Колеса мотоцикла скользили по проспекту чуть слышно. Ночное небо полностью скрывало и машину, и ее всадника. Звезды на небе смешались со звездами на шлеме и с фарами мотоцикла. Всадник, одетый в черную кожу, слился со своим стальным другом. Ему мог позавидовать любой байкер. Совершенно новый черный Сузуки переливался всеми красками ночного города и блестел ярче звезд. Он скользил по асфальту как по маслу, покрывая километры с быстротой молнии и мягкостью кошки. На такой машине можно ехать всю ночь, не останавливаясь.
И всадник ехал. Ехал всю ночь, без цели, просто радуясь свободе ночных проспектов, чистому звездному небу и своей машине. Может он думал о чем-то своем, может пытался сжечь часы одинокой ночи, а может пытался убежать от самого себя.
Кто он, этот таинственный наездник великолепной машины? Этого не знал никто во всем большом городе. Наверно кроме него самого. Все, что про него знали, это то, что он всегда одет в черное и его шлем с темным стеклом наглухо закрыт. Его машина безупречна и уносит его в мгновения, не дав время никому даже опомниться. Ему давали разные прозвища, но только одно зацепилось - Ангел. На спине кожаной куртки красовались два расправленных белых крыла - отсюда и прозвище. Ангел, еще и потому, что он являлся на помощь в самый последний момент, совершенно ниоткуда. А потом также и исчезал, как растворялся среди машин и людей.
Ночной город растворил в себе таинственного наездника, сохранив его тайну нераскрытой. Наступал новый день. Каков он будет? И понадобится ли кому Ангел?
Новый день
- Мариша Николавна, Мариша Николавна, кричал во весь голос Витя, едва переступив порог дома.
Он даже забыл, что надо мыть лапы Лаки. Лаки возбужденный радостью хозяина прыгал и гавкал, как щенок.
- Мариша Николавна, а Ангел опять наших спас, гордо заявил он, наконец добравшись до кухни.
- Виктор, - Марина Николавна глянула на него поверх очков. Виктор, а обувь, а лапы?
- Я сейчас. Вот "Смена", сами читайте. Ох, как бы я хотел, чтобы Тори взяла у него интервью, а то она пишет только после того, как все самое интересное уже кончилось. Эх.., - и он убежал догонять Лаки и вести его в ванную.
Марина Николавна, села за кухонный стол, надвинула очки и взяла газету. Она очень любила свою старшую воспитанницу и совсем не хотела, чтобы та брала интервью у всяких таинственных личностей, особенно у этого Ангела. Никто и не знал кто и что он есть. А Виктория, хоть и журналист, но из очень хорошей семьи и очень воспитанная девушка. Ну почему она не стала врачом или ученым, как родители.. Марина Николавна вздохнула, отодвинула газету и встала включить чайник.
"Если этот крик Виктора не разбудил Тори, то ее и выстрел Авроры не разбудит", - улыбнулась она сама себе. "И когда эта девчонка пришла вчера домой. Сегодня она пришла, это точно. Марина Николавна собралась уж было ворчать, но передумала. Виктория скоро переедет в свою квартиру, и она будет по ней скучать. "Лучше я буду баловать свою девочку эти последние денечки", - подумала она. И утро вместо ворчания начиналось с блинов и чая.
Марина Николавна
Марина Николавна появилась в семье Келес больше десяти лет назад, сразу после рождения Вити. В Питере она была приезжей. Она приехала в Питер к своему мужу. Муж был намного старше ее и слаб здоровьем, поэтому они решили, что переедет она. Марина Николавна оставила свою квартиру в Новгороде дочери с мужем и помчалась в Питер. По началу ее новая семейная жизнь складывалась довольно не плохо. Только вот с сыном своего мужа отношения не заладились. Они с ним были почти ровесники, и он даже однажды решил поприставать к ней. Марина Николавна эту дурь пресекла, но от этого отношения теплее не стали. Но она как-то мало переживала об этом.
С мужем у нее все было славно. Только болеть он стал. А через год после ее приезда в Питер, слег совсем. Она выхаживала его как могла, бросила работу учителя истории и стала сестрой-сиделкой. Ей казалось, что ее терпение и забота превозмогут все. Они оба в это верили. Только не хватило. Не хватило ни заботы, ни импортных лекарств. В одно утро муж просто не проснулся. Марина Николавна и не испугалась даже. За долгие три года его болезни она была готова к этому. Она заняла себя приготовлениями к похоронам, сын помочь отказался.
Сын появился на следующий день после похорон и недвусмысленно дал Марине Николавне понять, что квартира эта ее не будет и что ей нужно убираться, куда - его не касается. По простоте душевной, Марина Николавна даже не попросила мужа переписать квартиру на нее. Они просто жили, не задумываясь о таких, как казалось, мелочах. А теперь, теперь оказалось, что она в Питере просто чужая. Здесь оставаться она не могла, сын мужа не даст ей вздохнуть спокойно. В Новгород к дочке она возвращаться не хотела. Там зять и его родичи - хорошего мало. Питер был ей больше по душе. Она ведь историк, а Питер и есть сама история. Но как остаться, как найти работу, как избавиться от этого подлого пасынка - такие мысли крутились в ее голове. Она не находила ответа ни на один из своих вопросов. Сын мужа дал ей неделю чтобы выехать из квартиры и ушел.
Марина Николавна вздохнула. Пять лет замужества пронеслись перед ней как картинки из книг. Было и теперь нет. Надо опять начинать жизнь самой, одной. А как? И где? Преподавать в школе она больше не может, опыт устарел. Работать чернорабочей или уборщицей как-то не очень хотелось. Что же ей делать? И с такими невеселыми мыслями пошла она в университетскую библиотеку - любимое ее укромное место, куда она уходила спрятаться от проблем и неприятностей...
Больше в квартиру на Мойке она не вернулась никогда. Только рабочие приезжали забрать ее вещи. Тогда в библиотеке она подслушала разговор двух подруг. Одна говорила другой, что их общая знакомая ищет няню, желательно еще и гувернантку и домохозяйку в одном лице. Мол оба родители так заняты на работе, что с детьми некому сидеть. А малыш совсем еще маленький. Марина Николавна послушала минут пять, набралась смелости и заговорила с женщинами. Они разговорились, и одна из них дала ей телефон семьи, пообещав поговорить с ними и предупредить о ее звонке.
Марина Николавна позвонила сразу же. В трубке она услышала плачь ребенка и лай собаки. Телефон взял видимо отец.
- Владимир Келеса слушает, - прозвучал в трубке отрывистый, но приятный голос
- Я от Аллы Генадьевны, - запинаясь ответила Марина Николавна
- Ах, да, Алла говорила, - понял Владимир и его голос потеплел. - Знаете, можете приехать прямо сейчас, записывайте адрес. - он продиктовал адрес и извинился, - я тут на хозяйстве один, жена на конференции, а дочка в лагере, выручайте.
- Я буду в течении часа, - теперь уже Марина Николавна звучала четко и уверенно. Что-то в голосе Владимира показалось ей таким родным. Ей показалось, что едет она домой, в свою семью. Она не ошиблась. Приехав к Келесам тем июльским днем, она осталась там, став незаменимой частью семьи и обретя семью, дом и смысл жизни.
Она никогда даже и не задумывалась, как это такие умные и образованные люди приняли ее с первого так сказать взгляда. Она и не знала, что Владимир тщательно проверял ее через свои источники и только убедившись в правильности своего выбора, помог Марине Николавне с пропиской и всем остальным. Ей же казалось, что все происходит как в сказке. Вдруг у нее появилась работа. Так же вдруг у нее появилась прописка в какой-то коммуналке, в которой она и была-то всего раз. В семье к ней сразу и всегда относились как к своей, любили, уважали и доверяли. Занятые Света с Володей доверили ей маленького Витю и одиннадцатилетнюю Викторию, полностью все хозяйство и выделили комнату в их новой квартире. Марина Николавна думала, что живет в каком-то чуде и была очень благодарна судьбе за него.
Она искренне полюбила свою новую семью и даже не могла и не хотела думать, что рано или поздно ей придется расстаться с ними. Келесы об этом тоже не думали. Так они и жили, впятером, в новой большой квартире. Марина Николавна вела хозяйство и смотрела за детьми. Света и Володя работали и поднимали свое дело, воспитывали детей и были для них больше друзьями, чем родителями. Они были дружной и искренней семьей. Дети Келес были детьми Марине Николавне и поэтому, когда выросла Виктория, Марина Николавна начала с грустью думать, что рано или поздно ее любимица улетит в свое собственное гнездо.
- Мариша Николавна, - в шутку успокаивала ее Тори, - если я когда-нибудь буду иметь детей, ты обязательно будешь их няней. Я тебе обещаю.
- Хорошо, девочка моя - отшучивалась Марина Николавна, с грустью думая, что если такое и случиться, то не очень скоро.
Виктор же вообще заявил, что никогда не вырастет, чтобы не расстраивать свою Маришу. Она только смеялась и гладила его по голове. Но для грусти в этой семье причин и времени было совсем мало. У Марины Николавны всегда было полно дел. Келесы каждый год отправляли ее в отпуск, одну или с ее собственными подругами. У нее должна была быть своя личная жизнь, говорили они. Она соглашалась и уезжала, хотя страшно скучала по ним. Потом были учебные года, хулиганства Виктории и Виктора. Потом, когда Виктория начала выезжать на "редакционные задания", Марина Николавна не спала по ночам вместе с родителями и сменяла дежурства у телефона, в ожидании звонка от их девочки. Она в месте с Келесами ходила на все презентации и награждения их детей, на выпускные вечера и первые уроки. Она делила все радости и все неприятности, хранила секреты детей и родителей, была надежным и мудрым другом и заботливой няней.
- Мариша, а ты моя бабушка, - спрашивал Витя, когда он только научился говорить.
- Нет, Витенька. У тебя есть две бабушки, - отвечала Марина Николавна, - больше бабушек не бывает. Я - твоя няня.
- Няня? - удивлялся Витя, - это значит бабушка на новгородском языке? Правда?
- Витька, пойми же ты, Мариша Николавна - наша няня, - очень серьезно, сморщив нос, убеждала его Тори. - Когда нет рядом бабушки, их заменяют няни. Мариша Николавна - бабушка, которая живет с нами, а значит няня. Это у нее должность такая, понял.
- Понял, Торичка, - успокаивался Витя и уезжал на своем велосипеде догонять Лаки.
И вот сегодня, спустя уже много лет, стояла Марина Николавна посреди ее родной и привычной кухни с газетой в руках, задумавшись. Что же будет теперь, когда дети выросли.
- Мариша Николавна, доброе утро, - улыбаясь пропел Владимир. - Тут не блинами ли пахнет?
- Ой, я и забыла про них. Сейчас, - Марина Николавна вернулась из своих раздумий на кухню, где она собралась приготовить вкусный завтрак и надо же забыла про блины на плите.
Папа
Владимир улыбнулся такой смешной растерянности Марины Николавны, сам сделал себе кофе и уселся за кухонный стол.
- Что день грядущий нам готовит? - спросил он вслух, не обращаясь ни к кому лично. Он взял со стола свежую "Смену" и начал листать в поисках статьи с именем дочери. Найдя статью Виктории он внимательно ее прочитал и самодовольно улыбнулся.
- А ведь Тори - молодец, правда Мариша - обратился он к Марине Николавне, - хорошо же она написала про этого историка, славный такой старичок получился.
- Да, Володя, Тори очень внимательна и хорошо видит людей. Хорошая получилась статья, - ответила Марина Николавна и повернулась к плите, мурлыкая тихо "К Элизе"
Владимир молча допивал свой кофе. Он думал о том, как быстро выросла дочь и о том, что совсем скоро она уедет в свою квартиру на Жукова и будет жить одна. Он и не предствалял даже, что опустеет ее комната и замолкнет пианино, на котором она играет по старой привычке уже много лет. А ведь кажется, что совсем недавно она пришла в его дом и жизнь девятилетней девочкой.
С мамой Виктории Владимир познакомился еще в университете. Итальянская кровь в жилах, атлетическое сложение и добрые глаза Владимира пользовались большим успехом у прекрасной половины, но его сердце было полно только Светланой. Влюбился сразу и по уши. Да и как можно было не влюбиться в смуглянку из Молдавии, красивую черноволосую девушку, самостоятельную, умную, бесконечно добрую и целеустремленную. Света приехала из провинции и со второй попытки, но поступила в Химико-Фармацевтический Институт. Но Света вышла замуж не за него. Владимир очень переживал и долго не мог найти себе места, но жить Свете мешать не стал, хотя и не выпускал ее из вида. Света уехала в Ригу и родила дочь. Жизнь с мужем у нее не сложилась и она развелась, когда девочке было восемь лет.
Владимир немного подождал и примчался в Ригу. Увидев взрослую женщину, все так же красивую, но теперь мудрую и сильную, он понял, что никогда не переставал ее любить и что жить без нее он просто не сможет. На этот раз, его любовь встретила взаимность. Они начали встречаться и в марте 1983 года они поженились, и Владимир привез жену в Питер в свою двухкомнатную квартиру на Гатчинской.
Еще учась в университете, Владимир подавал большие надежды как химик-исследователь. Его заметили в КГБ и предоставили все условия для научной работы. Он делал свои эксперименты, а отпуска проводил в школе КГБ. Он как-то и не задумывался, почему он согласился. Наверно привлекла опасность и интрига принадлежности к такой элитной и всемогущей организации, а может и мысль о том, что под их опекой он сможет очень много, как ученый. Причина уже и не имела большого смысла. Жизнь и карьера Владимира Келесы протекала в широком русле. У него появилась хорошая квартира, зарплата была гораздо больше, чем у других химиков его уровня. Он стал ездить за границу и иметь доступ к специальным ведомствам.
Он знал, какую ответственность навязывает Светлане, и она знала и понимала это тоже. Но они решили делить все на двоих, а это было главное. Со временем Света перестала удивляться его ночным исчезновениям "по вызову" и возможностям "не по должности". Они были счастливы вместе. Они были семьей.
Вместе с красавицей женой, в жизнь Владимира вошла еще одна маленькая женщина - Виктория. Она приехала в Питер после того, как закончился учебный год. С марта по июнь она еще жила в Риге с бабушкой, а Володя и Света начинали свою семейную жизнь в Питере. Владимир страшно нервничал перед приездом Виктории. Он не знал куда себя деть, как украсить квартиру и подготовить комнату к приезду новой хозяйки. Света тихо подсмеивалась над его волнениями, припугивая предупреждениями о дочке как о маленьком чертенке, но искренне радовалась такому волнению и ожиданию Владимира.
В ночь перед приездом Виктории, Владимир не спал совсем. Он долго курил на кухне, пытался придумать слова, с которыми встретит девочку. Ничего умного ему в голову не приходило. Он хотел быть другом и отцом девочке, хотел сделать все правильно, но как это правильно - он не знал. Он уснул под утро прямо за кухонным столом.
Володя и Света приехали на Варшавский вокзал на служебной "Волге". По дороге, Владимир выкурил все свои сигареты и ему пришлось попросить еще одну у своего водителя Михаила.
- Миш, что мне ей сказать, а? - спросил Владимир у Миши. У Миши уже был опыт, у него рос парень трех лет.
- Я не знаю, шеф, - ответил Миша, растерянно почесав голову. Женщины - загадки, даже маленькие.
Так они и стояли посреди перрона, два великана, в ожидании маленькой девятилетней девочки.
Поезд подошел к перрону, как подкрался. Владимир вернулся из своих мыслей, взял жену за руку и выдохнул: "Пойдем". Они нашли вагон в котором ехала Виктория с тетей не по номеру, а по крику из окна, кричала тетя.
- Тори остановись, вредная девчонка, - кричала она в догонку девочке, - ты упадешь, что я маме скажу.
Виктория не слышала бедную тетушку и мчалась к выходу, лавируя между выходящими пассажирами. Она выпрыгнула на перрон, едва не свалившись со ступенек вагона, огляделась по сторонам, пришурилась на солце и сморщила нос.
Владимир узнал ее сразу, хотя видел всего только раз и то мельком. Ошибиться он не мог. Именно эта смуглая девочка с выгоревшими на солцне русо-белыми волосами и разбитыми коленками, была Виктория и никто другой. Вика тоже сразу заметила его. Оглядев его с головы до ног, она серьезно сморщилась:
- Вы будете моим новым папой? - спросила она не тратя время на любезности. У мамы и тетушки перехватило дух
- А можно, - поймал тон Виктории Владимир
- Можно попробовать, - резонно ответила девочка, вздохнула, подошла к Владимиру и взяла его за руку. - Пошли домой? - она подняла на него серо-голубые глаза за густыми ресницами и улыбнулась. Так вместе они прошли пару шагов и подошли к обомлевшей Светлане. Виктория вырвала руку из ладони Владимира и кинулась к маме.
- Мамочка, я так по тебе соскучилась, - пропела она с сильным прибалтийским акцентом и затараторила что-то, понятное только им двоим. Они болтали и улыбались. Владимир, мало понимая о чем они говорят, тоже улыбался за компанию. Так они встретились.
С первых дней, Тори и Владимир были друзьями, но иногда Владимиру приходилось быть строгим отцом. Тогда глаза Виктории холоднели и серели, она щурилась и молча сносила наказания да так, что в конце именно Владимир и чувствовал себя виноватым.
Они были одной семьей вот уже пятнадцать лет. Много было всякого, но хорошего больше. Володе приходилось очень редко краснеть за свою дочь. И между ней и Витькой, родным сыном Владимира, не было никакой разницы и все об этом знали и чувствовали. Но вот настал момент, когда Виктория покидала семейный дом.
"Выросла доча", - подумал про себя Владимир, глядя в окно на сентябрьское утро. "Так быстро выросла. А выросла ли вообще?" - и он улыбнулся сам себе и пошел стучать в дверь своей девочке, которой уже было двадцать четыре года, но которая как и в детстве любила поспать.
- Тори, уже обед, поднимайся скорей. - кричал он через двери. Ему никто не ответил.- Тори, я сейчас войду и вытащу тебя под душ, - смеялся Владимир, но в ответ снова тишина.
Что-то йокнуло в груди у Владимира и он одним рывком распахнул дверь комнаты. В комнату, через раскрытые шторы било солнце, но оно никому не мешало спать. Виктория спала одетая на нерасстеленном диване, уткнувшись лицом в подушку. Ее белая рубашка была порвана на правой руке и из дыр на пол сочилась кровь.
Владимир побелел и на секунду растерялся. Он быстро пришел в себя и подошел к дочери. Он перевернул Викторию на спину. Ее лицо было бело серым, но с облегчением он заметил, что это краска или мел, а не настоящий цвет лица. Его дочь просто спала. Она устала так, что не замечала боли и кровоточащей раны. Она спала и мирно сопела. Владимир выругался про себя, все еще дрожа от пережитого шока и пошел в ванную за аптечкой.
- Виктор, в комнату Тори не входить - бросил он, проходя мимо комнаты сына.
Он остановился перед дверью ванной. Что-то в статье про супергероя Ангела, что он прочитал на кухне, заставило его задуматься, но он отмахнул эти раздумья. Взяв аптечку и чистое полотенце он вернулся в комнату дочери, обмыл и перевязал ей рану. Потом он вышел на кухню
- Мариша Николавна, пойди, переодень Тори, - глухо сказал он, пристально глядя Марине Николавне в глаза. - Я не хочу, чтобы Света видела, - и он отвернулся.
Марина Николавна на минуту присела на табурет, не в силах выдержать холодное спокойствие и вздохнув, пошла в комнату своей любимицы. Она поменяла ее рубашку, свернула рваную в комок и завернула в пакет, чтобы выбросить, вытерла кровь на полу и вышла из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь. Виктория даже не шевельнулась. Не говоря ни слова, Владимир и Марина Николавна решили ничего не говорить Светлане и Виктору и не трогать Викторию, пока она не проснется сама.
Мама
Когда Света пришла на кухню уже и Володя и Марина Николавна сидели за столом. Виктор все еще висел на телефоне, а Виктория... Ей сказали, что Виктория все еще спит.
Ее дочь была ей лучшим другом. Так сложились их отношения, что они больше походили на подруг, чем на маму с дочкой. Света была совсем молоденькой, когда родилась Тори. Ей одной пришлось пережить все детские болезни, радости и горести. Первый муж только числился и когда занимался дочерью, то больше критиковал результаты дочкиного воспитания. Хотя Светлана считала, что дочь у нее самая замечательная. Со дня своего рождения, Тори была центром мира для своей мамы.
А у мамы была довольно-таки насыщенная жизнь. По профессии Светлана была провизором. Работала в свое время в аптеке, в аптекоуправлении, а теперь возглавляла фармацевтический отдел фирмы мужа. Вместе с Володей они объездили весь мир, вырастили двоих детей и подняли дело. Светлана любила театры и выставки, любила свою семью и помогала всем и вся, веря в то, что люди большей частью хорошие.
Вот в нее и пошла Тори с большим сердцем и широкой душой, с мудростью не по годам и искренностью. Света всегда переживала за свою девочку, но никогда не стыдилась. Она, как и Володя, гордилась своей дочерью.
Когда родился Витя, они оба решили, что дети должны быть для них равными. Так и получилось. Тори и Виктор любили друг друга как и положено хорошим братику и сестричке. А родители пытались делать все, что возможно в их занятой жизни, чтобы дети знали, что у них есть родители и хорошие. Вопрос отцовства никогда не поднимался в семье Келес, пока Витька не пришел однажды со школы домой и не спросил
- Мам, а Вика нам родная? - угрюмо пробормотал Виктор, едва переступив порог
- Да, сына, а что? - испугалась Светлана. Она ждала и боялась подобного разговора с сыном
- Просто в школе учительница сказала, что я не такой умный, как Тори, потому что не родной - выпалил Виктор и умчался в свою комнату, скрывая слезы
- Виктор, подожди - Светлана злилась глупости учителя - подожди. - Но тут из университета вернулась Тори.
- Мамуль, что случилось - взволнованно спросила дочь. Взяла маму за руки и заглянула ей в глаза. - мам - протянула она.
- Доча, Виктору сказали, что ты ему не родная - едва слышно сказала Светлана
- Кто? - Тори медленно села на табурет
- Учительница в школе - выдохнула Светлана и пошла к телефону. Поговорить с этой учительницей нужно было уже сейчас
- Мам, я пойду к нему - и Тори ушла к Вите
Светлана стояла и смотрела вслед своей дочери. "Как она выросла" - подумала она. - "как она похожа на своего родного отца, но как она похожа и на Володю. Бывает же так. И для них с Володей дети и в правду были неразделимы. Если бы только они могли уберечь их от людской глупости" - и Света вздохнула и набрала номер школы.
Через час дети вышли из витиной комнаты в обнимку. Было видно, что оба плакали, но теперь они смеялись. Светлана успела поговорить и с учительницей и с директором школы. Учительнице было предложено искать другую школу, а директор пообещал Светлане поговорить со всеми учителями на педсовете. Келесы имели такое влияние.
Влияние. Светлане и нравилось и пугало оно. Когда они поженились, она знала, что Володя работает в КГБ и откуда и квартира и связи. Она смирилась с этим. Потом, когда Володя ушел из органов и стал работать на себя, Светлане стало легче спать. Хотя она и признавалась себе, что положение, связи и возможности где-то оправдывали опасность и непредсказуемость володиной позиции. Благодаря мужу и его работе, Светлане удалось попасть в аптекоуправление, ездить на конференции не только в Москву, но и в Европу, а потом и в Америку. Света сумела и смогла многое. Но главным своим достижением она считала детей и только их.
Красивые и умные, как родители, дети были хорошо воспитаны, имели манеры и не переставали радовать родителей своими успехами. Правда, Тори приносила им не мало хлопот сначала со своими проказами в школе, а потом со своей работой журналиста, Виктор по сравнению с ней был котенком. Тори и Виктор были самыми лучшими в мире, и они знали это, но старались только больше.
На поверхности всем казалось, что дети более близки с отцом. Но в семье знали, что Светлана и Виктория самые близкие люди в мире. Они были подругами и гордились этим. Они носили одни и те же вещи, пользовались общей косметикой, ходили в театры, на ярмарки. У Светланы и дочери был один вкус в вещах, пьесах, картинах и людях. Виктория всегда и во всем советовалась с мамой. Света знала всех ее друзей и ухажеров, но также знала неприятелей и открытых врагов. Мама всегда знала, что дочь сотворит нечто этакое. Хотя ей всегда хотелось, что это этакое будет либо карьера в музыке или спорте или писательская деятельность. Света и думать не могла, что ее дочь станет сыщиком с пером в руках. Но она воспитала сильную и независимую девочку, поэтому ей пришлось смириться с выбором дочери. Как пришлось смириться когда Володя и Тори заявили, что Тори решила жить отдельно и будет жить в новом доме.
Света не хотела отпускать свою девочку. Но она понимала, что Тори выросла. Выросла необыкновенно быстро и неожиданно. Если бы рядом с ней был человек, достойный ее, Светлане было бы спокойнее, но Тори была слишком независимой, и не Володя, не Саша, не все остальные воздыхатели не могли добиться ни ее руки, ни ее сердца.
С таких вот размышлений началось это утро для Светланы. Она улыбнулась и поздоровалась со своими. Потом кликнула Витю завтракать и налила себе кофе.
- Где наша королева? - улыбнулась она мужу. - Гуляла до поздна?
- Гуляла - улыбнулся Володя. Не смотря на переживания этого утра, он не мог не улыбнуться своей красивой, любимой и самой лучшей женщине в мире - Скоро встанет, Светуля, не переживай. Еще наболтаетесь сегодня. Да и переезжает она не на Марс, а всего лишь на Жукова
- Да, я знаю, но я же мама - и она печально осмотрела кухню - Здесь станет так тихо
- Я вам за двоих нашумлю - вставил, вошедший Виктор - куда меня отправите. Тех лагерей уже нет - и он улыбнулся солнечной улыбкой
- Ты нашумишь, это бесспорно - поддержал его отец - видишь Света, сын тебе нашумит, напроказит. Придется Тори вызывать, чтобы его угомонить.
- Вызывать - тихо ответила Света - почему нельзя, чтобы она оставалась тут
- Мам, ну она же уже выросла. Вон в Америке дети после 16 дома не живут - начал Виктор
- То в Америке и то чужие дети. У меня вас только двое - в сердцах ответила Светлана
- Виктор ты не туда - успокоил сына отец - Света, не переживай. Это было решением Тори уже давно. Она ведь у нас страшно самостоятельная. Квартира там хорошая, дом охраняется. Не переживай, я тебя прошу. Ты ведь знаешь, что она все равно будет тут тусоваться. Тут ее дом. Тут мы - и Володя обнял жену и заглянул ей в глаза.
- Хорошо, я с вами соглашусь - примирительно ответила Света - но переживать не перестану. Я вообще, возьму и перееду на Жукова, чтобы быть к ней поближе. - И все засмеялись шутке Светланы хотя и догадывались, что случись что, Светлана и вправду переедет к своей девочке. - ешь, сынок - и Света улыбнулась.
Брат
- Да не волнуйтесь вы так за нее, семейство - улыбнулся Виктор и наконец сел за стол.
Витя с улыбкой оглядел своих родителей и няню. "Какие же они у меня славные" - подумал он. Ему было смешно, что родители и няня так переживают по поводу переезда Виктории. Его сестра давно выросла, и если бы это был он, он бы ушел из родительского дома гораздо раньше, чем ее 24 года. Хотя с другой стороны, он любил удобства, кухню няни и добрую суматоху по вечерам и выходным. Витя любил свою семью, любил искренне и ему всегда отвечали взаимностью.
В это утро он признался девочке в любви. Ему действительно казалось, что он влюбился. Витя собирался поделиться этим с Тори как только его сестренка появится из своей комнаты. Но даже такое событие в его жизни не могло затмить переезда Тори. Брат и радовался за сестру и грустил. Виктор и Тори были хорошими друзьями, хоть и разница у них была 10 лет.
Сколько он себя помнил, Виктор знал, что сестренка его любит, что она желает ему только хорошего. Тори нянчилась с маленьким Витькой, как с куклой, даже катала в кукольных колясках или на санках, запряженных Лаки. Потом Вика таскала его за собой на все дискотеки, соревнования и концерты. Она никогда не стеснялась маленького Вити, а только гордилась тем, что у нее есть младший брат. Об этом знала вся школа и весь двор. Витька ходил с гордо поднятым носом от того, что его сестрой была Тори.
Вот и теперь, Витька грустил и даже где-то переживал, что Тори уже не будет каждый вечер рядом. Ему так будет не хватать ее умения слушать, ее советов, ее таланта даже самую безвыходную ситуацию делать простой и находить решения. Еще Витязь, как называла его Тори, переживал от того, что когда Тори будет жить одна, они не будут знать, что происходит день ото дня. Ведь Тори - девчонка рискованная, кто же будет за ней смотреть или хотя бы приглядывать.
- Ма, а Тори придет домой на Новый Год - вдруг спросил Виктор. Родители и няня удивленно посмотрели на него - Ну, я имею ввиду, будет ли Тори приходить домой по праздникам - он перевел взгляд с мамы на няню
- Конечно будет, Витенька. - ответила Светлана. - Тори будет очень часто дома - и она взглянула на мужа, прося поддержки
- Виктор, к чему ты это? - спросил отец. Он знал, что у детей были свои маленькие секреты и обещания.
- Просто, когда я был маленький, Тори объяснила мне, что она никогда никогда про меня не забудет - начал объяснять Витя - а ведь Тори никогда не нарушала обещаний, правда же
- Правда, Виктор - поддержал его отец - никогда. - В семье все помнили тот серый день, когда Витя пришел домой в слезах, и только Тори сумела его успокоить. О чем проговорили дети в витиной комнате, никто не знал. Только вопрос родства больше никогда в их семье не поднимался.
- Ну и класс - и Виктор вонзился в гренку со здоровым аппетитом 14ти летнего мальчишки.
Доброе утро
Виктория проснулась от того, что боль павлиньим криком пронзила голову от уха до уха. Ей казалось, что кто-то прокалывает горячей иглой мозги. Все ее тело болело, правая рука вообще была онемевшая. Тори наконец приоткрыла глаза и закашлялась. От строительной пыли, вспомнила она и попыталсь привстать. Зашипев от боли, Тори плюхнулась на диванные подушки. "Нет, так я не встану. - подумала она - и только перепугаю близких. Или уже - тут она заметила, что на ней совершенно чистая и целая рубашка, что рана ее перевязана, а она сама накрыта пледом. "Значит уже видели - горько заключила она. Тори повернулась на левый бок и опять попыталась встать. У нее получилось. Тори начала медленно ходить по комнате. "Хоть бы мама не узнала" - она прислушалась к голосам квартиры и поняла, что вся семья была в сборе, все завтракали. Тори причесалась, переодела брюки, вытерла лицо и вышла к семье.
В свои 24 года Виктория Келеса была хорошо сложенной русоволосой красавицей. Она взяла все лучшее от всех своих родителей и родных. Виктория успела закончить музыкальную школу, среднюю школу и университет, занималась теннисом и фехтованием. Во всем, за что она бралась, Тори должна была быть первой, иначе она просто бросала и находила новое увлечение. Единственное, что она не бросала и не забывала, была ее страсть к приключениям: будь то козаки-разбойники с мальчишками во дворе, редакционные задания или семейный бизнес. Тори успевала везьде.
По правам наследства, ей принадлежало 19% акций корпорации Келеса-Славянский. Тори отвечала за кадры, за благотворительную деятельность и за связи с общественностью. Виктория, в свои 24, была очень толковой деловой женщиной. Владимир совершенно не боялся, что ему предстоит оставить дело ей и Виктору. Он был спокоен за своих детей.
У Виктории было много друзей. Ее любили все или почти все. Она дружила с одноклассниками, с ребятами со старого двора, с сокурсниками, с сотрудниками и их семьями. Ее любили и к ней тянулись, к ней обращались за помощью и она помогала всем, как могла. Все знали, что Тори может многое. Тори гордилась этим, но и уставала иногда.
Вот так и сегодня она поняла как устала. Очень устала. Ее дом наконец достроился и она сможет переехать на свою квартиру. Будет жить сама. Хотя бы не будет так тревожить и пугать родителей. Почему-то именно сегодня на нее навалилось все. И сознание одиночества и чувство усталости. Тори создала свой идеальный мир со счастливой и удачливой семьей, с хорошими друзьями, замечательной работой и прочим другим хорошим и нужным. Она же и оберегала этот мир со всей страстью, одержимостью и храбростью молодой девушки, которая умела и могла все или почти все, возникни надобность. Тори знала, что сделает все что угодно, чтобы защитить и сохранить свой идеальный мир, уберечь своих родных и друзей от страха, опасностей и неприятностей. Это был непосильный груз, но она сама взяла его на свои плечи. Тори платила за свой идеальный мир дорогой ценой - одиночеством. У нее не было друга или близкого человека, которому она могла бы выплеснуть все, поплакаться, пожаловаться, поделиться. Она слишком любила и берегла своих близких. Она была не замужем и только смотрела и радовалась за своих друзей, у которых были семьи и дети. Тори просто не могла себе этого позволить. По-крайней мере ей так казалось сейчас.
Превозмогая боль, чтобы не пугать своих близких, Тори улыбнулась и открыла дверь кухни. Ее семья не завтракала, а обедала.
- Привет, сестренка - поздоровался ее четырнадцатилетний брат Виктор - ну ты и разоспалась и он протянул ей сегодняшнюю "Смену". - погляди, что Ангел сотворил. - И Витя улыбнулся во весь рот.
- Привет, Витязь - ответила Тори и протянула руку за газетой, другой рукой взъерошив волосы брата. - Как жисть?
- Порядок. Садись - Виктор встал и подал Виктории стул.
- Доченька, тебе салата положить - предложила мама. Света была рада провести эти домашние часы со своей взрослой дочерью. Завтра Тори будет уже на Жукова. Света улыбнулась и вздохнула.
- Ага, мамуль, положи - ответила Тори, запихивая в рот бутерброд с сыром. Только сейчас, сидя за семейным столом, Тори поняла, что зверски проголодалась. Она готова была съесть быка.
- Виктория, какие планы на сегодня? - сухо спросил отец. Он решил выдержать обед и поговорить с дочерью после. Владимир посмотрел на Тори, их глаза встретились. В глазах дочери было столько боли и усталости, что сердце Володи задержало биение на долю секунды. "Что творится с моей девочкой" - горько подумал он, но решил все же вызвать ее на ковер своего кабинета после обеда.
- Совершенно никаких - улыбнулась Тори. - Буду есть и спать и телек смотреть. А что? - спросила она отца - Есть предложения?
- Есть. - подумав ответил отец. - тебе бы не мешало в офисе появиться. Да, кстати, хороший очерк в "Смене", поздравляю - и он пристально посмотрел на дочь
- Спасибо, папа - не моргнув глазом, ответила Тори - в офисе появлюсь. Что-нибудь еще.
- Доча, не мешало бы на Жукова съездить, посмотреть что там и как - вмешалась мама.
- Хорошо, мамуль. Обязательно - согласилась Тори - Вить, ты со мной?
- Не могу, сестренка, дела - и брат загадочно улыбнулся.
- И когда он успел вырасти - подумала Тори. Виктору было 14, но Тори хорошо знала, что его дела не сродни ее делам. Его делами на данном этапе были девочки. - ну и замечательно - уже вслух сказала Тори. - Тогда я за руль - и она встала из-за стола
- Зайди ко мне перед уходом - крикнул ей вслед отец. Тори прикрыла дверь кухни.
Шумно выдохнув, она пошла к себе за сумкой и ключами. Тут она вспомнила, что ее машина совсем на другом конце города и ей придется ехать на метро и автобусах часа два. Тори решила попросить отца подбросить ее до метро.
Виктория хорошо знала, что соврать отцу не сможет и хотела придумать как избежать разговора с отцом. Как ей показалось, Владимир явно догадывался, что Тори что-то творит или во что-то вмешалась. Ей придется как-то объяснять. Но как. Тут в прихожей запел телефон. Тори выскочила из своей комнаты, надеясь что этот звонок ее спасет и она убежит или убежит отец.
- Алло, Виктория Келеса слушает - довольно официально сказала она.
- Вик, тут в редакцию пришел очень интересный молодой человек и тебя спрашивает - начала рассказывать Людочка из "Смены". - Я ему адрес не дала. Решила тебе позвонить для начала. Его зовут, где-же карточка. Его зовут Вадим Князевский. Он строительный магнат какой-то. Это что насчет твоей квартиры?
- Да, Людочка - едва слышно ответила Тори. Ее бросило в дрожь, тут же в жар и пошли цветные круги перед глазами - Молодец. Ты правильно поступила. Я сейчас приеду. - Тори бросила трубку и выскочила за дверь. - В редакции ЧП. Я улетела, - крикнула она своим.
"Так быстро" - неслось в голове у Тори - "так быстро Князь опомнился. Он уже меня ищет. Дела.." - и Тори огляделась. - "отделалась одна такая" - и Тори горько усмехнулась. "Придется отделываться по-другому" - и Тори выпрыгнула из метро. Выйдя из метро, Тори пошла не в редакцию, а в отдел к Ларину. Ей нужно было показаться и отметиться в живых. От Князя нужно было избавляться, но после вчерашнего провала будет не так просто.
- Ты, слышишь ты и никто другой. - было первое что услышала Виктория, когда вошла в офис своего боса Ларина - Ты достанешь мне этого Ангела - и он швырнул ей все ту же "Смену". - Но сначала того самого Князя, которого вчера упустили. Пусть этим дегенератам будет стыдно - Ларин имел ввиду тройку самых лучших сыщиков Питера. Ребята стояли с опущенными головами.
- Товарищ подполковник, поздоровались хотя бы - обиженно начала Тори. Ее рука напомнила ей о вчерашнем дне и ночи и о том, что ее так тщательно подготовленная операция провалилась по вине этих же героев и Саши.
- Да, привет - спохватился Ларин - как твоя рука? - Ларин был не только служителем своего дела, но и самим делом, поэтому сейчас он не замечал ничего вокруг и летел к цели. Она ведь была так близка. - Тори, я знаю, что ты можешь - и он пристально посмотрел на девушку. - На этот раз я тебя послушаю и дам действовать самостоятельно - и он презрительно посмотрел на ребят
- Да, - шумно выдохнла Тори - а сколько времени и сил уйдет на подготовку. Теперь-то лиса жженая - и Тори села на стул в углу кабинета.
Я все понимаю, - согласился Ларин - но тебе надо его взять пока он в Питере. Потом будет невозможно. - его тон не терпел возражений - Питер не его территория. Должно получиться.
- Есть товарищ подполковник - сжав зубы ответила Тори. Взять Князя было почти невозможно, но к приказу подполковника прибавлялась просьба Марка и ее собственная ненависть и ярость. - и как вы себе представляете это чудо? - Тори устало закрыла глаза.
- Значит так, Виктория - и подполковник выложил ей свой план.
Тори по началу не согласилась, но поняв, что спорить бесполезно, решила выслушать и сделать все по-своему. Она вышла из кабинета Ларина с его благословением, правом стрелять на поражение, бронежилетом и заверением Перова, что его люди появятся только когда Виктория даст знак и что Саша не узнает о новой операции. Постояв у дверей отдела, Тори резко развернулась и пошла в сторону метро.
Тори добилась своего, но гордая улыбка быстро сошла с ее лица, как тень. Взять Князя было практически невозможно. Но она должна была избавляться от него. Он был большой опасностью для нее, особенно после вчерашней ночи. Марк и Тори по началу недооценивали Князя. Но теперь уже Тори знала, что Вадим не так глуп, он видит и знает гораздо больше, чем им бы хотелось. И Марк, сам Марк попросил ее избавить ее от голодного волка, так долго игравшего роль близкого друга. Тори сморщилась как от жабы, закрыла глаза "Теперь осталось только придумать как его взять" - думала она - "первым делом надо найти его". Долго искать Князя не пришлось.
В редакции ее встретила встревожанная Людочка. За то время, что Тори торчала у Ларина, Князь приходил опять и теперь он сидел в кабинете главного редактора.
--
Он нашел меня сам - вслух закончила Тори свои недавние размышления
--
Тори, кто он? - визжала Людочка, не замечая слов Тори - Он опасен?
--
Нет, Людочка, он не опасен - ответила Тори и улыбнулась - он просто мой знакомый по Москве - и Тори пошла в кабинет к главному
Ей нужно было это выдержать. Нужно было сыграть свою роль до конца. Тори не могла показать Князю, что боится его, что ненавидит его. Нет, Тори должна была быть той же Тори, которую знал Князь. Она осталась одна. Она сама так захотела. Теперь ей нужно было расплачиваться за свою храбрость. Ведь даже защитника рядом не было. Хотя это было хорошо. Он был для нее слишком дорог, чтобы вмешивать в такие дела. Ее защитник.
Защитник
-Тори, вставай, дело есть, - прошептал Владимир, склонившись над спящей дочкой
- Пап, каникулы же. Дай поспать, недовольно пробурчала Виктория и повернулась к стене.
- Доча, вставай, Владимир уже тряс девочку за плечи, но глаза его смеялись. - Доча, надо в магазин сходить и маме дать поспать. Вставай.
Виктория пробурчала что-то себе под нос, но встала и пошла умываться. Маленький Лаки обрадовался своей хозяйке и попрыгал за ней в ванную. Владимир прошел на кухню и допил свой кофе.
В окно кухни смотрело летнее солнце, и день обещал быть наиприятнейшим. Как хорошо, что он и Светлана взяли отпуск именно сейчас. В Питере царствовали белые ночи, в городе было еще не так жарко и пыльно и можно было просто гулять по городу и радоваться каждому солнечному утру. Может они поедут на дачу. Может он увезет их к морю. Но и остаться в Питере тоже не плохо. Как все-таки хорошо проснуться утром в теплом доме, распахнуть окно навстречу июньскому солнцу, знать, что в спальне спит любимая женщина, а в ванной бурчит на воду и на своего щенка дочка. Так думал Владимир, допивая кофе. Он даже не услышал, как Тори и Лаки пришлепали на кухню и стояли в дверях молча глядя на него, готовые к походу в магазин
- Пап, ты меня поднял, а сам... уснул стоя.- Теперь глаза Виктории смеялись
- Да, я замечтался. Ну, пошли. - Владимир взял со стола сумку и они вышли из квартиры.
Вика и папа, держась за руки, а Лаки держась зубами за свой поводок.
Они возвращались с полными сумками, все еще держась за руки и загворчески улыбаясь. Они договорились не говорить маме, что они испортили аппетит мороженым. Возле их подъезда по обе стороны на скамейках сидели мальчишки. Они были все разные, взъерошенные, пыльные но довольные как только могут быть мальчишки на летних каникулах, когда родители уже ушли на работу, а дежурные старушки еще варят обед и не успели выкатиться на лавочки и поворчать на них по тому или иному поводу.
Высокий стройный мальчишка отделился от группы и подошел к Володе. Он казался самым старшим из ребят. Его карие глаза сверкали огромной уверенностью в себе и своей силе. Он был горд тем, что дядя Володя отделил его и обращался с ним как с равным.
- Вовка, познакомься, это моя дочь - Виктория. - Владимир показал на Вику, которая очень старалась не обращать внимания на происходящее и была занята с собакой.
- Привет, - хмыкнул Вовка. Вика не ответила вообще. Она его просто не видела.
- Вовка, - обратился к пареньку Владимир. - С этого дня, ты отвечаешь за Викторию головой. Ты, как самый старший уж присмотри за ней.
Вовка не мог поверить своим ушам. Он собирался было возразить или огрызнуться, но встретился глазами с Владимиром. Так Вовка и Владимир простояли несколько минут молча глядя в глаза друг другу. Первым отвел свой взгляд Вовка.
- Не волнуйтесь, дядя Володя, - пробурчал он.- Я присмотрю за Вичкой. Ее никто не обидет, правда, - и он оглядел своих друзей. Те дружно закивали головами. Да и как они могли возразить.. Их же попросил сам дядя Володя.
- Я не Вичка, а Виктория, - недовольно заметила Виктория. Она резко развернулась спиной к мальчику, взяла поводок, папину руку и сжала губы в тонкую ниточку. Она была страшно недовольна таким решением папы. Вика могла постоять за себя сама и ей не нужен был этот защитник. Зачем папка придумал такое. У нее же есть руки, ноги, да и собака у нее есть. Она сможет со всем справиться сама. В таком недовольном состоянии она пребывала до самой двери квартиры. Войдя в дом, она просто пронеслась в свою комнату, но застав там маму, которая уже встала и занималась делами по дому, она улыбнулась и напрочь забыла и о Вовке, и о своем недовольстве.
Вовка же сдердал обещание, данное в тот летний день дяде Володе. Он был защитником Тори во дворе, в школе и во всем районе, не то, чтобы ее нужно было защищать, но все же. Виктория оказалась классной девчонкой, она умела постоять за себя, умела хранить тайны, не кокетничала и не ревела по каждому поводу, как остальные девчонки. В Вовке же Тори понравилось, то, что он не был полным дураком, был сильным, с ним было весело, он был на четыре года старшее ее самой и был королем двора. Так со временем Тори и Вовка стали лучшими друзьями. Он ей пел под гитару, она писала ему сочинения и контрольные по английскому языку. Он провожал ее с дискотек домой, а она помогала ему избавитья от назойливых барышень, играя роль его девчонки. Потом они оба закатывались со смеху, лежа на полу в Викиной комнате, а Марина Николавна кормила их всякими вкусностями. Им было весело и свободно вместе.