Томас Дмитрий Мист. Сан Донато

Скорее всего нет. По многим причинам, одна из них в том, что рассказ о любви всегда лжив и не правдоподобен, как сказка про Ивана-дурачка.

Скорее всего я никогда не обещал тебе не писать про нашу любовь. Раз так, я - начну это делать. Создавать свои "воспоминания - выдуманные от корки и до корки", тем темным вечером, когда ты приснился мне в первый раз.

Погода была плохой, тучи и ветер мешали плавать и загорать, оставалось лишь надеяться на то, что завтра, может быть, что-то изменится.. Может быть солнышко выглянет и можно будет понежиться, позагорать чуть чуть. Ну а сегодня, однозначно, день пропал и остается лишь надеяться и ждать.

Мальчик сидел на краю обрыва, вглядываясь вперед, в море до самого горизонта - темная вода, гребешки волн. Он, как и все мальчишки, представлял себе, что он - отважный путешественник, который идет вперед не боясь шторма и ветра... Разумеется, он знать не знал никакого писателя Аркадия Гайдара, который за долго до его появления написал кучу повестей про таких же как он мечтателей, просто он был обыкновенным мальчишкой, каких сотни.

Постепенно тучи заволакивали все небо не оставляя шанса для солнечного света. Ветер становился все более пронзительным и ноги уже давно стали напоминать кожу, "куру побитую градом", как любил говаривать дед о цыплятах из магазина.

Когда очередной порыв ветра взъерошил его волосы и первые капли дождя упали на лицо мальчишки, он почувствовал что он здесь не один. Сверкнула молния и спустя некоторое время грохот прокатился над водой. Парнишка встал, отряхнул шортики и побрел домой, мечтая о том, чтобы вернутся вновь на свое излюбленное место. Именно с этого своего места на вершине холма он следил за отправкой в полет космических кораблей и руководил стартами ракет. Именно с этого места он взмывал в небо - просто, легко и плавно как только можно себе представить мальчик - он путешествовал над миром, летал как птица.

Богдан был поздним и единственным ребенком в семье. Он часто болел, даже сейчас когда его отпускали "погулять и поиграть с мальчишками" он часто возвращался горячим, температура к вечеру поднималась и родители начинали носиться над ним - таблетки, пилюли, травы. Вот и сюда - на море, его привезли в надежде, что мальчик покупается, позагорает и отдохнет как следует, перед школой. Вместо этого, буквально на второй день небо заволокло и погода до отвратительности стала напоминать ту, московскую прохладную и гадкую слякоть.

Местные мальчишки не радовали Боню своим вниманием. Играть ему с ним не нравилось, да и что они смыслят в космических войнах и навигации? Одним словом - сначала ему было скучно, два дня он откровенно тосковал по четырем стенам, но как только оказался на просторе, увидев горизонт, ему понравилось приходить и сидеть вот так, наслаждаясь простором.

Но всему хорошему и забавному в детстве приходит конец, как проходит и само детство, так и сказка имеет свой финал. Свет гаснет и наступает темнота, спускается ночь и мальчики засыпают, ну или притворяются что засыпают.

Так поступил и Богдан. Дослушав сказку, которую он знал наизусть, он дождался когда все в доме стихло и медленно вылез из постели, открыл окно своей спальни и ступая медленно и аккуратно - спустился в сад.

Ощущение, которое невозможно спутать ни с каким другим - "Мы здесь не одни" - вновь появилось, он почувствовал это, он не испугался. Он просто понял, что ждал именно этого. Именно здесь и сейчас - пронеслось, молнией.

Кто-то обнял его, положив руку на плечо. Стало тепло и уютно. Шум, шепот, голоса - стали слышнее и отчетливы. Он понял что и раньше слышал их, только не придавал значения, не вслушивался.

Когда наступило утро, Богдан лежал в постели, в своей постели и крепко спал. Ему снились суперские сны, в них все было в цвете. Утро наполняло комнату солнечном светом, бодрыми лучами проникая в спальню. Мальчик проснулся, сел на кровати и одевшись - побежал умываться.

Конечно, соврал. Но Москва - город большой, здесь нужно было зацепиться, хоть как-то остановиться, найти работу, наладить СВОЮ жизнь. Начинать надо было с кого-то и в любом случае, этот кто-то был выбран не случайно. Ну, не совсем случайно. Скорее - интуитивно.

Те, кто жили в однокомнатных квартирах, чаще всего являлись людьми одной из трех категорий. Первая категория - это молодожены, которые еще не обзавелись детьми, но уже расписались и жили в ожидании чуда. Чудо являлось чаще всего в виде пуза и носило название "незапланированная беременность". Если СОТВОРИТЕЛЬ этого чуда был умен, он начинал копить деньги на "улучшение" своих жилищных условий. Вариантов тьма, но факт оставался фактом, и рождение третьего члена семьи становилось неминуемым.

Вторая категория жителей однокомнатного рая - это квартиросъемщики всех мастей и видов. Владельцы квартир таким образом поправляли свое материальное положение, а съемщики квартиры думали, будто им бешено повезло с жильем. Кому из них повезло больше - оставалось загадкой до момента смены хозяев или съезда жильцов.

К третьей категории относился человек, к которому "в гости" приехал Богдан. Жить в однокомнатной квартире в 22 года и быть "одиноким" скорее всего невозможно по определению. Друзьям не откажешь, тем более что ничто не мешает - родителей ведь нет, сам себе хозяин. Таким образом, пристойное место жительства сначала превращается в пристойное место встреч, а затем - в непристойное место встреч, постепенно наводя на мысль хозяина конуры на перетекание из категории "житель" в категорию "владелец-хозяин". Если же случалось непредвиденное и "перетекать" было некуда, а жить было как-то нужно, при этом не работая но желая быть счастливым, квартира становилась похожа на "бордель", "притон", "дом свиданий" и т.п. и рано или поздно оказывалась в сводках милицейских происшествий.

Хозяин квартиры, его имя не существенно, оторвался от дивана на котором лежал и взглянул на Богдана. Мальчишка его не вдохновил. "Провинциальный натурал" - пронеслось в его голове. "Натуральный провинциал" - поправился он и вновь упал на диван и задремал.

Богдан поставил вещи и решил, что знакомство и "прописка", похоже, состоялись. Он пошел на кухню для того чтобы положить в холодильник любимый йогурт и кефир, купленный в магазине по пути сюда.

Все складывалось как нельзя лучше. Ночлег был найден, а на сегодня это была самая большая проблема. Он приехал в Москву не в первый раз, но все что он тут знал - Красная площадь, Планетарий и Манеж. Этих трех знакомых ему названий было достаточно для того чтобы произвести впечатление на любого собеседника в том захолустье из которого он прибыл. К сожалению, здесь, на месте, это уже не срабатывало.

Прошло около месяца жизни в Москве, а Боня все так же и оставался один. Это не тяготило его, не расстраивало. Легко быть одному, когда умеешь им быть. Поначалу, приходившие в гости, к его знакомому, люди, были не известны Богдану. Но они были весьма общительные ребята, его скоро все полюбили и он их всех полюбил тоже. Но - гости, это совсем не дружба. Богдан оставался одиноким, даже когда в квартире не оставалось места для него и ему приходилось уходить и таскаться по Москве ночью. Гулять.

На Тверской он любил стоять часами у витрины с настоящим макетом настоящей железной дороги, по которой ездили настоящие электровозы с грузовыми вагончиками, а пассажирский состав делал остановку на станции, постояв некоторое время, поезд двигался вперед и уносился, скрываясь в туннеле. Для того чтобы сделав несколько кругов - вновь оказаться на станции. Богдан стоял и смотрел на этот чудесный макет, не обращая внимание на шум и шорох обуви прохожих.

Однажды он почувствовал что он не один смотрит на этот макет, на этот искусственный мир. Он повернул голову и увидел, что рядом с ним остановился другой человек.

И хотя Боня давно для себя решил как она называется, он не решился произнести название вслух. Он покачал головой, улыбаясь чуть чуть. Челка его волос закрывала ему глаза, являясь ширмой от внешнего мира, позволяла смотреть или не смотреть на окружающих. Он украдкой взглянул на собеседника справа и увидел, что тот не уходит, а стоит рядом. Пристально вглядываясь в игрушечные вагончики.

Богдана как будто что-то кольнуло Названия были знакомы ему, они были родом из его детства и он уже откровенно уставился на мужчину...

- Я думаю что это станция Сан-Донато. - сказал Богдан, сгорая от стыда и нерешительности. Заговаривать на улице с первым встречным не входило в круг его потребностей и не нравилось ему. Он был воспитанный мальчик.

Богдан посмотрел вновь на платформу не настоящего мира и увидел, что на станции игрушечного мира, отчетливо написано именно это название. Он удивился, так как раньше там не было ничего. Ну не было, честное слово. Он ляпнул просто так, чтобы...

Скрежет тормозов и шорох шин, проезжающие автомобили и шаркающие люди. Смог и вонь от каждого, кто шел по улице - все это вернулось, оглушило, раздавливало.

Вот так и закончилась эта история. - сказал дедушка и шум колес, проходящего мимо их домика поезда на некоторое время заполнил всю округу "тук-тук", стуком колес на стыках рельс. Маленький Богдан сидел на деревянных ступеньках и смотрел на солнце в закате.

Дедушкина история понравилась ему, как и все истории рассказанные стариком. Ему нравилось внимание к нему, маленькому человечку кричащему "мама" когда страшно и плачущему, когда ему невыносимо больно или жалко кого-то. Ему нравился обстоятельный рассказ деда, со всеми мельчайшими подробностями и сказочным сюжетом. Но правдивость, которой были наполнены все истории старика, постепенно начинала доходить и до мальчишки.

- Деда,скажи честно... - быстро зашептал Боня и сжал большой палец покрепче, чтобы дед не убежал, чтобы ответил! - а может быть кто-то сейчас стоит и смотрит на нас с тобой, на нашу станцию. На это название!?

Они оба задрали головы и пристально посмотрели вверх. Звезды только только стали появляться на небе, вечер постепенно проявлялся в темноте леса, стрекоте кузнечиков. Звуки ночи заполняли пространство вокруг них и лето, бесконечное лето обещало бесконечную благодать.

Старый дуралей вспоминал Москву: Красная площадь, Планетарий и Манеж. Знание этих мест в столице, делало его авторитет незыблемым у местной детворы. Он вспоминал свою молодость, свою жизнь. Свою Любовь. Он никогда не был женат и своих детей у него не было. Этот мальчик, которому он отдал всего себя и всю свою любовь - был единственным смыслом его жизни.

Маленький Богдан думал над тем, как, наверное, грустно, жить в городе и быть далеко от дедушки и домика у дороги, грустно видеть только асфальт и модель родной станции на холодной улице.

Когда дедушка задремал, мальчик вышел на пустынную платформу и задрав голову вверх, помахал рукой в вечернее небо и прошептал: "Не грусти, мы о тебе помним !"

Он постоял чуть-чуть так, посматривая в небо, и решил, что теперь будет каждый вечер приходить сюда. Чтобы человеку, который разглядывает его станцию через толстое стекло витрины, было не так одиноко в большом и шумном городе... Он вновь поднял голову, и ему показалось, что он увидел в небе отражение себя

Комментарии: 5, последний от 01/02/2004. © Copyright Томас Дмитрий Мист (mytomas@gmail.com) Размещен: 03/01/2001, изменен: 17/02/2009. 21k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Сказочный рассказ о любви

Томас Дмитрий Мист : другие произведения.

Сан Донато