Аннотация: О холмистых равнинах, западне для Волны и осеннем ветре.
- Этот Семпаль мы называли Сытым.
Кесса вздрогнула - она не ожидала, что Нингорс заговорит. Он сидел на уступе, у свисающего с зубцов жёлтой скалы тела огромной бронированной змеи, и жадно вгрызался в мясо. Толстые пластины-чешуи, взломанные и содранные, валялись внизу, на камнях, и маленький пернатый ящер, учуяв исходящий от них запах крови, уже высунул зубастую пасть из расселины и настороженно принюхался. Нингорс отхватил ещё кусок от окровавленного тела, проглотил и повернулся к Кессе.
- Говорю - это день Сытого Семпаля. Так мы его называли.
Его морда была вымазана в застывающей крови. Существо, похожее на огромную бронированную змею, умерло недавно - когда хеск наткнулся на него в предгорьях, его хвост ещё вздрагивал, но глаза уже помутнели. Падальщики не успели обглодать его - им на равнине хватало поживы. Если бы Кесса взглянула вниз, она увидела бы их - серые сутулые тени, склонившиеся над разбросанными телами. Некому было сжигать их - воины Волны, обессилевшие и выброшенные из потока, умирали в одиночестве, и на их стоны откликались только ненасытные Войксы и осторожные пепельные харайги. Кесса видела их тени в расселинах и слышала тихие скрипучие голоса. Пернатые ящеры перекликались, и в их скрипе слышались досада и недоумение.
- Нингорс, ты... ты ешь, - склонила голову странница. - Пусть у тебя будет Сытый Семпаль.
Водяной шар, сорвавшись с её ладони, разбился о камни у подножия скалы и растёкся лужей на иссохшей глине. Тут никогда ничего не росло, никогда не было дождей, и маленькая харайга, увидев странное вещество, метнулась в укрытие. Очень нескоро она решилась выглянуть, а потом и выйти, осторожно обнюхать мокрую землю и лизнуть камни. Вскинув хохолок, она испустила протяжный скрип, и тени в расселинах задрожали. Один за другим ящеры выходили на свет, жадно слизывали влагу с земли, настороженно оглядывались и снова припадали к мокрым камням. Лужица растаяла, не успев впитаться. Последняя из харайг поскребла землю когтями, обнюхала ямку и с разочарованным скрипом спряталась в расселине. Ещё одна чешуйка мёртвой "змеи" упала со скал, но ни одна тень не шевельнулась среди камней.
Кесса посмотрела вперёд, туда, где трепетали на земле широкие полотнища багряных сполохов. Огненное озеро дышало жаром ей в лицо, туча пепла, не колеблемая ветром, висела над ним, и вокруг него земля окрашивалась в алый и чёрный. Вздыхающее озеро освещало багрянцем широкую чёрную "реку" - непрерывный поток из тысяч существ, поднимающийся вверх по равнине. Волна проложила себе прямую дорогу, и здесь, на мёртвой земле Иррима, ей ничто не мешало.
- Ничего живого, - прошептала Речница, вытирая со лба испарину. - Только огонь, холмы и камни. И стервятники.
Нингорс, громко фыркнув, вырвал из бока мёртвой змеи большой кусок мяса. Он изголодался, пока летел над границей, и впереди на бесплодных землях Иррима его не ждала удачная охота. Войксы, у которых он отнял змею, проводили его усталым шипением - только для них Иррим был сейчас гостеприимным, и они не жалели о потерянной добыче.
Из-за скал, оттуда, где за туманной границей скрылось Царство Сиркеса, на камни падали косые алые лучи. Красное солнце Хесса из последних сил озаряло предгорья. Отвернувшись от него, Кесса сощурилась на сияющий белый шар высоко в небесах. Он горел гораздо ярче, и безжизненная равнина окрашивалась в нежно-розовый и охристый в его лучах.
- Какое яркое тут солнце! - удивлённо мигнула она. - Своё солнце для страны Иррим... Нингорс, а как так получилось? Откуда оно тут, и почему не светит другим странам?
- Откуда мне знать? - фыркнул хеск, отряхнувшись от вязкой крови. - Я не был в Ирриме. Спускался через Кваргоэйю. Там оно не светит.
- Оно скользит под сводом, а свод тут низкий, - заметила Кесса, прикрывая обожжённые глаза. - Ты можешь подняться к нему, и тогда мы посмотрим на солнце вблизи. Вот чудно! Увидеть и потрогать солнце...
- Дичь, - оскалился Нингорс. - Я не полечу, пока оно не уйдёт к окраинам. От тебя, детёныш, там не останется и пепла.
- Жаль, - вздохнула Кесса и обернулась на тихий шорох. На уступ влезла и теперь оглядывалась по сторонам пепельная харайга. Её хохолок тревожно вздрагивал. Она смотрела на тень Кессы, перечеркнувшую весь уступ, и Речница знала, что сама она для ящера невидима - но вот тень его тревожит. Он принюхался к запаху растёрзанной туши, переступил с лапы на лапу и тихонько заскрипел. Кесса шевельнулась, её тень дрогнула - и харайга, молниеносно развернувшись, прыгнула со скалы. Широко расставив оперённые лапы, она перемахнула на нижний уступ и юркнула за камень.
- Ал-лийн, - прошептала Кесса, подставляя ладони под водяной шар. Медленно он поплыл вниз и разлился глубокой лужей на нижнем уступе. В скалах зашуршали и заскрипели, маленькая пасть с острейшими зубами высунулась из расселины.
- Приманиваешь? - шевельнул ухом Нингорс. - Примани что-нибудь съедобное, детёныш. В харайге есть ничего - перья и когти...
- Пусть они утолят жажду, - качнула головой Кесса. - Тут мёртвая земля, и к живым она жестока. Не знаю, как их вообще занесло в эту пустыню...
"Может, тут текли реки? Или было озеро, окружённое зелёным лесом," - Кесса положила на ладонь Зеркало Призраков, повернула его к ближайшей скале и с надеждой заглянула в тёмную гладь. "Или море... море с островками, и с водорослями, и с перламутровыми ракушками! Что-то же было на этой земле..."
Зеркало осталось чёрным. В нём ничего не отразилось, и ни одна тень не скользнула в глубине. Подвески тихо побрякивали, покачиваясь на горячем ветру, от оправы тянуло резким полузнакомым запахом - что-то похожее Кесса унюхала на сарматской станции...
- Что там? - Нингорс, оторвавшись от еды, вытирал морду о камень, а вздох Кессы заставил его навострить уши.
- Зеркало ранено, - склонила голову странница. - Теперь оно совсем ничего не показывает.
Нингорс, облизнув нос, понюхал древнее стекло и пожал плечами.
- Может, оно уже умерло? Пахнет скверно.
"Я отнесу его Речнику Фриссу," - думала Кесса, убирая медальон под куртку. "Если он не вылечит - найду Гедимина. Он его сделал, он и поправит. А пока пусть отдохнёт..."
Нингорс, насытившись, растянулся на горячей скале, широко раскинув руки и крылья. Костяк змеи, кое-как скреплённый сухожилиями, остался висеть на уступе - больше от него нечего было откусить, но кто-то из харайг, выглянув из расщелины, принялся трепать маленький клочок мяса. Оно не годилось ящерам в пищу, но запах крови манил их, и противиться они не могли.
- В этом месяце мы собираем семена тростника, - тихо сказала Кесса, перебирая жёсткий рыжий мех на боку хеска. - Прямо над Рекой. Взлетаем на маленьких халгах, прицепляемся к початку и обрубаем стебель. Одна халга не удержит початок, и мы собираемся по трое. Но он такой тяжёлый, что тянет к земле, и мы садимся с ним на берег. Если повезёт, у самых пещер. У нас, на Правом Берегу, мало водяных злаков, а вот на Левом только их и едят. Зёрна, когда их вылущиваешь, пахнут водой...
- Да, края у вас голодные, - проворчал Нингорс. - У нас тростником кормят хумрашей. Они пасутся вдоль берега, ходят по уши в воде. Я однажды вцепился хумрашу в загривок, а он нырнул и таскал меня под водой, пока не сбросил. У них много жира на загривке и толстая шкура, нелегко прогрызть...
- Интересно, что жители Иррима делают в этом месяце? - Кесса покосилась на белое солнце, уходящее к огненному озеру. - Тут ни рек, ни тростника...
- Прячутся от Волны, если им повезло, - грива Нингорса всколыхнулась и чуть приподнялась. - А если нет - идут в ней.
Он помрачнел, и Кесса встревожилась.
- Ты снова слышишь Агаль? Он опять заговорил?
- Он шепчет, - невесело ухмыльнулся хеск. - Почти ничего не слышно. А когда я надел бурый камень, я совсем не слышал его. Он всё громче, детёныш. Наверное, он хочет затопить всё...
Крылатая тень скользила по жёлтой равнине, исчерченной красноватыми полосами. Холмы и каменистые осыпи сменяли друг друга, кое-где по краям глубоких расщелин вздыбились розовые скалы, изредка появлялись грязевые озерца, клокочущие и смердящие. Их обступала чахлая поросль тёмно-багровой травы с тонкими, едва заметными листьями. Издали она казалась клочьями меха, раскиданными по кромке грязи. Белое солнце Иррима, скользя под сводами, освещало скалы с левой стороны, и тени постепенно укорачивались. Кесса смотрела на небо в задумчивости - она точно помнила, что вчера солнце садилось слева.
- Нингорс! Мы летим правильно? Вчера солнце шло справа, а сегодня - слева!
- Я знаю, где верх, - буркнул Нингорс. - Туда и лечу. Это местное солнце, что ты к нему привязалась?!
"Странное оно," - пожала плечами Кесса. "Так и ходит из стороны в сторону? Посмотрим, куда оно завтра покатится..."
Утром ирримское солнце выплыло из-за правого крыла, и Речница, изумлённо мигнув, выбралась из кокона. Рассвет едва забрезжил, огненные озёра и разломы остались позади, и потянуло утренней прохладой. Кессе померещился запах прелых листьев, и она прикрыла глаза, представляя, что летит над Рекой. Но дымный смрад коснулся ноздрей и вернул её в Иррим.
- Нингорс, смотри! Это же город...
Густой чёрный дым валил столбом, взлетая к небесному своду и окутывая сталактиты дымкой. Посреди жёлтой равнины лепились друг к другу домишки и башенки, стена скал опоясывала их, - но она давно рухнула, и теперь город дымился. Тёмное русло Волны прошло в стороне от него, но она его заметила, и широкий "рукав" устремился к нему. Город с высоты казался наводнённым муравьями, и Кесса не видела, кто там воюет, но стены то и дело сотрясались от алых, золотых и зелёных вспышек, и здания оседали бесформенными грудами.
Нингорс на миг замедлил полёт, вздыбил шерсть на загривке, но, приглядевшись, только стиснул зубы и повернул в сторону.
"Да, нас там сожрут с костями," - покачала головой Кесса, заметив над развалинами стаю сверкающих драконов. Они с небывалой яростью поливали хрупкие строения огнём, иногда кидались вниз и выхватывали что-то с городских улиц. И, если Речница не ошибалась в размерах, у каждого из них Нингорс уместился бы в пасти.
Дым клубился вокруг, щекотал в горле, и как Алгана ни старался из него вылететь, ветер нёс горький смрад прямо на него. Откашлявшись и вытерев слёзы, Кесса снова взглянула вниз - и вскрикнула:
- Нингорс, смотри!
От дымящихся развалин быстро убегали хески. Их жёлтый мех сливался с холмами, и одежда, выкрашенная в цвет охры, не выдавала их, - Кесса едва различала их тени среди камней и расщелин. Маленькие чёрные "птицы" мчались за ними, и Речница, приглядевшись, увидела длинные хвосты и блестящую чешую. Хески убегали так быстро, как только могли, но были утомлены, а кого-то ранили, и его вели под руки, - стайка двигалась всё медленнее, пока не остановилась на дне глубокого оврага.
"Нуску Лучистый! Там даже воды не найдёшь..." - поёжилась Кесса.
- Нингорс, ты мог бы... Бездна!
В склон оврага ударила струя пламени. Волна заметила беглецов, и тонкий чёрный "ручей", отделившись от клокочущего на развалинах "озера", хлынул к расселине. Ещё секунда - и одержимые ворвались в овраг.
Нингорс взвыл. Ослепительный луч ударил в скалы на дне провала, и осколки камня брызнули во все стороны, заставив одержимых шарахнуться к выходу. Огромный шипастый демон в багровой чешуе вскинул руки, и Кессе на миг показалось, что её кровь кипит, а кости обугливаются. Шерсть Нингорса вспыхнула золотом, он глубоко вздохнул и затряс головой, второй луч, ярче прежнего, впился в землю, чуть-чуть промахнувшись мимо красного хеска. Взрыв отбросил его на скалы. Одержимые отпрянули от оврага, несколько заклятий просвистели мимо Нингорса, но не остановили его. Дротик ударился о перепонку его крыла, но отскочил, не причинив вреда. Третий луч, раздробив камни, обрушил на дно оврага лавину, и хески дрогнули. Огненный Скарс, плюнув напоследок сгустком алого пламени, выбрался из расселины и взревел, собирая уцелевших. Те, кто выбрался из-под камнепада, пустились за ним. Нингорс с торжествующим воем повис над оврагом, Кесса свесилась вниз, высматривая беглецов.
Под камнями кто-то зашевелился. Нингорс, опустившись на дно оврага, оскалился и рявкнул, и шевелящийся, тонко пискнув, замер.
- Ну зачем?! - нахмурилась Кесса, спрыгивая на засыпанное оползнем дно. - Вдруг он освободился?
- Как же, - фыркнул Нингорс и отступил от завала, подозрительно принюхиваясь. Кесса потянула в сторону один из обломков, но её помощь уже была не нужна - хеск освободился сам и теперь, пошатываясь, поднимался на ноги. Это был Флийя. Когда-то гладкий и блестящий мех "земляной белки" почернел и повис сосульками, одежда превратилась в лохмотья, перебитый хвост повис под странным углом. Флийя потрогал ушибленный затылок и растерянно мигнул.
- Не бойся, мы не враги, - Кесса показала пустые ладони. - Тебя принесло сюда Волной. Ты помнишь, кто ты?
- Д-да, - кивнул Флийя, потирая затылок. - Волна? Я был в Волне?
- Тебе повезло, - буркнул Нингорс, смерив его недовольным взглядом. - Шинн, я нашёл тут пещеру. Похоже, беглецы спрятались там. Тут больше нечего делать. Летим.
- Постой! Это пустыня, у них даже воды нет! - Кесса, взяв за руку Флийю, потянула его к пещере. - И этот бедняга... Нельзя его тут бросить! Пойдём, посмотрим, всё ли там в порядке...
Вход в пещеру прятался в тенях скал. Проём был широк - даже Нингорс вошёл туда свободно, не протискиваясь боком и не пригибаясь. Золотистые блики виднелись на дальней стене, но света давали мало - кто-то, видно, зажёг лучину.
- Ни-эйю! - Кесса протянула в темноту ладонь, и светящийся шарик на ней расплескал по пещере жёлтое сияние. - Не бойтесь нас...
Хески, сгрудившиеся у дальней стены, вздрогнули, повернулись к ней. Кто-то прижался к камню, кто-то, подобрав булыжник потяжелее, шагнул вперёд. Нингорс, шумно втянув воздух, зарычал и прыгнул на середину залы. Дрожащий рыжий свет окутал его и растаял, а вместе с ним потускнели и сгинули очертания хесков-беглецов. Там, где только что стояли они, осталась лишь стена, а за ней что-то негромко заскрежетало, а потом и залязгало.
- Морок! - фыркнул Нингорс, отступая к Кессе и заворачивая её в крыло. Флийя шарахнулся было к выходу, но хеск поймал его за плечо и заставил встать рядом с собой.
Позади что-то громыхнуло, и Кесса, обернувшись, увидела темноту - каменная плита, опустившись, замуровала пещеру. Дальняя стена лязгнула ещё раз, пропуская холодный синеватый свет. На пороге залы стояли копейщики, и их оружие было направлено на Нингорса.
- А это не морок, - буркнул он.
Копейщики переглянулись, и длинные светящиеся "перья", свисающие с их макушек - по два пера на каждого хеска - задрожали и приподнялись. Кесса уставилась на копья - необычно широкие наконечники были деревянными, но из них торчали маленькие тёмные лезвия. "Ишь! Но кого ими проткнёшь?" - озадаченно мигнула Речница, но тут свет всколыхнулся, и она увидела, как вокруг наконечников вытягиваются призрачные лезвия пурпурного сияния. "А, вот оно как..."
- Ну, и какого Вайнега вы тут всё переломали? - пронзительно вскрикнул маленький чёрный дракончик. Он висел, прицепившись когтями к длинной накидке копейщика. Тот согласно качнул перьями.
- Так это ваша ловушка для Волны?! - замигала Речница. Нингорс фыркнул.
- Была ловушка, - пискнул дракончик. - Теперь всё строить заново. А ну, летите отсюда, пока целы!
- Постой! - Кесса потянула за руку ошарашенного Флийю. Хеску было не по себе, и он оглядывался в поисках выхода, но единственный пролом в стене был там, где стояли копейщики.
- Этот Флийя был в Волне. Возьмите его к себе! Вы ведь лечите одержимых?
Один из копейщиков шагнул вперёд, поднося светящееся копьё к лицу Флийи. Тот испуганно замигал.
- Да. Отведи его к лекарю. Он ударился головой, - воин качнул перьями, и один из висящих на нём дракончиков взлетел и перебрался на плечо Флийи. Хески расступились, выпуская пленника из залы.
- А город? Дымящийся город на равнине... Он тоже ненастоящий? - спросила Кесса. - Мы пролетали над ним, там столько воинов Волны!
- Город? Да, там морок, - ответил один из драконов. - Алгана! Ты не надумал и там всё испортить?!
Нингорс зарычал, Кесса вцепилась в его руку.
- Тогда о вас не надо беспокоиться, - сказала Речница, оглядываясь на замурованный выход. - И мы улетим.
- И подальше, - пискнул дракончик. Копейщики шагнули назад, и две плиты одновременно загрохотали - одна опускалась, вторая поднималась.
Выходя из пещеры, Кесса оглянулась и увидела желтоватые блики на стене и усатые тени у огня. Морок восстанавливался, и с равнины уже слышался охотничий вой - отряд Волны преследовал "беглецов". Нингорс, громко фыркнув, взлетел, уклонился от просвистевшего над крылом огненного шара и повернул прочь от оврага. Воины Волны, спотыкаясь на камнях, бросились к пещере, но Кесса не успела посмотреть, как она захлопнется, - Алгана летел быстро.
- Что это за существа? - тихо спросила Кесса. - Никогда о них не слышала.
- Не ел их, - угрюмо отозвался Нингорс. - Но они умны. Хорошо прячутся.
Безжизненная жёлтая равнина протянулась внизу, и ничто не шевелилось на ней - только тень от крыльев Нингорса быстро скользила по холмам и расселинам, приближаясь к границе...
Это был первый ручей, который Кесса увидела в Ирриме, - единственный за многие дни пути. Тонкая журчащая струя вытекала из-под камней и обрушивалась на дно оврага - на десятки локтей вниз, по источенным водой уступам, а потом пробиралась по обломкам раскрошенных скал на дне, пока не исчезала в дебрях чёрных шипастых стволов. В овраге - там, где камни не громоздились друг на друга - кто-то насыпал земли и посадил Ицну. Год Волны выкрасил высокие колючие столбы в тёмно-багряный, в тени скал они казались чёрными. Ровными рядами они выстроились по берегам ручья.
Вдоль воды камни побагровели от пятен мха, тонкие красные нити водорослей колыхались на дне - но что-то зелёное виднелось на валунах, и Кесса, приглядевшись, увидела длинные тела и перистые листья, растущие из них. Зелёные черви грелись на камнях, подставляя вскинутые "перья" солнцу, и чутко вздрагивали от малейшего ветерка.
"Зелёные листья! Будто сто лет их не видела," - вздохнула Кесса. Нечего было и думать спуститься на дно оврага с высокой скалы, на которой они приземлились, и едва ли черви дали бы посмотреть на себя вблизи, - их пугала каждая тень среди камней. И у некоторых теней были когти.
Вода гремела о каменные ступени, заглушая скрипучие голоса пернатых ящеров, и Кесса могла лишь догадываться, где они, по колыханиям теней в нагромождении битого камня. Один из них подобрался близко к воде и замер между двух валунов, слившись с их пятнистыми боками. Солнце неспешно ползло к краю неба, и тень заслоняла нагретые камни; черви зашевелились, переползая на валуны поодаль от ручья, где белые лучи могли бы до них дотянуться. Один из них подполз к самому краю камня и на мгновение замер, свесив зелёный хвост в расщелину. Молниеносно сомкнулись челюсти, и червяк, трепыхаясь, исчез меж валунов. Тень от хохолка ящера скользнула по камню, и всё стихло.
- Тут самые сытые харайги во всём Ирриме, - хмыкнула Кесса, поворачиваясь к Нингорсу. - Наверное, они дерутся за норы в этом овраге.
Хеск неопределённо шевельнул ухом. Он не смотрел на ящеров. Выдрав клок самой жёсткой и неприглядной соломы из спального кокона, он сосредоточенно жевал её. Даже его зубы, привычные к костям, чешуе и перьям, не справлялись с этой травой.
- Ох! Ты так не поранишься? - встревожилась Кесса. - Может, проще влить в тебя воду?
- Так сойдёт, - буркнул хеск, проглотив солому. - Чем гаже, тем лучше. Эррх, в моём брюхе слишком много дряни! А что ещё придётся сжевать...
Он с силой провёл рукой по животу и наклонил голову, прислушиваясь к ощущениям.
- Ну вот, - он поднялся. - Я за соседней скалой. Никуда не лезь, детёныш. Скоро вернусь.
Кесса сощурилась на белое солнце. Оно стояло высоко, но жара спала - ветер переменился, и теперь дуло не с огненных озёр - тянуло прохладой из далёких пещер, выводящих на поверхность. Речнице померещился запах прелой листвы и холодной воды. "Время срезать колосья Руулы," - она прикрыла глаза, сжимая в кулаке бахрому чёрной куртки. Та давно пропахла хесской пылью и пеплом, но когда-то, как и сама Кесса, была у Великой Реки...
"Руула... да, и Агайл... и длинные листья на циновки," - Речница вздохнула. "Чтобы плести их зимой, когда нечем заняться. И много-много листьев, чтобы выложить стены пещеры. И проверить зимнюю вентиляцию. Бывает, птицы вьют там гнёзда. А иногда селятся мыши и ящерицы. Настоящие ящерицы, без перьев..."
Шум осыпающихся камешков заставил её обернуться. На краю уступа, подозрительно оглядываясь по сторонам, стояла пёстрая харайга. Принюхавшись, она сделала пару шагов вперёд и снова замерла, приподняв передние лапы, будто в любой момент готова была раскинуть куцые крылья и прыгнуть вниз.
"Интересно, где её родня?" - Кесса покосилась на зазубренные скалы. Свет и тень легли там полосами, - даже Нингорс мог бы там спрятаться и остаться незамеченным.
Харайга неуверенно переступила с лапы на лапу. Речница опасливо покосилась на изогнутые когти. Старый шрам на бедре заныл от одного воспоминания. "Шла бы эта ящерка в Бездну!" - подумала она, поморщившись. "Что бы им не охотиться внизу?!"
Харайга наклонила голову набок и приоткрыла пасть. Грохот воды заглушил её писк, но сама она услышала чей-то ответ и покосилась на скалы.
"Она меня не видит," - подумала Речница, медленно вытягивая руку. "И не может увидеть. А если..."
Маленький водяной шарик расплескался по ладони и замер крохотной лужицей. Кесса осторожно поднесла её к носу харайги. Та отступила на шаг назад и наклонила голову, разглядывая воду то одним, то другим глазом. Обнюхав ладонь Кессы, она решилась немного отхлебнуть.
Лёгкая пернатая тень спрыгнула сверху, с зубчатого уступа, ещё одна, с широко раскинутыми оперёнными лапами, выросла на краю обрыва. Они подходили осторожно, принюхиваясь и переглядываясь, их хохолки тревожно вздрагивали.
"Ай! Щекотно!" - Кесса крепко ущипнула себя за ногу, чтобы не рассмеяться. Лужица на ладони иссякла, и харайги тщательно облизывали мокрые пальцы Речницы, щекоча её шершавыми языками. Одна поддела носом ладонь и удивлённо скрипнула. Кесса медленно убрала руку и замерла на месте.
Тень от широкого крыла упала на уступ. Нингорс рявкнул, прыгая с неба на скалу, и пернатые ящеры бросились врассыпную. Они бесстрашно падали вниз, растопырив когтистые крылья, и ныряли в расщелины камней. Хеск не гнался за ними. Тяжело вздохнув, он лёг брюхом на камень и растянулся на тёплой скале.
- Ветер пахнет холодом, - задумчиво сказал он.
Кесса запустила пальцы в жёсткий мех на плече и удивлённо присвистнула.
- Нингорс, у тебя растёт подшёрсток!
- Осень, детёныш, - без малейшего удивления ответил хеск. - Пора ему расти.
"А когда мы выйдем из Провала, будет зима," - Кесса пригладила взъерошенный мех и тихо вздохнула. "Все берега в снегу, и тёмный лёд на Реке..."
Скала под ней едва заметно вздрогнула, и что-то с силой надавило на макушку - так, что у Речницы зазвенело в ушах, а перед глазами поплыли алые круги. Она хотела вскочить, но не смогла - подкосились ноги. Запястья задрожали, наливаясь тяжёлым жаром, вены вспыхнули золотом. Нингорс взвыл. Ему удалось подняться, и он повернулся к близкой границе и смотрел, оскалившись, на затянутый туманом горизонт. Вздыбленный мех искрил и вспыхивал янтарным огнём.
- Что это? Агаль? - Кесса кое-как встала и прислонилась спиной к скале. Зеркало Призраков, выскользнув из-под одежды, тихонько зазвенело подвесками. В глубине древнего стекла оседало огромное пылевое облако, пронизанное зеленоватым светом.
- Нет! - рявкнул Нингорс, оборачиваясь к ней. - Лучи... Какая огромная сила! Ты это слышала?! Оно отшвырнуло Агаль, заставило заткнуться... оно гонит его к Бездне! Что это, Шинн? Что творится у вас в Орине?!
Кесса мигнула, потёрла обожжённое запястье. Звон в ушах утихал постепенно, дым в Зеркало осел, и поверхность стекла снова заволокло серебристой рябью.
- Зеркало очнулось, - прошептала она, погладив оправу. - Говоришь, новый зов, сверху, отгоняет Волну? Да, я тоже почувствовала... Даже кости задребезжали! Не знаю, что это, но если лучи...
"Сарматы," - она поёжилась. "Они узнали о Волне и придумали что-то... что-то, что может её остановить. Даже думать страшно, что это такое! Наверное, так взрывается ирренций..."
Алгана встряхнулся, склонился над Кессой и обнюхал её макушку.
- Всё, чтобы остановить Волну, - тихо сказал он. - Не хочешь - не говори. Я хотел бы увидеть это вблизи. А ты... Там ты сгоришь, детёныш. Эти лучи слишком яркие.
- Что бы там ни было, оно на нашей дороге, - голос Речницы дрогнул. - Не знаю, отличает ли оно друзей от врагов, но если оно между Хессом и Орином, нам его не обойти. Сейчас мы поднимемся в Эвайлу и... Ты знаешь ходы, ведущие наверх?