"Учеными нескольких стран мира в ходе совместных экспериментов удалось доказать теорию Большого Взрыва. В лабораторных условиях была воссоздана ситуация, подтверждающая мнение, что Вселенная появилась в результате столкновения элементарных частиц".
Диктор - молоденькая девица с пухленькими губками и каким-то по-детски круглым лицом - произносила явно чужой текст с видом миссионера, несущего свет знания папуасам. Глаза ее светились таким осознанием собственной значимости, что волей-неволей закрадывалась мысль: эту теорию доказала если не она сама, то в соавторстве с "международными" учеными.
С миром Сергею все было понятно и без нынешнего откровения. К своим тридцати годам он частью самостоятельно, а частью при помощи вековой народной мудрости вывел пару-тройку формул, которые позволяли ему более или менее успешно вписываться в обстановку. В принципе все они сводились к банальному: "Весь мир - бардак, а бабы - бляди", но даже из этой нехитрой формулировки Сергей вычленял несколько важных для себя моментов. Во-первых, раз мир - бардак, то надеяться нужно только на себя и ничего само по себе не произойдет, а, во-вторых... Но вот с "во-вторых" у Сергея были проблемы. Здесь его мысль постоянно давала сбой. Он никак не мог определиться, что же делать, если все бабы - бляди, и как к этому относиться. Тем более, что встречались-то всякие, даже неприступные абсолютно, причем неприступные не оттого, что некрасивы и никому не нужны, а по-настоящему, по убеждению, по вере в верность. Правда, в послужном списке Сергея таких - не обломанных и не сдавшихся под его напором - было мало, может быть, две-три, но они все ж таки были, так что выдуманная и не рассчитанная до конца формула постоянно давала сбой, не приводя ни разу к единому решению.
Нынешнее сообщение о Большом Взрыве Сергея не только не удивило, скорее укрепило в его соображениях. Уж очень удачно она монтировалась с его умозаключением о мировом бардаке.
После сюжета об ученых пошел, видимо, последний репортаж о зеленом медведе, который появился в зоопарке какого-то американского городка. Смотреть откровенный бред телевизионщиков, обезумевших от жары да еще на информационной бескормице, Сергей не стал, пощелкал пультом, и не найдя ничего более интересного, вернулся на прежний канал. Губастая барышня уже прощалась. "Ольга Шлиман", - появилась надпись. Сергей не удержался от хохота. "Предок копался в древнегреческом дерьме, потомки копаются в современном. Хотя телка очень недурственная. Такую на диван сейчас бы завалить". Ведущая на "до встречи" неожиданно закашлялась, и Сергей ободряюще подмигнул ей. "Мысль-то, кстати, неплохая. Про диван", - произнес он вслух.
Отключив телевизор, Сергей встал, потянулся перед зеркалом, пригладил волосы, почесал заметно подросший валик живота, скорбно отметил, что пора бы в тренажерный зал записаться, покачать мышцу, но отмахнулся про себя. "Успеется, - сказал он своему отражению в настенном зеркале. - Какие наши годы?"
Бесцельно послонявшись по квартире, Сергей выглянул в окно. Начинало смеркаться. Напротив уже зажглись фонари. На этой улице они почему-то стояли только по одной стороне дороги, так что другая всегда оставалась в полумраке. В этом были свои плюсы. Когда Сергею не хотелось, чтобы его видели с очередной пассией, которую он вел к себе, он всегда выбирал сумеречную зону. Следить за ним было в общем-то некому. Квартира съемная, родственники и друзья остались на другом конце города, как в другой жизни, подруги надолго не задерживались, а соседи в жизнь временного квартиранта не совались - поводов Сергей не давал. Это был интуитивный выбор: ему просто не нравились оценивающие взгляды, которые бросали на его спутниц встречные мужики.
"И целуй меня везде,
Восемнадцать мне уже",
- ветер бросил в открытую форточку незамысловатую мелодию с невнятным текстом. В уличном кафе, скромно притулившимся к боковой стене панельной девятиэтажки, начинался самый сенокос. Вечер пятницы. Расслабившийся после трудового дня люд шел за пивом и общением. Под ярко-красными тентами можно было найти и то, и другое.
"Пойду тоже кости протрясу", - решил Сергей и застыл в нерешительности перед гардеробом. К выбору одежды он относился основательно и щепетильно. Побросав на диван пару футболок, одну с коротким рукавом, другую - с обрезанным по плечи, шорты, тонкие летние джинсы и льняные брюки, он, наконец, определился: собрал все вещи в кучу и засунул обратно в шкаф. Все было не то. Забраковав еще тройку рубашек, он остановился-таки на серых льняных брюках и рубашке с тем же мышиным оттенком.
2
После прямого эфира Ольга всегда требовала рюмку коньяку. На телевидении она работала уже три года. Была практически звездой экрана, и могла позволить себе небольшие капризы. Руководство канала ценило ее за работоспособность и безотказность. Причем последнее распространялось на все сферы жизни. Хотя на один из областных - центральный по местным меркам - каналов она попала и не через диван, а честно, по конкурсу, впоследствии Ольга к нему, дивану, разумеется, все-таки пришла. "Чего голову морочить и бить лбом стену, когда есть более удобный путь", - рассуждала она, вылеживая очередное повышение зарплаты. Правда, последний год она уже не нуждалась в подобных приемах. На одном из банкетов Ольга познакомилась с Кириллом, крупным бизнесменом, в особняк которого спустя пару недель и переехала.
Коллеги подобного продвижения по лестнице жизни простить Ольге не могли. Ей откровенно завидовали, тихо ненавидели, но все это оставалось за кадром. До Ольги доносились только смутные рокоты народного волнения. Она жила другим. В ее мир не проникала мирская суета. Да и сложно было ей проникнуть в элитный район, где стиль жизни диктовали глянцевые журналы и успехи соседей.
В этот раз, увидев на столике в гримерке рюмку, наполненную темно-коричневой жидкостью, Ольга только брезгливо поморщилась. Нынешним ведением она осталась недовольна, что с ней редко случалось. Несмотря на трехлетний стаж, что по меркам телевидения уже опыт значительный, к работе Ольга относилась серьезно, как говорят, с душой. Вычитывала тексты, подбирала дополнительную информацию. Но сегодня ей было просто не до того.
Упав в кресло перед зеркалом, она подперла голову рукой и стала разглядывать свое отражение. Глаза показались ей красноватыми, на лбу она отыскала наметившийся прыщик. День не заладился с утра, точнее бы даже - с ночи. Но поругалась-то она со своим бизнесменом именно сегодня утром. Поругалась вроде бы серьезно и теперь, как подсказывал Ольге опыт продолжения ссор, придется переться к родителям на окраину города. Не возвращаться же побитой собакой к хозяину. Пусть сам придет. Только явка с повинной, никак иначе.
"Надо будет сказать редактору, чтобы не совал в выпуск заумных тем. Кому это интересно в нашей деревне? Я тоже хороша: не посмотрела текст перед эфиром, - размышляла Ольга, снимая ватным тампоном крем с лица. - Да еще козел этот... Все настроение испортил. Куда сейчас валить?"
Она потрогала прыщ, решая: давить сейчас или подождать день-другой, уже было надумала, как в гримерку вошли.
- Устала, Оленька?
Ольга подняла глаза на отражение, хотела было огрызнуться, но увидела, что Ксения Сергеевна, выпускающий режиссер, дежурившая сегодня на эфире, спрашивает без издевки.
- Немного, - все-таки не совсем доверяя доброжелательности старой режиссерши, скосила рот Ольга.
Ксения Сергеевна работала на этом канале практически с момента его появления, лет тридцать, не меньше. На своем веку, а он уже самую малость, но перевалил за пенсионный, она перевидала таких оль не один десяток. Девочки, приходившие тихими скромницами, через год-два прямо на глазах становились звездными стервами. Правда, век их был недолог. Испытание славой мало кто выдерживал. Где они сейчас, эти звезды областного экрана? Кто-то пропал на просторах Москвы в надежде покорить столицу, кто-то удачно или неудачно вышел замуж, и их съел быт, одна спилась, другая повесилась лет пять назад: не вынесла скорого забвения. За два десятилетия Ксении Сергеевне вспомнилась лишь одна Анна Петрова, которая в конце семидесятых стала звездой ЦТ. Но та себя не жалела, постоянно работала над собой. Одной технике речи посвятила целый год. Дикция у нее была безупречной. Да и внешность классическая. Правильное русское лицо, никаких намеков на кровосмесительные браки в роду. Выбрала нужную дорогу, все просчитала, даже в партию вступила и добилась своего: несколько лет подряд главное лицо страны. Правда, с перестройкой тоже пропала, кому тогда дикторы требовались, но сейчас засветилась опять. Еще бодрячком держится, лицо на месте, зубки ровные, голос и дикция не изменились, а тетка ведь в возрасте. Пусть не диктор телевидения, а концерты ведет, но правительственные. Это, пожалуй, посерьезней будет.
Что это вдруг вспомнилось Ксении Сергеевне, она и сама понять не могла. Может, оттого, что Ольга была ей симпатична. И Ксения Сергеевна убеждала себя, что та при всей своей начинающей выпирать звездности еще сохранила милую детскую непосредственность, которая так умиляла Ксению Сергеевну в ее любимице - Анне Петровой.
- Что такая расстроенная? Из-за эфира?
Ксения Сергеевна положила ладонь Ольге на плечо. Та поежилась, но плечо отдергивать не стала. Кивнула отражению. Не станешь же рассказывать, что этот подонок сегодня ночью приперся домой еле живой, обмывали, как он объяснил, новую сделку, и нет, чтобы спокойно лечь спать, начал приставать к ней; дыша водочным перегаром, все предлагал заняться анальным сексом, а когда Ольга пыталась столкнуть его с себя, порвал на ней новые трусы. Экзотики ему, видишь ли, захотелось. Ольга полночи проревела, закрывшись в ванной. А тот утром даже не извинился. Мало того, когда она ему обо всем рассказала, он ржать стал. Что оставалось делать? Треснула ему по роже, хлопнула дверью и ушла из дома. Пешком. Пусть подавится своим "мерином"! Тем более, что ключи остались на кухне, и за ними надо было возвращаться, а там этот... И какой, скажите, после этого эфир?!
- Не переживай, бывает, - все пыталась успокоить Ксения Сергеевна.
Ольга недоуменно посмотрела на нее, не понимая, что бывает? Как это бывает? Потом облегченно вздохнула - речь-то об эфире - и только уголками рта улыбнулась.
- Спасибо.
- Ерунда все это. Не переживай так. Даже у Анны Петровой провалы случались, а тогда строже за всем следили, - начала было Ксения Сергеевна, но Ольга ее перебила.
- Спасибо, Ксения Сергеевна, за поддержку. Только не надо.
Анна Петрова у Ксении Сергеевны была всегда на устах. Высший авторитет, к которому она неустанно обращалась в любых случаях. Ольга попыталась выдавить улыбку, но что-то в лицевом механизме переклинило, мышцы собрали симпатичное личико в гримаску, и Ольга разрыдалась.
Ксения Сергеевна испуганно взглянула в зеркало, но отражавшаяся там Ольга уже закрыла лицо руками.
3
В уличном кафе возле дома все столики оказались заняты. С краю, где Сергей любил посиживать вечерами, расположилась, как показалось Сергею, полубандитская компания. Бритоголовые мужики шумно обсуждали успех какого-то предприятия.
"Чего они сюда приперлись? Место не их уровня. Пошли бы в "Европу", самое то, не ресторан, а блат-хата, не на улице же. Нашли, где дела обсуждать. Наверное, прямо с дела. Завалили где-нибудь несговорчивого конкурента, а сейчас решили немного расслабиться", - подумал Сергей и от греха подальше решил пройтись пару кварталов до следующей кафешки.
Для пятничного вечера здесь оказалось даже более чем свободно. Сергей выбрал место поудобней, в уголке, чтобы можно было наблюдать за народом, и заказал подошедшей девушке в синем форменном халатике, явно с чужого плеча, пива и сушеных кальмаров. Официантка смотрела куда-то в сторону, мимо Сергея.
- Пива холодного, кальмаров большую пачку, - повторил Сергей, видя, что девушка не здесь.
- Я поняла, - огрызнулась официантка и, прихватив по пути пустые бутылки с соседнего столика, скрылась в павильоне.
"Хамка, - подумал Сергей. - Вот разбогатею когда-нибудь, открою свое кафе. Не такое вот, улично-временное, а настоящее. Да еще какое-нибудь оригинальное. "Терапия", например. Сделаю все под больницу: с ординаторской, процедурной, перевязочной. А официантки будут такие дебелые девки в белых облегающих, обязательно коротеньких, халатах. Чтобы отовсюду белье ажурное торчало. А физиономии масками закрою. Для таинственности".
- Что-нибудь еще? - официантка поставила перед Сергеем покрытую каплями воды бутылку и небрежно бросила полиэтиленовый пакетик с кальмарами, нарезанными желтыми изогнутыми червячками.
- Позже, - Сергей попытался заглянуть девушке в глаза, но та по-прежнему смотрела мимо.
- Ну-ну, - официантка дернула бровью и переместилась к столику напротив, куда подсела симпатичная девушка с черным футляром. На какой-то вопрос официантки, Сергей не расслышал его, новая посетительница отрицательно махнула головой.
Когда официантка отошла, девушка в задумчивости огляделась, откинула со лба длинные волосы, затем положила футляр на столик, но тут же передумав, взяла его и направилась к павильону. Одета она была явно не по сезону. Черный пиджак, из-под которого виднелась строгая белая блузка, черная юбка ниже колена, черные колготки, да еще и черные туфли на низком каблуке. Полный комплект похоронного агента. Или музыканта, играющего на похоронах. Только распущенные по плечам волосы были не в унисон черному ансамблю.
Странная скрипачка вернулась с банкой кока-колы и сникерсом. Усевшись, она осторожно раскрыла футляр, обнажив его обшитые красным бархатом внутренности. Футляр оказался пустым. Девица поковырялась сбоку, нащупала, видимо, потайной кармашек и, озираясь по сторонам, стала по монетке засовывать туда сдачу.
"Очень удобный кошелек", - хотел было посмеяться Сергей, но решил не торопиться и еще понаблюдать.
Положив футляр на колени, скрипачка попыталась подковырнуть кольцо на банке. Плотно прижатое кольцо не поддавалось. Девушка сняла пиджак, повесила его на спинку стула и привстала, чтобы было удобней.
"Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется", - мысленно подбодрил ее Сергей.
Банка открылась, брызнув пенящейся жидкостью в разные стороны. На белой блузке расплылось коричневое пятно. Скрипачка покосилась по сторонам, провела рукой по пятну, но оно не исчезало. Тогда девушка села, сгорбилась и, придвинув банку как можно ближе к себе, и не поднимая, а наклоняя ее, стала по глотку отпивать кока-колу.
"Сиськи, наверняка, не ее. Слишком большие для музыкантши, - стал разглядывать скрипачку Сергей. - Силикон она вряд ли потянет - дороговато. Значит, бюстгальтер с прокладкой".
Словно услышав его нескромные мысли, скрипачка надела пиджак и запахнула полы.
"Развлечься с ней, что ли? Чего сидеть-то впустую?" - Сергей сделал последний глоток, закинул в рот завалявшегося на дне пакетика одинокого червячка и пересел за столик скрипачки.
4
Проревевшись, Ольга привела лицо в порядок. Припудрила под глазами. Закапала в глаза "Визина", чтобы сгладить красноту.
- В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! - громким шепотом сказала она своему отражению и черным ходом выскользнула из телецентра. Еще не хватало, чтобы ее видели в таком состоянии единомышленники по террариуму.
"Ну и куда?" - этот вопрос заданный Ольгой самой себе не был риторическим. Идти, действительно, было некуда. Этот за целый день даже не позвонил, к родителям тащиться просто не хотелось - к чему лишние расспросы, а между тем - пятница. У всех знакомых вечер, наверняка, расписан. Да и таких приятелей, к которым можно было бы завалиться на ночь глядя, без предупреждения тем более, Ольга, как ни старалась, припомнить не могла. Вариантов просчитывалось всего два: либо пойти на всю ночь в какой-нибудь дискоклуб, а поутру - к родителям, пока доедешь, уже и время для визитов подоспеет, либо, что было почти то же самое, - в ресторан. Но там всю ночь не просидишь. Можно, конечно, воспользоваться популярностью и засидеться, но это-то и смущало. Пойдут ненужные разговоры, опять же - одна ночью в ресторане, кто-нибудь наверняка привяжется. Ольга задумалась. Выбор нужно было сделать между: одна в толпе или одна на виду. Определиться Ольга так и не смогла.
"Пару часов в ресторане, а там будет видно. На дискотеку я всегда успею", - рассудила она.
Порывшись в кошельке, Ольга насчитала несколько сотен. На ужин вполне хватало.
Ресторан "Европа" в городе был не только центральным по месту нахождения, но и центровым по некоторым определениям. Не сказать, что Ольга любила туда ходить, она, скорее, привыкла к нему. Публика в "Европе" была достаточно однородной. Очеловечившиеся бандиты, ушедшие от контроля за рынками к собственному крупному бизнесу, состоятельная интеллигенция, в основном, зубные врачи и венерологи из частных клиник и прочая клиентура, чьи источники доходов так откровенно не просчитывались, но определялись уже по внешнему виду. В общем, публика все глубоко Ольгой презираемая, но принимаемая ввиду отсутствия другой. Да и в "Европе" Ольгу хорошо знали. (Она частенько здесь бывала с этим козлом.) Факт немаловажный. Во-первых, если что - и в долг могли обслужить, а, во-вторых, можно было не опасаться за свои ум, честь и совесть.
В ресторане Ольга заняла столик поближе к выходу: и улица на виду, да и безопасней. Хоть и чувствовала Ольга себя под прикрытием своего незримого благотворителя, но путь отступления на всякий случай заготовила.
Официантка - худющая брюнетка в черном платье с белым передником, точь-в-точь школьная форма - подскочила, как только Ольга опустилась на стул. Расплылась в улыбке.
- Добрый вечер, Ольга Владимировна! Что будете заказывать?
Ольга смутилась. Официантку она не знала. Так, пару раз видела, здесь же в ресторане, но та обслуживала столики в другом конце зала, и мимо них даже не проходила. Запомнилась же она Ольге своей неестественной худобой. Ольга тогда, после ужина, а ехали в машине, стала со смехом рассказывать Кириллу о том, что ей до таких размеров никогда не похудеть. "Ты ее грудь видел?! - смеялась Ольга. - Даже ноля, наверное, нет. А размер 42-й - не больше, а то, может, и из 40-го не вылезла". Кирилл обнял ее одной рукой, прижал к себе и поцеловал. "Тебе худеть и не надо", - сказал он ей на полном серьезе. Запустил руку в разрез платья, обхватил грудь и стал нежно мять ее. У Ольги голова даже закружилась, как он это делал.
Да, куда все делось? Вся романтика первых встреч и вечеров. Осталась только чертова жердь в черном форменном платьишке, маячившая перед глазами.
- Вы определились, Ольга Владимировна? - все так же терпеливо улыбаясь, повторила официантка.
- А вот торопить меня не надо, - зло сказала Ольга. - Когда вы потребуетесь, я вас позову. Пока ступайте.
Официантка растерянно заморгала, вскинула голову и, почти не меняя тона, произнесла:
- Как вам будет угодно.
Ольга достала косметичку. Ни мало не смущаясь, разложила на столике пудру, тюбик помады и тени для ресниц. Демонстративно припудрилась, подвела глаза, подкрасила губы. Удовлетворенно посмотрела на себя в зеркальце, подправила пальцем контур верхней губы и улыбнулась отражению. Не торопясь сложила все обратно, и поманила пальцем официантку.
- Принесите мне, милочка, - жеманно пропела Ольга, - чашку кофе и две трубочки с кремом. Нет, лучше три трубочки с кремом. Могу себе позволить, - и Ольга смерила взглядом официантку.
Та ответила Ольге тем же, но промолчала, лишь кивком обозначила, что заказ принят.
Настроение у Ольги стало выправляться. До "совсем хорошо" было еще далеко, но некоторое спокойствие она обрела. "Вот ведь и надо-то всего - нахамить кому-нибудь, и сразу все становится на свои места", - довольно отметила Ольга. Ко второму подходу официантки она отнеслась уже благодушно, решила, что даже извинится перед ней или, по крайней мере, спасибо скажет, но эта черная сука, настроилась, видимо, поиздеваться.
- А что это вы без Кирилла Петровича? - вежливо так спросила, отчего Ольгу просто передернуло.
- Какое твое, сука, дело?! - злобно зашептала она, стараясь не привлекать к себе внимания.
Не хватало еще, чтобы завтра в желтой "Губернской газете" написали про этот случай. Тем более, что через столик от Ольги сидел уже хороший, да практически никакой, репортер этой газетенки. Он, не смотри, что пьяный, а уже унюхал скандальчик, аж весь вытянулся в сторону Ольги. Такой славы ей не хотелось.
- Ставь кофе и вали отсюда со своим подносом, - закончила Ольга свою тираду.
Официантка ухмыльнулась, бросила через плечо: "Повежливей бы" и гордо удалилась, покачивая мослами.
Ольга хотела ей бросить вслед что-нибудь обидное, но сдержалась. Репортеришка полез в сумку. Наверное, за диктофоном.
5
Испуга в глазах скрипачки Сергей не увидел. Скорее в них была смесь легкого раздражения и досады от того, что ей помешали. Сергею хотелось рассмотреть в них еще и хоть каплю любопытства, но девушка быстро отвела взгляд в сторону.
- Я сидел за соседним столиком... А вы тут одна... скучаете... Не хочу мешать, но, может, вдвоем будет веселее? - начал неожиданно для себя запинаться Сергей. Получалось, будто он оправдывается, а расчет-то был на бурю и натиск.
- Не знаю, как насчет веселья. Мне сейчас не до него, - спокойно сказала скрипачка.
- Что-то случилось? - Сергей настолько игриво посочувствовал, что даже испугался, как бы скрипачка не обиделась и не ушла вот так сразу.
- Случилось, - сухо ответила девушка. - Я сегодня играла на похоронах, и у меня украли скрипку.
Сергей, не выдержав, засмеялся.
- На похоронах украли?!
- А что смешного?
- Ну я понимаю, если на свадьбе, а то на похоронах. Вроде не до того людям.
- Я тоже так думала. Теперь не знаю, что делать. У меня завтра выступление, финал конкурса, а как без инструмента? На минутку ведь всего и оставила. В туалет пошла. Выхожу, а ее нет.
- А купить новую?
- Что, вот так просто - пойти и купить? А деньги? Да дело и не в деньгах. Инструмент жалко. Такой не купишь у нас. Не знаю, что делать. Что делать? что делать? что делать? - скрипачка пропела все это на одной ноте, грозившей сорваться в завывание.
Девушка послушно встала и пошла вслед за Сергеем. Сделав несколько шагов, она словно одумалась.
- Прости, что загрузила своими проблемами, - остановила она Сергея. - Я немного сорвалась. Обычно я себе такого не позволяю. Спасибо за участие. Больше ничего не надо. Я сейчас сосредоточусь, и все будет нормально. Все, пока. Я пошла.
- Куда? - растерялся Сергей.
- Позвоню родителям и поеду на дачу. У меня, кажется, депрессия начинается. Мне срочно нужно к природе.
- Куда? - удивленно переспросил Сергей.
- Мне надо развеяться. В городе этого не сделать. Слишком много раздражителей.
- А я?
- Ты тоже раздражитель.
- Я не об этом. Я - как же?
- А что ты? Я тебе впервые вижу.
- Почти во второй. Первый раз был в кафе. Меня Сергей зовут, - опережая ее резонный вопрос, выпалил Сергей.
- Меня Нора. Не норА, не норка. Не вздумай даже в шутку так называть, понял?
Сергей кивнул. Девушка задумчиво смотрела на него, потирая кончик носа.
- Ты не маньяк?
- Нет, только учусь, - засмеялся Сергей.
- Тогда ладно, поехали со мной. Это недалеко. Но - никаких. Понятно?
До дачного поселка оказалось всего пятнадцать минут на попутке. Водитель даже денег не взял.
- Отдыхайте, молодежь. Вам деньги еще понадобятся. Ночь-то бурная будет, - подмигнув, он отстранил руку Сергея, протянувшего ему пару купюр.
Нора недовольно фыркнула, а Сергей про себя ухмыльнулся. От ночи он, на самом деле, ожидал многого, и расчеты его стали подтверждаться самым неожиданным образом.
Едва сойдя с асфальта на проселочную дорогу, Нора скинула с себя туфли.
- Отвернись, я сниму колготки.
- Я и так ничего не вижу. Темнотища здесь.
- Луна светит. Все видно. Отвернись.
- А зачем тебе это? - спросил Сергей, обращаясь к зарослям ивняка.
- Мне нужно чувствовать землю, - объяснила Нора.
Чувствовать землю, прикосновение травы и листьев, росу и воздух - подобные резоны Нора приводила всякий раз, когда снимала очередной предмет туалета. К реке, а она текла в каких-то ста метрах от шоссе, Нора подходила уже в трусах и лифчике. Остальные вещи она, аккуратно свернув, уложила в футляр.
"С головой у девушки непорядок, - подумал Сергей. - А вот со всем остальным - очень даже ничего".
- Стой здесь, - Ольга посмотрела по сторонам, словно что-то искала. - На, подержи, - передав Сергею футляр, она скрылась в кустах возле реки.
Оттуда она вышла, не прикрываясь ничем, бесстыдно голая и бросила Сергею под ноги два комочка.
- Положи это в футляр, - приказала и побежала к реке.
Сергей развернул скомканные трусы и лифчик, уложил их в футляр и уселся на него верхом.
"Девица сумасшедшая, однозначно, - устало подумал он. - Чего я с ней поехал? А сиськи-то натуральные. Кто бы мог подумать?!"
Когда Нора вышла из воды, Сергей не заметил. Увидел лишь, как она промелькнула на фоне камыша и побежала к рощице, черной стеной возвышавшейся на обрывистом берегу. Добежав до деревьев, Нора прижалась к одному из них - самому высокому и крепкому. Обняла ствол и прижалась к нему всем телом. Казалось, она хотела слиться с ним. Так прошло минут десять.
- Отвернись, - наконец услышал Сергей. - Хотя нет, раздевайся.
- Что? - Сергей подумал, что ослышался.
- Раздевайся, пойдем купаться.
Нора насмешливо смотрела на Сергея.
- Совсем раздеваться?
- Совсем. Ты грязный. Тебе нужно очиститься.
- Я сегодня утром мылся, - Сергей пытался отшутиться, но Нора была настойчива.
- Давай-давай, не стесняйся. Это другое. Это как омовение, понимаешь?
- Какое омовение?
- Нужно смыть грязь, - Нора стояла на своем. - И только. Я не могу тебе объяснить, но слушай меня.
Сергей начал раздеваться. Нора целомудренно отвернулась.
- Разделся? - спросила из-за спины.
- Да.
- Давай руку.
Взяв Сергея за руку, в шаге впереди, Нора повела его к реке.
- Я войду первой.
Спустившись к воде, Нора повернулась и помахала Сергею. Тот инстинктивно прикрыл пах ладонью. Нора засмеялась.
Вода была прохладной. Далеко не парное молоко, но вполне приятная для утомленного городской пылью тела. Сергей легко переплыл на другую сторону. Нора уже лежала на берегу. Ее тело матово блестело в лунном свечении. Невысокая трава обрамляла фигуру, и казалось, что вот-вот - и она прорастет сквозь белую кожу Норы. Сергей нерешительно потоптался у кромки воды. Глянул себе под ноги. Взгляд невольно задержался на уровне члена. После холодной воды предмет особой гордости висел маленьким безжизненным флажком. "Не достоинство, а один сплошной недостаток", - усмехнулся Сергей.
- Ложись рядом, - почти приказала Нора.
"Начинается, - мысленно потер ладони Сергей. - Ради этого можно было и дурь ее потерпеть".
Сергей улегся так, чтобы в любой момент можно было одним движением подмять Нору под себя. Правую руку он стал осторожно передвигать к Нориному бедру. Вспугнутый движением, из травы взлетел какой-то жук. Сергей отдернул руку и, уже не скрывая своих намерений, положил ее Норе на живот.
- Посмотри в небо, - прошептала Нора в ответ.
- Почему шепотом?
- Так надо. Смотри. Иногда надо просто упасть в траву и смотреть в небо. Видишь, облака плывут?
- Они практически не движутся.
- Замри и вглядывайся.
Нора замолчала, и Сергей убрал ладонь с ее живота.
По небу плыли облака. Ветер, легкий и почти неощутимый у земли, так же легко подгонял их вверху. Сбиваясь в кучи, облака меняли форму, становясь то злобной физиономией монстра, то парусником, несущимся непонятно куда, то гигантским котом, бродящим по высоткам. Сквозь разрывы огромным желтым глазом выглядывала луна.
Рассматривая этот затейливый калейдоскоп, Сергей понял, что с Норой у него ничего не будет. Не потому, что она не хочет, а оттого, что не может быть по определению. Нора была где-то вне жизни, и половой в том числе. Сергею захотелось вскочить, с разбегу броситься в реку и бешено плыть вниз по течению. Но вставать было лень. Лень было даже додумать эту мысль до конца. Ну встать, ну нырнуть, ну плыть. Только зачем? Он лежал и думал о другом, о том, что иногда в самом деле когда-нибудь нужно просто упасть в траву и смотреть в небо.
6
Настроение было испорчено напрочь. Ольга подержала чашку в руках. Кофе оказался горячим. Надкусила трубочку, выдавив с обратной стороны сгусток желтого крема. Тут же шмякнула пирожное о тарелку, бросила на стол две купюры - слишком, конечно, но пусть подавится чаевыми - подхватила сумочку и, глядя под ноги, выскочила из ресторана.
По улице праздно шатался беспечный люд. Летний погожий вечер, конец рабочей недели. Всем хорошо. Никто не бежит по делам, никто не бежит от дел. Люди наслаждаются жизнью, укладывающейся сегодня в спиртное - для каждого свое, свободный выгул девушки по центральной улице родного города и, кому как повезет, поцелуи у подъезда или что-то большее.
- Леля! Иванова! - чей-то окрик прервал ход Ольгиных мыслей. Она вначале подумала, что ослышалась, что зовут не ее. Лелей ее называли только в семье, в далеком детстве, Ивановой она была тоже в прежней жизни, дотелевизионной, но голос был знакомый, кого-то из тех, старых приятелей, и потому в этот раз Ольга повернулась на него. Будь настроение получше, не случись таких обломов в течение одного дня, она бы ни за что не откликнулась на Иванову. Какая она Иванова?! Ольга Шлиман - и только. Псевдоним так плотно вошел в нее, что с иной фамилией Ольга себя и не представляла.
Костя. Бывший одноклассник. Впрочем, почему бывший? Одноклассники они ведь либо есть, либо их нет. Костя был как раз из категории несуществующих одноклассников. Нет, Ольга действительно училась с ним в одном классе, какое-то время даже сидели вместе за партой, но Кости для Ольги никогда не существовало. Незаметный, худенький, белобрысый, с оттопыренными ушами Костя, влюбленный в нее чуть ли не с первого класса стоял сейчас перед Ольгой, и она его не узнавала. Это был точно Костя, но возмужавший, сильный, мощный. Высоченный голубоглазый блондин. "Даже уши не оттопыриваются", - подумалось Ольге.
- Я бы тебя не узнала, - улыбнулась вполне искренно она. - Ты так изменился.
- Я так рад тебя видеть! - засмущался Костя. - Ты не торопишься? Может, посидим где-нибудь? Столько лет не виделись.
- Лет пять, наверное? - прикинула Ольга.
- Уже семь, - поправил ее Костя.
Ольга непритворно ахнула.
- Неужели семь? Время летит.
- Вот и я о том же. Давай теперь терять его не будем. Пойдем в ресторан. Отпразднуем встречу.
- Только не в "Европу", - сразу согласилась Ольга и тут же пожалела: надо было хоть немного показать свою занятость.
- Хорошо. Я сам не люблю этот пафосный ресторан. Едем в Пригородный лес. Там есть отличное местечко. За мной - в машину.
По дороге к лесу Костя тараторил без умолку. Ольга только успевала удивляться. Темно-синяя "Хонда" последней модели, во-первых. Прикид не из дешевых, во-вторых. Разговорчив не в меру, в-третьих. Ну, красив - это так, между прочим. А ведь был-то скромен, молчалив, одевался в обноски старшего брата, велосипеда и того не было. Этакий гадкий утенок. Был. Ольга уже собиралась спросить, откуда эта новая шкурка, как Костя сам и объяснил.
- Я после военного училища отслужил три года на Севере. Ни квартиры, ни зарплаты, в общем ничего. Ну, думаю, сколько это может продолжаться? Уволился из рядов и поехал наобум в ближайший Красноярск. Пошел охранником в одну фирму, осмотрелся, а потом предложил боссу несколько ноу-хау. Я же радиоэлектронщик. Так, мелочевка всякая, но нужная в хозяйстве. Сейчас вот зам по технике. Запустили целую линию моих разработок. Я человек пробивной, своего в жизни добьюсь. Ты ж меня знаешь. Ладно, что я о себе все трещу. Ты-то где, как? Небось, в школу пошла? Ты ж, вроде, исторический заканчивала?
То, что Костя - человек пробивной, Ольга даже и не догадывалась. Не таким он был в школе. Но мало ли, что жизнь делает с людьми. Вот и тихий невыразительный Костя стал красавцем с кулаками и локтями, пробивает себе дорогу, и по всему видно - вполне успешно.
- А я на телевидении сейчас работаю, - Ольга кокетливо улыбнулась и бросила взгляд на Костю, чтобы увидеть его реакцию. Костя от удивления присвистнул.
- Хотя чему удивляться?! - сказал Костя. - Ты же в классе самая красивая была.
В ресторане было тихо и спокойно. Никакого нудного пьяного галдежа.
- Здесь ближе к полуночи народ собирается, - пояснил Костя.
- Ну, к полуночи мы уже уедем, - успокоилась Ольга. Ей меньше всего сейчас хотелось видеть посторонние физиономии, из любопытства пялящиеся на нее.
Болтая с Костей, Ольга совершенно успокоилась и расслабилась. Костя оказался хорошим рассказчиком, весь вечер веселил ее анекдотами и забавными армейскими историями, и самое главное - не задавал глупых вопросов о замужестве, детях и прочей ерунде, которые выводили Ольгу из себя.
"Почему я его в школе не замечала? - удивлялась Ольга. - Он такой интересный".
- Хорошо, что ты не пьешь, - смеялась Ольга, отпивая красного вина. - А то как бы мы домой добирались?! Ой, кстати, не пора ли нам?!
Большая стрелка уже перевалила за двенадцать, и только сейчас Ольга заметила, что в ресторане все места заняты.
- Костя, пора, - сказала она решительно. - Жаль, конечно, вот так заканчивать, но мне надо ехать.
- Может, еще минут 20?
- Нет, едем, - Ольга стояла на своем.
Костя вздохнул, но встал.
- Может, в городе посидим где-нибудь? Столько лет не виделись, а провели вместе всего ничего.
- Посмотрим, - уклонилась Ольга от ответа.
По пути к машине Костя продолжал травить анекдоты, поддерживая Ольгу за талию. Первым ее желанием было прильнуть к нему, но тут Ольге показалось, что Костина ладонь медленно, но явно скользит все ниже и ниже. Ольга напряглась. В иной ситуации, с другим человеком это, может, и сошло бы, только не сейчас и не с Костей. Ольге почему-то захотелось показать ему, что она - да, женщина с опытом, однако не настолько богатым, чтобы вот так сразу... Да еще ведь и одноклассник. Почти брат. Но Костя убрал руку, и Ольга растерялась: что это все-таки было? Попытка ухаживать или случайный вежливый жест - поддержать немного хмельную женщину?
В машине Костя замолчал. Включил магнитофон, салон залила громкая музыка, и Ольга поняла: разговор окончен. Ему говорить больше не о чем, ей говорить просто не хотелось. За окнами машины бежала сплошная стена сосен, подсвеченных луной, лишь иногда мелькали небольшие озера, которых в этих местах было множество.
- По-моему, город в другой стороне, - настороженно сказала Ольга.
- Я знаю, - невозмутимо ответил Костя.
- Костя, куда мы едем?
- Я тебе все объясню. Чуть позже.
- Костя, тормози. Мне это уже не нравится.
Костя съехал на обочину, заглушил машину. Молчали оба. Наконец, Ольга не выдержала.
- Ну. Ты скажешь что-нибудь? Объяснишь, может, что это значит?
- Леля! - выдохнул Костя. - Ты знаешь, сколько я мечтал о тебе?! Школу я даже и не считаю. Я ведь со второго класса в тебя влюблен. Ты мне все пять лет военного училища снилась. Одна ты, - говорил он, глядя в темноту перед собой. - Выходи за меня замуж.
Ольга не перебивая слушала. Ей стало смешно, она даже попыталась хихикнуть пару раз, но, увидев, что Костя говорит вполне серьезно, разозлилась.
- Костя, мне сегодня совершенно не до шуток. Я не видела тебя 7 лет. Мы встречаемся абсолютно случайно, и ты начинаешь мне признаваться в любви. Что за дурь на тебя нашла?
- Я серьезен как никогда. Леля, я прошу твоей руки.
- Костя, хватит ломать комедию. Поехали домой. Это уже не смешно.
- Леля, ты меня в самом деле не знаешь. Я привык добиваться своего. Или ты даешь согласие, или...
- Или что?
Вместо ответа Костя схватил ее за плечи и притянул к себе. Ольга дернулась, и его губы ткнулись ей в ухо.
- Какая мерзость!
Она уперлась ладонями в грудь Косте и попробовала оттолкнуть его.
Поняв, что это бесполезно, Ольга решила действовать по-другому.
- Костя, спокойней. Я почти согласна. Давай обсудим это потом. Завтра, к примеру.
Костя ослабил хватку.
- Вот и хорошо, - как можно спокойней сказала Ольга. - Руки убери, и мы с тобой поговорим. Я же никуда не денусь.
Костя облокотился на баранку.
- Костя, договариваемся с тобой так. Я девушка немного старомодная, - затараторила Ольга, стараясь отыскать дверную ручку. - Завтра суббота, ты придешь, как положено, с шампанским и тортом к моим родителям и попросишь моей руки. О'кей?
Костя смотрел на Ольгу с недоверием, и она понимала, что сейчас ее спасение - это говорить без умолку. Нести любую чушь, пока он слушает ее. И искать, искать эту чертову ручку. Где она может быть в этой тачке? Нашарив, наконец, прямоугольник, спрятанный в углубление на дверце, Ольга потихоньку потянула за него и плечом привалилась к двери. Но та не открылась. Ольга замерла от ужаса: заметил ли это Костя?
- Костя, - с натянутой улыбкой проговорила она. - Прости за банальность, но мне срочно надо в туалет.
- Пойдем вместе, - мрачно сказал он. - На всякий случай.
Выйдя из машины, Ольга огляделась. Местность была незнакомая, но ей в общем-то было все равно куда бежать, лишь бы подальше от этого маньяка. Где-то вдалеке, как показалось Ольге, мелькали огни.
"Если бежать, то только туда", - решила она.
- Не будешь же ты стоять надо мной? - повернулась Ольга к Косте.
- Не вздумай бежать, - предупредил Костя. - Я догоню. Я сказал: ты теперь никуда от меня не денешься.
- Да куда мне деваться? - Ольга сделала несколько шагов в сторону ближайших кустов и присела за ними. - Костя, прости, - закричала оттуда, - но тебе придется подождать. У меня расстройство желудка.
Костя только хмыкнул в ответ.
Ольга прижалась к земле и осторожно поползла вперед.
- Ты скоро? - услышала она Костин голос.
Ольге даже показалось на мгновение, что он, посмеиваясь, стоит рядом с ней и наблюдает, как она, корячась, приминает влажную от росу траву.
- Подожди! - приподняв голову, крикнула Ольга. - У меня понос.
Она вжалась в землю и проползла еще несколько метров. Потом вскочила и бросилась бежать.
7
Ночевали на даче. Оказалось, что у Норы нет с собой ключа, и потому спать завалились в сарайчике, подстелив старые половики и драные ватники. Во сне Нора прижималась к Сергею, и это нисколько - Сергей даже удивился - не возбуждало, скорее успокаивало. Но Сергею не спалось. Было такое блаженное состояние легкости и в то же время сладкой усталости, что спать не хотелось. К тому же Сергей боялся, что заснув, он пропустит что-то важное.
Ночью к нему явился Антон Павлович Чехов. Он не спеша прогуливался по приморскому бульвару. Трость, подбитая металлом, отмечала веселым цокотом каждый шаг.
Под руку Чехова держала дама с высокой прической, едва прикрытой легкомысленной шляпкой.