной постройки вышел худощавый парень лет шестнадцати, облачённый в старый красный комбинезон. Он вытирал руки какой-то тряпкой и задумчиво смотрел на спину маляра. Заметив незваного гостя, парень ехидно улыбнулся, быстро вернулся в гараж и снова вышел, теперь неся в руках ковш с водой. Когда блескучее богатство мокро плюхнулось на загорелую костлявую спину, Витька-второй заверещал и с кистью наперевес понёсся за гогочущим диверсантом:
    
   - Витька, гад! Она же холодная!
    
   - Это тебе за ракушки в тапках! - жизнерадостно ответил вредный парень. Оба Витьки остановились и уже вдвоём уставились на Тёма, зависшего от разыгравшейся сцены. Витька-второй деловито представил диверсанта:
    
   - Это и есть Витька-первый. А это Артём. Он пришёл яхты смотреть.
    
   - Понятно, - протянул белобрысый тип в красной одежде. Его босые ноги легко переступили, и юноша навис над Тёмом, внимательно разглядывая гостя: - Пойдём, через наш гараж проведу. Там как раз "Странник" стоит.
    
   Что за "Странник", Тём не понял, но от приглашения не отказался. В сумраке лодочного гаража он практически ничего не заметил, почти сразу оказавшись с другой стороны постройки. Тём оказался на узком причале с леером из столбиков и болтающейся цепи. А перед ним на лёгких волнах дружелюбно качнулась оранжево-белая яхта, на борту которой размашисто, но аккуратно и старательно было написано: "Странник" Ниже значился порт приписки - Находка. А под ним - номер. Это была настоящая морская парусная яхта. В классах Тём не очень-то разбирался, но эта яхта точно относилась к тому, что на соревнованиях называется "30-35 футов".
    
   Мальчик забыл обо всём. Он видел лишь белоснежный бок парусного совершенства с оранжевой ватерлинией. Тём шагнул вперёд, надеясь дотянуться до борта, но расстояние всё-таки оказалось слишком большим. Рядом с Тёмом кто-то удивлённо хмыкнул, яхта качнулась, и с борта свесились жилистые волосатые ноги со стоптанными до каменной твёрдости ступнями, прикрытые до лодыжек безразмерными парусиновыми штанинами просоленного грязно-жёлтого цвета. Тём сглотнул и поднял глаза. Его взгляд встретился с внимательным взором загорелого небритого взрослого. Мужчина сидел на борту "Странника", спокойно и уверенно разглядывая мальчика. Его худое обветренное лицо, казалось, вот-вот расплывётся в улыбке. Серые глаза также лучились добродушием и той морской безмятежностью, что, как думал Тём, присуща настоящим морским волкам. Это мог быть только капитан!
  
  
  
   6. Сообщество сообщников.
    
   - Джек, не пугай мальца! - бодро сказал рядом Витька-первый. На что лохматый человек почесал небритый подбородок и хрипловато ответил:
    
   - Впервые вижу, чтобы на мою яхту смотрели такими влюблёнными глазами.
    
   Тём смущённо уставился взглядом на свои кроссовки. Он почему-то ничего не мог сказать вот так, сразу. Однако уже через секунду смело вскинул голову, посмотрел в глаза капитану парусной красавицы и выдохнул:
    
   - Возьмите меня в море!
    
   - Оба-на, - мужчина улыбнулся, но тут же нахмурился. - Нет, пацан, так не делается. Море - не игрушка. Да и катаю я только за деньги.
    
   Словно что-то протяжно треснуло в шорохе прибоя. Тёма как будто макнули в холод, указывая на место в этой жизни. Юноша, стоявший рядом, почувствовал, наверное, что случилось нечто очень нехорошее. Он тут же положил руку на плечо мальчику и заметно поскучневшим голосом сказал:
    
   - Не ожидал я такого от тебя.
    
   - А ты ходил в море с такими вот? - Джек тоже поскучнел. - В последний раз такой же вот шкет сиганул за борт без спасжилета! Я чуть не поседел!
    
   - Ты совсем ослеп со своим одиночеством, что ли? - ещё тише спросил Витька-первый. Тём отвернулся, стараясь не заплакать. Его мечта только что разбилась вдребезги, какие уж тут слова.  - Не видишь, что наделал?
    
   - И ничего такого, - буркнул капитан яхты. - Подрастёт, пусть приходит. Научу всему, что надо.
    
   В его голосе скользнули виноватые нотки. А Виктор тряхнул Тёма за плечо и сказал:
    
   - Ладно, парень. Пойдём-ка к нашей лодке. Витька-второй расскажет тебе, что задумал сделать со своим швертботом.
    
   - Да что вы, в самом деле! - возмутился Джек. - Не человек я, что ли?
    
   - Теперь не уверен, - отрезал юноша. - Тема закрыта.
    
   - Что за шум, а драка вот-вот начнётся? - спросил ещё кто-то рядом. Тём исподлобья глянул в сторону пришедшего на причал человека и чуть не охнул. Это был тот самый водитель, что пытался его подвезти. Мужчина вышел к яхте в растянутой серой майке, безразмерных выцветших до серости "бермудах" и сланцах на босу ногу. Судя по всему, он тоже узнал Тёма, потому что добавил:
    
   - Ещё раз приветствую, осторожный молодой человек.
    
   - Здрасьте, - прошептал мальчик, снова потупившись.
    
   - Как я понимаю, вопрос насущный и очень важный? - мужчина насмешливо обратился к Джеку. - А ты только и можешь бухтеть, не разобравшись. Забыл, как сам когда-то просился в детскую флотилию?
    
   - С тобой забудешь, - проворчал капитан уже по-настоящему виновато. - Прости, парень. Погорячился я.
    
   Поняв, что ещё не всё потеряно, Тём с опаской глянул на Джека, а тот вдруг ухмыльнулся, указал пальцем на водителя и сказал:
    
   - Под его ответственность могу пустить на борт. Если договоришься с Арсением Ираклиевичем.
    
   Имя у водителя оказалось удивительным и редким. Тём уставился на пожилого дядьку с безумной надеждой в глазах. А тот развернулся к распахнутой двери во всё тот же гараж и крикнул:
    
   - Людочка, а ну-ка чайку нам организуй. Мы тут с молодым человеком побеседуем.
    
   На втором этаже лодочного коттеджа с треском распахнулось окно, наружу высунулась девчонка лет двенадцати, изучающее посмотрела сначала на Тёма, потом на Арсения Ираклиевича, и сказала:
    
   - Так точно, дед! Пять минут!
    
   Внучка, что ли? Ничего не понятно. Тём настороженно прошёл в гараж, повинуясь приглашающему жесту. Витька-первый заговорщицки толкнул его кулаком в плечо и сказал:
    
   - Да, дед, послушай парня. Сохнет же.
    
   И умчался туда, где за воротами продолжал шуровать кисточкой его юный тёзка. Арсений Ираклиевич же сказал:
    
   - Поднимайся по трапу наверх. Только аккуратней, не ударься.
    
   Тём на секунду замер у всамделишного судового трапа, ведущего на второй этаж, а потом буквально взлетел по металлическим ступенькам. И попал в настоящую приключенческую историю. Стены комнаты два на три метра кто-то разрисовал тропическими пейзажами с голубым морем, островками жёлтого песка, разлапистыми пальмами и плавниками акул среди бурлящей воды. В каждой стене яркими пятнами светилось по окну. Там, где синела гладь залива, стену украшала рыбацкая сеть, к которой старательно привязали десяток невероятно красивых ракушек. Справа стояли книжные полки, заполненные томиками от пола до потолка, а слева, на таких же полках, грудами лежали настоящие сокровища - какие-то карты, лоции, кораллы, даже астролябия. Тём знал, что это за штука, но подойти и взять в руки, чтобы рассмотреть, постеснялся. Посреди комнаты стоял старый стол, застеленный клеёнкой, разрисованной под меркаторскую карту. На нём возвышался чайник, окружённый чашками во главе с заварником и сахарницей. На потолке, как-то сиротливо завернувшись в газетный лист, висела лампочка. Рядом с люком, из которого мальчик поднялся, к потолку тянулась верёвочная лестница, связанная из чёрных канатов и красных выбленок. Тём уставился наверх, разглядывая ещё один раскрытый люк. В этот момент в нём показались худые босые исцарапанные ноги. По трапу легко и непринуждённо спустилась давешняя девчонка в салатовых шортах и сиреневой футболке, украшенной стразами. Внучка водителя спрыгнула на пол рядом с гостем и насмешливо уставилась на него. А снизу донеслось недовольное ворчание:
    
   - Чего старику дорогу перекрыли?
    
   - Ой, - отозвался Тём и отскочил от люка. Арсений Ираклиевич с кряхтеньем выбрался наверх, прошёл к столу и вытащил из-под него обшарпанную табуретку, на которую благополучно приземлился и сказал:
    
   - Людочка, побудь вежливой дамой.
    
   - Ничего, сами справитесь, - фыркнула девчонка и дробно скатилась по трапу в гараж.
    
   - Эх, никакого уважения к старшим, - громко посетовал дед.
    
   - Тоже мне, старший, - донеслось снизу.
    
   - Вот видишь, какие сложности бывают, - хозяин лодочного домика хлопнул морщинистой рукой по столешнице. - Присаживайся, успеешь ещё настояться.
    
   Тём заглянул под стол и с грохотом выволок наружу ещё один табурет. Арсений Ираклиевич добродушно окликнул его:
    
   - Налей-ка нам чайку. И побеседуем.
    
   Мальчик аккуратно и старательно наполнил две чашки кипятком, закинул в них заварные пакетики и вопросительно глянул на деда:
    
   - А сахара сколько?
    
   - Мне без него, - улыбнулся Арсений Ираклиевич. - Я уж так, по-стариковски. А себе наложи, сколько хочешь.
    
   Тём вежливо кинул в свою чашку две ложечки сахара и уселся за стол. Хозяин трёхэтажного домика подвинул к себе чай, но пить не стал. Он внимательно посмотрел в глаза Тёму и сказал:
    
   - Для начала давай знакомиться. Моё имя ты уже знаешь.
    
   - Ага, - кивнул Тём. - Арсений Ираклиевич... Так капитан Джек сказал.
    
   - Будь добр, заполни пробел, назовись, - дед сцепил пальцы рук в замок на столе перед собой.
    
   - Артём Резванов, - представился мальчик. - Можно Тём.
    
   - И ты шёл пешком в такую даль от города, чтобы просто посмотреть на яхты? - уточнил дед.
    
   - Да, шёл, - согласился Тём, а его взгляд снова убежал на полки с сокровищами.
    
   - Да ты не стесняйся, - разрешил хозяин домика. - Смотри, в руки бери, если хочется.
    
   - Ага, - тихонько обрадовался мальчик, но срываться с места не стал. - А вы действительно можете уговорить капитана взять меня в море?
    
   - Ну, не в море, - добродушно улыбнулся Арсений Ираклиевич. - а вот по заливу походить можно. Но ты должен твёрдо пообещать мне две вещи, Тём. И сдержать слово, без всяких "попробую". Раз уж у нас тут целое сообщество сообщников по вопросу отправки тебя в морской поход...
    
   - А что за вещи? - хмуро спросил мальчик, внутренне готовясь к каким-нибудь особым зверствам дисциплинарного воздействия.
    
   - Во-первых, на борт только в спасжилете, - сказал Арсений Ираклиевич.
    
   Тём торопливо закивал, отогнав шуструю мысль о том, где же этот самый спасжилет брать. А дед продолжил:
    
   - Во-вторых, молодой человек, беспрекословно слушаться капитана.
    
   Артёма на миг остудило. Мужчина с прозвищем Джек больше не вызывал у него особо доброго настроения. Но капитан на судне - всему голова. Так что это требование было вполне оправданным и законным. Вздохнув, Тём согласился и с вторым условием. Дед понимающе улыбнулся, громко хлебнул чая из чашки и сказал:
    
   - Ты не смотри, что он такой суровый и чёрствый. Два года назад он катал тут семью с пацанёнком на пару лет младше тебя. Тот баловался и в итоге упал за борт. Хорошо, в жилете был. Так-то всё обошлось, но родители сорванца оказались склочными. Подали на него в суд. Да и недавно вон опять один мальчик сиганул в воду, но уже без жилета. Хорошо, плавает как щепка. А у нас, сам знаешь, какие правоохранительные органы.
    
   - Ага, знаю, - всё ещё робея, ответил Тём.
    
   - Значит, договорились, - Арсений Ираклиевич встал с табуретки, подошёл к окну и крикнул:
    
   - Джек! Ты готов?
    
   - Я ж пионер, Сенька! Всегда готов, - донеслось с улицы.
    
   Дед обернулся к Тёму и спросил:
    
   - Чего чай не пьёшь?
    
   А Тёму уже хотелось лететь вниз, бежать к яхте и карабкаться на палубу. Он нетерпеливо заёрзал, не зная, как быть. Дед понимающе усмехнулся и сказал:
    
   - Беги уже. Жилеты у Джека есть.
    
   И Артём с обмиранием внутри слетел с табурета. Трап пронёсся под ногами незаметным вихрем. В несколько скачков он пробежал гараж и выскочил на причал, где остановился в секундном замешательстве - на яхту ещё надо было как-то попасть. Судно же вдруг качнуло носом, подкатываясь к берегу, и сверху протянулась сильная жилистая рука:
    
   - Цепляйся, салага!
    
   Тём с ужасом и восторгом взлетел над бетонной полосой причала, а потом его ноги со стуком опустились на покатую палубу парусной яхты. Капитан Джек сунул ему в руки ярко-оранжевый жилет и скомандовал:
    
   - Надевай.
    
   - Слушаюсь! - от волнения у мальчишки чуть не перехватило дыхание. Пока он, путаясь от спешки, облачался, яхта потихоньку отвалила от берега и медленно двинулась в море. Вечернее солнце над головой довольно грело тёмкины плечи, а в душе звенели рынды. Мечта, она ведь такая - сбывается вот так вот неожиданно. И Тём всё ещё боялся поверить, что стоит на палубе настоящей морской яхты.
    
  
   7. Пятки в море!
    
   Навалившись грудью на верёвочный леер, Тём отчаянно тянул пальцы ног к резво журчащей у борта яхты воде. Заметив его усилия, капитан Джек со смехом сказал:
    
   - Это, брат, тебе ещё подрасти надо, чтобы с моего красавца до воды достать.
    
   Счастливый Тём лишь с хохотом вскочил и пробежал на самый кончик юта, где плюхнулся на живот, разглядывая, как острая кромка носовой части режет волну за волной. Его переполнял настоящий восторг, а из головы вылетело всё, что не имело сейчас отношения к парусам. Тем более, Джек регулярно просил мальчика то один фал подтянуть, то другой ослабить. Вечер уверенно вступал в свои права. Ветер окреп, мористее створа, где на рейде болтались океанские суда, ждущие своей очереди войти в порт, на гребнях стали мелькать белые барашки.
    
   Ощущение свободы и лёгкости, казалось, навеки поселилось в Тёме. "Странник" с расправленными крыльями двух треугольных парусов вальяжно скользил по волнам, слегка завалившись на правый борт. А мальчика так и носило по судну от носа до кормы и обратно. Наблюдавший за ним капитан иногда посмеивался, но при этом как-то всё уверенней командовал, будто проверяя на прочность и понимание ситуации. Тём исправно выполнял поручения, не вызвав ни одного нарекания. Разве что путался в названиях той или иной части парусной оснастки. Но, по словам того же Джека, это лишь вопрос теории. Яхта резво пробежала по заливу от Приискового до бухты Средней, точно на западе от посёлка, и начала огибать скалистый островок. Тём опять попытался дотянуться ногами до воды. И Джек внезапно крутанул штурвал, уваливая судёнышко ещё ниже на борт. Пятки мальчишки вонзились, наконец, в морскую прохладу, вызвав у него вопль настоящего искреннего восхищения. Капитан тут же вернул кораблику необходимую остойчивость, от греха подальше. Но Тёму хватило и такого недолгого подарка. Недалеко от едва выступавших из воды рифовых макушек "Странник" смирно остановился и закачался на волнах.  Солнце висело уже достаточно низко над горизонтом, чтобы задуматься о возвращении. И Тём вопросительно оглянулся на капитана. Джек потянулся и сказал:
    
   - Однако советую искупаться, юнга. Когда ещё доведётся с яхты понырять?
    
   - А можно? - не поверил своему счастью Тём.
    
   - Нужно, - назидательно ответил капитан и развалился на баке, подставив лицо и нечёсаные лохмы ветерку. - Только давай без сюрпризов, чтобы всё было аккуратно и без утопленников. Жилет не снимать. У тебя пятнадцать минут.
    
   Мальчик торопливо стянул с себя жилет, буквально выпрыгнул из шорт и футболки, снова завернулся в оранжевую "непотопляйку" и с гиканьем сиганул за борт. Кроссовки он снял ещё в самом начале путешествия, следуя мнению Джека о том, что форма одежды юнги обуви не предусматривает. Всё-таки дядька оказался мировой, хоть и обворчал сначала. Тёплая вода уверенно приняла в себя щуплое тело, обхватила на несколько мгновений упругими лапами, а затем подбросила, помогая вынырнуть. Тём довольно раскинулся на поверхности бледной "звёздочкой" с оранжевым пузом. Далеко-далеко вверху куда-то летело маленькое облачко, налитое закатным золотом. А рядом мирно тёрлись о борта яхты урчащие волны, как будто коты. А мальчик просто жмурился от счастья и думал. Тём вспоминал последнюю неделю своей нелёгкой жизни. Снова и снова перебирал дни и встречи, стычки и разговоры. Надо будет обязательно рассказать обо всём Мартину! Теперь Тём был уверен - они обязательно ещё не раз встретятся. А может быть... Мальчик задумчиво нахмурился. Может быть, даже... Тём побоялся оформить мысль-желание до конца. Но горячий уголёк надежды плотно угнездился где-то рядом с сердцем. Чтобы ни случилось дальше, в памяти Тёма навсегда останутся дни, проведённые в компании ребят из Южного микрорайона. И те три дня в гостях у Пузовых. Настроение детдомовца дрогнуло, меняясь с безмятежности на некоторую тревогу. Всё-таки надо возвращаться. Головастики там без него. Мало ли что случится? А если Мишка или кто-то из его компании опять прискребётся к малькам? Тём поплюхался ещё немного, сделал пару кругов вокруг яхты и по трапику на корме взобрался на борт. Джек лениво приоткрыл один глаз и спросил:
    
   - Ну что? Идём домой?
    
   - Ага, - довольно ответил Тём и замотал головой, окатив брызгами палубу и расслабленного капитана. Джек даже не дёрнулся, лишь погрозил мальчишке пальцем, рассмеялся, а потом сел и очень серьёзно сказал, глядя в глаза замершему Артёму:
    
   - Ты прости меня, старого, парень. В наше время редко встретишь такого, как ты.
    
   - Какого? - спросил Тём.
    
   - Влюблённого в море, - объяснил Джек, вогнав мальчишку в краску. Капитан снова засмеялся, вернулся к штурвалу и добавил: - Ну, хватит прогулок. Идём домой, салага.
    
   - Ага! - радостно ответил Тём и уже через минуту оранжевым пятном с бледными ногами очутился на носу яхты. Гик резво сменил положение, подставляя парус под напористый ветерок, и "Странник" двинулся к далёким лодочным гаражам, медленно набирая ход. Обратный путь занял минут пятнадцать. Всё-таки только под парусом идти было уже не с руки, пришлось запустить двигатель. Так, силами лошадей и ветра "Странник" и домчался до причала, на котором их ждали почему-то пять человек. Два Витьки, Люда, Арсений Ираклиевич и женщина чуть моложе хозяина лодочного домика, в ярком платье и с ветровкой на плечах. Едва яхта остановилась, Джек с самым суровым видом передал Тёма в надёжные руки Витьки-первого, следом передал шорты, кроссовки и футболку, а сам занялся сворачиванием паруса и стояночным креплением такелажа. Уходить с причала Тём отказался категорически. Он твёрдо решил дождаться капитана, как самый настоящий юнга.
    
   Взрослые ушли в помещение, а на вечернем берегу остались вместе с Тёмом Витька-второй и Людмила. Разговор завязался почти сразу. Витька-первый с завистью сказал:
    
   - Повезло тебе, а я красил.
    
   - Ой, не заливай, - насмешливо отозвалась Люда. - Ты чуть ли не каждый день с Джеком в море ходишь.
    
   - А кто он вообще такой? - поинтересовался Тём.
    
   С яхты донёсся жизнерадостный голос капитана:
    
   - Юнга, намного вежливее было бы спросить прямо у меня. Тем более я всё слышу!
    
   Тём прыснул, но всё-таки требовательно посмотрел на Витьку. Тот резво проскакал по причалу несколько шагов, вернулся к компании и сказал:
    
   - Джек настоящий морской капитан. Он живёт на яхте, летом тут в Находке, а зимой уходит в Таиланд.
    
   - А на что же он живёт? - поразился Тём.
    
   - Туристов катает, - объяснила Люда. - И цены у него те ещё.
    
   - Но, но! - над бортом "Странника" показалась голова капитана. - Попрошу без коммерческих подробностей. Хорошо жить всем хочется.
    
   - Вообще-то он стоит обычно в "Антаресе", - сказал Витька, игнорируя взрослого. - Но сегодня зачем-то пришёл к папке. Они вообще давние друзья. С детства.
    
   - Да уж, - согласился Джек с палубы, успевший закончить крепление фалов. - Мы с Сенькой тут немало побродили. А потом дороги разошлись как-то, после школы. Он в Хабаровск уехал учиться в педагогический. Ну, а я всё в море да в море. Как-то так сложилось.
    
   - Так Арсений Ираклиевич учитель? - поразился Тём.
    
   - И да, и нет, - солидно пожал плечами Витька.
    
   - Он писатель, - добавила Люда.
    
   - Что, правда? - Тём даже забыл, как дышать.
    
   - Да, у него тут все его книги есть, - сказал Витька. - Пошли, покажу.
    
   - Ну-ка меня подождите, салаги, - проворчал со "Странника" капитан Джек. - В последний момент бросаете... Не по-товарищески как-то.
    
   - Конечно, ждём! - отозвался Тём. Яхтсмен привычно перебрался с борта на причал, проверил швартовые концы, и вся компания двинулась в гараж. Солнце уже почти село, и над морем сгустился синий сумрак. Зато в гараже включили свет. Тём осмотрелся. Теперь многое из содержимого стало видно: полки с инструментами, какие-то бочки, сложенные доски. И самое главное - все стены были покрыты странными надписями от руки, датами, рожицами, пожеланиями. Лодка, которую красил Витька-второй, также оказалась внутри, а ворота заперты. Всё та же женщина встретила компанию ворчанием:
    
   - Ну, что? Находились? Ужинать пора. Джек, ты совсем сдурел. Мальцу поесть надо, а ты его по волнам тягаешь.
    
   - Да ты посмотри на него! - добродушно ответил капитан. - Одни ветром сыт.
    
   - Я тебе сейчас покажу, ветром сыт, - несмотря на сердитость, глаза женщины лучились искренней добротой. Она отложила на верстак странную металлическую штуку, отдалённо похожую на кочергу, подошла к Тёму и протянула руку:
    
   - Давай-ка познакомимся, юнга. Меня зовут Елена Павловна Фордек. А ты у нас Артём, насколько я знаю?
    
   - Артём Резванов, - назвался мальчик, пожимая тонкую руку.
    
   - Имя Арсений Фордек тебе что-нибудь говорит? - спросила Елена Павловна.
    
   - Ой, - тихо прошептал Тём.
    
   - Значит, говорит, - улыбнулась женщина. - Так вот у него в гостях ты и находишься. Мы летом всегда тут живём. И дети с внуками тоже.
    
   - А Витьки ему кто? - спросил Тём.
    
   - Тот, который старше - внук, - с некоторым недоумением ответила женщина. - А второй - наш младший сын.
    
   Тём аж рот раскрыл. А потом спросил:
    
   - Так Витька-первый племянник Витьке-второму?
    
   - Невероятно, да? - улыбнулась Елена Павловна. - Ну, вот так бывает. У нас трое детей, старшей дочери Марине уже тридцать пять, а младшему вот, всего десять. Есть ещё Колька, средний, но он сейчас в армии, осенью должен демобилизоваться... Так, чего-то мы заболтались. Марш наверх, ужин ждёт.
    
   Пристроившись за столом между Витьками, Тём не утерпел и ткнул локтём младшего в бок со словами:
    
   - Так ты дядька этому дылде?
    
   Он показал глазами на Витьку-первого. Тот насмешливо сказал:
    
   - Но-но, как дам щелбан, сразу увидишь звёзды кремля... Дылда, хм...
    
   - А ты не грозись, - серьёзно сказал Витька-второй. - Племянники должны слушаться своих дядей.
    
   - Ну, дядя, погоди, - сверкнул глазами племянник.
    
   - Ой, боюсь, боюсь, - Витька-второй лениво почесал пузо и схватил со стола огромный бутерброд с маслом, сыром и копчёной колбасой. Люда тут же подвинула ему большую кружку с парящим чаем:
    
   - И не ешь в сухомятку!
    
   - А Люда кому тётка? - спросил Тём, тоже взяв бутерброд.
    
   - А она младшая сестра дылды, - отозвался десятилетний дядя и с аппетитом вгрызся в хлебно-деликатесный продукт.
    
   - Так, молодёжь, - строго сказал Арсений Ираклиевич. - С едой во рту не болтать. А то будете завтра палубу драить не только в гараже.
    
   Завтра... Тём тут же погрустнел. Всё-таки пора возвращаться. И без того скандал будет жуткий. Мальчик уже без аппетита дожевал бутерброд, лишь бы чего-то съесть, быстро и молча выхлебал чай. И уже собирался вставать из-за стола и прощаться, когда Арсений Ираклиевич опередил его, подошёл к окну, выходящему на посёлок и гаражную улицу, высунулся наружу и крикнул кому-то:
    
   - Михалыч, твой ящик лакированный на ходу?
    
   - Ты мой "Лэнд" за табурет не держи! - отозвался кто-то густым басом. - В чём вопрос-то?
    
   - Да юнгу одного домой отвезти надо будет... Через часок, - от этих слов у Тёма внутри что-то ёкнуло. Ой, в детдоме вообще голову снимут. А писатель добавил: - Да и я съезжу, поговорю, чтобы его не сильно терзали за самоволку.
    
   - Как раз через час-полтора дочиню своего коня, и двинем, - напоследок сказал с улицы таинственный владелец джипа.
    
   Тём совсем загрустил. Они же думают, что он домой поедет. Стало совсем горько на душе. В детском доме его не поймут. Конечно, скажут, что всё будет хорошо, а потом, когда Фордек уедет, устроят тако-о-о-ое... А дальше Тём услышал то, от чего чуть не провалился в пол:
    
   - Сам же знаешь, в нашем детдоме та ещё дамочка сейчас Колкину помогает. Сжуёт и не подавится.
    
   - А то, - хохотнул невидимый собеседник писателя. Арсений Ираклиевич отвернулся от окна и насмешливо посмотрел на Тёма:
    
   - Думал, тайна сие великая есть?
    
   Он взял с подоконника футболку мальчика и ткнул пальцем в надпись, сделанную химическим карандашом прямо по вороту. Там синели имя с фамилией и номер группы. Тём повесил голову, ожидая неприятностей. Но дед лишь вздохнул и сказал:
    
   - Не грусти, парень. Жизнь штука такая, странная и непонятная. Ты ведь рад сегодняшнему дню?
    
   - Очень, - прошептал мальчик.
    
   - Ну, и отлично, - голос писателя почему-то слегка охрип. - А теперь мы будем пить чай и знакомиться заново.
    
   Тём вскинул голову и осмотрелся. Всё, кто был за столом, с интересом занимались своими делами, как будто ничего такого и не было. Люда с младшим Витькой шушукались, Виктор-племянник успел с головой уйти в книгу, отмахиваясь от назойливой мухи. Елена Павловна тихо и мирно штопала какую-то одёжку. Лишь Джек с непроницаемым видом смотрел на Тёма. Когда их взгляды пересеклись, капитан вдруг подмигнул, смешно сморщив нос. Артём чуть не фыркнул и хихикнул. И стало так легко и спокойно, что мальчик понял - здесь никаких гадостей не будет. Эх, Мартина бы сюда. И было бы совсем здорово! Тём вздохнул. Ничего, завтра он Марту всё расскажет... Если Тёма опять не запрут в детдомовской кладовке.
    
    
  
  8. Книга старого человека.
    
   Время за разговором летело незаметно. В какой-то момент Тём чуть ли не с ужасом осознал, что на улице совсем стемнело. А на втором этаже домика никого нет, кроме него и двух взрослых. В лёгкой панике мальчик спешно начал собираться, то есть влез в шорты и футболку, обул кроссовки... И уселся обратно за стол, когда Арсений Ираклиевич сурово погрозил пальцем, а капитан Джек сказал:
    
   - И далеко собрался? Одного тебя никто не отпустит, а машина пока занята.
    
   - У меня есть к тебе вопрос, Тём, - произнёс Фордек. - Ты читать любишь?
    
   - Да не очень, - честно признался мальчик. - Сейчас много пишут не интересного.
    
   - Это мягко сказано, - пробурчал яхтсмен, пригубив чай из большой красной кружки. - Мусор на мусоре и мусором погоняет.
    
   - Погоди, - мягко остановил его Арсений Ираклиевич. - Но что-то же ты читаешь, Тём? Что последнее в руки брал?
    
   - Майн Рида читал, "Оцеолу", - сказал Артём.
    
   - А книги про детей ты любишь? - продолжил писатель.
    
   - Мне про Тома Сойера понравилась книга, - ответил Тём. - А ещё Сетон-Томпсон.
    
   - Замечательные книги, - согласился Фордек. - А что-нибудь из моего читал?
    
   - Неа, - честно признался мальчик. - Но мне рассказывали. У вас есть книжка про космические приключения, там капитан корабля и его сын разбираются с тайнами заброшенной планеты, а потом оказываются вообще в параллельном мире. Мне обещали дать почитать.
    
   - Это кто обещал? - влез Джек.
    
   - Мартин, мой друг, - сказал Тём.
    
   - Тоже детдомовский? - капитан с наслаждением хлебнул ещё чая.
    
   - Не, - Тём заулыбался. - Мы познакомились на батарее, он там с ребятами фотографировал что попало.
    
   - Это как? - не совсем понял Арсений Ираклиевич.
    
   - Он учится фотографировать, мама классный фотоаппарат подарила, - объяснил Тём.
    
   - Это батарея, которая на Тунгусе? - снова вмешался Джек.
    
   - Ага, - кивнул мальчик. - Там здорово.
    
   - Надо же, кому-то ещё интересна наша история, - хмыкнул яхтсмен.
    
   - Ну что ты всё об истории, - скривился Фордек.
    
   - Не скажи, - капитан с громким стуком поставил на стол кружку. - Сейчас в школах учат так, что Митрофанушка от зависти лопнет.
    
   - А кто такой этот... Митрофанушка? - удивился Тём.
    
   - Вот видишь, - воздев палец к потолку, сказал капитан. - Вот оно, современное образование.
    
   - Фонвизина в его годы ещё не проходят, - отмахнулся писатель, а сам спросил у мальчика: - Хочешь, подарю ту книгу? С подписью? Будешь читать, а потом другим дашь.
    
   - Хочу, - брякнул Тём и опасливо зыркнул глазами. Писатель встал с табурета, подошёл к книжным полкам, порылся на них и положил на стол перед мальчиком тонкую, страниц на сто, книгу с жёлто-зелёной обложкой. Тём сначала увидел имя автора. Это действительно был Арсений Фордек. Называлась книга "Третий колокол на башне", а на обложке была нарисована колокольня с валяющимся у подножия большим колоколом. Мальчик никогда бы не догадался, что за такой обложкой может скрываться интересная история. Тём вежливо подвинул книгу к себе и сказал:
    
   - Я обязательно прочитаю.
    
   - Да уж, будь добр. Я ведь потом обязательно спрошу твоё мнение. Любому писателю важно, что думают читатели о его книгах, - Арсений Ираклиевич вернулся на свой табурет.
    
   - А сейчас вы что пишете? - спросил Тём скорее из желания поддержать разговор. Его вообще смущало происходящее. И в глубине души всё ещё трепыхалось недоверие: настоящий писатель, здесь, в их провинциальном городке?
    
   - Что ты знаешь о чжурчженях? - поинтересовался Фордек.
    
   - Это такой народ, который жил здесь давно, ещё до русских, - с сомнением постарался вспомнить Тём.
    
   - Почти верно, - кивнул писатель. Капитан тем временем встал из-за стола, потянулся и сказал:
    
   - Пойду гляну, как там дела у Витьки-первого. Он обещал доделать крепёж под удочку.
    
   Шорох босых ног по ступенькам трапа возвестил, что Джек покинул высокое собрание. Арсений Ираклиевич долил в свою кружку кипятка и сказал:
    
   - Да, чжурчжени жили здесь, в Приморье, примерно в двенадцатом-тринадцатом веках.
    
   - Ух, давно, - протянул Тём.
    
   - Некоторые историки утверждают, что у них в плену даже несколько лет провёл молодой Чингиз-Хан. Доказательств, конечно, нет и в помине. Но ведь интересно же? - в глазах писателя загорелись огоньки, словно где-то за спиной Тёма стала тлеть свечка. - Сейчас я пишу книгу про нескольких ребят, которые нашли проход во времени и решили узнать, правда это или нет. Конечно, там будут и приключения, и тайны, и даже сокровища древних чжурчженей. Ты слышал про Золотую Бабу?
    
   - Эта такая статуя была? - Тём склонил голову к плечу. - А ещё говорят про золотых коней.
    
   - Точно, - согласился писатель. - Но самая интересная штука, что я находил в легендах, это каменный лотос, вырезанный древними мастерами из гранита. По легенде, он может исполнить заветное желание. И в моей книге у одного из ребят болеет друг. Болеет неизлечимо. И ребята ищут этот артефакт, чтобы вылечить Дениску. Так зовут их друга.
    
   - Интересная будет книга, - сказал Тём с полной уверенностью.
    
   - Твоими бы устами да мёд пить, - непонятно сказал писатель. - У нас есть ещё немного времени. Как ты смотришь на то, что я зачитаю тебе отрывок? Мне очень нужен хороший критик. Что скажешь?
    
   Тём с лёгким замиранием, но самым независимым видом, сказал:
    
   - Читайте.
    
   - Сейчас! - Арсений Ираклиевич суетливо вскочил с табурета, но теперь закопался в полках с вещами. Через несколько секунд на стол бухнулся старый планшет. Повозившись с аппаратом, писатель довольно хмыкнул и посмотрел на мальчика:
    
   - Ну, что? Готов?
    
   - Ага, - солидно кивнул Тём, польщённый тем, что настоящий писатель спрашивает у него мнение о новой книге. Арсений Ираклиевич слегка прищурился, глядя в экран планшета, и начал читать хорошо поставленным голосом:
    
   - Ченджа радовался пусть и временной, но свободе. В десять с половиной лет сын горшечника не мог себе позволить болтаться без дела. Надо кормить сестрёнок и больную маму. Отец днями и ночами возился с глиной, а он помогал, чем мог, присматриваясь к ремесленным ухваткам. Но в этот вечер отец почему-то отправил Ченджу прогуляться. Наверное, опять пришёл Синчан, дородный писарь из крепости наместника, будут пить настойку из клубней осота и обсуждать погоду, урожай и новости из столицы. Мальчик дошёл до защитного вала посёлка и поприветствовал скучающих стражников. Юнуй и Фоень снисходительно покивали юному горшечнику. Зато к воротам подбежал давний товарищ Ченджи, одногодка Лювей, сын начальника стражи. Мальчишки договорились встретиться именно здесь, чтобы побродить по окрестностям...
    
   Тём слушал, а воображение рисовало странные картинки. Будто это он бегает по древнему поселению и его окрестностям, а рядом с ним - хороший товарищ. И они вдвоём находят умирающего гонца неподалёку от поселения. Нефритовая статуэтка дракона, завёрнутая в полотнище с императорскими символами, приводит их к тайнам и приключениям... На бренную землю Тёма вернул вопрос писателя:
    
   - Ну, как?
    
   - Годно, - вынес вердикт мальчик, показывая большой палец.
    
   Арсений Ираклиевич с нарочитым облегчением выдохнул и сказал:
    
   - Раз уж тебе понравилось, то значит, я не зря сочиняю.
    
   - Мне понравилось, честно, - закивал Тём. А у самого внутри уже свербило от мысли, что можно будет удивить друзей и показать всезнающему Петьке, что и он, Тём, не лыком шит. Знакомство с самым настоящим писателем, прогулка на яхте, дядя и племянник с одинаковыми именами... День получился насыщенный и хороший. Вот только мысль о головастиках не давала Тёму покоя. Но он решил, что завтра обязательно попросит у них прощения и расскажет историю о двух древних мальчишках, раскрывших зловещую тайну императорских сокровищ, и о ребятах, нашедших возможность перенестись во времени, чтобы помочь другу.
    
   Возле уха зазвенел какой-то особенно наглый комар. Тём вдруг зевнул и виновато посмотрел на Арсения Ираклиевича. Тот всплеснул руками:
    
   - Да ты ведь уже с ног валишься! Пора везти в родные пенаты.
    
   - Не родные они мне, - буркнул Тём.
    
   - Что поделаешь, - посетовал Фордек. - Не везти же тебя в твой Артём, никто не поймёт такой эскапады.
    
   - Чего? - удивился Тём.
    
   - По-нашему говоря, экстравагантная выходка, неожиданный поступок, - объяснил писатель. - Ладно, пошли вниз, сейчас спросим у Михалыча, что там с транспортом, да и поедем.
    
    
  
  9. Исторический гараж.
    
   Они спустились вниз, где оба Витьки сосредоточенно мастерили что-то из гладких длинных брёвнышек. На заинтересованный взгляд Тёма Витька-второй жизнерадостно сказал:
    
   - Мачту делаем! Совсем скоро уже мой "Гошка" под парусом пойдёт!
    
   - Не скоро, - остудил его Витька-первый.
    
   - Нам ещё парус делать и вооружение, - добавила Люда, покрывавшая лаком какие-то деревянные детали. Арсений Ираклиевич сердито прикрикнул на них:
    
   - Хорош конопатиться! Ещё раз в море нырнуть и умываться, а потом спать. Завтра рано вставать.
    
   - Так точно! - хором ответили Витьки, а Люда даже попыталась отдать честь кисточкой с лаком, но вовремя сообразила, что не стоит этого делать - причёска всё-таки для девочки не последнее дело. Писатель вышел на улицу, скрипнув створкой ворот, а Тём начал разглядывать надписи на стенах. С шумом со стороны моря в гараж вошёл капитан Джек, почти кричавший в сотовый телефон, прижатый к уху:
    
   - Что ты мне можешь сказать нового про этот нефтеперерабатывающий завод?! То, что они всё-таки продавили место строительства, как с самого начала планировали? Да поставьте вы уже крест на заливе Восток и делу конец... Нет, это ты послушай. Ты меня знаешь, Андреич! И связи у меня далёкие. Так что ждите ревизора. Уж замедлить ваш бред мы в состоянии. Да хоть президенту жалуйся, посмотрю я тогда на вас... Он у нас любит показать народу заботу о ближнем и дальнем... Вот даже как... Уже забыл, как прибегал ко мне за помощью? Хорошо, я запомню. Нет, что ты. Всего доброго. И вам того же и по тому же месту...
    
   Он убрал орт головы мобильник и в сердцах рявкнул:
    
   - Чтоб вас там раскорёжило на всю мостовую! Чтоб вас крабами побили!
    
   - Тише, Джек, - не менее громко сказал Витька-первый. - Здесь дети, в конце-концов.
    
   - А ты, дитё... - капитан шумно вздохнул. - Так, ладно. Надо успокоиться. Представляете, салаги? Они всё-таки будут строить энпэзэ на берегу залива. Никому нет дела, что здесь единственный на Дальнем Востоке морской заповедник биоресурсов. Удобно им, видите ли!
    
   - Не заводись по-новому, - снова попытался утихомирить капитана юноша. - Лучше расскажи нашему гостю, что это за каракули на стенах. А то, думаю, дед ни слова не скажет. Он у нас стеснительный.
    
   Джек тряхнул немытыми прядями волос, резко выдохнул, подошёл к Тёму и спросил:
    
   - Интересно?
    
   - Непонятно, - честно ответил мальчик.
    
   - Тогда так, - капитан ухватил его за плечо и подтащил к воротам. - Смотри сюда, что видишь?
    
   Тём внимательно изучил парад странных слов, нахмурился и неуверенно сказал:
    
   - Это подписи?
    
   - Верно. У нашего деда кто только не бывал тут в гостях за долгие годы. Вот посмотри сюда, - Джек ткнул пальцем в витиеватый вензель.
    
   - Тур Хейердал, - старательно прочитал Тём иностранные буквы, большими глазами посмотрел на капитана и спросил: - Это тот самый?!
    
   - Он и есть, путешественник и изобретатель акваланга, - подтвердил яхтсмен. - Он побывал здесь в девяностых годах прошлого века. А теперь вот сюда глянь.
    
   Узловатый мозолистый палец чуть не пронзил створку, уткнувшись в другую подпись. Тём с ещё большим изумлением прочитал: "Игорь Кляревский... Спасибо за приют, Сеня! 1996 год". Артём недоумённо спросил:
    
   - И что?
    
   - Темнота, - выдохнул капитан. - Это же чемпион мира по яхтенным гонках в классе "Конрад". Он как раз в том году взял главный приз со своей командой. Ладно, тебе это ни о чём пока не говорит. Но вот это имя ты обязан знать.
    
   Тём перевёл взгляд на очередную мишень джековского пальца и замер. У самого пола тянулась старая надпись. Мальчик вслух прочитал то, что когда-то тут написала другая рука:
    
   - Удачи тебе, Сеня! Владимир Лебеда, тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. Твои книги о ребятах и для ребят! Не бросай это дело... Это правда его подпись?
    
   Тём не мог поверить своим глазам. Знаменитый писатель, книги которого в их детдомовской библиотеке зачитали до дыр, был в Находке! Пусть и давно... Джек довольно улыбнулся и сказал:
    
   - Кто здесь только ни был, ты не представляешь, юнга. Арсений, когда отучился на своём педагогическом, в восемьдесят шестом году вернулся в родной город, а ещё через год построил этот гараж. Этажи уже потом достроили. Он тогда занимался сразу многими делами. Учил ребят, вёл литературный кружок, участвовал в создании детской парусной флотилии. Быстро стал своим для многих. И гости города не забывали у него останавливаться.
    
   Створка ворот распахнулась и вовнутрь стремительно вошёл Арсений Ираклиевич. Он остановился, едва не врезавшись в капитана Джека, рассеянно осмотрелся и сказал, обращаясь к Тёму:
    
   - Немного осталось. Сейчас Михалыч проверит кое-какую электрику, и поедем. Тебе сильно попадёт?
    
   - Наивные вопросы задаёшь, - ответил за мальчика яхтсмен. - Это домашним можно что-то объяснить, показать, рассказать. А в детском доме знают только "равняйсь, смирна, лежать ровно". Сам говорил, что у директора новый завуч. А новенькие всегда желают выделиться исполнительностью.
    
   - Будем надеяться, что Владимир Нуриевич приструнит её, - писатель поджал губы, а Тём с понурой головой сказал:
    
   - Он до завтра в командировке.
    
   - У-у-у-у, брат, - хмуро протянул Джек. - Наверное, не стоило тебе так долго тут задерживаться.
    
   - Это действительно проблема, - Арсений Ираклиевич скрестил руки на груди. - Слушай, Генка, может, не будем сегодня отвозить парня? Когда точно возвращается директор?
    
   Вопрос был задан уже Артёму. Мальчик пожал плечами, а внутри у него нарастало смятение:
    
   - Не знаю, после обеда, наверное.
    
   - Ну, вот что, - твёрдо сказал писатель. - Ты остаёшься ночевать у нас, а завтра мы с тобой прокатимся до твоего детдома, и я переговорю с директором. Нуриевич человек понимающий.
    
   - Ниналовна скандал поднимет, - под нос себе сказал Тём.
    
   - Что, какая Нина...? - переспросил Джек.
    
   - Нина Михайловна, - ещё тише ответил Тём. - Завуч.
    
   - Вот, значит, как вы её называете, - усмехнулся Арсений Ираклиевич. - Значит, ты согласен переночевать у нас?
    
   - Я... - замялся Тём. С одной стороны, это было бы здорово. Но всё-таки будущие проблемы в детском доме не стоило увеличивать, да и головастики с утра совсем расстроятся. Пока он думал, Витька-второй жизнерадостно влез в разговор:
    
   - Айда купаться! Вода классная!
    
   Они с Витькой-первым закончили возиться с будущей мачтой, и теперь малолетний дядя чуть не приплясывал от нетерпения. А вот шестнадцатилетний племянник и Люда просто подошли к Тёму, Витька-первый улыбнулся и сказал:
    
   - Не теряйся, Артём. Ты ещё не видел нашу кают-компанию на третьем этаже. Оставайся. А завтра дед всё решит в лучшем виде.
    
   Тём неуверенно кивнул, за что тут же поплатился. Витька-второй и Люда дружно потащили его к морскому выходу из гаража. Взрослые остались внутри, продолжая что-то тихонько обсуждать. Вскоре Тём почти веселился. Всё-таки искупаться ночью хотелось. Но и тревога за себя и головастиков не отпускала. Ниналовна точно три шкуры спустит. Хоть и фигурально, но приятного мало.
    
   Постепенно натянутая струна внутри мальчика ослабела. Он смог всеми силами включиться в бурные плескания новых знакомых. Возле самого причала было не очень-то и глубоко, всего лишь по грудь Витьке-первому. А вот через полметра от бетонного парапета глубина резко увеличивалась. Ясное дело, чтобы яхты и катера могли спокойно швартоваться к гаражам. Пока бесились, Тём успел несколько раз с головой уйти под воду, вылетая с уступа. Но оба Витьки тут же вылавливали булькающего мальчишку под звонкие комментарии Людмилы. Когда сил совсем уже не осталось, племянник выгнал дядю, свою сестру и гостя на берег, твёрдо пообещав надрать уши, если они не пойдут сразу же сушиться и готовиться ко сну. Люда сразу ушла наверх, оставив в пустом гараже "двух обормотов" отжимать купальную одёжку. Потом Витька-первый принёс им большие махровые полотенца, и мальчишки устроили бой на полотнах... Как они это понимали. На разгром в мастерской быстро пришли с улицы Арсений Ираклиевич и Елена Павловна. "Бандитов" загнали на второй этаж, где Тёму выдали сухое исподнее. Мальчишек снова усадили пить горячий чай. И в самый разгар болтовни ни о чём и обо всём на трапе показался капитан Джек. Увидев на его лице неприкрытую хмурую злость, Тём медленно отставил кружку от себя и застыл, словно мышь перед котом. Яхтсмен нашёл его взглядом и сказал:
    
   - Пойдём-ка, Артём. Там за тобой приехали.
    
    
  
  
   10. Суровый ребёнок.
    
   Наружу высыпали все. Под покровом ночи улица лодочных гаражей была похожа на коридор, очерченный фонарями над многочисленными воротами. Возле соседних гаражей стояли две машины. Одна из них, полицейская, расцвечивала темноту отблесками красно-синего маячка. Вторым автомобилем оказался "кроссовер" Нины Михайловны, знакомый каждому обитателю детского дома. Сама завуч с каменным лицом стояла возле Арсения Ираклиевича, который говорил, сцепив руки за спиной:
    
   - Вы действительно думаете, что дети бегут из детдома исключительно по причине чёрной неблагодарности?
    
   - Вы, гражданин, лучше помолчите, - сказал полицейский, что-то строчивший в бумагах на капоте своей машины. - Разберёмся, не думайте, что в полиции работают только "оборотни".
    
   - С учётом того, как рьяно вы взялись заполнять протокол, думаю, никакого разбирательства не будет, - сказал на это писатель. - У вас ведь уже известны все виновные, не так ли?
    
   - Я обязан, это моя работа. Поступило заявление о пропаже ребёнка из воспитательного учреждения, - ровным тоном стал объяснять представитель правоохранительных органов. - А тут выясняется, что мальчик не просто убежал. Он найден в доме взрослого мужчины, тем более в лодочном гараже, да ещё так далеко от города. И наша задача выяснить, по какой такой причине несовершеннолетний оказался в компании взрослого, совершенно чужого ему.
    
   - Вот даже как, - спокойно ответил Арсений Ираклиевич. Нина Михайловна, не участвовавшая в разговоре, заметила окаменевшего от дурных предчувствий Тёма, протянула руку и спокойно, но требовательно, сказала:
    
   - Артём, сядь в мою машину, пожалуйста.
    
   Она ни секунды не сомневалась в том, что мальчик послушается. Но Тём уже почувствовал ветер на щеке. И знал, что всё это совершенно неправильно. Он звонко сказал:
    
   - Чтобы вы опять посадили меня в карцер?
    
   - Какой карцер, Тёма? - искренне удивилась завуч. - Тебя всего лишь заперли в кладовке, чтобы ты подумал над своим поведением.
    
   - Ага, среди химикатов заперли, - ответил Тём, с вызовом глядя в глаза женщине.
    
   - Что ты такое говоришь? - завуч возмущённо оглянулась на полицейского. - Вы его не слушайте. Мало ли что теперь наговорит ребёнок, чтобы оправдаться. Тем более после визита в это... место.
    
   - Вы думайте, что говорите, - подала голос молчавшая до этого Елена Павловна. - И о ком.
    
   - Перед законом все равны, - равнодушно ответил за завуча полицейский.
    
   - А перед совестью? - спросил Витька-первый, успевший переодеться в спортивный костюм и теперь похожий на лохматого спортсмена.
    
   - Попрошу не вмешиваться, - полицейский отложил ручку и выпрямился. - Мальчик, сядь в машину, как сказала твоя воспитательница.
    
   - А вы заставьте, - упрямо ответил Тём, с кристальным презрением глядя на одутловатое усталое лицо представителя органов.
    
   - Надо будет, заставлю, - пожал плечами полицейский и обратился к Нине Михайловне: - Давайте-ка вы уж сами тут решайте такие вопросы.
    
   - Интересно, а как вы вообще нашли Артёма? - вдруг спросил Витька-второй.
    
   - Это неважно, - отрезала завуч. - Помолчи, мальчик. Так ты сам сядешь в машину, Артём? Или мне тащить тебя?
    
   - А вот это не в вашей власти, - к разговору подключился подошедший откуда-то капитан Джек.
    
   - Нам лучше знать, что в чьей власти, гражданин Лединский... Геннадий Георгиевич, если не ошибаюсь? - лицо полицейского погрустнело. Похоже, он знал, кто такой Джек и чего от него ждать. Тём с надеждой стрельнул взглядом в сторону яхтсмена. Тот ободряюще улыбнулся и продолжил:
    
   - Может, всё-таки расскажете, как вы узнали о том, где ребёнок? Любопытно, знаете ли.
    
   - Нам помогли добровольцы, не равнодушные к проблемам детей-сирот, - нехотя сказала Нина Михайловна.
    
   - Это, часом, не вон тот молодой человек выступил в качестве добровольца? - рука капитана взлетела, указывая на машину завуча. Оттуда наружу выбрался кто-то небольшой. Нина Михайловна тут же громко сказала:
    
   - Вернись в машину!
    
   Тёмная фигура послушно нырнула обратно в салон.
    
   - Это Лёнька Шишкин, - узнал пассажира Тём. - Он из компании хулиганов нашего детдома. Они там всем заправляют, а она им позволяет это.
    
   - Ты ещё и лгун, Резванов, - устало сказала завуч. - Не постеснялся такое сказать про учителя. Молчал бы уж.
    
   - Интересное дело, - ответил ей Арсений Ираклиевич. - Вы же не стесняетесь строить здесь какие-то нездоровые предположения? Почему он должен молчать?
    
   - Ну, знаете, - голос завуча повысился на несколько тонов. - Это уже ни в какие ворота не лезет! Господин полицейский, пора заканчивать. Забирайте мальчика, и поедем.
    
   - А вы, гражданочка, не торопитесь, - всё также равнодушно сказал младший лейтенант, судя по количеству и размеру звёздочек на форменных погонах. - По долгу службы я обязан выслушать всех. Мальчик... Да, Артём, ты, ответь, пожалуйста, на вопрос.
    
   Не ожидавший такого Тём хмуро посмотрел на полицейского, а тот продолжил:
    
   - Только честно скажи. Почему ты ушёл из детдома?
    
   - Я не ушёл, - громко сказал Тём. - Просто хотел погулять, а потом вернуться. А потом стало уже совсем поздно. И дядя Сеня разрешил остаться у них ночевать, а утром собирался отвезти меня назад.
    
   - Это так, Арсений Ираклиевич? - на лице полицейского мелькнули какие-то эмоции, пока непонятно, какие именно.
    
   - В общем-то, всё верно, - согласился писатель.
    
   - А не в общем? - полицейский даже привалился к капоту служебной машины.
    
   - Зачем вы его слушаете?! - почти крикнула Нина Михайловна. - Разве не понятно, что он из этих?! Кто детей похищает!
    
   - Чего шумим? - раздался из-за спины капитана Джека новый голос. Яхтсмен отодвинулся, и к спорящим подошёл пожилой мужчина, одетый в ветровку, безразмерные брюки и сапоги. На плече у него покоилась здоровенная удочка. Младший лейтенант вытянулся, явно узнав подошедшего. - Левитский, почему не на дежурстве?
    
   - Товарищ подполковник! - гаркнул офицер. - Поступило заявление...
    
   - Это я знаю, - остановил его движением руки рыбак. - А также знаю, что вас тут быть не должно. По заявлению должна работать смена. Так что завтра с утра ко мне в кабинет. И не забудьте принести те убедительные аргументы, что вам предоставила заявительница.
    
   - Что вы себе позволяете! - завуч сглотнула и напряглась. - Я не кто-то там, а представитель государственного учреждения!
    
   - Бесспорно, гражданочка, - согласился рыбак. - Именно поэтому вас я также хочу видеть завтра в своём кабинете.
    
   Он обернулся и поздоровался с Арсением Ираклиевичем. Тём совсем потерялся в происходящем. Капитан Джек наклонился к его уху и со смешком сказал:
    
   - Не тужи, этот дядька все проблемы решит. Антонов, зам главы городского увэдэ.
    
   - Ничего себе, - поразился мальчик. Он никак не ожидал, что на его защиту соберётся столько людей, да ещё таких. Тем временем Антонов подошёл к Нине Михайловне, что-то ей сказал и махнул рукой в сторону автомобиля. Завуч медленно подошла к своей машине. Хлопнула дверца, заурчал двигатель, и "кроссовер" медленно укатил в темноту, свернув на дорогу, ведущую в Находку. Следом испарилось и полицейское авто. А подполковник подошёл к Тёму и протянул руку для знакомства со словами:
    
   - Не дрейфь, пацан. Разберёмся. Зови меня дядя Слава.
    
   Всё это было похоже на нереальную сказку. Тёма затрясло от пережитого напряжения, но он нашёл в себе силы пожать руку рыбаку. Тот заметил состояние мальчика и обратился к Елене Павловне:
    
   - Так, Леночка. Парень перенервничал, забирайте его и отпаивайте чаем.
    
   - Пойдём, Тёма, - ласково сказала супруга Арсения Ираклиевича, отчего у парнишки всё-таки вырвались из глаз слёзы. Именно в этот момент он остро пожалел, что рядом нет Мартина, с которым никаких секретов нет. Он бы понял... Когда Тёма уводили в гараж, седой полицейский зачем-то сказал всем на улице откровенную неправду:
    
   - Крепкий парень, даже суровый, я бы сказал. Так разговаривать с человеком, которого считает неправым, не всякий взрослый сможет.
    
   Самого Тёма вот уже несколько секунд мучил вопрос: что же будет дальше? Так просто Нина Михайловна стычку не оставит. А ветер всё гладил и гладил правую щёку, давая понять, что он рядом, и всякие беды не имеют значения. Потому что... Да, потому что справедливость торжествует только тогда, когда ей в этом помогают люди. Внезапно успокоившись, Артём Резванов улыбнулся Елене Павловне и ступил на трап, ведущий на второй этаж.
    
    
  
  
   11. Совет капитанов.
    
   Убедившись, что детвора дрыхнет во все сопатки, Арсений Ираклиевич тихо спустился в гараж, где его ждали Джек, Витька-первый и Елена. Он тяжёлым взглядом осмотрелся и вздохнул. Яхтсмен непонятно чему усмехнулся и сказал:
    
   - Ну, что, борец за мир во всём мире? Снова в бой? Как в старые времена?
    
   - Да уж, не думал я на старости лет опять ввязаться в склоку с системой, - улыбнулся в ответ писатель. - Вот ты мне скажи... Стоит пацан того или нет?
    
   - Раньше ты не задавал таких вопросов, - тихо произнесла Елена.
    
   - Старею, - пожал плечами Фордек. - Ну, что скажете, капитаны?
    
   - Да уж проще сделать, - Джек, а в детстве Генка Лединский, торжественно выставил на верстак бутылку лимонада. Арсений, он же когда-то Сенька Фордек, хмыкнул:
    
   - Надо же...
    
   - Как мы в детстве говорили? - спросила Елена Павловна, а среди своих Ленка Соколова, и вот уже почти сорок лет как Фордек. - Грязные руки, горячая голова и стучащее сердце? Без разницы, лишь бы лимонад был.
    
   - И пепел Клааса стучит, - пробормотал Витька-первый. - Ну, вы, старики, даёте. Хорошо, что дядя Слава сегодня рыбачить надумал, а то были бы нам всем интриги, скандалы, расследования.
    
   - Это ещё что такое? - демонстративно удивился Арсений Ираклиевич. - Давай-ка, внучёк, на боковую швартуйся.
    
   - Ну вот, как всегда, - выдал Витька. - Чуть что интересное, так сразу вон.
    
   - Я не шучу, - ровно добавил писатель. - Забыл, что такое дисциплина, штурман?
    
   - Есть швартоваться в койку! - вытянулся парень перед дедом. - Разрешите выполнять?
    
   - Разрешаю, - кивнул дед.
    
   Вскоре шаги парня стихли где-то наверху. Джек почтительно поклонился писателю и сказал:
    
   - Старая закалка не ржавеет.
    
   - Значит, так, капитаны, - начал Арсений Ираклиевич. - Для начала решим один принципиальный вопрос. Мы всё ещё капитаны? Или уже почтенные старцы со своими заботами и проблемами?
    
   - Сегодня я чуть не обмишурился, - виновато склонил голову Джек. - Но никак не ожидал встретить мальчишку с такими горящими глазами. Артём хороший парнишка. А я всё-таки капитан. И моя задача защищать таких вот мечтателей. Так что неверный вопрос ставишь, Сеня.
    
   - Да, дорогой, - Елена подошла к мужу и потрепала его седую шевелюру обеими руками. - Неверный.
    
   - Тогда так, - писатель грустно улыбнулся. - Мальчишку надо вытаскивать из этого дурдома.
    
   - Да я бы всех оттуда забрала, - женщина вздохнула.
    
   - И куда ты их денешь? Не всё же плохо в детском доме, - Джек натянуто улыбнулся. - В основном ребята там живут нормально. Но вот иногда попадаются те, кто просто не выживут среди такой атмосферы. И мне кажется, Тём именно из таких.
    
   - Значит, поборемся? - поджатые губы Арсения Ираклиевича растянулись в улыбке. - Не хочу, чтобы пацан там зачах.
    
   - Для начала надо будет завтра поговорить с Колкиным, - сказала Елена.
    
   - Я попросил Славика дать знать, когда у него будут эти затейники, - сообщил писатель. - Тоже мне, придумали обвинять во всякой дряни. Эта дамочка далеко пойдёт.
    
   - Ну, так надо, чтобы не по таким ребятишкам она пошла, как Тём, - жёсткий взгляд Джека не оставил сомнений в его решении. - Чтобы её вообще больше не подпускали к детям.
    
   - Это сложно, - с сомнением сказала Елена.
    
   - Но можно, - Арсений Ираклиевич рассеянно постучал пальцами по столешнице верстака, возле которого стоял. - Давайте-ка набросаем примерный план действий на завтра.
    
   Взрослые люди принялись обсуждать свои возможности. Как когда-то, десятки лет назад, во времена пионеров, трое мальчишек и девочка решали, кто что делает, чтобы вывести на чистую воду директора птицефермы под Находкой. 
  
  
   Часть третья. Встречный ветер "вмордувинд".
  
  1. Утренние новости.
  
   Идею с выставкой Мартину подал отец, когда просмотрел от силы пятую часть фотографий, закинутых в планшет. Вечером во вторник Сергей Сергеевич задумчиво покрутил несколько снимков так и сяк, а затем вздохнул и сказал, не глядя на затаившегося в ожидании вердикта сына:
  
   - Да... Далеко пойдёшь, Март. Мне так никогда не отработать материал. Что ни фото, то смысл, а то и два.
  
   - Спасибо, папка! - довольно крикнул Март, повисая на отце.
  
   - Тише ты! - крякнул Пузов-старший. - Конь ведь уже здоровый!
  
   - Я же ребёнок! - радостно ответил Март.
  
   - Жеребёнок, это точно, - согласился Сергей Сергеевич. - Маме показывал фотки?
  
   - Пока нет. Я даже ребятам не все показывал. Вдруг всё плохо, - признался юный фотограф.
  
   - Знаешь, что, потомок... - почти нараспев сказал отец. - Ты попал.
  
   Он широко улыбнулся, ссадил обалдевшего сына на пол и щёлкнул по носу:
  
   - Я звоню в городскую картинную галерею. Директор "Пассажа" будет только рад организовать выставку юному дарованию.
  
   - Ой, - чуть не пискнул Март. - Может, не надо?
  
   Он знал своего отца и понял, что теперь не отвертится... Но попробовать же стоило? Сергей Сергеевич с усмешкой ухватил сына за плечи, поставил перед собой и сказал:
  
   - Если ты действительно против, то я, конечно, не буду давить, но... Сын, не пора ли тебе немного проявить именно себя? Не того мальчика, которого видим мы, а себя настоящего.
  
   - Пап, ну, ты чего? - не совсем понял его слова Март. В его голове уже забрезжили смутные планы на несколько дней вперёд. Идея с выставкой ему понравилась.
  
   - Тогда тебе надо ещё вот что сделать, - сказал отец. - Отобрать штук сорок фотографий получше. На некоторых, кстати, буду настаивать я. Придумать название выставке. Только сам, понял? Ну, или друзей попроси помочь. И порядок их размещения. Я про фотографии. Вот представь, что ты заходишь в большую комнату, и справа налево висят картины. Как бы ты разместил свои фотографии по той же схеме? Это важно. Называется концепция. И имеет большое значение для фотовыставки. Потому что важны не только фотографии каждая в отдельности, но и то общее полотно настроения, которое они создают вместе.
  
   Март старательно морщил лоб, запоминая. То, что говорил отец, оказалось неожиданным, но смысл в этом точно был. Мальчик серьёзно посмотрел на отца и сказал:
  
   - Это как в книге, да? Главы там или части. Вроде отдельные, а вместе - одно целое.
  
   - Молодец! - обрадовано сказал Сергей Сергеевич. - Точно ухватил мысль.
  
   - Тогда мы завтра с ребятами начнём просматривать фотки, - пообещал Мартин.
  
   С этой мыслью мальчик и укладывался спать через час. А утром стало не до выставки. Первым прибежал Петька, всклокоченный и с ошалевшими глазами. Март запустил его в квартиру, захлопнул дверь и спросил:
  
   - Ты чего такой?
  
   - Тём сбежал! - выпалил Осинин, переступив с ноги на ногу.
  
   - Что-о-о? - выдохнул Март. У него внутри что-то сжалось от странного ощущения растерянности. - Как? Когда?
  
   - Так, Пётр батькович, - в коридоре показался Пузов-старший, ещё не уехавший на работу. - Проходи на кухню и рассказывай.
  
   Пока Март наливал другу чай, Пётр и поведал свою раннюю эпопею. Оказывается, сегодня он поднялся пораньше специально. Они же вчера так и не навестили Тёма, а у того нет своего сотового. Вот и не могли позвонить и сказать, что все очень заняты. У кого домашние дела, у кого внезапная поездка со старшим братом на автогонки случилась. И этим утром Петька хотел первым проведать Тёма и всё ему рассказать. Март смущённо сказал:
  
   - Я тоже хотел к нему пойти.
  
   А сам мысленно дал себе такую затрещину, что слёзы бы брызнули, будь это на самом деле. Петька же продолжил:
  
   - Вот видишь! Ну, я и прибежал к детдому, а там чёрте что...
  
   - Не выражайся, - одёрнул мальчика взрослый.
  
   - Просто называю вещи своими именами, - вежливо ответил Пётр. - В общем, там полиция оказалась, а на улице их завуч с директором ругалась. Он, наверное, приехал раньше, чем они ждали, и ругался на тётку, что она довела до побега.
  
   - Так что с Артёмом вашим? - поторопил Сергей Сергеевич примолкшего Петьку.
  
   - А эта Нина Михайловна возьми да и скажи, что Тём попал к каким-то людям в посёлке Приисковом, где и остался на ночь. Она ещё фамилию назвала такую... - Пётр многозначительно посмотрел на Марта. - Фордек.
  
   - Ух ты! - Мартин аж подался вперёд, отодвинув кружку с чаем подальше. - Арсений Фордек?!
  
   - Вот это фокус, - удивлённо сказал Сергей Сергеевич. - Повезло вашему другу.
  
   - Почему? - спросил Пётр.
  
   - Теперь Тёму ничего не грозит. Это же такой человек!
  
   - Какой? - полюбопытствовал Мартин.
  
   - А ты давно смотрел на свою книжную полку? Вспомни, как мы обсуждали его биографию, когда прочитали послесловие в одной из его книг, - терпеливо сказал отец Мартина.
  
   - Точно! - Март чуть не хлопнул себя по лбу. - Он же всегда был капитаном.
  
   - Выходит, им он и остался, - задумчиво протянул журналист. - Так что дальше-то?
  
   - Потом Тёма привезли, - сказал Петька. - На большом "крузаке".
  
   - Растёт пацан, - одобрил Сергей Сергеевич. - Уже на тойотовских джипах катается. И что?
  
   - Директор наехал на тётку ещё громче, а потом они увидели меня и уже оба наорали, пришлось убежать. Но мы с Тёмом помахали друг другу, - довольно сказал Пётр. - А я сразу к вам помчался.
  
   - Правильно сделал, - рассеянно ответил журналист. - Ну вот что, ребятки. Я на работу, заодно и узнаю, что там случилось в детдоме и что это за история с Арсением Фордеком. Ну, а вы пока делами своими займитесь.
  
   - Это какими же? - невинно спросил Март.
  
   - Хату пропылесось, - твёрдо ответил его отец. Мальчишки переглянулись и вышли из кухни в зал. Вскоре хлопнула входная дверь, сообщая, что взрослый ушёл. Март заговорщицки глянул на Петьку и сказал:
  
   - По-моему, никакая пыль не важна, когда такое творится.
  
   - Так чего сидим, пошли! Надо Галю прихватить и к детдому снова ехать. Я за великом и назад к тебе, - Пётр рванул к выходу. А Мартин решил переодеться во что-то более подходящее будущему бурному дню. Минут через пятнадцать он с велосипедом выбрался на двор, где уже нетерпеливо пританцовывал возле своего синерамного "росинанта" Пётр. Вдвоём они покатили к дому Гальки. Пришлось пообещать Марии Ивановне, её маме, помочь на даче, когда позовут. Но ещё через десять минут все трое быстро катили в сторону Рыбного Порта. Из-за спешки и невнимательности Март в районе городского Парка Культуры и Отдыха улетел в придорожные кусты, зацепившись незакатанной штаниной за велосипедную цепь. Ребята дружно решили, что надо постоять на месте и успокоиться. Галя проводила взглядом очередную пролетевшую по Находкинскому проспекту машину и сказала:
  
   - Тём говорил, директор у них хороший. Может, не будет больших неприятностей.
  
   - Вот и узнаем, - ответил Март, подворачивая штанину потрёпанных джинсов. Захваченный с собой кофр с фотоаппаратом он уже проверил. Всё было в порядке... Коленки и левый локоть побаливали, но вполне терпимо. Мальчик взгромоздился на седло и медленно покатил дальше по тротуару: - Поехали!
  
   Остаток пути промелькнул быстро. Но вот на последнем подъёме им пришлось соскочить с велосипедов и катить транспорт ручным ходом. Побросав велики в траву у белого забора, ребята прилипли к бетонной ограде, высматривая обстановку. Взрослых на дворе детдома не было, а вот на игровой площадке вершился явно военный совет. Четыре растрёпанных эмоциями существа отчаянно спорили, со слезами в голосах. Март быстро перелез через забор, подошёл к компании и спросил:
  
   - Что случилось, Горька?
  
   Рыжий шестилетка сердито зыркнул на него зелёными глазищами и отвернулся. А вот Митька, на этот раз без лопатки в руках, чуть не кинулся с кулаками:
  
   - Чего вы вчера не пришли? Тём расстроился, а потом в столовой подрался с Гаврей!
  
   - Что за Гавря? - деловито спросил Пётр, присоединившийся к разговору.
  
   - Мишкин прилипала, - объяснила Нина. Сегодня она была без косичек, но с красным ободком. В сочетании с джинсовым сарафаном и зелёными сапожками. Подошедшая Галя тут же кинулась поправлять сбившуюся причёску маленькой знакомой. А Март стал объяснять, почему их вчера всё-таки не было:
  
   - Пётр с братом ездили на гонки, на весь день, Галя по дому маме помогала, а я с отцом ездил за запчастями в Николаевку. А это далеко, на весь день уезжали. А у Тёма нет телефона, чтобы мы позвонили.
  
   - Всё равно, - буркнул Славка. - Они Тёма заперли в кладовке, он и сбежал. Ниналовна гадости говорила про директора.
  
   - А где сейчас Тём? - спросил Мартин.
  
   - Они с директором и Ниналовной уехали в этот... - отмерший Горька ненадолго задумался. - Го-рот-дел. В полицию.
  
   - Зачем? - чуть не хором спросили Петька и Март.
  
   - Мы не знаем, - сказал Митька.
  
   - А чего ругались? - спросила Галя.
  
   - Сейчас накостылять Мишке или на обеде, - поделилась Нина.
  
   - Вояки, - одобрительно протянул Петька. - С точки зрения тактики и стратегии лучше на обеде. Там народу больше, в обиду вас не дадут, если что.
  
   - Ты чему детей учишь?! - возмущённо вскинулась Галька.
  
   - Правильному военному делу, - Петька упёр руки в боки. - А ты думаешь, им легко будет побить такого дылду, как Мишка?
  
   - Неисправим, - вздохнула девочка.
  
   - Эй, народ! - раздался неподалёку знакомый голос. Мартин оглянулся и галопом подбежал к забору. С той стороны, рядом с великами, стоял его отец. Сергей Сергеевич хмуро крикнул:
  
   - Все сюда, все! Давайте наружу.
  
   Вскоре ребята стояли перед сердитым журналистом и упрямо молчали, всем видом показывая, что всё равно будут делать по-своему. Сергей Сергеевич тоже помолчал с минуту, а потом сказал:
  
   - Так и знал, что вас надо тут искать. Артём сейчас с директором и завучем в полиции. Она, оказывается, вчера написала заявление о пропаже ребёнка. Такими вещами не шутят. Хорошо ещё, Фордек человек очень известный. К нему просто так не подъедешь. Да и в полиции у нас не все дураки. Скоро Тём приедет сюда, а мы с вами поедем к писателю. И не спорить. Мне надо с ним поговорить приватно от детдомовского руководства и полиции, а отпускать вас от себя нельзя. Будете со мной.
  
   - Ну, пап! - возмутился Мартин.
  
   - Не папкай, - отрезал Сергей Сергеевич. - Так, орлы и орлицы, велики грузите на крышу машины, а сами в салон. И ни звука!
  
   Март и его друзья вытащили велосипеды из травы и сердито откатили их к стоянке, где стоял пыльный джип семьи Пузовых. Когда все три двухколёсных "коня" были надёжно привязаны верёвкой к багажной решётке на крыше машины, журналист строгим взглядом проследил, чтобы ребята смирно расселись на заднем диване, устроился на водительском месте и завёл двигатель. Повернувшись к пассажирам, Сергей Сергеевич внимательно посмотрел в глаза Марту и сказал:
  
   - Нам с тобой предстоит серьёзный разговор.
  
   - Что я сделал-то? - чуть не слезами в голосе спросил Мартин.
  
   - Ты ничего не сделал, - хмурое лицо Пузова-старшего слегка разгладилось. - Но вопрос касается всей нашей семьи. Ладно, потом поговорим, после визита к Арсению Фордеку. Мы договорились встретиться в кофейне на Портовой улице, возле центральной площади. Короче, все сидите тихо и не отсвечиваете, если не хотите огрести. Ясно?
  
   - Да, дядь Серёжа, - за всех ответила Галя.
  
   Журналист развернулся к рулю, и джип тронулся с места. Повинуясь воле хозяина, автомобиль вырулил со стоянки и медленно покатился вниз по дороге. А Мартин с непонятным страхом думал об обещанном разговоре, вцепившись в сумку с фотоаппаратом, как в спасательный круг. Он совершенно не понимал, что происходит. И оттого не знал, что делать.
  
  
   2. Сплошные заморочки.
  
   В кафе народу почти не было. Лишь за одним из столов сидели два человека. Мартин со сдержанным интересом посмотрел на поднявшегося при их появлении пожилого мужчину. Парень лет шестнадцати, сидевший рядом с седым дедом, не двинулся с места. Когда отец и Арсений Фордек поздоровались, дед окинул добродушным взглядом взъерошенную компанию ребят и сказал:
  
   - Витька, эта орава на тебе. Мы тут пока пообщаемся с товарищем журналистом.
  
   Юноша, облачённый в самый обыкновенный спортивный костюм, нарочито бодро вскочил, вытянулся по стойке смирно и сказал:
  
   - Задача понятна. Приступаю к выполнению. Разрешите прыжками?
  
   - Не паясничай, - дед улыбнулся ещё шире. - Лучше займи ребятишек.
  
   Обозначенный Витькой парень поманил Марта с друзьями за столик подальше от взрослых. Когда они все расселись, Петька проворчал:
  
   - Сплошные тайны.
  
   - Вы друзья Артёма? - спросил юноша.
  
   - Именно что, - сказал Март, разглядывая старшеклассника. - А ты кто?
  
   - Внук своего деда, - белобрысый Витька ну очень сердито надул губы. - Разговорчики в строю!
  
   - А ты чего раскомандовался? - Петька откинулся на спинку стула.
  
   - Тём говорил, что вы очень сожалеете, что в Находке нет детской парусной флотилии? - поинтересовался более взрослый собеседник.
  
   - Мало ли что мы говорили, - покачал головой Март.
  
   - Сейчас один человек начал собирать документы, чтобы открыть у нас как раз такую флотилию. Если всё получится, пойдёте к нам? - Виктор хитро прищурился, глядя в глаза Мартину.
  
   - Мы подумаем, - уклонился от ответа Пузов-младший.
  
   - А раз пойдёте, то надо привыкать к дисциплине, - Виктор словно не услышал его. - На море с этим строго. Чуть что, сразу спишем на берег.
  
   - А вы тут при чём? - вежливо спросила Галя.
  
   - Я буду одним из инструкторов-преподавателей клуба, - сказал Витька. - Так что, знакомимся?
  
   - Пётр Осинин, - спокойно представился дитё украинского офицера, вызвав недоумённый взгляд Мартина. - Мы с Галей вообще-то уже решили, что пойдём в клуб к Митрохину Виктору Васильевичу.
  
   - Серьёзные люди, - кивнул юноша. - Археология это здорово. Особенно та, которой занимаются в клубе у дяди Вити. Разбившиеся самолёты, следы гражданской войны... Ну а ты, Мартин?
  
   Пузов-младший в это время изо всех сил старался не обидеться. Это же надо, и не сказали! Они решили... Спелись, и хоть бы словечко... Тайны развели. Март проглотил комок в горле, скрестил руки на груди и молча уставился в столешницу. Виктор как-то сердито посмотрел на Галю с Петром и спросил:
  
   - Так вы что, не сказали другу? Эх, вы.
  
   Ребята залились краской, виновато поглядывая на Мартина. Галька сказала:
  
   - Прости, пожалуйста, Март. Мы просто не хотели, чтобы ты обиделся. Вы с Петей так здорово обсуждали ту книгу... Петь, ну скажи ты!
  
   - Я хотел сказать, честно, - Пётр поморгал и протянул руку. - Не сердись... Мир?
  
   - Мир, - потерянно ответил Март, пожимая протянутую ладонь, а в душе всё-таки дрожала настоящая обида. Опять всё так... Как, он не смог бы объяснить никому, даже самому себе. Вроде бы вот, познакомился с замечательным человеком, которому интересно то же самое, что и ему. Вот так вот начнёшь доверять, рассказывать, а он потом оказывается... Мартин вздохнул, признавая - Петька имеет полное право интересоваться другими вещами. Но обидно, что сразу не сказали. Да ещё и Галька. Он посмотрел на девочку и пробурчал:
  
   - Вот только попроси теперь кино какое-нибудь скачать.
  
   - Ну, Ма-а-арт, - затянула Галя. - Так нечестно.
  
   - А молчать о таком важном честно? - возмутился Мартин.
  
   - Мы бы обязательно рассказали, - виновато сказала Галя.
  
   - А что за книгу обсуждали? - Витьке явно стало любопытно, и он, воспользовавшись паузой, отвлёк Мартина от неприятных мыслей. Мальчик нехотя ответил:
  
   - Владимир Лебеда, "Бриг "Звонкий".
  
   - Отличная книга! Главное, интересная и про море, - чуть не подпрыгнул Витька. - Так ты хотя бы пойдёшь во флотилию?
  
   - Я с Тёмом, - вдруг сказал Март, совершенно неожиданно даже для самого себя. И понял, что сказал правду. Его тут же охватило беспокойство, что там и как дела у друга. Слова Марта заставили всех встрепенуться. Витька встал из-за стола и подошёл к взрослым, о чём-то оживлённо разговаривавшим. Отец почему-то виновато глянул в сторону сына, поднялся и поманил Мартина к себе. Они вышли на улицу и отошли от дверей кафе на пару метров. Сергей Сергеевич вздохнул и сказал:
  
   - Понимаешь, сынок... Мы с мамой сегодня уже говорили кое о чём вместе с Арсением Ираклиевичем и директором детдома. И у меня к тебе серьёзный разговор. Только не спеши с ответом...
  
   Он замялся, а Мартин с замиранием сердца понял, о чём хочет поговорить с ним папа. Юный фотограф шмыгнул отсыревшим от обиды носом и спросил прямо:
  
   - Тём теперь будет жить у нас?
  
   - Ты догадался? - с некоторым облегчением выдохнул отец.
  
   - Тоже мне, шпионство, - пожал плечами мальчик, а потом резко кинулся отцу на шею и прошептал в ухо, чувствуя подхватившие его крепкие руки: - Пап, а это точно? Я буду очень рад.
  
   - Ты снял камень с души не только моей, но и с маминой, и с писательской. Понимаешь, Март? - отец поставил сына на землю и снова замолчал.
  
   - Понимаю, - Мартин ковырнул кроссовкой брусчатку тротуара.
  
   - Ну вот и ладно, - Пузов-старший вздохнул. - Не умею я на такие темы говорить. Писать могу, а вот говорить.
  
   - Ничего, папа, я понимаю... - Март улыбнулся, закусил губу и понял, что сейчас запрыгает от радости. - Здорово!
  
   - Ты пока никому не говори об этом, хорошо? Идём обратно, - сказал отец. Они вернулись в кафе, и прямо от входа журналист показал деду большой палец. Тот заметно расслабился и заулыбался, а Витька даже выдал что-то, похожее на пиратское "йо-хо-хо". Мартин догадался, что все они ждали именно его решения. И чего так пугались? Да ради того, чтобы Тём был рядом, чтобы у него всё было хорошо, Март готов, наконец, прыгнуть с той бетонной штуки на небольшом пляже, куда их с Галькой в прошлом году занесло во время бродяжничества вдоль морского берега. Да что тут говорить! Он готов даже подойти к лошади! Точно! Крепко-крепко зажмурившись, Мартин дал себе слово, что, если Тём будет жить у них дома, он, Пузов-младший, наберётся, наконец, храбрости и зайдёт в конно-спортивный клуб. И даже проедет на лошади. Один раз. Но не больше!
  
   Март вздохнул. Такая клятва обязательно поможет. И он жизнерадостно помахал папе, привлекая внимание. Когда Сергей Сергеевич озадаченно посмотрел в сторону сына, Мартин громко сказал:
  
   - А мороженое где? Привели детей в кафе и даже мороженым не кормите!
  
   Он был совершенно спокоен. И ожидание всего самого хорошего, проснувшееся в нём, росло с каждой ложкой холодного лакомства, появившегося на столе перед ребятами.
  
  
  
   3. Это в их интересах.
    
   Из кафе они все на двух машинах поехали к детскому дому, чтобы проведать Тёма и разобраться во всём окончательно. Март пребывал в какой-то настороженной эйфории, что, впрочем, не мешала ему ворчать всю дорогу на Петьку с Галей за ненужные секреты. Обида уже прошла, растворившись в утреннем тепле. Но Мартин всегда доводил дела до конца. И, раз уж взялся бухтеть на друзей, то делал это основательно. В итоге не выдержал даже его отец:
    
   - Что ты, как старый дед, заладил? Успокойся уже.
    
   Мартин глянул на Петьку и увидел, что он тоже готов обидеться, причём всерьёз. Да и Галька отвернулась к окну, разглядывая улицу и дома, проползавшие мимо. Старенькая "хонда" Фордеков бодро катилась за джипом. Машины проехали кольцо Рыбного Порта, свернули в распадок, застроенный старыми пятиэтажками, а там дворами покатили по улицам, взбираясь всё выше. На знакомой парковке они остановились, и все выбрались на свободу. Мартин вздохнул, глядя на белый бетонный забор, укрытый зеленью акаций, развернулся к Петру и протянул руку:
    
   - Извини, был не прав.
    
   Осинин посмотрел на него исподлобья, улыбнулся и мирно пожал протянутую ладонь. Галька облегчённо сказала:
    
   - Мы больше не будем.
    
   - И меньше тоже, - удачно ввернул Март однажды услышанное от мамы. Ребята прыснули смехом. К ним подошёл Витька, оглядел с высоты своего роста и скомандовал:
    
   - На штурм, охламоны!
    
   - Сам такой, - дёрнул плечом Петька.
    
   - Я разве спорю? - удивился Виктор.
    
   Взрослые пошли впереди. Игравшие на площадке "головастики" настороженно проводили их насупленными взглядами, но налетать с вопросами и гомоном не стали. Наверное, прониклись необычностью происходящего. Зато Мартин не удержался и пару раз "щёлкнул" их на фотоаппарат. В холле детского дома делегацию встретили трое мальчишек: Мишка и два его гвардейца - Шишкин и Гаврилов. Увидев ребят, Мишка широко осклабился и противным голоском сказал:
    
   - Ути-пути, какие лялечки приплыли... Однако, прессе у нас везде дорога.
    
   - Это ты, что ли, тут типа главный? - насмешливо спросил Витька.
    
   - А тебе чего надо? - насторожился Фадеев. - Тебя не задевали.
    
   - А ты попробуй... Лялечка, - пропел Витька. - Только памперс не забудь надеть, мало ли что, вдруг на радостях нужен окажется?
    
   - Ты чё?! - вылез вперёд Лёнька. - Думаешь, большой, так типа ничё не страшно?
    
   - Это вы так думаете, детки, - поделился соображениями Витька. - Так что не нойте, когда с вами будут поступать так же, как вы сами с младшими.
    
   - Да вы идите, идите, - мирно сказал Гаврилов. - Ваши няньки уже к директору зашли.
    
   - Ой, точно! - спохватился Мартин, оглядывая коридор. Перестав обращать внимание на шутников, ребята быстро добрались до относительно новой двери с табличкой. Виктор постучал и заглянул с вопросом:
    
   - А нам можно?
    
   - Заходите, - ответил голос писателя.
    
   Всё ещё пыхтящая воинственностью четвёрка просочилась в кабинет, где за старым столом сидел знакомый Марту человек с бородкой и в сером костюме. Владимир Нуриевич настороженно и в полной тишине рассмотрел вошедших, хмыкнул и обратился к сидящему в расшатанном кресле Фордеку:
    
   - Какая у вас гвардия.
    
   - Это не у нас, - ответил Арсений Ираклиевич. - Это у Артёма.
    
   - Ещё раз вам говорю, так не делается! - директор устало вздохнул. - С чего вы взяли, что можно вот так прийти и забрать воспитанника? Там ещё документов кучу оформить надо и разрешение из отдела опеки и попечительства предоставить.
    
   - За этим дело не станет, - вклинился в беседу отец Мартина. - Есть же и другие пути. Гостевой, например. Здесь всё зависит только от вас. А пока будем возиться с бумагами, пацан хоть отдохнёт от местной шпаны. И кстати... Владимир Нуриевич, почему вы допускаете, чтобы одни ребята могли донимать других?
    
   - Ну, не за ручку же их водить, - возмутился директор детского дома. - Что могу, делаю. Но сами же знаете, какие права есть у педагогов в наше время? Трудовое воспитание отменили как данность, а разговорами делу не поможешь. Сами же в своей статье об этом писали.
    
   - Ну, может, поговорили бы с ними, выяснили, что им интересно, да придумали им дело? - настырно продолжил журналист. - Все эти "понты", они же от безделья и невнимания взрослых.
    
   - Вы, часом, вожатым в молодости не работали? - поинтересовался Владимир Нуриевич. - Чем-то таким повеяло... Костёр, песни, ночные походы.
    
   - Это к настоящему делу не относится, - буркнул Сергей Сергеевич. - Хотя было дело, три лета подряд с детворой возился после филфака.
  
   - Тогда уж кто-кто, а вы должны понимать, что два нормальных педагога на такую ораву положения не спасут, - Колкин встал и прошёлся по кабинету. - У меня здесь почти сотня ребятишек разного возраста. И я очень рад, что этой "шпаны" в детском доме раз, два и обчёлся. Когда десять лет назад я принимал дела от прежнего руководства, мне было страшно. Полуголодные, злые дети, постоянные драки, побеги, ночью слёзы в подушку...
    
   От горечи в его голосе Марту стало не по себе. Но директор вдруг улыбнулся и сказал:
    
   - Артём отличный парень. Он возится с малышнёй, помогает младшим привыкнуть. Ребятишкам такого возраста, как тот же Митька Конкин, сложно понять, почему больше нельзя жить дома, рядом с мамой. И хорошо, если мама жива, пусть пьёт там или ещё что. А у Егора Алабышева, например, был только отец, который погиб из-за нарушений техники безопасности в порту. Как объяснить малышу, что его старая бабушка просто не в силах тянуть его на скудную пенсию? Хотя, конечно, она очень хочет забрать внука. Но наш отдел опеки против. У них пра-ви-ла.
    
   Колкин сердито процедил последнее слово, выдохнул в полной тишине, окутавшей кабинет, и продолжил:
    
   - Откуда им знать, что родная душа рядом намного дороже особо питательных продуктов, модной одежды и учебников. Тем более, всё это решаемо. Мир не без добрых людей, помогли бы.
    
   - Здесь вы, конечно, во многом правы, - отозвался писатель. - Так давайте хотя бы Артёму поможем. Сергей Сергеевич с женой готовы принять его на лето. За это время все бумаги оформим. Даже их сын не против, они с Тёмом друзья.
    
   - Мартин? - директор пристально посмотрел в глаза обеспокоенного Марта.
    
   - А что сразу я? - выпалил мальчик. - Тём... Он такой...
    
   Владимир Нуриевич улыбнулся, увидев что-то, понятное только ему, согласно покивал и сказал:
    
   - Да, Тём, он такой... Прямой и справедливый. За что и цепляет его шпана.
    
   - А всё-таки, почему не одёрнете этих добрых молодцев? - спросил отец Мартина.
    
   - Мой заместитель, заведующая по учебной части Нина Михайловна Стульцева считает, что перевоспитание хулиганов должно осуществляться мягко, при особом внимании педагогов. Она постоянно ведёт с ними беседы, но пока что-то без результата, по-моему, - с сомнением в голосе сказал директор.
    
   - А сами вы как считаете? Чем можно перевоспитать таких индивидуумов? - писатель закинул ногу на ногу и положил на колено сцепленные в пальцах руки.
    
   - Труд и доверие прежде всего, - твёрдо ответил Владимир Нуриевич. - Но доверие особенное. Не любимчиков из них делать, которым всё можно. Педагог должен стать им товарищем, строгим, твёрдым в убеждениях старшим другом, который способен на собственном примере показать, что такое быть человеком. Это прежде всего в интересах детей. Я не являюсь сторонником политики поглаживания по голове за пакости. Под девизом "беречь детей" у нас иногда такое в образовании происходит, что... Сами понимаете.
    
   - Да, в наше время заветы Макаренко забыты, - вздохнул Пузов-старший.
    
   - Что поделаешь, политика страны всегда однобока, - посетовал писатель. - Хорошо, хоть в последнее время что-то опять меняется. Восстанавливают кадетские корпуса. Но этого мало. Всё-таки современные дети испорчены западным образом жизни, а законодатели совсем не думают о последствиях, принимая те или иные законы об образовании, правах и обязанностях учителей. Я уж не говорю о детских летних лагерях. Единицам удаётся пробиться через суровые заслоны требований к условиям детского быта на природе.
    
   - Да уж, - хмыкнул Сергей Сергеевич. - С такими правилами организации летнего лагеря проще вообще не вывозить ребят на природу. Целее будут. И сами дети, и преподаватели.
    
   - Владимир Нуриевич, - писатель подался вперёд. - Так что насчёт Артёма? Вы поможете?
    
   - Нина Михайловна со своим энтузиазмом и его внесла в списки отпетых хулиганов, - пожал плечами директор. - Разумеется, я подпишу заявление на каникулярное гостевое пребывание Артёма Резванова в семье Пузовых. Но, боюсь, госпожа Стульцева так просто не даст всё оформить.
    
   - Ну, с этой проблемой мы вам уже помогли, - улыбнулся Арсений Ираклиевич. - Сегодня утром я был у Светочки Ярцевой. Та ещё заноза, конечно, но по старой памяти пошла навстречу... Так, добры молодцы и красна девица, а вы чего ещё тут? Послушали и хватит. Ступайте, найдите Артёма и подождите нас в коридоре.
    
   Молчавшие всё это время ребята, слушавшие разговор затаив дыхание, разом зашевелились. Мартин поставил, наконец, кофр на один из стульев у стены в кабинете, достал из него фотоаппарата и спросил:
    
   - У вас можно поснимать?
    
   - Разумеется, можно, - кивнул директор. - мы же не военный объект.
    
   Витька подтолкнул мальчика к двери, прошептав на ухо:
    
   - Идём вашего Тёма искать.
    
   Вся компания вышла в коридор. Сергей Сергеевич задумчиво проводил их взглядом, поднялся со стула и сказал:
    
   - Теперь можно и о взрослых вещах поговорить.
    
   - И сначала мы хотели обсудить с вами эту самую активность Нины Михайловны, - писатель также поднялся на ноги. - Вам не кажется, что эта замечательная женщина слишком часто апеллирует к неким статьям российского уголовного кодекса? Словно это для неё очень личное.
    
   - Есть такое дело, - устало улыбнулся директор, глядя в окно. На его лице пролегли горькие складки. - Правы вы были в своей статье, Сергей Сергеевич. Очень даже правы. Работать педагогом стало опасно. Так о чём вы договорились с начальником городского отдела образования?
    
   - Госпожа Ярцева, как руководитель департамента образования Находкинского городского округа, пошла навстречу моей просьбе, - Фордек сунул руки в карманы брюк. - всесторонне рассмотрев проблему, мы сообща нашли выход из создавшегося положения.
    
   Мужчины принялись обсуждать утренние события, в которых было намечено много шагов, направленных на благополучный для всех исход проблемы. И только минут через пятнадцать топот и злые крики в коридоре заставили их обратить внимание: в холле детского дома происходит что-то не то.
    
    
  
  
   4. Конь всех детей.
    
   Выйдя в коридор, Мартин тут же вскинул фотоаппарат к глазам и принялся щёлкать. В холле толпился разновозрастный народ, галдящий и что-то отчаянно обсуждающий. Внук писателя тут же отошёл к окну, достал мобильник и начал кому-то названивать, а Петька с Галей двинулись в сторону стихийного митинга. К Петру тут же подскочил вездесущий Егорка. Ухватив мальчика за руку, рыжий "головастик" спросил:
    
   - А это к кому-то папа и дедушка приехали, да?
    
   Петька растерянно оглянулся, и ему на помощь пришла Галя. Она присела перед Горькой, поправила его вихры и сказала:
    
   - Если всё будет хорошо, то - да.
    
   - Ура! - завопил шестилетний мальчик. - Это чей-то папа!
    
   На миг в коридоре повисла тишина, потом раздались вопросы, полные дрожащей надежды:
    
   - А чей? К кому приехали?
    
   - К Артёму, - сказал Петька. Над сборищем детей прошёл шёпоток, где-то огорчённый, где-то радостный. Все четыре "головастика" обступили Галю. Серьёзная Нина почти шёпотом спросила:
    
   - Его надо найти, да?
    
   - Конечно, - кивнула Галя. - Приведёте его?
    
   - А он в столовой помогает! - радостно сообщил Славик. - Щас сбегаю!
    
   При этом по коридору сорвались в бег с десяток ребятишек во главе со всеми "головастиками". Гвалт стих. А Мартин всё это время фотографировал. Витька с придыханием в голосе общался по телефону с некой то ли Верой, то ли Ирой. Через пару минут с той стороны, куда ускакала ребятня, раздался топот возвращающихся. Над стайкой воспитанников детского дома гордо возвышался Славка. Он ехал на плечах улыбающегося Тёма, на котором помимо привычных шорт и майки белел фартук. Все ребята молчали с самым партизанским видом, многозначительно поглядывая на товарища. Те, кто постарше, в столовую не бегали, но тоже сейчас молчали, наблюдая за происходящим. Мартин навёл объектив и несколько раз нажал спуск, запечатлевая красноречивый момент. В глазах Тёма мелькнуло удивление, а губы расплылись в радостной улыбке. Он подскакал к Марту и смущённо выдал:
    
   - Иго-го...
    
   - Ещё бы, - согласился Мартин, а Славка запрыгал на плечах Резванова:
    
   - Ещё! Н-но, коняшка! Н-но!
    
   Тём энергично шаркнул ногой в кроссовке по полу, ещё раз "иго-гокнул" и поскакал дальше, где уже в самом холле сделал круг под восторженный смех "головастика". Рядом с Мартом появился Митька, сердито дёрнул за руку и сказал:
    
   - Я тоже хочу!
    
   - Чего? - не понял март.
    
   - На коня, - многозначительно сказал хмурый ребёнок.
    
   Мартин понимающе вздохнул, повесил фотоппарат на шею, подхватил обмершего от собственной наглости мальца за подмышки и лихо водрузил себе на загривок. Потоптался на месте, примеряясь к весу наездника, и проворчал:
    
   - Да ты сам конь, тяжёлый какой.
    
   - Н-но! - выдал Митька, болтая ногами в сандалетах.
    
   И Мартин поскакал за Тёмом. Следом раздался ещё топот, и вот по холлу стали носиться уже трое мальчишек с наездниками. Петька, оказывается, позволил себя оседлать Горьке. Ничуть не обидевшаяся Нина стала шептаться о чём-то с Галей. И в какой-то момент жизнерадостный вопль рыжего наполнил звоном коридор:
    
   - Тёмка! К тебе новый папа приехал!
    
   Артём остановился, как вкопанный. Его большие глаза с внезапно побелевшего лица уставились на Мартина. Пузов-младший ссадил с себя Митьку, даже не подумавшего протестовать, и подошёл к Тёму. Он взял друга за руку, прижался лбом ко лбу так, что их глаза оказались очень близко друг от друга, и тихо сказал:
    
   - Ты теперь мой брат.
    
   - Ты... Вы... - у Тёма явно перехватило горло. Он ещё раз попытался что-то сказать, блеснул подкатившими слезами, медленно выдохнул и спросил: - Это правда?
    
   - Папа сейчас у директора.
    
   - Привет, Тёмище! - раздался довольный голос Витьки.
    
   - Ой, - Тём заморгал. - Вить, а ты как здесь?
    
   - Дед тоже у вашего директора, - ответил Виктор.
    
   - Что тут происходит? - с улицы в холл зашла Нина Михайловна. На её лице было столько недовольства, что стихли даже самые расшалившиеся ребята. - А, к Артёму компания пришла. Будьте добры покинуть стены учреждения, молодые люди.
    
   - Доброе утро, - громко поздоровался Виктор.
    
   - И вы здесь, - совсем уж недовольно сказала завуч. - Позвольте вам напомнить, Виктор, что я просто так не оставлю все эти ваши с дедом инсинуации! Кстати, раз вы тут, то и Арсений Ираклиевич тоже?
    
   - Обязательно, - галантно склонил голову внук писателя. - Он тоже у директора.
    
   - Тоже? - левая бровь завуча приподнялась.
    
   - Мой отец тоже здесь, - сообщил Мартин. - Сергей Сергеевич Асенин.
    
   - Пузов, ты хотел сказать? - губы женщины скривились в брезгливой усмешке.
    
   - Для вас, наверное, всё-таки Асенин, - сказал Март, отступил на шаг, вскинул фотоаппарат к лицу и сфотографировал завуча, у которой нехорошо исказилось лицо. Женщина сердито подалась вперёд:
    
   - Здесь нельзя фотографировать! Немедленно прекрати!
    
   - Нам разрешили, - спокойно ответила Галя, встав с корточек.
    
   - Дай сюда! - попытался схватить фотоаппарат за объектив появившийся рядом с Мартом Мишка Фадеев. Мальчик увернулся и с насмешкой спросил:
    
   - Не лапай! Не твоё!
    
   В это время сзади его схватили за руки. Мартин дёрнулся и чуть не упал. Но Гаврилов и Шишкин, а это оказались они, удержали. Мишка с тонкой ухмылочкой взялся руками за ремень фотоаппарата и уже хотел потянуть вверх, когда звонкий крик Горьки взорвал повисшую тяжёлую тишину:
    
   - Не трогайте, гады!
    
   От неожиданности Мишка выпустил чёрный ремень и оглянулся. А между ним и Мартином уже втискивались несколько ребят лет девяти-десяти. Гаврю и Лёньку быстро оттеснили от Марта, с вызовом глядя на активистов Стульцевой. Нина Михайловна растерянно обвела взглядом притихших детей. А Витька с нехорошей расстановочкой сказал:
    
   - Вы бы утихомирили своих нукеров, госпожа завуч. Силовой захват чужого имущества в нашей уголовной системе трактуется как бандитизм. А здесь я вижу ещё и групповой сговор несовершеннолетних при попустительстве взрослого человека.
    
   - Прямо все такие храбрые, - протянул Мишка. - Ничего, ещё не вечер.
    
   - Только попробуй! - вступил в разговор парень одного с Фадеевым возраста, высокий и с тонким неровным шрамом на правой щеке. Его чёрные глаза спокойно уставились на опешившего хулигана. Мишка независимо сложил руки на груди:
    
   - О, ещё один! Борюсик, а ты не боишься, что мы тебе навешаем?
    
   - Не боюсь, - уверенно ответил новый участник действа. - Оглянись лучше. Вас же всего четверо на весь детдом.
    
   Мартин вслед за Мишкой обвёл взглядом застывших ребят. И поразился. В их глазах не было ни капли сомнений, а в напряжённых позах и сжатых кулаках читалось обещание стоять до конца. И девчонки, и мальчишки больше не хотели молчать и терпеть. Нина Михайловна шагнула в центр ребячьего круга и гневно сказала:
    
   - Хватит! Что за хулиганство? Мальчик, немедленно отдай фотоаппарат!
    
   Она нависла над Мартином, похожая на скалу в дорогом костюме. Глаза Нины Михайловны темнели осознанием собственной правоты. Она протянула руку и повторила:
    
   - Немедленно отдай фотоаппарат! Я жду.
    
   Вокруг зазвенела повисшая тишина.
    
    
  
  
   5. Бухты-барахты.
    
   - Что здесь происходит? - разнёсся по коридору голос Арсения Ираклиевича. Все, кто стоял в холле, разом повернули головы. Из кабинета как раз вышел директор, с недоумением оглядывая расстановку сил. Отец Мартина с холодной усмешкой смотрел на завуча. Нина Михайловна спокойно сказала:
    
   - Ваши хулиганы устроили настоящий дебош! А на мои требования чуть не затеяли драку с воспитанниками детского дома!
    
   - И что вы потребовали? - не менее спокойно спросил директор.
    
   - Чтобы прекратили фотографировать и не мешали детям соблюдать распорядок, - сказала завуч.
    
   - Что вы врёте! - крикнул Горька. - Вы хотели забрать фотик! А Мишка с его гадами схватили Мартина!
    
   - Это так? - на лице директора шевельнулись желваки.
    
   - Нашли кого слушать, - пожала плечами завуч. - Хулиганьё подрастающее. Уж не думаете ли вы, что я настолько сошла с ума, чтобы воевать с детьми?
    
   - Надеюсь, это действительно было лишь недопонимание, - Владимир Нуриевич сделал приглашающий жест рукой. - Прошу. Нам надо поговорить.
    
   Нина Михайловна суровым айсбергом проплыла сквозь толпу ребят и скрылась за дверью директорского кабинета, следом зашёл и сам Колкин. Дети разом загалдели, перекрикивая друг друга. Мишка с его соратниками быстро испарились. К Мартину и Артёму подошли сначала Витька, а затем Сергей Сергеевич и Фордек. Арсений Ираклиевич громко сказал, обращаясь к воспитанникам детдома:
    
   - Тихо, ребята! Всё уже хорошо! Успокойтесь... Давайте лучше знаете, что сделаете?
    
   - Что? - спросил давешний Борис.
    
   - Владимир Нуриевич решил, что коридор вашего дома нуждается в основательном ремонте. Его скоро покрасят в белый цвет. И ваша задача - придумать, как его разрисовать. Так, чтобы не было стыдно перед гостями детдома. Сможете? - писатель с доброй улыбкой окинул взглядом притихших ребят.
    
   - Ура-а-а-а! - пронеслось по коридору так, что зазвенели стёкла. И шумная толпа быстро растворилась в разные стороны. Борис подошёл к писателю и хмуро спросил:
    
   - Это правда? Нам действительно разрешат?
    
   - Даже гороно даёт средства на ремонт, - ответил Арсений Ираклиевич. - Так что вы уж не подведите своего директора. Чтобы все ахнули потом.
    
   - Здорово, - суровое лицо детдомовца смягчилось. - Спасибо!
    
   Когда Борис ушёл, Тём растерянно сказал:
    
   - Я думал, он злой.
    
   - Злых детей не бывает, Тём, - ответил писатель. - Есть обиженные, непонятые, одинокие. Жаль вот только, не все взрослые это понимают.
    
   - А вы понимаете? - спросил Мартин.
    
   - Надеюсь, - пробормотал Фордек. - Очень на это надеюсь.
    
   - А у директора проблем не будет теперь ещё и из-за всего этого? - поинтересовался Витька.
    
   - Никаких, - довольно сказал Пузов-старший. - Нина Михайловна идёт на повышение. Теперь она не будет так нервничать и работать с детьми.
    
   - Это хорошо, - вздохнул Тём. - А там она ничего не наделает?
    
   - Ну-у-у... - протянул Арсений Ираклиевич. - Администратор она хороший, судя по всему.
    
   Март напряжённо посмотрел на отца. Тот правильно понял незаданный вопрос, улыбнулся и сказал:
    
   - Всё отлично, сын. Тём может хоть сейчас с нами ехать.
    
   - Да! - вскинулся Мартин, глядя на друга. Тот растерянно и всё ещё не веря в происходящее, сглотнул и прошептал:
    
   - Так это правда?
    
   - Конечно, правда! - серьёзно сказал оказавшийся рядом Витька. - Мой дед всегда добивается, чего хочет. А всё это он и затеял. Хотя Сергей Сергеевич тоже постарался. Так что, Тёмище, собирай вещи. Ты теперь у нас аристократ с двойной фамилией будешь... Наверное. Резванов-Пузов... Или Пузов-Резванов? Короче, в четвёртый класс пойдёшь в ту же школу, где Мартин учится. И смотри у меня, юнга! Чтобы оценки были на высоте! Так Джек сказал. А он дядька строгий.
    
   - Юнга? - спросил Март, чувствуя странное ожидание ещё чего-то хорошего. - Джек?
    
   - Капитан Джек, но не Воробей, - сказал Витька.
    
   - Ты представляешь, Март! - глаза Тёма загорелись, и он оттащил друга в сторону, чтобы рассказать о богатом на события вчерашнем дне. Слушая историю про скандал в детдоме, кладовку, побег и всё, что последовало дальше, Март словно сам пережил всё это. Особенно его поразил рассказ о походе на яхте по заливу, новой книге писателя и ночном стычке с полицией и завучем. День у Тёма выдался что надо... И тут Март вспомнил слова, сказанные Витькой в кафешке. О детской парусной флотилии. Он быстро обернулся к внуку писателя и напряжённо спросил:
    
   - Так это правда, про яхты?
    
   Виктор, устроившийся рядом с мальчишками на подоконнике, оторвался от мобильника и сказал:
    
   - Разумеется, правда. Конечно, всё это не быстро делается. Но Джек у нас тот ещё капитан. Не боись, всё сделает, как надо. Просто надо потерпеть... Ну и пока учить матчасть.
    
   - Теорию парусного вооружения? - уточнил стоящий рядом Тём.
    
   - Именно! - Витька довольно улыбнулся. - Название всяких частей снасти, морские узлы, правила поведения на воде. Много чего. А когда Джек получит разрешение на практическое хождение под парусом, то и пойдёте на яхте в залив.
    
   - А сами яхты-то есть? - деловито уточнил Март, лихорадочно перебирая в голове вопросы.
    
   - Чего нет, того пока нет, - посетовал Витька.
    
   - У папы есть знакомые в "Антаресе", - обрадовавшись, что может быть полезен, сказал Март. - Он уже разговаривал с ними насчёт швертботов. У них там в ангаре уже несколько лет лежат "Оптимисты" и "Кадеты".
    
   - Говоришь, лежат? - нахмурился Витька, спрыгнул с подоконника и подошёл к деду, который о чём-то общался с отцом Мартина. Дальше разговор пошёл уже втроём. А Мартин радостно хлопнул Тёма по плечу и сказал:
    
   - Пошли твои вещи собирать!
    
   - Идём, - согласился тот. Мальчики неторопливо двинулись к лестнице на второй этаж. По пути их окружили "головастики" и принялись радостно галдеть. С трудом поняв, что ребята уговаривают Тёма приходить почаще, Мартин за него и за себя пообещал обязательно навещать неразлучную четвёрку. На Артёма снизошла какая-то молчаливая скованность. Одно дело погостить у друга, другое - переехать насовсем. Но уже через несколько минут мальчишки забыли о всякой нерешительности. Покидав в сумку Артёма его вещи, ребята вернулись в холл, где их встретил только Сергей Сергеевич. Пузов-старший старательно нахмурился, погрозил Марту кулаком и сказал:
    
   - Ну, смотрите у меня, архаровцы! Разнесёте дом, отправлю жить в гараж к Фордекам...
    
   - Ага! - радостно и громко ответили мальчишки хором, на что журналист задумчиво протянул:
    
   - Кажется, я зря это сказал.
    
   Март и Тём с хохотом выскочили на улицу впереди него и помчались на парковку, где толкались все причастные и непричастные к этому хорошему дню. А Сергей Сергеевич несколько мгновений постоял на крыльце, глядя на них, чему-то улыбнулся и пошёл следом.
  
   6. Мечта по росту.
    
   Костёр весело потрескивал, глодая сухие палки, собранные в округе. Языки огня гладили закопчённое дно круглого котелка, висевшего над углями. Там как раз начинал закипать будущий чай с листочками смородины и малины. Галька и Люда копошились в одной из палаток, изредка взрываясь смешками. Витька-первый и Сергей Сергеевич в стороне от лагеря жужжали гибкой пилой, нарезая ствол сухой упавшей берёзы на чурбачки, которыми в сгущавшихся сумерках, а потом и ночью, будут топить костёр.
    
   Четверо мальчишек, укрывшись безразмерной прорезиненной накидкой, сидели на толстом бревне, превращённом в лавку, и сосредоточено просматривали на маленьком мониторе фотоаппарата цифровые снимки. Витька-второй чуть не носом сунулся в мерцающее окошко:
    
   - Вот эту надо! Обязательно!
    
   - Да, ну, лучше ту, где бабочка на амбразуре сидит, - усомнился Петька. - Тём, ну скажи ты!
    
   - А мне обе нравятся, - пожал плечами Тём, чуть не заставив накидку съехать на землю. За минувшие с памятного дня недели он совсем освоился в правах мартовского брата, и теперь в его голове и мысли не возникало, что всё не так радужно, как хотелось бы. Взрослые сетовали на проволочки в городском Отделе опеки и попечительства, на по-прежнему вредную Ниналовну. Но дело всё-таки двигалось, и к середине августа суматоха с бумагами должна закончиться. А сейчас, в июле, жизнь била ключом! Март вздохнул и притиснулся к брату. Вечер оказался не самым тёплым, хорошо хоть костёр есть и всякие походные спассредства вроде кофт, плотных штанов и такой вот брезентухи. То, что сейчас друзья рассматривали, было лишь малой частью отснятого материала. Задача перед ними стояла даже не "ух", а "мамочки". Из тысяч фотографий отобрать для выставки меньше пятидесяти. Сейчас оставалось в коллекцию добавить с десяток, не больше. А они только за эти два дня нащёлкали почти тысячу штук. В компании мартинового отца и писательского внука четверо мальчишек и две девочки ещё вчера уехали из Находки в район сопки Сестра, чтобы побывать на орудийном полукапонире у её подножия и посмотреть на старый памятник, когда-то поставленный в бухте Лашкевича героям войны с интервентами почти сто лет назад. А сегодня с утра они всей компанией купались на песчаном пляже этой самой бухты, потом взобрались на вершину Сестры, а ближе к вечеру ушли в сопки по другую сторону железнодорожных путей, ведущих в Порт Восточный...
    
   Мысли Мартина ускакали к его проекту. Как-то само собой получилось, что выставка, о которой отец давно договорился, будет называться "Забытые всеми" и посвящена всем вот этим заброшенным укреплениям, батареям, капонирам. Именно такие фотографии и отбирали, чтобы показать полнейшее запустение, не вызвав, однако, тоски и безысходности. Март хотел, чтобы все увидели мирно спящие военные строения. Мальчика от размышлений оторвал вопрос Тёма:
    
   - А ты что думаешь? Пойдёт такая фотка?
    
   Он показал брату на мониторе снимок, где на крыше полукапонира зависла Галька. Она тогда показывала мальчишкам, как надо прыгать с места. На заднем фоне светился дневным светом конус горы Племянник, оказавшейся как раз за спиной девочки. Снимок получился замечательный. Галя смеялась, и вообще настроение фотографии буквально передавалось зрителям. Март кивнул:
    
   - Конечно, пойдёт.
    
   - Эй, орлы! - донёсся из сумерек голос Сергея Сергеевича. - Ну-ка помогите.
    
   Мальчишки сорвались с места, чуть не опрокинув бревно и бросив на землю накидку. Они толпой затащили на поляну ровное сухое бревно, следом появились журналист и старшеклассник, тащившие охапки поленьев. Отец Марта шумно уронил ношу на землю, со стоном потянулся и сказал:
    
   - На всю ночь хватит.
    
   - Значит, так, - подхватил Витька-первый, сгрузив свои дрова в ту же кучу. - Делим ночь на шесть вахт. Каждый по часу. Отбой в полночь, подъём в шесть утра. Понятно?
    
   Мальчишки хором ответили, что им более чем понятно самодурство отдельно взятых штурманов. В итоге решили, что девчонки тоже участвуют в общем деле. И дежурства будут по два часа, на каждом по два человека. Первая вахта наступает в одиннадцать вечера, до часу ночи. Вторая - с часу до трёх, третья - с трёх до пяти, и последняя - с пяти до семи. Быстро распределились: первую вахту по доброте и джентльменству отдали девочкам. Тем более, им вставать первым, греть воду для чая. Потом дежурят взрослые, ну почти, если таковым всё-таки считать Витьку-первого. На третью вахту заступят Март и Тём, а на четвёртую - Пётр и Витька-второй. Разобравшись, что к чему, всем народом расселись у костра, пить чай и болтать. Просмотр фотографий отложили до возвращения в Находку. Петька и Галя тут же зашептались о каких-то своих археологических делах. Им через несколько дней предстояло вместе с Митрохиным и остальными юными поисковиками отправиться в сопки в районе села Шкотово, туда, где в прошлом году нашил старую узкоколейную железную дорогу. Её надо было изучить, насколько получится, и поискать вдоль путей что-нибудь интересное времён гражданской войны и интервенции.
    
   Март сидел между Тёмом и Витькой, который дядя. Отхлебнув пахучий чай, он повернул лохматую голову к младшему Фордеку и спросил:
    
   - Ты научился тот узел вязать?
    
   - Нет пока, - огорчённо вздохнул Витька. - Проще было оснастить "Гошку" мачтой...
    
   - Не бухти, - влез Витька-первый. - Имей в виду, без теории вас никто не выпустит ходить под парусом.
    
   - А сам-то? - вскинулся ровесник Тёма. - Хочешь сказать, уже зазубрил все морские знаки?
    
   - Мда, - грустно выдохнул великовозрастный племянник. - Устами младенца глаголит истина...
    
   - Сам младенец, - пробурчал Витька-второй. - Вот вырасту, я тебе всё припомню, племянничек.
    
   - Гроза полей и огородов, - съязвил Витька-первый.
    
   - Да ладно вам, - миролюбиво сказал Тём. - Это же здорово! Столько интересного.
    
   Перепалка тут же стихла. Спорить с фанатом морского дела ни у кого не было желания. Да и прав Тём, морская наука оказалась притягательной. Каждый свободный день ребята проводили в гараже Фордеков, где Джек преподавал им теорию парусного дела. А это оказались не только узлы, знаки, названия фалов и парусов. Свод международных морских законов сначала вызвал дружный вой трёх мальчишек и девчонки. Но постепенно они втянулись, тем более капитан на каждый пункт свода рассказывал реальную, по его словам, конечно, историю, из которой становилось понятно, насколько важно знать морские законы и следовать им.
    
   Сергей Сергеевич посмотрел на циферблат наручных часов и сказал:
    
   - Ну, вот. Время уже почти десять. Отбой будет в одиннадцать. Есть предложения, чем заняться, молодёжь?
    
   - Пап, спой песню... - попросил Март.
    
   - Ты беспощадный человек, Мартин, - удручённо вздохнул Пузов-старший. - За что ты так с медведями?
    
   - Они переживут, - сказал Тём и хихикнул. Он пока ещё опасался вести себя совсем уж открыто, но иногда фыркающий характер прорывался, заставляя окружающих смеяться. Вот и сейчас Тём не удержался, слишком смешное продолжение было у старой шутки про танцы медведей на ушах талантливых певцов и про таёжных страдальцев за неожиданные дела людские. Март же без зазрения совести заканючил:
    
   - Па-а-ап, ну, спой!
    
   - Так у меня же с собой ни гитары, ни губной гармошки даже, - ещё раз попытался уклониться от родительского долга Сергей Сергеевич.
    
   - А ты так... А капелла, - блеснул эрудицией Мартин, предусмотрительно прячась за спину Тёму.
    
   - Грамотный, значит, - проворчал журналист. - Ну, ладно, потом не жаловаться на то, что у меня нет голоса.
    
   - Никогда я так не говорил! - возмутился Март.
    
   - А вчера вечером? - напомнил мужчина сыну. - Кто громче всех возмущался, что всех медведей распугали в округе?
    
   - Это он про себя так сказал! - подал голос Петька. - Когда подпевать начал, а потом голосил, что на сучок сел.
    
   - Тихо, комары! - прикрикнул Сергей Сергеевич.
    
   - Так комары или орлы? - с самым невинным видом спросил Витька-первый.
    
   - И ты, Брут, - журналист демонстративно возвёл глаза к небу. - Какую песню-то?
    
   - Красного коня! - аж подскочил Витька-второй.
    
   - Нет, про весёлый ветер! - попросила Люда.
    
   - А ты чего хочешь, Тём? - спросил журналист.
    
   - Можно про мечту? - тихо спросил Артём. Мартин тут же добавил, поняв, о какой песне говорит брат:
    
   - Точно, про мечту!
    
   Остальные выразили молчаливое одобрение. Тём уже всех успел заразить своей любовью к песням из мюзикла "Остров сокровищ". Сергей Сергеевич прокашлялся и затянул первый куплет:
    
   - Звёзды смотрят строго
   В полуночный час.
   Лунная дорога
   Выбирает нас.
    
   Мартин как будто очутился на берегу моря, где в ночной тишине волнистой полосой искрится дорожка отражённого лунного света. И где-то там, возле горизонта, стремительно скользит по морской глади парусник, на котором подняты все паруса.
    
   - Манит бригантину
   В море красота.
   Мальчика мужчиной
   Делает мечта!
    
   Март вновь, как и всегда на этом моменте, почувствовал щиплющий комок в груди, глубоко вдохнул и подхватил припев:
    
   - Теперь мечта тебе по росту!
   Её ты в сеть поймать спеши!
   Морское сердце тоже остров,
   А в нём сокровища души!
    
   Голос взрослого, усиленный лёгкостью нескольких ребячьих дискантов разной тональности, летел среди деревьев, поднимался к ночному небу и заставлял мерцать далёкие звёзды. Наверное, они тоже хотели скользить над морем, купаясь в порывах ветра и ощущая ту лёгкую свободу, что позволяет паруснику преодолевать самые жестокие бури. 
  
  
  
   7. Отдельно взятая гениальность.
    
   Витька-первый жизнерадостно возвестил с другой стороны костра:
    
   - Хорошая песня! Правильная!
    
   Март был с ним полностью согласен. Он вообще любил, чтобы в песне присутствовал смысл. Все эти современные "мумба-юмба" ему никогда не нравились. Тём, сидевший рядом, завозился и спросил:
    
   - А выставка фотографий точно будет?
    
   Март знал, что его брат не очень-то верил, что можно вот так, легко и просто, договориться с галереей. Сергей Сергеевич подбросил в огонь ветку и сказал:
    
   - А как же, осталось только всё-таки выбрать снимки, распечатать их, одеть в рамки и развесить в залах "Пассажа".
    
   - Это же сколько денег надо! - вздохнул Витька-второй.
    
   - Ну, распечатать не проблема, - небрежно сказал журналист. - У меня на работе стоит отличный ризограф, печатает любой формат до а-три. Хоть на простой бумаге, хоть на специальной фото... Я ведь уже объяснял.
    
   - А рамки? - буркнул Петька. - Они же дорогие.
    
   - Разберёмся, ребята, - успокоил всех Сергей Сергеевич. - Есть люди, готовые помочь.
    
   - Не в пустыне ведь живём, - добавил Витька-первый.
    
   - А там точно будет окно для выставки? - этот вопрос больше всего тревожил Мартина.
    
   - Кстати о датах, - лениво сказал его отец. - Пока мы дрова добывали, позвонил директор галереи и сказал, что выставку будем проводить с тридцатого июля по двенадцатое августа. Так что вам надо быстрее определяться со снимками. И ещё, Мартин, ты решил, как назовёшь экспозицию?
    
   - Забытые всеми, - ответил Март. - Тём предложил лучше всех. Хочу, чтобы там были самые классные снимки укреплений и батарей. Особенно те, где хорошо видно, что они словно спят.
    
   - И сколько вы уже отобрали? - спросил Пузов-старший.
    
   - Тридцать восемь, - вздохнул юный фотограф. - Это ужас, столько снимков просмотреть!
    
   - А нечего по двадцать раз фотографировать одно и то же, - заявил из темноты Петька.
    
   - Зато есть, из чего выбрать, - Галя демонстративно похлопала Петра по лбу. - Комар сидел.
    
   Общий смех поднял настроение ещё выше. А потом Люда сказала такое, что поляна погрузилась в тишину:
    
   - А почему только камни и война?
    
   - Ну-ка, ну-ка, - через секунду подался вперёд Сергей Сергеевич.
    
   - У нас ведь забыты не только батареи. А ребятишки из детского дома? Кому они нужны, если по правде? Кто о них помнит? Только по праздникам чего-нибудь подарят, и забудут, - с какой-то обидой сказала Люда.
    
   - Вот ведь, - уважительно протянул Витька-первый. - Ну, сестрёнка, ты даёшь...
    
   - Ты гений, Люд! - Витька-второй даже вскочил с бревна. - Можно ведь вперемешку с камнями фото ребят повесить.
    
   - Тогда уж и бомжей тех, помните? - задумчиво сказала Галя.
    
   Отец Мартина даже крякнул от удовольствия, услышав такое предложение, после чего сказал:
    
   - А ведь это хорошая мысль.
    
   - Говорю же, она гений, - гордо заявил Витька-второй.
    
   - Что думаешь, Март? - тихо спросил Тём. Его голос был каким-то напряжённым, но Мартин и сам понял, что предложение девчонок выше всяких похвал. Он пожал плечами и громко сказал:
    
   - Нечего думать! Завтра же едем в детдом и будем фотать ребят. И начнём с твоих головастиков, Тём. Ну и на батарею сходим, может быть, найдём тех бомжей.
    
   - Тогда что? - хитро спросил Сергей Сергеевич.
    
   - Заново фотки смотреть придётся, - вздохнул Петька, но в его голосе разочарования не было ни капли.
    
   - Это понятно, - согласился журналист. - Я про другое, народ. А не пора ли нам всем спать? Время-то уже одиннадцать почти. Готовы, девочки? Первая вахта ваша.
    
   - Главное, ничего не бойтесь, тут никого нет постороннего, - сказал Витька-первый, на что Люда фыркнула и ответила: - Сам не забойся, братец. А мы ничего не боимся.
    
   - Да, - подтвердила Галя.
    
   Мальчишки табуном наведались в кусты, чтобы впотьмах справить мужское дело, а потом четверо ребят набились в самую большую палатку. Пихание коленками и война со спальниками чуть не кончились дурашливой потасовкой, но строгий окрик Пузова-старшего их всё-таки усмирил. Март лежал в темноте, слушал тихую болтовню Петьки с Витькой-вторым и думал. Как ему самому не пришла в голову такая идея? Да и вообще что-то он по жизни идёт за другими, не имея своего мнения. Сколько раз уже за лето убедился. Мартин вздохнул. Друзья - это здорово! Но и свою голову надо на плечах иметь, как говорит мама. Тёплый шёпот Артёма толкнулся в ухо:
    
   - Ты спишь?
    
   - Неа, - ответил Март.
    
   - А почему ты сказал, что это я придумал название? - в голосе Тёма было настоящее требование отвечать и не обманывать.
    
   - Так ведь ты и предложил, - удивился Март.
    
   - Ничего такого, - не согласился Тём. - Ты же сам сказал тогда, что эти камни забыты всеми, и людьми, и властями. Одни эти колодцы чего стоят! А если кто упадёт не так удачно, как я?
    
   - Колодцы тоже надо показать на выставке, - твёрдо решил Март. - Всё-таки Люда выдала гениальную идею...
    
   - А я скучаю по головастикам, - признался Тём.
    
   - Мы их завтра обязательно увидим, - успокоил Март, а сам повозился и расслабился. - Давай спать.
    
   - Давай, - прошептал Тём.
    
   В голове Мартина ещё долго бродили образы ребятни из детского дома. Смешливый рыжий Горька, мечтательный Славка, сердитый Митя, основательная Нина, странный Борис, даже наглый Мишка Фадеев - и тот почему-то вспомнился. Как и его друзья, Лёнька Шишкин и Гаврилов. Как же их там много, и у всех одна общая беда. Они живут без мам и пап, забытые и сами по себе. Это только в сказках дети радостно и вольготно живут без родителей. В жизни всё наоборот. Пусть даже дома не всё в порядке, но это всё равно остаётся дом, свой, в котором есть мама. А детский дом, разве он может заменить ворчание родителей из-за несделанных уроков? Никто не обнимет, наругав сначала, не скажет, что любит. За такими мыслями Март не заметил, как уснул, привалившись к тёплому боку давно сопящего брата.
    
  
  
   8. Недетские замыслы.
    
   В три часа ночи их разбудил отчаянно зевающий Витька-первый. Потирая слипающиеся глаза, Март выполз из палатки, кутаясь в захваченный спальник. Вокруг царила ночная тишина, нарушаемая только лёгким шелестом листвы на деревьях вокруг поляны и треском едва горящего костра. Тём выбрался следом с ворчанием:
    
   - Чего укрывалку забрал?
    
   - Садитесь к костру, - позвал Сергей Сергеевич. - А мы с Виктором пойдём спать. Так что смотрите! Вахта - это важно.
    
   - Мы не заснём, - буркнул Март, зевнув во всю силу.
    
   - Вот и славно, - сказал журналист и ушёл от костра в сторону палатки, в которой уже перестал возиться Витька-первый. Наверное, отрубился, едва забравшись в спальник. Март сурово скинул с плеч тёплую ношу:
    
   - Надо замёрзнуть, тогда проснёмся.
    
   - Ага, - сказал Тём, нехотя последовав его примеру. Они уселись на бревно, поглядывая в тёмный лес. Было немножко страшновато, но мальчишки не подавали вида. Мартин спросил:
    
   - А ты какие созвездия знаешь?
    
   Тём подкинул в притихший огонь пару сухих веточек и сказал:
    
   - Могу Большую Медведицу найти на небе, Кассиопею, Орион знаю. А ты?
    
   - Луну! - гордо заявил Март. - Луну всегда могу найти в небе.
    
   - Всегда-всегда? - усомнился Тём с улыбкой. - Даже, когда её не видно?
    
   - А, ну... Тогда, конечно, не найду, - мирно уступил Март.
    
   - Мы с папой часто смотрели на звёзды с балкона, - вдруг признался Тём. Мартин на мгновение замер, а потом подвинулся к брату поближе и спросил:
    
   - Расскажешь?
    
   Ему вспомнился один из разговоров с отцом. Сергей Сергеевич тогда сердито сказал, что выпытывать у Тёма подробности жизни до детского дома не надо, захочет - сам расскажет. Это Март запомнил накрепко. А тут Тём сам заговорил о своих родителях. Он вздохнул и продолжил:
    
   - У меня папа строитель... Был.
    
   - Он умер? - осторожно поинтересовался Март.
    
   - Типун тебе! - испуганно взвился Тём и треснул Марта по плечу ладонью. - Они с мамой живут в Артёме! Не надо так говорить...
    
   - Прости, - не менее испуганно поднялся Мартин, обмирая внутри от ожидания ссоры. Но Тём поник головой и сказал:
    
   - Они пьют. Сильно.
    
   Март виновато засопел. Ночная прохлада уже давала о себе знать. Мысли на секунду вернулись к брошенному на траву спальнику. Но Тём заговорил снова, и тревога за него поднялась в Мартине до самой макушки:
    
   - Понимаешь, папу судили за растрату и хищения. Он не виноват, а его судили. Вот он и начал пить, а потом и мама с ним. Мы жили спокойно, разве что ходили в дом всякие такие...
    
   Тём неопределённо махнул рукой, а Март хлопнул ладонью по бревну и сказал:
    
   - Садись.
    
   Мальчики уселись поближе, сообща натянули на плечи спальник и притихли на несколько минут. Только в костёр продолжали подбрасывать топливо. Но молчание кончилось. Тём вздохнул и сказал:
    
   - Один дядька к нам особенно часто ходил. Всё отца нехорошо называл и к маме приставал. Ну я и обозвал его халявщиком. А он меня избил. Чуть голову не пробил. Мама его выгнала. Мне тогда стало так плохо, что я сбежал из дома.
    
   - Ничего себе, - выдохнул Март.
    
   - В восемь лет какие только глупости не делаешь, - спокойно пробормотал Тём. - Старый знакомый папы меня нашёл и привёл в полицию.
    
   - А чего к себе не забрал? - с некоторой обидой за брата спросил Мартин.
    
   - Он один живёт, - вздохнул Тём, - а тут командировка длительная, на полгода, вот и не получилось. Дядя Паша уехал на Север деньги зарабатывать. Уволился из сторожей, он охранял стройку. А я попал в Находку, в детский дом.
    
   - Ты скучаешь по ним? - осторожно спросил Мартин.
    
   - Конечно, - вздохнул Тём. Он прекрасно понял, о ком спросил брат. - Иногда даже готов бежать, несмотря ни на что. Но так я им не помогу.
    
   - Не поможешь? - что-то подсказало Мартину, что сейчас он узнает нечто очень для Тёма важное.
    
   - Понимаешь, они сломались. Так сказал дядя Паша, когда навестил их после того, как нашёл меня на стройке, - Тём сгорбился, и Март крепко обнял его за плечи. - Им очень тяжело было, вот и начали пить. Я, когда вырасту...
    
   Тём замолчал, думая о чём-то далёком, но через несколько секунд продолжил:
    
   - Когда вырасту, заработаю много денег и вылечу их.
    
   Теперь вздохнул Мартин. Он понял, что творится на душе Артёма, и не стал что-либо говорить. Ни к чему это. Тём снова заговорил:
    
   - Ты не думай, я обязательно их вылечу.
    
   - А ты папе об этом говорил? - спросил Март.
    
   - Сергею Сергеевичу? - уточнил Тём, но тут же, не дожидаясь ответа, сказал: - Да, говорил, когда мы разговаривали о том, откуда я.
    
   - Папа поможет, - твёрдо ответил Март. - И я помогу. Мы ведь...
    
   Он шмыгнул носом и закончил рвущуюся наружу мысль:
    
   - Мы ведь теперь братья.
    
   Они больше не говорили о прошлом Тёма. Просто до пяти утра сидели на бревне, смотрели в ночь, кормили сучьями костёр и болтали о всяком разном, в основном о том, как в будущем, когда капитан Джек закончит с документами, они вдвоём, обязательно вместе, выйдут в море на швертботе. Мальчишки не давали обещаний друг другу и не клялись. Просто оба знали, что будет всё именно так.
    
  
  
   9. Тарарамство в стиле "снято" и таинственная находка.
    
   Лето летело быстро, словно клипер под парусами. И в один момент Март понял, что до выставки осталось рукой подать, а ничего ещё толком не готово. Под укоризненным взглядом отца Март и Тём весь прошлый вечер вставляли распечатанные фотографии в рамки. Мама с трудом загнала их в постели.
    
   Утро последнего понедельника перед выставкой, открытие которой было назначено на четверг, тридцатое июля, началось для Мартина оглушительно. В том смысле, что его оглушила подушка. При этом кто-то крикнул голосом Тёма:
    
   - Да вставай же! Март, подъём!
    
   Не успев продрать глаза, мальчик ответил со всей энергией, на какую был способен в такую рань. Десятый час утра летом... Да самая несусветная рань, любой же согласится! В разгар боя на подушках в комнату вошла мама, слегка обалдела и строем погнала умываться и чистить зубы.
    
   За завтраком мальчишки снова начали дурачиться, теперь уже ногами под столом. Чуть чайник не опрокинули. Но мама уже была начеку, быстро убрала горячую опасность подальше и строго спросила:
    
   - Чего опять не поделили?
    
   - Мы всё поделили, - сообщил Март.
    
   - В том смысле, что развод и девичья фамилия? - уточнила мама.
    
   Тём зафыркал в кружку с чаем и уже через секунду ошарашено хлопал глазами, созерцая лужу на столе и свои мокрые коленки. Март, страшно пыхтя в попытках не засмеяться в голос, сполз со стула на пол. Вскоре смех всё-таки прорвался, и три весёлых человека дружно взялись наводить порядок. За вытиранием полов их и застал звонок в дверь. Пока братья ползали под столом с тряпкой, мама пошла открывать и вернулась в сопровождении Петьки с Галей. Мальчишки выбрались наружу, и Тём нетерпеливо спросил:
    
   - Принесли?
    
   - Привет! - бодро ответила Галя.
    
   - Да погоди ты, - отмахнулся Март, так же требовательно глядя на Петра. Друг торжественно покачал пакетом в руке. Тём тут же вырвал его и сунул нос вовнутрь, после чего довольно вытащил наружу содержимое и вручил Марту. Это были три большие фотографии, уже вставленные в рамки. На них были запечатлены старые швертботы, складированные в ангаре базы отдыха "Антарес". Идея добавить их к будущей выставке пришла в голову уже самому Марту. И он ею законно гордился.
    
   Добавив принесённые снимки в стопку подготовленных к перевозке в "Пассаж", Март вернулся на кухню, где мама уже наливала чай гостям. Отец с утра уехал в редакцию, так что можно было не спешить. Всё равно без него работы в галерею не повезёшь. И ребята занялись кучкой пряников. Второй звонок в дверь вызвал недоумение уже у всех. Открывать пошёл Мартин. Новым визитёром оказался Витька-первый. Юноша вежливо дождался приглашения входить и уже в прихожей заговорщицки подмигнул Марту. Мальчик заулыбался и чуть ли не скачками помчался к остальным. А Виктор присоединился к тёплой компании через несколько минут. Он уселся на последний свободный табурет и с самым наглым видом принялся хлебать чай, обгрызая пряник. Март от нетерпения чуть не пнул его под столом, но не сделал этого исключительно из соображений безопасности кухни. Тем более мама была здесь же. Наконец, старшеклассник решил, что достаточно помучил друзей, отставил в сторону кружку и сказал:
    
   - Всё плохо.
    
   Лица ребят вытянулись. Они ждали совсем других слов. Именно сегодня с утра должен был окончательно решиться вопрос детской флотилии, на которую капитан Джек и Арсений Ираклиевич убили столько сил. Витька-первый тяжело вздохнул и продолжил:
    
   - Не видать нам теперь покоя. Начнётся недосыпание, нервотрёпка, ранняя седина из-за некоторых балбесов, сующих нос куда не следует и творящих беспредел на воде... Короче, всё очень плохо. Да.
    
   - Значит, есть? - с надеждой спросил Тём.
    
   - Так а я о чём? - удивился Витька. - Вы ж теперь на шею сядете и под каждый пароход на своих яхтах полезете. Так что добро пожаловать в находкинскую детскую парусную флотилию "Фордевинд".
    
   - Есть! - радостно завопил Март. Они с Тёмом сцепились руками и закружились по квартире, превратившись в маленький ураган.
    
   - Рано радуетесь, господа юнги! - со смехом остановил их Витька. - Сначала мы думали отправить вас во Владивосток, чтобы вы там походили на швертботах и сдали на права яхтенных рулевых, но инспекция маломерных судов и капитан порта Находка дали добро капитану Джеку аттестовывать будущих штурманов на месте. Так что сдавать теорию вы будете ему. А потом и практическую часть тоже.
    
   Мальчишки переглянулись и заулыбались ещё шире. Видя такое дело, внук писателя старательно нахмурился и сказал:
    
   - Так вот, капитан Джек просил передать вам... Цитирую: "Утонут, лучше пусть не всплывают". Март, а что там с "Кадетами" и "Оптимистами"?
    
   - Папа как раз сегодня опять будет встречаться с директором базы, - ответил Мартин. - Там снова чего-то не того хотят.
    
   - Вот жадины, - хмуро сказал Витька.
    
   - Сергей Сергеевич вернётся и всё расскажет, - добавил Тём.
    
   - Вы уже все фотографии в рамки вставили? - поинтересовался Витька.
    
   - Неа, мы вчера не успели, - Март пожал плечами. - Ещё штук тридцать.
    
   Когда стало понятно, что замысел экспозиции усложнился, а снимков понадобится больше, отец Мартина договорился в "Пассаже", что фотографий будет около сотни. Посмотрев некоторые снимки и познакомившись с планами юного фотографа, директор галереи пошёл навстречу. Потому-то ребятам прошлым вечером пришлось оформлять ещё снимки для выставки. Но всё равно без рамок оставались ещё десятки отобранных кадров.
    
   - Тогда давайте вместе доделаем нужное дело, - предложил Витька-первый.
    
   Ватага переместилась в зал, где прямо на полу так и лежали пустые рамки. Отпечатанные на фотобумаге снимки ждали в нескольких конвертах большого размера своей очереди попасть под стекло. Пока Виктор и Март с Тёмом занялись новыми фотографиями, Петька с Галей стали перебирать уже подготовленные к выставке. Минут через пять сосредоточенного сопения Галя ахнула и вскочила с одним из снимков в руках:
    
   - Что это?
    
   Март удивлённо посмотрел на неё, а потом встал, подошёл и забрал рамку с фотографией. Покрутив её и так, и этак, он недоумённо спросил:
    
   - И что?
    
   - Вот сюда посмотри, - Галя ткнула пальцем в стекло в самый угол снимка, на котором среди травы возвышался кусок бруствера одного из орудийных двориков батареи на Тунгусе. Фотография пошла по рукам и, когда добралась до Витьки, он тоже подскочил, глядя на что-то большими глазами:
    
   - Не может быть...
    
   Он аккуратно положил снимок на журнальный столик и задумался. Март возмущённо спросил:
    
   - Да что там такого?!
    
   Галя ещё раз подала ему фотографию и твёрдо ткнула пальцем в нужное место:
    
   - Ничего не видишь?
    
   Мартин присмотрелся к бетонной конструкции и ахнул. Там едва заметно серел отпечаток маленькой ладони, под которым кто-то старательно вывел ещё в сыром бетоне несколько цифр. Четвёртое ноль восьмого месяца одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года. Теперь уже все смогли найти этот таинственный знак. О котором, судя по всему, Витька-первый что-то знал. И Март крадучись пошёл в сторону старшеклассника. Но желание шутить пропало, стоило глянуть на лицо юноши. Витька был странно бледен и сосредоточен. На вопросительные взгляды ребят он виновато покачал головой и сказал:
    
   - Вы простите, народ. Но это не моя история. Вы лучше приезжайте в гости к деду. Вот он знает лучше всех, что это за рука и что за дата. Хорошо?
    
   - Ладно, - растерянно ответил за всех Март.
    
   - А я пока пойду, надо кое-кого навестить, - рассеянно сказал внук писателя. - И не забудьте эту фотографию, когда к деду поедете.
    
   Витька быстро собрался и ушёл, а ребята собрались тесным кружком прямо на полу и принялись рассматривать привет из прошлого, вызвавший такую реакцию старшего друга. Посовещавшись, они решили всё-таки закончить со снимками, а вечером вместе с отцом Мартина поехать в Приисковый, к Арсению Ираклиевичу. Тём уселся рядом со стопкой пустых рамок, взял одну из них в руки и сказал:
    
   - Ладно, чего уж там. Давайте доделывать.
    
   И работа продолжилась, но теперь над компанией висело ожидание какой-то тайны.
  
  
   10. Их было четверо.
    
   Когда они вечером добрались на машине Пузовых до лодочных гаражей в Приисковом, писателя на месте не оказалось. Зато были оба Витьки и Люда. Племянник тут же предложил Сергею Сергеевичу попить кофе или чая на втором этаже, а ребята остались внизу. По причине довольно пасмурной погоды почти готовый швертбот "Гошка" солидно занимал большую часть гаража. Витька-дядя очень обрадовался гостям. Оказалось, он только и ждал, когда друзья доберутся до них, чтобы вместе написать название кораблика на борту и корме. Они дружно выбрали хорошую белую краску, решив, что на синих бортах будет отлично видно. Первую букву на правом борту, "Г", написал, естественно главный строитель и передельщик Витька-второй. Так они по очереди и выводили старательно белые буквы. Через час "Гошка" красовался слегка неровными надписями. Ребята расселись на верстаках вдоль стен гаража, разглядывая результат трудов. Петька вздохнул и сказал:
    
   - Море, конечно, здорово.
    
   - Так чего думаешь? - тут же спросил Витька-второй.
    
   - Я же к поисковикам иду, - пожал плечами Пётр.
    
   - Галька туда идёт, вот он и решил с ней, - объяснил Март.
    
   - Чего ты трындишь? - возмутилась Галя.
    
   - Сердцу не прикажешь, - поддержал брата Тём. Мальчишки ехидно переглянулись, но тут же серьёзно потупились.
    
   - Вы совсем, - сказала Люда. Но договорить не успела. В гараж быстрой походкой влетел Арсений Ираклиевич и замер, разглядывая обитателей верстачного насеста. Покачав головой, он сказал:
    
   - Приветствую честной народ. Вы фотографию-то прихватили? Мне тут Виктор рассказал о вашей находке.
    
   - Конечно, - ответил Март, спрыгнул со стола, выдернул из пакета, приставленного к ножке верстака, цветной снимок в рамке и протянул писателю. Арсений Ираклиевич внимательно изучил изображение, вздохнул с тонкой улыбкой и махнул рукой на трап:
    
   - Ну, пойдём, поговорим, юные исследователи.
    
   - Так вы правда знаете, что это за отпечаток? - тут же спросил Тём.
    
   - Никаких тайн тут нет, ребята, - лицо писателя на мгновение исказилось. - Сейчас наверх поднимемся, там и расскажу. Вы от чая ещё не булькаете?
    
   - Не, - чуть не хором ответили Петька с Галей.
    
   - А то у моих там газировка есть. На розлив сегодня брали, - Арсений Ираклиевич медленно стал подниматься наверх, а ребята потянулись за ним. Спугнув при этом болтавших о чём-то Витьку-первого и Сергея Сергеевича, которые сразу спустились вниз. На втором этаже каждый расположился, где и как захотел. И все уставились на писателя, ожидая рассказа. Арсений Ираклиевич положил снимок перед собой, поставил руки локтями на стол и упёрся подбородком в сцепленные пальцы. Но молчал он недолго. Чему-то улыбнувшись, писатель сказал:
    
   - Это, ребята, давно случилось. Мне было четырнадцать лет. Как раз за год до того все и познакомились, мы с Джеком, Лена и Серёжка Мелехов. Генка уже тогда настаивал на том, что его надо звать Джек. Всякие ехиды нас так и называли: три капитана и невеста. А нам, пионерам, всё нипочём. Летом семьдесят второго года, когда мы все в пионерлагере впервые встретились, решило руководство лагеря отправить ребят на уборку чего-то там, не помню уже, если честно, на полях соседнего совхоза. Там ещё птицеферма была. И вот заметили мы кое-что, попробовали рассказать взрослым. От нас отмахнулись. Ну мы и придумали план, как вывести нечистоплотного директора птицефермы на чистую воду. Громкий скандал получился. С тех пор и повелось про капитанов. А вот на следующее лето, в семьдесят третьем, загуляли мы как-то с друзьями в районе Тунгуса. А там батарея стояла. Четыре здоровенных орудия, которые охраняли советские солдаты. Сейчас вспоминаю и смеюсь, а ведь могли и подстрелить случайно. Всё-таки военный объект, часть линии береговой обороны. В общем, ни солдаты, ни дежурный офицер нас не стали прогонять сразу. Там как раз латали свежим бетоном один бруствер, отвалился кусок возле самой земли.
    
   - Это те пушки, от которых только площадки остались? - не утерпел Март, вызвав недовольство остальных слушателей.
    
   - Да, та самая батарея номер девятьсот пять, - Арсений Ираклиевич взял в руки снимок. - Второе орудие, если считать от города. Серёжка тогда и приложился ладонью к сырому бетону, а дату написала Лена. Вот после этого нас и прогнали, наругав за порчу казённого добра. Но, как видите, автограф не стёрли.
    
   Март хихикнул, а писатель благодушно улыбнулся. Вот только улыбка эта быстро сошла на нет, отчего вокруг ребят словно температура воздуха понизилась. Фордек положил рамку с фотографией обратно на столешницу, вздохнул и сказал:
    
   - А через два дня Серёжка погиб.
    
   Галя ахнула, а мальчики замерли, боясь пошевелиться. Слова деда гулких эхом ударили в них, заполнив цепкими ледяными иголками. Тём кашлянул и спросил:
    
   - Как? Что случилось?
    
   - Глупо всё получилось. Но ведь так обычно и бывает, глупо и нелепо, - писатель вздохнул. - Южный микрорайон тогда ещё строился. Коммунальщики рыли колодцы для коллекторов и системы водоотвода. Тем вечером там малышня играла, и один пацанёнок лет пяти упал в такую яму, да хорошо, зацепился лямкой штанов за торчащий штырь. А Серёжка шёл из магазина. Ну и полез вытаскивать. Оба и рухнули на дно.
    
   - Мамочки, - всхлипнула Галя.
    
   - Тот малец упал прямо на Серёжку и остался жив, а вот... - голос деда дрогнул. - Наш друг разбился, там куски скальной породы были внизу. Вот он и попал на них.
    
   - Это вовсе не глупо, - говоря это, Тём даже встал с табурета, на котором сидел. - Он спас ребёнка.
    
   - Конечно, ты прав, - вздохнул Арсений Ираклиевич. - Вот только его родителям от этого легче не стало. Ну, а мы трое с тех пор стали ещё дружнее. И всегда стараемся помогать тем, кому плохо. Или кто несправедливо пострадал. Три года нас так и называли - капитаны. Потом школа кончилась, мы разъехались по университетам. На четвёртом курсе мы с Леной расписались, а в семьдесят девятом родилась Марина, наша старшая дочь. Джек отучился на корабельного инженера, а потом сам построил свою первую яхту, сдал на права, с тех пор так и ходит по морям. Они с Серёжкой были лучшие друзья. И оба собирались стать капитанами дальнего плавания. Вот Генка за двоих и старается.
    
   - А почему у Джека семьи нет? - спросила Галя.
    
   - Кто вам такое сказал? - удивился писатель. - Он женат, у них сын и дочь. Да ещё и трое внуков теперь. Только не может он долго на берегу жить. Так что развелись они в своё время с женой. Но детей он не забывает, как и ораву внуков. Да вы скоро сами с ними познакомитесь. Они в августе приедут сюда на пару недель.
    
   - Нашего полку прибудет! - довольно сказал Петька, срывая неловкое оцепенение, повисшее в комнате. - А им по сколько лет?
    
   - Такие же сорванцы, - Арсений Ираклиевич улыбнулся ещё шире. - Марату одиннадцать, Тольке десять, а Маринке, внучке Джека, двенадцать с половиной.
    
   - Ну всё, мальчики, держитесь, - довольно сказала Люда.
    
   - Нас всё равно больше! - уверенно ответил Март.
    
   - Ладно, развоевались! - прикрикнул писатель. Ребята мгновенно притихли. - Что обидно, ребята, из-за ротозейства взрослых и сейчас гибнет много таких вот, как вы. Весной в новостях, если помните, про девочку говорили в небольшом городке. Прямо возле школы упала в колодец, наполненный водой, не смогла выбраться... А сколько таких случаев по стране, никто считать не будет.
    
   - Гады, - глухо выдал Тём.
    
   - Да не гады, - пожал плечами писатель. - Просто такие вот у нас люди, равнодушные, слепые.
    
   - Ровные души, - сказал Тём. - Своя хата с краю, рубашка ближе к телу.
    
   - А ты, я так понимаю, успел столкнуться с этими ровными душами, - констатировал Арсений Ираклиевич. - Впрочем, нечему удивляться. От равнодушия взрослых всегда, без исключений, страдают дети. А в наших детских домах те, кто пострадал больше всего... Хватит.
    
   От жёсткого завершения фразы все вздрогнули, таким тоном это было сказано. А писатель продолжил:
    
   - Хватит о грустном, народ. Как вы смотрите на то, чтобы всей честной компанией сходить в море? Капитан Джек сейчас подойдёт на "Страннике".
    
   - А что делать? - вдруг спросил Витька-второй. - Пап, что делать с таким равнодушием?
    
   Он стал похож на взъерошенного воробья. Арсений Ираклиевич шумно встал из-за стола, несколько мгновений помолчал, а потом ответил:
    
   - Что можем, то и делать, Витя. Как можем, где можем... Даже если нам кажется, что не можем. Понятно?
    
   - Да, - тихо сказал Виктор Фордек.
    
   Остальные промолчали. Говорить было нечего, потому что каждый из друзей понимал всю сложность и важность прозвучавших слов. И только позже, уже на борту яхты, морской ветер, пахнущий солью и водорослями, смог мягко и незаметно снять с ребят родившуюся после рассказанной истории задумчивость. "Странник", казалось, всеми силами постарался избавить детские сердца от сковывающих мыслей. И у него это получилось.
    
    
  
  
   11. Стылые колодцы.
    
   Яхта сделала несколько кругов по заливу, пару раз остановившись, чтобы дать ребятне искупаться. Вечернее море оказалось удивительно тёплым и приветливым. А когда совсем стемнело, дружная компания во главе с Арсением Ираклиевичем была встречена на причале Сергеем Сергеевичем, Витькой-первым и Еленой Павловной. Пузов-старший тут же погнал своих мальчишек в машину под девизом "мать с ума сходит". Заодно было решено развести по домам Петьку с Галей. Когда шумная толпа высыпала на улицу среди лодочных гаражей, Март подошёл к писателю и задал мучивший его вопрос:
    
   - А эти колодцы... Они, наверное, живые?
    
   - Что? - удивился Арсений Ираклиевич.
    
   - Ну, ведь сколько таких случаев, когда люди попадали в такие вот чёрные ямы, - не очень-то уверенно попытался объяснить Мартин. - Они словно охотятся, снова и снова.
    
   - Знаешь, - удивлённо сказал писатель. - Твоё воображение меня поражает всё больше. Ты подмечаешь те стороны, о которых никто бы не додумался...
    
   - Март, в машину! - напомнил отец, на что Фордек укоризненно попенял:
    
   - Подожди, Сергей! У нас серьёзный разговор.
    
   - Похоже, вы нашли друг друга, - проворчал журналист. Ребята, успевшие забраться в джип, тут же начали выскакивать наружу, устроив из салона машины препятствие, на что Сергей Сергеевич разразился целой лекцией... Под аккомпанемент которой друзья Мартина преспокойно продолжали носиться вокруг автомобиля, иногда заскакивая в салон. Арсений Ираклиевич задумчиво пошевелил губами, а потом сказал:
    
   - Я с детства считал и считаю, что существуют настоящие галереи, катакомбы, связывающие разные далёкие места.
    
   - Как если бы я залез в трубу здесь, а потом вдруг вылез на Марсе? - оживился Март.
    
   - Что-то вроде того, - писатель засмеялся. - Я даже в нескольких своих книгах писал об этих катакомбах. И как-то само собой выстроилось нечто интересное. Будто бы эти ходы существуют с начала времён по всем вселенным, которых бесконечное множество. Они держатся самыми сильными явлениями на свете. Это любовь, дружба, справедливость, отвага, честь... И когда кто-то где-то вдруг предаст, совершит чёрную несправедливость, струсит в самый ответственный момент, часть этих катакомб осыпается, отрезая кусочек мира от всех остальных мест. А недавно я понял, что бывает ещё хуже.
    
   - Куда уж хуже-то, - пробурчал Тём, уставший от беготни и присоединившийся к брату.
    
   - А вот представь себе, что отец своими руками не просто причинит зло любящему его сыну, а совершит самое страшное, - Арсений Ираклиевич запнулся. - Вы уже достаточно большие, чтобы понимать некоторые вещи, так что не буду подбирать слова. Вот ситуация. Мальчик отчаянно любит отца, а тот души не чает в сыне. Но однажды что-то застит разум и сердце взрослого. На короткий миг, на мгновение, на целую чёрную жизнь... И родитель убивает сына. Это настолько сотрясает катакомбы, что те не просто осыпаются. Чёрная сила возвращает к жизни поверженную часть галерей. И она начинает блуждать по мирам, устраивая ловушки. Она по-другому не может, просто не знает, как это - по-другому. И в эти капканы попадают хорошие люди, такие ребята, как Серёжка, как та девочка, как тысячи ребят по всему миру. Да и не только ребят. Сколько взрослых пропадает ежегодно. Никто ведь на самом деле не считал.
    
   - А как же тогда справиться с такой вот... - Март не знал, как правильно назвать то, о чём говорил писатель.
    
   - Я назвал их стылыми колодцами. Они голодные и одинокие, - Арсений Ираклиевич пожал плечами. - А бороться с ними? Наверное, теми же силами, которые удерживают катакомбы целыми. Может быть, поэтому мы и стараемся помогать тем, кто попал в прицел несправедливости.
    
   - Правильно, - твёрдо сказал Тём. - Но ведь это сложно!
    
   - Один литературный герой, капитан Врунгель, постоянно говорит о таком явлении, как встречный ветер "вмордувинд". Слышали о таком? - спросил писатель.
    
   - Нет, - покачал головой Март.
    
   - Это очень трудный и сильный ветер, - продолжил Фордек. - Никакой парусник против него идти не может. Даже стальные корабли не могут. А вот люди на это способны. Те, кто уверен в своей правоте. Таким ветер скорее сообщает, что человек на правильном пути. Плохому он не даст идти вперёд, никакая лавировка не спасёт.
    
   - А у ветра бывает цвет? - вдруг спросил Тём словно между делом.
    
   - Не знаю, - ответил Арсений Ираклиевич. - Ну вы и вопросы задаёте, молодёжь.
    
   - Дед, хватит салаг пугать, - вмешался Витька-первый. - Они ж теперь спать не смогут нормально с твоими страшилками про катакомбы.
    
   - Мы сможем, - уверенно сказал Март. Они с Тёмом переглянулись. Оба понимали, что теперь разговоров им хватит до самого утра.
    
   - А с чего тебе вообще такая мысль пришла в голову? - обратился писатель к Мартину. - Про колодцы.
    
   - А в июне Тём в такой колодец упал, - бесхитростно сказал Март.
    
   - Ну, чего ты! - тут же надулся брат.
    
   - В смысле, упал? - лицо писателя вытянулось.
    
   - Ну, на батарее, там есть такие шахты, вниз ведут, - объяснил Мартин, упрямо глянув на Тёма. Почему-то ему показалось, что это очень важно - рассказать о происшествии месячной давности именно сейчас именно этому человеку.
    
   Арсений Ираклиевич стремительно побледнел и глухим голосом спросил у Артёма:
    
   - Это правда? Ты падал в колодец на батарее Тунгуса?
    
   - Да, - небрежно пожал плечами мальчик. - повезло, там куча веток и травы оказалась большая. На неё и упал.
    
   - Я не рассказал вам, ребята, ещё кое-что про ту историю из моего детства, - стало заметно, что слова даются писателю с трудом. - В тот день, когда мы были на батарее, кто-то из солдат забыл закрыть люк над одним из таких колодцев. И Серёжка чуть не упал вниз. Хорошо, зацепился за куст, что рос прямо над дырой.
    
   - Значит, этот стылый колодец всё-таки нашёл его потом, - задумчиво сказал Март.
    
   - Не его, - решительно отрезал Тём. - Он хотел забрать того маленького, но Сергей помешал... Заменил собой.
    
   - Вы это о чём вообще? - поинтересовался Сергей Сергеевич, оказавшийся рядом.
    
   - Да мы новую книгу обсуждаем, - ответил Арсений Ираклиевич. - Проверяю на будущих читателях новизну идей.
    
   На мгновение обернувшись к мальчикам, писатель прижал палец к губам, призывая не распространяться о том, что они обсуждали. Братья одновременно кивнули и уставились друг на друга. Тём поёжился и сказал:
    
   - Ничего себе...
    
   - Вот что значит писатель, - уважительно протянул Март. - Я всего лишь спросил, а он такое придумал сразу. Или не придумал.
    
   От этой мысли у мальчишек по коже забегали мурашки-близнецы. Они дружно подошли к машине и забрались на заднее сиденье, где уже мирно болтали Петька и Галя. Оба Витьки стояли рядом с открытой дверцей, слушая и иногда вставляя реплики. Дядя и племянник быстро попрощались с друзьями и ушли в гараж, всё-таки на дворе была уже глубокая ночь. Сергей Сергеевич уселся на водительское место, помахал хозяину лодочного дома, и они поехали, наконец, в Находку. А Мартин и Артём молча сидели, изредка отвечая на вопросы Петра и Гали. 
  
  
   12. Проложен курс, команда отдана.
    
   Вторник выдался суматошный и бурный. За всякими делами день пролетел быстро. Папа Мартина ещё с утра отвёз готовые фотографии в галерею, а Март и Тём занялись домашними делами - надо было хорошенько пропылесосить, прибраться и хоть немного сделать из заданного на лето. Пусть Марту и предстояло идти в пятый класс, то есть начальная школа кончилась как данность, задач и текстов на лето поручили много. А Тёму надо было готовиться в четвёртый. Усаживая мальчишек за летние уроки, Сергей Сергеевич назидательно сказал, что насыщенная жизнь не отменяет обязанностей по отношению к школе.
    
   Часов в пять, когда Пузов-младший корпел над математикой, а Тём уже справился с задачами и старательно мастерил из проволоки нечто, похожее на человеческий скелет высотой с обычную линейку, в гости прибежала Галька. Почему-то без ставшего уже привычным "хвоста" в лице невозмутимого Петьки. На вопрос о кавалере девочка пожала плечами и поведала о том, что у того с утра тоже какие-то срочные дела. Благоразумно оставив школьные задания на потом, чтобы ничего не напутать и не испортить, Март поделился с подругой детства вчерашним отдельным разговором с Фордеком. Галя восприняла рассуждения о колодцах более чем серьёзно. Что ни говори, а про такие особенные вещи узнаёшь не часто. Тём тем временем докрутил руку своему "мутанту" и присоединился на кухне к ребятам. Март тут же налил ему чая, подсунул тарелку с оставшимися бутербродами и сказал:
    
   - Но ведь надо же что-то делать с этими колодцами!
    
   - Сами засыпать мы их не сможем, - Галя вздохнула.
    
   - Надо их хотя бы закрыть, - сказал Тём. - Крышки сделать.
    
   - Из травы, что ли? - Март задумался.
    
   - Но там же постоянно гуляют дети, да и взрослые, - напомнила Галя. - Помните, спасатель тогда сказал, что они постоянно ждут вызова на батарею, что в эти колодцы обязательно кто-нибудь однажды упадёт.
    
   - Я и упал, - сказал Тём, оторвавшись от хлеба с колбасой.
    
   - Нашёл, чему радоваться! - рассердилась девочка.
    
   - А если обратиться в мэрию? - высказал мысль Март.
    
   - Ага, они там аж ждут нас с такими вопросами, - Галя хихикнула. - Дадут по шее, чтобы не лезли во взрослые дела, а потом догонят и ещё дадут.
    
   - Да ещё и родителям наговорят всякого, - согласился Март.
    
   - Сергей Сергеевич им в ответ наговорит, - уверенно сказал Тём.
    
   - Да, папа может, - Март поелозил на стуле. - Надо будет с ним поговорить. И с Митрохиным, а заодно и с тем спасателем.
    
   - С Толоконниковым, - добавила Галя. - Виктор Васильевич его хорошо знает.
    
   - Может, так и сделаем? - спросил Тём, с удовольствием слопав даже крошки от бутербродов с тарелки.
    
   - Говорят, на открытие выставки придёт сам мэр, - задумчиво сказал Март.
    
   - Точно! - аж подпрыгнул Тём. - Прямо там к нему и подойдём, всё расскажем!
    
   - Думаете, он не знает? - усомнилась Галя. - И вот прямо сразу же всё сделает?
    
   - Нет, конечно, - усмехнулся Тём. - Но тут есть соображение.
    
   - Это какое? - спросила Галя, а Мартин с интересом уставился на брата.
    
   - На выставке будут с телевидения городского, - сидевший по-турецки на стуле Тём поднял руку с выпрямленным пальцем. - А ещё с газет будут всяких.
    
   - Ты прав, - Март оттопырил нижнюю губу, размышляя над словами Артёма. - Можно там всё и рассказать, чтобы весь город узнал.
    
   - А толку? - пожала плечами Галя, у которой вновь проснулось "фыркающее" настроение. - Ничего они не сделают, а людям всё равно. Пока кто-то из их близких не попадёт в такую вот яму.
    
   - Да что ты в самом деле! - рассердился Март. - Если всё так плохо, то что теперь, ничего не делать?!
    
   - Ладно тебе, - обиженно надулась девочка.
    
   - Ничего не ладно, - поддержал брата Тём. - Тебя послушать, так надо сложить лапки и не дёргаться. Всё ведь бесполезно, всё плохо, всем до лампочки...
    
   Он передразнил Гальку, на что девочка отвернулась к окну и замерла. Но уже через секунду подскочила, едва не расплющив нос о стекло, и сказа:
    
   - Петька бежит! Аж прыгает!
    
   Март с Тёмом тут же понеслись в прихожую, где, спустя несколько томительных минут, встретили друга. Осинин сиял, как начищенный пятак. Он скинул с ног плетёнки и с воплем прошёлся по коридору на руках, болтая пятками над головой. Тём тут же схватил его за лодыжки, не давая опуститься. Так они и пошли на кухню, где их ждала снова нахохлившаяся Галька. Встав, наконец, на ноги, Петька радостно выпалил:
    
   - Батька едет!
    
   Это объяснило и его сияющий вид, и дурашливость, и вообще всё. Галя мгновенно оттаяла и уже сама взялась делать чай для приятеля. А Март и Тём насели на Петьку с вопросами. Он не стал мяться, сразу начав рассказывать:
    
   - У нас там полный бедлам! Так батя сказал по скайпу. Теперь ещё иностранных инструкторов подослали в часть. А среди парней много совсем стало тех, кто ошалел от свидомости. Отец сказал, что тех, кто хотел, он смог отстоять от отправки на донецко-луганский фронт. И теперь может уезжать. Правда, его там хотели арестовать, как пособника России, но друзья помогли. Он сейчас уже в Москве, там военные с ним работают. А через неделю батька сюда прилетит!
    
   Восторг, переполнявший Петра, отозвался и в Мартине с Тёмом. Настроение пришло самое светлое, даже несмотря на разговоры о колодцах. Всё-таки, когда у кого-то всё настолько хорошо, жизнь играет яркими красками и смехом... Вот ребята и устроили возбуждённое обсуждение дальнейших планов. Общим советом было решено, что перед выставкой надо побывать в двух главных газетах Находки и на телевидении. И обязательно привлечь отца Мартина.
    
   Так, за болтовнёй, обсуждением будущих занятий в парусной флотилии, которая сейчас, правда, пока только на берегу за неимением яхт, пришёл вечер. Капитан Джек уже предупредил будущих капитанов, что в случае отказа "Антареса", швертботы будут строить сами. Благо, опытный корабел уже есть. Витька-второй тогда солидно согласился руководить переделкой ещё одной лодки в парусник. А уж старую вёсельную посудину найти намного проще, чем швертбот. Проконопатить, просмолить, покрасить... Если надо, дыры зашить фанерой, конечно. С парусом, мачтой и вооружением взрослые помогут. На последнее утверждение капитана Джека Витька-второй возмущённо заявил, что они тут не безрукие и сами всё сделают. Он уже нашёл в Интернете все нужные схемы и выкройки. В общем, пошумели в тот день изрядно. В результате Арсений Ираклиевич и Джек даже задумались, а надо ли выцыганивать старые яхты? Может, действительно построить самим? Но решили воспользоваться всеми вариантами. Яхты лишними не будут в любом случае. И после открытия выставки ребята собирались приступить к раскройке фанеры для первого швертбота. Материалы Арсений Ираклиевич, при содействии Джека, конечно, уже приобрёл и завёз в свой лодочный гараж.
    
   В прихожей хлопнула дверь, и раздались голоса Сергея Сергеевича и Дарьи Николаевны. Отец явно был чем-то расстроен, а мама его успокаивала. Тяжёлым шагом Пузов-старший вошёл в кухню, где ребята так и продолжали сидеть, посмотрел на компанию и сказал:
    
   - Вот что, ребятки. Похоже, нам предстоит ещё один настоящий бой.
    
   - Пап, что случилось? - Март вскочил с табурета. Натяжение внутри отозвалось неслышимым звоном. Сергей Сергеевич мрачно улыбнулся, вздохнул и сказал:
    
   - Администрация, особенно отдел образования, хотят запретить твою выставку, Мартин.
    
   - Как? Почему? - вскинулись ребята.
    
   - Сами не догадываетесь, почему? - спросил журналист.
    
   - Из-за детдомовцев, да? - догадался Тём. В кухне повисла тишина. Сергей Сергеевич кивнул и сказал:
  
   - Ничего, не на тех напали. Мы ещё посмотрим, кто кого. Я уже позвонил во Владивосток парочке знакомых. Арсений Ираклиевич в курсе, он свои связи поднимает.
    
   - Мы тут тоже кое-что решили, - Мартин поделился общим мнением о колодцах на батарее.
    
   - А вот это просто отличная идея, - журналист выпрямился, отлипнув от косяка. - Ещё один аргумент в спорах с властями. И хорошая дополнительная идея для выставки. Здесь уже реально можно и силовиков подёргать. Городскую эмчеэс, например.
    
   - А как же всё-таки с выставкой? - напомнил Тём.
    
   - Завтра в галерею приедет комиссия, смотреть фотографии и оценивать, что да как, - сообщил Сергей Сергеевич.
    
   - Тогда мы завтра должны быть там, - твёрдо сказал Март.
    
   - Даже не сомневайтесь, ребята, - ответил журналист. - Пораньше подъедем в "Пассаж" и встретим гостей.
    
   В кухню вошла мама Мартина и выгнала компанию в зал. Время было позднее, и Март с Тёмом отправились провожать друзей. Вечерний город притих, словно перед большой грозой, лишь звёзды с безоблачного неба успокаивающе мерцали. Проводив Галю, трое мальчишек отправились к дому Петра, по пути ещё раз обсудив его семейные новости. А на обратном пути Мартин и Артём застряли на детской площадке перед своим домом. Тём забрался на горку, уселся в желоб и сказал:
    
   - Это наверняка Ниналовна бучу подняла. А мы-то думали, успокоится.
    
   - Такие не успокаиваются, - мрачно сказал Март.
    
   - Знаешь... - Тём помолчал, скатился вниз и продолжил: - Мне кажется, всё будет хорошо.
    
   - А мне не кажется, - Март вскочил на качели и со скрипом толкнул их. - Я вот уверен.
    
   И он действительно откуда-то знал, что завтра всё решится наилучшим образом. Вот только подраться придётся сильно, хоть и без кулаков. Взрослые просто так не уступают. Мальчики помолчали, а затем всё-таки пошли домой, где их ждали тёплый уют, разговоры о том и о сём, и, самое главное, тревожное ожидание нового дня.
    
    
  
  
   13. Визит дамы.
    
   В среду в галерею приехали всем народом прямо с утра. Март с Тёмом, два Витьки с Людой, Пётр и Галя дружной компанией стали бродить по залу, где уже развесили большинство фотографий. Некоторые перепутанные своими силами перевешивали и меняли местами. За этим занятием их и застали четверо взрослых, которые, что-то бурно обсуждая, вошли в зал. Арсений Ираклиевич и Сергей Сергеевич, нарядившиеся по случаю в костюмы, сопровождали статного мужчину в тройке и женщину в наряде, чем-то похожем на старинный, как на картинах начала двадцатого века. Мужчина с заметным акцентом весело сказал на всю галерею:
    
   - Чего это вы устроили, дети?
    
   - А мы в порядок приводим, - ответил Витька-первый.
    
   - Тут не всё, как надо, висит, - добавил Мартин, развернувшись к старшим с рамкой в руках.
    
   - Наши смотрители решили, что так будет лучше, - напористо сказал мужчина.
    
   - Надо не как лучше, а как надо, - упрямо сказал Тём.
    
   - Упрямые дети, - с каким-то удовольствием проворчал мужчина. - Давайте знакомиться. Мурат Айдаров, директор данного заведения. И моя жена, Алия Гейнаровна.
    
   - Очень приятно, - вежливо ответила Люда за всех.
    
   - Вы, дети, делайте, как считаете нужным, - голос у женщины оказался мягкий и добрый. - Вам ведь лучше знать, как и о чём вы хотите рассказать экспозицией.
    
   - Тем более, сейчас приедут большие люди, - уже как-то зло добавил седовласый Мурат. - И как начнут решать, что нам можно, а что нельзя.
    
   - Тише, дорогой, - успокаивающе взяла его за руку жена. - Тебе нельзя нервничать.
    
   - Полнейшее безобразие, - выдохнул директор галереи. - В наше время чиновники берутся диктовать культуре, что да как.
    
   - Не кипятись, Мурат, - посоветовал Арсений Ираклиевич. - Оставь пыл для этих, из администрации. А вы, ребята, продолжайте. На нас не смотрите.
    
   Взрослые принялись обсуждать нравы современной администрации, а Март с друзьями быстро довели дело до конца, развесив последние снимки. Получилось, на их взгляд, неплохо. В какой-то момент Витька-второй усиленно затанцевал, добрался до своего племянника и громким шёпотом спросил:
    
   - А где тут туалет?
    
   Алия Гейнаровна тут же увела его куда-то в подсобные коридоры. Снаружи захлопали дверцы подъехавших машин. В галерею стали входить люди. Первым вошёл знакомый всем по фотографиям в газетах и телесюжетам заместитель главы города по социальным вопросам Игорь Максимович Сергачёв. Небольшого роста худощавый мужчина шумно поздоровался и сразу пошёл вдоль стен смотреть фотографии. За ним в зал степенно вошли три дамы, одной из которых оказалась Нина Михайловна Стульцева собственной персоной. Сегодня она нарядилась в деловой костюм стального цвета и самое воинственное настроение. Это Март понял по лёгкому обмиранию Тёма рядом. Одна из двух других женщин, высокая худая с копной красных волос и также в деловом костюме представилась взрослым, как Мария Фёдоровна Белова, начальница отдела образования. Третья, невысокая и полноватая дама в зелёном платье и с синей папочкой в руках, с недовольным видом назвалась Алевтиной Юрьевной Цукановой, начальницей отдела культуры. Они также пошли по залу вслед за Сергачёвым. И лица их мрачнели с каждым шагом. Но по-разному. Стульцева наливалась злостью, Белова явно растерялась, а Цуканова становилась всё задумчивей и задумчивей. Наконец, все собрались в середине зала. Сергачёв помахал ребятам рукой:
    
   - Так, молодые люди, подойдите, это же вас касается в первую очередь.
    
   Когда участники проверки сплотились возле заместителя главы, Игорь Максимович вздохнул и сказал:
    
   - В администрацию города поступило обращение не допустить вашу выставку по ряду причин, среди которых главной обозначена необходимость беречь детскую психику и избавить воспитанников детского дома от стресса, который неизбежно последует за экспозицией. Люди и пресса начнут беспокоить, так написано в обращении. Что скажете?
    
   - А это некоторым очень удобно, вот так вот держать в тени проблемы, - с усмешкой сказал Сергей Сергеевич.
    
   - Что вы имеете в виду? - мирно спросил Сергачёв.
    
   - Ну как же, - пожал плечами журналист. - Детский дом всегда проблема для властей. Не правда ли, Нина Михайловна? Само его наличие говорит о том, что в обществе далеко не всё благополучно, как хочется показать. Городские власти тут никаких положительных очков о своей работе не получат никогда. Хвалиться тем, что у детей есть нормальное питание, одежда и возможность учиться и расти? Даже не смешно. Так должно быть по умолчанию. Так что лучше о детдомовцах вообще не говорить и лишний раз их не показывать, особенно с такой точки зрения, как на этой выставке.
    
   - Как-то вы очень резко, - удивлённо сказал Игорь Максимович.
    
   - Приходится, - вздохнул Сергей Сергеевич.
    
   - Пресса всегда ищет плохое в работе властей, - недовольно сказал Нина Михайловна. - Да вообще во всём. Ваша странная статья о детском доме в прошлом месяце тому пример.
    
   - Да, читал, читал, - покивал заместитель главы.
    
   - Вообще-то, выставка мне понравилась, - неожиданно сказала Мария Фёдоровна и строго посмотрела на Марта. - У вас, молодой человек, талант. Вы ведь учитесь в двадцать пятой школе? Какой класс?
    
   - Пойду в пятый "А", - ответил Мартин, несколько недоумевая, при чём тут вообще школа.
    
   - Хорошая школа, - сказала начальница отдела образования.
    
   - Эта выставка настоящий вызов, - довольно-таки запальчиво начала Стульцева. - Сплошная провокация и нервотрёпка. Вы только посмотрите на фотографии. Забытые всеми... Я ещё могу понять эти камни, о них действительно забыли, и слава богу. Всё-таки они имели отношение к войне и тому страшному государству, в котором наши отцы и деды столько лет влачили бессловесное существование...
    
   - А вы у нас сторонник европейского пути развития? - живо поинтересовался Арсений Ираклиевич.
    
   - Разумеется, каждый здравомыслящий человек... - напыщенно заговорила Нина Михайловна, но писатель её довольно грубо прервал:
    
   - Давайте не будем сейчас говорить про общемировые ценности, уважаемая госпожа Стульцева. Нам надо разобраться, какой именно вызов представляет собой выставка, и чем это так задевает общественность в вашем лице.
    
   - Это уже ни в какие рамки не укладывается! - возмутилась бывшая завуч детского дома.
    
   Снаружи смолк двигатель ещё одной подъехавшей машины, и в галерею спешно вошёл Владимир Нуриевич Колкин. Директор детдома с интересом осмотрелся и подошёл к разговаривавшим.
    
   - Вот вы говорите, что это как-то скажется на детдомовцах, - сказал Сергей Сергеевич. - Можно спросить у самого заинтересованного лица. У господина Колкина, я имею в виду. А ещё тут присутствует воспитанник Владимира Нуриевича, пусть и бывший.
    
   - Ну, это мы ещё посмотрим, - надменно сказала Нина Михайловна, даже не пряча неприятную улыбку. Март почувствовал, как напрягся Тём, даже на расстоянии. Но сделать ничего не успел. Брат запальчиво крикнул:
    
   - Не смейте! За что вы так?!
    
   - Мальчик, успокойся, - стоявшая рядом Цуканова легонько коснулась тёмова плеча. - Не горячись.
    
   - Вы видите, какой это нервный ребёнок? - торжествующе сказала Стульцева. - А там все такие. И всякие расспросы и визиты любопытствующих из-за этой выставки только навредят детям.
    
   - Ничего не навредят! - Тём и не подумал успокаиваться. Март подошёл к нему и взял за руку, с вызовом посмотрев в глаза Ниналовне.
    
   - А ведь это не в первый раз, такие вот истерики, - продолжила Стульцева. - Артём Резванов нуждается в лечении у невролога, так что говорить об опеке пока просто нельзя...
    
   - Дура, - тихо и отчётливо сказал Март, не замечая ничего вокруг.
    
   - Мартин! - строго прикрикнул отец.
    
   - Ну-ка сходите на улицу, успокойтесь, - приказал Арсений Ираклиевич. - Со взрослыми так разговаривать нельзя.
    
   - А как можно? - Тём сердито засопел. Мальчики и не подумали куда-то уходить.
    
   - Вежливо, только вежливо, - объяснил писатель. - Вот как я, например. Вы бы, Нина Михайловна, слова выбирали помягче, что ли. Позвольте полюбопытствовать вашим медицинским дипломом.
    
   - Каким ещё дипломом? - не поняла Стульцева.
    
   - Вы вот так, мимоходом, ставите диагноз о неврастении у ребёнка, значит, у вас есть образование медика, не правда ли? - с нажимом спросил Фордек.
    
   - Оставьте такой тон! - женщина скривилась. - Любой врач подтвердит...
    
   - Нет, вы же меня прекрасно поняли, - сказал писатель. - Так что не надо ставить диагнозы только на основании личной неприязни. О том, здоров или нет Артём, мы можем поговорить в присутствии медиков и социальных педагогов. Здесь и сейчас таковых нет. Поэтому будьте добры не поднимать больше эту тему.
    
   - Вот видите, с кем приходится иметь дело! - пожаловалась Стульцева своей начальнице, которая с искренним интересом слушала перепалку. Мария Фёдоровна покивала на слова своей подчинённой, но ничего не сказала.
    
   - Стоп, - твёрдо прервал всех заместитель главы. - Давайте вернёмся к выставке. Думаю, самым правильным будет...
    
   - Подождите, Игорь Максимович, - вдруг произнесла Цуканова. - Я хочу услышать, что скажет о своём проекте автор. Мартин Пузов, я права?
    
   - Да, - кивнул Март.
    
   - Расскажи нам, что ты хотел показать своей экспозицией, - Алевтина Юрьевна ободряюще улыбнулась.
    
   - Я хочу, - выделил Март, - рассказать о том, как много разного остаётся вне поля зрения людей. Мы многого не замечаем. Так ведь удобней жить, не замечая. Дети в детском доме, они ведь неудобные. Те бомжи, с ними же работать надо, то есть что-то делать, суетиться, налаживать. А на это нет ни сил, ни желания, правда?
    
   Мальчик сердито посмотрел на Сергачёва, с удивлением увидев весёлый блеск в глазах замглавы. Март продолжил, глядя теперь только на него:
    
   - А эти старые детские яхты? О них тоже забыли. В нашем городе у моря нет детской парусной флотилии. Потому что денег нет. Да и забот с детьми выше крыши. Работать придётся.
    
   Он вздохнул, чувствуя, что запальчивость куда-то испаряется. Игорь Максимович спросил:
    
   - А эти вот старые постройки? Батарея и доты?
    
   - Да, про них забыли! - звонко вклинился Тём. - А ведь они опасны. Там торчат из земли арматуры, всякие железяки. И колодцы эти глубокие. Они же ничем не прикрыты. Падай, не хочу.
    
   - Я просто хотел, чтобы люди вспомнили о них, - сказал Март. - Может быть, тогда кто-нибудь что-то сможет сделать, закрыть эти колодцы.
    
   - Ох ты ж, - крякнул замглавы. - А вы серьёзные ребята.
    
   - Знаете, - протянула Алевтина Юрьевна. - А мне нравится этот проект. Я за то, чтобы выставка состоялась.
    
   - Это же нонсенс! - не выдержала Нина Михайловна. - Кого вы слушаете? Это же дети, и один из них болен!
    
   - Сама больная, - пробурчал себе под нос Тём, но его услышали. Стульцева уставилась на мальчика и гневно сказала:
    
   - Вот! Что я говорила! Никакого воспитания! Это всё последствия бездарной работы директора!
    
   Март с ужасом увидел, как на правой щеке Тёма проступили синие жилки, а кожа побелела. Его десятилетний брат со слезами в голосе крикнул:
    
   - Да отстань же ты от нас! Чего тебе от нас надо?!
    
   Мартин тут же обхватил Тёма за плечи, глядя большими глазами на Стульцеву. Та растерянно пробормотала:
    
   - Да я же... Я же ничего...
    
   - Мартин, быстро веди Артёма на улицу. На воздух, - с тревогой распорядился Сергей Сергеевич. - Ему надо успокоиться и подышать. Мы тут сами разберёмся.
    
   Мальчики пошли на выход. Тём сжал пальцы Марта с такой силой, что хотелось зашипеть, но тот не издал ни звука. Уже на выходе они услышали слова Сергачёва, сказанные совершенно ровно и миролюбиво:
    
   - Действительно, Нина Михайловна, что-то вы перестарались. У вас какие-то личные счёты к этому мальчику?
    
   Что ответила женщина, они уже не услышали. На залитой солнечным светом улице во всю жарил уходящий июль. Братья подошли к склону, ниже которого начинался двор соседнего жилого дома. Март пожал ослабевшие пальцы Тёма и спросил:
    
   - Ты как?
    
   - У меня так бывает... - пробормотал Тём. - Доктор сказал, что это последствия от ударов по голове. Помнишь, я говорил о том дядьке?
    
   - Помню, - так же тихо ответил Март.
    
   - Доктор сказал, что со временем это пройдёт, но иногда надо будет лечиться. А я не хочу, - признался Тём.
    
   - Почему? - спросил Март.
    
   - Понимаешь, - совсем шёпотом сказал Артём. - Я вижу ветер...
    
   - Как? - выдохнул Март, даже не сомневаясь, что брат сказал правду.
    
   - Настоящий синий ветер. Он приходит всегда, когда начинаются проблемы. Словно говорит, что надо идти до конца. Ветер всегда дует справа, точно по траверзу, - Тём несколько виновато засопел. - И я знаю, что надо идти вперёд, против этого ветра. Если не уйду с дороги, то всё будет правильно. Понимаешь?
    
   - Понимаю, - Март крепко пожал сжал руку брата. - Это как ветер "вмордувинд", да?
    
   - Точно, - повеселел Тём. - Пока я его ощущаю, всё правильно. От него нельзя отворачиваться, иначе случится что-то плохое. С кем-то рядом.
    
   Мальчишки стояли под солнцем, глядя на синюю бухту порта, по которой тихонечко шёл катерок, словно прошивая пенным следом ажурные портальные краны по берегам. Большие корабли жались к причалам, давая дорогу малышу. А потом на улицу выскочил Витька-второй и радостно показал большой палец. В глазах же его светилась тревога. Март с улыбкой повторил жест, а Тёмка неожиданно отпустил ладонь брата, раскинул руки и крикнул:
    
   - Я король мира!
    
   В ответ откуда-то прилетел восторженный свист. День всё-таки случился именно такой, как они и рассчитывали. Хороший и справедливый.
    
    
    
  
  
   14. И никакой лавировки.
    
   В день открытия, четверг, тридцатое июля, оказалось, что местное телевидение не приедет. Похоже, кое-кто хотя бы частично добился своего. Но это уже не имело значения. К трём часам в зале галереи стал собираться народ. Городские любители тусовок, какие-то фотографы, просто любопытствующие. Объявления в газетах не прошли даром.
    
   А перед началом отцу Мартина позвонил кто-то важный, и Сергей Сергеевич вышел на улицу. Руководить всем процессом начала уже знакомая ребятам Цуканова. Женщина выстроила пришедших на открытие в одной части зала, а всех виновников торжества вытащила на середину. Стайку детдомовцев, приехавших вместе с директором, она выстроила рядом с Мартином и его компанией. Почти в ту же минуту за спинами людей показался молодой парень с настоящей телекамерой. Рядом с ним была девушка. Она что-то быстро говорила оператору. Март толкнул брата локтём в бок и кивнул в сторону корреспондентов:
    
   - Смотри!
    
   - Но ведь твой отец сказал, что их не будет, - удивился Тём на секунду.
    
   Мальчишки были одеты парадно, белый верх, чёрный низ. Хорошо хоть от галстуков-бабочек смогли отбиться. Расстроив, правда, Дарью Николаевну. Следом за телевидением в зал вошёл солидный крепкий мужчина в синем костюме. Явно спортсмен, он поражал шириной плеч. Стоявший рядом с Мартом Витька-первый наклонился и прошептал:
    
   - Ого! Сам мэр! Всё-таки приехал.
    
   - Ничего себе, - хмыкнул Март. - Я думал, после вчерашнего он сюда не заявится.
    
   - А кто ему запретит? - хмыкнул Витька-второй, тоже принаряженный и готовый ко всему.
    
   - Тише вы, - прошипела Люда. - Сейчас всё начнётся.
    
   Перед гостями галереи вышел директор "Пассажа". Он поднял руку, призывая прекратить всякие разговоры, и сказал:
    
   - Добрый день, дамы и господа. Сегодня мы с вами собрались в стенах муниципальной картинной галереи по не самому обычному поводу. Когда ко мне пришёл отец непосредственного автора фотографий, которые вы сегодня увидите, я сомневался, стоит ли давать под эту выставку стены галереи. Но ни разу не пожалел о принятом положительном решении.  Юный фотограф и его друзья своей экспозицией поднимают настолько сложные и серьёзные вопросы, что становится понятно - подрастает поколение, которое не позволит нашей стране скатиться в равнодушие и леность. Выставка не зря называется "Забытые всеми". Потому что надо помнить. Надо помнить о том, что творится вокруг нас. Я не буду расписывать всю концепцию задуманного этими замечательными творцами. Думаю, увидев экспозицию, вы и сами поймёте, что я мог бы сказать, но не рискнул. А сейчас слово предоставляется начальнику Отдела культуры Находкинского городского округа Алевтине Юрьевне Цукановой.
    
   Женщина стремительно поправила причёску лёгким жестом и сменила директора галереи в центре зала. Она внимательно посмотрела на присутствующие десятки людей, раскрыла синюю папку, которую держала всё это время в руках, и заговорила о важности того, что происходит в стенах галереи. Завершила она речь поздравлением и представлением героев дня. Всё это время в зале работали фотографы и телекамера, принадлежность которой по-прежнему волновала Марта и его друзей.
    
   Когда слово неожиданно взял мэр, Пузов-младший напрягся, чувствуя рядом натянутого как струнка Тёма. Несмотря на бурную среду, они вовсе не отказались от своей идеи поговорить с этим человеком. Глава Находки говорил недолго. Когда стихли аплодисменты, Мартин шагнул вперёд и громко спросил:
    
   - А можно вопрос, Иван Степанович?
    
   - Конечно, - глава города с любопытством посмотрел на мальчика.
    
   - С батареей на Тунгусе что-нибудь будут делать? - прямо спросил Март. В толпе кто-то тихонько охнул, пронёсся шёпоток. Краем сознания мальчик уловил, как молодая корреспондентка телевидения с широкой улыбкой показала ему большой и указательный пальцы, сцепленные кружком. Рядом с Мартом встал Артём, молча поддержав порыв.
    
   - Конечно, городские власти знают о проблеме батареи и о той опасности, что она представляет для гуляющих там, - в голосе мэра скользнуло лёгкое недовольство, но мужчина улыбнулся.
    
   - А можно её восстановить и отремонтировать? - Мартин тянулся вперёд и вверх. Ему казалось, что от этого зависит ответ взрослого человека. А в правую щёку почему-то подул лёгкий, почти невесомый, ветерок, наполняя душу мальчишки уверенностью и спокойствием. Этот ветерок вообще стал для него неожиданностью. Разве такое возможно? Но думать о чём-то, кроме разговора, не хотелось.
    
   - Сейчас пока только решается этот вопрос, - ответил мэр. - Вполне возможно, что военные всё-таки восстановят батарею. Но более вероятно, что её просто снесут, а колодцы придётся засыпать.
    
   - Её нельзя убирать! - сказал стоящий рядом с Мартом Артём.
    
   - Почему? - искренне удивился глава города.
    
   - Это же история! Пусть те пушки ни разу не стреляли, но батарея нужна! - выскочил к друзьям Витька-второй.
    
   - Пушки оттуда вывезли ещё в девяносто седьмом году, - сказал мэр. - А решать всё равно будут военные. Тут я бессилен. Это их ведомство.
    
   Беспредметный разговор длился недолго. Да и, судя по всему, безрезультатно. Хотя предложение сделать из батареи туристический объект вызвало у главы определённый интерес, и он пообещал рассмотреть этот вопрос. Посетители тем временем разбрелись по залу. Их оказалось на удивление много. И некоторые интересовались, где сделаны фотографии или кто на них. Из столпотворения Мартина и Тёма вытащила та самая корреспондентка, попросив сказать несколько слов на камеру. Март даже коленками ослабел, но присутствие рядом брата не позволило выказать слабость. Девушка сунула под нос микрофон и спросила:
    
   - Как вообще пришла в голову идея устроить такую выставку?
    
   - Оно само, - выдал Март. - Сначала папа посоветовал что-то такое сделать, а потом мы с друзьями решили, что показать надо не только развалины батареи.
    
   - Вами заявлена очень серьёзная тема. Как думаете, какой-нибудь результат от экспозиции будет? - спросила девушка.
    
   - Ну-у-у... - Март задумчиво выдохнул. - Люди хотя бы ещё раз увидят то, о чём стараются не говорить.
    
   - Серьёзный ответ, спасибо, - корреспондентка убрала микрофон и, наконец, представилась. Оказалось, зовут её Марина Шильникова, и представляет она телеканал ВГТРК. Пообещав обязательно позвонить и сказать, когда на краевом канале будет показан сюжет про выставку, Марина умчалась в толпу, набирать ещё интервью. Оператор, естественно, последовал за ней. А мальчишки быстро выскользнули из зала, чтобы перевести дух. На улице, возле их семейного джипа, прохаживался Пузов-старший, рядом с которым маячил Витька-первый. Завидев героев дня, отец Мартина помахал им и расплылся в улыбке. Когда мальчишки подбежали, Сергей Сергеевич для начала показал им кулак и сказал:
    
   - Ну, деятели, я вам ещё припомню разговор с мэром.
    
   - Пап! - возмутился Март. - Ну и припомни! Мы не могли не сказать!
    
   - Это было важно! - добавил Тём.
    
   - А сейчас, значит, уже не важно? - ехидно поинтересовался журналист.
    
   - И сейчас важно, - парировал Март. - И будет важно.
    
   - Ладно, борцы с системой, у меня для вас новость, - Сергей Сергеевич с улыбкой прищурился. - Нам отдают один "Кадет" и два "Оптимиста" с "Антареса"!
    
   - Ура-а-а-а! - от дружного вопля двух мальчишек все окрестные голуби сорвались с места, а облака в небе взвихрились ещё белее и выше. Через два дня в морской городок должен был прийти август. И всё самое хорошее, что наполняло мятежные души мальчишек, приближалось с каждым часом, напоенным солёным синим ветром. Их не пугали порывы этого странного ветра, появляющиеся на правом траверзе жизни. Мартин и Артём знали, что, поймав такой порыв, надо немедленно разворачивать парусник и полным ходом идти против него, чтобы где-то у кого-то отступило горе, развеялась беда, исчезла тоска. И никакой лавировки!
    
  
   
   Эпилог. Траверз упрямства.
    
   Середина августа выдалась пасмурной и дождливой. Но ни Марта, ни Тёма это не смутило, когда они привычно ранним утром собрались на Тунгус, где и расположилась неделю назад детская флотилия. С местом для занятий и хранения яхт помог Музейно-выставочный центр Находки. Именно в районе бухты Тунгус находился один из его филиалов, детская творческая студия "Два капитана", занимающая огромный ангар в сорока метрах от линии прибоя. Там же имелся небольшой низенький причал, очень удобный для швартовки швертботов.
    
   Теорию братья сдали на отлично. Капитан Джек остался вполне доволен и допустил их к практическим занятиям, как и Витьку-второго с Людой. Пока что они ходили по очереди на "Гошке", оказавшимся пацанёнком с норовом. А сегодня, из-за ветра, капитан мог вообще запретить выход на воду. Но это братьев не смущало. В отведённой для занятий флотилии части студии всегда находилось дело. Ребят, желающих заниматься парусным спортом, оказалось довольно много. Уже сейчас немаленькое расстояние до Тунгуса ежедневно пробегали два десятка морских романтиков в возрасте от девяти до двенадцати лет. Помимо занятий теорией все ребята дружно копошились в мастерской, ремонтируя подаренные флотилии "Кадет" и "Оптимисты", и строя ещё два швертбота с нуля. Схему выбирали долго, со спорами. Но после этого никаких заминок не возникло. В работу включились все.
    
   Так что мальчишки знали - дело им найдётся в любом случае. Нарядившись в форму флотилии, они повертелись перед зеркалом, проверяя на опрятность, и вывалились из квартиры под напутственное урчание кота Бармоглота. Чёрный обжора лопал на кухне кусок выданной наважины, и ему было до лампочки, кто там куда собрался. Родители отправились по своим работам ещё раньше. Галопом слетев по лестничным пролётам в подъезд, а там и на улицу, мальчишки остановились, оценивая погоду. По серому небу сплошным монолитом ползли тучи, макушки деревьев настойчиво махали ветвями под напором сырого упругого ветра, но у земли пока было тихо. Март ещё раз поправил значок с парусником и надписью латиницей "Voordewind" на лацкане кармана тёмно-синей рубашки, заправленной в такого же цвета шорты длиной чуть выше колен, перехваченные белым кожаным ремешком, и уверенно сказал:
    
   - Дождя сегодня не будет.
    
   Он вытащил из-за ремня синий берет, нахлобучил на лохматую голову и посмотрел на задумавшегося Тёма. Тот так же надел берет, притопнул сандалетой по асфальту и протянул руку:
    
   - Спорим? Будет дождь!
    
   Это было их новое развлечение - спорить обо всём. И делали они это со смыслом. Проигравший делал первое возникшее в день спора домашнее дело. Обидно не было никому, всё равно победитель помогал. Мальчишки побежали в сторону дороги на Тунгус. Они уже привыкли обходиться без автобуса. Делать больше нечего - тратить деньги, когда можно здорово погулять! А на сэкономленные - купить мороженое или газировку.
    
   До здания конно-спортивного клуба они добрались через полчаса. Здесь остановились, чтобы отдышаться и оценить новую вывеску на красном доме. К табличке "Иппожанра" добавилась белый пластиковый прямоугольник какой-то фирмы. Мартин с опаской вспомнил собственную клятву, вздохнул и ещё раз повторил её. Он считал себя честным человеком, а значит, уже завтра или послезавтра придётся всё-таки войти в эту дверь. Тем более скоро вернётся из лагеря Галя, всё-таки поехавшая туда по настоянию родителей. Уж она-то припомнит ему все обещания. Март умудрился поделиться с ней данным самому себе обещанием...
    
   - О, смотри, какие! - раздался за спинами мальчишек хриплый голос.
    
   Мартин и Тём оглянулись, настороженно отступив на шаг. Мало ли что. Это оказались знакомые им бомжи, Савва и Антон Иванович. Заметив настороженность мальчишек, Савва гыгыкнул и махнул рукой:
    
   - Расслабьтесь, ребя. Все свои.
    
   - Здравствуйте, - вежливо сказал Март.
    
   - Куда бежите-то? - спросил Антон Иванович.
    
   - На базу, - сказал Тём. Колоритные аборигены уже знали, что так ребятня в синей форме называет место базирования флотилии. Савва снова посмеялся и покачал головой:
    
   - Так ты у нас моряк, с печки бряк? Вся ж... в ракушках.
    
   - Не базлай, Савва. Пошли, дел много, - одёрнул его Антон Иванович. И бомжи двинулись в сторону городского микрорайона. Мальчишки облегчённо выдохнули. Всё-таки общение с этими типами не всегда протекало мирно. Стоило только вспомнить, как их уговаривали сфотографироваться...
    
   И тут Март с Тёмом услышали звонкие голоса. В стороне расположения батареи кто-то что-то бурно обсуждал. Причём, на повышенных тонах. Узнав голоса, мальчики быстро припустили от дороги в сторону нужного орудийного дворика. Уже на подходе к месту, где когда-то стояла береговая пушка, Март понял, что дело неладно. Какие-то старшие ребята обступили Витьку-второго и Люду. Друзья тоже были одеты по форме. И похоже, именно это послужило причиной стычки. Спина одного из хулиганов показалась Мартину знакомой своей щуплостью и прямотой. С ходу влепив по ней ладонью, он сказал:
    
   - Ша, Гавря! Чего шумим? Чего людям жить мешаем?
    
   Четверо знакомых детдомовцев во главе с Мишкой Фадеевым тут же расползлись подальше. Сам Фадеев с усмешкой осмотрел братьев и сказал:
    
   - Какие люди и без охраны... Прямо картинка.
    
   - Завидовать нехорошо, - сказал Тём, делая шаг к давнему недругу. Тот прищурился и отступил на тот же шаг со словами:
    
   - А вот этого не надо.
    
   - Рады были повидать, - улыбнулся Тём. - Свободны.
    
   - Чего-то ты совсем борзый стал, Тёмочка, - протянул Шишкин, сместившись немного в сторону.
    
   - Валите, валите, - воинственно сказал Витька-второй. - А то налетели тут, нагалдели.
    
   - Ну, пока, - многообещающе сказал Фадеев. - Айда, парни.
    
   Вся четвёрка побрела по лощине куда-то в сторону моря. А друзья позволили себе немного расслабиться. Но бдительности не теряли. Люда проводила взглядом хулиганов и сказала:
    
   - Ладно, народ, пошли на базу.
    
   - Подожди, - ответил Тём, разглядывая бруствер. - Это же тот дворик.
    
   Что именно за дворик он имел в виду, никому объяснять не понадобилось. Они дружно прошли вдоль бруствера к его левому крылу и замерли, глядя на отпечаток детской ладони и дату. Тём присел на корточки и коснулся пальцами бетона, а потом с удивлением и испугом выдохнул:
    
   - Он тёплый!
    
   - Да ну! - не поверил Витька-второй, оттеснил Артёма в сторону и сам приложил ладонь к отпечатку. Его глаза заискрились, а по лицу скользнула улыбка:
    
   - Ой, правда... Тёплый.
    
   Они все по очереди прикоснулись к следу. Когда остальные уже несколько удалились, на базу-то всё-таки надо спешить, Март тихонечко вздохнул и дотронулся до отпечатка ещё раз. Ему представилось, что именно сейчас где-то там, в прошлом или даже в другом мире, где Арсений Ираклиевич всё ещё мальчишка четырнадцати лет, его друг Серёжка Мелехов касается мягкого бетона и смеётся, подставив веснушчатое лицо солнечным брызгам. И отступает прочь холодная влажная хищная мощь бездонных колодцев, притаившихся в мирной траве. Так пятятся проблемы в твоей жизни, когда на правом траверзе упрямства начинает свистеть и набирать силу странный синий Ветер, дающий твоему пути ту прямоту и уверенность, что Дорога, стелящаяся пыльными просторами под ребячьи пятки, самая правильная на свете.
    
   - Март, ты идёшь?! - донёсся до него голос Тёма. Мартин вскочил с корточек и полетел туда, где по зелёному морю травы шли три синие фигурки. Небо над головой серым приливом мчалось за горизонт, а мальчик бежал вперёд без единой тени сомнений. Ведь его позвал брат.
    
    КОНЕЦ.
   Май 2015 г.
  ---------------
  
  ------------------------------------------------------------
  
  ---------------
  
  ------------------------------------------------------------
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"