Аннотация: В самый темный час для России спасти ее может только ее героическое прошлое. Вот только мало кто понимает, чем в итоге это может обернуться.
I
Отделение рассредоточилось вдоль стены габионов, и капрал Стеббинс приник к триджиконовскому прицелу своей винтовки. Пока не было видно никакого движения ни в перелеске на вершине холма, ни в ложбинках вокруг, но вскоре цели должны были появиться. Капрал смотрел в прицел больше из интереса, чем действительно готовясь открыть огонь. Отражение готовящейся атаки русских было подготовлено заранее - "Глобал Хок" загодя обнаружил сосредоточение людей и техники, сектора и участки сосредоточенного огня тяжелого вооружения были назначены, огневые задачи для батареи гаубиц подготовлены, а корректировщик из взвода артразведки развернул свой целеуказатель на колокольне. Вероятность того, что дело дойдет до огня из стрелкового оружия, была минимальна, но Стеббинса все равно охватывало предбоевое возбуждение. Несмотря на то, что "Паладины" успели обработать русскую бригаду вчера вечером, прямо в районе развертывания, русские не отказались от атаки. Капитан на вчерашнем брифинге сказал, что не понимает, почему.
Стеббинс мог выдать целую кучу предположений, но наиболее правдоподобным, с его личной точки зрения, было то, что русские генералы отказывались признавать, что они давно проигрывают войну. А солдаты наверняка боялись собственного командования больше, чем вражеского огня. Наверное, только в таких условиях люди могли решиться атаковать укрепленную позицию на господствующей высоте, когда у них еле-еле хватало сил, чтобы удерживать трещащий по швам фронт.
Внезапно картинка в прицеле Стеббинса резко переменилась, отвлекая его от созерцания участка перекрестного огня отделения. На пологом склоне холма, совсем близко, в паре сотен метров от габионов, прямо из травы поднялись человеческие фигуры. Капрал заморгал от неожиданности и поднял голову, чтобы взглянуть на них поверх прицела. Фигур было много, не меньше сотни, они были вооружены и быстро приближались. Стеббинс раньше видел людей, бегущих в атаку в полный рост, только в кино, и всю жизнь считал это несусветной глупостью, но сегодняшний день только начинал преподносить ему сюрпризы.
- Огонь по готовности! Light `em up! - заорал сержант где-то справа, и его крик вывел Стеббинса из ступора. Капрал снова посмотрел в прицел и поймал в перекрестье одного из бегущих на него солдат. Внешний вид врага снова привел Стеббинса в замешательство: вооружен он был древней затворной винтовкой, а одежда и снаряжение были совершенно не похожи на то, во что были одеты виденные им мертвые российские солдаты. Новые враги словно сошли с пропагандистских плакатов, развешенных по русским городам перед празднованием их "дня победы", аналога V-E day. Капрал видел много таких плакатов в ходе победоносного марша по России - война как раз началась в середине мая - но искренне полагал, что на них изображали солдат второй мировой, которые уж никак не могли оказаться с ним на одном поле боя.
Вокруг застучали частые одиночные выстрелы винтовок, короткие очереди пулеметов, и Стеббинс тоже нажал спуск, а потом снова и снова. На таком расстоянии он видел противников как в тире, а те и не пытались прятаться, но ни один его выстрел не попал в цель. Более того - в рядах атакующих вообще никто не упал. Выругавшись на производителя прицела, капрал навел красную метку на уровень груди одного из атакующих, выстрелил снова... и опять ничего не произошло.
"Как будто пули сквозь них проходят" - подумал Стеббинс и тут вдруг понял, что нечетко, размыто, но видит сквозь вражеского солдата холм позади. Силуэт атакующего бойца в прицеле был каким-то дымчатым, нереальным, обретая, впрочем, пугающую материальность ближе к направленному прямо на капрала игольчатому штыку, на кончике которого сверкал луч утреннего солнца.
- O-O-O-RAH!!! - взревела атакующая цепь, в которой, к ужасу Стеббинса, до сих пор не упал ни один боец. Враги уже почти подбежали на расстояние броска гранат, прогремело несколько взрывов, но поднятые ими клубы дыма и комья земли проходили атакующих солдат насквозь, не замедляя их продвижения ни на мгновение. Нервы капрала сдали: нетвердой рукой он перевел флажок переводчика огня на "full" и начал пятиться назад, паля плохо контролируемыми очередями по нечетким силуэтам, подходившим все ближе и ближе. Его примеру последовали и его братья по оружию; сержант что-то вопил, но его голос потонул в яростном реве атакующих, который становился все громче, пока не перешел в жуткий вой совершенно нечеловеческого тембра, заглушающий все остальные звуки, а затем в визг, который словно ввинчивался в мозг капрала, причиняя почти физическую боль.
Стеббинс, ощущая себя словно во сне, выпустил из резко ослабевших рук винтовку, развернулся и побежал. За его спиной враги ворвались на позицию. Звуки выстрелов быстро захлебнулись, сменившись криками боли, периферийным зрением капрал заметил, что несколько призрачных солдат уже забрались на корпус "Брэдли" его отделения, и один из них руками вскрывал башенный люк, словно банку с рыбными консервами. Стеббинс споткнулся и упал, русская земля больно ударила его в бок, он рефлекторно перекатился на спину и увидел, что над ним стоит вражеский солдат: его выцветшая гимнастерка была выпачкана в крови и грязи, а из под круглого зеленого шлема на капрала смотрело сгнившее лицо без глаз, носа и губ, больше похожее на обтянутый гнилой кожей череп. В нос Стеббинсу ударил запах сырой земли, безгубые челюсти не-мертвого солдата раскрылись в гротескной гримасе ярости, и казавшийся удивительно реальным, в отличие от самого призрачного воина, трехгранный штык вошел капралу в грудь прямо сквозь бронежилет. Выпучив глаза от боли, Стеббинс издал слабый хрип, и мир вокруг затянула белая пелена.
- Товарищ майор... Система огня противника полностью подавлена! - ошеломленно доложил молодой лейтенант, через стереотрубу наблюдавший за происходящим в деревне. Командир батальона довольно усмехнулся.
- Отлично. Приказываю первой и второй ротам перейти в атаку и овладеть селом.
Майор развернулся и увидел, что капитан, недавно присланный из Москвы, стоит у него за спиной.
- А вам... Выражаю благодарность. Не знаю, скольких ребят вы сегодня спасли.
- Служу России. - сдержанно ответил некромант, убирая в полевую сумку филактерий.
II
- Итак, чудо произошло? - спросил Президент.
- Я приношу извинения за мой скепсис. - произнес Министр Обороны. В его голосе боролись две эмоции: недоумение от неправильности происходящего и искреннее ликование. - Оборона противника прорвана на направлении главного и второстепенных ударов, потери личного состава и техники минимальны. Войска НАТО отступают по всему фронту в попытке избежать окружений. По прогнозам Генштаба в ближайшие дни мы вернем Тверь, Калугу и Липецк. Да, чудо произошло.
Взял слово Начальник Генерального Штаба.
- В данный момент уже разрабатываются крупные войсковые операции для наступления на Великий Новгород и деблокирования кавказской группировки. Главное Управление также уже внесло предложения по применению подразделений нетленных военнослужащих в тылу противника для атак на коммуникации, дезорганизации вражеских тылов и деморализации личного состава вооруженных сил стран НАТО. Для решения этих задач нам требуется сформировать новые подразделения нетленных, увеличив их общую численность в два раза. Это возможно?
- Русская земля еще не скоро исчерпает запас беспокойных душ своих защитников. - произнес Великий Магистр. - Разумеется, это возможно. При соответствующем финансировании.
- Финансирование вам будет обеспечено, не беспокойтесь. - успокоил Магистра Президент. - В любом необходимом объеме. В конце концов, теперь мы, похоже, выигрываем войну. Я прав, господа?
- Во вражеских штабах смятение. - произнес Директор Службы Внешней Разведки. - Мне докладывают, что правительства второстепенных членов НАТО уже тайно обсуждают возможность сепаратного мира. Пентагон, однако, еще не опустил руки и надеется развернуть ситуацию.
- Они изменят свое мнение, когда мы продемонстрируем им нашу новую силу в грядущих операциях. - ответил Министр Обороны.
- Кхм. - прочистил горло Президент. - Конечно, не хотелось бы излишнего кровопролития. Скажите, уважаемый Магистр, а нельзя призвать ваших мертвецов, скажем, прямо на лужайке перед Белым Домом? Чтобы быстрее переубедить наших уважаемых партнеров.
- Сожалею, господин Президент. - развел руками Великий Магистр. - Даже если наша глубоко уважаемая Разведка - он покосился на Директора СВР, - сумеет переправить одного из моих адептов в Соединенные Штаты, нам предстоит очень серьезно задуматься насчет того, каких именно нетленных солдат мы будем поднимать. Русские воины, насколько мне известно, там никогда не погибали.
- Руководствуясь такой логикой, буду ли я прав, если предположу, что в Европе мы сможем пополнять ряды нетленных всю дорогу до самого Берлина? - спросил Начальник Генерального Штаба.
- Не исключено. Хотя, конечно, в границах бывшего Советского Союза их эффективность в бою будет максимальной - родная земля много значит в таких вопросах. За его пределами призыв и поддержание нетленных солдат будет менее надежным.
- Значит, будем работать с тем, что есть. - подытожил Президент. - Это уже прекрасная перспектива, господа. Распространить нашу сферу влияния на весь бывший Союз, а то и на всю Восточную Европу - еще лет десять назад о таком не могли помыслить даже самые безумные из патриотов.
- Великий Магистр произнес слово "Надежность". - произнес молчавший до сего момента Директор ФСБ. - Именно надежность нетленных военнослужащих меня и беспокоит. Почему были выбраны именно солдаты Великой Отечественной? Почему не Первой мировой? Не белогвардейцы, наконец?
- В деле военной некромантии, господин директор, очень важна прижизненная мотивация нетленных. Например, вера павшего воина в правоту своего дела. Чувство ответственности за судьбу родной страны. - ответил Магистр. - У воинов Великой Отечественной эти показатели беспрецедентны в нашей истории. Они оставили достаточно сильный след в ноосфере, с ним очень удобно работать.
- Их мотивация не вызывает у меня сомнений, Магистр. - мрачно сказал Директор ФСБ. - Только их лояльность.
- Призыв воинов Красной Армии был утвержден Главным военно-политическим управлением, генерал. - раздраженно перебил его Министр Обороны. - Согласно их заключению, нетленные красноармейцы 41-45 годов смерти положительно повлияют на боевой дух личного состава ввиду преемственности поколений и возможности прямого общения живых военнослужащих с героическими предками. Подвиг воинов Великой Отечественной всегда был примером, на котором воспитывали российских солдат и офицеров, и теперь...
- А еще их просто очень много. - сказал Президент. - Больше, чем погибших воинов какого-либо другого поколения в России. А это значит, у нас есть огромный мобилизационный потенциал.
Директор ФСБ молча откинулся на спинку кресла, демонстрируя своим видом, что дискуссию продолжать не намерен, но правоту оппонентов не признает. Президент посмотрел на него с укором, затем продолжил.
- Что ж, господа, теперь я хочу услышать подробности наших ближайших войсковых операций.
III
- Еремин! Еремин, ко мне!
Молодой солдат встревоженно повернул голову на оклик, прервав разговор с политруком-нетленным.
- Завязывай трындеть! Сюда иди.
- Товарищ капитан, ну прадед мой!.. - солдат осекся на полуслове, махнул рукой и побежал на зов.
Замполит батальона, капитан Седых, проследил взглядом бегущего к нему бойца. Тот, как положено, затормозил за три шага от офицера и изобразил строевой шаг.
- Товарищ капитан, рядовой Еремин...
- Да, да. - махнул рукой Седых. - Лёха, ты давай завязывай с этим.
- Ну товарищ капитан! Когда я еще смогу с прадедом пообщаться?! - солдат обиженно заглянул в глаза замполиту из-под шлема.
- С живыми тебе надо общаться, Еремин. - задумчиво сказал Седых. - Так что иди-ка найди мне сигарету. Вкусную, с кнопкой! Курить очень хочется.
- Есть. - расстроенно ответил солдат, развернулся и побежал к своему взводу.
- Тем более, что повод такой. - произнес капитан в пустоту и направился к тому, с кем разговаривал рядовой Еремин.
Не-мертвые красноармейцы собрались вокруг красно-зеленого пограничного столба. Они разговаривали, смеялись - и со стороны выглядели совсем как живые. Их командир казался самым живым - едва ли не более живым, чем половина солдат и офицеров в батальоне Седых. Он говорил громко и четко, как на митинге, много жестикулировал, а "кубари" в его петлицах и нашитая на рукаве красная звезда с серпом и молотом практически сияли, выделяясь своей даже излишней материальностью на фоне обычно тусклых, выглядящих, как на старой кинопленке, силуэтов нетленных.
Услышав шаги капитана за спиной, политрук Еремин развернулся к нему. Его улыбчивое лицо сейчас было абсолютно человеческим, совсем непохожим на жуткие гниющие черепа, которые нетленные демонстрировали врагам в бою.
- Ну что, капитан? Дошли все-таки! Граница России. - он похлопал ладонью по пограничному столбу. - Изгнали врага с Родины. Только вот товарищи красноармейцы интересуются - а что дальше?
- Как что, Алексей Гордеевич? - приподнял бровь Седых. - Пойдем дальше, в логово врага. Вы же должны понимать, как политрук.
Еремин резко посерьезнел.
- Да, капитан. Я политрук, а ты замполит, вот только думается мне, что политика у нас с тобой разная. - произнес он. - Потому я и не до конца понимаю, что мы там, во вражьем логове, должны делать.
Седых немного опешил.
- Как что? Войну закончить.
- Так война окончена. - усмехнулся политрук. - Мы стоим на границе России. И не вы ли недавно на информировании доводили, что правительства Америки и их союзников просят мира?
- Нужно обеспечить, чтобы они не смогли начать новой войны. - ответил Седых. Политрук повел бровью.
- Каким же образом? Так, как правительства Антанты после Империалистической? Им это не помогло.
К двум офицерам подбежал рядовой Еремин и протянул капитану сигарету. Седых со второй попытки поджег сигарету и нервно закурил.
- Поставить там пророссийски настроенные правительства, например.
- И чем вы тогда будете отличаться от тех же американцев, которые пришли сюда с такой же целью?
- Ну, знаешь!.. - капитан вдруг почувствовал жгучую обиду, и уже хотел перейти на повышенные тона, как вдруг заметил, что вокруг них начали собираться бойцы - как живые, так и нетленные - и с интересом слушали дискуссию. В рядах живых, недалеко от рядового Еремина, Седых увидел "офицера по работе с нетленными военнослужащими" - некроманта, и почувствовал себя немного спокойнее.
- Ваше поколение же сделало то же самое в Великую Отечественную. Что же, Алексей Гордеевич, получается, что вы ничем не отличались от немцев?
- То же, да не то же.
Мертвый политрук Еремин пристально заглянул капитану в глаза. На секунду Седых вместо лица собеседника увидел оскаленный череп с пустыми глазницами.
- У немцев было что? Фашизм. У нас было что? Коммунизм. Ну или социализм, как назвать. Разницу понимаешь?
- Ну так и сейчас не одно и то же. У американцев - либерализм, а у нас - русский мир и традиционные ценности.
Политрук на секунду устало отвел взгляд прежде, чем ответить. Седых показалось, что его собеседник сейчас тяжело вздохнул бы, если бы мог дышать.
- Вот скажи мне, капитан, в русском мире, при ваших традиционных ценностях, земля, недра и заводы - кому принадлежат?
Капитан Седых вдруг понял, что задумываться над такими вопросами ему было очень непривычно, и, более того, не очень приятно.
- Ну, что значит, кому? Конкретным владельцам и принадлежат. Предпринимателям, в основном.
Политрук Еремин улыбнулся.
- А в Америке, где либерализм, кому?
Седых понял, что над ним издеваются. Если бы подобный разговор завел кто-то из бойцов его батальона на информировании, он бы отправил его на орбиту самых изнурительных нарядов, но с представителем поколения победителей, к тому же мертвым, он этого сделать не мог. Замполит очень хотел ответить мертвецу язвительно и метко, чтобы тот при попытке возразить попал в неудобную ситуацию, и с его языка чуть не сорвалась фраза "Так русские же лучше американцев", но, уже открыв рот, он понял, как это прозвучит для человека, который отдал свою жизнь на войне против нацистов. Капитан так пару секунд и простоял с открытым ртом, затем, наконец, нашелся что сказать.
- Так что же теперь, за Родину воевать не нужно, что ли?
Мертвый политрук примирительно наклонил голову.
- Воевать за Родину - нужно, конечно. Мы с вами Родину защитили, изгнали захватчиков с родной земли. Но завоевывать землю чужую, для... как ты сказал, капитан... "предпринимателей"? Этого мы делать не станем. Кажется, я уже говорил, как такие войны назывались в наше время.
Среди солдат, слушавших разговор, раздался неодобрительный гул. Бригадный некромант сделал несколько шагов вперед и встал рядом с Седых, настороженно сжимая в руке филактерий.
- По-вашему рассуждать, так до коммунистов все войны были несправедливыми. - ответил замполит. - А как же национальные интересы? Благо народа?
Политрук Еремин покачал головой.
- А много ли народу перепадет с тех "национальных" интересов? Впрочем, это уже ваше дело. Вам самим решать - как жить и за что умирать. Но мы свой выбор уже сделали.
- А нам прикажете хором коммунизм принять?
- Насчет коммунизма - тоже вашему поколению выбирать, а не нам. Как и насчет заграничных завоевательных походов. Родину защитить мы вам всегда поможем. Но помогать вашим "предпринимателям" грабить другие народы - не станем. Не может же наше поколение взять ответственность за все проблемы поколения вашего. Хотя... нам тут рассказали, что свалить ее на нас пытались еще до войны.
Из рядов нетленных послышались смешки. Пока Седых думал, что ответить, чтобы не потерять авторитет перед подчиненными, заговорил некромант.
- Так, значит, вы отказываетесь идти дальше?
- Отказываемся. - твердо произнес мертвый политрук Еремин, и сквозь его лицо снова на мгновение показался зловещий оскал черепа. - Служить интересам "владельцев" мы не будем. Но, если потомки захотят, можем помочь от любых "владельцев" избавиться.
- Это угроза? - спросил адепт. - Согласно моим инструкциям, я буду вынужден вас развоплотить.
Политрук Еремин не ответил. Он молча смотрел в лицо некроманту с непоколебимым спокойствием и гордостью.
- Брось филактерий. - раздался голос из-за спины адепта. Затем щелкнул снимаемый предохранитель, и в спину некроманту уперся ствол автомата. И голос, и автомат принадлежали правнуку мертвого политрука.
- Еремин... Опусти автомат. - произнес капитан Седых, пытаясь скрыть волнение за большими паузами между словами. Периферийным зрением он заметил, что еще несколько живых солдат подняли автоматы и взяли адепта некромантии на прицел, и понял, что слов тут может не хватить. Замполит потянулся к кобуре пистолета, но остановил руку на полпути, увидев, что оружие в руках держали уже все собравшиеся.
Некромант огляделся вокруг. Его глаза испуганно бегали, ища и не находя поддержки. Адепт с мольбой заглянул в глаза замполиту, но не увидел поддержки, которой ждал - только такую же неуверенность. Он отвел взгляд, и его пальцы, сжимавшие филактерий, разжались.
IV
- Ну что, доигрались? Доигрались, мать вашу? - раздраженно спросил Директор ФСБ. Президент жестом призвал его к молчанию, и Министр Обороны продолжил свой доклад.
- ...таким образом, случаи неподчинения нетленных военнослужащих удалось пресечь путем развоплощения в пятидесяти трех процентах частей и соединений.
- Говорите прямо. - сказал Президент. - Остальные сорок семь процентов сейчас идут на Москву?
- Так точно. - выдавил Министр Обороны и замолчал.
- Господа, у кого-нибудь есть предложения, что с этим можно сделать? - обратился Президент к присутствующим. Голос подал Директор ФСБ.
- Ядерное оружие.
- Вы это сейчас серьезно? - спросил Начальник Генерального Штаба.
- Вполне. - Директор ФСБ иронично усмехнулся. - Я глубоко вник в науку некромантии за последние месяцы, и, насколько мне известно, ядерный взрыв души уничтожает окончательно. И даже в рай, господин Президент, никто не попадет.
- Рискованно. - поморщился Начальник Главного Управления Специальных Программ. - Система предупреждения американцев отработает, и мы получим массированный ответ на ненанесенный удар.
- Зато можно будет свалить ответственность за ядерные удары на американцев. - сказал Секретарь Госсовета. - Очень удобно.
- Вы все в своем уме? - агрессивно спросил Министр Обороны. - Это же ваша страна, в конце концов.
- И в самом деле. - сказал Президент. - Этот вариант слишком радикальный, давайте пока отложим его в сторону. Какие еще опции у нас есть?
- Пятьдесят три процента фронтовых частей все еще подчиняются нашим приказам. - напомнил Начальник Генерального Штаба.
- И в них сто процентов личного состава - живые. - сказал Директор ФСБ. - Вы должны сами прекрасно понимать, что нетленные пройдут их, даже не заметив. Возможно, даже убивать не станут.
- А живые вообще могут как-то повредить нетленным? - спросил Министр Обороны. - Я слышал, холодная сталь помогает. Или нам теперь искать других нетленных?
- Я про это сразу говорил, а ты меня не послушал. - укоризненно ответил Директор ФСБ. - ГлавПУР, память предков, понимаешь... Вот оно, твое Политуправление, отработало на все деньги.
- Найти других нетленных. - вдруг повторил Президент. - А это интересно. Что скажете, уважаемый Великий Магистр?
- Их даже искать не надо. - ответил некромант, встав из-за стола. - Они в русской земле лежат вперемешку с предыдущими. И у них точно не будет никаких нежелательных стремлений обустроить Россию. В нашем мире их удержит восьмидесятилетнее чувство вины, а упокоиться, когда все закончится, они будут только счастливы.
- Я же правильно понимаю, о ком именно мы говорим? - спросил Министр Обороны. - Знаете, господа, мне теперь ядерные удары кажутся менее омерзительной идеей.
- А мне кажется, это решение. - возразил Президент. - В конце концов, в политической линии нужно быть последовательными до конца. Уважаемый Магистр, я даю вам все необходимые полномочия.
Некромант кивнул и сел. Зал совещаний погрузился в мрачную тишину.