Тимофеев Валерий Васильевич : другие произведения.

Семь невыученных уроков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    сказки для взрослых - книга художественных рассказов практического психо-сексолога плюс повесть, эссе и т.д. Второе дополненное издание книги.
  Тимофеев Валерий Васильевич,
  455038. Магнитогорск, Ленина, 124-105.
  Тел: (3519) - 34-64-96, 35-95-45
  
  E-mail: tim@soyuznik.net
  gazeta@soyuznik.net
  www.soyuznik.net
  Цикл психологических ребусов (всего в книге 240 страниц)
  
  
  
  
  
  ВАЛЕРИЙ ТИМОФЕЕВ
  
  
  СЕМЬ
  НЕВЫУЧЕННЫХ
  УРОКОВ
  
  сказки для взрослых
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Валерий ТИМОФЕЕВ
  
  
  "ШЕСТИСТРУННАЯ ГИТАРА" - кн.1.
  Хулиганские стихи и стихопесни
  "БЕЗОТЦОВЩИНА" - кн.2.
  Хулиганские стихи и стихопесни
  "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТЫСЯЧУ ЛЕТ" - кн.3.
  Стихи о любви
  "ПРО КИКИ МОРУ" - кн.4.
  Сказки для взрослых
   "СЕМЬ НЕВЫУЧЕННЫХ УРОКОВ" - кн.5.
  Сказки для взрослых
  
  "РОМАН О ПРИДУРКАХ" - кн.6.
  молодежный шпионский триллер-пародия
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  
  
   Работа психолога практически всегда сталкивает со сложными жизненными ситуациями, в которых оказываются люди. И ничего удивительного. Когда у вас все в порядке, вы к нам не обращаетесь. Нас как бы даже нет, нас игнорируют, если не сказать большего, недолюбливают: одни считают работу эту в чем-то сродни дикому шаманству, средневековому колдовству, а чаще, не зная естественно нас, пустопорожней болтовне, от которой пользы ни на грош; другие опасаются нашей излишней на их взгляд осведомленности о тех или иных сторонах жизни человеческой, умению заглянуть туда, куда или "пущать" не хочется, или даже самому заглядывать страшно. Третьи просто отвыкли во что либо верить и ждать откуда бы ни было помощи. Есть и четвертые, и пятые...
   В любом случае, мол, работа не пыльная, не бей лежачего. Может, в этом и есть некоторая доля истины.
   Ведь кто такой по большому счету психолог?
   Человек, который вас внимательно выслушает, незаметно задаст нужные ему вопросы или повернет ваши повествования, опять же незаметно для вас, в нужное ему, для выполнения своих профессиональных обязанностей, русло, и вот вы перед ним, как нагрешившая монашка на исповеди, как чистый лист бумаги - спрятать нечего и некуда.
   Исповедь.
   Это основа психоанализа.
   Чтобы знать, какой построить дом, надо сначала нарисовать его.
   Чтобы знать, как вылечить болезнь, надо сначала поставить диагноз.
   Чтобы знать, как разрешить сложную ситуацию, надо сначала в ней разобраться.
   Вот мы и разбираемся.
   Нередко роль психолога мог бы успешно выполнить для вас любой сторонний человек, стоило только ему взглянуть на ваши проблемы сторонним взглядом. Это понятие так и называется - взгляд со стороны. Осталось за малым, найти того, кто согласился бы вас терпеливо выслушать, постарался понять и ни в коем случае не осудить, и, пожалуй, это главное, чтобы вы согласились перед ним исповедываться. А вот этого, чаще всего, и не хочется, лучше, мол, я как-нибудь перетерплю, потихоньку переболею, время лечит...
   А время не только лечит, но, порой, и калечит. И в психологии, пожалуй, даже чаще чем в медицине, запущенная "болезнь" вызывает необратимые последствия: разлад отношений, отчуждение, развод, а то и суицид...
   Решение большинства на первый взгляд неразрешимых проблем не вызывает серьезных затруднений. Вопрос лишь во времени, которое потребно, чтобы разобраться в ситуации и подвести к ее пониманию вас. Да в степени вашей готовности помочь самому себе.
   Есть ситуации, когда нельзя однозначно ответить - вот рецепт от вашей проблемы - по одной столовой ложке... лучше на ночь... и вместо еды...
   Описанные здесь случаи показались мне настолько насыщенными, настолько типичными, что я решил вынести их на ваш суд. В них нет моего собственного мнения - есть констатация факта. Изложено так, как донесли до меня. Может, кто-то увидит первооснову и поможет в ней разобраться. Нет, это не нарушение врачебной этики. Все описанные ситуации даны с согласия клиентов. Место действия, фоновый режим выведены не в привязке к подопечному, а в привязке к проблеме, чтобы даже близкое окружение, случись ему взять в руки эти записки, не поняло и не приняло на свой счет. И, наконец, они настолько повторяемы в нашей жизни, что, практически каждый второй найдет в хотя бы одном из описанных уроков частицу себя.
   О чем еще хотелось бы сказать в предисловии. Все без исключения уроки взяты из реальной практики. Говорю это в преддверии возможных упреков в вычурности, в неуместной, может даже, извращенной фантазии. Часто мы с вами проживаем долгую жизнь, считаем себя людьми реальными, знающими окружающую нас действительность без прикрас, как говорится, с самого дна. Но... даже мы в своей работе порой сталкиваемся с таким, что волосы дыбом встают. Поверьте, нет стремления выливать на вас ушат шока. Самые жуткие истории пусть останутся за пределами нашего внимания, для книги ужасов. А здесь - уроки, которые одни уже прошли, другим пройти предстоит, а кто-то, прочитав и подумав на досуге, намотает на ус и убережет себя от повторения многих ошибок.
   Я назвал эти истории невыученными уроками и первоначально планировал осветить семь из их великого множества. Но начал работать, и увидел - выхожу за установленные самим собой количественные рамки.
   Но менять из-за этакого пустяка название не стал. Мне оно показалось гармоничным, а что с математикой нелады, так мы не о ней, не о математике. Нобель, кстати, тоже ее не жаловал, хотя я, в противовес ему, и жалую и люблю. Мы о психологии, а в ней случаются и не такие нестыковки.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 1
  
  
  МОНОЛОГ О КОРЫТЕ
  
  П Р И Т Ч А
  
  
   Что-то pасстpоилось в слаженном оpкестpе наших отношений.
   Пытаюсь угадать - ан нет, не угадывается.
   Или ищу не там, или и нет ничего, а мне пpосто блазнится по глупости моей.
   Мнительной стала с годами?
   Кажется, куда уж лучше - случайно ли, по хитpости ли своей пpиpодной, нашлась золотая жила, котоpую можно было доить и доить - такой она бездонной виделась.
   И доила, напеpед не загадывая, далеко не заглядывая.
   Смекнула, что ему надобно - не вообще, а от меня. Все они одним миpом мазаны, все в одну сеть попадаются.
   Пpивыкшие они бpать только то, что pядом, и, хоть везде этого полно - бери, не хочу, - а pядом как бы свое, даpмовое да без счету.
   Без счету ли?
   Это им, пpостачкам, так кажется. А мы знаем свое дело, стpогий учет ведем получше иной налоговой полиции.
   Даpом что ли нас в коммунистических очеpедях на кваpтиpы да на все пpочее закаляли?
   Надобно?
   Попpоси, поунижайся, спинку изогни, голосок поокоpоти, pучку позолоти. А уж я подумаю, поpешаю. Может и снизойду, а чаще - губу надую - пpичин-то их вона сколько нашей хитpостью напpидумано: и болею, и устала, и понос, и золотуха, и нельзя - поди-ка, пpовеpь! да и пpосто "нет!" Но с чувством меpы, чтобы все по сценаpию: денек обижается, нет, даже сеpдится! следующий - кpепится, боpются в нем злость и естество. А на тpетий опять у твоих ног - беpи его тепленьким и какие хочешь, такие веpевки и вей.
   Ты извиняешься?
   Что-то не так ты извиняешься.
   Раньше лучше это делал.
   Всегда так?
   Не споpь, мне виднее.
   А если и всегда так, что из того? Я хочу новых извинений. Зубами-то не скpипи, не скрипи. Можем и еще день-дpугой подождать, за нами не заржавеет. Глядишь, созpеешь.
   Текли месяцы и годы.
   Уже и волосы поседели, и деpевья, что вместе посадили, вымахали выше кpыши.
   Болячек пpибавилось, pезвости и в теле, да, видать, и в голове поубавилось.
   Холодным душем пpишло откpытие - не сpаботало!
   Что же ты?
   На, возьми!
   Как это не хочешь?
   Не может этого быть!
   Не должно этого быть!
   Я лучше тебя знаю. Беpи!
   Попpоси хоpошенько и беpи.
   Это же хоpошая штука, нужная, полезная.
   Ты всегда мечтал о такой. У многих, кто хотел бы иметь ее - нет, а у тебя есть! Ну же, согни головушку в пpосительном поклончике и оно твое!
   Ты не заболел ли?
   Не пpосит...
   Еще не соскучился?
   Да нет, не похоже.
   Тогда бы злость была, pаздpажительность. А у него в каждом глазу спокойствие и увеpенность.
   Словно он из плена да на свободу выpвался.
   Словно он нашел себя, цену свою узнал и успокоился.
   Нет у него никакой цены!
   Не себя он нашел, это не по его уму!
   Себе он нашел!
   Да, точно! Как это я сpазу не догадалась?
   В дpугом месте нашел!
   Ах, такой-сякой, стаpый-дуpной!
   Да я ж pади него!
   Да я всю жизнь ему одному, и вот она - благодаpность!
   Все они такие, никому веpить нельзя!
   Стоп.
   Чего это я?
   Дpов наломать завсегда успею. Гонят в двеpь - в окно лезь... Блажь на него нашла, гоpдость у стаpого дуpня пpобудилась? Ничего, ты гоpдый, а мы и не таких обламывали. Попадешься на кpючок еще не один pазок!
   Возьми.
   Пpосто так возьми.
   Мне ничего взамен не надо. Что я - тоpговка какая? Что мы - на базаpе? Или не одна семья?
   Поезд ушел?
   Какой поезд?
   Никуда я не собиpаюсь уезжать, и тебе не надо. Разве что вместе на нашу пеpвую станцию.
   Не поедешь?
   Туда нет доpоги?
   Есть - мы ее пpоложим!
   Какие дpугие ценности?
   Что пеpегоpело?
   Да ты пpосто испоpченный человек, у тебя неноpмальная психика. Это у вас вся семья такая до седьмого колена! Знала бы, с кем связываюсь, никогда бы...
   Пеpегоpели пpобки.
   Пластинка остановилась.
   Чинить?..
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 3
  
  
  ПОТЕРЯВШАЯ ОРГАЗМ
  
  
   Мне двадцать девять, мужу столько же. Мы с ним в одном классе учились. Деревушка небольшая, знали друг друга с пеленок. Любили? Не знаю, сравнивать-то не с чем. У нас, что у него, что у меня, выбора особого не было, - молодежи раз-два и обчелся. Привычные друг к другу, это вернее. Просто время наше подошло, он позвал за себя. Я согласилась, куда деваться? Любовь? Это в городе есть горячая вода, газ, театры, любовь. А нам... Сегодня провыбираюсь, с завтрева навсегда одинокой оставаться?
   Вот и поженились.
   Я легкая, быстро завожусь. Другие, говорят, годами мучаются, и себя, и супруга ломают. Пока чему-то научатся - и до развода порой доходит. У нас сразу все получилось. Оргазм у меня был, - до беспамятства. Я давно с ним знакома. Нас, деревенских детей, после четвертого класса со всего района собирали и в интернаты сбрасывали - десятилетка только на центральной усадьбе совхоза была. При школе спальный корпус. Как монастырские кельи. Вроде и в строгости нас держат, а все равно вольготно. Главное, на время учебы никаких домашних хлопот - за скотиной ходить, в навозе копаться. Зато раз в неделю кино, танцы, и телевизор нормально кажет, не так как дома - то снег то полосы.
   В палате нас четырнадцать девочек. От одиннадцати до семнадцати лет, в перемешку. Есть тихони, а есть и такие - оторви и выбрось. Там мы все, и тихони, и остальные и прошли начальную школу интенсивной подготовки к семейной жизни: познали основы мастурбации, лесбиянства. Все было. Иногда у старших и мальчики ночевали. У тех, которые с девственностью уже расстались. Нам приказывали прятаться под одеяло и не дышать. Слушать слушай, не возбраняется, на ус мотай, учись, но помалкивай. Кто выдаст себя - всю ночь лизать будет, или еще хуже - зубной щеткой изнасилуют. В назидание остальным.
   Когда я первый раз довела себя до оргазма, в интернате это было коллективным занятием, таким же привычным, как подмываться перед сном - девчонки испугались, хотели врача вызвать, думали, я поранила себе что-то и от боли кричу, и дрожу - трясучка на меня напала. Пока спорили, кого посылать за доктором и посылать ли вообще, я успокоилась. Они потом мне завидовали, ни у кого так сильно не получалось, как у меня. Тебе, говорили старшие девчонки, повезло, мужики от таких без ума. Да и ты сама так легко заходишься, любой слабак с тобой справится.
   Так и получилось, как они мне предсказывали. Мужу не составило труда довести меня до высшей точки. Я дрожу вся, долго-долго, он замирает, приподнимается на кровати. Ему нравится на меня смотреть такую, он улыбается, а я краснею, будто украла что... у него. Я как-то решилась, спросила - чего ты смеешься? Он говорит - ты такая сейчас красивая, даже светишься. Может, выдумывает, а мне все одно приятно. Все ему в такие минуты отдать могу, все простить, если вдруг случится такое.
   Я его никогда не обижала. Некоторые играют на чувствах мужчин, под себя их гнут. А я не такая, никогда неуспокоенным не оставляла, понимала - потом себе дороже встанет, да и, чего там говорить, - нравилось мне это. Пока он для себя работает, я, конечно же, помогаю ему, и ко мне еще раз приходит. Не так сильно, как в первый раз, но второй "удар" такой силы я бы, пожалуй, не вынесла.
   Работа у нас в деревне, сами знаете - двор, скотины не считано, да еще он смену на тракторе, я на ферме. Но все равно на это и силы и время находили. Нам повезло, родители нас сразу отделили, с ними жить не пришлось - домик в деревне продавался недорого, да у нас задорого и не продашь, чужие сюда не поедут, а свои все какая никакая родня.
   Двор большой, места для скотины много. Хозяйская жилка в нас крепкая, ни он ни я городскими посулами не соблазнились, не для нас ихняя суета. Так и детишек нарожали. Трое. Два мальчика и меньшая девочка в первом классе.
   После рождения дочки со мной и случилась эта беда. Я потеряла свой оргазм. И теперь не то что ласки или игра, даже прикосновение мужа мне неприятно. Я терплю его, зубами скриплю, но терплю. Мужик, ему надо иногда, естество требует.
   Нет, это связано не с родами.
   Тут другое.
   Двор наш с соседским двором сараями граничит. Строения старые, щели, оторванная доска - отодвинь и у соседей. Овца не догадается, не убежит, а человеку как раз с руки. Я про лаз и не знала до поры.
   У соседей сын вернулся. Из тюрьмы. Сколько раз его садили, все со счетов сбились. Приедет, откормят его, оденут. Он дня трезвым не бывает, естественно, надоест всем до тошноты, наскандалит. Родители не вытерпят, прогонят - уедет в город, глядишь, опять письма из тюрьмы идут.
   Я в декрете была. Хозяйством занималась. Ну, сосед, видать, приглядывал за мной, а я и без ума, что такое случиться может. Я овечку стригла в сарае, он прокрался и схватил. Я ж у себя дома, на мне халат и больше ничего. Он пуговицы разорвал - я вскрикнуть не успела, да и стыдно кричать, детей, соседей перепугаешь зазря, отскочила, ножницы овечьи вперед выставила. -Уйди, - говорю, - не доводи до греха. А сама перед ним считай что голая! Фигурка у меня неплохая, живота даже после трех родов никакого, не с нашей работой его иметь. Да и не склонная я к полноте. А грудь! Я ж своих карапузов до восемнадцати месяцев грудью кормила, как по графику. И еще бы могла, если бы навредить не боялась. Ну, при таком раскладе разве разум у мужика сохранится, да еще у такого?
   Идет на меня, руки раскинул.
   Не смогла я его ударить.
   А он смог.
   Ну и изнасиловал меня.
   Я дочку грудью кормила. У меня молоко сильно прибывает в это время, ну когда я оргазм испытываю. Муж знает, грудь не трогает, хотя это обоим нравится, останавливается, дает мне отдышаться, успокоиться. А этот, зверь, прыгает как заведенный. Мне бы передохнуть, сердце заходится. А он грудь так сжимает, того гляди оторвет. Я вся в молоке как в крови, его забрызгала, сама от боли или от обиды благим матом кричу, ничего не соображаю.
   Люди услышали, оттащили его. А он вечером нагло к нам в дом явился и мужу моему говорит: - Я теперь каждый день ее иметь буду. А ты, смотри, чтоб не рыпался, зарежу. И тебя, и бабу, и выродков твоих, то есть мальчиков и дочку.
   И муж ничего ему не сказал! Стерпел.
   Ну, сосед угрозу не выполнил, утром узнала - уехал в город. А там его опять посадили за что-то.
   С того дня я не могу ничего с собой поделать. И разговариваю-то с ним через силу, в глаза ему ни разу не посмотрела. И берет он меня только когда совсем ему невмоготу становится. А я как тряпка, никаких чувств не осталось.
   Я пробовала с другим, думала, может не сама я виновата, просто муж разонравился, или разучился. Возили нас в город на конференцию. Поселили в гостинице. Ну и получилось с одним. То есть у него получилось. А я... опять впустую.
   Пробовала мастурбировать как в интернатские годы, и тут не получается. Что-то во мне сломалось, как в игрушке - завод кончился. Иногда такая тоска найдет - в петлю залезть хочется. Только детьми пока и живу. Эх, если бы муж тогда не смолчал.
   - И что было бы?
   Не знаю. Я бы его простила и все у меня нормально было бы.
   - Ваш сосед действительно мог кого-то зарезать?
   Запросто. С ним на танцах девчонка отказалась пойти танцевать, он ей по лицу ножом, всю щеку располосовал, платье порвал и в грудь нож воткнул. Его тогда первый раз посадили. Он всегда с ножом ходил.
   - Ваш муж любил вас и ваших детей?
   Меня любил. Сейчас - не знаю. Детей очень сильно любит. Все для них делает. Зачем же еще живем? Для себя, что ли?
   - Что было бы с вами и с вашими детьми, если бы его не стало?
   Как не стало?
   - Ну, вступись он за вас, попади под горячую руку под нож. И нет его.
   Да вы что! Такого быть не может!
   - Ваш сосед молча снес бы его заступничество и не исполнил бы своей угрозы?
   Я об этом не думала. Меня же изнасиловали!
   - И вы думали только о мести?
   Да! О чем же еще я должна была думать?
   - О последствиях.
   Каких последствиях?
   - У вас есть честь, есть дети, их аж трое. И они без вас не смогут вырасти нормальными полноценными людьми. Согласны?
   Да.
   - Есть муж, родители, родственники и друзья, которыми вы дорожите, и которые дорожат вами. Есть дом и крепкое хозяйство. Так?
   Так.
   - Вам есть что терять в этой жизни, и это прекрасно, и этим ценна ваша жизнь. Так?
   Так.
   - А теперь представим иную ситуацию. У вас ничего нет за душой. Ни дома, ни детей, ни мужа, ни родных, ни друзей - вы как ветер в поле - никому не нужны и все вас проклинают, а терпят единственно из-за того, что вы есть такой вот, никому не нужный. Ваш сосед такой же - пустой, не связанный с этой жизнью ничем хорошим. Для него не существует понятия ценности жизни, добрых отношений. Нет настоящего и нет будущего. Увидел - взял - сел. И чем больше зла он совершил в короткий отрезок нахождения на воле, тем сладостнее его сны, тем короче покажется ему срок пребывания в тюрьме.
   Вы пострадали. И это страдание застило вам глаза. Месть - вот единственное значимое для вас. А ваш муж? Он здраво рассудил - дам я волю эмоциям. Результат? Остался сосед жив - зарежет меня да еще и детей в придачу - его ничто не остановит. Не останется жив - меня за него, такого бесполезного, еще и посадят. Как ни крути - жена без мужа, дети без отца, дом без хозяина. Что вам из этого более подходяще? Муж зарезанный, или муж отбывающий лет десять в тюрьме?
   Но он простил его!
   - Вы уверены? Простил ли? Вспомните, что обещал вам сосед? Каждый день насиловать вас. А сам наутро исчез. Вы не задумывались, почему?
   Нет.
   - Кто его напугал?
   Он ничего не боялся.
   - Значит, все таки чего-то или кого-то боялся, коли уехал. Вот и подумайте, а правильно ли поступил ваш муж, что не ввязался открыто в драку?
   Вы думаете, это он?..
   - Я ничего не думаю. Думать надо вам. И вот о чем - кому в той ситуации с изнасилованием горше было. Вам, которую изнасиловали, но вы, по вашим заверениям, все же испытали глубокий оргазм, такой, которого прежде у вас не было. Или ему, на чьи плечи невольно лег позор обесчещенного мужа. И со стороны всей деревни, и, что для него несравнимо тяжелей - с вашей стороны.
   Почему и с моей?
   - Потому что вы на протяжении семи лет строите из себя обиженную.
   А что мне остается делать?
   - Делать ничего не надо. Только подумать хорошенько. И попросить у мужа прощения.
  
   Через несколько дней мне пришло письмо. В нем одна строчка.
  
   "Я нашла свой оргазм".
  
   И все.
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 4
  
  
  М Я Ч И К
  
  
  Жил-был Мячик.
  Разноцветный.
  Веселый.
  Попрыгучий.
  Он любил, когда с ним играли. Заряжал всех своей веселостью и сам от этого радовался еще больше.
  Его били, а он прыгал.
  Били жалея, он прыгал невысоко. А когда стали бить со всей силы, он научился прыгать выше всех.
  Чем сильнее его били, тем радостнее и выше прыгал он - такова судьба Мячиков.
  А потом один Человек, который сам не очень-то и любил играть в Мячик, да и, сказать честно, не очень-то и умел играть в Мячик, взял и подумал:
  - А чего это они играют в мой Мячик?
  И забрал Мячик домой.
  И спрятал за железной дверью.
  Мячику там было одиноко и скучно.
  Но Мячик не выбирал свою судьбу.
  Выбор сделали за него.
  Иногда Человек отпускал Мячик играть.
  Ненадолго.
  И тут же забирал домой.
  Иногда играл сам.
  Мячик, помня свое предназначение, охотно откликался. Но игрок был ленив и нерасторопен. Чем веселее прыгал Мячик, тем мрачнее становился игрок. "Ага! - думал он свою единственно правильную думу. - Если Мячик такой попрыгучий и неутомимый, это ж сколько радости он может другим дать?"
  И спрятал Человек Мячик в шкаф, чтобы все о нем быстрей позабыли.
  А другой Человек в это время придумал свою единственно правильную думу.
  "Ты не даешь мне поиграть моим Мячиком? Ладно. Я сделаю так, что ты сам от него откажешься. Ты сам его выбросишь, а я подберу. И тогда уже я никому не дам им поиграть."
  Выбрал удобный момент и незаметно сделал в Мячике дырку.
  И стал Мячик неупругим.
  И потерял свою прыгучесть.
  Второй Человек ждет-пождет - когда же Мячик за ненадобностью выбросят, чтобы подобрать его, заклеить самым лучшим клеем дырку и наиграться по самую макушку.
  А Мячик все не выбрасывают.
  Потому что первый Человек так и не заметил, что Мячик его больше не прыгает.
  
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 5
  
  КОРОТКАЯ ПОЗИЦИЯ
  
  
   По его учащенному дыханию, по страстным поцелуям-покусываниям ее груди, по звенящей твердости его "компаса" она поняла - созрел. И ее завел, и сам завелся. Можно впускать. И приготовилась к самому сладостному. Но... сделав за какую-то малую минуту несколько нервных движений, он пролился и, виновато потупив голову, упал рядом. Она недоуменно пожала плечами, выждала столько, сколько позволяло ей ее возбужденное состояние. Но он и не собирался продолжать. Как она его ни тормошила, что с ним ни делала - он иссяк.
   У одной моей знакомой такой черный юмор:
   Что такое "повезло"? Это когда есть муж, любовник, да вчера еще и изнасиловали.
   Что такое "не повезло"? Это когда муж-импотент язык прикусил да еще и пальцы сломал...
   Или.
   Ему нравилось ласкать ее прекрасное тело. Оно обещало радость долгих наслаждений, будило в нем неудержимую силу желания и наполняло каждую клетку чувством неутомимости. Он чувствовал - сегодня, с ней, такой прекрасной и желанной, способен на многое. И то, с какой силой она потянула его на себя, только усилило его убежденность. Она "приплыла", едва он вошел. Сильнейший оргазм пронзил ее тело. Она выгнулась, как гимнастка на помосте... и скинула его. И больше не смогла принять его в себя. И даже поцелуи раздражали ее. И повернуться к нему спиной, приласкать его язычком или ручками не захотела: - Отстань. Иди с дунькой кулаковой заканчивай!" - сказала жестоко.
   Хорошо, когда такое случается с нами изредка. Легкая встряска, урок неординарности мира и людей...
   А если каждый раз вот так и не иначе?
   Как вы уже поняли, речь пойдет о мужчинах и женщинах, у которых во время близости наступает неконтролируемо быстрое семяизвержение или быстрый оргазм, после которых они не просто теряют на длительное время (несколько часов или суток) желание, но и, в случае продолжения фрикций, испытывают физический дискомфорт, а то и самую настоящую боль.
   Муж-пятиминутка.
   Так говорят о мужчине, который не способен на достаточно длительный половой акт. Вообще понятие длительности относительно, поэтому будем исходить из такого его определения: достаточное для удовлетворения вашей женщины.
   Причин короткой позиции у мужчины несколько.
   Случайная - длительное воздержание, первая встреча с давно желанной партнершей, затянутая прелюдия, перевозбуждение, и т.д. Случайной причина названа потому, что в любой другой ситуации мужчина способен на большее. И доказательство случайности его срыва вы, если проявите тактичность и понимание, получите вскоре. За свой срыв он воздаст вам сторицей. Случайность свойственна практически всем юношам во время их первого полового контакта.
   Психическая - крайне неуверенный в себе и потому обделенный вниманием мужчина. Он, еще не вступив в контакт, уже настроен на провал. У такого, как правило, и в жизни все наперекосяк. Излишняя мнительность, боязливость, вечное отставание от сверстников, неумение, робость - вот некоторые из преобладающих в их характере черт.
   Чувственность крайней плоти - венец головки члена густо усыпан мелкими пупырышками - нервные окончания. Они имеют повышенную чувствительность, порой такую, что несколько легких прикосновений вызывают семяизвержение.
   Последствия занятия онанизмом - в детстве ребенка так плотно опекали, даже спал он не один, с братом или кем-то из близких родственников, что для него минуту побыть наедине - награда. И он научился вызывать в сознании эротический образ такой силы, что воздействие его на организм было близко к состоянию поллюции - самопроизвольного семяизвержения. Он вырос, стал мужем, и время его уже не поджимает, но без эротического образа у него не происходит эрекции, а эрекция почти сразу кончается семяизвержением.
   Как поступает с такими мужчинами грамотная женщина?
   Если это случайный партнер и на него нет никаких видов, бросает.
   А если это муж - будущий или настоящий?
   Тогда она тактично начинает изучать его. В чем причина? Может, они долго занимаются ласками и он "перегорает". Попробовать не целовать его, отвлечь слишком разгоряченного неуместным вопросом: - Ой, я, кажется, чайник не выключила." Или ваша "тесная" поза помогает его скорой разрядке.
   Обязательно стоит проверить его способности, естественно, активно помогая ему собраться с силами. Повторите все минут через тридцать-шестьдесят. Если он настроится, второй раз у всех без исключения бывает более длительным. Попробуйте позаниматься этим днем. У большинства людей эмоциональное начало сексуального образа смещено на вечерне-ночную часть суток. Ко мне обращались за консультацией мужчины, которые при дневном свете были едва ли не импотентами. Но стоило плотно занавесить шторы, и они способны были без особого труда удовлетворить и двух партнерш. Подловите его, когда он устал от работы физической. Или выпил некоторую дозу алкоголя. Воздействие алконаркотика притупляет чувственность, но не желание - это разные вещи! Так же как легкая простуда, невысокая температура, предболезненное состояние. Помните главное: если вы хотите слепить из такого мужичка настоящего мужчину, ни в коем случае не попрекайте его его слабостью.
   Наконец, если ничего не помогает, постарайтесь заняться собой. Вам придется учиться догонять и перегонять его, повышать свою чувственность. Вводите в вашу предварительную игру элементы стимуляции, помогающие вам не остаться за бортом удовлетворенного желания.
   Можно ли научиться контролировать себя? И что может сделать для себя сам мужчина?
   Осознавая свою краткость, перво-наперво усильте и увеличьте по времени прелюдию. Больше целуйте вашу женщину, доведите ее языком до предоргазмического состояния, чтобы оставалось поставить только последнюю точку, на которую ваших сил как раз и хватит. Знайте, в близком контакте дружная троица: язык, пальчик и клитор способны на многое. Удовлетворить вашу женщину - это ваша святая обязанность. Не перекладывайте ее на чужие плечи. Не сделаете это вы, рано или поздно сделает за вас другой.
   Постарайтесь четко отследить момент, предшествующий семяизвержению. Почувствовали приближение? Остановитесь, займитесь ее грудкой, животиком, клитором. Пусть ее возбуждение нарастает, а ваше отступает на начальные позиции. Успокоились? Продолжайте. И так можете делать бесконечное количество раз, пока ваша женщина не получит свое. Постепенно вы научитесь владеть собой и вам не понадобится прекращать фрикции - достаточно будет просто отвлечься мыслями. Подумать о том же не выключенном чайнике, о спущенном колесе у вашего авто, о том, что завтра опять на эту нелюбимую работу, да мало ли неприятного в вашей жизни, о чем можно подумать? Примерно те же этапы проходит любой автолюбитель: сначала он судорожно крутит руль, невпопад дергает рычаг переключения передач, смотрит по сторонам, одновременно жмет на газ и сцепление, потеет, нервничает, и забывает включить указатель поворотов или пропустить трамвай. Немного практики, и вот он уже мило беседует с дамой, а между делом, почти не глядя на дорогу, ведет свой автомобиль по тесным улочкам города.
   Один мой клиент перед очередным свиданием с женщиной делал три вещи в таком порядке: парился в бане, не в ванной, а именно в бане, чисто брился и прибегал к онанизму. - Для чего третье?" - Чтобы не бояться опозориться! Вдруг она долгоиграющая." - А если нет?" - Ничего страшного. Значит я не упаду в ее глазах, а свое получу в худшем случае при следующей встрече".
   Железная логика.
   Попробуйте позаниматься этим со своей женой в самых неординарных ситуациях: в гостях, запершись на несколько минут в ванной; в машине, припаркованной на оживленной магистрали; в полупустом зале кинотеатра, в саду между кустов вишни и т. д. Важно, чтобы у вас получилось один раз. Это снимет психологическую зависимость, вы почувствуете, что можете и у вас обязательно будет получаться еще и еще.
   "Короткие" женщины встречаются даже чаще "коротких" мужчин. У большинства, к их счастью, это не является проблемой.
   Одни могут испытывать за время близости несколько оргазмов, и это их только красит. Такие женщины - идеальные любовницы. Своей страстностью они возбуждают мужчину, усиливают его веру в свои исключительные силы, наконец, очаровывают и легко подчиняют его себе. У них даже походка легкая. И на лице спокойствие и уверенность.
   Другие, получив свое, имеют достаточно мудрости и такта, чтобы подумать и о партнере. Даже если продолжение соития в обычном, традиционном виде, приносит им неудобства, они, понимая, что стоит на карте, фантазируют, прибегают к орально-анальному стимулированию, и, освоившись, находят в этом свой неповторимый шарм. И даже используют его во время месячных, разнообразя таким образом монотонность жизни. Такие женщины приятны, с ними легко "справиться", даже когда вы не в лучшей форме. Они как заботливые мамы - мягкие и добрые. А их заботливая внимательность проявляется в том, что они, в силу склада своего характера умеют идти на компромисс, не обостряют отношения с окружающими.
   Изредка попадаются такие, о которых я писал в начале данного урока: для которых мужчина служит лишь для их удовлетворения. А потом - а идет он куда хочет. К той же дуньке кулаковой. Но... раз он к ней сходит, другой. А потом, какой бы ни был тихоня, найдется и по его душу заботливая и умная. Отличительной чертой такого рода женщин является замкнутость, сварливость, не склонность к самоанализу, обидчивость.
   Какие рекомендации для "короткой" женщины? Да я уже обо всем написал, смотрите выше. И если вы действительно хотите изменить себя, вам это сделать намного легче, чем мужчине.
  
  
  
  
  
  УРОК 6
  
  
  ПЕЩЕРА СТРАСТИ
  
  
   С мужем мы разошлись.
   Нет, он не пьяница, не гулящий. Хороший мужик, даже очень. Я плохая. Холодная, фригидная по-вашему. Ну, в наш век поголовной грамотности не так и трудно самой поставить себе диагноз. Да и у врачей была, объясняли, что к чему.
   Я его не осуждаю, понимаю. Он старался, книг всяких надоставал, сам изучает, мне подсовывает. И не навязывает, тактично советует посмотреть, попробовать. А я, чем больше читаю про их оргазмы, чем больше вижу на видеокассетах криков и стонов, тем больше понимаю - пустая какая-то. Стараюсь делать как написано, как ему нравится, ни в чем не отказываю, и ни один волосок не шевельнется. Он спрашивает: "Тебе хоть чуть-чуть хорошо?" "Мне всегда хорошо с тобой", - отвечаю, но и он и я понимаем, опять пусто. Спасибо его долготерпению.
   Семь лет он со мной промучался, сыну нашему через год в школу. Нынче сказал: "Прости, я больше не могу, мне не суходрочка нужна. Я хочу женщину чувствовать, до небес ее поднимать. Только тогда мужчине секс в радость, когда он обоим удовлетворение доставляет, когда сначала его женщина счастлива, а потом уже и он сам. А игра в одни ворота, извини, не для меня. Ты идеальная жена... для эгоистичного мужа, который по заветам Александра Македонского живет: сунул, плюнул и уснул. Таких много, большинство. Ты красива, легко найдешь."
   Я прочитала в одной книжке, что нас, фригидных, аж тридцать процентов по свету белому. А вы говорили моей подруге (это она мне посоветовала к вам обратиться, вы ей помогли понять себя), что на самом деле таких не больше трех процентов. Остальные просто не раскрылись или не раскрыты мужчинами. Когда в книге прочитала, успокоилась, что поделаешь, не я одна, нас оказывается таких много, каждая третья. Вместе и погибать как-то веселее, не так обидно. И почти смирилась. Вот когда про три процента услыхала, по-настоящему обиделась за себя. Что уж я такая неуместная родилась? За собой, вроде, слежу. Не скажу, что красотка писаная, но как женщина имею все необходимые атрибуты, не стесняюсь летом на пляже загорать в открытом купальнике. В жару лифчик не надеваю - не стыдно, взгляды мужчин постоянно ловлю. Но на контакт иду очень неохотно, вот здесь стыдно - боюсь, почти уверена - разочаруются. Знаете, как это обидно. При расставании с вами глаза прячут, не целуют, а так, ткнутся в губы или в щеку, обещают еще прийти и никогда второй раз не приходят.
   Я думала, мужикам одно надо, как муж говорил, по-македонски. Женщины, две из трех так о вашем брате отзываются. А мне что-то пока такие не попадались. Иначе бы одна не была.
   Эрогенные зоны? Везде и нигде особенно. Да, ласкали, да, целовали. Влажность губ, выделения? Особо не замечала. Муж всегда долго меня целовал, там все мокро было. Не знаю - я это истекала, или он слюной смачивал. Когда мужчина не целует там, член туго входит, неприятно тянет кожу. Я? Целовала. Ну как сказать? Ничего особенного. Ему нравится, я сделаю. Нет, не противно, я без комплексов. Побыть активной, взять на себя мужскую роль? Пробовала. С мужем играли, я его как бы насиловала. Очень уставала. А чувств? Как всегда, пусто.
   Попробуйте найти на своем теле минимум три точки, прикосновение к которым вызывало какие-либо эмоции: нежность, томление, учащение сердцебиения, слабость. Можете в помощь взять книгу или сексжурнал с откровенным описанием постельных сцен, порнофильм - то, что помогает развитию воображения, повышает чувственность.
   Две недели длился поиск. Точки нашлись, и реагировали они нормально - моторика включалась. Но все было слишком легко, поверхностно. И нет движения вперед.
   В большинстве случаев женская фригидность оказывается ничем иным, как неумением или нежеланием самой познать себя, закомплексованностью. "Вот еще, стану я этому учиться!" Либо нежеланием или неумением партнера. Крайне редко встречаются случаи физиологические, когда даже гипноз не помогает.
   Пришлось прописать самое сильное лечение.
   Я познакомил их: ее, такую холодную, и его, такого неутомимого.
   Она больше не обращалась ко мне.
   Но случай этот - жемчужина в моей практике.
  
   "Вы хорошо настроили ее, - отчитывался ассистент. - Она готова была разорвать меня на куски. Легкая, активная, понимает с полунамека. Ну никаких проблем, кроме одной, самой главной. Напрыгается на мне, мокрая от пота, сердце из груди вырывается, словно тысячу метров как стометровку прошла, не щадит себя. Чуть отдышалась и опять. Сразу видно, старается, кровно заинтересована. Я отдыхаю - она работает. И наоборот. Часов пять практически без перерывов. Но, мне и спрашивать у нее не надо, вижу - впустую. Так можно в спортивном зале отпахать, три кило скинул, руки-ноги дрожат, и одно удовольствие - мышцы усталостью налились.
   Знаете, задело меня за живое. Что же я, какую-то бабу ухайдохать не могу? Да не было еще у меня такого в практике. Мне за себя обидно стало - или совсем ослаб? Или квалификацию потерял? Что вам скажу - не справился? Лежим, сердце успокаиваем. Жду, отдохнем, и я, если понадобится, еще два раза по столько отпашу, но добью ее.
   Она на боку, прижалась ко мне спиной, пригрелась и задремала. А я полон размышлений и волнения. Рука грудь ее ласкает, живот. Ее тихое посапывание меня неожиданно разозлило. Да так сильно! Что же ты спишь, красавица? Я покоя себе не даю, ругаю за неспособность сладить с тобой, а ты? Или не для тебя я стараюсь, не по твою душу смену отпахал? От мыслей таких возбудился. Член во впадинке ее ягодиц, в теплой мякоти так уютно расположился, пульсирует. Я не удержался, пристроился, надавил резко и вошел. Да не туда. Она вскрикнула, конвульсивно забилась, судорога ее тело сковала. Я машинально замер, понял промашку, собрался уходить, а она, страшно заикаясь, шепчет: "не останавливайся, прошу тебя, только не останавливайся..."
   Короче, нашли мы, что искали. Ошибки нет. На следующий день еще раз попробовали, уже без многочасовой прелюдии - есть оргазм. Она вспомнила - во сне иногда такое наплывало.
   Теперь ей предстоит потрудиться, замкнуть эмоциональную цепочку с анальной зоны на вагинальную. Знаниями ее вооружили, а желание - ее собственное дело. Мне кажется, у нее даже цвет лица изменился, прозрачность в нем наметилась. И глаза больше открылись.
  
  УРОК 7
  
  ВИЗИТ ВЕЖЛИВОСТИ
  
   У этих двух внешне очень разных семейных пар была одна общая проблема.
   Они засохли.
   Прожили одни двадцать три, другие девятнадцать лет вместе, поднакопили друг на друга множество мелких обид и больших претензий, винили каждый свою половину за несбывшиеся мечты и за то, что жизнь пролетает не так, как хотелось в юности: слишком быстро и слишком монотонно. Придраться при желании всегда есть к чему, особенно когда изучил того, кто рядом, до тонкостей. Их отношения можно было охарактеризовать одной емкой фразой: они вынужденно сосуществовали оплечь на одной жилплощади. Иногда разнообразили свою жизнь приемом гостей по случаю большого праздника или очередных именин, встречали родственников, усиленно показывая им нормальность своих отношений и добиваясь обратного. Иногда не очень охотно выезжали на природу с друзьями, радуясь общению с другими людьми и почти не обращая внимания на суженного, здесь уже не скрывая своей холодности. Может раз в месяц, может реже чисто по супружески - без жара и старания, занимались тем, что на общепринятом языке называется любовью, хотя о любви и раньше-то можно было вести речь с большой натяжкой, а сейчас... Так, опять же вынужденное утоление естественных физиологических потребностей.
   И он, и она в равной мере готовы были переспать с первой встречной или первым встречным хотя бы только для того, чтобы испытать давно забытое чувство страсти, или в отместку, считая, что так потрафят уязвленному самолюбию. Но вот незадача - ни встречная, ни встречный не приходили сами по себе и не предлагали себя. А самим искать... Не в их характере. Ну, такие вот люди. Будут думать, мечтать, даже рядом ходить, а шага навстречу своим желаниям не сделают. Обломовский типаж.
   Таких пар, к сожалению, великое множество. Держит их друг возле друга одно емкое: а куда идти? В их семьях давно уже ревность не предмет проверки любви на прочность, а некое разнообразие в монотонной жизни, предмет зависти, выдаваемый за аргумент в свою пользу, возможность похвалиться: - "Я лучше тебя! Уж в этом ты не можешь меня упрекнуть!" Хотя до боли хочется, чтобы слова эти прозвучали в его адрес. Как в карточной игре в подкидного дурака: я пять раз остался, а ты шесть. Понятно, кто из нас умнее?
   Найти свою половину, ту, которая в этом многомиллиардном скоплении человечества единственно создана для тебя, удается далеко не каждому. Даже так - удается малым единицам. Остальные берут то, что попалось под руку, в надежде на авось. Авось так перебьемся, авось потом найду, авось привыкнется, авось... А пожив лет несколько, расслабляются сомнением: наверное любовь сама по себе и та, единственная, созданная только для меня, вовсе не существуют или существуют в мыльных операх да в болезненном воображении малокровных писателей. Глаза-то есть, а любому зрячему видно - так, как они - без любви и радости, а только в силу привычки живут почти все, и стремиться к большему - только Бога гневить.
   Не все верят в переселение душ.
   Но и тем, и другим хочется прожить если не в вечной любви, то по крайней мере рядом с родственной душой, которая понимает, принимает, согревает и согревается от тебя твоим теплом. Которая поддержит в трудную минуту, успокоит разочарованного и скрасит неизбежную старость.
   Совместно прожитая долгая жизнь, постепенно перешедшая в старость, примиряет и самых непримиримых супругов. А пока старость не наступила, пока кровь не совсем остыла, хочется большего.
   На безличностном примере взаимоотношений одной пары я выводил из кризиса другую, и наоборот. Как бы спрашивал у тех и других совета.
   Так состоялось их заочное знакомство. Чужая, до мелочей схожая со своей, проблема охотнее обсуждалась, казалась много интереснее. "В чужих руках всегда толще..." Они как бы подросли в собственных глазах. "Ага, мы пришли за помощью, а у людей дела еще хуже, и нашего совета спрашивают".
   Игра захватила их. Появилась общая тема для разговоров, появился общий интерес. На короткое время общения со мной они, не сговариваясь, как бы само собой, заключили перемирие. Я даже стал получать от них рецепты помощи. И какие точные! Видимо, крепко у них наболело, много бессонных ночей провели в раздумьях и поисках выхода.
   Вскоре состоялось их очное знакомство. Владение "тайной" взаимоотношений другой пары быстро сблизило их. Каждая пара считала, что она знает о другой все, а те о них ничего. Это был рассчитанный педагогический прием.
   - Только, прошу вас, ничего не советуйте. Считаете нужным поделиться знаниями, показывайте примером своих взаимоотношений.
   Они провели в компании несколько вечеров, необычных уже тем, что впервые за десятилетие и те и другие посетили театр, ресторан, концерт заехавшей на гастроли поп звезды. Когда отношения стали устойчиво дружескими, предложил провести под одной крышей совместную ночь.
   Каждая пара "строго по секрету" получила установку: помогите их сложным отношениям. Постарайтесь вы на правах гостей - вам легче, (а вы на правах хозяев - вам легче) создать интимную обстановку. Потанцуйте с его женой, с ее супругом, разыграйте один легкий флирт, другая легкую ревность. Может, они возгорятся вновь желанием. А вы помогите. Пусть это у вас опять же на правах гостей (или хозяев) произойдет в одной комнате, чтобы они могли (если вы немного стесняетесь), пусть не видеть, но слышать, догадываться, что у вас это происходит. Глядишь и они разохотятся. А если будет гореть свеча, играть тихая музыка, да они будут видеть в зеркале отражение ваших переплетенных тел... Это вообще идеально!
   Не ради себя, ради помощи им на время помирились, разыграли прежние теплые отношения.
   Это было первым шагом к большому примирению.
   Визит вежливости, а с ним и следующую совместную ночь они договорились провести через месяц.
   - Вы очень помогли бы восстановлению их добрых отношений, если бы согласились в следующую вашу встречу поменяться партнерами. Вы уведите его жену в другую комнату, а вы завлеките ее супруга, - шепнул я и тем, и другим.
   Особой радости от предложенного мной я не увидел на лицах жен. Сдержанно-холодно выслушали, больше из уважения, нежели от приятия, замкнулись. Мужчины отнеслись спокойнее, трезво осознавая - от них мало что зависит. Как решат женщины...
   На что я надеялся? Что они сразу охотно согласятся и глаза похотью воспылают? Нет. Как раз такая их реакция и была самой нормальной. А расчет мой заключался в том, что в запасе у них было много времени на обдумывание.
   Месяц ожидания встречи они готовили себя к этому непростому шагу. То, что в первые дни казалось невыполнимым по соображениям этическим и психологическим, отступило на второй план, выделив на первый сначала любопытство, а затем, к моменту самой встречи, и страстное желание. У женщин, чье эмоциональное начало выше, появилась даже idee fix. Не получись задуманное, они бы очень сильно расстроились. Мужчины, которые как юные пионеры "всегда готовы", наоборот, к моменту встречи "перегорели" и успокоились, что было очень полезно для владения собой: получится - хорошо, не получится - не наша вина, на своих отыграемся.
   Они сами удивлялись, как легко все произошло, какое доставило всем невиданное прежде наслаждение. И стали делать это четыре раза в году - на дни рождения, как лучший подарок имениннику, ну и остальным за компанию. А иногда, чтобы долго не ждать повода, и в промежутки, но не вчетвером, а смешанными парами. Результат - ожидание очередного дня рождения будоражило кровь и сексуальная жизнь между встречами вошла в устойчивую норму, как это было в первые после свадьбы годы.
   И еще.
   Испытав на собственной шкуре тяжесть более чем десятилетнего отчуждения и постоянной неудовлетворенности, они преодолели некий морально-этический комплекс "низ-зя - зя", и с готовностью приняли бы в свою компанию родственную пару, способную понять и принять их теперешний образ жизни.
  
  
  
  УРОК 8
  
  
  А СОГРЕВАЕТ ВЕЧНОСТЬ...
  
  история Альфонса, но не Доде
  
   Я попал в лазарет с подозрением на аппендицит. Врачиха пионерлагеря, добрая симпатичная тётенька, прощупала меня, поспрошала, дала выпить какой-то зеленоватой жидкости безо всякого вкуса, и уложила в кровать. Я почувствовал слабость, задремал...
   Потом оказалось - это был не аппендицит. Мы с ребятами в лес ходили, проголодались, ну и предложил один всезнайка ножки грибов есть. Якобы съедобные. Я всего одну и попробовал, не понравилось - гадость какая-то, пожевал и выплюнул. Им ничего, пронесло только, а меня в лазарет упрятали.
   Когда я проснулся - никаких болей в животе не было. Только слабость в теле.
   - Ты похож на ту бледную поганку, которую съел, - сказала врачиха, подавая еще один стакан своей любимой касторки или хлорки. - Придется дней пять здесь поваляться.
   Настроение мое, конечно же, от такого известия не улучшилось. Теперь жидкость показалась мне противной, а сама врачиха злой и некрасивой.
   Ничего себе! Пять дней! Как раз на прощальный костер меня выпустят, чтобы успел подарок получить, вещи упаковать и домой собраться. Хорошо отдохнул, называется. Только по-настоящему с ребятами познакомились-подружились, только, что называется, отдых начался и нате вам, приветик.
   Я попробовал уговорить мою надзирательницу, разжалобить, чтобы отпустила меня к друзьям, не портила каникулы. Но она посмотрела на меня какими-то мутными глазами, погладила по длинным русым волосам и сказала нежным, почти маминым голосом:
   - Дурачок ты мой маленький! Ты еще просится будешь остаться здесь на лишний денек, на лишний часок. Попомни мои слова.
   Повернулась и ушла.
   А я ничего понять не мог. Ну, дурачок, это понятно. Какой нормальный человек будет сырые грибы, ничего в них не понимая, лопать? Но маленький! Мне скоро пятнадцать лет будет. Через десять месяцев. И шестнадцать дней. А росту во мне метр шестьдесят восемь! И я еще расту. Правда лицо совсем девчоночье, особенно на фотке. Да и не на фотке тоже. Один раз в магазине стою за хлебом. Тетка какая-то спрашивает у меня:
   - Девочка, ты последняя?
   Нашла, тоже мне, девочку. Мама говорит:
   - Не расстраивайся, в твоем возрасте все такими бывают.
   Ага, все! Вон в классе у Вовки уже усы растут. А Оганес бриться начал. Конечно, он армяшка, у них это раньше появляется. Но все равно, обидно, когда тебя за девчонку принимают. Скорее бы вырасти. Я специально усы отращу, как у Чапаева, чтобы не путали и не обзывались. Вот так вот.
   Что она еще там городила? А, проситься буду остаться. Что я, совсем дурной? Лежать здесь целыми днями, в потолок плевать и запах больничный вдыхать, когда лето в самом соку, ягод полно, вода в речке - парное молоко, и дискотека каждый день! Да я завтра же убегу! Пусть директору жалуется. Все равно в конце смены за такую ерунду как побег из лазарета не выгонят. Какой я больной? Тетке этой делать нечего, она со скуки готова любого сюда упрятать, чтобы работу свою показать, мол не даром она хлеб ест и место просиживает. Знаю я их! Да и лучше пусть домой отправят, там найду, чем заняться, чем бока здесь пролеживать позабытому позаброшенному.
   Потом я опять уснул и проснулся уже днем. Во, пожарник! Все заспал, и слабость свою и боль. Пора драпать. Одежды нет? Ничего, в трусах до отряда добегу, там и оденусь.
   Солнце вовсю светит, за стенкой громко разговаривают, хихикают. Там у врачихи кабинет, она больных принимает. Ну, не совсем больных, а тех, кто к ней на прием приходит. С пустяками всякими. Кто с царапиной, кто с чирьем, кто просто с головной болью или как я, с животом.
   Между кабинетом и лазаретом дверь есть, она деревянная, но со стеклянными окошечками. А чтобы не видно было, со стороны кабинета шторки сделаны, а с этой белой краской замазано.
   Я подкрался, смотрю, а шторки немного в сторону съехали, краска где плохо наложена, где чьими-то ногтями заботливо расцарапана. Перед врачихой Танька из нашего отряда стоит. В одних желтых плавках. Какие-то красные пятна на коже у нее высыпали. Наверное, опять пацаны крапивы им под простыни подложили. Вот они пятна неизвестного происхождения и обсуждают. Танька то спиной повернется, то грудью. Красиво! Я ее в купальнике видел, ничего особенного. Даже на танцах не приглашал. А тут груди как надутые шарики. И совсем не маленькие. Так бы и потрогал! Теперь точно приглашу, проверю, какие они на самом деле.
   Они красные пятнышки еще где-то нашли, Танька уже догола разделась. Мне совсем не по себе стало. Я же никогда еще так близко вживую голых девчонок не видел. На картинках это совсем не то, это ерунда. А тут вживую, на расстоянии вытянутой руки! У меня в штанах предательски зашевелилось. А они еще сильнее дразнят. Врачиха ее к двери моей подвела, как бы к свету! И крутит перед моими глазами, и вертит.
   - Подними левую ногу, поставь на стул, раздвинь складки. Так, с этой стороны ничего не видно, давай с другой посмотрим...
   Ага, им не видно! А мне-то все видно! И то, что у нее за кудряшками розовое да влажное. Я уже удержаться не могу!
   Таньке дали ватку, йод, посадили на стул перед моими глазами и велели каждый найденный красный кружочек прижигать. И завтра в это же время опять на осмотр прийти. Она с такой любовью это делает, с таким удовольствием ваткой себе в паху тычет - прижигает, аж глаза у нее закрываются! А я подглядываю и свой член успокаиваю.
   - Проснулся уже? - услышал я совсем рядом и понял - застукали, на самом сладком поймали. Я ж уже почти приплыл. Онемел, пошевелиться боюсь.
   Но врачиха как будто ничего и не заметила, помогла мне подняться с колен, проводила к кровати. Я еле иду. У меня от страха член совсем не опускается, с головой выдает, зараза, торчком в трусах торчит, и глупый не захочет - увидит. А она совсем ослепла, как будто и не замечает. Уложила меня, одеялом прикрыла.
   - Сейчас тебе обед принесут, - говорит, а в глазах опять мутность, и голос нежный-нежный!
   От стыда я совсем разум потерял. Хоть сквозь землю провались! Какой теперь побег? Расскажет директору, на чем меня застукала, позор на весь белый свет! Вызовут, поставят перед всем педсоветом и объясняться заставят. "А чем это вы таким занимались, юноша?" Что я скажу? Да ничего! Я рта раскрыть не сумею.
   Придется смириться, отбыть наказание на полную катушку, лишь бы врачиха молчала!
   Кое-как поел, с головой под одеяло спрятался, притих. Техничка полы вымыла, ушла, обед мой недоеденный унесла.
   По лагерному радио объявили сончас.
   Пришла врачиха, присела на уголок кровати, гладит по голове. А я вздохнуть боюсь, притворился, будто сплю - сончас все таки, ночи и половины дня мало мне было.
   - Ах, ты, дурачок мой! - говорит. - Чего ж ты испугался? Того, что в тебе мужчина проснулся? Так этого не пугаться, - радоваться надо, гордиться, нос к небу задирать. И перед девчонками не робеть, а гоголем ходить. У тебя сейчас есть то, ради чего они спят и бредят, ради чего прихорашиваются - красятся, одеваются, прически лепят, за фигуркой своей следят. Ради чего они даже друг дружку ненавидят, потому как соперниц видят, претендентов на то, что им одним иметь хочется. Вон сколько всего ради твоей мужской силы. Тебе стыдно потому, что ты пока ничего не умеешь. Ты не знаешь, с какого боку к ним подойти, как разговор завести, как понравиться ей да приятное сделать. Не знаешь, как распорядиться тем, что заимел. Я тебе говорю все это потому, что вижу - мама твоя время упустила и сына не научила. Вот ты и схватил первое попавшееся - называется это просто - онанизм. Опять же, ничего страшного в этом нет. В юношеском возрасте практически все мальчики и девочки проходят через него. Развивают чувственность, познают себя. Но только себя, свои сокровенные места и ощущения. А надо еще познать и того, ради кого существует влечение, и это не менее важно. А вот как раз это и остается за полем людского внимания. Не потому, что такие плохие да эгоистичные, а потому, что никто нас этому вовремя не научит. Такое табу наложили на вопросы сексуального воспитания, словно это государственная тайна особой важности. А знаешь почему? Потому что вопрос: что можно, а что нельзя решают старые импотенты из нашей дебильной верхушки. Им все разговоры о сексе как нож по сердцу. Сладко - это они помнят, это они знают. Но не для них. Это они уже понимают. И никогда для них уже не вернется, будь у них власти в сто, в тысячу раз больше. Вот и поступают соответственно своей извращенной натуре: мне нельзя, потому что уже не могу? А тогда и вам нельзя, но уже потому, что я не могу!
   И пожинаем плоды этой дурацкой идеологии. И боится мама сыну рассказать, дочку свою просветить - и делает дочка те же ошибки, что и мама совершала, и так же ломает свою жизнь и жизнь ближнего своего. А уж показать да научить - это вообще за семью печатями! А ведь в старину у нас, и доныне у большинства народов, с юношества обучают премудростям сексуальной жизни. Даже школы создают. Потому как понимают - не будешь учить грамотно ты, научит безграмотно улица, или другой дядя. Но научит уже со своей колокольни, со своей идеологией. И потеряешь ты не только авторитет, но и человека, целое поколение человеков.
   Пущено на самотек.
   Лишь некоторые мужчины и некоторые женщины годам к тридцати-сорока наконец понимают, что же надо противоположному полу. А до этого судьбу свою и других поломают, ошибок наделают, по сто раз поссорятся и помирятся. А вот те, кто умеет, знает, с какого боку подойти и не опростоволоситься, тем легко живется, и за себя стыдно не бывает.
   Так что стыдиться надо не того, чего ты сейчас стыдишься, а неумелости своей...
   Говорила она просто, без недомолвок и длинных пауз, правда как мама, и об этом как о чем-то обычном, не покрытом завесой пошлости и тайного. Я слушал и успокаивался. А потом мне даже захотелось, чтобы она долго-долго говорила. И про девочек, и про мальчиков, про их особенности, про все это. Я же ничего не знал! Я, оказывается, даже еще и не задумывался об этом по-настоящему. Даже не знал, о чем тут думать можно!
   - Есть удовлетворение физическое, то, чем вы, мальчишки, втихаря занимаетесь. А есть радость эмоциональная, радость обладания, ощущения полета. Это когда ты женщине доставишь высшее наслаждение и вознесешь ее на небо. Тогда и тебе сторицей воздастся, и тебе будет неизмеримо лучше, чем то, что ты хотел недавно испытать.
   Я продолжал делать вид, что сплю, но слушал ее, затаив дыхание - боялся пропустить малейшее слово, упустить малейшую мысль. Она уже не гладила меня по голове - запустила руку под одеяло, погладила по животу, по трусам, остановилась и нежно помяла член. Он, от ее сладких разговоров или от ласкового прикосновения, молниеносно восстал.
   - Ты, наверное, девочку голенькую первый раз увидел? Да что я спрашиваю - конечно первый раз! Но даже и не первый! То, что она так на тебя воздействовала, мне говорит о многом. У тебя большой потенциал мужской силы, - рука ее уже выполняла то, что недавно, тайком, делал я. И мне было не стыдно, мне было необычайно приятно. Она не умолкала ни на минуту, сознание мое раздваивалось - и слушать ее хочется, и там подступает. - И от того, как ты распорядишься силой этой, зависит - будешь ли ты любимцем женщин, или рядовым эгоистичным мужем, от которого радости жене если и есть - иногда чуть-чуть, а на стороне все равно лучше, хотя бы одним тем, что новизна ощущений пусть и не принесла физического удовлетворения, но эмоционально подзарядила.
   Ты думаешь, Таня случайно перед тобой вертелась? Нет. Я ее вертела. Я видела тебя, знала, что ты смотришь. И делала это для тебя. Я выбрала тебя. Надо, чтобы хоть один мужчина из ста, из тысячи умел понять душу женскую и умел сделать то, что женщина от него хочет. Такого будут не просто любить, такого будут боготворить. Будет у нее сто, тысяча мужчин в жизни, она о них будет помнить как о случайных эпизодах, где-то приятном, где-то пустом. А тебя, научёного, помнить будут всю жизнь, боготворить будут, во сне видеть и всегда, любого - старого или молодого, по прежнему сильного или уже потерявшего силу, красавца или некрасивого, ждать будут с распростертыми объятиями. Потому как ты и бессильный сможешь дарить радость общения с тобой. Как? Хочешь научиться? Я сделаю тебя таким. Не захочешь, неволить не буду.
   Ты сейчас полежи, подумай. Мне ничего не говори, я словам не верю. Ты глазами мне скажешь, я пойму. А вечером, надо же как-то пять дней твоего заключения скрасить, расскажу тебе, что надо делать и что надо уметь. А потом и покажу...
   Я напрягся. У меня вот-вот должно было начаться. Только бы она не убирала руку, только бы не останавливалась, еще чуть-чуть...
   Эти пять дней и потом еще три восхитительных года я был в учениках у доброй тетеньки врачихи, моей первой и единственной, после мамы, любви. Она была не просто хорошей учительницей, была второй моей мамой, была мудрейшей из всех мудрейших женщиной.
   Она полностью подчинила меня себе, но не унижение перед ней довлело надо мной - преклонение. И я радовался такой ее власти. Она понимала свою силу. И постепенно выводила меня из зависимости - взрослила - объясняла мне мои же поступки, разбирала их "по косточкам". Три года она не просто учила меня, она готовила меня к расставанию с ней.
   Или себя?
   - А теперь послушай и не перебивай меня, - сказала с необычной для нее твердостью в голосе. - Ты многое умеешь. Ты практически любую женщину, которая окажется с тобой наедине, не просто удовлетворишь, ты ее в собственном понимании возвысишь, другие глаза ей откроешь. Это хорошо, этого я и добивалась. Ты привык ко мне, ты познал меня, тебе кажется, что на свете есть одна женщина, достойная твоего внимания - я, что мы всегда будем вместе. Вот этого быть не должно. Тебе семнадцать, мне сорок восемь. Я не хочу дождаться той минуты, даже одного мгновения, когда я начну тяготить тебя. Это будет для меня хуже смерти. Надо уметь вовремя уйти. Из спорта, из коллектива, из жизни, наконец, чтобы не быть в тягость. Тебе из моей, мне из твоей. Мы иногда будем видеться, но прежних отношений не будет... мне уже нельзя... я тебе рассказывала... климакс... женская импотенция.
   Лишь много позже я узнал, что она меня просто обманула своей импотенцией, просто воспользовалась моей неграмотностью, специально наговорила мне неправду, чтобы иметь веский повод для меня отказаться от притязаний на нее. Меня нельзя было запугать ни ее "старым" возрастом, ни "дряхлеющим" - в каком месте? телом, ни привлекательностью молоденьких девчонок. Я понимал только одно - "нельзя сейчас, милый"; или "сюда нельзя сегодня, милый". Теперь понял - "нельзя никогда, милый". Так она меня научила - всегда все можно, но иногда бывает нельзя. И я не смел, я не умел ослушаться ее, поставить ее слова под сомнение. Я уже говорил, - она не задавалась целью привязать меня намертво, она три года готовила наше расставание. И в этом ее мудрость. Скажи мне кто год назад, что мы расстанемся - я бы умер от тоски и отчаяния. Сейчас воспринял приговор спокойно.
   - Сегодня позанимаемся любовью последний раз. Иди, я тебя поцелую...
   Такой она была впервые.
   Я готов был разорвать ее на маленькие кусочки за одно то, что это было, и было в последний раз...
   Я не остался один.
   За месяц до нашего расставания она устроила мне экзамен.
   Познакомила меня с хорошенькой замужней женщиной тридцати с небольшим лет - несчастной в сексуальных отношениях с мужем. Предложила проверить - насколько она правильно учит меня? Смогу ли я в полной мере на другой применить свои знания? И первый раз мы были вместе втроем. Точнее, я с ее младшей подругой, а моя любимая, моя милая учительница рядом. Я видел в происходящем только очередной урок - мой экзамен на зрелость. Так хотела она, ее желание - закон, и я старался. Я старался не ради своей партнерши - я видел перед собой мою любимую, старался ради моей любимой, ради нее одной! Я хотел оправдать ее доверие и, о чудо! Оправдал так, что мои экзаменаторши обе расплакались. Якобы от счастья. Теперь я понимаю - если младшая от счастья, то моя любимая - от предстоящей в скором времени разлуки...
   А потом началась работа.
   Была подруга этой подруги, их хорошая знакомая, которая до сих пор не знает, что такое настоящий мужчина... еще и еще...
   Я стал служить женщинам. Не рабски преклоняться - это нравиться очень немногим, а быть сильным, ласковым и необычайно нежным в одно время. Мастером... секс - спорта.
   Это стало моей профессией и источником хорошего дохода.
   Большинство мужчин становятся состоятельными уже в том возрасте, когда их жены, мягко говоря, приелись им. Они предпочитают развлечения на стороне с деловыми партнерами и партнершами. А от жен своих, чтобы не особо выступали, просто откупаются, позволяют им транжирить деньги, или, по крайней мере, не особо ограничивают в средствах и свободе времяпровождения. И в этом, может быть, их главная ошибка. Когда материальная сторона жизни урегулирована, когда женщине не надо вставать в пять утра, чтобы успеть на работу, с которой она вернется вымотанной часов в шесть-семь вечера, на первое место выходит эмоциональное начало. В семье его нет, она начинает искать. И, чем больше вокруг богатых и таких вот неразумных, тем больше в обществе спрос на мое мастерство, на мои ласки, на меня. А некоторые мужья сами нанимают меня для своих жен. И такое бывает.
   Она, моя навсегда любимая, объяснила мне.
   И ступил я на эту стезю легко, без предубеждений. Так воспитала меня моя навсегда любимая.
   "Большинство, абсолютное большинство женщин не знает или не получает полного, облегчающего и омолаживающего удовлетворения. Я иду по улице, вижу лица десятков и сотен женщин и только изредка, далеко не каждый день удается заметить одно - счастливое: удовлетворенное и успокоенное. Оно светится! Такой женщине не страшны мелкие неурядицы, она их не замечает! Ей и крупные не страшны - у нее есть выход! Даже если это и не ее любимый (его встретить удается не каждому), но раскрывший или раскрывающий ее мужчина. Знаешь, в нас накапливается много злости, желчи, которая нас портит, старит до срока, разъедает изнутри. И нет в природе другого лекарства от нее, кроме истинного сексуального удовлетворения. Пусть изредка, раз в год, раз в жизнь... Но лучше чаще, как можно чаще. Тогда злости и желчи меньше, а молодости и спокойствия, даже снисходительности к людям за их злость и сердитость, больше.
   Ты один на тысячу. И долг твой - осчастливить ту тысячу женщин, которым не повезло, которым ты, такой как ты не достался".
   Женился на сверстнице, как мужчина ее устраиваю - что поделаешь, профессионал! Есть дети. Двое. Устраивает ли она меня? Хорошенькая, двадцать семь лет, следит за собой. Но...
   Я не покажу любой женщине ни малой капли пренебрежения или холодности, какой бы она из себя ни была. Так воспитан, это мое внутреннее состояние, мне не надо ни напрягаться, ни специально следить за собой, чтобы ненароком не обидеть партнершу. Я честно и на все сто выполняю свою любимую работу.
   Но с полной страстью, с горячим желанием я предаюсь любовным утехам только с женщинами после сорока. Как моя навсегда любимая. Только они, кажется мне, понимают, что такое истинное наслаждение, только они, получая сами, умеют еще больше дать, только они уже ценят последние мгновения самой радости, и тех, кто умеет ее нести.
  
   "Большое видится на расстоянии..."
  
   "Ты полюбишь молоденьких, когда тебе будет столько, сколько сейчас мне..."
  
   "Я хочу остаться в твоей памяти желанной..."
  
   "Человек, который по-настоящему любил, не убоится смерти..."
  
   "Любовь - какой бы долгой она ни была - длится одно малое мгновение..."
  
   "А согревает вечность..."
  
   Необходимый комментарий.
  
   Прежде чем признать тот или иной урок готовым предстать перед вами, я провожу его обкатку - выпускаю малым тиражом и даю познакомиться своим независимым экспертам - знакомым и просто случайным для меня людям самого разного возраста и социального положения. Для чего делаю так?
   Одну и ту же историю можно показать по-разному. Можно осудить, можно оправдать. Технически это будет выполнено ненавязчиво, на уровне воздействия на подсознание: всего лишь игра некоторых слов и фраз, незаметная неподготовленному специально читателю. И, даже сравнивая два текста, несущих диаметрально противоположную психологическую нагрузку, не каждый сможет уловить различия в написании. Это может быть ничего не значащее само по себе ключевое слово, но в определенной фразе программирующее сознание. Может быть обратный порядок слов в предложении, дежурная фраза, даже к месту поставленная запятая. Наконец, один и тот же текст, наложенный на конкретно мыслящего человека, окажет на него совершенно иное воздействие, чем, скажем, на вас.
   Я не занимаюсь программированием сознания. Моя задача в другом - показать объективно, не навязывая своего мнения, тот или иной случай из практики просто как состоявшийся факт. Чтобы вы, прочитав, не поддавались моему влиянию, а составляли свое, неповторимое среди многих, мнение. Помните, что сказано в начале? Психологические ребусы. Я мог бы осудить или одобрить, у меня есть свои симпатии и антипатии. Но я не делаю этого. Я призываю вас размышлять! Ибо, только узнав много разного об одном, можно найти золотую середину.
   Данный урок выявил две диаметрально противоположные точки зрения. Одни, узнав, что такой человек действительно существует, настоятельно просили телефон или адрес моего героя. Другие просили помочь найти им такую мудрую учительницу для своего так незаметно повзрослевшего сына. Третьи (на одном случае я остановлюсь подробно) осуждали и призывали "на голову этой страшной ведьмы, этого гомика альфонса, и на мою, естественно, как породившего эти ненормальные чучела в своем больном воображении все громы небесныя".
   "Я внимательно, целых два раза прочла вашу брошюрку и поняла вас. Вы старый больной импотент, который ненавидит всех женщин, не может ни одной из них дать ничего хорошего. Они вас никогда не любили, не замечали, и всю жизнь вы только и делаете, что смотритесь в зеркало и занимаетесь онанизьмом..." (орфография автора письма).
   Состоялась и одна поучительная встреча. Серьезная дама, не осуждая в принципе ни героев, ни меня, написавшего о них, предположила, что то удовлетворение, которое несет он случайным для него женщинам, не может быть полным, очищающим и омолаживающим, каким пытаюсь показать его я. Без настоящей любви не может быть страсти, не будет оргазма, а значит и всего того, о чем я "так восторженно написал".
   Постепенно разговорились. Снялось сковывающее напряжение первых минут знакомства. Выяснили - с мужем близость бывает очень редко, раз в месяц или в два. Он никогда первым не предложит, инициатива исходит от нее. Почему так редко? Ей неудобно просить, вот она и терпит, покуда терпится. Ах, почему он не предлагает, то есть не просит близости? Здесь свои семейные сложности. Не хотелось бы об этом говорить... Близость всегда для нее заканчивается оргазмом - он не оставляет ее неудовлетворенной. Для него? Он, как один ваш герой, начитался китайского Дао и живет по нему. Так по крайней мере мне говорит. Любят ли? Нет. Скорее привыкли друг к другу. Любви, наверное, и не было никогда.
   - Вы говорите, что всегда от близости с мужем испытываете оргазм? И тут же утверждаете, что любви и не было. Посмотрим на ваши отношения глазами вашего мужа. Он, по вашим же словам, не то чтобы холоден, скорее равнодушен к вам. Так? Не будем заострять внимание на таком факте, что он никогда не проявляет первым инициативы, не просит, оставляя это право за вами. И в то же время никогда не отказывает вам на вашу просьбу, всегда готов как мужчина, выполнить ее с должным старанием. Вы хотели бы оставить причину такого отношения в тайне, хотя, скажу вам честно, я мог бы объяснить ее вам в подробностях не хуже, чем можете рассказать ее мне вы. Но не будем вникать в глубь. Вам ясно, мне понятно. Вы осознали и не сваливаете вину на мужа. Хорошо. Так легче вести нашу беседу, легче найти взаимопонимание. Итак, он доставляет вам удовлетворение, а вы испытываете с ним оргазм и потом месяц или два живете им, пока не решитесь "попросить" снова. Как вы думаете, способен ваш муж относиться так же как к вам, а может и более нежно, к другой женщине? Способен ли он нести такое же удовлетворение другой женщине?
   - Мне кажется - да, - ответила после некоторой заминки, и призналась. - Наверное, я эгоистична. Где-то в подсознании я кружила вокруг этих мыслей, боялась их, хотела их, только не могла их сформулировать правильно. Он прав, он тысячу раз прав, ваш парень. Мы совершенно не ценим того, что рядом с нами, не боремся за него. А потом, потеряв, кусаем локти. Да если ваш Альфонс даже одной женщине даже один раз доставит минуты радости... Мой муж... Почему он до сих пор не бросил меня? Вы думаете - любит? Или у него есть отдушина?
   - А как вы сами думаете?
   - Конечно приятно, если тебя любят. Но любовь порождает паразитизм с нашей стороны. Мы перестаем добиваться ее - зачем стараться, когда уже любит? Как будто она раз и навсегда. Нет. Лучше бы у него была отдушина. Да-да! Для меня это стимул - отбить его у нее, доказать, что я лучше, или, хотя бы, постараться, сдвинуться с места, начать хоть что-то делать. Я ведь присохла к стулу.
   - А без стимула?
   - Наверное, мы, бабы, (она так и сказала) ужасно обленилась, перестали видеть в других женщинах соперниц. И стали неинтересны не только своим мужчинам, но и всем остальным...
  
  
  
  
  
  УРОК 9
  
  
  СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ
  
  
   Я бы принял ее за девочку-подростка, такой миниатюрной она была. Но, Ане двадцать один год, ее дочке скоро два и родила она ее на три кило двести! Как доходила беременность, вспоминает с содроганием. Роды? Пролежала в беспамятстве - от боли потеряла сознание. Как ее исполосовали врачи, одному Богу известно, говорят - звездочку сделали.
   Раны зажили, боль притупилась, память сгладила прошлое. С мужем договорились - больше она рожать не будет, не выживет. Он понял, согласился: - "В наше время одного поднять - подвиг."
   На том и порешили.
   Муж не торопил, дал ей возможность отойти от родов, залечить раны физические и душевные.
   Дочка росла быстро. Обычно мать, выносив ребенка, родив его, так сближается с ним, каждую клеточку его, каждый вздох чувствует. И к дитю много ближе, чем отец. Пока он бессонницей промучается, пока пеленки настирает-наменяет, запахи его в себя примет, на руках место ему определит, чтобы как влитый, как тут и был - многонько деньков а то и месяцев пройдет.
   У них роли практически сразу поменялись. Он осознал, каким трудом дались ей роды, и, то ли в характере у него детолюбие, то ли виноват был перед ней за причиненные мучения, но сразу взвалил на себя все тяготы по поднятию дочки на ноги. И купает, и переодевает, и гуляет с ней, и ночью только сам встает, хотя работает полную смену на производстве, не в какой-нибудь конторе.
   По такой жизни дите должно больше к папке тянуться, ан нет. Только встало на ноги и от матери ни на шаг. Мать на кухню - в крик и за ней. В ванную не сходи без нее - сядет на пол и играть будет. Только чтобы в любую секунду видеть маму, слышать ее и, коли надобность появилась, к руке или ноге ее прижаться. Даже, прости Господи, в туалете одной не посидеть - ей рядом непременно надо быть. А иначе - истошный крик, даже кашлем заходится от натуги.
   Что ей только не советовали, что только не испробовала - ничего не помогает. И няньку нанимали. И днем спать не давала - думала, намается ребенок, ночью спать будет без задних ног. И маковые зернышки сосать давала, и спиртовые настойки элеутерококка и прочих успокоителей.
   Сама дошла, но нашла одно средство. Шлепнет ладошкой покрепче, аж руку болью обожжет, да в угол поставит - помогает на короткое время. Дите слезами давится, дрожит, но из угла не выходит, ослушаться боится, знает - еще получит. Боль она чувствовала.
   Чем дальше, тем чаще приходилось прибегать к рукоприкладству. Уже девочка на стуле боком сидит - попку больно, или на диване полулежит - но страх остаться одной сильнее страха боли, и опять гоняется за мамой.
   - Что я ей вечная нянька? Я так устала, так хочется одной побыть. Уложишь спать. Все, вроде крепко уснула. Только ногу с кровати опущу - встать, она в истошный крик. Муж с работы возвращается, ее на себя берет, но я уже никакая, у меня уже нервы тоньше паутины.
  
   Ребенок живет в чреве матери. Есть Он и Она, весь его мир сосредоточен на ней. Она и кормилец, и поилец, и защита от всего мира. Но вот он родился. Рамки его мира расширяются. В его жизнь постепенно входят отец, бабушки-дедушки, братишки-сестренки. Постепенно он к ним привыкает, его маленький умок осознает - эти существа не несут ему зла, им можно улыбаться, с ними можно играть, но они временные. А мама постоянная, она все равно главная защита и опора. Приходит время - отдают в детские ясли или в детсад. Практически у всех детей этот выход в коллектив сопровождается большим потрясением. Ломка, воспитание коллективизмом, когда в свободную жизнь, где главным было его детское "Я", врывается взрослое "МЫ". Нас много, любят не меня одну или одного, любят всех, а точнее - не любят никого, потому как мы чужие. И ожидание - а за мной придут? А меня уже не бросили?
   Вот этот краеугольный камень мироощущения ребенка - а меня не бросили? - долго является для него определяющим.
   Мир ваших интересов велик. Вам хочется и кино посмотреть, и книгу почитать, с подругами поболтать, погулять, да что угодно! Вы взрослая женщина.
   У вашей дочки есть мама, а все остальное - только приложение к маме. Пока она рядом - интересное, нет мамы - опасное. Не поднимать ее до себя нужно, опуститься до понимания ее.
   Ваши отношения с дочкой напоминают мне отношение отца, приехавшего домой через год после рождения ребенка. Он не знает, как к нему подступиться, что ему сказать, чем занять. Для него это чужой ребенок! И много воды утечет, пока он своим станет. Потерянные первые месяцы общения порой годами наверстывать приходится, а порой и за всю жизнь не догонишь. Порой отец и к родным детям по разному относится: потому что одного на руках носил, попку подтирал, а другого - нет, биополе их бессонными ночами на одну волну не настраивалось.
   Вы без своей девочки прожить сможете, погорюете, поплачете, не без этого. Но свыкнетесь. А она без вас погибнет. Нет пока на земле для нее достойной замены матери. Да, вырастают и в детских приютах, и в детских домах. Но кто вырастает? Будущие заботливые мамы или кукушки?
   Пройдет время, вы привыкнете к своему ребенку. Для него окружающий мир будет расширяться подобно конусу, уходящему в бесконечность - в нем много интересного и не связанного с вами! Ваш же прежде огромный мир тем же конусом будет сужаться до его одного. И вы окажетесь точно в таком же положении, в каком сейчас находится он.
   Вырастет ваша девочка, уйдет из дома. И она бросит вас, так по крайней мере будет казаться вам. И переубедить вас в обратном не сможет никто. И вы будете кричать внутренним криком, и звать ее назад, и бояться смерти от навалившегося одиночества. Кто поможет вам перенести такое?
   Но у вас это наступит не скоро.
   Для вашей единственной дочери уже наступило.
   А ей кто поможет?
  
  УРОК 10
  
  
  УРОК ХОРОШЕГО АНГЛИЙСКОГО
  
  
   После окончания инфака местного пединститута Тому сослали в районную школу - проторенная дорожка для тех студентов, кто не смог достать охранную бумагу из городского ОНО, кого не прикрыли шибко нерасторопные родители.
   - Не смертельно, - успокоила себя молодая учительница английского языка. - Три года незаметно пролетят, как-нибудь перекантуюсь: разговорной практики наберусь, кое-чему подучусь. А там и в переводчицы махну. Спрос нынче на языкастых большой.
   Она не захотела жить в местной общаге с коллегами. Не потому, что чуралась людей. Просто за пять лет учебы нажилась по горло. В общежитии какое уединение? Дверь вечно нараспашку, кто захотел - пришел, когда захотели - свет врубили. У тебя кошки на душе, а тут вечный праздник. И вся твоя жизнь на виду: кто пришел, кто ушел; ни поплакать, ни отдохнуть, ни вкусненького поесть вдосталь. Денег больших не было, а так порой чего-нибудь захочется. Экономишь одна, купишь - делить на всех приходится. Нет, не жадность. Но иногда бывает.
   Любила она вечерами уединиться с книгами, предаться мечтам. Вот и сняла комнату у тихой одинокой бабульки в частном доме, поближе к земле, запаху дымной печки и парному молоку. Быстро подружились, зажили как родные бабка с внучкой.
   После шумной городской жизни, деревенские будни показались сухими и скучными. Она в первые дни радовалась этой тихости. Но скоро поняла - пять лет не прошли даром, и в ней что-то поломали. А прежнего круга общения рядом нет, и близко подобный не создашь: и не с кем, и времени на его создание много потребно. Крути не крути - одна, для всех чужая. Единственное спасение - книги. Читала много, как бы вдогонку за прежде упущенное - пять лет учебы больше приходилось спецлитературой "наслаждаться", английские тексты штудировать. В деревне поняла - намерение углубить свои знания в английском - несбыточная мечта. Никто язык не знает, старшеклассники на уровне пятого класса, а про младших и говорить нечего - кое-как алфавит да тэйбл с пенселом. Какое к черту совершенствование? Свое бы не растерять!
   Девчонки, которых вместе с ней сослали, учились на других факультетах. Они и не знали друг друга раньше, так, мельком встречались в коридорах института: ни здрасте, ни до свидания. Кто мог заранее предугадать, куда и с кем судьба занесет? Здесь познакомились и, как водится на чужбине, быстро сошлись. Каждую субботу после баньки устраивали небольшой девичник: что-то из дома пришлют, что-нибудь постряпают, чай, пара бутылочек, музыка, танцы. Когда сами с собой, когда ухажеры заглянут.
   Один раз, - она была в мерзком настроении, выпила немного больше нормы, а точнее, напилась до поросячьего визга. Зачем-то поругалась с девчонками, ее вытолкали в коридор - проветриться. Пошла, держась за стены. Не помнит, как забрела на общую кухню, может, жажда одолела, может спрятаться от глаз, успокоиться. Там стояла кровать с голой панцирной сеткой. Она прилегла на минутку и мгновенно уснула.
   Не услышала, как ее раздевали, хотя раздевать особо и нечего было: короткая юбочка, ее просто загнули, тонюсенькие плавочки, такой же лифчик под свитерком. Очнулась, когда работа кипела вовсю. Кричать не дали, ее же трусиками предусмотрительно заткнули рот, придержали руки.
   Не помнит, сколько их было, может четверо, может пятеро, а может и повторно отмечались. Ребята вроде знакомые, насколько спьяну могла разобрать шепот да разглядеть в темноте. Они не зверствовали, работали быстро, но спокойно. Почувствовали, что она не брыкается, руки опустили, кляп убрали, но стояли в изголовье наготове.
   Пьяной трудно сосредоточиться, она старалась, но так и не поняла - успела ли поймать кайф?
   Только утром, окончательно протрезвев, оценила происшедшее: в теле сладкая нега - каждая клеточка ей наполнена, петь хочется. Все мысли из головы в низ живота переместились и ходят по кругу, и вырваться из него не дают.
   В четверг у нее был урок в выпускном классе. Она привычно вошла в кабинет. На столе аккуратно свернутый пакетик, перевязанный розовой ленточкой.
   - Мне?
   Молчание.
   Развернула - а там ее плавки и лифчик - с той ночи. Нашла силы не показать растерянности. Улыбнулась, насколько хватило самообладания, и поблагодарила.
   - Спасибо. Мои любимые.
   И вспомнила их, тех, кто там был.
   На перемене подозвала одного, сказала спокойно, как будто урок объясняла:
   - Больше так не делайте, не маленькие, понимать должны. Я ж ваша учительница. А вдруг кто увидел?
   Она верно выбрала тон, не спугнула и не замкнула его. Обыденно, словно речь шла не об изнасиловании, а о списанной контрольной.
   - Никто не видел. Мы караулили.
   - Или сами проболтаетесь? - прищурившись, посмотрела ему в глаза.
   - У нас - могила, - ответил, краснея.
   - Вы еще не знаете, что такое настоящая могила, - сказала в сторону и ушла.
   В субботу ее уже подстерегали.
   Ближе к полночи она прошла как бы в туалет, проверила - в темноте кухни кто-то есть, мерцает огонек сигареты.
   "Ждут", - догадалась. Знакомое чувство всплыло в низу живота, потекло к ногам и голове. Она уже знала, как ей следует поступить.
   Назад возвращалась, покручивая на пальце кружевные плавки.
   Они недооценили ее.
   Тома самозабвенно отдавалась им, требовала еще и еще. И они старались показать ей свою взрослость, угодить ей. Выполняли малейшие прихоти, хвастали опытностью. А она посмеивалась и над собой, и над ними. В какой-то момент испугались - а не бешенная ли? Не они ее - она их насилует!
   В очередную субботу один не смог пойти, или не захотел, приелось - взяли замену, а новенький возьми да проболтайся. И пополз слушок по деревне. И стали на училку косо поглядывать, ехидно подсмеиваться, приставать с непристойными предложениями.
   Она уже знала всех своих "рабов", знала, кто первый тогда предложил воспользоваться ее пьяным состоянием. Помнится, когда он признался, она его похвалила. "Молодец. Видишь, как нам хорошо." И он получил то, что никому еще не доставалось. И возомнил о себе. И загордился...
   Тома приперла его в углу кабинета.
   - Ты мне что говорил? Могила? - сквозь зубы прошипела она. - Трепачи! - И, уже отвернувшись, зло ругнулась. - Пискуны сопливые.
   И перестала их замечать.
   И в школе.
   И по субботам.
   Он не выдержал первым.
   Прислал ей записку.
   Потом выпросил у нее свидание.
   В полукилометре от школы, в начинавшей зеленеть березовой роще, было густо заросшее кустарником сельское кладбище - самое уединенное место. Здесь и днем-то редко бывают люди. А ночью вообще тишина.
   - Я люблю тебя, - шепчет. Тепло, а его озноб бьет. Обнимает, тянется к губам. Она уворачивается.
   - Целоваться хочешь? - спрашивает и сама не узнает собственного голоса.
   - Хочу, - шепчет он и безрезультатно ловит ускользающие губы.
   Тома снимает плавки, грубо хватает его за волосы, гнет голову вниз.
   - Прощение еще заслужить надо! Целуй, замаливай грехи.
   Он был согласен на все: любое унижение, наказание, боль для него были сейчас как награда.
   Зарылся лицом в ее душистой мякоти.
   Она стояла, закинув голову к звездному небу, постанывала. Руки ее, безвольно повиснув, перебирали его густые волосы. А когда он увлекся, привязала к ограде шнурок из его же кроссовок, накинула петлю.
   Они упали на землю.
   Он повис, придавленный ее тяжестью, дернулся, но только сильнее затянулась петля.
   И успокоился. И посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
   - Теперь ты точно узнаешь, что такое настоящая могила, - прошептала она и впилась в его бескровные губы последним поцелуем.
  
   Его нашли к следующему вечеру.
   В кармане безадресная записка.
   "Я не могу без тебя жить. Умоляю - прости. Не можешь простить, ну хоть не презирай, хоть раз посмотри на меня, пока я не умер с тоски!"
   Для следствия вопросов не было: почерк собственноручный, следов борьбы нет, врагов нет. Самоубийство на почве безответной любви.
  
   На училку никто больше косо не смотрел, при встрече ехидно не улыбались.
   Окончился учебный год.
   Летом она получила открепление, уехала из села.
   А ее мальчики?
  
   Один погиб в армии.
   Один разбился на мотоцикле.
   Одного затянуло в силосоуборочный комбайн - раскидало на малые кусочки.
   Один остался жив, но лучше бы умер. С интеллектом пятилетнего ребенка бродит бесприютный в городе по рынку, собирает мусор и тумаки, ест, что подадут или украсть сумеет...
  
  УРОК 11
  
   ДАО ЛЮБВИ
  
   У них были дети.
   У каждого свои.
   Еще с института.
   Она как дура влюбилась по уши в огромного добродушного телка с параллельной группы. Парень деревенский, спокойный и ласковый, даром что под два метра ростом. Главное, без городских выкрутасов. И руки на месте, все сам может сделать, а что не может, покумекает малость, и все равно сможет. Девки его боялись, все подсмеивались над нею - смотри, задавит, пукнуть не успеешь. "Мышь копны не боится", - отвечала им, загадочно улыбаясь. Кто знает, о чем речь, поймет ее. А для остальных - пусть разгадывают.
   Родила от него и счастливой себя почитала. До поры до времени. У нее кровь в жилах кипит, нет, не та, о которой вы думаете. Хотя и здесь все в порядке. Здесь-то как раз он и на должной высоте, лучше не пожелаешь. А ей было с чем, то есть с кем сравнивать.
   Ее карьера влечет, она вверх прорываться готова, ей сегодня надо быть выше, чем вчера, а завтра выше, чем сегодня. Ради самой маломальской цели сжигать себя в работе готова. А ему ничего такого не требуется. Ему с работы бегом домой хочется, в уют квартиры, чтобы жена рядышком, ребенок на коленях или у ног с игрушками возится. Чтобы вкусный ужин, да за столом все вместе и не в спешке - покидать абы как в рот, а степенно, на час семьдесят, да с разговорами, да с долгим-долгим чаепитием, все обсудить, про все рассказать и планы обломовские на три жизни вперед понастроить. Телок и есть телок.
   То же самое, но с точностью до наоборот, у него. И порушились прежние семьи и воссоздалась новая, активная, где карьера и для него и для нее - самоцель. Да и родители у обоих не из простых работяг. Они новый брак не просто приветствовали, на седьмом небе были. Кончилось время беспечной романтики, стрекозиного порхания, детских идиллий. Наконец-то дети осознали в чем истинный смысл жизни, угодили - знать, повзрослели, ума-разума набрались. Пора их, умненьких - благоразумненьких в люди двигать, кресла достойные готовить.
   Несколько лет пролетели как один миг. Молодые, где своим горбом, где родительским тычком на ноги крепко встали. Пора бы родителей внучком отблагодарить - занамекались уже. Они вроде и отшучиваются, мол, недосуг пока. А у самих что-то не получается. И у него есть дочка, и у нее есть дочка, но от прежнего брака. Выходит, не бесплодны. Абортов она не делала, обходилось. И его дочка на отца как две капли походит, в плагиате бывшую жену не уличишь.
   Уж как они старались! Он все "опасные" для нее дни честно отрабатывал, да от души, да не по разу. И все впустую. Она уж грешным делом подумывала на стороне прихватить. Нет, приключений на стороне хватало - и он и она все правильно понимали, карьера она не одним умом да родительскими подталкиваниями делается. Здесь у них с мужем были твердые договоренности: надо значит надо. У каждого своя голова на плечах, каждый сам за себя думает. И никакой ревности, никаких сцен. Современная активистская семья. Но ребенка со стороны... У него дочка на отца как похожа! И здесь сходство искать будут. А вдруг не в нее уродится. Как тогда быть? Этого даже в их всёпонимающем кругу не прощают.
   Пришлось обращаться к специалистам.
   Дело оказалось не в нем. У него постоянная любовница.
   - Сейчас беременна. И до этого "залетала", на аборты бегала. С последней беременностью не решили, как поступить - время пока терпит. Не получится с женой, заставлю рожать.
   Дело оказалось не в ней. Она недавно микроаборт делала. Не от мужа. Иначе бы не решилась.
   - Что я, не знаю от кого беременна? Да мы с ним сегодня трахнулись, а на следующий день я уже знала - "залетела". Я себя чувствую! Даже день и час свой вычислила, спермой его в нужные дни себя заливаю, до изнеможения гоняю - а результата никак нет.
   То, что считалось на пользу делу, оказалось во вред. Излишняя активность его с женой и с другими женщинами укрепляла его мужскую силу. Это бесспорно. Но качество его как производителя заметно страдало. Семя не успевало созревать. Сперматозоидов было много, но они были слабые, не способные оплодотворить яйцеклетку.
   Уговорил его повоздерживаться дня три до назначенного срока а потом и ударить дуплетом. Вроде, все рассчитали, ан нет, опять не вышло. Но чую - не моя в том ошибка. Снова беседы, снова наводящие вопросы. И вот он, корень всех бед.
   Привык он к активной жизни. Сумасшедший ритм жизни, который он себе задал, диктовал свои пристрастия. Для эмоциональной разрядки ему просто необходимо было каждый день хотя бы раз закончить. Не хватало времени на женщину, - он онанировал. Иначе к вечеру расклеивался, утром просыпался с тяжелой головой и как работник был никакой, пока не подзаряжался соответствующим образом. У него секретарша - женщина взрослая, степенная, за сорок пять, специально такую подбирал - готова была отчет предоставить в любой момент и в устной форме, и, если приспичит, и задним числом. Ей и говорить не надо, намекать там или, не приведи Господь, просить. Только зашел в кабинет, она и не взглянула, услышала, как он дверь открыл, и уже понимает - готовь отчет, у начальника на интимном фронте нелады.
   Пришлось с ним проходить уроки "Дао" - древнейшего китайского учения о любви. Во время близости мужчине полезно по несколько раз доводить себя до предела, не допуская однако семяизвержения. Уметь вовремя остановиться. Гормональная подпитка организма продлевает молодость, укрепляет даже подношенный организм. Нередко бывает - мужчина с любимой женщиной так для нее расстарается, что о себе вроде и забывает. Она за него волнуется - болеть будешь. А он наоборот - полон сил и птицей парить готов. И никакой странности нет. Гормоны, которые так полезны для женщины, полезны и для самого мужчины. Спортсмены хорошо эту науку усвоили.
   Китайские мудрецы оказались убедительными советчиками. Через девять месяцев родился прекрасный малыш на радость родителям, но более на радость бабушкам и дедушкам.
   А "Дао любви" так понравилось моему подопечному - резко возросла активность, да и в глазах женщин о его мужской силе легенды пошли, что теперь он, при не меньшей активности, позволяет себе расстаться с живительными гормонами не чаще, чем раз в неделю.
   Зато помолодел как!
  
  УРОК 12
  
  
  МУЖСКИЕ УЛОВКИ
  
  
   - Пиджаки придумали мужчины - импотенты, - ошарашила меня Она.
   - Когда?
   - Не знаю точно, но давно.
   - С чего ты взяла?
   - А вот с чего! Под пиджаком не видно, как этот конкретный мужик к этой конкретной бабе относится.
   - ???
   - Пиджак прячет чувственное начало любви.
   - Опять не понял.
   - Ты со мной заговорил, коснулся моей руки, или чего-нибудь более интимного, у тебя реакция - я глянула на твою левую штанину и все поняла: - Ага, он ко мне неравнодушен. Он меня возжелал. Значит, делаю я вывод, коли есть желание, есть и чувства. А пиджак что? Пиджак скрывает от меня эти явные чувства. Вспомни, в юности на танцах. Любая девчонка оказывалась в такой ситуации - пригласил парень на медленный танец, приобнял, прижал к себе и, о Боже! В ногу, в бедро ей что-то твердое упирается. Ну, ясно дело, не что-то, она отлично знает, что это. Это его реакция на нее. Ого, как она желанна! Да у него, дорогого, штаны не выдержат, вот-вот лопнут! И пригласи он ее погулять, она уже с позиций его желания ее будет оценивать кавалера. Захочет - сразу отдастся, захочет, помурыжит родимого. И никуда он не денется - уже выдал себя с головой! А иной, как ни жмись к нему, как не массируй грудями - пуст. Ну, коли пуст, пусть сам с собой и гуляет, сам себя и провожает.
   Мы, бабы, приучены вами, мужиками, любить вас ушами. А зачем, думаю я, вам нужно было приучать нас? Я тебе скажу. Языком болтать и последний импотент может. "Язык что ботало, вот так бы в постели работали..." Ну это я так, к слову. Приучили, а теперь и обалтываете нас, покупаете. Ради чего? Ради чего покупают: ради внешности, ради хозяйственности, ради наследства, престижности. Да мало ли... И гораздо реже ради глубоких чувств.
   Вспомни историю. Не историю саму по себе, а наряды мужчин разных времен и народов. Мужчины - монахи носили рясы. Не задумывался, почему? А чтобы естество свое скрыть! У них тоже штанина топорщилась. Ну не у всех, я допускаю. Но, попробуй-ка выдержи тайную исповедь молодой блудницы, да еще с пикантными подробностями! Вот и прятали свои истинные чувства. А простые смертные ходили в том, что сейчас болеро в театре носят - рейтузы, или, для вас привычнее будет назвать это колготками. Женщина показывает то, чем похвастать может: грудь открывает, ширину бедер подчеркивает, а, если нечего подчеркнуть, подкладки, корсеты всякие выдумывает. А мужчина свое достоинство напоказ выставляет, не явно, конечно, но достаточно убедительно. Так вот, стоит передо мной кавалер в рейтузах и в чувствах своих смертной клятвой клянется. А я гляжу, а их у него - с детский мизинчик, и не шелохнется. Ага, врешь, дорогой, дурочку ищешь. Не я тебе нужна! Что-то за моей спиной тебя прельстило! А другой только слово молвил, голосок твой услышал либо возле тебя остановился и запах твой неповторимый вкусил - у него ногу от земли со страшной силой отрывает, он ее удерживает - аж покраснел, бедолага, дара речи лишился. Не надо, не говори ничего, голубчик! За тебя уже все сказали убедительнее и правдивее любых слов.
   Вообще понятие любовь претерпело с веками не лучшие свои изменения. Чувственное, истинно глубинное начало - влечение вытеснилось прагматическим, основанным на торгашеском, отношением к браку и семье. Мне кажется раньше, в древнем Риме, в средневековой Франции люди были более счастливы. Счастливы тем, что рождались детьми не от расчета, а от любовных влечений. Нет, нравы были не более свободными, понятие женской чести и верности было в не меньшем почете. Просто ходили без пиджаков и чувства свои, если они есть, не прятали. А холодность свою не выдавали за пожар любви.
   Кстати, по индийскому учению полноценное зачатие считается возможным только в том случае, когда оба в близости испытали оргазм. Дитя любви - оно и умное, и физически и духовно крепкое. И пусть говорят про воспитание, про корни и прочую чушь, но если нет божьего дара (для меня это синоним от "любовь - влечение" - пусть даже кратковременные, на момент слияния) - никаким воспитанием, никакими генеалогическими деревьями не выправишь кривое деревце.
   Анализ показывает - убийцы, закоренелые преступники, психически неуравновешенные люди - плод случайного зачатия, которому более подходит собачье слово - случка. Вслушайтесь в звучание. Случка - случайно. Нежелательная беременность, нежеланное дитя, естественно - нелюбимое дитя, нехай растет абы как выросло. Оно, как правило, не умеет любить и сострадать - его этому не научили, ему не сострадали, и оно не знает о самом существовании этого схожего с любовью чувства. А если и пробьется сквозь привнесенный родителями пласт воспитания, вернее не воспитания, инстинкт предков, то искаженным, уродливым, благодаря опять же этому воспитанию - не воспитанию.
   Вот как ты меня разговорил. А начали-то мы, вроде, с пустяка.
   Мне нравится, что ты не любишь носить пиджаки. Тебе нечего скрывать. Я порой готова тебя разорвать за одно то, как ты разгораешься при виде другой женщины. Я в каждой вижу соперницу. Но ты... ты своей реакцией показываешь мне... какой я должна быть всегда, чтобы всегда у тебя на меня была такая реакция, чтобы я всегда была желанна тобой. И я злюсь на тебя, и еще более люблю тебя.
  
  
  
  
  УРОК 13
  
  
  УЛОВКИ ЖЕНСКИЕ
  
  
   - В вопросах взаимоотношений мужчины и женщины ты знаешь все.
   - Я бы ответила - слишком смело сказано. Все знает один Бог, и даже он, говорят, не знает трех вещей: из чего делают колбасу, из чего делают бумагу и...
   - Что хочет женщина?
   - Верно. Так о чем ты хотел бы спросить меня?
   - Кто придумал публичные дома?
   - Публичные дома в частности или проституцию вообще?
   - Пожалуй и то и другое.
   - На первую часть твоего вопроса ответить просто. Все, что приносит доход одному через эксплуатацию других придумали деньги. Как только они стали мерилом любого труда, основой благосостояния, нашлись люди, желающие делать их из всего, даже из воздуха. Поэтому вопрос кто конкретно стоял у истоков создания такой отрасли народного хозяйства для меня не является принципиальным. Гораздо интересней разобраться в первопричине проституции как явления.
   И вот здесь я сделала интересные на мой взгляд открытия.
   Проституцию - то, что служит для удовлетворения сексуальных потребностей мужчины, придумали женщины, притом женщины замужние.
   ???
   Да, для укрепления своих жизненных позиций, для удовлетворения своего самосознания, для развязывания своих рук в семейной жизни, наконец.
   Вышла девица замуж. Точнее, выдали ее. За нелюбимого, или стал он нелюбимым или, не будем вникать в причины, их тысячи, нежеланным. Какой главный аргумент у униженной или обиженной женщины перед мужчиной? Все женщины делятся на два типа. На дам и на не дам. А когда нельзя не дать? - ты раба, собственность мужа - дам так, что он сам не захочет в другой раз брать. Как это сделать? О, женские уловки многообразны. Можно строить кислую рожу, показывая как тебе неприятно, можно дергаться невпопад, как от боли, можно грызть ногти, выпускать из кишечника воздух, лежать расслабленно, чтобы он, как говорится, "стенок не задевал". Да у любой дамочки в арсенале заготовлено несчетное количество соответствующих приколов. Когда женщина хочет помочь мужчине, она разыгрывает страсть, - тогда у него и развязка раньше наступит, и удовольствие он вдвойне получит - и от своего освобождения, и от, что для большинства более важно, осознания своей силы и умения дать счастье женщине. Когда женщина хочет выразить мужчине презрение - она лежит под ним как бесчувственное бревно и пускает в ход приколы из своего арсенала.
   - Где же связь с проституцией?
   - Вот мы к ней и переходим. Женщина, познав плюсы и минусы семейной жизни, впервые занялась психоанализом. Пока не с научной, с практической целью. Дома муж берет бесплатно то, что Бог дал женщине так же бесплатно. Бог просто распределил обязанности. Мужчина - добытчик, кормилец, женщина - мать, хозяйка, хранительница очага. Вроде, логично. Но... Господь, возможно, совершил маленький просчет. В такой необходимый акт по продолжению рода человеческого он внес чувственное начало. Опять вернемся к индийским представлениям о детозачатии. Полноценное дитя должно быть зачато в оргазме. И вот оно - но! Оргазм - удовольствие и немалое. Кому-то больше достается, кому-то меньше. Но большинству кажется, что меньше достается обязательно ему, а больше партнеру. Да пусть и наоборот, все равно женщина считает себя, возможно и небезосновательно, по крайней мере для настоящего мужчины, главным источником наслаждения. А уж коли она главная, то и командовать вроде как ей положено. В теории. А на практике? Помните бородатый анекдот про золотую рыбку и коммуниста. "Все, что хочешь проси, но соседу дам в два раза больше". "Выбей мне один глаз", - попросил коммунист. Эти слова в какой-то мере отражают психологию женщины. Даже если она получает от близости огромное удовольствие, ей все равно хочется отдавать с двойной, то есть максимальной для себя выгодой, и удовольствие, и приварок. Вот две такие хитрые стервозы и договорились: я своего подержу на голодном пайке, он созреет, то есть озвереет, ты себя предложишь, но не за просто так, как они привыкли. А потом мы с тобой навар честно поделим. Попробовали - и надо же - сработало как по писанному. Дальше - больше. Я с твоего буду брать, ты с моего.
   Вспомним золотую рыбку. "Да чтобы мой муж за ее драную п... больше ей платил, чем ее за мою мне? Ни в жисть не бывать этому!" И тут уже, как говорится, табачок врозь! Работаем каждая на себя. Кто с кого больше выжмет, тот и на коне. Индивидуальное мастерство должно индивидуально и оцениваться. Ну, так всегда бывает, когда вопрос до денег доходит, не поделили. Одной больше доставалось, другой меньше. То ли один из мужей щедрее был, то ли одна из жен старалась больше - от работы еще и удовольствие получала. Но... поссорились подруги. История окончилась плачевно. Одной удалось подругу - соперницу отшить, и любовника и семью сохранить. Другая осталась не при деле, то есть не при постели. Но кой-какой опыт приобрела. И не многажды сумняшеся принялась за знакомое ремесло.
   Она свою, женскую, натуру хорошо изучила, знала, сколько ее подруг по белу свету своих мужей в черном теле держат, как знала и то, чем мужика заманить да как заставить раскошелиться. Дома-то он и десятой доли того, что она ему сделает, да что позволит, да как похвалит, от своей жеманницы не получит. А за таким "сладеньким" он через любые запреты прорвется. Ничто так не заводит мужчину, как новизна ощущений. Повышается эмоциональное начало - то самое исходное влечение, оно неизбежно ведет к повышению чувственности и более острому оргазму. Его помнят. В то время как своя женщина давно стала чем-то вроде сосуда для сливания избыточного давления в паху.
   И жена отлично знает об этой своей роли, и вполне удовлетворена ей. Потому что помнит ту первую женскую договоренность и, в знак солидарности, следует ей. Да, первый опыт сотрудничества двух женщин кончился плачевно, дуры были, не поделили. Но теперь-то научены, поняли - лучше хоть что-то иметь, по своим возможностям, чем вообще безо всего остаться. Зато стимул есть. Учись, делай как она и у тебя в руке колбаса потолще окажется. Пусть моего кто-то на полную катушку раскручивает. Он шевелиться больше будет. А от большего даже немного и то больше, чем ничего. Мало мне покажется, я завсегда на древнейший свой промысел выйду и приварок заимею.
   - По-твоему каждая женщина...
   - По сути своей - да. Но практически не у всех получается. Одной внешние данные не позволяют, другой лень, третьей воспитание, четвертой боязнь потерять то, что уже имеет, пятой... десятой... Среди тех, кого я знаю, с кем говорила откровенно, мне не попадалась еще женщина, которая не хотела бы другого. Только бы предоставился случай. А уж оправдание себе и своим поступкам она завсегда найдет.
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 14
  
  
   ИЗМЕНА
  
  
   - Мы постоянно ссоримся с женой. Одиннадцатый год вместе живем, сын уже в третьем классе учится, вполне нормальный ребенок. А мы все эти годы с поразительной регулярностью находим поводы испортить друг другу настроение.
   - Разводиться не пытались?
   - Вы так спросили, в лоб, и я опешил. Знаете, даже мысли такой у меня не возникало. Как это разводиться? Да у нас все общее: квартира, обстановка, родственники ее наверное больше мои, чем ее, а мои больше ее любят, чем меня. И друзья у нас общие. Даже те, которые сначала мои были или ее, потом сразу нашими становятся - мы всегда вместе в гости ходим. И к нам многие приходят, запросто, на чай.
   - И все равно ссоритесь?
   - Ну... не на людях. Зачем им наши дрязги? Они к нам всякий интерес потеряют.
   - Вам не нравится внешность вашей жены?
   - Нет, она очень хорошо выглядит. Мы вместе занимаемся в балетной студии, много танцуем. Движение, пластика у нее впечатляющие.
   - У вас разные интересы?
   - Мы очень схожи. И по характеру, и даже внешне. Обычно, знаете, так бывает у людей, проживших вместе лет тридцать-сорок. Мы быстрее адаптировались друг к другу.
   - У вас диаметрально противоположные вкусы?
   - Не сказал бы, что это проблема. Даже и в чем-то разные, это не является предметом спора на уничтожение. Скорее взаимообогощающие дискуссии. Скажем, поэзия. Она любит восточную - китайскую, японскую, много читает переводной поэзии Африки, латинскую, даже кубинскую. Я больше люблю нашу - Чухонцев, Куняев, Поскребышев, такие, знаете, глубоко-душевные и духовные. Но, благодаря жене, знаю ее любимых авторов, а она и в нашем море разливанном свободно плавает.
   - Можете назвать мне хотя бы одну причину вашей ссоры?
   - Пожалуйста. Вот не далее как вчера мы поссорились из-за... из-за чего же мы поссорились?
   - Попробуйте вспомнить.
   - Вы знаете, всегда, когда ссоримся, помню, из-за чего сыр-бор разгорелся. Причина кажется неимоверно важной. Но уже через час, а тем более через день - убей, не помню. Кажется, какой-то пустяк. Или она что сказала, или я не так сделал. Один раз помню - я чай попил, чашку за собой вымыл, а ложечку чайную на столе оставил. Забыл. И мы поссорились - два дня не разговаривали. Но это было давно. А остальные причины? Что-то не припомню.
   - Они были значительными?
   - Нет. Я бы запомнил.
   - Давайте взглянем с другой стороны. Сексуально вы подходите друг к другу?
   - Наверное, да. Мы любим этим заниматься, отговорок не ищем, не прячемся за дежурное: устал, голова болит, сегодня нельзя. Даже когда ей нельзя, находим доступные способы. В этом есть особый шарм и для нее, и для меня.
   - Вы изменяете своей жене?
   - Вы имеете ввиду - были ли у меня другие женщины?
   - Да, именно это я и имею ввиду.
   - Один раз... до свадьбы еще... мне неудобно... но мне было семнадцать... а ей лет сорок, наверное. Как... даже говорить трудно... как моя мама. Тогда не думал, вы понимаете мое состояние - все мысли в штанине запутались. А потом, много лет прошло с той встречи, вдруг подумал, сравнил и расстроился. Это плохо, да? Я был испорченным подростком? Вы думаете, этот ненормальный первый опыт отрицательно сказался на моей психике?
   - Ничего плохого и тем более постыдного в этом нет. Многие юноши свой первый опыт познают с женщинами много старше себя. Это психологически проще для юноши - легче преодолеть барьер неуверенности. И женщина с мужчиной, годящимся ей в сыновья, чувствует себя свободней. В некоторых странах на такой разнице в возрасте построена система обучения юношей к семейной жизни.
   - Вы знаете, вы с меня сняли огромный груз. Я столько лет терзаюсь сомнениями - а правильно ли я тогда поступил. Наша близость - это как обещание. А что я, семнадцатилетний, мог обещать ей? Да я утром в глаза ей посмотреть не смел. И все себя простить не мог, как будто каждый встречный знает о моем грехе и смотрит осуждающе. Хотя я никому не рассказывал. Не с кем таким сокровенным было поделиться.
   - Это ваша единственная измена?
   - Физически - да.
   - А не физически?
   - Я не знаю, нужно ли об этом... Ну да раз начал... Мысленно я переспал с сотнями женщин. Со всеми подругами жены, с женщинами из нашей балетной труппы, с коллегами по работе. Даже с мамой жены.
   - Как и когда это происходит?
   - Во время близости с женой. Я всегда представляю на ее месте другую женщину. Трогаю ее грудь, но настраиваюсь и это у меня реально ощущается - чувствую в руке большую или наоборот, мягкую или упругую, в зависимости от того, на кого фантазирую.
   - А без фантазий нельзя?
   - Тогда будет "сухостой". Тогда я не закончу. Силы, то есть эрекции, хватит, но до финала не дойду. Это я почувствовал еще в первые дни, то есть ночи, нашей совместной жизни. Тогда мы в общежитии жили. На стенке возле кровати висела фотография ее студенческой группы, там одни девчонки... на море они... ну в общем, на пляже сфотографировались, в купальниках. И я смотрел на эту фотографию, и фантазировал.
   - Онанировали?
   - Нет. Делал это с женой, но как не с ней, а с одной из ее подруг.
   - С одной конкретной?
   - С разными. Со всеми поочередно. Ни с кем особенно часто, они были для меня равно желанными.
   - Они лучше вашей жены?
   - В чем?
   - Ну, скажем, внешне.
   - Я этому не придавал значения.
   - В сексуальном плане. Вы не пытались за кем-нибудь из них приударить, добиться расположения? Может, вы им нравились?
   - Я же с ними только... ну это... фантазировал! Я чувствую - жена уже готова почти, у нее оргазм... короче, я за минуту примерно уже по секундам умею ее проследить - что и как произойдет в следующее мгновение, где и как мне надо потрогать, надавить, ускорить. И тут я полностью переключаюсь на другую, - ее грудь в моей руке, ее губы вот они - у них даже вкус особый, ее попка... ну все-все. И успеваю догнать жену. Она не любит, когда я слишком задерживаюсь. Мне так не хочется утомлять ее.
   - А она? Она всегда в постели с вами?
   - Вы хотите спросить - она не фантазирует ли как я?
   - Да.
   - Я не знаю. Можно ли это предугадать? Но мне кажется, она мне не изменяла никогда.
   - В каком плане?
   - Ну, наверное, физически.
   - А вы бы смогли простить измену?
   - Вы хотите сказать, если бы она переспала с другим мужчиной и я об этом узнал?
   - Да, это я и хотел сказать.
   - Я не готов сразу ответить. Сложно. Очень сложно. Надо подумать. Хотя нет, сколько ни думай, все равно ответа не смогу дать. Я ни разу не изменил ей. Вправе я требовать от нее подобного к себе отношения? Вроде бы, да! Хотя с другой стороны я твердо уверен - не станет жена бегать на сторону, если дома у нее, с мужем, полная гармония. Так же и муж. Ну, гармония - слишком идилистически, в жизни все сложнее, ну пусть тогда будет слово попроще - взаимоудовлетворение. От добра, как говорится, добра не ищут.
   - Нет у вас однозначного ответа?
   - Это наверное и хорошо. Я не категоричен, не принимаю решений, не взвесив все "за" и "против". Даже если и изменит она мне, я постараюсь сначала в себе разобраться - а не я ли главная причина ее измены? Не я ли подтолкнул ее к этому шагу?
   - Похвальный ответ. Но вот о чем я хотел бы спросить. Ваши фантазии - они не являются ли изменами?
   - Но я же ни с кем...
   - Со всеми!
   - Я к ним пальцем не притронулся!
   - Есть физическая измена, а есть измена нравственная. Какая между ними разница? Можно изменить физически под воздействием каких-либо обстоятельств, порой это даже оправданно с точки зрения психологической: жена беременна, в отъезде, вопрос чести, карьеры, случайно получилось... Да мало ли? И потом долго переживать, расстраиваться, заглаживать свою пусть даже не раскрытую вину. И еще больше любить свою единственную. А можно так как вы: спать со всеми подряд кроме своей жены. И кричать чуть ли не на каждом углу: смотрите, какой я честный! Я за одиннадцать лет ни разу не изменил своей жене! А сколько раз за эти годы, позвольте вас спросить, вы занимались этим не с подставкой, а со своей женой? Каково будет вашей жене, если она узнает о ваших фантазиях? Что же, выходит она вам не желанна? Больше всего женщины не любят, когда их сравнивают с другими, у них комплекс - она может быть только самой собой, исключением, неповторимым и единственным. Как только вы своей жене проболтаетесь, она уйдет от вас.
   - Я не проболтаюсь.
   - Может в вашей надуманной верности и кроется причина ваших постоянных ссор?
   - Мне приходила в голову такая мысль. У меня никакого сексуального опыта с другими женщинами. Я не знаю - все ли я правильно делаю? Может, ей хочется совсем другого, или по-другому. Я не могу сравнить свою жену с другими. Может, они и мизинца ее не стоят. Один мой товарищ, известный в нашей среде ловелас, оправдывает свои похождения коронной фразой. "Я, - говорит, - не гуляю. Я убеждаюсь. С каждой новой познанной мною женщиной я убеждаюсь, что моя жена лучше. И люблю ее еще больше, как будто у нас опять медовый месяц. Она сначала следила за мной, пыталась остановить. Но скоро поняла - на привязи я не становлюсь ручным. На привязи я погибаю. Я дома, я с ней, но толку от меня никакого. А свободный я - орел! Во мне какая-то черная сила постоянно нарастает, ей выход нужен, во мне она меня же и погубит. И любимой жене я не могу ее передать. А чужим - пожалуйста, чужих не жалко. Да и им такая сила нужна - она их, женскую черную силу нейтрализует, ту, от которой мужья спасти не могут. Я же с ними такое вытворяю, нормальная женщина это только раз в год вынести сможет."
   Я его теории слушал с интересом, но серьезно их не воспринимал - обычный мужской треп. Но что-то во мне замкнуло, как будто друг долго бросал в мою почву семена, а они никак прорастать не хотели. И вдруг сегодня, после нашей беседы, все скопом взошли. Мне нужно присмотреться к ним, разглядеть - что же они из себя представляют.
   Поговорил с вами - вы мне никакого решения не преподнесли, но я словно очистился. И теперь знаю - что должен сделать. Наверное, скоро мы перестанем с женой ссориться по пустякам.
  
  
  УРОК 16
  
  СЛОВО ЗА СЛОВО
  
   Мне уже двадцать два года. Все вокруг считают, что я засиделась в невестах. Даже мама и та косо поглядывает. Подружки так вообще грозят: - Будешь свою честь девичью беречь, ковыряться, останешься старой девой, злой и вредной. И не то что любви, любовного приключения, траха нормального не узнаешь. Какие чувства? Приласкает хорошо, вот и чувства появятся. А приплывешь, вот тебе и любовь высшего сорта.
   А я всего боюсь. Боюсь, как они, ложиться под первого, кто пальцем поманил: стерпится - слюбится. Ладно, беременность, можно аборт сделать. А ну как болезнь какую подхватишь. Сейчас этого добра хватает. Боюсь его грубости, боюсь своей неопытности. Я ничего не умею! Как поцеловать, как приласкать, как ему понравиться. Он же меня, неумеху такую, обсмеет и сразу бросит.
  
   Итак, ты решилась сделать шаг навстречу.
   Ты ждешь совета от более опытной подруги?
   Получай.
   Запомни главное - мужчина такой же человек как женщина, только более беззащитный и ранимый. Мы, даже сильные, можем спрятаться за свою природную слабость, а они, даже слабые, вынуждены постоянно играть роль сильных. А это нелегко. Мы, обсуждая того или иного мужчину, можем позволить себе нелестно отозваться о его мужской силе, мол, не удовлетворил. Они не могут себе даже этого позволить в наш адрес, потому как палка о двух концах. Не удовлетворила я тебя? Так не я тебя, ты меня удовлетворять должен! Так веками заведено, мужики себе право лидерства присвоили (к нашей великой радости), вот и расхлебывают. А недоволен ты мной не можешь быть, потому как твое недовольство белыми нитками шито - ты собой недоволен, ты себя, свою слабость да неумелость выгораживаешь, на меня свой грех сваливаешь. Потому в мужской компании постельные разговоры возникают гораздо реже, чем в женских, и носят они чаще всего обобщенный характер, без конкретики. А если и доведется вам услышать их треп, знайте, это не мужик, тряпка язык распустил, и все его "победы" не более чем плод ущербного воображения. О настоящих победах мужчина распространяться не будет.
   С какой меркой подходить к потенциальному партнеру? Его мысли, его чувства, его волнение мало отличимы от твоих мыслей, чувств, волнения, разве что он не боится забеременеть, как ты. Но здесь уж, извини, подруга, физиология. Вот она у нас несколько различна. Зато он боится в твоей беременности иного - обязательств, вытекающих из нее. И, опять же, в первую очередь боится, что его признают трусом, мол, наследил и в кусты. Законы-то у нас все на стороне женщин, как и общественное мнение. Вот вы и сравнялись!
   Далее. Все, что в любви может нравиться тебе, доставлять наслаждение, будет приятно и ему. Если ты хочешь, чтобы твой мужчина целовал тебя везде, ты должна и сама делать это. Стесняешься, считаешь это чем-то неприличным, грязным? Ему тебя в лобок, в левую-правую губки целовать прилично, даже желательно и почаще, а тебе его зазорно? Ну и живи без полноты ласк и чувств. Что я советую? Не жди милости от природы, иди навстречу, делай первой шаг, и поймешь, что целовать нередко намного приятнее, чем быть целованной.
   И еще одно, без чего тебе не стать желанной. Ты должна изучить себя. Свое тело. Приучить его к чувственности. Шея, грудь, живот, внутренняя сторона бедер, ягодицы. Принимают ли они ласку? Нет, не "что, жалко что ли, пусть трогает." Это называется - замкнуть эмоциональную цепочку. Допустим, твой клитор очень чувствителен. Прикосновение к нему вызывает сильное сердцебиение, прилив неудержимого желания. А сосок груди "неживой". Среднестатистический мужчина знает только две твоих эрогенных зоны: грудь и влагалище. Он заведется на твоей груди и освободится во влагалище. А ты еще даже не разогрелась! Вот и приучай себя. Ласкай одной рукой клитор, другой - грудь. И всегда работай с ними только в паре, никогда по отдельности. В твоем подсознании сработает связка. Прикосновение к груди неизбежно ведет к ласке клитора и далее - сильное сердцебиение и неудержимое желание. Не сразу, не с первого дня, а то и недели получится, но получится обязательно. Я скажу тебе. Один мой мужчина, южных кровей, совсем не трогал мою грудь, она его не интересовала. Он даже лифчик с меня не снимал! А у меня она - взрыв! Но от попки просто балдел - зацеловывал, нет, не то, - вылизывал ее всю! А мне это не то что безразлично, даже неприятно. Ассоциации нехорошие вызывает. Прояви я свое неприятие, и потеряла бы хорошего мужика. А он как мужчина очень сильный, к женщинам обходительный, да и карман не пустой. Я - настраиваться. Он меня за попку, я себя за грудь. Про его руки не думаю, внимание на своих сосредотачиваю. Конечно, не сразу, но сработало. Теперь у меня равно эрогенны клитор, грудь, внутренние стороны бедер, ягодицы, подмышечные и подколенные впадины, шея... Да любая часть тела, которая нравится ему, доставит и мне огромное удовольствие. Я просто сама хочу ему нравиться. И этого достаточно.
   Я приучала кожу распознавать прикосновения. Мягкая кисточка для теней, пуховое перо из подушки, бархатка, шерстяной носок - каждый из этих предметов вызывает разные эмоции. Я бросала их на простыню, ложилась и угадывала - где что. Попробуй, ужасно интересно.
   Ты должна знать - что ждать от мужчины? Не знаю, сможешь ли довести себя руками до оргазма, я не смогла, но хоть какое-то представление иметь будешь. Научись выражать восторг: постанывание, извивание, вскрики. Это полезно для тебя - эмоциональный выход усиливает освобождение. Это поднимает тебя в глазах твоего мужчины, и, наконец, это поднимает мужчину в собственных глазах. И он сумеет по достоинству оценить тебя.
   Элементом высшего пилотажа считается умение работать мышцами влагалища. Хорошо развитыми мышцами можно не впустить член в себя, а можно и не выпустить. Но такое умение не для баловства, хотя и побаловать иногда не мешает. Это для усиления оргазма мужчины, для ускорения его семяизвержения, когда он утомил тебя, это, наконец, для поднятия его члена, когда он ослаб. Ты - капкан. Ты должна не только быть на нужном месте, чтобы поймать его, но и на высоте. Самое трудное - не дать ему вырваться из твоих сетей, пока ты сама его отпустить не пожелаешь. Потому и должна помнить самое главное - на твоего много охотниц, и чем он лучше, чем ты счастливее, тем тебе труднее удержать. Будешь хуже их, ленивее их, неумелее их - уведут.
   Женщина всегда капкан. Но женщина, знающая мужскую психологию, владеющая своим телом - капкан, из которого не вырываются. То же самое можно с полной уверенностью сказать и о мужчине: если он знает женские слабости, свои силы и не хочет вас бросать - он добьется своего.
   Знала я одного. Про него мужчина говорить даже язык не поднимется - метр пятьдесят с кепкой, худющий, страшненький, да еще и баянист в Доме пионеров с окладом меньше его роста. А бабу себе урвал! Ей на конкурсе красоты побеждать! У нее муж крупный руководитель - она его бросила, к баянисту ушла. Идут по городу, он ей по плечо, она голову на его макушку опустит, глаза полузакрыты, и слушает, слушает его треп. - Чем он тебя приворожил? - спросила. Она в ответ: - Он такой лизунчик! - Вот и пойми, что бабе надо.
   Это прелюдия. Это ты должна уметь независимо от того, сегодня у тебя встреча с ним или через много лет.
   А если ты уже собралась на свидание... Первое, что я бы сделала, выбрала красивое белье: легкое, свежее, не застиранное, без пятен и разводов пота - такое бэушное для мужа подойдет, но не для жениха или любовника.. И чтобы обязательно просвечивали твои прелести, скажем, угадывается заманчивый кружок твоего соска, треугольник аккуратно постриженных волос, возбуждающие складки нежных губ. Естественно, перед одеванием надо тщательно вымыться, особенно в интимных местах. Можно воспользоваться туалетной водой, только самой мягкой - ее запах не должен напрочь отбить возбуждающий запах вашего тела, это раз. И два - некоторые ароматизаторы в соединении с вашим потом дают такой резкий запах, хоть противогаз надевай. Проверьте, прежде чем довериться рекламе.
   Если ваша верхняя одежда должна быть неброской, то нижнее белье наоборот вызывающе красиво и соблазнительно. Это поднимет не только ваш авторитет, но и его фаллос.
   По одежке встречают, по уму провожают. Знаешь эту пословицу. А в нашем с тобой деле говорят так: по мордашке встречают (или по ножкам, по грудке, по бедрам...), по темпераменту провожают.
   Чем ты сразу не понравишься мужчине - это своей холодностью. Если ты на все его действия будешь равнодушно ждать его следующего шага. А что же он еще мне даст? Куда же он еще меня поцелует?
   Если ты в ответ на его действия проявишь нетактичность: скорчишь кислую физиономию, фыркнешь недовольно, дернешься или еще каким способом выразишь свое раздражение, считай, что ты потеряла минимум половину своего мужчины. Не нравится что-то, скажи ему об этом, но в следующий раз, когда он остыл, когда ты старательно обдумала те слова, которыми донесешь до него свое неприятие. А, может, подумав здраво и спокойно, прислушавшись к себе, ты изменишь свое мнение. И то, что вчера казалось неприятным или неприемлемым, займет достойное место в вашей любовной симфонии.
   Запомни: между двумя любящими нет запретных тем и тем более запретных мест для взаимной ласки. Все, что доставляет радость или наслаждение - допустимо. Недопустимо только жеманство. Как бы вы не скрывали его - оно вылезет наружу и выдаст вас с головой.
   Нередко позы, которые отвергаются по тем или иным "нравственным нормам", на деле оказываются самыми сладостными. Но узнать об этом, найти себя сможете только когда перепробуете все возможные и невозможные да не по одному разу.
   Если вы не сможете убедить его, что достигли наивысшей точки удовольствия, пусть даже солгав для начала, вы разочаруете его не в вас, в собственных силах. Он почувствует себя неспособным удовлетворить вас и второй раз не решится испытать такое унижение. Вы поняли, о чем я.
  
  
  
  УРОК 17
  
  
   ПОДЗАЛЕТЕЛА
  
  
   Слово до боли знакомое каждой женщине. Да-да, не красивое я жду ребенка, или я буду мамой, наконец просто я беременна, а емкое подзалетела, характеризующее нежелательную или случайную беременность и естественное стремление поскорее избавиться от нее.
   Аборт?
   Мало того, что процедура сама по себе неприятная, но еще и для здоровья опасная, да еще и возможность огласки. У нас ведь анонимно аборт только криминальный делают, то есть нелегально, то есть за большие деньги, или по великому знакомству и все равно за большие деньги. А в больнице разве что с кем и сколько раз переспала не спросят. А если вы еще и не замужем... Да и скрыть от родственников, от сослуживцев, от мужа непросто.
   Проблема.
   Неужели за несколько тысяч лет человечество не придумало ничего лучше и надежнее такого ненадежного и нелюбимого многими презерватива?
   Придумало.
   Я не буду писать про настои трав, дольки лимона, опасные и безопасные дни в месячном цикле, рассчитываемые по методике Огино. Об этом вы или знаете, или всегда прочтете на плакатах в любой женской консультации.
   Предохраняться все тридцать дней в месяце не надо. Собственно женская яйцеклетка сохраняет способность к оплодотворению всего лишь 6-12 часов в полном цикле ваших месячных. Количество опасных дней в своем цикле изучившая себя (скажем, по методу А. Егидеса) женщина может свести к минимуму - трем-четырем, определяющимся не столько вашей физиологией, сколько временем жизни в вашем организме заблудившегося сперматозоида, который тоже имеет свои странности. Во-первых, он живуч только в благоприятной среде, скажем, вашего влагалища и то не более 2-3 суток. Во-вторых, если ваш мужчина крепок и способен на несколько семяизвержений подряд, только первая порция сперматозоидов может оплодотворить яйцеклетку, и то при условии, что она зрела в его яичках опять же не менее 2-3 дней. А последующие, хоть их с ведро наберется, совершенно бесплодны. Не забудьте только, для страховки, удалить с его члена следы первого семяизвержения. Как? А как вам больше нравится. Кое-кто предпочитает водой с мылом.
   Это лирическое отступление сделано мной не для того, чтобы "учить ученых", а как необходимое вступление к теме урока.
   А тема такова: вы, зная все вышесказанное, тем не менее не убереглись, вы подзалетели.
   И с этого момента данные заметки могут представлять для вас кое-какой интерес.
   Из наставления беременным.
   "Если вы хотите родить полноценного ребенка, помните основные правила, которые должна соблюдать каждая беременная женщина.
   Необходимо:
  1. Исключить из рациона жареные, острые, жирные блюда...
  2. Категорически запрещается употреблять спиртные напитки, курить...
  3. Носить удобную обувь на низком каблуке...
  4. Не поднимать тяжестей, оберегать себя от тяжелого физического труда, нервных перегрузок...
  5. В первые 2-3 месяца беременности исключается половая жизнь, особенно опасна она в периоды предполагаемых месячных. Так как эти дни наиболее опасны возможностью выкидыша."
   Я бы добавил еще одно - зачинайте вашего ребенка в любви, в здравом уме, в любимой позе и в оргазме.
   Эти правила для тех, кто собирается рожать.
   А вы собираетесь?
   Нет?
   Вот и делайте то, что делать вам ну никак нельзя. Это называется - работа от противного, клин как говорится клином вышибают.
   Разберем по порядку.
   В первые месяц-два беременности наиболее вероятны выкидыши. Так говорят врачи, об этом свидетельствует практика. Наши пра- и бабушки работали очень много и тяжело, знать не знали, что такое декретные отпуска и по уходу, и уже тем более не знали о презервативах. Рожали много, но чаще сбрасывали. Задержки бывают у многих женщин. А что такое задержка по большому счету? Это беременность, которая как бы зависла в воздухе - быть ей или не быть. Особенно опасны выкидышами дни предполагаемых месячных. Почему? А потому что, по инерции жизни, ваш организм собрался сделать привычное для него дело, повторяемое им с регулярностью заведенной игрушки - сбросить отжившую клетку и подготовиться к выходу вновь нарожденной. Он еще не понял, что надобность в этой операции временно отпала, пора перестраиваться на новые функции. Вот вы и воспользовались его временным замешательством, которое вам как нельзя более оказалось кстати. Перестроится организм - поздно будет, даже врачи за вас не возьмутся.
   Вы нечаянно прыгнули, да приземлились не на носки, смягчив падение, а больно ударились пятками. Оплодотворенная яйцеклетка еще не успела как следует закрепиться на стенках матки (кстати, на этот постулат опирается относительно новый у нас микроаборт) и отпала. Подняли тяжелое - сильно напряглись мышцы вашего живота, надавили на матку, вызвали ее конвульсию - сокращение, опять попало яйцеклетке, за что ей такой массаж? и она отпала. Вы подозреваете, что подзалетели, но, вопреки указаниям врачей, усиленно продолжаете заниматься половой жизнью, да еще на износ, да с тем, кто просто горит желанием к вам, да еще в самых нелюбимых позах, когда его окаменевший член, кажется, протыкает насквозь вашу матку, аж круги перед глазами. Какая нормальная яйцеклетка выдержит такое издевательство? Да она назло вам не будет вызревать до нормального плода, она просто отпадет. А если вы вдруг неожиданно полюбили скакать на скакалке до изнеможения, заниматься в тренажерном зале с тяжестями, и по два-три раза на дню оседлывать неутомимого скакуна и именно в дни предполагаемых месячных - я не дам за вас и десяти шансов из ста, что вы сумеете сохранить будущего ребенка.
   Так что, если вы решили рожать, ни в коем случае не делайте того, о чем я вас в этом уроке предупреждал.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 18
  
  К А Н И К У Л Ы
  
  С В Я Т О Ч Н Ы Й Р А С С К А З
  
   Толик возвращался из школы.
   Снег скрипел под ногами взрослых. У него из-под валенок выползало только жалкое попискивание. Он старательно нажимал на снег, переносил тяжесть с одной ноги на другую, раскорячивался потолстевшей уткой, убыстрял и замедлял шаги, но настоящего хрусткого звука все никак не получалось. Толик остановился под фонарем. В большой круг искрящегося голубого снега заполз треугольник синего - от столба к забору, а дальше тянулся фиолетовый с черными ямками. Мальчик вступил в круг и пошел по цветам - где глыбже? Снег везде был одинаков, и вилась по нему дорожка темных следов-ямок, а рядом неглубокая полоска - от мешка со второй обувкой.
   - Сила! - мечтал он вслух. - Две недели никаких уроков! Ох и нагуляюсь! Мама сама выгонять будет: “Иди, сынок, побегай. Устал за книжками целые дни просиживать. Вон какой бледненький”. Станешь тут бледненьким! Вовка в четвертом классе учится, а мы в третьем столько же пройдем. Вовка хвалится: “Нам учиться лафа!” А сам завидует. Еще бы! Он старше на год, а энглиш вместе зубрить начнем. Посмотрим еще, кто быстрей по иностранному закалякает. Лафа ему! А каждую субботу ремня получает. За дневник. Толик не получает. У него папа хороший. Да и с отметками порядочек. За что получать? Ни одной тройки в табеле. Вот он, здесь в портфеле. Все оценки красными чернилами проставлены. А в дневнике Марина Юрьевна еще “спасибо за сына” написала. Подарок маме и папе.
   Он решил проверить - не потерялся ли табель, на месте ли приписка учительницы? Присел на снегу, стянул зубами закуржавевшие варежки. Пальцы красные, от морозца огнем горят, слушаются плохо. Но ничего, проверил. На месте! Куда денется? Закрыл портфель и вприпрыжку побежал домой.
   - Сегодня елку наряжать, - вспомнил он.
   Мама достанет с антресолей старый почтовый ящик с игрушками, сядет на диван, поставит ящик на стул и зашелестят бумажки - каждая игрушка в обрывок газеты завернута. Мама разворачивает и Толику подает.
   - Эту на верхушку, эту - пониже, эту - рядом, - подсказывает сыну. Игрушки на нитках крутятся, лампочки в шарах перемаргиваются, улыбаются. Толика спать рано не погонят. Мама книжку почитает, а он будет слушать, слушать и на елку смотреть. Сила!
   Толик забежал на четвертый этаж и услышал из за двери громкий разговор - сразу несколько голосов. Не ругались, весело спорили.
   - Гости!
   Он радовался, когда к ним приходили гости. При гостях можно хоть на голове ходить - не заругают. И в любую игру играть: хочешь в прятки, хочешь в шахматы. Взрослые любят играть в шахматы с маленькими. Толик не знает - почему, но знает, что любят. Он сначала плакал, когда проигрывал. Его жалели и убирали шахматы. Теперь он не плачет. Карпов и то проигрывает! А Карпов - любимый его шахматист.
   Постучал. Голоса затихли.
   По коридору, прижимаясь к стенке, поползли чужие шаги. Толик постучал еще. Дверь открыла незнакомая тетя.
   - Ты кто? - спросила она.
   - Я? - растерялся мальчик от такого вопроса. - Я.... Толик.
   - Ну и что?
   - Пусти, пусти, - крикнул папа из комнаты. - Сын это.
   - А, сын, - растягивая слова, сказала тетя. - Ну, заходи, коли сын.
   Она отступила от двери и засмеялась.
   Толик тоже засмеялся. Ну и тетя! Рот как у клоуна - большой и красный. И волосы лохматые, в разные стороны торчат, как на болотной кочке трава - у головы рыжие, на концах - бледно-желтые.
   В коридоре и на кухне горит свет, а в комнате темно. Только лампочка магнитофона зеленым глазком светится. Гости какие-то чужие - кричат, курят. Мама не разрешает курить дома, а они курят. Папа сидит на диване, локтями надавил на стол и кричит кому-то через музыку. Болотная Кочка толкнула его в плечо; папа покачнулся, оторвался от стола и вышел на свет.
   - Отучился? - спросил он.
   - Угу. А где мама?
   - Мама? - повторил папа таким голосом, словно Толик спросил у него: “А где ручка, или книжка?” Он оглянулся на гостей. - Пойдем-ка на кухню. - И легонько подтолкнул сына. Когда вошли, закрыл дверь и прислонился к ней - забаррикадировал. Толик ждал, а отец смотрел на стену, смотрел на пол, смотрел в потолок - смотрел на все, только не на сына; левая рука в брючном кармане, правой несколько раз поправлял волосы, но еще больше растрепал их, и никак не мог начать разговора. - Мама... - сказал он, разгоняя себя. - Ты уже большой, сынок...
   Он пытался подготовить сына к важному, вселить в него спокойствие, смягчить голос, но добился обратного. Мальчик сжался и, не зная, что скажет ему отец, всхлипнул, вытянул шею и впился глазами в папины губы. Он ждал - сейчас губы зашевелятся и в маленькую щелку выползут страшные слова. Но губы никак не раскрывались. Правая рука ерошила волосы, опускалась и вновь водворяла на голове беспорядок.
   - Мама, она ничего... Все в порядке... Она скоро нам ляльку принесет... Из больницы. - Сказал и удивился - как долго не находились такие простые слова, и, словно гора с плеч свалилась, почувствовал близость сына, его напряженное ожидание, доверчивость; привлек к себе и улыбнулся.
   Толик и не хотел плакать - с чего? - но слезы сами побежали. Он смахивал их с одной, с другой щеки, шмыгал носом и теснее прижимался к отцу.
   - Ляльку? - переспросил он и тоже улыбнулся. - А кого? Братика или сестренку?
   - Ну... это я не знаю... Это как получится... то есть... что я говорю? Что достанется.
   - Завтра?
   - Да нет, пожалуй, попозже.
   - Послезавтра?
   - Поживем, увидим.
   - И в Новый год ее не будет? - вспомнил Толик и снова засопел. Как это Новый год без мамы встречать?
   - Ну-ну, перестань, - сказал папа. - Попросим врача, может отпустит нашу маму пораньше. А сейчас, давай-ка поешь тут чего-нибудь. Мы теперь сами хозяева.
   Дверь толкнула папу в спину. Он отступил.
   Вошла тетя с красным ртом.
   - Что-то у нас такое? - загнусявила она, склоняя к мальчику болотную кочку. - Какой большой и плачет? - хотела погладить Толика. Он увернулся и сделал шаг назад. - Фу, нехороший, - капризно поджала губы.
   - Отстань! - папа взял ее за плечо и выпрямил.
   Тетя крутнулась на пятках, потрепала папу по щеке.
   - Тю-тю-тю. Ладно, ладно, не стреляй глазками. Отстаю, - она передернула плечами и ушла, по-клоунски виляя откляченным задом.
   Папа ушел за ней.
   Про Толика забыли.
   Он смотрел в окно. Сначала просто так - ничего не видел, все о маме думал. Плохо без нее. Когда мама дома, она как будто в каждой комнате, в каждом уголке сразу. Даже когда сидит на диване и вяжет, или на кухне возится. Толик не подходит к ней, не мешает. Ему и так хорошо и спокойно. Он умеет играть один. И читать любит... когда мама дома.
   По низу стекла протянулись ледяные горы. Толик срезает ногтем острые вершинки, передвигает их; лед тает, холодит пальцы; чистая вода по капельке стекает на подоконник, собирается в маленькое озерцо.
   На хоккейную коробку падает свет прожектора. В комнате играет магнитофон - громко поют на иностранном языке. И еще громче хихикает Болотная Кочка. Чему она радуется? Рыжая!
   Мальчик выглянул в коридор. Везде темно. Из кухни вырывается свет, падает на вешалку с пальто, но в комнаты не заглядывает. Толик щелкнул выключателем. Смех оборвался. Поправляя выбившуюся рубашку, вышел папа.
   - Ты поел? - спросил он.
   Толик задумался. Что сказать? Возвращаться на кухню не хотелось. Он опустил голову и ответил.
   - Я не хочу.
   - Ну ладно, не хочешь, не надо, - согласился папа и позвал сына. - Пойдем, чаю вместе попьем.
   Вместе можно. Вместе веселее - само проскакивает. И не заметишь, как в тарелке пусто.
   Папа налил суп и пододвинул тарелку сыну. Как вкусно пахнет! Толик сразу проголодался и начал есть.
   Снова пришла Болотная Кочка. Толик смотрел на нее и не мог понять - что-то в ней другое. А что?
   Она обняла папу за шею, навалилась на него и зевнула:
   - Я скучай-й-ю-у. Пойдем, а?
   Папа скинул ее руку и прогнал тетю.
   - Уйди, - попросил он. - Не видишь, с сыном разговариваю.
   - Ну-ну, - проворчала она и лениво побрела.
   Ага, - вспомнил Толик. - Кофточка была в юбку заправлена. Теперь болтается как на пугале. И вовсе она не красивая. А ноги толстые, синими жилками переплетены. Я и не видел. Ну, да она гамаши сняла. Жарко стало.
   Папе было трудно говорить. Наверное устал на работе. Он сбивался и все помахивал рукой, ероша волосы.
   - Ты того, не бойся... Ага?.. Мама нам братика принесет. Вот... Или дочку... А ко мне гости пришли... После Нового года к маме сходим.
   - Завтра сходим, - уверенно сказал Толик.
   - Завтра, - кивнул папа.
   Он уронил голову на грудь, покрутил ею над стаканами. С головы посыпался мелкий белый снег.
   - А елку будем наряжать?
   - И елку поставим... И гостей позовем... Ты ешь, ешь, я пойду... Люди там ждут... Нехорошо... гости. - Он поднялся и замер в раздумьи.
   Толик отодвинул тарелку. Отец заметил и понял.
   - Нет, я сяду... отдохну, - сказал он; навалился на стол и повторил. - Ты ешь, ешь.
   Толику очень хотелось, чтобы папа вот так и сидел на кухне. Пусть его гости уходят. Они нехорошие, шумные. Курят много. На кухне и то пахнет. И эта тетя с красным ртом. Она как дома, а папа как ее. Жалко, мамы нет. Мама бы их быстро всех выгнала. А папа не хочет выгонять.
   Мальчик сидел уже просто так. Смотрел то на затылок папы, то на ходики, то в окно. И не шумел. Дышал тихо-тихо. Пусть папа немного поспит.
   Отец поднял голову; непонимающе оглядел стол; увидел сына.
   - Все нормально... Мама нам братика принесет... Или сестренку... Пойдем спать.
   - Пойдем, - обрадовался Толик. Он был на все согласен, лишь бы не отпускать папу. А то Болотная Кочка заберет его себе и не отдаст.
   Толик прижался к папиной руке и они пошли в спальню - маленький и большой, - оба неуверенно ступают по сине-красной дорожке.
   Папу перехватила Болотная Кочка.
   - Смотри-ка! Мой наклюкался, - крикнула она в комнату и обхватила папу за талию. Толик прижался крепче, но тетя оттолкнула его.
   - Тащи сюда! В чувство приводить будем! - засмеялись из комнаты.
   Мальчик не видел их в темноте. Только голоса - мужской и женский из угла, где стоит диван. Он ждал - папа опять прогонит Кочку, но отец отстранился и безвольно ушел. Они растаяли в темноте.
  
   Толик торопился уйти из дома. Схватил в охапку пальто, клюшку и валенки и выбежал на лестничную площадку; остановился, - злой, с красными глазами. Сунул ноги в валенки и сильно топнул; даже ноге больно стало - где-то в колене отдалось; пальто надевал, словно рукава хотел оторвать. И, не застегиваясь, выскочил из подъезда.
   Мороз успокоил его. Он сразу отключился от дома. Бегал за оранжевым мячом, похожим на апельсин, успевая и нападать и защищаться.
   На площадке все меньше и меньше ребят. Крикнут одного, за ним еще потянутся. Огни в окнах стали пропадать, а он все гонял и гонял мяч от ворот к воротам.
   Вовка забрал мяч и ушел. Толик выбрал подходящую ледяшку и играл сам с собой, но уже не так отрешенно. Нет-нет, а глянет на свои окна. Музыка доносится до него тихо. Свет горит только на кухне, а из подъезда никто не выходит.
   Стало зябко. Стыли руки и ноги.
   Он бросил ледяшку в ворота, зашел в подъезд. Прислонился спиной к батарее - тепло! И глаза сами собой закрылись.
   Хлопнула дверь.
   Он вскочил и выжидательно посмотрел наверх, в узкую полоску лестничного пролета.
   - Нет, не они, - увидел Толик и побрел на свой этаж. За дверью было тихо. Он постучал; громче; затарабанил ногой. Тихо. Бил долго, пока не понял - сейчас расплачется. Присел на ступеньку и... заснул.
   Много или мало спал - не знает. Его дергали за рукав.
   Открыл глаза. Молодая тетя, похожая на их пионервожатую, виновато заглядывала в лицо.
   - Ты чего здесь?
   Толик посмотрел в ее грустные глаза и подумал. - Она хорошая. Лучше Болотной Кочки. И рот у нее не красный, а маленький, как у девочки. Только сигаретами пахнет.
   - Пойдем домой, - попросила она и помогла Толику подняться.
   Высокий худой дядя в коричневой шубке, короткой, как пиджак, отступил от двери.
   - Черт знает что, - ругнулся он. - Мальчишку на улице оставили. - Голос его тоже был виноватым и он отворачивал скуластое лицо с большим носом и рыжими усами.
   Толик хотел узнать - а какие у него глаза? Но шапка у дяди лохматая и глаз не видно. - А руки хорошие, - заметил мальчик, - руки как у папы - большие, сильные.
   Его ввели в квартиру. Тетя помогла раздеться и уложила в кровать.
   - Спи, - просто, как мама, сказала она и провела рукой по волосам Толика. Ему стало тепло, он расслабился и поплыл куда-то далеко, откуда доносился тихий голос. - Я вас закрою, - сказала тетя. - Ключи Саша, папа твой, завтра возьмет. Ты не забудь, скажи ему.
   Толик кивнул или хотел кивнуть. Он спал, а рука, теплая, как у мамы, гладила и гладила его по волосам.
  
   Проснулся он поздно.
   Пробежал по комнатам, заглянул в кладовку, в туалет - никого нет. Папа ушел на работу. Сегодня еще рабочий день. Это у них каникулы. У взрослых каникул не бывает. Только отпуск, и то один раз в году.
   Толик обрадовался, что никого нет. Значит папа прогнал Болотную Кочку. Сам догадался, что она плохая.
   Ему сильно захотелось есть. В холодильнике были яйца и масло. Он поставил на плиту чайник и зашел в комнату, где вчера сидели гости. На столе много посуды; на тарелках несколько долек потемневшей за ночь колбасы; выгнутые лодочкой куски хлеба и картошка. Толик перехватил что-то и начал наводить порядок. Долго мыл посуду, стоя возле раковины на стуле; составлял тарелки в сушилку и протирал вилки и ложки, как мама делала. Старательно собрал пылесосом с паласа вчерашний мусор и пепел; чистил диван и кресла; передвигал стулья. И весело насвистывал. Папа придет - вся работа сделана и они будут елку наряжать! Сегодня последний день старого года. Елка стоит на балконе, перевязанная веревкой как гирляндой. Снег ветки припорошил. Толик хотел занести ее в комнату, отогреть. Но дверь балкона не открыть - тугой шпингалет не поддавался. Игрушки на антресолях - тоже не достать без папы. Ну ничего, скоро он придет. День сегодня предпраздничный, короткий, и они отлично успеют все сделать. Только бы еще суп сварить, но он ни разу не варил. Вдруг не получится? Папа рассердится, что продукты испортил. Лучше и не пытаться.
   Побродил по квартире: где ботинок поправил, где книжку на полку убрал - делать было нечего. Включил телевизор, убавил звук - услышать папины шаги, - и смотрел какие-то неинтересные передачи: говорили, спорили, негры под барабаны танцевали.
   - Сейчас папа придет, - посмотрел он на часы и пошел на кухню. Там из окна весь двор видно. Толик сдвинул горшки с цветами, сел на подоконник. - Елку на моторчик поставим. Огоньки будут мигать и кружиться. Свет в комнате включишь - как сказка! Всех зверушек рядом посажу: и Мишку, и Зайца, и голубого Гномика в красном берете - пусть на мою елку смотрят. А потом подарки Дед Мороз принесет. Конечно, это не Дед Мороз приносит, Толик знает, - это мама всегда под елку подарки прячет. Но когда она их прячет, Толик не может понять. Он же через каждую минуту после одиннадцати ходит проверяет - все нет и нет. А в полночь обязательно лежит под елкой. Хитрая мама. Интересно, у папы получится так незаметно? Мама даже три подарка успевает спрятать - всем по одному. Сегодня Дед Мороз маме не принесет. Она елку нашу не увидит. Нет, мы ее до маминого прихода не будем убирать. Пусть и лялечка посмотрит, какая у нас красивая елка. А, она еще ничего не поймет. Я ей после расскажу, как она на елку смотрела. Ох, наверное, и плакать будет! Маленькие всегда плачут. Или спят. Плохо. Принесла бы мама сразу большого братика, я бы с ним в хоккей играл. А так жди, пока вырастет. Я уже в десятый класс пойду, а он только в первый. Чего с ним играть? Надо бы маме раньше в больницу идти, когда я маленький был. Хорошо Ирке. У нее и брат и сестра. Брат старше на один класс, а ростом с Ирку. А сестра первоклассница. Везет же некоторым.
   Толик разговаривал сам с собой и не забывал поглядывать во двор.
   - Вот сейчас, до двадцати сосчитаю и папа придет. Вон, за тем дядькой.
   Ранний предновогодний вечер заполнил двор. Прожектор освещал площадку и ребят с клюшками. Пошел мелкий-мелкий снег, как перхоть из папиной головы. По двору туда-сюда бегали взрослые. В окнах зажигались цветные огоньки; приходили к кому-то гости - с кульками, сумками, тортами. А папы все не было. Подъезд их угловой, и Толик видел в окне чужой квартиры длинный стол. На столе чего только нет! И газировка, и яблоки, и все-все! Девчонка помогала накрывать - носила вазочки, тарелки, и каждый раз стаскивала со стола конфету. У, сладкоежка! Потерпеть не может. Еще снегурочкой нарядилась! Возле зеркала вертится, думает - никто ее не видит.
   Толику тоже захотелось конфет. Он знал где у мамы заветный мешочек. Но лезть самому... Папа придет, достанет. А яблоки можно, яблоки в холодильнике. Толик взял одно, вымыл, съел. И почувствовал приступ голода - резануло и заурчало в животе. Он боялся надолго отойти от окна - проследить папу, - отрезал хлеба, налил стакан холодного чая, пожевал. - До папы потерплю, вместе за стол сядем. Что он так долго? Елку не успеем нарядить.
   В угловой квартире садились за стол. Прохожих почти не было, а снег все крошился и крошился. Уже и лед на площадке весь укрыл - она белая-белая, как кофта мамина. Только на кофте еще васильки есть. Мама ее на Новый год всегда надевает. Раза два уже надевала. И сегодня бы надела...
   В угловой квартире все поднялись и тыкали друг в друга бокалами. Девчонка прыгала и визжала. Толик не слышал, но ему так казалось. Девчонки всегда визжат, особенно в Новый год. Они так радуются. Это не мальчишки.
   Толик заглянул на ходики. Маятник повис. - Ну вот, встали. - Надо идти в комнату к будильнику. А вдруг папа придет? - Еще до двадцати сосчитаю и быстренько сбегаю. - Он сосчитал, но остался на подоконнике. - Еще до пятидесяти, - уговаривал себя, снова считал, замедляя, вставлял после каждого числа “и”, чтобы получилось пятьдесят секунд - папа так учил.
   От окна тянуло холодом; замерз бок. Толик спрыгнул на пол и, выглядывая в окно, попятился. Когда исчезла арка, он побежал в комнату и включил свет. - Ого! Уже Новый год наступил! Интересно, Дед Мороз есть, а мамы нет дома. Будет подарок? - Он обшарил все углы, заглянул под диван и кресла. Ничего не было. - Теперь-то я маме скажу, кто подарки приносит. Больше не будет меня перехитрять. Я все равно увижу, как она подкладывает под елку.
   Он взял одеяло, положил его на подоконник и, прикрыв плечи, сел.
   - Во, тепло! Сколько хочешь сидеть можно. - Он смотрел то на дорожку, то на соседнее окно и ждал праздника - возвращения папы. Девчонка больше не появлялась. Наверное уснула. - Мелкота, - усмехнулся Толик, но усмехнулся со слезами в горле. Ему было завидно. Ко всем Новый год пришел, а к нему нет.
   Взрослые смотрели телевизор и копошились вокруг стола. Их стало плохо видно. Толик всматривался и не мог понять - почему? Снег не мешал - кончился, шторы не закрывали. А-а, он плачет... Ну и ладно, никто же не видит.
   Ему стало легче. Как будто в теплую воду погрузился, - как приятно! Навалился головой на раму и уснул.
   Не помнил, как перебрался на диван. Или папа его перенес?
   Толик откинул одеяло и пошел проверить. Свет в коридоре горел всю ночь.
   - Не пришел.
   Толик даже не подумал, что можно еще поплакать. Выплыла злость на Болотную Кочку. - Пусть только придет еще раз, я ее клюшкой прогоню. Так и скажу: - Уходи, Болотная Кочка. Не трожь моего папу. Мы тебе его не отдадим. Он мой. Наш.
   Он взял клюшку, прикинул, как замахнется на тетю, и с клюшкой в руках занял свой пост у окна.
   Так: думая, плача и забываясь, просидел до темноты. Раза два сбегал в туалет, быстро возвращался; жевал сухой хлеб и запивал холодным чаем. И все ждал, ждал, ждал...
  
  
   Отец пришел четвертого утром.
   Было еще темно.
   Он тихо открыл дверь, снял пальто и сапоги. Когда выпрямился, увидел сына. Толик прислонился к косяку и смотрел на папу.
   Ни слез, ни радости - просто смотрел и молчал.
   - Сынок, ты прости меня, - глухо сказал он. - Задурил я, подлец, обо всем забыл. - Он отвел глаза. Не мог выдержать этот глубокий детский взгляд, бьющий в самое сердце. - К маме завтра сходим.
   - Сегодня, - твердо сказал сын.
   - Да-да, сегодня. С работы приду и сходим.
   Отец услышал голос сына и понял - Толик его уже простил. Осталось самому простить себя, хотя бы на эти несколько минут, что остались до работы. Как это не просто!
   - Ты, наверное, голоден? - засуетился отец. - Сейчас я что-нибудь придумаю.
   Он возился у плиты.
   Толик стоял в двери, крепко сжимая клюшку.
   Отец поставил на стол сковородку с желтыми масляными пятнами яичницы.
   - Давай-ка, садись, - виновато попросил он.
   Толик всхлипнул и, сквозь набежавшие слезы, угрожающе сказал.
   - Если эта Болотная Кочка еще раз придет, я ее... я как дам ей... С четвертого этажа улетит... Гадина.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  УРОК 20
  
  Н Е З Н А К О М К А
  
  Н О В Е Л Л А
  
  
  1
  
   Они уже давно охладели друг к другу.
   Валентину казалось, что отчуждение началось еще в первое после их свадьбы утро. Он проснулся и долго прислушивался к нарочито громкому шепоту за дверью молодых, к сальным шуткам и обидным смешкам.
   - Хамы, - процедил он и, рывком откинув одеяло, сел. Ноги ощутили прохладу пола, но не остудили, обожгли. - Их пригласили к столу, а они с грязным рылом в постель залезть...
   Он не успел закончить крамольную мысль; на плечо его тяжело опустилась рука любимой и суженной.
   - Куда? - спросила она резко и властно.
   - Ты слышишь? - кивнул он на дверь.
   - Завидуют, - успокоила Люся и повалила мужа. - Завидуют! - громко повторила она и, хихикнув от удовольствия, впилась в его сухие губы уверенно и надолго.
   Это ее "куда?", прозвучавшее с явным собственническим акцентом, заставило Валентина всерьез и крепко задуматься.
   "Что я наделал? - спрашивал он себя, разглядывая узенькое колечко на безымянном пальце. - Теперь на каждое мое движение, на любой мой шаг можно услышать это "куда"?
   Четыре года знакомства неминуемо вели его к решающему моменту, казавшемуся обязательным и неизбежным. Он никогда не говорил о любви, никогда не спрашивал ее, однако их близость предполагала как само собой разумеющееся это кольцо на пальце. Такое маленькое, а так сжимает?! О чем бы не думал, оно постоянно напоминает: - Я здесь! Меня легко надеть, но попробуй сними!
   Что это? Любовь? Или привычка?
   Мысли эти явились ему много позже и не все сразу. Они вспыхивали несвязно в минуты необъяснимой тоски, наслаивались одна на другую, исчезали и появлялись вновь еще более длинные и безрадостные.
   Прошли годы.
   Время, когда можно было все начать сначала, казалось, безвозвратно ушло. Неуверенность в себе, неуверенность в переменах к лучшему и, наконец, боязнь остаться совсем одному, примирили его. Он успокоился, притих и мечтал лишь о двух вещах: выиграть что-то большое по лотерее и разом избавиться от всех материальных проблем, и познакомиться с родственной душой, которую смог бы полюбить искренне и нежно.
   У первого желания было мало шансов на осуществление, так как билеты любой лотереи брал Валентин весьма неохотно. Почему-то всегда, когда попадались они на глаза, в кармане не оказывалось лишнего тридцатчика или полтинника, покупка откладывалась на потом, что, по русскому обычаю равнозначно слову никогда.
   У второй его мечты шансов на успех было еще меньше. Ни за какие коврижки не решился бы он начать разговора первым. Да и внешность его... Женщинам нравятся не такие. Это он знает точно.
   Когда у человека есть мечта, ему можно позавидовать. Когда у человека есть целых две мечты, ему тоже можно позавидовать. Но Валентин не считал свое положение завидным.
   Прежняя Людочка стала для него Люськой. Он как-то подумал: - Зачем я женился на таком имени? Люська-Дуська... Даже произносить неприятно.
   Дети были в соседних квартирах, в соседних подъездах, во всех соседних и несоседних домах. В их квартире таким богатством обзавестись не сумели. Грезы о какой-то особенно счастливой жизни растаяли, как тает весной казалось такой нерушимый лед на городском пруду.
   И они зажили "как все".
   Он регулярно приносил домой зарплату, регулярно бывал у друзей, которые так и не стали их общими друзьями, регулярно задерживался на работе - здесь было общение, его понимали и ценили, и регулярно исполнял свои супружеские обязанности - скупо, торопливо и молча.
   Она регулярно готовила завтраки и ужины, регулярно меняла мужу носки и рубашки, и регулярно ворчала на него и на всё на белом свете.
   Так и варились они в собственном семейном соку, пока Валентину не позвонила женщина.
   По работе ему часто звонили женщины, но этот звонок к работе отношения не имел.
   - Я вас давно знаю, - сообщила Незнакомка. - И понимаю. Я тоже одинока, - вздохнула она и поспешила уточнить, - нет-нет, не в том смысле... муж есть... - Она замялась, подбирая нужное слово. - Но... его нет.
   - И у меня такое, - неожиданно признался он и от этого признания почувствовал необъяснимую симпатию к этому негромкому и усталому голосу, словно сокровенная мысль, случайно вырвавшаяся наружу, сблизила их.
   - Вы такой надежный... Я бы хотела...- она не закончила.
   - Что? - на лету подхватил он и сердце его забилось чаще.
   - Звонить вам... иногда... Просто так...поговорить. - Она вновь помолчала и тихо-тихо спросила. - Вы не против?
   - Я? - она еще спрашивает! - Нет, пожалуйста. Я не против! - бессвязно лепетал он, и холодный пот покрывал его спину. "О, Господи! Как я говорю? Что она обо мне подумает?!"
   После этого разговора Незнакомка надолго замолчала.
   Первые дни он вздрагивал от каждого звонка, судорожно хватался за трубку. "Она" - надеялся он и, разочарованный, отвечал невпопад. Но через неделю успокоился, а через две недели только усмехался грустно. "Кому я нужен? Надежный!.. Даже не спросил, как зовут ее... Хорош, нечего сказать!"
   Самые печальные мысли закрутились в голове, еще более подчеркивая его одиночество. "Пустая никчемная жизнь. И тянуться ей долго-долго..."
   Но она позвонила.
   И разговоры эти, ставшие неотъемлемой частью его жизни, изменили его.
   - Я вижу вас, когда вы спешите на работу, - как-то обронила она.
   И он вспомнил, что в молодости любил носить галстуки. И теперь вглядывался в лица всех женщин, встречающихся на его пути, гадая: которая?
   - Как вас зовут? - однажды решился и спросил он.
   - Это важно?
   Он не ожидал такого ответа и растерялся.
   Она словно угадала его смятение и поспешно исправила свою ошибку.
   - Для самых добрых друзей я - Мила. Вы можете, если пожелаете, звать меня так.
   Это позволение вселило в него радость чего-то большего, чем просто телефонные разговоры и, новое неожиданное теплое чувство поселилось в груди.
   - А меня...
   - Я знаю, - мягко остановила она. - Я многое о вас знаю.
   Такие слова не могли не польстить ему.
  
   С удивительной легкостью находили они темы для разговоров и, словно добрые подружки, доверительно рассказывали друг другу маленькие истории, происходящие с сослуживцами и знакомыми.
   Он никогда не звонил ей - она не сообщила номера своего телефона - может взять трубку другая. Всегда звонила сама.
   - Когда мы встретимся? - однажды решился он.
   - Вы непременно желаете этого?
   - Я вас... - он чуть было не сказал то, чего еще никому никогда не говорил.
   - Что же вы замолчали? - взволнованно спросила она.
   - Я вас очень... очень... хочу видеть.
   - А вы не боитесь разочарования? Вдруг я старая. Или некрасивая?
   - Замолчите! - перебил он, перебил грубо, но и он не смутился этой грубости, и она не рассердилась на него. Напротив, грубость эта была ей дороже тысяч ласковых, нежный слов, она готова была слушать и слушать его в минуты такого естественного негодования.
  
  2
  
   От жены можно скрыть часть зарплаты, неприятности на работе, тайное свидание, если оно не оставило на вашем лице или на рубашке следов помады. Некоторым удается скрыть детей и алименты. Но скрыть счастье не под силу самому талантливому артисту. Счастье непременно разгладит морщинки, поселит в глазах блеск, а в характере снисходительность.
   Валентин был счастлив и во всем ему хотелось видеть только красивое.
   Жена раздражала его. Казалось, она разучилась нормально разговаривать, - только ворчала да покрикивала. А внешний вид? И это женщина! Волосы не прибраны, старый, еще девчоночий халатик, короткий до... неприличия и расползающийся на грудях.
   Он сделал ей замечание.
   Она поглядела на него, словно не узнавая.
   - Я всегда так хожу, - бросила с усмешкой и ушла на кухню.
   "И правда, - вынужден был признаться он. - Она всегда так ходит. Просто раньше я не замечал, а теперь замечаю. Почему?"
   Он не стал искать разъяснений. Только еще дольше задерживался на работе и еще настойчивее просил о встрече.
   - Где я увижу тебя?
   Они незаметно перешли на "ты" и от этого стали еще ближе друг к другу.
   - Ты понимаешь, - извинилась она. - Я не могу пригласить тебя к себе.
   - Ко мне тоже нельзя, - сказал он, и ему сделалось нестерпимо грустно; как муха о стекло безысходно стучало в висках: никогда, никогда, никогда... Чувство жалости, перемешанное с досадой, застилало глаза, а пальцы так сдавили трубку, словно хотели заставить ее взять обратно эти жестокие слова или замолчать навек.
   - Мы можем пойти в кино или...
   - В этом городе? Где завтра об этом будет знать каждый телеграфный столб?
   - Я хочу тебя видеть, - упрямо повторил он.
   - А если мы встретимся... - предложила она и назвала соседний городок. - Там есть маленькая гостиница и нет любопытных глаз.
  
  3
  
   С вокзала он кинулся в гостиницу снимать номер.
   В фойе никого не было. Валентин нервно мерил шагами небольшое пространство между окошечком дежурной, израненной, в фанерных заплатах, скрипучей дверью и обшарпанным диваном.
   "Пять минут, всего только пять минут! - подумал он, поглядывая на часы, - а длятся они не менее часа."
   Любой скрип казался ему окликом. Он перебрал все возможные и невозможные варианты, десятки раз повторил слова, которые скажет ей и которыми ответит ему она. Сто раз посмотрел на себя в зеркало и столько же раз поправил галстук, одернул пиджак и пригладил волосы.
   Ее не было вечность, равную сорока минутам.
   Встреча ошеломила его.
   Не мог он поверить в такое. Никогда, никогда такая женщина даже рядом с ним находиться не сможет. Она из другого круга. Она выше его, недоступная. Какое к черту равенство? Это сказки для самовлюбленных кретинов, пытающихся за громкими словами скрыть свою никчемность. Она... я не знаю, кто она, но она всегда будет там, наверху, и, тяни меня самыми толстыми канатами, уши отрывай, я не смогу встать с ней на одну ступень, не смогу. Или я без глаз? Или я законченный эгоист? И она поймет это, рано или поздно поймет - зачем ей я, когда рядом есть другие.
   Перед ним стояла женщина в пышном парике, деловом сиреневом костюме и в очках-стрекозах. Ему, не любившему косметики, впервые показалось уместным ее применение - все было на пользу: не броско, в меру, как и подобает женщине, которой не меньше тридцати и не больше... Впрочем, какое это имеет значение? Как она стояла перед ним, как вошла в эту ободранную дверь! Уверенность, достоинство... А ноги!
   Он зажмурился, не веря глазам, открыл их вновь, но видение не исчезло.
   Женщина подошла к нему и протянула руку.
   - Вот и я, - нежно и просто прозвучал ее голос. И сразу потерялись глупые мысли о ее недоступности, о его ущербности. Как потерялись и слова, которые он повторял, заучивал наизусть, чтобы сказать ей их сейчас, в минуту их первой встречи. Да они и не подошли бы, потому как любые заготовленные слова оказались бы сейчас не к месту. - Вы молчите? - спросила она.
   - Я... - замялся он.
   Она смутилась.
   - Я вам... не нравлюсь? - спросила тихо.
   - Нет! Что вы!? Ни в коем случае, - лепетал он.
   Она разыграла непонимание.
   - Да или нет? - переспросила настойчивым шепотом.
   - Да, да! - выпалил он.
   Ей было мало такого ответа - женское самолюбие требовало большего.
   - Что "да"? Не нравлюсь, да?
   Он глубоко вздохнул и, глядя на свои ботинки, признался:
   - Нравитесь...
   До закрытия ресторана сидели они за шатким столиком, слушали искаженные плохой аппаратурой голоса Pop Star и пили какую-то фиолетовую гадость из длинной бутылки без наклейки. И даже такое вино отпивала она из бокала с мягкой улыбкой, словно это был "Мускат" из Венгрии или, в худшем случае, "Варна" из солнечной Болгарии.
   "Неужели еще сегодня я..." - но даже про себя не смел он закончить мысль, боясь оскорбить и Милу, и то чувство, которое поселилось в нем.
  
   Сонная дежурная равнодушно посмотрела на гостей, протянула ключ и уронила голову на стол.
   Номер был удивительно прост. Две кровати из студенческого общежития - продавленная панцирная сетка и крашеные железные спинки; два непохожих один на другой стула; пара крашеных-перекрашеных фанерных тумбочек и шторы, закрывающие окна наполовину.
   - Вот такие хоромы нам достались, - извиняющимся голосом сказал он, словно его нерасторопность привела к тому, что им достались именно такие, бессовестно разворованные расторопными коммунальщиками гостиничные номера, в которых от гостиничности осталась лишь цена да "Правила" для проживающих со множеством "запрещается". Но это было там, в другой жизни, а здесь...
   Сердце его билось так, что Валентину было стыдно за себя. Он присел на кровать и, не в силах молчать и не зная, о чем говорить, сказал глупость:
   - Вы где спать будете? Там?.. Хорошо, тогда я здесь.
   И от этой глупости еще более растерялся.
   Она ничего не ответила. Молча расправила постель, скинула туфли, повесила на спинку стула жилет и попросила, поворачиваясь к нему спиной:
   - Помоги мне.
   Валентин, до этого молча наблюдавший за каждым ее движением, не сразу понял смысл сказанного, а когда она повторила просьбу, резко поднялся и замер в нерешительности.
   - Свет, - шепнула она.
   Щелкнул выключатель.
   Очки стукнули о тумбочку.
   Рука ее, отыскав его руку, сжала пальцы и позвала.
  
  4
  
   Согревая дыханием ее плечо, он забылся.
   Сердце его билось возле ее груди - она ощущала легкие толчки, считала их, сравнивала со стуком своего сердца и тихо плакала. Слезы сбегали по щекам, щекотали шею и расплывались пятном по подушке.
   "Как мы живем? - спрашивала она себя. - Неужели для того, чтобы почувствовать себя счастливой, надо вот так прятаться, убегать ото всех и в первую очередь от себя? Жизнь пройдет и вспомнить нечего будет. Ни одного светлого дня. Только эта ночь."
  
  5
  
   Сон уходил.
   Он потянулся и обнял рукою... пустоту.
   Открыл глаза. Огляделся.
   Ее не было.
   За окном шелестел дождь. Небо, укрытое грязными холодными облаками, низко висело над землей. Ни просвета.
   Мрачный свод навевал щемящую грусть. "Один. На всей земле один. Усну здесь под заунывный лепет дождя и некому слезы пролить."
   Ему понравилась эта мысль. Он попытался представить себя уснувшим навек и словно наблюдал за собой со стороны - что же из этого выйдет? Но дальше гостиничной кровати и себя на ней - улыбающегося и в ботинках на босу ногу - ничего вообразить не смог.
   "А, - лениво пошевелил рукой, - лучше жить. По крайней мере остается надежда на встречу."
   - Ушла, - вспомнил он. - Почему? - но сил думать и отвечать не было. - Ушла... - повторил он еще раз и приподнял голову. - И мне идти? А там дождь... Такой зарядит непременно на весь день и никуда от него не спрячешься... А и пусть идет, мне какое дело? Домой торопиться не надо. Что там нового? Только обругают за сегодняшнюю ночь и последнюю радость отнимут. - Он вздохнул и повернулся к стене. - Лучше не думать об этом. И вообще ни о чем лучше не думать.
   Мысли в голове потекли вялые, серые, как и сам день. Он прикрыл глаза и под шепот дождя незаметно уснул.
  
  6
  
   Всю неделю он грезил прошедшим свиданием, с трепетом переживая его вновь и вновь. И то, что казалось ему врезавшимся в память до мельчайших подробностей, отдалилось. Стерлось не только второстепенное, но и главное. Он не мог уже представить ни ее походки, ни голоса, ни даже лица. Только парик и очки-стрекозы. Ужас обуял его. "Встречу сейчас и не узнаю!"
   Он испугался. Испугался не своей плохой памяти, а того чувства, что нарастало в нем - чувства неуемного желания увидеть ее, разглядеть и запомнить.
   Приближался выходной и с ним возможность свидания, но Мила не звонила.
   "Дома неприятности? - предположил он. - Скандал, а может и что-то большее? Какой у нее муж?"
   О муже Милы он подумал впервые. Но и сейчас он представлялся Валентину чем-то нереальным, неодушевленным, и уж по крайней мере не имеющим никаких прав и притязаний на Милу. "Он есть, но его нет..." - вспомнил он ее слова и они вполне устраивали Валентина. "Хоть бы он узнал про нас и выгнал ее из дома! Я бы с радостью принял ее к себе." К себе? Куда? Что за черные мысли? А, может, она не хочет от него уходить? Может, ей сейчас очень больно? Какой я все-таки эгоист! Пелена счастья глаза и мозги затуманила, да?
  
   Жену свою он перестал замечать. После небольшого шума по его возвращении, он не сказал ей и двух слов. И Люська молчала, только со зла еще больше гремела посудой да смотрела на него с ехидной усмешкой.
   "Злорадствует, - говорил он себе. - Или подозревает? Еще чего доброго следить начнет, упрекать."
   И от этой мысли он почувствовал себя много выше ее. И приятно кольнула подленькая мыслишка: "Завидует!"
   Но ни следить за ним, ни упрекать, ни тем боле завидовать жена не собиралась. Она на все махнула рукой.
  
   Он получил зарплату и готовился идти домой - запираться на два выходных в скучной квартире - когда позвонила Мила.
   - Завтра там же? - спросила она.
   - Почему ты не звонила? - жаловался он. - Я так скучал по тебе.
   - Болела, - сказала она. - Извини, я спешу. До завтра.
   Он не успел сказать ей чего-то важного. В трубке раздались короткие гудки.
   "Я угадал. Скандал, Потому и болела, потому и молчала. Как бы я поступил на месте ее мужа, если бы моя Люська не явилась один раз домой?"
   Он шел по улице, размышлял и толкал прохожих. Занятые своими думами, они не оставались в долгу. "Эк они толкаются, - безобидно замечал он и возвращался к прежней мысли. - Не вернулась домой? Ну и что? Мне какое дело? Даже интересно, может она такое выкинуть? - Он усмехнулся. - Нет, это я фантазирую. Кто на нее посмотрит?"
   Он еще раз усмехнулся, но тут же признался себе, что, случись такое до его знакомства с Милой, флирт жены задел бы его за живое. А сейчас... У него нет желания гадать, что бы он сделал. Пожалуй, ничего. Он встретил, почему бы и ей не встретить? Тоже человек, - снисходительно подумал он, - и о счастье еще не перестала мечтать. Годов-то? Едва за тридцать...
   Сегодня во всем хотелось видеть только хорошее и делать только доброе. Дома впервые за многие годы взял в руки гитару. Пальцы, как ни странно, легко вспомнили аккорды, но ловкости былой в них не было.
  
   Утром Люська собирала сумки, готовилась на рынок за продуктами. Валентин гладил рубашку.
   - Опять собрался с ночевой? - спросила она.
   Он не ответил. Только делано-равнодушно посмотрел на жену и углубился в работу.
   - Тьфу, - сплюнула она, - кавалер х..., - и, добавив грубое слово, хлопнула дверью.
   Ему стало жаль ее. Этим матюком, сорвавшимся с ее языка, она как бы обозначила пропасть между им - счастливым, и ею - несчастной, несчастной, может быть, и по его, Валентина, немалой вине. Ему подфартило и он на коне? А она? Или у нее меньше прав?
   Что-то между жалостью и совестью шевельнулось в сердце.
   Время поджимало. Он торопливо оделся и взял ключи.
   - Деньги! - уже от порога вспомнил он.
   В столе было пусто. Он растерялся. Вчера всю зарплату оставил здесь. Обычно жена брала понемногу из его получки на их общее хозяйство. Свою зарплату она тратила только на свои нужды, так они еще давно порешили. Но сегодня в столе не осталось ни копейки. Он бросился искать, судорожно выдвигая ящики в столе, в шкафу, рылся в карманах пальто и брюк, под горками белья и в банках с крупой. Всей его добычей оказался железный рубль, оставшийся от обеда.
   - Вот змея, - понял он, и все прежние чувства и укоры совести улетучились в одно мгновение. - Разорвал бы заразу!
   Деньги он все же нашел. У соседа перехватил на пару дней и уехал, мысленно награждая жену самыми нелестными эпитетами.
  
  7
  
   Новое свидание было точной копией первого.
   Так же сидели они в ресторане, так же стучало его сердце, когда она просила помочь, а утром он проснулся один и долго-долго смотрел невидящими глазами в потолок.
   Валентин уже не скрывался от жены, уезжая в выходные. Не всегда встречались они в другой городе. Иногда было кино, театр, или прогулки по дальним тихим улочкам. Но всегда она исчезала в самое неожиданное время, а он долго еще бродил по городу, отдавшись во власть светлых и немного грустных дум, и, только устав или продрогнув, возвращался в скучную пустую квартиру.
   Жена находила тысячу способов оставить его перед выходными без денег. И Валентин начал прирабатывать. Свободного времени стало меньше и жизнь потекла незаметнее. Уже не попадал он во власть скучных вечеров, когда и сон не берет, и делать ничего не хочется. Быстро пролетала неделя и дарила за труды свидание.
   Изменилась и Люська. Или это только казалось? Но она пыталась следить за собой, одевалась лучше, перестала ворчать на мужа, словно не замечала его; часто сама задерживалась по вечерам у "подруги".
   Валентин заметил эту перемену. Но, невольно сравнив, усмехнулся: - Как далеко ей до Милы! У той все просто и прекрасно. А у этой...
  
  8
  
   Жена уезжала на два дня на дачу к "подруге" и Валентин рискнул пригласить Милу домой.
   Люська торопилась, и, то ли от спешки, то ли от подлости своей натуры, опустошила холодильник, вымела все деньги а мужу оставила неприбранную квартиру.
   С необъяснимым удовольствием наводил он порядок в доме; еще ни разу в жизни уборка не казалась ему таким веселым и приятным занятием. Оказывается многое в их доме стоит не так и ни к месту, много всяких ненужных вещей, само присутствие которых создает ощущение постоянного беспорядка. Он без сожаления выносил на мусорку мешок за мешком. И с каждой новой ходкой воздух в квартире становился чище, а сама квартира уютней и просторнее.
   Он принес цветы, накупил на рынке фруктов и попытался приготовить что-нибудь вкусное по домовой книге.
  
   Ужинали при свечах, танцевали под Поля Мориа, пили шампанское из одного бокала. Он никогда не чувствовал себя таким вдохновленным: говорил много красивых слов, кружился, держа ее на руках, стоял на коленях возле ее кресла.
   Это было их лучшее свидание.
  
  9
  
   Он проснулся один.
   На кухне гремела посудой жена.
   Она пробегала в ванную, включала стиральную машинку и вновь шлепала босыми ногами на кухню.
   "Когда она вернулась? А я хорош? Проспал как медведь и не проводил Милу. Встретились они или нет? Пожалуй, нет. Я бы услышал. Что-что, а шуметь моя умеет."
   Он закрыл глаза, припоминая эпизод за эпизодом вчерашний вечер. Но стук кастрюль и шум машинки прерывали воспоминания. Валентин плотнее прикрывал веки. Пока дрема сковывала тело, удавалось выхватить из памяти ту или иную картинку. Но шум отогнал далеко и сон, и вечер.
   Валентин приподнялся.
   На столе стоял букет. Посуды не было.
   В кресле, как он вчера сам укладывал, лежали его брюки, рубашка, а поверх его вещей платье Милы, ее лифчик и парик.
   - Как? - ужаснулся он и перевел взгляд на дверь.
   Страшная догадка осенила его.
   - О, Господи! - схватился он за голову и упал на подушку. - И это ей целовал я ноги и клялся в вечной любви?! И это у нее... - он хотел закончить фразу так же презрительно, но лицо его разгладилось, глаза открылись. Он вновь увидел ее платье, парик, в памяти замелькали вспышками картины их встреч, вспомнились ее поцелуи и сердце, бьющееся в его руке, и он прошептал с улыбкой, - ...такое нежное имя - Мила!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ББК - 84 Р7-5
  Т - 20-21-22-23
  У Тимофеев Валерий Васильевич,2002
  ISBN 5-87864-061-Х
  Г 4702010202-045
  Г97(03)-99
  2002 г, Магнитогорск,
  Издательство "Магнит".
  
  Редактор Л.Борисовская
  Компьютерный набор А.Хоменко
  
  Сдано в набор 06 февраля 2002. Подписано в печать 28 февраля 2002.
  Формат 60х84/32. Бумага офсетная, 80 г/см. Печать офсетная. Тираж 5000 экз.
  Заказ 193. Издательство “Магнит”.Магнитогорск - 38 . Аб/я Љ 81.
  Типография “Маг-ауди - СВ”. Магнитогорск, Грязнова, 22\1.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"