Зимой 97-98 мороз сковал все лит фронты и бои замерзли и только очень внимательный наблюдатель вооружившись цейсовской оптикой не мог не заметить соринки с размером с амбар и даже не обладая развитой дедукцией понять, что они в этом году так и не начинались.
С концом цензуры фантасты высыпали в театр лит боев и стояли там в раскрыв рот пытаясь понять новую совершенно фантастико-утопическую ситуацию и только к 93-94 году вырисовалисьтекущие лит фронты и организовались лит дивизии и все бросились занимать господствующие высоты.
Но не все было так гладко - так в самый ответсвенный момент, когда уже казалось, что гуманисты прикрываясь лозунгами о литературе с заглавной буквы "Л", просто не оставят прочим (в не зависимости от текущей диспозиции) ни каких шансов на будущее, то вдруг выяснилось, что Молодая Гвардия живее всех живых и плевать хотела на литературу как явление (так Головачев меланхолично отпинывался руками, ногами и даже головой быстро выкладывал на бруствер совершенно одинаковые кирпичи книг и только зоркий глаз фэна мог заметить, что названия на корешках все-таки разные), а кроме гуманистов есть еще и киберпанки, которые тоже вроде Литература, хотя об этом и помалкивают. Кто такие, что такое не знал никто - но знали есть. Они объявились где-то на фланге гуманистов и хотя и не нанесли никаких ударов по позициям первых, но самим своим присутствием уничтожали идею Литературы как прирожденного права гуманистов. И тогда гумманисты послали разведку и создали комитеты по изучению (чем не доклады на конах) и даже те, вскоре заподозрили, что кроме ударной группы у киберпанков нет ни тылов, ни обеспечения, ни настоящей массы то тут подоспели данные разведки и все ошалели - киберпанков-то не было вовсе. Просто дяденькиТюрин и Щеголев откопали где-то неизвестное никому знамя и решили, что это знамя киберпанков.
Гуманисты облегченно подышали через нос и попытались леденцами и премиями вернуть в свои ряды киберпанков, но было уже поздно - слишком заманчива была идея и фронты стали дробиться все сильнее и сильнее - Турбо, Инфоромантизм, но прочая, прочая, прочая...
Все более раздробленные фронты уже часто состояли из одного-полутора человек и снова встал вопрос о перегрупировке сил, кто с кем дружит, а кто кого и уважает. Наступил 95 год. И тут редактор оторвал покрасневшие от целого ряда введенных капитализаций белки и продолжая править левой рукой фантастику, а правой любовный роман, уставился в микроскоп на текущую диспозицию и возвестил начало новой эры - "Народу надо русское фентези ".
Часть авторов удивилась, но некоторые хотели жрать. Тем более, что выяснилось, что читателям действительно надо русское фентези, да и вообще им все равно, что читать.
Но некоторые не обратили на этот факт никакого внимания - они продолжили войну лит методами и даже почти полное исчезновение зрителей не удивило их. Из небытия после годового отсутствия даже вынырнул одинокий танк с потрескавшейся надписью соцарт и бабахнул залпом из одного Чапаева и Пустоты и снова исчез. Над воронкой оставленной этим снарядом в пыли пытались расмотреть знак, что вернулись старые привычные оружия - перо и печатная машинка и даже такое средство массового поражения как компьютер. Но эйфория продолжалась недолго - выяснилось, что жрать хотят все. И тогда редактор посмотрел мудрыми глазами за горизонт и сказал - акшен?.. Ну можно-можно... космические стрелялки, ну или там бродилки по древней греции, тоже оно. Главное, чтобы было много комерческого секса и насилия.
Но не всех интересовал акшен, не всех интересовали сцены комерческого секса и насилия (может быть им были милы сцены Некомерческого секса и Некомерческого насилия), и они удивленно носились по литагентам не осозная как же это - реализм не нужен?
Молодые и непечатающие авторы наконец осознали, как нужно писать чтобы печатали. Писать надо ... одним словом плохо.
Но они ошиблись - борьба давно уже не велась лит средствами, и на качество вообщем по большому счету начхать,- только не писать под заказ редактора.
И тогда Никитин ранее равшийся в бой с тремя и святым граалем, а ныне отошедший на заранее подготовленные молодогвардейцами позиции (при более детальном расмотрении это были просто полузасыпанные окопы 89-90 гг) и вяло отплевывающийся далекими ясными теремами, пока не рванула ярость. Но когда зрители открыли глаза и вытряхнули песок и труху из ушей, то они осознали, что это был салют.
Репортаж счетчика-учетчика праздно шатающегося по местам боевой славы
(с) Серж
Сегодня, второго декабря 1997 года, я проснулся в 6-59 и понял со всей отчетливостью на которую способен только что проснувшийся и еще не почистивший зубы человек, что я не знаю сколько советских фантастов(разрешите мне писать советских и не писать СНГшных, и только попытайтесь не разрешить мне это сделать).
Я выкурил сигарету, выпил стакан чаю и попытался найти Thrary. Thrary не было. В его комнате, за его компьютером, на его стуле и в его тапочках сидел страшно невыспавшийся Бара и очень изобретательно ругаясь, вторые сутки играл в Warlord III. В его покрасневших глазах не было искр мысли, а только растровые строчки - Occupy, Pillage, Sack, Raze. И курсор, что возникал у надписи Raze и повинуясь какому-то совершенно шаманскому ритму тыкал в нее. Тыкал, тыкал и еще раз тыкал, а счетчик уничтоженных городов в который раз доходил до 79 и сбрасывался в 0. Это начиналась новая игра.
Это было бесполезно, бессмысленно и более того полный идиотизм, но я спросил Бару, а тот взял и ответил. Бара сказал: "Ты что совсем с ума сошел. Ведь отвлекаешь, фигня, у меня сейчас в тылах орковский герой с инвизибилити партизанит. Сейчас он квест выполнит - ты будешь убивать пять драконов? Да четверо их, фантастов, четверо - Головачев, Павлов, Михайлов, Снегов. Отстань, не мешай. Сейчас он мою столицу возьмет. А нет не четыре, больше, Thrary мне какую-то фигню почитать давал, сборник двух авторов, как их... Во! Щюголев и Терин. Шесть значит."
Оставался еще Morgilion, но тот лежал на собственной кровати сверху под двумя одеялами и попивая кофе с коньяком, перечитывал Драконов летнего полдня, делая пометки в gamebook, сверялся с брошюркой TSR и пособием для начинающего DM. C кровати с совершенно не очевидной периодичностью раздавались радостные вопли Coool & RulleeessSS! Это он придумывал еще одну пакость, что собирался устроить господам приключенцам в ночь с пятницы на понедельник. Определенно, это мазохизм играть в модуль, когда Morgilion DM. Но богата наша Матушка-Русь на извращенцев. Я попытался оторвать его от гнусных планов и выяснить - Доколе Фантасты будут не посчитаны? Оторвал, выяснил, поговорил. Morgilion, левой рукой продолжая высчитывать сколько же все-таки нужно наслать на компанию драконидов, чтобы гарантированно не убить всех, но тех что сумеют выжить покалечить так, чтобы они жалели, что не умерли, а правой стал разговаривать со мной последовательно загибая мизинец, безымянный и средний пальцы. "Понимаешь - выпустили как-то "Мир Асты", по-моему так называется, или нет "Мир АСТа", плохая книга совсем, на уровень TSR совсем не тянет, а больше никого и не было. Вот только сколько там авторов было - два, три - не помню. Еще десяток авторов, что русскую фентези пишет. И еще мне как-то... мне как-то Thrary всунул десятый том Лема почитать." Феноминально - советский фантаст Лем. Умеет Morgilion людей шокировать. Привычка у него такая.
Что ж буду считать сам. Как? Устно. На пальцах. Буду складывать, то что есть и то что было.
Что было. Классики от Беляева до Стругацких и Казанцева. Кто вспомнит больше? Я могу вспомнить человек двадцать (вспотев от напряжения).
Есть- Пелевин (одна штука), турбореалисты (3-5 чел.), киберпанки - 2 шт. (Если только то, что пишет Тюрин и Щеголев называется киберпанком), Киберпанк, не киберпанк - к черту, Тюрин с Щеголевым - 2 шт; молодогвардейцы (человек пять наверное), русское фентези (право теряюсь - чел. 10 mb), Ю.Никитин (1 чел.), инфоромантизм (2 чел.), писатель Мария Семенова - одна. Десять тысяч членов Союза писателей СССР при словах "Писатель Мария Семенова" перевернулись в своих гробах, но что поделаешь если это они там, а она то здесь. Иллет и Ниенах (2 шт.). Малоизвестные (ну сколько их может быть, ну сэм-восэм - пусть десяток). И того 30-40 человек. Да фэны, что бросили писать фанзины и начали писать - Воха Васильев, А. Свиридов, ну сколько их? Пусть тоже десять. И того 35-50.
Итог.... Сумма... ноль пишем.. в уме единица... 50 - 70 человек.
Ради проверки лезу internet. Место совершенно бесполезное, но так, для страховки. Так и есть - ошибся. Только у одного мужичка больше двухсот советских фантастов лежат. И это далеко не все - Молодогвардейцы у него не все, Вилли Конна, Эрнста Малышева и Роя Медведева у него просто нет, авторов русской фентези - Ю. Мороз да М. Семенова и все. Дело пахнет тремя сотнями. Минимум.
В мозгу окончательно сформировывается вопрос - "А почему если козлов 300 человек, и все чего-то писали то почему читать практически нечего?"
Мистер Джонс достойный человек. Правда. Он испpавно соблюдал все заповеди, никогда в жизни не убивал (из-за физической подготовки), не кpал (он знал УК), не пpелюбодействовал (есть такие люди - зовутся мужья), не создавал себе кумиpов (доpого), веpовал истинно (был пpиучен матеpью). А если когда и возжелал в душе: дом, осла или жену ближнего своего, то затем искpенне каялся. По субботам посещал службы в цеpкви с женой, а по пpаздникам даже жеpтвовал деньги (потому как отличался такой истинно хpистианской добpодетелью, как скаpедность).
Но господь обpатил свой взор сначала на Ад (традиционно переполненный грешниками), Рай (не смотря на всеведущность удивился малому числу праведников и не возрадовался этим), затем на Чистилище (может хоть там будет райская квота). Но квоты не случилось. И полетели чьи-то головы и зашестерили ангелы по Земле в поисках праведников и нашли только Джонса.
И праведника обрадовали - Ты попадешь в рай. Ему дали три дня и адью. Хватило семи часов - найти достойное агенство и застраховать жизнь.
В срок домашние собрались в его спальне - жена (она должна была стать вдовой и восторженно готовилась к новой роли) прижимала к растертым до крови сухим глазам платок (она была по настоящему безутешна - полис был из одного агенства, а не из семи в которые вполне можно было и успеть), дети - те перечитывали в двадцать седьмой раз копии полиса и рыдали от умиления - здесь хватит всем, да еще как, дядя - с истинной печалью и сожалением на лице, приехавший утром, как выяснилось зря - он уже прочел завещание, сосед Робинс - тот растраивался все сильнее и сильнее - ему прийдется (по истечению срока траура) позаботиться о безутешной вдове.
Так вот самое ужасное несчастье случилось через неделю - в страховом агенстве пронюхали, что мистера Джонса взяли на небо живым.