Аннотация: Окончание повести о девочке-инвалиде не оставит равнодушным даже закоренелых циников. Рассказанная простым русским языком история имеет реальных прототипов. Она останется актуальной на все времена, также, как история об Ассоль.
"МЕНЯ ЗОВУТ АЛИНА"
Глава ХХVII.
Настала последняя глава моего повествования, хотя, если рассудить, пока не дойдешь до конца, сам не ведаешь, будет ли продолжение? Стоит признать, мне весьма понравилось поверять свои секреты потрепанному временем дневнику, а если плакаться, "то в подушку". В силу ряда причин я была лишена некоторых трудностей, таких привычных для молодой девушки, только не обольщайтесь! Забот мне хватило, а вот упорство мне пришлось в себе воспитывать. Усилия мои не пропали даром. Итог без вариантов - я не такая, как все. Но не в слабости и зависимости моя непохожесть на остальных. Мне удалось пройти сквозь испытания, и сохранить верность выбранной мечте. К сожалению, я не так свободно передвигаюсь, как хотелось бы, но все, что намечено, выполню. На биологический факультет я, все-таки, поступила, вот только не на дневной, а на заочный, и в том ни одна лишь моя заслуга. Вряд ли, бы я овладела тонкостями общения с животным миром, если бы ни моя мама. Это ей, в первую очередь, и только ей, удалось убедить ректора Аграрной Академии в том, что из меня выйдет специалист не хуже, чем из остальных абитуриентов. А при знакомстве я пообещала руководящему лицу, что на первые же экзамены в конце года приду своим ходом. Обещание свое я должна сдержать, иначе развенчаю чужую веру в слова. "Верю, что ты непременно добьешься поставленного", подтвердила мою целеустремленность мама. Праздник будущих выпускников, все-таки, состоялся, именно в таком виде, как мы с мамой себе его воображали - пышное раздолье, без склок и скандалов. Главное, получилось все, как я задумала. Гвоздикова не явилась, нашла подходящее оправдание. Спасибо ей за чуткость, и знать ее более не желаю.
- Кто будет в роли регистратора?
Услышанное нас с Витей позабавило. Вроде, как за главных действующих лиц, а нам еще, пожалуй, дублеров подберут. Затворившись в моей комнате, мы переодевались, вернее, это я все никак не могла решить, в каком платье предстать перед гостями? На выбор целых три: одно на мне, то, что мама мне купила. Приобретенное на собственную пенсию, вот оно, лежит передо мной, все такое воздушное, пышное, прямо королевское. Третье - попроще, осталось от прежних времен, когда я любовалась собой в карманное зеркальце. Не так уж я и плоха. Что справа, что слева - приятный овал лица, правильные черты, глаза сегодня небесно-голубые, могли быть чуть побольше, но, как скажет Витя: "Выразительности им не занимать".
- Аля, по-моему, тебе все идет, но лучше оставь то, что на тебе.
Я возразила, - Ты так говоришь ради того, чтобы я перед тобой не щеголяла голым задом.
Сказала и ту т же пожалела. Витино возмущение не заставило себя долго ждать, - Причем тут голый зад?! Это платье мама тебе купила. Ей будет вдвойне приятно, что на торжестве ты в ее обнове.
Верно! Витька все предусмотрел, всем моим подругам по душе пришелся. Всем, казалось, угодил, лишь родителям своим поперек горла встал. Ни о такой невестке они мечтали. Здоровая им нужна, на которую "сел и погоняешь", а на мне, где сел, там и слезешь. Так мама моя говорит. Пожалуй, не стану я ничьим воззрениям противоречить, - Согласна. Витенька, если я тебе в нем люба, останусь в этом платье, - из зеркала на меня бросала мимолетные взгляды, поворачиваясь в разные стороны, девушка плотного телосложения, скромной наружности. Хотя, нет. В мамином платье мне в пору заявку на конкурс красоты подавать, сама себе нравлюсь. Пусть теперь мной подружки любуются.
- Красивая ты, Аля. Почему, одним все, а мы, серые посредственности, всего сами должны добиваться, и знания нам просто так не даются, и женихов красивых днем с огнем не сыскать, и на праздниках мы, всего лишь статисты.
И не распахивая дверей, я могла уверенно назвать нытика, однако, девчонки будут мною довольны за достойный ответ. - Тебе в другом, Машка, инициативы не занимать. Гордись, Круглова, мы тебе своих детей доверим.
- Будущих, учти. А чтобы тебе, Машка, и с работой подфартило, учись хорошо, проявляй инициативу, накапливай опыт, и станешь ты почти, как Макаренко.
- Почему: как? Макаренко, между прочим, доверяли подрастающее поколение еще до того, как он педагогом стал.
- Верно! Главное, человеку поверить. Я бы тебе, Маша, даже свою ферму доверила.
Света хмыкнула, - Даже! Не сравнивай, Лизочка, наше будущее и свою живность.
Лимонова передернула плечиками. - Конечно, конечно. Четвероногие питомцы тебя, вряд ли, поблагодарят за сладкое угощение, но и пакостей от них не дождешься. Так, что, неизвестно, еще, что лучше?
Мама появилась с огромным блюдом с запеченной уткой, яблоками и картофелем, как раз вовремя, - Девочки, давайте сегодня обойдемся без разбирательств.
- Согласна, - тут же откликнулась Лимонова, - Вот только я выясню: куда кавалер мой задевался?
Пока мама раскладывала аппетитное угощение по тарелкам, Лимонова с тревогой ерзала на стуле. Разговорить Лизку надо было, вот пожалуется она на своего Сашку, и полегчает ей.
Случайно ли, нет, только наши с Лизой места за столом оказались рядом. Как тут не воспользоваться ситуацией? - Лиза, Сашка у меня никогда не был. Может, перепутал адрес?
- Надо поручить Акиньшину разведать, как там? - с противоположной стороны поддержала Лимонову Ольга Смирнова.
- Заведи своего Акиньшина и командуй им, - едва сдерживая возмущение, проронила я.
Витя не вмешивался, а лишь улыбался, положительные эмоции прибавляли ему привлекательности. Тут, стало быть, он - на вес золота. Во мне заговорило право собственника. Чем же мне Витьку удержать?
- В следующий раз Алечка шашлык приготовит, - пообещала мама, словно прочитав мои мысли.
- А эту уточку кто готовил?
Не успела мама соврать, как за нее я ответ держала, - Мама постаралась. Я готовить еще только учусь.
Искренность мою оценили не все. Мама из-за стола напротив бросала на меня гневные взгляды. Зато Лимонова не желала униматься, - Под чьим руководством? Может, мне тоже на кулинарные курсы поступить?
Лизкины нападки заметили все, но внимание на них никто заострять не стал. Дружно подналегли на угощение, потому болтливым надо было дорожить временем. Когда в дверь позвонили, наравне со мной к ней поспешила Лиза. - Сашка, ведь, мой жених, - оправдывалась Лимонова.
Распахнув дверь, мы обомлели. На пороге стояла Гвоздикова, - Привет, я вот подумала, как же без меня? Я ведь тоже, вам подруга.
Ко мне дар речи вернулся быстрее. Я загородила собой вход, выставив костыли крест-накрест. - Не пущу!
Лиза поддержала меня, наложив ладонь на кнопку звонка, - Проваливай!
Подлости от Ленки долго ждать не пришлось, но такой! Из-за непереносимости визга я зажала уши. Лиза пошла еще дальше - толкнула Гвоздикову. Захлопнуть дверь без шума не удалось, напоследок буркнув, - Так и надо с предателями, - Лиза приняла решение за меня.
Не успели мы сесть за стол, как в дверь позвонили вторично. Я опередила с комментариями Лимонову, - Гвоздикова приходила, а мы с Лизой ее не пустили.
Лимонова поправила, - Правильнее сказать: выгнали, почти с лестницы спустили. А теперь признавайтесь: кому ее жаль?
На некоторое время все разговоры стихли, наши взгляды с Витей пересеклись. Неужели мы без слов понимаем друг друга? Витя бросился к двери, а мне оставалось сожалеть, что не воспрепятствовала грубому отношению к бывшей однокласснице.
- Зачем пустила его? - допытывалась Лиза. - Я тебе помочь хотела.
- Спасибо, помогла, - в словах моих сквозило осуждение, - Теперь Витя Ленке помогает.
Осуждала Лимонову ни одна я. Девочки накинулись на Лизу, так, как, если бы на ее месте была Гвоздикова: "Нашла способ, додумалась!", "Надо было хитростью действовать", "А Гвоздикова, в отличие от тебя своего добилась!". Все комментарии смолкли, когда в комнате появились Витя с Ленкой. Она вовсе не выглядела пострадавшей. Гвоздикова обвела всех победным взглядом и промолвила, - Я шла вас поздравить с ... помолвкой, а Лиза неправильно меня поняла, - к моему удивлению Гвоздикова вытащила из-за своей спины букетик голубых хризантем и протянула его мне, - Поздравляю.
- С чем? - вместе со мной на возмутительницу спокойствия уставились все собравшиеся.
Всеобщее внимание ничуть не смутило Гвоздикову. Она улыбнулась и произнесла, - С помолвкой, насколько мне известно.
Растерянность была написана на многих девичьих лицах, но, если недоумение гостей еще можно было, как-то истолковать, то мне в пору было надавать подношением пощечин Гвоздиковой. Если однажды человек меня обманул, более я ему не поверю.
Как всегда мне на выручку пришла мама. - Предлагаю всем отметить это радостное событие. Давайте пожелаем Алечке и Виктору счастья!
Казалось бы, простые слова были сказаны без задних мыслей, а у меня будто тяжкий груз с души свалился. - Спасибо, друзья за ваши поздравления. Мы с Витей обещаем вам, что непременно будем счастливы ... назло некоторым, - дополнила я, еле слышно.
Пожалуй, далее можно было бы и не рассказывать, но в жизни бывает много непредвиденного. За безобидными перешучиваниями, обменом колкостями, мною настойчиво завладела Мосягина. Она вызвала меня на кухню и за приготовлениями к чаю прошептала, - Как ты думаешь жить дальше?
Вероятно, у меня было глупое выражение лица, так, что Ленка сама на несколько мгновений растерялась. - Лена, я буду учиться заочно, а Витя работать и учиться.
Мосягина согласно кивнула головой, - Конечно, вас ждут дополнительные финансовые траты. Придется экономить.
- Возможно, - расставляя чашки на подносе, я собиралась направиться за мамой, но Мосягина остановила меня, задав "странный" вопрос, - Как же ты допустила эту ситуацию?!
Я пожала плечами, - Лена, ты говоришь какими-то загадками. Пойдем, а то там...
Я не нашла подходящей отговорки.
- Девчонки, вам помочь?
Мамочка! Как вовремя она появилась. - Мама, я чай заварила, может, кто-то кофе будет. Пойду, спрошу.
По коридору за мной спешила Мосягина. Вот только не судьба ей было осуществить задуманное. Навстречу мне вышел Витя, - Я тебя заждался.
- Смотри, тарелки не урони! - предупреждение мое не запоздало. Витя достаточно умело балансировал посудой, которая кренилась в разные стороны, но все-таки, удержал ее. А меня подхватили девчонки, когда я выронила один из костылей. Вот, чего нам не удалось избежать при всем желании, так это грохота. Зато на выручку мне сбежались все, включая Гвоздикову.
- Алечка, как ты нас напугала.
Перед глазами у меня все замелькало. Меня подхватили, приобняли. Девять пар глаз уставились на меня отовсюду. Мне это было неприятно. - Спокойно, я всего лишь, на время утратила точку опоры. Ситуация поправима. Мамочка, не забывай, я при свидетелях обещала менее, чем через год встать на ноги. И я сдержу обещание.
- Сдержишь, конечно. Никто в этом не сомневается, - вторила мама.
- А как ты собираешься ездить в институт? - полюбопытствовала Смирнова.
- А меня больше интересует: где ты будешь работать? - вторила ей Маша, - насколько мне известно, ты поступила на заочное отделение?
Я кивнула головой, - Буду делать гимнастику, тренировать мышцы, а работать... работать еще не знаю, где буду.
- Можно найти работу в интернете, переводчиком, тем более, что у Алины уже есть опыт.
- Или соавтором статей. За это сейчас неплохо платят, - внесла предложение Оля.
Я подозрительно скосила на нее, - А ты откуда знаешь?
- А сама писала для разных сайтов, материал принимали. Аля, ты мне говорила, что ведешь дневник, стало быть, почти писатель.
Слова Ольги вызвали неоднозначную реакцию. Лизка откровенно хихикала, Светкина круглая физиономия от удивления вытянулась, а Машка с восхищением хлопнула меня по плечу, - Молодец, Аля!
- Это значит, мы попадем или уже попали в историю.
- Ведешь дневник?
В словах Мосягиной слышалось недоверие, а в глазах читался страх. Так и хотелось у нее спросить: чего ты боишься?
Меня опередили, - Очень хочется с ним познакомиться поближе, - на меня в упор смотрели серо-зеленые Ленкины щелки. В этот момент Гвоздикова ненавидела меня. Я, точнее, мой дневник вызывал у нее страх. Боятся обычно тех, кого уважают. Вроде, отвечал я всем, но смотрела на Ольгу, автора удачной идеи, - Когда-нибудь все желающие ознакомятся ... с моей книгой. Очень хорошо, если мне при этом заплатят, и творчество мне удастся превратить в работу.
- Правильно! Всю жизнь мечтала познакомиться с настоящим писателем.
Мне польстило восхищение Смирновой. - Я пока только учусь. Впереди много трудностей, я знаю, будет нелегко, но я ни испытаний боюсь. Страшно, если мне не поверят.
- Не верят, когда неискренне, надуманно. Я когда пишу о несправедливости, заставляю себя сохранять спокойствие, - ответ Ольги взывал к совести, хотя для некоторых это уже было абстрактным понятием, - Наш великий соотечественник в "Обыкновенной истории" говорил: "Писатель должен быть беспристрастным".
Я не сдержалась, перебила, - Нет! По-моему, это судья должен быть беспристрастным, а писатель... он за всех переживает, герои поверяют ему свои тайны, он бережно хранит их. Он такой... отзывчивый, ему больно за чужую потерю, он готов помочь человеку избежать ошибки, но все их злоключения лишь на бумаге.
- А как же дядя из "Обыкновенной истории"? - неожиданный интерес к литературе вспыхнул у Лимоновой.
- Судья должен быть беспристрастным, а писатель - нет, а потом... никакой я еще ни писатель.
Послышались перешептывания, смешки. - Ясно, ты пока только учишься, а экзамен будешь держать перед читателями, а сперва перед преподавателями, я ведь, будущий биолог, и ради осуществления своей мечты должна встать на ноги, как можно быстрее. Я полезной хочу быть, изучать животных, спасать их от несправедливого отношения.
- Ясно, - Маша обвела девчонок вопрошающим взглядом, - Аля, ты счастливая, и тебе обязательно повезет. Главное, тебе повезло с близкими людьми, с мамой и еще с друзьями. Мы все тебя любим...
- Ага. Особенно Гвоздикова.
- Лиза, не надо, - одернула Лимонову Дьяченко, - немного погодя Света добавила, - А хочешь, я тебя на фабрику устрою. Будешь каждый день конфетами и пирожными объедаться.
- Не соглашайся, Лизавета, а то станешь такой же тумбой, как Светка. А приличные девушки, в первую очередь, думают о своей фигуре, - отчетливо промолвила Гвоздикова.
Единичные смешки смолкли, стоило Ленке перевести требовательный взгляд на Витю. Почувствовав на себе давление, он смутился, и поспешил уйти из-под внимания назойливой поклонницы.
- Витя, может, ты пойдешь, Сашу встретишь?
Предложение мамы оказалось, как нельзя кстати. С уходом Вити, девчонки вспомнили, чего от них ждут остальные.
- Ну-ка, кто еще не хвалился работой? - мамин взгляд скользнул с одной колоритной фигуры на соседнюю, но вместо радости в ее глазах обозначилось сомнение, - Что-то не вижу на ваших лицах воодушевления. Разве вам нечего друг другу демонстрировать?
После небольшой паузы мама вновь открыла рот, но ее опередили, - Я пока никуда не поступила, но разве это важно? - сама спросила и тут же ответила Лиза, - Буду работать, пойду на почту. Как вы думаете, требуются там почтальоны?
У мамы прямо отлегло от сердца. Робкая улыбка легла на сладкие мамины уста, - Скорее, да, чем, нет. Но платят почтальонам немного.
- И вставать им приходиться рано, - вторила я маме.
- Ну и чему тут радоваться? Пришли хвалиться, а выставлять напоказ нечего.
При виде ухмыляющейся Гвоздиковой захотелось врезать ей пощечину. Однако, мама вовремя разгадала мои намерения, и поспешила снять напряжение. - Планы иногда в последний момент меняются. Поступать собирались не все из вас, верно, девочки?
На этот раз у Гвоздиковой не оставалось шанса испортить другим настроение, - Гвоздикова, не забывай, что мы теперь с тобой бывшие одноклассницы, и я не намерена мириться с твоим неуважением к окружающим.
Ощутив на себе прессинг недоброжелательности, ей удалось настроить против себя присутствующих, возмутительница спокойствия поспешила "уйти" в тень. Последующие четверть часа мы выслушивали восторженные отклики Кругловой о том, как приветливо ее встретили в Педагогическом Университете.
- Аля, ты любишь Акиньшина?
Если бы этот вопрос задал мне случайный человек, я бы и то меньше удивилась, но вопрошала Мосягина. - Лена, зачем ты тянешь меня подальше ото всех?
Бесцельно теребя куцые косички, Мосягина искоса поглядывала на меня. Так смотрят, когда в человеке сомневаются. Чем же я обманула ожидания Лены? - Не хочешь отвечать? Ладно, я попытаюсь это сделать за тебя. Скажи, тебя Гвоздикова ко мне подослала?
Совершающие круговые движения пальцы Мосягиной на некоторое время замерли. Теперь взгляд Мосягиной можно было истолковать, как вызывающий. - Никто меня не подсылал, а только мне не понаслышке известно, каково это жить в неполной семье, и я такого даже врагу не пожелаю.
- Я тебя не понимаю, Лена, но по всему видно, за что-то ты меня осуждаешь.
Я проследила по направлению взгляда Мосягиной и поняла все без слов. В дверях кухни стояла Гвоздикова. Случайно ли нет, только руки свои она скрестила на животе.
Позади прозвучал вопрос, - Теперь понимаешь?
На пути к кухне из коридора за происходящим наблюдали Оля, Маша, Лиза. Мне небезразлично было, что они обо мне думают. - Девочки, я в чем-то неправа?
- Ой, а что вы без меня делаете? - вдогонку к остальным подошла Света.
- Аля, кажется, Витя с вашим одноклассником возвращается, - крикнула из гостиной мама.
- Мой Витя идет.
В могильной тишине беспристрастность Гвоздиковой резала слух. В словах ее можно было сомневаться, но только не игнорировать их, вероятно, на это она и рассчитывала. Сохраняя всю ту же позу, она приблизилась к двери. Ждать пришлось недолго. Вот сейчас дверь распахнется и ... еще одна радостная глава в моей жизни будет окончена. Звонок вывел меня из ступора. От ужаса у меня подкашивались ноги, не помогали даже костыли. Сзади меня подхватила мама, она же отворила дверь.
- Вы нас, верно, заждались. А Сашка дом и квартиру перепутал, - начал Акиньшин.
Стоило гостям шагнуть за порог, как Гвоздикова схватила его за руку, и промолвила, глядя ему прямо в глаза, - Витя, нельзя больше таиться. Девочки - наши подруги, а у меня от друзей нет секретов, - положив растерянному Виктору голову на плечо, Гвоздикова приобняла его.
Увидено вызвало шок у присутствующих. У меня на глазах выступили слезы.
- Не плачь, Аля. Без него проживем, - в следующую минуту мама пыталась подхватить меня на руки, а я ерзала костылями по паркету, плечом стирая слезы с глаз.
- Аля, не верь ей. Она врет! Я люблю только тебя, - оправдываясь, Витя попытался выхватить меня у мамы, но ему мешала Гвоздикова, встающая у него на пути.
- Девочки, да что же это твориться?! Она же им всю жизнь своей ложью ломает.
- А ты уверена, что это я лгу? А, может, у Акиньшина решимости не хватает сознаться?
- В чем? В том, что ты - дрянь?
В следующие мгновения тело Гвоздиковой сотрясалось, как под высоким напряжением. Витя вцепился в него намертво, и никто из собравшихся не вступился за Ленку.
В этот момент все зависело от меня. Кому я поверю? Перед тем, как сделать выбор, я заглянула в глаза Лены. Чего я искала в них, может, сомнений в собственной безнаказанности или то, что у классиков принято называть угрызениями совести?
- Ты ей веришь, Аля?
В вопросе Вити легко определялся страх. От меня зависело будущее стольких людей, не могла я обмануть их ожиданий. Не могу, и не хочу, - Мама, открой дверь, пожалуйста, - лишь только просьба была исполнена, я добавила, обращаясь к Гвоздиковой, - Уходи навсегда. Сегодня у меня одной подругой стало меньше.
Я рассказала вам историю своей короткой жизни, чтобы предостеречь от ошибок. А еще... никогда не изменяйте своей мечте, не старайтесь казаться лучше, чем вы есть на самом деле. Самое крепкое в жизни чувство - дружба, бескорыстное, искреннее, и даже, если Витька не станет мне мужем, другом моим он останется навеки.
Прощайте, а, может быть, и до встречи на книжных страницах. Вечно Ваша, Алина Чернышева.