Тюняев Андрей Александрович : другие произведения.

Власть во власти Власти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.95*75  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это те, кто управляет мировым правительством. Они безжалостны и безэмоциональны. Им не требуется золото. Им нужна только Власть.
[]
  
   []    []
  
  

Вышла книга:
  Тюняев А.А., Власть во власти Власти // Издание 2-е. - М.: Белые альвы, 2018. - 336 с.: ил. ISBN 978-5-91464-209-6
  Тюняев А.А., Власть во власти Власти - М.: Белые альвы, 2017. - 336 с.: ил. ISBN 978-5-91464-183-9
  

Видео о книге:
  "Купол над Москвой изменил климат в Мире" https://www.youtube.com/watch?v=AQXZojyLyAQ
  "Андрей Тюняев о своей новой книге 'Власть во власти Власти'" https://www.youtube.com/watch?v=sDU6yR9_hI4
  
  
  25.03.2017 г. Добавил параграф "Шаблон истории".
  Книга завершена 09.03.2017 г. Все разделы обновлены и некоторые разделы добавлены.
  Продолжение публикации. 16.11.2015 г. добавлено:
  В Глава 4. Во власти потопа: В семи кругах. Смена двадцати двух.
  Продолжение публикации. 12.11.2015 г. добавлено:
  В Пролог: Не рождённый. Подселившийся.
  В Глава 1. Власть над Властью: За стеной отчуждения. Идущий в пяти мирах. Без сердца. Три бойца штрафа.
  В Глава 2. Во владениях Власти: Курсы бессердечности.
  В Глава 3. Новый властитель: Возрождение Орпа. Первый лудь. Внук главного считаря.
  В Глава 4. Во власти потопа: Просветление Шета. Беспокойство Борза. Обнуление Менавора.
  Начало работы над книгой 20.03.2012 г.
  
  В произведении все события действительные, совпадения с несуществующим случайны.
  
  Посвящается жене Лене.
  

  Содержание
  
  От автора
  Пролог
  Глава 1. Власть над Властью
  Посев
  За стеной отчуждения
  В пирамиде
  Идущий в пяти мирах
  Без сердца
  Конструируя интеллект
  Три бойца штрафа
  Ипостаси
  Гений тегосина Вихаи
  Юша
  Облик планет
  Изготовители звёзд
  Путешествие внутрь Солнца
  Магический кристалл
  Структура Земли
  Терраформация
  Глава 2. Во владениях Власти
  Блохастый
  Курсы бессердечности
  Сновидения Ли-Ли-Т
  Серые лаборатории 'Египта'
  Мнимые сказки
  Попытка медитации
  Внутри кристалла Вселенной
  Альтернативность Рамы
  Заселение Земли
  Рождение людей
  Писание дивердегов
  Люди и человеки
  Глава 3. Новый властитель
  Возрождение Орпа
  Первый людь
  Внук главного считаря
  Касты
  Пять кругов жизни
  Рождение Эгрегора
  Перерождаемость
  Клонирование адамитов
  Вселение души
  Лена из мессианской касты
  Глава 4. Во власти потопа
  Просветление Шета
  Души как зараза
  Беспокойство Борза
  Эпоха второго Солнца
  Тайна зачатия
  Пожирая золото
  В семи кругах
  Источник Мировых войн
  Смена двадцати двух
  Обнуление Менавора
  Голубоглазая принцесса из тайги
  Третья альтернатива
  В сердце алгоритмов
  Шаблон истории
  Капустные Миры
  Родина мессианского рода
  Глава 5. Золото
  Подмосковные берега
  Поиграй со мной, звезда!
  Серый переполох и превосходящие знания
  Изгой
  Атмосферные усилители
  Душевный симбиоз
  Письмо
  Третье величие Диаспоры
  Преображение Орпа
  Глиняные люди
  Серые гости
  Судный день
  Бог Земли
  Перезагрузка
  Третье Солнце
  

  Эпиграф:
  "Власти хранят ключи от клетки Дьявола и сдерживают его иерархию. Они способны отразить нападение на род человеческий. Миссия Властей помочь человеку во время битвы добра и зла. Когда человек умирает, Власти сопровождают его душу и помогают не сбиться с пути", - христианство
  
  "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех Живот даровав", - тропарь Пасхи
  

  Пролог
  
  Я родился подозрительным скептиком. И всякий раз почти до конвульсий клялся себе и настойчиво вбивал окружающим, что не поверю в существование инопланетян ни при каких условиях. Даже если одно из этих существ ненавязчиво похлопает меня по плечу или предельно настойчиво предложит мне чашечку кофе. Но...
  Всегда остаётся это самое 'но'. Оно, как распаренный лист, навязчиво прилипает даже к самому ясному убеждению и уже не позволяет полностью довериться 'очевидному' недоверию, столь прелестно дурманящему своей устоявшейся привычностью.
  Заодно с этим недоверием выступала и моя же собственная память. Она густо наматывала суконную нить вельветовых воспоминаний на точёное древко веретена жизни, и эта нить уже не прерывалась больше ни на мгновение. Возможно, поэтому с самого первого дня существования на этой Земле я помню его - своё странное рождение.
  Словно кто-то очень властный включает невидимой рукой сильно подстывший тумблер. И вот, окисленные вечностью контакты бесцеремонно пинают друг друга, и очнувшиеся от этого пинка искры посылают небесам ожесточённые электрические проклятия. Ещё миг, и память начинает растекаться по ячейкам возбуждённых нейронных сетей, заполняя их замёрзшими битами вчерашних событий.
  Сознание, вспыхнувшее, словно трут от падения одного из раскалённых осколков потревоженного кремня, включается в тот момент, когда меня только что извлекли из живота матери. Я инстинктивно глотнул ещё неведомого мне воздуха. Первый раз обжёг им расправившиеся от напора лёгкие. И какие-то цепкие руки аккуратно положили меня на жёсткую медицинскую кровать.
  И вот уже я, едва рождённый и чуть появившийся, взираю на эту непонятную мне ситуацию своими собственными глазами. Но не с неудобной кушетки. А с какого-то места, находящегося где-то под потолком: метрах в трёх от растопыренного стола и на метр выше, чем все врачи, собравшиеся в этой просторной и не совсем просматриваемой комнате.
  Это может показаться невероятным, но я вижу. Вижу себя. На той самой кушетке. Я - маленький и молчащий. Вокруг - те самые врачи. И я понимаю всё, о чём они говорят.
  - Будем усыплять? - спрашивает один из них, перед этим долго разминая лицо гримасами вселенского нежелания.
  Коллеги дёргаются от неожиданно прозвучавшего голоса, через мгновение приходят в себя и испуганно начинают кивать. Крайне неохотно, демонстрируя друг другу одинаковую мимику нависающего горя, они всё-таки соглашаются с приговором поставленного вопроса.
  Не знаю, каким по счёту чувством, но вместе с ними и я понимаю, что моей едва начавшейся и столь короткой жизни пришёл неожиданный конец. Я принимаюсь отчаянно кричать. Прошу: 'Опомнитесь! Меня нельзя вот так сразу, только что родившегося, убивать!'
  Но в плотной тишине неуклюже театрального помещения мой вопиющий голос почему-то предательски не звучит, и никто из невольных палачей вовсе не слышит неудержимого детского отчаяния.
  Густой и тягучей карамелью мгновения зависают над ножницами Судьбы. В полной тишине их затупившаяся тысячелетиями сталь медленно возвращает утраченную остроту. С каждым атомом железа, вернувшимся на режущую кромку, моя настойчивость угасает. И под почти уже состоявшийся лязг восстановленного металла я почти принимаю неотвратимое.
  Но тут у главного врача останавливаются руки. Словно чья-то могучая воля лишает их возможности привести приговор в исполнение. Импульсы необходимого управления уже не проходят привычными путями, и врач даже ценой неимоверных усилий не может заставить себя убить беспомощного ребёнка.
  На фоне этой неразрешённости спокойным потоком неотвратимой мощи в дальней части операционной материализуется медсестра. Пожилая женщина с тщательно убранными белыми волосами, проработавшая в этой самой больнице много своих бесконечных лет, она безапелляционно заявляет свои неоспоримые права на ещё не растерзанного младенца.
  - Не надо! Я выхожу его, - тихо произносит она, и врачи, только этого и ожидавшие, с облегчением и шумом выдыхают застоявшийся от долго томления воздух.
  Обернувшись на прозвучавшее требование, старший из них не без напряжения отвечает:
  - Ну, если вы, Марь [1] Дмитриевна [2], обещаете, то забирайте, конечно, - выхаживайте.
  И в это же мгновение ножницы Судьбы покрылись толстым слоем спасительной ржи. Сколько они ни чавкали, перекусить соскальзывающую нить жизни у них уже не получилось. Последний судорожный лязг щербатого металла, навсегда оказался скованным кровавыми окислами, и я получил бесценный и неожиданный приз - своё собственное детство.
  Вот так и мне удалось приобщиться к этой странноватой симфонии, выписываемой в монументальном концертном зале незыблемой Вселенной тонкими голосами непрочных человеческих жизней. По мере лет эти нити закалялись и прочнели, а детские голоса постепенно снижали свой тон.
  Затем обобществлённая юность закономерно превратилась в увлекательную борьбу за уникальное существование. И когда мне исполнилось двадцать лет, я уже знал, как надо задавать вопросы, которые могут заставить людей засомневаться в устойчивости твоей психики.
  Долго подбирая слова и многократно репетируя, я всё равно сделал всё предельно неожиданно. На мой вопрос, было ли такое со мной, мать тихонько изумилась и присела на краешек стула. Совершенно не веря в происходящее, она на полном автоматизме ответила: 'Да. Но ты этого помнить не можешь'.
  Конечно же, я этого помнить не мог.
  Но я - помнил...
  * * *
  Они легко раскручивали маятник, раскладывая прошлое и будущее по полочкам доступной логики. Причудливый прибор послушно вращался в чуткой руке и на любой вопрос выдавал молниеносный ответ. Он всегда попадал, что называется, в точку.
  И всё равно Глате [3] не покидало томное ощущение какой-то пластиковой натужности этого процесса препарирования фактов, этого не очень понятного подсматривания за горизонт неизвестных событий.
  Возможно, вовсе и не маятники позволяли ничего не понимающим операторам отыскивать в хламе вероятностей нужный ответ. Пульсирующая жилка досужего скептицизма неугомонно подсказывала: могли же быть и какие-то правильные технические средства, незримо и по-настоящему помогающие 'магам' творить необъяснимые 'чудеса'.
  Понятно же, на волне нахлынувшего удивления никто бы и не заметил миниатюрный приёмник или такой же крохотный передатчик, встроенный в какой-нибудь завиток ушной раковины или замурованный пломбой в специально просверленном зубе. А если такой незатейливый прибор существовал, то заинтересованные в обмане силы вполне могли передавать пророкам всякую нужную для них информацию, чтобы конкретно манипулировать эмоциональностью жертвы. Но в этом случае такие скользкие действия пророчеством называть было уже нельзя...
  Мощно переживая по этому поводу, Глате медленно ёрзал на предложенном ему стуле. Он сильно пыхтел, распалённый нетерпением, собираясь придумать пророкам такое испытание, задать им такой вопрос, на который они просто не могли знать никакого ответа. 'Они' - и послушные операторы с маятниками, и их невидимые настойчивые суфлёры. Если таковые, конечно, имелись.
  Но о чём таком неожиданном можно спросить тех, кто всегда настороже и знает ответы на все вопросы? В наше прозрачное время ничего заведомо тайного ни у кого просто не может существовать. Вся жизнь индивидуального человека как на аппаратном стекле распростёрта перед микроскопо-подобным взором специальных служб. И только очень глупый человек всерьёз может рассчитывать на то, что почему-то именно на него никакой пухлой папки с надписью 'Дело ?...' вообще не собрано.
  Надо быть честным и отдавать себе внятный отчёт: папка собрана и не одна. Почти с самого рождения на каждого живого человека начинает накапливаться досье. И на неживого тоже. Более того, копятся досье и на тех людей, которые никогда на этом свете не существовали. Эти 'мёртвые души' в нужный момент появляются в 'горячих точках' истории и берут на себя решение наиболее судьбоносных событий [4]...
  'Вот! Придумал! - внутренне обрадовался Глате. - С самого рождения! Точно! А само рождение? Его-то не контролируют! Наверное... Да, чего там контролировать? Человек только родился! Ему ещё всего несколько секунд, минут, часов...'.
  - Хорошо всё это, конечно. Но вот вам ещё один интересненький вопрос. Что называется, на засыпку, - Глате изо всех сил пытался придать своему лицу спокойное выражение и произнёс эти слова принудительно ровным тоном. - Как вы думаете: в чём моя загадка? Что со мной не так?
  Дифоор [5] пустил маятник. Тот послушно снялся с места и принялся целеустремлённо крутиться. Оборот за оборотом, нарезал он круги, соглашаясь с теми вопросами, которые ему мысленно задавал оператор.
  - Тебя нет, - наконец, просто ответил он, а пока крутил маятник, его брови медленно ползли выше и выше.
  Ожидавший всего, чего только можно и нельзя, Дифоор просто не мог сейчас поверить в эти немыслимые и бессмысленные показания своего не ошибающегося прибора.
  - Да. Тебя - нет, - подтвердил Викомп [6], сделав несколько проверочных оборотов своим маятником.
  И у Викомпа брови тоже медленно поползли наверх. И он не мог поверить в то, что показывает ему маятник. Не мог понять: что такое неладное происходит с прибором. И Дифоор, и Викомп смотрели на юношу и видели, что Глате - здесь. Он с ними рядом - перед ними. Сидит на стуле и загадочно улыбается. А им приходится реагировать на подсказки маятников и говорить, что его нет. И это притом, что они озвучивают ответ на заданный Глате вопрос - этого Глате, которого 'нет'!
  - В каком смысле меня нет? - нервно хихикнув, поинтересовался Глате и тут же с ужасом начал понимать суть их ответа.
  - Тебя здесь нет, - пояснил Дифоор, не веря тому, что сам же и говорит. - Ты - как бы голограмма. Воплощение Виднета [7]. Сконструированный образ, созданный инженерами из отдела Исторической реконструкции. Более точно пока сам понять не могу. Но тебя определённо здесь нет.
  Дифоор протянул руку в направлении Глате и пощупал его: юноша на ощупь оказался обычным. Пророк медленно отнял руку, а Глате впился в него глазами, молчаливо спрашивая тот самый вопрос. Дифоор угадал и несколько раз слабо кивнул головой.
  - Ты находишься... как бы в параллельном пространстве, - в свою очередь, попытался объяснить странную ситуацию Викомп.
  Тщательно подбирая отсутствующие слова, чтобы хоть как-то выразить свои не вполне понятные ощущения, он так и не смог выдать ничего хоть немного более конкретного.
  - Интересно, - протянул ошарашенный Глате; он набрал воздуха, чуть притормозил, несколько секунд подумал над тем, говорить пророкам или нет, а потом решился и объявил: - А ведь вы правы: меня здесь нет. Я сначала не мог понять - почему вы так сказали. Но сейчас, кажется, понял. Я - не рождался. Я - не родился. Поэтому меня здесь и нет.
  Глате торжественно замолчал и застыл в полной уверенности, что этих его объяснений догадливым пророкам хватит с лихвой. Но Викомп начал беспокойно раскачиваться на стуле и никак не реагировал на объяснения Глате. Он, не вникая в сказанное, мягко произнёс несколько каких-то отстранённых фраз, выводя разговор на туповатый психологический уровень. Пророк очень неумело скрывал свои эмоции, проблема торчала отчётливо - у Викомпа срывалось сознание.
  - А мы видим: тебя здесь нет. Да. Ты не рождался.
  Все замолчали. Это длилось долго - пока секундная стрелка третий раз не ударилась о цифру '12'. Только после этого прозвучал вопрос и требования к Глате разъяснить сказанное, и ему пришлось рассказать историю своего странного 'рождения'. Некоторые подробности он, конечно же, предусмотрительно опустил, но рассказ, обрисованный даже в общих чертах, до клеточного уровня потряс теперь уже не столь устойчивые рассудки пророков.
  - А мы видим... Маятник показывает, что тебя нет... Совершенно неясно, как это ты... Хотя, если ты не рождался, становится понятно...
  - Но как такое вообще может быть реализовано? И вообще, может ли быть такое реализовано или нет? - удивился Глате, внутренне начиная паниковать от предчувствия неудобного для себя ответа.
  - Может, - ответил Дифоор, неосознанно 'тыча пальцем' в самое дырявое 'небо'.
  - Твоя человеческая жизнь видна в промежутке от двух до семи лет. До этого времени ты как бы существовал, то есть присутствовал в жизни. Твоя жизнь нам видна. Она отчётливо прощупывается. А затем - пропадает. И вместо неё появляется... другая.
  Глате не верил своим ушам. Он судорожно вспоминал своё детство названного периода.
  - Я тогда чуть не утонул, - промямлил он. - На льду играли в футбол. Я провалился и висел на льдине, пока друзья не позвали отца. Не знаю, как мне удалось выжить. Это было долго. Пока сбегали за ним. Пока он прибежал. Пока до меня добрался. Спас. А я даже не заболел... Может, тогда...
  Викомп, выслушав сказанное, не отреагировал, а только продолжил:
  - Эта новая жизнь более мощная, чем прежняя. И у твоей новой жизни есть какие-то огромные возможности. Маятник показывает, что теперь ты существуешь сразу в двух мирах. То есть можешь находиться как в одном, так и в другом мире. В нашем, в Этом мире находится твоё тело - назовём это так. То, что мы видим. Оболочка. А в параллельном измерении, в ненашем, в Том мире, находится твоя, скажем так, душа.
  ...Ну, что? В конце разговора все неуверенно пожали плечами. Сказанное, вроде бы, было озвучено правильно. Но верилось во всё это с неимоверным трудом. Посидели-поболтали, собрались и двинулись к транспортёрам [8]. По дороге Викомп остановился, прищурено посмотрел на Глате и снова вспомнил беседу:
  - Вот сейчас мы идём, а я вижу, что тебя двое - один идёт вслед за другим...
  * * *
  ...Моя память, взбудораженная пророками и подстёгнутая столь откровенными видениями, возвращала мне нестирающийся всю мою жизнь образ. Я - беспомощный крохотный младенец - смотрю откуда-то из-под потолка, как меня хотят лишить жизни. И вдруг из темноты непонятности проявляется моя спасительница - Марь Дмитриевна. И я продолжаю жить.
  Страхи пережитого давно испарились. Никаких соответствующих фобий не возникло. Но меня всегда мучил один и тот же вопрос: кто она такая - эта Марь Дмитриевна? Почему она вышла - словно материализовалась - из не просматриваемого тёмного угла? Почему ей, появившейся в простом белом халате какой-то медсестры или даже технички, весь коллектив заслуженных врачей быстро и безропотно подчинился?
  Стоило ей только появиться и предъявить свои права на приговорённого младенца, то есть меня, врачи тут же беспрекословно выполнили требование и отдали меня - не смея спорить, не смея протестовать.
  И это было более странным, чем само выживание...
  Уже потом. Через много-много лет. Почти в день своего рождения. Я наконец-то понял, кем была эта Марь Дмитриевна - бабушка, которую я всегда считал медсестрой и воспринимал в качестве ангела-хранителя, оказалась всесильной Марой - могущественной богиней Смерти.
  Это она в первые секунды моей жизни по долгу своей божественной службы пришла за мной, но по известной ей уже тогда причине оставила меня в живых. Только через полвека я понял, зачем она меня спасла - для того, чтобы через пятьдесят лет, производя смену двадцати двух властелинов, я спас её...
  ...И теперь, когда Дифоор и Викомп накручивали своими маятниками и заявляли мне, что меня здесь нет, я их полностью понимал: ведь меня здесь действительно не было...
  * * *
  Зато возникшее нерождение давало массу преимуществ. Всё, что говорил, я всегда знал точно. И многое из того, что я говорил, превращалось в быль. Даже в прошлом. Да, и само нерождение - это была всего лишь почти метафора. На самом деле, конечно же, рождение состоялось...
  - Да. Конечно. Ты родился. Можно и так сказать, - односложно ответил Викомп, в очередной раз раскручивая маятник. - Просто сам процесс был несколько модифицирован.
  - Кем? - удивился Глате. - И как изменён? Как это 'модифицирован'?
  Глате вообще не понимал, как в реальности можно изменить природный процесс рождения самого обычного ребёнка. Даже придумать не мог: назад что ли его вложили? 'Ерунда какая-то', - сам же отреагировал Глате на это предположение.
  - Когда ты родился, к тебе подселилась какая-то более сильная сущность. Она не из нашего мира, - несколько растерянно ответил Викомп, не особенно понимая свои слова и не особо в них веря.
  - Дух что ли какой-то? - рассмеялся Глате, от нахлынувшего отчаяния пытаясь гипертрофированно живо представить этот процесс; так, как это зачастую рисуют в каком-нибудь развлекательном мультике.
  - Нет, - серьёзно ответил Викомп. - Это действительно какое-то существо, которое очень мощное по своей природе. Оно не из нашего мира. Оно из более... Из гораздо более высокого мира.
  - Зачем...? - хрипло кашлянул Глате, так и не осилив произнести вторую часть вопроса.
  - У него есть какая-то задача. Миссия. Он что-то должен сделать. А ты - его носитель. Проводник.
  - Ты можешь его увидеть? Как он выглядит? Может, это чёрт? - испугался Глате, напрасно пытаясь выглядеть безмятежным.
  - Нет. Это не чёрт. Я же сказал, что это существо не из нашего мира.
  - А что, черти из нашего? - удивился Глате и, прекратив попытки отделаться от испуга, затрясся, как перфоратор.
  - Черти - из нашего. А этот - нет, - Викомп всё сильней раскручивал маятник, его голос монотонно терял эмоциональную человечность и всё сильней становился машинным: - Это дракон. У него мощное тело. Он очень могуществен. Обладает какими-то другими способностями, которые мы даже понять не можем. Он - командир...
  В этот момент маятник резко сорвался с круга и безжизненно повис, как достаточно натрудившийся флаг в неожиданно нахлынувшее безветрие. Викомп непонимаючи посмотрел на него, пожал плечами и сказал, что больше ничего он не видит.
  - Как штору опустили.
  - Для меня это опасно?
  - Нет. Не опасно. Он даёт тебе новые возможности. Своим присутствием даёт. И оберегает. Очень мощно оберегает.
  Глате подошёл к зеркалу и стал внимательно всматриваться в своё отражение. Но ничего такого он не увидел. Обычный. Таких много. Конечно, каждый выпендривается и считает себя особенным. Но если серьёзно, все одинаковые. Кто-то чуть больше преуспел в одном, кто-то в другом...
  - Я вспомнил! - неожиданно для себя выпалил Глате. - Мне всегда давали прозвище Змей! Змей Горыныч, Дракоша, Дракон, Трёхголовый. Так было всегда! В разных местах, не сговариваясь, люди приходили к таким прозвищам.
  - Ну вот, - улыбнулся Викомп. - Его-то я и видел. И люди, скорее всего, тоже видели. Каким-то другим зрением. Может, не понимали, но подсознание срабатывало за них.
  * * *
  События древней истории прорезались медленно и постепенно - как постоянные зубы взамен молочных. Я углубился в анализ древних артефактов настолько, что иногда из них выходила впитанная ими и сохранённая реальность. Попав в интересующиеся руки, древняя вещица, словно прижимистая устрица, раскрывала свои тайные створки и показывала всё, что ей получилось запомнить. Из этих воспоминаний, будто замкнутый пузырь новорождённой вселенной, возникал достоверный образ запечатлённых событий.
  Соревнуясь друг с другом, ревнуя к получившимся успехам, древние предметы почти наперегонки спешили поделиться со мной своей многовековой памятью. Материализуясь, словно медсестра по имени Марь Дмитриевна, из тонкой материи едва не истлевших нефритовых колец, лазуритовых бус и янтарных пуговиц сочились достоверные изображения далёких эпох.
  Поблёскивая бесконечно тлеющими гамма-квантами бдящего за временем полураспада, из сплетающихся резонансов складывались таинственные картины уже состоявшейся жизни. Она - улетела в вечность на крыльях стремительного времени. Далеко за световым горизонтом растворились последние вдохи стражников прежних эпох. Даже звон железных мечей, обернувшись тоннелем приглушённого эха, стал похож на нелепые удары тренировочных палок.
  Но картины всё равно оставались настолько реалистичными, как будто у меня в руках находился драгоценный магический кристалл. И, я с трепетом всматривался в интригующую древность, как и тогда, в роддоме: откуда-то сверху - из-под какого-то небесного 'потолка'.
  По мере привыкания к этому странному состоянию, и уже вполне свободно путешествуя по просторам времени, я видел людей, идущих по северным торговым путям. Они деловито шествовали в далёкие и манящие своей непохожестью страны за несказанно чудесными 'заморскими' товарами. Они уставали от тысяч шагов и протяжённых путей, укрывались на сон бархатным пологом миллиардно-звёздной ночи и непременно радовались каждому воскресающему утру, ибо оно как всесильный маг приближало их к заветной цели.
  Они упорно продвигались по замшелым лесам и осторожно перемещались по непослушным рекам. Они встречались, расставались, влюблялись, спорили, ругались, достигали согласия. И всегда подавали друг другу суровую и твёрдую руку настоящей помощи. А, когда доходили до враждебных пределов страны желтолицых мутантов, забывали все свои недомолвки и становились по-братски слитыми - воедино.
  Я своими глазами видел войну между людьми и мутантами - синарами [9]. Я видел, как мутанты изобрели страшное оружие - религию. С её помощью синары вводили людей в изменённое состояние, и, когда жертва уже не могла адекватно воспринимать окружающую действительность, мутанты делали из неё очередного раба.
  Первыми в той беспощадной войне пали южные рубежи империи по имени Русь - те, которые располагались за Великой Стеной и не были ею защищены. Сначала пал сумеречный Шумер, затем эгоистичный Египет. После этого мутанты, разорив всю доступную округу, двинулись на почти неприступный север. И их не могла сдержать даже Великая Стена, или, как ещё её называли в Империи, - Сварогов Вал .
  С каждым своим погружением в прошлое я проникал всё в более глубокие пласты и оставался в них надолго.
  Однажды мне даже удалось заглянуть в ядро Земли - в тот самый момент, когда только что возникшая Белая дыра начинала рождать первые атомы земного вещества. Я с изумлением наблюдал за тем, как 'лопаются' кванты вакуума, высвобождая 'холодный' водород. Затем 'горячие' нейтроны бомбардировали атомы наилегчайшего газа до тех пор, пока из него не получался гелий и все остальные элементы планета Земля.
  Я просиживал многие вечера рядом с пещерными людьми, взирал на их немощный быт, пытался понять их примитивный язык, перенимал их неопределённые жесты...
  
  ...Но однажды, в очередной раз привычно путешествуя по прошлому, я наткнулся на огромный космический корабль и змееподобных людей, выходящих из него.
  - Приветствуем тебя, Волос! - сказал один из них, явно обращаясь ко мне. - Как там, в будущем? В этот раз тебя что-то не было особенно долго...
  

  Примечания к параграфу
  
  [1] Мария - букв. 'Смерть'.
  [2] Дмитриевна - букв. 'Являющаяся матерью'.
  [3] Гла́те - букв. 'Главные течения'.
  [4] Например, 'Исаак Ньютон' (букв. 'Новый бог'), 'братья Люмьер' (букв. 'Кино'), 'Николай II' (букв. 'Двуликий дух золота'; второй лик - 'Георг V'), 'Пётр I' (букв. 'Первая власть'), 'Рене Декарт' (букв. 'Чертёжник'), 'Николай Коперник' (букв. 'Закоперщик'), 'Пифагор' (букв. Носитель предсказаний'), 'Ленин' (букв. 'Учитель'), 'Гитлер' (букв. 'Библия'), 'Сталин' (букв. 'Столяр', то есть строитель ковчега) и т.д., и т.п.
  [5] Дифоо́р - букв. 'Динамическая формула организма'.
  [6] Вико́мп - букв. 'Виды коммуникативных потоков'.
  [7] Виднет - система трёхмерной материалистической коммуникации; разработана в 2025 году.
  [8] Транспортёры - вид общественного транспорта.
  [9] Синары - жители Сины (Южный Китай).
   []
  

  Глава 1. Власть над Властью
  

  Посев
  
  Всего несколько мгновений назад она встретила свой двадцать пятый день рождения. Но он прошёл для неё неосознанно - во сне.
  Корабль совершал обычный межгалактический скачок. Экипаж находился в диабиотическом состоянии, и время для него ничего не означало. В координатах абсолютных дат её двадцать пятый день рождения случился уже почти в миллионный раз.
  Она лежала спокойно. Черты её лица изумляли своим совершенством - тем, которое, казалось, было под силу воспроизвести только некой высокоточной машине.
  Но это совершенство 'вылепил', точнее, осуществил Он, Единственное Существо во всей Вселенной - Кома Посоорву.
  Его внутреннее око в очередной раз задумчиво скользило по изящным изгибам линий её носа, губ, глаз, ушей и мысленно утопало не существующей рукой в волшебном шёлке её русых волос.
  Кома Посоорву наслаждался своим творением.
  Это наслаждение было внутренним: удовлетворение в очередной раз растекалось по всему пространству Комы, вспыхивая призрачными искорками среди мириадов звёзд где-то в тринадцати миллиардах световых лет от точки наслаждения.
  Убирая своё внимание, он успел ещё удивиться: 'Странное имя дали мне эти неугомонные властелины - "Коллективная матрица полной совокупности организмов всех уровней"'. Кома мысленно ещё какое-то время поулыбался.
  И вдруг бунтарская искра мелькнула в ближайших кластерах этого трансцендентного Существа. Она вспыхнула всего лишь на какое-то мгновение: 'А что если я высею это семя именно здесь?'...
  * * *
  Лена проснулась. Мягкий свет не сильно тревожил отвыкшие от фотонов глаза. Несколько минут потребовалось, чтобы полностью придти в себя. Пошевелила пальцами, потом потянулась всем телом, пошевелила головой, приподнялась на одном локте и осмотрелась. В зале, на соседних столах пробуждались остальные члены команды межгалактического транспорта 'Алатырь' .
  'Прекрасно! Уже прибыли', - подумала Елена и стала рассматривать суетящихся в зале властелинов. Ей ещё не хотелось покидать свою 'кровать'.
  Перед самым своим пробуждением её снился какой-то странный сон. Как будто она медленно плыла в огромном океане на щуплой деревенской лодчонке. Плыть предстояло далеко, океан был велик, и она, естественно, боится, но тянет вверх руку. Вдруг огромная и мягкая волна появляется из ниоткуда. Она ласково берёт Лену вместе с её лодкой и в мгновение ока бережно переносит... Нет, не на тот, не на нужный девушке берег. А куда-то в совершенно другое, в незапланированное ею место. Но там, где вдруг очутилась Елена, всё оказалось по-настоящему прекрасным!..
  * * *
  - На этом воззрении основан принцип сохранения жизненной функции при длительном межгалактическом перелёте. Это не примитивный анабиоз, как рисовали себе такой процесс фантасты в прежние времена. Это сложная программа поддержания функциональности матриц организма в том состоянии, когда у них сохраняется способность к последующей записи. Такое, своеобразное, хранение стопки листов чистой бумаги. Их надо сохранить, чтобы на них потом можно было записать свой рассказ, - произнёс с уверенностью знатока сосед слева от кровати Лены.
  - То есть во время перелёта властелин не спит? - удивилась она.
  - Нет. Это состояние называется иначе - состояние управляемого хаоса, или сокращённо 'ПРАВЬ' - 'Поддержание Раз-Активации Ввода'. В таком состоянии тело человека поддерживается на уровне сохранения структуры. Исключаются все процессы, которые могут привести к использованию тела и, как следствие, к его старению.
  - И как это делается?
  - Исключаются болезнетворные воздействия, и иммунная система засыпает. Её раздражители не появляются, поэтому и антитела нет необходимости вырабатывать. Если они не вырабатываются, то и ресурсы человеческого организма в этой части не затрачиваются. Далее, отключаются внешние сигналы. В этом состоянии мозг властелина не получает внешней информации, и не возникает необходимости её обрабатывать. Экономятся нейроны мозга, а также вырабатываемое электричество. И вот так, отключая систему за системой, властелин вводится в состояние управляемого хаоса.
  - А как же тогда он остаётся живым? Воскресает что ли? - хихикнула Лена.
  - Остаются необходимые авторитмы. А внешнее оборудование производит то управление, которое достаточно для поддержания тонуса критически важных систем. Организму сообщается необходимый электрический потенциал, необходимая температура, необходимые химические компоненты и т.д. Это такой своеобразный вариант хранения организма властелина, когда этот организм получает минимум повреждений. Как материалы на специальных складах оборудованных для этого хранилищ.
  - ?
  - Когда-то мне объясняли это через следующий образ. Понятно: если из двух одинаковых кучек денег одну положить в банк и обеспечить её надёжное хранение, а другую положить в центре города на площадь, то результат хранения будет разным. Точно также как разным будет хранение кучки золота в банке и на дне моря. В первом случае банк может пустить ваше золото в оборот или использовать его любым другим образом, во втором - клад может остаться на дне моря до тех пор, пока золото не растворится в солёной воде.
  * * *
  Главная панель сообщала, что миссия транспорта 'Алатырь' неожиданно прервана. Бортовая система сканирования Босиска не может установить основания аборта. Требуется проверка всех систем управления. Но уже сейчас ясно: какая-то сила заставила корабль вынырнуть из 'кротовой норы' в каком-то неизвестном месте пространства, расположенном примерно в двадцати пяти процентах от координаты точки назначения.
  - Это значит, что запаса движения у нас не хватит ни на обратный путь, ни на продолжение скачка, - с сожалением объявил проснувшимся властелинам командир по имени Волос . - А это, в свою очередь, значит, что нам придётся остаться здесь.
  - Где 'здесь'? - в полной тишине последовал важный для всех вопрос.
  - 'Здесь' - это в том месте, где мы сейчас и находимся, - развёл руками Волос. - Поэтому будем принимать решение. Есть два варианта, как нам проложить себе маршрут в будущее. Первый - оставаться на месте и спокойно доживать свой век. Ну, и, конечно же, ожидать помощи.
  - А второй? - поинтересовался бортинженер Перун , разминая своё тело.
  - А второй - попробовать найти невдалеке планету, подходящую для нашей жизни, и, если нам удастся найти такую, то и поселимся на ней, - пожал плечами Волос.
  - Зачем? Ведь нас и здесь ничего не стесняет, - пропыхтел Перун, не очень желая утруждать себя ничем не спрогнозированными поисками какой-то 'иголки' в необъятном межгалактическом 'стоге сена'. - Питания у нас достаточно, тем более что оно возобновляемое. Запасов движения нам хватит надолго. Так, что, если мы случайно с чем-нибудь не столкнёмся, то можем себе и здесь прекрасно жить-поживать.
  - Боюсь, что помощи нам ждать не придётся, - вмешалась в разговор Лена. - Я не чувствую ни самой Власти , ни какой-либо из её периферийных баз связи.
  - Как ты думаешь, далеко до них? Сможешь ли дотянуться? - с нескрываемой надеждой поинтересовался Волос.
  - Нет, - неуверенно помотала головой девушка. - Что-то мешает мне. Или, точнее сказать... Я бы сказала... Что-то... Или кто-то не даёт... Не даёт мне связаться с Властью... Видимо, мы вынырнули из 'кротовой норы' так неожиданно, что в каких-то узлах произошла расстыковка причинно-следственной связи.
  * * *
  Сканирование окружающей небесной сферы показало, что совсем рядом находится территория, условия жизни на которой вполне подходят экипажу 'Алатыря'.
  - Я обнаружил планету , пригодную для нашего переселения, - сообщил навигатор Барма . - Поскольку уже нет необходимости измерять окружающую действительность в нашей сетке величин, я всё пересчитал, исходя из собственных параметров этой территории. Её возраст составляет тринадцать миллиардов лет - от начала вскипания белой дыры и розжига звезды до формирования твёрдой железно-никелевой оболочки. И около пяти с половиной миллиардов лет - это возраст в образе твёрдотельной планеты.
  - Какова величина инерции? - спросил Волос.
  - Инерция средняя, - ответил Брама. - Это значит, что нам там без специальных средств не выжить.
  - У нас много корфандров , - напомнил Перун. - Будем жить в 'Алатыре', а за его пределы выходить в корфандрах.
  - Не шибко интересно так существовать, - прошипел Ладон . - Какой смысл переселяться на эту планету, если всё равно мы не сможем ею воспользоваться и даже не сможем насладиться её прелестями?
  - Придумай что-нибудь. Ты же - гений, - в ответ улыбнулся Волос.
  - Есть один путь, - моментально отреагировал Ладон, как будто долго раздумывал над этим, а сейчас просто напросился на такое предложение. - Изменение структуры нашего организма. Причём, мне придётся изменить наш геном таким образом, чтобы при необходимости он смог самостоятельно формировать недостающие части нашего организма, а уже имеющиеся модифицировать так, чтобы они могли нормально функционировать в новых условиях этой планеты.
  - Не сложновато ли? - задумчиво отозвался Волос.
  - Главное, - добавил Ладон, - нам придётся восстанавливать иммунную систему, которой многие из нас пожертвовали ради дополнительных процентов интеллекта.
  

  За стеной отчуждения
  
  В 55 году новой эры на территориях, расположенных за Стеной Отчуждения , колониальное правительство решилось на последний шаг окончательного порабощения. Под пологом всенародной благости был принят беспрецедентный закон, согласно которому отныне каждый житель Нижнего города должен был платить в казну специфический налог - налог на жизнь. Он взимался с каждого удара сердца...
  Историю своей территории назубок знал каждый житель Рамы . Её усиленно проходили в школе, её настойчиво и углублённо исследовали учёные. Но главное, за пределами гражданской видимости её математически формировала Сва - как параллельную задачу, решаемую в альтернативной Земле реальности.
  - Дивердеги снова свирепствуют, - устало произнёс Рор . В его голосе не прозвучало ни вопроса, ни утверждения. Просто ровная констатация обозначенного факта отвалилась от края его рта и брякнулась в воздушное пространство.
  - А что им остаётся? - также безэмоционально отреагировала на произнесённые слова предельно субтильная Интена . Она немного помедлила, поджидая, когда новая порция сил достигнет мышц речевого аппарата, и, получив её, уже с нескрываемым отвращением тихо добавила: - Бессердечным...
  В этот момент снова появились назойливые информеры. Они грамотно расположились так, чтобы охватить своим вещанием всех людей вокруг, и завели привычную заунывную историческую волынку.
  - Слушайте, жители Рамы! Слушайте и запоминайте! Помните и соблюдайте традицию! В этом году исполняется тридцать лет той знаменательной дате, которая привела нашу жизнь к окончательной гармонии, - День введения налога на жизнь, - низким поставленным и даже каким-то по-животному рычащим голосом произнёс никогда не устающий механический диктор. - А тогда, в самом начале сложного переходного этапа, в тисках системного кризиса, который с успехом преодолело общество Нижнего города, события развивались предельно драматично. Давайте же вместе с вами снова вспомним, как всё это случилось.
  Информеры инициировали трансляцию Виднета и принялись генерировать трёхмерную объёмную графику, а жителям Нижнего города в который уже раз пришлось наблюдать этот тривиальный пропагандистский спектакль.
  

  В пирамиде
  
  - Удивительно... Маятник показывает, что мы живём в какой-то очень большой и сделанной из непонятного материала пирамиде, - произнёс озадаченный Свеин , тщательно всматриваясь в движения незамысловатого механизма.
  - Но такого просто не может быть! - резко отреагировал академик Адамов ; он даже сделал отталкивающее движение рукой - столь сильно пробило его отторжение того, что только что он услышал.
  - Почему же? - не заметив этого, всё так же спокойно произнёс Свеин, полностью поглощённый процессом наблюдения за вращающимся маятником.
  - Потому что всё, что нас окружает, имеет круглую форму. Посмотрите, орбиты планет, сама форма планеты, орбиты спутников - всё движется по кругу, - всё также раздражённо быстрым речитативом прокомментировал академик.
  - Ну, да, ну, да... Но маятник-то показывает... Он показывает, что мы живём в пирамиде, - Свеин задумчиво выдавил резиновые слова, по-прежнему не отрываясь от вращающейся вещицы.
  Наконец, академик заметил, что говорит в пустоту. Он тоже заинтересованно взглянул на маятник, попытался даже настроиться на приём, но в очередной раз никакой информации из его движения так и не уловил. Экспериментаторы какое-то время вместе смотрели, как вращается прибор, и с каждым его оборотом становилось понятней: маятник в своих показаниях уверен.
  - Да, я бы и согласился, - устало отреагировал на такую самоуверенность Адамов, показывая всем видом, что такой спор ему, якобы, не интересен, - но как можно получить острые углы? Если двигаться по кругу, то понятно, получим фигуру монотонную и без острых углов. Без углов вообще. А как получить угол? Вы представляете себе, какая энергия нужна для создания острого угла? Например, дерево вырастает круглое, а если вы хотите сделать из него брус, то нужно затратить энергию, чтобы обкорнать этот ствол с четырёх сторон. Вот, как в вашей пирамидальной Земле получаются углы? Кто так обрезал Землю?
  - Не знаю я, - упрямо отмахнулся Свеин, - но маятник - показывает! Сами видите.
  В своём споре собеседники организованно зашли в тупик: ясно же, что квадрата или куба в природе быть не может...
  - Вспомните опыт в школе! - вдруг буквально выкрикнул Свеин. - Соль растворили в воде. Вспомнили? А что потом? А потом стали выпаривать. Получился кристалл соли. И он - квадратный! Кубический! Вот вам и требуемая форма! И никаких дополнительных энергий не требуется.
  - Но кристалл, - не собирался так просто сдаваться поражённый таким 'железобетонным' доводом академик, - это твёрдое вещество, а мы...
  Он сделал неожиданную паузу. Казалось, какая-то яркая искра вспыхнула у него в мозгу, и осенила академика своим первозданным светом.
  - Я понял! - вскрикнул он, распалённый нахлынувшим эвристическим решением. - Я ведь даже не задумывался над этим...
  - Над чем?
  - Помните мою работу 'Вакуум: структура, свойства'?
  - И что?
  - В ней я описал структуру вакуума...
  - И что?! - начал терять терпение Свеин. - Какое отношение имеет вакуум к нашей системе?
  - Прямое! Вакуум - это кристаллическое вещество! Вакуум - это кристалл! Вот он ваш кристалл! Внутри которого мы живём.
  Академик воинственно вперился взглядом в собеседника, ожидая от того явной контратаки на сказанное им только что. Но Свеин молчал и непроницаемо смотрел на академика. По его полностью потерянному лицу было видно, что собеседник усиленно обдумывает услышанное. Скрежет шестерней сознания становился всё громче. Они цеплялись друг за друга, но в ламинарное движение перейти не соглашались.
  - Как это? Ведь вот же мы сидим здесь, и никакого кристалла нет! - наконец, произнёс он, и сказал это больше для того, чтобы выиграть время, а не для того, чтобы получить какой-то ответ на свой ничего не значащий, автоматический вопрос.
  - Сейчас объясню, - со всё сильнее разгорающимся азартом первооткрывателя принялся объяснять академик. - В девятнадцатом веке все выдающиеся физики в своих исследованиях неминуемо приходили к идее эфира...
  - А при чём здесь девятнадцатый век? - взял себя в руки Свеин.
  - Сейчас... Слушайте дальше... Так вот. Все физики приходили к идее эфира и рассчитали, что он должен представлять собой твёрдое вещество и быть кристаллическим.
  - Вакуум! Твёрдый? Кристалл? - ухмыляясь, сыпанул надменными вопросами Свеин.
  - Да! И это получалось у всех физиков. Собственно, поэтому от идеи эфира и отказались. Потому что никто так и не смог объяснить, как может твёрдое тело проходить через кристалл. Очевидно, были убеждены все, этого просто не может быть.
  - Ну, да..., - вздохнул Свеин.
  - И вот, для того, чтобы закрыть тему с эфиром, выпустили Эйнштейна, и он все эти выкрутасы прихлопнул чугунной крышкой теории относительности, - блеснул красноречием Адамов.
  - К чему это всё?
  - А вот к чему. Эйнштейн прихлопнул эфир в двадцатые годы двадцатого века. И все успокоились и стали забывать этот самый кристаллический эфир. А в тридцатые годы, то есть уже через десять лет после этой инквизиции, появились первые открытия в сфере сверхпроводимости...
  - И?
  - И дело-то в том, что сверхпроводимость существует совместно со сверхтекучестью. И эта самая сверхтекучесть - именно она обеспечивает прохождение одного тела сквозь другое. Дело в том, что всё это я уже описал в своей книге и много раз доложил на конференциях в Сарове, Обнинске, Черноголовке. Вы понимаете их статус?...
  - Да...
  - Если исходить из этого, то вакуум - это кристаллическое вещество, и оно обладает сверхпроводимостью и сверхтекучестью. А все остальные вещества - горячие - всегда будут проходить через вакуум сверхтекуче, то есть без трения и без сопротивления.
  - То есть...?
  - То есть мы с вами действительно находимся в кристалле! В кристалле вакуума.
  Повисла неожиданная тишина. Спорщики снова машинально оглянулись - и пять никакого кристалла не увидели.
  - Естественно, его увидеть нельзя. Ведь наши органы чувств основаны на учёте воздействия - реакции. А сверхтекучесть - это отсутствие всякой реакции. Мы действительно в кристалле! - вконец распалился Адамов.
  - Почему? - по-прежнему не понимал его выводов и не разделял уверенности Свеин.
  - Вакуум имеет температуру ноль кельвинов. Это предел существования материи. Точнее, любое вещество при достижении нуля кельвинов превращается в вакуум и кристаллизуется. Даже самый лёгкий водород всё равно при достижении нуля превращается в кристаллический металл. Он, кстати, уже получен, - принялся подробно излагать физику академик. - А у водорода кристаллическое строение выполнено в наиболее элементарной форме - в виде куба. То есть элементарная форма вакуума - куб. Я именно об этом и писал в своей книге. И как же это я позабыл?! Хотя никто и не думал, что задача поиска строения Земли сведётся к кристаллу!
  - А как же вещество? - ничего не понимая, протянул Свеин.
  - Вещество получается так, - деловито пояснил Адамов. - Когда квант вакуума разрывается гамма-квантом, то из одного кванта вакуума получается один нейтрон, у которого есть две части. Одна сформирована электроном, а другая - позитроном.
  - А они-то откуда взялись?
  - Электрон и позитрон - единственные элементарные частицы, из которых состоит квант вакуума.
  - А как же другие элементарные частицы?
  - А другие - миф, - рассмеялся Адамов. - Я уже и об этом писал?! Поясню. Возьмите любую реакцию распада в ядерной физике. В результате любой реакции остаётся всегда некоторое количество фотонов, нейтрино и некоторое количество электронов или позитронов. Никогда не остаётся никаких других частиц. Это известно. Просто физики не хотят сами себе признаться в такой интерпретации известного факта.
  - А где же ваша белая дыра ? - вспомнил Свеин недавний спор с академиков, в котором они дошли до белой дыры и вконец на ней рассорились.
  - Вот здесь и получается белая дыра, - даже глазом не моргнул Адамов. - Изначально существует область вакуума, у которой температура равна нулю. Затем в эту область влетает гамма-квант. Фотон. Он разрывает квант вакуума, и тот превращается в первый в этой области нейтрон. При образовании нейтрона освобождается энергия связи, которая разрывает соседний квант вакуума, и начинается лавинный процесс. Как в ядерной бомбе. Только в ней взрывается вещество, а в вакууме - сам вакуум. Энергии выделяется столько, что вскоре вся область загорается новой звездой. Так формируется первоначальная звезда.
  - А нейтроны где? - односложно подливал 'масло' вопросов в 'огонь' спора Свеин.
  - После того, как звезда развивается до нейтронной звезды, в ней формируется железно-никелевая оболочка, внутри которой находится нейтронная жидкость. После взрыва нейтронной звезды внешние слои разлетаются, а остаётся только железно-никелевое ядро, начинённое нейтронами. А затем за счёт нейтринного испарения нейтронная звезда начинает выделять через полюса вещество. Это вещество оседает на внешней поверхности звезды, на её железно-никелевой поверхности. Так постепенно формируется каменная планета.
  - То есть мы всё-таки в кристалле? Вы же сказали - 'каменная планета'! - встрепенулся Свеин.
  - Если по этой версии, то - да! - охотно признался академик, ведь это была его концепция, которая всё обосновывала. - И сейчас мне с каждой минутой больше и больше кажется, что всё так и есть.
  - Ну, а мы кто тогда?
  - Мы? - академик задумался. - А мы, как мысли в голове!
  - Мысли?
  - Да! Представьте, что являетесь по отношению к своему мозгу и содержащимся в нём мыслям вышестоящим организмом. И вы можете наблюдать за жизнью мыслей. Вы смотрите, как мысль родилась и через нейронные связи соединилась с другой. Они образовали некий мыслительный процесс. Пока вы следите за ними, за своими мыслями, этот процесс идёт. Но как только вы теряете интерес к этой мысли, она исчезает - умирает. Вот так и мы.
  - Мы мысли в голове вакуума? - откинулся на спинку стула Свеин. Он подложил обе руки под затылок и закатил глаза в размышлении, пытаясь представить себе конструкцию сказанного.
  - Да. В голове вакуума! - не дал ему помечтать Адамов. - В Организмике он назван Богом.
  - Значит, мы рыбки в аквариуме?
  - Ну, почему сразу рыбки? - поперхнулся от неожиданности академик. - Мы - мысли! Мы мысли Бога!
  Они уставились друг на друга с выпученными глазами и долго всматривались.
  - Так, всё-таки мы живём в пирамиде? - первым вышел из оцепенения Свеин.
  - Да. Приходится это признать, - всё ещё не моргая, ответил Адамов.
  - Как это можно представить?
  Академик задумался. Он потёр руки и погладил волосы. Коснулся лба и кончика носа, а затем снова придумал вполне логичный и внятный пример: - Представьте себе трёхмерную структуру - сеть. Все ячейки которой одинаковы и имеют форму куба. А мы - это совокупность нарушений таких ячеек. Получается, мы внутри такой структуры. И в этом смысле, мы и как мысли в голове, то есть внутри сети нейронов, и как рыбки в аквариуме, то есть рыбки в структуре воды.
  Свеин молча взял маятник и снова начал его раскручивать. Он проверял слова академика.
  - Маятник показывает, что мы внутри одной такой пирамиды, а есть рядом и другие. И эти пирамиды входят одна в другую. Под каким-то углом. И из одной можно перескочить в другую. Совсем для себя незаметно. Вот так оказывались в другом мире и путешественники, попавшие в Бермудский треугольник или на Землю Санникова.
  - Это возможно. Ведь мы же видим, как растут кристаллы, - пожал плечами академик. - Один кристалл сформировал первый куб, а второй внедрился в него и 'прирос' с какой-то стороны. За счёт чего они так 'размножаются' - не важно. Но важно то, что визуально они входят один в другой. А ты, как электрический сигнал в этом сложном кристалле, после преодоления границы одного переходишь в другой кристалл. Похоже, что в некоторых точках Земли и мира есть такие переходы.
  

  Идущий в пяти мирах
  
  Всякий раз, когда Волос отправлялся в свои временные экспедиции, Лена сжималась. Её крылья смыкались и теряли свою способность к полёту. Она оставляла своё тело в авторежиме и незримо сопровождала Волоса, питая его силой гармонии и красоты. Эта помощь оставалась незримой. И в силу специфики транспространственных переходов по возвращении Лена ничего не помнила...
  - Волос, как ты умудряешься не потерять рассудок, расхаживая между мирами? - удивлённо произнесла Лена. - Ведь если задуматься о чём-либо в одном мире, то почти невозможно измениться и настроиться на другой. Слишком разные эти миры.
  - Привычка, - сухо ответил Волос, потом немного помолчал, подумал, что не надо расстраивать девушку таким резаным ответом, и уже теплее объяснил: - Должна сформироваться привычка. Когда переходишь из одного мира в другой, это нужно осознавать, то есть переход нужно делать осознанно, а момент перехода даётся для того, чтобы успеть перестроить свою психику.
  - Но ведь это не одежду снять и надеть и не ипостаси поменять!
  - Есть набор стандартных поведенческих алгоритмов, которые я вызываю из своей памяти почти в каждый момент перехода. Это происходит почти машинально, уже - автоматически. Я настолько привык, что даже не задумываюсь над тем, как это случается и получается.
  - Машинально? То есть ты даже не думаешь над сменой своего менталитета?
  - Не думаю. Если задумаешься, то будет только хуже. А без обдумывания, на автомате, организм справляется сам. И справляется лучше. А если всё-таки немного не попал, то есть не вписался, в другую реальность, то за то время, когда уже начинает действовать стандартный алгоритм, можно успеть окончательно отредактировать своё поведение.
  Вместо ответа Лена только пожала плечами, демонстрируя, что не особо поняла объяснения Волоса. Хотя, конечно, ей стало ясно, что со слов такой сложный процесс и не понять - надо самой пройти. Хотя бы разок.
  - А расскажи, Волос, как там - в пяти мирах? - теперь уже совсем другим тоном - задумчиво и, кокетничая, - протянула Лена. - Чем они отличаются? Кто в них живёт? Какие у аборигенов ценности? Какая у них любовь? И вообще, есть ли она? Расскажи! Мне очень интересно. А я постараюсь понять. Ведь я смогу понять со слов?
  - Сможешь, конечно, - улыбнулся командир корабля и странно посмотрел на Лену; он всегда удивлялся совершенству её красоты и никак не мог найти ответа на вопрос: кому именно потребовалось создавать такую красоту? - Главное, ты должна понять, что все пять миров абсолютно разные. Их нельзя сравнивать между собой, потому что они...
  Волос задумался, подыскивая подходящий термин.
  - В параллельных измерениях? - попыталась подсказать Лена.
  - Нет, - улыбнулся командир. - Не в измерениях.
  - А в чём тогда между ними разница?
  - Всё намного сложнее. Все пять миров существуют одновременно в одном и том же месте. Но между ними нет никаких соприкосновений в том смысле, как обычно все это себе представляют. Они, как сито и вода, проходят друг сквозь друга, не задевая друг друга.
  - Ты хочешь сказать, что миры всегда здесь, но мы их не видим? - удивилась Лена и даже немного испугалась. Она подозрительно оглянулась, но никаких иных миров видно не было.
  - Ладно, к чему эти примеры? Давай я тебе просто опишу эти миры таким, как я их видел, а ты постарайся понять.
  - Хорошо, - ответила Лена. Она уселась поудобнее и настроилась на понимание.
  - Самый простой мир - мир людей.
  - Кого?
  - Людей , - повторил Волос. - Это такие существа, которых мы скоро создадим, то есть сделаем . Это интересные существа, нужные нам для выполнения разных работ. Они..., - Волос задумался, - Как бы это выразиться? Они самые простые биологические объекты. Но на них построены все остальные миры.
  - И наш?
  - Пока нет, но скоро будет построен и наш. Люди - это наше будущее. Другого выхода нет. Так, вот, они создают жизнь не только своими телами, но и своим интеллектом, своим разумом и своим поведением...
  - Когда 'создают'? - переспросила Лена. - Их же ещё нет.
  - В ближайшем будущем. Для тебя будущего ещё нет. Но для меня оно уже было. Ты же знаешь, я там уже побывал. Поэтому тебе и рассказываю. Как очевидец. Ну, же, перестраивайся! Следи за мыслью!
  - Ладно, ладно. Я поняла. А второй мир?
  - Второй мир - он альтернативный. Это наш запасный вариант. Контрольная группа. Если в нашем основном мире что-то пойдёт не так, то мы всегда сможем обнулить ситуацию и вернуться к началу с помощью второго мира. Это тоже проект нашего ближайшего будущего. В нём, в этом мире, всё то же, что и в первом. Такие же биологические существа. Но с иной, альтернативной 'судьбой', то есть программой жизни.
  - Ладно. И это более-менее понятно. А третий?
  - Третий мир - это мир того, что складывается из больших кусков первого мира. Это мир, где царят гигантские сущности - общества, коллективы, социумы.
  - Но это же не... не... Как ты их назвал? Не люди! В нашем с тобой понимании, - удивилась Лена.
  - Вот ты снова попалась, - улыбнулся Волос. - Мы опять совершили переход, а ты не успела сменить ментальность. Представь, что ты попадаешь в мир больших обществ. Теперь и ты - точно такое же большое общество. Теперь ты - не один из людей. Теперь ты - общество, построенное из них, и которое должно выстраивать отношения с другими такими же обществами. Какой вид ты примешь, то есть облик, очень важно. Если будешь агрессивной, то тебя будут воспринимать, как агрессора. Если будешь доброй, как доброе существо или как жертву.
  - У меня голова пошла кругом! Я попыталась себя представить коллективом, - призналась Лена.
  - Это в первый раз. Так всегда бывает. От размера. Потом привыкаешь. Чтобы существовать в третьем мире, ты должна быть социумом. Тебя должно быть много. Ты должна состоять из разных членов - людей, каждый из которых для самого себя самостоятелен, но в тебе он является всего лишь твоей управляемой клеточкой. Клеточкой твоего тела. Нейроном твоего мозга. Битом твоего интеллекта.
  - Значит, если я задумала в третьем мире что-нибудь сделать, то я должна действовать не как физическая индивидуальность в людском обличии, а как... Как я должна действовать?
  - В третьем мире ты должна действовать, как структура, и через свои структуры. Но ты должна сначала стать такой структурой. Трансформироваться из одной красавицы в целый коллектив таких красавиц. Ну, или в чудовищ, - Волос подмигнул и хитро улыбнулся.
  - Этого я сделать не смогу. У меня нет таких возможностей, как у тебя, - в ответ вздохнула Лена. - А четвёртый мир?
  - Четвёртый мир - это наш мир. Здесь мы - высшие существа!
  - Но, если я правильно тебя поняла, мы же ничем не отличаемся от людей? - предположила Лена.
  - Как же не отличаемся? Некоторые из нас могут существовать во всех низших мирах. Это и есть показатель того, что мы сами стоим уровнем выше.
  - Ладно, убедил. Пятый уровень?
  - Вот тут проблемы с интерпретацией, - задумался Волос и несколько беспомощным тоном продолжил: - Я знаю только, что он есть, этот пятый уровень... Пятый мир... Но каков он - даже представить не могу. Но это само по себе и означает, что он выше нашего.
  - А откуда ты тогда знаешь, если даже не можешь представить?
  - Есть некоторые соображения, - уклончиво ответил Волос.
  - Не темни! - настояла Лена.
  - Ну, во-первых, странным является наша подозрительно 'случайная' остановка в этом никому не известном кластере какого-то пространства...
  * * *
  Смогу ли я рассказать вам о любви? А кто ещё, если не я, сможет это сделать! Конечно, смогу...
  Любовь - это... программа, описывающая взаимное притяжение двух тел, имеющих разноимённые заряды. Вы скажете, это механистический подход?! Да. Конечно. Но он даёт прекрасное понимание, как в действительности работает притяжение любви, и как срабатывает отталкивание ненависти.
  Если следовать концепции заряда, то каждому человеку - представителю двуполых существ - в обязательном порядке должна соответствовать своя уникальная половина. По всем своим параметрам она - такая же, как ты. Только половые признаки у вас различны. Чем больше вы похожи друг на друга, тем плотнее контакт и сильнее любовь. Вопрос только в том, как отыскать свою половину? А желание искать и желание удержать, когда уже нашёл, - это и есть любовь.
  Разве цифровой способ описания любовь хуже, чем химический, который полагает, что любовь - это всего лишь совокупность химических процессов? Нет, не хуже. И в том, и в другом случае - это всего лишь приближённое описание. И оба варианта приближения - лишь проекции на замысловатом чертеже Великого Архитектора или в мыслях Великого Разума.
  * * *
  Волос засобирался. Операции с будущим - это обязательная часть его работы. 'Алатырь' не может следовать туда, чего ещё нет. Каждый последующий шаг в вечность нужно было создавать. Если этот процесс остановится, то 'Алатырь' разобьётся о границу настоящего и не наступившего будущего.
  - Ты забудешь меня и бросишь, - грустно произнесла Лена, обнимая Волоса. - Найдёшь себе ещё кого-нибудь. Красивее меня. И бросишь.
  - Не брошу, успокойся, - уверенно ответил Волос, прижимая её к себе. - Я просто не смогу этого сделать, ведь ты у меня самая красивая. Если бы это было не так, то та другая давно бы уже появилась. Ты же это знаешь.
  Красота - это специальное физическое пространство. Оно учитывает такое состояние антивещества, которое позволяет приводить форму к идеальному пределу. В антиматериальном мире только красота имеет возможность рожать. Этот процесс знаменателен тем, что только в нём из множества уникальных исходных форм получается новая идеальная форма. И чем выше уровень её уникальной идеальности, тем больше вероятность её выживаемости.
  Помнится, когда родилась форма круга, то Кома Посоорву был настолько ей ошеломлён, что увековечил навсегда. Теперь, где бы кто ни находился, форма круга всегда сопровождала его, и такой путешественник всегда имел возможность мгновенного доступа к ней.
  Идеальных форм в мире не так уж и много. Все они слагают ту самую уникальную красоту, имя которой Лена. Она - совокупность идеальностей, и в силу этого обладает возможностью путешествовать своими формами в любом пространстве на любые расстояния.
  

  Без сердца
  
  - У меня получилось! - профессор Вихаи запрыгал, словно малый ребёнок. Он вздымал свои руки к небу около какой-то склянки с какими-то потрохами. Со стороны можно было подумать, что он молится богу.
  - Профессор! - брезгливо одёрнул его мистер Глорвой . Он подождал, пока Вихаи немного уймётся, а затем уже приказным тоном повторил: - Профессор! Успокойтесь! Религия запрещена законом. Мне придётся вас оштрафовать.
  Но и после этого чудик в белом халате с выпученными глазами и курчавыми паклями волос на немытой и порядком засаленной голове не прекратил своих вычурных танцев.
  - Профессор..., - настойчиво повторил Глорвой, но затем, догадавшись о причинах такого сумасшествия, запнулся и сам выпучил глаза: - Неужели?!
  - Да, мистер Глорвой! Да! Я сделал это! - радостно выкрикнул профессор, не переставая причудливо двигаться.
  Начальник с недоверием приблизился к банке с потрохами. От того, что в ней плавало, тянулись какие-то провода и трубки. По ним толчками двигалась красная жидкость, похожая на кровь. Но не это интересовало мистера Глорвоя. Он буквально впился глазами в совсем небольшой предмет, у которого торчала крохотная металлическая антенна, а на таком же крохотном мониторе какие-то цифры показывали обратный отсчёт.
  - Итак, Вихаи, вы утверждаете, что эта коробка в состоянии управлять сердцем так, как того требует новый закон? - с неугасающим недоверием, но уже спокойным холодным произнёс мистер Глорвой.
  - Да! Это именно так! - полным энтузиазма голосом отозвался профессор.
  - Хм, - промычал Глорвой. - Эта штука достаточно точна? А то ведь знаете... Закон требует высочайшей точности... Нельзя допустить ошибки даже в один удар сердца. Затаскают по судам...
  - Всё точно! Датчики, детекторы, сумматоры и инфарктеры синхронизированы до самого последнего импульса. Ошибка полностью исключена!
  На этом трансляция прекратилась, и информеры исчезли так же внезапно, как и появились. Внимательные слушатели и принуждённые зрители безэмоционально отреагировали на резкое прекращение 'интересного' фильма. Они плавно перешли к своим событиям, в то же мгновение забыв только что так навязчиво рассказанную историю. И лишь автоматически инициированные чипы принялись у каждого в голове формировать одни и те же необходимые воспоминания...
  

  Конструируя интеллект
  
  По мере окончания общего учебного заведения для маленьких властелинов наступала пора выбора - кем быть? После того, как властелин определялся, он отправлялся вспять по линии времени - к моменту своего рождения. Там модификаторы меняли его генетическую матрицу и вносили в неё изменения, необходимые для того, чтобы организм властелина соответствовал сделанному им выбору.
  После этого властелин рождался заново.
  Он рос и развивался уже по своей - уникальной, специальной и модифицированной - программе. В результате такого процесса - сложного двухступенчатого рождения - получался узкоспециализированный индивид. Он был модифицирован не только в плане интеллекта, но и, как правило, имел частично или полностью перестроенный организм.
  Особенно эти метаморфозы касались тех, кому в долгих межгалактических путешествиях жёсткие тела не требовались.
  Властелины к такому решению пришли не сразу. Сначала, когда ещё полёты осуществлялись вблизи родной планеты, учёные Власти стремились создать искусственную гравитацию на борту каждого летательного аппарата. Но потом, когда стало ясно, что скелетная часть организма и при искусственной гравитации всё равно будет неминуемо деградировать, учёные решили больше не экспериментировать в этом направлении, а сосредоточили свои усилия на другом.
  Согласно теории организма, высвобождающуюся по разным причинам информационную ёмкость 'ненужных' матриц организма можно собрать и использовать для заполнения их другой информацией.
  В связи с этим, одна группа учёных взялась за поиски таких 'ненужных матриц' в организме. Другая группа - специалисты, готовившие участников полётов, - приступила к поиску методов модифицирования организма, которые позволили бы перепрограммировать высвобождённые матрицы ненужных частей организма. Предстояло переписать информацию так, чтобы из ненужных матриц сделать нужные - допустим, матрицы по увеличению специфического интеллекта .
  Для участников полёта ненужными оказались матрицы движения, которые ранее отвечали за формирование ног: их костей, мышц и некоторых участков систем - кровеносной, нервной и т.п. По расчётам, высвобождённых матриц должно было хватить на загрузку новых десяти - двенадцати процентов специфического интеллекта. А он, в свою очередь, раскрывал дополнительные возможности!
  Однако после того как первые опыты дали положительные результаты, и такие эксперименты стали успешными, выяснилось, что существуют два ограничения. Первое - полностью ноги убрать из структуры организма нельзя, ибо системы транспортировки крови и других веществ должны оставаться замкнутыми и иметь некую минимальную длину.
  Но всё же за счёт перепрограммирования матриц, формирующих кости ног и специфичность мышц, удалось высвободить достаточно места для модификации интеллекта организма.
  И вот тут уже подстерегало второе ограничение - оказалось, что в реальности высвобождается не столько много процентов дополнительного интеллекта, как показывали расчёты. Всего около трёх, в лучшем случае, - около пяти процентов.
  Но это всё равно дало потрясающую эффективность. Особенно для участников полётов, специализирующихся на обеспечении связи. Теперь в большинстве случаев они могли обходиться без механических средств и напрямую общались безвещественными образами в обычном грави-электромагнитном диапазоне.
  * * *
  В результате проведённых таким образом генетических модификаций население Власти стало дифференцированным. Сначала такая дифференциация привела к появлению рас. Но со временем расы изолировались и переросли в отдельные биологические виды. Властелины разных видов, работавшие в разных областях, теперь резко отличались друг от друга своим внешним обликом. Из-за этих отличий какой-нибудь не посвящённый в специфичность властелинского общества сторонний наблюдатель ни за что бы не поверил, что все 'сегодняшние' властелины - это в глубоком прошлом один биологический вид.
  Да. Раньше они были одним видом. Но теперь такое внедрение в организм властелинов не осталось без последствий. Чем больше изменений совершалось генетическим путём в каждом конкретном индивидууме, тем эти индивидуумы больше отличались друг от друга. Вследствие этого вмешательства возникли проблемы с рождением детей.
  Цивилизация Власти долгое время боролась за генетическую чистоту своих детей. Долгие годы усилиями генетиков из генома удалялись все нарушения и вредоносные структуры.
  И вдруг цивилизация испытала мощный взрыв конфликтующих генов . Каждый в отдельности, все геномы были исключительно стерильными и тысячекратно проверенными на присутствие чужеродных включений. Но по отношению друг к другу эти же самые геномы вдруг стали крайне агрессивными мутагенами.
  И тут планету постигла настоящая катастрофа: политики Власти проиграли свою битву сторонникам межвидовых браков, и в результате на Власти стали активно распространяться межвидовые гибриды. Они крайне агрессивно сражались за своё 'равноправие', и всего за несколько десятков лет, по данным нормогенетики , всё население Власти из здоровых представителей различных рас превратилось в одинаковых и генетически больных мутантов.
  Некоторое время чистокровные властелины с безысходностью и удивлением наблюдали за тем, как метисы-мутанты заводят планету в тупик однополых браков. Только генетики знали, что это типичное поведение межвидовых гибридов. Но, будучи посаженными на 'крючок' общественных грантов, учёные молчали, боязливо соглашались с толпой и совершали своё самое непоправимое преступление против живого существа.
  В скором времени гены перемешались так, что браки между этими мутантами стали невозможны. В том числе и по той причине, что властелины радикально отличались друг от друга - некоторые из них нуждались в разных средах для проживания: одним требовался воздух, другим - вода, третьим - околопланетное пространство.
  Но главным образом браки стали невозможны в силу действующего фундаментального биологического закона о вычищении гибридов: чем больше генетическое расстояние между родителями, тем меньше у родителей шансов зачать ребёнка. Из-за этого среди властелинов развилось бесплодие.
  А если всё-таки ребёнка удавалось зачать, то в большинстве случаев он оказывался генетическим уродом. Внутри организма такого ребёнка гены матери воевали с генами отца и заставляли друг друга мутировать, резонансно усиливая количество мутаций в организме такого метиса.
  После нескольких обширных серий рождения мутантов, общество Власти законодательно запретило межвидовые браки. Врачи давали разрешение на брак, только в том случае, если генетическое расстояние между родителями не превышало максимально допустимого критического уровня, установленного законом.
  Но и без непосредственного обращения к закону пары могли установить последствия своей возможной близости простым 'дедовским' способом: чем меньше отец и мать отличались друг от друга, тем меньшее количество мутаций получал ребёнок при слиянии их геномов. И тем более здоровым рождалось у них потомство.
  Среди здоровых властелинов стали процветать близкородственные браки. Появились целые населённые пункты, сформированные одной фамилией. Некоторые даже по доминантной фамилии получали своё название. Внутрь таких поселений генетическому чужаку попасть было невозможно.
  Поначалу небольшая часть населения выступала резко против очевидного генетического оздоровления общества. Они утверждали, что, мол, если вступают в такие близкородственные браки, то их дети наоборот родятся уродами.
  Этим спором воспользовались политики и стали его всячески разжигать, преследуя свои цели. Но после детального научного и судебного разбирательства оказалось, что 'бастующие' являлись как раз теми самыми детьми метисов-мутантов, которые являлись носителями повреждённой генетики, и которым остро требовалось обосновать своё право на нездоровое существование внутри выздоравливающего общества.
  

  Три бойца штрафа
  
  - Колониальное правительство Нижнего города требует от вас, тегосины учёные, скорейшего выполнения государственного заказа, - помпезно обратился к собравшимся мистер Глорвой. - Все вы прекрасно понимаете, с какими трудностями сталкивается колониальное правительство. Население Нижнего города, к сожалению, не управляемо. Не управляемо в том смысле, в котором такое управление понимается государством и колониальным правительством. Перенаселение и нежелание осуществлять общественно полезный труд - вот две основным проблемы нашего мира.
  - Мы отстояли своё право на капитализм, - продолжил мистер Глорвой. - Мы поступили самоотверженно и не пошли на поводу у организаторов из Верхнего города. Наши демократические ценности остались прежними - это свобода и право быть свободным. Но, как все вы прекрасно знаете, в капиталистической системе за всё нужно платить. Это - единственное отсутствие проявления свободы, но это - и главная основа свободных отношений. Вот и за эти ценности надо платить.
  Мистер Глорвой остановился, сделал долгий вдох и медленно обвёл взглядом собравшихся. Он надменно всматривался в лишённые высокопоставленного интеллекта лица и пытался понять: достучался ли он своим выдающимся вступлением до каждого, и можно ли переходить к следующей странице текста.
  - Свобода - это наша наиболее значимая ценность! - продолжил оратор. - И каждый житель Нижнего города не должен быть ограничен в своей свободе никоим образом. Колониальное правительство до сих пор ревностно следило за исполнением этого важнейшего условия нашего демократического государства. Но, как вы знаете, существует проблема. Это проблема сбора налогов. Сегодня налоги платят далеко не все. Почему? Потому что многие уклоняются от работы в реальном секторе экономики. Они понимают свободу по-своему и предпочитают заниматься в секторе развлечений. Я имею в виду танцоров, музыкантов, артистов и вас, тегосины учёные!
  На последнем слове оратор сделал особый упор. Было видно, что эта тема его сильно волнует. То есть из всех перечисленных именно учёные более всего оказались ему не по нутру.
  - И как поступило в этом случае колониальное правительство? - с гримасой полного отвращения продолжил мистер Глорвой. - А колониальное правительство поступило очень даже демократически и в полном соответствии с нормами законов Нижнего города. Колониальное правительство признало за жителями нашего города право на свободу выбора. Если вы хотите заниматься непроизводственными видами деятельности, то это ваш свободный выбор. И колониальное правительство уважает его. Более того, закон Нижнего города стоит на страже этого вашего выбора и в случае необходимости защитит этот ваш свободный выбор.
  Оратор в очередной раз перевёл дух. В получившейся паузе никто не издал ни звука. Собравшиеся понимали, что надвигается какая-то беда, но пока все слова оратора были на их стороне и не обнаруживали никакой агрессии.
  - Колониальное правительство выполняет возложенную на него миссию должным образом? - резко обратился с вопросом мистер Глорвой; последовало долгое молчание; оратор выдержал паузу и повторил вопрос, наращивая интонацию: - Повторяю свой вопрос: колониальное правительство выполняет возложенную на него миссию должным образом? Я жду ответа!
  По залу прошёл шорох голосов. Послышались неуверенные реплики одобрения и согласия. Оратор дождался, пока свой голос подаст большинство, и продолжил монолог.
  - Тогда и вы выполняйте свои обязанности должным образом! - перешёл в наступление оратор. - Колониальное правительство даёт вам право выбора образа и стиля жизни. Вы берёте себе право не производить реальный продукт и платить не все налоги. Из-за этого возникают нестыковки бюджета Нижнего города. И вы должны понять, что у колониального правительства нет такой задачи, чтобы бегать за каждым должником и добиваться от него уплаты положенных по закону налогов...
  Оратор в последний раз сделал техническую паузу, и, убедившись в полной готовности слушателей воспринять его главное сообщение, крайне жёстко произнёс:
  - Сегодня колониальное правительство приняло закон, который устанавливает единый вид налога. Теперь плата взимается с каждого конкретного человека таким образом, что плательщик сам осуществляет свободу своего выбора - платить ему или не платить. И система сбора нового налога обеспечивает такую свободу. Если вы хотите платить налог - платите, если не хотите - не платите. В обоих случаях новая система сбора налога реализует ваш свободный выбор и повинуется ему.
  По залу пролетел ветерок одобрения, хотя доверия слова оратора всё-таки по-прежнему не вызывали. Слушатели уже поняли, что новый закон ещё больше сделает их свободными, но каждый отчётливо понимал, что государство не позволит себя обмануть или лишить значительных поступлений в бюджет Нижнего города.
  - Давайте все поаплодируем нашему великому учёному - тегосину Вихаи, - неожиданно обратился оратор к залу, поднял руки и демонстративно захлопал в ладоши.
  Люди посмотрели на 'виновника' оваций и присоединились к поздравлениям. Тегосин Вихаи смущённо заулыбался. Было видно, что ему приятно, хотя он и не понимал, за что его благодарят.
  - Наш замечательный учёный тегосин Вихаи разработал уникальную систему сбора налогов. Она позволит соблюсти свободу выбора каждого горожанина и обеспечит полную собираемость налогов, - продолжил оратор, сделал короткую паузу и, словно средневековый тореадор, вонзил эсток в оголившееся коллективное сознание народа. - Отныне налог будет взиматься с каждого удара сердца налогоплательщика. Вы вправе заниматься всем, чем только вам угодно. Вы даже можете выбрать такой режим жизни, при котором не будете платить никакого налога. Но бесплатным будет только первый один миллиард ударов сердца. Один миллиард!
  Мистер Глорвой сделал очередную паузу, выжидая, когда предыдущая часть сообщения осядет в сознании собравшихся. Они стояли и моргали глазами. Было видно, что люди не понимают: шутят над ними, или всё это происходит всерьёз.
  Мистер Глорвой откровенно ухмыльнулся и продолжил:
  - За каждый последующий миллион ударов сердца необходимо уплатить налог в размере трёх бойцов . В случае неуплаты очередного объёма налога соответствующее количество ударов сердца не предоставляется. Таким образом, новый налог полностью позволяет вам реализовать все ваши свободы. Занимайтесь тем, чем ходите! И платите или не платите налог.
  Оратор смолк. Зал тоже молчал. Ещё мгновение и казалось, начнётся громкая работа мозговых извилин. Собравшиеся силились понять, в чём состоит подвох. Многим слишком сладким казался новый закон. Ведь он позволял не платить...
  - Получается, количество ударов сердца - это своеобразный обменный счёт человека, на котором вместо денег находится ресурс организма? - раздался какой-то голос из самой глубины зала. - Каждый получает бесплатный ресурс с рождения. Вы назвали цифру один миллиард. Этот бесплатный ресурс рассчитан на двадцать шесть лет?
  - Двадцать шесть с половиной, - поправил мистер Глорвой.
  - До достижения двадцати шести лет? - не слушал его голос. - А после этой даты? За каждый дополнительный миллион ударов сердца нужно платить налог. Я правильно понял?
  - Да, - коротко ответил оратор.
  - А если не платить, ресурс кончится? Да?
  - Да.
  - И что в этом случае произойдёт?
  В зале повисла тяжёлая тишина. Оратор был готов к этому вопросу, поскольку он был очевиден. Мистер Глорвой медленно обвёл глазами собравшихся и придал своему лицу выражение каменного чиновничьего безразличия.
  - Сердце биться перестанет, - отчётливо произнёс он.
  

  Ипостаси
  
  После возможности изменений структуры организма властелинов были освоены, последовал ещё один виток трансформационных улучшений: некоторые жители Власти заимели себе сразу по нескольку сменных тел. Но обычно их было не больше двух, поскольку и здесь возникли свои трудности. Они оказались связаны с перемещением оперативной части интеллекта.
  Смысл этой проблемы состоял вот в чём. В каждом теле оставалась необходимая базовая часть интеллекта носителя. Она формировалась за счёт обычных, рутинных матриц стационарного интеллекта.
  А в оперативных матрицах находилась вся специфика, которой определялся тот или иной индивидуум. При переносе этих матриц в пределы одного или другого тела, вместе с ними переносился и оперативный интеллект индивидуума.
  В итоге тела становились как бы сменными костюмами. Но в каждом из них необходимо было находиться определённое время, иначе тело теряло все контакты с индивидуальностью и приходило в негодность.
  Многие властелины заимели себе по дополнительному телу. Такие тела получили сленговое название 'ипостась'.
  * * *
  Почти каждый член экипажа 'Алатыря' обладал двумя ипостасями: одна, главная - чтобы осуществлять свою деятельность в пределах межгалактического корабля и условий пространства, другая - для выполнения работ за пределами корабля.
  Главная ипостась почти у всех членов экипажа 'Алатыря' была одинаковой - это змееподобное тело с человеческим торсом, человеческой головой, человеческими руками. То есть внешне властелинов можно было принять за людей - если не смотреть на нижнюю часть тела, которая в межгалактическом пространстве им была просто не нужна.
  Вторая ипостась у разных членов экипажа была реализована по-разному. Она отвечала тем требованиям, которые возлагались на властелина его профессиональными обязанностями.
  Командир корабля Волос имел тело мощного дракона - пернатого змея, с перепончатыми крыльями, мощными когтистыми ногами и обладал способностью извергать огонь.
  У Земун , в ведении которой на 'Алатыре' находились все плантации и оранжереи с растительной пищей, второй ипостасью было тело коровы. Это позволяло ей лучше интегрироваться в мир растений и, естественно, не меняя ипостаси, питаться ими. Тем более что ей это нравилось.
  Если смотреть на членов 'Алатыря' со стороны вторых ипостасей, то в этот полёт отправилась весьма пёстрая компания.
  В обязанности козы Седунь входило обеспечение экипажа двумя видами энергии: первая - световая, вторая - белковая. А также Седунь исполняла обязанности судьи и защитницы интересов экипажа как единого целого. Она, одна из немногих, имела три ипостаси. Правда, две из них не сильно отличались между собой.
  Для работы в сфере белковой энергетики Седунь использовала ипостась козы. Для работ по световому энергоснабжению она использовала другую ипостась - тело красивой белокурой девушки с белоснежными крыльями. Команде больше нравился этот образ Седуни, и козе в такой ипостаси придумали отдельное имя - Светана, или Света, или Сатана . Кому как нравилось. Но смысл на языке властелинов был один - это имя козы означало 'Свет'. В третьей, главной - змеиной ипостаси Седунь исполняла функции судьи и проводила в ней почти всё своё свободное время.
  Ещё один член команды - хронограф Майя . В её обязанности входило фиксирование всех событий, происходивших внутри корабля, с кораблём и с каждым членом его экипажа. Майя была единственной, кто не имел второй ипостаси. Она всегда выглядела одинаково - девушка с длинными золотыми волосами на голове, двумя волшебными крыльями за спиной и змееподобным низом.
  Две антенны для осуществления дополнительной непосредственной связи имплантировали ей ещё в период генетического морфогенеза. Во лбу у неё располагалась передающая антенна в форме звезды, а сзади, под волосами располагалась принимающая антенна - в форме полумесяца.
  Интеллект корабля носил своё собственное имя - Сва . Это имя женского рода. Иногда члены экипажа, обращаясь к Сва, добавляли уважительное 'Матерь'. Получалось - Матерь Сва. Это единственный член экипажа, который был трансформирован наоборот. В своей главной ипостаси Сва являлась просто интеллектом корабля и поэтому не имела физического тела. Но для осуществления жизнедеятельности внутри экипажа для неё всё-таки сгенерировали ещё одну ипостась - это образ полупрозрачной русоволосой девушки с почти невидимыми крыльями, и, опять же, со змеиной нижней частью.
  За все генетические манипуляции, за поддержание генетической тенденции, за чистоту властелинского рода, а также за всяческие медицинские операции на борту 'Алатыря' отвечал источник Ра .
  'Источник' - это научное звание, которым Ра обладал единственный на корабле. Оно означало, что Ра способен самостоятельно генерировать задачи генетического плана, касающиеся морфогенеза всех членов экипажа. За их правильность и возможные последствия Ра нёс персональную ответственность.
  Ра тоже имел две ипостаси. Главная - русоволосый парень со змеиным низом. Вторая, военная - разноцветный дракон. В этой ипостаси члены команды звали его Радуга . На его форменной нашивке был изображён дракон, переливающийся всеми цветами видимого спектра и пьющий воду из реки Силы .
  Вечно с всклоченными волосами, двигателист Стрибог отвечал за движение 'Алатыря', а также за все двигатели и движители , которые могут понадобиться команде в полёте или при выполнении предназначенной миссии. У него была тоже одна ипостась - мужчина с белёсой бородой и такими же усами, развивающимися по ветру. Он мог становиться невесомым, и тогда его тело, как и у Сва, становилось почти прозрачным. Прозрачность и невесомость нужны были ему для того, чтобы свободно перемещаться в пространстве.
  Стрибог мог проходить сквозь любые тела, мог гулять по световой дорожке, мог проникать вглубь планет и звёзд. Всё это было необходимо ему, поскольку двигатели корабля властелинов работали на вакууме и в ходе своей работы превращали окружающий вакуум в вещество . Сопровождающие эту трансформацию излучения и потоки частиц создавали тягу. Стрибогу была крайне необходима способность мгновенного проникновения в любую фазу работающего двигателя, только так он мог отслеживать процесс и своевременно регулировать его.
  Таруса - это массовик-затейник. Она никогда не сидит на месте и никогда не молчит. Она, как вечный моторчик, - всё время тараторит, болтает, суетится и тарусит. Это и есть её функция в миссии 'Алатыря' - не дать команде эмоционально засохнуть. В связи с задачами формирования здорового общения в коллективе, оставленном наедине друг с другом в замкнутом пространстве, когда члены экипажа буквально привязаны друг к другу очень долгое время, Таруса была наделена специфическими умениями. Она могла поддерживать несколько общений сразу и вести сразу несколько диалогов.
  Если с одним членом экипажа в данный момент она разговаривала, используя голосовой аппарат, то с другими в то же время она могла общаться, загружая им свои фразы непосредственно ему в мозг, а ответы считывая дистанционно. Никто ещё не смог перегрузить Тарусу так, чтобы она сказала что-то типа 'у меня язык устал', или 'мне не хватает каналов общения'. Казалось, что Таруса может переговорить целую планету!
  Если где-то в команде назревали какие-то трения, и члены экипажа 'Алатыря' только начинали испытывать друг к другу хотя бы малейшие неприязненные эмоции, тут же появлялась Таруса. Она мастерски непринуждёнными разговорами переключала обоих спорщиков на другие 'очень важные' темы, и недавние забияки забывали друг о друге, полностью переводя своё внимание на Тарусу. Ни одни экипаж межгалактического транспорта властелинов не отправлялся в путешествие без такого 'массовика-затейника'.
  

  Гений тегосина Вихаи
  
  - Создать систему? - переспросил тегосин Вихаи. - Которая могла бы эффективно контролировать всю жизнь человека?
  Вихаи сначала опешил, но уже через секунду в его гибком интеллекте родился блистательный план.
  - Это несложно! - почти вскричал включившийся в тему Вихаи. - Смысл этой системы может быть таким. Нужно одним налогом обложить жителей Нижнего города, и сделать это так, чтобы под контроль попадала сразу вся сфера деятельности каждого конкретного человека.
  Мистер Глорвой вытянул руку в направлении Вихаи так, что тот мгновенно заткнулся. Пока Глорвой думал, Вихаи томливо ждал и, давясь, сглатывал бурлящие мысли. Это длилось несколько секунд, а затем мистер Глорвой одобрительно кивнул головой и произнёс:
  - И чтобы не бегать за человеком, не искать его и не упрашивать, чтобы он уплатил свой налог. Нужно чтобы человек сам вовремя платил. А бичом ему...
  - А бичом ему будет его собственная жизнь! - почти задыхаясь от счастья первооткрывателя, криком, срывающимся на визг, закончил фразу тегосин Вихаи.
  Мистер Глорвой от истошности визга и от неожиданности такого предложения резко отшатнулся. Он даже сделал непроизвольный шаг назад. Но потом поразмыслил и уже, совсем деловито, поинтересовался:
  - Вы знаете, как это сделать?
  Учёные на то и учёные, чтобы решать поставленные перед ними задачи. Правильно сформулированная проблема в самой своей формулировке содержит половину решения.
  Естественно, исследователи очень быстро догадались, как решить эту комплексную задачу. Они подсчитали средний ритм биения сердца нормального человека. Это 72 удара сердца в минуту, то есть 38 миллионов ударов сердца за один год. За 26,5 лет сердце делает 1 миллиард ударов. Это количество и стало базовой величиной. Двадцать седьмой день рождения каждому жителю Нижнего города придётся встречать с квитанцией об уплате налога...
  * * *
  Каждому жителю Нижнего города колониальное правительство решило по закону отпускать на жизнь 1 миллиард ударов сердца.
  - Этого достаточно, - весомо заметил мистер Глорвой. - К концу этого ресурса человеку уже исполнится 26 лет. И станет понятно: платит ли он налоги или нет. Если платит, то пусть оплачивает и живёт себе столько, сколько оплатит. Если не платит, то от нас не потребуется никаких дополнительных мер - ни судов, ни приговоров, ни решений, ни казней. Всё исполнится само и всё остановится само.
  * * *
  У каждого прекрасного изобретения всегда есть минимум две стороны - как у любой медали. Вот и гениальное изобретение тегосина Вихаи, с одной стороны, сразу же позволило колониальному правительству наладить чёткий контроль населения. Но с другой стороны, возникли некоторые, скажем так, трудности в пользовании этим изобретением. Правда, трудности возникли только у самих людей, правительству и они вылились в дополнительную пользу.
  Смысл этих трудностей сводился к тому, что удары сердца для расчёта ресурса жизнедеятельности человека были взяты, исходя из нормального режима, то есть - человек здоров, он находится в нормальном состоянии, и его сердце соответственно, бьётся ровно, мерно и точно по расчётному графику.
  Но когда тот же человек занимался физической работой, спортом, предавался любви или эмоционально переживал по какому-либо поводу, сердце начинало биться в другом темпе - значительно быстрее. И в такие моменты счётчик ударов сердца сматывал отпущенные жизненные ресурсы с такой скоростью, что жизнь человека укорачивалась почти в два раза.
  - И это вполне полезно, - ухмыльнулся мистер Глорвой. - В конце концов, хочешь острых ощущений - плати. Я бы сказал, что именно в этой ситуации, когда счётчик налогооблагаемого ресурса имеет возможность учитывать мельчайшие нюансы человеческой жизни, ваш гений, тегосин Вихаи, раскрывается с максимальной силой!
  - Спасибо, мистер Глорвой, - ответил Вихаи. - Я сначала и не думал об этом, но теперь... Теперь очень важно оказалось...
  

  Юша
  
  - Я исследую планету и после этого дам вам окончательное заключение - пригодна ли она для нашего проживания, - заявила Юша и засобиралась в кратковременный десант.
  Юша - специалист по трансформации пространства. Она отвечала за переход из явного мира в мир неявный, то есть за межгалактические скачки и путешествия по 'кротовым норам'. Она обладала способностями воздействовать на пространственные тела, трансформируя их в некоторых необходимых ей пределах.
  Юша также свободно перемещалась в двух измерениях: в пространстве - на не очень большие расстояния, а во времени - на огромные. У неё имелась специально реализованная способность оставаться живым организмом в любом из всех мнимых подпространств обширного комплексного окружающего пространства.
   Рис. 1. Юша (снизу) и Волос на старинной гравюре, XVIII век.
  Юша могла быть обычной живой девушкой, как другие члены экипажа, состоящей из 'плоти и крови'. Но она же могла превратиться и в плазмоид, подобный шаровой молнии и проявляющийся в нашем мире только лишь электрической стороной свого существования. Сегодняшние потомки Юши унаследовали эту её способность и периодически проявляются в реальном мире плазмоидами, явно обладающими разумом.
  В электрическом же виде Юша путешествовала по силовым линиям планет и звёзд, исследуя небесные тела в целях экспедиции. В таком виде она могла использовать для перемещения любое электрическое пространство, любую сеть, по которой двигались электрические заряды.
  Юша могла также включить свой массивный вид. В нём не было почти ничего примечательно, кроме того, что к такой Юше начинали притягиваться все предметы - от мелких пылинок до звёзд и галактик. Это своё умение Юша применяла, например, для создания новых солнечных систем в тех областях пространства, где ещё не было межгалактических объектов.
  И поныне, когда Юша переходит в массивный вид, то возникает соответствующий звук. Люди слышат его и называют этот звук стоном Земли.
  Юша также могла переходить в свой информационный вид. Она становилась дискретной. И в таком виде, состоящая из многих отдельных независимых фрагментов, она перемещалась как одно целое. И, наконец, Юша могла включать своё временное тело. Это было, пожалуй, самое интересное. В таком виде она становилась подобной бесконечному набору вращающихся фрагментов пространства. И именно по этому виду Юша получила своё второе имя - Юла, или Яга, то есть 'Вращение'.
  Для каждого вида, в котором Юша могла предстать перед взором случайного свидетеля, члены команды 'Алатыря' придумали отдельное имя. Для временной формы, как уже сказано, Юше придумали имя Юла или Яга. Всё зависело от момента. Если Юша находилась на каком-то большом задании, то это была Яга, а если на малом - то Юла.
  Для информационного вида придумали другое имя - Азъ, то есть Один, намекая таким образом на то, что после всех своих диссипаций и дефрагментаций Юша всё же должна была возвратиться в свой единственный и неповторимый вид. Для массивного вида придумали имя Уж, говоря этим, что ужа всегда притягивает к земле, то есть к грунту, от которого он оторваться не может. Для электрического вида подошло имя Асцила, а иногда Юшу называли даже ещё красивее - Осциллятор.
  В своём сбалансированном виде Юша могла предстать в одной из двух ипостасей: главная - девушка с огненно-рыжими волосами и змеиными низом, вторая - бескрылый змей-дракон, тем не менее, умеющий летать. В таком виде люди, видевшие своими глазами Юшу, зачастую её и изображали - на средневековых гравюрах, картинах и рисунках.
  * * *
  Некоторые члены экипажа 'Алатыря' в силу своих специфических способностей могли для своего общения расширить пределы корабля. Если он находился не в состоянии гипердвижения, стоял на швартовке около какой-нибудь планеты или звезды, либо совершал бреющий полёт, то можно было наблюдать весьма забавные картины.
  Временами удавалось увидеть, как невдалеке от корабля по дорожке света, сотканной из продуктов работы двигателя 'Алатыря', прогуливаются двигателист Стрибог и специалист по трансформации пространства Юша. Они беседуют, спорят о чём-то, как будто под ними не шлейф света, а шоссе с твёрдым асфальтобетонным покрытием.
  Их споры и беседы почти всегда касались одного. Стрибог неустанно следил за работоспособностью двигателей, для обеспечения которой иногда возникала необходимость в очень редких химических элементах. Легирующие элементы требовались всегда неожиданно, и большинство таких потребностей Стрибог решал за счёт близлежащих планет и звёзд. Он проникал в небесное тело, извлекал необходимое вещество и доставлял на корабль. Ничего сложного.
  Но иногда никаких звёзд или планет поблизости не было, а текущие процедуры двигателям требовались. Тогда Стрибог прибегал к помощи Юши. Если необходимы были какие-то не очень специфические элементы, то Юша могла сама принести их с более удалённой планеты или звезды. Для этого она сначала переходила в свою временную форму и так перемещалась вне времени на любые расстояния. Потом в окрестностях нужной точки пространства она переходила в электрическую форму и в виде низкочастотного излучения беспрепятственно проникала в глубь любого небесного тела. После чего возвращалась на корабль.
  - Пройти сквозь стену? - рассмеялась Юша в ответ на вопрос Стрибога. - Да, нет ничего проще! Я уже тебе объясняла. Делается всё элементарно. Сначала матрица организма разбирается на элементы, которые представляют собой описание всех колебаний структуры моего тела. Затем генерируется низкочастотная несущая волна. Она ударяет в стенку с одной стороны и передаёт стенке все микроколебания, а затем эта же низкочастотная волна выходит с другой стороны стены, перенося и структурные микроколебания. Потом они просто заново модулируют пространство, и я создаюсь на противоположной стороне стены заново. Вот и весь проход! Чем больше длина несущей волны, тем через более толстую стену я могу пройти.
  Обсуждая эти операции, Стрибог и Юша разгуливали по световому следу корабля, производили замеры, планировали конкретные фазы перемещения и договаривались о контрольных точках, в которых они должны были друг друга страховать.
  Из пролетающего мимо транспорта можно было видеть удивительную картину. Летит борт 'Алатырь', а по треку его 'выхлопа' разгуливают какие-то существа - вечные спорщики Юша и Стрибог. А когда к ним присоединялся командир корабля Волос. Он появлялся перед невольными зрителями в виде мощного крылатого дракона, и случайные наблюдатели надолго впадали в ступор.
  

  Облик планет
  
  - Луна не движется вокруг центра большого взрыва, - опрометчиво уверенно произнёс Свеин.
  - Но, позвольте! Исаак ещё в восемнадцатом веке это доказал! А сколько нобелевских лауреатов подтвердили его законы! Вы ставите под сомнение труды выдающихся мужей человечества? - агрессивно вопросительно посмотрел на коллегу начавший подозревать неладное академик Адамов.
  - Подумайте сами, если бы такое движение действительно существовало, то в узлах эпициклоиды , по которой в таком случае двигалась бы Луна, происходило возникновение чудовищной по своей величине силы инерции. И осознать это очень просто - всё на уровне знаний обычной школы. Силы инерции просто разорвали бы Луну! Вы согласны?
  Для ответа Адамов не успел даже воздуха вдохнуть, а Свеин уже продолжал:
  - Но такого почему-то не происходит. Следовательно, Луна не движется ни вокруг Солнца, ни вокруг центра так называемого Большого взрыва!
  - Минуточку, - обстоятельно вставил академик Адамов, удачно вклинившийся своей репликой в распалённую тираду возбуждённого коллеги. - Давайте начнём с эпициклоиды.
  - А что с неё начинать? - удивился Свеин и ещё более опрометчиво махнул рукой.
  - Тогда почему планеты движутся вокруг друг друга? Притяжение? Гравитация?
  - Нет! Ни в коем случае. Нет никакой гравитации!
  - Но за счёт чего? - не унимался академик, разум которого был надёжно отрихтован классическим образованием, в котором не требовалось перепроверять уже 'устоявшиеся' 'общеизвестные' 'великие' достижения. - Что удерживает планеты и звёздные системы в стабильном состоянии?
  - Планеты связаны парами, - стал объяснять Свеин. - Или даже могут быть связаны множествами. Но эти связи основаны на другом принципе - не на гравитации.
  - Верёвочками что ли 'связаны'?
  - Почему сразу 'верёвочками'? - обиженно улыбнулся Свеин. - Тела связаны векторными зарядами. Одна планета в связке обладает положительным зарядом. В составе векторного заряда и масса, и время, и размер планеты, и другие её характеристики. Другая планета обладает отрицательным зарядом. Связаны счислением - как числа в пределах одного десятка.
  

  Изготовители звёзд
  
  Помимо прогулок, было очень интересно наблюдать за тем, как Юша создавала новую звезду или планету.
  Она принимала свою информационную форму и дробилась до тех пор, пока не переходила в состояние вакуума. Таким образом Юша переходила в состояние метавещества , которое соткано из отдельных квантов вакуума, сцепленных между собой, подобно сети, в одно квантовое пространство. Образно говоря, Юша становилась Асцилой. В таком виде она выбирала подходящее место в пространстве и выделяла в нём один единственный квант вакуума - резон .
  - На этом квантовом уровне резон представляет собой кольцо, состоящее из пары сцепленных между собой электрона и позитрона, - отвечала Юша на очередной вопрос Стрибога. - Они двигаются по взаимно параллельным орбитам и вокруг одной оси. Получается кольцо единичного электрического тока, состоящее из двух витков. Один виток являлся траекторией движения электрона, другой - позитрона.
  - Конструкция из этих двух витков представляет собой два витка катушки индуктивности, между которыми возникает прослойка пустоты, наделяющая схему свойствами конденсатора, - добавил Стрибог. - Интересно придумано...
  - Не придумано, а так и есть, - ответила Юша и добавила: - Вся система находится в состоянии резонанса, отсюда возникают условия сверхпроводимости и сверхтекучести, и поэтому квант вакуума резон 'работает' вечно.
  - Вечно? - ухватился Стрибог. - Может, это объясняет...
  - Ну, так, вот. Находя нужный резон, а им может быть, в общем-то, любой, остаётся только разрывать орбиту его движения. Квант вакуума начинает трансформироваться. Одна ветвь его разорванной части закручивается спиралью по часовой стрелке, и на её конце оказывается электрон. Другая часть закручивается симметрично, то есть против часовой стрелки, и заканчивается позитроном.
  Юша выдала Стрибогу ещё множество подробностей о своей работе. Объяснила она, что в результате разрыва резона получается уже не элементарная, а составная частица под названием 'нейтрон'. Он через некоторое время теряет электрон и нейтрино, после чего превращается в протон, или, проще говоря, в ядро атома водорода - первого химического элемента.
  Юша рассказала, что затем нужно разорвать несколько соседних резонов. В результате получалось несколько нейтронов и протонов. Они сталкивались между собой, запускали термоядерную реакцию и формировали новое небесное тело - Белая дыра. В результате каждого столкновения возникал атом нового химического элемента. Водород переходил в гелий, гелий в литий и так далее.
  - Это хорошо известный протон-протонный цикл, - с видом знатока подытожил Стрибог.
  - Да. Ты прав. И, в результате, на только что пустом месте пространства рождается крохотная новая звезда. Она вовлекает в протон-протонный цикл всё новые и новые области пространства и растёт, превращаясь в огромное небесное тело.
  Юша могла не только вот таким способом сформировать новую звезду. Она могла управлять этим процессом. В первом акте, когда шёл только разрыв первых резонов, нужно было сформировать область таких разорванных квантов вакуума на поверхности некоторой сферы. Тогда внутри неё оказывался локализованным некоторый объем ещё не задействованного вакуума, который служил новой звезде топливом на долгие миллиарды лет.
  Чем большим был такой объём, тем сильнее разогревалась внутренняя область, и тем более мощное небесное тело получалось в итоге. Только в таких звёздах термоядерные реакции могли перешагнуть барьер создания железа и никеля. Поэтому только из мощных новых звёзд Юша могла создавать планеты, в которых могли формироваться тяжёлые химические элементы, в том числе и уран.
  - Но вернёмся к процессу создания планеты, - преподавательским тоном продолжила Юша. - Когда мощная звезда разогревается, то она постепенно превращается в нейтронную звезду. В ней жидкость из свободных нейтронов оказывается запечатанной в твёрдой металлической оболочке, созданной из сплава никеля и железа. Внутри оболочки продолжаются термоядерные процессы, и формируется вещество.
  Такая звезда остывала за счёт нейтринного охлаждения, а за счёт нарождения нового вещества внутри формировалось внутреннее количество вещества, которое сквозь трещины в оболочке выходило наружу и оседало поверх неё. Планета росла, поверхность её остывала, а первоначальная нейтронная звезда постепенно становилась ядром новоиспечённого небесного тела.
  Если создавалась каменная, то есть твёрдая, планета, то продолжающийся внутри нового небесного тела термоядерный процесс продолжал поставлять новое вещество. Разные химические элементы группировались в обширные области и такими массами изливались на поверхность планеты. Твердые фракции застревали внутри планеты, формируя её грунт. Жидкие, как, например, вода, изливались на поверхность планеты через полюса, или через трещины в коре. Газообразные фракции проникали на поверхность по-разному.
  То есть создать звезду или планету было, вроде бы, несложно, но сложность была. И состояла она вот в чём. На все эти процессы требовалось очень много времени. На формирование небольшой звезды несколько сотен миллионов лет, а на формирование каменной планеты требовалось более пяти миллиардов лет. Такого времени у Юши, естественно, не было.
  Поэтому в реальности она могла либо запустить новую звезду и использовать её для каких-либо сиюминутных целей. Либо Юша становилась Асцилой, то есть принимала временной вид, перемещалась на несколько миллионов или миллиардов лет в прошлое и уже там создавала новую звезду. Создавала с таким расчётом, что в настоящем эта звезда станет тем небесным телом с теми параметрами, которые в него заранее заложила Юша.
  Но на таких временных расстояниях, как и на реальных метрических расстояниях, ошибки и промахи были неизбежны, да и всякое могло случиться с самой новой звездой. Например, за отрезок времени, протянувшийся от прошлого до настоящего, через разогретую Юшей область пространства могла пронестись какая-нибудь галактика, унося творение Асцилы с собой.
  Было и ещё одно любопытное свойство у возможностей Юши. Она могла, скажем так, ремонтировать звёзды или планеты. То есть занималась астроформированием или терраформированием. Возвращаясь в образе Асцилы в прошлое, к началу возгорания звезды или планеты, она корректировала область вакуума, подверженную первоначальному возгоранию, и тем самым усиливала или уменьшала будущую мощность небесного тела.
  - Я так и не понял, кто создал вечный вакуум? Кто сконструировал вечные резоны? - вздохнул Стрибог.
  - Ну, вот. Я ему про звёзды, а он...
  

  Путешествие внутрь Солнца
  
  - Как работает телескоп? - неожиданно спросил Свеин.
  - Известно! Он увеличивает предмет, то есть приближает его, - дежурно и даже автоматически ответил академик Адамов, не вникая в суть вопроса.
  - Как? За счёт чего? Почему это свойство телескопа или того же бинокля обозначается словом 'крат'? Например, восьмикратный, двадцатикратный. Ведь мы знаем, что это слово обозначает силу, - продолжил Свеин.
  - Получается, что телескоп усиливает...
  - Но за счёт чего? Откуда в линзе взялся усилитель? - терзал академика коллега. - Если допустить, что она работает, как транзистор, то его структура и принцип действия нам известен. На базу приходит усиливаемый сигнал, который выходит из транзистора усиленным. Усиление происходит за счёт внешней подпитки током или напряжением. А в телескопе за счёт чего происходит такое усиление, которое обозначено словом 'кратность'? И вообще: чего касается это усиление?
  - Нет, сигнал, то есть изображение, линза не усиливает, - уже пожалел о своём нелепом ответе Адамов. - Вспомним лупу и листок бумаги. Если лупу поместить ближе к лампочке, то на бумаге будет просто отображение лампочки. Но если лупу удалять от лампочки, то можно найти такую точку, в которой состоится такое преломление лучей света, исходящих от лампочки, где происходит фокусировка света в одну точку. Получается, что нет никакого усиления, просто есть собирание рассредоточенного света в один более плотный пучок.
  - Тогда, если мы встанем в точку фокусировки света, то мы увидим свет как яркую звезду? А если будем от этой точки перемещаться к источнику света, то источник станет увеличиваться, а его светимость начнёт падать!
  - Именно это мы и наблюдаем, глядя на Луну, - согласился Адамов с таким доводом. - Если мы смотрим на неё издалека, то Луна светится сама - белая и яркая. Если разглядываем вблизи, то она - большая и красная. Если мы начинаем приближать её изображение телескопом, то по мере увеличения и приближения светимость Луны падает, и начинают различаться особенности её рельефа.
  - Правильно, - подхватил Свеин. - Тогда и с Солнцем должна повторяться та же ситуация! Чем дальше от Солнца и ближе к точке фокусировки мы находимся, тем меньше по размеру и ярче по светимости будет Солнце. Чем ближе к нему - тем крупнее и тусклее будет оно.
  - Тогда, если мы взлетаем с Земли и начинаем двигаться к Солнцу, то оно становится для нас всё больше и больше, а светимость его падает, - заинтересовался Адамов. - Солнце в нашем восприятии как бы охлаждается. И если мы достигнем Солнца, то его поверхность будет чёрной и займёт всё окружающее нас пространство!
  От неожиданно возникшей цепочки причинно-следственных связей коллеги испуганно прервались. Они пережёвывали своими мощными интеллектами только что 'укушенную' мысль. Эта пища для ума казалась приятной и полезной. Процесс пережёвывания и переваривания занял некоторое время, а затем ситуация потребовала новой порции 'пирога'.
  - А если мы перейдём границу Солнца и обернёмся? - начал Свеин. - Будем ли мы смотреть вслед улетающим фотонам? Если да, то именно поэтому внутри Солнца света не будет. Оно для нас станет чёрным!
  - Мы окажемся в чёрной дыре?! - осенило академика Адамова.
  - Да! И при этом света, идущего от нашего Солнца, внутри которого мы оказались, мы видеть не будем, - продолжил Свеин. - Но зато к нам будут проникать лучи от других солнц - звёзд, по отношению к которым мы находимся вовне.
  - Именно это мы и видим! - снова согласился Адамов.
  Коллеги опять сделали паузу. Каждый погрузился в свои картинки, моделирующие путешествие за горизонт Солнца.
  - Да. И именно это мы видим, находясь на Земле, - подал голос академик Адамов. - Для нас светимость нашего неба тусклая и привычная для глаз. А, взлетая вверх, мы начинаем отдаляться от Земли. В результате Земля сначала начинает светиться своей атмосферой. Затем превращается в маленькую звёздочку, которая светится так же, как и все остальные. Вопрос соотношения светимостей - это всего лишь вопрос размеров и некоторых других параметров.
  - За счёт чего светится Земля?
  - За счёт внутреннего тепла, формируемого сдавленным веществом. В атмосфере тепловые лучи распространяются среди газа, и газ по отношению к более холодному внешнему пространству и при взгляде на Землю извне начинает светиться. Это, как, например, та же лампочка: по отношению к холодной чёрной комнате она - яркий источник света, а на фоне ещё более горячей звезды эта же лампочка - чёрное пятно. Так и Земля со своей температурой 273 градуса Кельвина - это яркая звезда на фоне ноля Кельвинов окружающего пространства.
  - А если мы находимся внутри светоизлучающей зоны, то...? - не закончил свой вопрос Свеин.
  - Мы смотрим вслед улетающим фотонам. И они для нас - чёрные. Это в прямом смысле антифотоны, или чёрные фотоны. Они несут свет, но их воздействие на органы наших чувств отрицательное, то есть если положительный фотон для нас - это вспышка, то отрицательный фотон - это чёрная точка, - закончил за него академик Адамов.
  - Тогда получается, что существует некая граница между положительными и отрицательными фотонами, - добавил Свеин. - Она - своеобразный ноль на некой шкале восприятия света. Если мы становимся в эту нулевую точку, то, сделав шаг внутрь зоны светимости, мы попадаем в чёрную дыру, а, сделав шаг из зоны светимости, мы попадаем во внешние области источника света.
  - Именно так, - согласился академик. - Как, например, находясь в автомобиле, мы смотрим вслед свету, идущему от фар, и можем разглядеть те объекты, которые освещаются этим светом - по отражённому от них свету. А, находясь вне машины и в потоке света фар, мы не можем проникнуть внутрь машины, потому что нам мешает поток света. Причём, чем дальше от машины (но в потоке света фар) мы будем находиться, тем больше машина будет напоминать звезду, а её внутренние структуры станут недоступными для нашего зрения.
  - Насколько жёсткая граница нуля? - поинтересовался Свеин.
  - Вспомним эффект Доплера. Он заключается в следующем. Если наблюдатель догоняет свет, то окраска света смещается в синий спектр - синее смещение. Если наблюдатель улетает от света, то цвет смещается в красную зону - красное смещение. Этим приёмом пользуются физики для определения скорости звёзд, - произнёс Адамов.
  - И полицейские для определения скорости автомобиля..., - согласился коллега.
  - Поэтому если излучающее тело покоится, то оно должно быть зелёного цвета, - сделал вывод академик. - Но сила света - это другой показатель. Чем ниже сила светимости, тем более чёрным выглядит светящееся тело.
  - Значит, если мы находимся на границе светящегося тела, в зоне нуля, то слева (условно) для нас чёрная дыра, или абсолютно чёрное тело с нулём градусов света или температуры, а справа от нас - направление на звезду, которая формируется в точке фокуса света. Точнее, её образ, - сказал Свеин. - Причём для каждого наблюдателя - своя звезда является такой точкой фокуса. Сама же нулевая зона будет серо-зелёной со светимостью практически равной нулю.
  - Если мы сделаем первый шаг от этой границы наружу, то граница светимости начнёт испускать фотоны и станет для нас, во-первых, тёмно-зелёной, во-вторых, очень большой - то есть будет окружать нас со всех сторон, а, в-третьих, она начнёт светиться. Это свечение и есть реликтовое излучение, которое фиксируют физики. Его температура всего 4,7 Кельвина (средняя), - удивляясь своим выводам, произнёс Адамов.
  - Затем, если мы начнём движение от нулевой зоны, то, во-первых, мы будем его осуществлять в любом случае от источника света, а, во-вторых, мы будем догонять исходящий от источника свет. Но, поскольку, скорости света нам не достичь, то мы будем тормозить в потоке света. Тогда догоняющий нас свет от звезды станет по отношению к нам смещён в фиолетовую зону, а тот свет, который от нас улетает, станет смещаться в красную зону. И, в-третьих, источник света станет уменьшаться, собираясь в один 'объект' (как точка фокусировки линзы), - добавил он после небольшой паузы.
  - В результате получится следующее. Источник света уменьшится. Он станет краснеть, а его светимость будет возрастать. То есть мы увидим, как источник света, от которого мы удаляемся, превращается в звезду. И напротив, догоняемые нами фотоны приобретут синюю окраску и займут всё окружающее нас поле зрения. Красный цвет мы сможем улавливать лишь по отражённым фотонам, а не по всему сферическому фронту светимости, - выдал новую порцию выводов Адамов.
  - А поскольку Земля является источником такой светимости (тепловой), то фотоны, которые, двигаясь по магнитным линиям планеты, падают от Земли на нас, окрашивают всё небо в синий цвет. А фотоны, которые от нас улетают, составляют точку фокуса - красную звезду. Которую мы называем Солнцем, - закончил академик.
  - То есть Солнце - это фокус удаляющегося от нас света, который испускает Земля? - снова подал голос Свеин, до этого прилежно молчавший и смотревший на академика выпученными от интереса глазами.
  - А теперь вспомним, что фотоны, то есть свет, - это электромагнитные волны, - вдохновился Адамов. - То есть фотоны подвергаются воздействию электромагнитного поля. В литературе есть указание на то, что свет отклоняется при силе магнитных полей в 1012 Гаусса. А магнитное поле Земли имеет порядок в 1025 Гаусса. То есть в триллион раз сильнее того, что требуется для отклонения света.
  Свеин промолчал. Пока всё было понятно.
  - Это значит, что те лучи света, которые мы видим, перед тем, как попасть на сетчатку нашего глаза, движутся не по прямолинейным, а по искривлённым траекториям. Или наоборот, тот объект, который мы видим перед собой (имеется в виду Солнце или Луна) находится не перед нами, а совсем в другом месте. Причём все люди, которые распространены по поверхности Земли, наблюдают результаты этого искривления, организованного магнитным полем Земли, - продолжил академик.
  - Это значит, что лучи от Солнца и Луны движутся по круговым траекториям. Причём, чем сильнее магнитное поле, тем больше кривизна таких траекторий световых лучей, или меньше радиус их траекторий. Значит, солнечные и лунные лучи под воздействием магнитного поля Земли загибаются очень сильно и в весьма ограниченном пространстве, - добавил он.
  - То есть лучи того, что мы называем Солнцем, приходят к нам из окрестностей Земли? - удивился Свеин.
  Академик взял паузу. Он прошёлся по комнате и поразмыслил. Даже перекинулся сам с собой несколькими неразборчивыми фразами.
  - Мы знаем строение Земли, - снова заговорил Адамов. - Из Южного полюса выходят магнитные силовые линии, вдоль которых движется свет, а уходят они в Северный полюс. Правда, не все. Линии наибольшей протяжённости исходят из центра Южного полюса, а входят в центр Северного полюса. Но линии меньшей протяжённости исходят из близких к экватору южных широт и входят в северной части планеты симметрично, тут же сразу после экватора. Всё, как у обычного магнита.
  - Получается, что линии большей протяжённости имеют большее расстояние пробега, то есть фотоны, следующие по ним, приобретают красное смещение. А линии, приближенные к экватору, имеют меньшую протяжённость, следовательно, меньший пробег фотонов придаёт им синее смещение, - осторожно подсказал Свеин.
  - Получается, что внешний ряд силовых линий и следующих по ним температурных фотонов, создаёт нам видимость красного 'объекта', от которого мы удаляемся, и который светит нам вслед. И этим объектом является Солнце, - Адамов сам удивился тому, что только что сказал.
  Это было настолько странно, что никак не вмещалось в его научную голову. Но, тем не менее, он нашёл в себе силы и продолжил:
  - Находясь в районе экватора (чем ближе к нему, тем отчётливей наблюдается явление), мы видим Солнце - которое есть всего лишь совокупная проекция фотонов, следующих по большим круговым линиям из внешних областей. И эти области не обязательно должны быть в Южном полюсе, как в некой точке. Видимость полюса, как средоточия, создают искривлённые силовыми линиями фотоны. Напротив Северный полюс - это размазанное по всему окружающему пространству то самое слабо светящееся тело - звезда.
  - Получается, что Северный полюс - это окружающий нас космос, - снова вставил свою реплику Свеин. - А Солнце - это изображение излучающего космоса. Получается, что отражённые фотоны формируют свечение неба, а неотражённые, прилетающие к нам в глаз по силовым линиям, формируют изображение излучившего их объекта. Который является космосом.
  Адамов повернул к Свеину голову, и тот увидел его почти обезумевшие стеклянные глаза. Стало ясно: всю управленческую вычислительную мощность забрал на себя тот участок мозга Адамова, который сейчас раздумывал над поставленной задачей. Остальному организму никакой вычислительной мощности не досталось, поэтому он только иногда чуть перемещал члены, как робот с заканчивающейся батарейкой.
  - Таким образом, - произнёс академик. - Смотря на Солнце, мы видим вход в иной мир. Буквально, в некий мир, который полностью аналогичен нашей Земле. Просто светимость Солнца препятствует проникновению взгляда за нулевую границу.
  - И тогда понятно, почему мы видим космические корабли, точнее, некие объекты, которые преспокойно себе ныряют в Солнце и выныривают из него, - подхватил идею Свеин. - Для них это простой космический полёт! Как и для нас. Кто-то издалека может наблюдать за Землёй и видеть её как светящуюся звезду, и как из неё время от времени вылетают космические корабли или ныряют в неё.
  - То же касается и Луны, - после небольшой паузы снова взорвался Свеин. - Мы же видим, как в неё погружаются неопознанные объекты. Видим, как по ней пробегают непонятные волны. То есть внутри Луны такой же мир, как и внутри Земли.
  - А как же солнечный ветер? Как полёты в космос? Ведь есть космонавты. Они-то летали в космос? - слабо попытался возразить самому себе академик.
  Надо было возражать. Даже если всё склеивалось гладко. Мало ли какие удачные подгонки могут сработать. Надо было искать возражения, и делать это как можно более весомо.
  - Для расчётов полётов в космос используются уравнения, которые выстраиваются на двух выдуманных 'силах', - принялся пояснять академик. - Первая - это сила 'божественной гравитации'. Именно так назвал эту силу её изобретатель Ньютон. Вторая сила - это центробежная сила. Сегодня и ту, и другую физики называют мнимыми силами. Но, тем не менее, расчёты, выполненные, якобы, на этих силах, представляют нам как вполне реальные.
  - Давайте вспомним, - предложил Свеин, - что Галилей - изобретатель телескопа - создал свои законы без учёта силы божественного тяготения. Но уже у него траектории движения тел были круговыми (эллиптическими). Потом Ньютон придумал массу и стал пихать её во все формулы. Запихнул и в законы Галилея. Но эти законы работали и без массы. И сейчас астрономы используют их. И вполне успешно.
  - И ещё задача двух тел. Она полностью построена на скорости координате и ускорении. Никакой массы для неё не нужно. Впрочем, и закон тяготения Ньютона даёт силу, у которой размерность включает массу в первой степени. То есть, нет никакого взаимодействия двух масс, - согласился Адамов.
  

  Магический кристалл
  
  - Как формируется вещество? - продолжил прерванный разговор Свеин.
  Академик Адамов уже полностью пришёл в себя после предыдущих логических потрясений и был готов к дальнейшим подвигам на поприще бытия.
  - Очень просто, - уверенно ответил он, затем с чувством глубочайшего достоинства набрал в свои лёгкие воздуха и пояснил: - Для формирования вещества нужна граница.
  - Хм... Поясните! - состроил гримасу недоверчивости Свеин.
  - Давайте вспомним, всё вещество состоит из одних и тех же структурных элементов. Называют их электроны и протоны. Но точнее было бы их определить так: электроны и позитроны. Это два противоположных заряда - они не только электрические. В электронах и позитронах также содержатся заряд массы, заряд спина и заряды других физических параметров. Вот, примерно так. А теперь, если позволите, пойдём дальше. Из закона Менделеева-Клапейрона следует: чем сильнее давление, тем выше температура и тем выше плотность структурных элементов вещества, которое может быть создано. Это понятно?
  - Не совсем, уклончиво ответил Свеин. - У меня сомнения по поводу плотности...
  - Согласен. Напрямую увеличение давления не ведёт к увеличению плотности, - кивнул академик Адамов. - Но в любом случае вещество по мере изменения давления может менять свои агрегатные состояния. Вспомним хотя бы графики тройной точки .
  - Если я правильно вас понял, то получается, что послойная система Земли может выглядеть следующим образом. В глубину идут слои твёрдого вещества, постепенно увеличивая свою организованность и в пределе превращаясь в некий кристалл какого-нибудь супер-'алмаза'. Я его имею в виду, алмаз - как самое твёрдое на сегодняшний день вещество. Или, другими словами, в глубине Земли мы наткнёмся на самый последний химический элемент таблицы Менделеева?
  - Примерно так, - согласился Адамов. - И тогда в противоположную сторону мы сначала проходим жидкое состояние вещества, потом газообразное, затем плазму и после всего приходим к состоянию вакуума. Вода постепенно испаряется, и этот пар не погружается внутрь твёрдых пород, а 'всплывает' вверх. Становится газом. По толщине атмосферы сначала встречаются кислород и азот, затем озон - атомарный кислород и после гелий и всё кончается водородом. А водород - это первый химический элемент и последний представитель в структуре вещества.
  - После газообразной атмосферы наступает зона плазмы, - продолжил Свеин, - в которой атомарный водород разбивается на отдельные ионы и формирует плазму. Это примерно 300 километров над Землёй. Там температура 1500 - 2500 градусов Кельвина. Потом - уже в далёком космосе - эти ионы разбираются на составные части: на электрон и позитрон, которые являются структурными элементами вакуума - это резоны.
  - Получается, что на одном конце системы вакуум. Он - структура, существующая при минимальном или даже нулевом давлении. А на другом конце системы - некий кристалл. Он - структура, существующая при максимальном давлении, - этот вывод, озвученный академиком Адамовым, потряс собеседников.
  Они долгое время сидели, всматриваясь друг в друга, а затем всё же рискнули идти дальше.
  - Да, - первым подал голос Адамов. - Но вся система объята ещё и такой связью. Надо помнить, что и электрон, и позитрон - это силовые линии электромагнитного поля. Точнее, материал для их образования. А световые фотоны - это кванты движения в составе электрона и позитрона. Поэтому на периферии, там, где вакуум, силовые линии рассредоточены на большом пространстве. Они имеют относительно низкую плотность. А в центре системы, там, где твёрдые вещества, находится кристалл, который формируется из тех же электронов и позитронов, но только в центральной части системы эти элементарные частицы собраны в плотный поток, плотность которого имеет максимальное значение.
  Академик замолчал, пытаясь мысленно представить озвученное. Если вакуум с редкими силовыми линиями легко было представить в виде некого поля с какими-то штрихами, которые встречаются очень не часто, то тема кристалла оказалась не такой простой для построения мысленной модели.
  Во-первых, этот кристалл мог быть как твёрдым, так и жидким, и даже газообразным. Такое предположение возникало в силу той же диаграммы тройной точки: если все параметры - давление и температуру - 'задрать', то можно добиться некой равновесной фазы, в которой кристалл будет и жидким, и твёрдым.
  - Но это пока не очень понятно. Или, по вашей версии, в центре любой планеты находится не кристалл, а белая дыра, которая формирует новое вещество? - уточнил Свеин.
  - Так вот этот кристалл - она и есть! - почти вскричал академик. - По современной версии, в центре Земли находится нейтронная звезда, которая состоит из нейтронов, объятых твёрдым железно-никелиевым ядром. Но совершенно не понятно, что там внутри! Некоторые физики считают, что нейтронная начинка представляет собой некий 'суп', то есть жидкость из нейтронов...
  - Скорее, уж, молоко,... - неуместно вставил Свеин, хотя его случайная версия на самом деле являлась правильной.
  В глубине нейтронной звезды и, соответственно, любой планеты циркулирует нейтронный поток, который и даёт энергию всем процессам. Этот поток сильно напоминает Молочную реку из сказок и мифов, потому что свободные нейтроны светятся ровным белым светом .
  - Но я считаю, - не обратил на него внимания академик, - что это тот самый кристалл! Магический кристалл! Он является жгутом электрон-позитронных, или фотон-антифотонных пар!
  - Или силовых линий магнитного поля Земли! - добавил Свеин.
  - Да! - согласился Адамов. - И в центральной зоне Земли эти линии сжимаются до такой плотности, когда начинают формировать вещество. Причём, чем глубже в центр Земли, тем твёрже породы. Точнее, тем более высокоорганизованными становятся вещества. Имеют более высокий номер по таблице Менделеева.
  Коллеги замолчали. Они сидели и впитывали результаты очередной дискуссии. Очевидно, у них получалось беседовать очень резонансно.
  - А что вы там о молоке? - вспомнил Адамов, и сам ответил: - А ведь, вы правы. Если смотреть на этот кристалл, то он будет напоминать... Молочную реку! Реку из разогретых до молочной белизны нейтронов, электронов, позитронов, фотонов и антифотонов. А из неё, будут всплывать охлаждённые куски обычного твёрдого вещества, а также жидкости и газы.
  

  Структура Земли
  
  Очередную встречу Свеин и академик Адамов ждали с нетерпением. После прошлого раза объём идей, рождённых в беседе, оказался настолько обширным, что обоим потребовалось несколько дней, чтобы хотя бы осмыслить их, 'переварить' их.
  - Ну, что же, уважаемый академик, попытаемся сегодня разобраться в ещё более интересном вопросе: какова структура системы Земля? - улыбнулся Свеин, протягивая в приветствии руку.
  - Структура представляет собой тор, - с места в карьер кинулся Адамов. - Причём этот тор - основа планеты, то есть её костяк, скелет. А вещество планеты - это то, что налипает на центральное ядро. Или, лучше сказать, располагается в центре этого тора, прилегая к его внутренним поверхностям.
  По манере изложения было видно, что академик уже построил мысленную модель планеты и теперь уверенно её озвучивает.
  - Однако сама планета представляет собой не сферу, а гиперболоид, - продолжил он. - Гиперболоид - похожий на огрызок от яблока. В нём 'выедена' экваториальная часть. То есть та часть, которая находится на периферии тора.
  - А твёрдая часть планеты? - не удержался Свеин.
  - Твёрдая поверхность Земли, как и любой другой планеты, концентрируется в области плотного центрального жгута. Здесь формируется новое вещество планеты. Не на поверхности, а внутри центральной части жгута.
  Адамов сделал перерыв, чтобы убедиться, что Свеин всё понял, а также для того, чтобы самому собраться с мыслями о следующем этапе модели.
  - Там и находится белая дыра, которая формирует вещество, - продолжил академик. - Причём заметим, в центральной части жгута плотность наиболее высокая, и граница перехода от жгута к свободной зоне резкая. А на полюсах этого обгрызанного тора ситуация иная. Здесь более рыхлая структура, и граница перехода имеет зонтичную структуру. Это значит, что в центральной части формируются камни и минералы наиболее твёрдого плана. А на полюсах формируются жидкие материалы. Точнее, имеют выход жидкие минералы.
  - Я вспоминаю многочисленные фотографии звёзд, у которых из полюсов сандалят такие фонтаны воды, которые улетают от звезды на расстояния, сравнимые с размерами галактик, - согласился Свеин. - Для подтверждения концепции о рождении вещества внутри планеты или звезды это наглядный пример. Сама звезда, естественно, гораздо меньше галактики, и в ней просто неоткуда взяться такому количеству воды. Придётся допустить, что эта вода формируется в самой звезде. Или планете.
  - Поэтому экваториальный пояс Земли представляет собой горные массивы и пустыни, где почти нет перегноя и плодородных почв, где растут примитивные папоротники и пальмы, - продолжил Адамов. - В то время как чуть дальше от центра - на 57 градусе уже вовсю произрастают цветковые деревья, которым здесь можно иметь глубокую корневую систему. Ведь деревья растут головой в землю, а их стволы, цветки и плоды - это всего лишь репродуктивные органы.
  - Да, уж..., - улыбнулся Свеин.
  - Кстати, отрицательная температура на полюсах Земли - это результат электрического охлаждения. Где более сильное электрическое поле, там более низкие температуры, - продолжил Адамов. - Два холодных полюса - это две обкладки одного огромного геоконденсатора. Расстояние между холодными зонами - это расстояние между обкладками геоконденсатора. Между ними и достигается низкая температура. Два других полюса - это концы так называемого экватора. Всего у Земли четыре полюса: два холодных и два тёплых.
   Рис. 2. Магнитное поле, отслеживаемое железными опилками.
  - В итоге получается, что никто из космонавтов никуда не летал. Поэтому при разговоре о космосе они начинают нервничать и чудить - сказать нечего. Очень интересны в этом разрезе интервью космонавтом и астронавтов. Одни говорят, что космос, видимый в иллюминатор, чёрен и пуст, на нём нет звёзд. Другие утверждают, что космос бел, как молоко - от обилия светящихся звёзд.
  - Вакуум - это чёрная дыра. В нём разлагается всё. И всё теряет информацию до уровня отдельных элементов поля.
  

  Терраформация
  
  Планета встретила Юшу огромным 'ртом' колоссальной чаши. Её зёв разверзался в сторону Полярной звезды и, словно гигантский раскрывшийся цветок, зазывал в свою обитель подлетающую Юшу.
  Для себя она сразу же отметила самое важное: особых воздействий на эту планету производить не потребуется; она практически полностью пригодна для обитания властелинов. Пожалуй, единственное, что создавало трудности для проживания - чаша планеты вращалась вокруг своей оси симметрии, и это было не плавное движение, а резкие скачки, подобные тому, как скачет секундная стрелка у обычных механических часов.
  Но такое вращение является особенностью всех планет. С ним приходилось мириться. Юша знала, что и в этом случае придётся строить свою жизнь, исходя из ритмов такого вращения. И ещё: это вращение, естественно, самым непосредственным образом сказывается на климате планеты, а также приводит за собой разнообразные катастрофические события.
  - На планете всё в порядке, - отрапортовала Юша по возвращении. - Она почти полностью пригодна для переселения.
  - Что значит 'почти'? - спросил Волос.
  - Нужны небольшие изменения физических параметров вращения планеты, - ответила Юша. - Я это сделаю. Правда, мне потребуется некоторое время, около года, но если мы примем решение по её колонизации, то другого выбора у нас просто не существует.
  - Хорошо, - ответил Волос. - Расскажи об остальных ресурсах планеты.
  - Во-первых, хочу отметить, она - очень зелёная. Такая же, как оранжереи нашей Земун! - улыбнулась Юша. - Поэтому, кстати и если никто не против, давайте назовём эту планету именем нашей Коровки. Именем нашей царицы зелени и оранжерей. Назовём планету Земля . Никто не 'против'?! Вот и прекрасно! Теперь наша планета имеет имя - Земля!
  - Признаюсь, неожиданное решение, - улыбнулся Волос. - Но ты у нас девушка резкая: решила назвать - ну, что ж, пусть будет так.
  - Юша, - удалённо вмешалась в разговор Таруса. - Тут Земун передаёт тебе благодарность и предлагает ответный шаг. Она спрашивает, почему бы нам не назвать верхнюю сторону неба этой планеты твоим именем? Пусть эта сторона будет называться Южной ?!
   Рис. 3. Юша (слева) и Волос на карте Мира Андреа Бьянко 1436 года. Карта ориентирована драконами на юг (то есть на данном фрагменте юг снизу).
  - Я не 'против'! Я - 'за'! Мне очень нравится! Нам же всё равно придётся придумывать названия всему на нашей новой Земле, - засмеялась Юша. - А как назовём противоположную сторону? Земун не предлагает?
  - Противоположную сторону, - вмешался Волос, - я беру на себя. Назовите моим именем. Давайте придумаем, как именно назвать .
  Все задумались, а Матерь Сва, на время материализовавшись среди общающейся группы властелинов, отрапортовала:
  - В судовую память записаны новые данные: 'Земля', 'Юг', 'Южная сторона' и фрагмент названия 'Воло-' . С этого момента эти термины залиты в память всех членов экипажа 'Алатыря'.
  - Спасибо! - ответил Волос Матери Сва и поинтересовался у Юши. - Что ещё там, на Земле, интересное?
  - Очень много воды: солёной и пресной. С одной стороны, это - хорошо: нам, естественно, её хватит с огромным запасом. А с другой стороны, это говорит о том, что планета живая и растёт, поэтому и продолжает генерировать воду. Судя по всему, таким состояние планеты будет и в ближайший миллиард земных лет. Если я трансформирую Землю, одновременно увеличивая её объём, то все внутри-планетные процессы пойдут ещё быстрее, и это даст ещё больше внутренней энергии.
  - Сколько тебе потребуется количества движения из аккумуляторов 'Алатыря'? - спросил Волос.
  - По моим расчётам, около шестидесяти процентов от имеющегося запаса, - ответила Юша. - И я подсчитала: оставшегося количества движения нам хватит на то, чтобы прожить на Земле более ста земных лет. Это, конечно, при среднем темпе потребления. За это время мы перестроим Землю под себя, а себя интегрируем в новую биосферу планеты.
  - Ну, хорошо,... - задумчиво протянул Волос.
  - Я уже и место подобрала, - продолжила Юша.
  - Вот ты какая у нас быстрая!
  - А что? Нам медлить некогда - сто лет всего в запасе, - Юша подмигнула Волосу, тот улыбнулся в ответ. - Так, вот. После того, как я трансформирую планету, я предлагаю место для посадки 'Алатыря' на пятьдесят седьмом градусе по северной широте . После терраформирования там установится нормальный для нас климат, и после моего вмешательства это будет самое удобное место с точки зрения вирусно-температурного баланса.
  - Поясни.
  - В месте предполагаемой посадки существуют два периода - тёплый и холодный. Оба - необходимы для нормальной жизни. За тёплый период в этом месте на Земле растения успевают совершить весь необходимый вегетативный период, а животные успевают размножиться. За холодный период погибают многие болезнетворные микробы. Вирусно-бактериальный статус обнуляется. Природа очень заметно оздоравливается.
  - Хорошо! - согласился командир корабля.
  - Кстати, Волос, чуток к северу от того места, которое мы только что утвердили для посадки нашего корабля, будет протекать самая крупная река в этом регионе. Раз уж ты север назвал своим именем, то давай назовём эту реку так и назовём? Я предлагаю имя Волга !
  - Называй, - улыбнулся Волос. - Ты же сегодня главная называльщица!
  - И я добавлю, - вмешалась Таруса. - Я уже представила, как мы там обживёмся. Представьте и вы: мы стоим лицом к Юшиному югу, там центральная звезда занимает самое высокое положение. А вот слева от нас эта самая звезда восходит, а справа она же падает за горизонт. Логично же назвать сторону слева - восход, а справа - запад?
  - Звезда не ходит, а движется, - вмешалась Майя. - А поскольку мы всё равно эту звезду будем использовать для того, чтобы создать местную шкалу времени, и время, напоминаю, тоже не ходит, а течёт, то предлагаю использовать термин 'восток' и 'восточный'. То есть 'восходящий ток' времени или движения звезды.
  Все согласились, а Майя вновь отрапортовала о введении новых терминов в память корабля и всех членов экипажа.
  - Нам же надо как-то именовать новые места, - прокомментировал результаты Волос. - Итак, координаты - 57R00′00″ северной широты . Ладно, с широтой я согласен. Поясни, кстати, почему бы нам не закрепиться где-нибудь у моря или, наоборот, в глубине материка, или на другой половине планеты?
  - Во-первых, после моего вмешательства в движение планеты близость к морю станет опасной. Будут штормы и затопления. Во-вторых, к востоку от намеченного места нашей посадки климат изменится и станет континентальным. Более суровым. А ещё дальше, через горы , большие пространства вообще окажутся затопленными.
  - Это всё? - вздохнув, спросил Волос.
  - Нет, - ответила Юша. - На восточном краю континента расположена одна из зон роста Земли, там, опять же, будут затопления и никогда не прекратятся вулканы. В южном полушарии на той широте, которая нам нужна по температурным критериям, вообще нет и не будет материков. Нам лучше обосноваться там, где я наметила. Это - центр нашего мира. Другие места - хуже.
  - Ладно, меня ты убедила, - согласился Волос с Юшей. - Слово за тобой, Мокошь. Что ты видишь в будущем?
  Девушка с большой головой и огромными глазами, чьей функцией на корабле было сканирование, изучение и изменение будущего, то есть - оператор будущего, уже была готова к ответу. Она подняла руки согнутые в локтях кверху и спокойным голосом проговорила:
  - Место хорошее. Яга, как всегда, удачлива в своём выборе. На этом месте не будет ни землетрясений, ни затоплений. Один только раз льды подойдут совсем близко, но до нашего корабля не доберутся. Нас всегда будет окружать лес и множество животных. После того, как наши потомки перейдут на питание растениями и животными, это станет особенно важно. Важно станет также и то, что вокруг всегда будет много воды. Ну, и, конечно же, Юша права: болезнетворных микроорганизмов в этом месте всегда будет мало - из-за периодических похолоданий. Это позволит нашему геному лучше сохраняться и меньше подвергаться земному мутированию.
   Рис. 4. Богиня Мокошь, пряха судьбы, на гербе своего города - Иваново.
  - Ну, вот и решили? - Обрадовано спросила Юша командира Волоса. - И я уже придумала, как назвать и это место, - Купало ! В будущем мы создадим здесь замечательный город, который так и назовём - Купало. А поскольку инициатива происходила от нас, от жён, то это и будет город жён!
  - Ты льстишь мне! - улыбнулась Мокошь.
  - Ну, почему же? - отозвалась Юша. - Ты же знаешь, что это будет так. Мы с тобой вместе работали над концепцией будущей Земли. Ведь если сейчас взглянуть на планету, то там почти ничего того, о чём мы так уверенно говорили сейчас, нет. Всё это появится только в том случае, если я немного изменю формацию планеты.
  - Да. Ты права. А этот город действительно всегда будут называть одним из моих имён - Город жён или Иваново , - подтвердила Мокошь. - Более того, на герб этого города поместят моё изображение. Юша, представляешь?! На гербе я такая сижу в кокошнике, в сарафане, пряду нить судьбы. Красиво!
  * * *
  После всех этих названий и расчётов, пожалуй, самой важной проблемой оставалась проблема производства дат. По какой-то непонятной причине на 'Алатыре' не оказалось ни одного прибора, на котором сохранилась хоть какая-то дата. С учётом того, что корабль находился в межгалактическом полёте очень долго, приборы должны были показывать какие-то астрономические годы, отсчитанные либо с начала полёта, либо привязанные к календарю, используемому на планете Власть. Но никаких дат на корабле не было.
  - Привязаться не к чему, - с нескрываемым удивлением произнёс Волос.
  - Я не пойму, как такое случилось, но в моей памяти нет никаких ссылок на прошлые даты, - призналась Мокошь.
  Вслед за ней об отсутствии воспоминаний о прошедших годах, а также об отсутствии доступа к возможным таким воспоминаниям сообщили и остальные члены экипажа.
  - Матерь Сва, - обратился Волос к бортовому интеллекту. - Ты-то должна знать, что случилось!
  - Я с вами соглашусь. Это странно. Но и в моих кластерах памяти нет подобных воспоминаний. Я даже скажу вам больше. Если проанализировать всё, что содержится в моей памяти, то самый вероятный ответ такой - мы появились в тот миг, когда проснулись. Поэтому и нет никаких дат, ранее даты нашего пробуждения.
  - Сва! - возмутилась Яга. - Но ты же понимаешь, что этого просто не может быть?!
  - Спасибо за шутку, Сва, но все эти трюмы корабля, приборы, знания - это не может появиться в момент пробуждения, - пожал плечами ничего не понимающий Волос. - Ладно, разберёмся с этим позже. А пока давайте установим начальную дату. От неё пойдёт отсчёт той сотни лет, на которую нам хватит количества движения, оставшегося в аккумуляторах 'Алатыря'. Юша, тебе слово!
  - Ну, я не знаю..., - от неожиданности девушка смутилась; одно дело давать названия тому, что видишь и суть чего понимаешь, другое дело - дата. - Я не знаю.
  - Назови любое число, - вмешалась болтливая Таруса. - Всё равно ведь!
  - Пятьдесят семь, - автоматически среагировала Юша.
  - Почему пятьдесят семь? - удивился Волос.
  - Таруса сказала: любое. Вот я и назвала координату места посадки 'Алатыря', - пожала плечами Юша. - А что? Не подходит?
  - Мне - подходит! - опять затараторила Таруса. - Напомню тем, кто ничего не помнит. Мой биологический возраст - пятьдесят два года! И к ним я прибавила пяток лет. Я - самая старшая из вас. Забыли что ли?
  - Да, ты у нас красавица! - улыбнулся Волос. - Надо по тебе и ровняться, то есть взять за основу пятьдесят два года.
  - Меньше дату называть просто нельзя. Иначе у меня день рождения будет обозначаться со знаком минус, - пояснила Таруса.
  - Никто и не хочет устанавливать меньшее количество лет, - пояснил Волос. - Просто психологически как-то не уютно. Представь: пятьдесят два года. А что было раньше? Была ли какая-то история? Или там стена времени, которую мы никогда не преодолеем?
  - Я-то в прошлое летала, - заметила Юша. - Но, вот что странно. Я сначала не обратила на это внимания. Прошлое изолировано от 'Алатыря'. Я не могу из прошлого попасть в 'Алатырь' той же даты. Может, Сва и права... Всё выглядит так, что нас до момента пробуждения просто не существовало... Ерунда какая-то!
  * * *
  Нужно было серией коротких импульсов, сфокусированных на центре Земли, придать белой дыре, функционирующей в недрах планеты, дополнительную энергию. То есть закачать внутрь Земли определённую порцию термоядерного горючего - вакуума. Тогда белая дыра будет более активно продуцировать вещество, и при росте объёма Земля получит дополнительную порцию количества движения, необходимую для разгона вращения до требуемой величины. После чего параметры планеты стабилизируются.
  Но задача усложнялась тем, что все эти манипуляции с Землёй нужно было произвести не в настоящем времени, не сейчас, а в её далёком прошлом. По расчётам Юши, начало изменения вращения планеты необходимо отнести в прошлое примерно на глубину трёх с половиной миллиардов лет. За последующие миллиарды лет такая огромная планета увеличится в несколько раз и в этом объёме раскрутится до нужной скорости. Продолжительность суток увеличится с 6 часов до 24 часов - биологические ритмы такой продолжительности требуются для членов команды 'Алатыря'.
  Да, и спутник Земли по мере изменений отдалится от неё на такое расстояние, когда уже не будет нависать назойливым огромным небесным объектом размером в полнеба.
  Все эти трансформации над прошлым планеты позволят команде 'Алатыря' переформировать её под свои нужды и спокойно поселиться на ней.
  * * *
  Всё вокруг дёрнулось, дрогнуло и сотряслось. Началась накачка Земли. От напряжения магнитоводы 'Алатыря' покрылись инеем - это расколотые кванты вакуума 'резоны' превращались в материю с образованием электронно-позитронного тока. В таком процессе поверхность всегда остывает. Юша настроила трансформатор на сердцевину Земли, приняла временной вид и отправилась в прошлое планеты Земля. В самое её нутро. Прямо в работающую белую дыру.
  * * *
  Если использовать альфа-детектор, то можно было бы увидеть, как миллиарды едва различимых колец, сформированных парами движущихся электронов и позитронов, лопались и превращались в протий - легчайшие атомы водорода. Потом они бомбардировали другие атомы протия, и получался дейтерий, который, в свою очередь, под бомбардировкой протия превращался в гелий. И так формировались все последующие химические элементы.
  Различными путями они вырывались на поверхность планеты, но большинство тяжёлых элементов оседало в соответствующих пластах растущей Земной коры. И тогда, когда в какой-то области скапливалось множество однотипных атомов и молекул, они пробивались к поверхности Земли единой трубкой. Большинство из них в виде минеральных 'пузырей' навсегда застревало в толще планеты. Но самые крепкие, например, углеродные, почти достигали поверхности и, буквально пронзив тело Земли, оказались в непосредственной близости от неё - в виде тонких алмазных трубок.
  Вода постепенно просачивалась сквозь толщу Земли и выходила на поверхность планеты множеством родников, которые давали начало ручьям и речкам, а те, в свою очередь, сливались в более крупные реки.
  - Настоящие реки текут вверх, - повторяла Юша. - А ложные потоки падают с гор вниз.
  Планета росла, прибавляя каждые десять лет по семь миллиметров окружности. В итоге, к намеченному сроку Земля приобрела необходимые размеры, мощную магнитосферу, а также стабилизировалась в пространстве.
  Миссия Юши была закончена. Она возвращалась на корабль.
  * * *
  Вечно трещащая Таруса первой встретила Юшу.
  - Ага! Вернулась! Ура! - сходу выпалила она серию приветствий. - А я к твоему возвращению уже и инсталляцию подготовила. Смотри!
   Рис. 5.
  И Таруса показала Юше своё творение. Это была трёхмерная картина, в центре которой на троне восседал Кома Посоорву. В одной руке он держал планету Земля, а в другой руке у него была Юша со своим змееподобным телом. В следующий момент Кома перемещал Юшу на Землю, Юша проникала внутрь неё, и планета начинала расти, не прекращая вращения. Потом, когда Земля выросла, Юша вылезла из неё и уселась опять на правую ладонь Комы.
  - Здорово! - обрадовалась Юша. - Ты - самый настоящий выдающийся художник! А я прямо, как червячок: залезла в яблоко, посидела там и вылезла обратно. Смешно!
  - Ага, червячок! Рыжий червячок! - рассмеялась Таруса. - Хотя наша Мокошь говорит, что с твоим участием формирование и рост планеты Земля выглядел точно так, как будто пряха, взяв веретено... Веретено - это ты, Юша... Так, вот, будто пряха, взяв веретено, раскрутила его и началась прясть пряжу. Пряжа наматывалась на веретено, и постепенно получился клубок. Клубок - с Юшей внутри! Ха-ха!
  - А что? Похоже, - ответила Юша. - Мокошь, как всегда права. Где все остальные?
  - А они уже готовы к высадке на только что сотворённую тобой Землю.
  - 'Только что', - повторила Юша. - Там три с половиной миллиарда лет прошло!
  - Там - прошло, а здесь - один день миновал! - парировала Таруса. - И то - заждались.
  * * *
  - Перемещаемся! - скомандовал Волос, и 'Алатырь' двинулся к Земле.
  
  
  Примечания к Главе 1:
  
  1. Абсолютное время - пространство времени, привязанное к самой Вселенной.
  2. Осуществление - действие, совершаемое Существом, или Сущим.
  3. Трансцендентность - букв. 'превосходящий, выходящий за пределы', то, что принципиально недоступно опытному познанию или не основано на опыте; 'потустороннее' в отличие от имманентного как 'посюстороннего'; место реальности которую мы не можем ни осмыслить, ни понять.
  4. Имя бортовой системы управления.
  5. БОортовая СИстема СКАнирования.
  6. Власть - имя материнской планеты властелинов.
  7. Периферийный интеллект, аналогичный, например, интеллекту спинного мозга.
  8. Безвещественные образы - образы, не имеющие вещественного наполнения, то есть наполнения атомами и молекулами.
  

  Глава 2. Во владениях Власти
  

  Блохастый
  
  Неандерталец по кличке А'Да-М чуть было не опорожнился помимо своей воли. Только что он спокойно глодал кость, острым кремнёвым камнем соскребая с неё остатки протухшего мяса. И вдруг над ним что-то зашипело. А'Да-М поднял голову и увидел, что на него падает сверкающая гора.
  Сначала он сам упал и, закрыв голову руками, приготовился быть расплющенным. Подождал, но шипение не кончалось. Он открыл глаза и поднял голову - гора падать перестала. Она превратилась в какой-то непонятный объект, который с каждым мгновением становился всё больше. Теперь нужно было решать: бежать, или погибнуть под тем, что падает с неба.
  Пока А'Да-М раздумывал и совещался сам с собой, ноги самостоятельно приняли единственно правильное решение - уже несли его прочь от этого страшного места. Отбежав на безопасное расстояние, он в знак протеста и ярости порвал на своей груди остатки висящей шкуры. Удовлетворённый этим, он уселся на корточки и принялся ошалело взирать на то, что происходило далее.
  Объект окончательно приблизился к поверхности Земли, завис и выпустил три ноги. На них он и остался стоять. Ногастая гора. Гора на ногах. Посреди леса.
  А'Да-М посидел в оцепенении ещё какое-то время. Потом, когда оцепенение прошло, он опять кинулся бежать. Но на этот раз он бежал, чтобы рассказать своим сородичам о том, что он увидел в лесу...
  * * *
  - Это чучело съедобно? - услышал А'Да-М чей-то голос в своей голове.
  'Кто "чучело"? Я?' - внутри себя возмутился А'Да-М и попытался укусить существо, держащее его за шкирку.
  - Тьфу, какой драчливый! - новый голос ответил первому. - И нам вот с этим придётся породниться? Гадость какая!
  А'Да-М настолько был удивлён услышанным, причём услышанным не ушами, а прямо в собственной голове, что сразу же прекратил брыкаться и кусать. Теперь он просто сидел, открыв рот и выпятив глаза. А язык говоривших и вовсе его заворожил. А'Да-М никогда не слышал таких красивых слов! А последнее слово 'гадость' его так удивило, что А'Да-М оказался полностью им поражён. Поражён и очарован.
  'Гадость! Гадость! Гадость!' - повторял он про себя. - 'Они испугались! Они приветствуют меня!', - калейдоскоп мыслей вертелся в голове у А'Да-Ма.
  Он почувствовал себя гораздо более уверенно и протянул властелинам свою почти обглоданную кость.
  'Скоро Ли-Ли-Т принесёт мне дочь. Назову её Га'Да-Сть. Или - Га'Да-Са ', - продолжил мечтать А'Да-М...
  - Кыш, блохастый! - пинком прекратил его мечты Волос.
  В своей ипостаси дракона он был великолепен, а для земных дикарей - страшен: они никогда раньше не видели драконов.
  ...А'Да-М лёгкой трусцой припустил в сторону своей пещерки. Ли-Ли-Т встретила его у входа и, только взглянув, сразу же оцепенела.
  - Ты! Это что? - спросила Ли-Ли-Т, указывая на поблёскивающий ошейник, не понятно каким образом оказавшийся на А'Да-Ме.
  На ошейнике мигал крохотный уголёк и красовался непонятный символ: '1'...
  * * *
  - Награда. Мне дали. Я смелый был, - горделиво отозвался А'Да-М.
  - Кто? Ты смелый? - удивилась Ли-Ли-Т.
  И А'Да-М всё и со всеми подробностями ей рассказал. Ли-Ли-Т потом ещё долго сидела у костра, обхватив голову руками и в состоянии мерячения мерно пошатываясь из стороны в сторону. Она никак не могла оценить услышанное - но вся её звериная сущность подсказывала ей, что грядут какие-то перемены.
  - А'Да-М, не ходи туда. Обходи это место далеко, - выйдя из исступления, срывающимся испуганным голосом проговорила Ли-Ли-Т. - Что они хотят? Зачем ты им? Съедят!
  - Не съедят. Они нас не едят, - бодро ответил А'Да-М. - Завтра пойду. Туда. Буду смотреть. Следить. Тебе - расскажу. Потом.
  * * *
  - Смотри, опять Номер '1' пришёл, - с удивлением отметил Ра. - Эта особь чего-то хочет. Может, покормить его?
  - А ты знаешь чем? - отозвалась Земун.
  - Ну, чем-то оно питается? - вопросительно ответил Ра. - Наша еда ему подойдёт?
  - Биологически - подойдёт, - ответила Земун. - Но станет ли это существо ею питаться: это - вопрос.
  - Ты права. Давай его возьмём на борт и там уже поисследуем как можно подробнее, - сказал Ра и вылетел в направлении А'Да-Ма.
  А'Да-М уже ждал его и был готов к продолжению общения. Подлетая в образе дракона, Ра осторожно схватил А'Да-Ма за плечи. А'Да-М не кусался. Оба полетели в направлении 'Алатыря'.
  

  Курсы бессердечности
  
  Они неспешно двигались вдоль улицы. На отвратительно покрашенной голубой двери криво висела замусоленная табличка. Надпись на ней едва распознавалась: 'Курсы бессердечности'.
  - Интересно, - произнёс Рор. - Интена, посмотри, это что за новость?
  - Не знаю, - равномерно протянула девушка, пристально разглядывая табличку с интригующими письменами. - Может, зайдём?
  - Ну, давай, - пожал плечами Рор и несильно толкнул скрипнувшую дверь.
  В полумраке грязной комнаты сидел человек неопределённого возраста. На вид ему было около пятидесяти. Но можно было дать и все семьдесят или всего сорок. Стоящий в комнате запах многолетнего смрада свидетельствовал о том, что здесь как на свалке - никогда не убирались. Интена, содрогаясь от отвращения, всё-таки осмотрелась - но нет, никакого мусора не было.
  - Возуу . Меня зовут Возуу, - представился сидящий человек.
  Его голос оказался монотонным и бесцветным. Он мерно истекал откуда-то из глубины живота говорящего и поэтому казался каким-то утробным. Неприятным.
  - Мы пришли по объявлению, - сказала Интена. - Почему 'бессердечности'?
  - Мои курсы направлены на то, чтобы помочь человеку научиться жить без сердца, - просто ответил Возуу. - Это в любом случае будет полезно: либо тогда, когда у вас отключат сердце, либо тогда, когда оно у вас ещё работает, но ресурса осталось мало.
  - Понятно, - задумчиво и бесцветно отреагировала Интена.
  Она ещё раз осмотрелась и вдруг поняла:
  - Чтобы всю жизнь вот так просидеть на заднице?
  - Это мой выбор, - бесцветно произнёс Возуу. - Я сижу. И думаю. Вы можете делать, что хотите. Главное, чтобы ресурс не тратился. А вот как этому научиться - я и учу.
  - Экономить? - вместо ответа пожала плечами Интена. - Так, мы и сами этому научились... Учимся. И знаешь? Не помогает. Что же нам всю жизнь потратить на борьбу со счётчиком? Это не очень прельщает.
  - Не обязательно поступать так, - протянул Возуу. - Я - медитирую. Это выгодно. Тело не тратит энергию и не требует пищи. Сердце справляется со своим делом на самых малых оборотах. Пульс минимален...
  - Я, пожалуй, научусь, - неожиданно отреагировал Рор, он почесал щёку и, уже окончательно решившись, спросил. - Когда и с чего начинать?
  * * *
  После перехода жителей Рамы на контролирование жизни инфарктерами нашлись те, кто выбрал путь экономии на своём пульсе. Последователи этого направления ничего не делали. Они пытались жить по минимуму, только из расчёта жёсткой экономии. Такие существа получили прозвище - худыши.
  Но появились и те, кто стал медитировать и пытался этим уменьшить пульс. Такие существа сформировали две линии. Первые пошли путём древних методик. Они действительно научились управлять собственным пульсом. Причём это оказалось выгодным настолько, что самым продвинутым из них на весь день хватало всего одного удара сердца. Их прозвали - шабаны. Видимо, прозвище произошло от слова 'шибанутые' . Эти люди действительно производили такое впечатление.
  Их умение, конечно, значительно увеличивало ресурс жизни. С этой точки зрения, такая тактика была наиболее успешной. Но общаться обычным образом с ними было невозможно: сознание к ним возвращалось медленно, не очень ясно тлело да и тлело недолго.
  Но все сэкономленные средства на продолжение жизни потратить им всё равно не удавалось. Это было просто невозможно по биологическим причинам. Зато сэкономленные удары сердца можно было пустить на развлечения - выпивку, секс и подкуп тегосинов. И некоторые шабаны, наэкономив достаточное количество ударов сердца, пускались во все тяжкие.
  Но и тут были свои проблемы. Отвыкшее от работы сердце часто взрывалось, и экономия получалась напрасной. В других случая оставшиеся без должного питания органы атрофировались настолько, что уже не могли выполнять заложенных природой функций. У некоторых шабанов некоторые органы вообще отсутствовали или сократились до рудиментов.
  Поэтому и шабанов отметила печать эволюции. Среди них выделились свои два специфических направления - гуляки и затворы.
  Первые постепенно стали холоднокровными и даже покрылись чешуёй. Вторые стали деградантами. Они селились в тёмных пещерах, куда не проникал свет, где не было никаких колебаний температуры.
  - Они сначала были мудрецами, а потом выродились в орков, - пояснил Возуу, обращаясь к Рору. - Поэтому нам такой путь экономии не подходит.
  - Не подходит, - согласился Рор.
  - А ты, я вижу, худыш? - поинтересовался Возуу.
  - Нет. Но я был бы не прочь им стать, - ответил Рор. - За этим я к тебе и обратился. Возраст. К сожалению. Нужно готовиться к отключению. Или можно сесть на жёсткую экономию.
  - Возраст? - бесцветно спросил Возуу. - Тогда экономия... Присаживайся - будем начинать... учиться медитировать...
  

  Сновидения Ли-Ли-Т
  
  Опять оказавшись внутри 'Алатыря', А'Да-М не стал буянить, как в прошлый раз. Он решил повиноваться воле существ, а там, глядишь, будет что-нибудь интересное.
  'Не съедят, - соглашался сам с собой А'Да-М. - Они даже не нюхают меня. Даже не пробуют укусить'.
  Он лежал под мягким белым светом на белой чистой кушетке. Вокруг было много чего-то непонятного. Лишь некоторые из предметов отдалённо напоминали те изделия, которые он изготавливал из камня для охоты. Много было блестящих вещей. Некоторые из них двигались сами, и у сообразительного А'Да-Ма даже возникло предположение, что они все живые.
  Над А'Да-Мом провели каким-то цветным камнем, и вдруг посредине комнаты возник он же сам - А'Да-М. Только он был какой-то... прозрачный. Существа подошли к прозрачному А'Да-Му и принялись его рассматривать, оживлённо беседуя между собой.
  - Ну, что тут можно сказать? - произнёс Ра. - Тело вполне сходно с нашими телами, которые были у нас до нормогенетики. Почти соответствует телам властелинов того времени, когда мы ещё не приступили к модификации. Даже гораздо белее ранним. Может, примерно один или два миллиона лет до момента начала модификации. То есть древняя форма тела, но морфологически весьма сходная.
  - Объём мозга этого существа одна тысяча семьсот кубических сантиметров, - прозвучал голос Сва.
  - О! Так, он должен быть просто гением! - улыбнулся Ра. - Головастее нас.
  - У нас гены чище, - угрюмо ответил Ладон. - Не надо нам с этими существами вступать в контакт. Все заразы с них на нас переберутся.
  * * *
  Ли-Ли-Т - сидела у костра в одиночестве. Большим камнем разминала кожу недавно убитого лося. Думала. Она была совершенно другим существом, нежели А'Да-М. Всё, что видела вокруг, она тут же запоминала. У неё была очень хорошая память. Ли-Ли-Т частенько подмечала такие незначительные проявления, которые другие члены стаи не замечали, но после того, как Ли-Ли-Т всем о них рассказывала, существа понимали, что она говорит полезные вещи.
  Последние недели ей стали сниться сны, в которых Ли-Ли-Т менялась. То у неё как-то трансформировалось тело. То вырастали крылья. То она превращалась совсем в другое существо. А ещё глаза. Странные миндалевидные, почти чёрные глаза. Во снах они смотрели на неё в упор, и Ли-Ли-Т понимала, что смотрит она сама.
  Никто из старейшин так и не смог растолковать её сны. И каждую ночь, засыпая, Ли-Ли-Т погружалась в это странное состояние, чтобы вновь испытать все уже знакомые галлюцинации и к утру вернуться в прежнее тело.
  Она уже начала привыкать - и к своим снам, и к тому состоянию, которое у неё возникало после пробуждения. Она уже стала привыкать к насмешкам остальных членов стаи. Как вдруг А'Да-М наткнулся на этих непонятных существ...
  

  Серые лаборатории 'Египта'
  
  Во все времена самые разнообразные существа задумываются над тем, что существуют такие силы, которые по отношению к ним являются запредельно могущественными. Люди поступают так же. И глупых людей всегда было много. Но и умных тоже - всегда хватало.
  Сказать, что раньше понятие 'Бог' было продумано хуже, чем сегодня, - откровенно солгать. Но всегда, независимо от года и века, между всеми поколениями гениев существует одно качественное различие - доступные знания.
  По мере осуществления открытий люди познавали массу, электричество, информацию... Естественно, от познания нового качества, которым можно иначе описать окружающий Мир, этот самый Мир в сознании людей кардинально изменялся. Это словно раскрасить чёрно-белый фильм - и вдохнуть в него бесконечное множество цветовых оттенков.
  Даже на процесс творения человека людские воззрения менялись. Сначала казалось, что достаточно куску глины придать форму и вдохнуть в него душу, и вот уже - появился самый настоящий человек. Затем для оживления искусственного создания потребовались механические шестерёнки. А после роботом стал управлять мощный процессор.
  Человеком такое существо так и не стало, но...
  * * *
  Люди давно поняли, что управление Землёй осуществляется сигналами, идущими от созвездий Северного неба. На этой платформе сформировалась древняя наука астрология. Эти созвездия веками висели над Центром Мира, и их видели многие народы северного полушария.
  Кто только не размышлял над этими лампочками в небесах! Какие только модели не придумывали, чтобы звёзды подвесить грамотно, и чтобы они с неба не падали. Странно, люди ошибались. Гении не могли понять, да, и обычные люди, которые, как всегда, всё знали и всё понимали, смеялись над выдумщиками и верили бесконечно лживым пастырям. А тем временем светильники начали беззастенчиво и регулярно падать с какого-то неба .
  С видом одинаково бесконечного дебилизма обитатели различных континентов взирали на упавшие с неба металлические, выполненные с применением разума шары и вспоминали, что там, наверху, ничего, кроме неба, нет. Кто менял перегоревшие небесные лампочки, из последовавших человеческих фантазий оставалось неясным.
  Астрология изучала не лампочки и не звёзды, а управление, идущее от разных областей неба. Точно так же, как каждый квадратный миллиметр человеческого сердца связан воедино с соответствующим органом того же организма, каждая звезда связана с теми людьми, которые родились под её управляющим светом.
  Поток фотонов, следующих с неба, создан вовсе не для освещения. Он модулирует вещество гравитационными и электромагнитными волнами, в результате чего из распылённых фрагментов формируется программный продукт - планета, дерево, человек. Обращая лицо вверх, мы смотрим в торец световода под названием 'звезда', по которому на изготовление человека доставляется божественное управление.
  Эти знания существовали изначально. Но потом пришли клоны и химеры - разнообразные модификации человека, которые создавались искусственно.
  * * *
  Первые особи серых роботов появились на 'Алатыре' сразу же после забора генетической информации у А'Да-Ма. Властелины сделали эти машины с простой целью. Серые должны были поддерживать стабильное функционирование биосферы Земли, искусственно выводя специальных насекомых, поддерживающих, в свою очередь, опыление растений. Серые также разводили и сами растения, которые в пищевой цепочке и в цепочке фотосинтеза стояли почти в самом начале.
  - Им не нужны гениталии! - заспорил Ладон в ответ на вопрос Ра о том, сколько полов надо сделать у серых и какие именно это будут полы. - Ра, не издевайся над роботами! Они тоже... создания. Не зачем им причиндалы всякие. Пусть будут бесполые. Все - среднего рода. Мы же не собираемся им давать свободу, чтобы они принялись воспроизводиться сами?
  - Не кипятись, Ладон, - улыбнулся Ра. - Я просто так спросил. Чтобы тебя немного раззадорить. А насчёт пола я с тобой согласен - не нужны им такие различия. Да, и сами половые инструменты им не нужны. Выделительную систему можно решить и другим путём. Например, через шерсть.
  - Ты хочешь, чтобы у серых была шерсть?
  - Не совсем. Немного бархатистости им не помешает. А то ведь придётся придумывать структуру подкожных слоёв, чтобы они реагировали на свет. А если у серых будет лёгкая шёрстка, то ни на какой свет им реагировать не придётся. Своего рода одежда, - пояснил Ра.
  - Ну, какой ещё свет? - успокоился Ладон. - Они же всё время будут работать под Землёй.
  - А когда им придётся вылетать с проверками или для каких-нибудь работ? Тогда ведь они окажутся на поверхности Земли. И тогда им придётся столкнуться с солнечным светом. Эти случаи тоже надо предусмотреть, - объяснил Ра.
  - Хорошо, убедил. Подгружай к нашим роботам матрицу своей шкурки, - согласился Ладон, легонько подцепив Ра предпоследним словом.
  Серые - это первое поколение роботов. Они обслуживают принципиальные системы терраформированной властелинами Земли. Они, конечно, отличаются от тех роботов, которые с самого начала миссии 'Алатыря' работают в оранжерее Земун на корабле. Но это и понятно. Во-первых, для работы на Земле требуются другие механические способности. Их позаимствовали у неандертальцев, сканировав техническую часть конструкции с организма А'Да-Ма.
  При этом, естественно, пришлось вводить в организм серых и гены неандертальцев. В противном случае скелет не стал бы слушаться инородного управления: не рос и не восстанавливался после полученных травм или повреждений. Был заимствован и ряд других генов.
  В результате, серые получились не простыми роботами, а роботами-химерами или био-киборгами - своеобразными метисами биологических машин и неандертальцев. Надо отметить, на изготовление серых пришлось 'потратить' всех неандертальцев, которые миссия 'Алатыря' смогла собрать по всей Земле. К слову сказать, поэтому и закончились неандертальцы. Они вовсе не вымерли, а были переработаны в серых и помещены в подземные лаборатории.
  Часть организма серых была абсолютно механической, то есть обычной машинной комплектацией. А другая часть была животной, то есть живой, неандертальской, взятой у А'Да-Ма. Такая двойственность позволяла этим био-киборгам скрещиваться с теми самыми неандертальцами, поэтому и возник спор о том, как решать вопросы пола.
  * * *
  - Ты знаешь, Юша? - задумчиво произнесла Матерь Сва. - Серые роботы вместе с частью живой структуры получили и часть души. Она, конечно, во многом механическая, но она есть. Это представляет опасность для проекта 'Земля'. Не сейчас, но в недалёком будущем.
  - Сва, ты же понимаешь, другого варианта сделать роботов, пригодных к окружающим условиям Земли, у нас не было, - согласилась Юша. - Но серые роботы бесполы. Они не смогут стать реальной опасностью - ведь именно мы, с 'Алатыря', контролируем их численность и, более того, напрямую их производим.
  - Так-то оно так, но в будущем я вижу странный туман на этом направлении, - вступила в разговор Мокошь. - Этот туман обозначает неопределённое будущее. Оно может повернуться разными гранями. Надо предельно чётко определить границы зоны, за пределы которой серые ни при каких условиях не должны будут выйти.
  - Ты предлагаешь их замуровать в оранжерейных лабораториях 'Египта' ? - удивилась Юша.
  - Замуровывать никого..., то есть ничего..., вот, даже не знаешь, как этих био-киборгов обозвать! - ухмыльнулась Матерь Сва. - Не надо их замуровывать. Надо сделать так, чтобы они сами не выходили за пределы лабораторий 'Египта'.
  * * *
  Химеры на то и химеры, чтобы жить одновременно множеством жизней. Пока элементарная часть серых, доставшаяся им от робототехнических матриц, преспокойно и монотонно работала себе на подземных заводах, другая часть, доставшаяся от непоседливого и взбалмошного А'Да-Ма, буквально бунтовала внутри каждого серого, стремясь каким бы то ни было образом вырваться наружу и завладеть серым существом полностью.
  В свободное от работы в оранжереях время серые вовсе не успокаивались, как думали на 'Алатыре'. Они создали заговорческий комитет - Бунд , целью которого стал поиск возможности спаривания. Серым требовалось решить проблему воспроизводства, и тогда, по их мнению, они завоюют весь мир!
  - 314159-й, я предлагаю кардинальный способ, - произнёс серый биоробот, до этого всё больше молчавший и не встревавший ни в какие споры. - Мы возьмём с поверхности человека, имплантируем его половые органы в наш организм. Я думаю, доброволец для этой священной миссии найдётся. Также возьмём у человека кровь и другие недостающие органы. Мы сделаем химеру второго уровня - химеру серого робота и белого человека!
  В каюте, где собрались заговорщики, наступила полная тишина. Все серые молчали. Они поняли, что тот самый заветный день настал, наконец-то им удалось найти решение. Теперь оставалось только сказать 'Да!', и назад пути уже не будет.
  - 666666-й, - испуганно воскликнул 314159-й. - Белых людей похищать нельзя! Ты толкаешь нас на революцию?!
  - Другого выхода нет. Ты сам это понимаешь, - ответил 666666-й и молча обвёл собравшихся тяжёлым раскосым взглядом.
  Все серые роботы от этого съёжились. Им стало по-настоящему страшно. Одно дело, что-то замышлять 'на кухне', предполагая, что это никогда не сможет быть реализовано, а другое дело - как раз реализовать то, что всё-таки удалось придумать.
  - Но как мы похитим человека? - подал голос 271828-й. - У нас нет таких средств транспортировки.
  - Как это нет? - ответил 666666-й. - Наши летающие тарелки в полном нашем распоряжении. Вылетая на проверки, мы будем заодно прихватывать с собой с поверхности пару-тройку человек. За короткое время мы наберём необходимое количество людей и на их основе сделаем тех самых химер, о которых я уже вам сказал.
  - Это же будут химеры! - робко возмутился 271828-й.
  - Но в них хотя бы половина организма будет нашей! - парировал 666666-й. - В противном случае мы так и останемся машинами, гниющими в этом подземном 'Египте' . Нам надо вырваться из 'Египта'! Мы должны преодолеть черту! Мы заставим людей относиться к нам по-человечески! Придёт время, мы вздёрнем властелинов на их же собственных антеннах!..
  * * *
  Первые партии метисов серых с человеком стали массово появляться уже через месяц после завершения терраформирования Земли, то есть весной 1953 года. Тогда эти первые отряды заняли Юго-Восточную Азию, уничтожив несколько миллионов белых людей, которые к тому времени были расселены на тех территориях. В истории этот геноцид запомнился под названием 'Корейская война' и закончился 27 июля 1953 года полной победой клонов.
  А за день до этого все силы клонов были переброшены на противоположный фланг - в подбрюшье США. 26 июля 1953 года группа серых клонов во главе с Фиделем Кастро начала свою долгую 'революцию' на Кубе. В это же время в СССР серые клоны принялись активно препятствовать появлению у русского народа кибернетических устройств, способных справиться с биороботами - вышел 'Краткий философский словарь' под редакцией двух серых клонов - М. Розенталя и П. Юдина. В нём кибернетика настойчиво называлась лженаукой. И это звучало чудно на фоне того, что ЭВМ уже были способны осуществлять машинный перевод . Клоны дико боялись того, что люди смогут расшифровать не только их язык, но и машинный код.
  На полную подготовку процесса химеризации серым потребовалось всего пять лет, и уже, начиная с 1957 года , их летающие тарелки принялись массово похищать людей в местах их традиционного расселения - Россия, Европа, США, Канада и некоторые другие страны. Переработанные в роботов похищенные люди выпускаются на волю в Юго-Восточной Азии, в Африке и в Латинской Америке. Естественно, например, в Китае похищений людей не происходит - за отсутствием людей.
  Флот серых насчитывает 856 тарелок, которые обслуживают Землю и попутно похищают людей. Доставляя людей в подземные 'Египты', серые производят химеризацию людей генами различных животных, растений и вирусов. Осуществляется массовое производство химерических клонов серых. На тех же мощностях лабораторий, где прежде выращивались только растения и животные, необходимые для поддержания стабильности биосферы Земли, теперь выращиваются клонированные химеры серых биороботов.
  Они не рождались от матерей, как это происходит у человека. Они появляются в садках, отдалённо напоминающих инкубаторы для выращивания икры. Это обширные площади, засеянные рядами яиц. В таких инкубаторах происходит формирование организма клона, и по мере изготовления их высаживают на поверхность Земли - для адаптации и для последующей интеграции.
  Между собой серые называют таких клонов 'индиго' , то есть 'не человек', 'противоположный человеку' или проще - 'индеец', 'индиец'. Высадка клонов идёт по планете повсеместно. В результате этих процессов в Северной Америке стали появляться такие 'индейцы'. Обитатели этой страны с удивлением обнаруживали очень странных других людей и ничего не могли понять.
  Белые обитатели США первоначально поселили появившихся из ниоткуда странных индейцев в резервации, дав им кров и простейшую социальную среду. А затем людская сердобольность, умело направляемая серыми в нужное русло, придумала индейцам миф о том, что они, якобы, являются коренным населением Америки. Потому и такие чудные - не сильно серые, но зато с миндалевидными глазами, как у самых настоящих серых.
  Самые большие потоки клонов были высажены в Юго-Восточной Азии. Там в прежние времена никакой цивилизации не было (не считая уничтоженных серыми в Корейскую войну нескольких миллионов белых людей). Поэтому процесс введения клонов и наращивания их численности долгое время оставался незамеченным, пока население, полностью состоящее из клонов, не достигло численности нескольких миллиардов. А после этого стало уже поздно.
  Один из самых больших отрядов серых химер второго уровня серые биороботы направили вспять по реке Времени. Этот отряд блуждал по её пустынным берегам сорок лет, пока, наконец, не высадился в 1917 году, где, материализовавшись, затеял свою революцию и уничтожил большую часть цивилизованного белого человечества в России.
  * * *
  Адамиты, изрядно натерпевшись генетического насилия, решили сами уподобиться богу и продолжить насиловать генетику своих организмов уже самостоятельно. Появились те самые бесчисленные популяции клонов, и астрологические знания переместились к ним - в индейские, китайские и европейские легенды. Но точно так же, как битой была их генетика, такими же битыми были и сворованные знания.
  Эти новые адамиты, называвшие себя туземцами , всё-таки помнили, что к ним спустились с севера белые боги и научили их всему. Гены потомков А'Да-Ма всё ещё транслировали сообщения о том удивительном эксперименте, когда властелины сделали из неандертальца весьма продвинутого био-робота.
  * * *
  Появление чего-либо и его исчезновение - обычная процедура, которую наблюдает каждый. Человек следует этому же алгоритму. Его название - 'жизнь'. Живёт облако, пока его структура поддерживается в неизменном виде. Живёт дерево, стрекоза, человек... Жизнь - это промежуток существования от начала формирования структуры до её распада. Здесь не никакой метафизики. Здесь нет никакого сакрального смысла. Есть структура - есть время её жизни. Нет структуры - не о чем и говорить.
  Но это лишь материальный аспект бытия. Есть ещё и управляющий. Кому удобней, назовите его духовным. Алгоритмы, которые осуществляют управление, никуда не исчезают вместе с распадающейся структурой. Если вы порвёте таблицу умножения, напечатанную на обложке тетради или на чём-либо ещё, это вовсе не значит, что алгоритм умножения исчезнет вместе с порванным вами листком.
  Алгоритм гораздо более бессмертен - по отношению к материальному телу. Если вы оборвали струну, и она больше не сможет звучать нотой ля, это вовсе не значит, что такая нота исчезла из нотного стана. Да, струна разорвалась, но нота осталась. Не существует силы, способной уничтожить ноту - ни одну из нот! Не существует силы, способной уничтожить свет.
  Только в специфических пространствах могут исчезнуть те или иные характеристики бытия. Но в безграничном пространстве ничто невозможно уничтожить. Алгоритмы - не убиваемы. Язык, которым они написаны, можно убить. Но сами алгоритмы - нет: их можно записать новым языком. Забудем 'арабские' цифры - будем писать и считать 'римскими'.
  Поэтому алгоритм бессмертен: душа - бессмертна.
  Но структуру алгоритма и структуру души можно изменять любым способом. Музыка - она манипулирует алгоритмами. Ноты - это элементарные алгоритмы, перебирая их и извлекая мелодию, мы перемешиваем алгоритмы элементарных нот и создаём из них более сложные алгоритмы музыкальных произведений. То же происходит с буквами, элементарными алгоритмами которых писатель слагает новый алгоритм под названием 'текст'.
  Человек, дерево, звезда, планета - всё то же. Элементарные алгоритмы, которые мы привыкли называть 'химическими веществами' и 'законами природы', формируют эти объекты, подчиняя их структуры более сложным композициям, но состоящим из всё тех же элементарных алгоритмов.
  * * *
  Мы можем видеть себе подобных в своём мире, но мы не можем выбраться за его пределы. Представьте, как умирает существо, гораздо более высоко-организованное, чем человек. Ему требуется могила, в которой тело этого существа разбирается на фрагменты. Из материальных частиц слагаются новые тела, но масштабом помельче. А из фрагментов управляющих алгоритмов для этих же мелких тел подбираются удобные 'души'.
  Всё так и происходит. Когда вещество распадается на элементарные частицы, каждая из них продолжает свою собственную жизнь, осуществляемую уже за пределами 'умершего' вещества. Когда вода испаряется из озера, она продолжает жить в форме облака, а озеро - умирает.
  Точно так, как существуют фрагменты по отношению к любому целому, обязательно существует и целое - для любых возможных фрагментов. И, если такими фрагментами являются люди, животные, горы, моря, реки, океаны, то и из всего этого может быть сложен один единственный организм. Мы знаем его. Это - Земля.
  Представьте человека, идущего по прямой и ровной дороге. Ничего особенного. Но если мы будем создавать на его пути спуски, подъёмы, лестницы, этажи, стены, двери, окна и многое другое, то из всего этого построим дом, в котором тот же самый человек сможет жить.
  Аналогично - по прямому проводу незамысловато течёт электрический ток. Но стоит нам изменить структуру этого провода резисторами, транзисторами, диодами, конденсаторами, катушками и многим другим, мы создадим для того же самого электрического тока схему, в которой он сможет стать сигналом - колебанием, сообщением, музыкой.
  Нет никаких принципиальных различий - ни между проявлениями материи, ни между алгоритмами. И человек, и электрический ток, и любые другие структуры - всё проявляется в подобном и функционирует по подобным алгоритмам.
  * * *
  Переход из одного мира в другой всегда осуществляется через дверь или ворота. Город отделяют от внешнего мира городские ворота. Квартиру - дверь. Колодец - колода. Вот только вообразить Иной мир не всегда получалось. В прежние годы люди считали, что Иной мир, то есть Индия , находится под камнем или под горой. Этот камень называли Синим камнем, и считали, что под ним расположен вход на Тот свет.
  Иногда такой портал представляли в виде моста через специфическую реку. Иногда в виде арки, пирамиды, кургана, зиккурата, ступы. Всё это наглядно помогало человеку воплотить мыслительный образ в веществе - создать инсталляцию двух миров и границы между ними.
  Один мир является Этим светом. В нём царствует богиня Жива, и обитает живой человек. Другой мир является Тем светом. В нём царствует богиня Мара, и пребывает умерший человек. Граница - это гроб, ковчег, арка, купол, курган, пирамида, зиккурат, обшивка корабля, граница атмосферы, вход в метро и много ещё самых разнообразных образов.
  Главный из них - купол. Он накрывает то, что умерло, и отделяет его от того, что живо. Замкнутый образ купола - яйцо и живот матери. Не родившееся существо находится в яйце или в животе - на Том света, а затем оно, проходя границу, рождается в Этот свет. Аналогичен космический полёт, при котором человек находится на борту космического корабля, а иногда он может покинуть его и выйти в Иной мир - в открытый космос.
   Рис. 6. Старый герб Батайска.
  Алгоритмы одни и те же. Это закон сохранения алгоритма: любой алгоритм существует в неизменном виде, независимо ни от каких условий.
  Если с алгоритмами, Тем миром и Этим миром всё понятно, то всегда остаётся непонятым вопрос о нахождении границы. Пролетая в капсуле космического корабля над курганом, мы можем заметить и курицу, несущую яйца. Для каждой пары - мир-антимир существует своя граница. Она всегда есть - между любыми соседними числами, цифрами, буквами, символами, стихиями, материями, полями, мыслями...
   Рис. 8. Мемориальная арка в Хиросиме.
  'Интересно, - подумала Юша. - Недавно мы были заперты в ковчеге под названием "Алатырь", а теперь в нашем распоряжении целый мир под названием "Земля"!'
  'Интересно, - подумал Кома Посоорву, наблюдая за этими размышлениями общего плана. - Получается, я заперт в пределах Вселенной? Это - мой мир. Если это так, то, значит, есть и другой мир! То есть, существует граница моего мира?'
   Рис. 7. Рисунок Казани Э. Турнерелли 1839 года. В центре, на дальнем плане - пирамида, памятник погибшим воинам.
  

  Мнимые сказки
  
  

  Попытка медитации
  
  

  Внутри кристалла Вселенной
  
  

  Альтернативность Рамы
  
  - Есть вопрос. И вопрос этот вот в чём, - обратился к экипажу командир Волос. - Для того чтобы мы могли оформить своё земное состояние, причём, живя без корфандров, а, будучи интегрированы в биосферу планеты, мы должны уничтожить свои сегодняшние змееподобные физические тела. Можем взять только интеллект и перенести его на новую физическую, или телесную матрицу.
  - Я, как хранитель чистоты нашей расы, - произнёс в ответ генетик и хранитель основ Ладон, - не могу полностью приветствовать решение командира. Хотя у меня нет полномочий и оспаривать его. Поэтому я просто вношу предложение. Предлагаю разделить этот эксперимент. Пусть основная часть нашего экипажа будет задействована в эксперименте командира Волоса. А я с небольшой группой хранителей останусь на корабле до самого своего конца - покуда по любым причинам не произойдёт что-нибудь конечное с нашей группой. Для основной группы мы навсегда останемся донорами чистого материала. Он всё равно будет вам нужен.
  - Я поддерживаю Ладона, - отреагировал генетик Ра. - Нет абсолютно никакой уверенности в том, что все эксперименты по генетической модификации пройдут успешно. Велика вероятность того, что часть экспериментов окажется неудачной, и тогда нам потребуется свежий генетический материал. В этом случае лучшего 'инкубатора', чем 'Алатырь', нам не придумать.
  - Пусть будет так, - согласился командир Волос. - И давайте приступим к опытам. Но сначала ещё одна позиция предохранения. Сва, хоть мы и будем проводить эксперимент предельно осторожно, ты всё-таки сформируй параллельно альтернативную реальность. Сделай её на Раме . Ведь мы должны посмотреть и другие варианты развития событий, связанных с нашим будущим.
  * * *
  Всего один налог привёл к тому, что всё население Рамы подверглось дивергенции и деградации. После осознания этого прежнее название жителей Рамы было стёрто из всех учебников и всех упоминаний - чтобы не ставить никого из ныне живущих в неудобное положение и не оказывать на них никакого психологического давления. В гражданский обиход был введён средний термин - дивердеги. Он означал '(подвергшиеся) дивергенции и деградации'.
  Переход от нормального состояния к состоянию дивердегизации произошёл в силу того, что метод контроля пульса и ударов сердца, сначала осуществлявшийся сугубо механическим путём, вскоре оказался заменён более 'гуманным' и 'природным' - генетическим алгоритмом. А этот по каким-то, толком так и не понятым, причинам закрепился и в геноме, и в психике. Он-то и стал причиной дивергенции видов.
  На Раме осталась совсем небольшая горстка натуральных рамеев - их назвали натуралы, или просто наты. Они изо всех сил пытались сохранить свой вид как настоящий биологический вид Рамы. И сначала им это удавалось. Конкурировать с дивердегами становилось с каждым днём всё сложнее, но наты перешли к натуральному хозяйству, которое их долгое время и выручало.
  Со временем сельские общины натов разрослись и окрепли. Дети в них рождались здоровыми и красивыми. Их души были чисты, а помыслы великолепны.
  Тем временем дивердеги стремительно менялись. У них трансформировались тела, которые стали хилыми и тощими, конечности деформировались, кожа потускнела и потемнела, линии лица деформировались: у некоторых появились выступающие челюсти, у других - выступающие скулы, а у третьих над глазами выкатился костяной валик.
  Тем не менее, путём массированной пропаганды дивердеги создали моду на такую конституцию тела, и с этих позиций они стали казаться даже гармоничными и даже привлекательными. Если раньше рамеи, вдруг по какой-то причине рождавшиеся с такой конструкцией тела, назывались худыми , то в среде дивердегов в моду вошли 'изумительные' патологии, 'пикантные' деформации, 'особенные' нарушения функций организма и прочая гадость.
  Параллельно с этим натуралы стали подвергаться жесточайшему прессингу. Сначала они 'выпали' из моды. Генетическим уродам, которых к тому времени уже было большинство, стало казаться, что именно наты являются мутантами, а их красота является уродством.
  К народным гонениям добавилась и реакция со стороны правительства Рамы. Его ряды заполонили дивердеги, которые не преминули воспользоваться политическим моментом и развязали войну законов, направленную против натуралов. Этот шабаш лёг на благодатную почву коррупции, которая расцвела с такой скоростью, что за самый короткий срок правительственные дивердеги вместо того, чтобы хотя бы пытаться скрыть свои незаконные 'заработки', устраивали парад безработных жён, которые соревновались своими богатствами и своими модными уродствами.
  Дивердеги были готовы на всё, лишь бы получить возможность продлить ресурс своей жизни на один-другой удар сердца. Интересным было и то, что некоторым дивердегам - червям - вовсе не нужны были эти лишние удары. Но всеобщая мода на более вычурное попирание закона толкала и их на тропу общеправительственного разврата.
  В такой системе натуралам шансов выжить практически не осталось, а последним ударом по их популяции стал закон, напрямую запрещающий существование натуральных рамеев.
  Чтобы быстрей искоренить здоровых людей, правительство решило в прямом смысле их добить. Был принят закон, разрешающий дивердегам насиловать, бить и убивать натуралов. Правда, в законе присутствовала такая формулировка: 'Если последние нападут на первых'. Но негласное разъяснение говорило, что за эти убийства дивердегов никто судить не будет, а, напротив, они получат всемерную поддержку правительства.
  Спецслужбы Рамы бездействовали и никак не реагировали на преступления дивердегов. А эти выгоняли натуралов из домов, под разными предлогами затевали ссоры, в ходе которых налетали толпой и убивали - 'защищаясь'. Самым распространённым предлогом стало 'оскорбление'.
  

  Заселение Земли
  
  

  Рождение людей
  
  

  Писание дивердегов
  
  

  Люди и человеки
  
  
  
  Примечания к Главе 2:
  
  1. Люди - от др.-русск., лудъ, болг. луд - 'дурак'; сербохорв. луд - 'сумасшедший, слабоумный, глупый', словен. lud - то же, чеш. lud - 'дурак', отсюда лужу, лудить - 'обманывать, вводить в заблуждение', словен. lúditi - 'одурачивать, заманивать' и т.д. (Фасмер).
  

  Глава 3. Новый властитель
  

  Возрождение Орпа
  
  В 2014 году Орп преодолел рубеж трёх четвёрок. Он впервые сложил их как '4' и '8'. Символы взыграли к силам прямого управления, и Орп родился заново. Будучи натом, Орп был представлен совету старцев. Никакого обряда не было. Просто состоялось медленное ведение в рамическое знание. Оно заняло ровно год. После этого Орп получил крылья и посох.
  - Ты стал мудрым, Орп, - медленно произнёс старец Исимоки . - Вот твой посох. Ты вспашешь им потрескавшееся поле Рамы, как это предначертано!
  Исимоки протянул замысловатый жезл Орпу, чуть не додал и разжал пальцы. Посох на секунду завис в пространстве, а затем медленно и уверенно двинулся в сторону Орпа. Тот раскрыл ладонь, и посох уверенно и твёрдо улёгся в неё.
  - Ты стал мудрым, Орп, - произнесла старица Консупори . - Вот твои крылья. Ты вознесёшься ими над иссохшим полем Рамы, как это предначертано!
  Консупори отпустила крылья. Они сделали несколько широких взмахов, облетели Орпа сзади и мощным толчком вонзили свои корни в спину мужчины. Устояв на ногах и дождавшись, пока установились новые нервные связи, Орп, уже по-хозяйски, и сам сделал несколько мощных взмахов, легко приподнявшись над полом небольшого помещения.
  В ту же секунду крылья сделались невидимыми, оставив Орпу способность летать, и посох тоже исчез из вида, вооружив владельца мощнейшей силой.
  * * *
  Когда Орп родился, провидица Цагала выла три дня. Окрестные шакалы попрятались в свои сырые норы, чтобы переждать её невозможный гнев. Никто не решался к ней даже сунуть нос: на судороги провидицы смотрели молча и издалека.
  На четвёртый день она упала в растоптанную босыми ногами пыль, долго всматривалась в неё, как будто это была морская вода, а затем, словно отыскав какой-то ответ, прошипела:
  - Ты, правитель Цагала, будешь осмеян крылатым и пошиблен им палкой, если не сделаешь такого раньше. Он - родился. У тебя в распоряжении есть всего две четвёрки дней.
  После этого провидица умолкла, отправилась в своё жилище, где вскорости и испустила дух.
  Правитель Цагала зло ухмыльнулся. Он, по обычаю, плюнул на её распростёртое тело. Но его улыбка уже омрачилась тем страшным сообщением. Правитель не стал сомневаться в словах провидицы и не стал их проверять собственной жизнью.
  Он приказал уничтожить всех детей родившихся в ближайшие восемь дней, и всех детей, родившихся в последующие семь дней.
  Но его каббала оказалась ложной.
  

  Первый лудь
  
  Ладон всю голову сломал над тем, как из А'Да-Ма сделать человека: сколько не бился - всё равно получался людь. Нет, конечно, Ладон не резал А'Да-Ма наживую, он моделировал каждую операцию, спрашивая у Матери Сва её результат. А результаты пока получались неважные. Хотя серые биороботы, над созданием которых Ладон особо и не заморачивался, из биоматериала того же А'Да-Ма получились сразу и очень даже неплохие.
  'Простым перебором не удастся достичь желаемого, - уже засомневался Ладон. - И что я мучаюсь, можно же спросить у Мокоши: пусть заглянет в будущее и расскажет, как я решил эту проблему. И после этого я эту задачу уже в настоящем и решу'.
  - Мокошь! Подскажи, как я решил проблему объединения генофонда?
  - Ладон, - ответила Мокошь. - Ты, конечно, мудрый властелин, но будущее не обманешь. Дело в том, что в будущем проявляется только то, что уже решено. Неважно, правильно или нет, но главное, чтобы был дан импульс решения поставленной проблемы. Вот ты, например, предложи конкретный любой, а я тебе дам ответ, к чему именно он приведёт.
  - Так не пойдёт, - погрустнел Ладон. - Так я буду перебирать варианты несколько тысяч лет.
  - Решай задачу аналитически. Ты же можешь, - ответила Мокошь.
  - Ты права. Есть у меня одно соображеньице.
  Ладон придумал, как изменить хромосомы А'Да-Ма так, чтобы эти изменения учитывали всё необходимое для трансформации властелинов в людей. А ключ к этим изменениям помести в Y-хромосому.
  * * *
  Очухался А'Да-М с трудом. Болела голова. Веки были тяжёлые. Руки-ноги не слушались. Чуть полежав и размяв конечности, А'Да-М попытался привстать. Шатало. Но потом отпустило. В конце концов, здоровый организм А'Да-Ма одержал победу над непонятным недугом, и А'Да-М встал на ноги и зашагал по направлению к пещере.
  Ли-Ли-Т увидела его в проёме жилища, и сердце опытной самки как-то трусливо заныло.
  - А'Да-М, это ты? - спросила она, хотя уже точно знала, что это он.
  - Я не знаю, - ответил неуверенно А'Да-М. - Мне кажется, что это я.
  Ли-Ли-Т подошла ближе и присмотрелась к А'Да-Му: вроде, он; только волос стало меньше.
  - Ты заболел? - спросила она его. - Где волосы потерял?
  - Не знаю. Сами теряются. Так все повылезут. Голым буду.
  - Ты опять ходил туда? - укоризненно спросила Ли-Ли-Т.
  - Ходил, - признался А'Да-М.
  

  Внук главного считаря
  
  Для натов последний бой представлялся единственным выходом для сохранения цивилизации Рамы.
  Но дивердеги заранее узнали о плане натов и загодя к нему приготовились. В глубочайшей секретности они сделали такого клона, который был точь-в-точь, как только что родившийся внук одного из клонов из рода великанши Диаспоры.
  Дивердеги выкрали ребёнка, и подменили его своим клоном. Внешне он был похож, но внутри его напичкали самыми продвинутыми генетическими технологиями. Это была мощная машина, оказавшаяся в стане врага.
  Ничего не подозревающего деда подменыша дивердеги провели по служебной лестнице на самый верх. Нет, он не стал правителем государства. Он стал больше, чем правитель. Его должность - главный считарь пульса - позволяла деду подменыша иметь доступ к телу любого правителя Рамы.
  Ничего не подозревавшие правители так и не поняли, что с ними случилось. Но по команде из Цагала главный считарь пульса убил сначала одного, а затем и другого, последовавшего за ним правителя.
  За этот подвиг дед подменыша получил от Цагала великую заслугу перед их богом. Эта заслуга была столь велика, что не каждый даже может её осознать. Цагал поставил внука главного считаря на трон Империи Рамы. И не только поставил, но и разрешил ему снимать жатву смерти с этой покорённой бессердечниками реальности.
  Внук казался мягким. Он был жеманным, как увядшая роза. Тих и застенчив, как утренняя тень. И всем думалось, что внук главного считаря усердно бережёт свой сердечный пульс.
  Внучок ни на кого особо не реагировал и ни на какие вопросы ничего путного не отвечал. А те, кто их задавал, воспринимали молчание, как положительный ответ и продолжали пребывать в заблуждении.
  Между тем, внук главного считаря принялся методично и целенаправленно уничтожать натуралов. Он делал всё, чтобы их оставалось меньше и меньше.
  В эфире радиостанций, телевидения, Интернета и Виднета он настойчиво заявлял, что делает всё возможное для Империи, и что все люди, безусловно, равны между собой. Многим так и казалось.
  Однако когда немногие натуралы просили внука главного считаря оказать им прямую помощь, он категорически отказывал: мол, все другие люди обидятся, если мы будет помогать только натуралам. На этом фоне натуралы так и не получили никакой помощи от своего правителя. Но дивердеги и клоны, которые ничего не стеснялись, получали помощь всегда, всеми способами и в самых разных размерах.
  В результате геноцида натуралов, всего через несколько лет Империя Рамы оказалась заселена дивердегами. Получив численное преимущество, они принялись зачищать Империю от уже немногочисленных её натуральных жителей.
  

  Касты
  
  

  Пять кругов жизни
  
  

  Рождение Эгрегора
  
  

  Перерождаемость
  
  

  Клонирование адамитов
  
  

  Вселение души
  
  

  Лена из мессианской касты
  

  Глава 4. Во власти потопа
  

  Просветление Шета
  
  - Шет ! Великаны Вары , страны городов, побеждают нас! - в панике произнесла Юшебеда .
  - Я знаю, Юшебеда. Но что ты предлагаешь? - встревоженно промямлил Шет.
  - У меня есть предложение! - уверенно заявила великанша.
  - Я слушаю! - подался вперёд Шет.
  - Мы создадим армию мёртвых! - в исступлении выпалила Юшебеда.
  - Ты что ль их нарожаешь? - испуганно отпрянул от полусумасшедшей столетней великанши Шет; потом он подумал и уже заинтересовано приказал: - Говори!
  - Великаны из Вары уничтожают наших людей, и этим они убивают нас - великанов.
  Шет подал знак рукой, мол, продолжай.
  - Мы должны пополнить наши роды. Если мы этого не сделаем, то нас уничтожат. Живых людей нам взять не откуда. Нарожать живых представителей родов наши женщины не успеют. Поэтому я предлагаю поднять и наплодить мертвецов!
  Шет опять непроизвольно отшатнулся, когда Юшебеда произнесла последние слова. Она их выкрикнула и даже сама чуть подалась вперёд - как собака, когда та лает на прохожего.
  - Как ты это сделаешь? Разве есть такие пути? - недоверчиво спросил Шет.
  - Есть, - уверенно заявила Юшебеда. - Я отдам часть своего рода. Пущу их в пустыню и поставлю своего сына Моше. Он возьмёт наших людей и за сорок лет сделает нам живых мёртвецов. Они будут клонами, роботами. У них не будет сердец, не будет душ. Зато у них будут руки, способные держать палки. А у нас будут они. Эта послушная армия, готовая всегда и на всё! Всё - что прикажем им мы!
  - Это хорошая мысль, Юшебеда! - признался Шет. - Если всё произойдёт так, как ты говоришь, то мы получим послушную армию. Пусть это будут биороботы. Но это будут наши биороботы. Я готов сделать часть себя из мертвёцов! И пусть они убьют больше этих ненавистных людей! Я хочу завалить великанов из этой ненавистной Вары! Пусть они сдохнут! Все!!!
  Последние слова Шет прокричал. Даже Юшебеда от него отступила на пару шагов - она уже боялась этого великана.
  

  Души как зараза
  
  

  Беспокойство Борза
  
  - Многие великаны древних родов превратились в монстров, - взревел Борз , огромная человекоподобная сущность предельно-жёлтого цвета.
  - Я всегда был против смешения с иверами, - согласился с ним другой великан. Это был Боян . Он нервно погладил рукоять своего эфемерного меча. - Мы должны прекратить смешивание. Иначе погрязнем в монстрах. Посмотрите, что творится вокруг! Всюду расползлись гады, тела и души которых составлены генетическими уродствами людей. Эти твари блудят налево и направо, а все уродства идут по роду и накапливаются в наших телах.
  - Что ты предлагаешь, Боян? - в знак согласия закивал Винила .
  - Мы должны уничтожить нечистых - богов - и оставить только чистых - титанов, - ответил Боян. - Боги ради своего кумира - богатства - преступили закон крови. Они наплевали в священный источник жизни. Они нагадили в него. И поэтому, теперь они сами же хлебают свои же экскременты. Мы должны положить этому конец. Мы обязаны очистить источник.
  - Ты сказал, что они наплевали в источник?! - возмутился Дробила . - Значит, не только в их телах поселилось уродство, но и в людях, которыми они управляют, уродство укоренилось?
  - Так и есть, Дробила. Так и есть, - помотал русоволосой головой Боян. - Я ходил на Восток, и я хаживал на Юг. Везде видны плевки. На Востоке души болдырей темны. Тела кривы. Ноги как топором отрезаны, а остатки калачом завёрнуты. Глаза словно ножом прорезаны, а головы как переросшие кочаны капусты. Телом желты, а иные - черны. На Юге ещё хуже. Телом - почти уголь. Зубы клыками торчат. В рот не вмещаются. Вперёд лица спешат.
  - А души? Ты сказал - души!
  - Они сумрачны. Их несёт вдоль и поперёк. Раздирает на каждой мысли. Гнев управляет их поведением. Убивают быстрее, чем успевают об этом подумать. Мы можем спросить Афанасия. Он тоже хаживал за три моря. Многого насмотрелся.
  - Афанасий ! - позвал Борз. - Мы хотим поговорить с тобой.
  В пространстве рядом с великанами сформировался небольшой вихрь. Он быстро вырос до глубокого омута, из которого появился Афанасий - тоже великан. Он уже не был чистым. В его облике откровенно читались и восточные, и южные плевки.
  - Я всегда готов к разговору, - показушно приветливо, но одновременно очень настороженно произнёс Афанасий. - Что тебя, Борз, интересует?
  - Боян сказал, ты по Востоку ходил? Расскажи нам, что творят тамошние великаны!
  - Ходил, - согласился Афанасий. - Вслед за Солнцем так и ходил. Видел. Всё, что Солнце освещало, то и видел.
  - Афанасий! - посуровел Борз.
  - Видел, видел, - спохватился Афанасий. - В Индии гулящих женщин много, и потому они дёшевы. Если имеешь её, дай два жите́ля. Так в тех местах заведено. А наложницы дёшевы: 4 фуны - хороша, 5 фун - хороша и черна; чёрная-пречёрная амьчюкь маленькая, хороша!
  - Так, ты блудить туда хаживал? - ухмыльнулся Дробила. - Ты же в Твери сидел. Девок красных - вся округа светится! А ты... Вот и наплевал в самого себя.
  - Нет, не блудить я туда хаживал, - запротестовал Афанасий. - Торговать хотел. Но налгали мне псы басурманские. Наговорили, что всякого нашего товара там много. А вышло - что нет ничего на нашу землю. Всё товар белый на басурманскую землю. Перец да краски - это дёшево. Но зато пошлины большие, да на море разбойников много.
  - Но ты наплевал..., - настаивал Дробила.
  - Дробила, не думаешь ли ты, что ты самый чистый из всех нас? - ощетинился Афанасий; он помедлил немного, сощурил глаза и, подозрительно так взглянув в лицо великану, выпалил: - Или думаешь?!
  - Я - чист! - жёстко констатировал Дробила. - А вот ты...
  - Я? - взбунтовался Афанасий. - А понимаешь ли ты, что я - лишь то, что в меня вкладывают эти люди? Я что, каждого выпасать должен? Мне над ними свечку держать? Или зашивать прикажешь слабые девичьи передки? Давай по существу. Если нужна война, то будет война. Если нужна чистка, то будет чистка. И я сам первым шагну в чистилище!
  - Ты смелый, - кивнул Борз. - И ты, к сожалению, прав: мы то, что в нас вкладывают люди...
  Борз задумался. Повисла тяжёлая тишина. Словами бросаться смысла не было. Но и выхода из ситуации пока никто не видел.
  - Я предлагаю воевать на людях, - медленно произнёс молчавший до сих пор Винила.
  Для всех его голос прозвучал неожиданно.
  - Что значит 'на людях'? - переспросил Борз.
  - То и значит, - ответил Винила. - Если мы есть то, что в нас вкладывают люди, то мы должны воевать не с великанами, а с людьми.
  Наступила тишина. Технически это было правильно. Надо удары наносить по структурным элементам великанов, то есть по людям. Но если практически перевести войну на этот уровень, то она очень скоро превратится в бойню. Каждый великан будет просто уничтожать людей, из которых формируется другой великан, а он, вместо того, чтобы защитить себя, будет уничтожать другого.
  - Мы просто перебьём друг друга. Вот и всё, - отмахнулся Дробила.
  - А что? Это мысль! - признался Афанасий. - Значит, чтобы убить великана, нужно уничтожить весь его людской род! Всех - до последнего носителя! Это правильно. Это единственный шаг. Винила прав. Давайте так и поступим. Тем более что в такой войне можно и людской род основательно почистить.
  - Ты опять за своё! - возмутился Борз. - Готов даже кровью своей поступиться.
  - А как ты думал, Борз? - взбунтовался Афанасий. - Ты вообще думал, каково мне? Я сам не блудил. А вот отдельные представители моего рода оказались предателями. Они в меня наплевали! Понимаешь ты, чистый?! Вот и пусть моих предателей немного поуничтожают. Это будет такое оздоровление!
  - А ты за себя не боишься? - ухмыльнулся Борз.
  - До последнего людя, до последнего, - напомнил Афанасий. - И пусть последний будет чистым! Тогда он останется жив. И я вместе с ним...
  

  Эпоха второго Солнца
  
  

  Тайна зачатия
  
  

  Пожирая золото
  
  

  В семи кругах
  
  Вокруг престола, сверкающего инертностью жидкого металла, медленно рассаживались вершители. Их имена красовались на величественных тронах и пульсировали слабым флюоресцирующим светом.
  - Начинаем процедуру передачи власти, - покрыл могущественной мыслью интеллекты и разумы собравшихся в этом зале Кома Посоорву.
  Прежний состав вершителей расселся по подписанным местам. Здесь были два великана и двадцать властелинов.
  Во внешнем, четвёртом круге, по правую руку от Сварога расположился Перун, за ним - Дый, Чур, Троян, Земун и Жива. По левую - Навь, Хорс, Лада, Агуна и Мара. Их троны до краёв напитались возможностями своих могущественных хозяев.
  Трон Сварога пылал мощным жаром зрелого пламени. Трон Перуна дышал мощными молниями разросшейся мощной земной жизни. Трон Дыя колебался над бездной подобно чутким и нервным весам. Трон Чура шипел чёрными водами всепоглощающей бездны. Эти воды были настолько ядовитыми, что злобно облизывали руку своего хозяина и поджидали удобного момента, чтобы и его унести в свои непроглядные омута.
  Трон Трояна мерцал догорающими огнями уже угасающего света. Трон Земун был обвит мощными стволами деревьев, кустарников и переплётными стеблями трав. Трон Живы дышал ветрами лютого февраля и беззастенчиво скрёб по лицу вершительницы остроконечными формами снежных кристаллов.
  Трон Мары волновался глубокими водами смерти. Трон Агуны сверкал пляшущими искрами. Трон Лады украсили весенние цветы, наполненные неудержимостью и мощным стремлением к жизни. Трон Хорса дышал нервозными предгрозовыми тучами. Трон Нави рыскал по мирам подвижными водами Мирового океана.
  В третьем круге восседали Юша, Волос и Ярило. Трон Волоса УТОПАЛ в прелестях земной жизни. Трон Юши УТОПАЛ в возможностях потустороннего мира. Трон Ярилы УТОПАЛ в языках ярого пламени.
  Во втором круге расположились Семёрка и Восьмёрка - два великана, вот уже целую вечность сражающиеся между собой. Они разделили известный мир на две половины и провели между ними черту.
  За Семёркой простирался свет, порождённый огнём мысли, знаний, жизни и желаний. Бесконечные просторы искрились формами и формулами, пестрели алгоритмами, извивались процессами.
  За Восьмёркой протянулся мрак смерти, представленный невозможностью мыслить, прекращением знаний и отсутствием желаний. Бесконечные просторы заполнились строгими и однообразными порядками монотонного вакуума.
  В первом, центральном круге на единственном троне восседал Ра. Откуда-то сверху, возможно, от самого Комы Посоорву, на его трон ниспадал мощный поток света. Трон Ра впитывал этот свет, и уже потом светился и сам - ровным ретранслированным оранжевым цветом. Он посылал свои лучи равномерно во все стороны . Вырвавшись из трона, они тщательно ощупывали всю зону собрания и, сделав круг, возвращались в лоно сверкающего рыжего источника.
  И всех было двадцать.
  В начальные времена в четвёртом круге Сварог и Волос поставили Великую Стену . За ней жизни не было. За ней простиралось зло. В пятом круге толпились серые, биороботы, клоны, химеры и механизмы, обслуживающие Собрание. Они не знали жизни. Они были вещью.
  В шестом круге толкались вечные льды. Здесь не было огня. Здесь не было тепла. Даже вершители не заходили в этот мир. Это было царство холода.
  На самом его крайнем рубеже, вокруг многомощного Собрания стояла ледяная стена. Здесь проходил седьмой круг. Здесь размещался трон Мокоши.
  Вот и все семь кругов. Кто принимался считать их правильно, проживал счастливую жизнь. Кто ошибался в своём счёте - проходил семь кругов мучений.
  За самым последним из семи кругов ультрафиолетовыми всполохами переливался предел Собрания.
  От центрального трона, на котором восседал Ра, к трону Мокоши протянулся сверкающий мост. Он блестел и переливался всеми цветами радуги. На нём стоял воин по имени Индра . Только он мог пропустить путников, двигающихся по этому мосту.
  Мокошь мерно сучила волну управления. Свежая пряжа по светящемуся мосту ниспадала к собравшимся в семи кругах. Круги медленно вращались, и нить Мокоши наматывалась на ось времени, оживляя события.
  

  Источник Мировых войн
  
  

  Смена двадцати двух
  
  Когда собравшиеся расселись, и все стали готовы к процессу передачи власти, всё началось.
  - Сварог! - прозвучал мыслью Кома Посоорву. - Ты властелин своего круга. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  Сварог, с первыми словами Комы Посоорву поднявшийся со своего трона, с почтением склонил голову. В ответ на продление полномочий он приложил правую руку к своему сердцу и произнёс короткие слова клятвы:
  - Всем сердцем!
  - Перун! Сады твои обильны, жизнь твоя прекрасна. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  - Всем сердцем! - склонил голову Перун.
  - Дый! Тебе разрушать и впредь. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  - Всем сердцем! - склонил голову Дый.
  - Чур! Твоя граница прочна. Ты разделяешь пределы мира. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  - Всем сердцем! - склонил голову Чур.
  - Троян! Время твоё ушло. Ты был горяч. Ты забирал последнее тепло. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и ступай в вечность.
  Троян выслушал приговор стоя. По окончании слов он резким и точным движением вырвал своё сердце и положил его в чашу, стоящую радом с его троном. Тут же прилетел транспортёр. Он унёс тело Трояна. А сердце его продолжило биться в чаше .
  - Возуу! Тебе даётся новое сердце. Ты - смена сия. Теперь ты забираешь тепло. Веками продлится забота твоя.
  Возуу послушно подошёл к трону, который до него занимал Троян. Новый вершитель уверенно взял сердце своего предшественника в правую руку. Тут же подлетел транспортёр. Он резким движением выдернул иссохшееся от постоянных голоданий сердце Возуу. Новый вершитель сам вложил себе в грудь сердце Трояна и произнёс клятву:
  - Всем сердцем!
  - Земун! Твоё время закончилось. Ты кормила планы этого мира. Ты разрослась сушей и преумножилась живностью. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и иди в вечность.
  Земун дослушала Кому Посоорву и резким движением вырвала своё сердце. Погрузила его в стоящую рядом чашу, и появившийся транспортёр унёс тело ненужного теперь вершителя.
  - Орп! Ты бери сердце сиё. Теперь ты организуешь процесс. Веками продлится забота твоя.
  Орп подошёл к освободившемуся трону и после того, как транспортёр удалил его теперь уже не нужное сердце, Орп вставил себе сердце Земун .
  - Всем сердцем! - уже в статусе вершителя величественно склонил голову Орп.
  - Жива! Твоё время закончилось..., - пронёсся Кома Посоорву по мыслям собравшимся. Он хотел уже договорить приказ до конца, но услышал чёткий возглас Лены.
  - Нет! - мягко, но уверенно произнесла она. - Не убивай... всех.
  Кома Посоорву не мог перейти этот запрет. Ведь его поставила сама Красота. Идеальность. Высшая гармония. Та, которой он любовался не один миллион лет.
  На дальних рубежах зала Собрания показался транспортёр. Глаза Живы слезились, но держалась она твёрдо.
  - Жива! Дыхание твоё морозно. Дыхание твоё живительно. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  - Всем сердцем! - не вполне осознавая случившееся, склонила голову Жива.
  - Мара! - произнёс Кома Посоорву. После того как он ставил на своём месте Живу, он не мог поменять Мару: без смерти жизнь превратится в чудовище. - Воды твои глубоки. Воды твои очистительны. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  - Всем сердцем! - склонила голову Мара .
  - Агуна! Ты нёс искру прежней жизни. И теперь она догорела. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и ступай в вечность.
  Агуна дослушал Кому Посоорву, как и предыдущие вершители, резким движением вырвал своё сердце. Оно оказалось в чаше, а появившийся транспортёр унёс его ненужное тело.
  - Рор! Ты бери сердце сиё. Теперь ты - новая искра. Ты - искра разума. Веками продлится забота твоя.
  Рор приблизился к освободившемуся трону. Транспортёр, не медля, удалил его старое сердце. Рор уверенно вставил себе сердце Агуны и чётко произнёс клятву:
  - Всем сердцем!
  - Лада! Весна твоя теперь для разума. Цветы твои теперь для мыслей. Неудержимость твоя теперь для интеллекта. Мощь твоя теперь для сознания. Нет смены тебе. Веками продлится забота твоя.
  - Всем сердцем! - склонила голову Лада.
  - Хорс! Твоё время закончилось. Грозы и тучи не нужны новому. Ты питался смятением. Ты разряжался нервами. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и иди в вечность.
  Хорс послушно вырвал своё сердце, и транспортёр удалил тело отслужившего вершителя.
  - Дифоор! Ты бери сердце сиё. Теперь ты будешь колыхать просторы сознания, перемешивать мысли, побуждать интеллект, расширять разум. Веками продлится забота твоя.
  Дифоор излишне медленно и даже вызывающе начал движение к освободившемуся креслу. Он боялся замены сердца, но всеми силами пытался показать собравшимся, что его распирают какие-то другие эмоции, желания и даже сомнения.
  Его ждать не стали. Подлетевший транспортёр выдернул сердце там, где застал Дифоора. Медлить никто не собирался. Несколько шагов новый вершитель едва преодолел. Последним осознанным движением он ухватил остывающее сердце Хорса и кое-как вставил его себе в грудь.
  После того, как сознание вернулось, и шок миновал, Дифоор охрипшим, но с каждой фразой крепнущим голосом произнёс:
  - Всем сердцем!
  - Навь! Твоё время закончилось. Океан успокоен. Глубины его доступны. Гладь его покорена. Пришла смена тебе. Оставь свою службу и иди в вечность.
  Навь послушно вырвала своё сердце, и транспортёр унёс её тело в вечность.
  - Консупори! Ты бери сердце сиё. Теперь ты будешь владеть океаном информации, растить в нём новые организмы. Веками продлится забота твоя.
  Консупори подошла к освободившемуся трону. Осторожно взяла сердце Нави. Несколько секунд на него посмотрела, и после того, как транспортёр удалил её собственное сердце, Консупори вставила себе сердце Нави.
  - Всем сердцем! - произнесла Консупори.
  - Четвёртый круг закончен! - сообщил Кома Посоорву.
  

  Обнуление Менавора
  
  Картинка сменилась в одно мгновение. Даже не было никакой инерции. Только что посреди океана возвышался огромный материк, и вот - его уже нет. Его не выдернули из коры, как зуб. Нет, никакой дыры в океане не образовалось. Просто мгновение - и всё стало другим. Словно никакого материка никогда и не было.
  - Я отключил оператор, вызывающий из базы данных планеты Земля структуру, которую вы называли Америкой, - просто объяснил Менавор . - Теперь этой суши больше нет. Нет Африки, Китая, Индии, Аравии, Кавказа, Антарктиды. Их больше нет. Вы доигрались.
  Владимир застыл с открытым ртом. Вся его многолетняя выучка держать удар, всё его самообладание, вся его тренированность на стресс - испарились, как и сама Америка и другие континенты. Он изо всех сил пытался взять себя в руки, но руки тряслись, как беспёрые крылья у курёнка.
  - Этого не может быть, - наконец, хрипло прошипел Владимир. - Это... Этого просто не может быть! Не может быть. Не может. Не...
  - Владимир, - улыбнулся Менавор. - Это у вас такого 'не может быть'. А у нас - может. Хотите ещё демонстрацию?
  - Нет... Не надо, - Владимир ужаснулся от тех картин, которые пронеслись перед его взором за те доли секунды, пока он произносил слово 'нет'. - Куда вы их дели?
  - Кого, Владимир? - искренне удивился Менавор. - О ком вы говорите?
  - Людей... Континенты...
  - А разве они были? - снова совершенно искренне удивился Менавор.
  Он снисходительно посмотрел на присевшего от эмоционального удара Владимира. Этот маленький человек стал ещё мельче. Менавор медленно обошёл его вокруг, при каждом шаге мерно покачивая сложенными за спиной крыльями. Остановился. И решил пожалеть.
  - Когда властелины вас конструировали, у них не было задачи создать идеальный механизм, - монотонно произнёс представитель Существа. - Они были в панике. Они пытались спастись. Им нужно было выжить. В таких условиях животные этой планеты показались им вполне нормальной платформой для создания протезных тел. Но сегодня вы - их протезы - ведёте себя так, как будто властелины с вами поменялись местами. И это решили вы! Решили, что обмен состоялся! А властелины с вами ничем не менялись.
  Пока Менавор это говорил, Владимир совершенно лишился сил. Он встал на колени. Не от страха и не от почтения. А просто от бессилия.
  - Разум - это ценность, - повернулся к нему спиной Менавор. - Но и структура - это тоже ценность. Вместе они бесценны, ибо составляют единую жизнь. Порознь - это хаос. Вы почему-то подумали, что вдруг стали богами, как вы выражаетесь сами. Но где ваша мощь? Вы даже планету изготовить не можете. Мне потребовалось, и я одним щелчком убрал целый континент. Вместе со всем его содержимым. А вы... Ты даже не смог защитить ни континенты, ни людей, проживавших на них. Вы - немощь! Куда вам до богов!
  - Это конец? - выдохнул Владимир.
  - Нет. Не конец, - безэмоционально произнёс Менавор. - Мы решили не уничтожать систему, а перезапустить её ещё раз. Это проще. В этом случае сохраняются все прежние решения, но мы выберем из них те, которые приемлемы в новой ситуации. Остальные не понадобятся, мы их отправим на реструктуризацию.
  - А люди?
  - В базе данных всё остаётся до того момента, пока не закончится перезагрузка планеты. Всё, что к настоящему времени существует на Земле, остаётся на своих местах. Но мы перегруппируем связи. Новые алгоритмы будут вызывать только те объекты, которые потребуются новой системе.
  - А я? Я потребуюсь? - с бескрайней мольбой в сердце произнёс Владимир.
  Менавор медленно обошёл его ещё раз. Владимир по-прежнему трясся, как заклёванный курёнок.
  - В тебе нет ничего из того, что потребовалось бы нам в будущем, - безапелляционно заявил Менавор, потом подумал и добавил: - Но я могу оставить тебя. Чтобы ты смотрел, как мы будем менять мир. Пусть это будет твоим... наказанием. Наблюдай, запоминай. Может, потом расскажешь следующим поколениям землян. Кто-то же должен это увидеть. Итак, обнуляемся.
  Как только Менавор произнёс последние слова, под его ногами появилась левитирующая платформа. На неё же забрался Владимир. В следующее мгновение они взмыли вверх над планетой - так высоко, что она стала видна, как на ладони. После этого превратилась в объёмную голограмму. И через секунду на Земле не стало ничего, только решётка - некий остов планеты. Напоминающий остов выброшенного на берег старинного корабля.
  Владимир обомлел...
  

  Голубоглазая принцесса из тайги
  
  

  Третья альтернатива
  
  

  В сердце алгоритмов
  
  

  Шаблон истории
  
  - Прописываем шаблон истории, - начал собрание командир корабля Волос. - Основная часть алгоритма такова. Жил царь. Он был хорошим правителем. Но время пришло, и царь состарился. Народ перестал его слушать и стал разбегаться. Начался беспорядок. Мимо проходил новый царь. Он увидел, что престол практически пуст. Убил старого царя и занял его место. Новый царь с новыми силами взялся за дело и быстро навёл порядок. Люди ему рукоплескали: великий царь! Но время прошло, он состарился и превратился в такого же старого царя. Он оставался на своём троне как раз до прихода нового молодого царя.
  - Закольцованная схема получается. Это - хорошо, - согласилась Мокошь.
  - Это одна обособленная программа - процедура . Она - главная. А вторая - вот такая. В царстве этого царя, когда он был ещё в самом расцвете сил, происходит такая история. У царя и царевны есть дочь. Она - красавица. Царь и царевна берегут её, но время свадьбы на подходе. Красивой молодой девушке завидует старая уродливая женщина. Она подсовывает девушке отравленное яблоко, девушка кусает его и засыпает мёртвым сном. Царь не хоронит её, а укладывает спать в хрустальный гроб, - Волос договорил и стал ждать реакции властелинов.
  - Я, как ответственная за процедуру смерти, не могу согласиться с такой постановкой алгоритма, - стала протестовать Мара. - При таком подходе мы всех царевен уничтожим. Надо искать иное решение или сделать дополнение к уже озвученному. Я предлагаю разбить эту процедуру на два варианта. Первый вариант оставить тот, который предложил командир. Но добавить его таким развитием. Через несколько лет юный царевич находит спящую красавицу, целует её, она просыпается, и влюблённые женятся.
  - Не очень удачный ход. Некрофилией немного потягивает, - фыркнул Ладон.
  - Спящая царевна! Не мёртвая, а спящая! Пусть это будет летаргический сон или какой-либо другой, - уточнила Мара. - Второй вариант развития событий обходит ситуацию со сном или умерщвлением. Царь сажает царевну вместе с её женихом в бочку и бросает её в море. Влюблённые спасаются - волна прибивает их к острову, на котором они продолжают жить счастливо.
  - Ну, что ж, я посмотрела будущее. Оба варианта прижились и получили широкое распространение, - сказала Мокошь. - Более того, именно на этих вариантах оказались построены самые главные моменты истории. Люди уверены, что всё так и было. Это хорошая инсталляция того, чего в прошлом не случалось. И, самое главное, этих двух процедур, включая то, что вторая раздвоена, хватило на всю историю Земли. Я даже удивляюсь, насколько широка фантазия Матери Сва, которая сгенерировала из этого столько различных вариантов!
  - Ну, я пока даже ещё не приступала, - отозвалась Матерь Сва. - Но я готова согласиться с тобой, Мокошь. Этих вариантов хватит для того, чтобы я на их основе сгенерировала историю человеческой цивилизации на много тысячелетий в глубину. Не вижу никаких препятствий для этого. Думаю, что через короткое время основные версии будут готовы, и мы сможем залить их в память всего человечества. Все будут помнить одно и то же, людям будет казаться, что всё это было в реальности, и даже то, что и сама реальность эта действительно существовала.
  - Прошу понять, мы не обманываем людей, - произнёс Волос. - У нас нет такой цели. Мы просто не можем сказать им, что Земля - планета и все люди, животные и растения на ней - были созданы всего за несколько дней нашим бортовым компьютером и Матерью Сва. В это никто из людей не поверит. А в ту историю, которую мы им загрузим в память, поверят все люди.
  - Кстати, Волос, мы так и не решили вопрос с датировкой нашей миссии, - вспомнил Ра. - Таруса сказала, что надо хотя бы учесть её возраст - 52 года. Но мы же прекрасно понимаем, что историю, в том числе, и ту, которую мы будем генерировать для людей, нельзя начинать с такой даты. Представляешь, с начала времён идёт всего лишь 53-й год?! Да, любой человек скажет, что мой отец и дед - даже они помнят, что было до этого! А до 'этого', как мы знаем, ничего и не было. Даже мы на 'Алатыре' проснулись всего семь дней тому назад.
  - Я согласен с тобой, Ра, - ответил командир корабля. - Думаю, можно прибавить сто лет или тысячу, две, три... Какие будут предложения?
  - Если прибавим сто лет или двести и получим трёхзначную дату, то никто не сможет ощутить глубины истории, - затараторила Таруса. - В этом случае четырёхзначные цифры лучше. Есть тысячи лет, которые, вроде бы, цивилизация развивалась. А если прибавить десять тысяч лет или больше, то возникнут подозрения: получается, что цивилизация развивалась очень медленно или даже вообще не развивалась. Встанет вопрос: почему?
  - Хорошо. Сколько ты предлагаешь прибавить? - спросил Волос.
  - Тысячу лет мало, три - много. Две. Прибавим две тысячи лет. Или даже лучше не полные две тысячи, а тысячу девятьсот, чтобы казалось, что идёт завершение второго тысячелетия. Этих лет достаточно и для того, чтобы сформировались народные традиции, и для того, чтобы народы разбежались по лику планеты, - пояснила Таруса.
  - Так и будет, - подтвердила Мокошь. - Я посмотрела будущее. Оно уже сверсталось во след тех слов, которые озвучила Таруса. Мы уже живём в 1953 году. Всё. Это - реальное начало планеты Земля и всего, что на ней есть. Поздравляю! Люди будут считать, опираясь на вложенную в них память, что идёт 1953 год.
  - Все варианты истории Земли сформированы с опорной датой '1953 год', - доложила Матерь Сва. - Создано шестьдесят четыре варианта исторической процедуры - по тридцать два варианта каждого вида: с засыпанием красавицы и с заточением красавицы в бочку. В каждый вариант введена соответствующая народная окраска, адаптированы топонимы и имена героев, учтены особенности языка и культуры. Готовые варианты отправлены на Солнце. Ожидаемое время окончания загрузки выработанной версии истории чуть более восьми минут.
  - Хорошо. Будущее сформировано. История создана и помещена в людей. Закрываем заседание, - произнёс Волос, выслушав синхронный доклад Матери Сва.
  Все потянулись к выходу, а командир остался сидеть на своём прежнем месте. Пока Таруса разъясняла то, как надо подгонять вымышленные датировки под психологию человека, Волос поймал себя на мысли, что с ними, властелинами, никто так церемониться не стал. На 'Алатыре' не оказалось ни одного упоминания какой-либо даты, которую можно было бы связать с началом их межгалактической миссии. Поэтому даже он, командир корабля, так и не узнал, когда начался их полёт, и на какой стадии этого полёта пришлось его прервать и высадиться на Землю. Это было очень странным...
  * * *
  ...Кома Посоорву тоже задумался над ситуацией: 'Таруса оказалась права. Датировки процессов имеют значение. Прежде всего, для тех, кто участвует в этом процессе в качестве элемента процесса. Поэтому люди - это участники процесса под условным названием "Цивилизация планеты Земля". Вот властелины дали им историю и датировку исторических событий. Пусть даже вымышленную и полностью недостоверную. Но теперь люди смогут ориентироваться в этой исторической сетке, и такой ориентации им для их жизни будет достаточно'.
  'Что же касается властелинов, - продолжил рассуждать Кома Посоорву. - То тут я с Волосом согласен: упустил я этот момент. Не догадался до введения дат на "Алатыре". Хотя одну цифру Таруса всё-таки выцепила - ей, якобы, пятьдесят два года. Да, может быть, и столько. Но это не земные годы. Как удивилась бы Таруса, если бы узнала, сколько составляют её "пятьдесят два года" в земных годах!'
  Кома Посоорву мысленно улыбнулся. Его веселила ситуация. Пятьдесят второй раз проходя эту Игру, он уже и 'руку' набил, и 'глаз' наметал... И вдруг улыбка на его мысленном 'лице' сменилась задумчивостью: 'А ведь и я не знаю, сколько мне лет. Ни в земных годах, ни в летоисчислении властелинов...'
  'Хорошо хоть после предыдущих сеансов Игры я не всё с планеты Земля удалял - остались какие-то постройки, здания, сооружения, мелкие вещи, кости всяких животных и некоторое другое. Надо бы мне заняться и поисследовать эти остатки, может, из них я смогу почерпнуть данные и о своём возрасте!' - мысленно вздохнул Кома Посоорву, получив себе ещё одну неразрешимую загадку...
  

  Капустные Миры
  
  

  Родина мессианского рода
  
  

  Глава 5. Золото
  

  Подмосковные берега
  
  

  Поиграй со мной, звезда!
  
  

  Серый переполох и превосходящие знания
  
  

  Изгой
  
  

  Атмосферные усилители
  
  

  Душевный симбиоз
  
  

  Письмо
  
  

  Третье величие Диаспоры
  
  

  Преображение Орпа
  
  

  Глиняные люди
  
  

  Серые гости
  
  Глате не помнил, как он здесь оказался. Возможно, это был гипноз. Или его могли чем-то опоить. Но сейчас не было времени вспоминать. Он реально стоял на полу какой-то подземной базы. Откровенно чужой. И не важно, какая сила его сюда перенесла, она же явно позаботилась о том, чтобы Глате выжил. Для этого и преобразила его. Кто-то напялил на Глате не очень удобный защитный комбинезон, и специальная маска, герметично прикрепленная к комбинезону, плотно закрывала лицо.
  Было очень страшно. А вот понимания того, чего именно следует бояться, не было. Но он боялся. Может, того, что его обнаружат и раскроют?
  Однако серые существа, не способные заглянуть под защитную маску, хотя и смотрели на него с плохо скрываемым напряжением, всё равно проявляли предельную дружелюбность. По всем параметрам комбеза и маски Глате был одним из них, и им ничего не оставалось, как только принять его в своё сообщество.
  Немного отдышавшись и придя в себя, Глате решил осмотреться. Оказалось, что он, естественно, здесь не один такой. Теперь и он увидел других. И у всех обитателей подземной базы, или, может быть, даже города, были такие же, но разные по цвету и символике, защитные комбинезоны. На них размещались странного вида опознавательные знаки. Очевидно, они каким-то образом определяли уровень руководства или подчинённости, а также глубину возможного доступа в помещения и к каким-нибудь секретам или тайнам.
  Присматриваясь к окружению, Глате постепенно заметил, что серые существа вообще не стояли на одном месте. Они всё время находились в движении. Конечно, не очень интенсивном, но никогда не прекращающемся.
  Глате присмотрелся к окружающему пространству. Странным представлялось то, что все помещения совершались по кругу. А в самом центральном помещении никаких острых углов найти принципиально было невозможно.
  Но больше всего Глате поразило то, что нигде не было видно источников электрического тока - ни розеток, ни вилок, ни каких-либо иных механизмов передачи электромагнитной энергии. Не было даже ламп! Хотя электричество явно было основой всего вокруг, потому что серые очень сильно смахивали на каких-то роботов.
  Главный вывод напрашивался сам собой: цивилизация этих серых существ была явно технократической. Вокруг всё буквально кишело какой-то странной и очень непонятной техникой. Глате с интересом принялся её рассматривать. Эта техника и непонимание того, как она действует, буквально завораживали его.
  Глате привлёк внимание серых 'коллег' тем, что на мгновение остановился. Искра диссонанса тут же пронзила серое сообщество. Глате продолжил провокацию: некоторое время оставался без движения: такое поведение явно выбилось из общего алгоритма.
  'Понятно', - подумал Глате и, ощутив на себе множество вопросительных подозрительных пристальных взглядов, двинулся к странному лифту. Тоже удивительному и не такому, как у землян: его двери раскрывались не в боковые стороны, а сдвигались вверх.
  Вокруг мягко и тотально растекался ровный белый свет. Он забирался в самые отдалённые углы и самые глубокие щели. Казалось, что свет затекает всюду, где только он требуется. Не было ни одного участка, где бы доминировала тень.
  Встроившись в какое-то движение, Глате, а также ещё пара подвизавшихся к нему к нему серых существ пошли по коридору. Дойдя до его конца, они всем своим потоком перегнулись через 'порог' и... продолжили движение вниз. Они именно перегнулись! Глате сжался в ужасе, но за маской этого было не разглядеть. Через мгновение он пришёл в себя и снова осторожно огляделся вкруг.
  Пешеходная процессия оказалась в просторном огромном зале, а по коридорам и эскалаторам, входящим в его структуру, двигались группы и колонны серых существ. В одной из таких колонн оказался и Глате. Всё было стройно и предельно расчётливо. Картина казалась настолько идиллической, что Глате чуть было не рассмеялся, увидев, как забавно эти серые шаркают своими тонкими и немного кривенькими ножками.
  Но, вовремя спохватившись, он посмеялся над ними лишь мысленно. А когда присмотрелся к странной обуви, которая была у всех на ногах, то понял, почему ему всё время казалось, что он невесомый. На ногах Глате, как и у всех серых, красовались какие-то странные ботинки. Видимо, они были как-то связаны с притяжением. Если бы их прошлось снять или хотя бы поднять ногу, понял он, то полёт был бы неминуем. Ботинки обеспечивали сцепление с поверхностью базы, и поэтому все существа так странно шаркали.
  * * *
  Глате не мог знать, что база, на которой она каким-то образом оказался, находилась на Аляске [1]. Здесь, под верхним слоем земной породы, находились огромные металлические ворота. Они время от времени раскрывались, и что-то поступало внутрь планеты, а что-то выводилось наружу. В глубину грунта база уходила бесчисленным количеством этажей. Самые дальние из них достигали центра Земли, а остальные уходили ещё дальше.
  Глате уже освоился среди 'своих'. Он 'профессионально' шаркал ногами и синхронно выполнял какие-то несложные движения. Поэтому пока ничего в нём совершенно не выдавало чужака. И серые постепенно перестали за ним подсматривать.
  Заметив снятие слежки, Глате решился на очередной шаг. Он направился к соседней двери, за которую никто пока не проходил, и хотел, было, проникнуть сквозь неё, возможно, на какой-то другой уровень. Однако Система сработала чётко. После первой же попытки появился летающий транспортёр. Он остановился в метре от Глате. Чуть помедлив, принялся сканировать 'шпиона' тонким искрящимся синим лучом.
  Глате почувствовал, как его знатные боты утратили возможность сцепляться с полом. Он повис под транспортёром, который тут же немедленно отбуксировал Глате на его рабочее место. После завершения буксировки синий луч отвязался, а ботинки Глате снова прилипли к полу.
  'Во как!' - только и смог подумать Глате.
  Оказалось, по крайней мере, так определил его место работы транспортёр, он был не 'шпионом', а начальником лаборатории. Скорее, даже начальником биологической лаборатории, потому что в ней выращивались обычные пчёлы и разнообразные растения. Стены помещения, обвешанные графическими изображениями пчёл и связанными с ними разнообразных схем, использовались на полную.
  Каким-то образом, Глате понял, даже, лучше сказать, он точно знал, что именно пчёлы являлись тем самым изначальным механизмом, который поддерживал биосферу Земли в рабочем или, скорее, в здоровом состоянии.
  Такая уверенность в том, что он знает неведомые ему вещи, случилась с ним опять. Уже не в первый раз Глате показалось, что он получает какие-то очень ненавязчивые подсказки от какого-то невидимого суфлёра. Именно поэтому его интегрирование в серую массу проходило без проблем и осталось не замеченным с её стороны.
  В многочисленных пробирках его лаборатория производила этих самых пчёл. Потом небольшие транспортные корабли [2] забирали на борт новые партии произведённых насекомых, вылетали через раскрывающуюся крышу Аляски, устремлялись в обозначенный в бортовой карте район и в нужном месте планеты сбрасывали новоиспечённых опылителей.
  Цель такого гиперпроизводства осталась для Глате непонятной. Возможно, рабочие пчёлы не успевали пополнять свои количества природным путём - от маток. Поэтому приходилось выпускать клонов, которые не обладали способностями воспроизводства, но отрабатывали свою сторону бытия исправно, вплоть до разрушения крылышек.
  Ещё в лаборатории Глате производили растения. Их здесь тоже выращивали в таких же огромных количествах, а затем аналогичными транспортами отвозили в те районы планеты, где им и приходилось жить дальше. Глате впервые увидел такое обилие видов, но по-настоящему поразило его просто огромное количество ядовитых растений. Их тоже выращивала его лаборатория!
  * * *
  В лаборатории режим работы не был таким уж строгим. Иногда серые переставали работать и принимались играть в какую-то игру. Они делали это какими-то кристаллами.
  Глате подошёл к игрокам и стал посматривать за ходом игры. Подчинённые заметили интерес начальника и тут же протянули ему серебристую коробку. Глате взял её. В коробке находились разноцветные кристаллы. Пока он рассматривал их, делая вид, что выбирает, серый, протянувший ему коробку, взял синий и малиновый кристаллы. Синий тут же проглотил сам, а малиновый протянул ему.
  Глате тоже, не мешкая, проглотил кристалл и приготовился ждать какого-то действия. Возможно, опьяняющего. Но ждать не пришлось. Сразу же непонятная энергия разлилась по всем его органам, и Глате понял: это просто питание, а вовсе никакая не игра.
  Через некоторое продолжительное время серые стали двигаться медленней. Глате понял, что надвигается какая-то перемена действительности. Видимо, это была очередная подсказка того самого 'Кого-то', кто поместил Глате на эту базу и наблюдал за ним.
  Снова поступил какой-то сигнал, и серые синхронно разошлись по каютам. Или, лучше сказать, по комнатам. Глате тоже пришёл в свою комнату. Он нашёл её по подсказке. Каюта была, как яйцо, круглая и без углов. Глате машинально снял комбинезон и обомлел...
  * * *
  Сбросив комбинезон, Глате с удивлением обнаружил, что он и сам серый. То есть не человек, а такой же клон, как и все остальные, которые окружали его на этой базе.
  'Так вот почему эти серые меня считали своим! - в панике подумал он. - Я и есть свой. Самый настоящий свой. А подсказки мне давала общая машина управления. А я-то думал, что я здесь шпионю'.
  Глате нашёл какую-то отражающую поверхность и, наконец, увидел себя со стороны. Маленький нос, небольшие ноздри. Миндалевидные раскосые глаза с почти чёрными зрачками. Но самое поразительное - это кожа. Она была покрыта мелкими и мягкими волосами. Создавалось впечатление, что это велюр. Серый мягкий велюр.
  Пока Глате раздумывал над тем, каково это оказаться серым, он машинально перешёл к водным процедурам. И тут же понял, что серые не моются, они не принимают душ так, как это происходит у людей.
  Глате взял специальную влажную салфетку и тщательно обтёр ей всё своё мохнатое тело. Затем феном также тщательно высушил его. Было весьма приятно: фен нежно ласкал волосики на теле.
  И тут взгляд Глате остановился на том самом месте, где должен располагаться его половой член.
  'Этого не может быть! - рука Глате остановилась, и фен начал сильно припекать. - Этого не может быть!'
  Там ничего не было. Просто - гладкое место. Глате оказался без всего. Ни мальчик. Ни девочка. Он, как и все серые, оказался бесполым.
  * * *
  - Всё, возвращаем! - послышался голос Дифоора, и Глате постепенно начал приходить в себя.
  Он огляделся и, увидев знакомые лица, испуганно потрогал себя в паху, а затем проговорил:
  - Это было жёстко! Я чуть было не обделался. Надо же остаться без яиц. Предупреждайте в следующий раз.
  Немного посмеявшись над понятными эмоциями, собравшиеся всё же решили кое-что уточнить.
  - Серые - это не люди и не человеки, - пояснил Глате. - Это некие механические структуры. Они создали технократическую цивилизацию, а затем и сами превратились в неё. Это происходило за счёт управляемых мутаций и достигалось путём контролируемой замены нужных генов.
  - То есть серые - это клоны? - спросил Дифоор.
  - Это не просто клоны, в нашем понимании. Серые - это предел технологий клонирования. Они - точные копии многократно усовершенствованной программы. Вот! Они именно копии, а не клоны! Копирование обеспечивает максимальное сходство с прототипом, а клонирование допускает какие-то вариации. Серые - это копии. Никаких вариаций.
  Глате на секунду умолк. Затем снова запустил руку в пах и, убедившись, что всё по-прежнему на месте, продолжил:
  - Друг к другу они предельно дружелюбны. Это стоит отметить. Одинаково дружелюбны. Но каждый знает своё место и не лезет туда, куда ему доступа нет. Каждому ненавязчиво подсказывает какая-то внешняя программа. Она всё держит под контролем и управляет каждым шагом серого клона. А между ними самими общение тоже есть, но оно не идёт по каналу речи, как у нас. Оно осуществляется телепатически.
  Глате снова ненадолго прервался.
  - Цивилизация у них стоит на очень высоком уровне. Я, будучи там, захватил по телепатическому каналу образ какой-то другой лаборатории. Там ведётся наблюдение за населением Земли. Картинка такая - обширная. Много экранов - целые этажи. Серые наблюдают за нами на огромных мониторах. Они смеются над нами. Показывают друг другу на жалкие попытки человека создать паровоз или автомобиль. По сравнению с их технологиями человеческие произведения техники - это телеги, - вздохнул Глате.
  Он помолчал и добавил:
  - Людей серые считают... ниже животных.
  

  Примечания к параграфу
  
  [1] Близ Фербенкса, Аляска США.
  [2] Пример. 1986 год. Маршрут Боинга 747 японских авиалиний JAL, выполнявшего грузовой рейс '1628', пролегал из Парижа до Рейкьявика (Исландия), через Северную Атлантику и Гренландию, затем через Канаду в Анкоридж (Аляска), и, наконец, через Тихий океан в Токио. Пилотировал самолёт японский экипаж: капитан Кенджу Терочи, второй пилот Таконори Тамефуджи и бортинженер Йошио Цукуба. 17 ноября, в 5:11 вечера по местному времени, когда полёт проходил в небе над Аляской, близ Фербенкса, капитан Терочи заметил огни на 30 градусов левее перед ними. Затем прямо перед ними зависли два летающих объекта и направили в кабину Боинга 747 яркий свет. Ощущалось тепло в лицо. Объекты двигались, выпуская из двух рядов сопел пламя янтарного и белёсого цвета. Были видны искры огня, как при использовании бензина или углеродного топлива. В 5:25 военный радар Регионального Центра оперативного управления в Элмендорфе и Центр управления воздушными маршрутами (RCC) в Анкоридже на Аляске зафиксировали объекты. Федеральное управление гражданской авиации (FAA) инициировало официальное расследование.
  

  Судный день
  
  Он увидел реку - состоящую не из воды. Субстанция, которая текла, оказалась иной.
  - Это царство вершительницы Нави. Бывшей вершительницы. Теперь её место занимает новая вершительница - Консупори, - находясь в одиночестве, задумчиво и даже с некоторой грустью произнёс Менавор. - Из такой субстанции в своё время вышла красавица - река Нева.
  Менавор поднял глаза. Во все стороны, куда только доставал его взгляд, река покрылась ковчегами, выполненными в виде гроба. Из каждого вверх тянула рука.
  - Они тянут руки к Богу. Чтобы он спас их, - с какой-то неподдельной тоской прокомментировал Менавор. - Это время Страшного суда.
  Он перевёл взгляд к горизонту. Бесконечные поля плавающих гробов, словно в какой-то двумерной очереди, в сквозящей надежде натужно упёрлись в эфемерную линию, разделяющую 'небо' и 'воды'.
  - И для них это время пришло.
  Менавор коснулся пальца одной из протянутых из ковчега рук. В тот же миг покойник, лежащий там, превратился в виток света и сиганул в сторону верха. А гроб медленно растворился в окружающей его влаге.
  - Мне нужен только один. Остальным приказано ждать...
  

  Бог Земли
  
  

  Перезагрузка
  
  

  Третье Солнце
  
  
  20 марта 2012 года - 20 марта 2017 года
Оценка: 5.95*75  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"