Со времени, когда он лишился покровительства старшей сестры, прошла неделя. Казалось, ничего почти не изменилось. Настю он и ранее редко видел дома. Сейчас ему хотелось бежать вслед за ней, чтобы не наталкиваться по вечерам на угрюмую подозрительность отца, немое осуждение матери, мелочные придирки младшей Ленки. Ксения, вроде, как не замечала его, но по опыту Женя знал, что такое внешнее безразличие весьма ненадежно. Ему, как натуре возвышенной хотелось, если не поклонения, то хотя бы одобрения. Дела его на артистической ниве ничуть не продвинулись. Чем ближе к экзаменам, тем меньше у него оставалось уверенности, что он справится с тяжелым испытанием. А вдруг, у него, все-таки, нет таланта? Нет! Евгений однозначно отверг сделанное предположение. По словам его наставников, в актерском мастерстве он обладает ярко выраженной индивидуальностью, играет непринужденно, с легкостью вживаясь в образ. Последняя его работа - роль Паратова из "Бесприданницы", далась ему нелегко. Сергей Паратов привлекал его своей беспечностью, бесшабашностью, и в тоже время Евгения отталкивало легкомыслие героя в отношении женщин. Роль Ларисы Дмитриевны, простодушной, провинциальной красавицы, была отдана любимице всей группы Оленьке Мазуровой. Слегка легкомысленная, обладающая изысканными манерами, она с первого взгляда очаровала Зарубина. Она пела, играла на гитаре, танцевала, не хуже самой Ларисы Дмитриевны, а уверенностью в себе, в собственной обворожительности, пожалуй, даже предвосхитила ее. Сколько грусти, неразделенной любви было в ее светло-голубых глазах, временами смотрящих на мир с лукавой улыбкой вседозволенного превосходства. Свободно ли ее сердце, ломал голову Евгений, или она всего лишь, рисуется, пытаясь войти в образ? Ниспадающий шлейф ее темно-каштановых волос вызывал зависть подруг по группе. Их густота, аромат, шелковистость никого не оставляла равнодушным. Евгений ни раз представлял себе, как он зароется в них, и, погруженный в медную благодать, будет осыпать их поцелуями. Такая девушка, как Оленька, дорогого стоит. Чем он может ее удивить или, хотя бы, порадовать? Драгоценности, которыми ему удалось поживиться совершенно случайно, он почти сразу сдал в ломбард, а деньги пошли в уплату театральных курсов. Теперь у него ни денег, ни драгоценностей, и Оленька тоже не его. А так хочется эмоциональной встряски, всплеска страстей, когда вся человеческая сущность подчиняется естеству, когда хочется поклоняться и доказывать собственное превосходство, негодовать и сочувствовать одновременно.
Но заслужили ли он сам понимания, не злоупотребил ли он самым сокровенным человеческим даром? Тот проклятый вечер, когда ему неслыханно повезло, хотелось забыть навсегда, взять и вычеркнуть из дневника сомнительных побед. Да, он заработал не менее 35 тысяч, но получается злоупотребил доверием друга. С детства воспитанный на суровых моральных устоях, он знал, что брать чужое нехорошо, и, все-таки, если ему придется пережить нечто подобное еще раз, он не растерялся бы.
- Женя, нам надо поговорить.
Евгений догадался, что кроется за многообещающим вступлением. Сейчас мать будет его воспитывать. - Мама, не стоит говорить об одном и том же. Мне будет нелегко отрицать очевидное, но принять твою точку зрения, я не готов.
- Женя, так дальше продолжаться не может. Я не могу больше обманывать отца и говорить, что ты работаешь. В конце концов, у меня нет больше денег, чтобы оправдывать твое безделье.
Зарубин не без опаски наблюдал за тем, как энергично двигался в руках матери половник, который менее минуты назад плавал в кастрюле с горячим супом. Со стороны казалось, что это орудие кулинарного производства неподвластно ничему, а, вырвавшись из рук, не пощадит никого.
- Мам.., я принесу тебе денег, правда. Я сегодня еду на собеседование, и меня обязательно примут. Очень хорошая работа, курьер. Всего-то нужно развозить цветочные букеты. Накануне восьмого Марта их очень много заказывают. Оплачивать доставку обещают ежедневно.
В уголках плавно очерченного рта Зарубиной старшей залегли глубокие складки, как бы подчеркивая значимость сказанного ею, - И ради этого надо было бросать Академию! В апреле призыв, тебе могут прислать повестку из военкомата.
Постоянно пребывая в мире возвышенного, неподвластного мещанскому бытию, лишь изредка вспоминая о бренности существования, Евгений растерялся при упоминании о призывной комиссии. Но его недоумению быстро пришел конец, - Как-нибудь выкручусь. Нет безвыходных ситуаций, - более он ничего не пожелал добавить. Имея веские на то основания не доверять матери, Женя перевел разговор на другую тему. - Мам, тебя все устраивает в твоей жизни? Ты прямо с юности видела себя с половником у плиты?
Екатерина Алексеевна пожала плечами, - Никогда не задумывалась об этом. Вышла замуж, потом дети стали рождаться, не до размышлений было.
- Вот, в чем заключается женская сущность, сделать, не обременяя себя анализом имевшего место в жизни, а после, в случае неудачи, искать виноватых. Не лучше ли, чем просто плыть по течению, сопротивляться обстоятельствам? Из тебя, мама, могла выйти прекрасная учительница, может, даже врач, и ты приносила бы намного больше пользы на общественном поприще, чем теперь, погруженная в узкий семейный мирок.
По мере того, как сказанное проникало в сознание Екатерины Алексеевны, лицо ее суровело на глазах. Что же это получается, в том есть и ее вина, что в семье не хватает денег? - Я не понимаю, Женя, почему ты меня обвиняешь? Я должна бросить свои домашние обязанности и идти устраиваться на работу?
- Чем ему заниматься в жизни, каждый решает для себя сам. Любой, прежде, чем требовать с других, должен спросить с себя.
- Правильно, Женя, в первую очередь, это правило применимо к тебе. Праздный образ жизни, который ты ведешь, тебя погубит. Сынок, может, тебе восстановиться в Академии?
- Зачем? Стать посредственным специалистом и жить, от зарплаты до зарплаты? Нет, - ответил Зарубин на заданный вопрос. - Все люди делятся на две категории. Те, которые принимают мир, каким он есть, и те, кто способны созидать. Так вот, мы с тобой олицетворяем две разные категории. Я никогда не буду следовать на поводу у обстоятельств, и найду решимость, пренебречь общественным мнением.
- А на нас тебе наплевать? - в интонациях голоса Екатерины Алексеевны слышалась горечь от осознания собственного бессилия. Молодость эгоистична, и ей придется с тем смириться. А, может, дело в том, что Женя не умеет любить? Честолюбивые помыслы об артистической карьере побуждают его забыть о сочувствии, об ответственности перед близкими.
На слегка вытянутом, породистом лице Евгения мелькнуло отчуждение. Темные, с метками глаза его холодно уставились в одну точку, где-то повыше головы Екатерины Алексеевны. Демонстрируя отстраненность, Евгений не надеялся, что мать так сразу встанет на его сторону. Все его устремления были связаны с искусством, а те, кто не пытался его понять, со временем переходили в категорию чуждых ему существ, почти инопланетян. - Я уже сказал, ни у кого на шее я сидеть не собираюсь. Чтобы тебе более не приходилось обманывать отца, я сажусь на диету. И за проживание я скоро буду платить.
Оглушенный обещаниями, которые ему нелегко будет выполнить, Женя поспешил скрыться с кухни. Не надо было ему заикаться о диетах, именно тогда, когда муки голода настоятельно напоминают о себе, а на плите был готов вкусный обед. Конечно, у него есть сила воли, и он может, сколько угодно твердить себе, что есть ему не хочется.
Забившись в уголок на старом, потертом диване, в смежной с родительской спальней комнате, Женя погрузился в изучение новой пьесы. Играть в постановке, написанной новичком от драматургии, не слишком почетно, но преподаватель предложил ему одну из главных ролей - Короля-солнца. После того, как Жене стало известно о том, что возлюбленную Людовика ХIV будет играть Оленька, Зарубин сразу же согласился. Вчитываясь в сценарий "Страстей по Фонтенбло", Женя подвергал себя нелегкому испытанию. Как известно, Король-солнце был гурманом, и, если, его мысли не занимала какая-нибудь новая нимфа, вроде, Луизы Лавальер, Людовик грезил об изысканных явствах. "Обжора", мысленно проклинал ни в чем не повинного монарха юный артист. Всю жизнь ни черта не делал, а жил - в свое удовольствие. А тут попробуй, проживи на одной духовной пище. Из кухни до него доносились ароматы домашних котлет и запеченного картофеля, а на первое мать приготовила куриную лапшу.
Щелкнул замок на входной двери, почти сразу квартира заполнилась детской болтовней. Вернулась из школы младшая сестренка. Вот, кто не останется равнодушным к страданиям голодного человека. Когда Ксения беззаботно впорхнула в детскую, которую ей приходилось делить с Леной, старший брат уже сидел за письменным столом. - Веселая пташка прощебетала нечто невразумительное, и заняла свое привычное место.
- Ой, Женька, я думала, что ты гастролируешь по необъятным российским просторам, - не сводя со старшего брата влюбленных глаз, Ксения капризно заметила, - Мне нужно переодеться.
- Внимаю вам, прекрасная Психея и, побежденный, ретируюсь, - возвышенно-шутливый тон, избранный Евгением, как нельзя лучше подходил для общения с любительницей перевоплощений и розыгрышей. Застав в театральной позе перед большим зеркалом в коридоре одну из сестер, Женя вернулся к заботам короля Людовика, - Сегодня вечером во дворце бал, который дает наш братец, герцог Анжуйский, а я так и не определился с выбором достойного меня одеяния. Шитый золотом бархатный камзол, отделанная горностаем мантия? А не сразить ли мне великолепием парчового кафтана? Что ни говори, а я в любом наряде неотразим, - сдвинув брови к переносице, картинно хмуря лоб, будущая звезда театральных подмостков занялась экспромтом. К черту скучный сценарий! На месте королевской особы он не стал бы вести столь праздную жизнь. Открыл бы несколько учебных заведений, в которых одновременно могли посещать отпрыски благородных семей и обычные горожане. Первые поучились бы не зависеть от тающих капиталов собственных семей, вторые - приобрели хоть какую-нибудь специальность. Если бы политики больше задумывались о будущем, может, в нем нашлось бы для них местечко.
Спиной ощущая на себе насмешливый взгляд, Женя обернулся. Так и есть, домой заявилась ехидная Ленка и жаждет побольше задеть его. Эффективное ответное оружие - полное безразличие. Растопырив пальцы пятерней, он прошелся по прилизанной шевелюре. До Людовика ему, конечно, далеко, красотой не вышел, в предприимчивости светлейший монарх мог бы у него поучиться. Краем глаза он приметил, как Ксения осторожно приблизилась к детской, с полными тарелками в руках. Присоединившись к ней, Женя обрадовался, - Ты читаешь мои мысли. Я тоже не прочь пообедать, но видеть Ленку не могу.
Достаточно было Ксении повнимательнее взглянуть на брата, как она о всем догадалась, - С мамой поругались?
Потупленный взор и упорное молчание в ответ все сказали за вопрошаемого. Терзаемый муками голода теперь он не сводил пристального взгляда со все еще полной тарелки второго блюда.
- Женька, ты не обедал? Нет? Ну, бери, котлетку, - вслед за предложением в руках Евгения очутилась целая тарелка с картофелем и котлетами.
Ксения уже успела наесться, не осилив и на две трети тарелки с лапшой. Улыбаясь, поглядывая на любимого братца, Ксения заметила, - Спортом тебе надо заняться, тогда будешь точно знать, что тебе надобно.
Евгений быстро расправился с угощением, и не отказался бы от добавки. Неуемный аппетит просыпался в нем всякий раз, когда на него снисходили творческие идеи. Но сейчас его должны беспокоить финансовые проблемы, если он не заплатит за курсы пятнадцать тысяч за два месяца, останется не только без роли в постановке, но и без опытного наставника. Однако, вопреки здравому смыслу, воображение Зарубина всецело было отдано несравненной Оленьке.
Облизывая тонкие, бледные губы, он в грезах о Мазуровой, мысленно обращался к Ксюше. Ранее он ей покровительствовал, теперь настал ее черед опекать старшего брата. Ее лишенное утонченности, округлое лицо, привычка надувать пузыри из жевательной резинки, при этом усиленно двигая челюстями. Коротко стриженные волосы, слегка угловатые движения делали ее похожей на мальчишку-сорванца. Но переходный возраст не за горами, может, он несколько облагородит ее? - Ну, и каким же мне спортом требуется заняться, прелестное создание?
Окинув долговязую, нескладную фигуру брата критическим взглядом, - Ксения с ходу выдала рецепт, - Для начала спортивной ходьбой, не бегом, а именно ходьбой.
- Почему так? - без всякого интереса, полюбопытствовал старший брат.
Не по возрасту вдумчивая, серьезная девочка, и тут нашлась, что ответить. - Ходьба - самый демократичный вид спорта, подходит всем. Наши далекие предки потому и были такие здоровые, что всю жизнь ходили в поисках пропитания, жилища, скрываясь от врагов.
- Ловлю на слове. А у тебя, Ксения, враги есть?
- Они у всех есть. Мои враги - это человеческая лень, эгоизм, желание казаться лучше, чем я есть на самом деле.
- Ого, да ты философ. В твоем возрасте я не думал о себе так скверно и безапелляционно.
Где-то, в уголках темных глаз мелькнул веселый огонек, - Да ты и теперь не думаешь. Ты слишком сильно себя любишь.
- А ты нет? - в свою очередь спросил Женя.
- Еще не знаю. Я горжусь собой, когда выигрываю соревнования, добиваюсь поставленной цели...
Женя перебил, - Ксюша, а деньги ты случайно не копишь?
- Коплю, а почему ты об этом спрашиваешь?
Нелегко было оправдываться, а перед младшей сестрой, тем более, что он пока ни в чем не виноват перед ней. - Хотел попросить у тебя в долг.
Ксения молчала, не глядя на брата. Ее неопределенное выражение лица настораживало, вызывая смутные догадки. Что она тянет?! Я не нож ей к горлу приставил. - Если нет, так и скажи. Я не обижусь.
- Понимаешь... Скоро восьмое марта, и я скопила немного маме на цветы и подарок.
- Я устраиваюсь в фирму, развозить букеты к празднику. Заработаю, отдам. Сколько у тебя денег?
- Около шестисот рублей.
От разочарования Женя присвистнул. Он-то думал, речь идет о тысячах. - На хороший букет не хватит. Если хочешь, я тебе подсоблю, возьму букет ос скидкой.
И снова долгое молчание. Чего она выжидает? Женя уже пожалел, что попросил в долг.
- Женя, а ты отдашь деньги?
Евгений усмехнулся, - Конечно, я же обещал.
Преувеличенно самоуверенный вид не делал ему чести. Но как ему еще было убедить наивную сестренку в собственной состоятельности? Он не долго ломал голову над тем: брать или не брать такую мелочь? Выбора у него не было, особенно он не был уверен: вернет ли он долг?
- Ксюша, посмотри, что делает Ленка?
Пронырливый одиннадцатилетний бесенок быстро исполнил поручение, - Она еще на кухне обедает. Чего ты от нее скрываешься?
Евгений уточнил, - Не от нее, а от ее ехидства. Была бы моя воля, никогда бы с нею не встречался.
Ксения пожала плечами. Она сама не любила Лену, из всех чувств которой обычно брала вверх зависть. Прочитав немой вопрос в глазах сестренки, Евгений добавил, - Я хочу незаметно удалиться. Поможешь?
Дважды уговаривать не требовалось. Выглянув в коридор, Ксения с десяток секунд наблюдала, потом подала знак к отступлению, которым Евгений не преминул воспользоваться.
Очутившись на улице, он скоро сообразил, куда ему податься. Пока не исчерпаны все возможности, он будет добиваться их претворения в жизнь. С начальным капиталом в шестьсот рублей он направился к лучшему другу. Когда-то он воспользовался его, Евгением любезно предоставленным гостеприимством, теперь настал черед отплатить взаимностью. Стоя у металлической двери, Женя позвонил, будучи точно уверенным, что застанет Олега в одиночестве. Тот строчит свои шедевры, и, естественно, не желает, чтобы его отвлекали.
Улыбнувшись, вот только улыбка вышла несколько натянутой, Евгений с порога перешел к делу, - Не могу сказать, что скучал без тебя, но неотложные дела вынудили отправиться к тебе на поклон. Насти, конечно, же нет? - спрашивая, Зарубин не сомневался в ответе. - Ничего, я не займу у тебя много времени. Может, впустишь?
Подушкин отступил, высвобождая проход, - Чем обязан? - от слов его веяло холодком.
Зарубин направился на кухню, рассчитывая, что в доме с двумя хозяйками его обязательно угостят чем-нибудь удобоваримым. В своих предположениях он не ошибся, с небольшой оговоркой, если бы дома находился кто-нибудь из домашних фей. Но ожидать гостеприимства от Подушкина, можно сколь угодно долго. Зарубин решил прийти ему на помощь. - Чем угощать будешь?
Оторопелое выражение лица Олега озадачило его приятеля. Так долго раздумывать о таких пустяках. Впрочем, может, и не о них. - Чай у тебя есть?
Ни слова не промолвил, Олег указал ему на место за столом. Однако, вместо ожидаемой чашки с блюдцем, перед Зарубиным очутилась тарелка с вилкой. - Курицу будешь?
- Давай, - без всякого энтузиазма согласился Зарубин.
Подушкин не пожадничал, а Евгений взирал на все это великолепие пресыщенными глазами. Но делать нечего, сам напросился. Отправляя в рот очередной кусок запеченной курицы, Евгений про себя похвалил друга за долготерпение. Тот уже несколько минут молчит. Вот, если так же молча, он одолжил ему хотя бы десять тысяч. Сделав вывод по насупленному виду Подушкина, что тот сегодня не в духе, Женя аккуратно приступил к вопросу, который позвал его в дом лучшего друга, - Олег, одолжи денег.
И снова без слов Подушкин на время удалился с кухни, чтобы через пару минут возникнуть вновь, и выложить перед ним двести пятьдесят рублей. Парализованными пальцами Зарубин дотянулся до жалкой кучки. Надежды его рухнули одномоментно. - Это что, деньги?
Подушкин озвучил сумму.
- А ты сам был бы рад таким деньгам? Мне на курсы надо пятнадцать тысяч. Этого мне и на проезд не хватит.
- Что тебе мешает заработать самому? Я много занимаюсь, готовлюсь, а потому, работа, которая устраивала бы меня со всех позиций, мне подвернулась недавно, а деньги тебе нужны немедленно. Что ты на меня так смотришь?
От внимания Зарубина не укрылся металл во взгляде серо-голубых глаз. Так не смотрят лучшие друзья, так выдвигают обвинения. Поспешив проглотить последний кусок угощения, Зарубин поднялся из-за стола, - Я, пожалуй, пойду.
- Как хочешь, - безразлично заметил Олег.
И все-таки, дойдя до двери, Зарубин не удержался, и переспросил, - Олег, ты что-то не договариваешь.
- Беру пример с тебя.
Евгений решился еще раз попытать счастья, - Мне, правда, очень нужны деньги.
- А ты сходи к кому-нибудь из друзей. Может, найдешь дом, где есть, чем поживиться. Тебе ж не привыкать, брать чужое.
Хорошо, что он стоял у стены, иначе пошатнулся от брошенного в лицо намека. По поникшему виду Зарубина, Подушкин догадался, что попал в цель. Ему давно хотелось разрешить свои сомнения и бросить обвинения в лицо тому, кого он считал почти братом. Повернув ручку замка, который безуспешно дергал Зарубин, Олег распахнул перед ним дверь, - Больше не приходи, - кинул он ему на прощанье.
Захлопнув дверь, Олег как-то приуныл. Он столько раз после кражи, совершенной Зарубиным, представлял, как выскажет ему все без всяких нравоучений. Скорее всего, Зарубин позорно бежит, а денег ему, все равно, не увидеть. Но моральное удовлетворение за предательство Олег не отказался бы получить. Самое неприятное, что более всех пострадала его мать, после Насти - самый близкий для него человек.
Тоже мне, друг называется, сокрушался Зарубин, очутившись за дверью. Куда ему теперь податься, разве, что действительно, посетить место будущей работы? Он имел неосторожность, слишком неосмотрительно распространяться о ней. Почему бы ему теперь, не испытать судьбу? Конечно, работа весьма утомительная, если не сказать, изматывающая, но другой пока нет.
Весна потихоньку вступала в свои права. Таял лед на лужах, хотя ночные заморозки вновь делали их непроницаемыми. А сейчас, судя по небу, еще и дождь собирался. Может быть, зима еще вступит в спор с приходящей весной, и к мелким, промозглым каплями дождя присоединятся мохнатые хлопья последнего влажного снега. Перепрыгивая через лужи, Женя не забывал поглядывать на небо. Его насыщенный свинцовый цвет приближал небо к земле, оттого реальность осадков становилась неизбежной. Не устроит его одна работа, станет подыскивать другую. Это лишь ступени на пути к театральным подмосткам, где его, вне всякого сомнения, ждет успех. Остановив маршрутку, Женя не без сожаления вынужден был расплатиться из той суммы, что ему удалось выманить у Ксении. Поездка оказалась недолгой. Не доезжая метро, Зарубин вышел. Вот он, знакомый "Мир цветов".
В самом радужном настроении обратился Женя к первому встречному из занятого персонала с вопросом, - Вам курьеры требуются?
Высокий, худой мужчина, в костюме и в синих нарукавниках, которые сейчас, пожалуй, увидишь, лишь в старых кинофильмах, холодно смерил его взглядом, - Ты курьер?
Излишняя надменность вопрошающего спровоцировала Зарубина на грубость, - А что, не похоже? - спросил он с вызовом.
- Курьеры так не разговаривают. Наши сотрудники все вежливые, слова грубого себе не позволят.
Женя понял, что хватил лишнего и поспешил исправить положение, - Я тоже буду вежливым, когда стану вашим сотрудником. У вас надеюсь, не такие работодатели, которые сначала наобещают, а потом, когда приходит час расплаты, делают вид, что видят тебя впервые.
Объяснение, судя по лицу мужчины, не произвело на него должного впечатления. Отвлекшись разговором по телефону, он, казалось, забыл о Зарубине. Штат сотрудников этого сетевого магазина был, на взгляд новоиспеченного курьера немаленьким. За прилавками трудились флористы, собирая красочные букеты. Целые произведения искусства, назвал бы их Женя. Консультанты помогали выбрать готовую композицию, почти безошибочно угадывая, какому покупателю, что требуется. Никто не мог миновать улыбчивой кассирши, силуэт которой даже издалека почудился Евгению знакомым.
- Молодой человек, вы за букетом пришли? Могу помочь вам выбрать.
Рядом с ним остановилась брюнетка с ярко накрашенными губами. На ее улыбку Евгений ответил соответствующе, - Вы сами, девушка, прекрасны, как букет. Но я пришел не за тем.
Мгновенно утратив к нему интерес, девушка исчезла. Евгения притягивал к себе образ улыбчивой кассирши. То, как она встречала покупателей, с готовностью отвечая на их заигрывания, пробудили в душе Евгения неясные подозрения, - Этот, будто колокольчиками навеянный смех, грациозные движения с запрокидыванием головы, наконец, копна каштановых волос и музыкальные касания клавишей кассового аппарата - все это его тайная, безответная любовь. И вдруг, сам не осознавая, что он делает, Зарубин ринулся к выходу. Где-то позади ему уже махал рукой худой мужчина, сперва усомнившийся в мобильных способностях новоиспеченного курьера. У Зарубина сейчас были иные цели. Исчезнуть, испариться, оставшись незамеченным юной феей за кассой. Как она могла! Это с ее-то талантом к перевоплощениям, ее неземной привлекательностью, польстится на столь низменное занятие. Неужели, она бросила курсы?! Одно предположение повергло Евгения в ужас. Представить в роли Лавальер другую Евгений не мог. Что ж, теперь вернуться, и вытащить Мазурову из кассы? Что он ей предложит взамен стабильного заработка? Безысходность ситуации лишала его всякого выбора. При его теперешнем положении он вынужден ждать. Не исключено, что Оленька, так же, как и он зарабатывает деньги на театральные курсы. В конце концов, он отправится в соседние павильоны. "Цветы" ему предлагали условия поскромнее. За двенадцатичасовой рабочий день - семьсот рублей плюс оплата проезда. Еще в одной некрупной компании зарплату обещали выплачивать два раза в месяц, одновременно предлагая лишь временную работу.
Совсем упав духом, Женя бесцельно бродил по району. Если бы он жил в центре города, поиски его, без сомнения, увенчались успехом. Там и компании побогаче, и выбор работодателей шире. Здесь, на окраине города, люди не живут, а выживают. Вокруг типовые блочные дома, уравнивающие всех и вся, он лишают проживающих в многоэтажках индивидуальности. Скользя блуждающим взглядом по лицам встречных людей, Евгений обнаружил весьма отталкивающую особенность. Их физиономии, по-своему симпатичные, были лишены одухотворенности. Хмурые лица, выдавали погрязших в мещанских заботах созданий с ограниченным кругозором. Разве такие нуждаются в искусстве? С ними можно сколь угодно долго сокрушаться о высоких ценах на товары и услуги, разглагольствовать о бесконечной всепожирающей грязи в подъездах и во дворах многоэтажек, о "бедненьких" детях, которым погулять даже некогда, о транспорте, ходящем не по расписанию, обсудить новые наряды Главы управы, в которых она щеголяла на встрече с избирателями, о том, что местные власти опять опозорились, закрыв глаза на очередной скандал в "благородном семействе". На распространение любых сплетен у местных старух и их потомков хватало времени и сил, но как они были далеки от высоких идей. Неужели, он столь провинился, что Провидение наказывает его работой посыльного?
Вечером того же дня Евгений задавал этот вопрос старшей сестре, - Настя, скажи, разве я уж так сильно согрешил перед всеми вами?
Они сидели рядом на кухне, за чашкой ароматного чая. Настя выглядела очень бледной и осунувшейся. Устала, наверное, предположил Евгений, и был близок к истине.
Помешивая ложечкой остывающий чай, Настя, казалось, думала о чем-то своем, но это впечатление было обманчивым. В стройном потоке мыслей находилось место и для забот о намеченном на предстоящее лето ремонте и об огородных работах на даче. Основными помыслами для Насти являлись заботы о благополучии супруга. Теперь же ей предстояло разрешить сомнения младшего брата, который искал в ней союзника. Что ему ответить? Лгать она не приучена, а быть обличительницей, выуживая на поверхность чужие ошибки, она не станет. - В первую очередь, ты обманул себя, поддавшись духу стяжательства и честолюбия. Современные люди слишком много времени уделяют собственной персоне. Превознося собственные заслуги, он не желают замечать чужую помощь, закрывают глаза на страдания тех, кто не в состоянии о себе позаботиться...
- Я, я! Не в состоянии о себе позаботиться. Настя, мне очень нужны деньги на курсы. Дай мне в долг, - умоляющий взгляд был обращен к единственной его спасительнице. Женя взывал к ней всем своим существом.
Вместо обнадеживающего ответа Настя проронила, - Надо меньше себя любить.
Совет ее звучал уж очень назидательно и вызвал у Евгения стойкое неприятие, - При чем тут любовь, когда решается судьба человека! Мне нечем платить за курсы, - прочитав в глазах сестры молчаливый упрек, Женя продолжал оправдываться, - Осуждаешь меня? Но ты встань на мое место. Согласилась бы ты работать в магазине, будучи юристом по образованию?
- Ради благородной цели, да. Но великодушие допустимо в отношение других, но не ради себя любимого.
Евгений пытался доказать собственную правоту. - Служить можно не только немощным, но и высокой цели. Великая сила искусства заключается в его вызове общественной несправедливости, его отрицании строгих норм и всего устоявшегося. Небольшая материальная поддержка позволит мне, пока я не найду работу, продержаться на плаву. Ты, именно ты, можешь оказать мне ее.
- Женя, ты уверен, что из тебя выйдет хороший артист?
- А ты не хочешь предоставить мне шанс?
- Ценой чужих ущемлений? Нет. У меня есть деньги на книжке, но они могут понадобиться Олегу.
- А чем он лучше меня?
- Вопрос поставлен не совсем верно. Он, может быть, и не лучше. Но существует такое понятие - чувство долга. Мы с ним - одна семья и должны помогать друг другу. Олег сейчас без работы. Он...
Женя перебил, - Не хочет работать по специальности. Я тоже не хочу, и тебе я - не дядя с улицы, - Зарубин все более распалялся. От возбуждения обычно бледное лицо его порозовело, стало гораздо привлекательнее прежней унылой физиономии. Казалось, вечно полуприкрытые глаза его ожили, и засияли тем пленительным огнем, который бьется в сердцах всех влюбленных. Может быть, в его судьбе также грядут перемены на личном фронте?
Очнувшись от размышлений, Настя заметила, как сильно изменился в лице Женя.
- Что он тут делает? - в дверях кухни стоял Олег.
Реакция на враждебную реплику Подушкина проявилась молниеносно. Зарубин съежился, будто стал меньше. Опущенная голова выдавала в нем нерешительность к защите собственных интересов. Более всего Женей в данный момент владел страх, а если Подушкин проговорится Насте о похищенных драгоценностях и деньгах?
На запястье его легла прохладная маленькая ладонь, - Не бойся, Женя, - повернувшись к мужу, Настя добавила, - Он сейчас уйдет. Это я просила его зайти.
Зарубин бежал "с поля боя", побежденный собственной глупостью, запутавшись во лжи. Как он посмотрит в глаза матери, которую опять сегодня обманул, пообещав, что завтра выйдет на работу. Нет у него никакой работы и совести тоже нет. Но в нем по-прежнему живет его мечта о театральных подмостках и славе. Когда-нибудь его близкие будут гордиться им, забудутся старые обиды, и они с Подушкиным опять станут друзьями.