Erika : другие произведения.

Магда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.03*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой "сетевой" писатель пишет роман...Он поглощен своим занятием и тратит на него все свое свободное время, не замечая, как вымысел становится реальностью. Куда заведет воображение? Повесть. ВЫЛОЖЕНА ПОЛНОСТЬЮ. Общий файл. черновик.

  Магда
  
  1. Леди Магдалена Истлен.
  
   Леди Магдалена стремительно шла по коридорам спящего замка. Ее легкую поступь вряд ли услышало бы даже чуткое ухо собаки, если бы они водились в женской половине старинного дома. Лишь призрачный шелест платья нарушал ночное безмолвие. Леди строго следила за тем, чтобы прислуга с наступлением темного времени суток гасила факелы и светильники. У нее были свои причины любить тьму...
   Магдалена выросла в этих древних замшелых стенах и знала их как свое собственное тело. Она могла передвигаться по замку в абсолютной темноте, не опасаясь свернуть себе шею.
   Женщина открыла потайную дверь и стала спускаться по винтовой лестнице. Секрет тайных ходов, которыми замок был опутан сверху донизу,Магдалена не доверила даже мужу, хотя и любила его.
   Оказавшись в подземелье, хозяйка вновь привела в движение механизм и вошла в открывшуюся дверь. Теперь она могла вздохнуть свободно. Леди затеплила свечу и развела в очаге огонь. Теплый свет пламени осветил небольшую уютную комнату, где по каменным стенам были развешаны рыжие шкуры лисиц вперемежку с целыми букетами сушеных трав, от которых исходил такой сильный дух, что у неподготовленного посетителя начала бы кружиться голова. Но леди Магдалена не приглашала сюда никого. Это была ее заповедная территория. Однажды, правда, пришлось воспользоваться помощью расторопной служанки... Царство ей небесное.
   Женщина распустила длинные каштановые волосы и, достав с полки маленький медный котелок, повесила его на блестящий крюк. Огонь освещал точеные черты ее лица. Леди Магдалена была признанной красавицей, менестрели недаром посвящали ей свои баллады, а художники рисовали картины... Когда же она улыбалась, то даже священник говорил, что видит ангела. С детских лет мать учила свою наследницу с умом пользоваться природной привлекательностью для достижения целей. Во главу угла всегда ставились интересы семьи и фамилии.
  - Ты - хранительница рода, его продолжение, ты - женщина дома Истлен! То, что ты делаешь для блага семьи священно. Бог уже заранее простил тебя, дитя мое, иначе, не создал бы такой совершенной красоты, - говорила мать и целовала чистый лоб дочери.
   Она открыла девочке тайну трав и снадобий, научила варить яды. Испокон веков существовало поверье, что встать поперек дороги членам семьи Истлен, особенно женщинам, означало неминуемую смерть. Люди говорили, что небеса покровительствуют этому роду во всех начинаниях и нельзя гневить Высшие силы. Никто даже не подозревал как искусно на протяжении многих поколений, фамилия Истлен избавлялась от врагов, недоброжелателей и просто мешающих неудачников.
   Магдалену любили все от знати до слуг. Внешне она всегда была спокойной и величавой, никогда не повышала голос. Ее манеры отличались исключительным изяществом, движения - природной грацией. Воспитанная, образованная, обладающая высоким положением в обществе леди умела вести себя скромно и без высокомерия. Службу в церкви она всегда слушала коленопреклоненной, отбросив в сторону шелковую подушечку. Отец Тадеуш не раз ловил себя на мысли, что любуется своей духовной дочерью, когда та, сложив молитвенно руки и закрыв глаза, в экстазе шептала молитвы. Магдалена знала это, она всегда внимательно следила за впечатлением, которое производила на окружающих. И ни разу не позволила себе забыться. Даже наедине с мужем...
   Лишь однажды самообладание изменило леди Магдалене. Это случилось более десяти лет назад. Тогда юная Истлен только-только достигла возраста невесты, и отец сам выбрал ей жениха. Но сердце красавицы уже завоевал сэр Роберт Шерод. Молодой рыцарь был хорош собой, прекрасно владел оружием. Он умел петь и танцевать, одевался со вкусом и, для влюбленной в него девушки, казался богом во плоти. К сожалению, младший сын барона должен был в скорости вступить в брак, впрочем, как и сама Магдалена, не смотря на взаимные нежные чувства. Сколько слез пролила красавица! Сколько упреков в неблагодарности услышала от родителей! Но случилось так, что незадолго до свадьбы неугодные жених и невеста скончались от неизвестной болезни, причем почти одновременно. Услышав весть, мать бросила на свою дочь быстрый взгляд из-под опущенных ресниц и позволила себе улыбнуться. Ее девочка выдержала экзамен!
   Через три месяца леди Истлен стала женой Роберта Шерода. Единственным условием, которое поставил отец девушки, было проживание новой семьи в родовом замке. После смерти родителей молодые стали полноправными хозяевами в старинном доме.
   Магдалена улыбнулась воспоминаниям и подлила в котелок воды. Кипяток булькал, пар обжигал нежные пальцы, но ворожея не обращала на боль внимания. Она сыпала измельченные в труху цветы и листья, следуя строгим пропорциям. Алые губы шептали заговор:
  - Зову в круг злой дух. Сюда, упыри, ко мне, вурдалаки, попейте, поешьте то, что варю, послушайте и запомните, что говорю. Вот вам просьба, вот вам наказ, вот вам чертовкин приказ: "Пейте и ешьте кровь раба Божьего сэра Освальда, болезнь ему принесите на своих крылах, своих копытах. Не за 12 месяцев выпейте, съеште, а 12 дней 12 ночей 12 минут от выпития до смерти пройти должно. Что подумано и сделано, наговорено, нашепчено с порога, с окна, с ветра, с воды, с земли, с погосту крестового, с утренней зари, подвечерней, с ночной, с угля подпечного, с золы печной теплой, с золы, серой, холодной, с искры горячей, с дыма кудрявого, с травы, и корней, от сродных и кровных, и чужих людей, с рук старых ведьмаков, молодых ведунов, со знахарей, глазливых, завистливых. Ко мне, упыри, сюда, вурдалаки, слова мои запоминайте, дела, мои запирайте от его дел, сатаны, стрел. Дайте силу ядовитую снадобью. Пусть не спасет сэра Освальда, мною приговоренного, не знахарь, не знахарка, не молитва, ни чудо. Ключ, замок, язык.
   На последнем слове женщина бросила в огонь белый порошок, пламя взвилось, точно бесноватое и тут же опало, рассыпаясь по дровам золотыми искрами и красными угольками. Свеча погасла, как от дыхания ветра.
   Магдалена ощутила аромат варева. От котелка шел чуть уловимый запах тлена. Яд вышел на славу!
   Сэр Освальд, брат мужа, приехавший погостить в замке Истлен со своей невестой, обречен. Магдалена вновь затеплила свечу и осторожно перелила несколько капель снадобья в фамильный перстень. Драгоценность была полой, если повернуть под нужным углом украшавший ее сапфир, то открывалась маленькая дырочка, куда предки леди заливали обычно чудодейственные эликсиры. Что ж, их праправнучка немного по иному пользовалась тайной.
   Пора, однако, возвращаться в покои. Скоро рассвет. Магдалена привычно прибралась в комнате и поспешила наверх.
   Уже лежа в постели, леди еще раз обдумала свой план. Осечек быть не должно, от этого зависело благосостояние семьи Истлен. Даже выйдя замуж, леди оставалась истинной дочерью своего рода и в мыслях никогда не применяла к себе фамилию супруга.
   Итак, Освальд уже почти мертв... Но он сам был виноват во всем! Кто женится в 42 года?! Разве не он в свое время добровольно отказался от управления огромным состоянием семейства Шерод, предоставив все дела младшему брату? К сожалению, Роберту тогда не хватило ума заставить брата подписать соглашение... А что теперь? Освальд вдруг решил взять за себя худородную малокровную дурнушку из неизвестного северного городка. Того и гляди, родит эта серая мышь слабенькое дитя. В девере, конечно же, взыграют отцовские чувства, и он потребует обратно свои власть и наследство! Нет, тысячу раз нет! В нужный момент зелье попадет в бокал с вином и наступит болезненный конец. Магдалена решила, что Освальд должен помучиться перед смертью. Главное, чтобы он уехал из замка до того, как ему станет дурно...
  ***********
   Я откинулся на стуле и потер руками лицо. Бросил беглый взгляд на часы - давно пробила полночь. Моя семья мирно спала, и никто не мешал творить. Я обожал эти ночные часы бодрствования, когда в воображении рождались люди, картины природы, описания битв...
   Я любил писать, и для меня это было не просто хобби, скорее жизнь, настоящая жизнь. Уже несколько лет мои книги ходили по Сети. Читателей, честно скажу, было сравнительно немного, но они были, и я писал для них.
   Кстати, завтра обещал "залить" новую главу романа "Магдалена". Но он давался мне очень трудно. Писать про женщину было не просто. Дамы не упускали случая поругать меня за некоторую однобокость главной героини. Но она была такая, какая была, если вы меня понимаете. Это как родить ребенка, а потом сказать: "Не-а, чего-то он не такой какой-то... давай переродим?". Переродить не получалось... Магдалена стала для меня живым существом, хотя на Портале над этими мыслями смеялись мои же друзья. "Нельзя, - говорили они. - Относиться к персонажу, как к живому человеку, он всего лишь выдумка! А пишешь - ты! Значит, ты и рулишь!". Но я "рулил" не всегда... И прекрасно это понимал.
   Так! Хватит посторонних мыслей! Оля (моя жена) может проснуться в любой момент и погнать меня спать, а глава не дописана! За работу!
   Спать я лег поздно, уже светало. Но бросить на полпути описание шумного пира, на котором моя Магдалена виртуозно влила яд в кубок своего деверя, просто не смог. Благородный барон сэр Освальд Шерод скончался в своем замке спустя ровно двенадцать дней.
   Я ворочался с бока на бок, вспоминая неожиданный поворот сюжета, который не был предусмотрен планом. Невеста Освальда Мария накануне отъезда открылась Магде, что она тайно обвенчалась с милым Освальдом и ждет от него ребенка. Вообще-то эта героиня должна была стать антиподом леди Истлен, ее главным противником и врагом, но... Магда отравила ее. Взяла и отравила. Да еще добавила в яд особую травку, чтобы жертва умерла только спустя несколько часов. Мстила за лишние хлопоты. Как так получилось, я не понял. Писал, писал и вот написал. Говорила мне Ольга, что ночной тет-а-тет с компьютером до добра не доведет. Можно, конечно, переделать, но мысль не идет. Ладно, пусть останется так... Посмотрим, что скажут читатели...
  
   2. София.
  
  
   Мне показалось, что я только закрыл глаза, а будильник уже играл бодрый марш, приветствуя утро. Ольга гремела на кухне посудой, видимо, в кои-то веки решила сготовить завтрак, а не кормить семью бутербродами. Маринка заглянула в спальню и громким шепотом осведомилась, проснулся ли ее папочка. В ответ на мое мычание щелкнул выключатель, электрический свет брызнул в глаза соляной кислотой. Вот ведь!
  - Мама сказала будить тебя! - крикнула дочка.
   Пришлось вставать, умываться, бриться, чистить зубы... Насильничать над собой одним словом. Больше всего хотелось упасть обратно в теплые уютные объятья постели, но труба звала в бой. На работу. Уже на пороге вспомнил, что так и оставил флэшку в домашнем ноутбуке, пришлось вернуться.
   Магдалена...
   Помахал рукой своим девчонкам (Маринка кашляла, и Ольга вынуждена была взять больничный), и почти бегом отправился к машине. Весенняя распутица, еще подмороженная с утра, скоро обещала растечься огромными непроходимыми лужами.
   По дороге в офис мысленно прокручивал новый поворот сюжета. В голове возникали обрывки диалогов, куски сцен - кончилось тем, что я как всегда забежал далеко вперед почти к финалу романа и тут же одернул себя - непрофессионально это, опять не по плану.
   В офисе рутинный круговорот дел поглотил меня: телефонные звонки, разговоры, посетители, а венчало эту сумятицу совещание в конце рабочего дня. Но ему я был даже рад. Будет время тихо-мирно посидеть и подумать о своем, притулившись на последнем ряду конференц-зала. Может быть, Муза посетит...
   В обеденный перерыв я успел выложить проду в Сеть и теперь гадал, появится ли кто-нибудь из постоянных читателей. Очень был нужен свежий взгляд, но где его взять? На Портале в основном читали те, кто выкладывал, то есть братья - сестры по ремеслу. Хотя можно ли было назвать ремеслом то, чем мы занимались? Нет, понятно, что кто-то обязательно пробьется в издательство, его книга увидит свет, и он получит за это деньги. Но не все же... И уж точно, не я.
   Совещание отменили. Но рабочий настрой уже было не вернуть, я махнул рукой на вечный аврал и открыл Интернет. Забил логин и пароль. "Магдалену" откомментировало восемь человек.
   Первый коммент написал Стас, мой "сетевой" друг - писатель: "О че, нормально. Атмосферно. Лови блохи...". Далее шли опечатки и ошибки из текста.
   Второй настрочила Хельга. Эта дама неопределенного возраста меня, мягко говоря, не любила. Она ожидаемо разнесла Магду в пух и прах, в частности указала на то, что я приписываю моей героине излишнюю жестокость и тем самым оскорбляю весь слабый пол в целом. Я не стал ей отвечать. Мы давно уже сказали друг другу много ласковых слов...
  Было три высказывания типа: "Круто! Давай афтар еще!". И еще два совсем уж неопределенных.
   Больше всех мне понравилось последнее послание. От некой Златы. Девушка довольно толково разложила мою героиню и ее мотивы по полочкам, вскользь прошлась по психологическим подоплекам, аккуратно коснулась самолюбия писателя и резюмировала, что, в общем и целом все довольно неплохо, и она будет следить за ходом событий. Иногда.
   Я всем ответил, сказал спасибо, обещал исправить ошибки... И вдруг ощутил пустоту. В мыслях стало так тихо, словно выключили звук. Почему именно сейчас? Ведь читатели хорошо отозвались о новой главе (Хельга не в счет!)? Эх, только обороты наберешь, а вдохновение фьють и улетело.
   Тупо пошарил по другим литературным сайтам и наткнулся на одну любопытную статью, в которой говорилось о творчестве, как о свободном процессе, который нельзя загонять в жесткие рамки. "Бытуют стереотипы, что без четкого плана нельзя написать книгу, - говорила автор. - Но разве можно четко описать еще не родившегося ребенка?" Далее, писательница едко высмеивала сторонников продумывания сюжета до мелочей. Она говорила, что писать надо сердцем, а не холодной головой. Доказывала, что настоящие книги рождаются в порыве вдохновения, а не продумываются и планируются заранее. Заканчивался этот монолог следующими словами: "Отпустите свою фантазию на волю! Позвольте Вашим героям самим решать, что они должны делать! Не ведите их по дороге и уж тем более не стройте для них эту самую дорогу, а скромно, как наблюдатель, идите рядом с ними. Они сами знают, куда им вести Вас. Только так можно написать Книгу! Конечно, это опасно, можно забыться и впустить героев в Вашу реальную жизнь... Можно потерять связь с реальностью и затеряться в мирах фантазии. Но ведь игра стоит свеч! И если Вы выплывите на поверхность после погружения в загадочные миры Музы, то напишите шедевр!".
   Да, уж... Ну и статейка... Я иронично вскинул брови и даже усмехнулся снисходительно. Стас разнес бы эту барышню с ее идеями в пух и прах! Причем в двух-трех словах.
   Но там, в глубине души, услышал отголоски собственных мыслей, ставших вдруг реальными буквами и словами. Мне вспомнилась минувшая ночь и выходка Магды, которая явно не желала подчиняться моей воле. Бросил взгляд на часы: до конца трудового дня оставалось еще полтора часа. Открыл план (да, я писал план, которому впрочем, почти никогда не следовал, хотя скрывал это от своих друзей-писателей). Пробежал глазами по строчкам, вздохнул и принялся подгонять его под изменившиеся обстоятельства. Появилось желание еще раз перечитать последние абзацы новой главы, чтобы лучше представить себе, что будет дальше. И понеслось...
  ****
   Леди Магдалена сидела возле дамского столика и рассматривала свое побледневшее от усталости лицо. Она только что вернулась с похорон сэра Освальда и Марии. Роберт настоял, чтобы брата и его (как оказалось!) жену похоронили в семейном склепе Шеродов. По этой причине Магдалене пришлось выдержать трехдневное путешествие до родового особняка мужа, но она не жаловалась на трудности и неудобства пути, напротив, с печальной улыбкой убеждала супруга, что всем довольна. Леди приняла самое активное участие в организации похорон, сняв с плеч Роберта эту заботу.
   Наконец, усыпанные цветами гробы с почившими, после отпевания в церкви, отнесли на кладбище, где и оставили в темном, пахнувшем плесенью и крысами древнем склепе.
   Магдалена плакала навзрыд, она не боялась слез. От страданий ее прелестное лицо никогда не распухало и не краснело, как у других женщин. Напротив, синие глаза становились еще выразительнее, а черты приобретали поистине ангельское смирение и кротость. Супруг был благодарен ей всей душой...
  ***
   Дверь раскрылась, и вошел, весело помахивая папочкой, мой коллега.
  - Работаешь? - поинтересовался он. - Слушай анекдот, только что в одноклассниках прочел.
   Пришлось оторваться от книги, быстренько закрыть файл и выслушать непрошенного гостя. Анекдот действительно был веселым. Серега рассказал мне еще парочку, потом, видимо, заметив мою нервозность, все же изволил удалиться. Шляются тут всякие, работать мешают! "Развернул" неоконченную главу... Мои пальцы буквально летали по клавишам, слова рождались легко. Я описал (хотя это надо было сделать давно) замок Магдалены, стоящий на холме, ее повседневные заботы. Добавил пару забавных сцен, чтобы хоть немного разогнать мрак предыдущей главы.
   Мне не хотелось, чтобы читатель думал о Магде только как о хладнокровной убийце, она ведь была еще и заботливой матерью, любящей женой, строгой, но справедливой хозяйкой. Читательницы часто упрекали меня в том, что главная героиня поступает слишком уж по-мужски. Женщина не убивает так цинично и безжалостно, говорили они. Где переживания, покаянные мысли, тем более, что писатель сам дал повод думать о религиозности ГГ?! Но что я мог поделать? Магдалена, наедине с собой, была прямой и честной, в душе она не лукавила и не притворялась, знала себе цену, ставила конкретные задачи и уверенно решала их. Мою героиню воспитали, как великолепную актрису... Ну не была она для меня чудовищем!
   ****
   Леди Магдалена в сопровождении слуг пешком отправилась в село, что находилось совсем рядом с замком. Семье Истлен издревле принадлежала обширная территория графства, порядка десяти деревушек и три небольших городка.
   Стоило Магдалене появиться на сельской улице, как стайка ребятишек тут же понеслась с докладом к старосте. Из добротных домов выходили люди (время было вечернее, и крестьяне уже вернулись с работ), они низко кланялись, приветливо улыбаясь.
   Высокий еще бодрый старик с длинной окладистой бородой спешил навстречу леди. Остановившись на почтительном расстоянии, староста склонил свою мудрую голову.
  - Здравствуй, Матвей, - весело окликнула его Магдалена. - Рассказывай.
  - Зачем же было так беспокоить себя, госпожа? - молвил старик. - Завтра явился бы к Вам в замок с обстоятельным докладом.
  - С докладом ты завтра приходи. А сегодня просто скажи, все ли хорошо, все ли здоровы? - хозяйка говорила ласково, оглядывая собравшуюся у соседнего дома толпу. - Я вам тут гостинцев принесла, - она кивнула слугам, которые поставили на землю четыре большие плетеные корзины.
  - Благодарствуем, - староста вновь поклонился. - Все у нас хорошо, Вашими высокими молитвами живем и благоденствуем.
  - Так ты мои подарки раздели по... - Магдалена споткнулась на полуслове. На другой стороне улицы в компании детей стоял маленький мальчик лет шести и с восхищением смотрел на красивую тетю. Он, как и другие, с нетерпением ждал сладостей, которые сейчас лежали в заветных корзинах. Все было обычно в этом ребенке: кудрявые светлые волосы, домотканая одежда, босые ноги. Мальчишка забавно морщил нос и вытягивал шею... Вот только глаза его показались женщине знакомыми: ясно-голубые, необычного оттенка прозрачной бирюзы. Такие глаза во всей округе были только у Роберта и у ее сына Кристиана... Сердце пропустило удар.
  - Кто этот мальчик? - резко спросила леди.
  Матвей обернулся и на долю мгновения изменился в лице, словно от сильного испуга.
  - Это сын ткачихи Софии. Она уже два года, как переехала из города. Вдова вроде как. Прикажете позвать?
  - Нет, - Магдалена справилась с собой и теперь вновь безмятежно улыбалась. - Подойди ко мне, дитя, - позвала она ребенка.
  Мальчишка смешался, но пересилил себя и подошел, робко опустив в землю свои замечательные глаза.
  - Малыш, мне сказали, что ты сирота, и твой отец умер, так ли это? - женщина говорила мягко.
  - Нет! Мой отец просто живет в другом месте, он иногда приезжает к нам с мамой... - ответил ребенок, осмелев.
  - На небесах его отец, - очень уж поспешно вмешался старик. - Мальчик привык считать его живым. Грегори, ступай к матери! - строго приказал ему староста.
  Мальчишка опешил от суровости тона, но опустив голову, поплелся прочь.
  - Зачем ты так? - упрекнула Матвея госпожа. - Грегори! Вернись, дитя.
  Мальчик тут же подбежал, косо поглядывая на старика.
  - Матвей, мальчика не обижай мне! Пойдем, малыш, проводи меня к своей маме, - Магдалена взяла ребенка за руку.
   Толпа то ли вздохнула, то ли ахнула, что не укрылось от внимания леди. Грегори же повел красивую даму по улице, и его маленькое сердце буквально заходилось от свалившегося на него счастья.
   Мальчик привел Магдалену к маленькому, но очень опрятному добротно сработанному домику, с прелестным палисадником. Навстречу из дома, вытирая руки об полотенце, вышла молодая миловидная женщина.
  - Грег, где ты... - она запнулась, испуганно уставившись на гостью, и продолжила едва слышным шепотом: - Иди ко мне!
  - Мама, леди захотела увидеть, где я живу! - гордо откликнулся ребенок.
  - Моя госпожа, - неловко сказала София, присаживаясь в реверансе.
  - Не смущайся, - Магдалена сделала над собой усилие и говорила ласково. - Могу я пройти в дом?
  - Конечно, госпожа. Проходите... - ткачиха широко открыла дверь.
  Леди оказалась в чисто прибранной очень светлой комнате. На выбеленных стенах висели красивые вышивки. У окна стоял обеденный стол, накрытый белой скатертью. Пол покрывали веселые цветные половички.
  - Отошли мальчика, - приказал Магда.
  - Грегори, поди, погуляй... - София подтолкнула сына к дверям.
   Ребенок убежал. Ткачиха тоскливо посмотрела ему вслед, и низко опустив голову, стала ждать продолжения разговора.
  - Роберт мне все рассказал. Про сына, - Магда сделала многозначительную паузу, пристально вглядываясь в побелевшее лицо собеседницы.
   Она надеялась обмануться в своем предположении, молилась, чтобы мальчишка не оказался бастардом ее мужа. Но чуда не произошло: София медленно, словно делая над собой усилие, опустилась перед хозяйкой на колени и склонилась так низко, что уперлась нежным лбом в свежевымытый деревянный пол. Слов было не нужно. Да и какие тут могут быть слова?
  - Только сына не трогайте, - едва слышно прошептала соперница.
   Магдалена боролась с собой. Ей до боли захотелось придушить эту наглую тварь, посмевшую осквернить самое святое. Но она - леди и не может позволить себе пачкать руки об... об это существо! Но месть свершится, и это будет страшная месть. Чуть позже.
  - Встань! Я пришла не наказывать, а просто познакомиться. Грегори красивый мальчик. Я не буду забирать его у тебя, хотя его место в замке. Но ты должна пообещать мне... - Магда сделала паузу. Она нашла в себе силы, чтобы сказать это ровным спокойным голосом, придав ему необходимую кротость.
   Женщина у ее ног встрепенулась, судорожно вздохнула и, поймав руку госпожи, стала покрывать ее быстрыми поцелуями.
  - Спасибо! О, спасибо! Я больше никогда не посмею и взглянуть на сэра Роберта.
  - Почему же? Я хотела сказать, чтобы ты хорошо заботилась о своем мальчике и воспитала его достойно. Сама понимаешь, роль крестьянина ему не подходит, и со временем мы подберем ему дело по душе. Роберт часто видит сына? - леди поспешно отняла руку.
  - Нет, господин приходит редко... - пробормотала ткачиха.
  - Плохо. Мальчик должен знать своего отца. Я поговорю с Робертом.
  - Вы - святая! Я буду молиться за Вас... на Вас. Простите меня, простите! Как Вы великодушны! Как добры! - София рыдала, не решаясь подняться с колен и пытаясь вновь поймать руку благодетельницы. Но та, больше не позволила грязным губам дотронуться до своей кожи. Женщина кончила тем, что облобызала подол платья госпожи.
   Магдалена перекрестила соперницу и покинула ненавистное жилище. Она шла по улицам села, кивала на прощание кланяющимся ей людям. И ненавидела их лютой ненавистью! Злоба душила ее. Они знали! Все знали! Проклятый Матвей покрывал своего хозяина! Руку, которой коснулись нечестивые уста, жгло каленым железом. А платье придется сжечь...
   Но вернувшись в замок, Магда уже вполне овладела собой. Зачем злиться на мертвецов? А ведь все, кто обидел ее сегодня, почти мертвы... Она точно знала, что будет делать теперь.
  
   3.Месть.
  
   Рабочий день закончился час назад. А я все еще сидел за компом. Звонила Ольга, спрашивала, когда вернусь. Наврал, что есть срочный отчет. Мысль бежала вперед, Муза стояла над душой. Я писал о том, как во время вечерней трапезы Магда безмятежно улыбалась, и никто из домочадцев никогда бы не заподозрил, какие черные мысли бродили в этой очаровательной головке. Описывал чувства леди, ее ненависть и боль. Она так любила Роберта, а он предал! Я рисовал сцену ее последней близости с мужем. От страсти, гнева, растоптанных чувств Магдалена сходила с ума... А потом, проводив супруга в его покои, беззвучно рыдала, комкая смятые простыни. Душила стоны и всхлипы.
  ****
   Леди Магдалена спустилась в подземелье, заглянула в свою потайную комнату, но не задержалась там. Она взяла котомку и пошла по подземному ходу прямо на кладбище, которое находилось за селом. Одетая в черное с ног до головы, Магда растворялась в ночи. Как бестелесное приведение скользила ее гибкая фигурка между крестов. Медленно, то и дело, останавливаясь, женщина обошла могилы. С каждой взяла по горсти земли, непрерывно читая заклинание:
  - Вызываю к себе Свидетеля, пришла не боюсь, уйду не оглянусь. Покойникам саван, а мне помощь.
   Наконец, она распрямила плечи и торопливо оглянулась по сторонам. Нет, все те же безмолвные надгробия, да призрачные огоньки кружатся в веселом танце. Пора было, однако, в обратный путь! До рассвета еще столько дел!
   Магдалена вернулась в свою келью. Распустила волосы. Развела огонь в очаге. Повесила котелок. Быстро стала бросать в клубящийся паром кипяток пучки трав, засыпала кладбищенскую землю. Впервые она задумала такое страшное дело, что и самой становилось не по себе. Мешая деревянной ложкой варево, Магда шептала:
  - Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, из дверей в ворота, из ворот во чисто поле, широкое раздолье. В чистом поле, в широком раздолье сидит Чёрт молодой, хвостом машет, вокруг костра пляшет. На том костре сундук кованный стоит, в сундуке тысяча мук лежит, тысяча мук для воровских рук. Подойду к Чёрту поближе, поклоняясь ему пониже: "Здравствуй, Чёрт-батюшка! Что у тебя в сундуке за муки ?" "Ножи булатные раскалённые, гвозди кованные да гири пудовые, что в грешников втыкаются, бьют их, да над ними издеваются." "Открывай Чёрт батюшка сундук, выпускай из него тысячу мук." Пойдите вы муки на того кто обидел меня. Пошлите на него болезнь злючую, страшную, от которой нет спасения. Режьте, колите и бейте его, ему на беду - мне на радость!
   Леди до самых петухов готовила снадобье. Уже под утро пришла она к себе в спальню и, едва раздевшись, рухнула на постель. Сон сморил ее, едва голова коснулась подушки. В тайнике ждала своего часа склянка с ядом.
  ***
   Словно холодом пахнуло, и я очнулся. Передернул плечами. Нет, ну впечатлительным становлюсь, как та барышня! Всё! Домой!
   По дороге заехал в магазин и купил своим девчонкам гостинцев. Что-то скреблось в душе. Беспокойство росло с каждой минутой.
   Ольга, уставшая от одиночества (малая не в счет), за ужином рассказывала все подряд. А я чувствовал себя скверно, словно целый день пахал не разгибаясь. И ведь знал, что ничего такого особенного не делал. А еще было неприятно лгать про отчет и засаду на работе. Творческий зуд в пальцах не утихал, в голове кружились обрывки фраз. Я отвечал невпопад, а жена говорила и говорила, говорила и говорила: про посещение педиатра, который даже толком не послушал Маришку, про мою маму, которая купила не те лекарства, про бесконечные звонки с ее работы и, наконец, про саму больную, которая скачет, как лошадка и совсем не слушается...
   Раздражительность достигла апогея, и я, даже не попив чаю, уселся перед телевизором. Пощелкал пультом. Больше пятидесяти каналов, а смотреть все равно нечего. Ольга и Маришка пристроились рядом. Остановились на какой-то не слишком умной комедии. Я расслабился. Девочки дружно смеялись над выходками главного героя, а я упорно гнал из головы Магду.
   Пробило половину одиннадцатого вечера, дочку решительно отправили спать. Да и сами улеглись почти тут же. Я лежал и думал о том, что пора бы давно уже рассказать жене о своем увлечении. Сейчас бы спокойно сидел за монитором... Ну, пишу, ну графоманю потихоньку. В конце-то концов, не травку курю или еще что покруче. Даже смешно признаться в том, что я просто стеснялся. Взрослый человек, с высшим образованием, с нехилым жизненным опытом никак не мог заставить себя сказать родным о том, что было так важно для него. Для меня. Дуралей. Но казалось, стоит открыть рот, и многое потеряет значение, станет мелким, не нужным. Я боялся (чего скрывать-то?!) не осуждения и даже не смеха, а равнодушия. Ольга вполне могла просто пожать плечами и потом в ссоре бросить нечто типа: "Писатель недоделанный. Сколько ты там книжек издал-то? Лишь бы делами не заниматься! Иди лучше научись гвозди в стены забивать!". Во время скандала о последствиях сказанных слов никто не думает... Ни я, ни она. Лишь побольнее сделать. А может быть все так, как и должно быть? У меня есть, так сказать, заповедная территория, свободная от реальных людей. Там нет места серым будням, офисным занудам, родне. Разве это плохо? Эту мысль я так и не додумал, потому как заснул.
   В ту ночь Магда впервые приснилась мне. Это был странный сон.
   Я стоял у подножья холма, а она спускалась навстречу. Холодный северный ветер трепал длинные волосы. Но почему они распущены? Разве леди к лицу появляться перед незнакомым мужчиной без прически? Но был ли я для нее чужим, в самом деле?! Подол длинного серого наглухо застегнутого платья развевался, как парус. В руках моя леди несла две большие корзины. Я еще подумал, что ей, должно быть, тяжело. Одну она протянула мне. Мы шли совсем рядом, рука об руку и молчали.
   Показалось село. Вечерело, и солнце клонилось к закату. Магдалена заходила в дома, здоровалась с ошарашенными хозяевами и оставляла им отравленные сладости. В доме Софии она задержалась, лично проследив, чтобы мать и сын съели угощение. Пытался ли я остановить ее? Нет... Это был сон, всего лишь сон.
  - Что с ними будет? - спросил у Магды, когда мы вышли на дорогу.
  - Заболеют чумой, - спокойно ответила она.
  - Что? - это было слишком даже для нее.
  - Не бойся, это не настоящая чума, но будет очень похоже. Никто не заподозрит меня. Никто не узнает. Роберт уже съел свое любимое лакомство: ягодное суфле. Он тоже умрет. Но не сразу. Они будут болеть и умирать друг за другом.
  - Неужели тебе не жаль их всех?!
  - А тебе не жаль меня? - Магда повернула ко мне свое бледное лицо. - Зачем ты создал Роберта таким? Ты во всем виноват! Ты отнял у меня мужа...
   И я проснулся в холодном поту, едва соображая, где нахожусь. Только спустя несколько минут сердце успокоилось и перестало колотиться о ребра, как умалишенное. Приснится же... Рядом заворочалась потревоженная жена. Я снова закрыл глаза. Надо все запомнить и завтра записать...
  ***
   Я стоял у дома сельского старосты и смотрел в окно. Матвей только что скончался, его жена и сын умерли днем раньше. Люди с завязанными тряпками лицами (только глаза и было видно) на носилках вынесли на улицу труп, прикрытый рогожей, и отправились гуськом в сторону кладбища. На крыльцо вышла Магда, одетая в траур, за ней семенила полноватая женщина.
  - Родная Вы наша, третьи сутки уж на ногах. Отдохнуть Вам надо, - запричитала она.
  - Какой тут уж отдых, - устало ответила Магдалена. - Такая беда обрушилась на наши головы.
   Со стороны погоста потянуло дымом - сжигали тела погибших. И в этот самый миг грянул колокол, да так громко и надрывно, что я подпрыгнул. Магда и селянка перекрестились и поклонились звуку. Затем вошли в следующий дом. И я пошел за ними.
   Мои глаза, привыкшие к яркому солнечному свету, в полутьме комнаты не сразу разглядели обстановку. Но в нос немедленно впился смрадный запах смерти и человеческих нечистот. Меня замутило. Только спустя минуту я увидел тех, над кем склонилась хозяйка. Несчастные лежали на кроватях, укрытые по самый подбородок теплыми одеялами. Их бил жестокий озноб, они непрерывно стонали. Магда раскрыла одного из больных. Им оказался ребенок. Тело мальчика было покрыто нарывами и шишками. Леди взялась обирать его губкой, смоченной в теплой воде. Она шептала ободряющие слова, говорила про рай... Так Магдалена обошла всех домочадцев. Ее спутница поднесла госпоже травяной отвар, и я увидел, что в питье для детей хозяйка незаметно капнула из своего перстня. Что ж, видимо, эти отмучались.
   С улицы раздался призывный крик. Кто-то просил леди Магдалену выйти. У крыльца стоял запыхавшийся слуга:
  - Госпожа, сэр Роберт заболел! Скорее! - скороговоркой выпалил он и умчался прочь.
  Магда воздела руки к небу, перекрестилась и сказала своей помощнице:
  - Марта, дальше ты уж без меня! - и заторопилась в замок.
  Я шел за ней, как привязанный. Знал, что это все сон и никак не мог проснуться.
   В замке Истлен царил переполох. Слуги и домочадцы сбились в кучу, как овцы, и со страхом взирали на свою госпожу.
  - Это не заразно, - хотелось сказать мне, но я был нем. Мое дело - наблюдать и запоминать.
  - Все кто не занят, немедленно отправляйтесь в часовню, молиться! Остальные - за работу! Бела, кто сидит с моим мужем?
  Вперед вышла румяная толстушка, она сложила полные руки на своем круглом животике и затараторила:
  - Сэр Роберт, прогнал всех кроме Ингри. И Вам запретил входить к нему.
   Магда сделала раздраженный жест и устремилась наверх, одновременно снимая плащ и отбрасывая его в сторону. Услужливые руки тут же подхватили одежду и понесли, держа двумя пальцами перед собой. Хозяйка пришла из села, кому охота заразиться...
   Роберт страдал страшно. Он бился в конвульсиях, синие с красным волдыри обезобразили его лицо и тело. В спальне витал уже знакомый запах... Этот дурной сладковато-противный запах разложения.
   Время словно ускорило бег. День и ночь спешили друг за другом. Я видел, как верная супруга ухаживала за умирающим мужем. Видел, с какой трогательной заботой она утирала испарину с его бледного лба. И знал, что это с ним сотворила Магда.
   Наконец, позвали священника для последнего причащения. Роберт уже почти не разговаривал, только мычал бессвязно. Отец Тадеуш прочитал все положенные молитвы и отошел в угол к иконе. Магдалена видела, что муж должен скончаться с минуту на минуту - она припасла для него последний прощальный удар. Словно для того, чтобы поцеловать Роберта леди наклонилась к самому уху умирающего и прошептала:
  - Это я убила тебя. Отравила. Твои сын и полюбовница скончались в жестоких муках. У тебя не будет могилы, твое тело сожгут вместе с остальными жертвами. Но все они умерли не из-за болезни, не из-за воли Всевышнего. Я погубила их. Знай это! Они пострадали по твоей вине. Предатель и изменник! - и нежно коснулась губами сухих уже синеющих губ.
   Роберт попытался приподняться на своем ложе, искал глазами священника, силился сказать что-то, но силы оставили его и он рухнул навзничь. В горле заклокотало, изо рта потекла пена. Сэр Шерод трясся в агонии...
  ***
  Я проснулся от звона будильника.
  4. Черта реальности.
   Первая мысль: только бы ничего не забыть, записать, сохранить в памяти переживания, запахи, цвета. Сон был невероятно реальный. Эх, вот бы не надо было на работу в серый офис! Ничего, мы и там урвем часок-другой.
   Но "урвать" не получилось... Накаркал. Отчеты, клиенты, переговоры... И все едва ли не одновременно. Может быть, вечером, когда мои заснут, получиться посидеть за компом?
   А дома Оля разбирала счета и прикидывала бюджет... Из-за ее больничного листа денег на платежи и дальнейшую жизнь в течении целого месяца не хватало. Их вообще всегда не хватало... Надо найти вторую работу. И срочно! С этими мыслями и упал в кровать. Какое уж там вдохновение...
   Подработка подвернулась неожиданно вовремя. Я работал, как проклятый. Ипотечный и взятый с дури потребительский кредиты требовали срочного взноса. Опять же продукты подорожали. Ладно, еще дочь выздоровела, и жена вышла на работу. Круговорот дел завертел нас так, что и вздохнуть было некогда. Спать падали обессиленные, когда стрелки часов начинали отсчет новых суток. А хобби? Его пришлось задвинуть в самый дальний угол. Я только и смог записать то, что приснилось, а дальше не пошел. Когда? Стас тоже с Портала пропал. Дела, наверное, а может кризис очередной.
   Так пролетел месяц... Я стал замечать за собой агрессивность и вечное недовольство всеми и всем вокруг. Никак тихо подкрадывалась депрессия? Еще немного и начнется "ломка"... Так мы "сетевые" писатели между собой называли состояние, когда жутко хочется строчить и строчить, но не получается по самым разным причинам. А что? Ломало пусть не в физическом, но в моральном плане довольно сильно. Это означало срывы, ссоры и брюзжание по любому поводу. Лечилось исключительно тишиной и творческим процессом. Проще говоря, надо было что-то написать. Состряпал миниатюру, потом еще одну... Стало легче, напряжение спало. Но надолго ли?
   Смеетесь? Скажите больной на всю голову? Может быть и так. Говорят, графомания - это болезнь. Все писатели в той или иной степени графоманы. Хотя мало кто в этом признается. К примеру, бросить писать получается у очень ограниченного количества людей, да и то не специально, а под влиянием, так сказать, окружающей среды. Бывают ли они потом счастливы эти соскочившие? Не знаю. Я пишу уже очень давно. Лет с восьми... Сначала стишки, сказочки там... В юности ваял жесткие боевики, которые скатывались на эротику. А как иначе?
   На Портал пришел три года назад, до этого тусил то там, то здесь. Чаще всего обсуждал чужие произведения и тихо так завидовал. Потом махнул рукой и залил на одном сайте кусок своей недописанной книги, первую главу. Чего я ждал? Признания, конечно! Восторженных отзывов, типа: "Боже ж ты мой, как захватывающе!". Но на деле обернулось полным фиаско. Не поржал надо мной только ленивый. Я и сам как-то вдруг увидел недочеты сюжета, ошибки, опечатки. Хотелось воскликнуть: "Ну и где были мои глаза?!". А на самом деле где? Почему я не видел минусов? Почему думал о себе слишком восторженно? Было, правда, одно высказывание: "Тема не нова, но подача довольно оригинальна. Нужно подработать сюжет, выловить блошек. Только не бросайте писать, и у вас все получится". Это была тоненькая соломинка, но и ее оказалось достаточно. Я выплыл. Не сразу, конечно. До сих пор отчетливо помню тишину: не настоящую, которая вокруг, а ту самую страшную, которая внутри. Все пропало: образы, голоса, обрывки сюжетных линий, диалоги воображаемых героев. Тихо. Вот тогда я и оценил свою сумасшедшую привязанность. Силился вернуть внутренний тарарам, пыжился писать. Чуть поэтом не заделался! И вспоминал тот один единственный голос в хаосе насмешек. Никогда больше я не возвращался на тот сайт. А графоманить не бросил. С критикой потом я встречался довольно часто, но научился получать из нее пользу. Как-то так все и было...
   Что-то меня на воспоминания потянуло? Нужно срочно искать время на роман! И читатели требуют продолжения.
  ***
   Магдалена два раза в неделю посещала семейный склеп Истлен. Тело Роберта сожгли отдельно от прочих погибших, а прах замуровали в каменную копию. Леди заказала статую одному из придворных скульпторов короля Георга. Заплатила громадные деньги. Перевезти изваяние стоило больших трудов. Теперь безутешная вдова украшала склеп охапками цветов и часами просиживала подле могилы мужа. Раскаивалась ли она? Вряд ли... Магда не умела сожалеть о содеянном.
   После того как лжечума отступила, и была, наконец, засыпана братская могила с прахом умерших, еще долго сердцами людей владел страх. Крестьян из "чумного" села прогоняли с ярмарок, им не продавали необходимого и шарахались от них, как от прокаженных. Понадобилось время и весь авторитет леди Магдалены, чтобы все вернулось на круги своя. После памятного случая, когда хозяйка на собственные деньги купила припасов для начинающих голодать людей, ее стали боготворить. В маленькой местной церкви невесть откуда появилась новая икона с изображением девы Марии лицом один в один похожая на леди Истлен. Ее нашел священник за день до Пасхи прямо у дверей своего дома. Это было чудо! И только сама Магдалена знала, во сколько золотых обошлось ей это "явление".
   Прошел год... Магда объехала свои владения и земли мужа (теперь она одна владела всеми богатствами, так как другой родни у Шеродов просто не было). Ни одна деталь не укрылась от зоркого глаза новой полновластной хозяйки. Еще через год леди Истлен-Шерод стала приглашать гостей в свой замок и сама охотно наносила визиты: ее единственный сын Гарри входил в возраст, и для упрочнения его социального положения требовались связи. Мало просто владеть состоянием, нужно найти ему достоянное применение на благо семьи.
   Знатную и красивую вдову охотно принимали в лучших домах. Герцоги и маркизы целовали ей руки, а победители рыцарских турниров провозглашали ее королевой красоты. Молва о леди Магдалене докатилась и до королевского двора. К слову сказать, Магда была представлена ко двору еще во время своей юности, но Роберт не любил "свет", и они крайне редко выбирались в столицу.
   Теперь вдова решила изменить свою жизнь. Ей хотелось большего... Она жаждала власти.
   ***
   Мне стало не по себе. Что задумала Магдалена? Куда опять она клонит? Собственно, уже было пора придумывать конец моей истории. Но не мог же я написать: "И жила она долго и счастлива"?! Зло должно быть наказано! Значит, казнь?
   Я откинулся в кресле. Дом мирно спал, кругом темно, только светится экран монитора. Это моя книга и я решаю, кому жить, а кому умереть. Я - автор!
   Снова склонился над клавишами.
  ***
   Ледяной ветер рвал в клочья сизый туман. Караван из десяти повозок прорывался через горный перевал. Магдалена прятала окоченевшие руки в меховую муфту. Она недоумевала: почему вдруг так резко изменилась погода? Еще даже осень основательно не завладела этим краем, а уже так морозно словно на пороге зима?! Если так пойдет дальше, то они, пожалуй, рискуют замерзнуть. Леди решительно распахнула дверь повозки и выпрыгнула прямо на ходу. Возница от такой выходки госпожи только охнул и поспешил остановить лошадей. Магда, не обращая внимания на обжигающий холод, внимательно оглядела дорогу, которая в паре метров делала резкий поворот.
  - Недалеко должна быть деревня! - стараясь перекричать завывания вихря, крикнула она и указала на еще одну узкую, но вполне проходимую тропу.
   Кучер удивленно посмотрел на хозяйку, но спорить не решился. Караван повернул на запад. Буквально через час пути путники приехали в горную деревушку. Здесь жили бедные люди, но в их домах было тепло...
  ***
   Со злостью я оттолкнул клавиатуру прочь. Да что ж это такое в самом-то деле? Опять написал совсем не то. Стереть, немедленно стереть все, караван должен был погибнуть в горах. Я даже финальную фразу уже сочинил: "Никто больше не видел леди Магдалену. И только коршуны знали, где она нашла могилу". Ну и к черту, спать пойду, раз не пишется!
  ***
   И снова был сон. Магда в меховой накидке из черно-бурой лисы стояла на вершине самой высокой горы совсем близко от меня. Ее изящные ножки не проваливались в глубокий снег, казалось, она парила над этим миром, надо мной.
  - Заморозить меня хотел? Как глупо! Почему не отравил? - издеваясь, произнесла женщина. И закинув голову вверх, засмеялась радостно и довольно.
  - Ты знаешь, я рада, что Роберт мертв. Ведь я стала свободна! Только ты больше не искушай судьбу, не пытайся убить меня. Я решила стать королевой! И я ею стану! Иди со мной рука об руку... Я должна и буду жить!
  - Но ты чистое зло, а злобные колдуньи всегда погибают в конце книги! - я говорил, невольно щурясь от ослепительного блеска снега.
   Солнце только-только собралось на покой. Я никогда не видел заката в горах. Это было волшебное зрелище. Огромный мир купался в прощальных красно-огненных лучах, солнечные зайчики падали куда попало и вспыхивали яркими бриллиантовыми огнями (даже во сне я не мог избавиться от привычки описывать природу высокопарно).
  - Кто сказал тебе это? - удивилась Магда, она откинула капюшон, и теперь ее каштановые волосы отливали рыжиной. Благодаря, укатывающемуся на покой светилу, казалось, что вокруг головы леди сиял золотистый нимб. Ясные синие глаза смотрели на меня едва ли не с жалостью. - Глупые люди? Забудь про них! Это твоя книга! Я - твоя! Неужели ты погубишь меня в угоду совершенно незнакомым мелким людишкам?! Ты создал меня разве за тем, чтобы убить?
  - Ты сама гнусная убийца! - я вскинул руку, стараясь отгородиться от правдивой лжи ее слов.
  - А кто сделал меня такой? Разве не ты?! - Магдалена покорно склонила голову. - Хочешь, чтобы я умерла? Что ж... - она вздохнула. - Тогда давай вместе!
   И раньше, чем я сообразил, что к чему, Магда схватила меня за руку и ринулась в пропасть. Падение... Ветер затыкал глотку не хуже кляпа. От ужаса тело одеревенело. Я захлебывался собственным беззвучным криком. И падал... Вниз, на камни. Я видел их очень четко, хоть и находился пока еще на огромной высоте. Так в проруби мы видим близкое дно, вроде руку протяни - и можно достать камушек... На самом же деле это может быть самое глубокое место на всей реке.
   Бешеная скорость, страх, ветер, хлещущий по щекам, и теплая ладонь, стискивающая мою руку...
   Я проснулся. Но пошевелиться или вздохнуть не смог. Кто-то стоит возле кровати. Кто-то в черном... Стараюсь вспомнить молитвы, прилагаю все усилия, чтобы двинуть рукой или ногой. Знаю, видение рассеется, если смогу дотянуться до Ольги, прикоснуться к живому горячему телу. Тщетно ... Призрак наклоняется, и бесконтрольный ужас делает несколько сантиметров отделяющих меня от жены длиннее, чем беговая дорожка спортсмена. Только дотронуться и все...
  - Отче наш... - молился я про себя, потом сбился и начал заново. Видение склонилось, и я услышал шепот:
  - Я - твое творение, а ты МОЙ автор! Не зли меня!
  И вдруг в мышцы вернулась подвижность, я резко дернулся. Оля проснулась:
  - Ты почему не спишь? - негромко спросила она.
  - Я сплю. Просто на другой бок повернулся... - тихо прошептал я.
   До рассвета не сомкнул глаз. Так вот они миры фантазии...
  5. Вернуть контроль.
   Утром ночное происшествие поблекло и растеклось полустертой кляксой. Я уже и сам готов был смеяться над собой. Вот ведь до чего доводит ночное бдение и слишком глубокое погружение в книгу! Так и до психушки не долго! Расскажу про сон Стасу, пусть тоже повеселится...
  ... Однако, Стасу это веселым не показалось. Он засыпал меня вопросами о здоровье и делах.
  - Если что, я с тобой! - сказал он мне напоследок и вышел из Вконтакте.
   Стало грустно. Стас был хорошим другом, но виртуальным и далеким. Жил он почти у черта на рогах... А может быть именно поэтому мы и были такими друзьями? Может быть, поэтому и не боялись снимать друг перед другом маску? Потому что были так далеки друг от друга и почти что нереальны, как герои наших фантазий? Что-то становлюсь сентиментальным. Старею, наверное...
   Ну, ничего статотчет вылечит любую хандру, ну или наоборот потопит по самые уши. В зависимости от того насколько быстро сойдутся цифры.
   Несмотря на недосып справился на удивление быстро. Давно заметил, чем больше стресса, тем шустрее работает серое вещество. Изредка возвращаясь мыслями к книге, я снова и снова твердил себе: нужно ставить точку. Четкую и жирную. Без вариантов. Без возможности продолжения. Осталось только выбрать самый удобный конец. Костер? Топор? В любом случае, чтобы закончить нужно вернуться к книге. Мне требовалось обрести контроль над происходящим. Да раз плюнуть!
  ***
   Леди Истлен стояла перед огромным в полный рост зеркалом и придирчиво разглядывала свою отражение. Темно - синее бархатное платье с нижней белоснежно - кружевной юбкой идеально гармонировало с ее глазами. Богатое ожерелье из чистой воды алмазов привлекало внимание к смелому вырезу: крупный камень каплей лежал в соблазнительной впадинке. Единственное, что раздражало вдову, так это вычурная напомажено-напудренная прическа. Такое высокое и нелепое сооружение из собственных волос Магда видела впервые. Она сожалела, что доверилась незнакомому парикмахеру.
  - Четвертовать надо за такой шедевр! - тихо сказала женщина.
   Мастер расслышал только последнее слово, и самодовольно ухмыляясь, откланялся. Все равно грубить этому прохвосту не следовало. Мало ли кого он причесывает... Однако, с таким гнездом глухаря на голове Магдалена не рискнула бы отправиться даже в ад.
  - Хельза! - крикнула госпожа.
  На ее зов явилась юркая служанка.
  - Готовь воду. Нужно смыть всю эту гадость с моих волос. Иначе меня стошнит!
   Хельза расторопно принесла все необходимое, вымыла хозяйке голову, накрутила крупные локоны и уложила в простую, но изящную прическу. Последним штрихом стала прикрепленная к волосам легкая невесомая вуаль.
   Магдалена намеренно шла против моды. Она хотела выделиться из толпы. Ей было все равно, что подумают придворные дамы и кавалеры. Главное, что король обожает все натуральное, ценит старомодные обычаи и приветствует смелость. А еще терпеть не может наряды королевы.
   Подъехав к королевскому дворцу, Магда увидела коридор из гвардейцев, державших факелы. Резиденция монарха являлась взорам приглашенных убранной с таким блеском и роскошью, что казалось, сами феи устроили там свой праздник.
   Толстый ковер, сплетенный из переливающихся всеми красками перьев, покрывал каменные плиты подъездной дорожки от самых ворот и до лестницы. Купы ароматических растений и цветущих кустов благоухали вокруг, а в их листве горели свечи. Среди этого искусственного леса были развешаны золотые клетки с певчими птицами, пернатые певцы перепутали солнечный свет с обманным сиянием огней и заливались на разные голоса. Две очаровательные девочки одетые ангелами встретили гостью, и чинно пошли перед ней, осыпая путь розовыми лепестками.
   Магдалену сопроводили в бальную залу, где церемониймейстер прокричал все ее титулы, дважды стукнув жезлом по мрамору пола. Леди прошла по красной ковровой дорожке прямо к тронам царствующей четы. Поцеловала руку короля, прикоснулась лбом к ладони королевы. И скромно отошла в сторону. Но успела поймать на себе заинтересованный взгляд Георга X. Значит, все было сделано правильно.
   Придворные судачили напропалую, нисколько не смущаясь, слышит ли молодая вдова пересуды и обсуждения. Говорили о том, что платьеце милое, но декольте уж больно глубокое, что украшения прелестные, но слишком вызывающие. Особое внимание уделялось прическе. Тут уж в выражениях не стеснялись. Эпитет "деревенщина" был едва ли не самым безобидным. Отдавалось должное ее внешним данным, но и тут с оговоркой, что красота красотой, но ведь нет изюминки. Магда стиснув зубы, заставляла себя мило улыбаться. Пусть веселятся! Пройдет совсем немного времени, и все эти люди будут рады ноги ей целовать!
   Заиграла музыка. И вдруг сам король встал с трона и вместо того, что пригласить томно поднявшуюся супругу, через весь зал устремился к Магдалене. Это была первая победа! Молодая вдова ловко раскинула свои сети, а толстый жирный кузнечик в короне легко попался в них, даже не стараясь увернуться. Георг не отходил от новой звезды весь вечер, осыпая ее комплиментами. Придворные недоумевали: обычно сдержанный и рассудительный монарх на их глазах превратился во влюбленного мальчишку весьма почтенных лет!
   После того приема разговоров было только о леди Истлен-Шерод. Обсуждали ее прошлое, настоящее и возможное будущее. Увлечение короля ни для кого не было секретом. Со смешком рассказывали, что Георг весь вечер продержал подле себя гостью из далекой провинции. А Ее Величество Анна вынуждена была в гневе покинуть бал.
   Кстати, ссориться с королевой не входило в планы Магды. Рано утром, насколько это позволяли приличия, она уже стояла в приемной обиженной коронованной особы, скромно ожидая своей очереди быть приглашенной на краткую аудиенцию. Не дождалась. Но настойчивости Магдалене было не занимать, и она появлялась снова и снова. Время ожидания монаршей милости не пропадало даром: женщина знакомилась с нужными и важными для нее людьми.
   Георгом она играла виртуозно. Поначалу он был заинтригован, потом очарован, и под конец, побежден. Король подарил своей любовнице чудесный особняк, расположенный совсем рядом с дворцом. В этом гнездышке Магдалена царила самовластно. Но роль куртизанки ее не устраивала. Она жаждала корону.
   Среди ее украшений было и то самое фамильное кольцо.
   Через три месяца королева Анна, не устояв перед настойчивостью посетительницы, приняла очаровательную вдову.
  - Леди Магдалена Истлен-Шерод, - ледяным голосом произнесла фрейлина, отвечающая за утренний прием.
   Магда, умело изобразив на лице волнение, присела в быстром реверансе и поспешила войти в покои королевы.
   Анна Сулузская сидела в кресле с высокой спинкой, у ее ног на пуфике примостилась любимица Диана Ингрид, дочь маркиза Ингрида, главного советника Его Величества. Девушка томно взирала на свою повелительницу, ловя малейшее изменение настроения.
   Магдалена максимально подобострастно приблизилась к коронованной особе. От ее зорких глаз не ускользнула та ненависть, с которой смотрела на нее королева. Пренебрежение и надменность лежали на поверхности - их никто и не скрывал.
   Леди Истлен смиренно попросила разговора наедине, она была уверена, что любопытство не позволит венценосной владычице прогнать посетительницу прочь. Заинтригованная королева действительно приказала своим дамам удалиться. Тогда Магда упала перед соперницей на колени, целуя руки ошарашенной Анне Сулузкой. Словно в исступлении женщина повторяла снова и снова:
  - Не гоните меня, Ваше Величество! Я и в мыслях не имела оскорбить Вас! Прикажите мне выпить яду, только не гоните! Ваша немилость приводит меня в отчаянье. Что я должна сделать, чтобы загладить свою вину перед Вами?! О, я буду предана одной только Вам душой и телом!
   Ее Величество сначала возмутилась дерзкой выходкой, но распростертая ниц молодая женщина была так трогательна, так обезоруживающе послушна, что устоять было просто невозможно. И кто же смог бы устоять перед подернутым чистой слезой раскаянья и притворной любви взглядом?! Кто отверг бы лесть и униженной поклонение?! И, наконец, кто отказался бы от того, чтобы превратить соперницу в собственное оружие?! Магдалена делала ставку на чисто человеческие слабости королевы Анны - и не прогадала. Интриганка прекрасно знала, что свое влияние на супруга Ее Величество утратила давным-давно, но надежды вернуть его не теряла никогда! Она должна была клюнуть на наживку и клюнула! Леди Истлен сумела убедить повелительницу в своей полной покорности ее воле: ведь легко поверить в то, во что так хочется верить.
   Разговоры вокруг новой фаворитки их Величеств не утихали. В моду вошли провинциальные мотивы. Шили платья, похожие на туалеты леди Истлен-Шерод. Отказались от помады и пудры для волос. Магдалена уверенно завоевывала сердца. Она всегда была рада помочь и услужить. Никогда не задирала нос, обращалась с теми, кто выше ее по социальной лестнице почтительно, а с теми, кто ниже - ласково. И свет полюбил ее всей своей черствой душой. К ней ездили на поклон вельможи. В передней спозаранку толпился народ. Ее сын был обласкан и осыпан милостями.
   Веселая жизнь знати катилась яркой звездой по чистому небосводу. И вдруг грянул гром. Умерла королева. После очередного бала Ее величество почувствовала себя плохо. Монаршая особа удалилась, прихватив с собой леди Магдалену. Судьба Анны Сулузской была решена. Врачи в один голос заявили, что не выдержало сердце.
   Страна оделась в траур. Приспустили национальные флаги, колокольный звон лился не умолкая. Состоялись пышные похороны. Любовница короля рыдала над могилой его жены.
   Спустя полгода король Георг женился на леди Истлен-Шерод. И только один человек был против этого брака: монах брат Франциск.
  ***
   Я глубоко вздохнул и нажал "Сохранить". Ну что, Магда, вот тебе достойный соперник! Я был доволен собой. Завтра же залью проду в Сеть. Посмотрим, что читатели скажут...
  
  Глава 6. Дно.
  
   Первый комментарий пришел от Стаса: "Даже не знаю, что и сказать, старик...Главу, словно женщина писала. Платья, прически... Ты бы еще макияж описал (или описал даже, не помню чота), в самом деле! Однозначно: мура полная!".
   Я расстроился. Совсем. Мнение Стаса было категоричным. Взялся перечитывать свою писанину: слова чужие, не мои, отродясь красивыми нарядами не баловался. А тут... Наваждение какое-то! Не иначе Магда постаралась. Сносить всю эту филькину грамоту надо к дьяволу! И снесу! Кто мне помешает?! Или, может, хотя бы доступ ограничить ... До лучших времен.
   Открыл свою страничку на Портале. Надо же какой сюрприз... Комментариев к "Магдалене" пришло целый ворох. И как оказалось, в своем мнении мой друг был одинок. Я буквально наяву услышал хвалебные возгласы:
   - Здорово! Магда словно живая! Бал во дворце просто супер!
  - Обожаю мистику! Как драматично подана главная героиня! Хотя ее не мешало бы поставить на место, а то зарвалась совсем!
  - Класс! Почти чистая готика! Автор, пиши проду! Жду!
  - Жестко она с мужем обошлась! Так ему и надо!
  - Автор, оторваться просто не смогла. Обед на плите подгорел! Жду продолжения с нетерпением...
  Откуда они взялись, эти новые читатели? Почему именно сейчас? А я, дурак, хотел роман удалить! Да ни за что!
   Комменты появлялись почти непрерывно: кто хвалил, кто ругал, но больше не сам роман, а орфографию и пунктуацию - мои самые слабые места.
   Разгорелся жаркий спор между Танюшей, Златой и Оля-ля. Дамы наперебой обсуждали характер главной героини, ее мотивы и психологию. Злата осуждала Магду и напрямую называла чудовищем. Ее оппонентки доказывали, что все действия героини можно понять и объяснить. Магдалена, по их словам, женщина сильная и волевая, в поступках которой виновата эпоха. Вот так вывод! С ума сойти можно! Положа руку на сердце, не хотел бы я встретить этих девушек в темном переулке...
   Настроение стремительно улучшалось, самомнение росло и ширилось. Сейчас просто лопну от гордости!
  Пожалуй, самое время начать новую главу, пока такой эмоциональный подъем!
   Начал со свадьбы. Описал церемонию, платье, фату, перчатки... Споткнулся. Да что это такое, черт возьми?! Опять наряды? И тут я услыхал тихий шепот над самым ухом:
  - Красиво получается. Мне нравится. Не останавливайся, пиши...
   Я даже на стуле подпрыгнул от неожиданности, резко обернулся и неосторожным взмахом руки опрокинул органайзер. По столу во все стороны посыпались ручки, карандаши, скрепки, скобки, кнопки и прочая бестолковая мелочь. Блин!
   Совсем я, кажется, заработался, голоса слышать стал. Раздраженно собрал канцелярское барахло. Ну, вот вечно под руку ставлю!
   Так, на чем мы остановились? Ах, да! На брачной ночи!
  ***
   Фрейлины не замолкали ни на минуту, раздевая свою новую повелительницу, наряжая ее в чудесную белую сорочку из тончайшего шелка, бережно расчесывая волосы деревянными гребнями. От их льстивых возгласов у Магдалены дико разболелась голова.
  - Какая у Вашего Величества нежная кожа! Она подобна лепесткам майской розы! - восхищалась одна.
  - Боже мой, я никогда не видала раньше таких прекрасных волос! Ваше Величество, я очарована, - вторила ей другая.
   Этот глупый и часто совсем нелепый лепет быстро довел Магду до тихой ярости. Но явно выражать свои чувства она пока опасалась, приходилось улыбаться и кивать. Наконец, процедура переодевания окончилась, и можно было остаться в одиночестве. По знаку королевы придворные дамы удалились.
   Скоро должен был появиться король, и новобрачной следовало подготовиться к исполнению своих обязанностей в роли жены. Прежде всего, морально. Георг Х не был умелым и ласковым любовником. В постели он больше всего напоминал неповоротливого бегемота, безбожно потеющего и пыхтящего. Будучи фавориткой короля, Магда всегда находила в себе душевные силы, чтобы не морщиться от омерзения и изображать восторженный экстаз...
   Женщина подошла к кровати поистине чудовищных размеров. Зачем королям такие ложа? Как-то совсем не к месту вспомнилась Анна, почившая супруга Георга. Ведь и она когда-то стояла вот так вот возле разобранной постели и трогала нежные кружева... Леди Магдалена ощутила усталость. Как-то вдруг и сразу. Пальцы вцепились в резной столбик, к глазам подступили обжигающие слезы, сердце зашлось глухой тоской. Зачем она это все делает? Зачем отдает свое тело противному животному?
   Но слабость прошла так же быстро, как и накатила. Это все нервы. Магдалена решительно расправила плечи и проворно легла в пахнущую лилиями постель. Заставила себя не натягивать покрывало до самого подбородка... На губы легла призывная улыбка, взгляд подернулся поволокой... Она была готова к бою.
  ***
  - Фи, этот гиппопотам либо раздавит меня тушей, либо утопит в своем поту, - снова прошептали совсем рядом. - Как же противно!
   Магда! Я огляделся, скорее повинуясь инстинктам, чем желанию убедиться, что мое одиночество никто не нарушал. Вполне мог и не озираться. Единственная дверь находилась прямо перед глазами; за спиной, правда, имелось окно, но офис-то располагался на четвертом этаже!
   Мистика... Или я действительно схожу с ума?
   И тут меня вдруг "понесло", "прорвало". Сто лет не ощущал такого подъема. Пальцы летали по "клаве", не успевая за мыслями. Фантазия бежала вперед, вела за собой. Я видел то, что писал... видел наяву...
  ***
   Монах Франциск, исповедник короля Георга Х, появился во дворце сравнительно недавно, всего около двух лет назад, но уже поднаторел в интригах.
   Встреча скромного служителя церкви и монарха была случайной, как собственно и все судьбоносные встречи в истории. Георг Х вел жизнь праздную, беспорядочную, разгульную. Но время от времени его накрывало раскаянье. В такие дни король наряжался в простую одежду, ел крайне мало, от вина и женщин отказывался вовсе, часами простаивал на коленях в церкви, с умилением слушал службы и жертвовал огромные суммы на храмы. Но его "самобичевания" даже на расстоянии отдавали театральностью.
   Однако, свите это никак не облегчало жизнь. Придворные переживали поистине черные дни: меняли свои роскошные наряды на неудобные власяницы и покорно тащились пешком за своим повелителем в какой-нибудь монастырь. Сам король путешествовал в повозке, но своих людей не щадил. Иногда дамам и кавалерам приходилось покрывать многие дорожные вёрсты, а обессилевших маркизов и графов подбирали специальные слуги на тряских расхлябанных телегах.
   И отвертеться от таких неприятностей было невозможно. Король обладал цепкой памятью на лица: не заметит в толпе кающихся - заставит потом жить при самом бедном монастыре до своего особого соизволения. Вот и шли с умильными лицами и злостью в душе. И терпели, ибо знали, что долго такое не продлиться. Два - три дня, самое большее неделя и снова пойдут балы, кутежи - веселье вернется во дворец.
   Во время паломничества в один из монастырей Георг и встретил Франциска. Молодой, суровый, мрачный брат в черной рясе появился на ступенях собора, когда монарх входил туда. Королю показалось, что это ангел смерти встречает его и грохнулся перед монахом на колени. Франциск приказал Георгу подняться и следовать за ним. Именно приказал... Было что-то во взгляде его черных глаз нечто, лишившее собеседника воли.
   Король покорно поплелся за братом. О чем они говорили во время трех часовой беседы, так никто и не узнал. Но Франциск переехал жить во дворец и стал духовником царственной персоны. До недавнего времени он пользовался огромным влиянием на монарха, которое, однако, значительно поблекло от яркого света иного солнца. Леди Магдалена Истлен стала новым королевским идолом. Рядом с ней Георг превращался в послушного ребенка, и она одна отныне могла приказывать ему.
   Акты "покаяния" заменили обязательные воскресные посещения мессы. Придворные вздохнули чуть свободнее и были благодарны своей новой правительнице. Магда употребляла свое влияние для открытия новых школ, строительства приютов. Она занималась благотворительностью со всем возможным размахом. Народ боготворил ее и прославлял на всех перекрестках...
   Королева чувствовала ненависть со стороны молодого священника и вполне осознавала ее причины, но старалась не доводить дело до открытого противостояния. И не по тому, что боялась проиграть, совсем нет... Дело было в другом. Магда влюбилась. Эта любовь, заведомо обреченная на неудачу, приправленная тайной враждой, как изысканное блюдо приправой, доводила женщину до исступления. Впервые леди не знала, хочет ли она получить то, чего так жаждет ее душа. Но любовь любовью, а власть властью...
   Однако отказать себе в маленьком наслаждении видеть предмет своей страсти ежедневно она не могла. Вот и сегодня пришла к молодому пастырю на исповедь. В комнате, где Франциск принимал свою королеву, царил интимный полумрак: единственное окно надежно прикрывал своей листвой огромный куст сирени. Ветер шевелил листья, и по беленым стенам бросались по все стороны причудливые тени. Из мебели: только два кресла с высокими спинками. В одном, на самом краешке, сидела Магдалена, скромно сложив свои красивые руки на коленях, напротив расположился священник.
   Магда исподволь смотрела на монаха. Брат Франциск был красив. Слишком красив для выбранного пути: черные кудрявые волосы падали на плечи крупными локонами, тонкие черты лица подчеркивала аристократичная бледность, каждый жест, наряженная поза, сдвинутые брови говорили о суровости и непреклонности этого человека. Он слушал излияния Магдалены с подчеркнутым вниманием, изредка вставляя слово - другое, порицая или успокаивая госпожу. Леди Истлен усмехнулась про себя, представив какой ужас отразился бы в этих чудесных черных глазах, если бы красавчик в рясе узнал, сколько раз уже она приговаривала его к смерти. Но от яда в кубке монаха спасала все та же проклятая любовь...
  ***
   Из творческого забытья меня вырвал требовательный стук в дверь, а следом за ним в кабинет ворвался рассерженный клиент. Я впервые не смог разом переключиться на реальность. Крупный мужчина, совершая угрожающие пассы руками, верещал практически женским фальцетом, срываясь на самой высокой ноте.
  - Присаживайтесь, пожалуйста. Чтобы не случилось, я уверен - мы все сможем исправить, - я улыбнулся через силу.
  Толстяк рухнул на стул и перевел дыхание.
  - Отвратительный плебей, - сказали мне на ухо. - Прогони его, мы еще не закончили.
  - Не могу, мне придется решить эту проблему,- ответил я и, к сожалению, вслух.
   Клиент тут же дернулся и снова ринулся в атаку. Я слушал его, но сосредоточиться не мог. За моей спиной стояла Магда. От ее присутствия тянуло прохладой, как от скошенной в летний полдень травы. Легкий озноб пробежал по коже приятный и раздражающий одновременно.
   Вот она обошла мое кресло, обогнула стол и встала совсем близко от истерящего мужчины. Черное платье в пол, волосы рассыпались по плечам, руки высокомерно сложены на груди - такой Магдалена являлась мне во сне. Сомнений не было, я точно сошел с ума. Передо мной стоял призрак придуманной мною женщины. Кажется, я достиг пресловутого дна... Мы оба достигли этого дна...
  
  Глава 7. Начало игры.
  Как же так? Разве это возможно?
  - Нет, - громко сказал я. - Это невозможно.
  - Как невозможно? - окончательно вышел из себя забытый посетитель. - Я же русским языком говорю Вам, произошла ошибка! Документы оформлены неверно! И мне сказали, что исполнитель - Вы! - его жирный палец с торжеством уперся в меня.
   Мне стало гадко от того, что я вынужден смотреть в заплывшее жиром и лоснящееся от пота лицо, вдыхать кислый отвратительный запах. Мужчина размахивал руками, выставляя напоказ проступившие на синей мятой рубашке под мышками мокрые пятна, щеки его дергались от резких движений, а слипшиеся волосы на голове создавали впечатление крайней неопрятности субъекта. Меня передернуло. Раньше я никогда не отличался особенной брезгливостью, но сейчас контраст между моей леди и обрюзгшим ослом был столь разительным, что бил по нервам.
  - Успокойтесь! - властно произнес я. - Разберемся!
   И протянул руку за бумагами. Пересилил себя: дотрагиваться до мятых документов страшно неприятно. Косо посмотрел на Магду. Она не сводила с меня своих умных синих глаз. И я вдруг ощутил гордость от того, что вижу ее, и что она видит меня. Наверное, схожие чувства испытывал Бог после оживления Адама. Мне по-детски захотелось, чтобы мое создание гордилось создателем.
   Некоторое время я, молча, шелестел страницами, а клиент яростно вытирал физиономию огромным клетчатым платком сомнительной свежести. В наступившей тишине слышалось только сопение и мерный гул компьютера. Толстяк настолько раздражал, что хотелось запустить в него этой самой папкой. Но я держался.
   По сути, проблема вообще не стоила особого сотрясания воздуха. Мелкие погрешности, которые иногда возникают из-за человеческого фактора. В данном случае виноват был не я, а девочка-операционистка. Новенькая. Катя, кажется. Можно было отправить этот мешок с жиром к ней, пусть сами разбираются. Но... Как бы не привлекала меня возможность вернуться к рукописи, подставлять неопытного сотрудника под ругань глупого гиппопотама показалось неэтичным.
   Я вежливо принес посетителю свои извинения, заявив, что ошибка будет исправлена в самые кратчайшие сроки. Мужчина засопел, закряхтел и разразился новым потоком брани. Он жаждал крови. С удовольствием клиент сказал мне, что он думает обо всей нашей организации и о ее сотрудниках, особенно остановился на "глупых курицах без мозгов".
   Вы думаете, что мы оторвали его от важных дел, или что эта ошибка существенно сказалась на жизни посетителя, или что небо рухнуло на землю из-за маленькой опечатки? Отнюдь. Просто мелочный человек хотел мелочного удовлетворения своей мелочной злости. И хотел, чтобы наказали всех и вся. И желательно публичной поркой. На Красной площади. Простого "извините, мы всё исправим" было явно недостаточно. Он требовал не много не мало: увольнения нерадивой сотрудницы. Я старался говорить спокойно, приводить убедительные доводы, но они просто потонули в рассерженных криках. Стараясь довести свою точку зрения до посетителя, я повысил громкость. Потом еще немного, еще... И вот уже мы оба орём на весь офис...
   Чем это всё закончилось? А чем может закончиться банальная свара? Громким хлопаньем дверей. "Телегой" в письменном виде на имя начальника. Записью в книге жалоб и предложений. И, естественно, "ковром" в кабинете шефа... О Магдалене пришлось на время забыть.
   Алексей Михайлович, красный как рак (видно толстяк довел его до нужной кондиции), прочел мне длинную лекцию о моих обязанностях, профессиональной терпимости и этике, о моем внешнем виде (я посмел явиться на работу в джинсах, а здесь вроде приличная организация, а не секонд-хенд?!) и так далее и тому подобное. Мои попытки оправдаться были решительно отметены в сторону, как несущественный бред. Разговор быстро перешел на повышенные тона, потом на откровенный крик... Опять.
   Знакомясь с приказом на замечание, я не мог отделаться от ощущения крайней глупости происходящего. Из-за чего произошел скандал? Из-за желания дурака самоутвердиться за счет унижения других! И кто пошел на поводу этого ущербного? Образованные умные люди, не один год проработавшие в команде. Стало обидно. Алексей Михайлович прекрасно знал, что я всегда стараюсь держаться до последнего и первым никогда не допускаю грубость. Но я же человек, в конце концов! Почему невоспитанные пи-пи-пи имеют право поливать меня помоями? Или почему я должен покорно и безгласно смотреть, как они поливают ими других? Что могла ответить надутому идиоту девочка Катя? Расплакалась бы, наверное. Но от меня ей сейчас влетит не меньше, хотя и в более корректной форме.
   Вернулся в кабинет я выжатым, как лимон и злым, как тысяча чертей. Избитое выражение, кстати. И только сел в кресло, как дверь отворилась вновь. Заглянул любопытный Славик. Вячеслав Викторович Синицын. Высокий, тощий, юркий товарищ с бледным серым лицом и длинным носом. Этим самым носом он очень любил лезть в чужие дела. Славик был самым виртуозным сплетником в нашей конторе, то, что ему не удавалось узнать, он просто додумывал. Поэтому чтобы потом не слышать о себе небылицы лучше слить информацию самому. Общепризнанный факт.
  - Пошли к Галкину! - заговорщицки подмигнул Славик. - Лечить тебе нервы будем.
  - Я за рулем! - попытался увильнуть я.
  - На стоянке оставишь! - торжественно изрёк Синицын и исчез.
   Я вздохнул. Идти не хотелось, но идея принять сто грамм коньяку не вызвала отторжения. Да, в принципе, и компания подходящая. И вновь поднялся с кресла. Напоследок окинул взглядом кабинет, Магда испарилась.
   Попал я уже к накрытому столу, а ведь до конца рабочего дня еще почти сорок минут! Лимончик, колбаска, огурчик... и коньяк. Кто бы сомневался! Кроме Славика здесь сидели Костя Карелин, Влад Меньшаев - ведущие менеджеры, Елизавета Семёновна - дама из бухгалтерии, честно сказать, не знаю, чем она там занимается, Оленька - секретарь-референт и естественно сам хозяин кабинета господин Галкин Олег Владимирович, он же Вещий Олег. Прозвище свое заместитель начальника отдела продаж заслужил вечными мрачными высказываниями типа: "Я предчувствую..." или "Я предвижу ваше удивление, но...". Странный коллективчик подобрался, вот только меня и не хватает.
  - Ну, где ты ходишь? - возмутился Костя. - Мы тебя уже заждались!
  - Он на ковре у Михалыча был, - доложил Славик.
  Ой, можно подумать все присутствующие были не в курсе! Но изобразить искреннее удивление получилось у коллег на пять с плюсом. Какие кадры потеряли театральные подмостки!
  - Наливай, - угрюмо сказал я.
   Налито-выпито. Я приступил к рассказу о недовольном клиенте, ошибке Кати и разносе у начальства. Постарался изобразить всё как можно более легкомысленно и не слишком брызгать ядом... Меня слушали, кивали, сочувственно морщились, но скрыть своего разочарования не могли. Товарищи явно ожидали большего, чего-то глобального и более интересного.
   Потом беседа потекла, как и обычно, вокруг общих рабочих дел. Этакое мини-совещание. Ели, пили, ели, пили... Спорили, горячились, доказывали друг другу. Я смеялся, слушал, рассказывал, а самого так и подмывало встать и уйти. Но оставить веселое общество мне удалось не скоро, только после третьего похода на перекур. Почему? Что может быть проще встать, извинится и уйти? А вдруг обидятся?
   Это вечное "а вдруг"... Мы всегда оглядываемся на что-нибудь, на кого-нибудь, нам всегда неловко сделать то, что хочется, поступить так, как нравиться. А вдруг ты кого-то обидишь, тебя не поймут, осмеют, запишут в дураки, будут судачить за твоей спиной... И вроде умом-то понимаешь, что это мелочи и глупости, что не стоит обращать много внимания на чужие мнения, а всё равно постоянно мелькает "а вдруг"! А ведь так просто сделать так, как больше всего хочется, так как считаешь правильным... Но очень сложно заставить себя по потом не оглядываться...
   Что-то меня понесло на философию. Всё, больше не пью! А то начну еще рассуждать на вселенские темы - это уж совсем ни к чему! Под первым же удобным предлогом я оставил компанию и вернулся к себе. В офисе царила тишина, сотрудники уже разбежались по домам, только трудолюбивый техперсонал, бурча себе под нос, драил кабинеты и коридоры.
   Домой не хотелось... Тянуло к компьютеру, но в тоже время внутреннего настроя не было.
  - Я не могла влюбиться с первого взгляда! - сказала Магда. Она стояла посреди кабинета.
  - Почему нет? - пробормотал я, боком обходя ее и буквально падая в кресло.
   От коньяка по телу разлилась приятная истома и происходящее уже не казалось плодом взбесившегося разума. Ну, вижу свою героиню в реалии, ну разговариваю с ней, подумаешь! Наверняка, у опытных писателей еще и не такое бывает!
  - Это не в моем характере, - отрезала она. - Поторопился ты, Автор. Увлечься я вполне могла. Монах, действительно, красив и было бы заманчиво поиграть с ним, но причем здесь любовь?! К чему она? Ты должен всё исправить!
  - Нет, - я старался говорить категорично. - Это моя книга! Ты моя героиня! И если я сказал, что ты влюблена, значит, так оно и есть!
  - От этих строк несет фальшью, никто не поверит в мои к нему нежные чувства. Ты всё испортишь! - Магдалена взмахнула рукой, словно кинула в меня чем-то тяжелым.
   Она была прекрасна в своей ярости. Волосы разметались по плечам, глаза сверкают, лицо побледнело. Придется признать, что я создал демона с внешностью нежного ангела. Такого невинного снаружи и такого испорченного внутри.
   Как же мне это удалось? Неужели я действительно настолько талантлив? В пальцах ощущалось явное покалывание, верный признак грядущего вдохновения. Я знаю, что мне стоит описать и как повернуть дело. Магда желает игру, что ж она ее получит!
  ***
  - Ваше Величество, - голос исповедника был глубоким и бархатным. Магдалена немедленно почувствовала, как спина покрывается приятными мурашками. - Вы слишком строги к себе.
  - О, отец мой, увы, я чувствую, как гордыня переполняет мое сердце, - женщина горестно покачала головой и томно коснулась рукой лба, словно силясь облечь в слова, переполняющие ее чувства, а на самом деле желая привлечь внимание к своим прекрасным длинным пальцам.
  Монах неосознанно повторил жест Магды.
  - Я боюсь, отец мой... Гордость ненавистна и Господу и людям, и преступна против обоих,- печально проговорила королева.
  - Страх есть не что иное, как лишение помощи рассудка, - процитировал Франциск.
  - Сетования лучше смеха, потому что печали лица сердце делают лучше, - возразила ему Магдалена.
  - Вы прекрасно знаете священное писание, моя госпожа, - отметил монах и встал. - Absolvo te, - начал было он.
  И вдруг Магдалена бросилась к ногам пастыря.
  - Горе мне, - простонала она. - Я так виновата!
  Отче наш, сущий на небесах!
  да святится имя Твое;
  да придет Царствие Твое...
  
  Помолитесь же со мной, отец мой, грех на мне великий! - Магда подняла на священника глаза полные слез.
  
   Женщина прекрасно осознавала, насколько живописную картину она представляет сейчас собой. Несчастный влажный взгляд... По бледной щеке катится робкая расчетливая слеза... Лицо дышит надеждой и верой в чудо... И обращена эта надежда к конкретному мужчине. Сердце монаха дрогнуло на краткий миг, в глазах отразилось удивление, настолько неземным показался ему облик этой коленопреклоненной грешницы.
   Магдалена скорее почувствовала короткое смущение молодого человека, чем увидела тень эмоции на застывшем лице. Но в следующее мгновение он уже справился с собой. И кротко поклонившись, встал на колени рядом с королевой.
  
  Отче наш, сущий на небесах!
  да святится имя Твое;
  да придет Царствие Твое;
  да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
  хлеб наш насущный дай нам на сей день;
  и прости нам долги наши,
  как и мы прощаем должникам нашим;
  и не введи нас в искушение,
  но избавь нас от лукавого. Аминь.
  
  Голоса монаха и Магдалены сплелись в едином духовном экстазе. И если священник был искренен в своей молитве, то леди внимательно следила за каждым своим жестом: она сосредоточилась на том, чтобы казаться отрешенной. Подняв очи горе, сложив на груди молитвенно руки, Магда молилась так жарко, так проникновенно, что удостоилась еще одного удивленно-заинтересованного взгляда черных глаз. По окончанию молитвы брат Франциск поднялся, но королева осталась в прежней позе.
  - Помогите мне, - сдавленно произнесла она и протянула монаху руки.
  Священник вынужден был приобнять свою госпожу, чтобы помочь ей встать на ноги. Магда как бы невзначай прижалась к исповеднику. Он почувствовал пронизанное дрожью мягкое женское тело и поспешно отстранился.
  - Простите меня, отец мой, - грустно сказала Магдалена, промокая глаза кружевным платочком, и словно не заметив смущения монаха.
  - Облегчите свою душу, дитя мое, расскажите, что тревожит Вас, - Франциск намеренно назвал ее "дитя мое".
  Но королева покачала головой с самым несчастным видом:
  - Мне пора, отец мой. Я и так задержала Вас дольше обычного... - она порывисто склонилась к руке молодого священника.
   И он ощутил, как горячие губы оставляют на холодной коже огненный целомудренный поцелуй. Выпрямившись, леди не спеша покинула комнату, предоставив брату Франциску теряться в догадках.
  
  ***
  
  Ну и как Магда? Теперь ты довольна?
  
   Глава 8. Шах королю.
  
   Магдалена сидела за высоким столиком красного дерева. Стул под ней был на редкость неудобным: резной орнамент сплошь покрывал сидение и спинку. Именно неудобство мешало Магде сосредоточиться.. Она с раздражением поднялась. Барон Норвенский встал медленно, преисполненный чувством собственного достоинства.
  - Моя королева, шах и мат! - объявил он.
  - Какая досада! - воскликнула Ее Величество.
  Маленькие золотые фигурки, в боевом порядке расставленные на доске, казалось, были готовы к схватке, однако, соперник утверждал, что битва проиграна, еще и не начавшись, как следует.
  - Как же так? - Магда закусила губу.
  - Позвольте, моя королева, я объясню Вам ошибку? - Норвенский изящным движением тронул своего короля.
  - Да, прошу Вас, милейший барон, иначе я никогда не научусь играть в шахматы достаточно хорошо! - она всплеснула руками и снова опустилась на жесткое седалище. - Вы же знаете, как я мечтаю обыграть Вас!
  - Обратите внимание, - начал вельможа, явно довольный лестью.
   И на какое-то время Магдалена забыла обо всем на свете. Она по-детски жадно слушала поучения знатока этой новой и очень увлекательной игры, впитывая и запоминая.
  
  
  ***
   ...Я никогда не знаю, какое именно слово или фраза будут преследовать меня после дружеских посиделок с коллегами, родными или друзьями. Но то, что что-то обязательно станет камнем преткновения - факт.
   Обычно я просыпаюсь посреди ночи с тяжелым чувством: твою ж ты, ну и зачем брякнул то-то или то-то. Нафига коснулся или развил тему чужой работы, отношений? И то, что в пылу беседы показалось остроумным и интересным на деле выглядит нелепой, мелочной попыткой самоутвердиться, подняться в глазах окружающих. Или еще того хуже... Ничем не оказывается, ничем не представляется. Но оно есть. И сразу возникает ощущение, что завтра об этой глупости станет известно всему свету (можно подумать свету это интересно!).
   И я начинаю себя успокаивать. Говорю, что вчера все были пьяны, и на эти слова никто не обратил внимание, а если и обратил то уже забыл, а если обратил и не забыл, то вряд ли начнет петь с твоего голоса. И каждый раз я все сильнее и сильнее запутываюсь. Вспоминаю мельчайшие детали разговора, выражения лиц, жесты, фразы... И все начинает приобретать какой-то фатальный смысл, словно случилось что-то очень плохое, а не всего лишь была брошена на ветер очередная глупость. Мало ли их звучит ежедневно?
   В конце концов, я никогда не злословлю, не собираю и пересказываю сплетни, от моих слов если кто-то и может пострадать, то самую малость. Именно так я себя уговариваю.
   Вы скажете, какая ерунда, зачем вообще вести об этом речь? Вы, конечно, правы. Пройдет всего несколько дней (а может и того меньше), и я сам не вспомню даже об этих посиделках, что уж говорить о каких-то несчастных неосторожных словах. А если вдуматься: вся наша жизнь состоит из мелочей, каждое слово и поступок имеют последствия... Просто мы не всегда способны правильно сложить пазлы.
   Сейчас три часа ночи, и я ворочаюсь с бока на бок в безуспешной попытке заснуть вновь. Дурак я, дурак и есть. Не буду больше пить, вот вообще ни капли в рот не возьму. Распустил язык, как базарная баба. Поболтать захотелось? Говорить надо дома с женой! А про Ваньку и его контору, кажется, никто и не спрашивал, это ты сам начал разговор. Зачем? Нафига ты советовал Косте отнести туда резюме и доказывал ему, что он идеально им подойдет?! Откуда ты, балбес, знаешь, кто им там подойдет? Да, Ванька говорил, что один товарищ уходит на пенсию, так это он тебе говорил и выкладывать эту информацию не просил... Ой, дурак...
   Я тяжко вздохнул. Нет ничего хуже совести, ворчащей по пустякам. Пустяки - это маленькие таракашки, которые раз забравшись в черепную коробку, прочно там осваиваются и скребутся, доводя до тихой истерики. А главное уже почти невозможно отделить мелочь от крупного, за кустами леса не видать... Надо переключиться на что-нибудь... О Магде подумать, следующую главу в голове начать. Раз уж не спится. Всё лучше, чем переживать, кому умник Славик передаст мои слова и в каком контексте. К слову о контексте...
   Э, нет. Хорош. Всё не думаю. Да точно, не думаю. Вернее думаю, но не об этом... Моя героиня никогда бы не стала забивать себе голову подобной ерундой...Вот у кого есть думы поважнее!
  
  ***
   Магдалена смотрела на себя в зеркало, которое услужливо держала перед ней фрейлина. Другая стояла рядом и осторожно расчесывала длинные локоны королевы, готовя ее ко сну. Придворные дамы неслышно передвигались по комнате, стараясь не мешать размышлениям своей госпожи.
   Магда думала о монахе. Что если пригласить его на партию в шахматы? Это было бы вполне невинно и в то же время позволило бы пообщаться с Франциском в более дружеской обстановке. Трудно соблазнять священника, поверяя ему свои грехи. Об этом стоило поразмышлять, как следует...
   Магдалена сделала повелительный жест, и фрейлины, присев в реверансе, удалились.
   Королева поднялась и в задумчивости стала мерить шагами спальню. Обязательно пусть горят свечи... Но не ярко, только вокруг стола. Музыки не нужно, она будет мешать. Немного вина и фруктов... Но не навязчиво, а для создания атмосферы. Ароматы вербены и фиалки... Пожалуй стоит одеть что-нибудь белое... И прическа самая простая, домашняя. Важна любая мелочь. Его Величество Георг Х должен отсутствовать... Стоит посоветовать дражайшему супругу отправиться на охоту... А самой сказаться больной. Так будет еще один предлог удержать возле себя молодого священника.
  - Конечно, монах не кинется в мои объятья сразу же, - размышляла Магдалена про себя. - Это крепкий бастион... Но тем интереснее. К тому же, если все же не получится затащить святошу в постель, сделаю из него своего верного союзника. Желательно, влюбленного. Нужно думать о будущем, не вечно же мне терпеть этого борова!
   Магда остановилась посреди комнаты. Роскошь спальни поражала воображение: резная кровать под парчовым балдахином, обитые шелком стены, тонкой работы мебель, позолоченная и вычурная, как и полагается. Но королева не любила свои апартаменты. На ее вкус здесь было слишком много отделки, слишком много золота и драгоценностей - это за версту отдавало плохим вкусом. Этим тоже стоило заняться в ближайшее время.
  - Завтра составлю подробный план действий, - решила интриганка. - А сейчас отдыхать!
  
  ***
   Бодро пел будильник. Я протянул руку, пошарил по тумбочке: телефона рядом не было.
  - Вставай, соня! - не менее бодро заявила Оля. - Что вчера праздновали?
  - День рождение был у новой сотрудницы, - вяло ответил я. - Оль, сегодня вроде выходной, дай поспать, а?
  - Фигушки! Ты теперь проштрафился и будешь помогать мне с уборкой! - заявила жена и тут же спросила. - А сотруднице-то сколько лет?
   А тут, господа хорошие, начиналось настоящее минное поле. Попробуй, скажи, что не знаешь или что молодая вроде бы. Тут же получишь допрос с пристрастием, надутые губы и надуманные проблемы. Вообще-то Ольга не ревнивая, но иногда (чтобы я не расслаблялся) позволяет себе маленький тематический скандальчик. Тем более я вчера, как она выразилась, "проштрафился".
  - Сорок три, - солгал я.
  Ольга взялась рассказывать о походе моей тещи в поликлинику с подробнейшим описанием хамства в очередях и равнодушия врачей. Значит к "имениннице" интерес потеряла. Пришлось терпеливо (а где-то слегка и злорадно) выслушать всю эпопею.
  В самом конце повести я позволил себе робко напомнить о завтраке и планах на день. Значилась уборка. Ну, пыль так пыль...
  ***
  
   Мягко, чуть потрескивая, горели свечи, очерчивая уютный круг. Нежно пахло горной фиалкой со свежей нотой вербены. Тишину нарушало лишь глухое постукивание переставляемых на доске фигурок и тихий шелест одежды.
   Как и ожидала Магдалена, Франциск от партии не отказался, предупредив, правда, что является плохим игроком. И это оказалось чистой правдой, монах играл из рук вон дурно. Магда прилагала все усилия для того, чтобы игра не закончилась едва начавшись. Разговор не клеился, монах отвечал односложно, обратив все свое внимание на шахматы.
   - Святой отец, как вы полагаете любовь - это грех? - невинно спросила Ее Величество.
  Франциск от неожиданности вопроса даже замер с ладьей в руке, а потом сделал крайне неудачный ход.
  - Смотря какую любовь имеет ввиду, Ваше Величество, - учтиво ответил он после паузы.
  - Самую банальную. Между мужчиной и женщиной... - Магда внимательно наблюдала за собеседником, из-под полуопущенных ресниц.
  - Сие чувство, коли оно освещено церковью, является утешением рабов божьих в их земном пути, - высокопарно ответил монах и уткнулся в доску.
  Его противница закусила губу. Тема и ей самой показалась слишком скользкой, того и гляди оступишься, наговоришь лишнего. Так почему ее тянуло говорить именно это?
  - Но это не значит, что соединенные священным союзом могут предаваться утехам сколько угодно, во всем хороша мера! - Франциск нравоучительно поднял палец.
  Щечки королевы, не утратившие свежесть юности, мило зарумянились, она притворно тяжело вздохнула:
  - Мне слышится укор в ваших словах, отец мой.
  - Ну что вы... Я просто ответил на Ваш вопрос. Вам - шах!
  Магда бросила быстрый взгляд на доску. Выигрывать в этой игре сложно, а проиграть так, чтобы соперник не догадался - еще сложнее. Она рассеянно сделала ход, уклоняясь от атаки. Монах сам шел ей в руки, главное - не спешить!
  - И все же, вы укоряете меня... И вы правы. Вы знаете, мой муж, он... не признает ограничений, - Магда доверительно понизила голос. - И, признаюсь, я не всегда тверда...
  - Вот поэтому я и наставляю Его Величество в аскетизме, - перебил священник собеседницу, в его тоне послышались стальные нотки.
   Вот оно что... Решил вспомнить старое и завести прежнюю сомнительную песню?! Или просто припомнил королеве обиду?
   С тех пор как Магдалена взошла на трон, походы на покаяние в монастыри не то чтобы прекратились, но утратили былую уничижительность. Двор ехал в каретах, одетый, правда, скоромнее, чем обычно, но не в опостылевшие власяницы. И кстати жертвовал на храмы куда охотнее...
  - Я знаю, вы придерживаетесь в своих воззрениях упомянутого аскетического учения. Но, отец мой, позвольте же мне вам возразить? Разве для этого Господь слепил нас по своему образу и подобию, чтобы мы истязали свою плоть? Разве мы не должны беречь творение Его рук?
  - Отец небесный должен видеть наше рвение в служении ему и отказе от мирских благ, - пробубнил монах, недовольно хмурясь.
  - Но не суета ли навязывать самоистязательную строгость тем, кто к этому не склонен, кто не сам пришел к пониманию сей... добродетели? Разве истинные испытания посылаются не духу нашему, а плоти, что бренна?! - воскликнула Магдалена словно бы увлеченная своими словами. - И разве истребление тела всегда влечет за собой спасение души?
   Молодой пастырь вынужден был ответить, что действительно для искупления грехов нужна добрая воля.
  - Значит, отец мой, мои придворные, прочитав молитву от всего своего сердца, быстрее выпросят у Бога прощение, не так ли? - улыбнулась королева. - Простите им их слабости, добрый наш пастырь. Они слабы в своих желаниях.
  - А вы? - быстро спросил Франциск.
  - И я слаба, - тихо, едва слышно, ответила Магда, одарив монаха пламенным взором. - Однако мы отвлеклись - ваш ход!
   Монах, бросив на повелительницу быстрый взгляд, казалось, вновь углубился в изучение перипетий боя двух армий. Сделал ход, поставив под сомнение всю дальнейшую игру...
   Магде пришлось приложить усилия, чтобы не обезглавить короля противника.
  - Ваши фрейлины сказали мне, что Вам нездоровилось сегодня, и вы даже отказались от участия в королевской охоте. Третьего дня Вы были у меня на исповеди, - задумчиво начал священник.
  - Вот оно! Наконец-то! - подумала про себя Магдалена, - ты не забыл, зачем пришел сюда, святоша. Тебе нужна пресловутая тайна! Думаешь, сможешь понять меня и вертеть по своему желанию, как недалеким королем?! - а вслух добавила как бы рассеянно. - Да, святой отец?
  - Вы обронили, что Вас гнетет некий грех... Но рассказать в чем дело не успели. Возможно, переживания сказались на вашем драгоценном здоровье? Поведайте мне, что у вас на сердце.
  - Ах, не терзайте меня, - сокрушенно вздохнула королева с таким загадочным видом, что священник весь подался вперед. - Я страдаю...
  - Что же случилось с самой благочестивой из моих духовных дочерей? - польстил ей монах.
  - Я не могу вам сказать. Нет, нет, нет! Умоляю, не заставляйте меня, - Магда поднялась из-за стола и, сложив молитвенно руки, потянулась в сторону монаха. Румяные щечки послушно побледнели, глаза распахнулись шире обычного, а высокая грудь бурно вздымалась.
  Франциск был заинтригован. Что же такого скрывает королева?
  - Дочь моя, - наставительно произнес он. - У Вас не должно быть секретов от своего пастыря!
  - Вы настаиваете. Вы хотите, чтобы я умерла от стыда, - обреченно обронила Магдалена и, словно обессилев, вновь опустилась в кресло.
   Жирный карась проглотил наживку вместе с крючком. Как у него сейчас блестят черные глаза! Интересно, а он сам-то хоть понимает насколько красив?!
  - Ваше Величество! Я уверен, что Ваш грех не стоит таких душевных терзаний. Откройтесь мне!
  - Хорошо... Но я прошу Вас не задавать мне вопросов, я скажу только самое главное без подробностей. Обещайте! - Магда искусно торговалась с пастырем.
  - Едва ли я имею право давать какие-либо обещания такого рода, - скромно ответил священник. - Мое дело слушать и утешать, а не устраивать допросы...
  - Обещайте! - потребовала королева.
  - Обещаю! - твердо заявил Франциск. - Если Вас это успокоит.
  Магдалена некоторое время сидела молча, словно решаясь на что-то очень важное, а после подалась вперед и шепотом сказала:
  - Я не люблю своего мужа.
  Молодой священник ожидал признания в каком-нибудь преступлении, например, в отравлении почившей королевы, так что заявление Магды разочаровало его. Досада так явно отразилась на бледном лице, что интриганка едва удержалась от улыбки.
  Но женщина еще не закончила, словно забывшись, она накрыла своей маленькой ладонью широкую руку монаха.
  - Я полюбила другого человека! - а вот это уже было куда интереснее.
  - И кто он? - выпалил Франциск.
  Магдалена с загадочной улыбкой покачала пальчиком прямо перед носом мужчины:
  - Вы обещали не задавать вопросов, - томно прошептала она.
  - Вы правы... Говорите, - смущено кивнул пастырь.
  - Я полюбила его с первого взгляда. Он наделен всеми мыслимыми достоинствами, - доверительно продолжила королева. - Красив, прекрасно сложен, умен, благочестив... Ах, я бы пошла ради него на адские муки, - и снова пламенный взгляд.
  - Он знает о Ваших чувствах? - выпытывал монах.
  - Он никогда об этом не узнает. Между нами пропасть! Я замужем, а он...
  - А он?.. - не выдержал Франциск паузы.
  - А он белый голубь в стае воронья. Он мог бы спасти меня... И я буду верить, что так он и поступит. Ведь, несмотря на свои обеты, он, прежде всего, рыцарь, - прямее сказать Магда не могла.
  - Дочь моя, мне следует наложить на Вас епитимью! Ваши мысли греховны, сколько бы достойным не был мужчина...
  - Да, да, да! Тысячу раз да! Долг превыше всего! Долг дороже жизни, счастья, любви! - воскликнула королева и спрятала свои ручки под стол.
  Вдруг она вскочила, и медленно грациозно преклонила колени.
  - Простите меня, мой... добрый пастырь. Отпустите мне грех светлой и беззаветной любви к достойному из достойнейших мужчин. Я клянусь вам, что эта тайна навсегда останется... тайной для всех.
  - Бог уже простил Вас, дитя мое, - промолвил монах, невольно любуясь тонкой, покорно изогнувшейся шейкой.
   Взгляд сам собой скользнул по округлым плечам, обнаженным рукам, и кто знает, какие мысли закрались в девственную душу молодого священника. - Давайте помолимся Отцу нашему небесному! - глухо закончил он и встал рядом с Магдаленой.
   Королева послушно и горячо молилась, а у самой в голове метались сладкие мысли:
  - Руку не забрал... Смущался... Меня глазами так и пожирал... Строгого внушения не сделал... Кажется, все идет как надо! Молись, голубок, молись. Скоро ты будешь молиться другому Богу! - и низко опустила голову, чтобы спрятать самодовольную улыбку.
   Но именно поэтому Магда и не заметила странного злого взгляда монаха.
  
  ***
   А не рано ли ты радуешься, Магда? У меня для тебя припасен сюрприз! Вот только до компа доберусь... Черт, да когда уже этот день закончится?!
  
  Глава 9. Неприступный бастион.
  
   Тихо тикают часы... Тик-так. Тик-так. Обычно меня успокаивает мерный отсчет времени, но только не сегодня. Я слышу, как безвозвратно утекают секунды и минуты, складываясь в часы бесполезных потуг выдавить из себя проду. Хотя бы несколько стоящих слов, хотя бы одну четкую фразу... Нет, не могу. Напишу предложение и стираю. Напишу и стираю...
   Мои домашние спят и видят сладкие сны. Маришка, наверное, катается на розовом пони, Оля покупает шикарную шубку... А я сижу за компьютером и пялюсь в монитор. Лучше бы тоже шел отдыхать, честное слово! На чистой строке моргает, издеваясь, курсор... Мысли разбегаются, крутятся вокруг настоящего и никак не хотят сосредотачиваться на романе.
   От Стаса пришло письмо вконтакте, пишет, что устал как тысяча чертей, что творчество его никому не нужно, и он берет тайм-аут. Сказал, что буквально живет на работе, и времени нет даже нормально поспать. Какие уж тут придуманные дали? Просил, черкнуть если у меня будет что-то новенькое, обещал появляться хоть изредка. Грустно...
   На что мы тратим жизнь? Вон, каждый день видишь кучу призывов в соцсетях со ссылкой на разных мудрецов, мол, живите, как нравится, идите своей дорогой и не сворачивайте, все в ваших руках и так далее и тому подобное.
   А как идти этой собственной дорогой и тратить драгоценное время на себя, если весь день сидишь в офисе, на тебе "висит" ипотечный кредит, вечно надо за что-то платить, и всегда не хватает денег?! А хобби твое не приносит материальных благ, а лишь сомнительного свойства удовольствие!
   Может заняться чем-нибудь полезным? Научиться делать мебель, например? Плести из лозы? Или там еще нечто в том же духе... Люди вон от своих увлечений и радость получают, и релаксацию, и от стресса защищены, и еще умудряются деньги зарабатывать! А я что? Мечусь вечно, как шальной... И гордиться-то особенно не чем... И читателей мало... И персонажи никак не хотят ходить по струнке... А бывает еще хуже: привяжешься к герою, носишься с ним, а он трагически погибает. И никто иной, а именно ты его и погубил. Ворочаешься бессонными ночами, думаешь, прикидываешь, можно ли было спасти, соломки подстелить в критический момент? Понимаешь, нет нельзя, иначе получится вранье. И от этого становится только гаже на душе.
   Я оттолкнул "клаву", собираясь встать. И вдруг как ветерок пронесся... Магда? Она...
  Магдалена сидела на тахте вполоборота ко мне, облокотившись на низкую спинку. Из коридора на ночную гостью падал резкий желтый луч электрического света. Я видел точеный профиль, вздернутый подбородок, распущенные по плечам волосы - сомнений быть не могло.
   Мы молчали. Часы роняли на пол мгновения, и те, как торопливые муравьи исчезали за порогом комнаты.
  - Не можешь писать? - от звука ее голоса меня пробрала дрожь. - Отчего же? Никак не решишь, как ты убьешь меня? - она явно издевалась.
  Я не нашелся с ответом.
  - Почему ты непременно желаешь так поступить со мной? Взгляни, сейчас все хорошо: я никого не убиваю и не мучаю. Я строю больницы и приюты, забочусь о своих подданных, как мать родная. Они молятся на меня! - продолжила Магдалена с нажимом.
  - Зло всегда должно быть наказано, - шепотом заявил я.
  - А кто сказал, что я - зло? Почему не глупый король Георг, который всю свою жизнь потратил на удовольствия и покаяния? Сначала кутит как свинья, потом подобно ослу тащится в монастырь и валяется там на каменном полу перед иконами... Почему не властная королева Анна, которая дела черни считала недостойными своего внимания? Если ей доносили, что в провинции случился голод из-за неурожая, разве спешила она на помощь своим вассалам? Так ответь мне: разве по вине этих недалеких правителей погибло меньше людей? Я лучше их! Зачем мешать мне? - Магда сердито взмахнула рукой. - Почему ты так настырно стараешься примерить на себя роль судьи? Сначала создал меня, а теперь под бурные аплодисменты желаешь отправить в ад?
  - У тебя всегда было право выбора! - я вынуждал себя говорить едва слышно, хотя очень хотелось кричать. - Не смей обвинять меня!
  - Так я сама во всем виновата? Что ж ты не остановил меня? Ты ведь всемогущий, почти Бог! - Магда неприятно улыбалась.
  - Нет, я просто писатель... не Бог... - усталость сдавила виски болью.
  - Тогда не веди себя как Он! Не бери грех на душу!
  - Ты не живой человек, ты придуманная мною женщина...
  - Откуда тебе это известно? Вот же я. Сижу напротив тебя, говорю с тобой. Какие еще доказательства тебе нужны? - Магдалена сказала это так печально, что мне внезапно стало ее жаль.
  - Я не желаю твоей смерти, если хочешь знать. И почему ты решила, что я непременно убью тебя? Может быть, ссылка, монастырь... - слова даже мне самому показались неловкими и лживыми.
  - Нет, нет, ни за что! После яркого солнца ты хочешь отправить меня в тень?! Да лучше топор палача! - призрак величественно поднялся.
  Если честно, я тоже так думал. Лучше топор палача... Но ответить ничего не успел.
  - С кем ты тут разговариваешь? - неожиданно спросила Оля.
  Жена стояла на пороге кабинета, сонно приглаживая взлохмаченные волосы.
  - Она слышит меня? - Магда в какие-то доли секунды оказалась у меня за спиной и шептала прямо в ухо.
  - Оля, я сам с собой... Ни с кем... - пробормотал я, стараясь отодвинуться подальше от холодного дыхания своей леди.
  - Я слышала, - недоуменно сказала Ольга и запнулась, осматривая комнату уже более осмысленным взглядом. - Мне показалось, что я слышала женский голос. И твой, - уже совсем неуверенно заметила она.
  - Тебе показалось, - стараясь говорить твердо, заявил я. - Иди спать, я тоже уже иду. Только комп выключу. Обещаю!
  - Вечно ты сидишь допоздна... Спать мешаешь! - проворчала жена и ушла.
  - Она услышала меня! - победоносно прошептала Магда. - А что случится, если она меня увидит? Как ты думаешь - это возможно?
  - Нет! Тебя не существует! Оле просто приснился сон... Ты тут ни при чем! - едва слышно процедил я, сдерживаясь, чтобы не заорать во всю мощь легких. - А теперь исчезни! И не появляйся больше! Я - автор, а ты - персонаж! Всего лишь персонаж, героиня! Не смей диктовать мне условия!
  - А я все-таки попробую... - загадочно промурлыкала Магдалена и растаяла, словно и не было ее вовсе.
   Я вытер со лба холодный пот и повел плечами. Майка тоже промокла и липла к телу. Кажется, появление жены меня напугало гораздо сильнее, чем воплощение Магды. Еще немного и стану вздрагивать от собственной тени! Но Магдалена какова?! Угрожать мне вздумала? Войны захотела?
   Улегся в кровать. Но уснуть никак не мог. Как она сказала? Про короля... Георг всю жизнь потратил на удовольствия и покаяния? Я даже сел. Магда говорила о монархе в прошедшем времени! Она уже все решила!
   Внезапно пришло вдохновение. Вот же! Всегда так! Прорывает в самое неподходящее время! Воровато покосился на Олю... Жена спала, засунув под щеку кулачок. Во сне она всегда выглядела сущим ребенком. Моя маленькая девочка... Откуда-то взялось непрошенное чувство вины, словно я замышлял измену. Но все-таки встал и на цыпочках прокрался обратно в кабинет. Надеюсь, Магда больше не будет мне мешать!
  ***
   Магдалена разыгрывала свою партию с упоением. Она с виртуозным мастерством представляла перед монахом то недоступную гордую королеву, то заблудшую овечку, что молит ниц о спасении. В то же время она не забывала и о своем муже. Королева упросила Георга ввести ее в Совет, а спустя совсем немного времени заменила на этих заседаниях супруга, который считал подобное времяпрепровождение скучным и глупым. Не полагаясь только на свой ум и интуицию, Магда приблизила к себе тех из министров, кто по ее мнению болел за свою страну. Например, барона Норвенского. Таких честных придворных как этот вельможа можно было пересчитать по пальцам на одной руке, но тем ценнее становились их советы. Магдалена упорно забирала все ниточки власти в свои руки. Георг если и замечал, то не слишком об этом беспокоился. Наедине с ним супруга представляла собой образец покорной любви, разве что ноги ему не целовала. Хотя кажется бывало и такое... И он с легкостью поверил, что может разбить сердце этой женщины одним своим словом. Что ж, откуда бедному королю было знать, что у его новой жены совсем нет сердца...
   Дни пролетали стремительно. Жизнь во дворце кружилась в вечном ярком карнавале. Магда прикладывала много усилий, чтобы Георг всегда приятно проводил время, порой даже подкладывая в его постель молоденьких любовниц. Она не позволяла королю скучать...
   Придворные дамы и кавалеры, министры и ученые, слуги и лакеи очень скоро привыкли, что воля Ее Величества не обсуждается. Недовольные либо покинули дворец, либо смирились и стали вращаться вокруг нового светила с той же скоростью, с которой они вращались вокруг прежнего. И только один бастион пока держался с прежней решимостью - монах Франциск. Однако, даже он преклонялся перед королевой Магдаленой. Или делал вид, что преклоняется.
   Порой Магдой овладевала уверенность в непогрешимости этого святоши и в том, что, несмотря на все свои достоинства, с этим мужчиной она потерпела поражение. Но деятельная натура не позволяла ей сложить оружие. И леди продолжала играть, вкладывая в свою роль весь пыл души.
   Однажды дождливым вечером Магда сидела в одиночестве в своем будуаре перед шахматной доской. Иногда она позволяла себе эту роскошь: полное одиночество. В огромном камине пылал жаркий огонь, он решительно изгонял из покоев сочащуюся сквозь оконные рамы сырость. Барон задал королеве задачку, которую она никак не могла решить. Нужно было поставить белым мат в три хода... Но ее фигуры занимали такие невыгодные позиции, что об этом не стоило и думать! Магдалена с досадой представила, как завтра Норвенский опять будет шевелить своими великолепными усами и пенять, что она плохо слушает его уроки. Порыв ветра с силой ударил в стекло. Магда вздрогнула и очнулась от размышлений. Перед ней в глубоком реверансе присела фрейлина. И как она так тихо вошла?
  - Я же просила не беспокоить меня! - сурово сказала королева.
   - Я бы никогда не решилась... - пискнула придворная дама. - Но святой отец настаивает на встрече с Вами... Прикажите принять?
  Резкие слова так и остались висеть на кончике языка, едва Магдалена поняла, кто этот поздний посетитель. Франциск!
  - Что ж... - как можно более устало обронила она. - Зови. Да и проследи, чтобы нам никто не мешал.
  Фрейлина исчезла за дверью, в которую тут же стремительно ворвался монах. Именно ворвался, а не вошел. Повинуясь неясному порыву, Магдалена встала ему навстречу. Франциск коротко поклонился и впился взглядом в лицо королевы. Он был бледнее, чем обычно. И явно нервничал.
  - Я пришел, - начал монах и надолго замолчал, тяжело дыша.
  Со стороны казалось, что Франциск не может совладать со своими чувствами, что он сам не знает, зачем он предстал в такой поздний час перед глазами своей повелительницы.
  Магда ликовала, настал момент истины. Неприступных крепостей не бывает! Вот и эта пала!
  Монах сверлил ее жарким взором, словно старался навсегда запечатлеть в своей памяти.
  - Я пришел попрощаться с Вами, моя королева, - наконец, выдавил он из себя.
  - Надолго Вы оставите меня без Вашей поддержки? - стараясь говорить как можно печальнее, спросила монархиня, сделав ударение на слове "меня".
  - Навсегда! Я уезжаю завтра на рассвете... нет, я не скажу Вам, куда еду. Просто позвольте мне в последний раз увидеть Ваше прекрасное лицо, услышать Ваш несравненный голос. Вы - ангел! Ангел во плоти! - монах преклонил колени перед свой искусительницей.
  - Не говорите таких страшных слов, Франциск. Я Вам запрещаю! Нет, Вы не бросите меня! - Магда спрятала свое лицо в ладонях, делая вид, что готова разрыдаться.
  И вдруг произошло невозможное. Молодой священник рывком поднялся с колен и резким жестом отвел руки женщины от лица.
  - Не прячь от меня свой лик. Я должен запомнить его навсегда. Там где мне предстоит окончить свой век (О! Надеюсь, он будет очень недолгим!), твой образ будет вести меня, как путеводная звезда вела волхвов к сыну Божьему, - прошептал он.
  Магдалена чуть улыбнулась и порывисто прижалась к монаху. Тот опешил, отшатнулся, а потом, тихо зарычав, грубо привлек к себе и стал целовать. Его поцелуи были жаркими, как раскаленные угли, стремительными, как каленые стрелы, и восхитительными, как самые нежные лакомства. Магда отвечала робко, стараясь не вспугнуть излишней пылкостью попавшего в силки зверя.
  Прошло много времени, пока Франциск отстранился от нее.
  - Этого я и боялся, - упавшим голосом сказал он. - Горе мне! Я предаю своего короля! Я несу гибель своей королеве! - последнее предложение священник сказал так страстно, словно прямо сейчас собирался лишить себя жизни. - Прикажи казнить меня! Прикажи тайно заточить в подземелье, где только ты одна будешь иногда навещать вечного узника! Разве смогу я жить вдали от тебя, от твоих глаз? Тысячу раз нет! Но я также не смогу смотреть в глаза своему повелителю! Я не посмею просить тебя стать неверной своему мужу! Это грех...Вот если бы...
  - Если бы что? - подсказала ему Магда. - Если бы короля вдруг не стало?
  Франциск затряс головой, но Магдалена поняла, что именно это и осталось невысказанным.
  - А если бы я села на трон, если бы стала... вдовой? Ты бы так же настаивал на своем отъезде?
  - Я готов жить в твоей тени вечно. И помогать тебе мудрыми советами.
  - Ты станешь моим главным советником? Пожалуй, это вполне можно устроить...И никто никогда не узнает, что связывает нас кроме государственных дел, мой милый, - Магда никак не могла понять кто кого убеждает сейчас.
  - Я подчинюсь воле моей королевы и повелительницы! - пылко воскликнул будущий первый советник.
  - Раз так, то ты должен навсегда забыть о своем добровольном изгнании. У Бога много других слуг, а ты мне нужен для спасения страны. Ты нужен мне не только для этого... - промолвила королева, нескромно глядя в черные глаза.
  Монах снова обнял ее и поцеловал.
  - Моя любовь, - заявил он. - Отныне моя жизнь у твоих ног. Ради тебя я откажусь от спасения души, ведь мой рай - это твоя улыбка. Но пока жив твой супруг не проси меня нарушить клятву верности сюзерену.
  - Я все устрою, солнце мое. Ты будешь доволен, - заверила Магдалена.
  - Но ты скажешь мне, когда это случится, ведь так? Я должен быть там в этот момент!
  - Клянусь тебе! - откликнулась Магда и застонала от новых головокружительных поцелуев священника.
  Франциск покинул ее покои спустя три четверти часа. На губах Магдалены еще жили доказательства его любви.
  - Значит, стану единовластной королевой и ты - мой? - усмехнулась она. - Что ж, приз достойный. А ты не такой уж и святой, дорогуша. Однако, пора спать... Я так устала сегодня.
  
  ***
   Я нажал "сохранить". Магда, Магда... Почему ты думаешь, что в моем романе одна ты по-настоящему живая и имеешь свою волю? Гордыня погубит тебя быстрее, чем твой создатель этого пожелает...
  
  Глава 10. Финита ля комедия...
  
   Понедельник - день тяжелый. В офисе стоял ровный гул недовольных голосов. Раздражены были все: и клиенты, и клерки. Облако напряженности буквально придавило всех к полу, ни одной улыбки на пасмурных лицах.
   Я быстро прошел по коридору, коротко кивая коллегам. На нормальное приветствие не было сил... Очень хотелось спать. Но в этом винить было некого. Сам виноват! Вспомнилась минувшая ночь... От озноба, пробежавшего по спине, передернуло.
   Едва войдя в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь и отодвинул в сторону жалюзи. Глубоко вздохнул. За окном хмурилось бескрайнее серое небо. Хоть бы тучи там черные плыли или белые пушистые облака радовали глаз, но нет. Блеклая пелена так низко повисла над городом, роняя скупые мелкие капельки дождя, что казалось, вот-вот упадет на землю и - нет, не раздавит - растечется вязким киселем. Мерзкая погода! Уж лучше бы грянула гроза: ураганный ветер согнул в дугу деревья, и бешеный дождь молотил по стеклу, надеясь ворваться в уютный сухой полумрак кабинета... А так... Скука и мышиная серость...
   Работа не клеилась. Отчеты, звонки, бумаги... Сегодня все валилось из рук. Чтобы посчитать три колонки с цифрами я потратил больше часа! Раздражено оттолкнул калькулятор. Бросил взгляд на часы... И открыл интернет.
   К "Магдалене" пришло с десяток отзывов, в основном, хвалебные, но они не вызывали радостной эйфории, напротив откуда-то взялась досада. Тут же решил пока не отвечать. Потом. Как-нибудь... Залил проду. Нужно отвлечься, просто побродить по сайту, может повисеть у кого-нибудь на странице... И перестать крутить в голове разговор с Магдой!
   Слава Бога, Оля на утро и не вспомнила о ночном происшествии, вероятно, решила, что ей все приснилось... А что если Магда права? Если жена слышала именно ее голос? Что будет, если благодаря мне, идиоту, этот призрак станет виден домашним? Магдалена сведет Ольгу с ума... И до смерти напугает Маришку... Стоп! Нужен перерыв! Иначе я сам чокнусь!
   Открыл ленту новинок. Сунулся к одному знакомому автору, к другому... Хотелось чего-то совсем свежего, захватывающего, переживательного. Хотелось увидеть живой мир, ощутить родственную душу. Ткнул в путеводитель наугад. "Миры Эмиссара Смирнова"... Что ж, посмотрим, посмотрим... Я углубился в чтение. И тут же споткнулся на описании главного героя: "Макс сидел за столиком захудалого вонючего ресторана и курил свою длинную сигару. На нем были видавшая виды черная кожаная куртка и потертые джинсы. Черные очки на пол лица надежно прятали пронзительный взгляд пристальных глаз. Макс ждал наркокурьера...".
   Я честно дочитал первую главу и понял, что этот самый Макс крутой-прекрутой супер-пупер агент, до которого пресловутому 007 как до Китая пешкодрапом. Против чертовски навороченных героев, честно сказать, ничего не имею, но считаю, что чем больше этих самых "наворотов", тем виртуознее должна быть их подача в тексте, иначе все скатывается к давно прокисшим штампам.
   В данном случае за короткий промежуток времени ГГ успел повязать торгующую наркотиками шайку, сдав избитых бандитов лично в руки подскочившему ОМОНу, спасти из-под перекрестного обстрела большеглазую блондинку, уединиться с ней в туалете, где девушка отблагодарила спасителя как следует (проникновенное описание процесса присутствует ), поругаться с начальством и напиться до потери пульса, прижимая к груди фотографию погибших жены и дочери. А когда к нему в дом посреди ночи с дури проникают злоумышленники, пьяный в стельку герой аккуратно раскидывает их по квартире и отправляется за новой порцией водки в круглосуточный ларек. Что тут скажешь? Обалдеть можно... Дальше читать не стал. Собственно и так уже все ясно.
   Но по привычке заглянул в комменты. Ну, ничего себе! Сам он себе, что ли восторженные отзывы пишет? Откуда столько-то? Глянул на шкалу посетителей... Мама дорогая! Надо же и, правда, люди ЭТО читают!
   Настроение испортилось окончательно. Решил было сунуться со своими замечаниями, но передумал. Еще накинуться всей стаей!
   Я снова повернулся к окну и стал разглядывать плоские крыши соседних зданий. Зрелище, скажу вам, то еще...
   Возможно, самое время разобраться, что для меня Магда? Или вернее кто? Персонаж, который вдруг ожил или мое второе "Я"?
   Видимо, я так долго пытался понять женщин, что волей неволей стал ставить себя на их место... Но кто из писателей не пропускает через себя сущность своих героев? Думаю, только глупец!
   Я знаю одну девушку (или женщину, для кого как), так она утверждает, что каждый раз описывая события, происходящие в романе, словно проживает их сама. Получается у нее классно, но пишет она мало... Говорит, трудно это - чужие радости, боль, смерть...
   Писатели... Особая каста? Братство? Или, напротив, одаренные особи, жестко конкурирующие друг с другом и со всем миром в целом? Что ж... есть место всем. И тем, кто считает, что уютная страничка, добрый совет друга, знакомый читатель - это и есть счастье. И тем, кто зубами рвет клок плоти из тела ближнего, наплевав кто он: вчерашний друг, извечный враг или просто проходящий мимо читатель. Цель одна: привлечь побольше внимания, чтобы издатель заметил. Такие тоже имеют право на существование. Иначе превратился бы Портал в стоячее болото, а добродушные друзья-графоманы в этаких ленивых лягушек... Тишь и благодать. А так намутят воду, разозлят; глядишь, и ты сам зашевелился, полез что-то доказывать. Музы не любят душевный покой...
   В любом случае я никого не осуждаю. Со своей колокольни вид открывается не всегда достаточно обзорный.
   "Почти"... "Вероятно"... "Поправьте меня, если я ошибаюсь"... "Может быть"... Сколько их слов-лазеек, слов-уловок? Тех самых, что дают нам возможность отступления в полном боевом порядке? Я никогда не скажу на Портале, что книга дрянь и не стоит ее продолжать, а автору вообще лучше заняться чем-нибудь другим. Вы думаете, мне жаль обидеть человека, дать ему по рукам? Да прям! Просто сам не идеален, зачем нарываться? А уж когда критикую, то всегда через слова-подсластители, слова - допускающие - сомнения. Потом можно будет развести руками: "А что? Я - ничего! Я с самого начала сказал, что могу ошибаться". Тьфу ты!
   Но люди часто только на словах требуют правду о своих книгах, рассчитывая услышать похвалу, но не критику, не правда ли? Откровенность никому никогда не нужна. Почти никому, почти никогда...
   Пора, однако, возвращаться к работе...
   И только собрался крутнуться в кресле, как тут же ошеломленно замер: на соседней крыше появился одинокий силуэт. Женщина! Я вскочил. Тонкая фигурка в черном платье стояла на парапете, широко раскинув руки, словно желая обнять весь мир напоследок. Быстро! Телефон! Господи, куда звонят в таких случаях?! Она же сейчас спрыгнет! Дура! Судорожно стал набирать 112. Длинный гудок и вежливый женский голос: "Вы позвонили в службу спасения. Назовите себя, пожалуйста!".
   Но я уже медленно опускал трубку обратно на рычаг. Тяжело сел и только тогда позволил себе оглянуться вновь. Магда никуда не делась. Она по-прежнему стояла на самом краю, четко выделяясь на фоне серого неба, и улыбалась.
  Сердце после пережитого страха глухо билось о ребра. А в горле рос противный ком.
  - Что же ты со мной делаешь? Ну что ты делаешь?! - в отчаянье прошептал я.
   В моем романе явно пора ставить точку. Пока окончательно не спятил. Дома сейчас нет никого... Оля на работе, Марина в саду. Быстро накидал заявление на отгул, отнес шефу и спустился на парковку. Возле своей машины стоял Костик Карелин, он нервно курил сигарету и смотрел куда-то наверх. Что заставило меня остановиться? Его растерянный вид? Нервозность движений? Или то, куда он смотрел?
  - Костя, ты чего сегодня смурной? - с деланным весельем спросил я.
  Карелин бросил окурок в урну и хмуро заглянул мне в глаза.
  - Да вот мерещится всякая ересь... - пробурчал он. - Не выспался, что ли...
  - Какая? - все так же по-идиотски ухмыляясь, удивился я.
  - Да понимаешь, сижу в окно пялюсь. Смотрю: а на соседней крыше девка стоит. Я как заору, думал она сейчас... Ну ты понимаешь. Наши перепугались, подбежали ко мне, а на крыше никого нет. Ржут теперь, говорят, что по барам меньше шляться надо, - Костя снова уставился на крышу. - А я видел, понял! Может приведение было, а?
  - А может просто показалось? Кость, такое бывает... - пробормотал я, и обреченно сам посмотрел вверх.
  Но Магды там действительно уже не было. Господи, да что же это такое?!
  - Ты извини, Кость, мне пора...
  Сел в автомобиль и завел мотор. Это просто невозможно! Ладно, я ее вижу и слышу, но Оля... Костя... Призрак моей героини все настойчивей воплощался в реальной жизни. Точку! Я обязан поставить точку!
   Машину возле дома припарковал, как попало, не до аккуратности сейчас. Василь Иванович, конечно, обязательно заглянет вечерком и попеняет Оле на мою безалаберность. Перепрыгивая через ступеньки, одновременно пытался найти в карманах ключ. Ага, вот он. Рывком распахнул дверь и тут же захлопнул за собой. Замок сухо щелкнул, отгородив меня от действительности. Скинул ботинки и как был в офисной одежде, так и уселся за комп. Привычно загудели кулеры, замерцал монитор. Муза стояла где-то совсем рядом, дышала мне в спину, и недостатка вдохновения я не испытывал...
  
  ***
   Его Величество Георг Х сидел в кресле, погрузив пухлые ступни в серебряный таз с горячей водой. Ароматный пар поднимался к потолку, и в покоях царил удушающий влажный полумрак. Придворный медик с задумчивым видом держал запястье короля, отсчитывая пульс. Тощая фигура лекаря замерла в согбенной позе, со стороны похожая на изваяние скорби.
   Монарх оглушительно чихнул, всколыхнувшись всем своим грузным телом. Из таза во все стороны полетели брызги.
  - Будьте здоровы, Ваше Величество! - сочувственные голоса придворных потонули в громких сморканиях больного.
  Отшвырнув в сторону грязный платок, Георг злобно оглядел присутствующих. Он явно искал на ком выместить злобу.
   Колен и Ронен Интовские, два брата - фаворита, всегда готовые на любые услуги для своего короля. Сейчас оба барона явно скучали, но старательно изображали на своих хитрых физиономиях участие. Это они, болваны, третьего дня во время пира предложили искупаться в главном фонтане королевского парка. Голышом. И полюбуйтесь: даже насморк не подхватили, а он кажется серьезно заболел... Может палачу их отдать? Георг с хрипом вздохнул: без них, пожалуй, со скуки сдохнешь...
   А вот нервно теребит свой веер милашка графиня Таворнская, новая фрейлина королевы, хлопает своими кукольными глазищами. На такую прикрикнешь, она в обморок грохнется...
   Король перевел взгляд на монаха, стоявшего поодаль, словно черная статуя. И отвел глаза. Франциск был сегодня бледнее обычного и с такой жадностью глядел на своего повелителя, что тому стало не по себе. Ждет, когда можно будет соборовать короля? Не дождется! Не сегодня!
   Георг выдернул руку из мягких ладоней врача. И вновь громогласно чихнул, разбрызгивая во все стороны слюну.
  - Вода остыла! - негромко сказала королева.
  И всё пришло в движение. Братья бросились вон из покоев, фрейлина золотым ковшиком принялась отчерпывать из таза воду, переливая ее в стоявшую тут же лохань, лекарь завозился со своими порошками. И только монах остался на своем месте, даже не пошевелившись. Бароны принесли два огромных кувшина с кипятком, их красивые лица покраснели от жара и напряжения.
   - Не хочу больше! - завопил Его Величество. - Надоело!
  - Мой король, от простуды первое средство парить ноги! - принялась уговаривать мужа Магдалена, она самолично взялась добавлять горячую воду.
  - Завтра я еду на охоту! Колен! - проорал король, и один из любимчиков встрепенулся, не забыв одарить злорадным взглядом брата-соперника. - Колен, готовь лошадей и... - больной зашелся в приступе кашля.
  - Нет, нет! - воскликнула королева. - Дорогой супруг, об охоте не может быть и речи. Я не могу рисковать Вашем здоровьем и ... жизнью!
  - Да что вы, в самом деле?! От простуды никто еще не умирал! Охота поставит меня на ноги в два счета! - грубо оборвал ее Георг Х. - Колен, распорядись там, я тебе сказал.
  - Хорошо, хорошо, как угодно королю. Но не нервничайте же так! Вы убиваете себя! Вы позвольте мне дать Вам гретого вина? - Магда изображала заботливую супругу.
  Франциск, наблюдавший с мрачным видом за монархом, перевел тяжелый взгляд на его жену.
  - Ладно, несите... - проворчал больной.
  Магдалена подошла к столику, на котором в специальной подставке стоял серебряный кувшин. Королева налила вино в хрустальный кубок и не спеша вернулась к мужу. Франциск встрепенулся: он был уверен, что Ее Величество подает своему благоверному яд. Георг взял бокал в руку и понюхал:
  - Опять корицы переложили... - проворчал он.
  - Пейте, мой король, гретое вино поможет, - умиротворяющее ответила Магда.
  Но едва король поднес питье ко рту, как раздался громогласный вопль:
  - Остановитесь! Это яд! Королева предлагает Вам выпить яд!
  Все вздрогнули от этого яростного крика и в ужасе уставились на монаха.
  - Он что спятил? - едва слышно одновременно пробормотали фавориты.
  Молоденькая фрейлина округлила и без того огромные глаза. Лекарь от испуга сам закашлялся. Магдалена побледнела как свежевыпавший снег, а короля, казалось, вот-вот хватит удар.
  Франциск же невозмутимо в три шага преодолел расстояние, отделяющее его от монарха. И встав рядом, повторил уже более спокойно:
  - Вас хотят отравить! Отдайте мне Ваш бокал!
  - Святой отец, вы сошли с ума? У вас должно быть жар! - прошипела королева, справившись с собой, и, обратившись к мужу, проворковала. - Дражайший мой супруг, не слушайте этот бред больного! Пейте спокойно!
  Но Георг во все глаза смотрел на монаха, а потом медленно, словно боясь расплескать, протянул ему кубок. Франциск жестоко надавил на самую больную мозоль своего повелителя: больше всего тот боялся за свою жизнь.
  - Да как вы смеете! - в гневе вскричала Магда. - Стража! Кто-нибудь сюда! Немедленно!
  - Вы хотите сказать, что вино не отравлено, и я ошибся? - спокойно спросил священник.
  - Да! - королева сложила руки на груди.
  - И оно абсолютно безопасно для моего короля? - продолжал настаивать монах, не обращая внимания на вбежавших в покои гвардейцев.
  - Конечно! Я сама наливала его! Ваше Величество, почему Вы молчите? Почему не прикажете этому монаху замолчать?! - Магда была сейчас похожа на рассерженную фурию.
  - Тогда выпейте его! - и Франциск протянул ей бокал.
  - Что? - королева сделала над собой усилие, чтобы не попятиться.
  - Выпейте его! Оно ведь не опасно...
  Магдалена улыбнулась и протянула было руку.
  - Позвольте мне помочь Вам? Вдруг Вы нечаянно уроните кубок... - монах неумолимо сверлил взглядом несостоявшуюся императрицу.
  - Пить из ваших рук? Ну, знаете ли! - Магда гордо отвернулась.
  - Пейте, - хрипло сказал король. - Или я отправлю вас в темницу...
  Королева резко повернулась и посмотрела на мужа. Толстые щеки Георга Х тряслись, лицо от страха позеленело, но глаза сверкали жесткой решимостью. Магда поняла: это конец! Либо она выпьет свое собственное лекарство, либо они заставят выпить его кого-то другого, и когда этот другой умрет... Так или иначе итогом будет смерть, вопрос только в том, как она проведет последние дни: в тюрьме или на свободе.
  - Я не буду пить из его рук! - властно произнесла она. - Пусть даст мне кубок.
  - Дай ей! - приказал монарх.
  Священник с кислой миной отдал ей вино. Магдалена бесстрашно улыбнулась:
  - За Ваше здоровье! - и выпила всё до последней капли. - Прекрасное вино! Ну вот я по-прежнему жива. Биться в конвульсиях не собираюсь, думаю самое время позвать стражу и отправить этого монаха в руки палачей.
  - Некоторые яды действуют медленно, - ядовито откликнулся Франциск. - Посмотрим... Ваше Величество, Вам следует вознести благодарственную молитву Всевысшему за счастливое избавление от смертельной обязанности!
  - Точно спятил! - убежденно прошептали близнецы.
  - Ваше Величество! - требовательно позвала королева.
  - Посмотрим... - вяло откликнулся Георг.
  Магдалена вскинула голову и, бросив на священника испепеляющий взгляд, пошла к дверям. За ее спиной король отчетливо бормотал "Отче наш".
   Оказавшись в своих покоях, Магда взялась выгонять прислугу и фрейлин. В ярости королева ломала и крушила все, что подворачивалось ей под руку, перебила зеркала и вазы, сорвала тяжелые портьеры и только ощутив страшную усталость, рухнула в кресло тяжело дыша. Это был конец! Конец! Немногим больше чем через неделю она умрет! От яда, который пришлось выпить, нет противоядия. Нет спасения! Она погибла! И это он во всем виноват! Он!!! Проклятый монах! Магдалена закрыла руками лицо и глухо зарычала. Ей осталась всего неделя... Но этого времени с лихвой хватит, чтобы наказать... убить... уничтожить... Она будет жестоко отомщена!
  ***
   На значок "сохранить" стрелка мышки попала не сразу. Руки мелко дрожали, а ощущение, что я только что совершил подлость, превратилось в твердую уверенность. Не смотря ни на что, Магда доверяла мне. Это было чистой воды предательство! Удар в незащищенную спину...
   Правый висок тяжело пульсировал болью. Я попробовал вычитать главу, но мозг отказывался работать. Сильный приступ мигрени бил по глазам. Нужно прилечь, тогда всё пройдет. Всё пройдет... Кое-как дополз до дивана в гостиной и упал лицом вниз. В голове тяжело ворочались нехорошие мысли. Может быть, я и правда заболел? Спать... мне нужен сон. Фенита ля комедия...
  
  Глава 11. Достойный финал.
  
  
   Сразу ли пришел сон или я грезил наяву, но только реальность вокруг исказилась. Головная боль пропала, исчезла, словно и не было. А вот чувство вины, напротив, усилилось. Оно разрывало меня на части...
   И тут я увидел себя стоящим среди замшелых могил. Темной призрачной громадой возвышалась над надгробиями старая обветшалая церковь, она почему-то казалась здесь неуместной и чужой. Я шел по кладбищу, неловко озираясь, боясь увидеть то, что невольно высматривал мой взгляд.
   Фамильный склеп Истлен я бы не спутал ни с каким другим. Черный зёв входа, из которого тянуло запредельным холодом, охраняли два мраморных позеленевших от времени ангела. Вечные хранители смотрели в небо слепыми глазами, возведя очи горе. Страшные, жуткие монстры... Хотя стоило ли бояться мертвый камень?
   Мне ничего не оставалось, как войти в усыпальницу. Я знал, кто ждет меня там... И не ошибся. Я увидел ее сразу, едва спустился по полуразрушенным осыпающимся ступеням. Магдалена сидела на крышке каменного гроба. Сегодня она была во всем белом, а в руках держала пламенно алые розы. Я задохнулся. Эти чудесные красные цветы появились в прибежище смерти не иначе как по волшебству. Тонкий аромат витал над стойким запахом разложения, не перебивая, а скорее вплетаясь в него, как глоток свежего воздуха. Магда не шевелилась, сама похожая на изваяние. Лишь слабое дыхание выдавало в ней живого человека.
   Мне было больно смотреть на нее, такую красивую и уже почти мертвую. Раскаянье захлестнуло новой волной. Хотелось криком разрушить плотную тишину вечного покоя. Но что я мог сказать женщине, которую совсем недавно убил? Какими словами высказать свое сожаление, оправдаться, если нет мне этого проклятого оправдания...
   Я молчал. Красное пятно на белом фоне платья притягивал взгляд, высасывая ту крохотную толику самообладания, что еще у меня осталась.
  - Я тебя не виню... - вдруг сказала Магда.
  Она не плакала, не билась в истерике, спокойно и стойко принимая удар судьбы. Или все же этот удар был нанесен моей рукой?
  - Я не могу ничего изменить, - пробормотал я, и тут же раскаялся в своих словах.
   Нет, совсем ведь не то хотел сказать. Напротив, думал успокоить, утешить. Что, в самом деле, мне стоит написать нечто, перечеркивающее фатальный смысл последних слов? "Магда проснулась в холодном поту"... Или... "Магдалена внезапно вспомнила о противоядии, что может спасти ей жизнь"... Но проблема была в том, что я знал: это - ложь! Враньё! Проклятое враньё! А правда заключалась в том, что Магде осталось жить всего неделю или может быть чуть больше...
  - Я все время думаю, понимаешь ли ты, что произошло на самом деле? - невозмутимо продолжила Магдалена. - Неужели ты думаешь, что останешься после того, как я уйду?
  Я опешил от этих слов и не нашелся, что ответить.
  - Ты спешил поставить точку в своем романе, но ведь точку поставят и на тебе самом! Твоя история не имеет смысла без меня! - заключила она.
  - Не понимаю... - выдохнул я.
  - Понимаешь, - убежденно ответила Магда. - Ты давно чувствовал... Вот ты - автор, который пишет историю про некую леди Истлен... Но есть и еще один автор. Тот, что пишет историю про тебя самого.
  - Я - живой человек! Про меня никто ничего не пишет! - резко оборвал ее я.
  - Разве? Ты только прислушайся к себе, и всё поймешь. Да, - со страстью произнесла она, - ты - поймешь! Представь, ты писал мою историю, а кто-то в этот момент писал твою. Скорее всего, автор - женщина. Может быть, не слишком уверенная в себе, в своем таланте. И вот она выдумывает Тебя! Автора, что создает шедевр, в ее мечтах Ты добиваешься того, чего она так боится. Она дергает тебя за ниточки, ты послушная кукла, ты покорен своему создателю... или создательнице. Разве это не прекрасно? Я умру... А вы насладитесь триумфом. Одна беда: ты навсегда останешься с этим безотчетным чувством вины, которое гложет тебя и не дает покоя.
  - Это бред, - в моих словах не было даже тени уверенности.
  -Не желаешь верить мне? Твое право. Все мы имеем право не верить в то, что выше нашего понимания. Однако, истина очевидна: ты пишешь про меня, Она пишет про тебя, а про Нее пишет кто-то другой. В любом романе рано или поздно автор поставит точку. Как ты... - Магдалена обрывала с роз нежные лепестки и роняла их себе под ноги.
   Я тряхнул головой, стараясь прогнать наваждение. Холодком по позвоночнику ползло понимание: эта ересь - правда. Самая настоящая, невыдуманная, голая правда... Захотелось взвыть. Когда-то я писал фэнтези. И был там у меня любимый герой Треш, получеловек- полуволк. Если ему было очень больно, он всегда выл... Теперь понятно откуда брались эти чужие инородные фразы в тексте... Почему я писал иногда совсем не то, что хотел. ЭТО ВСЁ ОНА! Ее слова, стиль, мысли, манера выражаться... Я - марионетка.
   Я сел на корточки и запустил руки в волосы. Оля и Маринка - это тоже плод чей-то фантазии? А мой босс? Соседи по лестничной площадке? Та вредная бабулька, что вечно ворчит, сидя на лавочке? О, как же я ненавидел этого незнакомого автора! Это она придумала, чтобы я столкнулся с Магдой наяву... Накатившая ненависть мешала сосредоточиться. Но было ли о чем мне думать и сожалеть?
  - Об одном тебя прошу, - сказала мне Магда на прощание. - Позволь мне покинуть мой мир красиво и достойно. Ты понимаешь, о чем я говорю... И уйди вместе со мной. Спутай Ей карты... Докажи, что ты - Герой, а не кукла.
  
  ***
   Кто-то тряс меня за плечо. Настойчиво всё время повторял моё имя. Оля...
  - Что с тобой? Я уже полчаса тебя не могу разбудить? - жена смотрела встревожено, за ее спиной маячила дочка.
  - Вас нет, вы - персонажи... - пробормотал я, еще окончательно не проснувшись.
  - Чего? - Ольга вытаращила глаза.
   Я сел, ошалело оглядываясь по сторонам. Моя квартира. Диван, на котором сейчас лежу. Журнальный столик в углу... Обеспокоенное лицо красивой женщины. Всё это было таким настоящим, таким живым, что я... невольно испытал уважение к тому, кто это всё выдумал. Надо же... Даже синюю обивку кресел не упустил, а вот палас мог бы сделать мягче...
  - Да что с тобой? - жена уже кричала, испугано теребя телефон.
  - Оля, всё в норме. Устал сильно, нездоровилось. Я отпросился на пару дней, всё - ровно. - Я сказал это чтобы успокоить.
  - Сейчас ужин сготовлю, - проворковала жена. - Поедим и отдыхай. Моё солнце сильно устало! Я сейчас отбивных твоих любимых...
  Ольга удалилась на кухню, за ней сбежала дочь. Что ж, будущая хозяйка... Или это тоже ложь?
   Я со стоном повернулся лицом к спинке дивана. Уткнулся лицом в бархатную синтетическую обивку. Запах тлена преследовал меня, заставлял ворочаться. В конце концов, встал. Оля приготовила шикарный ужин, даже свечи зажгла. Но я усмотрел в этом особый смысл. Прощальная трапеза? Как мило! Я благосклонно слушал щебетания жены, она пыталась развлечь меня. Но на ее лице ясно читался страх. Ольга чувствовала, боялась, но предотвратить не могла, ибо не знала, что следует предотвращать. Это странное глупое смешное шестое чувство данное человеку... Зачем? Господи! Зачем? Люди только ЧУВСТВУЮТ! Но не ЗНАЮТ! Они страшатся поверить себе, поверить своему чутью, которое говорит им: не ходи, не делай, не лети...
   Мы еще долго сидели с Ольгой в обнимку. В постели жена льнула ко мне, стараясь доставить мне наслаждение, задвинув подальше свою обычную непокорность. Она чувствовала...
   Утром я сказал, что буду дома, потому, как плохо себя чувствую. Да и уже отпросился. На робкое предложение оставить на моё попечение дочь ответил категорическим отказом: ребенку незачем видеть, как умирает ее папа. Даже если она не настоящая, а придуманная девочка.
   Когда семья удалилась, позвонил в офис. Предупредил о том, что взял больничный. Это была ложь. Но уже завтра не будет моей грёбанной работы... От этой мысли получил неожиданное наслаждение. Теперь немедленно за комп. Всё остальное вообще не имеет значения. Неделя Магды должна уложиться в мой последний день...
  ***
   Ее Величество изволила сидеть в огромном мягком кресле, которое стояло в обновленном кабинете королевы. Молоденькая фрейлина, сделав реверанс, доложила о посетителе. Монах Франциск добивался аудиенции у мадам. Что ж, Магдалена была склонна удовлетворить эту нижайшую просьбу. Интересно, что ему надо?
   Священник, едва войдя в покои королевы, остановился и надменно оглядел мебель и стены, они явно пришлись ему не по вкусу, и он, сделав презрительную гримасу, буквально упал в кресло напротив.
  - Выгоните уже своих слуг, - довольно развязно велел он. - Нам есть о чем поговорить наедине.
  Магдалена сделала жест, и кабинет опустел. Королева, сурово поджав губы, ждала продолжения беседы.
  - Я знаю, что Вы выпили яд, - хохотнул Франциск. - Я видел, как Вы из своего перстня капали микстуру в вино короля. Предпочли медленную смерть топору палача?
  Её Величество молчала, а собеседник, ничуть не смутившись, продолжал:
  - Я посчитал, что Вы перед смертью должны кое о чем узнать... Полагаю Вам интересно...- не дождавшись ответа, священник продолжил. - Я с самого начала понял, что королева Анна умерла не из-за желания Господа нашего, - Франциск осенил себя знамением, - Вы её отравили. Но доказательств у меня не было. Я, конечно, навел справки. Узнал о скоропостижно скончавшихся баронах Биронских, графе Виронском и прочия, прочия перечислять можно долго. Венчает этот внушительный список Ваш деверь и его невеста-жена. А так же у меня возникло очень много вопросов по поводу гибели одной из Ваших деревень якобы от заразной болезни. Вы по-прежнему молчите? Ну-ну... Когда Вы принялись меня соблазнять... О, я понял это при первой Вашей попытке. Так вот, мой ловкий человек проник в Ваш замок и добыл мне сведения, что Вы якшаетесь с дьяволом! У меня есть доказательства того, что Вы попросту ведьма! Но, признаюсь, весьма соблазнительная... - монах подался вперед и облизнул свои пухлые губы. - И вот я пришел, чтобы предложить Вам смерть более милосердную, чем ту, на которую вы обрекали нашего короля. В обмен на...
  Магда сохраняла невозмутимость, ни один звук не сорвался с ее губ. Монах, невольно был вынужден продолжить:
  - В обмен на Ваше тело, - он вновь облизнулся. - Признаться, Вы так предлагали его мне, что я зажегся пламенем. Господь да простит меня грешного! В отличие от Вас у меня будет время замолить этот грех! Так что Вы скажите? - Франциск вынул из кармана маленьких флакон темного стекла. - Больно не будет совсем, Вы просто уснете...
  - За что? - внятно и четко произнесенная фраза Магды, прозвучала ударом грома.
   Франциск насупился, но потом взял себя в руки и, глядя в глаза поверженной королеве, произнес, злобно кривя губы, решившись, видимо, отринуть показную учтивость и показать, наконец, себя в истинном свете:
  - Когда ты появилась, мне пришлось отойти на второй план. Новое солнце! Как же! Но нет иного солнца, нежели Господь Бог! Только ему стоит поклоняться, умерщвляя плоть. Ты мешала воплощению моего плана. На огромной территории нашего государства должна была восторжествовать Святая церковь. Ведьм - в костер! Воров - в костер! Неверных - в костер! Убийц - в костер! Ибо все они слуги Люцифера! - монах неожиданно вскочил на ноги и воздел руки к небу. - Я был так близок к достижению своей цели! Король был мой! А тут ты! Проклятая ведьма! Но желанная.. Приди же в мои объятья, подари мне угасающее тепло, ТАМ тебе зачтется. Пару столетий чистилища скинешь, если покоришься слуге Божьему. А если будешь ломаться, я еще успею убедить Его Величества познакомить тебя с палачом!- Священник свысока взглянул на Магдалену.
   Королева отрешенно смотрела на монаха, сложив руки на груди. В какой-то момент ей подумалось, что весь это спектакль разыгрывается для одного зрителя: Георга Х. Стоит благоверный сейчас где-нибудь в потайной нише и жадно наблюдает за супругой. Но потом она поняла, что монах, вероятно, впервые в жизни снял маску. Сейчас казалось невозможным то, что совсем недавно этот омерзительный человечек, прячущий свои больные фантазии под личиной святого, вызывал в ней чувства близкие к нежным. Разве она хотела его? Если это так, то вот, пожалуйста, бери, что просила. Франциск, воспламенившись своей речью и близостью жертвы, тяжело дышал, нетерпеливо ожидая ответа королевы.
  - Пошёл вон! - внятно произнесла Магда. - Ты сдохнешь быстрее, чем я!
  Франциск потерял дар речи. Придя сюда как победитель, он и мысли не допускал, что несчастная ведьма начнет кочевряжится. Захотелось наброситься на нее. Сорвать одежду и долго бить, чтобы увидеть, как на этой молочной коже проступают кровавые синяки. До самого последнего мига монах надеялся, что королева откажется пить из кубка. Тогда можно было упрятать ее в подземелье. А там пытки и издевательства развязали бы язык непокорной. Франциск сглотнул. На короткий миг ему привиделся призрак Магдалены, закованной в тяжелые цепи. Вот несчастная приподнимается с земляного пола, тянет к нему руки в мольбе. О, да!
  - Пошёл вон! - еще яростнее и громче прозвучал окрик монархини. - Пошёл вон, проклятый фанатик! Я переживу тебя, так и знай!
  Франциск оглянулся на вбежавшую на крики прислугу, взметнул пыль рясой и вихрем покинул покои королевы. На мгновение он задержался на пороге:
  - Подумайте над моими словами, Ваше Величество! Я буду ждать Вашего ответа... Но не слишком долго!
  
  ***
  Я тяжело вздохнул. Каждое слово теперь приходилось взвешивать, пробовать на вкус, перекатывать на языке. Моё - не моё... Но в голове навязчиво звучал голос Магды:
  - Не будь марионеткой!
  Я оторвался ненадолго от компьютера, чтобы сходить в аптеку, которая находилась на первом этаже нашей комфортабельной многоэтажки. Милая девушка-фармацевт не отказала в продаже сильного снотворного, она однажды выдавала мне его по рецепту любимой тёщи. "Надо же, и это предусмотрела", - с уважением подумал я о неведомом авторе.
   Вернулся в квартиру. Постоял у окна, разглядывая чужие балконы и окна. Эти люди живут себе спокойно и не знают, что весь их мир просто выдумка. Но я - не они... И не стану плясать под чужую дудку!
   Из холодильника достал початую бутылку виски, налил в бокал для чая. Налил всклень, едва не расплескав янтарную жидкость. Сделал большой глоток. Виски обожгло горло, огненным ручейком пробежало по пищеводу и разлилось по желудку. Я уселся за рабочий стол. Монитор приветливо мерцал, стройная вязь слов выстраивалась на странице, как полк на параде. Еще один глоток. На видное место поставил таблетки. Мы уйдем вместе...
  ***
  Магда до крови кусала губы. Причинять себе боль она совсем не привыкла, но сейчас даже не замечала, что творит. Она составила план действий. Никто не уцелеет... Это будет достойный финал!
  
   Глава 12. Финальные аккорды.
  
  
   Тук, тук, тук... Как молотком по голове. Ненавижу часы! Стучат себе... Бестолковые! Завтра не будет ни вас, ни вашего проклятого времени! Ничего не будет... Или будет? Другой мир... Другая история... Не про меня или Магду. Наша песенка почти спета, остались финальные аккорды. Прекрасный эпитет, кстати. Так и назову последнюю главу! Черт! Виски кончилось! Ну, ничего, у Ольги есть заначка на случай непредвиденных гостей. Буль-буль-буль... Кажется, я уже совсем пьян. Ну и ладно, похмельем мучиться все равно не придется. Имею же право напиться хоть раз по-человечески?! Или по-свински...
   "И вокруг пластмассовая жизнь!" За нее! За искусственную ненастоящую выдуманную, но очень реальную мою жизнь! За ту стерву, которая всё это выдумала! Чтоб тебе там икнулось в твоем благополучном мирке! Чтоб ты больше и строчки не написала!
   А теперь еще один стакан за Магду. Пора уже кончать этот балаган...
  
  ***
   Магдалена так и осталась сидеть в своем любимом кресле, сложив руки на груди. Теперь, когда золотые часы на каминной полке равнодушно отсчитывали её последние часы, Магда ощутила ледяное спокойствие и даже умиротворение. Осталось навести порядок в делах, воздать по заслугам врагам и друзьям, обеспечить будущее сыну.
  - Девчонка может не согласиться венчаться сразу же после похорон отца,- размышляла Магдалена. - А похоронные церемонии растянутся, пожалуй, на неделю, а то и больше. Нужно сделать так, чтобы непременно согласилась... Но не стоит волноваться о такой мелочи. Всё будет так, как решила я. Чувствую... Который час? Как? Уже так поздно! Почти полночь! Что ж, замечательное время. Пора!
   Магда поднялась и прошла в свою спальню. Там на кушетке дремала любимая фрейлина Диана Норвенская, дочь барона Норвенского. Магдалена усмехнулась: надо же какое совпадение! Вот именно она-то и была сейчас нужна! Королева приблизилась к девушке и положила руку ей на плечо. Диана вздрогнула и тут же вскочила, пытаясь со сна привести в порядок помятое платье.
  - Ваше Величество! - воскликнула она.
  Но Магда приложила палец к губам и поманила ее за собой. Присев на уголок кровати и усадив рядом смутившуюся фрейлину, Магдалена обняла девушку за плечи и прошептала на ушко:
  - Я должна немедленно поговорить с вашим отцом, дитя мое. Он во дворце?
  Диана кивнула, от волнения не владея голосом.
  - Так отправляйтесь к нему и передайте, что я буду ждать его в Восточной башне через четверть часа. Спешите, моя дорогая. Ибо в ваших руках моя жизнь! Даже больше... моя честь!
  Девушка снова кивнула и почти бегом кинулась исполнять поручение.
   Магдалена проводила посланницу грустной улыбкой. Что ж, она всегда знала: девчонка пригодится. Диана была единственной из знатной прислуги, кого Магда не подкладывала в постель царственного мужа. Конечно, виды на девчушку у королевы были несколько иные: Диана могла стать достойной супругой Кристиану, ее мальчику. Теперь планы изменились. Может быть оно и к лучшему, надо было сразу додуматься до... Однако, время не ждет!
   Магда быстро обошла спальню, заглянула в гардеробную. Слуги, зная о любви хозяйки к уединению, не оставались ночевать в покоях королевы. Пусто. Так и должно быть...
   Магдалена разделась донага и посмотрела на себя в матово блестевшее зеркало. В неярком свете нескольких свечей она сама себе показалась приведением. Магда распустила волосы, так будет драматичнее. Прямо на голое тело женщина набросила черный глухой плащ и спрятала лицо в глубоком капюшоне. В удобный потайной карман лег тонкий острый кинжал. Сегодня ночь смерти и мести. И вряд ли она закончится с рассветом!
  
  ***
   Я залпом опорожнил стакан. Может пора глотнуть таблеток? Нет, рано... Еще в сон клонить начнет. Вот доделаю всё, тогда и... Жужжит где-то. Что за фигня? А, блин, я же на вибро телефон перевел. И кто это там у нас? Жена...
  - Да! - прозвучало, кажется, грубо.
  - Ты как? - пропищали в ответ.
  - Что как? - прикинулся дураком.
  - Здоровье твое как? Хочешь, я отпрошусь? - этого еще не хватало!
  - Только тебя мне и не хватает сейчас! И так башка болит! Слушай, отстань, а?! Я только задремал!
  - Ты почему так разговариваешь? - вот прям вижу, как Оля губы надула. Плевать.
  - Температура высокая. Грипп у меня. Ты знаешь что? Ты возьми Маринку и у мамани своей переночуй, дайте мне покоя хоть на сутки. Как человека тебя прошу! Завтра поговорим! Всё! Отбой! - я сбросил.
  Может быть, нужно было разговаривать понежнее? В последний раз все-таки... Нет, так лучше. Пусть злится. А телефон вырубить, чтобы больше никто не мешал.
  Плеснул виски, чокнулся с монитором. Поехали дальше...
  
  ***
  Барон Норвенский в полной темноте поднимался по винтовой лестнице, ведущий на самый верх Восточной башни. Советник чертыхался, пыхтел и отдувался. Наконец, цель была достигнута. Он остановился, тяжело дыша и утирая пот со лба. Тьму в маленькой продуваемой всеми ветрами комнатке разбавлял только призрачный лунный свет.
  - Ваше Величество... - едва слышно позвал барон.
  От противоположной стены отделилась неясная черная фигура, и бархатный голос ответил ему:
  - Мой дорогой друг, вы пришли... Вы же позволите мне называть вас другом, барон? Я отчаянно нуждаюсь в друзьях сейчас.
  - Ваше Величество вольны называть меня так, как Вам угодно. Я предан своей королеве душой и телом! - пылко откликнулся советник.
  - Вы уже знаете, что произошло между мной и моим супругом?
  Норвенский неловко промолчал.
  - Значит, нет нужды рассказывать вам эту неприятную историю, - печально продолжила Магда. - Этот священник давно угрожал мне и пытался оклеветать перед королем. Наконец ему это удалось.
  - Вы говорите: давно? Почему я ничего не знаю об этом? - недоверчиво спросил барон.
  Магдалена чертыхнулась про себя: сейчас лучше не заигрываться и не забывать с кем имеешь дело: Норвенский чувствует ложь за версту!
  - О, брат Франциск умелый интриган. Он никогда раньше не позволял себе говорить напрямую. Но теперь... Теперь всё изменилось, - вздохнула она.
  - Не думаю, что Его Величество будет слушать монаха! Ваше слово много значит для короля! - немедленно запротестовал советник.
  - Значило, мой дорогой друг! Значило! Святой отец ударил в самое уязвимое место нашего монарха: он страшно боится покушений на свою жизнь. Монах оболгал меня, и теперь король никогда не будет доверять мне полностью. А это значит рано или поздно от меня избавятся. Как от нашей любимой королевы Анны, пусть земля ей будет пухом, - женщина набожно перекрестилась.
  - Ваше Величество! Правильно ли я истолковал Ваши последние слова? Королеву Анну убили?! - пророкотал барон.
  - О, это только наши подозрения: мои и Ее покойного Величества. Анна любила меня, и доверяла полностью. Однажды она сказала мне, что боится за свою жизнь. Сказала, что брат Франциск угрожает ей.
  - Но...
  - Мой друг, я пойму, если вы не поверите мне. Без пяти минут свергнутой королеве... В конце концов, даже в воскресение Господа нашего верят далеко не все... Я даже не посмею обидеться, если вы уйдете прямо сейчас. Я не больше не имею права удерживать вас... - горечь в голосе Магды была совершенно искренна, слишком многое зависело сейчас от барона. Если он усомниться хотя бы в одном ее слове, придется в корне менять план и скорее всего, прямо сейчас избавится от не оправдавшего надежды собеседника.
  - Ваше Величество, я не имел даже мысли оскорбить Вас недоверием. Прошу, продолжайте! - поспешно ответил барон.
  - Королева Анна умерла. Вы знаете, последние минуты жизни нашей августейшей повелительнице прошли на моих глазах. Последними ее словами были: остерегайся Франциска. Но, каюсь, я не последовала мудрому совету моей предшественницы. И попала в силки, как глупая птица. И теперь - увы мне...
  - Моя королева! - воскликнул советник, тронутый горем стоящей перед ним женщины.
  - Тише, мой дражайший друг. Дослушайте же. Я не задержу Вас больше, чем на две четверти часа, а может быть и того меньше, - Магда перевела дыхание и продолжила с новой силой. - Я решила... уйти. Молчите! Не перебивайте меня! Иначе я растеряю остатки мужества! Итак, я решила уйти. Меня давно привлекает служение Богу. Думаю, что монастырь святой Елены примет меня, грешную, под свою сень. Там я обрету покой. И буду молиться за вас, своего сына, нашу бедную страну... Единственное, о чем я сожалею - это то, что так много еще не сделано! - Магдалена порывисто подошла к барону и взяла его за руку. - Обещайте! Обещайте же мне, что продолжите дело моей жизни, не придадите наших начинаний! Обещайте, что краем глаза присмотрите за моим Кристианом, и я уйду спокойно!
  - Если кто и должен уйти, так это монах! Пусть он отправляется обратно в свой монастырь, откуда выполз! - не удержался Норвенский. Видимо, подобные грешные мысли давно крутились в этой седой голове.
  - Это не возможно... - горестно покачала головой Магда. - Франциск опутал короля паутиной лжи и суеверий. Георг никому так не доверяет, как ему. Но мы сейчас говорим не о том! Я прошу вас дать мне обещание, о котором прошу у своего единственного друга.
  - Я не допущу, чтобы Вы ушли, Ваше Величество! Я сейчас же отправляюсь к королю! - воинственно взмахнул руками барон.
  - И что вы этим добьетесь? Изгнания? Цепей? А между тем, монаха уже никто не остановит! Он признался мне (О, да! Он приходил ко мне после того как оболгал перед королем!), что я мешала ему обратить страну в веру истинную, как сам ее понимает. Будут пылать костры, барон, а на них заживо сгорят невинные! Мы должны предотвратить это! Нет! Вы, вы должны! Я уже не смогу вам помочь! Но я буду молиться! Я с колен не встану! - Магдалена говорила страстно, словно охваченная экстазом.
   Норвенского захлестнула волна негодования и ярости. Как можно было покуситься на честь этой святой женщины? Мерзкий червь! Он отправится к нему прямо сейчас! Он заставит его пойти к королю и рассказать о своей гнусной лжи. Справедливость должна быть восстановлена! Монаху место в монастыре! Пусть и обретается там!
  - Дайте мне время до рассвета, моя королева, - охрипшим от волнения голосом, попросил советник. - Не предпринимайте ничего! Умоляю Вас!
  - Только до рассвета, мой друг! Что бы вы не задумали, помоги вам Бог! - Магда отпустила руку барона.
   В его планах она не сомневалась. Прямо сейчас он побежит к Франциску с требованиями... Дальнейшие события так же нетрудно предугадать.
  Магдалена стояла и слушала, как пыхтя и чертыхаясь, торопится во крутым ступенькам ее воля. Последняя партия будет занятной.
  
  ***
   Я откинулся на стуле. Пальцы покалывало, в ушах звенело. Куда ты ведешь, Магда, к чему клонишь?
   Хорошо быть пьяным... Не так страшно стать мертвым...
  
  ***
  
   Магда вышла из Восточной башни тайным ходом, который тянулся до самых покоев короля. Сейчас ей нужно было спешить. Выяснение отношений между бароном и Франциском надолго не затянется. Очень скоро монах побежит к королю, горя жаждой мести.
   На карауле у порога королевской опочивальни скучали гвардейцы. Высокий усатый капитан вытянулся в струнку, но браво поприветствовать свою государыню не успел: та властно приложила палец к губам. Охрана даже не попыталась задержать Магдалену, и она без церемоний лично отворила тяжёлую дверь.
   На встречу королеве метнулся растрёпанный слуга, и был тут же отослан прочь повелительным жестом. В комнате стоял могучий храп: Георг безмятежно видел сны. То, чего он так боялся всю свою сознательную жизнь, неумолимо приближалось к его ложу. Магдалена скинула плащ: обнаженное тело всегда выглядит беззащитным и, кроме того, отвлечет внимание свидетелей. После никто не сможет сказать, что же произошло на самом деле!
   Прошли две четверти часа, когда из приемной послышались громкие голоса. Капитан явно пытался задержать кого-то, но очевидно безуспешно. Дверь открылась и тут же захлопнулась перед самым носом офицера, в спальню широко шагая, ворвался монах.
  - Пора! - сказала себе Магда.
  - А, и Вы здесь! - визгливо воскликнул Франциск.
  - Здесь, - спокойно ответила Магдалена и, резко повернувшись, быстро ударила мужа зажатым в руке кинжалом прямо в сердце.
  Священник оторопел. Он замер на месте, открывая и закрывая рот, как вытащенная из родной стихии рыба. Монах ожил только тогда, когда Магда, занеся окровавленный нож, бросилась к нему. Франциск перехватил руку убийцы и попытался отнять оружие. Королева оказалась на удивление сильной женщиной, она яростно боролась. Схватка происходила в полном молчании. В какой-то момент монаху все же удалось вырвать кинжал у Магды, он уже собирался отшвырнуть её от себя, как вдруг королева сама упала к ногам священника и громко рыдая, стала звать на помощь. Монах наклонился на ней, собираясь встряхнуть истерично вопящую женщину.
   В спальню во главе с бароном Норвенским ворвались гвардейцы.
  - Спасите! Помогите мне! Он убил короля! - словно в припадке кричала Магда, отползая Франциска.
  - О, Господи! - советник побледнел, как полотно.
  Монах выронил нож, который всё ещё сжимал в руке.
  - Нет! - Закричал он, тыча пальцем в королеву. - Это она, она сделала! Скажи им, тварь! Это всё ты! - вопил он в смертельном ужасе.
   В последнем безумном порыве Франциск кинулся к Магде, желая заставить её говорить правду. Но гвардейцы не позволили ему приблизиться к обнаженной окровавленной женщине, лежащей навзничь на ковре.
   Во время схватки Магда получила многочисленные порезы, и теперь представляла собой поистине жалобную картину жертвы нападения. Бледная растрёпанная с закатившимися глазами - она всё равно была прекрасна. И вызывала у свидетелей этой сцены жалость и горячее желание помочь, спасти...
   Капитан отдал короткий приказ, и служитель Бога был взят под конвой.
  - В темницу его! - сурово приказал советник, а сам сорвал с себя плащ и заботливо укрыл лишившуюся сил повелительницу.
  - Это не я! - кричал, упираясь, монах, которого тащили прочь два рослых солдата. - Это она! Она! Это ее кинжал!
  Но на Франциска никто не обращал внимания: капитан был занят мёртвым монархом, барон - бесчувственной королевой.
  
  ***
   Меня трясло. Голова кружилась, к горлу подкатывали тошнотворные позывы. Придурок! Не надо было столько пить! Соберись теперь уж! Доделай последнее дело до конца! Буквы плясали, строчки уплывали из поля зрения. Ничего, сейчас приму душ и всё будет в порядке.
   Холодные струи воды кололи кожу как иглы. Стало очень холодно. В сознании прояснилось, но только для того чтобы на меня накинулся страх. А в могиле тоже будет холодно. И тесно. Полная вечная темень. Навсегда. Я никогда не верил, что душа расстается с телом в момент смерти. Ещё в детстве меня преследовал вопрос, а что если человек продолжает думать и чувствовать после Черты? Помню, мне снились сны... Я в гробу и не могу пошевелиться, сказать, закричать. А вокруг плачут люди. И вот меня поднимают и куда-то тащат, потом целуют по очереди и закрывают крышкой. Я силюсь пошевелиться , подать знак, что умоляю их остановиться. Но вот уже земля стучит о дерево. Могилу засыпают... Я остаюсь один...
   На всю отвернул кран с холодной водой. Стоял и с облегчением чувствовал, как смывается с обреченной души ужас, как зубы выбивают дробь, и уже не о чем не хочется думать, кроме тепла...
   Растираясь махровым полотенцем, я вдруг подумал, что надо одеть всё чистое. Так, кажется, все поступают.
   Босиком прошлёпал по ковролину обратно к компу. Ну что ж, Магда, я опять с тобой...
  
  ***
  Барон Норвенский вошёл в кабинет королевы без стука и доклада. Она ждала его.
  - Ваше Величество! По Вашему приказу, гвардейский корпус оцепил дворец, министры собрались в Большом зале - ждут Вашей воли. Армия останется верна Вам, я обещаю.
  - Спасибо, барон. Вы больше друг мой, чем министр. Ваша преданность окупится сторицей, и очень скоро. Обещаю, - Магда стояла у окна и что-то высматривала во дворе.
  Советник почувствовал себя крайне неловко: с одной стороны, монархиня ясно давала понять, что отсылает его, с другой - он не мог просто так уйти. Образ раздетой женщины в крови буквально витал в воздухе и стоял как призрак между бароном и повелительницей. Именно так казалось Норвенскому. Особенно теперь, когда в считанные часы абсолютная власть королевы была утверждена незыблемо и признана другими.
  - Ваше Величество, - несмело начал Главный министр. Этот титул он получил час назад высочайшим приказом. - Вы назвали меня другом. Позвольте все же узнать, что же произошло между вами, королём и монахом...
  Магда резко обернулась. Бледная, словно после тяжелой болезни, одетая во всё черное, королева внимательно смерила своего первого слугу тяжёлым взглядом, но всё же соизволила ответить:
  - Этот разговор причиняет мне боль... Но если Вы настаиваете. Вы видели меня в непотребном виде... И, наверное, задались вопросом: куда же девалась моя одежда? Однако, как вам, возможно, известно, мой муж отличался некоторой экстравагантностью в любовных играх. Это он приказал мне явиться к нему глубокой ночью в одном плаще. Я подчинилась. Дальнейшее касается только меня и почившего короля. Супруг заснул... А меня мучил беспричинный страх... И вдруг распахнулась дверь, и возле кровати возник монах. Он, не говоря ни слова, пронзил сердце короля кинжалом и хотел уже убить меня. Но я сопротивлялась... Лекарь говорит, телесные раны заживут. Но как - скажите мне - как исцелить рану моего сердца?! - Магдалена спрятала лицо в ладонях.
  Норвенский топтался рядом, не зная, что сказать, чем утешить. В его честной душе вновь поднималась ярость.
  - Преступник в темнице, моя королева, - глухо проговорил барон. - Что прикажете насчет него?
  - Напишите письмо епископу. Расскажите ему, в каком я сейчас состоянии. Просите его, мой дражайший друг, пусть он снимет священный сан с недостойного сына Святой Церкви, дабы мы могли судить его судом земным. Ибо он достоин жестокой кары. И поспешите. Я ждать не в силах...
  - Сию же минуту. Позвольте мне удалиться?
   Магдалена кивнула, и тут же отвернулась. Её внимание сейчас было поглощено каретой, запряженной четверкой быстрых лошадей, что беспокойно рыли землю копытами. Кучер окриками сдерживал холёных скакунов. Магда невольно залюбовалась кипучей животной энергией... Закралось сожаление: её собственное время на исходе, а она ещё так молода и прекрасна!
  - Ваше Величество, Её Высочество принцесса Аурика, - очень тихо доложила фрейлина.
  Магда обернулась не сразу, позволила лёгким невесомым шагам растаять за спиной.
   Принцесса Аурика была довольно милой, но несколько бесцветной девушкой. Бесчисленные браки между царственными домами стёрли яркие краски с лица принцессы, но оставили печать гордого достоинства. Вздернутый подбородок, чинная манера поведения, любой, даже самый незначительный, жест выдавал в ней особу голубых кровей. В тот момент, когда принцесса узнала о кончине своего отца, она попыталась покинуть дворец. Магда это знала. По её приказу Аурике заменили всю челядь, рядом с девушкой не оставили даже старую няньку.
   Несколько мгновений королева просто рассматривала падчерицу, потом подошла и взяла её за руку. От Магды не укрылось, как еле ощутимо вздрогнула принцесса.
  - Моя дорогая, - в голосе Магдалены звучало неподдельное горе. - Я собираюсь помолиться за упокой Вашего отца. Я прошу Вас отправиться со мной!
  - Ваше Величество, оказывает мне честь своим приглашением, - ледяным тоном откликнулась Аурика. - Но, если Вы позволите, мне лучше оплакивать кончину моего царственного родителя в одиночестве.
  - Боюсь, что между нами появилось непонимание, - задумчиво протянула Магда. - Вас, моя драгоценная дочь, видимо, удивили некоторые изменения в Вашей жизни...
  - Изменения? Вы удалили от меня всех моих фрейлин и слуг! Даже княгиню Курдянскую! - воскликнула принцесса.
  - Моя дорогая, - грустно вздохнула королева, - вы понимаете, наше положение...Давайте договоримся? Вы отправитесь со мной, а по возвращению, я верну вам всех, кого пожелаете! Это одолжение вы можете для меня сделать?!
  Принцесса настороженно взглянула на Магдалену, но противоречить мачехе не стала. Рука об руку дамы уселись в ожидавшую их карету.
   Они ехали довольно долго, глядя каждая в свое окно. Внезапно их безмолвие прервалось гулким ударом колокола, от которого королева и ее падчерица вздрогнули. Женщины перекрестились и приказали остановить экипаж. Слуги помогли высокородным богомолкам выйти.
   Стояла холодная погода, но небо было безоблачно. Солнце, медленно опускаясь за оголенными деревьями холмов, окрашивало в пурпур горизонт и бросало косые бледные лучи на обширные, скованные первым морозом поля. Первозданной белизны снег превращал окрестности в череду вылепленных их алебастра пейзажей, контуры которых выступали на розовато-сером небе. Неподалеку за низкими крестьянскими дворами гордо вставала стройная фигура церкви, сверкая золотом куполов.
   Магдалена медленно шла чуть впереди своей названной дочери. Что и говорить, беседа предстояла настолько важная, что могла решить судьбу целого государства.
  - Дочь моя, - печально начала Магда. - Мы знаем, что вы не одобряли наш союз с вашим отцом. Но настала пора позабыть все распри. Отныне, долг велит нам держаться вместе!
  Принцесса на это заявление промолчала.
   Королева сделала знак кучеру следовать за ними.
  - А теперь я хочу побеседовать с вами на чистоту. Обернитесь! Ну, же! Обернитесь, Аурике! Видите того знатного офицера, что верхом на вороном жеребце? Да, того, что посмел поклониться вам? Это мой сын... И моей волей, ваш нареченный...
  - Однако, у меня уже есть жених, - холодно откликнулась девица и надменно отвела взгляд от гарцевавшего красивого военного.
  - Мне бы не хотелось, говорить загадками. Ваш отец не оставил четких рапоряжений касательно вашего замужества. Вы выйдите замуж так, как велю я... Или не выйдете вообще.
  - Объяснитесь, Ваше величество!
  - Охотно. Та церковь, в которую мы направляемся, состоит при монастыре Святой Марии. У вас два выхода: стать женой моего сына, либо - невестой Христа. В любом случае, принцесса, вы сделаете выбор.
  - Что значит женой?! Я в смятении... - принцесса остановилась и в упор посмотрела на мачеху.
  - Вы меня разочаровываете, Аурика! Я была большего мнения о ваших умственных способностях, - свысока произнесла королева. - Что ж, выражусь яснее! Ты немедленно, прямо сейчас выйдешь замуж за Кристиана. Он станет королем, ты - королевой. Когда меня не станет, разумеется. Но тебе дан выбор. Откажись от этой партии, и монахини с радостью примут тебя в свой божий дом. А королевой станет другая!
  - Не посмеешь! Ты - подлая! Гадкая! И зачем отец возвысил тебя до себя! - падчерица задохнулась от негодования.
  - Ну что ж, твоя воля. Сейчас и пострижем тебя. Да примет Бог твою душу! - Магдалена намеренно покорно перекрестилась.
   В отдалении вновь ударил дребезжащий колокол. И принцессе в гулком эхе послышался заупокойный звон. Она оглянулась на офицера.
  - Не посмеете! - воскликнула она.
  - Еще как посмею! - уверенно ответила королева. - Кто тебе заступники сейчас? Нет их! Тут мой закон! Мои люди! На руках тебя, девка, в монастырь снесут и косу отрежут. А потом - вопи, коли душа просит! Вопи! Кроме толстых стен твоей одинокой кельи разве да услышит тебя кто?! А теперь заново оглянись! Кому велю! Оглянись! Красавец? И собой пригож, и умом в меня пошел. Разве в постель такому кавалеру зазорно лечь? Или ты хочешь молитвы по ночам читать? Так никто не неволит! Другая принцесса найдется. Сейчас решай!
   Аурике затравлено оглянулась. Кристиан гарцевал на горячем жеребце, веселый и ясный, как заходящее солнце. Принцесса посмотрела на монастырь, что встал на их пути непоколебимой громадой, и такая тоска взяла ее, такая грусть, что казалось, нет ей начала и конца. Хоронить себя в этих серых стенах было страшно..
  - Я согласна... Когда свадьба? - прошептала она, еще надеясь на отсрочку своей судьбы.
  - Прямо сейчас! - воскликнула Магдалена и сделала знак вознице подать карету.
  ***
  - Венчаются раб божий с рабою божию... - нудно вещал священник.
  ***
  Меня опять мутило. Но отрываться от текста не хотелось. Кто-то настойчиво постучал в дверь... Вот, уроды! Торжественно открыл флакон с таблетками. Закинул горсть в рот...
  ***
   В кафедральном соборе столицы отпевали почившего монарха. Священники в богатых ризах читали заупокойные, не замолкая ни на минуту третьи сутки. Магдалена стойко выносила эту муку. Она ненавидела тучное тело, лежащее перед ней в богатом гробу. И слезы лила по своей собственной безвременной кончине, а не по отлетевшей душе Георга. Барон Норвенский поклялся на Библии, что присмотрит за новоиспеченными супругами и наставит Кристиана на путь правильного управления государством.
   Назавтра было назначено погребение. Но сначала - казнь... От епископа пришло письмо о низложении брата Франциска.... Теперь злополучного монаха судить полагалось по закону земному.
  ***
   Поздней ночью Магда спустилась в подземелье. Суровый тюремщик освещал королеве путь ярко горевшим факелом.
   У одной из темниц Магдалена остановилась, громыхнул замок, распахнулась перед повелительницей створка. Она вошла величаво, медленно опустилась на предложенный угодливым слугой стул и молча стала смотреть на то существо, в которое превратился красивый священник.
   Франциск настолько был опутан цепями, что даже не мог встать с земляного пола. Избитый, униженный, он открывал и закрывал рот, силясь произнести хоть слово. Но вряд ли и сам понимал, что желает сказать.
  - Завтра ты умрешь, - холодно сказала Магда. - Ты слышишь, тварь? Ты ведь был на суде? Тебя приговорили к четвертованию, а потом к повешению. Знаешь ли ты, что означает сие? Тебе отрубят сначала одну ногу, потом другую. Затем придёт череда рук. А то, что останется от твоего проклятого тела, подвесят за шею на радость воронам.
  Франциск тихо заскулил, потом забился в цепях.
  - Молчать! - грозно воскликнула королева. - Ты поплатишься за свои грехи.
  - Пощади! - завопил вдруг осужденный.
  - Сними с него ошейник, но цепи не тронь, - приказала Магдалена палачу, и когда это было исполнено, велела.- Ползи тварь, вымаливай, прощение.
   Бывший монах принявший посул за чистую монету на животе, как змей, извиваясь, пополз к своей мучительнице. У ног ее он замер.
   Магда смотрела на него с презрением, но не мешала узнику унижаться. Потом тихо сказала:
  - Разведите огонь в жаровнях... И железо принесите...
  Франциск взвыл, попытался вскочить, но помощники палача мигом повалили его на землю.
  Магдалена прикрыла глаза, слушая вопли приговоренного... Она собиралась сполна насладиться болью существа, повинного в ее собственной близкой гибели.
  - Да, забыла сказать... Тебя не повесят, а сожгут!
  ***
   Ранним утром еще до восхода солнца на столичной площади собрался весь город. Сегодня собирались хоронить короля и казнить его убийцу. Горожане нарядились в лучшие одежды и заранее предвкушали зрелище. Людское море волновалось и билось о высокий помост, на котором стоял заранее установленный столб и огромная плаха. Широкоплечий палач в красном кафтане и таком же колпаке, с тяжелым обоюдоострым мечом в руке и два его помощника с обнаженными руками и веревками за поясом внушали суеверный страх.
   Толпа поглядывала то на дорогу, ведущую от дворца, то на помост и палача, то на важных богатеев всех рангов и сословий важно расположившихся в первых рядах.
   Рокот становился всё громче и вдруг утих. Далекие крики возвестили о начале шествия. Во главе в строгом порядке, сверкая доспехами и оружием, шли королевские лучники и алебардники. Следом за ними шествовало похоронное братство; погребальщики шли в черных до самой земли плащах и капюшонах. За ними выступал отряд отборной гвардии: эти молодцы на своих плечах попеременно несли открытый гроб с телом почившего короля.
   Народ набожно крестился, когда рыцари скорби проходили мимо. Наконец, показалась повозка с осужденным. Вид бывшего священника был так ужасен, что даже самые стойкие отводили взгляд. Лицо преступника перекосил такой животный страх, что оно уже мало походило на человеческое.
  И тут, словно шелест листвы по толпе пробежался ропот:
  - Королева... Королева...
  И действительно: Магда в окружении свиты занимала возвышение, предназначенное для нее. Она величественно подняла руку. Воцарилась такая тишина, что стали слышны стоны несчастного монаха.
  - Дети мои! - воскликнула Магдалена. - Возлюбленные подданные! Нас постигло страшное горе! От руки подлого убийцы погиб наш смелый отважный добрый король! Да падет проклятие на голову монаха, который лишь притворялся слугой Господа, а на деле оказался пособником дьявола! Склоним наши головы! Предадимся скорби!
   Священник стоящий подле тела короля принялся громко читать молитвы. И сотни голосов стали вторить ему, такой заупокойной мессе могли позавидовать даже короли древности.
  Магда сказала: "Аминь!", и набожно перекрестившись продолжила свою речь. Ее голос разносился далеко над безбрежным океаном людских голов.
  -Но не отчаивайтесь, дети мои! Убийце не удалось уйти от возмездия! Вот он! Гнусный монах! Предаю тебя в руки палача и проклинаю! - женщина воздела руки над головой и потрясла кулаками.
  И подданные повторили жест своей королевы.
   Палач понял это как призыв к выполнении возложенной на него миссии и сделал знак помощникам. Те грубо схватили Франциска и поволокли вопящего приговоренного по ступеням помоста.
   Магдалена во все глаза смотрела на развернувшееся перед ней зрелище, стараясь не упустить ни один вопль боли, ни один брызг крови...
   Скоро в центре площади жарко горел костер, на котором извивались останки злосчастного монаха.
  Но толпа уже устремилась дальше, к королевским усыпальницам, куда направили свой чинный шаг участники погребальной процессии во главе с королевой....
  ***
  Я потянулся за таблетками. Осталось совсем немного...
  ***
  - Ваше Величество? - тихо спросил министр, входя в спальню королевы.
  - Норвенский! Подите сюда! - Магда сидела на разобранной кровати.
  Советник снова заметил, что за последние дни повелительница еще больше осунулась, темные тени залегли под глазами, щеки ввалились, а поведение сделалось нервным и дерганным.
  - Я чувствую, что силы мои угасают. Не возражайте, мой друг! То, что выпало на мою долю - долю простой слабой женщины - подорвало и без того хрупкое здоровье. Я угасаю! Молчите! Я приказываю! Откройте свой рот только лишь для клятвы! Поклянитесь быть моему сыну опорой и защитой, поклянитесь признать его своим королем после моей кончины, поклянитесь заставить остальных сановников склонить свои головы перед моим мальчиком. Откройте им то, что для вас давно уже не секрет: Кристиан стал мужем принцессы Аурики. Возвестите эту новость, потому как из-за скорбных дел не было у нас времени для этой радости. Но вы молчите? Отчего же?
  - Моя королева, я торжественно клянусь исполнить все ваши приказы и наставления! Но к чему эти печальные разговоры? Разве за ночью не наступает утро? Вы молоды и прекрасны. Страна лежит у ваших ног...
  - Благодарю... Но, мой милый советник, я похоронила двух мужей, и они зовут меня. Я слышу... А теперь ступайте! Оставьте меня - время молитвы!
  Барон не посмел противоречить королеве и откланялся.
  ***
   Меня упорно клонило в сон, но мои земные дела были еще не доделаны. Кажется, в дверь снова стучали...
  - Идите к черту, - крикнул я.
  Остаток пилюль я запил последними глотками виски.
  ***
   Магдалена поднималась по винтовой лестнице на самый верх Восточной башни. Из круглой открытой всем ветрам комнатки днем открывался чудесный вид на город и окрестные поля. Но сейчас вокруг расстилалась ночь.
   Магда подошла к самому краю, медленно взобралась на парапет. Ветер рвал ее черный плащ и распущенные волосы.
  - Что ж, - сказала она себе. - Все те, кто пали жертвой моих страстей веселитесь в аду и на небесах, вы - отомщены!
  И с этими словами, широко раскинув руки, королева бросилась вниз.
  Её тело с разбитой головой и неестественно вывернутыми конечностями обнаружила старая служанка...
  Так закончила свою жизнь леди Магдалена Истлен...
  ***
  Я поставил точку. Скинул файл на печать. Загрузил весь роман в Сеть. Бороться со сном не было уже никакой возможности. Ну что ж, видимо, мне тоже пора... Ну, прощайте, мои герои... да и вообще... все прощайте.
  Я кое-как дотащился до кровати.
  
  ****
  - Вскрывайте дверь, я вам говорю! - истерично кричала женщина. Ее голос эхом разносился по всему подъезду. - Я живу в этой квартире, там мой муж!
  - Гражданка, у вас ключа, что ли нет? - недовольно протянул высокий мчеэсовец. Лезть в чужую квартиру ему жутко не хотелось, потом придется кучу бумаг строчить. Тем более, что ее хозяин не далее как час назад послал всех к чертям!
  - Он на внутренний замок закрылся! Ключом не откроешь! Ну же! Ломайте дверь, мать вашу, - Ольга ударила кулаком по перилам.
  ***
  - Оля... Почему ты? Ты тоже уже умерла?
  - Дурачок! Никто не умер! Ты живой! Мы успели... я успела! - жена вскочила, и с ее колен на пол посыпался ворох бумаги.
  Мне и беглого взгляда хватила, чтобы узнать "Магдалену".
   Значит, ты спасла меня, моя бумагомарательница, и даже заставила Олю прочитать мой роман... Ты, наверное, думаешь, что победила? Ну, ну...
Оценка: 7.03*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"