Тепляков Юрий Викторович : другие произведения.

Не грусти, Калифорния!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастическая история о коротком отрезке жизни одного юноши, весьма одаренного необычными способностями. Из прошлых жизней предков, и других миров, как он сам предполагает. О сильных и отважных людях, которые творили великие дела на американском континенте в девятнадцатом веке.
  
  Юрий Тепляков
  
  НЕ ГРУСТИ, КАЛИФОРНИЯ!
  
   Благодарности:
   Жене Светлане - за крепкий быт и тыл.
   Внуку Ивану - за сюжет и за то, что
   вдохновлял на этот труд.
  
  
  Глава 1. Конокрады Фронтира
  
  "В 19 веке население в США стало расти взрывными темпами. Если в 1800 году американцев было примерно четыре миллиона, то к началу гражданской войны насчитывали тридцать два миллиона человек.
  А в Европе было неспокойно из-за политических и военных бурь, и самые предприимчивые люди из разных стран бежали от такой жизни в Америку.
  В 1940-х годах обитаемые земли в бассейне рек Миссисипи и Миссури были заселены, в то время как на востоке простирались Великие равнины, Скалистые горы, и за ними свободные земли - до самых берегов Тихого океана. Понятие закона на этих землях было условно, а в глубине диких земель закон вообще молчал.
  Эти дикие незаселенные земли называли Фронтир, и они обладали притягательной силой, звали и манили к себе смелых и решительных людей..."
  Из истории Северной Америки.
  -----------------------------------------------------------
  
  На невысоком склоне у реки, там, где мутные воды Осейджа менее чем через милю соединятся с синими водами Миссури, стояла нескладная, худая, чумазая девчонка в просторном для ее фигурки платье, скроенном из некрашеной холстины. Не босая. На ногах одеты коричневые туфельки из мягкой кожи. Похожие на современные "чешки", но со шнурками, стягивали кожу на разрезе сверху, в подъеме стопы. Длинные рыжие волосы собраны и стянуты резинкой сзади.
  Солнце только начало подниматься от горизонта за ее спиной, не мешая смотреть вдаль. Туда, где медленно шла к берегу узкая лодка. Небо сегодня было синим и без облаков, только на востоке они видны у самого горизонта.
  Приближающуюся лодку отчетливо видно на гладкой поверхности реки, воздух спокоен. Вода не была мутной, как это было недавно, успела очиститься за последнюю неделю, в течение которой не было ни одного дождя.
  Девчонка недавно подумала, что пора бежать на берег, когда представила образ приближающейся лодки, находясь в своем старом деревянном доме на самом краю поселка. Прекратив перебирать приготовленную паклю для ремонта лодки, который они с юношей наметили на завтра, она схватила корзину, на всякий случай. Закинула ее за спину и отправилась к реке.
  Чувства ее не подвели. К месту удобного выхода на берег быстро приближалась узкая деревянная лодка с одним гребцом, который монотонно, без рывков, греб распашными веслами, ближе к берегу сложил их и перешел на работу шестом. Лодка легко скользила в воде, подчиняясь сильным и уверенным действиям гребца. При этом парень явно не прилагал больших усилий.
  Вот лодка пересекла границу чистой воды и начала замедляться среди береговых водорослей на мелководье, подминая их плоским дном, немного задранным в носовой части.
  Девочка смотрела на лодку, одновременно в нетерпении поднимаясь на носочки, отрывая пятки в каком-то ритме, который, наверное, звучал в этот момент в ее голове.
  Стройный, сухощавый и жилистый парень, еще подросток, сделал последний толчок, придав ускорение лодке, и спокойно положил шест, ожидая касания берега. Лодка прошуршала немного по песку и замерла.
  Парень прошел к носу лодки и легко, без видимых усилий выпрыгнул на берег.
  - Есть что? - девочка на стала спускаться вниз к воде, и звонким голоском издали крикнула ему. Парень поднял глаза выше, улыбнулся ей и не стал отвечать, считая ожидаемый ответ не стоящим того делом. Сейчас все увидит сама.
  На дне лодки под ярким весенним солнцем блестели чешуей три крупные рыбины. Все с колотыми ранами на боку. Больше чем ловить на крючок, юноша любил охотиться на рыбу острогой. Сейчас вода очистилась, и на мелководье он сумел увидеть и взять их три.
  "Осторожно приблизиться составляет основу успеха..." - так учил Сэтору, точнее Сэтору-сан, его приемный отец под номером один, давно ставший ему родным, так как молодой человек не помнил настоящих родителей. "Движения медленные, плавные, стараешься не думать о рыбе, потому как даже настрой на удар может ее спугнуть... Острогу подводишь с задержкой дыхания, почти до самой спинки, примеряясь..."
  "Потом немного назад, и резкий удар..." - обязательно добавлял Джеро, который одновременно являлся для юноши приемным отцом под номером два. Энергичный и шумный, он сопровождал сказанное энергичной жестикуляцией и демонстрацией в движении. Два старых японца давно заменили ему родителей. Сэтору, что под номером один, ассоциировался больше с матерью, так как был спокоен, внимателен и добр к юноше. А Джеро наоборот, резкий и шумный, действующий всегда решительно и без долгих раздумий, был за отца.
  "Огонь и лед..." - так кратко выразился однажды пастор о приемных родителях юноши.
  - Можно посмотреть? - девчонка быстро спустилась к воде, вытянула тонкую шею, едва видимую через густые рыжие, спутавшиеся волосы, достающие сзади до лопаток.
  - Не только посмотреть..., ставь корзину на берег! - Парень не спеша достал из лодки всех трех пойманных рыб и поочередно уложил их в корзину. Хвост последней рыбины свесился за край.
  - Одна твоя, на выбор. Отнесешь матери...
  Довольная девчонка спешно ухватилась за ручку с другой стороны широкой и неглубокой корзины, намереваясь помогать юноше ее нести. Ведь вдвоем по тропе корзину нести гораздо удобнее, да и в поселке мальчишки пусть любуются на нее издалека. Ей так приятно - тащить эту корзину, полную рыбы, к низкой деревянной хижине с плоской односкатной крышей, где жила она с матерью и старшей сестрой.
  Не то что кто-то из них мог ее обидеть, об этом не только в селе, но и в округе никто даже подумать не мог. Конечно из тех, кто знал юношу и его приемных родителей.
  - Айвен! Давайте быстрее, тебя там зовут! На конюшне сильно горело, но успели быстро потушить...!
  Над кустами в верхней части пологого спуска к реке показалась чумазая голова зареванной девчонки, также рыжей, но моложе. Следы слез на конопатых щеках размазаны так, что лицо оказалось разрисовано черными узорами от сажи. И не серыми, от грязи, а черными, какие бывают от копоти и золы, которая сначала была на руках, а потом перешла на лицо.
  Юноша не стал расспрашивать, что и как, а крикнул старшей, и они в быстром темпе поднялись по пологому склону, так что через несколько ударов сердца оказались рядом с младшей. И вдалеке стал виден поселок.
  "Странно..." - рассудил в уме Айвен, так как он ожидал увидеть пожар или его следы. Большой дым он бы обязательно увидел еще с воды. Тем более странно, что все это он бы почувствовал и на расстоянии. Но ничего похожего не было видно.
  - Давай, говори яснее, Дарина! Что случилось? - маленькая девчонка услышала вопрос, но продолжала размазывать слезы по грязному лицу. Немного приторможена, видимо, от пережитых эмоций.
  - Там на пастбищах, конюшня начала гореть, а всех лошадей и волов кто-то увел!!! - сразу ожила и выпалила девчонка.
  От этих слов юноша с ее старшей сестрой Норой, вместе с корзиной одновременно тронулись с места и быстрым шагом направились к поселку. Перейдя на легкий бег трусцой, когда приноровились к колебаниям нагруженной корзины. Айвен поддерживал тот темп, который могла выдержать Нора, старшая сестра зареванной Дарины. Но все равно вдвоем лучше. Нести одному корзину с тяжелой добычей, да еще широкую и неглубокую, удобно только на голове.
  Айвен не стал больше ничего спрашивать у Дарины, понимая, что от девочки в ее неполные десять лет нельзя требовать чересчур много.
  Их поселение по меркам Нового Света было совсем маленьким, по факту еще не доросло до статуса поселка. Здесь недавно начали высаживать виноградники семьи - выходцы из Германии, да еще жили местные скотоводы, что пасли коров и лошадей на лугах южного берега Миссури. Сейчас посадкам пошел третий год, и народ ожидал первый хороший урожай винограда.
  Вместе с виноградарями из Германии приехали другие мастера, все с семьями. Они сразу подняли статус поселка и его значимость в округе.
  Но на расстоянии двадцати миль от поселения, на южном берегу находился Джефферсон-Сити, растущий как на дрожжах городок, где к этому времени была даже городская тюрьма. Там имелось почти все: мэрия, полицейский участок, школа. Появилось даже несколько отелей и увеселительных мест с продажными девками.
  Из-за океана в их места прибывал разный народ. В конце 1840-х годов из-за "картофельного голода" в Штаты отправились ирландцы, которые воспринимались коренными американцами как шумный и полукриминальный контингент. Они еще и католиками были, что для честных протестантов воспринималось немного возмутительно. Говорили даже, что папа римский хочет захватить свободную Америку протестантов.
  Недавно в поселок прибыл отец Уильям, пресвитер, с группой новых переселенцев из Ирландии, что устроились работать на виноградниках. Сразу увеличив своей шумной группой это небольшое поселение у реки.
  Парень и две девицы двигались быстро и вскоре оказались в начале поселка перед старым деревянным домом с верандой впереди.
  - Давай, Айвен, скорее беги дальше к себе домой, там что-то случилось. Я только знаю, что был пожар... Мне велели никуда не ходить, остаться и караулить местность с этой части поселка! - угрюмо произнесла Морриган, мать этих двух девчонок, что жила в своем небольшом домике на краю.
  - Тогда я побежал! Рыбу мою спрячь... Сама решишь, что с ней делать! -
  Они все трое, и мать, и девчонки - рыжие. Но дочки были чуть потемнее, а сама Морриган не просто рыжая, а огненно-рыжая.
  Вот она, стоит гордо и смотрит мимо парня туда, где начинается поселок. Спина прямая, плечи гордо развернуты. Белая рубашка с закатанными рукавами завязана двумя тесемками выше небольшой, но высокой груди красивой формы, что понять не мешает ткань. А темная, свободного покроя юбка скрывает талию и стройные ноги до самых щиколоток. За ней на веранде в углу стоит старое гладкоствольное ружье Холла с кремниевым замком, хотя заряжается с казенной части. Довольно распространенное оружие, давно принятое на вооружение в американской армии.
  Морриган, миссис, прибыла из Ирландии с двумя дочками, и считалась по этой причине на новом месте как-бы персоной второго сорта. Такие взгляды были в те времена среди граждан свободной Америки. Следует добавить, что даже таблички при входе в бар: "Ирландцам и собакам вход запрещен" - можно было увидеть в те времена в Америке. Так что, признавать ирландцев равными себе жители в те времена не желали. По этой причине, или по другой, она сначала попала в Джефферсон-Сити, потом, чувствуя в нем себя неуютно, перебралась в этот маленький поселок, созданный на пустом месте на берегу большой реки.
  В поселке Морриган жила тем, что подрабатывала уходом за большим и добротным домом, где жили и трудились Айвен и два его наставника - японца.
  Эта история началась давно, когда Айвену Харманну не было и четырех лет. После трагедии с пассажирским судном на Миссисипи парень остался круглым сиротой, о чем сообщил преподобный отец Салливан своим прихожанам протестантам после проповеди.
  Тут же объявились желающие приютить сироту. Это были два неразлучных товарища - японца, оба с золотыми руками и такими же головами, которым быстро нашлось применение в Новом Свете. Умея работать с деревом, японцы устроили в поселении каретную мастерскую и делали замечательные повозки как для местных, так и для переселенцев на запад. Это ремесло давало им неплохой заработок и в добавок к нему уважение местных жителей.
  Но не только нужное обществу ремесло и золотые руки были причиной того, что приемных родителей Айвена не только знали, но и уважали многие...
   - Остин! Стой! Иди сюда! - сухо и в приказном тоне обратился Айвен к пареньку лет двенадцати, который сосредоточенно ходил по пыли, туда и сюда поперек грунтовой дороги в самом начале поселка. По всему видно, что его поставили на охрану и он был этим горд. Дальше улица и дома на ней выглядели пустыми, население маленького поселка пропало, хотя и раньше в это время на улицах его не было видно.
  Парень ходил взад и вперед с гордым видом, держа на плече старенькую винтовку. Это был старый "спрингфилд", винтовка, которая заряжается с дула, но обладает точным и сильным боем. Позже ее сделали казнозарядной, приделали затвор, и получилась отличная армейская винтовка, которая бьет на тысячу шагов.
  - Привет, Айвен! - паренек откликнулся и остановился, явно обрадованный встречей, сразу быстро заговорил:
  - Они все там! Там! - паренек показал рукой, но не в направлении большого дома Айвена и его приемных родителей, который одновременно служил и каретной мастерской, а в направлении дороги, ведущей через рощу к лугам и загону для животных.
  - Что ты знаешь, Остин, говори быстро...
  - Только то, что на наши конюшни и старого Джо кто-то напал, и еще..., что наших животных увели! Больше ничего не знаю... Меня оставили здесь, чтобы тебя предупредить...
  - Хорошо, оставайся здесь и не ходи с нами, охраняй дальше поселок. Все, пока! Девчонки, вы со мной..., - Айвен показал им рукой направление и перешел на легкий бег.
  - Смотрите, не вляпайтесь в коровьи какашки! - крикнул Остин им вслед. В его голосе проступала обида. Мальчишка был очень зол на то, что его опять оставили одного.
   По мере того, как приближались к загонам для скота и конюшне, которые располагались сразу за небольшой рощей, стал чувствоваться запах гари.
  Когда открылся вид на загон и постройки, стало ясно, что почти все жители поселка были тут. Первый взгляд парня упал на мужчин и женщин, которые стояли цепочкой от колодца к углу постройки и передавали друг другу ведра, наполненные водой, а назад их бегом возвращали мальчишки. При первых криках о пожаре каждый в поселке брал ведро, какое имел, и бежал на помощь, так заведено. Ведра были и металлические, но в основном таскали деревянные, тяжелые и громоздкие. Видно, что огонь потушили, и сейчас не спеша заливали те места, откуда выходил дым.
  Выше фундамента, сложенного из местного камня, дымили сгоревшие части деревянной конструкции. Видно, что пламя начало охватывать здание с угла, но не успело захватить всю постройку. Айвен и раньше сталкивался с пожарами, которые случались в округе, и знал, как долго приходится бороться с горением внутри древесины после того, как удалось справиться с открытым огнем.
  Глаз парня легко отличал недавно появившихся германских поселенцев от местных "старожилов", если можно так назвать переселенцев, прибывших на несколько лет раньше. Айвен с японцами не выделял для себя католиков и протестантов, они все были для него англичанами или европейцами. Хотя среди протестантов, особенно тех, что из Германии, было много мужчин, кто не носил бороду, а англичане и те, кого он к ним причислял, были бородаты.
  После беглого осмотра общей картины глаза юноши встретились с тушей животного, и от этого вида сразу кольнуло в самое сердце. Он подошел, нагнулся медленно, опустил руку и провел вдоль хребта своей серой кобылы Белки, стараясь не смотреть на морду и глаза. Его рыжие спутницы медленно подошли и остановились сзади, держась за руки.
  - Что загрустили, леди? - К их группе подошел крепкий мужчина в светлой рубашке и штанах, впереди похожих на комбинезон. Его прямые волосы были совсем седые, а лицо чисто выбрито.
  - Лошадку жалко, герр Рудольф, сэр... - ответила младшая, Дарина.
  Этого мужчину год назад выбрали старшим поселения. Рудольф Кох одним из первых из своих мест в Германии подумал и отправился в Америку. Человек активный, трудолюбивый, думающий, он быстро стал лидером среди переселенцев, приехавших из Вюртемберга после нескольких неурожаев винограда подряд. Прибывшие с ним в Америку быстро поняли, что только крепкой группой можно было противостоять многочисленным мошенникам, старающихся наживаться на переселенцах всеми доступными способами.
  После высадки в Новом Орлеане власти направили их группу верх по Миссисипи. Оказавшись в Сент-Луисе и немного осмотревшись, они решили создать свое, новое поселение рядом с Джефферсон-Сити, этим молодым развивающимся городком, стоящим на одном из путей переселенцев в Орегон и Калифорнию.
  Официально старший в поселении одновременно являлся помощником мэра Джефферсон-Сити.
  - Понимаю вас, фрейлейн..., - Рудольф смотрел на парня, склонившегося у своей кобылы, и энергично потер глаза, словно пытаясь удалить из них мусор.
  - Пойдемте, я нашел для вас небольшую работу. Надо помочь женщинам перебрать оставшиеся вещи.
  Айвен продолжал гладить холку мертвой кобылы и не говорил ни слова больше, как бы на время выпав из окружающего пространства. Мужчина, повидавший многое, просто стоял за его спиной и молчал.
  Молчание нарушил рыжий пес, ростом со среднюю овчарку, который тихо подошел сзади и ткнулся носом в руку Айвена, лежащую на холке кобылы.
  Лис! - парень повернулся и с удовольствием потрепал собаку по густой рыжей и короткой шерсти, а тот радостно оскалился, принимая ласку от своего хозяина и друга. Посмотрел в глаза хозяину, потом посмотрел на кобылу и тихо заскулил.
  Пес отвлек и вернул Айвена к действительности. А тут еще солнце стало хорошо припекать, и нос стал различать запахи пожара, свежего навоза, а еще запекшейся крови и пота его мертвой кобылы.
  Еще раз более внимательно пробежав взглядом вокруг, Айвен увидел, что больше трупов животных не было. С этого места хорошо видно, что открытые загоны и конюшня пусты.
  - Пойдем. Пока люди тушат последние очаги пожара, все тебе покажу и расскажу, что знаю. Сразу скажу, что твои японцы вместе со старым Джо побежали искать следы, но обещали быстро вернуться. Когда вернутся - будем думать, что делать...
  Старый Джо, в родителях которого был белый отец, а мать из племени шайеннов, зачавшая его после интима за ром, сам любил выпить. Несмотря на это его ценили за умение обращаться с животными и держали в поселке в качестве пастуха стада. Суровая физиономия его была вся в морщинах и складках как скала из песчаника.
  - Как не думать, сэр? Если всех лошадей и волов, приготовленных для похода, что были на общей ферме, увели напавшие. - Айвен сейчас был очень зол и расстроен, говорил напрягая губы и крылья носа.
  - Хорошо еще, что не всех увели. Часть животных, что находится в домах поселка, осталась с нами, слава богу...
  - Хорошо, да ничего хорошего, сэр..., ведь это ставит всю нашу затею под угрозу...
  - Согласен с тобой. Давай подождем твоих старших и Джо, потом сядем и будем думать, как нам спасти положение. Не хотелось бы покупать новых животных, каждый цент на счету...
  - Генрих! - крикнул староста своему товарищу и помощнику, оружейному мастеру, также прибывшему с ним из Германии в одной партии переселенцев.
  - Проси всех женщин возвращаться по домам! И мужчин тоже, но позже, пока не останется ни одного тлеющего очага на конюшне. Дела в поселке не ждут... - Рудольф увидел приближающихся поисковиков и сразу принял решение отправить лишних, в первую очередь женщин, отсюда подальше.
  Пространство в этом месте хорошо просматривалось, так что видно было все до берега реки, и возвращавшуюся группу Айвен с его зоркими глазами заметил раньше Рудольфа, но промолчал. Парень сейчас был в отвратительном настроении. Впереди маленького отряда шел короткими шагами, с сосредоточенным лицом, невысокий японец с черными прямыми волосами, схваченными сзади.
  Это возвращалась поисковая группа.
  Вскоре оба японца и Джо подошли вплотную к Рудольфу и Айвену, стоящим у трупа лошади, и молча опустились на землю, дав ногам отдых. Все молчали, никто не хотел говорить первым. Рудольф, по праву старшего, только хотел начать, но не успел, потому что младший японец, который двигался в группе вторым, Джеро, вытер со лба пот, шумно выдохнул и сказал:
  - Бандитов всего восемь или десять, точнее сейчас нельзя сказать. Как это было? Они сначала убили Тома. И это хорошо. А то мы сначала подумали про него плохо, когда не увидели здесь... В том смысле, что он наводчик банды и ушел с ними... Но его труп лежит недалеко, прямо на тропе, а вокруг следы лошадей...
  - Мы осмотрели то место, подумали, как это происходило, и решили, что он выскочил навстречу бандитам, когда они погнали перед собой волов, - поспешил добавить к своему рассказу Джеро.
  - Его убили одним выстрелом. В голову. Очень глупо... - Сэтору, второй японец, добавил размеренно и невозмутимо.
  - Да, глупо... Лучше бы сбежал, как их увидел, и нам все рассказал. Воину иногда лучше отступить, чтобы потом победить... Но он не воин, хотя поступил храбро. - Джеро тут же дополнил оценку товарища.
  Чернокожий Том был одинок и жил в маленькой пристройке из досок сзади конюшни. Этот еще не старый негр очень любил животных, чувствовал и понимал их. Сколько ему было лет, примерно сорок или больше, он и сам толком не знал. Сколько ему не предлагали перебраться в поселок, он всегда отвечал отказом. Ему было хорошо на природе и вдали от людской суеты. Тем более хорошо, что раз или два в неделю к нему приходила Сарра, чернокожая женщина тридцати лет приятной наружности, работающая прислугой в доме Генриха-оружейника. Она помогала Тому - стирала вещи, иногда готовила. И почти всегда оставалась переночевать - "чтобы не тащиться вечером уставшей в поселок".
  Хозяева Сарры, Генрих с Бертой, относились к этому благоразумно и с пониманием, в том смысле, что в здоровом теле и здоровый дух, а довольные жизнью чернокожие работники важны.
  - Что нам делать-то? Таких лошадок, как у нас, еще надо поискать, да и волы вполне хорошие были... - задумчиво пробормотал Генрих, который минуту назад отослал и оставшихся мужчин назад в поселок. Оставил только четырех молодых и крепких парней, чтобы закончить дела с телом Тома и трупом лошади Айвена.
  А с этим надо решать немедленно, а то вороны начали кружить над деревьями в месте, где должен находиться павший герой. А здесь одна ворона спустилась неподалеку от кобылы и начала ходить туда и сюда, поглядывая на нее с интересом. Айвен сделал резкое движение в ее сторону, и она, отлетев подальше, принялась ковыряться в пустой кормушке из досок.
  По лицам своих приемных отцов, невозмутимых с виду, Айвен давно понял, что они сейчас выдадут свое решение, осталось только выслушать.
  - Посмотрите на небо! - издалека начал Сэтору. - Солнце уже перевалило за полдень и отправилось в сторону свободных земель на западе. Потом будет ночь, и бандиты до того, как она закроет все, успеют уйти далеко..., в дикие земли. Ночью, конечно, с животными идти не смогут, там дальше овраги и перелески. Хотя без животных тоже... В общем так, друзья... Надо сейчас-же собираться и идти!
  - Именно так, брат, - Джеро свирепо глянул на запад, куда ушла банда. - Пойдем без лошадей, втроем, и собраться надо очень-очень быстро, чтобы сильно не отстать от них до ночи...
  - А эскадрон кавалеристов из Джефферсон-Сити сможет направиться по вашим следам позже, если капитан примет такое решение..., - тут же добавил Рудольф.
  - Следы от такого количества животных легко видеть на земле. Пастор сразу отправился в город, как узнал о беде. - Генрих тоже вмешался в разговор и сразу замолчал. Наверное, подумав о том, что помощи от города может и не быть. Эскадрон сейчас постоянно в поле, дозорные группы заняты патрулированием севернее, так как индейцы недавно начали проникать на земли белых в этих краях, в междуречье Миссисипи и Миссури.
  - Помощь, это конечно хорошо, только мы должны справиться сами... Обязаны справиться, джентльмены! Иначе поставим под угрозу наш поход в Калифорнию. Мы конечно, не индейцы, но следы копыт от такого количества волов и лошадей видны хорошо. - Сэтору-сан сейчас вплотную подошел к изложению плана, который точно заранее успел устно набросать с Джеро, пока они возвращались.
  Он сделал паузу. Джеро также молчал, продолжая вглядываться вдаль, куда ушла банда. Наконец, Сэтору продолжил...
  - Идем втроем, парни...
  - Можно и я? - в разговор вмешался Ласло, сын местного виноградаря, который прибился всей семьей к группе переселенцев еще в Европе. Молодой парень не любил заниматься виноградом с отцом, отдавая все свободное время лошадям и скачкам по окрестностям.
   - Можно, только если ты сможешь выдержать наш темп, - строго ответил Сэтору, немного подумав. - Но ты не будешь драться, а страхуешь нас с Джеро сзади вместе с Айвеном.
  - Пойдем рысью. Это значит в темпе, но без лошадей. Ногами, парень. С собой берем только короткие клинки и револьверы. С винтовками мы не выдержим нужный темп, да и не нужны они будут...
   - И я хочу драться! - набычился Айвен, не переставая изредка бросать взор на труп своей кобылы. Ее не трогали пока, мужчины пошли хоронить Тома.
  - Парень прав, друг мой, - тут же вмешался Джеро. - Он давно готов, и ему пора напоить свой клинок кровью...
  Все мужчины из тех, кто остался у конюшни, замерли при его словах, но промолчали.
  - Хорошо... - Еще немного подумав, ответил Сэтору. - Пожалуй, что ты прав. Тогда давайте поспешим, джентльмены, дальше только дело. Побежали домой, собираться.
  - Ступайте. Да поможет вам Бог! - герр Рудольф в отсутствие пастора не нашел ничего другого, что им сказать.
  - За остальное не беспокойтесь. Тома сейчас несут в поселок, похороним на кладбище сегодня же. Кобылу тоже сегодня, как только Айвен уйдет отсюда.... Можем закопать ее вон на том пригорке, под деревом... Айвен, что скажешь?
  - Хорошее место... - Парень не нашел, что еще сказать.
  Не прошло и полчаса, как четверо безлошадных бойцов, проскочив через загон и луг за ним, скрылись вдали, где начиналась буйная зелень весенней травы между пятен кустарника. На ногах у всех были мягкие мокасины с толстой подошвой, на поясах фляги, револьверы и ножи. Кроме этого у японцев за спиной видны короткие мечи, вакидзаси, закрепленные накрест на перевязи из ремней.
  Свои длинные мечи - катаны они брали только на тренировку, и то для отработки движений. А так они в основном стояли в личных комнатах японцев, на своих подставках для хранения, катанакэ. На видном месте, чтобы можно было ими изредка любоваться. В Америке японцам пока достаточно было их коротких мечей.
  Айвен кроме обычного ножа взял также свой короткий меч, который японцы называют цуруги. От вакидзаси он отличается тем, что еще короче, и обоюдоострый, размером немного больше морского кортика. Клинок был переделан Генрихом, оружейником из поселка, специально для юноши, так что привычно расположился в его ножнах на поясе.
  Так группа начала погоню по хорошо видимому следу.
  
   Глава 2. Бой за поселком
  
  "Название "рейнджер" обозначало: объездчик, сторож пастбищ. Также их называли: горными стрелками, горными добровольцами, шпионами, разведчиками, территориальной милицией.
  До 1830-х годов подразделения рейнджеров существовали неофициально. А начиналось все в 1823 году, когда Стивен Фуллер Остин (Stephen Fuller Austin) сформировал отряд из 10 человек для охраны переселенцев от индейцев и бандитов. Им была обещана зарплата 15 долларов в месяц. Иногда рейнджерам платили фермеры, но чаще они рисковали жизнью совершенно безвозмездно, потому что кому-то нужно было брать оружие и отстаивать жизнь и благополучие себя и своих соотечественников.
  В 1836 году, когда Техас восстал против мексиканского диктатора генерала Санта-Анна, рейнджеры ходили в разведку и участвовали в сражениях. Но это движение относилось в большей мере к Юго-западу.
   На Северо-Востоке страны также начали действовать бойцы-добровольцы, которые изначально были пешими. Позже они перешли к конному патрулированию. Здесь этих добровольцев еще называли "минитменами" - потому что они, рядовые граждане, в случае опасности должны были собраться "за одну минуту", и выступить с оружием в руках..."
  Из истории Северной Америки.
  -------------------------------------------------
  
  Вторая половина дня была просто чудесной. Было очень тихо. Так, что казалось, природа уснула под мягкими лучами весеннего солнца. С одной стороны, это радовало, с другой стороны тревожило - можно ждать проливного дождя.
  Группа бойцов бежала в полной тишине, нарушаемой иногда только пением птиц и жужжанием насекомых. Впереди был Сэтору, который старше и опытней Джеро, и еще по своему характеру более наблюдательный.
  Так что он вел группу по следам.
  Вторым бежал Айвен. Парень после пяти минут погони вынужден был взять свой клинок в руку, так как крепление его на поясе служило помехой при монотонном беге. За спиной японцев мерно покачивались в такт их мечи среднего размера - вакидзаси.
  Третьим бежал Ласло. Парень с задорным и веселым нравом когда-то давно получил от японцев в подарок обоюдоострый клинок - цуруги (или кен, как еще его называл Джеро). Тяга к оружию и лошадям у этого стройного и сильного юноши была в генах, и все свободное время он посвящал скачкам на лошадях и работе с разным оружием, которое обожал. Чрезвычайно проворный, Ласло в свои двадцать один год отличался метким глазом и твердой рукой. Женить его родители пока не смогли.
  Замыкал группу Джеро. Ростом пониже своего названного брата он был самым сильным физически, и поэтому не мог впереди задавать темп группе. Сейчас он тренировал волю - заставлял себя бежать не быстрее товарищей.
  Каждые пять миль они делали короткие остановки, чтобы расслабить мышцы, прополоскать рот, закрепить снаряжение. Преследователи бежали практически по "горячим" следам, которые животные оставляли на своем пути, так что надо было при беге стараться не наступить на них. Видны были вырванные из травы места, которую бедные волы пытались рвать на ходу.
  Но до бандитов было еще далеко.
  - Все, джентльмены, пора делать привал, солнце через полчаса скроется! - Сэтору замедлил бег и присел на корточки у сваленного дерева. - Дальше пойдет лес. Они гонят стадо на юг, не пресекая Осейдж, в сторону озер. На что они надеются, не понимаю...
  - Сэтору-сан, - заметил Ласло, - к озерам они не пойдут, там трудно идти со стадом, а наверняка стали уже на ночевку на берегу реки.
  - Почему так думаешь? - решил уточнить Айвен.
  - А куда им деваться? Дальше начинаются леса, солнце скоро скроется, ночью не только со стадом, сам пойдешь - ноги сломаешь. В темноте разглядеть тропу невозможно. Точно станут у реки, чтобы вода была...
  - Тогда делаем привал. Отдыхаем... - по примеру старшего товарища Джеро начал снимать со спины мечи. - Здесь закрытое место, можно и огонь зажечь...
  - Нет, костер делать не будем, вдруг у них там индейцы... Насыщаемся холодным припасом. Мы даже собаку Айвена не взяли.
  Японцы еще дома отговорили брать с собой Лиса, пса Айвена. Опытные бойцы понимали, что в драке с бандитами пес будет только мешать. Да еще может отвлечь внимание на себя, если полезет вперед под пули. Потребуется отвлекаться на его защиту, а это очень плохо в бою.
  - Предлагаю - три часа делаем отдых, потом пойдем осторожно, надо за ночь приблизиться... - еще раз предложил Сэтору.
  - В темноте ноги сломаешь..., - осторожно произнес Ласло.
  - Ты забыл, парень, что у нас есть козырь. Вон он сидит..., - ухмыльнулся Джеро. - Скажу тебе по секрету, ты нам почти свой, что Айвен и в темноте видит хорошо.
  - Да, видит хорошо в полной темноте, - подтвердил Сэтору, - но это еще не все, друг. Он еще и слышит за милю, и нюх как у хорошей собаки, индеец позавидует...
  - Удивил, Сэтору-сан. Не знал..., - почтительно отозвался Ласло. Действительно, японцы были очень замкнуты и предпочитали больше молчать о своих возможностях, в том числе о способностях юноши. - А откуда у него такое?
  - Откуда у Айвена это взялось - никто не знает, и он сам не знает. Давайте отдыхать, джентльмены. Впереди у нас самое трудное...
  Расположились среди небольшой группы деревьев. В месте, которое показалось удобным. Немного отошли в сторону от тропы со следами на ней. Специально выбирали место повыше, чтобы земля была сухой.
  Начинало темнеть вокруг. Царила полная тишина, еще не началась активность животных, ведущих ночной образ жизни.
  Сидели молча, каждый занят своими мыслями, и жевали нарезанный мягкий сыр с лепешкой, запивая водой из фляг. Закончив с едой, взялись проверять огнестрельное оружие и боеприпасы. Все понимали без слов, что конец погони близок, так как банда не пойдет ночью. На это также указывали совсем свежие лепешки на траве на последнем отрезке пути. Наставники уложили молодежь на отдых на войлочных подстилках, а сами устроились на прошлогодних листьях. Нагребли их в кучу под себя.
  От прохладного ночного воздуха немного спасали только куртки, ничего более теплого у преследующей группы не было.
  Прошло три часа, выделенных для отдыха, как четверо бойцов опять стали в походный порядок и, осторожно ступая по тропе с отчетливыми следами недавно прошедших животных, скрылись в лесу.
  Теперь впереди стал Айвен, а остальные выстроились строго за ним. Сейчас они не торопились, чтобы идти правильно - "след в след". В темноте можно получить травму, даже просто неудачно наступив на камень, коровьи лепешки не в счет. Теперь решили каждый час пути делать отдых - ночное передвижение втрое сложнее.
  - Остановка, джентльмены..., - тихо сказал назад Сэтору, правильно поняв знак Айвена.
  - Ласло! - тихо позвал Джеро. - У тебя слух острый, что скажешь?
  - Еще далеко они, Джеро-сан. Пока ничего не слышу нового, кроме жизни леса.
  - И я ничего не чувствую, ничего в душе не шевелится. Думаю, что еще миль пять пройдем, где-то так..., - согласился с ним Сэтору.
  - А я вообще не вижу ничего в пяти футах вокруг, - сказал Джеро. - И с открытыми глазами, и с закрытыми - все одинаково. Как в такой темноте можно видеть, у меня не укладывается в голове. А ведь парень ведет нас точно по тропе, а она все время петляет...
  - Еще запах помогает, - заметил Айвен, - посмотри на свои мокасины, есть ли на них следы помета?
  - Нет, вроде... Я бы почувствовал..., - буркнул Джеро.
  - Потому что я их все обхожу...
  Пять часов осторожно двигалась группа в ночи по следу, когда Айвен сделал знак остановиться. Обернулся назад и сказал негромко:
  - Они здесь... Бандиты! Остановились у реки, как мы и думали. Вон, их огонек от костра, который почти потух. Они расположились на высоком месте и даже костер вечером зажигали. Ничего не боятся. Сейчас спят, это точно.
  Айвен стоял, прислушиваясь. Все за ним также замерли. Сейчас он уловил слабое позвякивание, похожее на звук металлической кружки. Еще немного послушал - точно звук раздается у их почти погасшего костра.
  Потом послышалось слабое поскрипывание. Кто-то из бандитов у костра не спал, может быть, чай пил. Но разглядеть что-либо вокруг слабого огонька от костра даже он не мог, слишком далеко. Луны сегодня не было, облака плотно заняли все небо, и Сэтору предположил, что завтра может пойти сильный дождь.
  - Думают, что оторвались, - заявил Джеро, разглядывая обмотку из красноватого цвета кожи на своем мече. - Значит не опасаются погони... Но охрана у стада не спит наверняка. Может, знают, что эскадрона в городе нет, а поселок за силу не считают. Тогда получается, что у них был осведомитель в поселке...
  - Может и был, Джеро-сан, только тогда они совсем лихие и безголовые... Потому что осведомленные люди вряд ли стали бы связываться с нашим поселением, зная вас двоих... Тем более, из-за каких-то быков...
  Парень сказал чистую правду, так как два японца уже не один раз показывали всем далеко вокруг, что с их поселением лучше не связываться. С момента появления поселка прошло пять лет, и за это время японцы сильно проредили разных бандитов в округе. И не только в группе с войсками и вооруженными людьми из граждан.
  За последние пять лет жизни в поселке, к выходам рейнджеров они подключались не один раз, за что имели благодарности от властей. Причем, японцам было все равно - что белые бандиты, что краснокожие. Уже через год их стали уважать, а через три разные бандиты боялись даже бывать в округе Джефферсон-Сити. Само собой, речь шла о небольших бандах, но других в этих краях давно не было.
  - Делаем привал, джентльмены, только найдем подходящее место. Будем отдыхать и готовиться... - Сэтору потянулся назад и медленно освободил, потом взял свой короткий меч в руки.
  - Есть, сэр! - Джеро был немножко возбужден. Такое у него бывает всегда перед серьезной дракой, как юноша успел заметить. Но потом станет спокойным, как гранитная скала.
  - Подожди, не все сказал... Драться с ними будем, когда станет светло, по темноте мы не работаем, это глупо. Вы располагайтесь пока, а мы с Айвеном сходим и посмотрим - где бандиты, где стадо, где будем драться...
  - Надо основную группу обойти вон там, и выйти ниже у реки, там все стадо. И лошадей там чувствую... - произнес Айвен.
  - Тогда веди. Ты не только хорошо видишь, но и слух острый, мой юный друг. А я смиренно последую за тобой...
  Отошли вдвоем в указанном юношей направлении. Дальше Сэтору просто осторожно следовал след в след, не издавая шума, полностью полагаясь на парня. Айвен сначала спустился немного вниз к реке, потом опять набрал высоту и двигался параллельно воде среди кустарника. Очень медленно.
  - Слышишь? - наклонился и шепнул почти в самое ухо своему приемному отцу.
  Тот не стал отвечать. Отсюда было слышно и ему, как лошади выдавали свое присутствие характерным фырканьем. Наверняка привязаны дальше, под деревьями. Парень представил, как они опускают свои морды, чтобы сорвать немного травы под ногами. Видны и волы, что неподвижно лежали на мягкой траве. Но тоже иногда шевелились, били хвостами.
  - Вон там есть один, около дерева сидит, пялится по сторонам, но нас не видит точно, иначе я бы почувствовал.
  - Сколько их? - В этих вопросах Сэтору полностью доверял юноше.
  - Два, больше здесь нет. Второй наверняка спит.
  - Похоже... Двух и должны были выделить к стаду. Тогда двигаемся назад, будем еще вместе думать, потом отдыхать до утра. Начнем, когда солнце окрасит своими лучами воду реки, и росы на траве станет немного меньше.
  Последний отдых со сном получился не менее трех часов. Отдыхали по двое, и войлочных подстилок опытные японцы взяли только две. Наставники всегда категорически предостерегали молодых людей спать на голой земле.
  Всей группой устроились в кустарнике так, чтобы держать на виду лагерь бандитов. Сели кружком и тихо стали решать, как действовать. Последнее слово было за Сэтору, хотя он сперва дал высказаться всем остальным.
  - Предлагаю действовать так, - объявил Сэтору, медленно пройдя всех глазами против часовой стрелки. Таким приемом он имеет привычку проверять готовность и настроенность на бой. - Делаем две группы. В первой - я с братом и Ласло. Но Ласло будет сзади, страховать нас...
  - Во второй группе кто? - хитро сощурившись, поинтересовался Джеро.
  - Там один человек - это Айвен. Мы же сказали, что около животных два человека, так что он справится. Ты как, Айвен, готов?
  - Конечно! - решительно мотнул головой Айвен, - только я их жалеть не буду, не надейтесь... Я их за мою Белку порвать готов...
  - Ни в коем случае, юноша, рвать не надо! Действуй сразу надежно, себя ничем не ограничивай ..., - тут же проговорил Джеро успокоительным тоном.
  - Кобылу точно убили за то, что отказывалась идти... - вставил не ко времени Ласло.
  - Так, друзья! Я продолжаю... Нападать будем одновременно, как только солнце оторвется от земли на востоке. Не покажется за горизонтом, а оторвется от него. Трава немного просохнет. Ты, Айвен, отправишься на место только перед атакой. На то место, где мы с тобой были, там удобно будет драться.
  - Но начинаешь первый ты, как только будешь готов. Мы услышим это. Не начинай со стрельбы, мальчик мой. А лучше, вообще избегай стрельбы...
  - Волы могут разбежаться, - вставил Ласло.
  - Вот-вот. Но не за тех беспокоишься. Бандиты могут разбежаться в стороны, что сразу все усложнит... А, здесь мы будем разбираться с нашими гостями втроем, и тактика будет другая... - наставительно произнес Сэтору, потом продолжил:
  - Сначала открываем стрельбу все сразу, втроем. Потом мы с Джеро сближаемся с гостями, чтобы видеть цвет их глаз, и действуем клинками...
  - А я? - сразу спросил Ласло.
  - Потом у тебя тоже будет работа. Очень важная. Во-первых, ты находишь место сзади так, чтобы все контролировать своими зоркими глазами. Главное для тебя - не дать никому уйти, если кто из наших непрошенных гостей пожелает скрыться. Тут ты стреляешь сам и без ограничений, пока не добьешься своего. Единственно, что очень важно - не надо стрелять в нашу кучу. Только в самом крайнем случае, и только наверняка. Понял?
  - Что тут не понять ... - немного разочарованно протянул Ласло.
  Парень не задумывался о том, что японцы и так сильно рискуют, взяв его с собой. Ведь он единственный сын у своих родителей, если не считать двух сестер.
  Все нужное сказано, и группа расслабилась перед боем, занимаясь осмотром и подготовкой оружия. Японцы достали свои мечи, выдвигали немного клинки, рассматривали себя в отполированной стали лезвия. Айвен - также медленно освободил из ножен свое обоюдоострое оружие - просто полюбоваться, занять руки и успокоиться.
  Тут совершенно некстати, совсем рядом на ствол дерева уселся небольшой дятел. Серый, с красными пятнами на голове. Посмотрел на друзей, потом стал примеряться, как ему долбить по стволу.
  - Пошел, пошел... - едва слышно зашипел Джеро, делая страшные рожи и стараясь одним видом напугать глупую птицу.
  Тот в ответ долбанул по дереву, перелетел немного выше по стволу, опять посмотрел на людей и приготовился долбить снова.
  Ругаясь без звука, Айвен потянул из ножен меч, стараясь напугать. Дятел склонил голову и никак не реагировал.
  С такого расстояния можно пристрелить его даже из револьвера, но нельзя.
  Тут Ласло вытащил свое оружие и стал демонстративно наводить ствол револьвера на обнаглевшую птицу. Это подействовало. Дятел как это увидел, немедленно шумно взлетел, нарушая тишину.
  - Все, расходимся, джентльмены, и храни вас господь.
  Без слов и без лишнего шума все стали подниматься с мест, и через пять ударов сердца на месте привала среди кустарника осталась только примятая трава.
  Оказавшись на заранее выбранном месте, Айвен сперва постарался рассмотреть, как ведут себя кони, потому что по теории они должны были первыми отреагировать на постороннего.
  Вон они, видны на фоне светлеющего неба, стоят у деревьев и "ушами стригут", что уже может насторожить охрану. А два бандита сидят на подстилке рядом, и сидят спокойно. Вот один поднялся и пошел посмотреть на волов, все ли на месте. Вот он вернулся и сел.
  Айвен замер и стал думать, что делать, если они начнут собираться в путь раньше назначенного времени.
  "Нет, сейчас не уйдут...", - подумал, глядя на неспешно двигающихся бандитов. "Видно, вчера приняли по кружке спиртного, или более того. Движения совсем вялые. Надо еще подождать, как условились. Начинаю действовать только в крайнем случае. До бандитов тут не более десяток шагов..."
  Решив это, опустился за кустом на колени и принялся без шума разминать и разогревать мышцы. В последний раз достал свой короткий клинок, обоюдоострый и прямой, в отличие от клинков Сэтору и Джеро, и осторожно провел по лезвиям, любуясь заточкой.
  Так парень коротал время и настраивался на бой. И он собирался убить всех.
  Посмотрев на солнце на востоке и решив, что пора, юноша легко поднялся с колен. В тот момент, когда он неожиданно для охранников вышел из-за куста и быстро сделал десяток коротких шагов, один бандит, тощий и невысокий мужчина на вид, подпирал собой дерево. При этом смотрел на небо и что-то жевал. Второй стоял спиной к первому и смотрел на волов, которые к тому времени все стояли на лугу ближе к воде и мирно пощипывали траву. Весь вид травоядных животных говорил о том, что им глубоко все равно, кто их хозяин, главное - еда.
  Второй бандит выглядел сзади как белый мужчина среднего роста, крепкого, плотного телосложения. Широкополая шляпа болталась сзади на шнурке. Видимо почувствовав злой взгляд юноши, он обернулся. Его наставники называют такой взгляд - "яки", когда противник чувствует твое направленное желание убить.
  Айвен отметил, что свежие хлебные крошки застряли у крепыша в темной спутанной бороде. Видимо, тоже недавно жевал хлеб. На его поясе висел один пистолет. По виду - предположительно кремневый "Норт", который начали выпускать массово с 1836 года.
  Крепыш лениво посмотрел на Айвена и отвернулся. Но тут, наверное, до его мозгов медленно дошло, что перед ним чужой. Он снова повернулся, глаза его сузились, после чего он стал медленно опускать руку к оружию, одновременно посматривая на Айвена.
  Второй тоже оторвал спину от дерева и сделал шаг вперед. Оба ганфайтера оказались белой расы, не "латиносы" и тем более не индейцы. Индейцев в то время никто не считал за белую расу.
  Со стрельбой удалось повременить, потому что бандиты решили отказаться от оружия чтобы взять парня врукопашную, и вообще, захватить целым. Айвен показался им не опасным, свое оружие он держал в ладони вертикально, прикрывая ручку и клинок внутренней стороной запястья и рукой. Причем обе руки держал расслабленными, немного отстранив их от туловища.
  - Что загрустили, джентльмены? - постарался спокойно спросить Айвен, но у него не получилось сказать это нейтрально. Получилось скорее с иронией.
  Но бандиты приняли это за издевательство.
  - Иди сюда парень... За лошадками пришел? - Крепыш со шляпой за спиной, стоя от Айвена по правую руку, сделал шаг к парню. В эту же секунду второй "джентльмен удачи" успел передвинуться с левой стороны так, чтобы напасть на Айвена с другого направления. Этот второй вытащил нож и ухмыльнулся, в ожидании развлечения.
  Но молодой человек их сильно удивил. Не позволяя приблизиться еще, он резко крутанулся между ними в движении так, что его клинок сначала вспорол крепышу правый бок, снизу-вверх, прошел ему под мышкой и вышел с лезвием, красным от крови. Этот плотный крепыш очень кстати немного поднял обе руки, как боксер.
  А Айвен умел думать и действовать одновременно.
  Тут же в развороте парень сделал еще шаг и резко нанес колющий удар второму, худому и невысокому, который оказался у него слева и сбоку. Удар пришелся в шею снизу-вверх, но не под подбородок, а под скулу, что почти одно и то же по последствиям. Парню пришлось сделать большое усилие, чтобы успеть выдернуть клинок назад, потому что худой сразу начал опускаться, как будто ноги его больше не держат.
  Да еще резко отпрыгнуть при этом, потому что из шеи бандита сильно брызнула кровь. Лезвием клинка явно была задета артерия.
  Отскок, пауза на вздох, опять один шаг с разворотом, и Айвен, оказавшись теперь сзади бандитов, смотрел на свои результаты.
  Худой упал без звуков и не двигался, а крепыш завалился на спину и пытался кричать грязные ругательства, стараясь зажать левой рукой длинную резаную рану. Его рубашка справа буквально напиталась кровью. Свободной рукой он судорожно дергал от пояса свой тяжелый кремневый пистолет.
  Парень не спеша подошел к нему с нужного угла, немного поднял согнутую в колене ногу и распрямив ее, резко нанес удар передней частью стопы по руке в локтевом суставе, сразу убрав ногу назад. Сустав ожидаемо хрустнул, а бандит начал громко выть. Очень громко. Парень даже испугался этого шума, ведь его просили все делать тихо. Оказавшись сзади, быстро наклонившись, он сломал крикуну шею, как учили приемные родители. В первый раз в своей жизни.
  "В первый раз ломаю шею наяву" - подумал он отстраненно. - "Но все когда-то бывает в первый раз. И ведь меня должно сейчас выворачивать наизнанку..." - Так он стоял, прислушиваясь к своему организму, но ничего похожего, никаких позывов не было.
  Дальше старательно вытер клинок, но не стал его убирать, посчитав, что рано.
  "Вот и хорошо, а ведь я немного боялся перед началом боя..." - Так подумал, но долго стоять не пришлось - началась частая стрельба на том месте, где расположилась на отдых основная масса бандитов. Парень еще раз глянул на тело худого, посчитал, что тот также мертв. Быстро окинул взглядом лошадей, которые спокойно стояли на привязи, посмотрел на волов, что паслись ниже к реке на сочной траве, потом "ввинтился" в кустарник и пропал.
  "Надо спешить на помощь. Тут все хорошо. Главное лошадей не потерять, а с ними волов соберем легко. Тут около ста ярдов - совсем немного".
  Как только парень выскочил на поляну, сразу понял, что его помощь не требуется. Сэтору спокойно сидел на оставленном седле рядом с костром и тщательно вытирал свой меч, а неугомонный Джеро бродил среди трупов и присматривался к бандитам.
  Оба мужчины были с головы и до ног забрызганы свежей кровью.
  - Плохо, никого не осталось, чтобы спросить... - глянув на Айвена, с досадой сказал Джеро. А как у тебя?
  - Там все мертвы, ели ты это имеешь в виду...
  - Плохо получилось. Так хотел спросить, нет ли наводчика в поселке. Немного погорячился...
  - Подойди ко мне, присядь, - попросил парня Сэтору. А когда тот сел рядом, добавил еще, сначала рассмотрев внимательно парня:
  - Как себя чувствуешь?
  - Совсем не тошнит, если ты про это спросил... Они не оказались достойными противниками, и я убил их легко, как будто в прошлой жизни не один раз делал это.
  - Снова ты меня удивил. Я хорошо помню себя, когда я впервые убил. Меня потом выворачивало наизнанку. Поздравляю. Ты впервые напоил свой клинок кровью и можешь по праву считать себя воином.
  - Ласло отправили глянуть, как дела у тебя, а потом попросили привести лошадей, ты можешь помочь ему в этом, но потом. Нам нужно мыться. Тебе тоже сначала следует пойти с нами к реке, а потом переодеться в чистое. - Джеро посмотрел вниз на рукав парня. Айвен тоже. Действительно, на внутренней стороне у локтя юноши были бурые пятна запекшейся крови.
  - Не было выстрелов, поэтому мы ни капли не сомневались в тебе..., - добавил Джеро.
  Троица еще не остывших от боя воинов спустилась к реке, взяв из сумок чистую одежду. Найдя удобное место на берегу, они все сняли, быстро зашли в воду до колен и с наслаждением плескались. Холодная вода остудила, смыла пот, пыль и грязь, одновременно успокоила и сняла напряжение после боя.
  Потом не спеша вытирались, натягивали на влажные тела чистое белье и аккуратно упаковывали старое в мешки. Японцы в своей каретной мастерской хорошо зарабатывали, золотые руки превращали их изделия в произведения искусства. Одежду и экипировку себе и Айвену они либо шили на заказ, либо отдавали Морриган и ее девчонкам переделать купленное для себя.
  С места битвы решили сразу уйти и устроиться отдыхать в другом месте, только осмотрели трупы на предмет чего-либо интересного. Бандитов на месте боя японцев оказалось девять, не считая двух у реки. Все оружие и интересные вещи решили собрать, хотя ценных образцов не было. Все равно нести не на себе. Из пистолетов у бандитов были только кремневые пистолеты системы Норта - все из первых моделей и в плохом состоянии. Ни одного ножа приличной работы не увидели.
  В итоге среди этих одиннадцати искателей приключений оказалось два индейца с хорошо заметным пороком пьянства на лицах, остальные были белые. По лицам опознать никого не удалось, хоронить их не собирались.
   Солнышко успело подняться выше, от реки тянуло сыростью и испарениями, над водой и низкой поймой поднялись тучи насекомых, за которыми стали гоняться юркие ласточки. Над трупами стали собираться мухи, так что пришлось быстро собираться и уходить. Ласло долго обнимал за шею свою кобылу Стеллу, сегодня отбитую у бандитов, шептал ей разные слова и был счастлив. Он и неугомонный Джеро верхом, с криками и шумом собрали волов и погнали их назад по проторенной тропе. Айвен и Сэтору ехали верхом сзади и вели за собой в связке остальных лошадей. Все лошади были из их поселка, так что получается - бандиты пришли пешком.
  Решили идти весь день с перерывом на обед, так как расстояние позволяет вернуться в поселок в тот же день. Рассказывать, как все прошло, решили после прибытия в поселок, чтобы не повторяться. Только расспрашивали друг у друга детали прошедшего боя.
  Еще опасались сильного дождя, который был вполне возможен в ближайшее время. Что-то такое буквально носилось в воздухе. Торопились еще потому, что там в поселке волновались за них, и друзьям хотелось скорее успокоить общество.
  - Вы посмотрели, джентльмены, какое оружие сейчас в ходу у обычных бандитов, считающих себя крутыми ганфайтерами? - Джеро не мог ехать и молчать.
  - Тех что сегодня, имеешь в виду, или вообще?
  - Вообще говорю, и хочу сделать выводы из того, что я видел в последний год. В основном у бандитов вижу одноствольный, редко, когда двуствольный пистолет. Ружья, карабины, винтовки - всегда устаревший хлам.
  - Правильно, Джеро-доно, мой уважаемый друг, я тоже вижу в основном однозарядный хлам устаревших систем Спрингфилда и Энфилда, который заряжается с казны..., - подтвердил Сэтору. - Только что ты хотел сейчас сказать?
  - А то, - воскликнул Джеро, - что я еще жив благодаря не только своему проворству, но и хорошему оружию.
  Тут он вытащил свой пятизарядный Кольт-Паттерсон калибра 0,31 дюйма и гордо помахал им в воздухе.
  - И у меня их два, так что можете представить мою огневую мощь!
  - Только нельзя их совать в штаны, сэр, и вообще надо быть осторожным..., - с кривой улыбкой произнес Ласло. - У них бывает, что выстрел происходит со спущенным курком, просто от удара...
  - Знаю. У меня обычно в каждом одна камера пуста, чтобы случайно не отстрелить себе что-нибудь в хозяйстве, ха-ха! Но сегодня зарядил все. Вы видели, как я стрелял? Почти всех бандитов завалил, даже не интересно...
  - Дома будешь хвастаться перед женщинами, - ухмыльнулся Сэтору.
  Так за разговорами, и с одним перерывом на обед, добрались к концу дня. К загону у конюшни прибыли около пяти часов, когда солнце только пошло на закат. Со стороны поселка была, наверное, красивая картина - всадники на фоне опускающегося солнечного диска. В последней части пути парни на лошадях выехали вперед, чтобы не глотать пыль за идущим теперь по вытоптанной земле стадом волов. В воздухе - ни одного дуновения, и пыль клубами поднималась ввысь.
  За полмили до загона их встречали двое парней на лошадях, которые от радости стали громко кричать приветствия и махать шляпами. Через пятнадцать минут быки вошли в загон и сразу разбрелись по всему участку, как будто и не уходили. На территории все было чисто. Труп лошади убрали, горелое дерево растащили, дыры заколотили свежими досками, и только стойкий запах гари напоминал о пожаре.
  - Ласло, сердце мое! Я знала, что с тобой ничего не случится! - Из помещения выбежала миссис Анна, мать парня, маленькая женщина в цветастой юбке до щиколоток и серой рабочей рубашке с закатанными рукавами. Платок слетел с головы и остался на шее.
  - Отец Уильям об этом мне и говорил весь день... - Женщина радостно подняла глаза к небу.
  - Он в поселке, миссис? - решил переспросить Сэтору.
  - Да, отец Салливан вернулся из города вместе с падре. Без подмоги.
  - Вот и хорошо. Мы справились сами. Заканчиваем тут и двигаемся в поселок. Все разговоры потом. Парни, я думаю вы останетесь с животными?
  - Конечно сэр! Не волнуйтесь, сэр!
  В поселок поехали верхом. Ласло на своей отбитой у врагов Стелле, остальные на тех, что выбрали и оседлали в начале. Как только появились на улице, во дворах сразу загавкали собаки и захлопали калитки. Джеро попросил юношей заранее не сообщать о их возвращении.
  - Ласло, дай я тебя обниму! - Из открытых ворот выбежал Имре, невысокий, стройный все еще красивый мужчина с короткими прямыми волосами и седыми висками.
  - Стелла! А я думал, что все, пропала лошадка... - Первой он принял в объятия морду их гнедой кобылы, а не сына. Правда, тот еще не успел слезть с лошади.
  - Не только нашлась, мистер, но еще стадо и подруг привела! - крикнул ему Джеро.
  - Приходите через час к церкви! - махнул в приветствии рукой отец Салливан от порога деревянной церкви, стоявшей в центре поселения. Он стоял вместе с его преподобием отцом Уильямом, кюре, пресвитером католической церкви, который неделю назад прибыл к своему старому приятелю, чтобы вместе готовиться к путешествию.
  - Непременно, ваше преподобие, - ответил за всех Айвен.
  Остаток пути прошли по поселку, ведя лошадей в поводу, чтобы никого не затоптать. Из домов на дорогу выскакивали первыми дети и собаки, потом их родители. Все кричали приветствия и норовили похлопать по плечу. Сразу забирали лошадей, которые были под всадниками. Ласло предусмотрительно в начале пути одел седла на тех лошадок, которые стояли не в общей конюшне, у во дворах у переселенцев.
  - Айвен! - К парню подскочили две девушки сразу, намереваясь приблизиться так, чтобы чмокнуть его в щеку. Это были две взрослые девицы из семьи Штерн, которые жили через один дом. Обе блондинки примерно одного с ним возраста, с соломенными волосами. Когда только успели одеться понаряднее, и каждая в общей сутолоке норовила прижаться к нему тугой грудью, выглядывающей из разреза белой блузки с узорами. Не обращая внимания на окрики матери.
  Парень не стал ничего говорить и противиться, состроил каменную рожу и подставил им одну щеку, потом другую, одновременно поглядывая на их строгую мамашу. Рукам воли совсем не давал, держал при себе.
   Наконец, герои в окружении жителей добрались до своего дома, на пороге которого их также встречали. Морриган вышла в рабочем фартуке, испачканном в муке.
  Морриган не стала скромничать и скрывать свою радость от встречи с мужчинами, и чмокнула в щеку первого Джеро, потом Сэтору, прижавшись к ним поочередно, не по старшинству. Затем дружески обняла Айвена и передала его в руки дочек, а сама побежала обратно на кухню, где у нее шел процесс, не позволяющий отвлекаться.
  Весь день она сильно нервничала, переживала за них, а тут эмоции начали выплескиваться через край, причем бурно. Тесные объятья она никогда себе не позволяла на публике, хотя оба японца были для нее не чужими. Как однажды сказал отец Салливан, часто бывавший у них в доме: "такие объятья, прости господи, и за половой акт могут сойти..."
  С того времени, когда она появилась в поселке вместе с партией переселенцев из Европы, японцы сразу положили глаз на нее и дочек, и выступили в роли опекунов. Морриган была хорошей хозяйкой с золотыми руками, и оказалась тем самым недостающим звеном в хозяйстве двух одиноких мужчин и их приемного сына.
  Через некоторое время случилось так, что она стала не чужой как Джеро, так и Сэтору, изредка согревая им постель, но по очереди. Так образовался прочный и экономически устойчивый во всех смыслах треугольный союз двух мужчин и одной женщины. Айвен, Нора и ее младшая сестра Дарина были только рады этому.
  Все должно было окончиться переездом матери и дочек в большой дом японцев, если бы не приближающийся срок начала путешествия в далекую Калифорнию.
  Во дворе дома Нора и Дарина буквально "прилипли" к юноше, которого давно считали названным братом, скакали вокруг и рассказывали, как они волновались.
  - Ну не убили же! Спокойно, леди, а то меня задушите вместо бандитов, - слабо отбивался парень. - Пора идти на ужин, сестрички!
  Морриган, хотя с большой тревогой относилась к периодическим выездам японцев в дикие земли и их участию в военных действиях, но постепенно привыкла к этому. Тем более, они всегда возвращались. Она начала готовить ужин на всю компанию заранее, как будто знала, что они вернутся именно сегодня.
  В доме мужчины сначала умылись, потом разбежались по комнатам чтобы одеть чистую одежду. Наконец, все собрались за столом, и Морриган прочитала молитву. В эту минуту каждый думал о своем, немного оторвавшись от земных проблем. Для людей этого времени, когда жизнь - это напряженный путь и борьба, молитва перед ужином еще на стала простой формальностью.
  - Это оказалось легко! - ответил Джеро на первый вопрос Морриган, когда тарелки перед мужчинами были пусты, и они начали осматриваться. За ужином женская половина не позволяла себе отвлекать мужчин от еды.
  - Сначала мы с Сэтору израсходовали все патроны в своих револьверах, а потом тех, кто остался, я бы смог завалить один..., - тут же добавил он без ложной скромности.
  - В реальности мы и собирались убить их всех. Хотя нет, надо было оставить одного или двух для допроса, но не получилось...- сухо заметил Сэтору, и прибавил еще:
  - Не забудьте, что мы обещали подойти к церкви через час. Десять минут осталось, если посмотрите на эти прекрасные часы...
  Часы с боем, в деревянной оправе, висевшие в кухне-столовой на стене были великолепны. Они были подарком властей города японцам за участие два года назад в большом рейде по Диким землям, простиравшимся к западу от Миссисипи.
   Когда друзья закончили с едой, и одев шляпы, направились вместе с Морриган и ее дочками к церкви, то увидели всех жителей поселка в сборе. На ступенях у входа в недавно построенное деревянное здание церкви стояли оба пастора. Тут же выше и ниже расселись дети, а жители в полном составе устроились кто как мог: на ступенях с малыми детьми на коленях, на бревнах для сидения - кто успел, на траве рядом с ними. Подошли тихо и стали слушать, что там рассказывает четвертый участник их вчерашней погони.
  - Джеро двигался очень быстро, и каждое движение меча приносило кому-то смерть... Бандиты были вооружены, но ничего не могли с ним поделать...
  - ...трое бандитов смогли выстрелить по разу, но никто не смог попасть. И никто не мог остановить его. Никто! - Перед ступеньками Ласло в окружении старшей детворы вел свой рассказ, помогая себе руками.
  На подошедших друзей пока не обратили внимание, все оно было направлено на рассказчика, который продолжал:
  - ... те бандиты, которые остались после нашей стрельбы из всех стволов до полного опустошения магазинов, ничего не могли сделать в рукопашной схватке...
  - ... наши японцы были воплощением смерти. Понабилось не больше двух минут, чтобы уничтожить всех бандитов. И представьте, они не получили при этом ни одного ранения, как оказалось. Ни одного!!! Только были забрызганы чужой кровью с ног до головы...
  - Страшно было? - спросила рассказчика маленькая Магда, одиннадцати лет, единственная дочь оружейного мастера Генриха, очень серьезная девочка с огромными глазами.
  - Немного... Когда стоишь и смотришь на это, и слушаешь крики, предсмертные хрипы, бульканье и стоны падающих...
  - До чего складно излагаешь, сын мой, - или похвалил, или изумился отец Салливан рассказу юноши.
  - Он от рождения такой, падре..., - ответила за него мать.
  - А сколько их было, ты не поведал..., - добавил отец Уильям, который недавно прибыл в поселок к своему старому другу Салливану. Невысокого роста, с лысиной, всегда прикрытой круглой шапочкой. Католический священник, кюре, он успел поговорить со всеми немногочисленными католиками, которые были в поселке.
  Его широкое лицо с мясистыми губами было серьезно, а взгляд при этом обращен через головы Ласло и его слушателей. Туда, где остановились только что подошедшие герои рассказа.
  - Насчитали всего одиннадцать, падре. Белые и два индейца. Живого не смогли взять, чтобы расспросить... - Сэтору громко, в нескольких словах ответил на ожидаемые вопросы.
   После этих слов японца вопросы посыпались отовсюду. Как и ожидалось, общество занялось этим со всем рвением, несмотря на опускавшуюся на поселок темноту. Священники с интересом наблюдали за поведением людей на сходе. Особенно интересно было прибывшему католику Уильяму, ведь там и часть его паствы.
   В толпе, вот где раскрываются характеры людей! Где еще увидишь?
  Но поговорить людям всласть не получилось. Одновременно с наступлением темноты с юго-запада быстро стали надвигаться тучи, вокруг сразу потемнело, а потом неожиданно на землю стали падать первые крупные капли дождя. Тут же пыль на земле стала вспухать в месте падения капель.
  И сразу начался ливень. Народ с криками похватал детей и ринулся по улице к своим домам. Люди убегали и одновременно смеялись, и радовались, потому что дождей не было целую неделю.
  Айвен подхватил дочек Морриган, и они втроем помчались к своему большому дому, весело переговариваясь. За ними медленнее, сначала быстрым шагом, потом рысью, передвигались Сэт и Джеро, подхватив с двух сторон под руки Морриган. Женщине только оставалось своими руками немного поднять длинную юбку, чтобы успевать переставлять ноги.
  Полминуты не прошло с начала падения первых капель, как дождь обрушился на землю плотной стеной. Как не торопились, все равно в дом друзья забежали с мокрыми и прилипшими к голове и лицу волосами и мокрой одеждой. На веранде Морриган похватала с веревки три полотенца, одним стала вытирать мокрые волосы дочек, а два отдала мужчинам.
  Спать еще было рано. Постояли немного, чтобы смотреть на разбушевавшуюся стихию, потом решили пойти переодеться и собраться в столовой на чаепитие. Японцы любили чай и давно приучили остальных к этому напитку.
  Спиртным мужчины в этом доме не увлекались совсем, и пили его только в исключительных случаях и по значительным поводам. Те ежедневные тренировки, которые проводил Айвен под руководством и при непосредственном участии наставников, не позволяли принимать спиртное. Как говорил Сэтору: "один стакан виски или джина, или другого крепкого напитка приводит к нарушению работы сердца бойца так, что вернуться к хорошей физической форме можно только через две недели. Последствия от бокала вина - в два раза меньше".
  За столом расспросы продолжились. Теперь женщинам было не страшно, а весело слушать Джеро, который им вдруг заявил:
  - Я бы там еще один десяток бандитов завалил, не слишком напрягаясь, но их осталось слишком мало после стрельбы трех человек...
  - Верим тебе, дорогой ты наш, - с улыбкой заявила Морриган, - а если и вас бы один из них в тесной схватке достал?
  - Конечно, шанс завалить кого-то из нас у них был, ведь бандиты по выражению Ласло "спали на ружьях", но применить их они не успели. Сначала наши пятизарядные Паттерсоны им этого шанса не дали, потом их осталось слишком мало для меня и Сэтору, чтобы быть серьезной угрозой...
  - Поздравьте нашего юношу с первым боем, - перевел разговор в другое русло Сэтору.
  - Ты наш герой! А ничего про твои подвиги толком не знаем! - заявила Морриган. - Дождь прошел, можешь с девочками пойти к нам, им пора спать. Тебе тоже. А наставники твои мне сейчас все подробно расскажут...
  - Конечно, мэм! Не сомневаюсь, мэм! - Айвен бодро вскочил с места, намереваясь подхватить сестер.
  Когда дети с шумом собрались и убежали, взрослые еще около часа сидели и вели серьезные беседы. Поговорили об Айвене, обсудили ближайшие планы. Когда разговоры постепенно прекратились, Морриган молча посмотрела на своих покровителей, они - друг на друга. Японцы без слов приняли решение на сегодня. В итоге Джеро остался убирать и закрывать их дом, а Морриган и Сэтору поднялись на второй этаж, в его спальную комнату.
  
   Глава 3. Сборы в дорогу
  
  В 1840-х годах Великие равнины казались непривлекательными для заселения и были запрещены для постройки приусадебных участков вплоть до 1846 года. Следующие доступные земли для обычных поселений, сначала Орегон, потом Калифорния, имели плодородные земли, свободный от болезней климат (желтая лихорадка и малярия тогда были распространены на большей части бассейна рек Миссури и Миссисипи), обширные не вырубленные леса, большие реки, морские порты.
   Переселенцу, ищущему лучшей жизни, чтобы отправиться в путь, нужно было присоединиться к организованному каравану. Для этого в первую очередь нужно было приобрести большой фургон. Например, фирмы Conestoga. Затем собрать припасы, которых хватит на весь срок путешествия.
  После прибытия в точки сбора необходимо было выбрать лидера группы. И это был не проводник, а уважаемый гражданин, по своей натуре вожак, который своим авторитетом способен поддерживать строгую дисциплину. Выбор лидера был основой успеха путешествия. Потому что, в основной массе причинами смерти в походе были не нападения на караван, а мелкое воровство, мошенничество, споры из-за денег и женщин.
  Для передвижения в основном использовали лошадей и волов. Многие предпочитали волов, как правило, старше четырех лет. Потому что они были послушными и могли двигаться в трудных условиях, с постоянной скоростью до двух миль в час. Преимуществом волов была их способность питаться травами прерий. К недостаткам относили трудность подковки волов. Некоторые переселенцы предпочитали мулов. Но у них был один недостаток - вспыльчивость. Еще они стоили в три раза дороже волов.
   Из истории Северной Америки.
  -------------------------------------------------------
  
  Айвен сидел на открытой веранде первого этажа, в тени, и заканчивал собирать оружие после чистки. Чистил свое и наставников - все те стволы, которые поработали вчера на славу. Оба японца заняты - проводят учения с мужской и женской частью населения поселка. Причем не только с теми, что через две недели отправятся в дальнее путешествие в Калифорнию. На учениях к переселенцам добровольно присоединяются остальные жители поселка. И женщины в их числе.
  А обучение у японцев дорогого стоит, да еще и бесплатное. Обучают они жителей трем основным вещам: стрельбе, тактике действий в обороне и основам выживания в дикой природе Фронтира. Те, кто остается в поселке - понимают, что, когда японцы уйдут, защищаться придется без них. Помощь от города конечно будет, но она придет не сразу. Как бы не было потом немного поздно... Это понимают все, потому и занимаются охотно.
  С веранды слышны вопли детей, играющих на единственной улице поселка. Жужжат над столом и не хотят улетать две большие мухи, привлеченные пятнами масла на расстеленной ветоши, но парень сейчас отключился от окружающего и глубоко погружен в собственные мысли. Закончив протирать от масла детали револьверов, Айвен не спеша собрал их и удовлетворенно осмотрел свою работу. Потом еще раз прошелся мягкой ветошью по собранному оружию, отложил в сторону на чистую ткань, и откинулся на спинку совсем нового деревянного кресла, которых было сделано японцами совсем недавно в количестве шести штук. Два ушли на подарок в город, а четыре стоят сейчас вокруг стола.
  Он очень любил свой поселок и эту землю, ставшую ему родной. Здесь он недавно закончил школу, которая была совсем рядом, в Джефферсон-Сити. Приобрел много друзей. Враги тоже иногда появлялись, как без них, но только в виде отдельных отморозков, новичков в округе. Тех, которые его еще не знали. Все местные давно успели оценить возможности парня, и никто бы не отважился выйти против него, включая взрослых. Айвен в свои восемнадцать лет превосходил любого взрослого в округе и в стрельбе, и в рукопашной схватке. В рукопашной соперниками были только японцы, а в стрельбе с Айвеном не мог соперничать никто.
  Дав себе минуту отдыха, парень перевел взор на их небольшой арсенал длинноствольного оружия, на которое была большая надежда в походе.
   Не так давно, в 1839 году на прилавках оружейных магазинов начал появляться новый образец винтовки, который сразу вызвал их интерес - десяти-зарядный револьверный карабин Кольта. Это была первая американская "магазинка", правда не патронная, а капсюльная. Он сразу стал сенсацией своего времени. С самого начала сэр Кольт регулярно улучшал это оружие, внося новые и новые изменения, так как вначале были жалобы на выброс пороховых газов, пламени и искр из капсюля вблизи от лица стрелка, что приводило к серьезным ожогам.
  Случалось, но редко, и такое - воспламенение при выстреле всех остальных зарядов барабана. По этой причине армейское командование отказалось принимать револьверный карабин на вооружение. Однако населению оно было нужно, чтобы повысить огневую мощь при внезапных нападениях разных банд и индейцев на свои фермы. Оно охотно закупало многозарядные карабины. Дело мистера Кольта процветало.
  В прошлом году наставники приобрели три таких винтовки в городе, и испытав, сочли их полезными, но только в отдельных трудных случаях, когда надо встречать много противников сразу.
  Для постоянного применения у них есть другое, вполне дальнобойное оружие кавалеристов - четыре винтовки Холла образца 1916 года. Они являются укороченной версией пехотной винтовки, что хорошо для заряжания, стрельбы с лошади и в схватках на короткой дистанции.
  Для стрельбы на длинные дистанции у них есть два охотничьих ружья Кентукки, которые не так давно стали выпускать не с кремневыми, а с ударными капсюльными замками. Как оказалось, с ними могут виртуозно обращаться Айвен и Сэтору. У Джеро результаты с ними получаются гораздо хуже. Вероятно, по причине бурного темперамента стрельба на длинные дистанции - не его конек.
  Все винтовки не участвовали в последнем бою, осмотрены, смазаны и готовы к применению. Парень только позволил себе удовольствие - поднять, осмотреть и с любовью погладить каждую.
  С веранды боковым зрением он видел, что перед домом, открытым со стороны единственной улицы поселка, несколько раз прошла туда и сюда Барбара, старшая дочь семьи Штерн. Семья преуспевала в торговле товарами по всей стране и имела магазин в поселке. Девица явно крутилась именно перед ним, потому что стреляла глазами в его сторону при каждом проходе. Барбаре исполнилось восемнадцать лет, пора замуж. Она даже немного перезрела по нынешним временам. Родители не могли найти ей здесь пару, а она почему-то положила глаз на Айвена. Родители это видели и неоднократно показывали ей свое неодобрение по этому поводу.
  Это не помогало. Всякий раз при встрече в церкви, в магазине, девушка старалась как бы нечаянно провести по его плечу своей шикарной грудью. Да еще старалась сделать так, что парень чувствовал через ее и свою рубашку набухший сосок.
  Но юноша всегда был с ней подчеркнуто вежлив и холоден - нравы в семьях переселенцев строгие, и не хватало еще влипнуть. Душа парня была свободна, сердце абсолютно не занято, а для тела имелась в городе одинокая молодая вдова, безотказная для него, как эта винтовка Холла на столе. Женщина прибыла одна из Старого Света, где успела хлебнуть много горя, работала в начальной школе города учительницей, где они и познакомились.
  Айвен в прошлом году начал оказывать ей помощь в подготовке учебных материалов, которая вскоре была щедро вознаграждена. Помощь парню с ее стороны была очень своевременной и необходимой, так как гормоны в этом возрасте били в голову так, что вполне можно было совершить роковую ошибку с незамужними мисс в их поселке, вроде той же Барбары.
  Жаль только, что им придется расстаться совсем через две недели.
  Вернул парня в реальность аромат, что поплыл из кухни, где десятилетняя Дарина самостоятельно готовила мясо в чугунной емкости.
  "Наверно, открыла тяжелую крышку..., сейчас будет загружать туда капусту...", - подумал и одновременно представил парень. И точно. Громко звякнула крышка, а потом донеслись стуки ножа по деревянной доске, и Айвен, чтобы отвлечься от грустных мыслей о расставании, стал представлять, что еще она режет и собирается бросать в чугунную посуду.
  От таких представлений начал давать знать о себе желудок. Но время ужина не пришло, а кушать уже хочется. Суббота, три часа дня, жители поселка, Морриган и Нора на полигоне между поселком и рекой, осваивают с жителями воинское дело под руководством японцев.
  "Надо бежать отсюда!" - пришла правильная мысль. Айвен быстро разнес по комнатам на втором этаже все огнестрельное оружие, кроме короткого карабина, и побежал с ним к месту занятий.
  "Ступени на второй этаж начали скрипеть..., - отметил про себя, но тут же подумал, что все равно дом скоро продавать, и стараясь быстрее пройти мимо кухни, побежал на полигон.
  Занятия проходили активно, как и все другие дела у двух японцев. Наставники разделили участников на две группы. Сэтору занимался с одной группой стрельбой из укрытий, которыми служили: два фургона, короткие бревна, старые кавалерийские седла, лежащие на земле. Стрелки расположились за укрытиями и палили из своих винтовок залпами или вразброс, в соответствии с командами инструктора. Стрельба велась по группам мишеней из досок, установленных перед холмом на расстояниях сто шестьдесят ярдов и пятьдесят ярдов.
  Другая группа обычно занималась тактикой - осваивала умения перемещаться, быстро прятаться за укрытия, выполнять команды и действовать согласованно. Эту группу отсюда не было видно.
  Парень осторожно подошел сзади к линии стрелков и остановился позади Норы, старшей дочки Морриган, четырнадцати лет. Юноша смотрел, как она открывает камеру своего личного казнозарядного карабина Холлла, засовывает патрон в казенную часть, держа между пальцами левой руки еще два. Затем, стоя на колене, с опорой ствола на большое бревно перед ней, прицеливается и делает выстрел, подальше отставив голову.
  - Молодчина! - не удержался Айвен. Он отметил, что Нора все делает гораздо быстрее, чем раньше. Но с поправкой на женский характер - очень аккуратно.
  - В мишень ни разу не попала! - выкрикнула девчонка со слезами в глазах, когда увидела его позади. Айвен только улыбнулся, увидев слезы, ответил подчеркнуто вежливо:
  - Все в порядке, мисс. Вы только начали учебу, а уже хотите точно попадать в эту мишень. Во-первых, человек в два раза шире, чем это доска, во-вторых - еще дня три занятий, и попадать будете...
  Действительно, на расстоянии в сто шестьдесят ярдов были устроены мишени из старых досок высотой около пяти футов, немного ниже роста человека. Такие же были установлены и в пятидесяти ярдах. Мишени сейчас были распределены между стрелками начальной подготовки, каждый стрелял в одну дальнюю и одну ближнюю. Учился переносить огонь с одной дистанции на другую, как в реальном бою при нападении индейцев. Нора сейчас стреляла в свою дальнюю мишень, на верхнем конце которой была прибита старая фетровая шляпа.
  Айвен внимательно посмотрел на мишень, и сконцентрировался всеми чувствами только на ней. При этом с его зрением произошло то, что не могли объяснить ему ни японцы, ни пастор Салливан. Картинка мишени стала придвигаться и увеличиваться в размерах до такой степени, что теперь он мог разглядеть поверхность доски так, как будто стоял от нее в двадцати - двадцати пяти футах.
  Нора права - на поверхности доски были только старые отверстия от пуль, аккуратно обведенные черным углем. Сейчас она не попала ни разу.
  По поводу этой феноменальной особенности его зрения наставники не смогли ничего объяснить парню. Джеро только похвалил: "глаз как у орла у тебя, сынок...". А преподобный отец Салливан как-то давно по этому поводу сказал следующее:
  "Считай это божьим промыслом, сын мой, подарком свыше. Используй его в благих целях".
  Этот протестантский священник любил юношу и давно перестал удивляться. Увидев необычные способности Айвена, он начал много занимался с ним сверх школьной программы, выслушивал его откровения и давал полезные советы. В последнем разговоре после уроков, неделю назад, к их разговору подключился прибывший в поселок приятель пастора - отец Уильям, кюре, старый друг Салливана, от которого у последнего не было тайн:
  "Сын мой, я думаю, что глаз твой не отличается от наших, а все дело в мозге. Ведь мозг как вычислительная машина обрабатывает полученную от глаза информацию. Вероятно, что твой способен обрабатывать информацию на другом, более высоком уровне, недоступному нам..." - А потом решил добавить еще:
  "Ты не думай, что священники такие ретрограды... Просто церковь хорошо понимает, что во многих знаниях - многие печали. Мы совсем не против науки, но большинству нашей паствы не следует загружать голову знаниями, которые выше их уровня умственного развития. И только в этом контексте следует рассматривать сказанную поговорку..."
  Больше всего юноше понравилось то, что сказал по этому поводу его мудрый наставник Сэтору:
  - Твой глаз устроен, как у хищной птицы. Сначала орел обозревает окрестности на большей площади одним зрением, при котором не отражаются детали, а когда его что-то заинтересует, включаются другие чувствительные элементы глаза, и изображение как бы приближается. Так и сказал - "другие элементы". На вопрос - что за "элементы", откуда знает, наставник ответил неопределенно: "старики мудрые так говорили, когда я был совсем мал".
  А Джеро, большой шутник и затейник ответил просто: "Наверно, в твоих предках были собаки и орлы, друг мой!"
  Сам юноша не принимал участия в обучении в составе переселенцев, при его уровне подготовки это было ни к чему. Оставив стрелков, Айвен двинулся в сторону другой группы, которую он непонятно как почувствовал дальше, в районе конюшни и загонов для скота. Действительно, люди сидели на двух больших бревнах перед конюшней и внимательно слушали инструктора. Только что уселись, на некоторых рубашки были с пятнами пота.
  "Умение сразу уйти с линии огня, быстро выбрать позицию, и при этом чувствовать своих товарищей, вот что отличает опытного бойца от новичка..." - неторопливо вещал Джеро своей группе. Второй месяц он учил их быстро перемещаться и постоянно напоминал, как это важно. Также учил выбирать удобную дистанцию, и повторял, что это пригодится везде и всюду, хоть в бою, хоть в мирной жизни.
  Айвен посмотрел издали, не стал подходить и отвлекать, а решил вернуться назад, чтобы оставшееся время занятий провести с Норой, помочь ей. Хотя старшая дочка Морриган недавно стала превращаться из нескладной девочки в стройную девушку и обещала стать красавицей, парень не воспринимал ее в этом плане, ощущая внутренний запрет. Хотя он не был в родстве с дочками Морриган, но как-то незаметно их отношения стали напоминать отношения брата и сестер, исключающие интимную связь. Настроения девчонок в этом плане полностью совпадали с его чувствами к ним.
  Остался час занятий, а потом будет желанный ужин. У Дарины наверняка все готово к нему, только хлеб нарежет перед его началом. Завтра воскресенье, и как повелось с начала года, после воскресной службы в церкви поселка все участники похода и не только, соберутся вместе, чтобы провести очередное собрание.
  - Ты видел, как они стреляют, Сэтору-доно? - спросил Джеро за ужином в кухне-столовой.
  - Видел. Тут нужны стрелковые очки, если ты имеешь в виду это... Какие есть у офицеров в армии. Причем нужны они всем, кто идет... Кто будет стрелять, конечно. Очки на глазах придают уверенность. Это не такая большая задача для нашей небольшой группы, что пойдет в Калифорнию.
  - Давай завтра после собрания посидим у нас вместе с пасторами, Рудольфом, и Дэвидом? - предложил Джеро, оставаясь серьезным. - Две недели осталось до похода, и время уходит быстро, как вода в песок...
  - Хорошо, - так же серьезно ответил его друг. - Что скажешь о подготовке людей?
  - Ну..., всегда хочется лучшего, но уже неплохо. Основная часть сейчас хорошо стреляет и обращается с оружием. Те, кто недавно начал, подтянутся к сроку отъезда... - При этом он поглядел на Нору, но вскользь, не поворачиваясь к ней. Та скромно опустила глазки, рассматривая покрытый лаком стол. Скатертью его застилали только в торжественных случаях.
  - Да, друзья мои. Сейчас я не боюсь отправляться в дикие земли с такой немногочисленной группой. Ведь караваны для такого перехода собираются побольше нашего. Но с вашего позволения, отмечу с гордостью, что мы эту малочисленность компенсировали. Чем, Айвен, как думаешь?
  - Плотностью огня, Сэтору-сан, - так же серьезно ответил юноша. - В большой степени благодаря тому, что народ у нас не бедный. У всех мужчин по два револьвера, даже у женщин и подростков есть по одному. Еще наши винтовки и карабины... Они есть у каждого, и тоже не по одному. В итоге у нас каждый человек, способный стрелять, может это делать и на дальней дистанции, и на короткой...
  - Лучше, чтобы не было на короткой... - добавила Морриган, притянув к себе младшую дочь.
  - Еще добавлю, что не только плотностью в залпе, но и в скорострельности наше преимущество.
  - Вот именно, дорогой. Надеюсь, что вы не подпустите индейцев так близко..., - опять взволнованно произнесла Морриган. Смотря куда-то в темноту вдаль выше стола, гладила по рыжей голове Дарину.
  - И мы не хотим этого, мэм, но люди должны быть готовым ко всему. У нас есть еще один козырь - вот этот юноша, который не раз доказал, что чувствует группы людей на расстоянии... Когда его не отвлекают барышни! - тут Сэтору посмотрел на рыжих сестер.
  - Добавлю, что с такими возможностями вести огонь нам становятся не страшны как обычные банды, так и индейцы, что будут шататься в округе. А для последних собрать против нас армию - сейчас это маловероятно. Надо их очень сильно разозлить, чтобы они начали создавать союзы...
  - Теперь попробуй сказать нам о том, что будет нашим вторым преимуществом? - тут Сэтору опять упер взгляд на Айвена.
  - Третьим преимуществом! Вторым у нас пошел вот этот юноша. И про Лиса забыли..., - вставил Джеро про собаку Айвена. Пес, услышав свое имя, подошел к японцу, поднял морду и поставил передние лапы к нему на колено.
  - Подготовка колонистов - третье преимущество, Сэтору-сан! - Айвен ответил сразу, видно, что тема не новая для него. Все это они давно обсудили и целенаправленно занимались с участниками похода конец зимы и весну.
  - Сэтору-сан, - позволил себе добавить к сказанному юноша. - На занятиях народ хорошо усвоил все основные правила поведения в походе. Надо бы провести учения, чтобы посмотреть их в деле...
  - Тут ты полностью прав, друг мой, одних знаний мало. Мы с Джеро решили провести три больших сбора. Посмотрим, ка люди будут действовать в обороне при нападении на обоз. Мы с тобой и ирландцами выступим в роли нападающих бандитов. Но будут не все шестнадцать фургонов, а половина. Трех занятий будет достаточно...
  - Да, джентльмены и леди, - заговорил Джеро. - Наши люди научились довольно быстро замыкать фургоны в кольцо, загнав туда животных. Научились быстрой стрельбе из всего, что есть. Сейчас каждый работает слаженно с другими и выполняет свою роль в караване. Даже дети. Проведем все в обстановке, близкой к боевой.
  - И фургоны все нашего производства, сделаны для себя, таких еще ни у кого нет..., - не упустил случая похвалить себя японец.
  Наставники юноши основали в Америке каретную мастерскую, и делали в основном самые разные повозки и экипажи. Их изделия пользовались спросом в округе и всегда была очередь из заказчиков месяца на два вперед. Все фургоны, которые отправятся в путь на восток, изготовлены ими. По конструкции - это широко распространенный, можно сказать "типовой" фургон с колесами диаметром 50 дюймов, чтобы мог легко перемещаться по неровной поверхности и камням. Колеса деревянные, и защищены железным ободом шириной 1,5 дюйма. Эти железные обода или шины они вместе с Генрихом устанавливали в горячем состоянии, чтобы при охлаждении они плотно прижимались к деревянному колесу. Простые работы доверяли ирландцам.
  Каждый вагон имеет ящик для инструментов, установленный с левой стороны. Всех участников предупредили, что там должно находиться: топор, домкрат, запас веревки, лопата с короткой ручкой, колесные цепи. Остальное - по желанию хозяина фургона. Домкрат нужен, чтобы периодически снимать колеса и смазывать ось. Ведро со смазкой, не менее галлона, должно висеть позади каждого фургона.
  Много думали о животных, и решили использовать волов. Они стоят гораздо меньше, чем лошади и мулы, зато сильнее и выносливее, способны выживать на скудном корме. Мулов с самого начала не рассматривали, они не прижились в их поселке.
  "Айвен, чем бык отличается от вола, или это одно и то же?" - однажды спросила маленькая Дарина.
  "Как тебе лучше сказать", - немного задумался ее названный брат над простым ответом, чтобы не объяснять про кастрацию. - "У вола рога растут лучше, поэтому они длинные, торчат далеко вперед. А у быков они маленькие. Так и отличай".
  Из всех фургонов, три будут тащить лошади. Первый - фургон Морриган с дочками, второй - Дэвида Джонстона, нанятого проводника, к которому позже присоединится не знакомый друзьям торговец, еще не прибывший в поселок. Третий - святых отцов, которые поедут на фургоне, специально для них сделанном японскими мастерами. Но лошади не способны идти ежедневно в течение шести месяцев, поэтому в караване будут запасные. Здесь учли пожелания гостя из Европы - отца Уильяма.
  Сначала решили, что пойдет десяток коров, и чьих именно. Их будут постепенно пускать на мясо, либо по очереди. Первыми будут те, что не выдержат темп и трудности дороги. Проводник сразу предупредил, чтобы выбирали только сильных животных. Но потом решили от коров отказаться вообще - много мороки. И потом Дэвид заверил, что в первой половине пути мяса будет хватать всем.
  Для мужчин будут общие лошади, чтобы обеспечить верховые патрули в количестве трех смен по четыре всадника, и еще пойдут шесть в запас. Лошади двух ирландских семей и проводника в этот счет не шли - у них пойдут свои, именные.
  В фургонах оружейника Генриха и японцев поедет инструмент, которого должно хватить на все случаи в дороге. Также будет запас подков и снаряжения для упряжек. В фургоне Пауля и Марты Крюгер, худых и нескладных на вид врачей, недавно прибывших в поселок из Старого Света, будет запас лекарств для людей и еще средства, чтобы заботиться о животных должным образом и лечить их.
  - А что ты скажешь про опасности, что будут в пути, Сэтору-сан? - в который раз спросила Морриган, и пока тот думал, как ему терпеливо отвечать на эту избитую тему, встала, чтобы сменить посуду на столе.
  - Могу я предложить вам чай? - обратилась ко всем. Молчание посчитала знаком согласия.
  - Давайте еще раз, для некоторых, разберем основные опасности в походе..., - Сэтору-сан предельно уравновешенный по своей натуре, приготовился излагать свой развернутый ответ. Но только после того, как женщины перестали громыхать посудой, и на столе появились чашки и пресные лепешки на кукурузной муке, с яйцом.
  - На первое место из всех опасностей, что можно предвидеть, я ставлю невнимательность. По этой простой причине люди попадают под колеса, под копыта животных, повреждают ноги на неровностях дороги. Сюда же отношу и укусы змей.
  - На второе место поставлю неосторожное обращение с оружием. С этим у нас все хорошо, я надеюсь, благодаря Джеро и Айвену...
  - На третьем месте - болезни. Напомните, джентльмены и леди, чтобы не забыть завтра на общем собрании обсудить это. Всех предупредили, а надо еще проверить, чтобы в каждом фургоне были лекарства. Надо будет обрабатывать воду, если не кипятим ее. Сырую воду не пить вообще, об этом предупреждены все. Слава богам, у нас есть свои лекари...
  - Я все больше горжусь нашим поселком..., - раздался возглас Джеро не по теме.
  - Следующий вопрос - о еде! - серьезно и невозмутимо продолжил Сэтору.
  - Что с ней не так, вроде обсудили с людьми уже? - опять оживился Джеро, только что переставший гладить по голове Лиса, от чего тот сбросил с его колен лапы и улегся на полу в углу веранды.
  - Да. Поэтому просто повторю, раз Морриган интересуется. Еда должна быть легкой - как твое обычное настроение, не портиться в дороге - как опять же твое настроение иногда без причины, и давать не только энергию, но и защиту от болезней. Заметьте, я не говорю - вкусной...
  "Сэт говорит о витаминах" - так обозначил это про себя Айвен, и тут же стал думать, что за слово он сейчас сказал? Есть такое понятие сейчас, или нет, это пробел в его знаниях. Но есть у кого спросить - у святых отцов. Отец Уильям точно знает.... Слово "витамины" сейчас ниоткуда появилось в голове. "От прошлых жизней" - так сказали бы его наставники.
  - Поговорим о еде подробнее. Для дороги еда нужна легкая и долговечная. Это в том числе сушеные фрукты и овощи, как средство против цинги. Основной едой будут крупы и мука. Овощи, как например сушеный горох, хорошо хранятся в сухом виде, а кусок сушеных овощей размером с кулак, если его сварить, может накормить людей одного фургона. Что касается мяса, здесь не сомневаюсь, что вы с Айвеном обеспечите весь караван...
  - Продолжаю. - Тут Сэтору взял небольшую паузу, чтобы насладиться свежим заваренным чаем, который они брали только лучших сортов. На цену не смотрели...
  - Что брать из продуктов, еще раз объявит завтра на собрании Дэвид, наш проводник. По своему списку, я его видел. У него большой опыт, можно доверять. Там только те продукты, которые можно сохранить в течение шести месяцев. Но хранить так, чтобы избежать намокания...
  - А как придется переходить через реку?
  - Большой лодки у нас нет, только если ты попросишь у индейцев, мой друг... В крайнем случае, если он наступит, будем делать плот, чтобы ничего не намокло. И еще - на дне фургонов будет самое прохладное место для продуктов, как ты знаешь...
  Тут Айвен заметил, что за перилами веранды стал крутиться, тихо скулить и вилять рыжим хвостом его пес. Так он зовет хозяина на вечернюю прогулку. Мол, как хочешь крутись-вертись, хозяин, но мое отдай. Парень вздохнул, одел пояс, который висел на спинке его стула, проверил барабан револьвера, чтобы перед стволом находилось пустое гнездо, и тихо вышел во двор. Пес как всегда "рванул" впереди.
  Их прогулка от поселения до конюшни и загонов заодно совмещается с контролем - как сторожа исполняют свое дежурство у стада.
  Воскресную службу провел пастор Салливан вместе с новичком, молодым протестантским священником, прибывшим вчера в поселок на смену Салливану. Новый проповедник - молодой человек приятной внешности, энергичный, всегда жизнерадостный, и направлен в их поселок после окончания семинарии.
  А Салливан на следующей неделе передаст дела, и вскоре пойдет с группой переселенцев в далекую Калифорнию.
  В протестантских приходах того времени сложились определенные правила. Пастору прихода не позволялось отлучаться из него более, чем на неделю без разрешения начальства, поэтому ему заранее подготовили замену. Ведь проповедник обязан навещать больных, заботиться о бедных, наблюдать за религиозным образованием молодёжи, посещать школу. В своем приходе ему необходимо вести списки всех родившихся, крещённых, конфирмованных, обручённых, сочетавшихся браком и погребённых в своем приходе. Еще пастор обязан вести общий список прихожан и писать хронику прихода, фиксируя важнейшие события, происшедшие в общине. Ему запрещалось заниматься торговлей, ремёслами и др. делами, несообразными с его духовным саном. Но кроме жалованья, которое платило пастору государство, ему разрешалось принимать вознаграждения за совершение треб.
  Церковь поселка расположена на высоком месте. Всю площадку по правой стене этой небольшой деревянной церкви с двухскатной крышей, похожей на большой амбар для хранения зерна, занимали люди, стоявшие группами. Вокруг стоял шум от голосов взрослых и криков детворы. Перед грациозно перемещавшимися между ними туда-сюда Салливаном и Уильямом люди немедленно расступались, потом смыкались снова.
  Только что закончилась служба, на которую всегда приходили не только протестанты, но и жившие в поселке немногочисленные католики. Как и каждое воскресенье, общество еще долго не расходилось после окончания службы.
  Тем более сегодня. После того как священники вместе с мистером Кохом, как старшим в поселении, поднялись на ступени, толпа притихла и приготовилась слушать.
  - Леди и джентльмены! - громко объявил Рудольф Кох, выйдя немного вперед, - позвольте представить вашего проводника в походе. Это мистер Дэвид Джонстон, не раз ходивший по тропе в Калифорнию, который любезно согласился вести нашу небольшую группу...
  Вперед вышел и стал рядом мужчина примерно сорока пяти лет, статный и сухого сложения, обладатель молодого для своих лет, мужественного лица, как высказалась о нем недавно Морриган. Действительно, лицо его было загорелое дочерна, но гладкое без морщин, с прямым носом и узкими губами, с ямочкой на подбородке, короткими усами на выбритом лице и сверкающими карими глазами.
  - Он расскажет о некоторых важных деталях, которые необходимо знать, и ответит на ваши вопросы, - с последними словами Рудольф немного отступил назад, оставив проводника один на один с толпой.
  - Начну с того, леди и джентльмены, что из вещей и продуктов нужно взять в поход тем, кто собирается добраться до Калифорнии...
  - Начнем с провизии, которая необходима, в расчете на каждого участника. Это 200 фунтов муки и 30 фунтов сухарей, 75 фунтов бекона, 10 фунтов риса, чай и кофе - 5 фунтов, 25 фунтов сахара, 10 фунтов соли и 2 фунта салератуса, или пищевой соды по-простому. Кроме этого - один бушель сушеных фруктов, половина бушеля муки и столько же кукурузы. И один бочонок уксуса. Свежее мясо будем добывать на охоте...
  - Да, мясом придется вас кормить! Ведь продукты быстро будут уходить, как снег на горных вершинах весной, - пообещал обществу Джеро, стоявший впереди.
  - Именно так, господа! Кроме риса можно брать и фасоль. Все, что может долго храниться без ущерба. Остальное - на ваш взгляд, насколько фургон позволяет...
  - Дальше! Во время похода готовим еду на костре, так что личную посуду для этого надо иметь в каждом фургоне. Только необходимое! Будут большие чайники и котлы для приготовления пищи, всего четыре. Для ночевки используем фургоны, наша группа невелика. В каждом фургоне есть бочка с водой на десять галлонов, но заполнять ее до верха будем только на безводных участках, а так они будут ехать почти пустыми, чтобы не возить лишний груз. Будет и десяток больших бочек, которые мы наполним один раз и бросим после Сорокамильной пустыни, чтобы не возить лишнюю тяжесть.
  - Да, именно бросим! Я знаю, что вы повезете виноградные лозы, фруктовые деревья, и все остальное для работы на земле. Еще столярные инструменты и другие, необходимые для ремонта одежды и обуви, а это все не самый легкий груз. Про оружие потом будет отдельный разговор.
  - Что еще не сказал? Не забудьте про шерстяные одеяла, не везде будет ночью тепло, как здесь, на равнине. Нужно иметь две смены одежды с дополнительными рубашками и куртками, шляпы и несколько пар обуви. Две-три пары изнашиваются в поездке, не меньше.
  В поселке летом носили в основном мокасины. Ботинки и туфли - только при поездках в город, по праздникам и торжествам. Мокасины можно было купить по цене от 0,50 до 1 доллара за пару. Их предпочитали японцы и Айвен, кроме воскресенья и тех случаев, когда они выезжали в город. Эту удобную обувь отлично делал свой мастер из поселка, ирландец, покупая для этого шкуры буйволов по цене от 4 до 8 долларов за штуку. Еще он усовершенствовал их, добавляя в подошву толстую кожу.
  - Не сказал про мыло, - добавил громко проводник, потому что в толпе начались обсуждения сказанного. - Рекомендую иметь его 25 фунтов, что хватит для мытья и стирки одежды. Табак берите для обмена с индейскими племенами. Некоторое количество алкоголя будет также полезно, но только небольшое...
  - Только в лечебных целях! - сразу внес свою поправку Рудольф.
  Дэвид дал немного времени обществу, чтобы обсудить сказанное, а когда разговоры утихли, продолжил:
  - Теперь давайте обсудим, кто пойдет старшим в караване? - тут проводник почему-то посмотрел на японцев с Айвеном, стоящим между ними. Все заранее знали, что старший японец пойдет в поход как военный лидер. Возникла небольшая пауза, во время которой Сэтору вышел вперед и медленно обернулся к людям. Слабый шум в толпе сразу пропал.
  - Правильный выбор главного в нашей группе много значит, тут надо хорошо подумать, - Сэтору начал речь тихо, потом немного усилил голос:
  - Это будет не проводник, и не я, потому что все военное руководство будет у меня. Мы с Дэвидом профессионалы и будем делать свою работу. Во главе каравана нужен человек авторитетный, лидер, которого будут слушаться без пререканий все. Он будет решать все хозяйственные вопросы, следить за дисциплиной и расходованием припасов...
  - Рихтер! ...Август! ...Имре! ... Август! ... Август!!
  - Имре не идет, джентльмены! - напомнил присутствующим Рудольф.
  Выслушав мнение общества, Рудольфу пришлось опять брать контроль над собранием в свои руки. Большинство голосов выкрикнуло имя Августа Брауна, фермера, приехавшего полгода назад из Германии, но успевшего за это время завоевать авторитет у всех жителей поселка. Крепкий мужчина пятидесяти лет, он отличался незаурядным умом и знаниями, был справедлив и честен с окружающими. Дошло до того, что люди стали идти к нему за советом, или за тем, чтобы решить спор.
  - Леди и джентльмены! Я правильно понимаю, что вы хотите главой Августа Брауна? - решил подвести черту Рудольф.
  - В караване главный должен быть..., - негромко произнесла с места Берта, тихая и работящая жена оружейного мастера. "Генрих-золотые руки" - такое прозвище дали ее мужу жители поселка. А Берта была ему крепкой опорой в доме. Сейчас она стояла с их единственной дочкой в первых рядах.
  - Миссис! Вы хотите завести нас в туман, где мы будем ходить бесконечно..., - тут же возразил ей Сэтору, чтобы пресечь попытку уйти в сторону от решения важного вопроса.
  - Что должен быть главный, мы и так прекрасно понимаем, миссис, - устало ответил ей Рудольф, закатив глаза к небу. - Давайте не крутиться как белка в колесе! Я спрашиваю - готовы вы остановить выбор на Августе Брауне?
  Опять покричали, но теперь стал ясен выбор общества, и повернувшись к Августу, Рудольф попросил его выйти и стать рядом с ним.
  - С этим вопросом решили! Идем дальше, господа... Теперь, что касается обороны. Все сомнения, а они конечно есть, попрошу развеять наших бесценных, не побоюсь этого слова, джентльменов родом из страны восходящего солнца!
  С этими словами народ моментально притих и приготовился слушать. А сомнения у людей были, так как в путь всегда отправлялись большими караванами, а выйти одним или двумя фургонами в те времена означало пойти на верную смерть. Само-собой, люди готовились, но немного побаивались.
  Вперед шагнул Сэтору и спокойным голосом начал давать пояснения:
  - Подумайте, леди и джентльмены, какое оружие сейчас в ходу? Можно, я сам скажу? Однозарядные ружья и пистолеты, к тому же часто заряжаемые с дула. Это у бандитов, у индейцев вообще старый хлам. Два выстрела в минуту. Может быть, три...
  - А как мы вооружены? Только многозарядные винтовки и карабины, только револьверы, причем у мужчин их по два. У всех женщин и даже детей есть короткие кавалерийские карабины, и опять не по одному...
   Айвен по мере подготовки к переходу и по мере изучения вопроса понял, что в путь на восточное побережье отправлялись в основном далеко не бедные люди. Только они могли себе позволить купить все необходимое в дорогу. Те, кто собрался сейчас в путь из поселка, а это в основном это были выходцы из Германии, имели достаточно денег. И даже значительно выделялись в этом смысле от других переселенцев на запад, что иногда отправлялись большими караванами. Когда думали над переходом, обсудили все плюсы и минусы похода в большой группе. С одной стороны - это безопасность. С другой - все остальное, присущее движению большой группы людей.
  Шли две семьи ирландцев, бежавших из Европы от голода и болезней. Они были бедны как мыши, но именно эти две семьи переселенцы из Германии оценили и пригласили с собой еще на пароходе. На последнем этапе непосредственной работы в поселке было отбраковано еще несколько семей ирландцев, которые просили взять их с собой. Остались только достойные семьи и работники, но караван получился небольшой.
  - Так что у нашего общества имеется достаточно образцов современного оружия. Оружия будущего, - продолжил Сэтору, - которого у наших противников не будет, и надеюсь долго. Оно многозарядное и с высокой скоростью стрельбы. Сейчас даже армейские части не имеют такой плотности огня, какой добились мы. Про его преимущество в скорострельности не говорю, вы уже все поняли на полигоне...
  - И под конец скажу, в чем наша главная сила. Это люди, которые держат это оружие. Все участники похода, включая детей, прошли обучение, и могут без затруднений сделать десять выстрелов за половину минуты. Вы обучались в течение полугода и научились быстро ставить фургоны для обороны, знаете свои роли и действуете слаженно.
  - Есть еще одно... Ни одна группа врагов не сможет приблизиться к нам незаметно - мы узнаем заранее и будем готовы. - Сэтору не стал распространяться, почему.
  - Мы готовы умереть, но не сдадимся! - крикнул старший сын семьи Норманнов Вилли, что пойдут в караване. Парню можно это простить в семь лет.
  - Ни в коем случае, юноша! Умирать будут наши противники, и вы скоро в этом убедитесь! - ответил ему Джеро.
  На этом эпизоде по собранию опять прошла волна разговоров, потом стихла.
  - Нас мало, и мы пойдем налегке, леди и джентльмены! Без стада скота, дойных коров, коз и цыплят, как у других, и это тоже будет наше преимущество. У нас в группе нет детей младше семи лет, есть врачи и мастера, так что смотрите вперед с легким сердцем. Мы пройдем этот путь быстрее других, я уверен!
  - Пусть не думают желающие на нас напасть, - опять перебил товарища Джеро, - что это будет легко! А такие найдутся, будьте уверены. Увидят небольшой караван, позарятся на легкую добычу, и обломают об нее свои гнилые зубы, джентльмены! Я вам скажу по секрету, что даже рассчитываю на это. За счет напавших мы пополним свои запасы в пути...
  Тут Джеро имел в виду, конечно, индейцев. Та еда, которую индейцы брали с собой, была всегда хорошего качества, нужная в походе.
  Но разговор про индейцев продолжил Сэтору.
  - Тут задавали много вопросов про индейцев, господа. Скажу, еще раз всем на собрании. Мы с Джеро их не один раз встречали во Фронтире. Многие из вас судят о индейцах по романам сэра Фенимора Купера. Таких как "Последний из могикан". Или из его последней книги - "Следопыт", которая вышла два года назад. Уверен, что многим наше путешествие откроет глаза. Вы увидите других индейцев, как их увидели мы, и которые не многим отличаются от наших белых разбойников...
  - А по жестокости их превосходят! - тут же добавил громче. - И не дай бог попасть в плен к индейцам, белые бандиты вам покажутся ангелами. Но мы знаем обстановку на равнинах и дальше. Сейчас нет большой войны ни с одним из племен, а те группы, что будут встречаться, нам не страшны. Еще раз повторю, что у нас есть Айвен, да и мы с Джеро умеем чувствовать опасность... Так что любая группа не сможет подойти к каравану незамеченной ни днем, ни ночью. А отдельного человека хорошо чувствует пес Айвена. От вас требуется дружный залп и меткая стрельба, и вы это неплохо освоили, друзья!
  Заранее договорились, что из собак берут только пса Айвена. Японцы объяснили, что не обученные собаки буду мешать. Те пять щенков овчарок, которых берут с собой переселенцы из Германии, в счет не идут. Они поедут в фургонах и пока слишком малы, чтобы проявлять агрессию и лаять.
  Отправились на запад также две кошки, точнее кошка и котенок. Молодая трехшерстная кошка в возрасте двух лет ехала в фургоне Штернов. Ее согласились взять только потому, что была стерилизована год назад, так что не принесет проблем в походе. А ну как начнет такая орать в походе, требуя себе кота. А где его там взять? Черного котенка Ханны Мюллер также разрешили взять, потому что ему недавно исполнилось два месяца.
  - А что скажут наши святые отцы? - обернулся к священникам Рудольф, чувствуя, что пора заканчивать собрание.
  - Благословляем вас на это богоугодное дело! - ответил за двоих отец Уильям. Знаете, что мы идем с вами. Время пришло! Главное - помните, что наш караван - не место для лентяев! В нем будут работать все. Конечно, в меру своих сил и возможностей...
  - И вот что еще хочу сказать, дети мои! Женщинам в пути придется не только работать наравне с мужчинами, но и воевать, и рулить упряжками животных. В походе длинные юбки - не самая лучшая одежда. Не будет никакого греха и никакого порицания, если вы будете носить штаны. Парусиновые, из шерсти, из кожи - как вашей душе угодно. Угодно и господу! - тут Уильям позволил себе осенить всех присутствующих крестным знамением. Сами протестанты не крестились.
  Народ при этих заключительных словах загудел, забурлил. В разных местах обсуждали последние слова, послышался смех. Когда вожди похода спустились со ступени церкви, люди обступили их, разбились на группы и еще долго обсуждали услышанное и задавали вопросы, пока постепенно не разошлись по домам.
  После прекрасного воскресного ужина, который приготовили Морриган с Норой, и традиционной прогулки перед сном с собакой и младшей дочкой Морриган, которая больше старшей сестры тянулась к нему, не имея родного брата, Айвен расслабленно лежал в кровати и думал. Ему было хорошо - на хорошо просушенных днем подушках и матрасе из хлопка.
  Глаза начали непроизвольно закрываться, и постепенно юноша провалился в пучину сна.
   ------------------------------
  "Опять сон, похожий на другие. Он в бою, он летит в черном небе среди звезд в кабине серебристого летательного аппарата, делая резкие маневры, чтобы уклониться от более мелких боевых аппаратов противника, которых много. Его машина сотрясается от попаданий. Слишком много попаданий, и он понимает, что его щит долго не продержится...
  "Пробоина в корпусе истребителя!" - видны зеленые буквы в бегущих строках сообщения о разгерметизации машины и скором выходе из строя двигателя. Пошло начало обратного отсчета. В голову приходит единственное решение, и он направляет истребитель в корму огромного корабля, где открыт проход к двигателям из-за ослабленных щитов сзади. Хоть умрет не зря..."
  "Пошло начало обратного отсчета до остановки двигателей. Отбросив все посторонние мысли, он переходит на ускоренное восприятие, которое бойцы его уровня обучены держать около получаса:
  - десять, девять, восемь... Перед глазами отдельные яркие фрагменты детства, родители;
  - семь, шесть, пять, четыре... Школа, девочка, его первая любовь;
  - три... Летная школа, девушка лежит рядом на песке;
  - два ... Опять родители, бабушка с дедушкой, они все на свадьбе сестренки;
  - один... "А-а-а-а!" Только успел прорычать, и сразу белая вспышка взорвалась в голове.
   ------------------------------
  Айвен открыл глаза и почувствовал на лбу крупные капли пота. И волосы немного мокрые. Так каждый раз, когда он умирает во сне. Постепенно возвращается сознание. Будто только что был далеко, а сейчас он снова в комнате, в доме Морриган...
  Все хорошо. Девчонки спят в соседней комнате. Отсюда слышно, как ворочается его пес на веранде, что идет по фасаду их небольшого дома. Слышно, как на чердаке бежит по своим делам мышь, перебирая мягкими короткими лапками. Этот сухой деревянный дом из досок усиливает все звуки, как корпус гитары.
  Такие сны ему начали сниться, когда исполнилось семь лет. Тогда же появилось острое желание заняться своим телом, и он начал ежедневные тренировки под руководством Сэтору.
  Когда ему исполнилось восемь, стали появляться необычные способности в восприятии окружающего мира. И умение точно стрелять, при этом не смотря в прицел.
  С восьми лет оба японца занялись им всерьез. Через три года наставники только удивлялись его умению быстро двигаться и владеть любым холодным оружием, которое стало продолжением руки.
  В приемах с холодным оружием и в рукопашном бое ему не хватало только силы. Что касается стрельбы, то после того, как любое оружие попадало к нему в руки, достаточно было серии выстрелов, чтобы дальше он мог попадать точно в цель из любого положения.
  Как сказал он тогда японцам, "появляется ощущение, что навожу ствол и вижу траекторию полета пули. Именно тогда Сэтору и Салливан высказали мысль, что его мозг работает как мощная вычислительная машина. Японцы верили в силу духа и силу чувств, но не верили в колдовство.
  От наставников у него не было тайн, как не было и от отца Салливана, который отнесся серьезного ко всему необычному, не стал ничему удивляться, внес порядок в его душу и стал заниматься с ним точными науками.
  А тут было чему удивляться. Юноша легко запоминал, быстро проводил вычисления, решал разные задачи, проявлял необычно строгую логику в мышлении. Школьный курс он давно прошел и последние три года занимался по индивидуальным программам. Но на этом не закончилось. Недавно приехал из Европы отец Уильям, из самого Ватикана, и активно подключился к занятиям науками с юношей. Как и Салливан, Уильям ни словом не высказал удивления чем-либо, только предлагал новые темы обучения. Айвен легко, как хорошо выделанная морская губка, впитывал все знания.
  Закончив с размышлениями, окончательно вернувшись к реальности, Айвен осторожно встал с кровати, стараясь не шуметь в этом легком деревянном доме и не разбудить названных сестер, накинул на плечи одеяло и вышел из дома.
  Он замер и стоял в прохладе ночи, скрестив руки на груди с зажатыми в кулаках углах одеяла, ни о чем не думая и глядя на звезды и черное небо.
  Тут в его ногу ткнулась влажным носом морда пса. Парень присел и автоматически стал гладить его, одеяло сползло с плеча. Поговорил немного с собакой, сбросил одеяло на стул рядом, пошел посетить деревянный туалет за домом. Потом, стараясь тихо ступать по полу, вернулся в свою комнату.
  
   Глава 4. Выход
  
  "Маршрут, ведущий в Калифорнию, зависел от начальной точки поездки, конечного пункта назначения в Калифорнии, прихоти первопроходцев, воды и травы, доступных на выбранном пути, угрозы нападений индейцев на некоторых участках, и времени года.
  Чтобы получить два предмета первой необходимости - воду и траву, путники почти всегда следовали по долинам рек по всему континенту. Маршруты, когда они не находятся вне долины реки или плоскогорья, обычно тянулись по водоразделам, чтобы избежать деревьев и оврагов.
  Выйти старались в начале апреля, когда начинала бурно расти трава, чтобы закончить шестимесячную поездку в начале сентября, до наступления холодов, до того, как в горах пойдет снег.
  В начале 1840-х годов, когда пушной промысел пошел на спад, вождение караванов на запад стало постоянным и доходным заработком. И люди, которые могли провести караван через дикие земли, были очень востребованы."
   Из истории Северной Америки.
  --------------------------------------------------
  
  В три часа дня на большом пустыре за поселком собралось сразу двенадцать фургонов. Место для смотра было замечательное. Молодая зеленая трава еще не была вытоптана, и фургоны стояли, как на футбольном поле. Они выстроены полукругом, чтобы проверяющим было легко перемещаться вдоль каравана, а остальным было слышно и видно.
  Сама участники похода, в полном составе кроме тех, что шли проверяющими в комиссии, стоя у своих фургонов и активно переговаривались с соседними.
  - Ну и как вам, сэр? - несколько обеспокоенно поинтересовался Джеро у Дэвида Джонстона, который недавно принял приглашение общества вести их группу в Калифорнию. Дэвид приоделся по случаю большого смотра в щеголеватую коричневую куртку и такие же штаны из тонкой оленьей кожи, с полосками бахромы. Под курткой виднелась белоснежная рубашка.
  - Сейчас не скажу, сэр, пока любуюсь..., - он очень внимательно разглядывал второй по ходу фургон, обходя его со всех сторон.
  Действительно, тут было чем полюбоваться, хотя проводник в своей жизни видел много прекрасных фургонов производства фиpм Conestoga или бpaтьeв Cтудeбeккep. Золотые руки мастеров из далекой Японии не просто создали средство передвижения с заданными характеристиками, а превратили его в настоящее произведение искусства.
  Все фургоны в линии были их производства, и были типовыми. По конструкции и облику они были похожи на большие грузовые фургоны Conestoga, но гораздо легче, и весили около 1300 фунтов. Эта двухосная повозка имела грузоподъемность до 2 000 фунтов. Основа корпуса была из двух слоев древесины дуба с прослойкой войлока, с высотой борта 3 фута. Так было сделано для защиты, детей в первую очередь. Внутри фургон имел ширину в 4 фута. Тент натянут на шесть рам из деревянных дуг, и внизу притягивался к продольной планке веревкой зигзагом по всей длине борта. Вместе с тентом фургон имел высоту около 9 футов, а общая длина фургона от хомута до задней части составляла около 30 футов.
  - Два слоя хлопчатобумажной ткани пропитаны льняным маслом, сэр, - тоном гида давал пояснения Джеро, взяв на себя эту миссию.
  Тент был нужен, чтобы закрыть внутреннюю часть от чужих глаз и непогоды. В концы тента вшита кулиса, которая при затягивании быстро закрывала внутреннюю часть спереди и сзади.
  - Дерево покрашено специальным составом, сэр, вроде воска. Каким составом? Это наш фирменный секрет, святой отец...
  Джеро смотрел, как отец Уильям водит пальцем по деревянным поверхностям снаружи. Все дерево фургона, а в основном это дуб, покрыто защитным составом цветом под красное дерево. Благодаря такой окраске изделия мастеров расходились быстро и на них стояла очередь, потому что японцы любили работать без спешки и не увеличивали численность наемных работников.
  Дальше члены комиссии полезли рассматривать содержимое ящика для инструментов, крепление бочки для воды, вникая во все детали и задавая много вопросов. Больше всех задавал их отец Уильям.
  - Проверено временем, сэр, - заметил Джеро, когда проводник разогнулся после осмотра ходовой части, пожалуй, самой сложной конструкции в фургоне, и стал рассматривать ходовую балку, к которой крепятся крестовины и вальки для упряжки волов и лошадей.
  - У нас пойдут в основном только волы, потому все для упряжки лошадей будет в небольшом запасе. Ставим в каждую повозку по четыре вола, хотя могут тянуть и два. Берем их больше, в запас, на случай потерь животных....
  - Сэр..., - добавил он вежливо, следуя важности момента. - Лошадей используем верхом и еще будут в запасе, от мулов решили отказаться.
  Так как сегодня был последний смотр готовности участников путешествия, то решили в каждом фургоне осмотреть все: запасы, инструменты и приспособления для передвижения фургонов, кухонную утварь, личные вещи.
  Запаса продуктов в фургонах пока не было, поэтому решили выяснять их готовность путем опроса в ходе беседы с участниками похода, что стояли у каждого фургона в полном составе.
  - Как поступим, будем смотреть каждый фургон по порядку? - спросил проводника Август, как руководитель каравана.
  - Давайте через один, сэр. Все равно люди в стоявших рядом фургонах будут слышать разговор и "делать выводы". А вот оружие будем смотреть в каждом фургоне и у каждого человека.
  - Строго предупреждаем всех, что не нужно брать с собой много вещей, будет контроль за перегрузкой при выезде, - добавил проводник. - То, что будут выкидывать лишнее по пути, не так страшно. Страшнее, если придется делать ремонт фургонов в дороге.
  В комиссию позвали Генриха, оружейного мастера, фургон которого стоял четвертым номером в линии, и поручили ему с Айвеном самым тщательным образом осматривать состояние оружия участников. А оно было у каждого, включая детей до двенадцати лет.
  Осмотр двенадцати фургонов растянулся на два часа. Если взрослые переносили его спокойно, то дети не смогли долго находиться на одном месте. Они начали носиться вдоль линии, и родителям приходилось все время покрикивать, чтобы их хоть немного успокоить.
  Оказалось, что на учениях дети быстрее запоминали и усваивали свои уроки, и быстрее взрослых действовали по команде.
  Когда дошли до конца, до двенадцатого фургона, увидели, что не хватает еще одного, который пойдет тринадцатым. Конечно, фургоны будут меняться в пути кроме первых трех, чтобы не глотать пыль все время одним, но номера были нанесены белой краской у каждого фургона с двух сторон. На этом настояли японцы.
  - Где мистер Арсвельд, Том? - Где он? Где его фургон? - проводник упер взгляд в молодого негра, помощника торговца, который пойдет с хозяином.
  - Не знаю, сэр! Я ему говорил, сэр! - Том быстро и четко отвечал, стараясь не смотреть на проводника.
  - Иди..., зови его. Мы тут будем находиться еще полчаса. Не успеет, пусть едет с фургоном к дому мистера Брауна, я буду там. И еще скажи ему, что без этого осмотра он не поедет с нами...
  Время смотра не прошло, а пролетело, и уже солнце одним краем коснулось на западе полосы деревьев перед рекой. Пора расходиться по домам. Дети с трудом дождались окончания смотра, но никого не отпускали. Наконец, прозвучала долгожданная команда, и народ в темпе начал действовать. Не меньше детей обрадовались животные, которые бодро потянули фургоны к своим домам.
   Но перед тем, как Август Браун предложил расходиться, Сэтору сделал объявление, что с завтрашнего дня учения проводятся только с участниками похода и будут проходить два часа ежедневно, во второй половине дня.
  - Завтра начинаем в четыре часа, еще раз спасибо! Дальше о времени следующего занятия будем договариваться. Также скажем о том, когда нужно будет явиться на них с фургонами, леди и джентльмены!
  Это было очень необычно, но Сэтору смог убедить общество в необходимости продолжения занятий.
  "Чем больше пота прольете сейчас, тем меньше крови - на тропе в пути!" - Так он и сказал. Еще надо, чтобы люди немного освоились в работе с фургонами до начала пути, могли быстро и не задумываясь выполнять маневры с ними.
  Сегодня утром, еще в кровати, у Айвена возникло беспокойство в душе и теле, что он еще не попрощался тепло с учительницей в городке. Осталась всего неделя. Как представил ее стройные ноги и упругую задницу, высокую грудь с небольшими, немного оттопыренными в две стороны сосками... Сердце немного заныло, и в паху стало тепло. Потом постепенно тоска утихла, а с началом дня и вовсе пропала в суете напряженного дня.
  На следующих день после завтрака наставники Айвена в полном составе ждали покупателей дома. Сидели на веранде, пили чай и не спеша вели беседу. Весь процесс приема гостей обеспечивала Морриган. В чистом темно-синем платье, она выслушивала комплименты от японцев, двух святых отцов и соседа Штерна, торговца, с достоинством посматривая на всех. С густыми рыжими волосами немного ниже плеч, статная, в этом платье она выглядела почти как английская королева. Дочки также были в парадных платьях.
  - Будьте уверены, мастер Сэтору, ваш бизнес попадает в хорошие руки..., - степенно говорил Питер Штерн, сосед по улице, который занимался торговлей, и не только в самом поселке. Знала его вся округа и дальше. Это он нашел покупателей на дом.
  Салливан и Уильям пили свой чай молча и только слушали.
  - Хотелось бы надеяться - немного грустно произнес Джеро, что было очень необычно для него. Наверное, так повлияло чувство близкого расставания с хозяйством, созданного за несколько лет ежедневным трудом.
  На дом со всеми постройками, каретную мастерскую, что остается в поселке, имелось несколько претендентов - покупателей. Наставники переговорили со всеми, и остановить свой выбор решили на новом человеке - Якове Шульце, крепком старике с аккуратной седой бородой. Он с двумя сыновьями совсем недавно прибыл из Европы и пока остановился у своих приятелей в Джефферсон-Сити. Именно после беседы с ним японцы почувствовали, что и дом, и их дело попадет в хорошие руки.
  Коляску подъезжающих услышали задолго до ее появления, так что въезжающих гостей встречали на ногах во дворе перед домом.
  - Герр Краузе..., - Сэтору первым поприветствовал своего старого знакомого из руководства Джефферсон-Сити.
  - Сэтору-сан! - старина Краузе улыбался, тоже был рад встрече. - Позволь представить тебе нового нотариуса, мистера Граббе, который оформит сделку.
  Поприветствовали нотариуса, который сразу уселся за свободной частью длинного стола, накрытого по этому случаю темно-зеленой скатертью, и положил на него свою толстую папку.
  - Но это не все, мистер Сэтору... Прими для начала вот это! - на стол перед японцем из рук гостя перешла коробка.
  Сэтору открыл коробку, опустил глаза, на секунду замер и удивленно посмотрел на гостя. Тут же сунулся Джеро, удивленно хмыкнул.
  В коробке на синем бархате лежали два капсюльных револьвера системы Кольта. Сверкающие красным лаком рукоятки были инкрустированы перламутром, а барабаны украшены сложным узором.
  Видя, что его подарок понравился, Краузе улыбнулся:
  - Мистер Сэтору, мистер Джеро, этим подарком город благодарит вас за огромный вклад и самоотверженность в борьбе за правопорядок и искоренение преступников в нашем округе и не только. Но это не все...
  - Неужели что-то еще? Каждому по мулатке? - Джеро как всегда был в своем репертуаре и чуть не испортил торжественный момент грубой шуткой. Обе дочки Морриган не удержались и прыснули в кулачки, чем оживили собрание.
  Характер Джеро был хорошо известен гостю. Сделав вид, что оценил тонкую шутку младшего наставника юноши, Краузе выложил на стол два документа, который учтиво передал ему нотариус, и продолжил еще торжественнее:
  - Друзья мои, город Джефферсон-Сити своим решением внес вас обоих в список почетных граждан, - тут он немного запнулся и продолжил менее официально, - тут все написано, в том числе и привилегии, которые будут у вас в городе.
  Оба японца сразу приняли серьезный вид и молча приняли именные грамоты с глубоким поклоном. Прочитав, передали грамоты по столу, и общество с оживлением начало знакомиться и комментировать текст.
  После нескольких минут общей суеты, поздравлений, гостей начала угощать Морриган с дочками, а японцы с Яковом Шульцем и его двумя сыновьями пошли в мастерские, обсуждать последние детали и теперь уже окончательно договариваться о передаче имущества.
  Когда вернулись к столу, сделали объявление, что герр Шульц переедет в усадьбу за три дня до отъезда японцев, несмотря на некоторую тесноту. А Айвен в эти дни поживет у Морриган, освободив свою комнату. Он и так пропадал в ее доме постоянно.
  За ее старый домик герр Щульц неожиданно заплатил всю запрошенную сумму, не торгуясь. Как она подозревала, дело не обошлось без двух японцев, потому что этот господин, как оказалось, был наслышан о ее семье и вообще хорошо информирован.
  Потом еще долго сидели в доме, оформляли с нотариусом бумаги, и стали прощаться только с таким расчетом, чтобы гости смогли вернуться в Джефферсон-Сити до наступления темноты. Мужчины жали руки, говорили комплименты Морриган и ее дочкам, а Салливан и Уильям нашли для каждого теплые слова.
  Всю следующую неделю, начиная примерно с трех часов после полудня, каждый день немного по-разному, наставники Айвена по очереди проводили последние занятия по подготовке участников похода на Запад.
  - Справа! - громко кричал Джеро, и по этой команде на всех фургонах, которые сейчас условно двигались, дали команду животным остановиться, похватали оружие и разобрали цели. Все делали, как в реальном походе, только самих животных в упряжке сейчас не было. Дети, которые также условно двигались пешком рядом с фургоном, быстро попрыгали в него и приготовились подавать оружие. Женщины с короткими карабинами Холла заняли свои позиции к стрельбе в задней части фургона, немного раскрыв стянутый шнурком тент.
  - Хорошо. Сейчас совсем хорошо! - воскликнул Джеро после того, как бегом прошел от головы до хвоста каравана с инспекцией, засекая в голове время выполнения маневра.
  После каждого такого занятия фургоны оставляли на полигоне под присмотром охраны из числа молодых поселенцев, а участники похода возвращались на пустырь у церкви, где Джеро или Сэтору проводил теоретическую часть, с разбором удачных и неудачных действий. Взрослые к занятиям относились вполне серьезно, а дети вообще, были этому несказанно рады.
  - Все были хороши сегодня..., все молодцы! К встрече противника готовы! - Японец не был так мудр, как его старший товарищ, но хорошо усвоил фундаментальную истину, которая устанавливала соотношение - "Семь раз похвали и один раз поругай". Ведь имя Сэтору означало - "просвещенный", а имя самого Джеро - всего лишь "десятый сын".
  - Как в большинстве случаев действуют индейцы, господа? - Теперь все сидели на пустыре около церкви на бревнах, а Джеро ходил перед ними туда и назад. - Они приближаются на всем скаку, делают один выстрел из своего старого оружия и, не сбавляя скорости проносятся вдоль каравана. Или укрепленного лагеря. Уйдя дальше, за пределы расстояния нашего выстрела, они спокойно разворачиваются и делают это снова. И так будет несколько раз... Как будем действовать мы. Что ты скажешь, Айвен?
  - Самое главное - они таким образом не могут прицельно стрелять. Успехом для них будет, если мы собьемся в кучу от страха, как овцы. Тогда каждый их выстрел быстрее найдет свою цель, - ответил юноша. Наставник его не прерывал, понимая, что будет продолжение.
  - Второе их преимущество - быстро перемещаясь, они не дадут нам возможность прицельно стрелять...
  - Что же нам с этим делать? - крикнул, "дав петуха" своим немного истеричным голосом Рольф Арсвельд, недавно принявший участие в занятиях после угрозы Сэтору не взять его в поход. Этот купчик прибился к ним для перехода на Запад. Примерно сорокалетнего возраста, но уже с жирком на животе и боках, он вел себя высокомерно с мужчинами, а замужним женщинам и их дочкам постоянно строил глазки, провожая их взглядом. Одежда его была в крикливых тонах. Хотя этот тип сразу не понравился переселенцам, но за него попросил сам мэр Джефферсон-Сити.
  - Что бы ты ответил на это, Айвен? - Японец снова обратился к юноше, чтобы оживить участников, а народ вокруг приготовился слушать, хотя ответ давно был не только понятен, но и отработан ими не раз и не два. Так с интересом смотрят хороший спектакль, хотя знают содержание. Купчик не играл, от просто игнорировал занятия, до этого посылая на них своего молодого чернокожего слугу Тома.
  - Противопоставить этой тактике можно плотный залп всех обороняющихся каждого фургона, который будет сделан с упреждением и по команде. Сначала все целятся, потом дружно стреляют. Команда стрелять дается не одна на весь караван, это невозможно, ее дает старший в каждом фургоне.
  - Вот-вот! - решил прийти ему на помощь наставник. - Главное при такой стрельбе по быстро двигающейся цели - правильно взять упреждение... Не с первого, так со второго захода вы приноровитесь попадать. По величине самого упреждения в зависимости от скорости цели - вы проходили занятия с Айвеном. К концу первого месяца похода будете стрелять - почти как я! Индейцев там хватит!
  За веселыми выходками японца маскировался его ум. Сейчас он своим грубым юмором специально разряжал обстановку.
  - В фургоне стреляют все, кроме детей младше десяти лет..., - продолжил он.
  - Ну почему? - попытались возразить братья Вернер и Вилли Нойманн, старшему из которых было семь лет. Но сразу замолкли, когда их отец Бруно грозно глянул в их сторону. Семья Нойманн, фермеров из Германии, пойдет в фургоне под номером шесть.
  - Десять раз говорили уже, господа, и вы сами знаете ответ. Но повторю его. Дети будут тоже заняты делом - подавать оружие и заряжать его не зря вас учили!
  - И самое главное! При нападении мы не окажемся "со спущенными штанами", все вы вовремя будете предупреждены и сможете приготовиться к стрельбе, - Джеро опять начал двигаться перед участниками своими любимыми мелкими шагами, что отличают походку японского борца.
  - С револьверов в такой ситуации не начинаем! - Джеро остановился и специально сказал это для торговца, повернувшись к нему. Чтобы проникся. Остальные участники похода давно усвоили, в каких случаях какое оружие применять. Том, слуга торговца, также показал себя хорошо.
  Все вооруженные действия японцами планировались так, чтобы не допускать до ситуации, когда боец окажется перед нападающими на расстоянии прямого контакта с применением холодного оружия. Учили, что на близких дистанциях все должен решать револьвер, а их имелось в достатке.
  Думая о средствах последнего шанса, если все-таки дойдет до близкого контакта, японцы заранее изготовили оружие ближнего боя. Такого было по паре на каждый фургон. Это узкий, как жало клинок, и он крепится на короткое древко из плотного дерева фруктовых пород. Получилось короткое копье, или дротик, или рогатина, которым можно действовать на расстоянии. Смотря что понадобится владельцу. Такое оружие лучше всего подходило для защиты бойцу, не опытному в рукопашном бое.
  Абсолютно всем без исключения переселенцам, что пойдут в караване, японцы давали уроки с основами ближнего боя. Женщинам только самое необходимое, а мужчины и дети сами занимались с удовольствием. Это были основные стойки и перемещения, основные удары и блоки, как с рогатиной, так и с пустыми руками. Отрабатывали и навыки просто падать. Еще учили использовать любые предметы для защиты или преграды, и как метать их в противника.
  Оказались очень полезны и нравились всем теоретические уроки, которые вел Сэтору. Он подробно разбирал отдельные ситуации в бою, чертил схемы передвижения всех участников, обсуждал все возможные выходы из создавшейся ситуации. Показывал, как предвидеть или определить следующий шаг противника, при этом оставляя для себя несколько путей отхода или возможных ответных действий.
  - Но самое главное - побороть свой страх! Надо оставить его перед схваткой. Потому что, когда вы отступаете или, не дай бог, поворачиваетесь спиной, смерть уже стоит позади вас и ваша встреча неизбежна! - учил Сэтору.
  Оставалось всего три дня до отъезда каравана. В последний раз Айвен выехал в Джефферсон-Сити, попрощаться с Элизабет, учительницей, которая стала его первой женщиной. Это был условленный для таких встреч день, и они использовали его, чтобы вдоволь насмотреться друг на друга.
  - У тебя ресничка попала в глаз, - сказал Айвен, когда они лежали и отдыхали, с кажущейся беззаботностью, а у самого сердце как будто сжималось мягкой лапкой.
  - Ой, действительно! - Элизабет не стала ничего делать с правым глазом, просто моргнула. - Сейчас нет? - В глазах женщины появились тысячи бешеных огней, и она притянула за шею юношу, чтобы слиться с ним в жарком поцелуе.
   Любили они друг друга, как в последний раз, и вернувшись из города, Айвен пошел не в дом, а на пустырь, где Сэтору вместе с Джеро проводили последние тренировки.
  Это посчитал лучшим способом отвлечь себя от тяжелых мыслей.
  Зрелище, которое он увидел, его действительно отвлекло. Оба японца вместе отрабатывали с участниками передвижения от укрытия к укрытию и умение укрываться от вражеского огня. Особенно колоритен был младший японец, слегка лупивший тонкой бамбуковой палкой по оттопыренным задницам залегших в обороне. В том числе женским. Но избегал это делать Урсуле Браун, строгой замужней женщине, и Берте, жене оружейного мастера, которого он очень уважал. А по задницам молодых леди лупил не стесняясь.
  - Ай! Черт побери! - воскликнула Ханна Мюллер, шестнадцатилетняя, хорошо сложенная девица, хорошо образованная, хотя палка японца едва коснулась ее задницы.
   - Не поминай чертей всуе, этих служителей Сатаны! - ответил Джеро назидательным тоном, копируя пастора Салливана. - Умение ползать и прятаться - первейшее дело в обороне и не только, потом сами спасибо скажете!
  - Что грустишь? - справа к Айвену подошел и присел рядом на бревно их проводник Дэвид, не раз и не два бывавший в Калифорнии. Человек очень проницательный, он уловил причины грусти молодого человека, так как знал о его женщине в городе. Сейчас решил немного отвлечь парня:
  - Скажу тебе так, Айвен. В Калифорнии живет много девок с испанской кровью, с карими глазами и жаркими губами, и каждая вторая из них даст тебе хотя бы разок только из-за твоих голубых глаз. Женщины, сынок, любят необычное. А ты чертовски необычен. Второго такого не найти... Так что, не переживай!
  Последняя суббота для отъезжающих прошла как обычно в поселке. После посещения церкви провели короткое собрание, поскольку обо всем переговорили до этого, и не один раз. Потом все участники быстро разошлись по домам, собираться.
  И вот, наконец, настал долгожданный день. В воскресенье, 17 апреля 184_ года, после совместной службы, на которой присутствовали все жители, католики и протестанты, покидающие поселок колонисты стали прощаться. С восхода солнца все утро проходили сборы, проверка в седьмой и десятый раз всего и вся, выезд из домов и построение в колонну на улице, у церкви. Короткую службу провели втроем - Салливан, Уильям и новый пастор поселка, после чего святые отцы побежали к своему фургону.
  Командование отъездом взял на себя Август, выбранный главой каравана. После окончания службы он подождал немного, дав людям время отойти от таинства, сказать последние слова остающимся в поселке, и крикнул:
  - Выступаем! По фургонам в колонне - становись!
  Никого не пришлось тащить к фургонам силой. Все мысли вылетели из головы, когда люди начали усаживаться в фургоны. Вдоль каравана выстроились провожающие. Сказаны были все фразы, приличествующие прощанию. Чтобы не затягивать, Август обернулся к Сэтору, получил одобрение, потом крикнул команду трогаться.
  - Хэй! Хэй! - первым крикнул Август и слегка стегнул поводьями крепкую спину заднего вола. У него все трехлетки, давно приученные к упряжке. Первый фургон легко тронулся с места.
  Но, и у остальных в упряжках волы не хуже. Фургоны поочередно начали выезжать на дорогу из поселения. За некоторыми шли привязанные лошади, которые были не под седлом. Ирландцы и проводник ехали верхом на своих лошадях. Айвен сидел впереди на водительском месте рядом с пастором, привыкал к качке водительского сиденья с рессорами по краям, и смотрел вперед. Этот фургон шел под вторым номером, после фургона Августа Брауна, лидера их каравана.
  Впереди была хорошо известная дорога на Канзас-Сити, хорошо наезженная и абсолютно безопасная для путешественников.
  Провожающие что-то кричали вслед, а отъезжающие махали руками в ответ.
  
  Глава 5. Первые мили пути
  
  "Калифорния Trail, длиной около 3000 миль проходила через Северо - Американский континент от реки Миссури до городов на побережье Тихого океана. Первая половина Калифорнийской тропы проходила по тому же коридору, что и Орегонская тропа, и Мормонская тропа, а именно по долинам рек Платт, Норт-Платт и Суитуотер. Никакой единой дороги проложено не было - путь лишь определял направление движения через Великие равнины и указывал речные броды и доступные горные перевалы.
  В начале 1840-х годов пастбища на пути, запасы дров и дичи еще не были сильно истощены, а индейцы только начинали требовать дань за проход через их земли..."
  Из истории Северной Америки.
  ------------------------------------------------------
  
  Начало пути не представляло никаких трудностей, так как караван шел по проторенной дороге, на которой известен каждый поворот. Через их городок проходила наезженная дорога в направлении Канзас-Сити, неприятности на которой доставляла только пыль. Одна из главных дорог Фронтира, можно сказать, но путники на ней все равно были редки. Негромко шумели большие колеса фургонов, из-за пыли в первый же день было решено меняться в линии, чтобы никому не было обидно. Это расстояние, от точки начала пути до Канзас-Сити должны были пройти за шесть дней.
  Айвен сидел на передней скамье своего фургона и слушал проводника, сидевшего рядом. Оглянувшись, он не обнаружил в нем своих подопечных - святых отцов, которые ехали с ним и Дэвидом в одном фургоне. Те шли пешком рядом с первым фургоном и оживленно беседовали.
  Парень только что почистил свой Кольт, протер его и принялся упражняться в прицеливании, представляя скачущих параллельно всадников.
  - Хватит! - проводник натянул платок, что был у него на шее, на нижнюю часть лица, и от этого его голос звучал глухо. - Как удалимся от города Канзас-Сити, пойдем по прямой по известному мне маршруту, чтобы сократить расстояние и не глотать пыль, и через триста пятьдесят миль снова пойдем рядом с рекой. Но на чистую воду не надейся. Река мутная, местами больше похожа на ручей, но для животных пойдет и такая. А мы, парень, будем делать остановки у чистых ручьев...
  Айвен шел в фургоне под номером два вместе с проводником, и святыми отцами. Вот они впереди, идут рядом, о чем-то оживленно разговаривая. Периодически священники идут пешком, разминая ноги. Оба пастора, хотя один из них был католиком, придерживались традиции свободы в выборе одежды вне служений, но при этом соблюдали традиции скромного внешнего вида, избегая бросающихся в глаза украшений. Оба предпочитали черный цвет, но имели также длинные куртки, и штаны светлых тонов в своем гардеробе для этого похода. Конечно, оба имели и длинные накидки, но сейчас их спрятали подальше за ненадобностью.
  Который раз юноша подумал, что им чрезвычайно повезло с проводником. Он водил караваны сначала как помощник, потом один. На сегодня Дэвид Джонстон считался одним из лучших проводников. Он был грамотен, умел работать с картой и компасом, и самое главное, он знал все дороги. Но ничего на свете не бывает просто так. Юноша понимал, что согласием проводника он наверняка обязан японцам, которых знали и уважали. И то, что Дэвид согласился вести столь немногочисленный состав переселенцев, заслуга их и других семей из каравана, которые могли хорошо заплатить.
  Индейцы знали Дэвида и уважали, как говорят люди, потому что он редко промахивался в стрельбе и никогда не обманывал. Но не все уважали. Многие племена индейцев на их пути - и шайенны, и сиу, и многие другие, уважали главным образом только силу, а обман был у них в крови.
  - Расскажи мне о наших людях, что знаешь, - попросил Дэвид.
  - В первом фургоне идут Брауны: сам мистер Август - глава каравана. Его жена - Урсула Браун, очень строгая женщина...
  - Как и подобает дочери офицера, - проговорил через платок Дэвид, - я тоже кое-что успел разузнать...
  - ...их сын Генрих - двенадцати лет, и Патрик - старый негр. Генрих очень дисциплинированный парень, еще сообразителен и хорош в стрельбе.
  - Про второй фургон пропускай! Это мы с тобой и святые отцы.
  - Да, - вздохнул Айвен, - они взялись вдвоем учить меня наукам в пути... Теперь третий. Тоже пропускать?
  - Да. Там едут два японца и Морриган с дочками. Как только там будут спать пять человек, маловато места...
  - Сейчас скажу. Японцы не любят спать в фургоне, а любят под ним или около. Тесное пространство их душит... В четвертом фургоне трое. Это наш оружейник Генрих, его жена Берта и дочь Магда, одиннадцати лет. Еще едет их молодой черный котик Том. Все худые. Нет, скажу вежливее - стройные. Вот в их фургоне и будет ночевать Дарина. Она и сейчас там, девочки подружились...
  - Давай дальше...
  - В пятом фургоне идет Питер Штерн, наш уважаемый торговец. Масштабы его размаха в бизнесе я не представляю, только подозреваю. Едет с женой и дочками. Жена Эмма - тоже очень строгая женщина. Старшей дочке Барбаре - девятнадцать лет, а младшей Мари исполнилось семнадцать.
  - Опасный возраст у них..., - опять буркнул из-под платка Дэвид. Будут приставать к тебе. Девицы созрели, как я вижу...
  - Уже пристают, - успокоил его Айвен. В поселке проходу не давали, особенно старшая. Семьи прибыли из Германии, причем зажиточные, и своих дочерей держат в узде. Но их девицы так открывают свою грудь, что поневоле будешь смотреть, и не надоедает...
  - Как ты их удержишь, когда им природа в голову бьет? Инстинкт... Поэтому и с грудью под рубашкой у них так - закрыть поменьше, показать побольше...
  - Вот и я о том, - парень в ответ кивнул и опять занялся упражнением с револьвером. - Пристрелить не пристрелят, но жениться заставят, как честного человека. А оно мне не надо...
  - Вот-вот, - буркнул Дэвид. - А как ко мне начнут приставать? Ведь в караване все мальчишки до четырнадцати лет. - Проводник в свои сорок лет имел молодое и мужественное лицо, гладко выбритое, и небольшие, аккуратно подстриженные усы.
  - Разумеется будут, - коротко ответил Айвен. Но ты ведь можешь убежать в прерии и ищи тебя, а я не могу... Слушай дальше:
  - В шестом - семья Нойманн из Вюртемберга. Семья также состоятельная, уехала из Германии после очередного неурожая винограда, после приглашения от наших виноградарей. Это Бруно Нойманн и Эмилия, его жена, оба мастера на все руки. Такими растят и двух сыновей. Старшему Вилли - семь, а младшему Вернеру шесть лет. Оба неплохо показали себя в стрельбе и не только.
  - У тебя только стрельба на уме, - прокомментировал эту часть рассказа Дэвид. -Хотя, все правильно. Нас мало и стрелки нам понадобятся. И я согласился вести такой небольшой караван только после того, как понял ваши возможности в огневом бое...
  - Слушай про седьмой фургон. Едет семья Мюллер, тоже занимаются виноградом и вином. Это Ральф и его жена Клара, оба очень образованные люди. С ними в фургоне их единственная дочь - Ханна, шестнадцати лет...
  - Знаю ее, впечатляет, - прервал юношу Дэвид. - Хорошо сложенная девица с шикарными каштановыми волосами, красивыми губами и чуть вздернутым носиком. Тоже смотрит на тебя, как кошка, между прочим...
  - Знаю, но поделать ничего не могу. Я обещал наставникам, что никому не дам повода женить себя слишком рано.
  - Это правильно! То, что они тебе сказали... Эх! Нам бы хоть одну мулатку на все фургоны! Что родились от связи белых мужчин с негритянками. Я заметил, что мулаты, а особенно мулатки, очень симпатичны. Сладкие девочки, сногсшибательные в своей сексуальности при отсутствии чрезмерной стыдливости...
  - Ну ты и сказал! - Айвен не нашел ничего другого в ответ, и только посмотрел на него взглядом строгого учителя. Хотя сам недавно нежно попрощался со своей учительницей. Как говорят: "с кем поведешься, от того и наберешься". Юноша был очень благодарен ей за первый в своей жизни опыт.
  - Но вернемся к нашему каравану. Восьмым номером идет семья Вольф, тоже виноделы. Жена Герда и ее муж - Алоис. Дети - Адольф, тринадцати лет, и Грета, ей двенадцать. Собираются выращивать виноград в Калифорнии. Все наши в караване набрали саженцев, поэтому и просили тебя построить путь так, чтобы хватало воды.
  - Но в этом варианте пути будет больше индейцев...
  - Пусть так, Дэвид. Но для нас это не так страшно, как нехватка воды. Даже - совсем не страшно. Но ты сам уже все видел, так что продолжу:
  - Девятый фургон. Семья Циммерманн - Йохан и Амалия. Видел эту мужеподобную женщину с грубым голосом? Не обращай внимание на голос - женщина она добрая. У них тоже двое детей, сын Карл, одиннадцати лет, и дочь Катарина, лицо все в веснушках. Они тоже фермеры, но Йохан еще и хороший механик. Хочет на месте прикупить станки, средства у них имеются.
  - Я ему помогу это сделать в Калифорнии, - кивнул Дэвид.
  - В десятом фургоне идут: Корнелиус, негр, и Грэгор - сын Циммерманнов, ему исполнилось шестнадцать. Они везут вещи, которых у Циммерманнов на два фургона.
  - Удивляюсь я на твою память..., - заметил Дэвид.
  - И не только ты один. Отец Уильям тоже сначала был очень удивлен, даже давал мне читать и пересказывать из книги. А отец Салливан давно перестал удивляться. Благодаря ему я хорошо знаю немецкий и латынь, на которой читаю книги...
  Дальше Айвен решил не предаваться отвлеченным рассуждениям о себе, тем более эту информацию по согласованию с наставниками и Салливаном решили не афишировать. Отец Уильям особенно это подчеркнул.
  - Поехали дальше... В фургоне под номером одиннадцать едут Майкл и Сара Брэди, переселенцы из ирландской провинции Ольстер, католики. Отец Уильям их знает. С ними два сына: Ирвин - четырнадцати лет, и Гордон - двенадцати лет. Оба - славные рыжие парни.
  Перед тем, как продолжать, Айвен встал со скамьи и медленно осмотрел горизонт. Только позади, на расстояние полумили поднималась пыль от их каравана, а в остальном горизонт был чист. Солнце стояло высоко, и парень начал подумывать про обед, который скоро.
  - В двенадцатом фургоне идет семья Маккинли из Ирландии, из Ольстера. Дуглас - сильный, жилистый мужчина, ладони как лопаты, работает на виноградниках в поселке. И его жена - Анна. Их сын Имхер четырнадцати лет - самый меткий стрелок среди детей и лихой наездник.
  - Знаю его. Парень спокойный и уравновешенный, а сильный - не по годам. Весь в отца, - заметил Дэвид.
  - Может, и поэтому... Их дочь зовут Айне. Видел эту тонкую девочку? Свою рыжую копну волос собирает в два хвоста. - Не дождавшись ответа, продолжил: - Девчонке одиннадцать лет, но очень умна не по годам и способная к наукам. Тянется к знаниям, оба пастора ее заметили и с удовольствием занимаются с ней отдельно.
  - И наконец, последний, тринадцатый. Там едут врачи Крюгер. Пауль и Марта. Оба худые, и нескладные в быту, но хорошие доктора. И у них нет детей, так что все остальные им будут помогать, если станет трудно в пути.
  - Ну что ж, от такого ни одна семья не застрахована. Хуже, что у людей это вызывает или всесокрушающую жалость, или презрение. Но к этим врачам я заметил у людей только уважение. Ты забыл про четырнадцатый фургон, - добавил Дэвид. - Давай и про последний выкладывай...
  - Что тут говорить, ты и сам знаешь. Там торговец Рольф Арсвельд и его слуга, молодой негр. Зовут Том.
  - Не нравится мне этот торговец, какой-то смазливый тип с нескладной походкой, с намечающейся полнотой. Всегда суетливый не к месту. Но за него попросил помощник мэра.
  - И я того же мнения, - подтвердил Айвен. - И еще глаза у него бегают, заметь... Вот такой подарочек полновесный принесла нам судьба в образе достойного городского руководства...
   Помолчали... Дэвид переваривал сказанное, а юноша просто смотрел вдаль. Караван их был мал, всего тринадцать фургонов. Но зато каких! Все, что выходило из каретной мастерской его наставников, ставших ему приемными родителями вдобавок, славилось далеко вокруг. Первые двенадцать тащили по четыре вола, хотя тащить такой фургон вполне могли и два. Еще несколько волов вели про запас. Были в караване и десяток верховых лошадей, но седла одевали только примерно половине, для несения разведки и передовой охраны, остальные отдыхали. Так что караван шел налегке. Для мяса животных не брали, его наставники и проводник обещали, что без дичи люди не останутся. Да и с лошадьми, проводник один раз ненавязчиво высказал мысль вслух, что лошадей прибавится в дороге.
  Наверное, знал, что говорит. Дорога покажет.
  ------------------------------------------------------
  Дорога до Канзас-Сити ожидаемо заняла шесть дней. Эти первые мили дали возможность людям немного привыкнуть к тяготам пути. Обнаружились и мелкие недоработки в снаряжении, которые как раз можно исправить, добравшись до города.
  Раскачивались белые тенты над фургонами, которые легко тянули четверки волов с острыми длинными рогами. Айвен шел сбоку с дочками Морриган, когда колонна неожиданно остановилась, сбиваясь в более плотный строй. Монотонный скрип и шум колес пропал, и воздух наполнился шумом дыхания животных.
  На первом отрезке люди приноровились к поведению волов в такой упряжке по четыре, ведь каждое животное имело свой норов. Хотя тягловые волы их поселка сделали бы честь любому каравану. Да и животные постепенно поняли, шкурой почувствовали, что шутки кончились, идти придется каждый день и много.
  Двое всадников, идущих впереди приблизились к Айвену.
  - Делаем стоянку парень! Сейчас подадут команду расставлять фургоны! - крикнули ему Дэвид и Генрих, дежурившие сегодня в дозоре. Город решили оставить в стороне, прошли немного дальше вдоль реки на запад.
  Место выбрали неплохое, всем понравилось. Справа от дороги было поле с высокой травой - буйное и приятно пахнущее разнотравье. А за ним виднелась поверхность реки. Впереди и сзади группами стояли деревья, а слева от дороги - роща.
  Фургоны быстро расставили в два ряда, с пространством между ними для людей, и женщины начали готовить обед на двух очагах. В путь шли в основном переселенцы из Германии, отличавшиеся своей аккуратностью, дисциплина у них была в крови. А две семьи ирландцев старались равняться на них. С детьми тоже на удивление пока не было больших проблем. Сначала они принялись бегать и резвиться у фургонов, облазили все вокруг них, но приказ далеко не отходить выполняли строго.
  Город с этой стороны выглядел не очень презентабельно. Туда за покупками и не только отправилось несколько взрослых на лошадях. Они вернулись за час до ужина, и сейчас вся группа расположилась у двух костров на вечерние посиделки, шестые, если считать дни от начала пути.
  Небо сегодня было безоблачным, перед заходом солнца за рекой оно окрасилось в оранжевые тона. Над водой показался белый туман, закрывавший другой берег.
  - Помните, что наезд колеса фургона - самая распространенная беда в дороге. Особенно это касается некоторых рыжих детей! - Август Браун, лидер группы, грозно глянул на Гордона и Ирвина, двух сыновей семьи Брэди из Ирландии.
  - И даже причиной смерти! - перевел строгий взгляд на остальных детей, расположившихся у костра группой, потом сказал уже другим, назидательным тоном:
  - Помните, что фургон нелегко остановить, поэтому не пытайтесь сесть в него или выйти из него без того, чтобы предупредить взрослых. Кто-то из взрослых должен видеть вас в это время, чтобы быстро остановить повозку. И еще - не бегайте близко от колес, чтобы туда не попали ваши волосы или одежда. Держитесь на безопасном расстоянии!
  После ужина все разошлись по фургонам, а три дежурные группы по два всадника в каждом отправились в дозор на охрану каравана и животных. Обычно это были две, но сегодня сделали три из-за близости города. Как объяснили обществу, в прериях не будет крупных хищников, скорее на змею можно напороться не глядя, но у города стоило опасаться хищников двуногих.
  Стемнело. Став ногами на высокую скамью впереди фургона, что было верхом акробатики, учитывая рессоры на ней, Айвен оказался выше тента и принялся медленно осматривать местность по кругу, одновременно слушая пространство и свои ощущения. Сегодня огромная луна хорошо освещала местность.
  В душе ничего тревожного не шевельнулось, в голове не возникло, и парень отправился на свое спальное место. Как правило, он спал в фургоне Морриган вместе с девчонками, так как японцы предпочитали спать на своих матрасах рядом с фургоном или под ним. С начала поездки два раза и Морриган пропадала из фургона на всю ночь, прихватив с собой еще пару одеял.
  В фургоне было тихо, только пару раз шумно вздохнул Лис, устроившись рядом. Айвен дремал внутри, отдыхал после дежурства в разъезде.
  Мысли почему-то обратились к Салливану и Уильяму. Святые отцы полюбили шагать пешком, отстав немного, чтобы разговаривать с людьми в караване. Священники всерьез занялись образованием юноши. Отец Уильям взялся проходить с ним курс философии и логики, географии и истории. А отец Салливан, который был силен в математике и естественных науках, начал давать эти предметы в прикладном плане, в основном связанным с военным делом. Все десять лет в поселке он занимался с ним по школьной программе, но более широко, а после окончания школы взял другие учебники. Парень не сопротивлялся, к тому же ему было интересно и легко благодаря его феноменальной памяти и быстроте мышления. Оба священника к этому времени спокойно воспринимали способности юноши.
  --------------------------------------------
  Караван одиннадцать дней неторопливо и монотонно катил по равнине прерий к реке Платт, пересекая по пути низины и неглубокие речки и ручьи. Айвен лежал на дне фургона и отдыхал после очередного дежурства. В фургоне было тихо, только скрипели колеса и металлические обода шуршали по мелким камешкам. Ни одного человека вокруг. Ощущение одиночества посреди бескрайней степи сначала немного пугало путников, пока к нему не привыкли. Начался месяц май, короткие дожди не давали размокнуть дороге, начался буйный рост трав к радости животных. Им теперь не нужно было удаляться от лагеря, чтобы насытиться.
  Дэвид вел группу строго на северо-запад по одному ему известному пути, при этом постоянно сверяясь с компасом. Вечером он заявил:
  - До реки Платт осталось около тридцати миль, друзья, так что завтра мы должны стать лагерем у нее. Вода там обычно мутная, так что будем пополнять бочки не в реке, а в ручьях по дороге.
  - Не забывайте кипятить воду для питья, леди, - не упустил возможности напомнить доктор Крюгер. Кидайте в воду чайные листья, потом эту воду утром заливайте в фляги.
  - Я буду проверять это, - грозно предупредил мистер Август, как административный лидер. Предупреждение прозвучало внушительно.
  - А сколько нам идти до южного перевала, мистер Август? - спросил Питер Штерн, в то время как его взрослые дочери были заняты стрельбой глазами в Айвена и Дэвида, сидевших недалеко. Сначала пристальный взгляд на объект, потом, когда он поднимает глаза, резкий увод своего взгляда куда-нибудь в сторону.
  - У нас в упряжках идут быки, джентльмены, или волы, если обозначить точнее. Они идут не так быстро, как лошади, зато сильнее их и не прихотливы. Идем мы со скоростью две-три мили в час. Чтобы пройти двести миль, у нас уйдет от девяти до двенадцати дней. Вот и считайте...
  Мистер Август был опытным в делах управления человеком и не стал называть точных дат, так как потом могут и ухватить за язык...
  - Про воскресные дни скажи, сын мой! - попросил его отец Уильям.
  - Да. Решено в воскресенье двигаться до полудня, после чего становиться на привал для отдыха.
  Народ радостно зашумел в ответ.
  - Если берем расстояния по моей карте, - решил все-таки немного уточнить сказанное Августом проводник, - то до форта Ларами около трехсот шестидесяти миль, которые можем пройти за семнадцать дней, а от форта до перевала - еще около двухсот пятидесяти миль, их можем пройти за двенадцать дней, примерно.
  - Твой расчет базируется на том, что мы будем проходить в среднем по двадцать одной миле в день, - быстро посчитал в голове Айвен.
  - Точно, друг мой, я заложил именно эту величину, хотя в отдельные дни идем быстрее. Но так будет не всегда. А как быстро будем шагать после перевала, давайте пока не думать, леди и джентльмены. Сначала давайте дойдем и спустимся с него...
  - Можете немного рассказать о пути, сэр? - спросила своим низким голосом миссис Амалия Циммерманн, мощная женщина, ростом как хороший гренадер, которая ехала в фургоне под номером девять.
  - Могу сказать главное. Все дороги, которые я знаю, начинаются на востоке от реки Миссисипи, и идут через Великую равнину на запад, пока не сольются в одну в низовьях реки Платт. Но, "в одну" - не следует понимать буквально. По пути через равнину будет много рек и ручьев, так что без воды мы не останемся.
  - Как только дойдем до реки Платт, а я думаю, что мы должны выйти к ней в районе Форт-Кирни, что стоит у реки, сделаем небольшой отдых. Дальше пойдем вдоль реки к форту Норт-Платт...
  - После Норт-Платт река останется по правую руку, потому что мы перейдем через нее в удобном месте. Через семьдесят пять миль мы станем от нее отдаляться и пойдем прямо на запад к Южному перевалу.
  - Объясню почему, - счел необходимым уточнить Дэвид. - Дело в том, господа, что там тропа используется переселенцами в Орегон. После того, как движение на запад в Орегон по тропе стало активным, пополнить запасы дров стало труднее. Нам лучше отдалиться от тропы в Орегон и двигаться к форту напрямую.
  - Потом идем к форту Ларами, там можно будет немного отдохнуть и пополнить запасы продовольствия...
  - ...Дальше нас ждет тяжелый путь в горах к Южному перевалу, где дорога и климат совсем иной, чем на равнине. На этом пока все!
  Дело в том, что вчера поздно вечером мужчины собирались без жен, чтобы в тишине обсудить варианты пути после перевала. Решили заранее не волновать впечатлительную часть общества теми тяготами, которые их ждут после перевала. А вариантов Дэвид предлагал два, и у каждого были свои хорошие и плохие стороны одновременно. Тем более, что пока окончательно не решили, как идти дальше - по Орегонской тропе до реки Гумбольдт через форт Бриджер, или по более короткому пути южнее Большого Соленого озера, где их ждет трудная дорога через пустыню Сорок миль в Неваде. Там будет мягкая сухая почва и много белой пыли, и не будет воды. В общем, устроили этакий мозговой штурм, но без участия женщин. В спокойной обстановке, так сказать....
  Но разговор о пути после доклада Дэвида не закончился:
  - С вашего позволения, - сказал Джеро, подняв обе руки в желании, чтобы его выслушали вне очереди. - Я хочу добавить:
  - Через день мы окажемся на основном пути переселенцев на Запад, поэтому надо быть готовыми к нападениям. Там в больших партиях переселенцев всякие личности могут быть, я наслышан. Будем опять тренироваться с оружием, и еще повторять хотя и надоевшие всем, включая меня, действия в обороне.
  - Если мне будет позволено, добавлю тоже, - сказал Сэтору. - Хотя в целом от других караванов нельзя ждать ничего плохого, но действительно, некоторые личности могут решить, что перед ними легкая добыча. Я наслышан об этом тоже. Организуют банду и нападут. Завтра начну проверять оружие в каждом фургоне: состояние, и чтобы винтовки были под рукой.
  В начале перехода некоторые сгоряча, или от излишнего старания, стали таскать винтовки с собой, даже когда выходили из фургона. Японцы с Айвеном быстро объяснили им, что незачем таскать с собой тяжелое оружие постоянно, достаточно револьвера. Причем одного, а не двух. Постепенно всем удалось втолковать, что два револьвера на поясе нужны только в случае нападения, о котором их предупредят заранее.
   ------------------------------------------------
  Караван двигался по прерии, которой, казалось, не было конца. Насколько можно видеть вдаль, везде было бескрайнее пространство травы с отдельными группами кустарника и деревьев. Великая прерия была ровная, как стол. Впереди каравана всегда шли верхом двое дозорных на лошадях, распугивая всякую живность в густой траве. Четверки волов двигались как пароходы, подминая траву. Лишь иногда появлялась чуть заметная тропа, когда путники спускались по пологому склону оврага, чтобы перейти вброд ручей или мелкую речку.
  Во второй половине дня Айвен изредка вставал на скамью фургона ногами, чтобы всматриваться в пространство впереди. Постепенно картина прерии менялась - среди ровной густой травы появились бугорки, потом пятна более яркой, зеленой травы. Когда последний раз встал, юноша уже почувствовал приближение реки. Присмотрелся - и изображение приблизилось. Вот она - пока далеко впереди полоса деревьев и кустарника, и поворот реки. Наверняка мутная - нет ласкающей глаз голубизны. И теперь фургоны катили по отчетливо видной вытоптанной тропе, которая тянулась к берегу.
  - Радуйся, мы пришли к реке! - негромко крикнул юноша Дэвиду, который ехал верхом рядом с фургоном на своей гнедой кобыле. Проводник тоже вел себя беспокойно, вертелся все время, смотрел вдаль.
  - Вполне может быть, ожидаемо..., - Дэвид изволил отвлечь свое внимание от горизонта и обратил взор на юношу. Чуть тронув бока своей лошади, поехал вперед, чтобы решать вопросы о стоянке с серьезными мужчинами во главе колонны.
  Кроме этого ожидаемого известия, день больше не запомнился ничем.
  Ближе к реке предводители остановили караван и начали его перестраивать, чтобы замкнуть в кольцо. Дэвид и Август подавали команды и носились вперед и назад на лошадях, как челноки в станке, а японцы делали то же, но на ногах, бегом. Верховая езда никогда не была для них предпочтительна, и на лошадь воспитатели парня садились только в случае крайней необходимости.
  Только фургоны стали, как Айвен снова стал ногами на сиденье, держа равновесие из-за качающейся на рессорах скамьи. Что-то его привлекло вдалеке.
  - Посмотри налево! - сказал он Дэвиду, который сразу подъехал ближе. Эти двое за время поездки притерлись друг к другу, и понимали без лишних слов. Дэвид глянул на товарища - поза Айвена чем-то напоминала проводнику "собачью стойку".
  Проводник тоже сделал стойку, привстав с лошади, и через некоторое время рассмотрел уходящее на юго-запад небольшое стадо, подгоняемое всадниками. Они уходили в степь почти под прямым углом от реки. Явно торопясь, как определил для себя Айвен.
  Подошли японцы и Август, оставив заниматься устройством стоянки. Каждый в походе, включая молодежь, знал свою роль, отработанную за это время до автоматизма. К вечеру люди устали и старались общими усилиями скорее закончить все приготовления и перейти к ужину, а затем к отдыху. Оба пастора остались с людьми. Они только начали свое движение от фургона к фургону, общаясь с детьми и взрослыми.
  - Что скажешь? - спросил Айвена Сэтору.
  - Шесть всадников. Гонят коров, - коротко ответил юноша. Потом продолжил и высказал мнение о том, что видит:
  - И похоже, что они решили скрыться, как только заметили наш караван.
  - Согласен. Очень похоже на то... - Дэвид тоже видел удаляющиеся фигуры, хотя не мог их рассмотреть так, как видел Айвен, не обладая удивительным зрением юноши. Но склонялся к тому же выводу:
  - Они не хотят, чтобы мы их видели, только так это можно понять. Вполне может быть, что скот ворованный...
  - Проверять это не будем. Идут себе - и пусть идут. Если вы не возражаете..., - вставил Джеро. - Это все, что я об этом думаю.
  - Стоп! - спокойно сказал Айвен. - Джеро, пошли со мной к реке...
  Хотя Айвен сейчас удивил присутствующих, японец не стал даже спрашивать, почему. Он давно знал юношу и просто принял приглашение, без лишних слов. Сняв немного пыльные шляпы, защищающие от солнца в пути, они одновременно тронулись с места в направлении реки и скрылись меж невысоких деревьев и густого кустарника. Японец, зная о необычных способностях юноши чувствовать людей и животных на расстоянии, молча двигался вслед за ним.
  Сейчас Айвену не потребовалось применять все свои таланты, когда он мог в мозгу одновременно обрабатывать информацию, полученную органами зрения, слуха, обоняния, чего-то еще, что не мог объяснит никто. Он просто шел по следам лошадей на примятой траве, которые вели к деревьям на берегу реки.
  - Интересно, - задумчиво сказал юноша, больше самому себе, чем наставнику, когда они остановились.
  Оба теперь видели двух лошадей. Примерно одинаковых по масти серых кобыл, привязанных к иве. Дальше у реки слышалась звуки возни и негромкие крики. Картинка в голове обоих складывалась не очень приятная, не зря у Айвена ощущение неприятностей возникло еще в начале движения.
  Дальше стали красться, стараясь быть закрытыми кустарником. До тех пор, пока не смогли видеть всю картину.
  Два взрослых мужика держали женщину. Один держал ее за обе руки, сомкнутые вокруг ствола дерева, а второй яростно пытался задрать ей платье сзади. И очень злился, так как женщина отбивалась как могла. Этот второй был раскачанный верзила в грязной рубашке, с расстегнутым ремнем на спущенных кожаных штанах. Первый был худой, с неопрятными спутанными седыми волосами на голове, с грязной бородой, и в очках. Он держал руки девицы, изо всех сил старался не дать ей оборачиваться и разогнуться, и при этом глупо улыбался.
  - Хай! - тихо произнес Джеро, одновременно с этим слегка хлопнул юношу по плечу. Так он дал знать, что позволяет ему сыграть первую роль, провести вступление, а сам останется на подстраховке. Правильно его поняв, юноша сначала сделал пару шагов в направлении группы, устроившей возню у ствола дерева.
  - Посмотри назад, - хриплым от волнения голосом сказал худой крепышу, - мы не одни! - Тот сразу бросил возиться с женской юбкой и начал оборачиваться.
  - Господа, что вы тут делаете? - Айвен продемонстрировал голосом удивление, да еще постарался произнести это как можно мягче.
  - Откуда ты взялся, парень? - глухо спросил накачанный, пытаясь восстановить дыхание после борьбы с юбкой. Большой и грузный, он одновременно обладал силой и быстро уставал.
  Увидел еще японца, и видимо, не посчитав его опасным, рявкнул:
  - Бегите отсюда живо, пока целы!
  Неплохое начало. Худой нервно бросил руки женщины, которая от этого медленно осела на землю. Переглянувшись, бандиты вместе начали медленно приближаться.
  - Хорошо-хорошо..., - Айвен изобразил голосом испуг, добавив высоких нот. Потом резко поменял голос, понизил тембр, и теперь уверенным тоном произнес:
  - Только девицу нам отдайте, и мы сразу уйдем!
  - Девицу он захотел..., - начал говорить накачанный, - будет тебе..., - и тут же с шагом вперед попытался пробить мощным пинком в живот Айвену.
  Но пока он делал шаг... Да и удар был не такой быстрый, чтобы доставить проблем парню. Легко уйдя от удара влево с небольшим разворотом корпуса, парень мгновенно достал из длинного кармана на правой ноге штанов свою плеть. С резким щелчком та развернулась в воздухе, и ее кончик хлестнул поперек лица, по глазам накачанного. Да так, что от лица полетели красные брызги.
   Худой это плохо видел, в это время пытался быстро вытащить свой пистолет. Но быстро не получилось, так что Айвен успел хлестнуть еще раз. И теперь второй с пронзительным воплем схватился за лицо. Наверное, было очень больно, раз он при этом бросил свой пистолет...
  - С твоего позволения..., - вперед выскочил Джеро и после его взмаха сначала худой забулькал с перерезанным горлом, а затем и крепыш. Бандиты поочередно завалились на траву. Ведь стоять с перерезанным горлом долго было затруднительно.
  Друзья обошлись без стрельбы. Хотя и могли, но не стали поднимать лагерь выстрелами. Люди шли весь день. Японец предпочел добить бандитов, вместо того, чтобы расспросить. Опытный в таких делах, он посчитал, что после таких ударов плетью, да еще по глазам, с допросом ничего путного не получится. Ведь осталась женщина, которая все и расскажет.
  - Я горжусь тобой! - радостно воскликнул Джеро, присев на одно колено рядом с последней жертвой для того, чтобы со свойственной ему аккуратностью вытереть клинок. Нашел для этого относительно чистый участок штанов накачанного.
  - Мне так повезло в жизни, наши уроки обращения с плетью не прошли даром, мой мальчик! - японец продолжал в том же театральном духе, что начал в разговоре с бандитами юноша.
  На все произошедшее не было потрачено и одной минуты. Теперь взоры друзей обратились к женщине, которая так и сидела на земле и смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами. Никак не могла оправиться от шока и от увиденного в конце.
  Ее не стали трогать, подходить, предпринимать какие-либо действия. Пока юноша рассматривал женщину издали, Джеро занялся сначала осмотром бандитов, потом их лошадей и сумок.
  А Айвен, внешне показывая полное безразличие, продолжал рассматривать молодую женщину. Лет двадцать пять по его ощущениям, небольшого роста. С гибкой фигуркой, как он успел заметить во время ее борьбы с бандитами. При этом юбка не скрывала аппетитные крутые бедра, особенно на фоне тонкой талии. Огромные темные глаза на лице цвета кофе с молоком, красивые хорошо очерченные красные губы, аккуратный подбородок. Желания бандитов теперь были вполне понятны.
  Черные курчавые волосы в добавок к остальному выдавали в ней мулатку. На открытых частях рук кожа - как темный бархат.
  "Кому-то очень повезло...", - парень подумал про их проводника. Наверное, потому, что всплыл в памяти их разговор недавно, когда они сидели рядом на передней скамье фургона.
  Он присел рядом с незнакомкой, просто смотрел на нее и не спешил задавать вопросы.
  - Я не потаскуха! - Это было первое сказано, когда она начала говорить. Делала паузы, подбирая слова. - Я работала на ферме мистера Хеклера, когда меня утащили вместе с его животными. Это было вчера, в пяти милях от фермы, у реки.
  - Мы не сможем доставить тебя назад, - немного подумав, ответил ей. - Пойдешь с нами?
  - У куда мне деваться? - устало и тоскливо ответила незнакомка. Наведя порядок с юбкой, она машинально продолжала разглаживать ее руками, чтобы успокоиться.
  - Тогда пошли. - Парень помог женщине подняться и даже немного отряхнул мусор с ее крутых бедер и сзади со спины.
  Про себя отметил, что тело упругое, как он и подумал. Вместе они подошли к Джеро, потом втроем отвязали двух кобыл серой масти.
  - Нам нужно закончить здесь, - указал юноше японец. Сейчас отведем наши находки в лагерь, потом тихо вернемся и выбросим трупы в воду. Не говори ничего людям в лагере, пока не закончим с трупами...
  - Лагерь выше по реке..., - дал пояснения Джеро, имея в виду место стоянки. Сказал больше для мулатки, потому что увидел ее реакцию на уборку трупов.
  - Ах, масса Айвен! Вы продолжаете меня удивлять! - воскликнул Патрик, старый негр на хозяйстве у семьи Браун. Старый, но крепкий. С сединой в копне черных волос, он с удивлением и заинтересованно оглядел мулатку, идущую рядом с юношей. Девушка своей статью зацепила немного даже чувства старого негра.
  - Позови лучше старших. Будем думать, что с ней делать... - При последних его словах девушка рефлекторно дернулась, хотя ей обозначили дальнейшие шаги.
  Сначала лидеры провели короткое совещание, потом провели короткую беседу с Мэри, как ее звали, и определили ее дальнейшую судьбу. Решив с этим, повели знакомиться с обществом.
  После короткого рассказа и представления обществу нового попутчика на Запад стали решать, куда ее устроить. Первым предложением было устроить ее в четырнадцатый фургон к торговцу с молодым негром в помощниках. Аргументом было то, что там ехало двое.
  Но потом передумали.
  - Не надо ее туда, - тихо сказал старый Патрик на ухо хозяину, Августу. - Вон, как у торговца глазки заблестели...
  На слова старого негра тот отреагировал сразу, и предложил, чтобы она ехала в фургоне Пауля и Марты Крюгер, врачей. Где также два человека.
  Решение было принято после согласия врачей, на фоне явного неудовольствия торговца, который попытался даже возражать. О том, чтобы возвращать девушку хозяевам, не было и мысли, все посчитали это событие актом провидения, судьбы, волей неба. Народ сразу перешел от торжественной части к деловой и вернулся к своим занятиям, а доктора повели свою новую попутчицу к своему фургону.
  -------------------------------------------------
  Последующие дни не принесли никаких неожиданностей. Третий день караван медленно двигался по степи. Они двигались вдоль реки Платт. На календаре - 12 мая, четверг, и идти вдоль реки по словам проводника еще шесть дней. В обе стороны от реки простиралась дикие прерии. Высокая желто-зеленая трава, с пятнами еще более высокой и яркой зеленой, тянулась до самого горизонта. Короткие майские дожди проходили быстро и не задерживали караван на одном месте.
  Когда путники привыкли к трудностям пути, ритму жизни в передвижении, мужчины стали интересоваться охотой. Сначала этим занимались только ирландцы вместе с Айвеном и Джеро, больше никто не просился с ними. Теперь не только солидные отцы семейств из Германии, к охотничьей партии стали присоединяться молодые люди обоих полов. Взрослые не отказывали им, понимая, что молодому поколению нужны развлечения и упражнения в стрельбе.
  К концу первой декады мая сформировались группы охотничьих партий с устойчивыми составами. К примеру, державшийся особняком Рольф Арсвельд, торговец, всегда присоединялся к группе, в которой были взрослые девицы Штерн. Вертелся ближе к ним и умильно строил глазки. Девицы принимали его внимание как должное, но никак не реагировали в ответ.
  В субботу утром, четырнадцатого мая, через час после начала движения каравана на добычу мяса к обеду отправилась новая партия из двух опытных ирландцев и неопытных новичков. Шли к группе кустарника и деревьев вдали, по ходу движения. Охотиться собрались Дуглас Маккинли с сыном и дочерью, и семья Циммерманн в полном составе. В охрану к ним прикрепили младшего японца. Главной добычей в дикой степи стала индейка.
  Из гладкоствольного оружия, удобного для охоты на такую дичь, в первую очередь хорошо показали себя гладкоствольные пистолеты с ударным капсюльным механизмом. Они делали один выстрел, и их накопилось немало у Генриха, оружейного мастера, который шел в четвертом фургоне. Перед отъездом прибавились те, что были отобраны у бандитов, а недавно прибавились еще два. В большинстве они были доведены до нормального состояния мастером, только два пришлось разобрать на запасные части.
  Патроны с дробью на мелкую дичь на всех готовил Генрих. Как потом оказалось, слишком мелкая дробь не может поразить крупных особей, вес которых в ряде случаев превысил двенадцать фунтов. Поэтому использовали дробь нулевого размера или картечь.
  - С вашего позволения, юные мисс и джентльмены, послушайте правила, которые нужно соблюдать. Особенно для вас повторяю который раз, Айне-тян! Запрещается бежать в траву в охотничьем азарте, потеряв остатки вашего неокрепшего разума. Почему запрещено в траву, что скажете?
  - Там могут быть индейцы! - буркнул Карл Циммерманн, парень одиннадцати лет. Решил дать такой ответ на, как казалось ему, идиотский вопрос.
  - Там могут быть змеи! - серьезно сказала Айне.
  - Вот! Верно сказала, Айне-тян! И повторю для некоторых, что змеи здесь, в густой траве прерий, самая серьезная угроза вашим жизням.
  - Все держимся в группе, перед началом стрельбы растягиваемся в линию! Пистолет и ружье, как только достали, держим стволом вверх. Можно опереть на предплечье, но подальше от уха...
  Последнее японец напоминал так, на всякий случай. В обращении с оружием как взрослые, так и молодежь, дошли до полного автоматизма. На охоту было запрещено отправляться с голыми ногами, да и вообще, платья женщины носили только на стоянках, да и то в основном в воскресенье. По мере удаления в просторы Фронтира и в воскресенье платья одевались все реже и реже. Дикие земли с опасностями, тяжелым трудом каждый день, показали полное безразличие природы к полу, имущественному положению, да и к расовой принадлежности тоже. Все это осталось далеко - в Джефферсон-Сити.
  Как всегда, к охотникам присоединился Лис, рыжий пес Айвена. Вот уж истинный охотник! Никакие силы, запоры и веревки не могли его удержать от этого мероприятия, только приказ хозяина. Но пес был умен, вел себя пристойно, поэтому ему никогда не отказывали и брали с собой. Вот и сейчас он старался находиться около Джеро. Рядом с предводителем охотничьей партии, так сказать. Сидел, подняв умную морду к начальству, и помахивая хвостом в нетерпении.
  В этих местах, в высокотравной части прерий, ходить за индейкой далеко не надо. За прошедшие три недели путешествия в этом быстро убедились все. Сегодня, как только стали на стоянку, после короткого вступления Джеро команда быстрым шагом направилась к небольшой группе деревьев, находившейся в четверти мили от реки.
  - Дальше ступаем за мной след в след, дистанция девять футов. Не шуметь! Не разговаривать! Перед рощей растягиваемся в цепь, как только я покажу руками.
  Понять знак - дело нехитрое. Перед рощей Джеро поднял обе руки и показал ими вправо и влево, все быстро растянулись в цепь и взяли оружие на изготовку. Айне Маккинли, Катарина и Карл Циммерманн, как дети десяти и одиннадцати лет, получили пистолеты. Пистолетом пользовалась также Анна, жена Дугласа Маккинли. Отцы двух семейств и Амалия Циммерманн несли короткоствольные ружья.
   Охотники за начало мая успели познакомиться с повадками этих птиц. Например, то, что индейки обычно весь день проводят на земле, взлетая на деревья только в случае крайней опасности или на ночлег. А такой опасностью для них были койоты, или луговые волки.
  Как они взлетали слева и справа при движении каравана, видели все. При взлете индейки производили много шума своими огромными крыльями. Люди успели понять, что индейки обладают острым зрением и отличным слухом.
  Как сказал отец Салливан: "чем больше глаз и ушей находятся на страже, тем они в меньшей безопасности. Поэтому сбиваются в стаи. В удачных случаях - и до нескольких десятков птиц".
  - Расходимся еще! - неслышно шепнул Джеро, и попросил передать приказ по цепи, когда до деревьев осталось не более ста футов.
  Перед рощей трава была ниже, и когда охотники приблизились к ней, некоторые могли наблюдать, как стая молодых особей расхаживает среди низкой травы. В группе были только молодые птицы. Большинство самки, и немногочисленные самцы, которые расхаживали между ними, не раскрывая хвосты. Птицы были совершенно не пуганы, и сначала только вытянули свои длинные шеи, рассматривая странных и ни на что не похожих пришельцев. Светлые одежды охотников, все спокойных тонов, слегка маскировали их.
  Дальше надо было действовать быстро.
  - Хай! - воскликнул японец, когда увидел, что все приготовили оружие. Эту команду ждали.
  - Бах! Бах! Бах! Бах! - раздались вразнобой звуки выстрелов в цепи.
  Птицы сначала заметались по траве, но потом поняв, что прятаться тут негде, побежали к деревьям. Охотники тоже рванули за ними вслед. Пес не выдержал этого накала страстей, и с громким лаем вырвался вперед.
  Но не добежал до рощи, вернулся к строю после окрика Джеро.
  Тактику охоты за время путешествия успели отработать. Подбежав к деревьям, дальше все пошли медленно и осторожно, зная, что птицы стараются спрятаться как на земле среди деревьев, надеясь остаться незамеченными, так и на деревьях.
  Сейчас охотники действовали не спеша, передвигались очень осторожно, смотрели и слушали. По частому хлопанью крыльев охотники справа от Джеро взяли на заметку несколько деревьев, выбранных птицами. Сам Джеро сейчас не занимался высматриванием дичи. Нет, он следил за действиями охотников. За женщинами, и особенно детьми, отмечая их действия. Все замечания он сделает после, во время разбора, который устроит обязательно. Ну и предвидеть, и предотвратить опасность входит в его обязанности.
  Началась вторая часть охоты.
  - Бах! Бах! - забухали выстрелы в разных местах линии, которую и в роще старался удержать Джеро, не позволяя никому вырваться вперед.
  В одном месте собака стала под большим деревом и громко лаяла, задрав голову и резко дергая хвостом. Японец поманил ближе к себе Айне, которая постоянно находилась возле него, потом стал на колено и указал девочке рукой на птицу.
  Айне увидела ее. Медленно, двумя руками, подняла пистолет и выстрелила. Птица и не дернулась взлетать, а сразу полетела вниз, задевая ветки и листву.
  Подождав, пока все закончили со стрельбой, сделав еще паузу, чтобы убедиться, Джеро дал команду прекратить стрельбу и сходиться к нему. Сбор не занял много времени, хотя первым пришлось немного потоптаться на месте. Назад шли в возбужденном состоянии, громко разговаривая. Мужчины, женщины и мальчишки несли убитых птиц. Девять охотников добыли шестнадцать птиц.
  Когда отошли от рощи, идти к лагерю по высокой траве Джеро также приказал след в след. Даже пес не смел ослушаться. Не стал бегать по сторонам, а спокойно шел последним. Наверное, мысли его были заняты предстоящим угощением. Ведь скоро он обязательно получит куски сырого красного мяса этих замечательных птиц.
  Подходя ближе к кострам, Имхер Маккинли, старший брат Айне, поднял две птицы вверх, показывая людям добычу.
  - Поздравляю! - мистер Август вызвался похвалить охотника. Потом, когда подошли остальные с добычей, добавил: - этого нам хватит на хороший ужин и на завтрак. Так мы половину своих припасов привезем в Калифорнию целыми... Женщины, разбирайте птицу! А вы немного подкрепитесь до ужина, есть чай и лепешки.
  В прерии было много дичи, и так сложилось, что пока охотились и готовили мясо, приходилось подождать. Стали делать первый ужин с чаем и сухарями или лепешками. Получился своеобразный "Five o"clock", но в дикой природе. У англичан в Европе эта традиция возникла совсем недавно, как рассказал мудрый отец Уильям.
  Затем следовал второй ужин, который заканчивался уже в темноте, при свете костра.
  - Расскажи нам про индеек, мистер Дэвид, ты так много знаешь..., - попросила Морриган за ужином.
  Народ только поужинал, никто не спешил уходить. В походе не хватало общения как взрослым, так и детям. Люди сидели на подстилках, образовав большой общий круг вокруг двух костров. Айвен замечал не раз, что мулатка при этом оказывалась рядом с проводником, а две взрослые дочки Штерн, Барбара и Мари, старались попасть ближе к нему. Сейчас он даже вспомнил ощущение от крепкого теплого бедра Барбары, оказавшейся на подстилке из войлока между ним и Мари. Широкие штаны не скрывали, а только подчеркивали формы давно созревшей девушки. И еще вспомнил, какими глазами посмотрела на дочь ее мать.
  Дэвид немного помолчал, обвел всех взглядом сверкающих в пламени костра карих глаз, и начал:
  - Начну с того, джентльмены, что этих птиц в высокотравной части прерии сейчас полно, и добыть их не составляет труда...
  - Может вам просто повезло, - иронично заметил прибившийся к ним торговец Рольф Арсвельд, который никогда не ходил с ними на охоту, но всегда с большим удовольствием ел жареную и вареную индейку.
  - Не бывает на свете ничего, просто так! - тут же откликнулся отец Уильям. - Все знают простое детское стихотворение про гвоздь. Ты забыл, сколько было потрачено сил на обучение до похода, что сейчас дает результаты...
  - Я продолжаю. Так вот, эти птицы всеядны: питаются орехами, вообще всякими плодами, едят насекомых, пауков, улиток. Когда долго вынуждены оставаться на деревьях, пищей им служат почки и нежные ростки. Говорят, что особенно любят буковые почки. Индейцы мне говорили, что зимой, когда мало другой пищи, эти птицы могут питаться падалью. Ночуют всегда на деревьях, и начинают слетать на землю с первым светом, то есть как только появляется возможность рассмотреть опасность.
  - Еще в темноте на деревьях они начинают потихоньку перекликаться между собой. Потом на земле, продолжают так "переговариваться". Самцы и самки на земле сближаются и вместе отправляются на поля и лесные опушки. Самки начинают кормиться. Самцы с важным видом сопровождают их, изредка распуская веером хвост и издавая характерный индюшачий крик. Не забывая при этом кормиться, конечно.
  - Насытившись, индейки бродят по земле примерно до раннего вечера. Затем стая устраивается на ночлег. Самка откладывает каждый день в гнездо на земле по одному яйцу. Когда соберется кладка из 10 яиц, начинает их высиживать на протяжении не менее двадцати восьми дней...
  - Хочу яичницу! - тут же откликнулась большая Амалия Циммерманн.
  - Найти яйца в траве очень трудно, мэм, пока нам этого не удавалось...
  - Надо найти яйцо, и дать его понюхать собаке Айвена, потом дать попробовать..., - тут же предложила маленькая Айне.
  Никто не нашелся, что ей ответить, все пили чай и тихо разговаривали группами между собой. Пока разговаривали, не заметили, как ощипанные тушки попали в большой котел на металлической перекладине, а куски - на три сковородки с высокими краями. Жареную индейку оставят до утра, на завтрак.
  Только пес Айвена ничего не упустил, с довольным видом и набитым животом он лежал на боку и старался подсунуть голову под ладошку Айне, чтобы гладила. Его хозяин, и Морриган с дочками - все были заняты делами в лагере. Осталась Айне, которая участвовала в охоте и была сегодня свободна.
  Тут Сэтору сделал интересное предложение, поскольку на ароматы жареного мяса к кострам подтянулись все переселенцы, кроме двух дозоров:
  - Индеек так много в этих местах, что они иногда поднимаются по сторонам тропы, когда мы идем, и убегают в стороны. Так что, господа, наступила пора тренироваться стрелять с фургона по мишеням. Поэтому, с завтрашнего дня начинаем практику стрельбы в движении, но пока из охотничьего оружия и картечью. Если стрелять пулями, то мы останемся без мяса...
  - Тот, кто стреляет из фургона, должен сначала убедиться, что перед ним, немного впереди и сзади по ходу движения никого нет. Про собаку также не забудьте. Взрослые это должны проверять. Стрелков назначать не будем, пусть все будет, как в реальной обстановке. Кто стреляет, решают сами в каждом фургоне. Для того, кто первым добудет индейку, придумаем приз, который будет переходящим...
  - От этого будет двойная польза, добавлю от себя. - Джеро тоже нашел, что сказать. - Первое - вы станете меткими стрелками. Второе - вы приучите наших волов и лошадей к выстрелам. Это очень важно.
  - Тройная! - пискнула со своего места Магда Рихтер, единственный ребенок в семье оружейника.
  - Объясни, дочь моя! - отец Уильям посмотрел на нее с интересом.
  - Тройная, святой отец, потому, мы не только учимся стрелять и приучаем волов и лошадей, но и получаем свежее мясо сразу, как станем на привал, а не через час... - Тут юная дева засмущалась и уткнулась носом в колени, благо что сидела на подстилке в штанах.
  - И еще, господа! - поспешил сделать объявление Август, как глава каравана:
  - Позаботьтесь о том, чтобы все, взрослые и дети, если они идут пешком, шли только рядом с первыми двумя фургонами!
  - Не бегать туда и сюда, чтобы не попасть под выстрелы! - добавил повелительным тоном. - В голове каравана послушаете наших святых отцов - они много знают. Много знают и отцы семейств. Заранее готовьте вопросы и темы для беседы. А то вы совсем одичаете за этот поход.
  - Когда можно будет побегать, вам скажем..., - тут же добавил в заключение.
   - Раз пошел разговор о правилах безопасности, хочу всех предупредить, так как не говорил еще..., - сказал проводник. - Если вы отъедете так далеко, что каравана не будет видно, то сможете убедиться на себе, как легко заблудиться в прерии. Особенно это касается молодых людей. Не умея ориентироваться, вы скоро заметите, что не знаете, откуда приехали и куда надо ехать, чтобы найти лагерь. Это очень опасно.
  Дэвид говорил, обращаясь ко всем сидящим у костров. Стало темно, сковородки и котел сняли и подкинули еще дров. Пламя поднялось выше, билось язычками о днища четырех больших чайников и лизало их бока.
  Глядя на товарища, Айвен отметил, что как только взгляд того доходит до мулатки, он поневоле опускается ниже, к ее высокой груди, прикрытой тонкой рубашкой.
  Соскальзывает в "сад наслаждений", - как выразился недавно Джеро.
  За этими подглядываниями и размышлениями юноша не заметил, как ел, как ужин подошел к концу. Очнулся только, когда Дарина позвала его в их фургон под номером три. Народ в основном разошелся по фургонам. Лис давно ушел спать под третий фургон, который считал своим, раз там спал его хозяин. Пора и ему идти спать.
  ------------------------------------------------
  В повседневных заботах дни проходят незаметно. Караван прошел еще один день по прерии, не отдаляясь от реки. Светлыми полосами среди буйного разнотравья вперед уходил ковыль, возвышался пырей и бородач. Везде группами и в одиночку стояли кусты и деревья. А справа, в промежутках между ивами, вязами, ясенем, которые росли в пойме, блестела вода реки Платт. Караван так и шел, недалеко от ленты деревьев вдоль реки. Хотя дорога явно просматривалась в траве, но за время пути они не встретили ни одного каравана или свежих следов.
  С одной из двух кобыл, которые им достались недавно в качестве трофеев, Айвен нашел общий язык сразу. Из рассказа мулатки Мэри узнали, что этих двух лошадей бандиты взяли недавно, лошадки явно были хозяйские. Но не с фермы, где работала Мэри.
  Одна из двух чем-то сразу привлекла юношу. Стоило ему положить ей руку на шею, как она фыркала в ответ, и довольно ласково. Через день она уже не отходила далеко от фургона, шедшего вторым номером, в котором ехал юноша. Такое вот, полное взаимопонимание случилось у них, без лишних слов. Даже привязывать ее к фургону не требовалось. Но на ночь всем свободным лошадям спутывали ноги и отпускали пастись.
  - Назови ее Хильда, - предложила немецкое имя дочь Мюллера Ханна. Ей было шестнадцать лет, и Айвен через неделю похода стал ощущать на себе ее оценивающий взгляд. Девица еще в поселке казалась юноше привлекательной, но не своими прелестями, а исключительно женственными, текучими движениями и гордой осанкой. Но в поселке их пути пересекались только в церкви.
  Вечером, когда караван только что остановился и люди начали расставлять фургоны на ночлег, Айвен почувствовал, как впереди, куда шел их путь, двигаются люди и животные, причем в их сторону. Через полминуты образ скачущих всадников возник в воображении юноши.
  И точно. Через короткое время голоса женщин и детей, звон посуды у двух костров нарушил далекий топот. Через минуту юноше стало понятно, что такой звук могут издавать копыта лошадей, и только они. Он тут же сообщил об этом Сэтору.
  - Сколько всадников, можешь сказать? - подошел ближе старший наставник юноши, чтобы можно было общаться тихо.
  - Два или три десятка, точнее пока не могу....
  Японец знал это удивительное свойство у юноши - чувствовать на расстоянии. И то, как это происходит у парня - возникает в голове образ. Вот и сейчас Айвен увидел образ и просто посчитал количество всадников. В голову толкнуло горячим воздухом от идущих лошадей и всадников. Проявился цвет всадников - синий. Дальше подключился его тонкий слух, и картинка в голове дополнилась звуками. Юноша слышал, как лошади ближе к их лагерю перешли на рысь, перебирая поочередно всеми ногами.
  И ничего враждебного от этой группы всадников юноша не ощущал.
  Минут через пять всадники в колонне по два сворачивали с тропы к стоянке. На одной пике развевался флаг с красными и белыми полосками. Встречали их в полном составе - весь лагерь собрался перед фургонами. Взрослые степенно стояли, только дети проявляли неуместную любознательность и рвались вперед.
  Колонна остановилась, сбиваясь плотнее перед лагерем. Воздух наполнился шумом характерного конского дыхания. Всадники были в синих куртках и в фуражках с кокардами в виде скрещенных сабель, брюках и высоких сапогах с пряжками. У каждого на левом боку висела сабля, а короткие винтовки были у седел в чехлах.
  Рядом с юношей стали оба японца. Дэвид и Август, лидер каравана - немного впереди. Оба пастора подошли, но скромно остались стоять рядом с Айвеном.
  - Это драгуны, и я знаю их старшего, - повернулся назад и пояснил Дэвид.
  Из группы военных, чуть тронув сапогами бока своей лошади, вперед выехал один и представился:
  - Лейтенант Николсон. Мы ищем банду, которая недавно украла скот с фермы. Вы их не встречали?
  - Я Дэвид Джонстон, сэр, и я веду эту группу из Джефферсон-Сити...
  - Наслышан о вас, сэр, - вежливо кивнул лейтенант, - продолжайте!
  - Три дня назад, сэр, когда дорога подошла к этой реке, мы видели вдалеке небольшое стадо и всадников. Завидев нас, они сразу стали удаляться на юг от реки в прерии. Посылать к ним людей мы не стали.
  Дэвид ничего не стал говорить о мулатке и двух бандитах. Решил, что лучше будет промолчать. Тогда руководители каравана, устроив небольшое совещание, договорились не раскрывать это происшествие. Тем более Айвен с наставником обошлись без стрельбы. А людям сказали, что девушку с двумя кобылами встретили у реки. Она смогла убежать от бандитов в суете. А расскажи людям, как все было - это сразу все усложнит...
  - По тому, что мы успели рассмотреть вдалеке, бандитов было шесть, сэр. - подчеркнуто вежливо пояснил проводник. Дэвид первым тогда предложил не придавать дело огласке, так как боялся, что власти могут забрать Мэри. Симпатичная мулатка понравилась суровому мужчине с первого взгляда.
  - Кто-то сможет добавить, господа? Говорите без церемоний...
  - Нам нечего добавить, сэр, - осторожно произнес Август, потом вежливо добавил: - можем предложить вам чай или кофе...
  - Спасибо за предложение, господа, но нам надо спешить. Мы пойдем до темноты, а потом разобьем лагерь. Нужно постараться отыскать следы банды и животных.
  - Сэр, пойдемте, я покажу это место на своей карте, - предложил Дэвид.
  Пока они развернули свои карты на многоцелевом щите из двух неокрашенных, отполированных руками досок, который на ночь выносили из фургона, и беседовали, остальные драгуны спешились, смешались с переселенцами, радуясь возможности поговорить. Успели выпить из своих кружек только что приготовленный чай, поболтать с людьми и поглазеть на женщин. Те, что замужем, смотрели на военных с любопытством, а молодые мисс - с неподдельным интересом. Особенно старались сестры Штерн, выбирая интересные цели и стреляя в них глазами.
  Лейтенант последним выпил свою кружку, дал команду и через пару минут построения всадники выехали с поляны на дорогу.
  Пошли рысью, поднимая пыль, решили немного покрасоваться. А когда немного удалились, сбавили темп и пошли "хлынцой" - мелким торопливым шагом.
  - Мистер Август, мистер Август, я остаюсь с вами? - как только драгуны немного удалились, наша Мэри быстро подбежала к старшему и застыла неподвижно.
  - Конечно, радость ты моя! - Дэвид позволил себе ответить за главу каравана. От переполнявших чувств слегка хлопнул молодую женщину ладонью по ягодице, которую не скрывали широкие штаны. - Иди готовить ужин...
   Хотя солнце медленно клонилось к закату, часа два светлого времени в запасе есть. Перед двумя кострами уже собрались группы мужчин и женщин. Для приготовления еды с самого начала похода решили разбиться на две партии, в которых назначали дежурных по кухне. В каждой разжигали костер. В состав дежурных в партии входили юноши и девушки из семей, но под руководством взрослых женщин. Мужчины в это время занимались осмотром и ремонтом повозок и инвентаря, уходом за животными, дежурством в дозорах. Остальные женщины занимались стиркой и детьми.
  Переселенцы также разбились на две постоянные группы, занимая место у своего костра. Разбились по номерам фургонов, примерно пополам. Айвен имел свое место в первой группе, вместе с руководством каравана. Там же были и сестры Штерн, устраивая поочередно "охоту" на юношу.
  - Первый раз вижу, отче, чтобы люди были так организованы. Никаких конфликтов, пререканий. Про драки вообще не говорю..., - обратился Дэвид к отцу Уильяму, сидя с тарелкой рядом у костра.
  - Это тевтонская кровь, сын мой, а их всегда отличали порядок и дисциплина. Даже на наши ирландские семьи они влияют положительно, своим примером...
  - В целом все так, ваше преподобие, - заметил отец Салливан, - но мы еще мало времени в пути. Так что впереди - все возможно.
  Но тут же замолк, чтобы не продолжать эту сложную тему.
  
   Глава 6. Отцы церкви и Богословские диспуты
  
  "Первая католическая церковь в Новом Свете была освящена в 1784 году, до этого католики молились в домашних часовнях. Численность католиков составляла тогда около 30 тысяч человек. Во всех штатах, кроме Пенсильвании и Делавэра, действовали запреты на занятие католиками государственных должностей. Последним этот запрет отменил в 1877 году Нью-Гэмпшир.
  После покупки Луизианы в 1803 году численность католической общины США значительно увеличилась. Весь XIX век она росла благодаря массовой иммиграции из Ирландии, Италии и Царства Польского, но иммигранты были людьми низкого общественного статуса и таковым же оставался статус их веры.
  Со временем во многих общинах стали распространяться межконфессиональные диалоги и молебны, и межконфессиональные браки перестали быть чем-то необычным..."
  Из истории Северной Америки.
  ----------------------------------------------------
  
  Айвен осторожно поворочался в фургоне, устраиваясь поудобнее. Что там уперлось в бок, что ребра болят? Вытащил из-под пледа на дне деревянную шкатулку, где пастор Салливан держит свои бумаги. Подложил ее под голову, как подушку, растянулся ровно на спине и стал рассматривать кусок неба, открытого спереди.
  Сегодня воскресенье, короткий день, так что идти им по прерии еще пару часов, а потом будет обед, отдых, воскресная служба. Через день наступит 17 мая, вторник. Прошел месяц, как они вышли в путь из Джефферсон-Сити. Солнце сегодня начало припекать с самого утра, и сейчас, в одиннадцать часов, только тент фургона спасал от прямых солнечных лучей.
  А волам все равно, идут себе и идут. Много раз Айвен слышал, как путешественники радовались тому, что запрягли в фургоны четверки волов. Юноша отдыхал после дежурства в разъезде, и прислушивался к разговорам. Дело в том, что сейчас редкий случай, когда он лежит в своем по регламенту фургоне, а святые отцы уселись рядом на водительском сидении и вяло беседуют на богословские темы.
  - ... а Санта-Клаус, мой дорогой Салливан - это святой Николай. А про святого Николая есть легенда, что он побил своего оппонента на первом Вселенском соборе. Легенда, с которой я спорю не один год, и говорю, что нет никаких источников. В итоге в этой личности плохой пример - святой Николай, который бьет морду оппоненту. Это вот такой... образ современного православия...
  - При чем тут православие, Уильям? Откуда ты взял? У них там есть Дед Мороз, сын языческих богов Велеса и Мары, и церковь там не принимает этот образ...
  "Вот неугомонные", - подумал юноша, - "и не надоедает..."
  - ... при чем здесь григорианский и юлианский календари, Салливан? Его приход в мир людей связан с тем периодом, когда "солнце поворачивает на лето, зима на мороз", то есть с зимним солнцестоянием, когда, согласно древней ведической мифологии, кончалась Ночь Богов и начинался День Богов - строительство нового временного цикла. Вот когда по твоему календарю день зимнего солнцестояния, к этой дате и нужно привязывать рождение Иисуса Христа в Вифлееме. Тем более, истинная дата рождения Спасителя не установлена ...
  "Дети!" - улыбнулся юноша, слушал и наблюдал дальше, как отец Салливан прервал диспут, привстал с передней скамьи фургона и стал кричать молодежи, что шагала рядом, прислушиваясь к разговору...
  - Уйдите вперед, к первому фургону! Эти беседы не для ваших юных умов!
  - Можно, мы послушаем, нам очень интересно такое? - заявил Джеро, шагавший рядом с фургоном вместе с Сэтору, но, с другой стороны. Японцы всегда предпочитали пеший ход или бег, а на лошадь садились только в случае необходимости. Отдыхали на ходу в фургоне по очереди, но такие случаи юноша мог пересчитать по пальцам. Прогнав детей вперед, Сэтору и Джеро продолжили внимательно слушать речи двух ученых мужей. Прогулка сразу приобрела смысл.
  - Мы не против, вам можно, сын мой. Ваша религия сильно отличается, и основывается на совершенно отличных постулатах, - заявил отец Уильям. Японцы тут же пристроились идти еще ближе к отцам церкви.
  - ... Христос спит, поэтому и всякие безобразия в церкви! - с воодушевлением вещал Уильям. - Гийом д'Оверн, епископ Парижа XIII века, прямо так и говорил, что "церковь стала вавилонской блудницей". И его цитатой стали активно пользоваться, друг мой, когда стали бросаться дерьмом друг в друга христиане разных конфессий. То есть, протестанты католикам это говорили, католики - протестантам, православные - и тем и другим.
  - Так у вас, Уильям, после обособления римской церкви все реформы были направлены только на то, чтобы сделать свою церковь богаче и влиятельнее. Чтобы искупить свои грехи, человек должен был заплатить деньги церкви... Что скажешь?
  - А что ты можешь противопоставить единому управлению, Салливан? У вас его нет. Ватикан создал мощную силу, влияющую на государства! В Ватикане собраны все знания, которые накоплены человечеством за века. И я имею возможность к ним прикоснуться. У католиков есть представитель самого Иисуса - это Папа Римский, и находится он - в Ватикане. И еще у нас алтарь открыт, и каждый может увидеть престол, а у вас, протестантов, и в православных храмах - алтарь закрыт!
  - Еще вот тебе другое..., Салливан. У нас, католиков, жертва Христа искупила все грехи, поэтому покаяния прихожанина достаточно для искупления грехов. А у протестантов, как, впрочем, и у православных, считается, что человек изначально грешен, и одной крови, пролитой Иисусом, недостаточно для искупления грехов...
  - Зато у протестантов, мой дорогой Уильям, общение с богом происходит без посредников. Мы считаем, что люди святы сами по себе, и бог есть в каждой душе. У нас священник подотчетен протестантской общине, он по сути своей - проповедник, читает проповеди для верующих. Мы полагаем, что личной веры в бога достаточно для спасения, и Благодать человек получает без участия церкви...
  - Главное тебе скажу, Уильям, - прибавил в голосе отец Салливан. - То, что прочем, понимают и в Ватикане, откуда ты прибыл к нам. Благодаря свободе и отсутствию единого управления, протестантизм стал развиваться в Северной Америке. Возникли направления, которые развиваются самостоятельно. И сегодня, как ты сам мне сказал, протестантов в мире примерно 35 процентов от всех христиан.
  - Да. Примерный подсчет в Ватикане дал такие цифры. Если количество всех христиан в мире принять за сто процентов, то католиков - примерно пятьдесят процентов, протестантов - около тридцати пяти, а православных - пятнадцать процентов. И опять повторю тебе очевидное... Не было бы централизованной власти в нашей католической церкви, не было бы и возможностей концентрации и накопления знаний, в данном случае - в Ватикане.
  - Мистер Сэтору! - отец Салливан снова привстал со скамейки. - Прогоните вперед этих мальчишек!
  Сейчас пастор имел в виду Гордона и Ирвина Брэди, ирландцев, которым было двенадцать и четырнадцать лет. Мальчишки незаметно отстали, чтобы опять тихо пристроиться рядом и слушать эти речи.
  Одного сурового взгляда японца парням было достаточно, чтобы удалиться вперед.
  - Отче, с вашего позволения! - как можно вежливее обратился к отцу Уильяму Джеро, шагавший рядом вместе с Сэтору. - Можно, я в нескольких словах скажу, чем каждое направление в вашей христианской религии отличается по духу? А дух для нас очень важен! - при этом Джеро хитро посмотрел на пасторов.
  - С удовольствием послушаю твои речи, пролей нам свет на это..., - отец Уильям даже повернулся к японцу, весь в ожидании и внимании.
  - Начнем с протестантов. Дух протестантизма - это напряженный и добросовестный труд. И разумная достаточность. Пояснить последнее?
  - Не надо, продолжай.
  - Дух католицизма можно характеризовать одной фразой: "Каждый за себя - один бог за всех". И можно грешить, важно потом каяться. Даже нужно - ведь без греха не будет и покаяния...
  - Интересно ты сформулировал, сын мой, и гладко излагаешь, как проповедник... А.., про православие тогда скажи?
  - У них главное - "смирение и покорность". Еще - не стяжательство и общинность. Пояснить?
  - Не надо, сын мой. Ты тем больше меня удивляешь, чем больше я тебя узнаю. Признаюсь, сначала видел в тебе лихого, веселого человека, не слишком думающего о душе. Хотя много знаешь... Ты сейчас показал интересный образ мыслей, необычный для нас, европейцев.
  - О нашей религии я готов рассказать вам, но вечером, так как тут нужно обрести спокойствие в душе и размеренность в мыслях. И изложу вам основные постулаты...
  - В целом они мне известны, сын мой, но будет очень интересно тебя послушать. Я сам тебя попрошу, но в узком кругу...
  - А почему вы так считаете? - Айвен решил уточнить последнее, что вылетело из уст отца Уильяма. Одним рывком юноша сел в фургоне, скрестив ноги. Еще живот стал тихо намекать, что пора бы и подкрепиться.
  - Не все знания полезны для неокрепших умов, юноша, - заявил отец Уильям, и тут же добавил:
  - Но это не касается тебя. Откроюсь тебе немного... Отец Салливан в курсе, - тут же добавил он. - Общение с тобой - это часть моей миссии в Новом Свете. Интересы Ватикана в сборе знаний простираются во все концы света, сын мой. И они не были обмануты, юноша. Действительно, твоя память удивительна, и я еще не встречал человека, который может прочитать несколько страниц и запомнить их слово в слово. Про твои мыслительные способности пока молчу...
  - Только в том случае моя память это делает, когда я захочу, в противном случае нет, ваше преподобие. Можно вопрос? - продолжил юноша, и так как отец Уильям промолчал, то принял это за знак согласия.
  - А почему большинство людей нуждаются в поводыре, как вы вчера говорили?
  - Это сложный вопрос, юноша... Начну с простого. Если взять группу людей, и дать им изначально равные условия, например - дать по одинаковому участку земли, то через год ты увидишь отличия.
  - Понимаю вас, отче, я это наблюдаю вокруг, сколько себя знаю. Но отчего это зависит?
  - Скажу тебе коротко, сын мой, сейчас будет команда на полуденный отдых, как я вижу... Дело в том, что люди изначально рождаются с разными способностями к духовному развитию и самосовершенствованию, а потом воспитываются в разных семьях. Поговорим об этом вечером на стоянке, когда будет возможность.
   Пастор замолк и не договорил, потому что увидел, как на первом фургоне явно стали заворачивать с тропы, заметив удобное место.
   Солнце давно поднялось к зениту и стало хорошо припекать. Караван шел с самого рассвета, делая короткие остановки для отдыха животных, при этом немного сворачивая с тропы на траву. Как только глава каравана с проводником дали команду, волы охотно потянули фургоны с пыльной дороги в сторону реки и деревьев. Даже шагу прибавили, чего на маршруте никогда не сделают. Люди и животные будут обедать и отдыхать. Пройдена большая часть дневного маршрута, после обеда всех ждет короткий отдых, общий молебен, потом свободное время до самого ужина.
  После ужина мужчины были заняты до самой темноты, делая мелкий ремонт в фургонах и смазывая оси. С одним фургоном пришлось провозиться долго, заменяя треснувшие детали в ходовой и поворотной части. Это была повозка примкнувшего торговца, за которой явно плохо ухаживали.
  Разговоры сегодня если и возникали, то быстро затухали. Когда было объявлено, что во вторник месяц, как все в походе, все просто сидели у пламени костров и думали о своем. Только младшие сбились в кучу немного в стороне, забрав свои подстилки, и негромко переговаривались, размахивая руками. Тема у них была: "каким я буду отважным охотником в следующий раз". Айвен прислушивался, и это было забавно со стороны.
  Парню интересно было также наблюдать за щенками, которых дети принесли из фургонов. Два щенка немецкой овчарки в возрасте месяца ехало в фургоне Вольфов на попечении их дочери Греты. Еще три путешествовали в фургоне оружейников на попечении их единственной дочери Магды. Той же породы и в возрасте полутора месяцев.
  У всех щенков присутствовал здоровый инстинкт самосохранения. Они все поголовно не удалялись от подстилки и от детей более, чем на один ярд, и тут же возвращались в круг, где сидели дети. Определили себе безопасную дистанцию.
  - Про змей расскажи детям, а то совсем страх забыли, бегают по высокой траве без опаски, - попросил Август проводника.
  Дэвид сидел у костра на серой войлочной подстилке из некрашеной бараньей шерсти, сложенной вдвое, и занимался ремонтом мокасин. Орудовал толстой, слегка изогнутой иглой, перед этим прокалывая отверстия коротким шилом с деревянной ручкой. С одной стороны, лежали моток крепких ниток и куски кожи, а с другой сидели Вернер и Вилли, дети семьи Нойманн. Парням было шесть и семь лет соответственно, но они не пошли к остальным "охотникам", а сидели и очень старались сшить мокасин из заготовки кожи с заранее пробитыми дырками по швам. Такую заготовку дал каждому Август. Рядом сидела Катарина Циммерманн. Одиннадцатилетняя дочь винодела очень старалась, делая на куске грубого холста вышивку по контуру какого-то неизвестного науке животного.
  - Из опасных змей в первую очередь надо бояться гремучую змею, громко начал Дэвид, чтобы было слышно всем у костров. - Почему их так называют?
  - У нее на хвосте есть такое, что похоже на погремушку, сэр! - ответила Катарина.
  Младшие в стороне прекратили свои разговоры об охоте и начали прислушиваться тоже.
  - Верно. Змея начинает греметь этой "погремушкой", как ты сказала. Так она намекает, что к ней приближаться не стоит...
  - Но дальше говорю серьезно! Техасский гремучник - самая опасная змея в этих краях, и почти все ее видели. А кто не видел - тот увидит скоро. Вы должны знать, что эти змеи ведут ночной образ жизни. Знание - это тоже оружие! Они не любят прямых солнечных лучей. Охотятся ночью на ящериц и лягушек, мелких животных и птиц.
  - А луговую собачку она может съесть? -
  - Не только может, но и делает это охотно, мисс. Про луговых собачек мы поговорим завтра. Расскажу, какие у них городки под землей. А сейчас пора идти спать. Завтра будет очередной трудный день в походе, целый день идти. Вон, Барбара и Мари, самые старшие, зевают...
  Взрослые девицы устали примеряться взглядами то к Айвену, то к Дэвиду, при этом спокойно и небрежно слушали, что говорит им торговец Рольф, глядевший на них с вожделением. Их мать уже устала осаживать пыл своих дочерей, со здоровыми инстинктами воевать бесполезно, а только следила, чтобы вели себя пристойно.
  - Я слышал, - заявил молодой доктор Крюгер из тринадцатого фургона, - что на одной ферме мужчина отрубил голову змее, а потом понес ее выбрасывать, и отрубленная голова вцепилась ему в руку. Тогда спасти фермера не удалось.
  - К чему все это рассказываю? - продолжил Дэвид и вздохнул, откладывая мокасин в сторону. К тому, что не нужно бегать вокруг по высокой траве, ни о чем не думая. Ночью это вдвойне опасно. Даже туалеты вы посещаете по одной протоптанной к ним тропке, и никак иначе.
  - А я читала, - заявила Ханна Мюллер, - что от змей спасает толстая нить из овечьей шерсти, которую нужно положить на земле вокруг повозки. - Эта хорошо сложенная и рассудительная девица шестнадцати лет сразу положила глаз на Айвена, но делала это ненавязчиво для окружающих. Айвен отметил ее умение контролировать себя и улыбался ей чаще, чем сестрам Штерн.
  - Насчет нити не знаю, не пробовал..., - серьезно ответил Дэвид, - но все вы сидите сейчас не на земле, а на подстилках из овечьей шерсти, и спите на них. Думаете, это просто так?
  - Ничего не бывает в жизни просто так, сэр, мы помним..., - произнесла очень старательно рыжая Айне Маккинли.
  - А некоторые молодые люди берут подстилку и идут подальше от лагеря, и змеи их не пугают..., - заявила Барбара Штерн. Восемнадцатилетней девице так били в голову гормоны, что она не смогла не устоять и не запустить шпильку в адрес более успешной соперницы.
  Дэвид тихо вздохнул и отложил в сторону мокасин, оставив иглу в шве.
  - Я же не слепой, мисс, и все вижу. Если ты хочешь узнать мое мнение - вот оно. У нее есть родители, и они тоже все видят, и главное слово за ними.
  - С нами беседовали на эту тему, - решил пояснить Айвен прилюдно, чтобы закрыть вопрос для всех тех, кто сидел вокруг костра сейчас, навострив уши. Включая детей, которые здесь взрослели рано. Вопрос серьезный, хотя ему было больше смешно, чем страшно объясняться, но надо. С юношей давно провели беседу святые отцы, а с Ханной - родители.
  - Мы дали обещание, между прочим, что ничего порочащего девичью честь нет и не будет, только беседы вдвоем на темы, которые нам интересны, и ничего кроме.
  - Мы слушаем, как растут дикие травы! - пояснила Ханна, совершенно спокойно, глядя при этом на реакцию сестер Штерн.
  Старшая - Барбара, которая "неровно дышала" к Айвену еще на территории поселка, при этих словах открыла рот и явно собиралась сказать какую-то гадость, но потом передумала. Но полностью удержать себя не удалось, и она внезапно закатилась заливистым смехом.
  - Об этом мы поговорим отдельно, в следующее воскресенье после проповеди, где коснемся этой темы... А, сейчас - Айвену пора в дозор! - "закруглил" беседу отец Салливан, который до этого сидел молча и слушал.
  Священники и родители Ханны понимали, что в таком возрасте можно остановить, но не удержать. Ни силой, ни угрозами. Просто после беседы с юношей, и особенно с Ханной, священники и родители поняли, что надежда на сознание молодых людей полностью оправдана. Юноша, тот вообще все просчитывает в голове в первую очередь. Как сказал им Айвен: "с моей стороны - это лишь способ сделать так, чтобы Барбара с Мари отстали...".
  Дежурили по четыре часа. Айвен был в группе с Йоханом Циммерманном из девятого фургона. С ними навязался сын Йохана Карл одиннадцати лет, шустрый и умный мальчишка. Ну и верный пес Лис был, как же без него. Карл замучил вопросами, да еще пришлось его учить действиям в караульной службе, да и пес вел себя беспокойно, все принюхивался, но явной тревоги не подавал.
  Вместе наблюдали, как не все сразу, а по очереди гасли лампы в фургонах, и тенты, освещенные изнутри как "китайские фонарики", погружались в темноту. В четыре утра юноша тихо пробрался на свое спальное место в третьем фургоне, осторожно улегся рядом с Дариной, укрылся одеялом и попытался уснуть.
  Пролежал полчаса, а сна нет, даже задремать не смог.
  Прошло еще немного, старался расслабиться и заснуть, но ....
  Наконец парень понял, что не дает уснуть. Чувствовал какие-то изменения, легкий дискомфорт, а потом и тревогу. Хотя пока не понял, что именно тревожит.
  Поднял голову выше, постарался прислушаться и войти в нужное ему состояние. Потом осторожно сел, аккуратно подоткнул одеяло за спиной девочки, которая продолжала крепко спать, и стал слушать, медленно поворачивая голову. Его острый слух работал пока один, а мозг обрабатывал всю полученную информацию.
  Теперь он начал ощущать какое-то движение со стороны реки. От места стоянки фургонов в ту сторону сначала располагались животные, потом шли деревья у берега реки. Дозоры находились справа и слева вдоль течения реки. Луны сегодня не было.
  Посидел на коленях с минуту, сканируя пространство, пока не определился, что то, что вызывало беспокойство, идет со стороны реки. Потом услышал металлический звук, высунулся из фургона сзади и посмотрел на животных.
  В беседах с отцом Уильямом парень объяснял, как это у него происходит - видеть в темноте. Просто так оно не работало. Для этого ему надо было совершить усилие - сначала медленно закрыть глаза, потом "настроиться", как это называл он сам. Посидеть так около половины минуты - и картинка сначала появлялась в положении закрытых глаз. Потом, при открытии, она сохранялась, и парень начинал видеть окружающее, но в одном цвете. В приятном зеленом цвете. Когда рассказал, не услышал от священника ни одного слова о ереси. Наоборот: "...работай над этим, сын мой, управляемые возможности лучше непокорного умения". - С этими словами католик осенил юношу крестным знамением.
   Сейчас он смотрел в первую очередь на лошадей, потому что волам хоть над ухом стреляй, им все равно. Кони вели себя спокойно, но юношу это не убедило.
  Решив, что пора действовать, Айвен осторожно поднялся и выпрыгнул из фургона, мягко приземлившись на траву.
  И опять замер. Так же тихо достал пояс с револьверами, который был под водительским сиденьем.
  - Сэтору-сан! - осторожно позвал он наставника, который обычно спал на своем постоянном месте - под фургоном, завернувшись в одеяло почти с головой. Подушкой у него служила деревяшка, отполированная его головой за долгие годы, сейчас обернутая в мягкий войлок. Он был там один, без Джеро. Напарник не был таким аскетом, и для сна использовал небольшую, туго набитую подушечку, вышитую узором с кошечками. Подарке от Дарины.
  - У реки есть посторонние, наставник.
  Сэтору не надо было ничего долго разъяснять. Сделав небольшую паузу, необходимую для перехода от сна к действиям, он молча и тихо развернулся из одеяла, одел обувь, схватил свой пояс с оружием и поднялся. Сделал Айвену знак подождать и пропал, а через минуту появился вместе с Джеро. Тот пришел не только с револьверами, но и с любимым коротким клинком в ножнах.
  - Пошли! - сказал очень спокойно Сэтору. Лис тоже было собрался бежать с ними, стоял и энергично вертел хвостом. Но Айвен строго, одним взглядом без слов дал ему понять, чтобы тот оставался у фургона. Хвост у пса мгновенно опустился.
  Друзья начали тихо пробираться между лежащих волов, а потом постарались подальше обойти лошадей. Когда обошли всех животных и оказались между ними и рекой, присели в траве и стали смотреть и слушать. Перед ними, в тридцати ярдах, темными очертаниями проявлялись деревья у реки. За те пару минут, что сидели, Айвену удалось услышать обрывок разговора, и потом и шорохи от людей, которые ворочались на земле. Лошади рядом с волами сзади стали фыркать и стричь ушами - не любят они чужих и особенно пьяных.
  "Что там" - так Айвен расшифровал осторожное прикосновение Сэтору к своему плечу.
  - Люди лежат под деревьями, со стороны берега.
  - Индейцы?
  - Нет, от тех шум другой, очень осторожный. А эти наши - белой расы. Очень стараются не шуметь, но терпения нет. Ворочаются, как кирпичи....
  - Сколько их, возможно сказать?
  - Сейчас..., - едва слышно ответил парень, и замер минуты на три....
  - Не более десяти человек, точнее не скажу. От некоторых храп слышу... Хотят напасть, не иначе, такое у меня ощущение. Больше людей на сотню миль вокруг не чувствую....
   - Без всяких сомнений, мальчик мой. Ждут или луны, или, когда начнет рассветать. Скорей второе... Сейчас и на змею можно наскочить.
  - Джеро-доно, буди мужчин и тихо выводи их на одну линию за нами, но веди подальше от животных. Врача, Генриха, Августа, Патрика и торговца со слугой не трогай.
  Священников японец не упомянул вовсе. Их старались вообще оградить от сугубо мирских дел такого рода, да и у фургонов должен быть кто-то из мужчин.
  Джеро не нужно было долго объяснять. С последним произнесенным словом напарника он мгновенно пропал, и через короткое время Айвен видел тени людей, что, пригнувшись, медленно и осторожно расходились сзади, потом приседали в траве. Эти действия с колонистами были не раз отработаны, так что сейчас все было проделано тихо. Ни одна железка не звякнула, хотя мужчины принесли короткие винтовки, или карабины. По правилу у каждого в поясах также должны быть револьверы на пять патронов, точнее - по два револьвера.
  Оставалось замереть и ждать. До рассвета оставалось менее получаса.
  Айвен постоянно посматривал назад, как ведут себя кони, но пока те были спокойны. Больше всего в этой ситуации он боялся за животных. Ведь стрельба со стороны нападающих может привести к потере волов, а это означало остаться без тягловой силы в походе. Подумал, и предложил Сэтору разойтись в стороны, чтобы вести стрельбу с флангов. Тогда и отвечать они будут не туда, где стоят животные. Наставник одобрил этот план, и быстро дал команду развести стрелков по сторонам, сделав это как можно тише.
  Айвен теперь сидел, убрав под себя ноги, и рассматривал рощу. Небо за рекой постепенно приобретало серый цвет, и теперь ему удалось рассмотреть силуэты всех нападающих. Одних обнаружил по движению, других не видел явно, а просто почувствовал, где они находятся.
  Снова сообщил Сэтору, что нападающих там не более десяти, и их лошади где-то дальше. Ниже по реке.
  - Айвен, что там сейчас? - спросил Сэтору, когда небо начало медленно светлеть
  - Они начали возиться на своих местах. Вон, и наши лошади ушами стригут, забеспокоились. Думаю, сейчас готовятся к нападению. Пойти к Джеро, предупредить?
  - Не надо, момент нападения он сам почувствует. Сиди тут, а я обойду наших бойцов.
  Наставник юноши тихо пробрался к каждому бойцу в их группе, чтобы предупредить о полной готовности. Общались они там тихо, Всем указал на то, чтобы стреляли с колена. Но это и так понятно, иначе в высокой траве не получится. Чтобы вставать во весь рост и палить - на такое ни у кого не хватит ума, по окончании обучения.
  - Они пошли! - сказал тихо юноша, и Сэтору поднял левую руку так, чтобы увидели ближайшие мужчины в их группе.
  Разбились примерно пополам. На правом крыле были: Ральф Мюллер - винодел, Алоис Вольф - фермер и хороший воин, Йохан Циммерманн - винодел и спокойный человек, Корнелиус - негр и работник у Циммерманна, Майкл Брэди и Дуглас Маккинли - сильные и крепкие мужчины из Ирландии.
  Пауля Крюгера - доктора и неплохого стрелка, Рольфа Арсвельда, примкнувшего к каравану торговца, не позвали, а последний был ненадежен и совершенно непредсказуем в поступках.
  Айвен своим зрением сейчас хорошо различал, как нападающие поднялись, и собрались в кучу. Потом пошли вперед неорганизованной толпой, совсем немного расходясь в стороны.
  "Или они просто идиоты, или думают, что застанут нас врасплох...", - только это пришло в голову юноши.
  "Хотя и во втором случае идиоты, потому как недооценивают противника..." - сказал опять себе, и начал поднимать свой кавалерийский карабин Холла.
  Все мужчины для боя взяли именно эти карабины, как самые скорострельные и удобные при заряжании и стрельбе в движении. Длинные ружья использовали пока только на охоте. Все переселенцы в их группе были не бедными людьми, кроме ирландцев, но тех также полностью вооружили. Все к группе, как драгуны, имели по два револьвера на пять патронов каждый. Так что борьба врукопашную теоретически исключалась. Очки для стрельбы из карабина имелись у каждого в кармане, но одевали их в основном женщины и дети, чтобы не жмуриться.
  Время таиться и соблюдать полную тишину прошло. Шум и движение нападающих стали отчетливо слышны и видны на фоне светлеющего неба, какое бывает перед выходом солнца из-за горизонта.
  Первый оглушительный выстрел нарушил тишину со стороны левой группы стрелков, которую возглавлял Джеро. Люди прошли обучение и открыли огонь без команды, когда до нападающих осталось около двадцати ярдов. Сразу после первого выстрела началась частая стрельба остальных с двух флангов.
  На этом все почти сразу и закончилось.
  В ответ юноша услышал только три выстрела. От тех немногих нападающих, что остались на ногах. Десять секунд у мужчин ушло на заряжание карабинов, но к этому времени последние трое нападавших упали, так как Айвен положил карабин и продолжил стрельбу из револьвера. Из него сделал всего два выстрела и перестал, потому как противников на ногах не осталось. Не он один такой умный оказался. Стреляли еще оба ирландца. На таком расстоянии трое стрелявших из револьверов добили оставшихся на ногах быстро.
  Когда все перезарядились, прозвучало второе подобие залпа, скорее серия выстрелов, но теперь в видимые и шевелящиеся цели на земле. После чего Сэтору дал команду на прекращение огня.
  Наступила тишина, но только на месте боя, так как лагерь переселенцев вел себя как разбуженный улей. Отсюда хорошо был виден лагерь и фургоны, освещенные первыми лучами солнца. Но никто не бегал в разные стороны между фургонами, даже дети. За короткое время боя все вооружились и заняли свои места, видимо. Айвен в очередной раз порадовался, что тренировки переселенцев в поселке дали результаты.
  Теперь можно осторожно подняться и оглядеть место боя, что одновременно и проделали Айвен с Сэтору.
   Остальные бойцы оставались на одном колене и ждали команды, готовые к стрельбе.
  - Отбой всем, джентльмены! - прокричал Сэтору, осмотрев немного картину, что была перед ним. - Пожалуйста, возвращайтесь в лагерь, джентльмены, остаются - Майкл и Дуглас!
  Предстояла сложная и неприятная работа по дальнейшей разборке с нападающими, и Сэтору не хотел участия в ней добропорядочных граждан из Германии без весомой причины. С непривычки они могли и почувствовать себя плохо. Одно дело стрелять на тренировках, и совсем другое - с летальными последствиями в живых еще недавно людей. Ирландцы показали себя покрепче в этом отношении.
  Обе группы сошлись, не выдвигаясь вперед к месту побоища, другого об этом месте и не скажешь. Все были возбуждены. Осмотрелись - никто не пострадал. С чувством выполненного долга мужчины, пригнувшись, ушли по проходу в примятой траве в сторону лагеря. На тела впереди не смотрели, чтобы не было вреда для здоровья.
  Айвен и Джеро обогнули поле битвы и кинулись вперед, чтобы быстро осмотреть то место, откуда бандиты начали атаку. Ведь не пешком же пришли эти люди.
  Сэтору и Майкл с Дугласом разошлись в линию, и осторожно пошли вперед к полю битвы. Стало совсем светло, так что можно было рассмотреть, кто там захотел напасть на небольшой караван. Сэтору без оружия, а ирландцы с револьверами в руках внимательно рассматривали лежащих - очень хотелось найти, с кем можно поговорить.
  Но не судьба. Семь верных трупов, причем у всех - больше одного попадания.
  Сэтору подходил первым, осторожно рассматривал - можно ли поговорить. Потом отступал и делал рукой знак, следовал контрольный выстрел. Теперь стало ясно, что эти совсем не вояки, не "махровые" ганфайтеры, а скорее пастухи, которые перегоняли скот. Увидели небольшой караван и позарились на легкую, как им показалось, добычу. После контрольных выстрелов стали проверять, что у них есть. Японец в таких случаях одевал свои перчатки из тонкой кожи, а ирландцы работали по-простому, голыми руками.
  Ни одного многозарядного револьвера, только старые однозарядные пистолеты и ружья. Старый хлам. Ирландцы все оружие забрали, включая ножи. Японец с боя брал только интересное ему оружие, но такого давно не попадалось.
  Прошло немного времени, и ушедшие в сторону реки вернулись не одни. Привели еще одного разбойника. Тот шел, покаянно наклонившись всем корпусом, спотыкался, все время останавливался, пока не получал новый тычок в спину от Джеро.
  - Ушли! - сказал Айвен, - и лошадей увели. Мы не успели, наставник. Одного Джеро сумел догнать и связал. И только.
  От Джеро не многие смогли бы убежать. Даром, что японец невысокого роста и с ногами соответствующими. Он всегда догонял, в прыжке бил ногой в спину и валил. Выглядело это очень зрелищно. Но если видел, что не догонит, даже не начинал это делать.
  - Парни, забирайте все барахло и идите к лагерю! Скажите Августу, чтобы никого сюда не пускали, а лучше собирались в дорогу, позавтракаем позже, на первой остановке. Мы сейчас немного поговорим и тоже придем. - Сэтору правильно рассудил, что сейчас люди возбуждены, что будет мешать спокойному принятию пищи. А некоторым стрелкам пища вообще может в горло не полезть...
   Отвели пленного назад в рощу, подальше от лишних глаз. Похоже, что бандит принял "на грудь" спиртного, потому что начал ругаться, и вообще повел себя как "заяц во хмелю", когда Джеро для начала навел карабин, целясь ниже пояса. Но когда Джеро вытащил нож и начал вертеть его перед лицом, и сделал несколько надрезов, хмель у разбойника сразу прошел, мозги прояснились. Мужик сломался и заговорил.
  Задавали вопросы, слушали, снова задавали. Потом Джеро отпустил его душу, вонзив клинок под подбородок, при этом озорно подмигнув Айвену. Неудавшийся бандит сначала заверещал, потом задергался. В конце облегчился, от чего пошел в тихом утреннем воздухе неприятный запашок во все стороны, и друзья отошли подальше.
  - Что с трупами будем делать, Сэтору-доно? - спросил он вежливо.
  - Давай оставим их здесь, друг. Пусть их растащат хищники, но следы все равно останутся. В этот раз нам будет что рассказать лейтенанту, если встретим его еще раз, и указать место. А то мы вынуждены были промолчать тогда, в прошлый раз. Нехорошо получилось...
  Когда отставшие подошли к стоянке, фургоны уже выстроились на дороге, но народ сбился в кучу и оживленно обсуждал происшествие. При виде юноши и его наставников на лицах детей и взрослых появились скупые улыбки.
  - Ну что там? - спросил Август немного нервным голосом и с видимым облегчением.
  - Они из одной компании, которая перегоняет стадо коров по тропе на той стороне реки в сторону Орегона. Больше ничего не знает - простой пастух. Кто-то нас увидел, и они вдруг решили, что мы неплохая добыча. Решили отделиться от стада ночью и напасть, потом догнать своих. Двое успели уйти и увести их лошадей, третьего мы смогли поймать.
  - Обычные ковбои, сэр, думающие задницей, а не головой, - поддержал друга Джеро.
  - Что вы сделали с третьим, убили? - строго спросила Марта Крюгер, хороший врач с чистой и доброй душой.
  - Конечно, мэм, - ответил ей Сэтору с большим уважением. - Отпускать его было бы крайне неразумно. И потом, он сам выбрал свою судьбу.... -
  "Эти японцы - просто вурдалаки какие-то..." - Слух Айвена уловил слова Ральфа, который стоял рядом с Барбарой, старшей дочерью Штерн. Торговец постоянно находил способ оказаться возле нее, вился как пчела вокруг цветка.
  - Поедем вперед, джентльмены. Считайте, что мы легко отделались, спасибо Айвену! - мягко оборвал этот разговор Дэвид. Потом еще добавил:
  - Не всегда будет так просто, леди и джентльмены, так что не стоит расслабляться и давать верх чувствам над разумом....
  На этом разговор как-то окончательно замолк по причине того, что ни одна из персон в компании не захотела продолжать эту тему. Самим же главным героям этой истории было все равно, главное - ничто от предстоящей еды больше не отвлекало. И кусок в горло отлично лез, когда на новом месте приступили к завтраку. А дети - тех вообще эта тема не занимала вовсе, они собрались в свою группу вместе со щенками и слушали одиннадцатилетнего весьма темпераментного Карла Циммерманна. Тот размахивал руками, выступая с рассказом о том, как он будет стрелять и колоть бандитов в следующий раз.
  
  Глава 7. Вдоль реки Платт
  
  "Степи, покрывающие всю центральную часть Северной Америки, называются прериями. Они составляют восточную часть Великих равнин. Долгое время прерии считались огромными безжизненными территориями, и лишь в девятнадцатом веке американские колонисты обнаружили, что эта земля плодородна, а фауна богата и разнообразна.
  Слово "прерия" - французское. Французы называют травянистую растительность холмистых равнин "прериями" от слова "луг для выпаса коровы".
  Если в прериях Северной Америки передвигаться с востока на запад, то количество осадков постепенно уменьшается. Ближе к Скалистым горам климат опять становится более влажный, таким образом наиболее засушливая зона находится в центре..."
  
  Из Википедии.
  -----------------------------------------------
  
  Девятнадцатого мая, на тридцать второй день похода Дэвид свернул с основной наезженной колеи, которая шла вдоль реки Платт, и повел караван южнее по другой, менее заметной тропе, постоянно сверяясь с картой. Наконец впереди между кустов, образующих неровную линию, увидели блеск воды, и скоро волы вывели фургоны к небольшой реке, чему Дэвид очень обрадовался и уверенно повел караван дальше вдоль нее к броду.
  Пройдя еще немного, караван вышел на низкий каменистый правый берег мелкой речки. Пошли между ив и кустарника к воде, огибая сухие деревья и ветки, нанесенные водой в период дождей.
  Остановились прямо у воды. Она здесь гораздо чище, чем в Платт. Брод через реку не представлял трудностей. По всей поверхности до противоположного берега из воды выглядывали крупные камни, а посередине реки из воды торчал сухим боком застрявший ствол дерева.
  Пока караван фургонов застыл неподвижно недалеко от берега, в воду пошли проводник и два всадника передового дозора. Вода в реке была светлее, но не прозрачная, так что они сначала двигались очень осторожно, давая лошадям возможность ступать уверенно между крупных камней, а ближе к другому берегу пошли резвее. Этот берег у воды зарос высокой травой и кустарником, и наезженная тропа в одном месте выходила на короткий чистый участок берега.
   - Хэй! - крикнул волам Август, шедший в первом фургоне, и слегка хлестнул их по спинам поводьями. Спускаться и вести волов впереди нужды не было. Таких мелких переправ встречалось на их пути достаточно, и волы по четыре в упряжке передвигались по руслу легко, одновременно стараясь несколько раз ухватить мордой немного воды.
  - Хэй! - крикнул на второй повозке отец Салливан, который вместе с отцом Уильямом сидел на передней скамье. Айвен рядом переходил реку на своей серой кобыле Хильде.
  Фургоны двигались вперед один за другим на своих огромных колесах легко, все взрослые и дети сидели в них, чтобы не замочить ног. Да и подвернуть ногу среди камней, женщины и дети могут легко. Через десять минут все номера вышли на другой берег и по команде проводника и Августа Брауна рулевые стали выстраивать фургоны на стоянку.
  - Святой отец, - обратилась Айне к отцу Уильяму вечером....
  - Ты льстишь мне, дитя, - с улыбкой ответил католик. - "Святой отец" - в католической вере это епископ и выше.... Обращайся ко мне проще: отец Уильям, падре, кюре, я ведь католик. А пастор - это священник в протестантской церкви. Хотя без меня можешь говорить обо мне - святой отец, это другое дело...
  - Отец Уильям! - поправил обращение Айвен, сидевший рядом. - Расскажите нам о изначальном неравенстве. Вы вчера обещали...
  От Салливана он уже знал, что Уильям занимает немаленький пост в Ватикане. Но какой именно, Салливан не сказал. "Большой пост, сын мой, - тебе этого достаточно", - были его слова. После ужина все разбрелись по фургонам, занимаясь каждый своим делом, а дети собрались вокруг первого костра, притащили туда пятерых щенков, и весело шумели.
  - Можно, сын мой... И Айне также можно. - Они устроились особняком от остальных, рядом с колесами своего второго фургона, и подальше от детей: Уильям и Салливан, японцы, Морриган, и Айне Маккинли - рыжая и тощая девчонка одиннадцати лет, но умная не по годам. Она впитывала знания словно губка, и с детьми ей, если и было интересно, то в очень малой степени.
   - Тогда слушайте, - начал вступлением отец Уильям, - а Салливан меня поправит, если посчитает нужным...
  - В прошлый раз мы остановились на том, что люди изначально рождаются с разными способностями к духовному развитию и самосовершенствованию, потом только окружающая среда и воспитание могут повлиять, так?
  - Возможно, - осторожно ответил юноша.
  - Примем как аксиому, что люди не равны от рождения. Всегда будут рождаться, созидатели и паразиты, герои и трусы, умные и глупые, причём независимо от положения в обществе. - Отец Уильям поднял глаза на окружающих, хотел убедиться, что его понимают.
  - Разделение на Варны принято на Востоке, в Индии, но и у других народов присутствует такое, в той или иной степени. "Варна" в переводе с санскрита означает - цвет. В изначальном понимании это - не разделение по уровню материального достатка, а обозначение духовного уровня людей, характеристики людей исходя из уровня их мировоззрения, мировосприятия, понимания своего места в обществе, отношения к семье, Родине. Позже это понятие начали использовать для обозначения материального положения, разделения общества на богатых, среднюю прослойку и бедных. Но это в корне своем неверно. Почему?
  - Наверное, можно в течение жизни подняться на ступеньку выше..., - пискнула юная Айне.
  - Верно, юная дева, причем как подняться на ступень выше, так и опуститься на ступень ниже, - сделал вставку пастор Салливан. - После открытия пути в Индию испанцами появилось слово "каста". На испанском и португальском оно обозначает - происхождение, порода, сорт. Слово применяется также у католиков в Америке в испанских колониях...
  - Давай не будем скатываться на критику христианских вероучений, Салливан... Не будем усложнять, давай сейчас говорить о четырех кастах, так будем их называть.
  - Не будем. Давай говори про первую снизу...
  - Хорошо. Называю и сразу даю ее краткое наименование. Так у детей не будет каши в голове... - Отец Уильям сделал паузу, повертел головой и убедился, что никто им не мешает, а остальные путешественники и детвора заняты своими делами, и продолжил:
  - Итак первая, и самая низшая каста. "Шудры" - на Востоке, или "смерды", "холопы" - в Европе. Это - разнорабочие и слуги. Их главный смысл жизни - выживать и размножаться. Шудра или смерд, предпочитает физическую работу, причем простую. Ему легче махать молотом, чем думать, как отремонтировать сложный предмет. У него нет стремления к образованию, к познанию мира, развитию себя. Он не способен руководить, а предпочитает работать на хозяина. Причем работает только в той мере, чтобы заработка хватало на еду, кров и развлечения...
  -Что еще не сказал? - тут он обратился в Салливану.
  - Мне нечего добавить. Когда человек начинает стремиться к мастерству и учиться ему, он начинает подниматься из уровня шудры выше...
  - ...или смерда. Закончим с ними, - продолжил отец Уильям. - Итак, с твоей помощью мы переходим к следующему уровню:
  "Вайшья" - или ремесленники и торговцы. У славян их называют - "веси". Вайшья - это уже маленький хозяин. Достигнув высот мастерства в своем деле, он нанимает работников. У него уже наблюдаются организаторские способности. У него есть воля и самоконтроль. У него более высокие требования к еде и жилью... Я понятно говорю? - отец Уильям посмотрел на Айне.
  - Хочу добавить, - воспользовался паузой Салливан, - что у него появляется страсть к накопительству, которая бывает иногда довольно сильна. В отличие от смерда, который на это не способен, и пустит на ветер любую сумму, которая попадет ему в руки...
  - И личный интерес у вайшья также всегда выше общественного, как и у смерда, друг мой. Отмечу специально этот факт, потому что сейчас мы переходим к следующему уровню...
  Тут отец Уильям слегка откинулся назад и замолк, глядя, как Айвен с Морриган начали разливать в кружки чай из чайника, который только что принесли от костра. Получил свою кружку из рук Морриган, попробовал, но посчитал что горячо и пить рано, потому продолжил рассказ:
  - Третий уровень - "кшатрии" на востоке, "витязи" у славян, "рыцари" в Европе. Рыцари - с большой буквы, имею в виду, а не просто люди в доспехах. Назовем эту касту - воины. Какая главная особенность этого уровня? - решил спросить рассказчик, чтобы оживить беседу и одновременно попробовать выпить чаю.
  - Это человек, который может смотреть в лицо врага, - уверенно ответил Сэтору.
  - Верно отмечено, сын мой... У кшатрия хорошо развита сила воли, самоконтроль, способность к мобилизации сил. Из этого всего у него появляются такие качества, как честь, совесть, справедливость, лидерство, благородство. Обман для них - это стратегия и тактика, а не свойство души... Эти люди способны управлять, причем управлять в более широком смысле, чем веси...
  - Тут я добавлю, - заметил Салливан, - что в отличие от вайшьи, кшатрии мыслят не категориями своего производства или семьи, а общественными интересами групп людей. Все хорошие правители - кшатрии. Для них высшая цель - в служении...
  А отец Уильям продолжил паузу, глядя, как из темноты появилась морда рыжего пса и ткнулась в руку Салливана. Тот автоматически погладил Лиса по голове раза три, потом мягко оттолкнул его голову назад в темноту.
  Оглядев остальных участников беседы, отец Уильям продолжил:
  - Мы переходим к четвертой, самой высшей касте. Когда кшатрии достигают вершин - в управлении собой главным образом, и начинают задумываться о структуре окружающего мира, они могут перейти в следующую касту. Прошу тебя продолжить, друг мой... - Отец Уильям решил передать слово товарищу, а самому заняться чаепитием.
  Дальше продолжил пастор:
  - С санскрита "брахман" переводится как - "благоговение, мировая душа". О брахманах мы скажем коротко - это ученые, исследователи, священники. У славян это - "ведун". Они изучают мир и генерируют новые знания. Мораль у брахмана в крови, у него развита внутренняя культура, которую он постоянно совершенствует. Брахман ближе к Создателю, так как он сам отчасти является создателем.
  - Что еще не сказал? Брахману не свойственна скука. Он всегда найдёт, чем заняться. Если человек нижних трех каст не может жить без общества, без присутствия других людей, то брахман в этом более свободен.
  - С кастами все понятно? - отец Салливан опять посмотрел на Айне, проверяя, действительно ли так.
  - Теперь поговорим о переходах. Брахман может выполнять работу шудры, вайшью, кшатрия, однако он будет подходить к ней творчески, изобретая новые методики, техники работы. А может быть наоборот?
  - Наверное, нет, - неуверенно заявила Айне.
  - Правильно сказала! Ничего не получится, так как чтобы перейти на более высший уровень, человеку нужно затратить много усилий, и часто не в одном поколении...
  - Я вам скажу по секрету, - посчитал необходимым прервать его отец Уильям, - что священники знают о таком делении людей. Вот и ответ тебе, сын мой, почему подавляющее большинство людей нуждается в поводыре целиком и полностью! Тогда как кшатрии или воины, ищут в религии лишь укрепления духа, а вайшья - спасения от соблазнов!
  - А почему нужны поводыри? Добавлю тоже, - взял слово опять Салливан. - Если прикинуть грубо, то низшая каста или смерды, составляют в обществе подавляющее большинство. Около восьмидесяти - девяноста процентов. Вайшья - процентов двенадцать - пятнадцать. Кшатриев или витязей, четыре - пять процентов, а брахманов - около одного процента...
  - Я тоже хочу сказать, если мне будет позволено..., - начал с предисловия Сэтору. - Стоит мне наблюдать за молодым человеком в течение получаса, и я могу примерно сказать, что из него выйдет...
  - Не сомневаюсь, уважаемый Сэтору-сан. Вы давно перешли выше уровня кшатрия... - Отец Салливан позволил себе сказать это в полуофициальном тоне.
  Но на этом не остановился, а развил дальше тему:
  - Тогда что скажете о нашей юной леди?
  Так как в их кругу другой юной леди не было, то все посмотрели на Айне. Девчонка замерла и немножко напряглась.
  - Она точно выше уровня вайшья - раз. Смотреть в лицо врага тоже может - для это было достаточно увидеть ее на наших учениях воинскому ремеслу. Только у нее, и еще у Ирвина, сына Дугласа Маккинли, я наблюдал полное спокойствие в минуту опасности. А это одно из главных признаков воина. А то, как она впитывает знания - вы и сами видите. Так что, вполне могу утверждать, что перед нами молодой брахман...
  При этих словах уши у одиннадцатилетней девчонки стали как спелые вишни. Но смотрела прямо, глаз не опустила.
  - Ну вот и славно поговорили, и главное, с пользой для наших молодых людей. Пойдемте спать, весь лагерь уже в фургонах. Мы тут одни здорово задержались. Я вижу, что Джеро-сан второй раз сладко зевает...
  - Идите спокойно, ваши преподобия, а нам нужно проверить караулы. Спасибо! Нам так повезло сегодня - прикоснуться к знаниям, накопленным христианской церковью... - Сэтору сказал последние слова с легким поклоном, встал, и принялся осматривать лагерь. В некоторых фургонах тенты светились изнутри от ламп, но большинство уже приступило ко сну.
  ----------------------------------------------
  Еще двое суток караван медленно и уверенно двигался по слабо заметному следу дороги от повозок в прерии. Справа вдалеке тянулась полоска низких деревьев и кустов вдоль реки, которая давала возможность пополнять запасы воды в бочках. Остановки в полдень проводились без подъезда к реке, прямо у тропы, где находили участки с хорошей травой. Животным наливают по ведру, остальную влагу они добирали со свежей травой.
  Слева, насколько хватает глаз, видна практически ровная поверхность прерии с зеленой травой разных тонов. С невысокими пологими холмами, покрытыми пятнами более темной травы и редким кустарником.
  - Собачки! - первыми подняли крик Вернер и Вилли Нойманн. Парням шесть и семь лет, и каждый раз они шумно реагируют на зверьков, когда тропа оказывается ближе к очередному холмику в степи. И действительно, многие холмы обжиты луговыми собачками, которые радуют детский глаз и вносят разнообразие в их пытливые умы.
  Скоро всех ждет стоянка на обед и полуденный отдых, но дети помладше заранее спустились с фургонов, обязательно под надзором взрослых, сгрудились в кучу, и шагают вместе с Айвеном, Сэтору и Джеро слева от первого фургона. В образовавшейся куче все мальчишки и девочки младшего возраста. Кроме них и девицы постарше: Нора Морриган, Барбара и Мари Штерн, Ханна Мюллер. Все в соломенных шляпах с широкими полями, идут отдельной группой справа от фургона, с другой стороны от мелких детей, и немного отстали, чтобы их не было слышно. У них свои, девичьи разговоры, на совсем другие более взрослые темы. Мулатка Мэри тоже молода, но хоть и не замужем, девичьи разговоры ей уже не интересны. Она больше времени проводит с Морриган или Мартой Крюгер.
  - Вон еще, еще, еще! - опять закричали малыши. Лис, который крутился среди них, решил сорваться с места и бежать пугать зверьков, заразившись общим весельем. Сделал большой круг вокруг пустых нор, не останавливаясь, и так же быстро понесся назад.
  Этого псу показалось мало, и он сразу пошел на второй круг.
  - Мистер Дэвид, вы обещали нам рассказать про зверьков! - попросила Айне. Проводник сидел на скамейке переднего фургона вместе с мистером Августом.
  - Луговые собачки - это родственники белок. Вам нравятся белки?
  - Да! да! - подтвердили дети вразнобой.
  - Они здесь везде. Живут большими колониями, выкапывая под землей сложные и глубокие норы. Из несколько колоний получается подземный город. А вы знаете, за что их так прозвали?
  Поскольку дети не нашли, что ему ответить, Дэвид продолжил:
  - Когда они предупреждают друг друга об опасности, то издают лающие звуки. Смотрите! - Как раз в это время зверьки, которые до этого попрятались, но снова вышли, посчитали опасным новое приближение Лиса, и стали издавать лающие звуки. Тот задрав хвост, опять несся к холму, время от времени совершая высокие прыжки.
  - А много этих собачек здесь живет, сэр? - спросила одиннадцатилетняя Магда, дочь оружейника. Она шла с группой младших детей.
  - Очень много, леди. Думаю, что они самые многочисленные здесь. Их уничтожают вокруг ферм, потому что они вредят посевам. Поэтому самый опасный зверь для них - это человек.
  - А здесь? Ведь мы на них не охотимся! - опять выкрикнула Магда.
  - Не охотимся потому, что для нас есть более интересная добыча. Но кроме нас тут на них есть много охотников: койоты, хорьки, барсуки, совы, соколы, ястребы. И гремучники тоже...
  - Нелегкая у них жизнь, сэр! - сделала выводы Магда.
  - В дикой природе жизнь такая у всех, юная леди, - спокойно заметил Август с передней скамьи фургона. Он сдвинул свою широкополую немного влево, чтобы защититься от палящего солнца, которое скоро окажется в зените.
  - Давайте вечером поговорим о них еще, - сделал предложение Дэвид детям. Сейчас караван начал приближаться к мелкому оврагу, который пересекал тропу под острым углом. Здесь трава выше ростом, стоят отдельные деревья, которые дают тень, и на дне оврага местами виднеется вода.
  Волы как тягловые животные очень выносливы, но медлительны. В каждом фургоне приличный груз, и они его тянут со скоростью пешехода, который никуда не спешит. Хотя запрягают их сейчас по четверо на каждый фургон, погонщика достаточно одного впереди. Волы стадные животные, и они идут спокойно цепочкой за передним фургоном, которым в основном и управляют. Они всегда флегматичные и спокойные, если хорошо накормлены.
   - Айвен! Сейчас мы идем осматривать фургоны, а после ужина, возможно, давай устроим тренировку. Хотим поработать с оружием при свете луны, если она будет. - Так Сэтору изложил юноше предложение, или скорее план на этот вечер, и одновременно этим дал понять, чтобы он далеко не отлучался. В походе совместные тренировки японцы не могли устраивать каждый день. Обычно это делали в воскресенье, когда шли только до обеда, а потом было свободное время. Но в послеобеденное время японцы любили поспать. А тренировки устраивали вечером в светлое или в темное время. При свете луны отрабатывали бой с холодным оружием, для чего брали деревянные мечи или ножи. Но индивидуально юноша был обязан находить время для самостоятельной короткой тренировки каждый день до завтрака. В том числе, когда был в дозоре.
  Сегодня помогая дежурной по кухне Морриган с дочками устраивать огонь, парень одним глазом смотрел, как японцы шли вдоль фургонов с осмотром, и делали это очень тщательно. Сами являясь мастерами в их производстве, они знали каждую мелочь.
  Интересовались каждым колесом...
  Трогали и проверяли каждую спицу из дерева, обстукивали молотком каждый металлический обод, осматривали оси и бронзовые втулки...
  Просили хозяина достать смазку, которая находилась в ведре позади каждого фургона, по остатку в ведре судили, не пропускает ли тот положенные интервалы...
  Поздно вечером, когда заканчивали ужин, вышла луна, которая сегодня хорошо освещала все вокруг стоянки. В походе действовали два дозора, круглые сутки. То же на стоянках. Сейчас они только что сменились и ушли пешком в темноту ночи.
  Двух костров оказалось вполне достаточно для небольшого каравана. Их устраивали всегда на небольшом расстоянии, но не рядом. Примерно в двадцати футах друг от друга, чтобы одновременно и не мешать командам готовить, и после ужина собраться двум компаниям и больше. Чтобы можно было разговаривать, не мешая друг другу. Почему так? У каждой группы у костра - свои важные темя для обсуждения. В одной собирались женщины, во второй мужчины. Младшие дети бегали от одной группы к другой, но больше тянулись к матерям, а старшие всегда образовывали свою, третью группу. Самую шумную. Там же гуляли и щенки, отдыхая от тряски в походе.
  Когда разговаривали все вместе, сообща, то подстилки устраивали между кострами и располагались на них одной большой компанией.
  - Мистер Дэвид! - громко позвала группа младших, незаметно собравшаяся у костра, где сидели мужчины.
  - Мистер Дэвид, вы обещали рассказать нам еще... - затянула опять свое Магда, дочь оружейника, и полезла вперед, чтобы сесть ближе к костру, на самый край большой войлочной подстилки.
  - Ну так слушайте, молодые люди! - Сорокалетний мужчина не имел своих детей, но с удовольствием занимался с чужими. - Рассаживайтесь у костра, не стойте, это дело суеты не любит:
  - Что еще нужно сказать про луговых собачек? Самое интересное - это их норы, которые образуют целые городки под землей. Если в такую нору заползает гремучая змея, то зверьки стараются отгородить этот тоннель от остальных владений. Не используемые собачками норы служат убежищем другим животным. Например, кроличьи совы выводят свое потомство в таких, заброшенных норах. Почему назвали "кроличьи", кто знает?
  - Они серые, как кролики! - первым нарушил молчание семилетний Вилли Нойманн.
  Дэвид сначала собрался громко посмеяться, но потом видимо до него дошло, что этого делать нельзя. Он сразу убрал улыбку, стал серьезным и продолжил:
  - Это небольшие совы с длинными ногами, и по земле они передвигаются прыжками. Потом покажу их, при случае... Эти совы охотятся не только ночью, но и днем...
  - Кто их главный враг? - следующий вопрос Дэвида остался без ответа, пришлось его давать самому:
  - Это черноногие хорьки, для которых луговые собачки - основная пища. Но хорьков трудно увидеть, они ночные хищники...
  - А койоты? - спросили почти одновременно Вернер и Вилли Норманн, самые маленькие дети в группе, и самые подвижные.
  - Койоты - их вторые враги. Они питаются не только луговыми собачками, но и другими мелкими грызунами. И еще чем покрупнее: барсуками; птицами; особенно бегающими - индейками. Разной падалью...
  - Койоты - это луговые волки, и вы их видели неоднократно, молодые люди. А ночью они воют на луну, и пугают некоторых детей! - Тут он посмотрел на маленькую Катарину Циммерманн. Ей недавно исполнилось десять лет, и она очень пугалась этого воя в ночи. Что делается за полотном соседних фургонов, очень хорошо слышно ночью...
  - Внешне койоты похожи на нашего Лиса, только крупнее. Они живут и охотятся стаями. Их отличают ум и хитрость. Живут недолго, около четырех лет, и образуют постоянные пары, между прочим...
  - А мы решили никогда не жениться, сэр! - заявили Гордон и Ирвин, малолетние сыновья Майкла и Сары Брэди, иммигрантов из Ирландии.
  - Ну и молодцы, что так решили, - ответил им совершенно серьезно Дэвид, не нашел тут других слов. - Будете, как и я, до сорока лет жить одни! Только не передумайте!
  - О животных почти все сказали, - сказал проводник, сменив тон на официальный. - Пора расходиться по фургонам! - Дэвид заметил, что взрослые собрались расходиться, значит и детям надо идти тоже.
  Напоследок добавил:
  - Дальше к перевалу местность будет меняться. Трава станет низкой, и охотиться будем на других животных.
  - Хорошо бы сэр, а то эти индейки уже так надоели! - заявила одиннадцатилетняя Магда и другие дети ее дружно поддержали, заговорив все разом.
  - Не вам одним..., - закончил беседу Дэвид и начал подниматься с подстилки, с трудом делая это от застоя крови в ногах.
  По мере удаления каравана на запад Великая равнина стала изменять свой облик. Айвен все время ощущал еле заметный набор высоты. Справа далеко на севере поднимались невысокие холмы, да и по пути движения все больше стало небольших подъемов и спусков. Ровная как стол равнина с уходящей к горизонту высокой м густой травой стала другой. Мало того, что трава стала низкорослой, но на поверхности появились светлые участки известняка без растительности, а кое-где и выходы скальных пород.
  Солнце днем палило и негде от него было спрятаться, кроме как под тентами фургонов, а ночью стало заметно холоднее. Так всегда происходит по мере удаления от океана к центру континента.
  График движения стал такой - с раннего утра и до полудня старались пройти как можно больше, потом делали перерыв, чтобы пообедать и дать отдых животным. Во второй половине дня шли меньше и вечерний отдых получался длиннее. Особенно страдали в этом походе "совы". Это те граждане, кто вечером ложился поздно, и позже вставал, соответственно. Им особенно тяжело было вставать с первыми лучами солнца. Даже несмотря на то, что на ходу подремать в фургонах никто не запрещал.
  ------------------------------------------------
  Пошел второй месяц путешествия, и мужчины грубо подсчитали, основываясь на самодельной карте проводника Дэвида, что в среднем в день получалось пройти двадцать одну милю.
  Когда впереди показался очередной овраг, а в нем чистая вода, Дэвид с Августом сразу дали команду на дневную стоянку. Развели костры, и женщины быстро разогрели в трех котлах нечто похожее на соус, с остатками вчерашней индейки. На ночь ее немного присолили, чтобы не испортилась, и рано утром дежурные женщины заранее приготовили обед.
  - Кому добавки? - Строгая миссис Браун, как жена лидера каравана, зорко смотрела, все ли ладно за воображаемым столом, а мулатка Мэри щедро наливала кофе в протянутые кружки и посматривала на Дэвида влюбленными глазами. Проводник два дня назад сказал Айвену по большому секрету, что с окончанием похода заберет ее с собой, как приз.
  - С вашего позволения, леди и джентльмены, наш проводник делает объявление! Прошу..., - сказал Джеро, с некоторым усилием подставляя Мэри свою кружку, в то время как его взгляд все время соскальзывал ниже, на ее высокую грудь.
  - Скоро начнутся индейские территории, или - территории, которые индейцы считают своими! - Сделал вступление Дэвид. Все равно, что в гонг пробил. Народ вокруг сразу замолк и приготовился слушать.
  - К чему я сделал это вступление, мои друзья? Напомню, что первый известный и традиционный маршрут, который ведет как в Орегон, так и в Калифорнию, он одинаков до определенной точки на карте. Он длиннее и сложнее, но значительно безопаснее. Выбранный нами путь значительно короче, несколько труднее, и частично идет по ровному каменистому плато. Но на нем до и после перевала нужно опасаться нападений индейцев: осейджей, арапахо, шошонов, шайеннов, команчей, кайовов, апачей, сасквеханноков, могавков, ирокезов. Теперь про всех сказал.
  - Что-то много разных племен по пути ты назвал, - с сомнением в голосе высказался Пауль, Крюгер, худой в теле доктор из тринадцатого фургона.
  - Именно так здесь стало в последние годы. Охотники за бобрами постепенно выдавили с севера много племен в эти края, и теперь они начали борьбу между собой. Более сильные племена нападают на соседей и выгоняют их с насиженного места. Или просто убивают всех - тут индейцы друг друга не щадят...
  - Так какое они имеют право трогать белых, если сами сюда пришли..., - вмешался Дуглас Маккинли, крепкий и жилистый муж из Ирландии.
  - Так они не будут разбираться в правах. Это белые будут разбираться, суды устраивать, а у них все просто - увидят слабый караван, и нету каравана. И никто не узнает, как и куда он пропал! - Вставка в исполнении Джеро помогла всем отвлечься от мрачных раздумий.
  - Джентльмены! - прервал его Сэтору. - Давайте про индейцев вечером, а сейчас я просил Дэвида сделать это вступление только для того, чтобы мы начали готовиться. И начнем делать это сегодня. Прошу вас дальше со всей серьезностью послушать Джеро...
  - Да-да, начнем прямо сейчас, как только тронемся. Готовьте свои карабины, леди и джентльмены! Будем вспоминать стрельбу по мишеням, по сторонам каравана, но теперь на ходу. Именно по мишеням, индеек здесь на пути не будет. Как пообедаем и тронемся, все должны находиться в фургонах, включая детей. Готовьте свое оружие...
  - Йо-хо-хо! Йоо-хо! - закричали от восторга сначала мальчишки ирландцы.
  - Ай-ди! Ай-ду! Ай-да-а-а-а-а! - за ними следом парни из Германии коротко пролаяли.
  - Да, молодые люди, вы тоже стреляете, вам повезло! Все сегодня стреляют только из карабинов. Потом добавим и револьверы, но только для взрослых...
  - Тихо! Слушайте внимательно и запоминайте. Один раз ставлю задачу, потом мы с Айвеном уйдем вперед. И через некоторое время, когда караван тронется в путь, по обеим сторонам тропы будут появляться мишени из кусков бумаги...
  - Причем, разного размера! - сразу пояснил Айвен.
  - Да! Именно разного. Все находятся в фургонах, никто не бегает. Тенты по бокам фургона немного подняты. Но совсем немного, вон, как на первых трех, сделали для вас образец. Стреляют все мужчины и женщины. Также взрослые юноши и девушки, перечислю их: Имхер, Ирвин, Адольф, Генрих, Гордон, и Нора.
  - А мы? Только Нору сказал! - сразу закричали сестры Барбара и Мари Штерн. Шестнадцатилетняя Ханна промолчала.
  - Остальные в помощниках, с вашего позволения. Вам лучше оказывать помощь стреляющему, это тоже важно. - Сказал вежливо, но немного пояснил:
  - Нору назвал только потому, что она хорошо обучена.
  И действительно, старшая названная сестра Айвена к началу похода стреляла из карабина не сильно хуже четырнадцатилетнего Имхера, который был лучший среди юношей.
  - Слушайте меня дальше! - громко попросил Джеро разволновавшуюся молодежь. - Повторю! Мы с Айвеном уйдем далеко вперед и будем расставлять куски бумаги среди травы, причем они будут разного размера. Вы будете следить по сторонам и после обнаружения цели стрелять.
  - Но не просто так стрелять, кто и когда захочет, - тут японец поднял указательный палец..., - а только вместе по команде старшего в фургоне. Как вы поделите стороны - поровну в каждом фургоне., или договоритесь между фургонами, что один стреляет на правую сторону, другой на левую - это пусть будет ваша инициатива. А уважаемые Сэтору и Дэвид будут идти недалеко сзади и собирать мишени. Стрелять только по сторонам, как учили секторы стрельбы из фургона. Ни в коем случае не вперед или назад!
  - Эй! Мистер..., - к группе подошел торговец Рольф Арсвельд своей размашистой и виляющей походкой. Он до сих пор забывал, как звать младшего японца, или не считал нужным запоминать. - Я бы не хотел...
  - Хорошо! Объяснять не нужно, мистер, - сразу перебил его Джеро. И так ясно всем, что скажет. - В вашем фургоне стреляет Том, а вы ему подаете...
  И действительно, торговец отлынивал от занятий еще в поселке, посылая вместо себя молодого негра, и здесь часто пропадал, когда мужчинам нужно было сделать какую-либо работу сообща.
   - Если нет вопросов, то очень прошу собираться. - Японец сделал паузу и не дождавшись вопросов, быстро убежал в третий фургон, где были его вещи.
   Пока караван собирался в путь, перешел мелкую балку с ручьем и начал движение на запад, Джеро с Айвеном ушли далеко вперед и пропали из вида. Лошадей не взяли, чтобы было плохо видно, где они ставят мишени.
  Так они и двигались впереди каравана, пока не кончился запас мишеней. Примерно через четверть часа друзья услышали позади первые выстрелы...
  - Что скажешь? - Спросил Дэвид у старшего японца, когда они наконец собрали все мишени и встретились на тропе. Около получаса велась стрельба, а потом еще столько же они собирали мишени, идя вслед за караваном.
  - Сегодня я доволен, - отозвался японец. Самое главное - я слышал их дружную стрельбу! И они действительно стреляли по команде старшего, что радует. Приятно слуху... Еще больше радует, что в некоторых фургонах договорились, как им предлагали сделать. В четвертом и пятом фургонах одной стороной командовал Генрих, а второй - Питер. И так же сообща действовали ирландцы в одиннадцатом и двенадцатом. А еще по команде ирландцев стреляли Корнелиус и Грэг из десятого, и Том - слуга торговца, из последнего.
  - Еще пару раз так учимся, потом добавим револьверы, и ждем твоих индейцев, - позволил себе в конце немного вольности Сэтору.
  - Лучше не надо, мать их..., - коротко ответил проводник, также позволив себе отклонения.
  - А куда мы денемся? - задумчиво произнес Сэтору. - Ты же сам говорил, что многие посчитают нас легкой добычей и не устоят...
  Потом предложил:
  - Мишени давай смотреть вечером, когда соберемся все вместе. Надо похвалить людей. Ты же знаешь не хуже нас, что семь раз похвалить и один раз поругать - такое соотношение нужно. И расскажи нам побольше про индейцев, но вечером. Людям будет интересно.
  - Давай лучше в воскресенье про индейцев, Сэтору-сан. Как раз дойдем до холмов.
  --------------------------------------------
  Остро пахнет потом животных, потому что лагерь сегодня разбит в низине среди холмов, где едва заметно течет ручей с чистой водой. Еще и с прохладной - чувствуется близость гор. Коней, которые сегодня были в дозоре, расседлали, спутали им ноги и отпустили пастись, как обычно. Потому что ночью все равно они бесполезны. А волы давно пощипывают травку у русла ручья, выбирая нежнее. Пока по маршруту корма хватает всем.
  Все давно съели свою порцию каши с копченым мясом. Женщины решили начать расходовать запасы копченостей, поняв, что мясом общество обеспечено. Живот у Айвена перестал подавать признаки голода, и сейчас он с вожделением вдыхал ароматы хорошего чая, который только что заварили в котелках. Айвен сидел на своей шерстяной подстилке в окружении Норы и Дарины, а верный Лис прислонился сзади, грея бок о спину юноши. Очень довольный, что его не прогнали. По вечерам стало еще прохладнее, как это и должно быть в предгорьях внутри большого континента.
   До ужина путники с радостью суетились вокруг двух костров и весело переговаривались, потому что однообразное движение второй месяц утомляло, немного надоедало, хотя все постепенно втянулись в ритм дороги. Не хватало общения, домашней постели, не хватало основной работы, у каждого своей, по ней тоже соскучились.
  Когда начали разливать чай по кружкам, дети взяли сухари и побежали в свой отдельный кружок около второго костра, а взрослые начали рассаживаться у первого. Но не близко, так как одежда сразу получит запах от костров.
  Начались вечерние посиделки.
  - Джеро-сан! Ты обещал нам, слугам христианской церкви, рассказать о вашей религии на островах. Хотя кое-что и нам смертным известно, но очень интересно услышать от тебя...
  Отец Уильям не забыл обещанное японцем, и сейчас напомнил. Глядя на падре, его походную одежду, Айвен отметил, что никогда не замечал, чтобы несло немытым телом от его самого падре или гарью костров от его одежды. В этом отношении оба священника были очень требовательны к себе и старались показывать пример для окружающих. По поводу одежды Айвен должен был благодарить Морриган, которая вместе с дочками успевала ухаживать за ним, за наставниками и святыми отцами.
  Взрослые у первого костра сразу притихли и стал устраиваться на земле, кто еще стоял. Как оказалось, левее на одной с ним подстилке пристроилась Ханна, а сразу за ней Барбара. Девицы действовали без всякого стеснения, под неодобрительными взглядами матерей - Эммы Штерн и Клары Мюллер. Делали это не для конкретной цели, и просто из духа соперничества. Барбара не могла скрыть от проницательных взглядов матерей свое явное недовольство от того, что Айвен уделял внимание Ханне, а не ей. Восемнадцатилетней мисс гормоны явно били в голову так, что девица теряла здравый рассудок и контроль над собой.
  Ханна вела себя спокойно и уверенно, будто не сомневалась в своем превосходстве. Юноша это было в новинку, и интересно было наблюдать со стороны за неприкрытым соперничеством двух женщин за мужчину.
  Все потихоньку переговаривались, ожидая начало беседы. Только две взрослые женщины были хмуры - мать Барбары, и мать Ханны. В их зажиточных семьях из земель Германии к браку дочерей относились серьезно. И поведению детей тем более. И сейчас обе смотрели на своих дочерей долгим, укоризненным взглядом, который не обещал потом ничего хорошего...
  - Не вижу препятствий, чтобы рассказать немного о нашей древней религии, - начал негромко Джеро, чтобы все притихли, потом продолжил громче:
  - Любая религия - это как огонь, выжигающий грех из души человека. "Синто" - так называется наша религия. Надо сказать, что синтоизм как религия сформировалась сама, без китайского влияния. Перечислю вам основные постулаты.
  "Жизнь присутствует везде..."
  "Все обладает духом - человек, насекомое, вода, камень". То есть у любого материального предмета в мире есть душа, или "ками", как мы называем. Особенно выделю отношение к камню. Мы с Сэтору верим, что после смерти наши души заключатся в камень, который будет оберегать род....
  "Единение с природой - высшая ценность..."
  "Нет деления на плохое и хорошее. Две противоположные силы - Инь и Янь, существуют рядом и являются основой мироздания..."
  - Это деление есть и в западной философии, друг мой, - заметил отец Салливан. - И только в борьбе этих сил есть развитие.
  - Но у вас процветает культура индивидуализма, ваше преподобие, - тут же возразил японец. - "Каждый за себя - один Бог за всех!" У японцев смысл жизни - быть полезным другим. "Икигаи" - то, что заставляет нас просыпаться каждое утро с радостью...
  - Я был в Японии, - добавил отец Уильям так, чтобы общее направление беседы не перебить. - И могу подтвердить, что это совсем другая цивилизация. Другая философия, другая поэзия - все другое...
  - А мне очень нравятся стихи, которые слышу от Джеро, - заявила Морриган. Расскажи...
  - Могу, но вам это не понравится. Основные формы поэзии у нас, это "хойку" - трехстишие, и "танка" - пятистишие. Вот вам пример танка, возникшего у меня в голове совсем недавно:
  - С волнением подругу ожидаю,
   Как в ночь мне одному войти,
   И пусть роса покрыла,
   Босые ноги,
   Душа трепещет...
  На некоторое мгновение все замолчали. Айвен краем глаза посмотрел на Морриган. Взгляд, которым она наградила автора стихов, истолковать было не сложно.
  - А можешь показать пример трехстишия, прямо сейчас? - тут же попросил наставника Дэвид.
  - Трехстишие - это будет "хойку". Пожалуйста! - Джеро тут же, без всякой подготовки, выдал ему "хойку". Он просто по второму разу использовал только что придуманное "танка":
   - С волнением подругу ожидаю,
   Как в ночь мне одному войти,
   Душа трепещет...
  Первой после недолгого молчания отозвалась о стихах Амалия Циммерманн. Поделилась впечатлением с присутствующими. - Плохо понимаю этот стиль изложения... - Женщина мощной стати, величественная, по-германски правильная и целеустремленная, она совершенно не воспринимала эту восточную культуру.
  - Оставим эту поэзию японцам, моя дорогая, пойдем лучше в наш фургон, надо хорошо выспаться. - Йохан Циммерманн перед тем как сказать это, печально поднял глаза к небу. Какая прямолинейная у него жена! Человек добрый, он обожал свою супругу и старался не перечить ей без важной причины.
  - Да, дорогой, конечно... - Амалия неожиданно улыбнулась. Видно, чужая поэзия все же немного задела струны ее суровой тевтонской души.
  Воздух диких земель с первых дней похода действовал на людей так, что после девяти часов всех взрослых и младшую детвору с появлением темноты тянуло ко сну. Только старшее поколение молодежи могло задержаться у костра, и то ненадолго. Через час только дежурные в дозоре ночью следили за лагерем и за животными. Причем, не ходили или стояли истуканами на виду, а сидели в секретах.
  
  Глава 8. Занятия в пути
  
  "По мере продвижения к Скалистым горам травяной покров становится не столь пышным. Великие равнины постепенно переходят в низкотравные, с небольшим количеством осадков. Для них характерна почва, которая имеет бурый или красноватый оттенок.
   До прихода в регион белых переселенцев на Великих равнинах обитали огромные стада бизонов и антилоп-вилорогов. До XVII века Великие равнины оставались малонаселёнными, но затем на них начали проникать испанские колонисты из Мексики познакомившие местное население с лошадьми и домашними коровами.
  Позже миллионы европейцев пересекли Атлантику, чтобы жить в новой стране. Вместе с прибывшими ранее жителями они продолжали продвигаться на запад континента. Как первопроходцы, по мере продвижения к Тихому океану, они основывали фермы, города и колледжи. Большинство из этих новых колледжей были бедные, но туда мог поступить почти любой, кто имел к этому интерес и время".
  Из истории США.
  -------------------------------------------------
  
  Время летело незаметно, дорога пролегала среди нескончаемых холмов. Пятна зеленой растительности постепенно начали сменяться обнаженными островками бурой почвы. Сегодня, 22 мая, низкие перистые облака медленно плыли на запад, обгоняя караван. Справа, на севере, от группы облаков к земле тянулись полосы дождя, но в остальной части небо было ясно. В этой местности небо и облака как будто стали ближе к поверхности земли.
  - Джентльмены! Прошу пеших идти у первого фургона и не отставать! - крикнул проводник с лошади после того, как солнце поднялось выше дальних холмов. Дело в том, что местность немного изменилась. Стала не такая ровная, как стол, насколько хватало глаз. И с переднего фургона несколько раз заметили убегающих в стороны индеек.
  - Можете стрелять из фургонов по птице! - крикнул назад Сэтору.
  - Только про секторы обстрела помните, не расстраивайте меня! - подхватил Джеро.
  Айвен с проводником сидел на скамье второго фургона, который сейчас шел первым номером, а оба пастора и несколько мужчин и женщин шли пешком по бокам от него. Все как один в светлых штанах, чтобы не было жарко. Услышав это команду, парень передал вожжи проводнику, слез и поймал пса, потом посадил его в фургон, от греха подальше. И строго указал ему голосом сидеть. Пес совершенно не возражал, и с удовольствием улегся на дно фургона сразу за скамьей.
  - ...Язык сасквеханноков я понимаю и немного говорю, - продолжил прерванный рассказ Дэвид, - он похож на язык ирокезских племен, который тоже знаю. Ирокезы, а еще арапахо, шошоны, пауни, сиу и команчи - особенно кровожадны.
  - Индейцы, как я читал, люди благородные, и когда нас увидят, ничего плохого не сделают. А еще я знаю, что они большие охотники до спиртного, "огненной воды". Пока все не выпьют - не успокоятся...
  Это сказал мистер Рольф, который услышал команды, прибежал в голову колонны и шел рядом с Дэвидом и Айвеном тоже. Торговец не любил стрельбу и предпочел уйти в начало каравана. По его суждениям о индейцах юноша понял, что скорее всего торговец начитался романов сэра Фенимора Купера, которые появились совсем недавно.
  - Вы верите в благородных дикарей? - воскликнул Дэвид. - Тут индейцы даже друг друга не щадят. А по отношению к белым они ведут себя как хищники, которые отведали человечьего мяса. И будут нападать всегда. Когда они сильнее, разумеется...
  - Вы витаете в облаках, сын мой, - как можно мягче произнес отец Уильям, шагая рядом с Салливаном. - Церкви известно, как индейцы жестоко расправляются с людьми, и не дай вам Господь попасть к ним в плен. Снятие скальпа с живого, поджаривание заживо под танцы вокруг, каннибализм... Сохранилось много записанных историй о пытках...
  - Да-да, - с готовностью подтвердил Джеро. - Если попадетесь им, вам могут отрезать гениталии, губы до самого подбородка, вырвать ногти, потом разрезать грудную клетку и достать сердце...
  - Когда разберутся, то ничего мне не сделают! - выкрикнул торговец и увеличил шаг, чтобы оторваться от компании чуть вперед.
  - Послушайте танка, которая появилась в моей голове в эту минуту, - предложил Джеро, и собравшись с мыслями, начал:
  - Стреляли в дикарей, умирали те в муках,
  Как в дверь, закрытую войти?
  Но сжалились люди - пустили несчастных,
  Вошли дикари к людям,
  Убили всех!
  - Иносказание твое великолепно, хотя и непривычно европейскому слуху, сын мой, - первым отозвался пастор Салливан. - Я вам вот что расскажу:
  - Как только началась торговля мехами, индейцы стали получать за них ружья, ножи и топоры. Потом они поняли, что с помощью нового для них оружия можно лучше воевать, и стали нападать на соседние племена. Потому что их занятием всегда были охота, собирательство и война. Добыть или отобрать...
  - У них нет духа созидания, как у белой и желтой рас, друг мой... Кроме того они начали убивать всех белых охотников за бобрами, - подключился к разговору отец Уильям. - Именно для защиты трапперов и переселенцев стали строить форты. После того, как бобров осталось мало на севере, трапперы стали осваивать Скалистые годы. Именно этот путь к Южному перевалу, по которому мы сейчас идем, ведет к новым местам охоты. Вот так, постепенно, индейские племена стали вытеснять из северо-восточной части Северной Америки...
  - Примерно в эти края, - вставил проводник.
  - Да. Так что у индейцев сейчас идет своя борьба - всех против всех. Более сильное племя нападает и выгоняет слабое с насиженного места. Или всех убивает - индейцы друг друга тоже не щадят.
  - Именно поэтому на Орегонской тропе сейчас нет больших племен, которые способны нападать на большие караваны, - опять добавил Дэвид.
  - Но на наш могут, прошу это учесть! - тут же вставил Сэтору. - Поэтому надо отнестись к защите с большой серьезностью. Впереди горы, где нужно двигаться только с конными дозорами впереди и сзади. Главное, чтобы нас не смогли застать врасплох, а дальше мы справимся.
  - И надо беречь животных... Без них нам смерть, - вставил Джеро. - Тогда придется тоже идти к ним и всех убивать, чтобы добыть новых.
  - Я постараюсь договориться с теми, кого я знаю, - добавил проводник, - но большой надежды на это нет. Слишком мал наш караван. Просто лакомый кусок, так и говорит - "съешь меня"!
  - Бах! Бах! - спутники в разговорах не заметили, как с задних фургонов прозвучали выстрелы из карабинов.
  - Мои мальчишки стреляют. Картечью! - заметил подошедший вперед, к их компании Майкл Брэди из одиннадцатого фургона. И слова его звучали гордо.
  Так шли, разговаривая, слушая звуки выстрелов из фургонов. Дэвид с Айвеном сели на лошадей и ушли к заднему дозору. А потом, ко времени остановки на обед приехали со связкой тушек индеек у каждого.
  Через два дня поверхность земли на пути каравана опять стала белой от известняка, а справа стали приближаться три горы, зеленые снизу, а на вершинах - с выходами белых скальных пород. Деревья на открытых пространствах пропали, и проводник планировал путь так, чтобы делать остановки у редких оврагов с ручьями.
  Айвен правил вторым фургоном в компании с Ханной Мюллер. Ханна постепенно и незаметно обошла свою основную соперницу - более яркую и фигуристую девятнадцатилетнюю блондинку Барбару Штерн. Хотя та продолжала борьбу за внимание юноши.
  Парень был рад такому повороту, потому как Барбара вела себя как похотливая кошка, что его сильно пугало. А Ханна была серьезна, не стреляла глазками и не пыталась прилипнуть ненароком к юноше. И с ней было интересно говорить.
  Святые отцы как всегда решили размяться в это время и шли вместе с Сэтору и Джеро недалеко впереди, чтобы дышать чистым воздухом, без пыли. Почва местами стала коричневая, и за караваном над тропой тянулись клубы темной пыли. От этой напасти спасал только боковой ветер.
  Пока караван шел по общеизвестным тропам переселенцев в Орегон.
  - Смотри туда! - указал юноша в сторону далеких зеленых холмов справа от тропы. Там вдалеке паслось большое стадо бизонов, которое юноша сначала принял за отдельные низкорослые деревья.
  - На эти далекие темные точки? Это деревья? - Ханна даже встала со скамьи, пытаясь разглядеть получше эти многочисленные темные точки на северо-западе.
  Увидев их жесты, ближе к фургону переместились шестеро всадников во главе с проводником. Кроме Дэвида в седлах сидели Алоис Вольф, фермер, оружейник Генрих, Бруно Нойманн, фермер, и Дуглас Маккинли с сыном Имхером. Имхер в свои четырнадцать лет быстро проявил себя как самый меткий стрелок из молодежи.
  Всем надоела индейка, и сегодня Дэвид объявил - начинаем охотиться на антилоп вилорогов, так как высокотравные прерии закончились.
  "Раньше добыть их в степи, ровной как стол, не было шансов, - так он сказал накануне вечером. - У них отличное зрение и слух, а по бегу они вторые после леопарда, как говорят... Только теперь, когда дорога пойдет среди холмов, а потом и гор, у нас есть шанс подобраться к группе животных незаметно и сделать хороший выстрел. Именно один, второй вряд ли получится. Осенью и зимой они собираются в огромные стада, а сейчас будут попадаться группы из нескольких самок и самцов. Причем ведет группу самка..."
  - Сколько их там? - спросил Алоис, вглядываясь вдаль, и сам же ответил: - пару сотен точно есть!
  - Это сколько мяса! - к левой стороне фургона приблизился торговец Рольф. Он редко шел пешком, предпочитая ехать в фургоне. Сейчас, видно, надоело, и он оставил править фургоном своего помощника, молодого негра Тома.
  - Белые не едят мясо бизона, мистер. Только индейцы...
  - Мы убиваем их из-за шкур, сэр! - торжественно заявил торговец Дэвиду, подняв указательный палец вверх.
  - Согласен. Но, пока животных много. Очень много. И их хватало всем - и индейцам, и белым. Сейчас их убивают около двухсот тысяч в год. И все ради шкур. На восточное побережье прибывает много повозок, набитых шкурами бизонов. Даже не могу сказать, насколько их хватит...
  - Только на нашу с вами жизнь, сын мой, и это очень печально... - В разговор вмешался отец Уильям, который вместе пастором Салливаном замедлил шаг, чтобы оказаться рядом с фургоном слева, по другую сторону от всадников.
  - В Европе сейчас не лучшие времена, - продолжил он, - и спрос на бобровые меха уменьшился. Зато увеличился спрос на крепкие шкуры. Они нужны всем, а военным особенно. Не только мы, белые, но и индейцы стали убивать бизонов намного больше, чем им нужно для себя...
  - И не просто убивать, а еще отстреливают самок в возрасте от двух до пяти лет, ваше преподобие, - вмешался проводник, - из-за более мягких шкур!
  - Вот именно. До появления в Новом Свете испанцев индейцы жили в основном оседло, и бизон был для них редкой и не основной добычей. Все стало по-другому, когда у индейцев появились лошади и огнестрельное оружие, друг мой.
  - Теперь они стали добывать за день десяток и более животных, отче. Столько, сколько смогут ошкурить за день. И мясо стали брать - только лучшие куски...
  - За соленый язык бизона дают доллар, а за шкуру три с половиной доллара..., - опять вставил свое слово торговец.
  - А тонну мяса бросают на месте, - уточнил проводник.
  - А плотнику, например, нужно работать целый день, чтобы получить два доллара, - добавил ирландец Дуглас Маккинли с лошади.
  - Может поедем, посмотрим? - прервал эту беседу четырнадцатилетний Имхер. Парень обожал стрелять, и сейчас только это было на уме.
   - Скакать туда будешь полдня, и потом столько же возвращаться, - немного преувеличил проводник. - Мясо бизона нам не интересно. Оно очень жесткое и невкусное. Разве что, убьем молодого теленка...
  - Давайте..., тут же подхватил Имхер.
  - Давайте не будем, лучше подождем другую дичь. Еще есть время до вечерней стоянки. Теперь надо искать вилорогов. Готовьте свое длинноствольное охотничье оружие и пули. Стрельба по вилорогам возможна только на дальних дистанциях. - Последние слова Дэвида были заглушены радостным криком Имхера.
  - В крайнем случае всегда добудем индейку, - добавил проводник без всякого энтузиазма. Мясо этой птицы успело хорошо надоесть всем, хотя добыча индейки сыграла большую роль в экономии продуктов, полностью обеспечивая путников мясом в пути. "Будешь баловаться - получишь одно мясо индейки на ужин" - так мамы стали пугать своих детей в фургонах.
   После полудня двигались еще три часа, когда увидели в низине ручей с чистой водой. Прямо поперек тропы в низине протекал небольшой ручей. Он прослеживался с севера на юг. По обе стороны вдоль ручья не было ни одного дерева, только низкая трава, сочная и зеленая, росла по его берегам. И вода прозрачная, первый раз за время пути наблюдали такое. Желание волов уйти с тропы к воде было настолько сильным, что решили не отказывать животным, и мужчины начали расставлять фургоны на стоянку.
   Дозорным охотиться не разрешалось, а стрелки с фургонов не могли добыть ничего, кроме индеек. В пути время от времени кто-то из верховых подъезжал к одному из фургонов и протягивал убитую птицу.
  Ощипывать, чтобы женщинам было не скучно. А ощипывать не обработанную кипятком птицу - занятие не из легких. Еще в час дня с фургонов закричали, что хватит.
  Айвен с Джеро вернулись с объезда вокруг лагеря, где они нашли два места для караулов. До ужина еще два часа, которые заранее было решено отдать занятиям начальной школы. Стараясь не шуметь, друзья осторожно оставили лошадей на Патрика и приблизились к ученикам сзади, чтобы послушать.
  Сегодня занятия проводил преподобный отец Уильям. Перед ним в первых рядах сидели все дети, включая самых старших девиц и юношей. Но и это не все. Позади детей на скамеечках сидели несколько женщин и мужчин, желающих повысить свои знания. Причем, разного цвета кожи. Заниматься захотели обе семьи ирландцев: Майкл и Сарра Брэди, Дуглас и Анна Маккинли. Еще из взрослых сидели: мулатка Мэри и молодой негр Том, слуга торговца.
  "Во время путешествия у нас будет работать начальная школа", - такое объявление сделал пастор перед отправлением каравана. - "Скажу основное. Школа будет совместной для мальчиков и девочек. У нас не будет расовых и возрастных ограничений", - пастор сказал это, чтобы сразу определить отклик семей, участвующих в походе. Никаких возражений не последовало.
  "Обучение будет включать живое общение. Можно задавать вопросы по ходу урока, но подняв руку". - Так пастор определил стиль обучения.
  "Основные предметы будут - чтение, письмо и арифметика. Интересно будет всем, а кто окажется подготовлен лучше, будет получать другие задания. Всем, кто пожелает, мы с Уильямом дополнительно будем давать начальные знания по истории, географии, статистике, опытной физике, прикладной математике. Но после занятий по основным предметам".
  "И философии", - дополнение сделал отец Уильям.
  "А музыку, танцы, рисование?" - тут же последовал вопрос от шестнадцатилетней Мари Штерн.
  "Из того, что ты перечислила, только рисование возможно организовать, но при условии, что будет чем рисовать, и на чем..."
  "А закон Божий - только по воскресеньям, во время проповеди. Принимаем во внимание реальные условия..."
  Так что с предметами священники определились до выхода.
  Увидев издалека, что идут занятия, друзья тихо присели сзади и сбоку, и стали слушать. Шустрый Лис, который только что был вместе с юношей, бесцеремонно пробрался вперед и улегся между преподавателем и учениками, на всеобщем обозрении.
  -...закончим урок рассказом одной истории, - с вдохновением вещал отец Уильям, стоя. Как понял юноша, сейчас они занимались прикладными науками.
  - В 1811 году французский химик-технолог и фармацевт Бернар Куртуа открыл йод. Все знают, что такое йод?
  - Да! - за всех ответила Айне, самая умная и способная девочка, причем из ирландской семьи. - Он есть в морской воде, раствор йодина есть у доктора Крюгера...
  - Все верно. Йод или йодин, как его называют в Европе. Продолжим:
  - У Куртуа был любимый кот, который во время обеда любил сидеть на плече хозяина. Ученый часто обедал в лаборатории. И вот в один из дней, во время обеда, кот прыгнул на пол, но попал на бутылки, стоявшие около лабораторного стола. В одной бутылке Куртуа приготовил для опыта взвесь из золы водорослей в этаноле...
  Тут священник увидел в глазах детей немой вопрос, и решил пояснить:
  - В этаноле или зерновом спирте. Так понятно? Хорошо... В другой бутыли находилась концентрированная серная кислота. Что же произошло дальше? - спросил отец Уильям и сам ответил, как актер, жестикулируя руками и выдавая кружева голосом:
  - Бутылки разбились и жидкости смешались! С пола стали подниматься клубы сине-фиолетового пара! Они оседали на окружающих предметах в виде мельчайших черно-фиолетовых кристалликов с металлическим блеском и едким запахом. Это и был новый химический элемент - йод. С 1820 года его используют в виде настойки для лечения ран...
  На этой высокой ноте Уильям решил закончить урок, почувствовав раздражающие запахи, переносимые по воздуху.
  - На этом закончим занятия! - предложил он слушателям, скосив глаза на два костра, где готовили кашу с солониной и стояли на огне четыре чайника. Опытный священник прекрасно видел, что теряет внимание учеников из-за запахов, идущих от костров. Вон, рыжий пес Айвена давно поднялся. Сел и тянул носом запахи, нетерпеливо дергая хвостом.
   После ужина у людей всегда появлялось свободное время до сна. Святые отцы видели, что люди нуждаются в общении. Общались, когда шли рядом с фургонами. Но основные разговоры проходили вечером, когда в беседах могли участвовать все.
  - Где ваш боевой пост по тревоге? - после окончания ужина раздался голос Сэтору. В ночном воздухе звуки хорошо были слышны на всем освещенном пространстве. Обратился сразу ко всем путешественникам, собравшихся у двух костров. Не было только караульных.
  - Н-н-на борту фургона! - первым отозвался шустрый ирландец Имхер.
  - Верно. Винтовки, револьверы, холодное оружие, всегда должны находиться в полной готовности. Буду проверять это. Мы не ждем от вас обостренного слуха и зрения, особого чутья, позволяющего предугадать действия противника - этому нужно долго учиться. Но вы должны тренировать свою наблюдательность. Специально выделяю это качество, хотя вы все способны видеть благодаря глазам...
  - Выходит так, что мало просто видеть? - специально задал вопрос Айвен, хотя ему был известен ответ.
  - Именно так. Наблюдательность - это не только способность видеть предметы вокруг, но и способность быстро думать, а точнее - обрабатывать информацию о том, что ты видишь. И быстро принимать решения. И самое главное - наблюдательность можно тренировать.
  - И как ее тренировать, милую? - спросил торговец Рольф, и хитро сощурился.
  - Я расскажу, если мне будет позволено, - вклинился в беседу Джеро. - Первый способ предназначен для младших, и он хорош в форме игры. Очень простой. Кладете несколько предметов, даете посмотреть на них молодому бойцу, затем закрываете их, и просите перечислить, что он видел.
  - Пробуйте эту игру каждый день, - обратился он к младшим, - потом я проверю, кто лучше всех...
  - А второй какой, Джеро-сан? - спросила мулатка Мэри. Молодая женщина сидела около Дэвида.
  - Второй проще. На дистанции от тридцати до пятидесяти ярдов от фургона нужно рассмотреть и запомнить, что увидели, а затем отвернуться и рассказать товарищу. Постепенно вы сможете запоминать все более мелкие предметы. А самые наблюдательные скоро смогут сказать о надломленных ветках и вытоптанной траве.
  - А из чего индейцы будут в нас стрелять? - вместе задали вопрос самые юные, Вернер и Вилли Нойманн.
  - Больше из луков. Также могут кинуть копье. Но у них будут и старые однозарядные ружья, для нас антикварные, можно сказать. Которые заряжаются с дула. Порох и свинец они получают у торговцев.
  - Хочу добавить, - вмешался проводник. - Когда французы воевали с англичанами, обе стороны давали индейцам деньги, порох и пули. За скальпы белых противников. Тогда и старые ружья у них появились. Но, слава Богу, пока у индейцев их мало!
  - И еще, скажу, что мы знаем из опыта стычек с индейцами. Хотя они заряжают свои старые ружья быстрее, чем за минуту, но стреляют не точно. Почему так? Они быстро засыпают в дуло порох, не отмеряя, затем сплевывают туда пулю, которую держат за щекой. Отсюда и результат. Больше стоит бояться их стрел...
  - Если мне будет позволено добавить, - тут не утерпел и Сэтору. - Длинноствольные ружья не приспособлены для боя верхом на лошади. Поэтому при атаке верхом они стреляют один раз. Дальше возьмут луки. А за минуту индеец может выпустить два десятка стрел. Стрелять будут с расстояния от пятидесяти ярдов и ближе. Самое главное в том, что они тоже думают, что мы выстрелим по разу, и все - нас можно брать голыми руками....
  - Да! - подтвердил проводник. - Все индейцы от мала до велика имеют нож, на охоте, на войне, в хозяйстве. И учатся владеть им с детства. Поэтому нам нельзя допустить рукопашной схватки. Для этого у нас есть револьверы. Надо, чтобы из револьверов стреляли в каждом фургоне.
  - Так и будет, - заверил его Джеро. - Имея такие револьверы, как у нас, вполне можно не допустить индейца близко. И все же, надо помнить, что в ближнем бою они будут иметь преимущество, какое имеют дети природы против детей цивилизации. Чтобы уравнять шансы в ближнем бою и даже получить преимущество, надо... Что надо?
  - Рогатину! - первым отреагировал тринадцатилетний Адольф Вольф.
  - Конечно - рогатина... Ответ правильный! У вас для обороны в фургонах в близком контакте с противником есть два предмета. Первый - это большой нож - "Боуи", который иногда не хуже пистолета...
  Тут японец как фокусник вытащил сзади из-под куска брезента огромный тесак размером с римский гладиус, но с гардой, защищающей пальцы с двух сторон. Это был личный нож японца, но Генрих заранее позаботился о том, чтобы он имелся в каждом фургоне. Этот нож стал популярным в Америке, но изготавливался только на заказ. Взрослые мужчины начали осваивать приемы работы с этим ножом и еще с рогатиной перед выходом из Джефферсон-Сити.
  С детьми решили начать заниматься более серьезно только вчера, для этого есть макеты ножа из дерева. Вместо рогатин учились с палками. Высказывались опасения насчет детей, но они оказались совершенно напрасными. Первые пробы еще в поселке показали, что дети осваивали показанное им - "на лету". Нож подошел для немногих, а рогатина пришлась впору всем без исключения. Девочки тоже хотели заниматься, все они понимали важность обороны не с голыми руками. С ними Айвен и Джеро осваивали набор простейших приемов.
   - Второе, что у вас есть в каждом фургоне! - он опять медленно вытащил из-под брезента короткое копье, с двусторонним клинком в чехле, примотанным к рукоятке кожаной обмоткой. - Вот вам и дротик, и меч одновременно.
  Продолжая в духе представления, Джеро сделал несколько мягких шагов в сторону, на свободное пространство, и ловко покрутил клинок. Потом сделал серию молниеносных выпадов, едва заметных глазу.
  Народ не удивился, потому что успел не только познакомиться с этим холодным оружием перед путешествием, но и поупражняться в пути. А юноши постарше получали удовольствие в тренировках. Взрослые сидели, внимательно слушали, старались успокоить младших детей. Все это было понятно и раньше, но послушать Джеро всегда интересно.
   - Скажу вам, - сказал Джеро, - наш опыт участия в стычках с индейцами показал, что сабли военным не понадобились, когда появились многозарядные револьверы. Поэтому основную часть времени будем продолжать тренироваться с ними. Чтобы индейцы закончились быстрее, чем они смогут добраться до вас, леди и джентльмены...
   - Бой - это как музыка, которую играет оркестр..., - серьезно сказал Сэтору после того, как Джеро сказал все, что хотел сегодня.
   - И успех зависит от каждого, кто принимает участие в игре, и наоборот. Позвольте мне таким сравнением закончить этот разговор сегодня!
  Этой ночью Айвен никуда не отлучался и после своего дежурства в дозоре лег спать. Сегодня 26 мая, четверг. Закончился тридцать девятый день с начала путешествия. День выдался хлопотный, так что все быстро разбрелись по фургонам. Днем было жарко, и только легкий ветерок и тенты фургонов спасали от этого. Что же будет в июне? После встречи с бандитами у реки юноша ни разу не ощутил ни малейшего присутствия человека. Вокруг лагеря на много-много миль слышал только пение птиц днем и ощущал возню мелких животных, а ночью - жизнь мелких и крупных хищников.
  Обоняние же во время движения сильно притуплялось. Запах конского пота или запах от идущих впереди волов в упряжке отбивал все другие ароматы, как крепкий табак.
  Караваны в этом году в Орегон ходили. Может быть, и шел где-то вдали большой караван с переселенцами, но далеко, миль за сто, не менее. Но свежих следов на тропе впереди не было.
  
  Глава 9. Грин Ривер
  
  "В 19 веке владения нового государства - Соединенных Штатов Америки раздвинулись до Скалистых гор. Оказалось, что там тоже водятся бобры, которых почти полностью уничтожили в Канаде. Молодое государство нуждалось в деньгах, и потому в Вашингтоне решили направить многочисленные экспедиции в горы за мехами.
  В 1812 году экспедиция Тихоокеанской меховой компании под руководством Роберта Стюарта обнаружила перевал в Скалистых горах на юго-западе Вайоминга, получивший имя "Южный проход" (Саут-Пасс, "Южный перевал") Позднее первопроходец и охотник Джим Бриджер обнаружил на территории Вайоминга еще один удобный перевал в Скалистых горах, который позднее назвали его именем.
  В 1820-1830-е годы началось активное переселение с территории восточных штатов вытесняемых оттуда индейских племён. Эти народы начали конкурировать за место в прерии с ранее обитавшими там. Еще не пришло то время, когда по тропе стали двигаться огромные караваны, которые вытягивались на милю.
  Порой фургоны вели в две линии, чтобы при нападении индейцев можно было быстро встать кругом. Только большая численность группы удерживала переселенцев от нападения..."
  Из истории США.
  ----------------------------------------------
  
  "Сын, пришло время принимать решение..." - По серьезному лицу мужчины в сером комбинезоне Айвену было понятно, о чем пойдет речь...
  "Пришло время тебе отправляться в академию. Твои предки, сын, всегда были военными. Докажи делом, что ты способен продолжить наш славный род. Чтобы в тебе полностью открылись наши родовые способности...
  "...Постарайся после окончания учебы жениться, чтобы родить мне внуков. Очень постарайся, сынок...", - с этими словами отец сгреб его в охапку, чтобы не показать, что глаза его увлажнились.
  --------------------------------------------
  На этом месте Айвен собрался ответить и открыл рот, но в следующий миг все это исчезло. Опять такое происходит с ним во сне. С малых лет снятся сны на одну и ту же тему, в которых он говорит на другом языке. Языке Империи. Парень давно понял, что все его навыки и умения - все это из какой-то другой жизни. Далекой прошлой жизни, где все это было нормальным. В том смысле, что действуешь интуитивно с высокой скоростью и мышцы действуют сами, получая сигналы из мозга. А ведь знал, что обычному человеку достигнуть такого уровня, какой он показывал, нужны долгие тренировки и не факт, что всей жизни хватит. А у него все получалось, и легко. Наставники сначала удивлялись, потом поражались больше и больше, а потом перестали.
  И сам юноша постепенно привык и стал воспринимать свои необычные способности как должное. Значит, Господу так было угодно.
  После дежурства, которое закончилось в полночь, он вытянулся на дне фургона и мгновенно заснул, сбрасывая усталость, накопившуюся за день. Этот сон пришел под утро, а сейчас он открыл глаза и увидел светлеющее небо в проеме тента фургона.
  Через минуту Дарина, младшая дочка Морриган, зашевелилась под правым боком и повернулась к стенке, натягивая на себя одеяло. Потом обернулась, почувствовав сопротивление одеяла.
  - Ой, когда ты пришел? - задала нелепый вопрос, моргая глазами после сна. На ее чуть распухшей щеке выдавились две морщины от складок одеяла.
  - Поспи еще. А я пошел на выход. - Парень провел пальцем по морщинам на ее щеке, пытаясь их разгладить, закончил это, нажав легонько на кончик ее носа. Потом осторожно начал выбираться из фургона, захватив пояс с оружием.
  -------------------------------------------
  Еще пять дней прошло в монотонном движении по Великой равнине. Никто на них не нападал, никто не встретился. Караван поднимался на более высокие равнины и шел среди бескрайних просторов с низкой бурой травой, огибая пологие возвышенности с лысыми, не заросшими травой участками. Теперь радовались каждой впадине, где встречался кустарник и бугорки высокой травы. В таких местах удавалось добыть индеек на еду.
  Развлекали себя стрельбой, высматривая редко встречающихся птиц в густой траве по сторонам, которую и охотой назвать нельзя. Но пользы от постоянной работы с оружием для участников путешествия было много. Развлекались разговорами на ходу, для чего любому нужно было присоединиться к шагающим у первого фургона. Дети с удовольствием занимались с пасторами по школьной программе, и даже более. Уильям и Салливан много беседовали с Айвеном без посторонних ушей. Пятеро щенков с каждым днем увеличивали свои круги, когда исследовали окружающее пространство рядом с подстилкой, куда их приносили дети на стоянке.
   Проводник уверенно вел караван в одном направлении. На пятый день пути Дэвид объявил, что они на подходе к реке Север-Платт. Шел к закату сорок четвертый день пути. За обедом Айвен по просьбе старших сообщил, что заканчивается сорок четвертый день путешествия. Сегодня, 31 мая, и с этой датой закончилась календарная весна. Все, что касалось расчетов дат, предпочитали спрашивать у юноши, который держал все в памяти и мог мгновенно вычислять. Кроме него дети каждый вечер делали зарубки на левой стороне фургона оружейного мастера, по предложению умной и начитанной Айне.
  - Через реку нужно будет искать брод. Он должен быть справа, немного севернее. Там русло реки разделяется вокруг небольшого островка, оно шире и более мелкое, - сообщил проводник, когда они с Айвеном в роли передних дозорных увидели впереди реку.
  Действительно, искать брод долго не пришлось, так как ближе к реке нашлась слабо заметная тропа, проторенная всадниками и животными. Свернули к этому месту.
  Эта река в предгорье была чище тех, что путники встречали раньше, и волы сразу потянули морды к воде. Когда начали переходить в назначенном месте, волы переднего фургона проявили нерешительность. Августу пришлось встать и отдать поводья жене, чтобы идти через реку впереди животных. Это придало им уверенность, и через три минуты первая упряжка вышла на противоположный берег. Вскоре все фургоны перебрались на тот берег, не отвлекаясь на красоты местности, так что животные только немного искупали свои животы.
  Как только перешли через реку, объявили привал. Мужчины быстро распрягли волов, лошадям спутали ноги, и отпустили всех пастись. Женщины расположились у ручья, наподобие енотов-полоскунов. Дежурные уже присмотрели места для костров и начали тащить туда заранее заготовленные дрова.
  - Как низко вода упала! - проговорил Сэтору, глядя на растения у воды. Они с Айвеном взялись сопровождать нескольких мужчин с детьми, которые решили устроить рыбалку. Пошли оружейник Генрих Тиль с одиннадцатилетней Магдой, Бруно Вернер с двумя маленькими сыновьями, Ральф Мюллер с шестнадцатилетней дочерью Ханной и Питер Штерн, обожавший рыбалку. Само собой, с ними увязались и две великовозрастные дочери Штерна - Мари и старшая, Барбара, которая первая увидела, что пойдет Айвен.
  - Совсем обмелела река, - согласился Генрих, который был самым заядлым рыболовом в поселке. Два раза у него появлялась возможность половить рыбу в походе, и оба были успешными. С ним обычно ходили кто-либо из свободных мужчин и дети. Он сегодня хотел закинуть донки на сома, но пока не видел подходящего места. Такое нужно было поискать ниже брода.
  - Пожалуйста, ловите, но в пределах видимости лагеря, а мы с Айвеном пойдем, посмотрим вокруг, - равнодушно отозвался Сэтору на предложение немного спуститься вниз по течению. Он любил только морскую рыбалку. За отсутствием такой возможности в поселке он мечтал, как окажется на побережье Тихого океана, о чем не раз говорил юноше.
  Сейчас они с Айвеном шли только в качестве охраны.
  Как только место было найдено, юноша с наставником покинули группу и скрылись в кустах. Зверья по пути повстречали много, но мелкого и непуганого, что было неудивительно для этих пустых мест на Великой равнине. Из тех, кто покрупнее, например, койоты, придут к лагерю ближе к полночи. Но те стараются не показываться на глаза, так как познакомились с человеком.
  Айвен оставил Сэтору, который нашел высокое место и высказал желание побыть в одиночестве, и тихо пошел назад к рыбакам стараясь не обнаруживать т себя.
  Но не дошел немного, остановился в кустах.
  Недалеко от него на поваленном стволе, на каменистом берегу у русла реки сидели рядом Ханна Мюллер и Барбара Штерн, последняя самая взрослая из девиц в походе и самая лютая его воздыхательница.
  Сидели и спокойно разговаривали.
  Сказать, что юноша был удивлен, значит, ничего не сказать. Он в первый раз увидел такое - две девицы, причем соперницы, сидят рядом и мирно разговаривают друг с другом. Ведь восемнадцатилетняя Барбара не давала проходу юноше еще в поселке, хотя в последнее время немного отстала, и по двум причинам. Первая - это давление ее строгой матери. Вторая - девушка не могла не чувствовать, что парень к ней равнодушен, к тому в последнее время в походе проявляет интерес к Ханне. Не интерес, а расположение, если выразиться точнее. Какой тут интерес, если вечерние прогулки Ханны с Айвеном не остались незамеченными ни для кого. Особенно вела себя подозрительно мать Ханны, у которой еще более строгие традиционные взгляды на брак.
  Строже парень не встречал. Никаких интимных отношений, с потерей невинности, до свадьбы не может быть, и не должно быть. Примерно так.
  Отец Салливан только за последнюю неделю два раза мягко поинтересовался у Айвена по поводу его прогулок с Ханной в темное время. Правда - прогулок не долгих. И оба раза Айвен с чистым сердцем успокоил пастора. Девушка невинна. Для священника этого было достаточно, но не сняло всех подозрений строгой матери, хотя пастор беседовал и с ней, и уверял ее в правдивости юноши.
  Но не стал подходить, а решил послушать разговор на расстоянии:
  - ...ты ведь сама перестала подходить к нему, - тихо говорила Ханна спокойным голосом. - Вроде вы не ссорились...
  - Не ссорились, и не мирились! Он всегда равнодушен ко мне, как будто с бревном разговаривает. Даже, когда касаюсь его...
  - И что ты думаешь делать дальше? - спросила Ханна. Хотя девицы сидели на бревне к нему спиной, в голосе он ощутил удовлетворение Ханны от последних слов Барбары. Скорее увидел на ее спине, ставшей расслабленной спине после ответа Барбары.
  - Да пошел он! И мама говорит, что он мне совсем не пара. Голодранец, хоть и умный. Мама говорит, что он меня не стоит, и вообще рисковый по жизни... С таким наплачешься...
  - А тебе он зачем? Что, я не вижу, как выходите гулять вечером? - прибавила Барбара, и встала с поваленного ствола.
  - Чтобы не поехать крышей, дорогая! Тебе не понять, - заявила ей Ханна. - Он хоть и бедный, но голова у него варит. С ним интересно. А про его удивительные способности уже ходят слухи. Простой - а ест вилкой и ножом, между прочим. И правильно излагает свои мысли.
  Ханна произнесла это более громко, но не закончила на этом:
  - Считай, что это просто охота, дорогая, а я обожаю охоту. И я понимаю не хуже тебя, что он рисковый парень и его ждет скорее судьба военного, а не почтенного гражданина нашего круга. И моя мама тоже предупреждает, что он мне не пара. Но, я не собираюсь его отпускать. Пока... - Ханна тоже встала.
  Обе подошли к воде, опустили руки в прозрачную воду, провели по разгоряченным лицам, потом по своим шикарным волосам, и медленно направились в сторону рыбаков.
  "Очень было интересно", - подумал парень. Это он хорошо задержался, и вовремя. Узнал много нового о неизведанной женской душе. В отличие от Барбары, которая считала себя роковой, неотразимой красоткой, Ханна вела себя прямо противоположно. Хорошо сложена, и с шикарными каштановыми волосами, красиво очерченными губами, немного вздернутым носиком, она совсем немного проигрывала Барбаре.
  А в уме, так и выигрывала, по мнению парня, хотя обе девушки были хорошо образованы.
  В отношениях с Айвеном она не лезла напролом. Старалась больше слушать, а не говорить сама. Воспитанная в благополучной семье преуспевающих немецких поселенцев она хорошо понимала, что в придачу к внешним данным девственность - это хороший товар. И что особенно понравилось Айвену - Ханна не врала и очерчивала прямо границу их отношений и своих интересов. И не делала никаких намеков на будущее. Хоть между девушками не было никакой явной гонки, Ханна уверенно завоевала благосклонность интересного ей самца. А Барбара искренно не понимала, как он мог предпочесть не ее, первую красавицу, а такую простушку.
  Попятившись назад, парень аккуратно вышел из прибрежного кустарника немного в другом месте и подошел к воде. Тоже плеснул на лицо прозрачной и прохладной водички и протер лицо. Вроде как разговоры смыл, и сразу успокоился. Барбара и Ханна уже находились сзади рыбаков, и подняли глаза на подходящего Айвена. Смотрели на него, что-то друг другу говорили. Обе улыбались, но не по-доброму. На лице Барбары отчетливо мелькнуло раздражение, когда она резко повернулась и пошла в сторону лагеря.
  "Наверняка сейчас Барбара сказала какую-то гадость. Ну и хорошо, что они поговорили. Так будет лучше", - подумал юноша и предложил Ханне вернуться в лагерь вместе. Парень посчитал необходимым не упускать Барбару из глаз, пока она не придет к лагерю, который сейчас находился вне зоны видимости. Чтобы исключить любые неожиданности, которые могут исходить как от разозленной девушки, так и от окружающего их Фронтира. К тому же от всего пережитого парня "пробило" на голод.
  Он крикнул наставнику, что они уходят втроем.
  Сэтору должен будет держать под контролем рыбаков до тех пор, пока они не вернутся в лагерь. Как хороший ученик своих наставников японцев Айвен уяснил, что выживают те, кто всегда насторожен и собран.
  -----------------------------------------------
  В монотонном движении каравана прошло еще восемь дней. Дорога в этой низкотравной части прерий была отчетливо видна, немного петляя среди холмов. Видно, что здесь шли животные и всадники, в некоторых местах на открытом грунте виднелись следы колес. Но горизонт был пуст.
  Целую неделю путешественники радовались хорошей погоде без жары и яркого солнца, но и без дождей. Стараясь пройти как можно больше пути до начала предгорий, делали короткие остановки на обед из сухарей и вяленого мяса. И снова в путь до самого вечера. Народ еще больше втянулся в походный ритм, и часто можно было наблюдать, как взрослые и дети неторопливо шли рядом с повозками, подстраиваясь под медленный шаг волов.
  Два раза японцы устраивали стрельбы из всех видов оружия, чтобы довести людей до автоматизма в действиях. Один раз - на ходу, но стреляя не по заранее установленным мишеням, а по мешку с травой, который волокли на длинной веревке, привязанной к седлу Айвен с Джеро. Делали это то справа, то слева от каравана. Каждый по очереди волок мешок, то немного отставая к хвосту каравана, то наоборот, ускоряясь.
  Кобыле Айвена очень понравилось так скакать, под звуки выстрелов. Хильда оказалась приученной к стрельбе и только немного водила ушами при громком выстреле. А пса пришлось привязать ко второму фургону на это время.
  А взрослые и дети из фургонов азартно палили из всего оружия. Сэтору так и сказал - "стреляйте из всего, что есть в фургоне, только не забудьте потом почистить". Заодно проверил, у всех ли под рукой есть очки. Их имел каждый стрелок в походе. Мужчинам они стали не нужны, когда сумели убедиться, что их длинноствольное оружие не дает опасных искр. Женщинам оказалось полезным. В очках они перестали инстинктивно отворачиваться или прикрывать глаза при выстреле.
  Заодно и проверили животных - как они будут реагировать на выстрелы. Если при первой тренировке возницам приходилось вмешиваться, то в последний раз волы только иногда двигали ушами. Одновременно приучали к звукам стрельбы лошадей.
  Последнюю тренировку провели на восьмой день, на вечерней стоянке. Сразу после остановки Август объявил, что сегодня, 12 июня, прошло уже пятьдесят пять дней с выхода каравана.
  Эту тренировку проводили до ужина, на голодный желудок. Весь народ стоял в линию перед расстеленными войлочными подстилками, на которых лежало личное оружие, потом, по команде Джеро, брал его и палил. А Сэтору ходил сзади и следил за действиями стрелков своими карими глазами, цепкими и умными. И его взгляд замечал малейшую оплошность.
  "Запомните, леди и джентльмены", - говорил Сэтору по окончании стрельб". - "У нас на родине говорят, что каждый носит оружие в своей голове. Это называется - вера в себя. Которая в свою очередь дает вам уверенность в своих силах..."
  Айвен слушал умные речи наставника и думал о том, как ему, оказавшемуся без родителей, повезло в жизни. Вдвойне повезло - еще приобрел двух названных сестер, Нору и Дарину, которые сейчас стояли рядом и слушали Сэтору, вцепившись в руки юноши с двух сторон так, что и не оторвать.
  После ужина посидели часок всем обществом, болтая обо всем помаленьку, потом взрослые разошлись по своим фургонам. Дорога постепенно превратила группу переселенцев в спаянный коллектив.
  - Айвен, хочу немного прогуляться..., на эту горку! Совсем ненадолго..., - заявила юноше после ужина Ханна, мотнув головой куда-то в сторону, но без конкретики. В ее голосе парень уловил необычную решительность, которая немного пугала. Но подумав, прокрутив три секунды это дело в голове, решил согласиться на прогулку.
  Ханна сбегала к своему фургону, чтобы предупредить родителей, и сразу вернулась. Парень со своего места заметил задумчивый взгляд Клары Мюллер, ее матери, когда та смотрела вслед дочери. Когда она перевела взгляд на парня, прочитать его было несложно - это было молчаливое предупреждение.
  "Могу дать честное слово...", - она могла прочесть по ответному чистому и незамутненному взгляду юноши, если бы умела.
  Обогнув по дуге полотно женского туалета, который устанавливался на каждой стоянке, молодые люди медленно пошли по низкой сухой траве вверх, поднимаясь на холм. На его вершине остановились среди скальных обломков, торчавших среди травы. Сейчас они оказались за пределами видимости дозоров, которые расположились в секретах впереди и сзади по тропе движения каравана.
  Солнце почти скрылось за вершинами гор на западе, куда двигался их караван, и сразу стало прохладнее.
  Через короткое время наступила темнота, которая сразу скрыла их, стоявших на небольшой вершине, от посторонних глаз. И Айвен почувствовал, как Ханна сделала шаг назад и осторожно обняла его сзади, положив обе руки ему на низ живота.
  - Ханна, что ты творишь? - осторожно сказал юноша, понимая, какую силу воли ему надо проявить сейчас, чтобы потом не краснеть перед ее родителями, если не гораздо хуже.
  - Здесь нас не побеспокоят, сэр..., - ответила девица и медленно повела руку ниже, сначала под ремень, потом рука вернулась, чтобы его ослабить. - Не волнуйтесь! Моя честь и ваша репутация не пострадает...
  "Ну, что теперь? Девчонка сама напросилась, если я правильно понял...", - Айвен замер, так как его естество сразу приняло боевое положение.
  Мужское достоинство парня давно поднимало одеяло по утрам так, что было неловко перед дочками Морриган. Хотя они деликатно старались это не замечать. И холодная вода по вечерам и по утрам не всегда помогала. Только интенсивной тренировкой можно было чуть ослабить это явление. Когда вымотаешься так, что без сил ложишься и засыпаешь.
  - Э-э-эх! - только и осталось глухо произнести парню, когда Ханна мягко опустилась на оба колена, немного расставив ноги. Да еще подумать - когда девчонка успела снять свободные штаны и блузку, которые носила на марше, и одеть легкое платье? Ведь точно заранее готовилась, такое безобразие учинить... То-то ее мать так на них смотрела...
  Быстро мелькнула мысль, что не будет стыдно за себя, так как успел полностью помыть тело в реке после стрельб, перед ужином. Наставник приучили его проводить мужскую гигиену каждый день, утром и вечером.
  Через какой-то миг Ханна не без усилий, полностью освободила его флейту и взялась за нее двумя руками. Тут у юноши вообще все вылетело из головы, остались только его ощущения. До состояния полного удовлетворения его довели не сразу, так как девушка явно делала это в первый раз, и училась на ходу. Когда для него все закончилось, и он немного пришел в себя, увидел, что Ханна продолжает двигаться, одной рукой держа его флейту, а другую руку засунув себе между ног. Вскоре парень явно понял, что девчонка делает, когда и она дошла до высшей точки удовлетворения.
  Отпустила его не сразу и держала, как будто боялась потерять равновесие, пока не придет в себя.
  - Ну ты даешь... - Айвен не нашел больше, что сказать, и не сумел скрыть удивление.
  - Ну как? - произнесла она немного томным охрипшим голосом.
  - Божественно! - у юноши не оказалось больше слов.
  - Ты думаешь, что я похотливая дура? Совсем нет! После переселения я с отличием закончила школу и думаю дальше учиться. Планов побыстрее выскочить замуж у меня нет. Добавь к этому моих строгих родителей, которые не переживут, если я опозорю их род до брака. В их понимании брак - это слишком серьезное дело, чтобы дети решали без родителей, и тем более, руководствовались чувствами любви.
  - А тут еще эти две здоровые дылды вокруг тебя вьются! - чуть не выкрикнула. - Так что это неплохое решение, поверь мне...
  - Верю, Ханна... Ты не только красива, но и умна. И можешь рассчитывать на мое полное покровительство. Только что старшим будем говорить? Женщин не обманешь, тем более мать, которая тебя вырастила и воспитала.
  - Подумай сам, что скажешь своим, ты умный. А маме я смогу объяснить, все равно она почувствует... Бывает, я только зайду в дом, а она уже говорит, что со мной не так, или что я плохо сделала. Только по лицу такого не понять...
  - Хорошо. Давай еще посидим немного, чтобы остыть, жар на лице остудить, а потом спустимся к лагерю.
  Парень понимал, что если пойти сразу, то их выдаст эмоциональное состояние. Нужно хорошо остыть, успокоиться, настроить себя на серьезный лад, как будто просто погулять вышли.
  Успокоиться полностью толком не получилось, хотя старались оба. Посидели минут десять, заглушив все чувства разговором на отвлеченную тему, потом осторожно спустились и вошли в лагерь, махнув дозору. Айвен дождался, когда Ханна скрылась из виду в своем фургоне, взял свободную подстилку, одеяло, и полез спать под фургон, где сегодня устроился младший наставник.
  В фургон к названным сестричкам не полез. Чувствовал себя немного виноватым.
  ---------------------------------------------
  Прошло еще два дня в однообразном и монотонном движении по тропе. Вокруг не было ни души. Караван медленно двигался среди невысоких холмов, немного петляя вместе с тропой, которая была отчетливо видна. Здесь шли животные и не только, виднелись следы колес. Когда день пошел к завершению, и граница тени от фургонов справа достигла определенной длины, Дэвид и Сэтору стали искать подходящее место для стоянки. После обеда проходили меньше, чем с утра, и давали сигнал к остановке самое позднее в пять часов. Отдых и восстановление сил к следующему дню Сэтору считал не менее важным, чем сам путь.
  Айвен медленно ехал в седле, прислушиваясь к звукам. Не было нужды держать поводья, его серая кобыла Хильда шла сама правильно. Началась пересеченная местность, холмы справа и слева увеличивались, появлялись обломки скал, выглядывавшие из поверхности земли на склонах, и юноша нагружал свое сознание прослушиванием окружающего пространства. Это требовало напряжения, да еще в эту ночь ему предстояло дежурство в дозоре.
  "Может Ханна придет, чтобы его скрасить...", - промелькнула мысль. Два дня походящего случая увидеться с ней наедине не представилось.
  "Неужели ты можешь что-то видеть ночью?" - вчера спросили его сыновья Майкла Брэди, подойдя к нему на марше. Парни что-то горячо обсуждали. Занятия по опытной физике с отцом Уильямом давали много пищи для пытливых умов.
  "Почти как вы днем, парни. Как вы думаете, могу я без этого попадать по цели в темноте?" - выкатил он им очевидное доказательство. Недавно детвора просила Айвена продемонстрировать это умение, и тот, испросив согласие наставников, продемонстрировал это. Насколько сильно парни были удивлены, настолько быстро об этом забыли на следующий день.
  Проблем с водой пока караван не ощущал. Небольшая река петляла в стороне и караван то приближался к ней, то отходил. Сейчас, увидев походящее место, старшие по предложению Дэвида повернули к нему головную упряжку, так как время привала подошло.
  После ужина, когда солнце ушло за горизонт и быстро стемнело, святые отцы попросили Морриган подогреть чай и присели в стороне, чтобы серьезно поговорить с Айвеном.
  - Нам надо поговорить, сын мой, - произнес пастор Салливан, и осторожно откусил кусочек от сухаря, который держал двумя пальцами.
  Потом также осторожно отхлебнул горячий чай из своей кружки, не отрывая взгляд от Айвена в свете костра. Серьезность предстоящего разговора отчетливо была видна на его лице.
  Свет от костра хорош в ограниченном пространстве, а дальше все погружалось в черноту.
  - Да, надо поговорить, - повторил за ним падре, как эхо в горной долине. Оба священника были неразлучны в походе. И сейчас Уильям уселся рядом со своей кружкой.
  - Ты наверняка хочешь облегчить свою душу исповедью, возможно покаяться. Ведь признание своих грехов перед Богом облегчает душу, и в покаянии мы умираем для греха и воскресаем для святости..., - негромко добавил отец Уильям.
  "Вот он этот миг, настал...", - подумал Айвен. От разговора не отвертеться. От этой парочки ничего нельзя скрыть, хотя они вряд ли могли слышать и видеть разговор, который вела днем Клара Мюллер с дочерью в своем фургоне. Причем Ральфа, отца Ханны, отослала вперед, прогуляться. Сначала мать вела себя очень нервно, но после длительной беседы с дочерью стала спокойной и задумчивой. Примечательно, что голос мать не превысила не разу, чувствовалась хорошая родословная. Айвен тоже не слышал весь их разговор, но по обрывкам понял, о чем идет речь.
  - Никогда не слышал про исповедь в присутствии двух священников, - Айвен решил немного поупрямиться для вида, сбить стариков с темы.
  - Все когда-то случается в первый раз, сын мой. Мы тебе не чужие. Нам можно, - произнес за двоих отец Салливан, потом прибавил:
  - Пойдем в наш фургон. Кстати, он и твой одновременно, хотя ты спишь в третьем... Дэвида нет, нам никто не помешает.
  Тут из темноты появился Лис, подошел к юноше и положил свою рыжую морду на руку юноши и тяжело вздохнул. Пес почувствовал, что его хозяина сейчас будут ругать, и решил поддержать: "независимо от того, что ты там сделал, хозяин, я всегда с тобой".
  Пару раз погладив его по голове, парень поднялся первым и направился к фургону. Святые отцы отставили свои кружки и направились следом.
  Сели. Отец Салливан не стал разжигать масляную лампу, висевшую у потолка. Вместо этого зажег восковую свечу и установил ее в низкий подсвечник из меди.
   - Ничто не может остаться незамеченным, особенно в таких маленьких общинах, какая у нас сейчас, сын мой. - такое вступление сделал пастор Салливан.
  - Мы все понимаем, сын мой, - поддержал товарища отец Уильям, - в молодости теряют голову, но мы очень волнуемся за тебя. Скажу больше, мы возлагаем на тебя большие планы...
  - Девочка из строгой семьи, - вторил ему Салливан, - и потерять девственность до свадьбы для нее - это где-то на грани катастрофы. А ну как тебя заставят жениться?
  - Мы видим твое будущее иначе, - опять взял слово отец Уильям. - У тебя душа воина, но не мудреца, хотя и знаешь много. Но эти удивительные способности, как мы поняли, даны тебе свыше, от рождения. Но, для раскрытия способностей необходимо обучение. В Калифорнии мы поговорим об этом подробнее, но сейчас скажу, что лучшие высшие школы, университеты и не только будут открыты для тебя. Ты сможешь выбрать любой, причем как в Новом, так и в Старом свете. И твое обучение будет оплачено. Говорю ответственно...
  Тут они замолчали и только глядели на юношу, ожидая его реакции.
  Он в ответ улыбался и молчал с полминуты, решив немного помучить стариков.
  "Будет им исповедь", - подумал. Ведь сейчас он начнет говорить и не соврет ни разу. Единственное, что его беспокоило - это то, как святые отцы отнесутся к этой правде.
  Но, как оказалось позднее, опасение за уши священников, много повидавших на своем веку, были напрасны.
  - Девушка невинна, если вы это имеете в виду..., - с этого начал Айвен, глядя на реакцию пасторов. - В этом могу вам поклясться на Библии. А еще лучше будет попросить врача посмотреть ее, - тут он имел в виду Марту Крюгер из тринадцатого фургона, в котором кроме нее с мужем ехала мулатка, отбитая у бандитов.
  - Нет, этого нам не надо! - сразу отмел это предложение Салливан. - Только если ее родители захотят, но не думаю. Клара Мюллер успокоилась сразу после разговора с дочерью, так что мы тебе верим без клятвы...
  - Мы с Салливаном не совсем понимаем ситуацию. Поясни ее, сын мой, - потребовал Уильям.
  - Как вам ответить правильно...
  - Давай попроще, без узоров, - поощрил юношу отец Уильям.
  - Тогда скажу так. Девушка невинна в том смысле, что сохранила свою девственность. Но грешна, так как совершила акт прелюбодеяния...
  - Продолжай, юноша, - подался вперед отец Уильям.
  - Скажу еще понятнее. Она схватила мою плоть и удовлетворила мою страсть целиком и полностью...
  - О Боже! - тихо произнес отец Уильям.
  - И это не все. Второй рукой она удовлетворила и себя, причем два раза. - Тут парень невольно опустился в подробности, иначе не получалось рассказывать. Потом решил окончательно добить их преподобий, и добавил:
  - В следующий раз она хочет, чтобы я захватил с собой седло. Говорит, что так ей будет удобнее...
  Некоторое время все молчали. Салливан и Уильям взяли паузу и переваривали информацию, а юноше было очень интересно, какое будет продолжение у беседы, или исповеди, если ее можно так назвать. Оба священника совсем не выглядели смущенными.
  - Девчонка умна, и не только, - заявил через некоторое время отец Уильям. - У нее не только практический склад ума, но и сильная воля...
  - Добавлю, что счастлив будет тот муж, которому достанется эта девица. - Отец Салливан произнес это вполне серьезно, без всякого сарказма или иронии.
  - Я тоже так считаю, друг мой, - ответил ему Салливан. - Если брать за основу, что мать обладает всеми перечисленными тобой качествами, как мы успели увидеть за поход, и девушка вся в мать.
  - А что ты хочешь? - тихо обратился Уильям к Салливану. - Не думаю, что ты не слышал, что женщины иногда, чтобы спастись от желания, натирают свой бутон с использованием ароматных масел. До тех пор, пока не закричат... Так что, ничего здесь нового, друг мой....
  - Думаю, что мне теперь понятно, отчего мать успокоилась после разговора с ней, - Салливан поспешил закрыть эту тему.
  - А что отец? - спросил отец Уильям?
  - Думаю, что он все знает от жены. Ральф Мюллер - очень умный, добрый и славный мужчина. Остается мне поговорить с родителями при случае. И с девицей конечно, но отдельно. Укрепить ее дух, успокоить и намекнуть, что она выбрала самое правильное решение в этой непростой жизненной ситуации.
  - Скажу тебе больше, - никак не хотел униматься отец Уильям. - Были на Востоке, где точно, не знаю, люди.... Так вот их апостол, звали его Симон, взял себе в жены блудницу Елену из Тира. Так он учил, что не матка, а рот есть зарождение жизни...
  - То есть мерзкие содомиты, эти симониане, друг мой, и Господь покарал их. И давай закончим на этом...
  - Спасибо Айвен, ты нас не расстроил, даже обрадовал, хотя мы ожидали худшего. Не могли и подумать, однако.... Иди с богом, в свой фургон. Нет, стой! Слушай нас, будет тебе вместо проповеди...
  Вступительные слова произнес пастор Салливан:
  - Мужчины только думают, что это они преследуют женщин, сын мой, на самом деле сами являются объектом их охоты...
  - Да, юноша, - продолжил Уильям, кюре. - Как только девочка обретает способность забеременеть, у нее включается инстинкт продолжения рода. Никакие наставления тут не помогут, они бесполезны. Она выполняет свой долг перед природой. И если она выбрала самца, то ее ничто не сможет остановить. Причем женщины действуют изощренно, чтобы в результате считаться жертвой...
  - Как Шерри, наша кошка, что недавно кричала, потому что здесь негде взять кота..., - не к месту отозвался юноша.
  - Она кастрирована. Но это может проявляться у нее как инстинкт... Все! Достаточно, чтобы ты уловил нашу мысль! Теперь иди спать.
  - Мне в полночь заступать на дежурство...
  - Тем более. Успеешь поспать пару часов. Нам тоже пора. Удивительно, но здесь в дикой природе воздух такой, что глаза сами закрываются, как только стемнеет. А может, это не воздух, а тяготы путешествия, - в конце отец Уильям позволил себе лирическое отступление.
  ---------------------------------------------
  Прошли еще два однообразных дня. Переход, еда, тренировки, занятия с детьми, уход за животными, техникой и оружием. Пять щенков овчарки росли на глазах и смешно пытались наскакивать на пса Айвена. Причем, повинуясь инстинкту, пытались делать это только все разом.
  Постепенно горы справа и слева приближались, и теперь путь продолжался между небольших гор, с крупными камнями то справа, то слева от тропы. С водой пока трудностей не было. Дозорам стало больше работы. Требовалось иногда подниматься наверх и просматривать опасные места.
  - Бизоны! Бизоны! - закричал семилетний Вилли Нойманн.
  Дети большой компанией шли немного впереди, весело разговаривали и смеялись. Надо же им куда-то девать свою энергию. На скамье переднего фургона сидели Дэвид и Сэтору.
  Действительно. Справа, за рекой, на склоне невысокого холма паслось небольшое стадо бизонов, голов примерно в двадцать. Может, и больше их было с другой стороны холма. Все стояли, опустив морды к невысокой и немного бурой от засухи траве, совершенно не обращая внимания на караван.
  Не так повели себя несколько самок с детенышами, которые паслись внизу склона, прямо у воды. Они находились гораздо ближе к фургонам. Их то и увидел Вилли. Одна большая самка с детенышем, стоящая в воде, бросилась крупными скачками из воды на берег, к остальным.
  - Эй! Брось сейчас же! - возмущенно крикнул Дэвид, когда увидел, что Рольф, прибившийся к ним торговец, который сейчас шел рядом с взрослыми девицами Штерн, вскинул ружье. Этот смазливый человечек держался высокомерно и задирал нос все время путешествия, и остальные участники держались от него подальше. Даже сестры Штерн сторонились липнувшего к ним торговца, предпочитая других парней из каравана. И это несмотря на то, что все мальчики были младше этих вполне созревших девиц. Только Грэгор Циммерманн был младше их на два года, и теоретически мог стать объектом их внимания. Остальные юноши были еще младше.
  Такого стремления к охоте за торговцем раньше не замечали. И все давно усвоили, что ружья не стоит таскать в руках во время перехода. Поэтому зачем он сейчас несет ружье, было непонятно. Достаточно револьвера. Скорее всего, их попутчик решил неумно покрасоваться перед молодыми мисс. И вряд ли бы попал в цель с такого расстояния, но тем не менее:
  - Не вздумай стрелять, мистер! - еще раз крикнул Дэвид.
  - Послушайте, ну какой из меня стрелок? Я просто хотел развлечь мисс, - Арсвельд моментально пошел в отказ и повернулся к девушкам. Но ружье опустил.
  Эти большие и могучие животные, с шерстью бурого цвета, стояли и сопровождали взглядом проходящий караван. Потом по очереди снова опускали свои большие головы, с копной волос между рогами и косматой бородой.
  Бизонов стали рассматривать и громко делиться впечатлениями. Маленьких телят, детенышей, родившихся этой весной, путники насчитали всего семь. Длинноногие, с густой светло-коричневой шубкой, они были похожи на годовалых телят.
  - Дэвид, а почему ты не разрешил стрелять в бизона? - спросила Мэри, шедшая среди детей. Она знала ответ, но хотела, чтобы его услышали дети и торговец. Как говорят - "с кем поведешься, от того и наберешься". Мулатка и проводник давно нашли общий язык, и изредка демонстративно уходили в темноту ночи, прихватив с собой одеяло. Как потом пояснил Дэвид Айвену - "мужчине с женщиной лучше всего можно познакомиться в постели".
  - У них рождается один теленок, дорогая. И очень редко два. Первый год они постоянно находятся под присмотром матери, а смогут давать потомство только через три года.
  - А ведь индейцы на них охотятся! - крикнул торговец.
   - Так они едят их мясо, мистер, а мы нет. Шкуры идут на вигвамы, на одежду, на продажу. Из сухожилий делают тетивы для луков, а из копыт варят клей.
  - Все так. Но после того, как у них появились ружья, они стали убивать бизонов сотнями, ради шкур на продажу. И срезать только лучшие куски мяса, - сделал вставку Сэтору.
  - Да. Слава Богу, что индейцев сейчас сравнительно мало. Войны между собой, эпидемии, не дают им сильно расти. И сейчас они режут друг друга, не жалея ни женщин, ни детей. И все из-за охотничьих угодий...
  Дети притихли и слушали проводника, но их внимания к бизонам хватило ненадолго. Как только караван начал удаляться от пасущихся бизонов, они вернулись к оставленной на время теме и опять весело и с азартом загалдели.
  В этих краях караван стал идти с передним и задним дозором из трех всадников в каждом, которые менялись через четыре часа. "Надо меняться, и не потому что устали физически, а потому что ослабляется внимание" - так сказали японцы.
  Так прошли еще день. Дэвид говорил, что при таком темпе 14 июня они придут к Грин-Ривер, главному притоку Колорадо. Это места, которые посещают как белые охотники на шкурки бобров, так и индейцы, причем из разных племен.
  Так и случилось. Караван шел в окружении холмов, в некотором удалении от реки, протекавшей справа. Японцы как всегда шли пешком, и никакими силами нельзя было загнать наставников под полотняный тент надолго. Дэвид предпочитал лошадь ходьбе. Айвен садился на лошадь при дежурстве в дозоре или для того, чтобы обрадовать свою серую кобылу Хильду. Еще катал на ней Ханну, к которой кобыла была благосклонна.
  Чувство опасности возникло у Айвена как всегда, внезапно. Подсознание давало сигнал в виде образа чужих всадников. Юноша решил немного подремать во втором фургоне, к которому он приписан, в то время как священники сидели на передней скамье, а наставники с проводником шли впереди каравана.
  Сел в фургоне, автоматически схватил и одел пояс, проверил оба револьвера. Поглядел на карабины, лежащие у стенки. Посидел еще немного молча, прислушался к своим ощущениям, потом мягко выпрыгнул из фургона на землю с задней стороны, ничего не сказав священникам.
  - Сэтору-сан, - произнес юноша, когда оказался рядом, втиснувшись между японцами. - Мы не одни...
  - Далеко? - коротко спросил японец без каких-либо следов замешательства. Только уточнил: - Это справа или слева?
  - Впереди и слева, за теми холмами чувствую людей. Всадников. Не меньше двух десятков человек. Это примерно в полумиле.
  - Ты прав, скорее всего. Посмотри - вон головной дозор возвращается. - Джеро указал на двух всадников, Майкла Брэди с четырнадцатилетним сыном, которые спешили к каравану, пустив коней в галоп.
  - Будем перестраивать караван? - спросил Дэвид.
  - Нет, пока просто остановимся. Вон впереди две точки, видишь? - спросил Сэтору у юноши.
  - Да. Это индейцы.
  - Тогда ждем... Сначала говорить будут! - ухмыльнулся проводник.
  - Пожалуйста, командуйте, что всем остановиться! - крикнул Сэтору мистеру Августу, главе каравана, который как раз сейчас управлял упряжкой в первом фургоне. Сказав это, побежал назад вдоль каравана, чтобы предупредить людей быть готовыми.
  Два чужих всадника демонстративно медленно, шагом, приближались к голове каравана. Через некоторое время их можно было разглядеть в подробностях - один в возрасте, второй молодой. Старший сидел на лошади прямо, не имея в руках оружия. Морщинистое лицо со складками по краям рта придавало ему горестное выражение. Черные, длинные и спутанные волосы были прихвачены широкой повязкой из материи, почти закрывавшей лоб. Одет в темную жилетку из кожи, полностью открывающую руки, и в светлые штаны с бахромой по бокам. Из украшений - только большая круглая бляха на груди из светлого металла. Может, знак отличия?
  Молодой по одежде почти не чем не отличался от старшего. Только повязка на лбу, стягивающая черные волосы, была оранжевой, а на согнутых руках поперек седла лежало длинное допотопное кремневое ружье.
  - Они точно хотят говорить, - сказал Дэвид, обращаясь к Джеро и Айвену. - Это апачи, воинственное племя. Как тут появились, не знаю...
  Старый воин начал спокойно говорить на своем языке, не обращаясь ни к кому отдельно, а молодой - громко повторять его слова на межплеменном жаргоне, который применялся у индейцев.
  - Куда мы идем, спрашивает, - Дэвид коротко перевел длинную фразу индейца.
  - Скажи, что идем через водораздел, на восток, к Океану, - как можно вежливее произнес Джеро, смотря при этом на старшего гостя.
  К этому времени Сэтору вернулся в голову колонны, но пока не вмешивался, оставил возможность говорить товарищу, а сам стал рядом с Айвеном.
  Получалось, что на лошади верхом был один Дэвид. Обладатель мужественного лица, дочерна загоревшего, он имел представительный вид верхом. А японцы с Айвеном скромно стояли на земле. Тем не менее старый индеец стал говорить дальше, обращаясь взором именно к Сэтору.
  - Вас выгнали из далеких земель за морем, поэтому идете чтобы отобрать нашу... - молодой индеец громко переводил, делая паузы. На последней фразе он усилил голос:
  - Мы позволим вам пройти дальше, но вы должны отдать нам три ружья, с запасом пороха и патронов!
  - Скажи ему, - лицо Сэтору изменилось от такой наглости, - что на этих пространствах нет ни у кого личных земель. И еще скажи, что мы никому и ничего не должны, это звучит для нас как оскорбление.
  Молодой начал оживленно переводить ответ японца, сильно волнуясь. По мере перевода и у старого лицо начало искривляться, и уголки губ еще больше опустились вниз.
  - Ты обиделся? - перевел последние слова молодой.
  - Обидеть меня могут только друзья или родные. Ты можешь - только оскорбить! - с небольшой ухмылкой ответил Сэтору.
  - Вы пожалеете! - это слова путники поняли по лицу старшего и без перевода, до того, как Дэвид перевел.
  - Скажи ему, - сказал Сэтору, - что дети и жены будут плакать, когда останутся без защиты. Их с радостью вырежет соседнее племя.
  Когда Дэвид перевел это, а молодой повторил, ответ Сэтору пришелся - как удар хорошей палкой. Оба индейца раздраженно заговорили между собой, потом развернули коней и понеслись назад за холм. Немного удалившись, молодой на скаку поднял двумя руками свое ружье и грозно тряс им.
  - Ну все, теперь можно готовиться к бою! - радостно произнес Джеро. - Будем перестраивать караван? Что ты скажешь?
  - Не стоит. Так можно простоять долго, и потерять море времени. Пойдем вперед. Айвен сказал, что их не более двадцати. Лучше еще раз пройди и предупреди людей о полной готовности оружия. Пусть дети не вылезают из фургонов, а взрослые не держатся за оружие все время. Просто будут готовы. Перед боем их предупредят заранее. На стоянках теперь будем замыкать фургоны в кольцо, а животных оставлять внутри.
  - Любимая тактика у апачей - или набеги, или засады, - добавил Дэвид.
  Караван тронулся в путь по дороге со следами в две колеи на участках белого известняка. Разговоры и детские крики утихли, народ готовился к отражению атаки. Как сказал проводник, днем индейцы будут проводить атаку каравана верхом.
  Примерно через полчаса так и произошло.
  - Стой! - крикнул Джеро, когда Айвен, шедший немного впереди первого фургона, поднял руку. И крикнул верховым из первого дозора возвращаться к каравану.
  Фургоны один за другим начали останавливаться. Сначала из-за холма впереди послышались далекие боевые крики, и потом показались и сами всадники. Приблизившись, индейцы разогнали лошадей и понеслись одной группой, вытянувшись по ходу движения. Угадывалось намерение нападающих пронестись вдоль каравана.
  Когда это стало ясно, Айвен быстро запрыгнул в фургон и занял удобную позицию для стрельбы, сразу за передней скамьей фургона. Уильяма загнали внутрь, чтобы помогал со сменой оружия, а Салливан устроился рядом с юношей, немного подняв тент над бортом.
  "Хорошие лошади у этих краснокожих...," - промелькнула мысль у парня. И действительно, лошади были великолепны. В основном гнедые, но было несколько серой и рыжей масти.
  Всадники явно намеревались пронестись на полном ходу вдоль каравана. Теперь юноше видно их оружие. Ружья имеют меньше половины индейцев, у остальных - луки. Один воин впереди, по виду явно крепче остальных, приготовил для броска копье. С кисточками у наконечника.
  Всадники были голыми по пояс, но в штанах. Из повязок на головах торчали перья - у кого одно, у кого и два.
  Когда нападающие приблизились настолько, что можно ожидать от них начало стрельбы, Айвен понял, что оказался прав - индейцев было не более двух десятков. Других поблизости юноша не ощущал, и это хорошо. Не ожидается сложных тактических приемов, вроде второй группы атакующих. Пока они действовали предсказуемо, видимо хотели взять небольшой караван одним лихим наскоком.
  Парень бросил взгляд назад вдоль линии фургонов и убедился, что никто не геройствует и не высовывается в полный рост из фургона. Стрелять, героически встав в полный рост, их давно отучили на тренировках. Но учение - это одно, а реальный бой, когда на тебя несется враг - другое.
  Вернул взор вперед. Теперь юноше мог различать лица нападавших, скачущих впереди.
  "Все, поехали! Надо снять первым того, что с копьем..." - Глядя на это копье, Айвен больше всего боялся за волов. Лошадей дозорные быстро отвели назад, на другую сторону от нападавших и даже успели привязать их, а сами спрятаться за фургоны. Запасные шли привязанные к отдельным фургонам.
  - Бах! - Первым стал выстрел Айвена, после которого индеец с копьем словно споткнулся о препятствие, сделал пол оборота вперед и полетел спиной на землю. За то время, что всадники проносились перед его фургоном, Айвен успел снять с лошадей еще двух из кавалерийского карабина Холла, так как отец Уильям успел подать ему два заряженных. Краем глаза юноша заметил, что отец Салливан рядом успел выстрелить из своего револьвера только два раза. Слишком тщательно целился вместо того, чтобы просто вести стрельбу с упреждением так, чтобы пуля и всадник встречались в одной точке. Но то понятно ему. Все три карабина в их фургоне отец Уильям передавал для выстрела только юноше, так как знал, что тот редко промахивается, а Салливану оставалось пользоваться револьверами.
  Конная группа индейцев скакала вдоль каравана на расстоянии около тридцати шагов, не более. Было видно, как индейцы стреляли из луков, а также сделали по одному выстрелу из своих ружей, у кого они были. Из своих старых ружей они успевали сделать один выстрел за проход вдоль каравана. Чтобы потом перезарядить их на расстоянии и пойти на следующий проход. Щитов ни у кого не было. Они давно поняли, что щиты хороши только в их внутренних разборках, а в стычках с белыми они бесполезны. Защитой их было то, что попасть в скачущего всадника очень и очень сложно.
  После третьего выстрела Айвену оставалось только смотреть, что происходит дальше по ходу движения индейцев, и готовиться к их второму проходу вдоль каравана.
  Если он будет, потому что позади поочередно раздавались дружные залпы из каждого фургона. Если выстрелы из двух, редко трех карабинов, можно было назвать залпом. Но после каждого такого залпа с лошади обязательно падало не менее одного врага. Чаще попадали в лошадь, это было видно по падению всадника вместе с лошадью. Очень эффектное зрелище.
  Полминуты прошло, и стрельба затихла. Раздавались только отдельные выстрелы - это стреляли по упавшим краснокожим воинам.
  Тех, кто упал, сейчас старались добить. Возле лежавших на земле индейцев стояли их лошади, нервно дергаясь при каждом выстреле в лежащее рядом тело. Некоторые, индейцы, раненые легко, пытались уползти. По таким сразу начинали стрелять и из соседних фургонов. Но через некоторое время все стихло. На тренировках людей учили быть готовыми к следующей атаке с заряженным оружием
  Айвен сейчас смотрел на стоящих лошадей и восторгался ими. Кони были хорошей породы, той, которая завезена в Америку испанцами. К тому же индейские лошади были хорошо выучены. Они стояли возле своих хозяев, не делая ничего без команды.
  "Надо будет осмотреть их, и отобрать лучших среди новых и своих, что сейчас есть в караване. За что можно похвалить этих детей природы - это за лошадей, и обращение с ними...," - мелькнула мысль у юноши. - "Ведь лишних можно продать в ближайшее время. Либо торговцам в Форт Бриджер, либо индейцам по пути. А пока запас животных не вызывает трудностей, корм и вода есть".
  На эти мысли мозг Айвена не потратил и трех секунд. Он встал в полный рост, чтобы поглядеть над тентом в хвост каравана. А там, в ста ярдах позади последнего фургона начали разворачивать лошадей только четыре всадника, что остались в строю после первого прохода. Наверняка индейцы в горячке боя не смотрели на товарищей, и только сейчас увидели, сколько их осталось.
  Увидели и расстроились, это точно. Развернулись, стали топтаться на месте, что-то крича друг другу.
  "Могут уйти", - подумал юноша, и протянул правую руку вниз, в фургон, шевеля пальцами. Салливан понял правильно этот жест, и через секунду в руку юноши лег заряженный карабин. Дальше он действовал автоматически. Вскинул оружие, замер всего на миг - и грянул выстрел.
  Тот из четверых, что в момент выстрела стоял к Айвену боком и махал своим длинным ружьем, показывая на холмы, получил пулю точно в голову и начал медленно валиться с лошади. Явно он кричал, что надо уходить. Остальные трое почти одновременно подали лошадей в галоп и тронулись в сторону холмов, стремясь уйти из опасной зоны обстрела.
  "Нельзя дать им уйти и добраться до своих!", - быстро решил юноша. Точно так же думали его наставники, потому что с первого и последнего фургона спрыгнули японцы и, держа карабины в одной руке, бегом понеслись за индейскими всадниками, подпрыгивая через неровности.
  "Красиво бегут, - подумал парень. - "Если бы не догоняли, а убегали, то неслись бы зигзагами...," - опять подумал не к месту.
  Надо было убить их всех, это сейчас самое важное дело.
  - Морриган! Мою винтовку! - закричал юноша в следующий фургон, где прятались его названные сестры с матерью, и оставив на поясе один револьвер и нож, спрыгнул на траву, ближе к третьему фургону. Когда выпрямился, увидел свою охотничью винтовку "Кентукки" с длинным стволом, которую протягивала из фургона Морриган.
  Используя дугу фургона как опору, Айвен опустил ложе винтовки на нее, секунду потратил на то, чтобы поймать такт движения спины одного из индейцев и сделал выстрел. Видел, что тот упал, не стал дальше смотреть и занялся перезарядкой оружия.
  И вот результат - осталось два индейца, уходящих вверх по склону.
   Тут очень вовремя подоспел ирландец Дуглас Маккинли из тринадцатого фургона, который сегодня был в замыкающем дозоре. Крепкий и жилистый, спокойный и уравновешенный по характеру, очень быстро думающий, перед атакой он успел завести оседланных лошадей за фургоны позади каравана, и сейчас подъехал верхом, держа за узду серую кобылу Айвена, оседланную.
  После пальбы наступила тишина. Никто больше не стрелял, и люди осторожно начали выглядывать из фургонов.
  - Дэвид, проследи тут! - крикнул Айвен с лошади, набирая ход, и вместе с ирландцем поскакал вверх по пологому склону холма вслед за удаляющимися индейцами и своими наставниками.
  Друзьям помогало то, что индейцы начали подъем вверх по пологому склону, и их лошади, хорошо поработавшие во время атаки, устали. Сэтору и Джеро были свежими, и развили в беге максимальную скорость, на какую были способны на коротком отрезке. В высоком темпе бежали, насколько хватило их дыхания, потом одновременно упали на траву и сделали по выстрелу.
  Выстрелы были удачны - упал еще один всадник, а его лошадь осталась стоять возле него. Японцы опять встали и уже медленнее, рысью побежали к упавшему.
  Последний имел шанс уйти. Его лошадь почти преодолела оставшееся расстояние до вершины пологого холма, после чего он скроется из виду. Но у Айвена и Дугласа были свежие лошади, и обогнув с двух сторон упавшего индейца, они понеслись к вершине холма.
  Вершины они достигли секунд на десять позже индейца и увидели его, удаляющегося вниз. А вниз по пересеченной местности скакать ничуть не быстрее, чем вверх. Скорее медленнее. Айвен спрыгнул с лошади и крикнул Дугласу, чтобы он продолжал преследование, но ушел вправо и не закрывал цель.
  Упал на траву левым боком, пристраивая отполированный приклад к щеке и ища хорошую опору левой руке впереди. Сейчас у Айвена в руках была его любимая длинноствольная охотничья "Кентукки", которую семь лет назад начали выпускать с ударными капсюльными механизмами. За время похода Генрих, оружейный мастер, довел ее до совершенства, отполировал, и украсил приклад и ложе.
  Уходящий индеец видно так испугался, что скакал ровно и без ухищрений, как они любят, уходя туловищем то под один бок лошади, то под другой. С такого расстояния парню не представляло никаких трудностей сделать выстрел по удаляющейся со слабым перемещением цели.
  Прозвучал выстрел, от которого индеец явно получил пулю в спину. Дело сделано, и Айвен не спеша поднялся в седло и поехал вперед с винтовкой на плече.
  Индеец упал с лошади и повис на одной ноге, которая застряла в некоем подобии стремени, сделанном из веревок с петлями. Его гнедая лошадь с белым пятном на голове между глаз было очень хороша. Она немедленно остановилась, ожидая команды.
  Первым к последней жертве медленно подъехал Дуглас и остался на расстоянии, чтобы не пугать лошадь. Не спускал глаз с индейца и держал карабин в готовности.
  - Оставайся-ка ты на лошади, Айвен. Я посмотрю! - сделал предложение ирландец, и слез на землю. Подошел, ткнул карабином подвешенного за ногу индейца, убедился, что тот мертв, потом вынул нож и перерезал стремя из веревки.
  Когда индеец упал на землю, его лошадь немного нервно затанцевала на месте, а Айвен стоял рядом и любовался ее статью, теперь вблизи. Эта кобыла действительно была хороша. Юноша покинул седло, осторожно подошел к гнедой кобыле сбоку и положил ей руку на шею. Та ответила нервно, с фырканьем. Но быстро успокоилась, и парень начал осторожно гладить ее по морде.
  На такое действие сзади тихо заржала Хильда, и явно из ревности.
  Айвен не спешил. Через минуту он взял гнедую кобылу за повод и отвел в сторону. За то время, что юноша потратил на лошадь, ирландец успел обыскать труп.
  Не нашел ничего интересного. Старое кремневое ружье и нож из плохой стали решил забрать. Труп они с Айвеном решили оставить на месте, сели на лошадей и шагом поехали назад, ведя за собой новое приобретение.
  Вблизи каравана было тихо. Не было шума и криков, только легкий ветерок едва шевелил тенты фургонов.
  - Ну что у вас тут? Ты уже допросил раненых, Джеро-сан? - решил пошутить Айвен. Юноша был в очень хорошем настроении, а шутка после боя помогает расслабиться.
  - Те не поверишь, Айвен-тян, они все умерли! - в том же тоне ответил наставник, но потом добавил серьезно:
  - Всего их было девятнадцать человек. Пока мы там бегали, джентльмены в фургонах и особенно некоторые дети делали еще выстрелы. Решили подстраховаться, и добили упавших всадников, так что живьем никого взять не получилось. У нас никого не задело. Доктор с женой, Патриком и Мэри осмотрели всех быков и лошадей - тоже все хорошо. Три индейские лошади оказались ранены, так что их пришлось забить. Сейчас возьмут немного мяса, остальное оставим на корм койотам...
  - Индейцев мы уже обыскали, хотим взять веревки и с помощью петли оттащить их подальше от дороги, - добавил проводник.
  - Все равно их здесь не спрятать, - пояснил Сэтору. - Самое главное, что ни один не ушел к своим, так что несколько дней покоя есть, а за это время их растащит зверье. Но не скроет произошедшее, не будем обманывать себя.
  - Потом надо отойти немного..., - вставил Август, поглядывая на трупы.
  - Не немного, а много! А то случится так, что будем спать под песни койотов, которые соберутся со всей округи! - не смогла удержаться от иронии Амалия Циммерманн, единственная мощная женщина на весь караван.
  - Апачи - пришлые на этой земле, - добавил Дэвид. - Думаю, что здесь полегли все боеспособные мужчины их общины. Так что, давайте быстро оттащим трупы и пойдем вперед. Через три мили в лощине должен быть чистый ручей, который течет к реке. Там сделаем привал до утра...
  Айвен вспомнил, как недавно много знающий отец Уильям в беседе об индейцах утверждал, что на самом деле те никогда не обладали единым национальным самосознанием. Вот как он выразил эту мысль:
  "Разные племена отличаются друг от друга не меньше, чем португальцы от финнов. И культурой, и образом жизни, и языками. При этом для многих племен белые вызывают меньше неприязни, чем соседние племена".
   Чтобы не задерживаться на этом месте, решили оставить для уборки трупов пятерых мужчин, и самим идти дальше. С группой уборки остается главным Джеро.
  - Что там с лошадью? - спросили чету Крюгер, которые вместе осматривали гнедую лошадь, доставшуюся в виде трофеев немного раньше в пути каравана, шедшую без седла на поводу за восьмым фургоном семьи Вольф. Марта, ничего не говоря, отошла в сторону от кобылы, которая ровно легла на землю, поджав четыре ноги. Ответил Пауль:
  - Она не жилец. Пуля попала в брюхо и находится внутри. Как видите, идти с нами не сможет, да и шансов у нее выздороветь нет никаких. Так что потеря все-таки случилась.
  Действительно, лошадь выглядела плохо, но была в сознании и смотрела на людей глазами, полными боли.
  - Сделай, что должно! - Сэтору обратился к Дугласу Маккинли. - Только не из нашего - из трофейного оружия у Генриха, и сделай, когда мы отойдем...
  - Как можно? - вскрикнули юные барышни Грета Циммерманн и Катарина Вольф, не отходившие от докторов все время, пока они занимались с раненой.
  - Мы бы охотно оставили ее, юные леди, если б могла ходить, пусть и хромая. Тогда у нее был бы шанс выжить. А так, лежачей, шансов у нее нет. Ты хочешь, чтобы ее живую рвали хищники, когда мы уйдем? - Дуглас просто и ясно дал понять детям, что с ней будет.
  - Нет, сэр! - пискнули обе юные леди слезами в глазах, развернулись, и побежали к своим фургонам.
  Ирландцы вместе с Патриком занялись новыми лошадьми. Сняли с них все лишнее, успокаивая и оглаживая. Индейские попоны вместо седла и подобие стремян из веревок не нужны. Собрали все индейские луки, ножи, топоры и ружья. Дэвид сказал, что все это пригодится для обмена, а Айвена и Джеро очень заинтересовали луки.
  Караван пошел вперед, оставив команду уборки на месте боя. Через четыре мили Дэвид повернул первый фургон к подножию холма, у которого трава была не бурой, а темно-зеленой. Небольшая река, или скорее ручей с чистой прозрачной водой протекал в лощинке. В таких местах полностью меняли воду в бочках фургонов.
  Сэтору с Августом стали командовать расстановкой фургонов полукругом, со стороны возможного нападения. Внутри волам осталось достаточно места с сочной травой. Лошадей стреножили и пустили пастись за кругом. Больше всего беспокоились о волах, которые тащили фургоны. Каждый день их осматривали доктора - Пауль с Мартой. Уход за животными был постоянной обязанностью негров Патрика и Тома. Торговца Рольфа, как самого бесполезного в хозяйстве, обязали на каждой стоянке обеспечивать топливо для костров, и также заготавливать их впрок вместе с Томом. Этот торговец по части чванливости и заносчивости был первым, но совсем не дурак. Быстро понял, что лучше подчиниться.
  Так получилось, что сегодня на стоянку стали раньше обычного, и в честь победы женщины начали готовить праздничный ужин. Мужчины выстроили два очага из камней. По бокам вбили металлические стойки для перекладин. Женщины достали сухофрукты, чтобы сделать компот для детей. Отдельно в стороне готовили к жарке мясо, которого сегодня было много. К ужину вернулись отставшие от каравана мужчины во главе с Джеро, да еще успели помыться в речке, в месте, где в нее впадает ручей, и переодеться в чистое.
  Народ сегодня был возбужден, горд собой и весел. Как не радоваться - ведь сегодня они сумели отбиться от индейцев, понять и прочувствовать это, увидеть плоды тренировок и пролитого пота. Прошлые белые бандиты были не в счет.
  - Господи! Укрепи наш дух, дай нам силы преодолеть все тяготы пути и прийти к своей цели... - Пастор Салливан, очень серьезный, немного торжественно читал проповедь сильным голосом. Хотя в протестантизме толковать и проповедовать может каждый взрослый, пастор был потомственным проповедником не в первом колене, уважаемым всей округой. Его проповеди приезжали слушать даже из Джефферсон-Сити.
  Айвен хорошо запомнил его слова: "У нас молитвословов нет в принципе. Мы полагаем, что нельзя молиться чужими молитвами, а нужно молиться своими словами, от сердца. Ведь Бог есть наш Отец, а разве хорошо с отцом разговаривать заученным текстом? Если Христос, Апостолы и все библейские праведники молились, как мы считаем, своими словами, то и мы должны также молиться. Наши отношения с Богом должны быть личными и живыми". На этот счет отец Уильям, кюре, проявлял мудрость и благоразумие, и никогда не устраивал споры на предмет совершения обрядов в различных ветвях христианской веры. Все теологические споры священники вели наедине, развлекая себя в путешествии.
  - Шансов победить мы им не оставили. Только умереть! - заявил Джеро во время шумного ужина. Взрослые вели себя как дети, рассказывая, как они оборонялись в фургонах, а дети были вдвойне счастливы, что приняли участие в битве.
   - Я ожидал тут увидеть кого угодно: команчей, сиу, шайеннов, кайова, но не апачей! - рассказывал в другом конце Дэвид.
  - Я нисколько не сомневался в успехе предстоящей операции леди... - Это Рольф Арсвельд, торговец, как всегда уселся ближе к юным девицам Штерн и старался развлекать их, как мог.
  В восемь часов Айвен отправился в караул с Имхером, четырнадцатилетним сыном супругов Маккинли. Их сменят в двенадцать часов. Через час к ним тихо присоединилась Ханна, и скромно попросила Айвена постоять с ней у реки, пока она будет стирать. Отошли подальше вверх по речке. Девушка сначала постирала вещи, а потом начала приставать к юноше.
  - Нельзя мне, Ханна, покидать караул, и тем более, показывать дурной пример для молодежи...
  - Тогда стукни мне в фургон после дежурства... Мои будут в это время спать, как сурки...
  На том и порешили. Они впервые после прошлого сумасбродного действа смогут побыть наедине. Ханна первая начала этот разговор о свидании, завести который Айвену было бы затруднительно.
  Сначала он немного смутился, после бесед с пасторами. Потом успокоился. Задумываться о чем-то сегодня не хотелось. А что? Она сама пришла. Села верхом на теплый камень. Сама притянула его и расстегнула пояс, потом зашуршала своей юбкой.
  Какой мужчина может в такой момент сказать "нет"? Никакой. Вот и он не смог.
  
  Глава 10. Рыбалка
  
  "Примерно после 1832 года к Грин-Ривер - главному притоку реки Колорадо - проложили тяжелую тропу для повозок. После 1832 года торговцы мехом часто привозили повозки с припасами для торговли с белыми и индейскими звероловами на их ежегодные встречи, обычно где-то на реке Грин.
  В 1827 году Джим Бриджер открыл так называемый Южный проход, или Южный перевал через Скалистые горы. В 1842 году по Южному перевалу прошла экспедиция Джона Фримонта, после чего через Вайоминг был проложен один из важнейших путей с востока к Тихоокеанскому побережью.
  Форт Бриджер - торговый пост, основанный в 1942 году Джимом Бриджером. В этом месте разделялись Орегонский путь, Мормонская тропа и Калифорнийская тропа. Расположен на высоте в 2034 метра над уровнем моря..."
  Из истории США.
  ---------------------------------------------------
  
  - Поздравляю вас, джентльмены! - торжественно провозгласил Дэвид на стоянке усталым мужчинам. Сегодня мы прошли водораздел и начинаем спуск на запад. Теперь все реки будут течь в Тихий океан.
  Семнадцатого июня закончился второй месяц путешествия, когда караван прошел около двадцати километров по Континентальному разделу, и дорога, до этого шедшая на подъем, полого пошла на спуск. Айвен ожидал от перевала худшего, но проводник сказал, что худшее еще обязательно будет впереди. А водораздел они пересекли, двигаясь по ровной белой каменистой почве с отдельными пятнами травы. В одном месте пришлось преодолеть небольшой спуск с плато, притормаживая фургоны, затем опять шагали по ровной поверхности высокогорного плато.
   Когда впереди показались обрывистые склоны скальной гряды, нижняя часть которой была белой, а верхняя рыжей и коричневой от цвета слоев осадочных пород, проводник повел их по тропе наверх.
  - Здесь вдоль Грин-Ривер мы не пройдем, господа. Река петляет между скал, и берега крутые. С повозками не пройдем. Пройдем по верху плато пятнадцать миль, и спустимся к реке на участке, где есть брод.
  - И это хорошо, - произнес Сэтору будничным тоном, который за эти два месяца проникся к проводнику великим уважением. - Это я под другим углом смотрю. Если двигаться внизу вдоль реки, мы все время будем на прицеле у нападающих, которые будут в свою очередь недосягаемы для нас.
  - Придется бегать под пулями, как индейкам, господа! - ответил шуткой Джеро.
  Дало в том, что здесь крутые склоны гор от русла реки на расстоянии выстрела, чего не было на всем пути ранее. Можно высовываться из-за камней и стрелять в путников внизу.
  Пожалуй, впервые за два месяца всем пришлось много трудиться, преодолевая сложные участки. В отдельных местах даже отодвигали большие камни.
  В остальном грех было жаловаться. Бочки в каждом фургоне ежедневно наполнялись свежей водой из ручьев, животные ни разу не заболели, и народ был бодр и весел.
  Особенно приободрились после победы над индейцами. Все-таки слова - это одно, а сомнение у каждого путешественника присутствовало, насколько парень знал людей. Разговоров после этого боя хватило на три дня. Взрослые и дети стали по-другому относиться к оружию, больше держали его в руках и самостоятельно ухаживали под присмотром оружейного мастера Генриха. Мало того - начались произвольные тренировки каждого фургона по инициативе глав семейств.
  Айвен и Сэтору шагали рядом с первым фургоном и радовались, глядя на подрастающее поколение. Дети шагали отдельно от взрослых и держались двумя стайками.
  Женский пол держался отдельно и вел свои секретные разговоры. Никакие трудности не отвратят их от обсуждения сугубо женских вопросов.
  Юноши в своей компании обсуждали оружие и индейцев. Сейчас Адольф Кох и Карл Циммерманн, умеющий играть на губной гармошке, делали музыкальное сопровождение, как могли. Пели свои марши. Дружно начинали припев:
  - Айди, айду, айда - хаха-хаха-хаха-ха-ха!
   Ай-ди! Ай-ду! Ай--да!
  "Надо больше заниматься германским языком с Салливаном. Особенно произношением", - подумал Айвен. Он кроме английского достаточно хорошо освоил французский. Еще латынь - вместе с пастором. А родной язык переселенцев из германских земель знал только на бытовом уровне. Сейчас этого стало не хватать, так как у оружейника вся литература была на германском. И много других интересных книг привезли колонисты из Германии.
  - Слава богу, что погода стоит сухая и мало дождей, - воскликнул Дэвид, когда они начали, притормаживая фургоны, спускаться к реке. Здесь пришлось здорово попотеть, осторожно спуская фургоны по крутому склону. Пригодились и домкраты, и шесты для торможения повозок.
  В этом месте река опять разделялась на рукава, но течение было достаточно сильное, чтобы отнестись к нему легкомысленно. Так что проход первого фургона мужчины страховали с длинными шестами, стоя в воде намного выше колена и найдя нормальную опору ноге. При переходе волам пришлось окунуться немного больше, но все обошлось без происшествий. Еще больше пришлось окунуться некоторым из мужчин, кто имел неосторожность оступиться. Зато взбодрились в холодной воде.
  После переправы нашли удобное место у реки и стали расставлять фургоны. Определили где поставить дозоры. В этом месте их потребовалось три. Хотя Сэтору знал, что может Айвен, но предпочитал устраивать два уровня защиты. Мало ли что.
  Все устали так, что шума и гама не было слышно. Досталось всем, а окунувшиеся в воду сразу бросились переодеваться в сухое. Чуть отдышались, как пора к делам переходить.
  - Завтра воскресенье! - объявил Август, предводитель каравана после короткого совещания с мужчинами. Будем отдыхать весь день, заниматься ремонтом, готовиться к спуску с водораздела.
  Горячий ужин с чаем вечером принес немного радости за прошедший день. Задумываться о чем-то серьезном никто не хотел. Решили, что утро для этого лучше подходит. Взрослые сразу разошлись по фургонам, и только детей с пятерыми щенками пришлось разгонять по местам в назначенное время.
  - Айвен! - тихо, как заговорщик, произнес Дэвид, стараясь не разбудить двух девчонок Морриган, которые также находились внутри. Просунул руку под тент и поскреб пальцем по шерстяному одеялу на плече парня.
  Рассвет, когда небо только начинает светлеть, Айвен сегодня пропустил. Сказался вчерашний напряженный день. Устал вчера и от работы, и от постоянного сканирования местности вокруг.
  "Сканирую пространство" - так он объяснил Уильяму свои действия, когда они обсуждали механизмы способностей юноши, без посторонних ушей. "Откуда слово взял?" - на вопрос священника тогда ответил просто - "из снов".
   Юноша проснулся от солнечного лучика, который бегал по тенту фургона над головой, и тихо лежал, наслаждаясь чистым и прохладным утренним воздухом. Из звуков за лагерем он слышал только пение маленьких птиц. Ощущения тревоги от присутствия посторонних не было совсем.
  Сегодня воскресенье, караван еще спит и не собирается в путь чуть свет, как это происходит уже второй месяц. Все, кроме дежурных женщин и старого Патрика, который всегда вставал с первыми лучами солнца.
  Махнул ладонью и сделал глазами Дэвиду знак в стиле: - "Иди, сейчас вылезу, раз надо..."
  Когда Айвен беззвучно спрыгнул с фургона, увидел компанию, которая явно к чему-то готовилась. Сидя на корточках, Сэтору разматывал конец тонкого шнура из конского волоса, а Джеро держал палку, которая явно должна стать удилищем.
  "На рыбалку собрались наставники, никак не иначе...," - решил юноша, и стал разминать шею после сна. Идти с ними не хотелось. Что еще с утра может быть лучше, чем хороший завтрак в компании друзей? Только рыбалка? Ну, еще встреча с одной девушкой.
  Но идти придется, повода чтобы отказаться, подходящего моменту не было вовсе.
  - Хай! - сидящий рядом Джеро показал готовность к действию. - Возможно, нам сегодня повезет получить удовольствие, пока дети не проснулись...
  - Друг мой прав, - отметил Сэтору. - Только так мы сможем насладиться рыбалкой - в спокойной обстановке. С нами идут только Дэвид и Салливан. Посмотри налево...
  Действительно, из второго фургона осторожно вылезал пастор, стараясь не разбудить его преподобие, отца Уильяма, который там остался один. Ведь ко второму фургону было приписано четверо путников, Айвен в их числе. Но юноша всегда уходил спать в третий, к Морриган с дочками.
  Сейчас пастор предстал перед рыбаками в просторных штанах и шерстяной куртке. Голову оставил открытой.
  Махнув рукой мужчинам из третьего дозора, которые сейчас несли вахту на высоком уступе, рыбаки начали спуск к реке. Все складывалось удачно для рыбалки, вода в отсутствии дождей стала прозрачной. У берега повернули налево и прошли немного вниз по течению. Там после переката начиналось первое глубокое место. Его и выбрали наставники.
  Как только выстроились вереницей и пошли вдоль берега, впереди, как по взмаху волшебной палочки появился Лис и гордо потрусил впереди, помахивая рыжим хвостом.
  - Открою секрет..., - улыбаясь, произнес Джеро. - Мы вчера не утерпели и позволили себе кинуть снасть в этом месте. Всего два раза, по очереди. Крупная форель попала на крючок на втором забросе. Повезло не мне... Хорошая рыба здесь, наслаждение для глаз... Из речных рыб я уважаю только ее.
  - Пришлось ее отпустить, потому что было темно, а до утра никак не сохранить. Сейчас пробуем поймать, чтобы на всех хватило, - пояснил Сэтору.
  - Люблю морскую рыбу, у нее плотное мясо, а у речной мягкое..., - продолжил развивать свою мысль Джеро, пока Айвен, пастор, Сэтору и Дэвид получали из его рук готовые удилища из ветки орешника и занимались подготовкой снасти. Кроме удилища каждый получил кусок лески из конского волоса с заранее привязанным крючком, на расстоянии двух футов от которого закреплена свинцовая дробинка. Готовые снасти, намотанные на дощечку, были в хозяйстве Джеро.
  Закончив готовить свою удочку юноша с немым вопросом глянул на японцев. В ответ Джеро молча достал из кармана картонную коробочку, осторожно достал первого кузнечика и протянул его пастору. Так проявил уважение к старшему. Но второго пока не доставал. Смотрел, как отец Салливан осторожно продевал жало крючка сквозь тело насекомого, держа его большим и указательным пальцами. Убедившись в успехе этого ответственного действия, раздал остальным по кузнечику уже без задержки.
  - Поторопимся, друзья. Солнце скоро будет над верхушками гор на востоке. У нас совсем мало времени спокойной рыбалки. Не более, пока дети спят..., - серьезно сказал Сэтору, и первый направился по гальке к воде.
  Здесь на повороте река была глубокой у противоположного берега, там в толще воды не было видно дна. На этой стороне у берега был виден каждый камень на дне. Ниже был следующий перекат, еще ниже - следующий глубокий участок. Сделать простым удилищем дальний заброс, да еще с маленькой дробинкой на конце снасти нельзя, но это и не требовалось.
  Айвен взял у Джеро еще одного кузнечика, немного сжал его туловище, до хруста, засунул в карман и отправился ловить ниже по течению, после следующего переката. После заброса стал смотреть не в то место, где должен находиться его крючок, а назад, где стали вдоль берега остальные участники. Рыбу на своем крючке он почувствует и так.
  - О-о-о! - первым радостно вскрикнул пастор и стал бороться с рыбой. Получать наслаждение от борьбы с жертвой на другом конце лески - пастор был далек от этого. Секунд через пять он грубо выволок на пологий каменистый берег первую рыбу. Та немедленно начала биться, изгибаясь, и перемещаясь к воде. Отец Салливан ловко накрыл ее двумя руками и поднял вверх, показывая остальным. Рыбка не мелкая - длиной от кончиков пальцев руки до локтя, продолжала дергаться в его крепких руках. Спинка темная, а на серебристых боках светлые пятна и разводы. Брюхо и нижние плавники красноватого цвета. В мокрой, поблескивающей глянцем коже на серебристых боках, рыба была прекрасна.
  - Ручьевая форель! Поздравляю, ваше преподобие! - деловито произнес Джеро, не позволив пастору возиться с ней дальше. Японец сразу стал рядом с пастором, собираясь оказывать помощь. Он снял рыбу с крючка и осторожно бросил конец снасти с грузиком назад в воду, совсем рядом с берегом, давая возможность пастору продолжать дальше. Только поправил кузнечика, который сохранился на крючке.
  Но в это время повело леску на оставленной удочке японца, да так, что он быстро сунул рыбу в холщовый мешок и как коршун кинулся к своей палке.
  В следующий момент Айвен перестал смотреть по сторонам, так как рыба взяла у него. В дальнейшем начался такой клев, что он позабыл все на свете и с головой погрузился в процесс. Возвращался к мешку рядом с Джеро, чтобы положить рыбу и взять нового кузнечика, и убегал на свое место лова.
  Кузнечики закончились раньше, чем рыба в реке.
  - Все, друг мой. Коробка пуста! - Джеро даже предъявил пустую коробку юноше, чтобы развеять все сомнения. Рыболовы немного разошлись в стороны, чтобы не мешать друг другу, а Дэвид вообще ушел на третий глубокий участок, ниже по реке.
   Видимо, кузнечики закончились первыми у Айвена. Они с Джеро присели у открытого мешка и стали рассматривать и пересчитывать улов, а к ним стали подходить остальные участники. Каждый - с последней добычей и пустым крючком, кроме Дэвида. Этот видавший много мужчина принес целую связку из шести рыбин, использовав как кукан длинный пруток ивы. Схватил за утолщение на другом конце прута, служившее стопором, потряс, и все шесть рыбин по очереди съехали в мешок.
  - Что-ж, совсем неплохо, джентльмены, - довольным голосом сказал Салливан, и присев рядом с мешком, потрогал пальцем верхнюю форель.
  - Там тридцать одна штука, отче! - быстро добавил Джеро. - Получится по две штуки на фургон и еще добавок...
  - Тогда пошли скорее, сын мой, я уже хочу ее! - отец Салливан выразил общее желание. У всех участников в глазах восторг, еще не отошли от впечатлений, а у Айвена рот наполнился слюной, когда он представил это белое горячее мясо...
  Лучше лишний раз об этом не думать, и забрав снасти и мешок с рыбой, в быстром темпе рыболовы пошли назад.
  Когда вернулись в лагерь, он начал оживать. Вокруг фургонов и у двух костров, выложенных по краю камнями, обнаружились несколько дежурных во главе с Августом.
  Детей не будили. За время путешествия среди детей выделились две партии: жаворонки и совы. Из жаворонков - рядом с взрослыми суетились рыжая и тощая Айне и ее брат Имхер Маккинли, самый сильный, меткий и быстрый среди юношей. Десятилетняя Катарина Циммерманн и Магда Рихтер, одиннадцатилетняя дочь оружейника, собрались идти к реке, наполнять большие чайники. Марта Крюгер, доктор, также вставала рано. Сейчас она недалеко осматривала волов. Наклонялась, внимательно осматривала ноги, морды, проводила рукой по хребту от шеи до крупа. Те были знакомы с этой ежедневной процедурой и стояли смирно. Лошадьми занимался Патрик. Старый негр отлично в них разбирался, и привлекал Марту только в случае необходимости.
  У костра суетились Морриган с младшей дочкой Дариной, в то время как старшая - Нора, предпочитала вставать как можно позже. Один раз ради интереса, еще в поселке, Морриган с Айвеном решили ее не будить, так она проспала до одиннадцати часов. И конечно, все взрослые мисс оказались "совы": обе дочки Питера Штерна, Барбара и Анжелика, а также шестнадцатилетняя Ханна Мюллер - еще смотрели свои сладкие девичьи сны.
  И конечно, с самого утра работали оба негра - старый, но крепкий Патрик, слуга в семье Штерн, и слуга торговца Том. Второй молодой и худой, как велосипед. Пока Патрик занимался лошадьми, Том уже приготовил дрова и зажег их.
  Сегодня спать позволялось. Через полмесяца движения переселенцы поняли, что выходной день следует делать с некоторыми послаблениями, и делали завтрак на пару часов позже. Выход на тропу был после короткой совместной молитвы. В дальнейшем пришли к мнению, что иногда, по обстоятельствам, нужно и вовсе устраивать полный выходной день в воскресенье. Тем более, что Дэвид был доволен скоростью передвижения каравана к цели. Сейчас он вместе с Сэтору пошел заступать в караул.
  - Ну, что там? - Морриган с Дариной первыми заглянули в открытый мешок, который гордо поставил перед ними Джеро.
  - Ручьевая форель, мисс! - медленно, с расстановкой, пояснил японец очевидное, и добавил быстрее: - по две штуки на фургон плюс добавка!
  - Ну-у! У меня нет слов! - и Морриган, не договорив до конца, кинулась за большими сковородками, которые имелись в нескольких фургонах.
  Женщины решили приготовить форель быстро и просто, по старому португальскому рецепту. А именно - почистить ей брюхо, посыпать солью с двух сторон и уложить жариться на сковородку.
  Через десять минут четыре большие сковороды были расставлены прямо на камни, устроенные на выровненные кочергой слабо горящие угли одного очага. На втором готовили овсяную кашу и кипятили чайники. Как только первая партия рыбы была аккуратно поднята со сковородок и выложена на большое блюдо, запах начал переноситься по воздуху. На этот запах начали отзываться те, кто еще не вышел.
  Жизнь у фургонов закипела, наполнилась звуками. Носились младшие дети со щенками, пытались помогать у очагов старшие, гавкал и суетился Лис, гремели железные кружки и миски, скрипела ручная мельница для кофе.
   От огромного котла шел аромат рисовой каши, а от сковородок - божественный запах жареной на масле, и слегка подсоленной форели.
  - О-о-о! - только и нашелся что сказать Дуглас Маккинли, которому только что досталась третья форель на его двенадцатый фургон, причем без всяких намеков о добавке. Раздавал лакомство глава каравана. Причем Август только повелевал - кому, а исполняла повеление его жена. Август учел крепкую комплекцию мужчин в семье ирландца, с одной стороны, и еще худую комплекцию рыжей одиннадцатилетней Айне.
  К моменту раздачи у очагов не было только двух дозорных, Айвена и Сэтору, которым отнесли тарелку с кашей и одну форель на двоих, чтобы они могли съесть ее горячей. Остальные расположились большим кругом вокруг выложенных из камней очагов. Дети устроились впереди на подстилках вместе с пятью щенками, а многие взрослые приносили маленькие скамеечки, которые везли с собой в фургонах.
  - Скажите слово, падре! - Произнести короткую молитву перед едой отца Уильяма дружно попросили негр Патрик и мулатка Мэри, католики.
  Отец Уильям осмотрел притихших людей, готовых слушать, и прочитал слова короткой молитвы негромким, но раскатистым голосом, так что каждое слово было слышно всем.
  Добавку также распределял глава каравана. Его жена Урсула перемещала оставшуюся рыбу со сковородки на плоскую тарелку, передавала ее мужу. Август поднимал ее наверх, и называл, кому. Причем не просто так, а громко объявлял, почему так решил.
  - И наконец, последнюю..., - объявил Август, а всего для добавки рыб имелось три. - Я передаю в одиннадцатый фургон - семье Брэди, которые на протяжении всей последней недели без всякой смены берут на себя тяжелую работу по обустройству очагов, креплению котлов и чайников, сковород, и уходу за ними...
  С этими словами он лично подошел и переложил форель на одну общую тарелку семьи. Которая лежала для рыбы, потому что кашу каждый ел из своей личной металлической миски, а рыбу делили на куски. Реакция народа на раздачу разделилась примерно поровну. Одни громко выражали одобрение, а другие шутливо возмущались, чтобы всем было веселее:
  - Ну вот, опять все пронесли мимо моего рта! - воскликнул Питер Штерн, поднял глаза к небу и театрально заломил руки.
  Во время раздачи добавки оба пастора о чем-то энергично говорили с Ральфом Мюллером, виноделом. Затем тот отправился в свой фургон, а возвратился, прижимая двумя руками к туловищу четыре бутылки зеленого стекла.
  - А-а-а! - первыми радостно завизжали сестры Штерн, самые взрослые и давно созревшие красавицы. Встали и запрыгали по траве на одном месте от переполнявших эмоций. Они хорошо знали, что там у винодела в бутылках. А Амалия Циммерманн, похожая на гренадера, из девятого фургона, тоже из виноделов, подскочила к Ральфу на помощь. Схватила пару бутылок.
  - Осторожно, ты мне руку чуть не вырвала..., - укоризненно произнес Ральф.
  В бутылках был портвейн. Дружески препираясь, Ральф с Амалией не спеша откупорили поочередно все четыре бутылки и начали разливать вино в рядом стоящие кружки, которые снесли все в одно место.
  Перед тем как разливать, обратили на священников вопросительные взгляды. Оба лишь благодушно махнули рукой. Разрешили налить даже старшим детям, но предварительно разбавив вино водой.
  Так неожиданно начался и весело прошел воскресный завтрак на природе. Когда он закончился, Август встал и громко объявил, что сегодня отдыхаем в этом месте весь день. Последние его слова пропали среди радостных криков.
  Перед ужином, когда закончили со всеми делами на стоянке, Айвен с Генрихом сели рядом с очагом, собираясь рассматривать трофеи от индейцев. Оружейник притащил на поляну перед кострами все одиннадцать луков, и семь ружей. Копье, которое было у одного нападающего, не брали.
   Сразу к ним подтянулись почти все мальчишки и несколько мужчин, кому это было интересно.
  - Вот эти луки, джентльмены - сделаны из дерева. Тис, ясень, вяз. - Генрих брал и вертел в руках то один, то другой лук. Длиной все они были примерно одинаковы - около четырех футов.
  - ...но усилены вставками из сухожилий, проложенными вдоль. - продолжил Генрих. Потом отложил в сторону эти луки, которых было шесть, и взял немного другой.
  - А вот эти пять - усиленные. Здесь вместе с деревом вставки из роговых накладок, а сухожилия теперь обмотаны поперек. Только каких животных рога - не имею представления.
  - Для накладок они применяют полосы из китового уса, из расщепленных рогов горного барана и лося, - сообщил проводник. - Клей варят из бизоньих копыт, я уже говорил. А для тетивы используют сухожилия, взятые из позвоночника бизона.
  - Бизонов вы видели, а горных баранов увидите, но позже..., - счел необходимым добавить.
  Все луки были с любовью раскрашены краской и украшены цветной тканью. Некоторые - кусочками меха.
  - Вот эти, без роговых накладок - от апачей, - добавил Дэвид. - У них дальность выстрела меньше, около 120 ярдов - максимум. А вот эти с накладками - скорее всего шайеннов. У них дальность эффективного выстрела побольше - около 160 ярдов.
  - Можно нам тренироваться? - спросил четырнадцатилетний Имхер, меткий стрелок, малолетняя копия своего крепкого отца.
   - Из винтовок больше тренируйтесь, а ты - из револьвера! - обернулся к нему Август. Глава каравана тоже подошел и присел немного в стороне, чтобы послушать.
  - Можно, но только с Джеро, или со мной, - обрадовал парня Айвен. Он понимал, что занятия с луком будут им полезны не для того, чтобы потом стрелять в противника, а для повышения координации. Это улучшит работу и с огнестрельным оружием. Когда они натягивают луки - руки тренируют. Пусть даже насколько смогут.
  Потом все вместе рассматривали и сортировали стрелы, потому что они были разные, подбирались по длине руки владельца. Длинные сразу отложили в сторону, а короткие сложили в один колчан. Для тренировок Айвен с Джеро выбрали три самых слабых лука, остальные Генрих унес в свой фургон. Пригодятся для обмена, но не только. Как объяснил Джеро, луки могут пригодиться и им, если потребуется тихо кого-то убрать. А это обычно случается в темное время и на небольших дистанциях. На таких Джеро справится не хуже индейцев. Так он сказал.
  На следующий день Дэвид ускакал вперед от каравана, мимо передового дозора, достал бинокль и начал смотреть вдаль. "Что он там высматривает?" - подумал Айвен. Вокруг холмистое плоскогорье, насколько хватает глаз увидеть, с отдельными зелеными и бурыми пятнами кустов или высокой травы. Лишь вдалеке в слегка мутной дымке видны скалистые вершины.
  Когда проводник вернулся к голове колонны, ткнул пальцем вперед и сказал:
  - Завтра придем к форту.
  - А охотиться сегодня будем? - поинтересовался Август. У главы каравана в голове свое - хозяйственные заботы.
  - Тут только антилопу можно взять. Или бизона, но его есть не будете - замучаетесь варить. Вон, пошлите Джеро с маленьким ирландцем! - он имел в виду четырнадцатилетнего Имхера Брэди. Парень стал отличным стрелком и ни на шаг не отходил от Джеро.
  - А что за форт, расскажи более подробно, - попросил Август.
  - Да ничего особенного, там будет местечко - вроде как оазис среди голых пространств, и много зелени. Пересечем несколько мелких речек впереди, и попадем в форт. Это мы его так громко называем - форт. На самом деле планируется - торговый пост. Это два дома из бревен и забор с воротами. Вот и все.
  - Если еще индейцы не растащили, - сказал Август и вздохнул.
  - Его только построили... Когда-то давно мне повезло работать в команде с неким Джимом Бриджером, фронтирсменом. Так мы славно охотились в верховьях Миссури...
  - Я его не знаю? - спросил отец Салливан,
  - Вряд ли, отче. Он из семьи переселенцев из Англии. Мы с ним ставили капканы в районе Большого Соленого озера. Потом были на первой ярмарке на реке Свитуотер в 1824 году, на которой собрались трапперы со всей округи. Была большая торговля мехами, восемнадцать лет назад. Я тогда был молодым парнем, как Айвен. Но пять лет назад торговля мехами начала клониться к закату, а сейчас пушного промысла практически нет.
  - Какой он? С виду обычный белобрысый высокий англичанин. Более шести футов ростом, крепкий и подтянутый. Хороший рассказчик, но любит приврать...
  Такую характеристику Бриджеру дал Дэвид. Потом решил еще пояснить:
  - Но именно он первым показал мне этот путь. Где мы сейчас пересекли реку Грин Ривер, потом через высокогорную степь, и далее к Ларами. Так мы с вами и шли. Этот путь сокращает ранее известный маршрут в Орегон. Это другой перевал, не тот, которым люди шли раньше в Орегон...
  - Мне повезло в жизни - повстречать этого человека, поработать с ним. Он всегда мог провести любой караван. Он мог рассказать без карты, и подробно, как добраться до нужного места...
  - ...Дальше я его потерял. Говорят, что пять лет назад он женился на индианке, которая родила ему ребенка...
  - А ты не знал ирландца Томаса Фицпатрика, по кличке "Сломанная рука"? - спросил отец Салливан. - Он тоже водил караваны от Сент-Луиса до Скалистых гор.
  - Знал, отче. Он водил первые караваны по Орегонской тропе, которую проложили трапперы. Потом занимался мехами, пока этот бизнес давал доход. А сейчас, когда торговля мехами закончилась, опять начал водить караваны. Так говорят...
  - ...Очень смелый человек.... - Дэвида потянуло на воспоминания, и он продолжил:
  - Один раз Томас во главе одиннадцати трапперов ночью пробрался в деревню индейцев и устроил там побоище. В результате те покинули свою деревню. Которую трапперы потом сожгли...
  - Прозвище "Сломанная рука" ему дали много лет назад, когда мушкет при выстреле разорвался и оторвал ему на левой руке два пальца. С этого момента индейцы стали называть его - "Сломанная рука".
  - ...Еще был случай, когда он оказался на волоске от смерти. Лет семь назад ехал верхом по узкой кромке отвесной скалы навстречу каравану, который должен был встретить в долине Пьерс-Хоул. Вторую навьюченную лошадь он держал на поводу. Внезапно путь преградили индейцы. Они обступили Томаса спереди и сзади. Справа от него была горная стена, а слева глубокая пропасть....
  - Что тут можно сделать? Наш герой берет и поднимает лошадь на дыбы, дает ей шпоры и бросает в галоп прямо на индейцев, стоявших впереди. Лошадь разбросала и поранила копытами нескольких индейцев и понеслась дальше, увлекая за собой вторую, которая шла на поводу. Когда индейцы остались позади, Томас соскочил с лошади, отыскал расщелину в скальном проеме и спрятался там, заблаговременно отогнав подальше своих лошадей. Прячась в той расщелине, он нашел еще несколько узких расщелин в скалах в том месте. Прятался в них, петлял и путал следы, пока индейцы осматривали первую расщелину, в которой он скрылся...
  - ...Индейцы несколько раз спускались в тот скальный проем, куда нырнул Томас, но так и не нашли его. С наступлением ночи индейцы ушли. Утром он вылез из своего убежища живой, и со скальпом на голове, однако его лошадей рядом не было. Индейцы конечно прибрали лошадей к своим рукам и удовлетворились этим.
  - ...До Пьерс-Хоул, места встречи с караваном, он добирался пешком в течение двух недель, по пути питаясь ягодами и грибами. Добрался едва живым и поведал свое удивительное приключение, которое не раз потом пересказывали.
  - ...Может и приврали чего, как это часто бывает, - закончил рассказ.
  - Да, этот человек - герой, без преувеличения..., - заметил отец Уильям. - Столь решительные и быстро думающие люди рождаются не часто.
  - Сэтору-доно, - сказал Джеро задумчиво смотря вперед, туда, где мелькали два всадника охранения. - Ты бы проверил дозоры, особенно сзади. Давайте будем благоразумно не надеяться только на этого юношу. Хотя спим мы чутко, но если что почувствуем, когда проснемся, то для нашего лагеря будет уже поздно.
  - Вот именно, джентльмены, - закончил тему Дэвид. Хотя у нас есть одна собака, почует нападающих она слишком поздно для нас. Возле фургонов пасутся лошади, со спутанными ногами на ночь, а они лучше собаки почувствуют приближение человека. Начнут вести себя неспокойно, фыркать, а моя Ханна - и ржать. Так что дозорным надо только внимательно слушать все вокруг.
  Видно, что этот рассказ подействовал на впечатлительного Джеро весьма серьезно. Куда сильнее, чем можно было ожидать.
  
  Глава 11. Форт Бриджер
  
  "По мере продвижения по Калифорнийскому пути путники попадают в ту часть необъятных просторов Великих равнин, которую называют "Высокие равнины". Затем начинаются Скалистые горы, состоящие из нескольких горных хребтов. С севера на юг проходит Континентальный водораздел и если все реки восточнее от него текут в Атлантический океан, то западнее от него реки несут свои воды в Тихий океан.
  Позднее Джим Бриджер обнаружил на территории Вайоминга еще один удобный перевал в Скалистых горах, который позднее назвали его именем. Бриджер также исследовал район Йеллоустоуна, но его рассказы, как и более ранние описания Джона Колтера, посчитали небылицами.
  К первым белым чужеземцам, проникавшим в степи, индейцы в основном относились дружелюбно. До 1820-х годов случались лишь небольшие стычки, и то не с войсками, а с торговцами, охотниками, еще немногочисленными эмигрантами.
  Во всех племенах индейцев ведение домашнего хозяйства было сугубо женским делом. Мужчины занимались охотой и войной. Живущие в горах племена враждовали. Зачастую враги становились друзьями, а друзья - врагами. Небольшие стычки обычно кончались несколькими убитыми. Когда потери превышали десяток человек и более - это считалось разгромом и большой трагедией для пострадавшего племени. Довольно редко потери измерялись сотнями, что являлось уже настоящей катастрофой".
  Из истории США.
  ---------------------------------------------
  
  Заканчивался седьмой день третьего месяца, с момента выхода каравана в путь. Свой поселок на реке Миссури постепенно стал стираться из памяти, тем более новых впечатлений было достаточно для этого. Иными словами - шестьдесят семь дней прошло в пути.
  Сегодня, двадцатое июня, понедельник. Двигались по высокогорью, и наблюдали облака, плывущие в небе довольно низко над головой, через которые время от времени светило солнце.
  Повинуясь команде проводника, караван постепенно уходил влево от реки, в область зеленеющей травы и невысоких редких деревьев. Волы лениво двигались со скоростью пешехода. Погонщик во время движения им не требуется, идут ровно друг за дружкой. И слава богу, до сих пор не было дефицита воды.
  - Стоп! - исполнил и продублировал назад команду от первого фургона Айвен. Отдал вожжи Морриган, спрыгнул и побежал вперед. Особой тревоги юноша не ощущал, но что-то шевельнулось в сознании.
  Два трупа лежали у дороги, немного измазанные белой пылью, как будто их переворачивали. Именно трупов, как Айвен сейчас понял, даже не присматриваясь к ним.
  Медленно подошли впятером. Несколько ворон быстро отлетели от лежащих и стали крутиться рядом, недовольные, что их побеспокоили.
  - Август, отправьте дозорные группы по двум сторонам от каравана, пусть осмотрят все до реки и до деревьев, а мы втроем пройдем вперед, - быстро сказал Сэтору, имея в виду кроме себя Джеро и Айвена. Дэвида он оставил в караване.
  Осмотр трупов поближе показал, что этих белых мужчин убили сегодня, трупы только успели остыть, но не более того. Раны обоих были явно от огнестрельного оружия. Трубы уже обобрали, потому и переворачивали. Долго рассматривать здесь было нечего, поэтому вернулись, быстро вооружились для боя и снова выдвинулись вперед.
  - Пора нам размяться, - так несерьезно охарактеризовал задачу Джеро. Сэтору промолчал, и волчьим шагом друг за другом они двинулись в сторону группы деревьев впереди. В сторону форта, куда указал им Дэвид.
  Когда впереди показался корявый забор из заостренных стволов, подкрались вплотную к стороне без ворот, в щели забора стали видны два низких дома из бревен, стоявших рядом и под прямым углом друг к другу. Все постройки выглядели свежими. Видно, что поставлены совсем недавно. И заброшенными не выглядят.
  Решили немного осмотреться. Увидели узкие окна, какие делают в складе. Нет ни одного стекла, конечно. Двускатные крыши, покрытые дерном, и короткие трубы по двум сторонам у каждого. На форт это никак не тянуло. Скорее - на торговый пост из двух складов, устроенный в центре зеленого оазиса среди белых просторов горного плоскогорья.
  - Что скажешь? - обратился к юноше Сэтору.
  - Есть люди. Думаю, не более пяти человек.
  - Скорее всего белые..., - задумчиво произнес Джеро.
  - Почему так сказал, Джеро-доно?
   - Раны на людях только из огнестрельного оружия. На индейцев это непохоже.
  Друзья понимали, что ломиться прямо, как дорогие гости, не следует. Решили подойти к домам с другой стороны забора, где к ним почти вплотную подступала роща из лиственных деревьев. Бесшумно ступая по густой зеленой траве, пригнувшись, направились в ту сторону.
  - Возможно, пост захватили, - сказал Сэтору, глядя в щель забора на бородатого мужчину в мятой рубашке. Невысокого роста, коренастый, он стоял и подпирал стену склада, вертя в руке простой однозарядный пистолет. Мужчина явно был похож на ганфайтера.
  - Тогда вы побудьте здесь пока, а я быстро посмотрю с другого конца, - предложил Джеро, и с молчаливого согласия старшего скрылся.
  Сели ждать возвращения напарника и думать. Ничего не было понятно пока. Так, общие наброски, как у художника, начинающего свою картину.
  Джеро не заставил себя долго ждать, неслышно появился через три минуты.
  - Там нашел еще три трупа, за забором в роще. Двое мужчин и одна женщина. Всех убили, - добавил японец очевидное. - Их притащили в рощу от этих домов...
  - Это бандиты. Хотя, точно не знаем. Что будем делать? - спросил Сэтору.
  - Не идти же представляться, - буркнул Джеро. - Ты что скажешь? - спросил Айвена.
  - Я ощущаю их как чужих, ощущения такие, как от тех бандитов. Почему - не знаю...
  - Поверим тебе. И что не знаешь - тоже... Давайте преодолевать забор за поворотом стены. Я сначала сниму этого. Он явно на посту, смотрит на ворота. Как закончу, вы потом зайдите сбоку и послушайте у стены. Может услышите, что говорят внутри, - предложил Джеро. Не услышав возражений, тихо скрылся из глаз.
   Тут дверь в амбар резко распахнулась, как будто от пинка ногой, и из нее сначала показался молодой мужчина, голый по пояс. Он ухватил за растрепанные рыжие волосы визжащую женщину, и потащил ее к другому складу. Дал ей по щекам пару раз, прежде чем они скрылись и дверь сарая захлопнулась.
   - Вот теперь все понятно, вся картина целиком! - сухо произнес старший наставник, поиграв желваками на скулах. - Сидим! Первый ход за Джеро.
  Стали смотреть, затаившись, как ганфайтер с черной бородой стоял, прислонившись к бревенчатой стене и смотрел то на ворота, то на небо. Как к нему мягко ступая, из-за угла амбара крался Джеро. Очень важно было этого снять без шума.
  Может быть, в последний момент бандит что-то почувствовал, потому что его рука стала опускаться к револьверу. Бросок - и японец накинул ему на шею веревку и резко затянул. Так и потянул немного барахтающегося бандита назад и за угол.
  Возникла короткая пауза, и японец, снова появившись из-за угла, показал рукой сначала на себя, потом на дверь сарая, куда зашел полуголый бандит со своей жертвой. Теперь стало понятно, как действовать дальше.
  Забор мог помешать быстрой атаке на пост, но не более. Приняв решение, Сэтору с Айвеном в один миг перелезли его и перебежали к стене амбара.
  Только выглянули за угол второго амбара - сразу увидели второго часового, который также скучал у стены амбара, контролируя две задние стороны ограждения поста.
  В следующий момент Сэтору рукой немного отодвинул Айвена назад, давая знать, что будет действовать сам.
  Парню даже стало интересно - как будет действовать наставник? Никакой веревки у того не было. Только револьвер и короткий клинок на поясе. Что же тогда - бить или резать? Он понимал, что револьвер может сделать несанкционированный выстрел от удара, с этим он знаком. Не зря они убирали из барабана один патрон, который был перед дулом. Если барабан полный, бить им нельзя.
  Наставник поступил очень просто. У самого угла он сгруппировался, сделал один прыжок до жертвы, с короткого замаха ударил его рукоятью клинка в висок и немного отскочил назад, чтобы оценить результат. Бандит даже не дернулся, а повалился лицом вниз в сторону от удара.
  "Точно он ему проломил височную кость", - подумал юноша.
  Тут наружу из амбара вышло еще трое бандитов. Первым был высокий тощий мужчина с длинными черными волосами, завязанными сзади в хвост. Бритый, но с аккуратными усами. За ним - двое молодых, и тоже голые по пояс. Видно, жарко там было. Да еще и пили спиртное, наверняка.
  - Что это такое? Охранники! Мать вашу! - тощий начал кричать и оглядывать пространство перед амбарами.
  - Этого я знаю, - чуть слышно сказал Сэтору юноше. - Сумасшедший Джек. Такая у него кличка.
  Продолжать тихо дальше никак не получалось. Все остальное выяснить можно будет потом. Если получится, у кого. Но им надо постараться, очень уж мутная история здесь вырисовывается.
  Друзья вышли из-за угла и сразу, не представляясь, открыли огонь из револьверов. Сэтору присел на одно колено, как он любил, поддерживая правую руку с револьвером снизу левой рукой. Айвен просто стал в стойке, немного выставив левую ногу вперед. С пристрелянным личным оружием ему не надо было использовать прицел. Он просто находил точку на жертве, куда от хочет попасть, а тело само действовало как отлаженный механизм, наводя оружие правильно.
  Тощий, или Сумасшедший Джек, первым получил от юноши две пули в голову, так что только брызги в стороны полетели. Две пули, да почти в одно место...
  Следом рухнули остальные два, тоже получив по две пули. Бандиты ничего не успели сделать, даже развернуться лицом к стрелкам. С быстротой реакции у них все было плохо - наверняка пили крепкие напитки с утра.
  Друзья не стали подходить ближе, чтобы не оказаться на открытом пространстве перед амбарами. С бандитами, получившими по две пули каждый, и так было все ясно.
  Непонятно, сколько еще их находится в первом строении и в амбаре, куда молодой с голым торсом утащил рыжую женщину. Становиться у дверей построек, которые стояли буквой "г" было нельзя. Двери смотрели все в одну сторону, на открытую поляну с лавками вокруг очага из камней, и друзья в этом случае попадали под обстрел с двух сторон.
  Как только оценили обстановку, все трое разом перебежали к углу длинного амбара. Теперь у них под обстрелом находились двери обоих построек. Отсюда также были видны лошади бандитов, привязанные под навесом. Лошадей там стояло девять, так что можно было с уверенностью сказать, что ганфайтеров было не более девяти. Ведь нельзя думать, что на одной лошади будут ехать двое. Меньше - может. Но убили пока шестерых, и в двух амбарах явно еще кто-то был, кроме молодого.
  Перед дальнейшими действиями решили немного успокоиться и оглядеться. Поиски закончены. Цель поисков хотя и не видна, но скоро найдется.
  - Не входите, я ее зарежу! - раздался истерический мужской крик из малого амбара. Молодой слышал выстрелы, а может выглянул из окна, и явно испугался.
  - Значит - стрелять ему не из чего..., - сделал вывод Джеро. Опыт, как говорится, налицо.
  - По-моему, у него на поясе был только нож... - слова Сэтору больше выглядели как вопрос.
  - Я видел только нож! - подтвердил юноша.
  Все трое переглянулись, и дружно переместились к дверям большого амбара. Те, кто там был, затаились. Но вначале был звук упавшей лавки или стула.
  - Эй, вы кто такие? Заходи поболтаем! - раздалось изнутри.
  - Тогда дверь открыть изволите! - крикнул в ответ Джеро.
  - Японец! Ты, что ли?
  - Может быть я, а может нет... Лучше вам выйти на свет... Милости просим!
  - Нет, Японец. Вы там нас всех убьете, не станете сдавать, как надо по закону...
  - А какой смысл - вас кормить, стеречь, лечить? Вам так больше повезет - ведь мы не будем вешать! Что вы сделали с людьми, мы успели посмотреть!
  Друзья сделали паузу, чтобы подумать еще, да зарядить револьверы. Как действовать дальше, в принципе ясно. Как дело пойдет - покажут только обстоятельства. Тот бандит, что увел женщину в сарай, чья дверь почти напротив, никак себя не проявлял, и стрельбы оттуда не стоит ждать. Лезть в амбар не стоит. Если считать по лошадям, то в большем амбаре должно быть двое.
  "Хорошо бы туда закинуть гранату", - подумал Айвен, и тут же удивился, откуда у него такое взялось в голове. Такого здесь и сейчас нет. Что еще? Хотя в банде не замазанных в принципе быть не может, но в амбаре могут находиться захваченные бандитами люди. И раненые в том числе, потому что тихо.
  - Японец! Ну что ты ждешь? Дверь открывается в вашу сторону, если ты не видишь! - опять заорал, сделал предложение бандит в большем амбаре.
  - Айвен, пожалуйста, принеси что-нибудь, чтобы можно было пустить им дым, - попросил Сэтору.
  Юноша тут же подался назад, за угол, обежал амбар, зашел под навес, где стояли лошади и начал мастерить факел. Около поленницы нашел сухую траву, мох, две тряпки. Через две минуты вернулся с готовым факелом на короткой палке.
  Открывай! - сказал Сэтору напарнику, сам зажигая сухую начинку факела.
  Когда появился огонь, Сэтору и Айвен начали вместе раздувать его, чтобы тряпки хорошо разгорелись. Со стороны выглядело смешно, как двое взрослых вытягивают губы снова и снова. Когда разгорелось хорошо, притушили пламя о землю и получили густой и вонючий дым.
  Джеро следил внимательно за окнами и дверью малого амбара. Скорее всего, у молодого бандита все же не было ничего огнестрельного, иначе не объяснить отсутствие действий с его стороны. Но береженого - и Бог бережет, поэтому японец не спускал глаз с сарая.
  По взмаху головы товарища Джеро достал свою веревку, аккуратно накинул петлю на ручку двери большого амбара, сделанную из прибитого кривого сучка, и начал тянуть.
  Дверь начала открываться на ту сторону, где стояли друзья, так что сначала им ничего не было видно. А соваться под пули не хотелось. Как только дверь открылась достаточно, чтобы кинуть факел, Джеро взял у Айвена факел и сделал это.
  Но сначала еще раз аккуратно притушил его ногой о землю, снова заглушив пламя, и бросил не вглубь, а на землю примерно на линии двери, чтобы бандиты не смогли схватить факел и потушить. А Айвен приготовился стрелять.
  Джеро хотел ногой захлопнуть дверь, но подумав, не стал этого делать. Тогда точно смогут потушить. Дым и так медленно делал свое дело.
  А чадящие тряпки - это вам не дым от древесины. От этого пространство внутри амбара стало заполняться белым дымом. Через полминуты люди внутри большого амбара стали так кашлять, как будто их выворачивало наизнанку. От тряпок не дым, а отрава - любого вывернет.
  Еще через полминуты в амбаре вместе с кашлем стали слышны яростные споры. Похоже, что они приготовились выскакивать и договаривались, как действовать.
  Айвен опустился на колено и ждал, как и Сэтору. Так им было лучше видно часть пространства внутри. Оба смотрели в открытую дверь. Джеро внимательно наблюдал за дверью и окнами другого амбара, где притих молодой бандит с его жертвой.
  Сначала из проема открытой двери вылетел какой-то мешок. Наивные ребята, думали так отвлечь! Сразу за мешком выскочил здоровый крепыш без шляпы, бородатый, но с гладко выбритой головой. Рукава его рубашки без пуговиц были закатаны до локтей, а в прорези впереди видна волосатая грудь. Но только он начал разгибаться и поднимать руки с длинноствольным ружьем, как Айвен всадил ему две пули подряд. В оба плеча по одной. Тот конечно сразу выронил винтовку, обнял свои плечи и заорал. Видно, нарушены нервные узлы и каналы, отвечающие за работу мышц рук. А может - просто было очень больно.
  Вторым из задымленного помещения выскочил молодой блондин, в кожаных штанах с бахромой по бокам и серой рубашке. У этого до глаз был поднят шейный платок, в попытке защитить рот и нос. Этот выглядел свежее, и оказался резче и быстрее. Успел поднять оружие - однозарядный пистолет, и даже сделать выстрел. Но он оказался не прицельным, так как Сэтору чуть раньше засадил ему пулю в грудь, а Айвен в голову. Друзья не хотели рисковать и стреляли наверняка.
  Стрельба шла почти в упор, с нескольких шагов, поэтому второй бандит сразу упал, забрызгав кровью короткую зеленую траву.
  Японец сначала осмотрел себя. Убедившись, что его одежда осталась чистой, медленно и спокойно подошел к лысому здоровяку, который тихо выл, лежа на спине, но посматривал на них краем глаза. Потом резко пнул здоровяка по раненому плечу, от чего тот скорчился, но не закричал. Только стал ругаться свирепым голосом.
  - Будешь говорить - останешься жив, - соврал Сэтору, не моргнув глазом. - Откуда меня знаешь?
  - Да кто тебя не знает? Год назад ты с капитаном и шерифом Коннором гоняли нас за Миссури. Мы тогда ушли. - Крепыш сипел и кашлял так, что трудно было разобрать слова. И скрестив руки на груди, прижимал ладони к простреленным плечам.
  - Так ты из шайки Питерса? А как тут оказался?
  - За шкурками пришли... Трапперов пощипать...
  Сэтору присел на корточки и приставил револьвер к лысой голове бандита. Потом передумал и выстрелил тому в ухо, отстранившись, насколько возможно.
  Пока Сэт распрямлялся, раздался выстрел за вторым амбаром, в котором скрывался молодой бандит в одних штанах и с женщиной. Джеро, который все это время не спускал глаз от второго амбара, тут же вскочил и побежал вокруг, к его задней стене.
  Почти сразу вернулся с Дэвидом и ирландцем Майклом Брэди.
  - Он решил убежать, пока вы тут были заняты. Но не смог..., - начал первым Майкл...
  - ...Мы решили перелезть и смотреть с той стороны, на всякий случай, - продолжил виновато объяснять Дэвид. Оба думали, что Сэтору станет их ругать за самостоятельные действия.
  Но Сэтору услышал только начало фразы, потому как сразу бросился в сарай. Смотреть, что там с женщиной. Остальные не стали идти следом. Даже Айвен, самый молодой в компании, понимал, что он там увидит.
  И точно. Сэтору вышел через минуту, помолчал, а потом показал жестом - провел ладонью поперек шеи. Все стало ясно окончательно.
  Через час на территории торгового поста стали суетиться мужчины. Караван остановили впереди, среди высокой травы, но за забором торговой миссии. Грязной работой занялись несколько мужчин во главе с Майклом Брэди. Женщин и детей решили поберечь от этого зрелища. Трупы жертв бандитов укладывали на одеяла и выносили за забор к роще, где и похоронили всех в общей могиле. На свежем холмике установили крест, и пасторы по очереди прочитали молитву.
  На молитве напротив, присутствовали все. Детей и женщин позвали только после того, как над свежим холмиком был установлен крест. Отец Уильям пояснил перед молитвой, что церемония похорон полезна тем, что хорошо прочищает мозги и заставляет подумать о душе.
  ---------------------------------------------
  Айвен почувствовал затылком взгляд не чужой ему девушки, а обернувшись увидел в ее карих глазах крупные слезы. Стал к ней ближе. Думал, что сказать. От этого его отвлек рыжий пес, который ткнулся ему в открытую ладонь своим влажным носом, став между ним и Ханной. Погладить Лиса решили оба, так что их ладони сами встретились на шее пса.
  Пока старшие мужчины занимались похоронами, Айвен вместе с Дэвидом и старым негром пошли заниматься лошадьми, которые остались без хозяев. Старый негр очень любил лошадей, а те всегда отвечали ему взаимностью. Патрик не пожалел сухарей, немного размочил их в воде, посыпал солью и стал протягивать каждой поочередно. Все девять лошадок взяли сразу и с удовольствием, только один карий жеребец сначала настороженно фыркал. Но потом все же взял хлеб, осторожно, губами. После установления контакта Патрик по очереди выводил каждую из-под навеса, поглаживал по гриве и похлопывал по бокам, внимательно рассматривая. Остался доволен всеми. Айвен с Дэвидом принимали их, брали за уздечку и вели к остальным животным за забором опустевшего торгового поста.
  Вблизи строений не стали устраиваться на ночь, а отошли на полмили и остановились среди поляны с хорошей густой травой, в окружении редких деревьев и кустарника. Рядом протекал обмелевший ручей с чистой водой.
  В этот вечер не было обычного веселья и разговоров, и с наступлением темноты все отправились спать по своим местам. Вроде совершили доброе дело, но радости от этого не было. Где-то вдали выли на разные голоса койоты, и лошади, бродившие рядом со спутанными ногами, испуганно всхрапывали. А волы только поднимали головы.
  Получилось, что остановка в торговом посту, который, по словам Дэвида появился на пути в прошлом году, не принесла радости встреч с новыми людьми. Перед уходом Дэвид вместе с Августом решили взять в малом складе несколько новых пустых бочек, которые используют для перевозки воды и крепят сбоку фургона. Проводник подал идею, как только увидел эти бочки. А глава каравана нашел для них свободное место в трех фургонах.
  --------------------------------------------------
  Три дня шли по высокогорному плато без дороги. По направлению, которое задавал Дэвид. Он использовал карту редко, в основном вечером, а днем шел по компасу и известным ему ориентирам. Следов фургонов здесь не было вообще, иногда прослеживалась только плохо выраженная тропа от копыт животных.
  Еще через три дня пришлось пересекать мутную и грязную речку с совершенно голыми берегами. Потому что все эти дни шли короткие и сильные дожди. Но в месте подхода спуск к реке был пологий, а воды - волам по колено. Здесь устроили привал на обед с водопоем.
   Следующие два дня путники неспешно двигались по ровному как стол плато, белому от известняка, с островками низкой травы и мелкими озерами то по одной стороне, то по другой. Заканчивался июнь. Жаркое солнце накаляло каменистую почву, мелкие кучевые облака на небе совершенно не спасали от солнечных лучей. Места для стоянки на ночь теперь были одно хуже другого, с мутной водой небольших водоемов или ручьев. За последние три дня только один раз смогли пополнить свои бочки чистой водой. Мысль забрать новые пустые бочки из форта оказалась правильной.
  Еще через день опять пошли невысокие горы с двух сторон от тропы, и путники обрадовались смене пейзажа. Склоны гор были покрыты невысокой травой и редкими кустами. Идти стало легче. В конце дня проводник свернул к подножию гор, к известному ему ручью, где предстояло провести ночь.
  - Айвен пошли с нами! - стали уговаривать юношу ирландцы, отец и сын Маккинли. Рядом стояла рыжая худенькая Айне, дочь Дугласа Маккинли, но без винтовки.
  - Очень просим, сэр, днем так и не добыли ничего..., - повторили за ними оба негра; старый Патрик и молодой Том.
  Да тут целая охотничья банда собиралась! За их спинами ними стояли Алоис Вольф с сыном Адольфом и дочкой Гретой. Все с винтовками, готовые к беготне по холмам. Нора с Дариной пришли с одним ружьем на двоих, подошли незаметно сзади. Барышни все без исключения были в штанах, в мокасинах и рубашках с длинным рукавом. Очевидно, что устроить охоту участники договорились заранее. Птица всем изрядно надоела за время пути. А здесь в высокогорной части прерии вдалеке стали видеть вилорогов.
  Что тут делать? У Айвена до ужина были другие планы. Но тут молодые люди со взрослыми хотят поохотиться, и настроены решительно.
   - Тогда что стоим? - бодро крикнул юноша группе. - Вперед! А я вас мигом догоню! - крикнул и пошел к фургону за своим длинным Кентукки, сумкой с патронами и шляпой.
  Сэтору слышал весь разговор, только подошел и спросил, куда пойдут, и проверил, что у всех мужчин при себе есть револьверы, нужные для ближнего боя. После этого дал согласие на отбытие охотников. Лису строго приказали быть дома, так что он только стоял у фургона и тихо скулил, подняв морду.
  Дело в том, что путники давно убедились - добыть этих осторожных животных с наскоку не получится. Это не охота на глупых индеек. Сначала вилорогов пытались добыть мужчины в дозоре, но те были очень осторожны. Пытались настигнуть верхом на лошадях - все оказалось бесполезно.
  Но появился опыт. В процессе охоты узнали, как близко вилороги подпустят к себе в открытую. Оказалось, что не ближе, чем четыреста ярдов. На этом расстоянии они продолжали спокойно пастись, но стоило начать приближаться, как они снимались с места. Попасть с такого расстояния пока ни у кого не получилось. Именно потому, что сегодня хотели вернуться с мясом к ужину, пришли просить Айвена пойти с ними.
  Когда охотники поднялись от долины ручья на холмы, сразу увидели группу вилорогов, которые спокойно щипали траву в небольшой седловине, где трава была зеленой. На этом склоне холма было много крупных камней, выпирающих из мягкой почвы. Решили подбираться тихо, пригнувшись, используя эти камни для маскировки.
  В небольшом стаде насчитали двух самцов, заметных по своим длинным рогам, и семь самок с меньшими рогами. У некоторых рога были не видны совсем. Определить это смогли, когда они поднимали головы, увидев людей. Но вилороги уже два раза отбегали немного дальше и продолжили щипать траву снова. Как они поняли за прошедшие дни - эти антилопы совсем не глупые, а еще очень чуткие и осторожные.
  - Стоп! - негромко сказал Дуглас, выступавший сегодня главным в охотничьей банде. После чего все собрались в одно место за крупным камнем, чтобы совещаться.
  - Хватит пробовать приблизиться! - зашипел на всех Алоис Вольф, чье имя по мифологии означает "воин". - Давайте стрелять!
  - Давайте, только стрелять по команде, - добавил юноша.
  - Что за команда?
  - Очень простая. Это будет мой выстрел. Только после этого можете стрелять, сколько захотите...
  - Точнее, сколько успеем, Айвен, - серьезно произнесла рыжая Айне, - и мне не из чего стрелять...
  - Я дам тебе свой револьвер! - очень серьезно ответил юноша. - И всем леди дадим по револьверу... Правда, парни? - тут он поглядел на мужчин. За время пути все женщины и не только привыкли держать очки для стрельбы постоянно при себе. А они нужны, если целиться из револьвера, держа его у лица.
  Говоря это Айвен подумал, что девицы обидятся. Они ведь понимают, что попасть из револьвера на таком расстоянии нет шансов. Но, не тут-то было. Все юные мисс оказались азартны и были рады палить из любого оружия, ведь будет весело. Валить антилопу будет один стрелок. Вся компания прекрасно знала, зачем они пригласили Айвена на охоту.
  Вперед больше не крались, а осторожно начали расходиться немного в стороны, чтобы не мешать друг другу. И готовиться к стрельбе.
  Антилопы опять подняли головы, посмотрели на людей и продолжили пастись, решив, что находятся на безопасном расстоянии. Попрятавшись за камни, и вообще устроившись кто как сумел, начали готовить оружие.
  Айвен улегся за небольшим камнем, положил впереди свою длинноствольную Кентукки и любовно погладил нанесенный по бокам узор на прикладе. Этот продукт оружейников с нарезным стволом был доведен до совершенства. Громоздкая с виду винтовка была чрезвычайно легкой. Конечно, длинный ствол неудобно возить в седле, но этот недостаток компенсировался дальностью и точностью стрельбы. Такие винтовки в караване имели только Дэвид, Джеро и Генрих, оружейный мастер. Еще две винтовки были взяты в форте Бриджер как трофеи, но в плохом состоянии. Генрих обещал привести их в порядок и подогнать под габариты четырнадцатилетнего Имхера Маккинли, лучшего стрелка среди детей, и его одногодка Ирвина Брэди, показавшего вторые результаты. Взрослые отцы семейств из Германии предпочитали карабины, а к этим винтовкам были равнодушны.
  - Приготовились! - приглушенно предупредил юноша ближних стрелков справа и слева, когда был готов. Прицелился в выбранную самку и мягко выбрал свободный ход курка.
  Раздался первый выстрел. И сразу вразнобой начали стрельбу остальные. Спешили пострелять, пока было в кого. Причем, барышни умудрились пальнуть из своих револьверов по два раза, а Дарина - целых три.
  Результат сильно удивил Айвена. Упала на одна антилопа, как он ожидал, а две.
  "Кто же смог завалить еще одну?", - думал он про себя, когда все побежали вперед к животным. Неспешно пошел сзади бегущих, чтобы посмотреть на попадания.
  Во вторую самку попало целых три пули. Оказалось, что все стрелки непроизвольно целились в это животное, которое стояло ближе всех. Определить, кто попал не представлялось возможным. Даже барышни скакали вокруг и кричали, что это они.
  Оставив детей радоваться и обсуждать охоту, Айвен, Дуглас и Алоис вытащили свои ножи, быстро сняли шкуры и разделали туши на куски, а Патрик и Том завернули их в шкуры и понесли к лагерю. Мясо вполне успеют приготовить, так как вторую половину дня караван двигался меньше и на стоянку становились часов в пять, а иногда и в четыре, как сегодня.
  Мальчики не могут ни до, ни после ужина сидеть просто так и ничего не делать, поэтому Сэтору-сан и славный оружейник Генрих Рихтер сегодня заняли их изготовлением арбалета. Целую неделю молодые люди под руководством Генриха делали деревянные ложа. Сам мастер только поправлял, давая возможность им самим, пусть и грубо, сделать эти детали. Потом в полевой кузнице готовили металлические части: "козью ногу для упора при взводе и двойной крюк, спусковой механизм.
  Пока готовили мясо, желающие пили чай, а дети сидели все рядом с Генрихом и занимались делом. Начались работы по сборке арбалетов.
  - Что вы там шепчете, юноша? - спросил пастор Салливан тринадцатилетнего Адольфа, который обрезал стрелы по заданию мастера.
  - Вычисляю расстояние прямого выстрела! - невозмутимо ответил тот.
  - Это как?
  - Думаю, как я буду стрелять с разным превышением, пока не найду искомого..., - невозмутимо ответил Адольф.
  Сегодня взрослые ребята собирали пять арбалетов: два тугих с дугами от луков с костяными накладками, и три полегче - с дугами от луков попроще. Все из трофейных индейских луков. Генрих сделал на все накладки из упругой стали, чтобы немного укоротить плечи и стрелять более короткими стрелами, нежели индейские.
  - Когда придем в Калифорнию, - я сделаю к ним реечные механизмы заряжания из металла, а пока вам придется напрягаться.
  Усилие заряжания Генрих подобрал так, чтобы оружие из простых луков могли заряжать парни младшего возраста, а два самых тугих предназначались для старших: ирландцев Ирвина и Имхера.
  - А почему нам лучше учиться стрелять из арбалета, а не из лука? - серьезно спросила умная Айне. И дождалась объяснения оружейного мастера:
  - Не получится у вас из лука, - Генрих только покачал головой. - Скажи им, Джеро...
  - Только предположим, молодые люди, - начал японец, отпив глоток из своей кружки с простой водой, - что вы смогли натянуть свой лук... Дальше вам нужно время прицелиться. А где возьмем силы, чтобы держать лук натянутым?
  - Ну..., мы будем тренироваться каждый день, - заявил одиннадцатилетний Карл Циммерманн.
  - Я проникнусь к вам большим уважением, если вы сможете натянуть лук и держать его так три секунды к последнему дню нашего путешествия! - Джеро сделал еще пару глотков за неспешным разговором, ожидая реакции на свои слова, но парни молчали.
  - Осталось целыми еще шесть луков, три из которых - тугие. Так что можете тренироваться с ними хоть каждый день..., - предложил ребятам Генрих.
  Тут Генрих явно увидел, что Карл еще хочет спросить, и решил подтолкнуть: - Спроси, что хотел...
  - А чем карабин отличается от винтовки, кроме длины? А то мы иногда спорим...
  - Ты правильно указал, что длиной, парень, а больше - ничем. Сейчас карабином принято называть укороченную винтовку. И то и другое у нас - нарезное оружие. Укороченные винтовки стали делать для кавалеристов. Ведь сначала винтовки были с очень длинным стволом. Посмотрите на "Кентукки" у Айвена. Но в последние годы и винтовки стали заметно короче...
  Тут всех начали отвлекать ароматы мяса, которое, разложенное на прутьях над углями, подошло к последней стадии жарки, когда выступил горячий жир. Разговоры сразу прекратились, а дети без приглашения начали откладывать под фургоны свои незаконченные изделия и инструменты и подтягиваться ближе к кострам. Вот такая дисциплинированность в отношении принятия пищи! Она прорезалась не сразу после выхода, но укреплялась с каждым новым днем в пути.
  А день постепенно приходил к завершению. Солнце спускалось к горизонту и окрасило в красные тона облака, которые были видны только по краю неба на западе. Вернулись мужчины, которые гоняли волов к ручью, и женщины приготовились раскладывать кашу и сухари в передаваемые миски. Все основные дела, в том числе занятия с детьми, делались до ужина. После ужина теперь сидели недолго, и первыми отправлялись спать дети, причем без всяких уговоров.
  Еще через день тропа опять стала подниматься вверх, плавно огибая круглые холмы, полностью покрытые травой. И через несколько часов путники опять шли по сравнительно ровному высокогорному плато, но теперь еще выше.
  На следующий день, когда тропа пошла вниз, а с двух сторон приблизились склоны гор повыше и круче, чем были до этого, Айвен, сидя на скамье рядом с Дэвидом, спокойно произнес:
  - Посмотри наверх, на север. Мы не одни...
  Проводник долго вглядывался в том направлении, что указал юноша, но смог ответить только через несколько минут.
  - Четверо всадников. Похожи на сиу.
  В ту же минуту друзья попросили у Патрика лошадей и умчались, один к головному дозору, второй - к замыкающему караван. Кричать не требовалось - старый негр, слуга в семье Августа, ехал в фургоне под номером один, и должен был постоянно держать пару лошадей в седлах.
  Вернулись оба к первому фургону, которым правил Август. По бокам шагала группа из взрослых и детей, желающих размяться:
  - Впереди Бэр-Ривер, леди и джентльмены. И мы скоро спустимся к месту, где ее легко можно перейти. Река такова, что вы наверняка захотите искупаться. Но сейчас мы видели индейцев, так что вернитесь в фургоны, проверьте свое оружие и будьте готовы.
  К чему они должны быть готовы, уточнять не было нужды. Караван спустился к реке по достаточно ровному склону и перешел по воде под острым углом в месте переката. Вода была чистая и прохладная, и действительно, манила к себе. Фургоны поставили в круг рядом с рекой, найдя сравнительно ровную площадку. Травы для животных здесь было достаточно.
  Сегодня было двадцать четвертое июня, суббота. Завтра воскресенье, поэтому решили устроить полный выходной день, посвятив его отдыху. Проводник предупредил, что возможны встречи с индейцами и белыми охотниками. Не полагаясь полностью на способности Айвена, охрану лагеря несли две группы по два всадника, меняясь через четыре часа. Ночью выставлялись секреты по трем сторонам.
  - Надо беречь волов, джентльмены, - произнес Август очевидное. Всем понятно и так, что без животных поход не получится. Здесь нет открытых пространств и нападение может быть внезапным. Как рассказывал проводник, здесь, в высокогорной части прерий и далее в Скалистых горах нападения на караваны иногда случались каждый день подряд. Может он немного преувеличивал, но решили днем выводить волов и лошадей пастись рядом с вагенбургом, как назвали такой лагерь мужчины, а на ночь заводить их внутрь, где тоже есть трава.
  Люди первым делом кинулись купаться, потом стирали одежду и отдыхали. Совместное богослужение решили провести утром, тогда как в другие выходные проводили это мероприятие после обеда.
  - Сэтору-сан - обратился Айвен к наставнику после обеда, - давай проверим долину вверх по реке.
  Наставник не стал уточнять - почему. Знал, что парень говорит это не просто так. Джеро попросили остаться в лагере, а третьим взяли с собой Дэвида.
  Шли, разумеется, пешком и с минимумом шума. Пройдя около мили, они увидели прямо у воды отпечатки конских копыт. Видно, что всадники вертелись в этом месте, а потом следы стали уходить вверх, на левый склон узкой долины реки.
  - Возможно, это была разведка, - сказал Сэтору, - лагерь они не могли не увидеть, значит нужно ожидать нападения...
  - ...Как они могут напасть, давайте подумаем? - осторожно добавил он.
  - Трудно сказать, - первым отозвался Дэвид. - Тут можно подойти к лагерю прямо вдоль русла. Река петляет, и много камней. Можно еще подбираться сверху с левого склона, там много крупных камней, есть где прятаться...
  - Да, оба варианта хороши. И не важно, какой они выберут, начнут перебегать от одного камня к другому, а потом кинутся, - предположил Сэтору, а Дэвид добавил:
  - Скорее всего тут была малая группа воинов, которая обычно делает нападения на небольшие охотничьи лагеря белых и быстро отходит. Раз не напали, то нужно ожидать, что они приведут группу побольше, чтобы взять наш лагерь.
  - Это сколько? - спросил Айвен.
  - Это у индейцев, назовем его отряд, составляет двадцать - сорок воинов.
  - Сорок - это уже серьезно! - подтвердил Сэтору. - Тогда нападать скорее будут не с одного, а с двух направлений. Могут и с трех. Хорошо только одно - ночью не нападут, на рассвете в крайнем случае. Ночью они не атакуют, и совершенно правильно. Еще уверен, что не считают нас за силу...
  - Это точно. Подберутся поближе, на дистанцию выстрела с их ружей, сделают залп и потом кинутся в рукопашный бой. Все как обычно.
  - Пошли в лагерь, готовиться, - подвел черту под разговором Сэт.
  Друзья не стали беспокоить сразу весь лагерь, а собрали большой мужской совет, на который не пригласили только торговца Рольфа. Все остальные мужи, включая всех негров, присутствовали.
  Решили расставить дозоры в четырех направлениях, скрытно. Рассчитывали также на то, что переселенцы и фермеры, не являясь профессиональными воинами, считались для индейцев легкой добычей. Боялись индейцы только одного - огнестрельного оружия у бледнолицых, когда их много. Наверняка они успели осмотреть весь караван издалека.
  На дальних подступах к лагерю будет первая линия обороны в виде засад. Все мужчины расположатся в них. Это для того, чтобы дать бой как можно дальше от лагеря и уберечь животных. Сразу за дозорами были определены удобные места для стрельбы из засады. Туда должен отойти и передний дозор. Ввиду того, что лагерь располагался компактно в узкой долине Бэр-Ривер, закрывать нужно было только три направления. С четвертого атаковать было невозможно, а просто стрелять со скал - слишком далеко. Те мушкеты и ружья, что имелись у индейцев, били на 60 - 70 ярдов. Это значит, что будут подкрадываться для первого залпа именно на это расстояние.
  Винтовки же колонистов имели дальность эффективного выстрела в 150 - 200 ярдов, из этого и исходили при организации обороны.
  - Чтобы они не успели сразу попрятаться среди камней, подпускать к засаде будем как можно ближе, и начинать с организованных залпов. А дальше будем стрелять, каждый в своем темпе. Начинаем с винтовок, у каждого их будет две...
  - ...Подходят ближе - переходим на револьверы. И последнее! Кроме позиций стрелков в засадах будет еще одна группа, которая уйдет вперед и пропустит индейцев мимо себя, - завершил короткое обсуждение Сэтору.
  - Эта группа будет там, или там, - он показал рукой. - Где именно, мы определим позже с Айвеном. Всем все понятно? - он обвел взглядом сидящих перед ним мужчин каравана.
  - И еще..., - добавил к сказанному. - Находиться всем в засаде на протяжении ночи конечно нельзя. Поэтому в засадах будут сменные группы, а остальные подтянутся потом, когда настанет время. В этом мы очень надеемся на Айвена...
  Сэтору не стал уточнять, почему надеемся, потому что каждый человек в караване знал, что благодаря способностям юноши каждый раз к моменту нападения они были готовы. Особенно хорошо юноша чувствовал большие группы, и еще ни разу не ошибся.
  - Надеюсь, что они сегодня будут брать "быка за рога", - вставил Джеро, - и не устраивать долгий огневой бой, с перестрелкой полдня. Почему так думаю? Потому, господа, что мы в невыгодной позиции, в меньшинстве, и явно слабее их. Возможно, с их стороны даже не будет скрытого выдвижения. Они надеются, что глупые бледнолицые не выставили постов, или там спят. Так что подойдут поближе, вначале дадут один залп, возьмут томагавки - и вперед! Понесутся, устрашая нас дикими криками и боевой раскраской...
  Эту операцию пришлось разрабатывать на ходу и надеяться на традиционные действия индейцев в атаке. Чувство напряжения и тревоги у Айвена только нарастало.
  Стали разводить огонь в двух очагах и готовить ужин, никто далеко от вагенбурга не отлучался. Даже полотняный туалет на кольях был установлен один и как можно ближе. Длинноствольное оружие было в фургонах, а револьверы держали на поясе все, кто будет стрелять. Женщины с детьми по разученным командам должны будут зайти за фургоны. Там же подготовлены рогатины - копье, и дротик, и короткий меч с длинной рукоятью, три в одном. Мужчины были распределены по линиям обороны впереди лагеря и готовы занять назначенные точки для стрельбы. Отец Уильям останется в лагере с женщинами и детьми и возглавит оборону.
  Сели ужинать все вместе вокруг очагов, кроме дозорных. Шума и веселья не было, но и страха никто не проявлял, кроме торговца Арсвельда. Щенков сытно накормили, сводили в сторону в туалет и отправили спать по фургонам. Шери, молодая трехшерстная кошечка семьи Штерн сама забилась внутрь фургона, почувствовав настроение людей. Торговца успокоили и велели оставаться в лагере вместе с женщинами.
  Айвен старался не отвлекаться на разговоры, а потом взял свою миску и кружку и вообще отошел в сторонку. Сел, прислонившись спиной к большому теплому камню и весь обратился в слух.
  С ужином успели закончить до того, как тени от больших камней вокруг постепенно начали удлиняться, и солнце стало подходить к холмам на западе.
  - Сэтору-сан! - подал голос Айвен, совсем негромко. Японец аккуратно поставил свою кружку на траву, встал с колен одним движением, не используя рук, не спеша подошел к юноше и опять сел, всем своим видом не показывал и капли тревоги.
  - И где? - так же тихо спросил.
  - Чувствую там группу, не больше двадцати человек, спускаются к реке сверху, в полумиле отсюда и их не видно за этим холмом..., - юноша показал направление головой, а не рукой. - И есть продвижение к нам по реке снизу. Немного ближе, чем первая. Эти продвигаются медленно, больше стоят.
  Сэтору опять поднялся, подошел к колонистам у костра и весело объявил:
  - Готовимся, господа. Прошу всех учесть, что за лагерем могут наблюдать, хотя и очень издалека. Поэтому не нужно проявлять никакой активности. Не бегайте, а ходите как мухи на холоде...
  Приятно иметь дело с дисциплинированными людьми. Женщины спокойно собрали посуду и унесли ее за фургоны. После туда же стали звать детей. Как договаривались, не должно быть видно никакой паники. Пса решили оставить у фургона с Морриган, а для надежности привязать. Если ослушается и побежит к мужчинам, сведет на нет всю маскировку.
  - Джентльмены! - спокойно и тихо сделал уточнение Сэтору. - Занимайте свои места, как условились, и готовитесь к стрельбе. Но выходите из лагеря по одному.
  - Нападать будут оттуда и оттуда, мы это только сейчас узнали. - Он указал направления сверху и снизу по долине реки. - Нападать будут до темноты, в "золотой час". - Сэтору имел в виду промежуток времени в один час после восхода солнца, и в один час до заката.
  - Мы с Айвеном сейчас быстро отправимся вверх по реке дальше дозора, отправим их к вам, сами хорошо спрячемся и пропустим индейцев мимо. Когда они будут перед вами, сделаем свои первые выстрелы. Это для вас и будет сигналом для открытия стрельбы, джентльмены. Это все! - В обычаях японца было объяснять бойцам перед боем их задачи, что редко встречалось среди военных в то время.
  - И не вздумайте подходить к индейцам без контрольного выстрела! И никакого геройства! - в который раз предупредил Джеро.
  - С богом! - произнес отец Уильям, и засеменил короткими шагами к фургонам, где было его место по расписанию. Отец Салливан отправился с одной группой мужчин на свое место засады вниз по реке. Вместе с ним, придерживая клинки на поясе, отправились Джеро и Дэвид, которые также спрячутся и постараются пропустить нападающих мимо себя.
  Вторая группа с Айвеном и Сэтору пошла по заметной тропе вверх вдоль реки, туда, где было назначено место засады.
  Нужно было поспешить, так как индейцы были уже близко. Место планируемой обороны на третьем направлении решили не использовать, полагаясь на информацию от Айвена.
  Сэтору с Айвеном расставили защитников на свои места, велев им готовиться и раньше времени вообще не высовываться. Сами прошли по тропе еще примерно двести шагов, где заранее у поворота реки, у самой воды приметили группу больших камней. За этими камнями их не будет видно ни со стороны тропы, ни со склона горы по правому берегу.
  Чтобы зайти за камни, друзьям пришлось немного промочить ноги. Дежурившего сейчас в переднем дозоре Дугласа Маккинли решили не отправлять назад, а оставили с собой.
  "Все-таки нам везет", - подумал юноша, когда почувствовал движение людей по тропе сверху. Ведь, если бы индейцы растянулись в цепь и подходили к лагерю со всех сторон, защищаться было бы гораздо сложнее. Отбиваться пришлось бы из вагенбурга, что нельзя допустить. Но индейцы решили разбиться для атаки на две группы, что должно им гарантировать успех.
  Сейчас Айвен хорошо чувствовал, можно сказать представлял в голове в виде образа, как при ночном зрении, ту группу, что шла на них сверху вдоль реки, и несколько слабее вторую, которая двигалась вдоль реки снизу.
  Индейцы тоже решили подойти к лагерю как можно ближе, используя высокую траву и кусты вдоль русла как укрытие для подхода и последующей атаки. Они не встретят дозоры, которые в это время уже подтянулись к засадам.
  - Послушай! Слева! - юноша показал Сэтору направление. - Они идут по тропе!
  - Слава богу, что до темноты! - ответил японец. - Возьми карабин и прикрой, а я посмотрю.
   Дело в том, что в искусстве посмотреть незаметно японцам не было равных, и Сэтору очень медленно переместился от большого камня к высокой траве рядом.
  Через минуту Айвен увидел, что Сэтору поднял руку, предупреждая этим друзей не двигаться. Парень и сам хорошо видел в голове картинку, как двигаются люди по тропе среди камней в сторону лагеря. Он стоял за камнем и считал нападающих.
  "Семнадцать прошло", - показал наставнику три раза растопыренные пальцы на левой руке, и еще два пальца в четвертый раз. Прислушался к себе. Больше никого, прошли все.
  "Первый раз так много" - еще успел подумать, так как во второй группе он "видел" противников немного больше.
  Решил осторожно подниматься, когда увидел, что Сэтору-сан делает то же самое.
  - Это сиу! - одними губами произнес Сэтору, показывая на индейцев, когда те прошли и начали удаляться от них, двигаясь друг за другом по тропе. Может, японец определил племя по головным уборам из орлиных перьев. Лиц не видно. Но щеки тех, что немного вертели головами, были в полосах черной боевой раскраски. Все воины были голые по пояс. Половина в длинных штанах, остальные только в коротких накидках впереди и сзади, связанные на поясе. Или беднота, или молодые и еще не заслужили себе штаны. Получалась простая и хорошо проветриваемая одежда. Но все как один в мягкой обуви, босиком никого.
  Они шли осторожно и пригнувшись. Индейцы шли плотно друг за другом и не растягивались, что хорошо. С луками были всего два, остальные держали в двух руках перед собой длинные ружья.
  Немного впереди шел их разведчик. Когда он останавливался, все остальные замирали на месте.
  Так друзья наблюдали за индейцами, которые за это время прошли еще немного вперед. До тех пор, пока разведчик не махнул рукой в стороны и остальные разбежались немного поперек тропы, насколько тут это было возможно, присели и застыли. Стали готовить свои длинные ружья и луки. Все смотрели вперед и почти все были хорошо открыты со спины.
  Дальше наблюдал только Сэтору, и делал это через интервалы, чтобы не дать детям природы почувствовать на себе чужой взгляд. Два взгляда - это уже много.
  Настал момент, когда Сэтору встал на одно колено, весело ухмыльнулся и грациозно поднял свой карабин. Упоение битвой - так юноша давно характеризовал состояние старшего наставника, посмотрев на него в деле. Моментально Айвен и Дуглас сделали то же самое.
  Сэтору поймал момент верно. Юноша увидел, как старший у индейцев встал в полный рост и поднял руку. Понятно, что это сигнал.
  Отсутствие целей в виде людей в лагере явно привело индейца в замешательство. Ведь еще не стемнело, переселенцам явно рано идти спать. Но парню, и не только ему, стало понятно, что сейчас индейцы начнут атаку, чтобы приблизиться на расстоянии выстрела.
  Это они и сделали. Почти одновременно с первыми движениями нападающих, которые поднялись молча в атаку на лагерь, немного вразнобой, стеганул дружный залп из трех карабинов, и три индейца повалились на камни - Сэтору и Дуглас также первым выстрелом не промазали. Перезаряжать карабины нужно потом, а сейчас друзья стали палить из револьверов вдогонку по поднявшимся индейцам, которые кинулись вперед.
  У Айвена получилось сделать только три выстрела из своего револьвера. Третий выстрел парня пришелся в спину индейца, который немного отстал, остальные уже были вне зоны эффективной стрельбы из револьвера и дальше бежали в атаку. С дикими криками, от которых бледнолицые должны в страхе забегать.
  Да еще пороховой дым никуда не уходил в узкой долине реки. Пригнувшись за камень, Айвен быстро зарядил карабин, и только потом высунулся, посмотреть, что получилось.
  А там открывалась интересная картина. Когда индейцы поднялись в атаку, они были на расстоянии меньше пятидесяти шагов от сидельцев в засаде. Те дисциплинированно сидели и не высовывались. Скорее всего, они и не видели, что там делают эти индейцы, а добросовестно ждали сигнала действовать, которым послужат для них первые выстрелы трех друзей. Теперь нападающих встретил дружный залп из шести карабинов Холла. И сразу еще шесть новых выстрелов, так как у мужчин, лежащих в засаде перед кольцом фургонов было по два карабина.
  Дым уходил плохо. Те из индейцев, что остались на ногах, неслись вперед, перепрыгивая через камни. Хорошо слышны только воинственные крики, которыми они себя подбадривали. Самих нападающих Айвен видел не всех из-за дыма.
  Такие же крики нападающих юноша слышал дальше с другой стороны, за вагенбургом, но видеть картину боя на том участке мешали высокие тенты фургонов и пороховой дым.
  Нападающие не обращали внимание на свои потери и только рвались вперед, высоко подняв свои томагавки в правой руке. Ружья не бросали. Они так и не разрядили их, не видя целей в лагере. Не стрелять же в бедных животных. Индейцам теперь нужно было быстрее добраться до лагеря и сойтись врукопашную с бледнолицыми.
  По оценке Айвена, из группы нападающих с его стороны осталось не больше половины. Примерно с десяток их он насчитал. И эти оставшиеся с громкими криками бежали вперед, в прыжках преодолевая препятствия.
  Но не все оказалось для них так просто, впереди ждал еще один большой сюрприз.
  Обороняющаяся группа из шести мужчин немного поднялась из-за больших камней и с ревом из своих германских глоток стала часто палить из револьверов. Это действительно оказался сюрприз, причем большой! В момент целей осталось мало, и парню было видно, как некоторые индейцы получали в голое до пояса тело по две и более пули.
  Теперь пороховой дым заслонил нападавших от мужчин в засаде, и выстрелы прекратились. Люди все обучены и не стреляли просто так, не видя целей. А необученные именно так бы и делали в этой ситуации, до пустого барабана.
  С позиции Айвена дым рассеялся, и сейчас он видел на ногах перед лагерем только трех индейцев.
  - Это сиу! - раздался рядом с юношей голос наставника. - Они не будут сражаться до последнего воина. Сейчас побегут назад, так что готовимся...
  И действительно. Три индейца, чудом оставшиеся в этой ситуации на ногах, мгновенно развернулись и помчались назад, немного заворачивая в сторону от тропы, намереваясь уходить наверх по склону.
  Как чувствовали эти дети природы, что у тропы их ждали, а бежать по руслу мелкой речки с крупными камнями - то еще удовольствие.
  Этот бой занял всего несколько минут. А солнце уже коснулось краем верхушки гор на западе, освещая все вокруг немного по-другому. Действительно - "золотой час"!
  Айвен с друзьями еще не сделали ни одного выстрела вдогонку, а одного индейца, что не бежал, а ковылял и прихрамывал на одну ногу, догнали сразу две пули. Стреляли из вагенбурга, что юноше было видно по белому дыму. Это были первые и пока единственные выстрелы из лагеря. Точнее - всего два.
  От фургонов раздался дружный рев женщин и детей, и отдельный - торговца, который заверещал.
  "Видно кто-то из мальчишек отличился. Возможно - это Имхер или Адольф", - подумал юноша на самых лучших стрелков из юного поколения. Выстрелы из засады с другой стороны лагеря тоже прекратились.
  Но оставалось еще два бегущих индейца из этой партии, и не хотелось дать им уйти.
  Так! Справа Сэтору протянул Айвену собственный карабин, и юноша понял, почему. Думающий вперед японец перестал стрелять из своего револьвера раньше остальных, а взял карабины свой и Айвена и зарядил их.
  Сейчас Айвену было предложено сделать выстрел из карабина Сэтору.
  Расстояние около семидесяти шагов до убегающих целей не было сложной задачей. Айвен быстро выбрал одного индейца, который был в штанах, взял упреждение и послал пулю точно в спину.
  Индеец пробежал еще несколько шагов, упал и не поднялся. Но свое ружье не отпустил.
  Второй продолжал бег и за это время почти скрылся из виду за склоном в том месте, где река делала поворот. Айвен вернул карабин наставнику, тот передал его дальше - Дугласу.
  - Останься! - крикнул Сэтору, и вдвоем с юношей они кинулись за индейцем. Айвен со своим карабином, а японец только с револьверами.
  Когда Сэтору и Айвен достигли поворота реки, они опять увидели последнего индейца, который короткими прыжками между камней уходил вверх по склону. Стрелять юноше теперь придется из своего оружия, и сейчас он понял, насколько его мудрый наставник умеет думать вперед. Ведь прицельные приспособления на их оружии того времени были очень примитивными. И делать выстрел очень точно Айвен умел только из своего личного оружия, так как это умение нарабатывалось у него мышечной памятью и знанием особенностей своего оружия.
  На таком расстоянии до индейца юноша мог вогнать тому пулю в выбранную ногу или руку. Но не стал рисковать, а послал пулю между лопаток. Понимал, что у него только один выстрел. Пока будет перезаряжать, индеец может уйти.
  - Закончи здесь! - крикнул Сэтору, и помчался назад к фургонам.
  Когда парень приблизился к индейцу, тот лежал на спине, но был в сознании и доживал последние минуты. Видно, пуля пробила легкие и не задела позвоночник. На юношу смотрел совсем молодой воин, у которого вместо штанов чресла прикрывали два лоскута из кожи, завязанные на поясе шнурком. Лицо было мокрым от пота, в черных потеках от боевой раскраски. Из оружия остался только нож на поясе. Длинное ружье осталось лежать в нескольких шагах сзади.
  На лице читалось удивление, перемешанное с болью.
  "Добей!" - так смог понять Айвен жест протянутой к себе руки и булькающие звуки, вместе с выходящей изо рта кровью. Вытащил из чехла револьвер, перевел барабан на один шаг, и совершил акт милосердия. Послал пулю точно в правый глаз индейца.
  Осматривать тут нечего, даже штанов нет. Быстро вытащил из кожаного чехла нож индейца, забрал лежащее рядом ружье и отправился бегом к лагерю.
  А там уже принялись за осмотр волов и лошадей внутри круга, да несколько мужчин по указанию Сэтору осматривали трупы индейцев. Все оружие забирали, его нельзя было оставлять индейцам, хоть оно и дрянь в основном. Собрали все топоры, ножи, длинноствольные кремневые ружья, два лука. Только одно ружье было с капсюльным боем, у того, что вел первую группу.
  - Ну, что тут? - спросил Айвен у Сэтору, когда подошел к вагенбургу.
  - У второй засады все прошло примерно так же, как и у нас, если ты об этом. Бери Дэвида и еще четверых человек, да пройдите по следам нашей группы нападающих. Где-то остались их лошади. Постарайся почувствовать их, там много должно быть...
  - Из второй группы индейцев с другой стороны трое смогли уйти. Так что лошадей там не будет! - дал еще пояснения Сэтору.
  - Что еще? Все люди целы, одну лошадь в лагере ранили, волов сейчас смотрят. Пробуйте найти, ведь до темноты осталось чуть менее часа, - добавил он в конце.
  Айвен, Джеро, Дэвид, Дуглас и Майкл, Алоис, - быстро вывели шесть оседланных лошадей и отправились в том направлении, откуда пришли индейцы.
  Проехали мимо четырнадцати трупов из первой группы нападающих, и дальше вверх по склону, мимо еще двух. Недалеко от последнего семнадцатого индейца, поднялись на плоскогорье с чередой невысоких холмов, покрытых травой. Где-то в этом направлении Айвен чувствовал большую группу животных, а индейцев - не более десятка.
  Указав рукой всем остановиться, Айвен медленно проехал вперед и остановился. Постарался отключиться от окружающего и стал "сканировать" пространство. После того, как он впервые сказал про "сканирование" отцу Уильяму, слово это прижилось и было принято окружающими. Секунд десять ему понадобилось, после чего обернулся к остальной группе и махнул призывно рукой.
  Пошли трусцой в новом направлении. Когда поднялись на следующий небольшой холм, сразу заметили вдалеке группу лошадей и нескольких индейцев, гонящих их перед собой. На расстоянии около тысячи ярдов.
  - Давай сделаем рывок, потом стрельнем! - к Айвену вплотную подъехал Джеро, и не ожидая ответа послал свою лошадь в галоп.
   Остальным не оставалось ничего другого. Скакали в высоком темпе около минуты, дав лошадям только направление и стараясь не мешать им выбирать дорогу среди камней, выступающих из травы. Ведь на такой поверхности стоит лошади оступиться, и можно сломать себе шею. Вытянулись в линию, в соответствии с возможностями лошадей и седоков. Первым шел Дэвид на своей серой кобыле Ханне, за ним Джеро на дежурном гнедом жеребце, третьим - Айвен на своей Хильде. Остальные мужи постарше немного отстали.
  - Стой! - выкрикнул японец, и всадники замедлились, но не резко, дав лошадям немного успокоиться, потому что стрелять будут с седла. Когда лошади успокоились и перестали переступать ногами, подняли карабины. Индейцы так были заняты табуном, что не заметили погоню. А может, не показывали, что заметили. Это позволило легче целиться в голые спины удаляющихся индейцев, мерно покачивающихся вверх-вниз в такт скачки.
  Сейчас Айвен пожалел, что в горячке не подумал взять свою длинную "Кентукки". Для короткоствольных карабинов Холла расстояние слишком велико.
  Втроем дали нестройную череду выстрелов. Упал один индеец, причем после выстрела юноши, и одна лошадь, но впереди, в удаляющемся табуне. Дуглас, Майкл и Алоис только что подъехали и собирались также сделать по выстрелу.
  - Нет! Расстояние слишком велико. Догнать можно, но делать это неправильно, в нашем положении... Возвращаемся, джентльмены! - японец только покачал головой, глядя, как уходящая группа еще немного ускорилась.
  Вместе подъехали к упавшему воину, чтобы рассмотреть. Он лежал на спине, повернув голову к ним. Голый по пояс, но в штанах и высоких мягких кожаных сапогах. В налобной повязке три орлиных пера. Весь в боевой раскраске черных и серых цветов, только кисти рук остались чистыми. Томагавк из правой руки не выпустил. Видно было его рану от пули на левом плече, из которой продолжала вытекать кровь.
  Как только подъехали почти вплотную, он сделал попытку резко встать сделать замах, чтобы кинуть томагавк правой рукой. Но движение не получилось - не хватило сил. Шесть всадников ему и не дали такой возможности, вогнав в него сразу четыре пули.
  Забрать оружие спустился Майкл. Посмотрев еще раз на удаляющийся табун, друзья медленно, шагом, отправились назад.
  В лагере царила деловая суета. Люди были возбуждены и полны впечатлений от самого боя и окружающей картины на местах схваток. Группе женщин и детей во главе с Уильямом так и не удалось поучаствовать в нем. Но кто-то из них смог отличиться, ведь было же два выстрела из вагенбурга.
  Отвязанный пес скакал вокруг Айвена, пытаясь лизнуть его в нос, так что пришлось отбиваться. Когда с этим не получилось, Лис стал носиться вокруг юноши кругами в высоком темпе.
  - Август, как быстро мы можем собраться? - поинтересовался Сэтору у главы каравана, который суетился внутри цепи фургонов.
  - Сэтору-сан! Полчаса, и мы сможем двигаться, волов уже осмотрели. Одну лошадь мы потеряли. Так сказала Марта, осмотрев ее. Лошадь пока не трогаем, дети уйдут, тогда успокоим...
  - Что еще? Останемся без ужина, сэр, с которым не успели. И замечу еще, что совсем немного осталось до полной темноты...
  - Что тут придумать, - буркнул проводник, давайте ночевать здесь. Нам легче и быстрее убрать трупы подальше, чем искать новое место в темноте, сэр...
  - Да! Не получится, я уже это понял... Тогда давайте господа, берите готовых лошадей, седлайте еще, и оттаскивайте трупы. Просто из зоны видимости оттащите, большего в темноте не сможете. Будем спать под песни койотов!
  - С раненой кобылой что будем делать, сэр? Она в лагере, идти не сможет...
  - Если лежит спокойно, лучше оставить на месте до утра, пока мы не пойдем дальше. Если нет, то я к ней приду, как только станет темно...
  "Все равно заснем не скоро", - подумал Айвен, осматривая на лагерь. Еще недавно лагерь казался пустым, а сейчас все пришло в движение. В одной части оружейник Генрих со всеми юношами каравана на расстеленном полотне чистили использованные револьверы и карабины всей группы, рассматривали и паковали трофеи. Женщины готовили еду и осматривали фургоны, так как были попадания пуль в борта. Действительно, одна лошадь из трофеев была ранена. Пуля вошла в круп, в заднюю часть корпуса и осталась там. Около нее сидела доктор Марта и что-то объясняла Дарине, младшей дочке Морриган.
  Группа уборки закончила с павшими в бою индейцами уже в полной темноте, оттаскивая их веревкой с помощью лошадей как можно дальше вниз по реке. В конце делали это в темноте - вручную, используя след на земле.
  Джеро отправил три дозорные группы по два человека и сейчас сидел у костров вместе с напарником и старшими мужчинами каравана. Спокойно вели неторопливый разговор, вспоминали детали боя.
  Айвен отступил обратно во тьму, взял подстилку и решил лечь у своего второго фургона с наружной стороны вагенбурга. Прислушался к окружающему лагерь пространству, не нашел ничего, что могло тревожить, и переключился на лагерь.
  В стороне были слышны звуки посуды, возня, писк и борьба подрастающих пятерых щенков, и разговоры около костров. Особенно выделялись голоса детей. Кошку и черного котенка семьи Мюллер не было слышно вовсе.
  - Вы видели, как я стрелял? - громко вещал Имхер, копия своего ирландского отца, крепкого, как дуб. Парень действительно стал первым в стрельбе.
  - Тебе хорошо, а нам не дали! - недовольно протянула Грета Вольф. Несмотря на двенадцать лет, девочка - лидер по своей натуре, и ее слушались даже дети постарше.
  Действительно, Сэтору перед нападением установил запрет для женщин и старших детей на стрельбу от фургонов. Во-первых - чтобы не вызвать ответный огонь нападающих по стрелкам, во-вторых - чтобы не подстрелили в горячке боя своих мужчин в засадах впереди. Им было разрешено вести огонь только в одном случае - по индейцам перед ними, которые бы прорвались непосредственно к фургонам.
  - Слушайте! - тихо говорила семнадцатилетняя Мари Штерн, младшая сестра Барбары. - Этот Айвен - молодой еще, а больше всех индейцев застрелил!
  - Как он стреляет? Как бог! - восхищенно произнесла десятилетняя Катарина Циммерманн. - А как он тогда, еще в поселке двух бандитов убил? Один двух и голыми руками, а у самого - ни царапинки...
  - А ты видела, что ли?
  На этом месте юноша решил потрогать свои уши - не горят ли они? То был его первый бой лицом к лицу с врагом, и он не нашел в нем ничего особенного. А сколько всего трупов врагов на его счету с начала путешествия - он и считать перестал.
  Опять замер, слушая. Кто-то подбирается к нему между фургонов. Позже понял, кто это, так как стал чувствовать этого человека, когда он рядом.
  - Привет, дорогой! - Это Ханна, всегда невозмутимая и спокойная, приблизилась и села рядом. Наклонилась и чмокнула его в щеку в темноте.
   - Как ты? - спросил в ответ юноша, и провел рукой по спине девушки, чувствуя, как спина сначала напряглась, потом расслабилась.
  - Все хорошо, если ты имеешь в виду маму. Давай погуляем? Завтра вечером.
  - С удовольствием, если ничего не помешает.
   "Как она сказала..." - отметил в их беседе мелкую деталь. Ту, как обратилась к нему Ханна в начале разговора. Не - "мой дорогой", - ведь все женщины собственницы, а просто - "дорогой".
  Еще немного посидели, в уединении и темноте ночи. Он рассказал ей о подробностях боя, в котором участвовал сам, а она - о действиях защитников лагеря. Сидели рядом, пока их громко не позвали на ужин.
  ----------------------------------------------
  После Бэр Ривер дорога опять потянулась по высокогорью среди холмов. Ровная, почти как стрела. И взгляду не за что зацепиться. Караван монотонно шел три дня, когда слабозаметная тропа начала изгибаться среди вертикальных скал, подходивших к ней с одной, потом, с другой стороны. Группы деревьев встречались только в ложбинах между холмами. Постоянно встречались обнажения породы из слоев известняка, выступающие на склонах. Слева внизу протекал ручей, но спуститься к нему можно было не везде, да и то с трудом. Так что к воде подойти животным получалось не везде. Только на третий день этой дороги проводник нашел стоянку, где можно было прямо в ручье напоить животных.
  Следующий день также не был богат событиями. Айвен бодро шагал рядом с вторым фургоном после дежурства в дозоре. Постоянными были только солнце, висевшее в синем небе над головой, жара, духота при слабом ветре, облака вдали у холмов, и горы почти на линии горизонта.
  До обеда головной дозор вместе с двумя старшими юношами, все верхом, смогли подстрелить молодую самку вилорога, и слив с нее кровь, передали на разделку Тому, слуге торговца. Молодой негр, как оказалось, очень умело и быстро мог разделать тушу. Он устанавливал доску позади фургона, и на ходу работал, сбрасывая негодные остатки на тропу позади. Их тут же инспектировал Лис, отбирая себе куски по вкусу. Пару раз вместо него наведалась Шерри. Пес то пропадал в стороне, то появлялся вновь и бежал рядом с теми, кто шел пешком.
  - Подойди к нам, юноша! - попросил его отец Уильям, когда рядом не оказалось никого. Отец Уильям сидел рядом с Салливаном на передней скамье, передал тому вожжи, явно желая поговорить без лишних ушей. А от Салливана у него не было тайн. После остановки на обед все объелись свежим мясом и попрятались в фургонах, так что рядом с передними фургонами никого не было.
  - Помоги в нашем споре юноша. - Такое короткое вступление сделал его преподобие.
  Юноша не стал отвечать, только своим видом дал знать, что он весь во внимании. Пока непонятно, о чем будет разговор.
  - Как у тебя получается попадать точно в цель, ведь ты даже не пользуешься прицелом?
  - Как вам объяснить, ваше преподобие..., начал юноша.
  - Начни как получится, сын мой...
  - Начну с того, что на нашем оружии пока нет хороших прицельных приспособлений. Те, что имеются на наших карабинах, что являются укороченными пехотными винтовками Холла, это начальный уровень...
  - Хм..., продолжай, сын мой, - задумчиво сказал отец Уильям. Салливан правил волами и лишь внимательно слушал.
  - Так вот. Каждое оружие индивидуально. Мое умение попадать в цель нарабатывается только после некоторого времени работы с этим оружием. Мышечной памятью - так скажу. Но с учетом разброса пуль...
  - Но "мышечная память", как ты выразился, может быть только результатом работы мозга...
  - Конечно, отец Уильям. У меня всегда это происходит после некоторого времени работы с оружием. Как вы учили - количество неожиданно переходит в качество... Как бы - раз, и дальше я уже могу стрелять из любого положения. Голова мгновенно учитывает поправки на движение и на ветер. Даже на наиболее возможное движение цели в этот момент. Последнее - самое сложное, и стало хорошо получаться два года назад, когда мне исполнилось шестнадцать.
  - Давай подведем черту. Физически ты обычный человек, не пришелец из других миров. Тело у тебя такое же, как и у всех. Сердце также одно. Я много об этом думал с Салливаном, и мы сейчас пришли к мнению, что причина кроется в твоем мозге...
  Подумав немного над формулировками, отец Уильям продолжил:
  - Твой мозг способен очень быстро обрабатывать огромное количество информации и давать команды телу. Причем поражает скорость...
  - Дошло до того, падре, что на коротком расстоянии я могу вогнать пулю в выбранный глаз, в любую часть тела, держа оружие в любом положении перед собой. Обычные положения имею в виду, без всяких там выкрутасов... А еще хочу вам сказать, падре, что и двигаюсь я тоже как бы по команде от мозга, ничего не обдумывая, потому что просчитываю вероятные движения противника мгновенно.
  - Мы это смогли видеть, сын мой. На ваших тренировках. Впечатление, что ты можешь мгновенно заранее уходить с направления удара, когда тренируешься с Джеро...
  - Оставим мнения о происках Дьявола в стороне, сын мой. Мы не на публике. Остается только уповать на способности мозга человека, которые изведаны ровно настолько, насколько велика наша Земля в сравнении с окружающей вселенной...
  - Откроюсь тебе самую малость, сын мой..., - продолжил отец Уильям. - У меня в Новом Свете две основные задачи. Первая из них - познакомится с тобой, второй раз повторю это. Про вторую я тебе расскажу позже. Она касается проблем христианского мира в Калифорнии. Не только для католиков, хотя я прибыл из Ватикана, как ты уже знаешь. Правительство Мексики объявило о том, что имущество католических миссий переходит к государству. Но об этом поговорим позже. Не будем ставить фургоны впереди волов, сын мой, сначала надо добраться до Калифорнии...
  Отец Уильям немного помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил говорить немного о другом. Салливан правил фургоном, только слушал и кивал в поощрение сказанного Уильямом.
  - В библиотеке Ватикана собрано много знаний об окружающем мире, проливающих свет на различные тайны вселенной. Бог дает душу физическому телу, которое обязано всю жизнь развиваться. Бывает, что и наоборот, душа не развивается, а деградирует, не возвышается, а опускается все ниже, в ад, но я не об этом сейчас... Вероятно, в силу божественного провидения ты носитель более совершенного разума в физическом теле обычного человека!
  - Прибавлю, - счел необходимым вставить Салливан, - что и тело этого юноши достигло совершенства!
  - А почему ты видишь так, как не могут другие, а также слышишь, и чувствуешь, поговорим позже..., - падре начал смотреть назад и замолк.
  - Опять все упирается в его удивительный мозг..., - поддакнул Салливан и также замолк.
  Их преподобия решили закончить разговор, когда увидели, что целая группа молодого поколения колонистов, которым надоело трястись в фургонах, вышла на прогулку. А идти пешком наиболее комфортно наравне с первыми фургонами.
  ---------------------------------------------
  - Айвен! - Слабый солнечный свет стал проникать внутрь, когда в фургон засунул голову Джеро, приподняв тент сбоку.
  - А? Все тихо и спокойно на много миль... - Парень после дежурства с полуночи и до четырех утра, лег поспать.
  В горах ночью стало холодно. Рядом спит Дарина, как обычно под боком. Морриган с Норой с рассветом уже встали. Если на равнине ночью только прикрывались немного легкой накидкой, то теперь девчонка натянула шерстяное одеяло до самого кончика носа. И подстилки из овечьей шерсти теперь никто из переселенцев не забывает забрать в фургон после вечерних посиделок.
  - Соизволите побриться, мистер, а то исколете барышень своей щетиной. Я вот уже..., - Джеро продолжал приставать. - И ты про охоту забыл, друг мой...
  Повернул шею и показал бритую щеку:
  - Я на скамейке все для тебя оставил. И вода пока теплая...
  Что делать? Сон все равно пропал... И не вернешь. Провел ладонью по шершавой и колючей щеке, по подбородку и понял, что наставник прав. Пришлось аккуратно вылезти из фургона и так же аккуратно спускаться на траву, чтобы не трясти его. Одной рукой отталкивая радостную морду пса.
  А трава влажная от росы. Утренний воздух прохладен и свеж. Солнце окрасило края холмов на востоке, и женщины уже занимаются завтраком. Им надо много сделать, пока караван стоит на месте. Выспаться можно по пути. Караван продолжает идти так, чтобы до обеда пройти большую часть ежедневного маршрута.
  Юноша оглянулся - Джеро не видно, а на низкой деревянной скамейке лежат и ждут бритвенные принадлежности, мыло и вода в котелке. Вода пока теплая, значит надо начинать. Джеро сам умеет брить мастерски и научил этому парня, когда пришла пора.
  Но брился парень только сам.
  "Я не трус, но становится не по себе, когда чужая рука водит по лицу и горлу острой бритвой" - так пояснил Айвен наставнику свое желание бриться самому.
  "Верю! Это здоровый инстинкт, друг мой. У меня он даже сильнее. Слишком много перерезанных глоток видел, причем в собственном исполнении".
  Так отозвался младший наставник, которого отличала необычная чистоплотность. Впрочем, как и старшего японца.
  Когда с бритьем было закончено, Айвен быстро сложил принадлежности в деревянную коробочку японца, сполоснул пару раз котелок из штатной бочки на боку фургона и заглянул внутрь, чтобы забрать свое охотничье оружие. Японец в то же мгновение появился со своей охотничьей винтовкой в руках. Одновременно с ним из-под фургона вышел Лис, отряхнулся и завертел хвостом в две стороны, умоляя взять и его. Псу сегодня решили не отказывать.
  Справа по дну впадины протекал маленький ручей, а слева - склоны череды холмов с прогалинами горной породы, с пятнами травы в складках и редкими низкорослыми деревьями и кустами.
  Решили подняться за вершины холмов и там поискать, стрельбой не пугать остальных, кто не встал. Когда поднялись на первый холм, увидели все плоскогорье, от края и до края. И впереди, на западе, высокие горы в голубой дымке.
  Юноша не спешил и шел медленно, мягко ступая, а Джеро постоянно двигался в стороны, делая петли как охотничья собака. Лис держался около хозяина, как приказано. Вскоре раздался выстрел, и Джеро поднял вверх винтовку в одной руке. Дает знак, что он кого-то подстрелил. Напарник удалился на двести ярдов, и как оказалось, сумел подстрелить молодую антилопу, выскочившую рядом из кустарника в седловине между холмами. Летом они разбиваются на небольшие группы - один самец и несколько самок.
  Вдвоем они положили еще теплую тушу на выбранный крупный камень, обработанный ветром и водой, достали охотничьи ножи, сняли шкуру и быстро порубили тушу на куски. Так в шкуре и понесли мясо в лагерь. Утром караван выйдет как можно раньше, а присоленное мясо не пропадет до обеда. В последнюю неделю жара сменилась прохладной погодой с частыми и короткими дождями при ветре с севера, и нужно было использовать каждый час хорошей погоды, чтобы идти по тропе вперед.
  ----------------------------------------------
  Закат сменялся рассветом, за прошедшим днем наступал новый. Медленно, со скоростью пешехода караван из четырнадцати фургонов продвигался под жгучими лучами солнца днем, когда миражи на фоне далеких гор видны в дрожащем раскаленном воздухе. На голых участках почвы и известняка поднималась пыль от фургонов, так что начали выстраивать две колонны из фургонов, где это было возможно.
  Через день долина ручья, вдоль которого двигался караван из фургонов, стала сужаться, и справа довольно близко от слегка заметной тропы, по верху холмов потянулись обрывистые выступы горных пород с хорошо выделенными горизонтальными слоями. Дозоры усилили бдительность, проводник постоянно находился в седле впереди каравана вместе с ирландцем Дугласом Маккинли, и постоянно сверялся со своей картой.
  - Впереди каньон, джентльмены! - громко объявил Дэвид, обернувшись. - Он более глубокий и узкий. Дальше так и пойдем петлять по этой узкой долине ручья между гор до самой долины Солт-Лейк. Как доберемся до озера, хорошо бы дать пару дней отдыха в подходящем месте....
  - Было бы здорово! - кто выкрикнул, не было понятно.
  - Конечно! Потому что дальше нас ждет пустыня...
  Но это будет потом, господа! - Дэвид решил немного пояснить и успокоить. - Сегодня и завтра нас ждут трудные подъемы и опасные спуски, требующие нашего участия и помощи каждому фургону по очереди, джентльмены.
  Так и случилось. Движение по этим каньонам в течение еще трех дней превратилось в тяжелую работу для всех участников, включая женщин и всех детей. На некоторых участках накренившимся повозкам помогали шестами, удерживая их от опрокидывания. Намного легче оказалось преодолевать подъемы и спуски благодаря тому, так как каждый фургон по-прежнему тащили четыре вола, хотя обычно для такого груза хватало и два. Помогать шестами нужно было только при опасных кренах фургонов.
  Разговоры в пути сами собой затихли, так как никто не стремился их поддерживать. Только после того, как вечером фургоны замыкали в цепь, люди быстрее устраивались поближе к костру не просто так, а для того чтобы погреться. А потом на сытый желудок и от усталости сон приходил к путешественникам почти мгновенно.
  Айвен лежал в фургоне и смотрел на своих названных сестер, которые спали, упершись лбами друг в дружку. "Наверно им снятся хорошие сны! - так подумал, глядя, как они улыбаются во сне. А завтра люди проснутся, и пойдем вперед вместе день, неделю, месяц, пока не придем в далекую солнечную Калифорнию.
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"