|
|
||
Ироничное подражание диалогам Платона с правдивыми философскими выводами, но с юмористическим оформлением. | ||
Диалог, которого не было между Платоном и Аристотелем
Максим Терляев
|
Диалог "Чаша" Платона и Аристотеля. (где-то 357 год до нашей эры) Я вышел из дома и молодого человека увидал: - Андосий, постой, ты куда? - Иду я, чтоб принять целебных ванн в местечке Вакха... - Да?.. Не рано ль? - я хотел узнать, что стоит милому юнцу ходить на утро в столь не нужное для молодых местечко. - Скорее поздно... Но едва ль я рану в сердце и душе смогу залить... - Что так? - ты посмотри, как бледен и негож. - Я ночью пил... - Андосий, как же можно! - Да не один... В компании... - И всё же! - В компании тебе известных лиц, благочестивых и мудрёных тоже... - он глянул под ноги, сандалию потёр. - Но пойло с ними показалось странным... Не то что буйным, но и не весёлым... Да, странным. Хоть и я привык к пристрастиям Платона пожилого... - Ты был с Платоном?.. Вакх тебя дери! Тебя что дёрнуло на это развлеченье?! Платон не тот уж, стар и дряхл... Умом, по-моему, уже к сатиру близок! - Но Аристотель не считает так! - Ну мудрецов набралось на Олимп! И ты туда же! Зевс с тобой, Андосий! Платон умрёт с похмелья и ещё с собою парочку мудрейших уведёт... И ты туда же - в эту пару метишь! - Ах, Нервий, это слишком грубо - так говорить о благочестных людях! Платон уж стар - и лишь одно уж это даёт мне право оборвать тебя... А Аристотель и не пил совсем... - Зато напился ты... Смотрел бы и учился не от уставших старцев, а от младых мудрейших! - Но только ли затем окликнул ты меня, чтобы разумное мне в голову вложить? - он улыбался. Понял я, что уж ничто не в силах изменить. Но было мне, однако, интересно, о чём беседовали веские мужи в столь месте, не доступном мысли: - Скажи, Андосий, что же диалог? - Ах, всё-таки достопочтенный Нервий, тебя влекли не мысли просвещения, а только любопытство? - Не любопытство только, но и... - Ясно, тогда внимай, пока дорога длинна... Как знаешь ты, я ученик Платона, точнее я стараюсь быть таким. И вот вчера, намаявшись наукой, мы шли с Платоном улицей пустой и надо же случиться так, что Рок могущий нас столкнул с мудрейшим Аристотелем у ванн... Зашли туда, он снял свои сандалии, которые так хороши, что солнцу их негоже видеть, подняли чашу за стечение судьбы, возблагодарили Зевса, а потом они заговорили, в паре озираясь. Платон сказал: - И всё же, Аристо, вот эту чашку видим мы неполно... - Конечно, о учитель мой, вы правы - вы только что её до дна допили... - Не то ты думаешь, о Аристо... Послушай, мы видим чашу, а идея где? - Идея? Это значит форма? - Не форма, друг мой Аристотель! Идея, есть идея где-то, за областью познания людского. Познания насущного... И к ней стремиться эта чаша... - Не вижу я стремления сего... Она же здесь. - Здесь лишь материя! - Материя-то в форме! - Но эта не идея! - Где ж она? - Извне. - Извне? - Извне... И к образцу той сверхпрекрасной чаши стремиться эта... Я б её приблизил. Налей ещё! - Но вон стоит уродливейший стул... Но где ж уродливости странная идея? - О, нет! Идей уродливости нет! Есть мало лишь идеи в этой вещи. Вот это сделало её ужасной... Мы все в пещере, друг мой... - Что же, местечко это слишком хорошо, чтоб так о нём нелестно отзываться! - Все люди, все - в пещере, все... - Вопрос жилищный может нас испортил? - Сидим спиной мы к настоящей жизни, лишь блики на стене взираем пусто, мерцающие. Сколь огня - столь чётки блики, столь ясна идея в вещи, нами зримой. И вырваться нам стоит из оков - и мыслью в мир идей ворваться! Вот было б чудо... Но... Налей ещё... - Красива ваша мысль, пещера лишь мрачна... Быть может, так, но бытиё во мне - материя сначала - из чего - затем она приобретает форму - она для каждой вещи только лична, затем она и в действие идёт - и мыслим мы - а почему же так? А после мыслим мы - ради чего - познать пытаясь цель вот этой самой вещи... - Ну этой вещи - кубка - цель ясна - хотя ещё без полного тебя понять я не смогу... Наверно это старость... - Но где идеи, обобщающие это? Ну где идеи мебели хотя б? Иль где идеи человека, а? А как же быть с людьми, похожими на друга друг? Зачем же мир вещей, коль есть идеи здесь? Зачем же мир идей, коль вещи есть? - Как много ты вопросов задаёшь? Не думаешь ли ты, о ученик, учителя что переплюнуть сможешь? - Не переплюнуть, в споре лишь найти ответ тот, что мы ищем долго... - Эх, молодежь, всё вам ответ найти, всё разделить на разные науки... Я слышал ты нарезал там чего... Всё разложил и всё назвал, как надо... Не тупь глаза... Дошли такие слухи... И это правда? - Я же только начал... - Продолжишь? - Может... - В помощь Зевс тебе! - Но знания я получил откуда? - Ты вспомнил... - Что? - Ты вспомнил, ученик... - Откуда? - Ты не знаешь ли, что дух наш вечен? - Знаю... Да... - Так после смерти там он побывает, где мир идей лишь чистых... - А потом? - Потом он вновь вернётся в человека... Но он забудет - и всю жизнь он будет вспоминать, но так и не постигнет всей тайны, всех идей... - Так значит, просто вспомнить? - Просто вспомнить... Априори заложено всё в голову твою... Она уж раскраснелась... - Это пар! - Иль вспомнил что из мира идеалов - тебе же ближе... Ты недавно был... - А вам всё вспомнить времени хватило... - Нет, не хватило... И не хватит... Жаль... А так хотелось всё раскрыть, понять... Как на Востоке... - Были на Востоке? - Не будем, ученик... Вино язык разжало... - Но я хочу познать... - Познаешь в диалоге... Что ты познать-то хочешь, друг родной? - Всё... - О, всё... И "дом чтеца" тебе не может помочь в страданиях твоих? - Пусть дома много книг, но с мудростью твоей им не сравниться... Ближе ты к идее чудо-мудреца! - он улыбался, тонкий рот свой сдвинув. - Тебя бы в Спарту! Воспитать как надо! - Но не люблю отнюдь я тиранию... - Не тирания это! Идеал! - Ужели идеал и в этот мир зашёл? - И я его несу... Душа ведь трёхсоставна - разумна есть - правителям присуща и мудрость заключает, но ещё есть часть души, где воля торжествует - то стражников душа, нужна им храбрость, что и получают, у тех же, кто еду и вещи производит, как эту чашу с жидкостью внутри, часть чувственная больше процветает - умеренность их добродетель есть. По справедливости державу нужно править! - Что справедливость? - Добродетель та, на чём держава держится... Она гласит - душе - что надо: разуму - мудрец, а стражу - волю, а коль чувственен - работай. Так по труду мы каждому дадим, приняв у каждого дары его души. Воспитываться в строгости должны. Детей всех - сообща растить. И праздных веселений - уж не надо... - Вино... - Идея не пришла... - Скорей, ушла отсюда, изгнана вином... По мне души - три тоже - у растений, им размножаться и расти присущно лишь, другая у животных - эти и желают, кроме как расти, а высшая душа - у человека. Она разумна - только у него! А государство для того нужно - чтоб люди сообща достигли блага... - Я тоже благо в государстве строю... - И что же есть нормальный идеал? - Нормальный идеал... Невежество какое! Один есть идеал - к нему стремимся. Понять лишь надо... Я тут постарался... Ты наливай, ты что не пьёшь, сынок?.. Так вот к идее ближе подошли моё, да плюс ещё аристократическая республика, хоть всё-таки моё мне ближе... - Что же дальше? - Дальше?.. Что похуже? - Неприемлемое что? - Здесь тимократия, что опирается на воинскую силу, и олигархия, торговли аппарат, и демократия, толпы умалишенной, и тирания - тоже не сладка... - И всё же нужно встать посередине... - Куда? Сюда? На это место? - Нет... Платон, по середине всех различных форм тех государств, что нам известны. - Да? И что же нам известно? Что ты считаешь лучшим государством? - Не малое и не большое, чтоб правили не богачи и не бедняки... - Тебе по праву место в центре зала! Смотри не поскользнись, ведь в центре скользко! - Я понял смысл всех слов. Но я не оступлюсь и не сойду с позиций. - А форму государства ты приемлешь чью? - Считаю лучшей я монархию, затем - аристократию, а там - и политию. А хуже - тиранию, там - олигархию. И с вами я согласен, что демократия - не лучшее правленье. Но главное - умеренность! Что с вами? - Мне дурно... Аристотель... Что же это?.. Ты про умеренность сказал как будто кстати... - Когда бы я считал все чаши, о Платон, сказал бы раньше... Выйдем-ка на воздух... Так диалог закончился сквозь пар... Платон на улице, идеи проклиная, все чаши вспомнил и идею их... - Андосий... Чем грустить так просто, идём скорее Бахусу нальём! И сами чуть хлебнём из этой чаши... Хоть на стене в пещере отраженье вся жизнь и всё вино... Тогда чего бояться? - Боюсь, что мудрецом уже не стать... Так мы зашли в местечко наше и дали волю чувствам, разума лишаясь... Потом пришёл Платон и злобными очами сверкнув, Андосия с собою уволок. Меня потом до дома донесли... |
|