Аннотация: Эпидемия неизвестной болезни - и те, кто с ней борется.
- Почему вы не можете? - за прикрытой дверью отчаянно кричит и бьется в истерике женщина. - Почему, почему, вы же доктор!
Доктору Самсону Арчеру нечего ей ответить. Он молча поправляет очки, перекладывает с места на место папки с историями болезни - сколько же их накопилось за то время, когда еще была возможность их вести. Сейчас никто не знает даже имен большинства пациентов, полыхающих в жару и бреду - и люди умирают раньше, чем приходят в себя. И уже никто не узнает, кем они были.
Доктор идет по больнице, где спящие и стонущие, выжившие и умирающие лежат в палатах и в коридорах, на полу, на кроватях, где придется. Навстречу ему несут на носилках очередной труп, уже и не прикрывая его простыней. Надежды нет - шепчут во сне живые. Надежды нет - срывается с запекшихся губ тех, кто при смерти.
- Надежды нет, - говорит смуглая женщина в белом халате, поднимая подведенные черной тушью глаза. - Вымирают целые города, и некому им помочь. Черная дрянь ползет все дальше по земле, как ее пятна расползаются по телу.
- Надежда всегда есть, тебе ли об этом не знать, о первая и последняя, почитаемая и презираемая? - доктор Арчер усмехается уголками губ. - Ты ли, оживившая мертвое тело и зачавшая от него дитя, станешь говорить мне о слабости перед лицом смерти?
Женщина кивает головой и отступает с его пути. Он видит, как она склоняется над больным, шепча что-то на забытом всеми языке. И морщины на бледном взмокшем лбу медленно разглаживаются под ее ладонью.
Доктор Арчер идет дальше. У окна в коридоре пристроились близнецы, которых персонал прозвал "бабочками". Но теперь они поблекли, выцвели, и одинаковые белые халаты делают их абсолютно похожими, будто бы это один человек смотрится в зеркало. Они спешно курят одну на двоих сигару и передают ее друг другу так осторожно, будто бы в их руках самая высшая ценность.
- Хэй, док, как дела? - говорят они хором и смеются. Они могли бы называть его дедом, но отчего-то никогда этого не делают. - Отец не приедет, застрял на островах, и сестрички с ним. Им там есть чем заняться, судя по новостям.
Доктор Арчер рассеянно кивает, забыв ответить на вопрос о делах. Минус один. Плохо, очень плохо.
Над умирающим в палате стоит рыжий широкоплечий мужчина в зеленой униформе, запястье которого обвивает ручная змея, а прямо напротив него - иссиня-смуглая лохматая женщина в потрепанном пончо, укрывающем ее чуть ли не до коленей.
- Твоя взяла, - устало говорит рыжий, и его змея согласно шипит. - Опять твоя взяла.
- Отчего ты думаешь, что я этому рада? - отзывается женщина и садится рядом с человеком на корточки. Тот хрипит, пускает красноватую пену, пытаясь что-то выговорить, бешено вращает глазами, налитыми кровью. Почерневшие пальцы судорожно скребут по запачканному рвотой полу, будто стараясь зацепиться за жизнь хотя бы так. Женщина спокойно прикасается к телу, покрытому назревшими чирьями и багровыми пятнами, проводит ладонью по искаженному лицу человека, похожему на уродливую театральную маску, и тот затихает, испуская последний вздох. Она встает, зябко кутается в накидку, и если быть чуть любопытнее, то можно увидеть, что женщина прячет под грубой шерстью пончо еще две руки. Но всем плевать - и доктору Арчеру тоже.
Женщина замечает его и улыбается, показывая белые зубы. Точка на ее лбу кажется нарисованной не краской, но кровью.
- Не справляешься, Арчер? - ядовито произносит она. - И ты, и этот рыжий остолоп с зеленого острова, и твои внуки, и нильская баба, и эта...все время забываю, как ее зовут...Неважно. Все неважно. Мое царство грядет, хочешь ты того или нет. И я...
- А ты хочешь? - перебивает он.
- Если б я хотела, то торчала бы здесь? - видно, как под одеждой она обнимает себя всеми четырьмя руками. - Как ты поглупел за эти годы, Самсон Арчер! Или твой очередной мальчик лишил тебя разума? Когда мне прийти за ним, а?
Он ничего ей не отвечает, просто отворачивается и уходит. Женщина пронзительным взглядом смотрит ему вслед. Рыжий молча поглаживает змею, качая головой, а потом наклоняется и закрывает мертвецу удивленно распахнутые глаза.
Доктор Арчер спешит, сам не зная почему, он идет пружинистым легким шагом, будто под его ботинками не больничные полы, а легкие перистые облака. Больные провожают его взглядами, в которых начинает загораться робкая надежда на что-то. Наверное, на то, что доктор все-таки может все - даже здесь, в самом сердце смерти. Нужно только немного подождать.
"Они верят, - думает Самсон Арчер, - и он верит". Конечно, верит. В свое время его возлюбленный - Гилл? Адмет? Гиацинт? - даже не удивился, когда узнал, с кем делит постель. Не упал на колени в священном ужасе, не вызвал психиатрическую помощь, даже не покрутил пальцем у виска. Просто сказал: "Я догадывался, да. Хорошая специализация", - и все на этом.
А потом по городам и странам пошла проклятая зараза, и его драгоценный мальчик - имя, имя, как же его имя? - полыхая праведным гневом, кричал: "Как ты можешь? Ты же этот...как его...врачеватель! Как ты можешь на это смотреть?!"
Доктор Арчер идет к своему кабинету - хотя какой там кабинет, стол и стул, приткнувшиеся у окна в картотеке. Места нет, ничего нет, только эта маленькая привилегия за былые заслуги. Он распахивает дверь, и сердце его обрывается. Светловолосый юноша сидит за столом, уронив голову на сложенные руки, и не шевелится.
Спустя невыносимо долгий миг становится понятно - нет, не умер, нет. Просто задремал.
Доктор осторожно подходит к спящему и гладит по голове, стараясь не разбудить.
- Как же тебя зовут? - тихо спрашивает он. - Гилл?.. Адмет?..
За окном закатное солнце заливает небосклон свежей кровью. В комнате слышно только сонное человеческое дыхание и шепот бессмертного бога, уставшего от схватки со смертью: