С каждым годом отдаляется прошлое, которое у каждого своё и в то же время общее для каждого конкретного поколения. Тех, кто хочет о прошлом забыть и тех, кто по нём ностальгирует, объединяет то, что они мысленно сравнивают его с настоящим с перспективы прожитых лет и ушедшего детства.
Поколение, чьё детство пришлось на девяностые, оказалось на своего рода распутье, быстро шагнув из Союза в новую реальность. Те, кто вырос раньше, могли ожидать, что это поколение будет поносить своё перестроечное, либеральное детство на чём свет стоит, сравнивая его с новой, путинской Россией. Но я, будучи из того поколения девяностых, такого не наблюдаю даже в интернете, где мириады комментариев говорят о прямо противоположном. И дело не просто в обычной сентиментальности. В 2000-х годах мы вдруг осознали, что в девяностые телевидение было телевидением, музыка была музыкой, кино было кино, мультфильмы были мультфильмами, жвачки были жвачками, а российско-западные культурно-дипломатические отношения что-то значили. Иностранные вооружённые конфликты доносились лишь отдалённым эхом, а исламского терроризма, ответного национализма, санкций или бесконечных перехватов военных самолётов практически не существовало. Выйдя из товарного дефицита и по инерции недолго поносив ту ещё школьную форму с нарукавной эмблемой-книжкой на фоне солнца, мы, эсэнгэшная детвора, стали собирать вкладыши многочисленных жвачек (на некоторых из которых были даже приснопамятные голые девушки), карты "Street Fighter", киндер-сюрпризы, наклейки для альбомов, газеты "Невероятное, легендарное, очевидное", журналы о видеоиграх, брать прокатные видеокассеты и обзаводиться игровыми приставками. Фамилии Киселёв, Толстой или Соловьёв тогда ассоциировались с ведущим НТВ, писателем и русскими интеллигентами, а не с нервозными балаболами федеральных каналов. С экранов вещавшего в СНГ российского телевидения на нас смотрели Наталья Дарьялова со своей голливудской улыбкой, Михаил Таратута, Сергей Супонев, Влад Листьев, Валдис Пельш и Юрий Стоянов с Ильёй Олейниковым. Студия Диснея находилась в эпохе ренессанса, производя большое количество качественных мультфильмов, вдобавок к многочисленным мультсериалам, что шли на российских каналах. Теперь уже эпохальные рекламы банка "Империал", джинсов "Джордаш" и даже жвачки "Стиморол" были по сути короткометражными фильмами, а в моих краях ныне исчезнувший азербайджанский канал "AББA" заменял рекламу музыкальными клипами. К этому добавлялись обнадёживающие российские социальные рекламы с девушкой на роликах или концертом "ДДТ", а чуть позже - шедевральные анонсы фильмов на ОРТ. Некоторые газеты у нас в семье иногда покупали только ради программы передач, а если забывали - то не ленились записать, когда её оглашал телевизионный диктор. Музыку можно было не только слушать, но и смотреть, ибо почти каждый клип был с сюжетом, хотя исполнителей некоторых хитов (Диану, Лену Зосимову, Лену Соболевскую, Елену Барабаш и др.) теперь уже помнят только заядлые девяностники. Рафет Эл Роман из тогда ещё бесхиджабной Турции пел "Macera dolu Amerika", а дети из "Звёздного часа" - "Я и ты раскроем ковёр-самолёт / В город моей мечты / Он нас в тот же час унесёт". И на постсоветском пространстве всё это возникло относительно быстро, вскоре после перестроечных передряг, когда, например, мой отец раздобыл бэушную парту с абаком для моих домашних заданий, а в школе мы штудировали события кровавого 20 января в Баку. Тогда ещё я не знал, что скоро, помимо прочего, в моём классе мы будем на перемене пить чай с принесёнными сладостями, меняться вкладышами или носить тетрадки с Децлом или Тарканом на обложке. Каждое время трудно по-своему, но из тех исторических трудностей удалось выкарабкаться в том же десятилетии. Не ошибается тот, кто ничего не делает, и обещанные надежды во многих смыслах оправдались, хотя тогдашние постсоветские президенты были не первой свежести. Скоропостижные смерти многих без преувеличения кумиров того периода, вроде Тупака, Алии, Сергея Супонева или Долорес О'Риордан, напомнили и подчеркнули этот метеорный, исторический взлёт в культуре и международных отношениях. Детство в девяностых было практически эквивалентно юности на Вудстоке или пению вместе с "Битлами" на их концертах в шестидесятых. Но уже в девяностых небезызвестный Фрэнсис Фукуяма пророчески предрёк, что такая модель будет своеобразным концом истории. Этому будто вторили песня "Владивосток 2000" или фильмы "Смертельные гонки 2000 года" и "Дракула 2000".
Хотя в 2000 году обещанный конец света не нагрянул, это оказалось хрестоматийным затишьем перед бурей. Некоторое время спустя произошла подмена понятий, белое стало чёрным, а кошка стала называться собакой. И когда в очередной раз, по последней моде, девяностые начинают упрекать в либерализме, беспределе и пьяном Ельцине, пора посмотреть в зеркало и признать: то, что было тогда на постсоветском пространстве - это только ароматные цветочки по сравнению с происходящим сейчас в мире, когда геополитика вернулась ко временам холодной войны и Карибского кризиса, когда мир покрылся язвами затяжных войн и терактов, когда за клавиатуры засели ольгинские тролли и ура-патриоты, верящие в лунный заговор, а Путин с Медведевым посоветовали просто терпеть санкции дальше, раскатывая бульдозерами иностранное продовольствие. Тем временем настоящий патриотизм - это не только любовь, но и умение видеть объективную реальность и надежда на лучшее в стране. Когда в фильме "Гладиатор" героиня Конни Нильсен спросила Рассела Кроу, будет ли он служить Коммоду так же, как он служил Марку Аврелию, он лаконично ответил: "Я буду всегда служить Риму".