Теплова Евгения Сергеевна : другие произведения.

Диспансеризация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Диспансеризацию мы всегда очень ждём. Мало того, что отменяются уроки, так ещё столько веселья! Прямо настоящий Форт Баярд, только надо собрать не подсказки, а печатки разных докторов. Удачно занять очередь, рассчитать, проскочить, везде успеть... это ж целая наука. "А ты прошёл невролога? А ты уже был у ортопеда? А какой у тебя рост?" Разведал и бегом дальше по коридорам. А поликлиника длинная, два этажа - есть, где разогнаться.
   В этом году самым страшным врачом оказался психиатр - дядечка в узких очках со стрижкой-ёжиком. Даже Наталья Сергеевна понижала голос, когда проходила мимо его кабинета. Вместо того, чтоб выведывать про семью, возраст и день недели, он вдруг начал спрашивать смысл пословиц, причём задавал всем разные! И пока ты соображаешь, он делает такой пристальный взгляд, как будто хочет заглянуть тебе в мозг. Мне досталась поговорка "работа не волк - в лес не убежит", и я выдохнул с облегчением - папа часто её употребляет, когда мама его с чем-нибудь торопит.
   - А-а, - говорю я, - это запросто. И в ту же секунду осознаю, что никогда не понимал её смысла. А психиатр уже свербит мне дырку во лбу.
   - Это, - говорю, - значит, что работа не волк, в лес не убежит.
   - Что значит "не волк"?
   - Значит "не волк".
   - Ну и что?
   - Раз не волк, то не убежит. Вот если бы работа была волком, могла бы убежать. В лес, например.
   - Как убежать? - прищуривается психиатр.
   - Ножками.
   - Ножками? - переспрашивает он. - Или лапками?
   - Лапками, лапками, - скорее поправляюсь я.
   - А чем отличаются ножки от лапок?
   К этому моменту я уже порядочно взмок.
   - Лапки мохнатые, - выдаю я первое, что приходит в голову.
   - А у ящерицы, значит, ножки?
   Тут меня такая злость взяла, что я не вытерпел.
   - У ящерицы, - говорю, - крылья.
   Дядя-психиатр сразу весь преобразился - глаза над очками округлились, тонкие губы вытянулись в улыбку, рука изготовилась за мной записывать.
   - Да, - обрадовался я, - у ящерицы четыре крыла, только обычно их не видно. Их видно раз в году, в полнолуние. Надо придти в лес, три раза свистнуть, два раза хлопнуть...
   - Достаточно, - перебил меня доктор, - пригласите следующего.
   - А вы не знали? - поинтересовался я напоследок.
   И зря. Что-то он мне там лишнего в карточку начирикал, ну да ладно.
  
   Никитке досталась поговорка "лучше синица в руках, чем журавль в небе". Так он принялся доказывать, что журавль в небе гораздо лучше, потому что красивее и свободнее. Дядя-психиатр возразить ничего не смог, и Никитка тоже огрёб от него какую-то заметку.
  
   А у ЛОРа всё, как обычно. Посовала в ухо-горло-нос холодные железяки и послала в другой конец кабинета слух проверять. И тут за дверью началась какая-то буча. Это Никитка прибежал от ортопеда (он ведь всегда за мной или я за ним), а девчонки его не пропускают. Да, я забыл их предупредить, но могли бы и сами догадаться. Стою я спиной к доктору, она уже числа шепчет, а я слушаю, как там Никитка отбивается.
   - Тридцать восемь, - шепчет тётя настолько громко, что даже не интересно.
   - Никита за мной! - кричу я девочкам через дверь.
   - Пятьдесят шесть, - продолжает доктор ещё громче.
   - И хватит шуметь! - злюсь я.
   - Девяносто девять, - кричит мне тётя.
   - Девяносто девять, - повторяю я шёпотом.
  
   Ну, невролог с молоточком это классика. Мы с Никиткой поспорили: у кого нога не дёрнется, тот и выиграл.
   Доктор за молоточек взялась, я ногу на ногу положил, да как напрягу.
   - Расслабь ножку, - просит тётя.
   А я головой мотаю, говорить не могу от напряги.
   Смотрю, она уже готовится что-то в карточку писать. "Ну, - думаю, - довольно с меня записки от психиатра, а то, чего доброго, лечиться отправят".
   - Всё-всё, - говорю, - расслабил. Стучите, как следует.
   И она как стукнет, а нога как взбрыкнёт, тётя даже вскрикнула.
   Никитка сразу за мной, и я не успел ему сказать, что затея вышла неудачная.
   - Да что ж за дети у меня сегодня?! - слышу возмущение тёти-невролога.
   То же мне, невролог и такая нервная.
  
   Окулистка новых заданий не придумала.
   Начала с цветных картинок в горошек. Я каждый раз забываю, в чём там подковырка. Смотрю во все глаза - девятка и девятка, больше ничего.
   - Ну, что ты видишь? - торопит меня врач.
   - Ничего особенного, - говорю.
   - Цифру видишь?
   - Вижу.
   - Какую?
   Я головой повертел, пощурился, но, кроме девятки, так ничего и не выплыло.
   - Девять, - отвечаю сокрушённо.
   А оказалось правильно. Странные задания.
   И ещё удивительное дело - табличка с буквами у них каждый год одна и та же, кто угодно запомнить может. Я, к примеру, на всякий случай запомнил, чтобы мама не расстроилась - она за моё зрение переживает.
   Как полагается, один глаз прикрыл, бодро всё называю.
   - Отлично, - говорит тётя, - теперь закрой правый.
   А там ещё две строчки в самом низу.
   - Почему? - возмущаюсь я. - Я и дальше знаю.
   - Ну давай, - согласилась доктор.
   Я там буквы не различаю, но куда палочка показывает, вижу и по памяти называю. Тётя удивилась и перешла к другой таблице, для маленьких. Там не буквы, а картинки. И я их не учил.
   - Ну? - говорит доктор.
   Молчу.
   - Видишь?
   - Самолётик.
   - Нет.
   Вернулись к буквам, опять всё назвал. К картинкам - молчу.
   Тётя уже и лампочки проверила, и свои очки протёрла, но ничего не поймёт. Раз пять она туда-сюда моталась, умаялась. Села у своих табличек и куда-то в стену глядит. Мне её жаль, но признаться-то страшно.
   - Ты что, - осенило тётю, - буквы выучил?
   Я кивнул.
   Тётя вздохнула с облегчением и пошла мне карточку заполнять.
  
   Вот я бегу на всех скоростях от окулиста к дерматологу, где мне Никитка очередь держит, смотрю - небольшое столпотворение. Заглядываю - а у стены сидит на корточках и горько плачет Виргилия Спицына.
   - Что случилось? - спрашиваю я у Маруси Скворцовой.
   - Боится сдавать кровь из пальца.
   - А-а. И как быть?
   - Не знаем.
   - Виргилия, - говорю, - я там уже был. Ничего страшного. У них теперь новые пистолетики такие - чпок и всё.
   Но от моих чпоков Виргилии стало ещё хуже.
   - А хочешь, я вместо тебя сдам? - не растерялся я.
   Виргилия подняла заплаканное лицо, и все обернулись на меня.
   - Там же имя надо называть, а ты всё-таки мальчик, - верно подметила Маруся.
   - Это поправимо, - ответил я.
   И мы отправились всей толпой в туалет. Подоспел разгневанный моим опозданием Никита, я ему вкратце изложил план, и он согласился выступить посредником - помочь нам с Виргилией поменяться одеждой! Я надел голубую блузку и розовую в цветочек юбку, которая, к счастью, оказалась шортами. А туфли с бантиками мне оказались не малы, а велики. Маруся Скворцова сняла со своих косичек резинки и завязала мне два хвостика, какие обычно носят двухлетние девочки, у которых ещё волосики не отросли до настоящих хвостов. В таком невероятном виде я пошаркал сдавать кровь. А Виргилия осталась в туалете. Ведь Наталья Сергеевна тоже была в поликлинике, и попасться ей на глаза не хотелось.
  
   - Как тебя зовут? - спросила медсестра, смерив меня удивлённым взглядом.
   - Виргилия Спицына, - постарался я сделать девчачий голос.
   - А-а, - понимающе протянула она. - Ну, давай сюда ручку.
   Я сначала дал уколотую, потом опомнился и поменял. Медсестра сделала чпок, нацедила и перелила мою кровь в колбочку.
   "Ну вот, пролил кровь за друга, то есть за подругу", - подумал я не без гордости.
   Я уже было поднялся, раскланялся, но тут за дверью послышался встревоженный голос Натальи Сергеевны.
   - Где Куликов и Спицына? Они последние остались к дерматологу, врач ждёт.
   В ответ тишина.
   - Они, наверное, в туалете, - ответил Никита.
   - Оба?
   - Да, они съели один бутерброд и жаловались на живот.
   - Сбегай, проверь, пожалуйста.
   И снова тишина.
   - Позови, пожалуйста, следующего, - попросила меня медсестра.
   - За мной никого, я последний, то есть последняя.
   Медсестра посмотрела с подозрением.
   - Скажите, - я снова сделал высокий голос, - а что показывает анализ крови?
   - Много чего: наличие инфекционных или воспалительных процессов, вирусных заболеваний, проблем с органами...
   - Так-так, - очень заинтересованно сказал я, но продолжения не последовало.
   - Виргилия, позови следующего, - повторила просьбу медсестра.
   - Там никого нет.
   - Да, они там, - услышал я за дверью сокрушённый голос Никиты.
   - Что с ними?
   - Уже всё в порядке, скоро придут.
   Медсестра тем временем теряла терпение.
   - Виргилия, ты ещё что-то хотела узнать?
   Я уже приготовился спросить, показывает ли анализ крови пол человека, но тут...
   - Да кто ж там так застрял? - воскликнула Наталья Сергеевна, и медсестра, кажется, тоже её услышала.
   - До свидания, - взвизгнул я, сделал реверанс и пулей вылетел из кабинета.
   - Это наша девочка? - донёсся мне вслед недоумённый вопрос Натальи Сергеевны.
   Я почувствовал себя настоящей Золушкой, когда на повороте одна из туфелек соскочила. Я её подобрал и скрылся в туалете. "Дело в шляпе", - объявил я несчастной Виргилии.
   Когда Наталья Сергеевна пришла нас оттуда вызволять, мы уже успели переодеться. Единственное, я забыл про резиночки в волосах.
   - Куликов! Что это значит?
   - Расстройство желудка, - объяснил я.
   - Что у тебя на голове, я спрашиваю?
   - А-а, это? - и я сдёрнул свои резиночки. - Ничего особенного. Прикол такой.
   - Нашёл место для приколов, Куликов! Ты бы ещё у психиатра резиночки нацепил. Виргилия, ты сдала кровь из пальца?
   - Я? - задрожала Виргилия.
   - Да-да, я сам видел, - вмешался я.
   - Тогда марш оба к дерматологу.
   И мы побежали.
   - Благодарю, - сказала мне тихо Виргилия.
  
   Дома, за ужином, я, как обычно, доложился родителям обо всех приключениях. Папа посмеялся, а мама, вполне ожидаемо, подлог крови не одобрила.
   - Папа, - вспомнил я. - А что значит "работа не волк - в лес не убежит"?
   - То и значит, - пожал плечами папа и повторил с расстановкой, - работа не волк, значит, в лес не убежит.
   - А чем отличаются лапы от ног?
   - Ноги у человека, лапы у зверей, - ответил папа.
   - А у слона? - прищурился я.
   Папа задумался, и подключилась мама:
   - Лапы мягкие, ноги жёсткие, - говорит.
   - А у гуся разве жёсткие?
   А сам уже за вилку схватился диагноз им где-нибудь нацарапать.
   - А у гуся котлета стынет, - выкрутилась мама.
   И была права. Ладно, в следующем году спрошу у дяди-психиатра, чем отличаются лапы от ног. Или, пожалуй, не буду.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"