Copyright: 2000, Yuri Tarnopolsky
Home page:
http://users.ids.net/~yuri/POETRY.html
Юрий Тарнопольский
СРОКИ ДАВНОСТИ
Стихи, 1971-1984
Ленинград - Kрасноярск - Харьков - Чита
Содержание
Сосновая Поляна
Комплекс Мидаса
Парадокс Рассела
Каденции
Тысяча невозможниц
Данайские дары
На квадратных колесах
Стихи отказа
____________________________
ДАНАЙСКИЕ ДАРЫ
____________________________
Художник
1
Глаза как вымена
Набрякли млечным соком:
Художник брызжет оком
Как серой сатана.
И серая стена
Дробится пред глазами,
И валится цветами,
И крошится в тона.
2
-- Нам нужно больше света
И нежного туше.
-- Пейзажи и портреты
Пишу в душе.
-- Пейзаж, чтоб как котлета,
Чтоб сочно было есть.
-- Ни леса здесь, ни лета
Но это в лете есть.
3
А вот нагое тело:
Его замучил цвет:
Он пепельный как пепел
Сотлевших сигарет,
Он теми скрыт умело,
Кто юн или одет.
4
Художник, будь ты трижды ясен --
Не ясновидцы не поймут,
Когда, душой огнеопасен,
Ты в киноварь макаешь трут,
А ты и пятнами невнятен,
И в пятна вмешиваешь муть.
Дели квадрат диагонально:
Черным-черно -- белым-бело --
И ахнут все: "Как гениально:
Добро и зло!"
5
Он как ответчик,
А зритель -- истец.
Он блудный, беспутный,
А зритель -- отец.
Он лепит свистульки.
Зритель -- купец.
Зритель бессмертен.
Творцу -- конец.
6
О, эта жизнь-рельсы
С них сходит смелость.
О, эта жизнь-сито!
Просеется мелочь,
Крупное будет убито.
Нежный проситель.
Железный податель.
Художник знает:
Только тюбик податлив.
Знает философ
О парности мира.
Художнику всякая лира
Семиголоса.
О, эта жизнь-конвейер:
Мы в пропотевшей коже.
Художник, ты можешь веер?
Художник не может . . .
7
Вот жизнь вокруг перста
Мотает темный локон.
Художник, размотай
Темноволосый кокон!
Ах, в нем художник сам
Измучен пыткой-ростом,
Он рос бы к полюсам,
Но в коконе коротком
Мед жизни -- по усам.
Он точит кисть остро,
С себя срезает шкуру
И выдает нутро
Зевакам за натуру.
8
Художник очень честен,
А честность нелегка,
Она в публичном месте
Как запах чеснока.
_________________________________
_________________________________
Эгоцентриада
1
Часы остановились.
Ну, где же новизна?
Нависла? Наклонилась?
Нога занесена?
Барьеров, стен, заборов
Разобран стипль-чез,
Не нужно рвать оборок,
Но стимул лезть исчез.
Я жду ее сейчас,
Когда зима и ранний вечер:
Дома и их жильцы
На выдохшемся вече
Стоят как мертвецы.
Я был сегодня в мире
И вез меня трамвай:
С людьми мне стало шире,
Людьми я пировал.
Мой мозг не закипел,
И сердце чаще не стучало,
Но шло от близких щек
Щекотное начало,
Лаская мне висок.
Как я -- найдется мало,
Кто так же одинок,
И я ловлюсь на сало
И лезу на манок.
И -- как в миру монах,
И как детьми дразним,
Как в четырех стенах
С любимой, но вразним.
И как чужой в родном.
Не тяготение к народу --
Я сбоку от людей --
Но все мы -- эпизоды,
И равен наш удел.
Мы братья по напасти:
Турнир со смертью -- блиц,
И с острым чувством части
Смотрю на тех, кто близ.
А жалость -- как болезнь.
Я жив и охраняем жизнью:
Пока дышу -- я жив.
Станок для разжиженья
Меня -- покуда ржав.
Живу, его движенья
Невольно избежав.
Жить -- быть среди божеств.
Я понимаю жест:
Неслышный ультразвук
Искрящих пальцев, рук,
Неспрятанное если
Невысказанной мысли,
Нацеленное нет.
А самый страшный дар --
Узнать, что впереди,
Когда, как в страшной сказке,
Сказали: не гляди.
Но неожиданность обмана --
(Хотя и новизна)
Когда несносно рано
Приходит чувство дна.
Остался в каганце мигучем
На донце керосин.
Совсем не тем я мучим,
Что дух невыразим:
Ко мне идет из толщи
Пузырь его глубин.
Но тяжко жить на письмах,
Хоть письма -- инсулин.
2
Враждебность сущего. Погоня:
Копыта, сабли и стрельба.
Настигают кинокони.
Судьба.
Устроено жестоко:
Повтором-топором сразив,
Снова оживляют током:
Сизиф.
Необходимо глухонорье
Тихоне, недотроге:
Построить лукоморье,
Где нуждаются в Боге.
Бог-ловец,
Который гонится,
Пуская стрелы словес
Тихим голосом.
И не ловит никогда,
Но иногда все же ловит.
Устареваемость. Усталость.
Сегодня, завтра и вчера
В реки кипятка металась
Икра.
Сегодня не случилось,
Но завтра все же повезет?
Кислород истрачен. Гнилость.
Азот.
Общенье истирает теркой
Тихоню, недотрогу.
Во рту песок и горько,
Он уходит в берлогу.
Жизнь как ртуть:
Она железо вытолкнет.
Песок и горько во рту.
Двух попыток нет.
Никто не виноват!
Это я сам.
Это мое свойство.
Втащиться в топкий ток общений
Непросто, вязко, тяжело.
Мною движет добрый гений:
Зло.
Назло своей природе
Опережать чужую суть,
На себя с чужого входа
Взглянуть.
И в одиночестве прогоркнет
Тихоня, недотрога:
Он сам себя прогонит
С чужого порога.
Страшный дар:
Вперед загадывать.
Предвидение -- угар,
Разум -- адовость.
Не надо семи пядей,
Чтобы понять себя,
Если ты всегда одинаков.
Что делать сделанному дельно --
Подскажет крепкий здравый смысл.
Кособокий -- беспредельно
Размыт.
Он ищет опий в духе,
А там ни гор, ни погод,
Ни духовной голодухи:
Огонь.
Не связан цепью середины
Тихоня, недотрога:
Края и центр едины,
Как тройственность Бога.
Дух -- Ной:
Берет по паре всех.
Здоровый или больной --
Все под парусом.
Никто не виноват.
Это я сам.
Что же еще?
3
Призракам
Я верил
И верил
Признакам.
В каждом, с кем на "ты",
Видел сразу все,
Видел все до дна,
Видел до конца:
Каждый знак-знак-знак
Знал-знал-знал-знал-знал.
Но тянуло в зной.
Пусть глаза горчат,
Но глаза хотят.
Не хотеть -- не жить.
Каждый добрый-злой.
Не было слепоты.
В глаза стекают струйки челок:
То, что есть, губит прочее.
Замороченный жребием
Требует присужденного.
Сужен взгляд, сплюснут шорами.
Шорохами прихваченный,
Порченый, схвачен челками,
Жален пчелами, сцапан в челюсти.
В глаза стекает челок щелок.
Человек незряч!
Посмотрите: вот он я.
Для чего-то нужен он,
Сделанный не так как все,
Но живучий человек.
Он-я-он не смог того,
Что умеют делать все,
Но пускает свой росток,
Распускает свой цветок
Под пчелиный хоботок.
Не глаза, а хрящ!
Под взглядом василиска
В темных очках,
С пачкой газет,
С лозунгом дня,
С барской спиной,
С рабской спиной,
(Под взглядом василиска)
С водкой, женой,
В деле, во сне,
(Под взглядом василиска)
На берегу,
С книгой, в кино
Всякий веселится.
Середине я враг
Но я не враг середине,
Не нужен враг середине,
Не нужен врач середине
Творима жизнь серединой,
Оплот всего -- середина
Отец и мать -- середина,
И я рожден серединой
И отдален серединой
И наделен серединой
И обделен серединой
Середине я враг.
Сколько ушло в трубу!
Зоб забот,
Сыпь забот,
Зябь забот,
Сев забот,
(Зов забыт,
Зев забит)
Зыбь забот,
Зуб забот
Жует и жует губу.
Нет, я не пуп земли.
Я -- состригаемый ноготь,
Ворота мне мажет деготь,
Я -- недокусанный локоть,
Гвоздь заржавелый -- дергать.
Я от пупа вдали.
У Бога портфель, кабинет.
Рок -- Прокруст.
Будет хруст
Ног и рук
И голов
Беглецов,
Мудрецов
И творцов.
(У Бога портфель, кабинет)
Тот кто пуст,
Без искусств --
Мук и пут
Избежит.
(У Бога портфель, кабинет)
Против нас
Небеса,
А за нас
Чудеса,
Которых на свете нет.
Яд липкий, лизкий
На моих губах,
На моих щеках --
Слизывать близким.
Яд, что во мне,
Слизывать мне.
Не надо обелять.
Я понимаю, что все во мне,
Что я живу на краю земли,
Что я на свет рожден невпопад
И я живу потому что лгу.
Я сознаю, что таков закон,
И что бежать и бежать -- судьба,
А я уже скатился с горы.
Предчувствия болят.
Я неотделим
От ловчей шапки,
От волчей хватки,
От тесной клетки,
Куда б ни шел я,
О чем ни думал --
Я чую этот
Проклятый циркуль:
Окружность чертит,
Меня минуя,
Окружность чертит --
Обвел земную.
Он неумолим.
Затопят последние
Рудники . . .
Растают последние
Ледники . . .
Устанет ли эгоцид?
Отстанет ли эгоцен?
Скатившимся с горы
Личное
Вечное
Истина
Женщина --
Данайские дары.
_________________________________
_________________________________
Сонеты из слов
1
Руку в будущее запускаю. Как в буфете
В детстве, привстав на цыпочках,
Шарю на слишком высокой полочке:
Наощупь ищу конфеты.
Мне попался в детстве кусочек мыла:
Я принял его за кусочек сыра
И раскусил. Вот опять заныла
Память об этом кусочке мира.
Будущее и прошлое . . . Торжественно
Хочется говорить о Былом и Грядущем,
Вспоминать и вступать -- жертвенно.
Настороженно идущему
Что сказать об эфирном, мертвенном,
Эфемерном Сущем?
2
-- А где же люди? Где же хлеб
Их отношений? Где их ноша
Забот, работ, их быт и пот,
Где жизнь, которая живот?
В какие глуби брошен лот?
Жуки их тяг и неохот,
Их отвращений и причуд
Приколоты к листам картона?
-- Я верю: человек -- корона,
И не спускаюсь ниже лба.
У каждого во лбу звезда.
Я вижу балдахин над троном,
Где нарисована судьба.
А зал я вижу озаренным . . .
3
Теперь я вижу, что меня
Тревожит все одно и то же:
Насилий мрачная родня
И нежность обнаженной кожи.
А под руки меня ведут
Поспешность и боязнь огласки.
Как на свечу на разум дуть
До обморока любит ласка.
. . . И знание заранее
О розовых и лазоревых,
Разорванных и разворованных,
О зарезанных заревах,
О заразных разорениях,
О возрасте и трезвости.
4
Я тем догадлив, что податлив
Лукавый смысл всего на свете.
Он проницаем словно дым,
Но демон тайны -- демон дыма.
Незримо? Да. Но проходимо:
В завесу тайны входят танки.
Я думаю, что размышляю,
А сам точу топор поступка.
Падет податливо и хрупко
Подпиленная крона дыма
И вспучится последний клуб.
А новый дым растет из труб.
Быть может, в трубных жерлах -- глубь,
Но их геенна нестерпима.
5
Как отражают зеркала
Правдиво, страшно, точно! Есть
Глухая шопотная лесть
Несеребренного стекла.
Расправит ретушная мгла
Морщин надломленную жесть,
С лица налет слизнет и съест,
Собьет гнездо, что злость свила.
Я никогда б вернуть не смог
Все брошенное мне. Гашу
Удар, как некий парашют.
От правды урывая клок,
Я возвращаю только часть,
С которой можно все начать.
6
Прекрасное лекало
Обведено сто раз.
Две сотни рук и глаз
Его обвод ласкало.
Так у Леонкавалло:
Страдание не страз
А подлинный алмаз,
Что скрыт от театрала.
Вот кто-то после ста
Ведет концом перста,
Откинув покрывало.
Его постигнет то,
Что прежде не карало
Предшествующих сто.
7
Смерть берется за футляр
Очков. Детство было недавно.
Жизнь так сжата, что нулевым
Кажется всякое время.
Любовники -- любители ягод
Шиповника с колким ворсом
Зерен. Любовь -- сознание тела.
Сила -- вектор. Слабость -- скаляр.
Все существует вместе
Как будто стену церкви
Расписывал некий маляр.
Умереть -- не более больно,
Чем удалить моляр
В зубном кабинете.
8
Я вновь описываю эллипс,
За незабытое держась,
А отлетавший дирижабль
Я в память завожу как в эллинг,
Но в памяти храню как эллин
Все мифы. Мне терять их жаль,
Но в уши бьет деталей джаз
И фактов мегафон нацелен.
Деталей мнимая беда
Как повседневная еда
Горит в огне метаболизма.
Печалью рождено тепло.
А неба вогнутая линза
Чудесно уменьшает зло.
9
Лишь парой слов, как парой вех,
На трассе обозначен слалом,
Но чей-то искупая грех,
Поэта тяжесть в путь послала.
Чудовищная сила слов!
Обломок пальца, кончик носа
Нашлись в обломках старых снов
И жалят в губы словно осы.
Семь смыслов промеж слов. Поэт
Заполнить мрамором пространство
Дает безадресный обет.
И гость из мира вариантов
Нагим является во свет,
Который требует гарантий.
10
Запечатление того,
Что было в первый раз (импринтинг),
Надолго метит существо,
Как след от капельки ипритной.
Приходит сладостный повтор
Уже отведанного крема.
Ты машинально шрам потер
От вызубренной теоремы.
Приходит Третий Раз беспечно,
Но словно наложили жгут
И обездвижена конечность.
На жест подзуживает зуд,
Но ты не сделаешь, конечно,
Того, чего привычно ждут.
11
Мы не слепые. Но незримо
Несется что-то с лязгом мимо,
И мы в мучительной работе:
Назвать его необходимо.
Его двойник -- товарный поезд:
Такой же ветер тронул щеки,
С началом и концом, как повесть.
Вагонам счет ведем запоем.
Как это просто: ветер, звуки
Описывать. И нашу немощь
Познать его, присвоить имя.
Да, то, что с лязгом мчится мимо,
Как трудно нам назвать! Мы немы,
Хотя оно совсем не мнимо.
12
Мы пересекаем прошлых жизней океан,
А вокруг -- грядущих жизней каменный туман,
Люди, что живут сейчас -- на нашем корабле.
Что же в этом мире уподобится Земле?
Старость выливает в океан и наш стакан,
Старость бьет и бьет по нашим лицам, как чекан.
Старость нам каюту приготовила во мгле.
Неужели Землю уподобим мы земле?
Не с кем нас сравнить, и никого нет кроме нас,
В зеркала смотрите на разрез прекрасных глаз.
Мы -- Земля, прекрасны мы, живем в последний раз.
Те кого мы любим -- это наши острова,
Это -- наши горы, наши реки и трава,
Это -- наши маки, наши муки и слова.
_________________________________
_________________________________
Этюды для левой руки
1
Не потому ли
Мы не хотим признать, что поэтичны
Автомобиль, ракета, микроскоп,
Что знаем цель и смысл существованья
Предметов этих?
А человек, природа, звезды,
Страдание -- зачем?
2
Нет, никакой не надо вечной жизни,
А только чтобы кто-то видел нас!
Когда никто не видит --
Нас нет.
Отнять страдание у человека,
А если невозможно --
Сказать: простите,
Я ничего не смог.
3
Больно думать!
Как больно думать!
Любить больно.
Но нет иного эсперанто:
Любить и думать
И умирать.
4
Мы, маленькие недоевропейцы
В кургузых и засаленных обновах
Не разлучаемся с котомкой.
Когда нас отпускают патриархи,
Котомку оставляем дома,
К котомке привязав конец шпагата,
Уходим и моток шпагата
Разматываем по дороге.
А что в котомке?
Там тити, бобо, дуду.
А как сказать иначе мы не знаем.
5
Смотрите, все мы живы!
Железо -- только сон.
Мы клонимся как ивы
К реке времен.
Из нас не получился
Новый человек:
Чтоб пуговицы глаз
Проделись в петли век.
6
Луны печальная медаль
Односторонняя. Двойное
Все прочее: любовь, печаль.
Печаль -- как долгая педаль
Вдали поющего органа.
Орнаментальные верхи
Любви -- вершат и предвещают
Потерю. Ласка дорога нам.
Народ, земля -- неразличимы.
Любители запавших клавиш
Немногочисленны и вместе
Не могут встретиться. Железо,
Бетон, бумага, медь, стекло --
Прекрасны. Это наши камни.
Любовь -- наш общий отчий дом.
Боль -- наша родина. Трудом
Мы лечим боль. Эфемериды,
Мы камни покрываем сном.
7
Мы -- из единого корневища,
Из одних и тех же молекул,
Одну и ту же глазную пищу
Сосем с одним и тем же млеком.
Но это случилось:
Свершилась великая дивергенция:
Отпочковалось, напичканное,
Племя нобилей, с болью двоякодышащих
Былью и небылью.
_________________________________
_________________________________
Одиночество
1. Благословенное
Кого-то нет,
Чего-то нет:
Воздушный тлен,
Всеобщий план,
Сибирский плен.
Один стою --
Один, один:
Как сэндвич из
Души и льдин.
Проколот шар --
И белый пар
Свободных чар
Меня облек --
И я далек,
А вдалеке
Все, кто не-я --
Как в молоке.
Благодарить,
Боготворить!
За пустоту
И за досуг
Благословен
Сибирский плен.
2. Труд души
Не в тягость одиночество:
Оно -- привычная работа, служба, труд.
Заботы и дела уходят,
А тишина -- как шмель или гудок,
Или звонок будильника: пора!
Шурша, работает душа,
А где-то начисляют плату.
3. Ночное
Ложась в пустынную постель,
Кладут еще одну подушку рядом.
Так мертвых древние снабжали
Едой и утварью.
Творят свою работу сны.
Пустыни утренней
Не сразу дунет ветер,
Особенно когда примять
Заранее подушку кулаком.
4. Уличное
Витающий в облаках --
Пилот воды,
Житель плотной среды,
Который ищет Одну,
Бродя по дну,
Где все переломляется.
Он идет по улице,
Несет на себе свою воду,
Как ядро -- протоплазму.
Кто слишком близко --
Захлебнется,
Кто слишком далеко --
Ошибется,
Кто в меру -- насосется.
5. Эгоцентрическое
В безветренные времена
Ползу по собственной струйке дыма
Туда где вышита вышина
Инициалами моими.
Спускаюсь по собственной струйке желчи
Туда где красный прокол костра
Светит все дальше и мельче.
6. Мимолетное
Как будто холод с темнотой,
Одной и той же железой
Излитые, текут меж сосен,
Стоящих в лунках на снегу.
Вечерним мартом шум несносен:
Иду, придумав, что бегу,
Но выхожу на фонариный
Восьмиконечный желтый писк.
Звезда ведет верхами сосен
К щепотке дальних желтых искр,
Ведет к схождению укосин --
Двух кромок леса с двух сторон --
Иссня-черных, как гудрон --
Аллеей, вытекшей из кросен
Искрящего вдали ткача,
И холод с темнотой соча,
Стареет просека меж сосен.
7. Познанное
Одиночество! Ты больше
Не мучительная топь.
Одинокий стал понятен:
Одинокий -- изотоп.
Словно удочки закинув
В пересохший водоем,
Чудаки, но по закону
Мировому мы живем.
По закону отклонений:
Середина -- каннибал:
Кто ходил с букетом ксений,
В середине погибал.
Но природа с нами. Снова
Наплодят нас времена,
Если смерть от середины,
Как всегда, нам суждена.
8. Вдвоем
. . . Одинокие среди чужих
Не грезим мы как кедр о пальме:
У каждого кольцо на пальце,
Хоть пальцы гибки как ужи.
Никто из нас не уникален:
Я -- атом примеси в кристалле,
Другой ближайший -- за сто спален.
Мы примеси, что осознали
Диаспору своей породы . . .
Мы, одинокие, могли бы
Отпочковать свои народы,
Когда бы семена не гибли
В бумажных фунтиках пародий.
9. Гордыня трусливых
-- Не хочу радости-заразы от кого-то,
Хочу радость рожать, хочу до рези
Чуда самозарождения, ибо
Саморазрушение пересилит если
Радующий пересолит.
Нет, нет! Зараза-радость впитается,
Укорениться, вмерзнет-расширится.
Нет! Узрев-разрыв, глаза раскрыв-кровь,
Кровь-любовь, ночь-дочь . . .
Нет, язык язв и порч -- прочь!
10. Молитва одиноких
Во всеобщей ртути духа --
Лоно всяких амальгам.
Что в глаза вкатилось нам --
Растворясь, идет к ногам.
Так трудна работа духа,
Потому что дух -- не кровь:
Это -- ртуть.
Духа путь --
Вверх, но также вкось и вкривь.
Все по щиколотку в духе:
Сода, сад, или досада,
Грех, горох, гора, игра.
Нет ни зла и ни добра,
Чтобы выпало в осадок
Иль засохло как кора.
Дух-улитка, высунь рожки,
Покажи звезду-дорожку,
Чтобы души-хромоножки
Шли навстречу по лучам.
11. Достойное сожаления
Одинокий, бездноокий,
Бедный, бедный, как безносый,
Как безногий -- одинокий.
Одинокий горожанин --
Как простуженный южанин:
Угодил в рефрижератор
И мечтает о пожаре.
Одинокий прорастает
Через прорубь -- к просто людям.
Одинокий с одинокой --
Пахнет небывалым чудом.
12. Любовь одинокого
Любовь -- барашки духа,
Плывущие по сини.
А плоть -- как плод осенний:
Подсохнет плодоножка --
И яблоко в корзине.
Султаны и плюмажи
Кивают за забором:
Быть может и миражи,
Но дух от них заборист.
Увы, кто одинокий,
Обычно не напорист.
Хоть эрос тычет в спину:
"Избавься от занозы,"
Но тот, кто одинокий,
Пугливее мимозы.
"Тверды мои лимоны,
Мой умысел нечаян. . ."
Смеется одинокий
Над тем, что так печален.
Безлюдно, безладонно . . .
И одинокий тает,
И встречную ласкает,
И пьет как белладонну.
_________________________________
_________________________________
Сроки давности
1
"Чтобы всего много!"
Но -- мало.
Зато -- как жало.
Жало? Белым шито.
Не могу, не могу,
Не тормошите.
2
По улицам, по комнатам развешанные ленты --
Бесплотного прошлого плоские элементы:
В невесомых -- шорохи: это перемены.
Ползут нови шурша, журча под лунные триоли,
Приумножаются ленты -- а их так пололи:
Рвали с неба, с потолка, руки вдев по локти.
Перемены проползают в бахроме и травах.
Невозможно напрямик, только в кружных забавах.
Торопливый, не спугни, не скрипи зубами.
3
Ты рожден, чтобы не пустовала
Должность нетерпеливого.
Нетерпение -- миссия.
Ожиданием до отвала
Напитан, как грядка ливнями.
Изменение -- мистика.
Как жажда ходьбы у паралитика --
Жажда нового -- это твоя паранойя,
Одноногое дерево, твой парадокс.
4
Нам выпала судьба
Обман, а не стрельба.
Но все мы плохо кончим:
Уксусом и желчью
Запьем еду и женщин,
Зальем страницы книг,
Но в самый крайний миг
Не выпрямим горба.
5
Скрипит ассоциатор,
А импровизор чертит
Фигуры Лиссажу.
Что это за театр,
В который я вхожу?
Прощальная эпоха:
Двадцатый век. Дождем
И мартом смерти пахло
И снегом над вождем.
Что с нами будет? Ждем.
Мучительное время
Я меченый, но юн.
Тать-плоть и смена лун.
Познание как вьюн.
И мне не быть со всеми.
Моя любовь смешная:
Платон и сублимат.
А как это иметь?
Как взять -- и знать не знаю.
И брать -- себя ломать.
Эпоха обновилась,
Открылась гиперложь.
Наука не подложна!
В химический стакан
Ползу как таракан.
Дух знания любезен
И предлагает очень
Возвышенную цель,
Но он под видом бездны
Подсовывает щель.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Опять я одинок.
И встало человечье.
За худенькой фигуркой
Бегу, четвероног,
Роняя белый сок.
А дальше -- много бед,
Но им не вышел срок.
6
В башмаках-пудовиках
Я танцую до отказа,
Три нарцисса сжав в руках,
С балериной в легком газе.
На подстриженой траве
Я танцую с балериной
Как с пушинкой тополиной
На пиджачном рукаве.
На толченом кирпиче
Я скачу как на пружинках
С тополиною пушинкой
На узорчатой парче.
_________________________________
_________________________________
Гамлет
1
Натюрморт из скрипок,
Канцелярских скрепок,
Шор и сапога.
Смерть или поступок? --
Хорда и дуга.
Путь через врага?
Или своеруко?
Хорда -- тетива,
Что короче лука.
Так и так -- тупик.
Ломаная мука
Или напрямик?
2
Троянский конь -- моя душа,
Троянский конь. А тело -- Троя.
И в судьбах близких я -- троянский конь.
И в Будущем -- троянский конь: Былое.
В противоборстве равных сил
Судьба изобретает хитрость,
И нет врага, чтобы ее сломил.
И хитростью вторгаясь, данайцы побеждают,
И тело умирает, и торжествует дух,
И близкие печальны, и все идет как надо,
Две даты остаются от личной Илиады.
Но кто кроме меня,
Идущего на убыль,
Свою судьбу кляня,
Ей смастерит поступок:
Троянского коня?
3
На парности взошла мировая опара.
Противоположности -- истинны и равны
По мощи, ибо ни одна не побеждает,
Но разум не выберет между ними никогда.
Они равнозначные? как право и лево?
И волен поступать? как угодно человек?
Так было бы если б не антисимметрия.
В антисимметричный наряд одет Арлекин:
Из двух половин его костюм, он двухцветен.
Так маски бывают, где слева плач, справа смех.
Когда чайка парит на крыльях антиномий,
Когда она описывает некий вираж --
Всегда одно крыло выше другого.
Две антиномии -- из разного вещества:
Если мы уходим в противоположность,
То непременно меняется что-то еще.
Так, иное время года у антиподов.
Так будущее достижимо, прошлое -- нет.
Плоскость, в которой антиномии -- наклонна:
Куда бы не попал поступка нашего шар,
Он катится только в одну сторону.
В этике нет ничего от двускатности крыш.
4
Материя -- узоры,
Но дух -- ее канва,
И ерунда, что в спорах
Материя права.
Из двух: добро и зло --
Добро -- как руль у лодки,
А зло -- ее весло.
(Иной синоним: локти).
Дух -- воздух, вещность -- море:
Друг другу как тупик,
Но в пене категорий
Является язык.
Как женственно добро!
А зло -- причинный фаллос,
И жизни серебро
Из них двоих ковалось.
Мольер свободы воли
Являет свой театр:
Иди в целинном поле
Тропинку проторять.
Сближаются стремглав
Любить и Ненавидеть --
Как добрый Голиаф
В борьбе со злым Давидом.
Свобода -- это выбор.
Духовность -- выбирать.
Не выбрал, значит -- выбыл.
Сомкнись, щербатый ряд!
Кричать или ворчать,
Охать или ахать --
Ткань жизни как парча,
А смерти -- черный бархат.
5
Все упорядочится, превратится в кристаллы,
Прорежутся незыблемые орбиты,
Неопределенность покинет нашу атмосферу,
Как покидает ее водород.
Беспокойство покинет наш род.
Сущее будет воистину разумно,
Потому что не будет альтернативы
И варианты будут убиты.
Это называется: уменьшение энтропии,
Которое все мы так торопили.
Мы покрывали энтропией шар,
Как птицы слоем гуано
Покрывают птичьи базары.
Согласно Эрвину Шредингеру,
Мы питались отрицательной энтропией
И только потому были живы.
А искусники многорукие наподобие Шивы
Потрошили кварки и квазары.
Мы выискивали энтропию друг у друга,
Как обезьяны ищут в голове блох.
Когда мы работали, подписывали бумаги,
Вступали в союзы, общества и браки
И прижимались к Единственной -- а
Энтропия Единственной нулевая -- в экстазе,
Энтропия падала в унитазы:
Мы выкормили общество и цивилизацию,
Перегружая энтропией канализацию.
А теперь наши надежды, мечты и фантазии,
Желания, прихоти и капризы
Валятся как обветшалые лепные карнизы.
И мы замерзаем. И нет антифриза.
Есть только должности и рабочие места,
Партнеры, функциональные как верстак.
Последняя эманация неопределенности -- тоска
По может быть, кто знает? и просто так.
Цивилизации нужен наш известняк.
Безразлично, гений или середняк,
Нужны наши раковинки и скорлупки,
А не сами мы:
Мягкотелые, малюсенькие, глупенькие,
Претенциозные моллюски . . .
Таковы законы природы. Нам ли
Колебаться, как некий Гамлет?
6
Тебя подстрекает призрак, Гамлет:
История, абстракции и книги.
Прислушайся лучше: в остром гаме
Женственно шепчет Nihil.
7
Эта тоска по утрам, тоска по утрам . . .
Фруктовая косточка сна во рту задержалась
И давит на десны, тревожит язык.
Но смерть уже десять минут как не спит.
А может быть сон задержался
Как некий Ромео?
В эти минуты легко умереть.
Когда начинается день-кинолента,
На утреннем срезе я вижу двуслойность:
Священный узор серебра в желатине
Наложен на пленку прозрачную,
На ацетат целлюлозы.
Когда же износится лента, будет заметно
Устройство ее в неожиданном месте.
8
Самец имеет самку,
Закон имеет случай,
Назначен ангел черту,
Повенчан с югом север,
У жизни смерть под боком.
А я с кем в паре? С Богом?
С женой? Или с микробом?
С врагом? Или с подругой?
С самим собою в детстве?
Или с собою спящим?
Когда я лягу в ящик,
Меня уже не будет,
А мир пребудет вечно,
Как был передо мною.
Так мне и мир не пара?
И у земного шара
Семья: планеты-сестры,
Семья у солнца -- звезды,
У тополя -- деревья,
А у монеты -- деньги.
А я в какой шеренге?
В каком особом слое?
В какой живу ячейке?
Среди каких собратьев?
Кого зову женою?
И почему я ною
О паре или праве,
Когда давно известно:
Судьба -- мой враг и пара,
Судьба -- моя невеста.
9
Не взвешивай, Гамлет,
Не взвесишь.
Не надо решать: не решишь.
По очень простой причине:
Нет наименьшего зла.
В этике нет нуля:
Так много всяческих Я,
Как звезд в небесных пустотах.
Возможное может не сбыться.
Но невозможное -- НЕ
Сбудется, НЕ превратится,
НЕ выплывет никогда.
В этом мире опора
Только НЕТ, а не ДА.
"ЧЕГО ТЫ НЕ МОГ НЕ СДЕЛАТЬ?" --
Первый вопрос суда.
_________________________________
_________________________________
(((
Окончены годы ученья,
Исписаны лист за листом,
И ты предвкушаешь отмщенье
Во всем, что случится потом.
Все то, что в прошедшем назрело,
Все вытекло разом в разрыв.
Ты выльешь ли Главное Дело,
Прошедшего не повторив?
Где нет ни рассудка, ни веры,
Где нет ни оценок, ни цен --
Ты выберешь точку на сфере?
Ты выберешь центр?
Там форма -- кора,
Там рифма -- искус,
Там внешнее -- бешеный волк,
Там символ -- корчуемый куст!
Настала пора:
Ты умолк.
Ты пуст.
1976