Аннотация: Написан в 2020 году на отбор в сборник "Фантастика без границ. Запределье" в соавторстве с Александрой Гардт. Напечатан в этом сборнике в 2021 г. (изд. "T8 RUGRAM").
[Сын]
Лена нажала на кнопку интерфейса. Тот выдал привычную ошибку.
- Сандер? - позвала Лена. - Сандер, ты мне нужен. - И через несколько минут повторила так громко, как могла: - Сандер!
Лешка прошаркал к управляющей панели, потыкал пальцем. Сказал:
Сандер действительно торчал у яблони в нелепой позе, не подавая признаков жизни. Похоже, разрядился, чертов говорящий пылесос. Говорила же, что надо индикатор починить.
Неделю назад Лешка сказал, что у них отключился внешний контур. Лена не очень понимала разницу между контурами, но соображала, что внешнее защищает от атак гнусных человекообразных орд. Самое глупое - перегорело что-то маленькое и нелепое, реле какое-то, Лена не вникала, но вот у Лешки этого маленького и нелепого не оказалось. В общем, жили они на занятом времени, а это Лене надоело, еще когда в тридцать шесть у нее обнаружили рак молочной железы. Теперь вроде живи не хочу, но... чертово реле.
Был бы с ними Сашка...
Лена внезапно разозлилась.
- Нет там никого! - огрызнулась она и ступила как есть, в халате и тапочках, на садовую дорожку.
Сзади послышалось шарканье. Лешка шел за ней. Устыдился, похоже. Хорошо, а то Сандер тяжеленный, она одна точно не справится.
Они ухватились за скользкий от росы пластик, Лешка под брюхо, Лена за то, что служило Сандеру головой. Оказалось не так уж и сложно, но голова все время норовила выскользнуть, и Лена бубнила про себя - только бы не уронить, только бы не уронить...
Вместо нее свой конец уронил Лешка!
Сандер издал громкий, звонкий бдзынь.
Несколько секунд спустя на забор запрыгнул зараженный. Запутался в проводах - если бы не чертово реле, уже бы превратился в пепел - и свалился внутрь, в сад. Завертел головой - откуда звуки? Лену с Лешкой из-за деревьев он пока не замечал.
- Тихо, - прошептал Лешка. - Пойдем в дом.
Они успели сделать несколько шагов, когда Сандер на остатках батареи вздумал провести самодиагностику. Со всеми ее свистами, трелями и щелчками.
- Бежим! - крикнула Лена.
Последующие несколько секунд стали самыми ужасными в ее жизни. Казалось бы, вот она, дверь, в нескольких метрах. Будь она на тридцать лет моложе, добралась бы до нее за один прыжок! И Лешка тоже. А сейчас пара стариков, поддерживая друг друга, хромая на все четыре ноги, торопливо ковыляла, словно улитки, словно мухи в меду - будто неисчислимые кошмары, каждую вторую ночь настигающие Лену, вдруг воплотились в реальность, где она бежала изо всех сил, но цель не становилась ближе...
Они успели. Свалились на пороге, судорожно пытаясь отдышаться. В запертую дверь яростно ломился зараженный. Вскоре на шум собрались его сородичи. Дом ощутимо содрогался под их беспорядочными ударами.
- Скоро все закончится! - прохрипел Лешка.
Он завороженно смотрел, как особенно ретивый зомби бросился в прозрачную бронированную стену и размозжил себе голову. По стеклу потек желтый гной.
Лешка давно устал жить. Без Сашки и остальных, взаперти, в постоянной опасности заражения. А теперь еще это чертово реле. Но Лена знала: он не будет уходить без нее. Как бы ни хотел уберечься от превращения в безмозглое существо, смесь агрессивной плоти и спор растений, - не станет, пока она не даст согласия. Поэтому он иногда предлагал... подталкивал... мол, все равно остались считаные дни. Если не часы.
Сама же Лена всегда была оппортунисткой и думала, что лучше попробовать так, чем навсегда, гарантированно исчезать из мира. Лене был порядком лет, она выжила в девяностые, нулевые и десятые, так почему бы не попробовать выжить и сейчас?
- Не хочу так, не хочу! - простонала она, из последних сил поднимаясь на ноги.
Лешка, кряхтя, перевалился на спину, сел, потянулся за ружьем, оперся на него, как на палку. Попытался навести на дверь, снова упал, и Лена стала в ужасе его поднимать. Они провели всю жизнь вместе, и этого вроде бы должно было хватить, но не хватало. Два старика - но Лене не хотелось умирать, не хотелось быть униженной вот так, сдаться тупым отвратительным созданиям, проиграть, как проиграло все человечество. С большим трудом она подняла Лешку на ноги, отобрала у него ружье и прицелилась, ожидая, когда проломится дверь.
Раздался выстрел! Второй, третий! По стеклу размазались кровавые ошметки. Лена с удивлением смотрела на недвижимое ружье в своих руках. "Помощь?", подумала она. Неужели помощь?
Она подышала, собираясь с духом, нажала на кнопку открытия двери и тоже начала стрелять - все-таки на десять лет моложе, да не работала, а спортом всю жизнь занималась. Зараженные гибли на глазах - падали, как подкошенные. Всюду летали споры и брызги крови. Лена уже видела фигуру спасителя - высокий, статный. Сердце Лены забилось еще чаще, и она на мгновение согнулась от боли, а потом продолжила стрелять. Через несколько минут все было кончено.
Лена уселась, нет, упала, там, где стояла. Слабым голосом спросила:
- Сашка?
Но это был не сын.
Ах, если бы это был он!
- Никак нет, хозяйка, - бодро сказал незнакомец. - Тимофеем кличут. Пустите переждать день или два? К шаману иду.
К ним наконец выкатился на кресле Лешка, заохал при виде Лены, попытался встать и чуть не упал.
Тимофей говорил что-то еще, но Лена не слушала. На глаза навернулись слезы, а разочарование было столь велико, что Лена на незнакомца разозлилась. К шаману он идет! Нет бы назваться Сашкой! Лена все равно верила, что сын не погиб, что однажды он постучится к ним в дверь.
Кое-как они вернулись в дом, затворили двери за приехавшим на последнем издыхании Сандером. В бесшумном мире снаружи шел дождь, и Лена вдруг отчетливо поняла, что терять этот мир не хочет. Да, отделенные, да, запертые в четырех стенах, но это была жизнь, жизнь, которой Лена дорожила.
Лешка вставил в переднюю панель Сандера аккумулятор, валявшийся рядом. Энергию жалко, но куда жальче, если гость окажется зараженным, надо было проверить. Сандер покрутился на месте и без спросу тыкнул в гостя иголкой. Тот вздрогнул, ругнулся тихо и неразборчиво - и наконец снял капюшон.
Мужчина лет тридцати-сорока, серые глаза, русые волосы. Не Сашка, какая жалость.
- Поспать надо, - просто объяснил он. - Не сочтите уж за труд приютить путника, а я в ответ отблагодарю, чем смогу.
Лешка замахал руками, а Лена посмотрела на гостя и сказала:
- Достанете нам для внешнего контура реле, будь по-вашему.
Она знала, что Лешка с гостя ничего не попросит.
- Да подожди ты! - Лешка подошел к столу и вдруг стал суетливо на него накрывать. - Сама видишь, парень долго в дороге, замерз, на ногах еле держится, да нас спас. И надо тебе...
Сашку увидел в госте. Но тот ведь и пользу принести может.
- Справедливо, хозяйка, - кивнул гость. - Посплю и найду вам реле, только посмотрю, какое именно вам нужно.
Лене стало стыдно. Она выставила на стол самые хорошие консервы, долго суетилась, перебарывая дурноту. Хотелось свалиться на ложемент и видеть самые хорошие сны, но спасителя надо было отблагодарить.
С утра Тимофея уже не было. Лена не стала тревожить Лешку, дошла до гостиной и села на диван, уставилась на прозрачную стену. На улице шел дождь, небо было серым, а во дворе, там, где раньше ландшафтный дизайн покорял природу, цвели высоченные, в человеческий рост, лилии. Красиво и сюрреалистично, почти как в какой-нибудь повести Кира Булычева. В пейзаже углядывалась неправильность, которую Лена поймала через пару мгновений: Сандер снова был на улице, ездил деловито туда-сюда. Лена вздохнула: они гоняли его на малой мощности, и тот, видимо, выехал за припасами - или фотографиями, странное хобби у него было.
Лена с опаской вышла на улицу и подтолкнула дурака в сторону дома. Зомби не было - но насколько? Неделя, день?
Она украдкой смахнула слезинку с глаза и пошла обратно в гостиную. Путь вел между длинных книжных полок. Шутка ли, когда-то давно Лешка был хозяином жизни, а она собирала бесценные издания, холила и лелеяла их семейный очаг. Сын Сашка погиб в первой волне Контагиона, про семью его сообщить уже ничего не успели, а книги... кому они теперь были нужны. Разве что в одной из них фотокарточку от Лешки спрятала, чтобы не напоминать, а то точно не выдержит. Да забыла, где.
Лена шла по коридору, и книги нависали над ней повсюду: она сама выбирала в Японии панель, которая удерживала их и на потолке в виде сюрреалистичного прозрачного шара. Хорошо, что питания хватало на чудные электронные замки, а то великие творения обрушились бы ей на голову и все закончилось бы куда раньше.
К вечеру в дверь позвонили.
Лена почувствовала дурноту и подвернула колесико на пульте управления своего кресла. Лешке пора было перезаполнять контейнеры. Старики, что скажешь. Повезло еще, что сегодня не остались спать на ложементах, а выкатились и гостя встретили.
- Реле принес, хозяева! - сказал Тимофей, снимая капюшон.
- Сынок, - отозвался Лешка. - Человек ты неплохой, чего забыл у шамана, оставайся с нами.
Короткий взгляд на Лену. А что Лена - она согласна.
- Будешь стариков защищать, а мы и вовсе некоторые дне в киберсне проводим, а не на креслах разъезжаем. Помрем окончательно - будешь с нами в подпространстве общаться. Сам видишь, что дом хороший, деток сюда приведешь, жену найдешь.
Лена кивнула, в кои-то веки согласная со своим старым дураком.
Гость усмехнулся. Потом посерьезнел - и пошел менять реле. Лена посмотрела на два гроба - ложементы жизнеобеспечения, вздохнула и с трудом отправилась в путь за книжкой. Села на чудной лифт, добралась до потолка, достала томик, прошла в комнату гостя и трясущимися пальцами подписала на память.
- Простите, хозяева, - вернувшись, сказал Тимофей, - не могу я остаться. Верю, что шаман мою семью вернет. У меня жена была... жена красавица. Дочка с сынишкой.
Замолчи, дурак, думала Лена. Замолчи!
Протянула ему без слов книгу в подарок. Слишком резко, из страниц вылетел маленький квадратик и приземлился прямо у ног Лешки. Тот медленно нагнулся, держал дрожащей рукой, долго смотрел на девочку с лицом, очень похожим на Сашкино. Молчал. Молчал.
На следующее утро Лена и Лешка снова проснулись вдвоем. Лешка поднялся раньше, и теперь сидел в гостиной, глядя наружу. На коленях лежал давешний квадратик. Лена подкатилась рядом, ожидая очередного разговора про эвтаназию.
- Потрепыхаемся еще! - неожиданно сказал Лешка. И криво, но уверенно ухмыльнулся жене.
Лена протянула руку и сжала сморщившиеся Лешкины пальцы, истыканные иголками и проводами. Они еще не раз встанут из киберсна.
[Муж]
Веронику разбудил звон разбитого стекла.
Кто-то ввалился на кухню, перед этим высадив еще несколько осколков из рамы. Плюхнулся на пол и некоторое время лежал, тяжело дыша. Затем заворочался, и стекло противно заскрипело под его телом.
Она встала, оделась, стараясь не шуметь, взяла с комода топор - с красной ручкой - и вышла в коридор. Ткнула кнопку на часах. Едва слышный голос сообщил: "Два часа, семнадцать минут".
Самая темень, подумала она. Все светильники обесточены, пришелец должен быть слеп, как крот. Звон на кухне подтвердил ее мысли - человек задел нож, оставленный ею вечером на краю стола, и сдержанно чертыхнулся. Нащупал выключатель, щелкнул несколько раз. Очевидно, безрезультатно.
Вероника ухмыльнулась и шагнула на лестницу, ведущую в холл первого этажа. Она провела рукой по шершавой изогнутой стенке, окрашенной в зеленый цвет. По крайней мере, когда-то.
Человек хозяйничал в холодильнике, периодически покряхтывая от боли. Похоже, он ранен. И голоден. А еще он теперь как минимум подозревает, что здесь кто-то живет. Поэтому она решила подкараулить его у лестницы. Человек щелкнул консервной банкой и теперь торопливо стучал ложкой по жестяному дну.
Наконец он насытился и вышел, пришаркивая, в холл. Вероника затаила дыхание.
- У вас красивые глаза, - сказал незнакомец мягким, серьезным, но немного сбитым с толку голосом.
Фонарик, поняла она после секундного замешательства. Чертов фонарик! Как она могла забыть о такой возможности!
Она попыталась ответить, но связки, которые она не использовала уже пару недель, отказались повиноваться. Откашлявшись, она попыталась снова:
- Спасибо.
Подумав, добавила:
- Вам нужны бинты? И прочее?
- Да, пожалуйста.
Топор - с красной ручкой - выпал из ее рук на ступеньку.
Глаза, видимо, действительно были красивые. Ей все это говорили. Синие, с прозеленью. Сама она не понимала, красивые они или нет, даже когда смогла, наконец, посмотреть на себя в зеркало. Они просто были. У них был цвет. Как и у стен холла, и у ручки топора, и у потолка, и у деревьев за окном. Она старалась вспоминать каждый день, как выглядел мир вокруг нее. Потому что вскоре после Контагиона глаза работать перестали. И она снова попала в привычную и уютную тьму.
Человека звали Тимофей. Его подстрелили в бедро мародеры у супермаркета. Он спрятался и ночью сбежал через коттеджи. Рискнул попытать счастья и отыскал дом, к которому смог перебраться через ограду. Ее дом.
Она положила его в спальне родителей. Дом остался в полном ее распоряжении. Родители с братом начали разъезжать по магазинам, когда пошли первые слухи о Контагионе. Из очередной поездки они не вернулись. Благодаря им ей до сих пор было чем питаться.
- В угол забора врезалась машина, - сказал он за завтраком. - Забор выстоял, но машина теперь работает ступенькой. Если зараженные пронюхают, что ты здесь, они тебя достанут.
Она помнила этот удар. Жутко испугавшись, выждала, пока стемнеет, и только тогда сходила проверить изгородь. Убедилась, что все в порядке, и понадеялась, что ничего страшного не случилось.
- Если они пронюхают, в любом случае достанут, - она пожала плечами.
- Сейчас они могут случайно запрыгнуть. Они очень ловкие. Надо будет что-то сделать.
Она побоялась отвечать. Тимофей вызывал в ее душе странную сумятицу.
На некоторое время повисло молчание. Затем он спросил:
- Что у тебя с глазами?
- Аплазия глазного нерва. С рождения. Сделали операцию за месяц до Контагиона. Вживили приемник в мозг, камеры в зрачки. Но потом что-то пошло не так.
Молчание. Вопрос:
- А документы на глаза у тебя сохранились?
- Ты что, врач?
- В наше время кем только не приходится быть.
- Возможно, лежат где-то. Надо поискать.
Она лукавила. Она точно знала, где.
В своем доме она помнила каждую мелочь.
После того, как она принесла ему папку с операционными данными, он долго сидел, перелистывая страницы, а затем отправился в гараж. Достал кассетницу брата с радиодеталями, начал что-то мастерить. Она следила, запоминая по звуку, куда он кладет инструменты. Наконец, не выдержала:
- Что ты делаешь?
- Хочу расплатиться за постой.
- Это похвально. Но как именно?
- Не хочу обнадеживать раньше времени.
Через полчаса ей надоело следить, и она ушла, решив, что проще потом самой разобраться, где что лежит. Сначала прибиралась на кухне после ночного визита. Ощупала раму и решила, что нужно попросить Тимофея починить ее, чем угодно закрыть дыру, иначе зимой будет холодно. Если она доживет, конечно. Затем отправилась к себе в комнату, перечитывать "Алые паруса". Пальцам даже не обязательно было скользить по шрифту, она практически наизусть помнила текст.
И на сцене, где Грэй впервые увидел спящую Ассоль, ее мир вдруг стал красным!
Тьму от края до края заполнил и прогнал интенсивный красный свет! Она испугалась и заверещала, не понимая, что происходит, ей казалось, что это кровь, что Тимофей Как-то умудрился незаметно подкрасться и убить ее. Она кричала, пока не поняла, что тьма вернулась, и откуда-то издалека приближается топот сапог Тимофея.
- Что? Ты видела что-то? - спросил он.
"Я слепая, идиот!" - хотелось ей ответить, но тут она поняла, что он задает этот вопрос не просто так.
- Это ты сделал?! - крикнула она.
- Тихо, тихо! - торопливо сказал он. - Тут вряд ли зомбаки поблизости, но мало ли. Что ты видела?
Несмотря на озабоченность, в его голосе сквозили нотки веселья - и торжества.
- Красный цвет!
- Ты понимаешь, что это значит?
Он взял ее за руку. Прикосновение пронзило ее, словно током. Она поняла, что это значит. Что он делал в гараже. Зачем ему нужны были документы на ее глаза.
- Приемник у меня в мозгах все еще работает?
- Вот именно, - прошептал он. - И теперь начинается самое интересное.
Дождавшись темноты, она пришла к нему, обнаженная, и села - сначала рядом, а затем, дождавшись нужного момента - сверху. Аккуратно, чтобы не повредить раненую ногу. И после того, как получила все, что могла, спросила его:
- Ты хочешь дать мне больше, чем я дала тебе. Почему?
- Ты ошибаешься, - ответил он. - Но даже если так... Я кое-чего жду от судьбы... Возможно, мне воздастся.
Это был не совсем тот ответ, на который она надеялась. Но она все равно осталась с ним до утра.
На следующий день Тимофей ушел. Предупредил, что может задержаться. Не говорил, что может не вернуться - в условиях Контагиона это было понятно и так. Не говорил, зачем - повторив, что не хочет обнадеживать. Лишь сказал, что кто-то что-то ему должен. И теперь пришла пора вернуть долг.
Время никогда не тянулось настолько медленно.
Она пыталась представить его, но образ рассыпался из-за недостатка строительного материала. Пока она была зрячей, она не посмотрела ни единого фильма, видела лишь нескольких людей на прогулке да в журналах. Телевизор быстро вызывал у нее головную боль. Она не знала, как он должен выглядеть.
Он был выше нее. Стройный, мускулистый. Короткие неровные волосы, видимо, сам себе остриг, чтобы не мешались. Длинные пальцы. Неглубокие морщинки на лице. Многодневная щетина. Нос и уши характерной формы, которую она узнала бы из тысячи, но описать не могла. Вот и все.
Вот и все.
Она лежала целыми днями, предаваясь бесформенным грезам о жизни, которой никогда не знала.
Из этого состояния ее вырвал стук в дверь.
- Свои! - негромко позвал Тимофей.
Он был весел.
Сгибаясь под тяжестью рюкзаков с консервами, они шли, пугаясь каждого шороха, уже несколько часов. Ходить Вероника отвыкла. Ноги жутко болели, отдыхать приходилось все чаще. Тимофей уверял, что осталось совсем немного. Просто нужно сделать последний рывок.
Последний рывок они делали уже раза четыре. Иногда ей казалось, что он просто так ее подбадривает. Иногда - что она способна пройти лишь несколько метров, поэтому рывок уходит в никуда. Только боязнь того, что он ее бросит, заставляла ее каждый раз подниматься и делать следующий шаг.
И тут она услышала звук раздвижных ворот. Они добрались.
Объект, по словам Тимофея, принадлежал корпорации с пунктиком на тему усиленной безопасности. Он был весь утыкан камерами, датчиками, и прочими следящими устройствами. Тимофей узнал о нем от человека, которого когда-то спас. Как и от чего - не рассказывал.
- Он отличный парень, - уверял Тимофей. - Немного параноик, но в наше время это даже полезно. Вы подружитесь.
Парень, которого звали Артуром, вскоре появился собственной персоной. Поздоровался, и тут же кинулся объяснять Тимофею, что не сможет ухаживать за слепым человеком. Вполголоса, думая, что она не слышит. Тот ответил, что сейчас все объяснит, и увел его, шушукаясь, вдаль по коридорам, так что Вероника уже ничего не могла разобрать, кроме короткого изумленного хохота Артура чуть погодя.
Здесь, в непривычном месте, время ползло, как вареная улитка.
На объекте не хватало деталей или материалов для того, что задумал Тимофей, поэтому он постоянно исчезал, иногда на несколько дней, и каждый раз она думала, что он не вернется. Вероника по большей части оставалась одна. Ей выделили собственную комнату, какую-то особенную, учитывая, как неосторожно брякнул Артур, "чем она станет". Эти слова вызвали у нее истерику, она вырывалась, пыталась убежать, и Тимофей долго успокаивал ее. В том числе ночью. Здесь нашлись кровати, не такие удобные и широкие, но вполне приличные. Это единственное, что не позволяло ей сойти с ума. Так ей казалось.
А потом мужчины все-таки доделали то, что хотели.
- Приготовься, - сказал Тимофей.
Раздался щелчок.
Говорят, после долгих и болезненных тренировок можно научиться смотреть глазами в разные стороны. Видеть разные вещи. Заставить мозг обрабатывать две разные картинки одновременно.
Когда врачи вернули Веронике зрение, у нее выработалось похожее умение. Сигналы с встроенных камер были независимы. Несмотря на то, что те были направлены в одну и ту же сторону, с таким же успехом они могли смотреть в противоположные.
Теперь же это умение ей очень пригодилось.
У нее появилось шестьдесят семь глаз. Из них двенадцать инфракрасных. Из них двадцать четыре уставились на внешний мир. Там росли деревья. Светило солнце. Летела стая птиц. Бежала одинокая собака. По крайней мере, Вероника думала, что это собака.
Она видела множество комнат. В основном пустых. В одной из них два человека тормошили лежащую на кровати женщину. Только тогда она отвлеклась, и услышала крики, и почувствовала, как ее трясут.
- Подождите, - сказала она. - Я разбираюсь. Все нормально.
Кроме двух человек, в этой комнате была целая стена из мониторов. И огромный пульт под ней. Вероника поднялась, медленно, крошечными шажками, управляя собой, словно марионеткой, подошла к нему и сдвинула один из ползунков.
Один из ее шестидесяти семи глаз немного поменял направление взгляда.
Вероника потеряла сознание.
Пару дней спустя, когда она освоилась настолько, что могла сама ходить по всему зданию без провожатых, Тимофей сказал:
- Завтра я ухожу.
- Куда? - спросила она.
- К шаману. У меня есть к нему одно дело.
Как будто это что-то говорило ей.
- Останься! Останься со мной! - сказала она, и зачем-то добавила: - Будь моим мужем.
Он вздрогнул. Долго смотрел в то, что когда-то было ее глазами. В круглые куски пластика, хаотично дергающиеся от попыток мозга подстроиться под десятки входящих потоков данных. И тогда она поняла, что он не сможет полюбить то, чем она стала. Даже если захочет.
Возможно, он думал, что смог не разбудить ее.
Он шел по коридорам, и все камеры поворачивались ему вслед. На пропускном пункте дюжина объективов нацелились на него, запоминая и записывая в мельчайших подробностях его лицо. Выйдя наружу, он потянулся, немного помедлил и зашагал в сторону города. Камеры следили за ним, приближая изображение, увеличивая разрешение, пока он не скрылся за листвой, пока не истаяло последнее эхо теплового следа, и не перестала качаться последняя ветка, задетая его плащом.
Он так и не обернулся.
[Отец]
Ирка заметила его почти сразу. Взрослый мужчина занял магазин на втором этаже их торгового центра. Ход умный, правильный. Торговые центры всегда были хорошим вариантом: еда, сладости, жизнь круче, чем в отеле. Они со Степкой жили тут вот уже целый месяц. Супермаркет внизу не иссякал, спали они на самых классных кроватях - Степка выбрал покрывало с Человеком-пауком, а Ирка - как человек взрослый и решительный - Бэтмена. Ей вообще-то Супермен нравился, но за неимением нужного пододеяльника...
Мужчина пришел, и Ирка все гадала, когда он наконец-то их заметит. Обыскивать этажи он пошел не сразу. Повезло, конечно, что Степка совсем уж не говорил. Как напугался, когда родителей съели, так и молчал. Ирка запрятала его в шкаф, потом стала следить за перемещениями мужчины. Им нужен был взрослый, просто необходим.
На детей обычно особого внимания не обращали.
Дураки, думала Ирка. Новый мир, мир, попавший в другое измерение, как раз и был миром детей. Дети быстро приспособились к разным типам мертвяков. Дети выучились везде пролезать. Ирка боялась детей, потому что даже у совсем маленьких были свои ужасающие умения. Она знавала банду малолеток, которые приспособились есть человечину, и от таких, конечно, держалась подальше. Если бы не Степка, Ирка залезла бы в какую-нибудь глушь и жила бы там, но он был маленький, и Ирка почему-то не могла его бросить.
- Привет, - сказал голос над головой.
Ирка подпрыгнула, приняла боевую ката (в другом мире она учила японский) и приготовилась показать этому приветнику, где раки зимуют.
- Я мирный, - сказал голос. - Меня Тимофей зовут.
- Как кота? - удивилась Ирка, рассматривая обладателя замечательного имени.
Нормальный, не извращенец. Такого взрослого им как раз и не хватало. Защитник, улыбается, добрый. Что сказать - отлично.
- Ну можно и так, - кивнул тот и пожал ей руку, крепко, но не жестко.
- Ирка.
- Видел, у тебя и брат есть? - спросил Тимофей. - А родители?
Ирка нахмурилась. Не любила она этот вопрос.
- Умерли, - сказала она. - Брат есть. Только имей в виду, если задумал плохое, я тебя убью.
- Потрясающе, - пробормотал Тимофей. - Картина маслом: Леон и Натали Портман.
- Похоже, - сказала Ирка и пронаблюдала произведенный эффект: Тимофей вдруг захлопал ресницами. - У меня даже растение есть. В смысле - брат.
Они пошли по бывшим местам радости рядом, почти под руку. Хороший человек, редко такие встречаются, пожил бы подольше.
- А как твоя семья? - спросила она у Тимофея.
- Умерли все в первую волну, - ответил тот. - Оба ребенка, жена, мама... Хорошо, что отец не дожил.
- Так ты новую семью ищешь? - обрадовалась Ирка. - Оставайся с нами, мы беспроблемные, а вот толка от нас полно.
Тимофей улыбнулся и снова посмотрел на нее по-доброму. Ирке в какой-то момент захотелось расплакаться и броситься ему на шею, но это было бы неправильно. Выживать так выживать.
Они прошли мимо магазина плюшевых игрушек. Ирка его не любила - несло оттуда знатно и тела были... неправильного размера.
- Ир, - сказал Тимофей, - а почему вы не живете в поселениях?
Ирка прислушалась. Где-то в тишине апокалипсиса что-то капало. Ирка остановилась только на одно мгновение, а потом ринулась вперед, срезая углы и выбирая максимально прямые траектории. На корнере с косметикой Ирка все-таки вырвалась вперед и потеряла Тимофея.
Степка был в окружении маленьких зомби и небезуспешно отбивался. Ирка схватила биту и разнесла голову тому, что замыкал окружение. Степка выбрался, весь заляпанный кровью, а потом вокруг них мягко засвистели пули.
Ирка мысленно восхитилась: ничего себе, с оружием, значит. Они в молчании отошли от места побоища, и Тимофей осторожно проговорил:
- Ира, а теперь поставь брата на пол.
Ирка поставила и принялась вытирать с него кровь.
- Он может быть инфицирован.
Ирка тяжело вздохнула:
- Скорее всего. Но у нас есть средство.
У Тимофея даже пальцы задрожали:
- Вакцина? Тут была вакцина? Но откуда...?
Ирка махнула рукой и привычно стала скручивать Степку.
- Добыть ее сложно. У нашего предыдущего взрослого она была.
- Это невозможно, - сказал Тимофей. - Не может быть.
На самом деле, он уже купился, Ирка об этом знала. Взрослые - дурацкие тюфяки с кучей проблем, принесенных из прошлой жизни. Если перед тобой встает выбор: что-то сделать или погибнуть, - надо делать, а не погибать. Смерть - для слабаков.
- Где этот взрослый? - спросил Тимофей. - Как нам к нему попасть? Я знаю людей, которые смогут синтезировать еще...
- В гостинице "Подворье", - сказала Ирка. - А там река по дороге. Нам не пройти никак, а мне еще состояние брата контролировать.
- Я пройду, - быстро сказал мужчина. - А вас устроим в какой-нибудь квартире.
Идти Степка пока что мог. Это упрощало задачу в разы. Ирка подтолкнула его в спину, и они двинулись на выход из торгового центра. В конце концов - вернуться всегда успеется.
- Гостиница, третий этаж, - объясняла Ирка, пытаясь придумать, как бы этого кретина половчее обмануть. - И будет лучше, если ты принесешь его тело. Если не сможешь - правую руку.
Тимофей глянул на нее дико, но спорить не стал. Удобный, без рефлексий. А то предыдущему надо было слишком многое объяснять. Как, зачем, почему... Невыносимо скучно.
Ирка сидела и ждала. Над набережной встала радуга, это было красиво. Планов у нее была целая куча, а вот посмотреть на нового взрослого в деле хотелось. Степка в углу старой квартиры захрипел и стал закатывать глаза.
Тимофей вернулся через два часа - с рукой в оторванном рукаве пиджака. Молча положил перед Степкой, молча смотрел, как тот ел.
- Останешься с нами? - опасливо спросила Ирка.
Смотрел тот спокойно, но как-то неправильно.
- Неиспорченное мясо помогает вам сохранять разум? - спросил он.
Ирка кивнула.
- Многие дети в курсе. Поэтому тебе лучше держаться нас. А мы будем твоей семьей, все по-честному.
- Я вам не нужен, - сказал Тимофей.
Ну вот, началось, а такой мужик многообещающий был, подумала Ирка.
- Нас иногда могут перехитрить взрослые, - объяснила она.
- Почему не идете в поселение?
Ирка топнула ногой. Проснулся Степка, заныл.
- А как ты думаешь, почему поселения через одно гибнут?
- Свежатина, - кивнул Тимофей.
Ирка уже почти видела, как Степка отрезает ему выход, а она сама несется вперед с битой.
В руках у Тимофея появился пистолет.
- Придержи коней, - сказал он.
Ирка понимала все, и новые правила игры тоже.
- Останься с нами, - все-таки попросила она. - Мы отличные компаньоны. Бессмертная семья, ты нас не потеряешь. И кормимся мы не живьем.
Ирка благоразумно опустила "по большей части". Правила правилами, а хитрить надо было всегда.
- Спасибо, - настороженно произнес Тимофей. - Это хорошее предложение, но я не хочу знать, что стало с предыдущим взрослым.
- Он застрелился, - сказала Ирка.
Потом вспомнила, как они оставили его труп - пистолет валялся черт знает где; подняла глаза, но Тимофея и след простыл, только хлопнула дверь на крышу. Заметил, что у них с координацией не фонтан.
Ирка расстроилась. Тимофей обещал быть очень, очень вкусным и питательным.
[Одиночка]
Орфу Магдалия, Самопровозглашенный Король Зомби, Первый и Последний Жрец Контагиона, только что болтал ногами, сидя на подоконнике заросшего грибами университета, как вдруг вскочил, вполголоса изрыгая проклятия, и уставился на что-то у подножия здания, чуть не сверзившись с многометровой высоты. Не переставая материться, он кинулся к стоявшему в углу ведру с гайками, зачерпнул полной горстью и выбросил в раскрытое окно.
Гайки весело защелкали по асфальту. Тут же послышался заинтересованный топот зараженных.
Ализе оторвалась от "Улисса", взглянула удивленно, покачала головой.