Тюлин Дмитрий Александрович : другие произведения.

Про Фрэнни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая повесть. Не ужасы, и не имеет к ним никакого отношения. "Девушки, как гласит одна мудрость, особенно красивы, когда плачут. Но только не Фрэнни. Лицо скорчено в гримасу наподобие "Крика" Эдварда Мунка, оно побагровевшее и распухшее. Слёзы брызжут во все стороны, из носа бьют зелёные ключи соплей. И ещё этот рёв коровы на бойне. Поверьте, лучше умереть, чем видеть, как она трепыхается в истерике."

   ПРО ФРЭННИ
  
   Фотография Тома сияла отвратительно сделанным негативом на юзерпике его профиля Facebook. Она была совершенно ужасной, показывавшей, что у друзей Тома руки растут из задницы, ибо фотографировать они не умели совершенно, и показывавшей, что у Тома нет даже минимального чувства вкуса, ибо негатив на его красивом, не подающем интеллектуальных надежд лице смотрелся мерзотно и неуместно.
   Но Фрэнни было на это более чем наплевать. Она любила его любым, будь то его фигура, идущая с другого конца коридора, физиономия абсолютного непонимания на уроке алгебры или вот это убожество, по ошибке названное юзерпиком. Она мастурбировала, судорожно всхлипывая от удовольствия и плача оттого, что он никогда, никогда не будет с ней.
   Эта идиотка потеряла всяческое расположение духа, получив свой оргазм. В то время, как все её одноклассницы потеряли девственность, ей грозило остаться девочкой едва ли не до конца своих дней. А сейчас вы подумаете и спросите, а почему? А я отвечу. Охотно и подробно.
   Фрэнни была уродиной. Она была не просто некрасивой, непривлекательной или бесцветной, не имеющей харизмы. Она напротив привлекала всех своим уродством и страдала от этого. Проблема в том, что Фрэнни была чертовски заинтересована в том, чтобы завести парня, и поэтому штудировала журналы о моде и красоте для девочек. Журналы для будущих блядей (если не повезёт) или будущих блядей на дорогих джипах (если повезёт). Она старательно замазывала прыщи тонирующим кремом, но кожа дурно реагировала на химию, и всё её лицо покрывалось багровыми, вулканических размеров фурункулами. Подводила чёрным свои большие косые глаза, постоянно в красных трещинках, обращая на них внимание и отвращая от себя парней. Красила постоянно растрескавшиеся губы, отдающие синим цветом. Одевалась как гот: чёрная кофта, чёрные сетчатые колготки, отмечавшие толстые кривые ноги, покрытые чёрным пушком, да ужасные кеды на высокой платформе, на которых она едва могла стоять - обычно Фрэнни носила чешки. Одевалась как эмо: то же самое, только с примесью розового цвета. Чем дальше она заходила в своих бредовых попытках сделать себя лучше, тем больше её ненавидели и презирали.
   Она не могла сделать себя лучше. Либо потому что она была проклята Богом и обречена на вечное ношение плевы, либо потому что она была тупой, никчёмной дурой. Я в раздумьях, что же выбрать, что будет логичнее предположить. А вы?
   А теперь давайте вообразим это накрашенное ничтожество входящим в душ после волейбола в школе. Да, кстати, она вечно пропускает мяч и получает за это неодобрительные смешки и плевки под ноги. Она боится мяча, как гранаты с вырванной чекой и не может по человечески играть. Так вот, это чмо заходит в душ. Её тело отвратительно. Оно бледное и бесформенное, покрытое прыщами от неправильного обмена веществ (ещё бы, столько жрать в разных закусочных, да ещё домашняя сметанка). В душе её силуэт напоминает силуэт панды, бритой наголо. Толстый, напоминающий грушу, сгорбленный и печальный. Неудивительно, что в душе её частенько избивают.
   Вернёмся к случаю, произошедшему неделю-другую назад.
   Фрэнни загнали в угол, она озирается, глазами ища учительницу. Но перед ней красивые злобные личики одноклассниц.
   -Ты уродина,- говорит Сара. Неплохое начало. Кэсси поддерживает:
   -А ещё она рожей на лягушку похожа.
   И правда, у Фрэнни надулось горло от слёз. Надо бы нанести ответный удар.
   И Фрэнни выпаливает:
   -От... от...
   -Ты что-то сказала, мразь?- посуровела Сара.
   -Отъебись от меня, сучка,- промямлила Фрэнни. Из косых покрасневших глаз потекли слёзы.
   Ну пиздец, друзья-подруги. Сейчас кому-то будет больно.
   Сара рассмеялась, но потом насупилась и залепила Фрэнни пощёчину. Лицо Фрэнни сморщилось, как гниющий фрукт.
   Кэсси говорит:
   -Ты, мандавошка, повтори это ещё раз.
   -Отъе... сучка-а-а,- лепечет Фрэнни, сотрясая свою тушу в рыданиях.
   Теперь никаких пощёчин, никаких щадящих мер.
   Сара хватает Фрэнни за жидкие пряди иссиня-чёрных волос, плюёт ей в лицо и начинает её бить. По спине, по затылку, коленом в живот. Сара впивается ногтями в лицо Фрэнни. А та даже не пытается сопротивляться. Она только плачет.
   Наконец Сара швыряет Фрэнни на пол. Где-то далеко шумит вода.
   -Извинись, ты, страшилище,- говорит Сара, глядя на Фрэнни, безвольно разметавшую руки в мыльной воде. Фрэнни видит, глядя на Сару снизу вверх, что у той набухли соски.
   -Пошла ты,- шепчет она, подписывая себе приговор,- Идите вы все на хуй,- шепчет она.
   И тут все десять-двенадацать девочек начинают её пинать. Они молчат. Так уж повелось. Они всего лишь исполняют наказание. Слышно только шумящую воду, глухие звуки пинков и учащённое дыхание Фрэнни. Так продолжается где-то с минуту. Потом Кэсси густо намыливает себе руки и трёт глаза Фрэнни. Та начинает визжать, прижав ладони к лицу. Удовлетворённая Сара кивает головой. Девочки уходят, не забыв полотенца. Всё по плану. Они хихикают, говоря о парнях. Дверь хлопает, эхо длится где-то пять секунд. Всё тихо, только шумит вода, и Фрэнни тихо плачёт, съёжившись на полу.
   И так где-то раз в неделю. Вы скажете: Иисусе, какая несчастная девочка! А я знаете, что скажу вам в ответ? Я скажу: Иисусе, какая дура! Сама виновата.
   Она ведь добивалась.
   Она ведь посещала форумы самоубийц, из которых ни один не отправился в мир иной. И даже не пытался. Некоторые позеры даже клеили себе на запястья каучуковые шрамы. Собственно, такие сайты являются жилеткой для двоечников-онанистов, которые в конце концов станут обычным рабочим классом, с женой и детьми, без дурацкой чёлки на пол-лица и кроссовок на огромной подошве.
   Один эпизод вспомнился:
   Фрэнни сидит за компьютером и жрёт конфеты. От титанического количества сладостей, которое она ежедневно потребляет, у неё вся задница усеяна мелкими прыщами, которые даже не выдавить. Сейчас она ещё и плачет.
   Девушки, как гласит одна мудрость, особенно красивы, когда плачут. Но только не Фрэнни. Лицо скорчено в гримасу наподобие "Крика" Эдварда Мунка, оно побагровевшее и распухшее. Слёзы брызжут во все стороны, из носа бьют зелёные ключи соплей. И ещё этот рёв коровы на бойне. Поверьте, лучше умереть, чем видеть, как она трепыхается в истерике.
   И она читает очередную Интернет-жилетку. Какой-то пятнадцатилетний парнишка сетует на то, что у него отбирают деньги на завтрак.
   Несчастный смертный, убей себя поскорее, не засоряй эту хорошую планету. Давай, возьми бритву и выпусти на волю свои дымящиеся кишки. Что, перетрусил? Выключай монитор и в срочном порядке люби жизнь.
   Но Фрэнни жаль его. И от этого ей жаль себя ещё сильнее. Надо срочно причинить себе боль.
   И эта идиотка начинает колоть руку циркулем, думая, что "приобщается". Нет, Фрэнни, в тебе нет этой депрессии, нет печальной красоты самоубийцы. Ты всего лишь маленькая глупенькая уродина.
   Но кровь проступает сквозь потную волосатую кожу и Фрэнни получает удовлетворение.
   Теперь можно написать и свою грустную историю.
   "Меня зовут Фрэнни, мне 16. Меня постоянно бьют, потому что я не такая, как они. Я ненавижу свою жизнь. Я хочу умереть."
   Она смотрит на эту бредятину и чувствует, что это недостаточно трогательно. Да и неправда это, в общем-то. Ведь ей на самом деле 15. Её бьют не потому что она не такая. Её бьют за то, что она не "приобщилась". И за то, что она страшная. Она не хочет умирать, она всё ещё в розовых очках и мечтах о принце на белом коне (похожем на Роберта Паттисона, разумеется).
   Но её зовут Фрэнни, и она действительно ненавидит свою жизнь.
   Но она всё же вешает этот пост на чёрно-розовую стену форума. И в течение часа проверяет страничку на наличие отзыва, который способен её поддержать или наставить на путь висельника.
   Ноль комментариев.
   Всем насрать.
   Ха-ха-ха! Тупая дура!
   Она катается по ковру, размазывая по нему сопли. Она стучит кулаками в пол. На первом этаже, где её родители каждый вечер сидят у телевизора, как мумии, слышится мелодичный перезвон посуды.
   -Фрэнни! Ужинать!- кричит мать. Голос через этаж звучит глухо и искажённо.
   Фрэнни растирает по багровому лицу слёзы и пот. Волосы похожи на мокрую древесную стружку. Она встаёт и пытается привести себя в божеский вид. Но это безуспешно. Она смотрит в зеркало и видит там ночной кошмар любого девственника. Мерзкая, жирная, прыщавая субстанция.
   И Фрэнни вновь обрушивается на пол. Стёкла дрожат, люстра внизу ходит ходуном. Она начинает визжать неумелым матом.
   Через тридцать секунд дверь в её комнату открывается и на свиную тушу, которая также дочь, смотрит мать Фрэнни. Она в ужасе.
   -Уёбывай! Уёбывай отсюда нахуй!- орёт на неё Фрэнни.
   -Что с тобой, дочка?- мать еле находит слова. Она испугана.
   -Я не хочу тебя видеть, мразь! Вышла нахуй из моей жизни!
   -У тебя проблемы с мальчиками?- осторожно говорить мать.
   Но этого, скажу вам по секрету, не следовало делать. Ибо она еле успела увернуться от настольного кактуса, полетевшего в неё. Фрэнни орёт что-то совершенно нечленораздельное. Мать закрывает дверь и припирает её стулом. Очень хороший военный ход. Осада. Домашний арест.
   -Ну что, дочка?- кричит она, чувствуя себя поувереннее,- Уже не такая наглая? У тебя восемь часов, чтобы подумать над своим поведением и принести извинения.
   -Ты, пизда!- пищит Фрэнни, совершенно потерявшая голову,- Открой, сучка! Открой!
   Она ломится в дверь, стул, подставленный под ручку, хрустит, но не поддаётся.
   Мать слышит звон вдребезги разбитой люстры, телевизора, в стену летит DVD. Книги, учебники, тетради, всё это рвётся в клочья.
   Фрэнни не трогает только компьютер. И модем.
   В этом главный козырь матери. Она неспешно спускается вниз, на кухню, берёт там ножницы, поднимается наверх и перерезает Интернет-кабель. Ты у меня попляшешь, неблагодарная.
   Проходит минута. Мать ждёт. Внезапно волосы у неё встают дыбом от исступлённого крика Фрэнни. Проходит минута, две, Фрэнни орёт и орёт. Мать, удовлетворённо кивнув, уходит вниз, медленно умирать под мерный фон телевизора. Она спускается, садится на диван, где уже заледенел её бифштекс.
   -Приятного аппетита,- говорил она мужу.
   Тот удивлённо поднимает бровь.
   -Да. А где Фрэнни?
   -Она наказана. Ну, ты слышал всё, наверное.
   -Надо, как поедим, подняться и всыпать ей ремня хорошенько,- бурчит он недовольно.
   -Я думаю, не стоит. Я лишила её Интернета. С утра она извинится, помяни моё слово.
   -К чёрту твои полумеры,- бормочет он, жуя.
   -Нет, ты ничего не понимаешь,- лукаво говорит мать,- Это самое, самое жестокое для неё наказание. Она совсем рехнулась. Даже ремнём ты не вправишь Фрэнни мозги.
   -Ох, как же мне с ней тяжело.
   -Да ты ничего с ней и не делаешь. Но мне с ней тяжело. Жаль, что она выросла такой. Наверное, из нас вышли плохие родители.
   -Нет, дорогая, нет. Это она. Это всё она виновата,- говорит отец, стягивая с неё халат.
   И они начинают заниматься любовью. На столе, перед телевизором. По-американски.
   А Фрэнни безнадёжно шликует, лежа на ковре, усыпанном стеклянными осколками.
   Утром она спускается вниз (стул был щадяще отодвинут минут за пятнадцать до этого), прихрамывая. Всю ночь она мастурбировала и потрошила икру ноги большим закруглённым осколком люстры. В общем-то, она чувствовала, что приобщается к чёрно-розовым кругам. Но извиняться перед родителями - Боже, это минус двести очков. Однако Фрэнни должна была написать, как резала себя и получала от этого удовольствие. Или думала, внушала себе, что получает его. Поэтому извиниться и получить доступ к Сети она была просто обязана.
   -Мам?- говорит она с лестницы.
   Два телезомби сидят на диване перед ящиком. На столе сэндвичи и кувшин с апельсиновым соком. Фрэнни подсаживается на диван и неловко выталкивает из себя слова.
   -Слушай, мам, я хотела бы извиниться за своё вчерашнее поведение.
   Мать медленно поворачивает голову и презрительно созерцает Фрэнни, багровую на сей раз от стыда. Та продолжает:
   -Я... я просто не знаю, что на меня вчера нашло. Я была, кажется, не в себе. Прости меня, пожалуйста. Я бы не хотела, чтобы такое повторилось. Обещаю, что подобного больше не будет.
   Мать выдерживает чрезвычайно важную для придания суровости паузу. Фрэнни ёрзает своей толстой прыщавой жопой по стулу. Наконец мать говорит, не выдавая никаких эмоций, экономно открывая рот:
   -Прощаю. В последний раз.
   -Спасибо,- Фрэнни ждёт, когда мать скажет про Интернет.
   Пауза секунд на десять действительно ужасна.
   -Завтра я куплю тебе новый провод,- говорит мать, слегка скривив рот в полуулыбке.
   Стул под Фрэнни треснул и сломался, она рухнула на пол. Но ей не больно, ни капельки. Сейчас она счастлива. Жалко только, что Интернет будет лишь завтра. Она улыбается, и слёзы радости текут по её уродливому лицу.
   Вот.
   Это Фрэнни, такая, какая она есть в худшие свои моменты. Лучших, кстати, у неё не бывает. Я её ненавижу. Меня тошнит от таких паразитов на теле Земли. Если бы я встретил её в тёмном переулке, я бы сломал ей нос. И обе ноги. Чтобы посмотреть на жирного слизня, ползущего по грязному асфальту домой, где он поплачется об этом в единственной отдушине своей бесполезной и безнадёжной жизни - Сети. Ну же, давайте, не согласитесь, поспорьте со мной, пожалейте слабых и отверженных тупой толпой, переваривающей индивидуум. А я просто брошу ваше мнение в помойку. Потому что Фрэнни приобщалась не к тем. Ей не нужно было приобщаться. Она всё равно никому не нужна.
   Окей, я неплохо побрызгал ядом, так что теперь можно переходить к самой истории. Она простая и может вызвать отвращение. Но только у полного идиота она вызовет сострадание.
   Одноклассницы Фрэнни прогнали её из-за гаража, где она курила свой мятный "Вог". Это была их территория, и Фрэнни надеялась, что они подойдут попозже, и она успеет покурить в месте, где никогда не проходили учителя. Не вышло. Обломись и кури там, где поймают. Или топчи сигарету своим огромным сраным кедом и иди домой, мамочка уже подключила новый кабель и готовит тефтели.
   Фрэнни пускает скупую слезу (что случается довольно редко - обычно у неё истерики) и отправляется домой, слушая в наушниках-каплях совершенно невообразимый эмопанковский бред, который так восхваляют на суицидальных форумах. Вообще-то Фрэнни тошнит от подобного, она в принципе не переносит музыку, где есть гитары. Фрэнни росла на Бритни, и не подросла до чего-либо поумнее, но изо всех сил внушает себе, что эмо-панк - это круто и неформально.
   Через пятнадцать минут она уже дома. На кухне что-то громко шипит, льётся вода из крана. Фрэнни скидывает с плеча свою чёрно-зелёную сумку (чёрно-розовые в день покупки разобрали), кеды и полосатый чёрно-белый пуховик а-ля "О Боже, я ослеп!". Она проходит на кухню. Мать, виляя задницей под Элвиса на радио, режет кабачки.
   Надо спросить про кабель. Ненавязчиво спросить про кабель. Как это сделать, несчастные мозги Фрэнни явно не знают.
   -Мам, привет.
   Мать поворачивает голову и разрезает себе палец.
   -Ах, блядь!- вскрикивает она и сует руку под кран.
   Разговор что-то не очень клеится.
   -Фрэнни, чёрт, никогда не подходи так неожиданно. Привет. Как в школе?
   -Да так, ничего особенного.
   Да так? Да так?! Четыре "D" по физике, "E" по алгебре и английскому, письмо с вызовом в школу от школьного советника. Да, и вправду ничего особенного.
   -Что на обед?,- самым ненатуральным в мире тоном вопрошает Фрэнни.
   Ты, блядь, слепая?! Кабачки!
   -Кабачки,- отвечает мать.
   -Мам, я не люблю кабачки. Можно что-нибудь другое?
   Мать агрессивно бросает нож на стол. Фрэнни предчувствует грозу. Мать шумно дышит секунд пять, потом поворачивается и долго сверлит Фрэнни испепеляющим взглядом. Наконец, она тихо шипит:
   -Да. Можно. Дырку от пончика. Марш к себе в комнату и садись за уроки.
   И на Фрэнни снисходит Божье прозрение:
   -Мам, нам сегодня задали делать доклад, мне срочно нужен будет Интернет. Ты...
   Мать перебивает:
   -Да я подключила его. Но он нужен тебе только для уроков. Только для уроков, поняла? Отправляйся.
   Фрэнни взлетает по лестнице на второй этаж.
   -Фрэнни!- кричит мать,- Может, ты хоть сумку возьмёшь?!
   Скоростной слоновий топот вниз. Пять секунд шороха. Слоновий топот вверх.
   Больная.
   Фрэнни врывается в свою комнату, не глядя щелкает кнопку питания компьютера. Гудят и нагреваются микросхемы. А Фрэнни ржёт.
   Лирическое отступление:
   Помнится, я говорил, что нет ничего гаже плачущей Фрэнни. Нет, есть. Смеющаяся Фрэнни вызывает не презрение, как плачущая она, а рвотный рефлекс. Потому что когда она смеётся, она разбрызгивает слюни в разные стороны, выпучив огромные косые глаза и выпятив кривые жёлтые зубы, за которыми эта ошибка природы даже не пытается следить. Лицо даже не багровое, оно лиловое, как спелая слива. И самое главное, конечно, в звуке. Это что-то среднее между кастрированным конём и гвоздём, скребущим по зеркалу. Настоятельно рекомендую носить с собой пистолет, если вы вдруг увидите, как она ржёт. Дуло в рот и навстречу к предкам. А лучше всадите всю обойму в неё. Так будет лучше не только для вас, но и для неё. Для всего мира.
   Ладно, погнали дальше.
   Windows загрузился, стул трещит под скачущей на нём задницей Фрэнни. Она издаёт тихий восторженный писк и включает Интернет.
   Периодически зависающему компьютеру несколько раз грозила участь вылететь в окно из-за буйного темперамента Фрэнни. Это кобыла не могла подождать и двух минут; она шептала Биллу Гейтсу самые жестокие проклятья, которые только могла вспомнить, она молилась Иисусу, воздвигнув свои жирные лапти к потолку, она скакала по комнате, как ожиревший отбойный молоток - по видимости, отец и мать сейчас наблюдают в своих жареных кабачках крошки пыли и штукатурки.
   Есть сеть! Фрэнни густо чмокнула монитор. Будь я на его месте - я бы сблевал. Фрэнни заходит на свой профиль Facebook, и смотрит на свое страшное чёрно-белое хлебало.
   СТРАНИЧКА ФРЭННИ
   Имя: Фрэнни Kiss
   Пол: женский (я бы написал "трудно определяемый")
   Дата рождения: 4 марта (скажу по секрету - 1995-го года)
   Семейное положение: в активном поиске (ахах, да, конечно)
   Родной город: Love Town
   Интересы: смерть, мизантропия (хорошее слово; если бы она только знала, что это такое), увядание, суицид, саморазрушение
   Любимая музыка: Punk is my religion (сблёв и обморок)
   Остальное не заполнено. Стена пуста. Сообщений ноль (она удалила порядка пятидесяти оскорблений). Друзей ноль.
   Сетевое ничтожество.
   Фрэнни нужно срочно причинить себе боль. Потому что ей слишком больно смотреть на свою страницу. Её тошнит от юзерпика, её тошнит от собственного отражения в зеркале, её тошнит от себя самой. Пожалуй, я всё-таки отмечу, что Фрэнни вышла на новую степень суицидального просвещения - она ненавидит себя. Поздравим её. Аплодисменты!
   На этот раз она пишет "F" перочинным ножом на ладони. Это дьявольски больно, но стиснув зубы, она режет себя. Крови не так много, как ей бы хотелось, чтобы из неё вытекло, но буква выглядит депрессивно и пафосно.
   Солнце скоро сядет, а новую люстру мать ещё не успела укрепить. Так что в комнате будет гореть только монитор и её косые глаза.
   Она ищет Тома. Он в сети. Она предлагает ему дружбу, стесняясь написать какое-нибудь послание в добавку. Ждёт. Ждёт. Ждёт. Отказ. Немногословно и прозаично. Уже в пятнадцатый раз.
   Если бы я не упомянул Тома, вы бы спросили: а хули эта Фрэнни так прётся по Интернету? Вопросы мотивации бессильны в правдивой истории.
   Фрэнни думает: что не так? Она пытается расставить всё по пунктам, но пункт выходит только один - некрасивая. Страшная. Уродливая. Посмешище. Пугало.
   Нужно меняться, думает она. Эволюционировать. Стать красивой. Хотя бы в сети. В реальной жизни её совершенно ничего не держит. Она никому не нужна. В школе её презирают, бьют, оскорбляют (хотя оскорбительного особо в их словах нет, всё правда) и ненавидят. Учителя не называют её страшной. Они просто называют её тупой. Или ущербной в ментальном плане, что значит то же самое. Даже если бы она выбросилась из окна, родители бы пожали плечами, сказав "Глупенькая", и вернулись бы к созерцанию шоу Опры Уинфри на голубом экране.
   Фрэнни открывает шоколадку, коих в письменном столе у неё припрятано несметное количество и начинает быстро пожирать её. Она растаявшая, пачкающая, липкая и отвратительная. Но Фрэнни отвратительнее. Коричневыми (с примесью запёкшейся крови) и влажными от шоколада пальцами она заходит на Google и пишет в строке поиска: "Красивая девушка".
   Поисковик выдаёт порнографию. Фрэнни ставит в браузере запрет на непристойные изображения. И ищет самую привлекательную девушку среди тысяч.
   В основном это вульгарные проститутки и пляжные американские мечты. Но Фрэнни останавливает свой косой взгляд на одной фотографии. И влюбляется в неё.
   Прелестная блондинка, которой не нужен никакой перманент для того, чтобы быть великолепной - достаточно бесцветной губной помады. Томный эротичный взгляд и белый махровый халат, скрывающий идеальную фигуру. Вот оно.
   Фрэнни бросается на кровать и зарывается лицом в подушку, душа собственные рыдания. Через пару минут она отклеивает голову от подушки и созерцает влажное пятно от своих слёз и шоколадные пятна вокруг него. Подушка сейчас похожа на больничную утку. Фрэнни увеличивает сходство, выблёвывая на неё шоколадку.
   Но сегодня ей не придётся спать. Сегодня она будет обольщать и соблазнять.
   Фрэнни поднимается с кровати, вытирая коричневую слюну, похожую на грязь.
   У лжецов всегда течёт грязь изо рта.
   Она садится за монитор и меняет юзерпик. Она взвизгивает от восторга.
   Но её определят. Злые одноклассники её вычислят. И как она будет охаживать Тома со своей омерзительной анкетой? Ничего не выйдет. Нужно меняться до конца. Даже уродливые гусеницы превращаются в прекрасных бабочек.
   Фрэнни пишет себе новое имя. Тори Терренс.
   Как у второсортной порноактрисы. Прекрасно.
   Дальше:
   Пол: женский
   Семейное положение: в активном поиске
   Интересы: мальчики, поцелуи
   Вот и всё. Достаточно, чтобы заинтриговать и влюбить в себя.
   Мальчик Томми. Такой красивый и такой доступный. Всё ещё в сети. Давай-ка подружимся.
   И, Боже, не проходит и тридцати секунд, как глупый Томми, думающий пенисом, у неё в друзьях.
   Фрэнни отрыгивает немного шоколадной слюны и запускает руку в трусики.
   "Здравствуйте. Мы знакомы?",- пишет Том.
   Осторожность сквозит в его письме. Возможно, он и сам сейчас дрочит на искусно созданную Фрэнни иллюзию.
   Фрэнни пишет:
   "Привет. Нет, но я бы с удовольствием с тобой познакомилась. Ты довольно симпатичный. Хороший юзерпик."
   Грязная ложь. Этот мерзкий, безвкусный негатив. Он может быть мил только Фрэнни. Только той уродине, которая могла видеть его Тома вживую.
   Но тот настолько поглощён своей американской мечтой, что не понимает обмана. Через пятнадцать секунд приходит письмо. Распалённое воображение Тома заставляет работать его мозг с бешеной скоростью.
   "Спасибо большое. Я считаю, что ты очень красивая. А сколько тебе лет?"
   Пфф. Монструозная некорректность. Но Фрэнни, как и Том, безумно опьянена общением в Сети с красивым человеком, поэтому без сомнений пишет:
   "Мне 17, а тебе? Выглядишь ты очень взрослым, мне это нравится"
   Она втыкает ещё одну иглу лести в его сердце. Но Тому 16, интересно, солжёт ли он?
   Конечно, солжёт. Он уже поглощён эротическими фантазиями. Сегодня ночью ему будут сниться мокрые сны.
   "Мне тоже 17, потрясающее совпадение"
   Тридцать секунд, и Фрэнни не знает, что написать, чтобы окончательно влюбить его в себя. Том тоже испуган, он ждёт. Но наконец он не выдерживает и пишет:
   "Тори, а где ты живёшь?"
   Фрэнни взвыла от счастья. Она поняла намёк. И собирается упростить ситуацию.
   "В твоём городе. Если хочешь, можем встретиться, погулять где-нибудь..."
   Том, наверное, сейчас скачет по комнате с безумными воплями.
   "Конечно, с удовольствием! Когда ты будешь свободна?"
   Фрэнни уже готова написать "Завтра", но тут ветерок трезвого размышления всё же прорывается в её пустую голову. Как она пойдёт на свидание? Это даже не вопрос технический - придти домой на пару часов позже, и остаться без обеда. Здесь всё проще и безысходнее - она уродлива, она лжива и она безнадёжна. Это самое бессмысленное в мире свидание, которое продлится не больше трёх секунд и будет заключать в себе плевок в лицо.
   И она думает: а вдруг Том, такой любезный и обходительный, полюбит её такой, какая она есть? Вдруг он увидит глубокую, ранимую душу, за уродливой (она признала это со всей рассудительностью) внешностью? Простит ли он ей эту крохотную ложь?
   Дурь в тот день, по видимости, витала в воздухе, ибо Фрэнни окончательно убедила себя в том, что Том в неё влюблён и естественно согласится на рай в шалаше. Опьянённое весной воображение Фрэнни рисует не картины бурного, страстного секса - она вновь думает о своём мерзком теле, но картины платонической любви, прогулок за ручку под луной, раздумий и признаний, на худой конец, свадьбы, детей и внуков.
   Обезумевшая девочка пишет "Завтра", отправляет сообщение, ложится на пол и начинает смеяться.
   Оповещение о новом сообщении поднимает её лучше любой пожарной тревоги. Она швыряет себя к монитору и жадно впивается глазами в присланные Томом строки. Тот не ждал такой лёгкой и красивой добычи. И он как раз весь поглощён мечтаниями о жарком, животном спаривании.
   "Прекрасно. Как насчёт автобусной остановки у школы? Давай часов в пятнадцать. Думаю, я тебя узнаю. Просто красивая девушка."
   В городке всего одна школа. Фрэнни в восторге и ужасе одновременно. Потому что она, кажется, всё-таки просекла, чего хочет и ожидает увидеть Том. Красивую девушку, а не вырождение, от одного взгляда которого зеркала исходят трещинами.
   Но она пишет, скрепя сердце:
   "Замечательно. Не опаздывай, Томми"
   В ответ он шлёт ей смайлик, изображающий поцелуй. Она копирует его в адресную строку и отправляет ему.
   Коротко. Сексуально. Безнадёжно.
   И Фрэнни - просто для утешения - берёт перочинный ножик и начинает полосовать себе руку. И это действительно её утешает и доставляет недюжинное удовольствие..
   В теории она действительно "приобщилась".
   Но проблема в том, что она не нужна им. Да и они, эти слюнявые подросточки, которые боятся смерти и любят поплакать у всех на виду, они совершенно не нужны ей. Чёрно-розовый бред завтра днём должен, обязан превратиться в розовый рай. Непременно. Или она просто убьёт себя. Утопится в реке со связкой кирпичей, привязанной к ногам. Выбросится из окна. Перережет себе вены или выпустит кишки. Может быть, повесится на люстре.
   А что скажут её родители? Будут ли они плакать на её похоронах? Принесут ли они цветы на её могилу?
   Нет. Скорее Мать Природа принесёт на неё мох, плесень и плющ.
   Но будет ли Фрэнни до этого дело?
   Фрэнни вновь ложится на ковёр и предаётся фантазиям о бунгало на необитаемом острове, пальмах, океане и Томе. С рукой, агрессивно стимулирующей клитор.
   Утро встречает Фрэнни неяркими бликами солнца из окна.
   Она вскакивает с пола, в течении минут двух вспоминает и обдумывает всё, что она натворила за эту ночь, и приходит к вполне себе естественному выводу - это пиздец. У неё ни единого шанса. Но пальмы, эти чёртовы пальмы, опять возникают перед её воображением, и она всё же внушает себе надежду на несуществующий шанс. И спускается завтракать.
   Родители молчат, вперившись глазами в телевизор, скорбно поджав губы. Мать, наконец, произносит:
   -Я забрала в стирку твою наволочку. В следующий раз, говори, пожалуйста, если тебя вытошнит.
   Лицо Фрэнни наливается красным, пристыженная, она молчит. Надо бы предупредит, что она придёт домой несколько позже обычного. Рот раскрывается и выстреливает косноязычной пулемётной очередью:
   -Мам, можно, пожалуйста, я сегодня вечером... кхм... то есть сегодня приду домой вечером, это немножко позже, чем я обычно прихожу домой, ну, в четыре часа я обычно прихожу, а сейчас приду, ну, в пять... Или, там, в шесть. Можно? Пожалуйста, можно?
   Мать тратит пять секунд на усваивание этой словесной диареи, потом, немножко мыслит (определяется по морщинкам на лбу), и спрашивает:
   -А с какой, собственно, стати? Зачем это тебе?
   Чёртовы консервативные родители. С ними всегда так сложно.
   Фрэнни снова распахивает рот, но ложь что-то не приходит. Если она скажет, что надо-бы переписать пару контрольных, её вылупят и лишат Интернета. Погулять - бред, мать, знает, что Фрэнни рвётся к компьютеру. Что ещё?
   Как насчёт правды?
   -Мне... встретиться там надо... с одним мальчиком,- попискивает Фрэнни, чуть не плача, ибо ей чертовски страшно,- он... хороший, мам. Я клянусь.
   Мать сначала удивляется, а потом лукаво, с наигранной проницательностью смотрит на Фрэнни, прищурив глаза.
   -Ты ведь не идёшь встречаться с мальчиком,- шепчет она,- Ты просто сильно сбавила в учёбе, тебе нужно что-то переписать. Я права?
   -Нет, это не так,- едва ли не возмущённо говорит Фрэнни,- Я иду на встречу с мальчиком. Отпусти меня, пожалуйста.
   Отец с интересом наблюдает за этой битвой умов из-за номера утренней газеты.
   -Ладно,- после излюбленной десятисекундной паузы говорит мать,- Иди, я отпускаю тебя. Но чтобы была дома не позже половины шестого. И ещё,- тут она придвинулась к покрытому угрями уху Фрэнни,- не садись, ни за что не садись на заднее сидение машины. Не думай, к чему я это говорю, просто прими это к сведению. Удачи.
   -Спасибо, мамочка,- радостно выдыхает Фрэнни и чмокает её в щёку. Мать с омерзением вытирает её слюнявый поцелуй, натянуто улыбаясь.
   -Можно я дам совет получше,- встревает отец,- Пусть он использует презерватив.
   Мать в ярости сминает его газету и выбрасывает за диван. Тот ядовито хихикает.
   -Удачи на свидании, доченька,- произносит он, корчась от смеха.
   Ну да, время летит быстро. Не будем это отрицать и прибавим стремительности повествованию.
   Уроки, на которых Фрэнни ментально отсутствовала, прошли для неё со стремительностью секунды. Сладкий сон, мечты, 902 слова "Том" в тетради по алгебре.
   И пальмы. Сладкая кокосовая мякоть и утончённый пляжный секс. Купания в бесконечном океане, там, где память стирается, а время теряет значение.
   Просто любовь.
   Дура не повзрослела.
   Звонок. Она вскакивает со стула, сметает в сумку учебники и пулей летит из класса.
   И ей действительно казалось, что её гонит на улицу не чёс в паху, а рвущееся из груди сердце, кровоточащее бесконечной любовью.
   Она заходит за гараж и достаёт сигареты. Последний привет урбанизации, ментоловый дым из лёгких гибнущих роботов.
   Она затягивается (впервые) и пускает клубы никотиновых смол в не менее отравленный воздух. Внушает себе удовольствие и стиль. В последний раз, прежде чем уйти прочь из этой пошлой и опостылевшей жизни. Туда, где всегда тепло, где воздух не режет человека, а ласкает его.
   Фрэнни сглатывает комок слёз и чувствует мерзкий табачный вкус. Пинок от жизни, разочарование, с небес на землю.
   Она слышит тонкий девчачий смех, стучащие каблуки и шаркающие кроссовки.
   Ну пиздец, друзья-подруги. Сейчас кому-то будет больно.
   -Вау, страшное уёбище снова на линии огня,- начинает Сара.
   -Тебе же, дуре, говорили, чтобы ты здесь не ошивалась,- продолжает Кэсси,- Надо бы вправить тебе мозги.
   -В пизду иди, шавка,- огрызнулась Фрэнни. Они все напоминали ей собак, метящих территорию. Она казалась себе ангелом, который парит над этими неудачными работами Господа. Их порядка десяти, и они все готовы её избить.
   Каблуком. Да в колено. Крылья горят, мясо на них чернеет и съёживается.
   Уродливый ангел, ревя, как корова на бойне, валится на землю. На асфальт, рядом со своим непогашенным окурком.
   Сара поднимает окурок и вдавливает его в покрытый угрями нос Фрэнни. Неумолимо громкое визжание расходится эхом по всей улице, так, что Кэсси вздрогнула от ужаса. Потом она приходит в себя, и начинает пинать Фрэнни, что есть силы. Потом в это замечательное действо вступают все. Обычно они бьют по туловищу, но на этот раз они настолько взбешены её выходкой, что каждый добавляет добротный удар в лицо. Каблуком больнее, чем кроссовкой, кожа рвётся. Кроссовка просто оставляет на лице след дерьма, синяк и немного крови.
   Фрэнни орёт и плюётся обломками зубов. Кэсси отошла чуть подальше и снимает всё веселье на телефон.
   Всё хорошее когда-нибудь кончается. Наказание окончено, каждый плюёт на кровавый кусок мяса в чёрно-белом пуховике и уходит, смеясь и смеясь...
   Фрэнни поднимается и опухшими глазами смотрит на часы.
   Три. Том ждёт.
   Прими меня. Я - это я. Я люблю тебя.
   Она ковыляет к автобусной остановке. Там сидят старухи, топчутся на месте алкоголики, лежат нищие, их кишки поют романтичную симфонию. Там стоит Том, его трясёт от предвкушения.
   Фрэнни тактично подходит к нему сбоку. Встаёт рядом, выдвигается вперёд. Волосы взъерошены и в грязи, лицо покрыто кровью, оно посинело и опухло от ударов. Между зубов её сочится кровь. Она улыбается, но в глазах видна боль. Надежды стираются в порошок, мечты перемолоты мясорубкой реальности. Ибо Том искоса смотрит на неё, отворачивается и тихонько шепчет: "Иисусе, что за ёб твою мать".
   -Том?- робко шамкает Фрэнни, всё ещё глядя вперёд.
   -Ну,- Том изображает рвотный позыв. Любовь выблевана.
   -Я - Тори. Это была я.
   Она ждёт реакции.
   Подбородок Тома напрягается, лицо с трудом подавливает страдальческую гримасу. Фрэнни ждёт, но глаза уже не выражают никакого огонька надежды.
   Внезапно Том размахивается и всаживает кулак в её дряблый живот.
   Кровь капает из горла Фрэнни, а Том мрачно ухмыляется. Он шепчет ей на ухо:
   -Ты ёбаная пизда.
   И толкает на дорогу. Фрэнни шепчет "Том", бьётся затылком об асфальт, из носа брызгают кровавые сопли, она плачет, а Том уходит. Сплюнув.
   Такой же, как все.
   Фрэнни пытается подняться с асфальта, но не может. И лежит, истекая кровью.
   Ты наказана за всё, глупая некрасивая девочка.
   Она лежит и смотрит в небо. Кровь застилает глаза, и небо кажется цвета ржавого железа.
   Она лежит, пока небо не застилает дымка сумерек. Всё тело тупо и больно ноет.
   Она не слишком сильно отличается от нищего, лежащего в метре от неё.
   Она поднимается с дороги и идёт домой.
   Кровь, пот, слёзы и дерьмо. Вот твоя стихия, Фрэнни. Вот то, чего ты достойна, то чего ты заслужила, то, что ты есть.
   Она дома, целиком игнорирует родителей, когда те смотрят на неё взглядом, исполненным ужаса и отвращения. Она хромает вверх по лестнице, закрывает дверь в свою комнату изнутри и припирает её стулом. Мама, мне не нужен Интернет.
   Никогда больше.
   Фрэнни падает на белоснежно чистую кровать, застеленную матерью с утра. Ворочается в ней, пока та не станет багрово-коричневой расцветки.
   Теперь для полного счастья нужно только умереть.
   Фрэнни обдумывала своё самоубийство по дороге домой, и пришла к выводу, что повеситься будет совсем замечательно.
   Она разрезает Интернет-кабель перочинным ножом и выдирает его из модема. Получается прочный провод длиной порядка полутора метров. Больше ведь ей никогда не понадобится Интернет.
   Но вот только она не знает, как завязывать этот волшебный узел висельника.
   Может, пойдёшь и спросишь у мамочки? Сеть-то недоступна.
   Фрэнни испускает тихий писк. И начинает готовится. Сырое, грязное, паршивое, непродуманное домашнее самоубийство.
   Для начала она огромным шрифтом пишет на компьютере: 'Прости, мама. Во всём виноват Том' и оставляет монитор включённым, предварительно отключив автоматическую заставку. Прелестно выглядит. И этому эгоисту серьёзно подпортит кровь. Сукин сын.
   Стул. Им приперта дверь. Чёрт. Пиздец. Твою мать. Фрэнни в бешенстве вырывает из головы клок жидких белёсых волос. Потом она собирает по всей комнате рваные тетради и учебники, складывает их в неуклюжую, хлипкую стопку и ставит под люстрой.
   Всё готово. С узлом можно и упростить задачу, думает она, стоя на трясущейся под восьмидесятикилограммовым весом Фрэнни стопкой книг, обернув провод вокруг шеи и люстры и завязав его простым узлом с обоих концов.
   Всё?
   Всё.
   Последний взгляд на умирающее солнце за окном. На надпись, горящую на мониторе. На раздолбанное убранство комнаты. На её жизнь, такую говёную и бесцельную.
   Она чувствует себя святой мученицей, которую похоронят за оградой кладбища. Чтобы она покинула тесный гроб и влажную землю и пошла мстить Тому. Если он не покается, когда его начнут гноить в местной газетке.
   Пора. Пора!
   Она моргает, по лицу стекает слеза. Она уже готова прошептать 'С Богом'. И тут, в самый душещипательный момент её жизни, происходит то, чего она никак не предусмотрела. В дверь стучат.
   -Фрэнни!- кричит мать,- Ужин!
   Она подскакивает на месте от испуга, и все книги выскальзывают у неё из-под ног и разлетаются в воздухе птичками вырванных страниц. Всем своим монструозным весом, помноженным на десять из-за ускорения свободного падения, она выдирает люстру - лёгкий абажур с лампочкой внутри - у мамы не было денег на что-нибудь поприличнее - и падает на пол, пластмассовый абажур не больно бьётся ей об голову. Штукатурка внизу отваливается целыми кусками, стёкла в окнах дрожат.
   Отец выламывает хлипкую дверь и видит картину, исполненную отвращения: на полу, устланном бумагой, лежит уродливая прыщавая толстушка, страшно избитая, привязанная толстым белым проводом к люстре. Она ревёт, как корова на бойне. Постель изгажена грязью и кровью. Отец в бешенстве вытаскивает из брюк ремень, швыряет Фрэнни вместе с люстрой на постель и начинает немилостиво её пороть. А она ревёт и ревёт и ревёт...
   Ха-ха-ха!
   Эта идиотка... понимаете... она обязана жить.... У неё нет выбора, так, чёрт подери, не повезло.
   Это твоё проклятье, Фрэнни.
   Живи, сучка.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"