Весной, в 3-й луне года гуй-вэй 18-го [от установления правления], скончался тайши гован Мухали.
Летом [Чингисхан] скрывался от жары у реки Ба-лу-вань. Царевичи Джучи, Чагатай и Угедей соединились с войсками Бала-нойона. После чего установили порядок в городах Западного края и поставили там даругачи надзирать за ними.
Зимой, в 10-й луне, цзиньский государь Сюнь умер, на престол взошел его сын Шоу-сюй.
В том же году Сун снова прислало [посла] Гоу Мэн-юя.
Весною этого года Чингис-хан вернулся с берегов реки Синда и послал Угедей-каана на завоевание Газнина и его районов. Тот взял, [Газнин] и учинил избиение и грабеж. Когда наступила жара, [Чингис-хан] его отозвал. Он прибыл к стопам отца в степь Барукан. Они там провели лето, пока не вернулся из Хиндустана Бала-нойон; города, которые были в тех пределах, он захватил и оставил [там] наместников [шихнэ].
ЦЗИНЬ ШИ. VIII. Сюань-Цзун. 2-е лето Юань-гуан [2.1, с.215-216].
В 1-й месяц монгольский генерал Ши-тянь-ин сделал нападение на Хэ-чжун-фу. Начальник города по имени Хэу-сяо-шу твердо защищал город. Чиновник ти-кун по имени У-дэ советовал выйти из города и покориться. Хэу-сяо-шу, рассердившись, казнил У-дэ. Его старший двоюродный брат Чжан-сянь также говорил ему: "Силы неприятельские велики. Выйдем и покоримся для сохранения своих детей и жен".
Хэу-сяо-шу с гневом отвечал ему: "Мы дети простых матросов, получив столь великие должности, должны ли говорить о покорности".
Привязав в столбу Чжан-сяня, он казнил его. Потом, совершив по нем обряды сетования и похорон, он выполнил обязанности родственника. Государственный советник (шу-ми-юань) отправил пристава Олунь для совещания с Хэу-сяо-шу о военных делах. Хэу-сяо-шу вышел из города и соединился с Олунем. В это время монгольский Ши-тянь-ин взял Хэ-чжун-фу и, наведя по реке наплавной мост, открыл сообщение с Шань-си. Хэу-сяо-шу расположился при горе Лэ-ли-шань. По соединении всех войск, шедших на помощь, Хэу-сяо-шу ночью, напав на город, вошел на стену и зажег на оной башни и караульни. Пламя осветило внутренность города. Монгольский Ши-тянь-ин пришел в большой страх. Оставив все тяжести, жалованные грамоты, печать и весь скот, с поспешностью бежал из города, но был убит в воротах Шуан-ши-мынь. Хэу-сяо-шу сжег наплавной мост и успокоил народ. Император Сюань-цзун, сделав Хэу-сяо-шу старшим генералам, дал ему чин фан-юй-ши. Сюань-цзун говорил министрам: "В прежнее время при представлении кем-либо о полезных делах вы, господа, убеждали меня выдавать сии представления за собственные указы. Для государя довольно, если будет следовать убеждениям других. Возможно ли приписывать себе хорошее мнение других?"
В этот же месяц прибыло 100.000 монгольской конницы, которая и осадила Хэ-чжун-фу. Главнокомандующий О-кэ дал 5.000 войска амбаню Сунь-чаню и послал его на помощь к Хэ-чжун-фу. Чиновник шу-ми-фу-ши равно отправил на помощь генерала Ли-жень-чжи с тремя тысячами войска. По прибытии Сун-чана и Ли-жень-чжи со вспомогательными войсками, Хэу-сяо-шу условился с ними в ночи, при бое в бубны, напасть на неприятеля изнутри и вне города. По наступлении назначенного времени, Хэу-сяо-шу выступил с войском, но Сунь-чан и Ли-жень-чжи из боязни не делали движения, почему Хэу-сяо-шу возвратился назад. При нападении на город монгольского войска, все советовали выйти из города и защитить гору Ло-ли-шань, но Хэу-сяо-шу не согласился на это и приказал Чжан-сы-цзу пройти сквозь осаду и отправиться с донесением в столицу Бянь-цзинь. На другой день, по взятии монголами города Хэ-чжун-фу, начальник оного Хэу-сяо-шу умер в сражении.
Во 2-й месяц Сюань-цзун издал следующий указ: "По древним законам, военных чиновников, подвергшихся преступлению, не употребляют в службу. Но в настоящее время, при чрезвычайности дел, с трудом приобретаются люди способные. Посему людей храбрых и могущих управлять войском, кроме важных преступлений, при всех других проступках, заслуживших ссылку, снова употреблять к должности по их способностям. Сенаторам предписывается рассудить о сем постановлении и свои мнения представить мне".
Монголы, осадив Фын-сян-фу, сделали приступ к оному. Но генерал Ши-чжань-хэси со всем усилием сражался с ними. Посему монголы отступили.
В 5-й месяц чиновник цань-чжи-чжэнь-ши по имени И-фу доносил государю Сюань-цзуну следующее: "Мы составили войско из людей, принужденно покорившихся нам. Сие войско, будучи расположено по берегу реки Хуай-хэ, не исполняет высочайших повелений. Почему следует принять против него меры".
"Люди в своих намерениях непостоянны, - заметил на сие государь, - они смотрят только на управление. Если при хорошем управлении и подданные отдаленных мест повинуются повелениям, что сказать о сих людях? В противном случае трудно было бы предостеречь и от людей, с боков стоящих. Посему остается показывать одно великодушие. Когда же и при сем невозможно достигнуть спокойствия, то тогда это уже будет изволение Неба".
В 7-й месяц император Сюань-цзун, призвав членов прокурорского приказа, говорил им: "Злонамеренные и коварные люди подчинены законам, почему наследование дел маловажных не должно составлять занятия государя. Но в непродолжительном времени я узнал, что в хлеб, выдаваемый помесячно служащим чиновникам и нижним чинам, много подмешивается плевел и земли. В хлебе, получаемом в оброк, бывает ли когда-либо земля и плевелы? Равным образом я узнал, что меры, по которым отпускают и принимают хлеб, не одинаковы. Такие поступки по всей справедливости непростительны. Между тем, прокуроры не вникают в это. Если обо всем заставляете напоминать вам, то для чего же назначены вы?"
При разговоре государя с министрами ему доносили, что служивший при нем Тай-пин помер. Государь с удивлением сказал: "Я заранее намеревался дать Тай-пину чин, но всегда был удерживаем от этого другими делами. Теперь только дал оный, и через несколько дней он помер. Не небесное ли это изволение?"
По сему же случаю он сказал министрам: "Во времена Вань-янь-ляна, при разговоре между собой двух телохранителей царских, один из них сказал, что богатство и знаменитость зависят от Неба. Между тем, другой говорил, что и то и другое зависят от государя. Вань-янь-лян подслушал их разговор и хотел дать чин 5-й степени сказавшему, что все зависит от государя, но этот человек заболел и не успел получить чина. Конечно, Небо презрело мысль Вань-янь-ляна, что все им дается".
В 8-й месяц пичжэусский военный губернатор На-хэ-лу-гэ с лишком с сотнею человек, убыв главнокомандующего Мэн-гу-гана, отложился со всем городом. Император Сюань-цзун предписал указом генералу Я-ута усмирить его. Я-ута с войском, окружив Пи-чжэу, поджег башни и караульни и убил более ста человек. Тогда находившийся внутри города Гао-сянь, видя невозможность защищаться, убил На-хэ-лу-гэ, взял его голову и, спустившись со стены, пришел с покорностью. Остальные жители города еще сопротивлялись, но когда Я-ута сделал приступ к городу, то Лю-бинь и другие из находившихся внутри города, схватив четырех главных бунтовщиков - Янь-цзюня и других, со всеми жителями покорились. Засим Я-ута вошел в город и успокоил народ. Кроме сего, он призвал к покорности более восьмидесяти человек из бунтовщиков "красной одежды". Когда Я-ута представил Сюань-цзун-хану о своих победах, император в чрезвычайной радости произвел его в следующий чин и дал в награду триста лан золота и десять кусков шелковой материи из дворцовых кладовых.
В 9-й месяц сунское войско вошло в округ Шэу-чжэу. Генерал Пухай, дав сражение, заставил оное отступить.
12-го месяца в день Дин-хай император, по причине болезни, не выходил в тронную. В день Гэнь-инь болезнь императора усилилась. В сию ночь все приближенные чиновники удалились, при государе осталась одна только побочная жена покойного императора - княжна Чжэнь-ши. Государь, размыслив, что княгиня Чжэнь-ши в летах, и что поэтому на нее можно положиться, сказал ей: "Призови немедленно наследника и утверди его правителем государственных дел после меня".
Кончив речь, он скончался во дворце Нин-дэ-гун. На престоле сидел 11 лет; от роду был 61 года. Чжэн-ши, скрыв его смерть, никому не объявила об оной. Императрица и все княгини пришли для посещения императора в его спальные покои. Чжэн-ши наперед знала, что хитрая и злоумышленная княгиня Пан-ши досадовала на то, что ее сын Ин-ван Шэу-шунь, будучи старшим из царевичей, не получил престола. Почему, опасаясь, чтобы не произошло возмущение, ложно сказала, что государь переменяет одежду. Она просила императрицу и всех княгинь на время удалиться в другие покои. Введя их в другие комнаты, она замкнула дверь. Засим, призвав главных вельможей, объявила им оставленное императором завещание, на основе коего утвердили государем наследника. После сего она отворила двери и, впустив императрицу и княгинь, объявила им о трауре.
ГАН МУ. Гуй-вэй, 16-е лето. Царства Гинь правления Юань-гуан 2-е лето.
Весною в 1-й месяц царства Гинь главнокомандующий Хэу-сяо-шу взял Хэ-чжун, и убил Монгольскаго Ши-тьхянь-ин.
Мухури, осаждая Фын-сян-фу, денно и ночно с великими усилиями сражался около сорока дней, и немог взять сего города. Наконец он решился возвратиться чрез Хэ-чжун на север. Нючженский главнокомандующий Сяо-шу, нечаянно напавши на Хэ-чжун, взял город сей, убил Генерала Ши-тьхян-ин, сжег судовой мост и отступил. Мухури препоручил начальство над войсками Генерала Ши-тьхян-ин сыну его Ши-тьхян-кхэ. Нючженский Государь предписал было главнокомандующему Арудаю защищать Хэ-чжун: но сей, будучи робок, немог защищаться оружием, а выжимал из народа тук с кровью, в намерении укрепиться земляными валами и рвами. Когда же был потерян Цзян-чжеу, то Арудай пришел в больший еще страх, и поспешно представил Двору, что Хэ-чжун остался одинок, и невозможно сохранить сего места. Указано ему самолично осмотреть город, и если в самом деле невозможно сохранить его, то оставить: в противном случае значило бы дать пособие неприятелю. В следствие сего Арудай, оставив Хэ-чжун, зажег домы жителей и казенныя здания, которые в два дни превратились в пепел. Вскоре за сим представили Двору, что Хэ-чжун есть важная крепость, в которой заключается основание престола, и если неприятели овладеют сим городом, то невозможно полагать всей надежды на преграды великой реки. Нючженский Государь указал местному начальству возобновить город, но никак немогли привести начатаго к концу. По сей-то причине сей город, то был защищаем, то занимаем неприятелями.
Объяснение. Хэ-чжун есть древнее Нючженское место. Хэу-сяо-шу обратно получил оное. Для чего же написано: взял? Предки Нючженскаго дома притеснительными средствами похитили оное у Срединнаго государства. По сей причине, хотя после потери сего места обратно взяли оное силою оружия: но с намерением написано: взял, и сим образом не приписывается им обладание Китайских земель. В сем-то заключается глубокий смысл летописи Ган-му в устранении иностранцев от Китая, и сравнивать ее с обыкновенными Историями отнюдь недолжно.
В 3-й месяц Монгольский Мухури умер в Си-чжеу.
Мухури, возвращаясь с войском из Хэ-чжун-фу, прибыл в уезд Вынь-си, что в области Се-чжеу. Здесь болезнь его сделалась опасною, и Мухури, разговаривая с младшим своим братом Дайсунем, сказал: "Уже сорок лет как я занимаюсь войною, вспомоществуя Государю в совершении великих подвигов, и никогда не скучал; теперь досадую только, что Бянь-цзин еще невзят; постарайся о сем".
По окончании сих слов, скончался на 54 году от рождения. Мухури был храбр, мужествен, искусен в соображениях. Он, Борцзи, Цилагунь и Борохань служили своему Государю, верностью и мужеством, и прозывались Дурбан-хулук, т. е. четыре рыцаря. Однажды Монгольский Государь проиграл сражение, и в сие время пошел большой снег. Потеряв путь к стойбищу главной ставки, он прилег в травянистом займище. Мухури и Борцзи прикрыли его войлоком, и с вечера до рассвета ни на шаг не отходили от него. Борцзи, сопровождая его на войне, оказал весьма много заслуг, и был из приближеннейших к нему. Он, наконец, сделан младшим темником. Борохань самолично дрался на многих битвах, и умер на поле сражения; он наконец был первым тысячником. Цилагунь в заслугах равняется с тремя вышеупомянутыми мужами. Потомки сих четырех мужей всегда начальствовали над дворцовою стражею под наименованием Дурбэнь-хулук; а если выходили к статским делам, то служили Министрами.
Летом, в 5-й месяц, Монголы в первый раз определили Даругациев для управления городами.
Монгольский Государь, уклонившись от летних жаров к Пормань, разослал войска для нападения на ближайшие поколения, и покорил оные. По прибытии к крепости Кэ-вынь, соединился с прочими Генералами; и как Западный край несколько утвердился, то для управления постановил в каждом городе Даругаци. Даругаци есть управляющий чиновник.
Царства Гинь Государь Сюнь скончался. На престол возведен сын его Шеу-сюй.
Монголы напали на Ся. Тангутский Государь Цзун-сянь сдал царство сыну своему Дэ-ван.
Цзунь-сянь принял наименование Августейшаго, но в скором времени скончался.
Монгольский Субут напал на Киньча, и уничтожил сие владение.
Он произвел великие грабежи в западных пограничных народах, и возвратился.
Объяснение. Монголы, произникши из Шамо, распространили притеснения за моря, и чрез свои убийства и грабительства всюду оставили следы злодейств. Это есть великая измена неба и земли, подвигнувшая и духов и человеков к негодованию. Уничтожать царства других и пресекать род их - наивеличайшее злодеяние! В тех местах, где только написано: уничтожил, ненужно уже прибавлять порицание: злодеяние само по себе видимо.
РАД. О возвращении Чингис-хана с берегов реки Синд, о его пребывании в местности Перван и об избиении и разграблении Газнина [Газны] и тех районов [1.2, т.1, к.2, с.225].
Когда султан Джелал-ад-дин переправился через реку, а Бала-нойона и Дурбай-нойона [Чингис-хан] отправил в погоню за ним, Чингис-хан самолично, весною года коин, [начало] которого приходилось на мухаррам 620 г. х. [II-III.1223], направился вверх по течению реки Синда, а Угедея послал вниз по течению, чтобы покорил те области. Тот предал избиению и разграблению Газну, отослал в восточные города [разных] искусников и ремесленников, а прочих сразу перебили, город же разрушили. [Затем] он [Угедей] послал к Чингис-хану посла спросить: "Если будет [на то] приказ, я пойду и осажу Систан".
Чингис-хан повелел: "Наступила жара, ты возвращайся назад, чтобы мы послали на его осаду другие войска!".
Угедей вернулся назад дорогою на Гармсир.
Чингис-хан то лето соизволил останавливаться в степи, которую монголы называют Перван, поджидая Бала-нойона; области, которые были в тех пределах, он [все] захватил и разграбил. Когда подошли Бала-нойон и Дурбай-нойон, он [Чингис-хан] оттуда снялся. Когда же он дошел до крепости Кунаун-курган, то там к нему присоединился Угедей. Ту зиму они провели в пределах Буя-Кубур; тамошний правитель, Салар-Ахмад, подвязал пояс повиновения и выполнил все, что было возможно по части подготовки фуража и всего необходимого для снаряжения войска. Вследствие гнилого климата большинство [монгольского войска] разболелось. Чингис-хан отдал приказ [йаса], чтобы в каждом доме на каждую голову очистили 400 манов риса. Приказу повиновались. Затем Чингис-хан, - поскольку он покончил с делом султана Мухаммеда, а равно и с делом его сына, султана Джелал-ад-дина, ибо один умер, а другой скитался, Чжэбэ же и Субэдая он послал на завоевание владения султана, состоящего из Аррана, Азербайджана, Ирака и Ширвана, - успокоился на этот счет.
Во всех завоеванных им городах он посадил правителей [шихнэ]. Когда войска выздоровели, Чингис-хан окончательно решил возвратиться [в Монголию], чтобы выйти дорогою через Хиндустан к стране Тангут. Он прошел несколько остановок, [когда] пришло известие, что тангуты вновь восстали. По этой причине, а также потому, что в пути были трудно доступные горы и непроходимые леса, а климат [тех мест был] неблагоприятный и гнилой и [питьевая] вода служила причиной заболеваний, он повернул назад и прибыл в Пешавер, вернувшись со всеми сыновьями и нойонами той же дорогой, по которой пришел.
РАД. О Чагатае, сыне Чингиз-хана [1.2, т.2, с.95].
Проведя то лето в тех краях, они занялись покорением окрестных областей. А после этого во главе с отцом пришли в [свой] коренной юрт.
ССМ. XI. Покорение Туркестана [1.3, ї 263].
ї 263. После окончательного покорения Сартаульского народа Чингис-хан стал ставить по всем городам охранных воевод, даругачинов. В это время явились к нему из города Урунгечи двое Сартаульцев, по фамилии Хурумши, по именам Ялавачи и Масхут, отец с сыном. Они беседовали с Чингис-ханом о городских законах и обычаях, и он убедился в их сходстве с Законом-Йосун. Посему он и поручил сыну его, Масхут Харумшию, совместно с нашими даругачинами, ведать городами Бухар, Семисген, Урунгечи, Удан, Кисхар, Уриян, Гусендарил и прочими. А Ялавачия увез с собою и поручил ему ведать Китайским столичным городом Чжунду. Из Сартаульских же людей он поставил советников-соправителей при Монгольских даругачинах в Китае, так как они имели возможность получить указания о городских законах и установлениях у Ялавачия с Масхутом.
АБУЛГАЗИ. ч.3, гл.19. О возвращении Чингис-хановом в наследные свои провинции, и о смерти его [1.5, с.409-417].
Чингис-хан покоривши всю землю Иран своей державе, и умертвивши всех тех, которые казались, что имеют склонный дух к возмущению получил ведомости, что Китайцы начали в движение приходить. По силе сих ведомостей рассудил он по сове ту своих детей, и наивернейших своих генералов, чтоб сыну его Чагатаю идти с армиею к Гилану, для искания Султана Джалалудина, потому что слух разнесся, будто сей Принц недавно возвратился в Персию; чтоб третьему его сыну Угадаю идти с армиею к Газмиену, для сопротивления предприятиям некоторого из господ двора покойного Султана-Магомета, которой назывался Субуктагин, и для учинения наказания городу Газмиену, который ему благоприятствовал тайным образом; а чтоб самому ему идти с сыном своим Таулаем в землю называемую Туран, дабы способные можно было наблюдать, что будет чиниться в Китае.
Угадай окончив тотчас свой поход следовал немедленно за отцом своим в землю Туран, разорив город Газмиен, и порубив всех в нем жителей. Чагатай вошедши в земли Гилан по некотором сопротивлении от жителей сея провинции, взял город называемый Мангара, и все другие города сея провинции, в которой побил великое число жителей; но ни мало не мог уведомиться в сих местах о Султане Джалалудине; того ради и он также пошел к великой Бухарии. Сие случилось весною в лето 620 , когда Чингис-хан отправился в землю Туран, оставивши добрые гарнизоны и комендантов известных верностью во всех военных городах, которые стояли близко земли Ирана.
Не много спустя времени после его прибытия в великую Бухарию оба сына его, то есть Чагатай и Угадай, пришли к нему с полками, которые были под их командою, отправивши положенное на них дело таким способом, как мы выше объявили. В то время, когда Чингис-хан жил в сей земле, требовал, чтоб видеть какова ученого бухарского человека, потому что желает поговорить с ним о многих важных делах. По силе сего требованья, два из первых ученых людей велики Бухарии, из которых один назывался Кади-Ашраф, а другой Воа-Аджис, прибыли к нему. Он спросил у них, что бы значило имя Магометанов, которым они называются, и в чем подлинно состоит их закон. Оные два ученые человека ответствовали ему на то,
1) мы Магометане, то есть слуги всемогущего бога, с которым ничто сравниться не можёт, и почитаем пророков, которых к нам бог послал , дабы научить нас добру, и отвратить от зла. На сие им следующий ответ дал: я соглашаюсь с вами, что ни что с богом сравниться не может.
2) Мы должны раздавать ежегодно нищим четвертую часть нашего дохода, и всего того, что мы можем приобрести трудами своими и торгом. Сие Чингис-хану также понравилось;
3) нам повелено от бога молиться на каждый день пять раз, в чем мы ему исправное творим послушание. Сие также не неугодно было ему.
4) Нам позволено есть чрез одиннадцать лун в год все что мы хотим, и в такое время, как нам понравится; но в двенадцатую, мы должны поститься, так что чрез всю луну, мы не можем ничего есть прежде захождения солнечного. Сего также не похулил.
Притом повелено тем, которым здравие позволяет съездить, хотя однажды в Мекку, для молитвы там богу. Сей последний пункт весьма не понравился Чингис-хану, которой ведая, что бог есть везде, и что вся вселенная есть его, сказал, что всякое место есть прилично для молитвы богу. Ему то смешно казалось, что называют одно место приличнейшим к молитве богу и к его поклонению, нежели другое. После сих разговоров, отпустил их. Однако бухарцы не опуская толь приятного случая, получили жалованные грамоты от него, чтоб впредь не налагать на них никаких податей, разве то будет по особливому Ханскому указу.
РАД. О прибытии Чжэбэ и Субэдая [на Калку] и в Монголию [1.2, т.1, к.2, с.229].
Кипчаки же, полагаясь на заключенный мир, без опасения разбрелись по своим областям. Монголы внезапно напали на них, перебили всех, кого нашли, и взяли назад столько же, сколько отдали [раньше]. Уцелевшая часть кипчаков бежала в страну русов. Монголы зазимовали в той области, которая вся представляла сплошные луга и поросли [маргзар]. Оттуда они напали на город Судак, что на берегу моря, которое примыкает к проливу Костантинийэ [Босфору], и взяли тот город, а тамошнее население разбрелось.
Затем они напали на страну урусов [Русь] и на находящихся там кипчаков. К этому времени те уже заручились помощью и собрали многочисленное войско. Когда монголы увидели их превосходство, они стали отступать. Кипчаки и урусы, полагая, что они отступили в страхе, преследовали монголов на расстоянии двенадцати дней пути. Внезапно монгольское войско обернулось назад и ударило по ним и прежде, чем они собрались вместе, успело перебить [множество] народу. Они сражались в течение одной недели, в конце концов кипчаки и урусы обратились в бегство. Монголы пустились их преследовать и разрушали города, пока не обезлюдили большинство их местностей. Оттуда монголы ушли и присоединились к Чингис-хану по той дороге, по которой он возвращался из страны тазиков.
АБУЛГАЗИ ч.3, гл.17. О походе двух могуллских генералов (оконч) [1.5, с.390-393].
Кипчаки с своей стороны отставя первые свои мысли, и начав сомневаться о красных Могуллских словах, ушли к урусским границам, а совокупившись с Уруссами, пошли искать Могуллов, которых они скоро нашли, потому что те нимало не хотели от них укрываться. Когда приближались Уруссы и Кипчаки; то Могуллы будто их боясь, удалялись от них чрез десять дней, пока их не приманили за собою в землю Черкасс, в место весьма себе полезное. Тогда оборотившись, очень стремительно напали на них. Бившись сильно чрез семь дней, Уруссов и Кипчаков совсем разбили; и, побив из них многих, прочих всех взяли в полон, и возвратились радостно чрез Кипчакскую землю к Чингис-хану, которого они встретили на границах великой Бухарии. Сей Принц выслушав рапорт, и видя великое множество пленников, которых они ему представили, был очень доволен их походом, и не удоволившись публично их токмо хвалить, наградил еще сверх того изобильно честью и благодеяниями.
ЮАНЬ ШИ. цз.121. Субудэй [1.1, с.499-501].
[В год] гуи-вэй Субэтай представил доклад трону и просил [разрешения] покарать кыпчаков. Согласие на это [было дано]. После чего [Субэтай] повел войска кругом Каспийского моря, окольными путями дошел до перевала Тайхэ, пробивал камень, открывая дорогу, и вышел там, где его не ожидали. Дошли и встретились с их [кыпчаков] главарями Юрием и Татауром, которые как раз собрались вместе у реки Буцзу. [Субэтай] пустил воинов в решительную атаку, рассеял и разогнал их людей. Был поражен стрелой сын Юрия, который сбежал в леса. Его рабы явились [к монголам] с донесением и его [сына Юрия] схватили, остальные целиком покорились [монголам], после чего [монголы] заняли их [кыпчаков] пределы. Также дошли до реки Калки, встретились и имели одно сражение со старшим и младшим Мстиславами племени русских, которые сдались. Усмирили земли племени алан и вернулись. Рабы кыпчаков ходатайствовали о начальнике над ними, а Субэтай отпустил их в качестве вольного народа.
Когда [он] вернулся, об этом стало известно и император сказал так: "Рабы, которые не соблюдают верности господину, разве будут готовы стать верными другим?" и потому казнил их. Добавим к тому же, что [Субэтай] подал доклад трону, чтобы "тысячи" из меркитов, найманов, кирей, канглов и кыпчаков -- всех этих обоков, вместе составили одну армию. [Чингисхан] последовал ему. [Когда] наводили порядок в племенах е-ми-ли-хо-чжи, отловили 10.000 голов лошадей для преподношения [Чингисхану].
Император пожелал пойти походом на Хэси (Тангут), и ввиду того, что последние годы Субэтай находился вовне, [Чингисхан] боялся, что отец и мать беспокоятся о нем [Субэтае] и послал [ему] приказ вернуться па родину. Субэтай подал доклад, желая последовать [за Чингисханом] в западный поход. Император приказал [Субэтаю] пройти походом через большую каменистую пустыню.
Субэтай. Китайский рисунок
АЛЬ-АСИР. О том, что Татары сделали с Кипчаками и Русскими [3.1].
Когда Татары овладели землею Кипчаков и Кипчаки разбрелись, как мы рассказали (выше), то большая толпа из них ушла в землю Русских; это страна обширная, длинная и широкая, соседняя с ними, и жители ее исповедуют веру христианскую.
По прибытии их к ним, все собрались и единогласно решили биться с Татарами, если они пойдут на них. Татары пробыли некоторое время в земле Кипчацкой, но потом в 620 г.х. (4.II.1223-23.I.1224) двинулись в страну Русских.
Услышав весть о них, Русские и Кипчаки, успевшие приготовиться к бою с ними, вышли на путь Татар, чтобы встретить их прежде, чем они придут в землю их, и отразить их от нее. Известие о движении их дошло до Татар, и они (Татары) обратились вспять. Тогда у Русских и Кипчаков явилось желание (напасть) на них; полагая, что они вернулись со страху перед ними и по бессилию сразиться с ними, они усердно стали преследовать их. Татары не переставали отступать, а те гнались по следам их 12 дней, (но) потом Татары обратились на Русских и Кипчаков, которые заметили их только тогда, когда, они уже наткнулись на них; (для последних это было) совершенно неожиданно, потому что они считали себя безопасными от Татар, будучи уверены в своем превосходстве над ними. Не успели они собраться к бою, как на них напали Татары с значительно превосходящими силами.
Обе стороны бились с неслыханным упорством и бой между ними длился несколько дней. Наконец Татары одолели и одержали победу. Кипчаки и Русские обратились в сильнейшее бегство, после того как Татары жестоко поразили их. Из бегущих убито было множество; спастись удалось лишь немногим из них; все, что находилось при них, было разграблено. Кто спасся; тот прибыл в (свою) землю в самом жалком виде, вследствие дальности пути и поражения. Их преследовало множество (Татар), убивая, грабя и опустошая страну, так что большая часть ее опустела.
Тогда собрались многие из знатнейших купцов и богачей Русских, унося с собою то, что у них было ценного, и двинулись в путь, чтобы на нескольких кораблях переправиться чрез море в страны мусульманские. Когда же они приблизились к гавани, в которую направлялись, то один из кораблей их разбился и потонул; спаслись только люди. Существовал такой обычай, что султану принадлежал тот корабль, который разбивался, и (потому) он забрал с него много вещей. Остальные корабли уцелели. Рассказывал об этом деле участвовавший в нем.
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ [7.1, т.1, с.189]
В лето 2731... Того же лета явились народы, их же никто же добре не весть, кто суть и отколе явились, и что за язык их, и которого племени суть, и что вера их; а зовуть их Татары, а иныи глаголят Таурмены, а другие Печенези; иные же глаголють, яко се суть. О них же Мефодии, Патомьскыи епископ, сведетельствует: яко си суть ишли ис пустыня Етриевьскыя, суще межи востоком и севером. Тако бо Мефодии рече: яко скончанью времен явитися тем, яже загна Гедеон, и попленять всю земьлю от востока до Ефранта и от Тигра до Понтьскаго моря, кроме Ефиопия. Бог же един весть их, кто суть и отколе изидоша; премудрии мужи ведять я добре, кто книгы разуно умееть; мы же их не вемы, кто суть; но сде вписахом о них памяти ради Русских князей беды, яже бысть от них. И мы слышахом, яко многы страны поплениша, Ясы, Обезы, Касогы, и Половец безбожных множество избиша, а инех загнаша, и тако измроша убиваемыми гневом Божьим и пречистыя его Матери. Много бо зла створиша те окаянии Половци Русской земли, того ради всемилостивый Бог хотя погубити и наказати безбожныя сыны Измаиловы, Куманы, яко да отмстят кровь хрестьяньску, еже и бысть над ними безаконьными. Проидоша бо Таурмени всю страну Куманьску, и придоша близь Руси, идеже зовется вал Половеческий.
И слышае я Рустии князи, Мстислав Киевский, и Мстислав Торопичский и Черниговский, и прочии князи, сдумаша идти на ня, мнящи, яко то поидуть к ним. И послаша в Володимир к великому князю Юргю сыну Всеволожью, прося помочи у него. Он же посла к ним благочестиваго князя Василька, сыновца своего, Костянтиновича, с Ростовци, и не утяну Василко прити к ним в Русь. А князи Рустии идоша и бишася с ними, и побежени быша от них, и мало их избы от смерти. Ихже остави суд житии, то ти убежаша, а прочии избени быша: Мстислав старый добрый князь ту убьен бысть, и другый Мстислав, и иних князей 7 избьено бысть, а боляр и прочих вой множество. Глаголють бо тако, яко Кыян одиних изгыбло на полку том 10.000. И бысть плачь и туга в Руси и по всей земли слышавшим сию беду. Се же ся зло сключи месяца мая в 31, на память святаго мученика Еремиа.
В лето 6732. Приде неслыханная рать: безбожнии Моавитяне, рекомыи Татарове, придоша на землю Половецькую. Половцем же ставшим, Юргий Кончакович бе болийше всих Половец, не може стати противу лицю их; бегающи же ему, и мнози избини быша, до реки Днепра. Татарове же возвратишася, идоша в вежа своя. Прибегшим же Половцем в Русскую землю, глаголющим же им Русским князем: "Аще не поможете нам, мы ныне исечены быхом, а вы наутре иссечены будете".
Бывшу же свету всих князей, во граде Кыеве, створиша свет сице: "Луче ны бы есть приятии я на чюжей земле, нежели на своей".
Тогда бо беахуть Мьстислав Романович в Кыеве, а Мстислав в Козельске и в Чернигове, а Мстислав Мстиславич в Галиче: то бо беяху старейшины в Русской земли. Юрья же князя великого Суждальского не было в том свете; се же паки млади князи: Данил Романович, Михаил Всеволодич, Всеволод Мьстиславвич Кыевский, инии мнози князи. Тогда же великий князь Половецкый крестися Басты. Васильк же не бе, бе бо в Воломере младе. Оттуда же придоша месяца априля и придоша к реце Днепру, ко острову Варяжьскому. И приеха ту к ним вся земля Половецкая, и Черниговцем приехавшим и Кияном и Смоляном, инеем странам. Всяком по суху же Днепр перешедшим, якоже покрытии воде быти от множества людей. А галичане и Волынци кийждо со своими князьми, а Куряне и Трубчане и Путивлици и кийждо со своими князьми, придоша коньми, а выгонцы Галичькыя придоша по Днепру и въидоша в море; бе бо лодей тысяща, воидоша во Днепре, и возведоша порогы, и сташа у реки Хортице на броду у протолчи; бе бо с ними Домамерич Юргий и Держикрай Володиславич. Пришедши же вести во станы, яко пришли суть видеть олядий Рускых, слышав же Данил Романович, и гнав сед на конь виети невиданьноя рати, и сущии с ними коньници и инии мнозии князи с ним гнаша видити невиденое рати. Онем же отшедшим, Юрги же им сказываше, яко стрелци суть. Инии же молвяхуть, яко прости людье суть, пуще и Половец. Юрги же Домамирич молвяшеть: "Ратници суть добрая вои".
Приехавшее же сказаша Мьстиславу, Юрьги же все сказа, и рекшим молодым князем: "Мьстиславе и другий Мьстиславе! Не стойта, пойдем противу им".
Переидоша же вси князи, Мьстислав и другий Мьстислав Черниговьскый, реку Днепр, инии князи предоша, и поидоша в поле Половецкое. Переидоша же Днепр во день во вторник. И усретоша Татареве полкы Рускыя, стреляци же Рускыи победиша и, и гнаша в поле далеце, секуще и взяша скоты их, а со стады утекоша, яко всим воем наполнитися скота. Оттуда же идоша 8 дни до реки Калкы, стретоша и сторожьеве Татарьскыи. Сторжем же бившимся с ними, и убьен бысть Иван Дмитриевич, иная два с ним. Татаром же, отъехавшим напрочьне реци Калке. Устретоша и татарове Половецкыя полкы (и) Рускыя, Мстислав же Мситславлич повел вперед перейти Калку Данилови с полкы, инеем полком с ним. А сам по нем прейде, еха же сам во стороже; видившу же ему полкы Татарскыя, приехав рече: "Вооружитеся".
Мстиславу же и другому Мстиславу, седящему во стану, не ведощема, Мстислав же не поведа има зависти ради: бе бо котора велика межю има. Сразившимся полком на место, Данил же выеха наперед, и Семьюн Олюевич и Василко Гаврилович, поткоша в полкы Татарскыя. Василкови же сбодену бывшю, а самому Данилу бодену бывшю в перси, младства ради и буести не чюяше ран бывших на телеси его: бе бо возрастом 18 лет, бе бо силен. Данилови же крепко борющися, избивающи Тотары, видив то Мстислав Немый, мнев яко Данил сбоден бысть, потче и сам в не, бе бо муж и т крепок: понеже ужика сый Роману от племени Володимеря, прироком Мономаха, бе бо велику велику любовь имея ко отцу его, ему поручившее по смерти свою волость, дая князю Данилови. Татаром же бегающим, данилови же избивающи их своим полком, и Олгови Курскому, крепко бившимся, инеем полком сразившимся с ними, грехи ради наших Русским полком побеженым бывшим: Данил видив, яко крепцейши брань належить в ратных, стрельцем их стреляющим крепце, обрати конь свой на бег, устремления ради противных. Бежащю же ему, и вжада воды, пив почюти рану на телеси своем, во брани не позна ея крепости ради мужства возраста своего: бе бо дерз и храбор, от главы и до ногу его не бе на нем порока.
Бысть победа на вси князи Рускыя. Такоже не бывало никогда же. Татаром же победившим Рускыя князя, за прегрешение крестьянское пришедшим и дошедшим до Новагорода Святополчьего: не ведающим же Руси лести их, исходя противу им со кресты, они же избиша их всих. Ожидая Бог покаяния крестьянского, и обрати и воспять на землю Восточную, и воеваша землю Таногустьску и на ины страны. Тогда же и Чаногиз канн их Таногуты убьен бысть. Их же прельстившее и последи же льстию погубиша, иные же страны ратми, наипаче лестью погубиша.
НОВГОРОДСКАЯ 1-я ЛЕТОПИСЬ [7.1, т.3, с.39-41]
В лето 6732... В том же лете, по грехом нашим, придоша языци незнаеми, их же добре никто же не весть, кто суть и отколе изидоша, и что за язык их, и котораго племени суть, и что вера ихъ; а зовуть я Татары, а инии глаголють Таурмены, а друзии Печенези; инии же глаголють, яко се суть, о них же Мефодии, Патомьскыи епископ, сведетельствует, яко си суть ишли ис пустыня Етриевьскыя, суще межи въстокомь и севером. Тако бо Мефодии глаголеть, яко скончанию времен явитися тем, яже загна Гедеон, и попленять всю земьлю от всток до Ефранта и от Тигр до Поньскаго моря, кроме Ефиопия. Бог един есть, кто суть и отколе изидоша; премудрии мужи ведять я добре, кто книгы разумееть; мы же их не вемы, кто суть; н сде въписахом о них памяти ради рускых князь и беды, яже бысть от них им. Слышахом бо яко многы страны поплениша, Ясы, Обезы, Касогы, и Половец безбожных множество избиша, а инех загнаша, и тако измроша убиваемыми гневом Божьим и пречистыя его Матерее. Много бо зла створиша окаянии Половичи Руськой земли, того ради всемилостивый Бог хотя погубити и наказати безбожныя сыны Измоиловы, Куманы, яко да отмстять кровь хрестьяньску, еже и бысть над ними безаконьными.
Преидоша бо ти Таурмени всю страну Куманьску, и придоша близь Руси, идеже зовется вал Половеческий. И прибегоша окаяньнии Половчи, избьеных избытк, Котян с инеми князи, а Дании Кобяковиц и Гюрги убьена бысть, и с ним множество Полович. С же Котян бе тесть Мстиславу Галицькому, и приде с поклоном с князи Половецкыми к зятю, в Галич, к Мстиславу и к всем князем Русьскым, и дары принесе многы, кони, и вельбуды, и буиволы, и девкы, и одариша князь Русьскых; я рекуче тако: нашю землюднесь отъяли, а ваша заутро взята будеть. И измолился Котян зятю своему. Мстислав же поця молитися князем Русьским, братья своеи, рекя тако: "оже мы, братие, сим не поможем, т си имуть предатися к ним, т онем больше будеть сила".
И тако думавшее много о собе, чшася по пуь, поклоны деля и мольбы князь Половецкых, и начаша вое пристривати кожьдл свою власть. И поидоша свкупивше землю всю Русьскую противу татаром, и быша на Днепре на Зарубе. Тогда же уведавше Татарии, оже идуть Русьстии князи противу им, и прислаша послы, к Русьскым князем: "Се слышимъ оже идете противу нас, послушавше Половьц; а мы вашеи земли не заяхом, ни город ваших, ни сел ваших, ни на васъ придохом, не придохом. Богом пущени, на холопы и на конюси свое, на поганыя Половче. А вы взмите с нами мир; аже выбежать к вам, а биите их оттоле, а товары емлите собе: занеже слышахом, яко и вамъ много зла створиша; того же деля и мы бием".
Того же Русьстии князи не послушаша, н послы избиша, а сами поидоша противу им, и не дошедши Ольшья и сташа на Днепре. И прислаша к ним второе послы Татарии, рекуще тако: "А есте послушали Полович, а послы наша есте избили, а идете противу нас, т вы поидите; а мы вас не заяли, да в сем Бог".
И отпустиша прочь послы их. Тогда же Мьстислав перебродяся Днепр преиде в 1.000 вои на сторожи Татарьскыя, и победи я. А прок их вбеже с воеводою своим Гемябегом в курган Половьчьскыи, и ту им не бы мочи. И погребоша воеводу своего Гемябега жива в земли, хотящее живот его ублюсти, и ту и налезоша, испросившее Половьци у Мстислава, и убиша й. Слышавшее же то князи Русьстии, поидоша за Днепр, и поидоша вси вкуп по них же. Идоша 9 днии, и заидоша за Калк реку, и послаша в сторожих Яруна с Половции, а сами станом сташа ту. Тгда Ярун сступися с ними, хотя бися. И побегоша не успеша ничто же Половци назад, и попыташа бежаще станы Русьскых князь, не успеша бо исполчитися противу им, и смятошеся вся. И бысть сеця зла и люта.
Мстислав же Кыевскыи князь, видя зло, не движеся с места никамо же. Стал бо бе на горе, над рекою над Калком. Бе бо место камянисто. И ту угоши город около себе в колех, и бися с ними из года того по 3 ди. Ини же Татарии поидоша по русьским князих,бьючи до Днепра, а у города того оста 2 воевод, Цыгыркан и Тешюкан, на Мстислава и на зятя его на Андрея и на Ольсксандра Дубровьцскаго. Беста бо 2 князя с Мстиславом. Ту же и Бродници с Татары быша, и воевода Плоскына. И т окньныи воевода целовав крест честьныи к Мьстиславу и к обема князема, око их не избити, н пустити их на искуп, и слга окаяньный, предав их извязав татаром. А город взяша и люди изсекоша, и ту костью падоша, а князи имше издавиша, подкладше под дски, а сами верху седоша обедати, тако живот их концяша.
А иных князь до Днепре гоняче убиша 6: Святослава Яневьскаго, Изяслава Ингвориця, Святослава Шюмскаго, Мстислава Черниговьскаго с сыном, Гюргя Несвежского. Тгда же Мстислав мстиславлиц переже перебег Днепр, отрея от берега лодье, да не идуть татари но них, а сам одва убежа. А прочии вои десятый приде кождо всвояси, а иных Половци побиша из коня, а иного из порта. И тако за грехы наша, Бог вложи недоумение в нас, и погыбе много без числа люди, и бысть впль и плачь и печяль по городом и по селом.
Си же злоба створился месяца маия в 31; на святого Еремея. Татари же взвратившася от рекы Днепря, и не сведаем откуду суть пришли, и кде ся деша опять. Бог весть, отколе приде на нас, за грехы наша.
СОФИЙСКАЯ 1-я ЛЕТОПИСЬ [7.1, т.5, с.202-207].
В лето 6732 по грехом нашим приидоша языци незнаеми при Мстиславе князе. Рамановиче, в 10-е лето княжения его в Киеве. И прииде неслыханая безбожние Моавитяне, рекомии Татарове, их же добре ясно никто же свесть, кто суть, и отколе при идоша, и что языкъ их, и которого племени суть, и что вера их. И зовуть их Татары, а инии глагодють Таурмеви, а друзии Печенези. Инии же глаголють, яко се суть, о них же Мофедии, епископ Паторомскыи, свидительствуеть, яко сии суть вышли из пустыня Етривьскыя, суще межи Встоком и Севером. К скончанью времени явитися им, яже загна Гедеон, и попленять всю землю от Встока и до Ефранта и от Тигр до Понтиискаго моря кроме Ефиопия. Бог же един весть их, но мы зде вписахм о них памяти ради Рускых князей и беды, яже от них бысть им.
Слышахом бо, яко многы страны поплешша: Ясы, Обезы, Касогы, придоша на землю Половетьскую. Половцем же ставшим, а Юрьи Кончакович бе больше всех Половец, не може стати противу лицю им; бегающи же ему, Половци же не могоша противитися им, побетоша до реки Днепра безбожнии Половци. А иных загна по Дону и в Луку моря, и тамо изомроша, убиваеми гневом Божиим и Пречистыя Его Матери. Много бо те Половци зла створиша Рустии земли. Того ради всемилостивый Бог, хотя и погубити безбожныя сыны Измайловы, Куманы, яко да отмстит кровь христьяньскую, и еже бысть над ними, без божными, победаша и Татари инех язык и приидоша всю страну Куманьску.
И приидоша близь Руси, а Котян с иными князьми и с останком Половець прибетоша, идеже зовется Вал Половетьскый. А Данил Кобяковичъ и Урии убьена быста, а инии Половци мнози разбегошася в Рускую землю. Сей же Котян бе тесть Мстиславу Мстиславичь Галитскому. И праиде с поклоном с князи Половетскими в Галич к князю Мстиславу, к зятю, и к всем князем Рускым и дары принесе многы: кони вельблуды, буболы и девкы. И одари князей Рускых, а ркучи тако: "Нашу землю днесь отъяли, а вашу заутра взмуть. Пришед побороните насъ. Аще не поможете нам, мы ныне иссечени будем, а вы на утрии иссечени будете".
И помолися Котян зятю своему о пособии. Мстиславъ же нача молитися князем Рускымъ, братьи своей, и рече: "Аже мы, братве, сим не поможем, то си имуть предатися им, то их болши будеть сила".
И тако думавше много, и яшася пособити Котяню, моления слушая князь Половеческых. Бывшу же свету всех князей в граде в Киеве, створиша совет сице "Луче бы ны есть приять я на чюжеи земли, нежели на своей".
И начата вои строити, которыиждо свою власть. Тогда бо бе Мстислав в Киеве, а Мстислав Козельский--в Чернигове, а Мстислав - в Галиче. То бо беяху старейшины в Рускои земли. Князя же великаго Юрья Суздальскаго нету в том свете. Се же пакы младии князи: князь Данило Романович князь Михаило Всеволодич, князь Всеволод Мстяславич Киевскый и инии мнози князи. Тогда же князь Половетскыи крестися Васты. Василка же не бе в Володимере, млад. И совокупивше землю Рускую всю противу Татаром, и приидоша к реце Днепру на заруб к острову Варежескому.
Тогда уведавше Татарове, что идут князи Рустии противу им, и прислаша послы к князем Рускым: "Се слышим, оже противу нам идете, послушавше Подовец. А мы вашей земли не заяхом, ни городов ваших, ни сел, ни на вас приидохом. Но приидохом, Богом попущени, на холопы наши и на конюси свои, на поганыя Половци. А взмите с нами мир. А нам с вами рати нету. Оже бежать к вам Половци, и вы бейте оттоле, а товар емлите себе, зане же слышахом, яко и вам многа зла творять. Того же ради мы их отселе бьем".
Князи же Рустии того не послушааше и послы Татарьскыя избиша, а сами поидоша противу им. И не дошедше Олешья, и сташа на Днепре. И прислаша Татарове второе послы, глаголюще: "Аще есте послушали Половец, а послы наши есте избили, а идете противу нам то вы поидете, а мы вас не заимаем ничим, то всем нам Бог".
И отпустиша послы их. И прииде ту вся земля Половетская и вси их князи, а из Киева--князь Мстислав с всею силою, а из Галича -- князь Мстислав с всею силою, Володамер Рюрикович с Черниговци и вси князи Рустии и вси князи Черниговскыи, а из Смоленьска наруб 500 мужь и инемъ странам. Тогда же князь Мстислав Галицкий перебродися Днепр в 1000 мужь на сторожи Татарьскыя и победи я, а останок их побеже с воеводою Сгемябеком. И ту им не бе помощи, и погребоша воеводу своего Сгемябега жива в землю, хотяще жива ублюсти. И ту наидоша его; попросиша и Половци и убиша и его. Слышавше же се князи Рустии, поидоша вси за Днепр на множестве лодеи, а Галичане и Волынци - кииждо с своими князьми, а Куряне и Трубчане и Путивлици кииждо с своими князьми. И приидоша конми, а вигоньци Галическии приехаша в лодьях по Днепру и поидоша в море, бе бо лодии 1000. И поидоша в реку Днепр и взведоша пороги и сташа у реки Хортици на броде, на протолчии. Бе бо с ними Домамерич Юрьи, Држикраи Володиславич. Пришедше вести в станы, яко пришли суть предвидети, олядн Рускыя. Слышав же Давид Романович и гнав, всед на кони, и сущий с ним коньници, и инии мнозии князи о ним гнаша видети рати. Онемъ же отшедшем, Юрьи же им сказавше, яко стрелци суть. Или же молвяаху, яко простии люди суть, пуще и Половец. Юрьи же Домамерич молвяше: "Ратници суть и добрая вои".
Приехавше, сказаша Мьстиславу. Юрьи же все сказа. И рекшим молодым князем: "Мстиславе, и другыи Мстиславе! Не стоита, поядем противу им", преидоша же вси князи; Мстислав Черниговскый реку Днепр и поидоша на конех в поле Половецкое. И устретоша Татарове полки Руския. И стрелци же Руския победиша их и гнаша в поле далече, секущия, и взяша скоты их, а с стады утекоша, яко всим воем на полнитися скотом. И оттуда же идоша по них 8 дни до реки Калки. И ту устретоша сторожеве Татарове и удариша на полци Руския. Сторожем жее бившимся с полки Ру скими, а убиен бысть ту Иоанн Дмитреевич и иная 2 с ним. Татарве же отъехавшим на прочне реце Калец, устретоша Татарове Половецкия полки и Рускии. Князь же Мстислав Мстиславич повеле преда и переити реку Калку Данилови с полкы и ивем полком с ним, а сам по них переиде. И заидоша за реку за Калку, и послаша в сторожех Яруна с полци, с Половци, и сами станом сташа ту. А князь Мстислав сам еха в. борзе после. Видевши же ему полки Татарьския, приехав, рече: "Воружитися!"
Повеле в борзе, а князю Мстиславу и другому Мстиславу, седящама има в стану, неведущима. Мстислав же не поведа има зависти ради: бе бо котора межди их велика. Сразившимся полком на место, Данил же выеха на перед и Семьюн Олюевич и Василко Гаврилович. И разишася в полкы Татарьскыя. Василкови же сбо депу бывшу, а Данилу бодену бывшу вперси, и младеньству ради и буести не чюяше аны, бывши на телеси его: бе бо възрастомъ 18 лет, бе бо силен. Данилови же крепко избивающе Татары, видев то Мьстислав Немыи, мнев, яко Данил збоден бысть, и потече и сам вне. Бе бо муж той крепок, понеже ужика сын Роману от племени Володимеря, прироком Манамаха. Бе бо велику любовь имея к отцю его, ему же поручавши по смерти свою волость, дая князю Данилова. Татаром же бетающим, Данилови же избивающи я своим полком и Олгови Курьскому крепко бьющеся, тогда же Ярун и инии полци Половецьстии ступишася с ними, хотяще битиея. И Половци побегоша, и потопташа, бежаща, станы Рускых князь, а князи не успеша ополчитиса противу им. И смятошася вси полци Рустии, и бысть сеча зла и люта.
Грех ради наших Рускым полком побеженым бывшим, Данил же, видев, яко крепчая брань Татарьская належит, н обрати конь свои, бежа от устремления противных. И вжада воды, и пии, и почюти рану на телеси своем. В брани не позна ея крепости ради мужества взраста своего: бе бо дрез и храбр от главы и до ногу его, не бе на нем порока. И бысть победа на вси князи Рустии, ака же не бывала от начала Руской земли никогда же. Сам бо великий князь Мстислав Киевскый, видя се зло, не движеся ни како же с места: стал бо бе на горе над рекою Калкою; бе бо место каменисто. И туто учиниша город с кольем и бися с ними из града по 3 дни, а ини же Татарове поидоша после Рускых кпязей, бьюще их и до Днепра, а у города осталися два воеводы: Чегнркан и Тешукан на князя Мьстислава и на зятя его Андрея и Александра Дубравьскаго. Беста бо ту два князя с Мстиславом, туже и бродници быша старые и воевода их Плоскина . И теи окаанныи, целовав крест к князю Мстиславу и обема князема, како их не убити и пустити их наискуп, и солгав окаанныи, предаст их, связав, Татаром. А город взяша, а людии посекоша, а князей, има и здавиша. И подкладше под доскы, а сами верху седоша обедати. И тако князи живот свои скончаша.
И много убийство бесчисленое створися, а иных князей гонячи до Днепра, 6 убиша: князя Мстислава Яневьскаго, Изяслава Инговерьскаго, Святослава Шумьскаго, Мстислава Черниговскаго с сыном, Юрья Несвйжескаго. А иного воя когождо десятый прииде. И Алекеандр Поповач ту убаен бысть с ииныи 10 храбров. И тогда же князь Мстислав Мстиславич преди перебеже Днепр. И прииде к лодиям, повели жещи я, а иныя сещи и отринути от брега, бояся по себе погони от Татар. А сам едва убежа в Галич, а молодыи князи прибежали в малых людии, а князь Володимер Рюрикович прибеже в Киев и седе на столе.
Сии же злоба створися от Татар, месяца июня 16 день. Татаром же победившим Рускыя князи за прегрешение христьянское. И дошедшим Татаром до Новагорода Святополчскаго, не ведущим же Руси льсти Татарьскыя, исходяаху противу им с кресты, оже избиша вся. И ожидааше Бог покаяния христьяскаго, и обрати Татар вспять от рекы Днепра на землю Всточную. И повоеваша землю Тагоньскую и ины страны. Тогда же и Чагонизкан их убьенъ бысть.
Се же бысть нам за грехы наша: Бог вложи недоумение в нас, и погыбе бес числа много людии. И бысть вопль, и вздыхание, и печаль по всем градом и по волостем. Сих же злых Татар Таурмен не сведаем откуду были пришли на нас и где ся дели опять: толко Бог весть.
ТВЕРСКАЯ ЛЕТОПИСЬ. Повесть о битве на Калке, и о князьях русских, и о семидесяти богатырях [7.2].
В год 6732. Из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожные моавитяне, о которых никто точно не знает, кто они и откуда пришли, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татарами, а иные говорят -- таурмены, а другие -- печенеги. Некоторые говорят, что это те народы, о которых Мефодий, епископ Патарский, сообщает, что они вышли из пустыни Етриевской, находящейся между востоком и севером. Ибо Мефодий говорит так: "К скончанию времен появятся те, которых загнал Гедеон, и, выйдя оттуда, пленят всю землю от востока до Евфрата и от Тигра до Понтийского моря, кроме Эфиопии".
Один Бог знает, кто они и откуда пришли, о них хорошо известно премудрым людям, которые разбираются в книгах. Мы же не знаем, кто они такие, а написали здесь о них на память о бедах, которые они принесли, и русских князьях...
Начали приходить слухи, что эти безбожные татары пленили многие страны: Ясов, Обезов, Касогов, избили множество безбожных половцев и пришли в Половецкую землю. Половцы же, не в силах сопротивляться, бежали, и татары многих избили, а других преследовали вдоль Дона до залива, и там они убиты были гневом Божиим и Его Пречистой Матери. Ведь эти окаянные половцы сотворили много зла Русской земле. Поэтому Всемилостивый Бог хотел погубить безбожных сынов Измаила, куманов, чтобы отомстить за кровь христианскую; что и случилось с ними. Ведь эти таурмены прошли всю землю Куманскую и преследовали половцев до реки Днепра около Руси.
И прибежали окаянные половцы к месту, которое называется Половецкий вал, остаток их: Котян, князь половецкий, с другими князьями, а Даниил Кобякович вместе с Юрием Кончаковичем были убиты. Этот Котян был тесть князя Мстислава Мстиславича Галицкого, и пришел он с князьями половецкими в Галич с поклоном к своему зятю Мстиславу и ко всем князьям русским. И принес он многие дары - коней, и верблюдов, и буйволов, и невольниц, и, кланяясь, одарил всех русских князей, говоря: "Сегодня нашу землю татары отняли, а вашу завтра придут и возьмут, и поэтому помогите нам".
Умолял Котян зятя своего Мстислава; а князь Мстислав послал к своим братьям, князьям русским, за помощью, говоря так: "Поможем половцам; если мы им не поможем, то они перейдут на сторону татар, и у тех будет больше силы, и нам хуже будет от них".
Долго они советовались, и, уступив просьбам и мольбам половецких князей, решили пойти на помощь Котяну.
И начали князья собирать воинов каждый в своей области: великий князь Мстислав Романович Киевский, внук Ростислава, и Мстислав Святославич Козельский, внук Всеволода Черниговского, и Мстислав Мстиславнч Галицкий -- эти старшие князья в Русской земле; а с ними и младшие князья: Даниил Романович, внук Мстислава, и князь Михаил Всеволодович Черниговский, и князь Всеволод Мстиславич, сын киевского князя, и многие другие князья. Когда все князья собрались на совет в Киеве, они послали во Владимир к великому князю Юрию Всеволодовичу за помощью; а он отправил к ним Василька Ростовского.
Посоветовавшись, князья решили встретить врага на чужой земле (тогда же крестился половецкий князь Бастый), и, собрав всех русских воинов, выступили в поход против татар. Когда они пришли к Днепру на Заруб, к острову Варяжскому, услышали татары, что русские князья идут против них, и прислали своих послов, говоря: "Слышали мы, что идете вы против нас, послушавшись половцев. А мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел ваших, и пришли не на вас. Но пришли мы, посланные Богом, на конюхов и холопов своих, на поганых половцев, а вы заключите с нами мир. И если прибегут половцы к вам, вы не принимайте их, и прогоняйте от себя, а добро их берите себе. Ведь мы слышали, что и вам они много зла приносят, поэтому мы их также бьем".
Князья же русские не стали слушать этого, но послов татарских перебили, а сами пошли против татар. Не доходя до Олешья, остановились они на Днепре. И прислали татары вторично послов, говоря: "Если вы послушались половцев, послов наших перебили и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и пусть рассудит нас Бог".
Князья отпустили этих послов.
И пришли к Олешью все половцы со своими князьями. Тогда князь Мстислав Мстиславич Галицкий с тысячью воинов перешел Днепр вброд, ударил по татарским сторожевым полкам и победил их. А оставшиеся татары убежали на курган Половецкий с воеводой Гемябеком, и не было им здесь помощи. И зарыли они своего воеводу Гемябека живым в землю, желая его уберечь. Но здесь его нашли половцы и, выпросив его у князя Мстислава, убили. Услышав это, князья русские стали переправляться через Днепр на множестве ладей: великий князь Мстислав Романович с киевлянами, Владимир Рюрикович со смолянами, черниговские князья, галичане, и волынцы, и куряне, и трубчане, и путивличи, все земли русские, все князья и множество воинов. А выгнанные галичане спустились на ладьях по Днестру в море, и была у них тысяча ладей. Из моря вышли они в Днепр и, пройдя пороги, остановились у реки Хортицы на броде у Протолочи; а воеводой у них был Юрий Домамерич, а другим воеводой Держикрай Володиславич.
Пришла весть русским, что пришли татары осматривать русские полки; тогда Даниил Романович и другие князья сели на коней и погнались, чтобы увидеть татарские войска. И, увидев их, послали к великому князю Мстиславу Романовичу, призывая: "Мстислав и другой Мстислав! Не стойте, пойдем против них".
И вышли в поле, и встретились с татарами, и тут русские стрелки погнали их далеко в поле, рубя их; взяли они их скот, и вернулись назад со стадами. И оттуда шли русские полки за ними восемь дней до реки Калки, и отправили со сторожевым отрядом Яруна с половцами, а сами разбили здесь лагерь. И здесь они встретились с татарскими дозорами, и убили татары Ивана Дмитриевича и с ним еще двоих; а татары поворотили назад. Князь же Мстислав Мстиславич Галицкий повелел Даниилу Романовичу перейти реку Калку с полками, а сам отправился вслед за ними; переправившись, стали они станом. Тогда Мстислав сам поехал в дозор, и, увидев татарские полки, вернулся, и повелел воинам своим вооружаться. А оба Мстислава оставались в стане, не зная об этом: Мстислав Галицкий не сказал им ничего из зависти, ибо между ними была великая распря.
И так встретились полки, а выехали вперед против татар Даниил Романович, и Семен Олюевнч, и Василек Гаврилович. Тут Василька поразили копьем, а Даниил был ранен в грудь, но он не ощутил раны из-за смелости и мужества; ведь он был молод, восемнадцати лет, но силен был в сражении и мужественно избивал татар со своим полком. Мстислав Немой также вступил в бой с татарами, и был он также силен, особенно когда увидел, что Даниила ранили копьем. Был ведь Даниил родственником его отца, и Мстислав очень любил его и завещал ему свои владения. Также и Олег Курский мужественно сражался; также и Ярун с половцами подоспел и напал на татар, желая с ними сразиться. Но вскоре половцы обратились в бегство, ничего не достигнув, и во время бегства потоптали станы русских князей. А князья не успели вооружиться против них; и пришли в смятение русские полки, и было сражение гибельным, грехов наших ради. И были побеждены русские князья, и не бывало такого от начала Русской земли.
Князь же великий Мстислав Романович Киевский, внук Ростислава, правнук Мстислава, который был сыном Владимира Мономаха, и князь Андрей, зять Мстислава. и Александр Дубровский, видя это несчастье, никуда не двинулись с места. Разбили они стан на горе над рекой Калкой, так как место было каменистое, и устроили они ограду из кольев. И сражались из-за этой ограды с татарами три дня. А татары наступали на русских князей, и преследовали их, избивая, до Днепра. А около ограды остались два воеводы, Чегирхан и Тешухан, против Мстислава Романовича, и его зятя Андрея, и Александра Дубровского; с Мстиславом были только эти два князя. Были вместе с татарами и бродники, а воеводой у них Плоскиня. Этот окаянный воевода целовал крест великому князю Мстиславу, и двум другим князьям, и всем, кто был с ними, что татары не убьют их, а возьмут за них выкуп, но солгал окаянный: передал их, связав, татарам. Татары взяли укрепление и людей перебили, все полегли они здесь костьми. А князей придавили, положив их под доски, а татары наверху сели обедать; так задохнулись князья и окончили свою жизнь.
А других князей, которых татары преследовали до Днепра, было убито шесть: князь Святослав Каневский, Изяслав Ингваревич, Святослав Шумский, Мстислав Черниговский с сыном, Юрий Несвижский, а из воинов только десятый вернулся домой. И Александр Попович тут был убит вместе с другими семьюдесятью богатырями. Князь же Мстислав Мстиславич Галицкий раньше всех переправился через Днепр, велел сжечь ладьи, а другие оттолкнуть от берега, боясь погони; а сам он едва убежал в Галич. А Владимир Рюрикович, племянник Романа, внук Ростислава Мстиславича, сел на престоле в Киеве месяца нюня в шестнадцатый день.
А случилось это несчастье месяца мая в 30-й день, на память святого мученика Ермия. Только десятая часть войска вернулась домой, а у некоторых половцы отняли коня, а у других одежду. Так за грехи наши Бог отнял у нас разум, и погибло бесчисленное множество людей. Татары же гнались за русскими до Новгорода-Святополча. Христиане, не зная коварства татар, выходили им навстречу с крестами, и все были избиты. Говорили, что одних киевлян погибло тогда 30.000.
И был плач и вопль во всех городах и селах. Татары же повернули назад от реки Днепра, и мы не знаем, откуда они пришли и куда исчезли. Один только Бог знает, откуда Он привел их за наши грехи, и за похвальбу, и высокомерие великого князя Мстислава Романовича. Говорят, что когда распространился слух про этих татар, что завоевывают они многие земли и приближаются к русским пределам, великому князю сказали о них; а он ответил: "Пока я нахожусь в Киеве --по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать". А Василька Константиновича, который пришел на помощь с войсками к Чернигову, тогда сохранил Бог. И услышав о несчастье, случившемся на Руси, он возвратился в свой Ростов, сохраненный Богом.
ГЕНРИХ ЛАТВИЙСКИЙ. Хроника Ливонии [6.4].
В тот год в земле вальвов язычников были татары. Вальвов некоторые называют партами. Они не едят хлеба, а питаются сырым мясом своего скота. И бились с ними татары, и победили их, и истребляли всех мечом, а иные бежали к русским, прося помощи. И прошел по всей Руссии призыв биться с татарами, и выступили короли со всей Руссии против татар, но не хватило у них сил для битвы и бежали они пред врагами. И пал великий король Мстислав из Киева с 40.000 воинов, что были при нем. Другой же король, Мстислав галицкий, спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти. И гнались за ними татары шесть дней и перебили у них более 100.000 человек (а точное число их знает один бог), прочие же бежали.
ДЛУГОШ. Анналы или хроники славного королевства Польши [6.5].
Татары впервые приходят на половцев и разбивают и поражают всё войско их русских союзников
Неведомый до того дня народ татар, о котором едва [кое-что] слышали, желая распространить своё господство на северные страны, после разгрома и покорения половцев, обитавших по ту сторону моря, а также многих других племён подступил и к землям тех [половцев], которые жили по соседству с русскими по сю сторону моря. Те, не надеясь на свои силы, сообщают об угрожавшей им опасности русским, прося поддержать их всеми силами и говоря, что если они окажутся побеждены татарами, то та же угроза нависнет и над русскими.
В то же время к князьям Руси прибывают татарские послы, убеждая их не вмешиваться в половецкую войну и союзом с половцами не вынуждать татар вести войну против Руси; но если они благоразумны, то пусть прогонят половцев, которые уже доставили Руси множество бед, от своих пределов, а татары наверняка прогонят их из других областей. Но князья Руси, последовав недальновидному совету и не подвергнув дело зрелому размышлению, нарушают международное право, убивают татарских послов и выступают с войском против татар на помощь половцам, а именно: Мстислав Романович с киевскими воинами, Мстислав Мстиславич с галицкими воинами, а также Владимир Рюрикович и прочие князья Руси, также князья черниговские, также князья смоленские, также вся Половецкая земля и все её князья. Часть русских князей и воинов шла на конях, а часть [плыла] на кораблях, [и так] дошли до Протолчи; там все пересели на коней и через двенадцать переходов достигли реки Калчи, где уже разбили свой лагерь татары.
Татары, не дав русским и половцам времени на передышку, немедленно напали на них в семнадцатый день. Когда смятые половцы стали разбегаться, смешиваются и русские полки, и двое князей - Мстислав Киевский и ... Черниговский - попадают в плен, а после долгой сечи, в которой многие либо пали, либо были пленены, остальные разбегаются. Но и бежавшим угрожала другая, не менее страшная опасность - со стороны союзных половцев, через земли которых они устремляли своё бегство; не щадя ни возраста, ни положения, половецкие селяне убивали русских: всадников - ради коней, пеших - ради одежды. А те из русских, кто укрылись в горах, умерли от голода, множество утонуло в реках, и случилось в тот день такое страшное бедствие, какого никогда не видывали и не слыхивали в русских землях. Галицкий же Князь Мстислав Мстиславич, после того как, спасаясь бегством, добрался до кораблей и переправился через реки, велел иссечь корабли, опасаясь татарской погони, и оттуда, исполненный страха и трепета, беглецом прибыл в Галич. Когда же всё остальное множество русских, спасаясь бегством, прибыло к кораблям и обнаружило, что они разбиты, они, охваченные горем, что не смогут переплыть волн, ослабленные голодом, погибли там за исключением князей и некоторых их воинов, которые переправились через реки на лодках. Владимир Рюрикович, также спасшийся бегством, прибыл в Киев и занял киевский стол.
То было первое поражение, которое русские потерпели от татар.
