Аннотация: Очередной фанфик по Миру Тьмы, на сей раз - по вампирам. Что делать, если ты проснулся в номере отеля неизвестно где, на стульчике рядом похрапывает верный гуль и ты ни черта не помнишь? Правильно, готовиться к неприятностям.
1.
Утро стартовало в половине девятого вечера (в тех местах темнело рано), когда последние лучи окаянного небесного фонаря скрылись среди непроглядной темени. Посреди гостиничного номера открыл глаза полноватый парень, представитель совсем уж нечеловеческого вида. На нем был порванный деловой костюм серого цвета в тонкую черную полоску, на правой ноге была строгая туфля, на левой лишь белый носок. Парень оглядел комнату и медленно поднялся с кровати. В уголке, на стульчике, держа на коленях мощный, как стая кабанов, дробовик, сидел негр в джинсовой безрукавке и голубых спортивных шортах, весь исколотый псевдосмешными рисунками. Парень потер глаза и бросил заспанный взгляд на часы, висевшие за спиной пробудившегося сородича.
― А, Барон, наконец-то. Я уже устал ждать, когда оклемаешься.
― Дон, ― сказал тот, кого назвали Бароном, ― какого... Где мы вообще?
― Отель "Понтий Рояль", босс. Окраина.
― Окраина? ― Барон подошел к зеркалу, вгляделся в свое чуть красноватое лицо. Сквозь нездоровый румянец щек пробивалась мертвенная бледность. ― И какого черта мы тут забыли?
― А ты точно хочешь знать? ― негр поднялся из кресла, растягивая свои мышцы. ― Тогда могу предложить сделку. Ты мне кровь, я тебе правду.
Барон пожал покатыми плечами и огляделся в поисках ножа.
― А у тебя есть чем?
В ответ Дон широко улыбнулся, на сцене появился настоящий боевой нож, с зазубренной обратной стороной и потрескавшейся ручкой.
Запястье надрезано, негр облизал толстые губы перед тем, как припасть. Несколько минут он жадно отпивал из домитора, при этом нереально-белые глаза смотрели в немигающие серые льдинки Барона.
― Ах, ― сказал Дон, когда голод был утолен. ― Слаще пива, честное слово.
― Кончай ерничать, ― сказал Барон. Откатал рукав обратно, застегнул, накинул пиджак. ― И где второй туфель?
― Не знаю, Барон, ― как всегда после кормежки, Дон размяк. Кресло услужливо подставилось ему, и негр погладил дробовик. ― Правда ничего не помните?
Барон покачал головой.
― Ясно... Вы позвонили мне в половине пятого утра, уже перед рассветом, и велели, чтобы я гнал на Чалд-стрит и Глэмора. Я сам удивился, там же сидят эти...
― Я помню, ― сказал Барон, ― кто сидит. А что там забыл ― не помню.
― Ну, я сразу в тачку и к тебе.
― Да ну? Где я там был? Что делал?
Некоторое время было слышно, как за раскрытым окном поют кузнечики.
― Честно сказать? Понятия не имею. Вы уже были обдолбаны. Когда я примчался, вы стояли на углу и что-то втирали бомжам. Бомжи вас слушали... В вас пропал пастор, честно. Но почему-то вы были в трусах и майке. Ну и носках, да. Я еще удивился.
Обычно Барон не моргал, но тут само вышло.
― Что?
― Ну да, я тоже удивился. Хорошо, там рядом ваш бутик со шмотками. Я вас в машину, еще подумал, а если ты взбуйнешь, как мне тебя? Со сломанной шеей много не натаскаешь.
Барон принялся расхаживать по номеру от одной стены к другой, от репродукции с какой-то веселой пьяной оргией до плотно завешенного окна.
Дон кивнул:
― Я к вам, привет мол босс, вызывал? Думал, ты мне шею свернешь... А ты такой руку мне пожал и дал себя усадить в тачку. А куда мне ближе было податься? Сюда и приехал.
― К Горации, ― уточнил Барон.
― Ну да... Она по каким-то делам была в отлучке, иначе сама бы вас встретила... ― гладил оружие Дон.
― Гм.
В этот момент в дверь вежливо стукнули. Барон и гуль обернулись, и Барон махнул головой.
― Наверняка это Горация и пришла, ― мрачно заметил Дон.
― Вот и проверь, ― Барон подошел к кровати и уселся на нее. Подумав, стащил с правой ноги туфлю, поставил рядом на плотный пушистый ковер.
― Мое почтение, ― Горация сошла со страниц "Аннабель Ли" прямо в номер своего отеля. ― Какие гости. Что же без приглашения, я бы дорожку постелила, бочонок крови выкатила.
― Не начинай, ― поморщился Барон. ― Давно приехала?
― Только что, ― Горация подошла к кровати, две малиновых птички глаза посмотрели на одинокую туфлю, затем на незадачливого расхристанного гостя. ― Чем обязана твоему визиту?
― Решил проведать. По старой дружбе.
― Принцу не нравится, когда ты ошиваешься рядом.
― А я рядом не с Принцем, ― произнес Барон, ― а с тобой.
― Все равно. Ночь началась, вали.
― Как неизящно, розочка.
Горация всплеснула руками. Каждая была толщиной с заточенный карандаш.
― Ну прости, анарх. Я думала, вы только так и общаетесь.
Дон подал голос:
― А правда, что про вас говорят, госпожа Горация?
― Про меня много говорят. Может, кое-что и правда. Тебе-то что?
― Интересно... Вы знаете, когда я вчера забирал Барона, он шептал ваше имя.
― Рада слышать. А теперь выметайтесь оба.
Барон недовольно посмотрел на Дона, но поганец продолжал улыбаться. Как кот, нализавшийся сметаны.
― Пока, ― Барон поднялся.
― Туфлю не забудь, ― проговорила Горация.
2.
Мысли в голове Барона всегда любили двигаться побыстрее. Барон опустился в обитое дорогой кожей кресло, сложил руки на груди и принялся напряженно думать. Нет, сколько бы он не покопался в памяти, как бы и чем на нее не давил, ситуация оставалась туманной.
Дон сел за руль джипа.
― Куда едем, Барон?
― Хороший вопрос, ― усмехнулся Барон, ― Давай в Левланд.
― В Левланд? Что нам там?
― Увидишь. Вези.
Дон пожал плечами, и через минуту джип уже катил по ночному городу в сторону Левланда. Район считался богемным, в связи с тем, что там обитали десятки молодых и не очень людей, которые были способны выразить в музыке, прозе или рисунке все, что угодно. Все трое местных тореадоров кормились от Левланда, в после отдельных тонких обстоятельствах туда был запрещен въезд носферату. Вообще.
Барон вгляделся в ночные городские огни, которые спешно проносились за обильно тонированными стёклами, и на душе у него по-прежнему было сумрачно. Как будто кто-то затонировал и его нутро тоже. Да что же такое вчера было, о чем помнит уже много лет небьющееся сердце, и о чем прочно позабыл мёртвый мозг?
― Барон, за нами хвост, ― сообщил Дон.
- Где? ― Барон обернулся вглядываясь через заднее стекло.
― Видите? Серебристый "Субару"... Хорошая тачка, думал себе такую взять, да деньги все неймут...
― Так что не попросишь?
― Стыдно. Вам и самому мало...
― Цыц! На этой машине ездит один из гулей шерифа, кажется, Михаэль...
― И едет он за нами? Ждать ли мне, что меня покарает рука Камарильи?
― Нет, ― Барон покачал головой. ― Максимум дадут попить своей крови и станешь верно служить им.
― Лучше смерть, ― Дон впервые за вечер был серьезен.
― Возможно, ― отвечал Барон. ― Оторвись от него.
Когда выбрались в центр, преследующих машин было уже две. Вторую Барон не узнал. Тем не менее, встречаться с теми, кто сидел у них внутри, пока не входило в планы вампира.
― Да прибавь же ты! ― рычал Барон.
― Что-то на улице много копов, ― отвечал Дон. ― Боюсь лихачить. Уж прости.
― Прибавь, отмажу!
― Ну воля твоя...
Джип въехал во дворы, после пары недюжинных маневров выехал с другой стороны...
И тут серебристый "субару"-хетчбек с полуавтоматической коробкой передач вошел прямо в бок джипа Барона. Барон зарычал, открыл дверцу и выскочил наружу.
Из машины вышел гуль шерифа, Михаэль. Это был высокий широкоплечий парень во фланелевой сорочке и чёрных джинсах. И был он не один. С ним еще двое, как понял Барон по их движениям, сородичи. Один вроде как Лютер, Чистильщик... гм. Что бы он ни натворил этой ночью, ни к чему хорошему это не привело. Только бы до своего домена добраться живым... Если это еще его домен.
Незнакомый Барону сородич в кожаной куртке и брюках перескочил через капот и оказался у Барона в тылу вместе с колом в руке. Правда, Барон все-таки был стремительнее. Он схватил сородича за руку, выкрутив так, что хрустнула даже сильная мертвая плоть. Сородич попытался всадить кол в сердце Барону, но вампиру ничего не стоило этот самый кол вытащить из мёртвой руки и пропихнуть в грудь незнакомцу. Взгляд неизвестного остекленел, он сам свалился под колеса.
Ба-бах! ― это тявкнул дробовик в руках Лютера. Барона впечатало в джип, Дон отчаянно отстреливался с другой стороны, заставив Михаэля пригнуться.
Барон взревел, уворачиваясь от следующей порции дробин. Костюм испорчен, но тело под ним уже срастается, поглощая смертельную для человека порцию свинца. А вот следующая все равно находит Барона, отбрасывая его назад.
Михаэль дождался, пока Дон будет перезаряжаться, и, высунувшись, заставил пригнуться уже его.
Где-то завыли полицейские сирены. Барон вскочил, в прыжке добравшись до Чистильщика. Это было не так просто, раны затягивались медленнее, чем хотелось бы, но вот Барон прижимает Лютера к земле. В лице у Чистильщика ни кровинки, узкий лоб пересекают широкие реки вен, Лютера даже издалека не принять за человека. Поговаривали, что шериф держал его в клетке, выпуская только при острой надобности. Вот и проверим, отстраненно подумал Барон, хватит ли надобности сейчас. Барон последний раз дрался лет семь назад, когда был еще рядовым анархом, каких по всем штатам сотни. Как-то после того, как его задница воссела на трон локального царька мятежников, Барон про драки немного забыл. И вот теперь... Барон чувствовал, как внутри него идет кровь.
Чистильщик попробовал схватить его своими удлинившимися руками, но Барон увернулся ― и несколько пуль достались его черепу. Барон взревел, хватая Чистильщика в охапку и швыряя на гуля.
Вой полицейских сирен заполнил собой воздух вокруг. Чистильщик приземлился на ноги и уже несся к анарху, белая майка и джинсы на клепаном ремне, пасть оскалена, того и гляди вцепится и высосет до донышка...
― М-мать, ― проговорил Дон, получив пулю в живот. Он решил обойти машину и, пока Михаэль занят помощью Лютеру, покончить с гулем. Но вместо этого получил пулю сам, и вторую, и третью... Дон никогда не отличался хорошей регенерацией.
Две полицейских машины остановились позади чистильщика, люди с пушками сразу открыли огонь. И большая часть пуль досталась Лютеру, хотя Чистильщика наверняка знали. Барон, схлопотав еще одно ранение в плечо, добрался до серебристого "субару" и, подхватив Дона за шкирку, влетел за руль. Правда, отъехать далеко не успел ― выстрел Михаэля пробил покрышку справа сзади, и хэтчбек, выписав пируэт, влетел в автобусную остановку. К счастью, представители стада в этот момент на ней не тусовались. А то быть беде. Не то что Барона заботили жизни нескольких смертных, но зря лить кровь тоже не след.
― Не стрелять! Свои! ― надрывался Михаэль. ― Не стрелять же!
Барон выскочил из машины, подхватив Дона на плечи, и побежал прочь. Негр булькнул, выпустив на испорченный костюм сгусток крови и слизи. Двор за двором, слушая, как сзади ревут красные и синие мигалки. На плечах с Доном, который медленно, но верно приходил в себя.
Наконец он перемахнул через забор покинутого особняка недалеко от центра. Замер, прислушиваясь. Отстали. И все же если бы не подоспевшая полиция, то... В траве надрывались цикады. Барон опустил тело Дона на зеленый ковер, из которого выделялись белые головки одуванчиков.
― Ух, ― Дон поднял голову и сел. Раны уже почти затянулись, Дон зажал в перепачканном кровью кулаке пулю. Почти не деформированную ― что свинцу жалкая плоть, даже и гуля?
― Ух, ― согласился барон. ― Дело ― трубка.
― Почему? ― к Дону постепенно возвращался нормальный темно-коричневый цвет лица.
― Нас пытался убить Лютер. С ним был гуль шерифа. Что бы я там вчера ни делал, у этого широкие последствия.
Дон медленно кивнул. Затем поднялся с травы и погладил живот. Даже шрама не осталось.
― Ты спас меня, босс.
― А как же иначе, Дон. Как же иначе?
― Ну, большинство ваших бы бросили и хрен со мной.
― Ага. А потом тебя перегулили бы и все узнали.
― Я бы не дался, ― серьезно сказал негр.
― Я верю, ― Барон сжал плечо Дона.
― Куда теперь? ― спросил гуль.
― Хороший вопрос, ― сородич сорвал одуванчик и сжал в кулаке. ― Попробуем все-таки добраться до тореадоров.
― Что они нам?
― Информация, ― сказал Барон, ― она сейчас на вес золота. И мне не понравилось, что с чистильщиком и гулем был еще один сородич... откуда?
― Свежеобращенный? ― спросил Дон.
― Может быть... Может быть...
Барон подошел к воротам и выглянул наружу через небольшой зазор между витыми прутьями. Улица была пуста и безмолвна в ночи. Частные замки щетинились зубцами на стенах, коваными заграждениями, видеокамерами на каждом углу. Тут даже граффити на стенах не имелось. Барон перебрался через ворота. Вскоре его примеру последовал Дон.
3.
Левланд был тихим предместьем, которое со временем поглотил разросшийся ненасытный город. И все же тут имелось одно высокое здание ― девятиэтажка, которую уже успели сдать, но в последнее время что-то не шло с документами, потому жильцы пока не въехали. Здесь располагался окружной колледж искусств, а рядом мелкий кампус, потому что колледж и в худшие времена считался жутко элитарным и глухим местом. Ночная жизнь тут бурлила, молодежь играла кровью и мускулами, невозбранно становясь обедом мелкой семьи давно почивших нелюдей.
― Как-то тихо, ― заметил Дон.
― Мне тоже так кажется, ― сознался Барон.
Они шли по улице, держась в тенях. Особенно это касалось Барона, костюм которого был безнадежно испорчен. И в лучшем случае Барон походил на бездомного в поисках ночлега, в худшем ― на опасного психа, снявшего эти вещи с ограбленного им прохожего, предварительно накормив обывателя свинцом. С таким психом лучше не связываться, а сразу звать копов.
― Здесь что-то вчера было, ― сказал Барон. Недалеко располагался один из клубов для молодежи, неоновая вывеска растрескалась, и на землю сыпались искры. Буквы вспыхивали вдруг, неравномерно, как дергается в паркинсоне старик.
Сородич и гуль замерли в проулке, стараясь стать частью стены хотя бы внутренне, когда мимо проехала патрульная полицейская машина со включенным прожектором. Когда опасность миновала, они вышли и продолжили путь.
― Да, слишком тихо, ― сказал Барон, чтобы хоть что-то сказать. Бесконечно-белые глаза Дона вглядывались в темноту, но ничего там не находили.
― Стой, ― Барон схватил Дона за руку и втянул за крыльцо дома, а сам осторожно выглянул.
Посреди улицы шел низкий дядька в просторном плаще, а на поводках у него было два пса. Ненормально-огромные твари вытягивали уродливые головы на коротких мясистых шеях, заливая брусчатку слюной, неприятной даже на вид. Его пальто усеивали мелкие, но многочисленные анкхи, набросанные как попало.
― Ну, теперь все ясно, ― сказал Барон. ― Еще одни гости. А я, значит, чем-то обдолбался... Или меня ввели в помешательство...
Дон выглянул из-за крыльца и тут же сел обратно.
― О черт, такие здоровые...
― Твари цимисхов, ― в голове Барона уже зудел план. ― Гули. Так что ты с ними родня.
Шабашит дошел до искрящейся вывески и остановился, обе твари свернулись возле его ног, словно шабашит кого-то ждал.
― Был бы добрый клинок, или хотя бы базука, ― рассуждал вслух Барон. ― Но так все бессмысленно.
― А тореадоры что, пустили Шабаш на свою территорию?
― Конечно, пустили. Скорее всего, никого из наших гедонистов не осталось в живых.
― Вторжение?
― Ага, ― барон сжимал и разжимал кулаки. ― А шериф бросился на меня. Час от часу труднее...
― Нелегче?
― Может, и нелегче... Давай убираться отсюда.
Барон и гуль потащились прочь, передвигаясь исключительно тихо. Сородич был голоден, чувствуя, как жажда крови все сильнее сжимает свои кривые когти вокруг его мозга, но несколько витэ, чтобы стать чуть менее шумным, он в себе нашел. Замирая через каждый шаг, Барон старался не терять из виду шабашита и его псин. Ровно до тех пор, пока они не зашли в подворотню. Барон позволил себе расслабиться, привалившись холодным затылком к холодной же стене.
― Что же, мои поздравления. Мы видели живого цимисха и выжили. Это прекрасно.
― Вот они какие... Я думал, они страшнее.
― Это он еще на нас не кинулся, ― сказал Барон. ― Давай попробуем его обойти...
― Я вас слышу, жалкие ублюдки, ― пронесся над улицей голос цимисха. ― Выходите уже.
― Хоть бы пушку, ― вздохнул Барон.
В этот момент на дорогу выкатила бело-голубая полицейская машина. Цимисх перехватил поводки своих собачек поудобнее ― и отпустил.
Первая адская псина пробила лобовое стекло и схватила челюстями голову водителя. Вторая обошла с боку, на ходу вырвала с мясом дверь и накинулась на его напарника. Крики и кровь во все стороны. Легковушка сделала крутой вираж, прежде чем заглохнуть. Барон и гуль побежали прочь, уже не заботясь о бесшумности.
― Психи какие-то, ― сказал Дон, когда они удалились на достаточное расстояние, и Барон позволил смертному отдышаться. - Как есть психи...
― Это еще не самые сумасшедшие, ― проговорил Барон. ― Там таких много.
― Так что мы сидим? Надо собрать всех наших и удрать...
Барон покачал головой:
― Если Шабаш в городе, да еще в лене тореадоров, да еще так открыто, то с Князем что-то случилось. Хотелось бы, чтобы я был к этому причастен, но...
― Что ― но?
― Но Князь мне нравился, чего уж там, ― Барон задумчиво потер шею. Когда-то давно он был ужален в нее, и с тех пор пожинал плоды того укуса. ― Прямой, как палка, не такой уж и отморозок, наши владения всегда уважал...
― Но теперь его чистильщик и гуль шерифа интересуются нами, ― помянул негр.
― Именно. Возможно, Князь мертв, и лояльные камми бросились на всех вокруг, не знаю... Не знаю, ― Барон вздохнул. Если бы вспомнить, что же там было вчера ночью, если бы только припомнить! Барон шарахнул кулаком по стене, с удовлетворением отметив, как треснула в месте удара отделка здания.
― Слышь, патрон, ― сказал Дон, желая привлечь его внимание.
― А раз антикварный, то там есть меч, ― оскалился Барон.
― Гав, гав, арррр! ― донеслось со стороны студенческого городка.
― Ясно, ― Барон устремился к магазину. Заботиться о безопасности времени не оставалось. Он сорвал дверь вместе с петлями, с шумом бросив позади себя, затем проделал то же самое с металлическими жалюзи.
― Торопись, босс, они уже рядом, ― сказал гуль.
― Спешу.
― Можно было просто разбить стекло...
― Хер там. Армированное, ― Барон высадил последнюю дверь и под гул сигнализации вошел в лавку. Тут пахло ладаном, пылью веков и плесенью. Очевидно, даже городская богема слабо интересовалась тем, что сделано не вчера и не в прошлом месяце. Вдоль стен стояли часы с курантами, на стеллажах покоились вазы, сахарницы, тарелки и чайники, а ближе к стойке изящно изогнул хоботок одинокий кофейник. Между стеллажами примостились две картины, набор старых марионеток, чуть потраченный молью, показательно не чинящийся костюм, и...
Нет, не меч. Топор. Большой, двуручный, с шипом на конце рукояти. Без резьбы по лезвию, но выглядящий довольно внушительно.
Гуль влетел в лавку, бессильно скаля зубы, глаза расширены от ужаса. Следом показались оскаленные морды псов.
Барон успел к топору раньше, чем адские псины среагировали. И когда одна из них бросилась на него, то это стало последним, что она успела сотворить в жизни. Острый конец топора прошел через ее череп, шею, остановившись где-то в районе груди, и Барон с рычанием ударил тварью об пол. Прижал ногой, вытаскивая топор, и перехватив его удобнее, пока псина пыталась вцепиться своей кошмарной челюстью ему в ногу, смахнул страховидную голову. Тварь тут же перестала дергаться.
Рядом надрывался гуль. Ему повезло меньше. Псина отхватила Дону руку, выплюнула и кинулась дальше, вцепившись гулю в шею. Этого хватило ей, чтобы оторвать чернокожую голову. Барон взревел и одним взмахом топора поставил на псине крест. Не зря он считался очень сильным даже по меркам сородичей.
― Я поражен, ― стоящий в дверях цимисх играл своей плотью напоказ, изменяя ее каждую секунду, просто ради эффекта. Его лицо вытягивалось, покрывалось жесткой светлой щетиной, удлинялся нос, утолщался, вваливался, щеки то опухали, то практически припадали к зубам. Менялся даже цвет глаз: карий, серый, голубой... Дешевый трюк, но кое-кого из неонатов мог бы смутить.
― Я тоже, ― Барон отшвырнул тело собаки прочь. ― Вчера вы атаковали город, так?
― Так, ― сказал цимисх. ― И почти победили. И тебе еще не поздно принять наше предложение, Барон.
― Правда? И что же за оно?
Тянет время. Ждет, что к нему подойдут на помощь братья по стае. Барон опустил топор и сделал шаг навстречу шабашиту, принимая вид, будто запихнул агрессивные намерения в долгий ящик.
― А то ты не догадываешься, а еще Барон... Прими Меч Каина как свое оружие. Встань в один ряд с теми, кто на самом деле борется с властью Камарильи. Побратаемся ― и станем одним целым...
― Мм... Я подумал об этом. Еще давно. Когда восточные упыри еще не начали долбить наше свободное общество. Когда ваш скам держался подальше от нашего государства, боясь даже заглянуть на огонек...
Лицо цимисха дернулась на мгновение... Неужели слово "скам" его так задело? Так или иначе, Барон был уже близко, чтобы атаковать. Цимисх отступил назад, когда обе его руки приняли вид таких же топоров, как у Барона. Обтянутых кожей, органических топоров.
― Если ты думаешь, что я кого-то ждал, чтобы покончить с тобой, то ты ошибаешься, анархист, ― проговорил цимисх и бросился в атаку. Два топора против одного. Цимисх был выше барона, так что его атаки получались опаснее. Вот барон принял на рукоять один из топоров цимисха. А вот второй взял и рассек Барону живот. Заточенная плоть била не хуже металла. Барон зарычал, отступая, приказывая тканям срастись. Они с цимисхом вышли на улицу и теперь медленно кружили друг напротив друга. В некоторых окнах горел свет, любопытные жильцы припали посмотреть, кто же разорил антикварный.
― Тебя так завело то, что мои песики убили твоего гуля, да? ― спросил цимисх.
― Нет. То, что твоя сраная секта сюда заглянула, ― ответил Барон и снова атаковал. Сверху вниз, цимисх принял топор на свою плоть, а второй рукой собирался разрубить Барона на две неравные половинки в районе пояса. Но Барон шагнул вперед, оказавшись совсем рядом с цимисхом, так что мог ощутить запах тлена, исходящий от его тела. Удар шипом на конце топора, снизу вверх, оставил узкую, но устрашающего вида рану, начинающуюся снизу груди и финиширующую к шее.
― Все, пока, ― сказал Барон и рубанул топором по голове шабашита. Тот почти успел убрать шею с траектории движения одного из двух лезвий, но большая часть шеи оказалась срезана, и голова шабашита откинулась назад, повиснув на узкой полоске мышц и кожи. Руки изверга, быстро изменившиеся, вот-вот должны были пронзить Барона, накачав его сердце кровью цимисха и сделав рабом...
― Не спеши, ― попросил Барон и, когда шея каинита выпрямилась, довершил начатое.
Тело цимисха вздрогнуло, затряслось, прежде чем рассыпаться пеплом, он отступил на шаг и вспыхнул изнутри. Грудь, живот, затем руки и ноги ― от вампира не осталось ничегошеньки.
Барон подался назад, смахивая кровь с топора.
― А неплохо получилось, - сказал он. ― Но дела не ждут. Пока, Дон, ― он помахал гулю рукой, хотя внутри Барона бушевал зверь. Сколько бы Барон не твердил себе, что привязываться к смертным, даже и к гулям, не стоит, сколько бы не повторял как мантру: я теперь вампир, я теперь вампир, я теперь вампир, я вне людей, это не помогало. Порой появлялись сыновья Адама и дочери Евы, к которым просто нельзя не привязаться. Например, старина Дон.
Мертвый Дон. Которому размозжили горло. И даже то, что цимисх обратился в пепел, не принесло облегчения.
На территории тореадоров находился Элизиум. Следовало в него заглянуть. Даже если он найдет там еще дюжину таких вот цимисхов...
4.
Элизиум располагался внутри центральной городской библиотеки, так что можно было не опасаться посторонних глаз. Барон украдкой пробирался по лену гедонистов, и внешне ночь была тихой и умиротворенной. С одной стороны, картина вырисовывалась совсем уж простая: Шабаш ударил по городу, неожиданно и резко, как он умеет, Камарилья не смогла оборониться, и теперь ее остатки агонизируют. Первая нестыковка: вместо того, чтобы сбежать из города, они бросаются в последнюю отчаянную атаку на завоевателей? Далее... Предложение, которое все поминал цимисх. Барон не помнил, отчаянно хотел бы достать это место из памяти, но в голове шаром катило. Нужные воспоминания надёжно спрятались, будто и не было их... Барон напрягал извилины до мельчайших деталей, но вот последняя ночь забылась совсем. А что было перед ней? Да как обычно: двое неонатов бруха повздорили из-за сосуда, один малкавиан требовал решительных действий в отношении Камарильи, а один вентру вовсю ему подыгрывал, и псих даже не догадывался, что над ним смеются. Акции одной принадлежащей Барону компании пошли в гору, и следовало как можно скорее найти новые способы вклада денег ― с прибылью, само собой. Пропал еще один активист из бруха, его не видели уже недели три, и Барон собирался начать распутывать это дело ― конечно, осторожно да скрытно, чтобы никто не заподозрил интереса со стороны Барона... потому что бруха мог просто свалить из города куда подальше, и Барон выглядел бы дураком, пытаясь разыскать его.
А вот у камми все было очень спокойно. Кровь переходила из сосудов смертных в их прожорливые брюха, гудел Элизиум, шериф тренировал маленькую кучку боевиков-гулей, словом, контролирующая две трети города Камарилья твёрдо стояла на ногах... Не так уж и твердо, получается? Получается, что да...
Но вот и здание Элизиума. Благодаря стараниям цветочков библиотека была отделана по последнему слову архитектуры. Большие окна занимали основную часть фасада, открывая книжную экспозицию, похожую скорее на магазинную распродажу. Библиотекари, должно быть, чувствовали себя здесь как рыбки в аквариуме: каждый проходя мимо обязательно заглядывал внутрь и любовался на то, как они работают... Вход в Элизиум был с черного хода, к нему Барон и направил свои стопы.
Дверь была закрыта. Либо тут очень тонкая засада, либо, и это было бы невероятно...
Барон огляделся. Припомнил условный стук, которым камми просили их впустить. Сам пару раз пользовался, когда приходил на санкционированные Князем дебаты. Спорили с жаром, долго, почти всю ночь, аргументы носились туда и сюда, не-мертвые получали славное развлечение.
Дверь быстро открылась, и мощная рука втянула Барона внутрь, а потом дверь захлопнулась.
― Ты никого с собой не привел? ― налитые кровью глаза примогена малкавиан, Бориса, уставились прямо в лицо Барону. Барон зарычал, отпихивая поехавшего к стенке.
Борис неожиданно безвольно отпустил его и встал напротив, мигая каждые несколько секунд. Это был невысокий старик с аккуратными седыми волосами и благообразной эспаньолкой. Его жилистые толстые пальцы теребили рубашку, и в нескольких местах она уже была порвана. Серые джинсы перепачканы грязью, кроссовки, казалось, состоят исключительно из нее одной.
― Ты чертов дебил, ― сказал малкавиан. ― Ты еще тупее и безумнее меня.
― Почему это? ― спросил Барон. ― И какого черта ты тут сидишь? Домен тореадор захвачен Шабашем, ты в курсе?
― В курсе, в курсе... - Борис поморщился. Было это настоящим именем или выдумкой воспаленного малкавианского мозга, сказать трудно. Да и не все ли равно... ― Потому и сижу тут. Они придут ― а я их всех убью...
― Да что ты говоришь? Каким же образом? ― Барон хмыкнул.
― Покажу на каждого из них пальцем, ― Борис упер указательный перст в стенку и так замер, изображая из себя статую.
― Серьезно? И они расплавятся, как мороженое под солнцем?
Борис вздрогнул и посмотрел на Барона:
― Причем тут мороженое? Что ты несешь? Объясни мне, зачем ты убил Эдвина?
― Какого нафиг Эдвина я убил? ― спросил Барон. Борис прошелся рукой по своему левому пробору:
― Не будем тут стоять. Стены тонкие, еще услышит кто-нибудь...
Примоген пошел вперед, и Барону ничего не оставалось, как последовать за ним.
Собственно зал Элизиума был оформлен строго, но достаточно стильно. На стенах были драпировки, шикарные и даже не аляпистые. С ними перекликались золотой гаммой изящные и дорогие обои, а уж мебель была строго древней выделки, примерно ровесник по возрасту городских старцев. И, когда Барон вошел в Элизиум, то не мог его узнать. Тут все было перевернуто. Из мебели сохранилось одно кресло. Другие кресла, диваны, даже знаменитый дебатный стол, по одну сторону которого сидел Барон, а на другой вещал свое Князь, все было расколочено в щепки.
Драпировки со стен посрывали, и теперь они валялись на полу, обои свисали драными клочьями, словно в помещении затеяли ремонт, да так и не довели его до конца. Посреди комнаты было немного пепла. Наметанный глаз Барона сразу его заметил. От одного кровососа столько не останется.
― Эдвин, тремер. Недавно прибыл к нам с какой-то тауматургической штукой, ― малкавиан смотрел прямо в глаза, и Барон предпочел отвернуться. ― А ты его взял и убил.
― Да ты что? В самом деле? Вот так взял и убил колдуна? ― Барон оперся о топор.
― Вот так взял и убил. Эдвин как раз покинул Элизиум и почти успел сесть в свою машину. Ты подошел сзади и обезглавил его. Машина до сих пор стоит.
― А здесь, в Элизиуме? Кто разошелся тут?
― Я, ― примоген скромно улыбнулся.
― На кой черт? Шабашу ты не продался, иначе уже пил бы кровушку своих новых братьев. Тогда...
― Шабашу не продался. Но город попросил меня очистить его от скверны. И я очистил.
Примоген подошел к единственному уцелевшему креслу и грузно опустился в него, как будто весил не один центнер. Он вытянул ноги и облизал мертвые губы.
― Здесь Расти, Мартин, Эрика, Оззи, Тернер... Все мои дети. Здесь трое крыс, которые пришли нас образумить...
― Ты хочешь сказать, что, ― Барон поддал пепел носком ботинка. Не очень уважительно, однако местный камарильский сброд поступал с ним и его людьми не лучше.
― Хочу сказать. Я их всех убил. И так оно стало лучше, понимаешь?
― Угу... ― Барон чуть крепче сжал древко топора. ― Расскажи, как было с Эдвином?
Примоген опустил глаза, прикрыл их руками.
― Эдвин явился в Элизиум вместе с одной из местных тремер, с Грандой. Представился. Князь принял его, обязав блюсти традиции города... Все было в порядке. Потом Эдвин покинул Элизиум, все стало не в порядке. Ты его убил. Князь попытался покарать тебя и призвал шерифа, но тут тореадоры заговорили, будто к нам пожаловал Шабаш. И Князь умчался разбираться. Вместе с шерифом. Тебя и след простыл. Я остался в Элизиуме... Оставался до тех пор, пока сила не вошла в меня.
― Какая сила? ― стиль изложения малка начинал потихоньку утомлять Барона.
― Та, с помощью которой я всех истребил, ― улыбнулся примоген. ― Ее привез с собой Эдвин.
― Ага, а я его значит убил. И впустил в город Шабаш? Я бы никогда, никогда этого н сделал.
― Я знаю, ― сказал малк. ― Ты и не впускал, Черная Рука берет и входит сама, куда ей надо... Сила, которая была с Эдвином, вот, чем идет Черная Рука. Вот что они хотят.
― Серьезно? И что это такое? Может, покажешь?
Малк развел руками.
― Один из крыс спасся. Я думал, он покарает меня ведь я убил стольких его близких, может, даже друзей... Но он просто получил силу и сбежал. Я думаю так: сила первым выбрала тебя. Затем ударила по мне. Потом ― по этой крысе.
― Выбрала? Ударила? Ты хочешь сказать, что этот тремер принес сюда тауматургическую хрень? - Барон выглядел так, словно вот-вот потеряет терпение.
― Нет. Он просто думал, что справился с нею. Но она оказалась сильнее. И первым выбрала тебя... Но ты ей чем-то не угодил. Тогда она выбрала меня. Потом крыса. И где сейчас, я не знаю.
― Чушь, ― заверил малка Барон, ― чушь, чушь...
От одной мысли, что придется искать крысу в канализации, Барона одолевала брезгливость.
― Где сейчас Князь? Что-нибудь было слышно про моих парней?
Примоген развел руками, затем снова прикрыл глаза:
― Мы с тобой заперты здесь, в Элизиуме. И давай все так и останется. Если Черная Рука сюда еще не дотянулась, то, может, и не дотянется. И все будет хорошо. Главное ― не выходить.
― Я жрать хочу, ― сказал Барон. ― Жрать. Если срочно не схарчу человека, то могу тобой закусить. Так что пока. Но сперва скажи мне, как выглядела тачка Эдвина?
― Темно-зеленый "рено-меган", ― сказал примоген и улыбнулся. ― Зеленый ― мой любимый цвет.
― Ну бывай, ― Барон повернулся к выходу из Элизиума и зашагал прочь. Он оставил примогена сидеть на кресле, прикрыв глаза и думать тот бред, который малкавиане называли своим разумом.
На улице похолодало. Барон прикрыл дверь и направился к дороге. Ночь была слишком тихой ― для города, где вцепились друг другу в глотки давние враги. Барон осмотрелся и действительно увидел "рено-меган", аккуратно припаркованную в паре метров от Элизиума. Под дворниками уже появилась квитанция о просроченной оплате парковки.
― А? ― раздалось сзади, и Барон чуть не ударил туда мечом. Чертов малк неизвестно как бесшумно выбрался из Элизиума и теперь стоял прямо за спиной, дергая себя за мочку уха.
― Еще раз так сделаешь, я тебе устрою, ― посулил Барон.
― А что я сделал? ― удивился Борис. ― Все нормально ведь.
― Очень, ― Барон направился к машине. Выбил стекло кулаком, затем потянулся к панели, вскрыл ее и оборвал вопль сигнализации.
― Если тремеры сюда лазали, то как-то очень аккуратно.
― Среди них много талантов, ― сказал малк.
― Да уж... ― Барон осмотрел салон, залез в бардачок, пошарил под сидениями, заглянул на заднее, прикинул, могут ли в салоне быть тайники.
― Если за ним шел Шабаш, то почему они не отыскали эту тачку? Не знали о ней? ― спросил Барон, когда понял, что накликал. Конечно, Барон был не более суеверным, чем большинство сородичей, то есть в очень малой степени, но тут связь прямо-таки мистически вырисовывалась: Барон поминает Шабаш всуе, и Шабаш является во всем своем отвратительном блеске.
― Мать твою! ― Барон увидел в заднем сиденье приближающуюся кавалькаду машин. Свет фар бил по глазам, и Барон прорычал что-то грозное, вылез из тачки и перехватил топор поудобнее, чтобы понестись прочь. Он обернулся и увидел, что малк просто вылез из машины и теперь идет навстречу шабашитам.
Тачки остановились. Одна была серебристым фордом, другая ― черным лексусом субару. И замыкал тоже черный мерседес. Из первой вышли трое шабашитов, из второй ― пятеро. Среди них был один носферату, не считающий нужным скрывать свою морду. Двое звероподобных гангрелов. Еще у двоих глаза были чернее ночи ― ласомбра. Одного можно было принять и за бруха, и за малкавиана и вообще за кого угодно, вплоть до крысы под затемнением.
Вперед вышел высокий вампир с синюшной кожей, в плаще с поднятым воротником. Он тащил за собой на цепочке скрюченную тварь, и сперва Барон подумал, что перед ним снова цимисх. Но потом разглядел его лицо получше: прямо посреди лба был анкх Шабаша, я рядом с ним, на черном фоне, белый знак отступивших из клана тремер. Раскоряка на цепочке то и дело останавливалась, нюхая воздух. И тогда тремер тянул ее за собой, заставляя двигаться, и та с поскуливанием продолжала идти.
Их взгляды были обращены на примогена, и никто, казалось, и не заметил Барона с мечом. Что анарху было только на руку. Он отступил к ближайшей подворотне, но уйти пока не решался. Слишком интересные вещи творились в родном городе.
― Давайте сюда, ― проговорил примоген малкавиан. Его, казалось, не пугало ни превосходство Шабаша в боевой силе, ни собственное одиночество.
Тремер подошел к нему, заглянул в глаза.
― Братья, оно было в этом каините. Но теперь куда-то ушло. А каинит остался... и даже его способности... гм...
В этот момент малк подался вперед и неожиданно отбросил тремера. Тот выпустил цепочку, отлетев прямо на капот субару. Тварь некоторое время постояла, а потом бросилась к хозяину вплоть до того, что вложила цепочку ему в руку и помогла встать.