Начиная с самой маленькой Лизы, и заканчивая самым старым Михаилом, которому скоро должно исполниться пять-пятерьё лет. А пять-пятерьё лет это срок земной жизни, это тот возраст, когда Господь забирает рабов своих к себе на небо, чтобы вершить свой небесный суд, и определять, куда человек отправляется дальше, - в ад или рай. Возраст, когда прожиты земные ипостаси, и наступает время других испытаний.
Иногда, бывало и так, что Господь забирал кого-то раньше срока. Тогда Ребе об этом сообщал всей деревне, или даже сами ангелы указывали на жителя, и увозили его с собой. Такое событие всегда было неоднозначным, и будоражило умы деревенских. Ведь каждый раз достоверно было неизвестно, прошел ли человек раньше срока все земные испытания, и готов уже отправиться в рай, или же наоборот, своими грехами заслужил отправиться в ад, несмотря на всё милосердие Господа.
Одно всегда было неизменным, - жители принимались за работу с удвоенной верой и силой. Производительность и дисциплина возрастали, так что временная потеря работника никак не сказывалась на объёмах производства.
По правде сказать, Лиза ещё не видела ангелов, ведь она только недавно родилась, причём родилась во грехе, поэтому ничего кроме страданий, ещё не видела. Часто можно было слышать, как она плачет и кричит, и в этом не было ничего удивительного.
Обычно, дети в деревне появлялись как пророк Моисей, в корзинке, и были уже постарше. Их привозили ангелы.
Михаил же, напротив, за всю свою жизнь видел ангелов несчётное количество раз. Ведь ангелы приезжали самое редкое , - раз в пять недель. А во время сбора урожая - через день. Поэтому, только несколько встреч, самых первых, с этими божественными созданиями оставляли неизгладимое впечатление, потом же все привыкали.
С ангелами нельзя разговаривать, нельзя мешать им работать. И это было справедливо. Только Ребе разрешалось говорить с ними. Каждый должен заниматься своей работой. Кто-то должен выращивать урожай, добиваясь совершенства, кто-то его должен перевозить, сохраняя свой облик божественной чистоты. Все должны помогать Господу, и тем самым приблизиться к Нему.
Помнится, пять-и-три года назад, одна совсем маленькая девочка, звали её Маша, стремглав бросилась к ангелу, бросилась так, словно бес в неё вселился. Да, так оно и было. Пришлось ангелу сжечь её. В одно мгновение из руки ангела вырвалось пламя, и сожгло одержимую. Так и должно быть, нельзя нечестивцам марать божественную чистоту. В тот раз Саваоф сурово наказал всю деревню за эту выходку, за недостаток веры, за попустительство козням Диавола.
Ангелы приезжали на огненной колеснице, невообразимо длинной и красивой. Цвета, которого нет среди грешных, цвета божественной чистоты. Все знают цвета - красный, синий, зелёный, чёрный, жёлтый, коричневый; и цвета, сильно на них похожие. А вот цвет божественной чистоты настолько редкое явление, в силу своей божественности, что только облака высоко-высоко, облака, на которых летает сам Саваоф, могут иметь такой цвет.
Такого же цвета были ангелы, - их крылья, их одеяния, и их колесница. Колесница могла приезжать хоть днём, хоть ночью. Ведь даже сам Господь, создавая всё что есть на свете, работал пять дней, а после, без перерыва стал присматривать за своими созданиями. Это только люди из-за своего несовершенства не могли работать день и ночь. Но они очень старались. Работая все пять дней в неделю, от рассвета и до заката, работая на совесть, надеясь в конце жизни получить за труды свои милосердное прощение Саваофа.
Все должны работать. Даже сами демоны преисподней были запряжены в колесницу ангелов. Закованным в цепи им приходилось тянуть за собой тяжёлые повозки, но ещё тяжелее адским созданиям было понимать, что работают они во славу Господа. Поэтому их злобное рычание и зловонное дыхание ещё долго было различимы в деревне, даже после отъезда колесницы.
Деревня утопала в зелени садов, находясь среди разноцветных, и разных по форме лоскутов полей. На первый взгляд, не было никакого порядка в этом нагромождении видов и пород культур. Но если бы подняться высоко в небо, и окинуть взглядом всю территорию с высоты птичьего полёта, то можно было бы осознать, что всё сделано чётко, верно, ровно, и продумано. Конечно, уровень развития деревенских не позволил бы им это сделать. Это был замысел высшего порядка.
Лесополосы из разнолесья защищали от иссушающих ветров жарким летом, и от холодных - зимой. Сады, с чёткими, ровными линиями деревьев, были сориентированы по сторонам света, в зависимости от преобладающих ветров. Совместные посадки нескольких культур, давали более щедрый урожай. Каждая из них помогала другой выживать в этом мире. То тут, то там виднелись пчелиные ульи, - в деревне серьёзно и обширно занимались пасекой. Несколько грунтовых дорог, со стоящими в разных частях возделанной земли телегами, продуманной сетью связывали воедино всё хозяйство.
В деревне имелось немалое количество лошадей. Каждому животному всегда находилась работа: перевозка телег, нагружённых пустыми ящиками и людьми, или уже с собранным урожаем, пахота, и другие.
Собственно, сама деревня представляла собой несколько разнотипных зданий, собранных на одном небольшом пятачке земли. Каждое здание было неповторимым, и выполняло строго определённые задачи. И каждое было спроектировано и построено исходя из этих задач. Много-много лет назад, Господь создал эту деревню, вместе со всеми её садами и зданиями. Материалы строений имели исключительно божественное происхождение. Господь давал шанс выжить в этом мире, искупить свою греховную сущность, а не превратиться в животных, что живут в норах, и питают только сами себя.
Дорога ангелов была вымощена большим чёрным камнем, настолько длинным, что трудно даже вообразить. Дорога в деревне делала петлю, начинаясь и заканчиваясь в стороне захода солнца. Именно туда уезжала колесница ангелов, и оттуда она приезжала, подавая сигнал, сотрясающий воздух, как труба Иерихона.
И самому быстрому коню, и птице, и тем более, любому смертному было не по силам тягаться со скоростью колесницы ангелов. Ни тем более, с длиной дороги ангелов, чтобы попытаться добраться до дворца Господа. Разве только одному Ребе это было под силу.
Ребе был бессмертен. И даже имени у него не было. Так его и называли Ребе, Равви, Учитель. Разве можно себе вообразить, чтобы человек прожил больше чем два земных срока? Ребе знал ответы на все вопросы, мог разговаривать с ангелами, и иногда делал это. Знал язык Господа, и знал его имена, даже самые тайные, мог превращать в слова непонятные значки в Священном Свитке. Он учил жителей деревни молиться правильно. Им оставалось только повторять за ним слова.
А молиться было о чём. О прощении, в первую очередь. Об обильном урожае. Летом, чтобы священный источник быстрее наполнялся водой, в самые лютые холода - чтобы в Большом доме стало чуть теплее. Просьбы были о новых инструментах, об одежде, дожде, много о чём.
Господь всегда был в деревне. Он мгновенно наказывал, одаривал подарками, делал чудеса. Ведь не растут же в природе железные плуги и лопаты, ботинки и посуда, даже злаки и овощи, которые где-нибудь могли бы произрасти, были столь удивительны здесь, в деревне, что это могло быть только вмешательством божьей воли. И вот эти продукты, и другие, важные в деревне предметы, иногда привозили ангелы на своей колеснице.
Господь чудесным образом превращал собранные жителями плоды в более крупные, более красивые, указывая, насколько еще далеки от совершенства плоды из деревни, да, и сами жители не безгрешны. Такое было не столь часто, но воочию подтверждало, степень заботы и надежды Саваофа об своих рабах.
Учитель насколько мог, настолько помогал несчастным. Он руководил всеми важными работами, проводил ритуалы в Молильном доме. Лечил жителей, если в этом была необходимость. Всё остальное время он находился у себя, в стоящем чуть поодаль, доме. Дом Ребе, хоть и был средних размеров, но для жителей он казался, чуть ли не дворцом. Дом окружала железная изгородь, что тоже было крайне удивительно. Ещё более удивительным являлось чудесное перемещение наставника деревенских из своего дома в Молильный дом, и обратно. Особенно, когда за стенами домов гуляла непогода, а Ребе в сухой одежде появлялся из маленькой комнатушки прямиком на возвышении, с которого он вёл свои проповеди. Жители чуть ли не впадали в религиозный экстаз, видя подобное, а секрет был прост - подземный ход между домом Ребе и Молильным домом, хитроумные потайные двери.
Любой мог спросить у Учителя любой вопрос, и если Равви был свободен, то он отвечал. Каждый мог видеть условный знак, - открытую настежь калитку, что означало незанятость Учителя в данное время. Когда же калитка была закрыта, то все знали, что Ребе занят важными делами, и его не стоит беспокоить. В свою очередь, Ребе мог попросить в любое время дня и ночи любого жителя деревни о чём угодно. Всё выполнялось беспрекословно. Как же можно отказать наместнику Господа? И как же можно отступать от назначенного, и не выполнить его должным образом?
Вопросы жители задавали разнообразные, и исключение не составляли даже вопросы о порядках жизни в деревне. Все понимали, что так надо, и всё же спрашивали. И ответы Ребе только укрепляли их веру.
Надо, и всё тут.
Господь построил дома именно такими как есть, с такими окнами, дверями и прочим. Так же дело обстояло и с садами, полями, одеждой, всем. Всё подчинялось чётким и понятным правилам. Чётким и понятным наказаниям за проступки и похвалам, заслуженным трудом и верой.
В своем доме Ребе жил не один. Иногда он указывал на жителя деревни, и забирал его или её жить к себе. Люди никогда больше не видели избранных. Через какое-то время, когда Учитель подготавливал очередного подопечного к Суду и к встрече с Господом, его увозили ангелы. В чём заключалась "подготовка" знали только Ребе и те, кто проживал у него в доме. Как говорил Учитель жителям, так они и думали. Разве можно подвергать хотя бы тени сомнения чистоту деяний и помыслов их пастыря?
Вот и сейчас, помимо самого Учителя, в его доме проживали четверо. Натали, возрастом четырех-пятерьё-и-три года, которая жила там уже больше года, Вася, возрастом двух-пятерьё-и-два года. Галя и Света, одна старше, а другая младше на два года, чем Вася. По странному совпадению, это были одни из самых красивых жителей деревни.
Ребе носил удивительно красивую и необычную одежду, но право её носить было только у него. Остальные же носили однотипные и одноцветные одежды, различаемые лишь размерами, что объяснялось весьма просто, - все равны пред Господом, что все они братья и сестры.
Иногда, в деревню приходила смерть. Верная помощница Господа, раз и навсегда забирала жизни и души тех, за кем даже не стоило посылать ангелов. Когда Господь принимал решение, не терпящее отлагательства. Некоторые дети, погибали, лазая по деревьям, и срываясь с них. Другие, - умирали от болезней, кто-то утонул в пруду. Все эти случаи расценивались ни как несчастные или счастливые, а просто как случаи. Так и говорили, мол, случай с кем-то случился, забрал его или её Господь к Себе. Вся деятельность жителей была нацелена на момент ухода к Саваофу. С чем туда прийти, с грузом грехов, или же с прощением?
С каждой новой ипостасью, словно умирая в предыдущей роли, и воскресая в следующей, подымаясь ещё на одну ступеньку ближе к Господу, жители всё отчётливее осознавали близость конца своей жизни, своей миссии. Поначалу дети помогали в незначительных делах, осваивали простые работы по дому, позже начинали собирать плоды. Их юркие руки и ноги, острые глаза были востребованы в решении таких вопросов. Позже, в основном это касалось мальчишек, Ребе детей переводил "на деревья". Лазая словно обезьянки, ловко и осторожно, они срывали яблоки, персики, абрикосы, груши, и другие плоды. У каждого на груди и животе висела "пазуха", - что-то вроде сумки, или, пожалуй, рюкзачка; из плотной, жесткой материи. Крепилась эта сумка четырьмя тесёмками. Руки оставались свободными для работы, а плоды в подобной ёмкости оставались целыми. Иногда приходилось работать в паре, и тогда плоды, что называется, "на руках" перемещались с ветки прямиком в ящик. У сборщиков ягод были подобные приспособления. Всяческие "срывалки", "рогульки' и прочие "инструменты" хоть и выполнены были топорно и грубовато, но весьма сильно упрощали работу, и ускоряли её. Те, кто был постарше, занимались прополкой, копанием, носили ящики и большие арбузы. Без дела никто не был.
Некоторые жители были приставлены ухаживать и следить за лошадьми, некоторые занимались пасекой, несколько девушек были заняты работами на кухне. Также были люди, ответственные за присмотр и воспитание самых маленьких членов общины.
Всё время было тоже занято делами, со строго определённым графиком. Завтрак и ужин жители принимали все вместе, в Большом доме, в зале собраний, обед же ели на рабочих местах, - кто в поле, кто в саду, кто ещё где. Вообще, зал собраний только назывался так, но на самом деле самоё большое помещение в Большом доме использовалось всячески: как столовая, как детский сад, школа. Здесь в тёмное время всегда горели лампы, заправленные горючей жидкостью, поэтому после работы можно было починить одежду или инструмент. В зависимости от задачи, расставлялась та или иная мебель. Это место было сосредоточением общественной жизни, в отличии от маленьких, тесных комнатушек-спален, в которых стояло несколько трёхъярусных нар и шкафов для одежды. И это тоже было верно, - чтобы спать, много места и много мебели не нужно.
Жители много работали, это была работа не на износ, но она была долгой, - весь световой день. Но если учесть, что за плохую работу можно будет отправиться на вечные муки в ад, то, что будут стоить несколько лет напряжённого труда? Получить за добросовестную работу вечное блаженство рая, что может быть прекраснее?
Телеги, груженные полными ящиками, съезжались со всех сторон в странное строение, именуемое "склад", где происходила их разгрузка. Странным это строение было тем, что не походило на другие. Длинное, полукруглое, такое, словно бревно огромных размеров наполовину вкопали в землю. В полукруглых стенах были большие ворота, через которые заезжала колесница ангелов.
Внутри "склада" царил идеальный порядок, всё было ясно и понятно. Аккуратными рядами высились ящики, с плодами и пустые. Ровными и красивыми стопками они располагались в этом помещении. Весь пол был изрисован квадратами со значками. Квадраты означали места для ящиков, поэтому жители очень хорошо ориентировались, как и сколько ящиков ставить в том или ином месте. Сколько рядов ставить в ширину, а сколько в длину.
Значки изображали различные плоды, было очень удобно, - если нарисованы персики, то и складывать в этом месте надо персики. Рядом с рисунками черешен, лука, помидор, яблок и прочих, были нарисованы руки и пальцы, что было просто божественно удобно. Ведь совместив пальцы вытянутой на нужное расстояние руки с ящиками в стопке, любой мог узнать, сколько еще ящиков надо поставить сверху. Таким удобным способом любой в деревне умел считать. Под полукруглым потолком тоже висели таблички с изображениями фруктов и овощей. И тоже неспроста.
Именно благодаря этим полезным штукам и внимательности, ангелы каждый раз оставались довольны работой жителей, по крайней мере, в складе.
Жителям Ребе так и говорил:
- Наша деревня уже трёх-пятерье лет обходилась без замечаний со стороны ангелов. Мы очень аккуратно складываем ящики, болезни плодов пока ещё бывают, но урожаи мы собираем хорошие, и постепенно расширяем поля и сады. Ещё немного, и Господь простит нас за одержимую, бывшую среди нас, а сейчас помолимся, и за работу...
* * *
MAN, исполинский тягач-монстр, с рёвом мчался по трассе, разрезая темноту мощными фарами. Автопоезд из двадцати прицепов и головной машины, быстро удалялся от деревни. Сияя всеми фарами, фонарями, подсветкой, он и вправду казался объятым пламенем. В кабине происходил неприятный разговор на повышенных тонах.
- А знаешь, что с тобой по приезду может сделать Ким? Не знаешь? Зато я знаю.
Сидящий за рулем, пробовал робко отвечать. Он понимал, что серьёзно нарушил устав "Ангельских перевозок", что оправдываться ему особо нечем, и сейчас вся его мыслительная деятельность была направлена на поиск самого дешёвого выхода из этой задницы.
- Да, я не специально же....
- Я в курсе, - взревел первый, - но ржать в деревне перед всеми жителями, это же полный идиотизм, - нервно достал сигарету и закурил.
- Меня предупреждали, что платят здесь лучше, но и вкалывать больше надо. Я думал, что трудно будет с погрузкой, но экзоскелеты, пусть даже с этими дурацкими крыльями, эффективнее даже тех, что в "Трансавто". Я переживал, что непрерывный и скоростной режим это будет трудно, но трудным оказалось изображать ангела, - чем дальше, тем всё тише и тише говорил водитель.
- А то...- буркнул здоровяк. - Тебя могут уволить, и понизить твой уровень лояльности, замечу между прочем.
Сидящий за рулем, грязно выругался. Он тряхнул головой, словно пытаясь сбросить все неприятности, как комаров с себя. Стиснул до белых костяшек пальцы на руле.
- Что можно сделать, Эд?
- Ну, я тебя могу... прикрыть... Понятно, что... не бесплатно.
- Это понятно, - у провинившегося появилась надежда.
- Так вот, Джозеф, мой постоянный напарник, может стереть опасное видео со шлема. Мы с ним...
Что они с ним Эндрю так и не узнал. Эд разумно промолчал, полагая, что не стоит говорить временной замене о своих тёмных делах. То, что они делали с девчонками в прицепе, надо сохранить в тайне.
- Чего? - заинтересовано спросил Эндрю.
- Да ладно, забудь. Джозеф сотрет кусок записи. А ты нам прикупишь за это Лилиан на сутки.
- Да она же транс.
- Слышь, малыш, тебе не всё равно, а? Я тебя Киму солью в два счета. Моей вины нет, крайний ты будешь.
- Не кипятись, Эд. Я просто удивился. Лилиан, так Лилиан. Хоть до полусмерти затрахайте её, мне всё равно. Лишь бы выпутаться из этой истории.
- Так что, по рукам?
- Замётано.
Бывалый криво ухмыльнулся, включил, вроде как, барахлящую камеру регистратора, достал ещё одну сигарету, и сладко затянулся.
"Удачная вышла поездка"- подумал про себя.
Автопоезд нёсся дальше. Надо было спешить, двигаясь чётко по графику, ещё предстояло заехать в две деревни. Что-то оставить, что-то забрать, подчиняясь сложной схеме отдела логистики. Оставить гмо-шные гречку, пшено, муку, и прочее. Лопаты, вёдра, гвозди, антибиотики, керосин, солярку, еду для Учителей, вдобавок, на этот раз трёх младенцев. А потом опять гнать на всех парах, спеша доставить знатным вельможам на столы полностью натуральные мёд, виноград, арбузы, клубнику, сливы и много ещё чего.
"Огненная колесница" уносила и самих "ангелов" и столь ценный груз, поднимая за собой пыль земли, называемой когда-то давно Херсонщиной.