КОМИССАРЫ.

Этим словом называли не только представителей партии большевиков в различных учреждениях. До революции 17-го года оно применялось довольно широко, и не только в России. При любой власти, в любой общественной организации, партии, сначала, а также во времена смертельной опасности на такую работу шли люди, искренне преданные идее, имеющие более широкий кругозор, более образованные. Потом, понимая, что эта работа, связанная сначала с опасностями и риском, по мере укрепления власти становится всё более безопасной и престижной и постепенно превращается в синекуру, она становится привлекательной для всякого рода проходимцев. Сюда начинают стремиться, как стервятники на падаль, все, кто не умеет и не хочет работать. Но они, как правило, хорошо изучают чисто внешние признаки, сопутствующие должности комиссара, заранее обеспечивают деловые связи с влиятельными лицами, от которых зависит назначение и дальнейшая поддержка. Заранее усваивают риторику, заучивают десяток - другой хлёстких лозунгов и - комиссар готов! Конечно, встречаются и здесь идеалисты, на сто процентов соответствующие первоначальному назначению этой должности, но их уже единицы. Остальные, как гнилостные бактерии на здоровом организме сначала не заметны, но уже старательно работают над превращением этого организма в то, что удобно усваивается лично для себя. При малейшей возможности они стараются подняться на более высокий уровень и вот - они уже ответственные партийные и государственные деятели! И, что интересно и непонятно, - все окружающие чётко видят и понимают, что это не бескорыстный искренний борец за идею. Но... - человек умеет жить! Постепенно начинают они наглеть, хапают себе разные, ничем не оправданные привилегии - все вокруг делают вид, что ничего особенного не происходит. Возмущения отдельных пенсионеров они умеют ловко гасить - что вы слушаете этих старых маразматиков! Чисто внешне они стараются вести себя так, чтобы окружающие поверили, что только им доступна высшая истина, что их мнение не подлежит ни малейшему сомнению.

Однако все окружающие, да и они сами в абсолютном большинстве чётко понимают, что вся их деятельность фактически направлена на растление идеи. И в тесном кругу "своих" они уже называют вещи своими именами. Из идеи коммунистической уже взято всё, что можно было взять - теперь надо придумать новое привлекательное название, красиво преподнести народу, но суть обязательно должна остаться прежней - личная власть, личная нажива!

Так родилась идея "демократии". Вроде бы власть народа, а не партократии, но народ оказался ограбленным, а "демократы" - всё те же комиссары, раньше "верные ленинцы", уже в открытую, "законно" гребут под себя то, что создавалось десятилетиями адского напряжения огромной страны.

В составе экипажей морских торговых, рыболовных и военных судов и кораблей тоже была предусмотрена такая должность - первый помощник капитана. Правда, сами они называли себя комиссарами. Да и моряки чаще всего использовали это слово. Иногда - замполит.

Мне пришлось работать в море больше 40 лет. Первые мои впечатления о комиссарах сложились ещё в мореходном училище в Ленинграде на Каменном острове в 1959 году. Когда я заполнил анкету на получение визы для загранплавания, то с деревенской непосредственностью на вопрос "родной язык", ответил: белорусский. "Какими иностранными языками владеете?" - написал: русским, украинским, польским. На вопрос: "Имеет ли родственников за границей?" - в США в городе Чикаго живёт дядя. Через день после того, как сдали анкеты, меня вызван замполит - капитан первого ранга в отставке Верескун:

- Товарищ курсант! С каких это пор для вас русский язык стал иностранным? И кто вас спрашивает о дяде в Чикаго? В анкету надо вносить сведения только о ближайших родственниках - отец, мать, братья, сестры. Вот вам новый бланк анкеты - перепишите. Иначе визу вам не откроют.

Визу мне открыли в числе первых. За всё время учёбы в мореходке много раз приходилось убеждаться, что наш комиссар - очень порядочный человек, настоящий коммунист. Такой же честный, настоящий моряк был и начальник училища, капитан первого ранга Грицук Иван Никифорович. И преподаватели подбирались такие, что выпускники нашей мореходки всегда вспоминают их с особой теплотой.

После окончания училища я с группой выпускников по распределению попал в "Запрыбхолодфлот" (потом его переименовали в "Тралфлот"). Здесь мне пришлось познакомиться с разными комиссарами. Самый высокий авторитет у рыбаков имел Андреенков Фёдор Иванович. Я работал с ним в 1972 году на БМРТ "Турмалин" - человек в высшей степени порядочный, честный и скромный, но по характеру - кремень! Как комиссар - специалист высокого класса. И это не только моё личное мнение - все моряки, которые его знали, от матроса до капитана отзываются о нём только в превосходной степени.

В 82-м году мне поручили принять в Николаеве новый БАТМ (большой автономный траулер типа "Меридиан"). На должность первого помощника я решил пригласить Андреенкова Ф.И. Но он в то время работал освобождённым секретарём парткома в Калининградском производственном объединении рыбной промышленности и ген.директор Цуранов его не отпустил. Мне направили комиссаром незнакомого мне человека, таинственно намекнув - имеет очень большие связи!

Первое, о чём меня проинформировал комиссар - он берёт с собой в море на должность прачки свою соседку, подругу его жены, молодую и довольно красивую женщину, - члена КПСС! Заметив, что ему уже 54 года, никаких возражений у меня не нашлось. Первое, вроде бы мелкое неудобство, от комиссара я заметил, когда по пути в Тихий океан мы зашли 26 августа в югославский порт Трогир рядом с портом Сплит. Там стоял на ремонте наш "Солнечный луч" и мы доставили ему снабжение, топливо. В тот день югославы отмечали большой государственный праздник - годовщина начала партизанской борьбы в войне с фашистами. Директор судоремонтного завода принёс мне приглашение мэра Трогира и мэра Сплита на официальный приём по случаю праздника в ресторан на берегу Адриатического моря между этими двумя городами. Тут замполит выставил требование - без первого помощника капитану идти в ресторан нельзя. Пришлось мне поставить его на место:

- Комиссаров туда не приглашают. Организуйте увольнение моряков - пусть погуляют по городу. Город ведь старинный - второй век.

После Югославии мы пошли через Атлантику Панамским каналом в Тихий океан. По каналу нас вёл американский лоцман. Когда вошли в шлюз, ошвартовались, я позвал лоцмана ко мне в каюту, выпить чашку кофе. Через несколько минут поднялись с ним на мостик. После выхода из канала в океан, когда лоцман убыл с борта, ко мне зашёл первый помощник:

- Вы нарушили инструкцию по приёму иностранцев - уединялись с американцем. Я вынужден буду отразить это в политдонесении.

В ответ я только выразительно покрутил пальцем у виска. Комиссар обиделся.

В рейсе, как ни зайду к нему в каюту - там обязательно сидит прачка. Пьют чай, чинно беседуют. Моряки уже начали посмеиваться:

- У первого появилась "партайгеноссе".

Молодых ребят, которые пытались с прачкой завести особые отношения, комиссар начал потихоньку ущемлять, третировать. Наверное, кто-то из них написал его жене, которая была лет на двадцать моложе его. Как-то в середине рейса получили почту - газеты, письма. Вечером забегает ко мне комиссар - слезы в три ручья, истерика:

- Капитан! Скорее налей стакан водки, а то подохну! Посмотри, что эта сука мне пишет! Убью стерву!

Я сам водки вообще не пью - поэтому у меня в холодильнике всегда стоит бутылка. Налил. Одним залпом проглотив водку, комиссар начал совать мне письмо жены. Когда я отказался - не люблю читать чужие письма, - он начал мне объяснять, что жена ему сообщила: "Раз ты завёл шашни с соседкой, то и я завела любовника. И уже сделала от него аборт!" Как мог, успокоил старого, несчастного человека. Тогда он попросил: "Налей ещё стакан. Извини - сорвался". Через несколько дней заходит ко мне технолог:

- Не знаю, как и сказать...

- Говори прямо сначала.

- У нашего комиссара несчастье. Жена - блядь! - и рассказывает мне всё по порядку - комиссар в точности повторил у него спектакль, который раньше был разыгран у меня в каюте. И цель - налей стакан.

Вечером захожу к замполиту, попросил уйти его "партайгеноссе", с которой они беседовали за чашкой чая.

- Мужчина ты или алкоголик? Что ты выворачиваешь наизнанку своё грязное бельё?

- Прости, капитан, сорвался. Душа не выдерживает. - опять слезы, опять - налей стакан.

На этот раз я уже не стал ему наливать.

Через несколько дней он снова сыграл свою комедию у предсудкома. И снова - налей стакан. После этого я перестал обращать на него внимание.

Пришлось мне с этим комиссаром работать четыре рейса по 6 месяцев. Иногда он пытался проявить свою власть:

- В партийном отношении - я возглавляю экипаж! Читайте конституцию! Так однажды ночью по радио удалось получить информацию, что другие суда обнаружили хорошие косяки ставриды в четырёх часах полного хода к западу от нас и уже имели отличные уловы. Конечно, - полный вперёд и к утру мы тоже выбрали на палубу хороший улов. После завтрака ко мне подходит комиссар и с обидой в голосе:

- Как вас прикажете понимать?

- Что случилось?

- Вы сделали переход в другой район промысла и не посоветовались с первым помощником.

От неожиданности я даже растерялся:

- Послушай, комиссар, у тебя вроде бы образование - целлюлозно-бумажный техникум. Что полезного ты мне можешь подсказать в организации поиска? Со штурманами я могу и обязан советоваться - они хоть имеют информацию, опыт.

После этого случая, как только малейшая неудача в промысле - комиссар собирает партбюро и ставит вопрос о снятии капитана - не умеет ловить рыбу, не прислушивается к советам старших!

Началась горбачёвская "борьба с пьянками". Заходит ко мне комиссар:

- Вы должны первым вступить в общество борьбы за трезвость!

- Никому ничего я не должен. И ни в какие общества вступать не собираюсь. Вот комиссару туда вступить надо.

- Мы должны добиться стопроцентного охвата экипажа этим движением!

- Это ваши обязанности - работайте!

- Я даю вам партийное поручение - возглавить на судне борьбу за трезвость!

- Для таких поручений у меня есть первый помощник.

Комиссар вынес этот вопрос на партийное собрание, но коммунисты единогласно поддержали меня и потребовали записать в протокол собрания партийное поручение первому помощнику - лично возглавить борьбу за трезвость на судне. Через несколько дней мне начали жаловаться моряки:

- Замполит вызывает по одному и требует, чтобы писали заявления о добровольном вступлении в общество трезвости. Кто отказывается - угрожает сделать запись в характеристику - отказался вступить в общество трезвости.

Поговорил с ним, что нельзя запугивать людей, надо убеждать - не помогло. Пришлось на партсобрании предупредить, что будем ставить вопрос об исключении его из партии за недостойные методы воспитательной работы. Это подействовало.

В конце рейса получили сообщение, что наш экипаж в соревновании занял первое место среди судов "Тралфлота" и второе место во всесоюзном соревновании. Тут уж наш комиссар - грудь колесом - правильно велась партийнополитическая работа! По возвращении в Калининград в доме культуры рыбаков нам устроили вечер чествования экипажа. Все пришли семьями. Даже комиссар подошёл ко мне с женой, которую в рейсе грозился убить:

- Правда, моя жена - самая красивая?

Когда готовились к вылету экипажа в очередной рейс, я написал заявление начальнику "Тралфлота" и в партком с просьбой исключить из штатного расписания должность первого помощника. Это было в 1988 году и рассматривалось как кощунство, попытка выступать против линии партии. Сразу же меня вызвали на заседание парткома, пригласили туда всех членов партии из нашего экипажа. Один из членов парткома по секрету сообщил мне, что меня будут исключать из партии и снимать с должности капитана.

Заседание парткома длилось больше двух часов. Сначала пытались пугать, потом стыдить, потом убеждали членов экипажа заявить, что этому капитану нужен партийный контроль. Член парткома, зам. начальника "Тралфлота" по экономике Беренштейн И.Я. начал "давить на психику":

- Только не говорите, что вы настаиваете на этом ради денег - это очень некрасиво! Ведь согласно "Положения об оплате" при отсутствии первого помощника его пай экипажу не распределяется.

- Как раз этого я и добиваюсь! Пай комиссара - 2.16, а матроса - 1.04 -значит человек, работающий только языком, получает больше, чем два матроса! Поэтому я и прошу убрать первого помощника, а вместо него ввести в штатное расписание два матроса. А политико-воспитательную работу полностью могут обеспечивать командиры - это их обязанность согласно "Устава", почти у всех высшее образование. Извините, я уже устал от пустой говорильни - прошу ставить вопрос на голосование.

Проголосовали. К моему удивлению, единогласно - разрешить "в экспериментальном порядке" исключить из штатного расписания должность первого помощника, а вместо него ввести два матроса второго класса. Начальник базы это оформил официальным приказом и в конце приказа небольшая приписка: "Основание: рапорт капитана".

Сразу несколько капитанов вслед за мной попытались избавиться от опеки, но больше это никому не удалось.

О нашем опыте работы в море на большом автономном траулере за границей без партийного контроля ни в одной газете не появилось ни слова.

(До сих пор ни одна газета не напечатала этот рассказ, хотя предлагал многим).