Thistl Maria-Pandora : другие произведения.

Стратег. Назад к суровым иллюзиям

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.22*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть к "Стратегу".

  *33
   Проснувшись, я первым делом принялся обшаривать свой гардероб в поисках хоть какой-нибудь старой одежды. Но при условии, что эта старая одежда будет хорошо на мне сидеть, подчеркивать выразительность моих глаз, ровный цвет кожи и остальные многочисленные достоинства... А может быть все-таки одеться как обычно? Джей ведь не потащит меня лазить по скалам... Или?.. Нет, зная безрассудного шведа, сапоги, купленные на половину месячной зарплаты лучше не одевать. А еще говорят, что скандинавы - скучные и предсказуемые люди.
   Я извлек на свет божий толстовку с капюшоном цвета мокрого песка. Вещь, бесспорно, дорогая и рассчитанная на редкие случаи особого похолодания... Но разве желание выглядеть хорошо перед человеком, который мне нравится, не стоит каких-то... Ладно, не будем думать об этом.
  - Таб, какие джинсы тебе больше нравятся? - Размахивал я ворохом одежды, бегая по комнате перед носом ошалевшей кошки. - Хотя, наверное, лучше одеть те, что подешевле... А куртка?
   Курток у меня не было. Была пара старых пальто, вполне приличного вида, но забытых на дне гардероба по одной простой причине - надоели. Выбрав то, которое наиболее подходило к сиреневым ботинкам более-менее спортивного вида, я занялся выбором подходящего шарфа, раздумывая, стоит ли что-нибудь делать с волосами. Самым лучшим вариантом, конечно, было бы посетить парикмахерскую. Причем уже достаточно давно...
  - Таб, ты не знаешь, где у меня коричневый шарф? - Я перепрыгнул через растянувшееся посреди комнаты животное. - А ремень мой где, а?
   Я снова окунулся в недра шкафа и, переполненный энергией и воодушевлением, чуть не столкнул со стола свою вчерашнюю сикомору, которую устроил в пустой пивной бутылке из темного стекла. Получилось довольно красиво и издалека даже казалось, что ветка стоит в изящной тонкой вазе.
  - Черт!.. - Я налету поймал свой драгоценный подарок.
   Цвет листьев и цветов на сикоморе стал как будто еще насыщеннее и ярче. Я с грустью подумал, что рано или поздно она завянет, цветы осыпятся, а листья засохнут. И волшебство закончится... Как будто в ответ на мои мысли о волшебстве, зазвонил телефон. Я быстро поставил бутылку на стол и бросился на звук мелодии так, как будто от скорости ответа зависела моя жизнь.
  - Дэймон, ты уже проснулся?
  - Я? Да, я полон сил и бодрости и готов к новым приключениям! - Отрапортовал я.
   На той стороне трубке послышался сдержанный смешок.
  - Тогда одевайся теплее и приезжай к ЦУИПу. На улице пробки и ты доберешься на метро быстрее, чем я на машине к твоему дому. - Пояснил он.
   Для меня было странным, что человек считал нужным ехать через пол города, чтобы забрать меня прямиком из дома. Но как же это было приятно! И я, забыв о дилемме, относящейся к моей прическе, готов был идти до ЦУИПа пешком и в домашних тапках и шортах.
  
   День обещал быть странным. Я понял это еще тогда, когда на улице меня встретило яркое, совсем не декабрьское солнце. Небо было чистым и ясным, совершенно голубым, как летом. И если идти, глядя наверх, подставляя лицо теплым лучам расщедрившейся огненной звезды, то можно легко представить, что когда ты вдруг захочешь осмотреться по сторонам, то вокруг тебя окажутся зеленые деревья и люди в разноцветных летних одеждах. Я зажмурился, сделал два шага, чуть не подскользнулся на мокром снегу и вернулся в мир реальности. Меня окружали люди... в длинных пальто, преимущественно серых и черных цветов. Кто-то щеголял в роскошных мехах убитых плюшевых медведей, кто-то прятал лицо в воротники кожаных курток. Кто-то выделялся среди толпы яркими нарядами, кто-то гордой, совсем не зимне-будничной походкой, а кто-то бежал, разбрызгивая вокруг себя слякоть... Но в целом люди были одним большим стадом. И я ничем не выделялся среди них. Может быть, если только... мне казалось, что солнце сегодня так ярко светит только для меня. Ведь я был самым счастливым человеком во всем городе!
   А в голову лезли совсем уж странные, как будто чужие мысли. Не знаю, кем, или чем они были навеяны. Может быть вчерашним рассказом Джея? Я не знал. А думал я... даже скорее представлял, как под толщей снега, по которому я спешил к своему переходному этапу - подземке, пролегает толстый слой застывшего асфальта. Я почти четко видел, как под тяжелой, душной массой задыхается живая земля Мемфелиса. Или, это Мемфелис скорее принадлежал этой земле? Ведь ей куда больше лет. И что она хранит в себе? Какие воспоминания? Я шел по улице, застроенной магазинами и домами, а видел перед собой широкие поля и леса. Что было вот на этом самом месте, по которому я сейчас ступаю, лет триста назад? Где-то, может быть прямо подо мной, под землей зарыт древний клад народа, который жил здесь далеко до нашего появления. Народа, который пел песни, танцевал, делясь с окружающим их миром своими чувствами и душевным состоянием. Эти люди не боялись жить в гармонии с природой. Они чувствовали и слышали ее настолько тонко, что не забывали поблагодарить за каждый ее щедрый дар. Будь то урожай, удачная охота, или дождь жарким летним днем. Наверное, это были счастливые люди. Ведь они радовались малейшему проявлению жизни! А я вот никогда не успеваю заметить, когда солнце всходит, а когда садится. А в полдень я и вообще либо сплю, либо нахожусь в активном трудовом процессе. А они всегда находили время для песен... И почему ничего этого не осталось? Даже обидно. Столько необыкновенных историй, столько легенд и преданий... А ничего этого не сохранилось. Сейчас Мемфелис - город, который активно ограждает людей от всего духовного. Это город, который по праву называют бездушной экономической столицей. Долгое время у нас были запрещены художественные выставки и рок-концерты. Правительство беспокоилось, что это пагубно повлияет на население. Сделает его агрессивнее и смелее. Или просто свободнее. Кто-то серьезно беспокоился о том, чтобы мы не научились выражать свои чувства и мысли вслух... И Джей был совершенно прав, когда говорил мне об этом и призывал быть откровеннее с людьми и самим собой. Если бы он только знал, как боролось во мне эти противоречивые чувства и желания! Как часто мне хотелось взорваться, высказаться, просто остановиться посреди оживленного проспекта и закричать. Или запеть... Но я, как и всё население "бездушной экономической столицы" принадлежал к очередному клонированному поколению горожан с искалеченной индивидуальностью. Может быть я чуть больше остальных хотел сделать свою жизнь необычнее... Когда-то давно. Но в целом я был такой же невзрачной единицей в этой огромной колонне пронумерованных, отштампованных и опустошенных граждан Мемфелиса.
   На эскалаторе метро мой бред достиг предельных границ. Я смотрел на проплывающие мимо меня побеленные рельефные стены и думал о том, что быть может там, за стенками, в недрах земли, на расстоянии нескольких метров, прячется от нас какое-нибудь древнее захоронение... Или по неизвестной причине провалившиеся под землю целые дома. В них еще сохранилась различная домашняя утварь и предметы обихода... Как будто не прошло нескольких сотен лет. Мне даже не нужно было закрывать глаза, чтобы конкретно представить себе, как окаменелые остатки корней давно срубленных деревьев оплетают смятое под толщей почвы деревянное строение с покосившимися прорезями окон и продавленной крышей...
   Мысли мои были загадочны и непривычны мне самому... Хотя, признаться честно, иногда у меня бывают подобные озарения... Но вызваны они чаще всего какой-либо конкретной полученной мною информацией. А не разыгравшимся воображением. А может быть, по прошествию стольких лет, я снова научился фантазировать? И мечтать... И верить во что-то... На душе у меня было радостно, как будто в преддверии праздничного парада. Неужели это смог сделать со мной один единственный человек только одним своим появлением в моей судьбе? Я будто заново учился открывать для себя свою жизнь.
  
  *34
   Джей с нежеланием отвлекся от незавершенного чертежа, когда в офис влетело Нечто в странных одеждах оттенка фуксии. За последнее время им с Дэймоном попадалось очень много заказов и он гордился своим подопечным. Сейчас же, когда не мог обучать его, то хотя бы старался поработать на его материальное благосостояние.
  - Ага! Вы еще кисните над бумагами, как всегда?! А на улице такое со-олнце... - Протянуло создание, в котором Джей на свое удивление узнал Савеллиса.
   Он с трудом сдержал смех, только, чтобы не обидеть не в меру ранимого мальчика. Неужели люди действительно считают, что ярко-фиолетовое пальто, сплошь увешанное ремешками с золотистыми пряжками и изрезанное полосками молний - это красиво? Необычно - может быть. Колоритно, вызывающе... У него зарябило в глазах. Мало того, сам Дэймон, очевидно был уверен, что это самая подходящая одежда для прогулки по каменистым скалам. Ну что же, по крайней мере, если они вдруг заблудятся среди леса и пропадут на неделю, то их очень быстро заметят с вертолета спасателей.
  - Да уж... - Только и смог вымолвить психолог, качая головой.
  - Что такое? - Мгновенно напрягся Дэймон, готовый обидеться, или расстроиться в любой момент.
   А ведь секунду назад он так и излучал свою обычную оживленность, которая наполняла его в моменты хорошего настроения! Йохэнсен поспешил исправить положение.
  - Дорогая одежда, наверное? Не боишься испортить?
  - Да ну, бросьте вы! - Парень сразу же повеселел, приободрился ,и пятерней откинув волосы, золотистыми прядями спадающие на лоб, промолвил небрежно. - Я меняю одежду по настроению. Каждый сезон у меня новое настроение.
   "Какой хвастливый глупый мальчишка". - Усмехнулся Джей мысленно. Эта откровенная наивность и молодость почти умиляла его. Рядом с активным, эмоциональным и таким ярким юношей Джей сам начинал чувствовать себя молодым и полным былой бодрости и силы. Он с радостью думал о том, что сегодня сможет познакомить Дэймона с тем, о чем он и не подозревал, живя столько лет в Мемфелисе. Хотя, это было и неудивительно. Скорее всего, город сделал все, чтобы мальчик не узнал больше, чем должен был знать, слепо работая на него вот уже столько лет. Йохэнсен ощущал себя куда сильнее и могущественнее, когда понимал, что сможет, наконец-то, бросить свой вызов. И от того, что чувствовал происходящие в Дэймоне перемены. Молодой человек рос и развивался на глазах. Может быть еще придет время и он будет достаточно сильным для того, чтобы осмелиться на то, чтобы переломить свою жизнь и повернуть ее в новое русло... Но эта мысль могла подождать. А вот темнело зимой рано. Поэтому время их ждать не будет.
  
  - Вы ведь не против, чтобы я открыл форточку, правда? - Я старательно справлялся с автоматической панелью на двери машины.
  - Простудишься. - Не отвлекаясь от дороги, заметил Джей.
   Ехали мы с приличной скоростью. Дорога была совершенно прямой и практически пустой. Одно удовольствие... Идеальные условия для того, чтобы вдавить в пол педаль газа, врубить на всю катушку музыку и наслаждаться жизнью. Но на такие рискованные удовольствия благоразумный швед конечно не пошел.
  - А так мне плохо станет. Честно-честно.
   Джей, продолжая смотреть прямо перед собой, удивленно вскинул брови. При этом на его лице больше не отразилось ни одной эмоции.
  - У меня что-то типа... эх... вы не поймете. Что-то вроде вялотекущей клаустрофобии. Если, конечно, это именно она. Я не знаю толком, как этот сдвиг проявляется.
  - У тебя поэтому окна везде и всегда нараспашку?
  - Когда меня от окружающей жизни отделяет закрытое стекло, мне кажется, что я задыхаюсь... - Начал было я.
  - Мы с тобой обязательно вернемся к этой теме. - Перебил меня Джей.
   И сказано это было таким голосом... Я даже позволил создать себе иллюзию, что сейчас он искренне обо мне заботится. И почувствовал, как от этой мысли по телу разливается тепло. Джей нажал какую-то кнопку недалеко от руля, и окно на половину отъехало вниз, скрываясь в прорези в двери. В лицо мне ударил поток ледяного ветра, но дышать стало куда легче. И вообще, я в полной мере наслаждался жизнью, глядя, как за окном пролетают дома и деревья. Мы снова выехали за черту города. Но на этот раз я уже не ощущал себя таким потерянным.
  - Ты никогда не был в этих местах?
  - Не приходилось как-то... Зато многое слышал о них.
  - Занятно... И что же?
  - Ну-у... В первую очередь то, что здесь бывать категорически запрещено. Что здесь опасно и бродят дикие звери вкупе с маньяками и дровосеками-убийцами, а леса полны ядовитых болот с двуглавыми змеями... А если серьезно, то эту зону называют "серой дырой". И считают почти что проклятой.
  - Об этом и я знаю. Что еще?
  - Что здесь, якобы, пропадают люди, что здесь происходят странные, необъяснимые вещи... При том никто так и не объяснил, какие именно. То ли приземления инопланетян, то ли падение метеоритов. Или какой-то заблудившийся автолюбитель видел здесь снежного человека... Я во всё это не верю. Если это закрытая зона, то мне тем интереснее будет там побывать.
  - А сам ты как думаешь, что там находится?
  - Там? Ну, как же... Скалы. Между скалами подвесные мосты, которым уже много-много лет и которые в любой момент могут оборваться. А дальше, за скалами, долина и река. Правда, всё это я только слышал. И думаю, что больше ничего загадочного там нет. Но вы ведь, конечно, собираетесь убедить меня в обратном?
  - Это уже тебе решать... В чем мне удастся тебя убедить.
   Я не совсем понял смысл фразы, но предпочел оставить свои вопросы при себе. К тому же мы остановились у обочины и я недоуменно озирался, ища хоть какой-нибудь опознавательный знак, который обозначал бы наше местонахождение.
  - Прибыли. Выходи. - Произнес Джей, покидая салон машины.
   Что же... Мне бы уже пора научиться не удивляться ничему. И просто доверять...
   Мы перешли через неглубокую канаву, разделяющую край дороги и лес, темнеющий бесконечной стеной, возвышался перед нами, как непроницаемая сплошная материя. Джей остановился у первого дерева, отведя рукой в сторону тяжелую еловую ветвь.
  - Добро пожаловать в прошлое. - Улыбнулся он, чуть склоняя голову набок и напоминая сказочника из старых детских фильмов. - Теперь, Дэймон, понимай, чувствуй и запоминай все, что тебе удастся увидеть и узнать.
  - О, я думаю, что сегодняшний день мне вряд ли удастся забыть.
   Пока не произошло ничего необычного, но ощущение у меня было такое, что я стою на пороге великой тайны, перед дверью, ключи от которой находились в руках у исключительного человека, который был так благосклонен ко мне... На секунду мне показалось, что я не достоин того, чтобы лес пропустил меня вперед, к своим загадкам и историям. Но рядом со мной был Джей. И если он хотел, чтобы я пошел за ним - я не мог себе позволить остановиться. Хотя, что тут скрывать... Я делал это для себя. Для того, чтобы погасить в себе пробудившееся ощущение постоянной тревоги, предчувствия. И чтобы стать хотя бы на один день малейшей частичкой того мира, который был доступен и - я был в этом уверен - подвластен Йохэнсену.
   Я, наклонившись, прошел под мохнатой колючей веткой, как будто под завесой в волшебный мир. В лесу было темно и тихо. По дороге пронеслась машина, нарушая положенную в этих местах скорость. Я проводил ее глазами, ощущая, что все это происходило где-то на другой стороне реальности. За рубежом из стволов деревьев.
  - Чувствуешь, как тихо? - Произнес Джей, продолжая идти вперед и отодвигая с моего пути ветки.
   На этот раз промолчал я, прислушиваясь. Странно, но первый раз в жизни мне не хотелось говорить... казалось, что Джей и без того прекрасно понимает мои чувства.
   - Лес привыкает к тебе. Сейчас он поймет, что ты настроен мирно и снова возобновит свою жизнь.
   Я пожал плечами. Разве в лесу не положено быть тишине? Хотя... Это мир Йохэнсена и скорее всего, он знает, о чем говорит.
  - А куда именно мы идем?
  - Хм... Не задавай вопросов. Просто смотри и слушай.
  "Что же я должен слушать, если лес молчит?" - Хотел, было спросить я. Но все-таки прислушался. И был чрезвычайно удивлен, когда внезапно понял, что лес полон звуков. Кричали птицы, шелестели и шумели деревья, где-то вдалеке на снег падали сухие ветки... И почему я не замечал этого раньше?
   Мы пересекли хвойное царство и вышли на заснеженную поляну. Мне вдруг показалось, что я был здесь раньше. Пока мы медленно пересекали равнину, утопая в сугробах, я уже знал, что вот сейчас перед нами обнаружится неожиданный обрыв. И веревочный мост через глубочайшую пропасть... А там дальше - скалы. И почти не удивился, когда мы остановились у хрупкого и ветхого на вид деревянного моста, состоящего из редких подгнивших досок. В приключенческих романах такие всегда проламываются под ногами у путешественников, рискнувших по ним пройти.
  - Боишься? - Повернулся ко мне Джей.
   В глазах его горел тот же огонь, который я заметил еще вчера, когда он рассказывал свои истории о забытых традициях и древних народах.
  - Нет! - Я вызывающе тряхнул волосами.
  На самом деле я старательно гнал от себя мысль о том, что веревки, поддерживающие хрупкую конструкцию, оборвутся, когда я дойду ровно до середины. Закрыв глаза, я сделал первый шаг. Доски подо мной угрожающе заскрипели и слегка прогнулись. Я вцепился в веревки по краям и застыл на месте, потому что мои ноги мне больше не подчинялись. Странный это был страх... Притягательный и желанный. Чем дольше я стоял на одном месте, тем сильнее мне хотелось идти дальше и познать это ощущение лучше. Не слушая поскрипывание старой древесины, я, не переставая удивляться самому себе, дошел до середины.
  - А теперь остановись и открой глаза. - На плечо мне легла рука, затормаживая мой уверенный шаг. - Поверь, оно того стоит...
   Джей, будучи высоким, широкоплечим мужчиной, передвигался бесшумно, как кошка. Подо мной же все тоскливо скрипело и скрежетало.
  - Не-а. - Покачал я головой, зажмурившись.
  - Ты находишься над пропастью, высотой с десятиэтажный дом. Под нами река, деревья, скалы и камни... Это просто смешно - возвышаться над всем этим и не увидеть. Не почувствовать этого ощущения...
   Теперь мой учитель почти обнимал меня за плечи. Я, не открывая глаз, знал, что он сейчас смело смотрит вдаль, не страшась ни высоты, ни падения, ни смерти. Вряд ли он вообще чего-нибудь боится. И мой страх постепенно проходил, уступая место уверенности. Ощущение тепла от прикосновения его руки к моей спине, к плечу, даже если оно не несло в себе ничего, кроме желания поддержать и приободрить, делало меня способным почти на всё. А ведь действительно... Чувствовать себя почти что парящим в воздухе рядом с человеком, чувства к которому набирают силу и крепнут с каждой секундой, ощущать на лице дуновение ледяного ветра, страх и восторг от кружащей голову высоты... Это стоило того, чтобы закончить свою жизнь на дне оврага прямо сейчас. По крайней мере, я мог бы умереть счастливым... Я открыл глаза и посмотрел прямо перед собой, на пестрый горизонт, к которому медленно подбиралось искрящееся зимнее солнце. Опустил глаза ниже, на замерзшую ленту широкой реки, на торчащие из застывшей воды острые камни... Справа от меня были скалы. Вечные, как сама жизнь, они бросали свои величественные длинные тени на заснеженную землю. Стойкие, сильные и мудрые, ибо они хранили в себе многовековую память. Скалам было доступно созвучие с природой и с окружающим миром. Они возвышались в несколько длинных рядов, темнели серыми уступами, белели вершинами, вырывались к небесам, или скромно и плоско прижимались к земле. Кое где, прорываясь сквозь каменистую твердь, прорастали редкие породы неприхотливых деревьев... Слева от меня был профиль Джея Йохэнсена. Казалось, что он был частью этого пейзажа. Растворился в мудрости скал, прикасался и ощущал гладкую поверхность камней, угрожающе ощерившихся из реки, смотрел на меня с горизонта, из-за лучей заходящего солнца и был одновременно во всех проявлениях той жизни, которую мы могли наблюдать с этого слабого веревочного мостика, раскачивающегося от гуляющего над пропастью ветра и тяжести наших тел. Тел... Мне хотелось прижаться к этому человеку, ощущая тепло, надежность и защиту. Рассказать о своих ощущениях, о своих чувствах, поделиться своим счастьем...
  - Теперь я понимаю, почему это место называют проклятым.
   Джей усмехнулся и продолжил созерцать пейзаж, сощурив глаза, как обычно, когда мысленно смеялся над чем-нибудь. Мне казалось, что он знает, о чем я собираюсь сказать. Наверное, он вообще знает абсолютно все.
  - Люди Мемфелиса не должны здесь бывать... Иначе наш город перестанет быть собой. Люди станут слишком счастливыми... - Мне показалось, что я сказал что-то неимоверно глупое.
  - Я рад, что ты это понял. - Джей наконец-то удосужился посмотреть на меня. - Пойдем дальше?
  - Еще минуту... Можно? - Я уже не думал об опасности, которой подвергал себя, задерживаясь над обрывом.
   Недалеко от нас, то приближаясь, то превращаясь в точку в небе, парила огромная черная птица. Орел? Гордо расправив широкие крылья, он своим полетом в небе чертил фигуры, высматривая себе добычу. Как будто танцевал... Мне вспомнились рассказы о культе танца. Наверное, это был самый верный способ приобщиться к жизни. Жизнь - сплошное, непрерывное движение.
   Джей убрал руку с моего плеча. Я сейчас же ощутил себя потерянным и одиноким. Та энергия, которую я получал через его прикосновение, оборвалась и я почувствовал опустошение.
  - Мы можем не успеть.
   Я хотел поинтересоваться, куда именно... Но не стал.
  
  *35
   Солнце светило все слабее. Тени от камней вытянулись, принимая причудливую форму, небо потемнело и окрасилось в багряный цвет. А я, старательно цепляясь замерзшими руками за скалистые выступы, с трудом поспевал за Джеем, который на узкой тропинке, в полу метре от обрыва, чувствовал себя уверенно, как будто шел по широкому стадиону. Мы огибали вершины скал, идя в направлении, известном только моему одержимому проводнику. Он ненадолго приостановился у отлогого склона.
  - Я пойду первым. Будешь падать - предупреждай заранее. Я тебя поймаю.
   Я мрачно хмыкнул. Если я буду падать со скалы высотой в пятнадцать метров, о, конечно, я сообщу сразу.
   В склоне обнаружились вырубленные ступеньки. Слишком узкие. Ступая по ним, ноги приходилось ставить боком. У меня кружилась голова, болели от напряжения колени, но я упрямо карабкался вниз.
  - У тебя как будто бы опыт!? - Крикнул мне швед. Сам он чувствовал себя не менее уверенно, чем на скалистой дорожке.
  - Мы с Максом всё наше детство пролазили по стройкам! - Закричал я в ответ. Ветер нагло разбрасывал мои слова по воздуху, унося их в обратном направлении. - Тогда нам это доставляло не меньшее удовольствие!
   Только риска было куда меньше, а вид открывался не на леса и долины, а на грязные крыши пятиэтажек.
   Когда я наконец-то оказался на ровной поверхности, ноги у меня подгибались от усталости, а голова всё еще кружилась. Но я чувствовал себя невероятно счастливым. Я воспринимал всё как само собой разумеющееся и ничему не удивлялся. Но всему радовался, как бывало со мной только по малолетству. Внутри меня как будто разгорался костер, наполняя меня вдохновением, необыкновенными мыслями и чувствами, а за спиной выросли крылья. Присутствие рядом дорогого мне человека опьяняло вдвойне. Действительно, я почти сходил с ума от понимания собственного значения.
  - Это потому, что мы уже рядом. - Объяснил мое состояние Джей. - Запоминай свои ощущения. Они многого стоят.
   Эх, как жаль, что он так и не смог научить меня свободно выражать свои чувства! Как бы мне сейчас пригодилось хоть немного решительности. И, быть может, я бы смог изменить свою жизнь к лучшему. Кто знает?
  
   Они появились неожиданно. Возникли как будто из-под земли, вырастая из снега и вытянувшись к самому небу. Их каменные, прямые силуэты темнели на фоне заката, а долговязые, зловещие тени тянулись к нашим ногам. Пятеро исполинов... Гигантские, мощные и гордые.
  - Идолы? - Произнес я, задирая голову и осматривая сие великолепие.
  - Не совсем... Скорее талисманы. И - отметка.
  - Отметка чего?
  - Черты Мемфелиса. Именно в этом месте, в трех метрах от них находится граница. Край твоей земли, Дэймон.
   Я смотрел перед собой и не мог поверить, что через пять - десять шагов могу оказаться... Где? За чертой своего города... Меня это и пугало и завораживало одновременно. Я чувствовал такой необыкновенный поток сил и энергии, что сердце мое скакало, как взбесившаяся лошадь. Но я не тревожился за свое здоровье. То, что исходило от этих древних глыб, делало меня почти всесильным. В этом месте преобладала Вечность.
  - А кто это? Не люди ведь...
   Существа действительно мало напоминали людей. Каждый из них изображал какое-то животное, стоящее на двух ногах. А точнее нескольких животных, совмещенных в одном.
  - Это образ идеала. Каждый из них обозначает что-то отдельное. Вот этот... - Джей провел рукой по шероховатому деревянному боку медведя с головой лисицы с глазами змеи. -... изображает мудрость и жизненный опыт. А тот, который справа от тебя, является символом и помощником в любви.
   Я поднял глаза на кошку с телом совы и мысленно попросил у нее помощи.
  - А того, самого невысокого, ты должен благодарить за исцеление...
   Я согласен был верить в великие тайные силы, в провидение, в историю и магию, но... Со стороны. Если мне не совать доказательства в лицо и не заставлять принять то, что моя логика упрямо отрицала. Здесь же меня подвели память и моя невнимательность. Я, видимо подсознательно, никак не соглашался заметить, что саднящая боль, к которой я так привык за последние дни, бесследно исчезла, а за острые выступы на камнях я с одинаковым успехом цеплялся двумя руками.
  - Но... Это же не возможно? - Посмотрел я на Джея, широко распахнув глаза.
  - Да ведь ты же видишь, что возможно. - Безжалостно пересек мои сомнения он.
  Я, забыв о холоде и о внешней сдержанности, засунул руку под толстовку, проводя рукой по коже на груди... Да, действительно возможно. И в это, видимо, придется поверить и врачам из моего районного травмпункта.
   А я все сильнее растворялся в атмосфере совершенного счастья, исходящего от этой священной точки. Я испытывал одновременно и щемящую радость и сжимающую сердце тоску и тревогу и великий прилив сил и абсолютных знаний. Я растворялся в природе, как недавно сам Йохэнсен на подвесном мосту. Как будто в состоянии транса, я медленно приближался к условной границе своего города. Она пугала меня. Прилив странных ощущений продолжался. Да так сильно, что какое-то время я даже стал беспокоиться, что он окажется сильнее меня.
   Джей не предпринимал попыток остановить меня.
   Я замедлил шаг, животным чутьем ощущая опасность, исходящую за чертой. Да и саму черту я теперь видел совсем даже не условно. Это была обжигающая огненная линия на снегу и в воздухе. Чем ближе я подходил к ней, тем жарче мне становилось, и тяжелее было дышать. Сердце кольнуло... Второй раз...
  -Дэймон!
   Я приостановился, вопросительно посмотрел на Джея. В тот момент я очень мало, что понимал... Я был загипнотизирован огненным свечением полосы, разделяющей мой мир и нечто запретное и чужое.
  -... Нет, ничего. Иди. - Махнул рукой швед. Хотя во взгляде его явственно читалось волнение.
   Значит, здесь заканчивается мой город? После этой мифической черты... что? Такая же земля, как и здесь? Тот же рыхлый снег, тот же воздух, тот же ветер? Узнать мне этого было не дано... Что произошло после того, как я занес ногу над чертой, я так и не понял. Меня оглушило, ослепило яркой вспышкой и отбросило на два метра назад неведомой силой. Я порядком ушибся спиной, ударился рукой о подвернувшийся под нее камень и теперь лежал, раскинув руки, и обозревал над собой синее-синее небо. И даже повторял про себя, уже ставшую постоянной, мантру: "Ничему не удивляться".
  - Все-таки оно так... - Невозмутимо произнес Джей, поднимая меня с земли и отряхивая от снега. - Не удивляйся, это было предопределено.
  - Кем? - Только и смог выдавить из себя потрясенный я.
  - Ну, даже, например мною.
  - Тогда почему вы меня не предупредили?? - Взвыл я возмущенно.
   Мне безумно хотелось курить. Но сигареты я сегодня покупать не стал. Поддался под влияние Йохэнсеновского воодушевления и решил проверить, на сколько меня хватит.
  - Хотел лишний раз убедиться, что древние легенды еще работают.
  - Почему я не смог перейти черту?
   Джей вздохнул было, как-то задумчиво, но тут же улыбнулся хитро.
  - Вот и спроси у нее. Я тебе не скажу.
   Я покосился на то место на снегу, у которого меня отшвырнуло, как котенка, на приличное расстояние. Сейчас никакой сверкающей черты там и в помине не было. Я сделал несколько шагов вперед, остановился и наклонился к снегу.
  - Почему ты меня не пускаешь? - Хмуро спросил я у земли.
   Итак, я разговаривал с землей... И это при живом психологе рядом. Нужно будет напомнить себе по возвращении домой записаться к психиатру.
   Земля загадочно и виновато молчала. Я, строго сдвинув брови, продолжал ждать у нее ответа. Город слушался меня куда вернее, чем дикая загородная территория. Серая дыра...
  - Я думаю, что здесь ты ответов на свои вопросы не найдешь. - Покачал головой Джей.
  - И что же мне делать?
  - Искать дальше...
   Происходящее походило на дурно-поставленный комедийный фарс... И я с упоением продолжал играть в нем главную роль.
  
  *36
   Поселение напоминало обычную деревню. Обычную деревню старых времен... Только вот домов в нем было не больше десяти. И все они походили на лачугу Регины - такие же покосившиеся и старые. Вот уж никогда бы не подумал, что здесь, в этом забытом цивилизацией месте, среди скал и дремучих лесов, могут жить люди.
  - Они тоже друиды? - Шепотом поинтересовался я у психолога.
   Люди, столпившиеся около огромного костра, сложенного на небольшой площадке, окруженной домами, одеты были совершенно обычно и никаких друидов не напоминали. Вот только лица их были изрисованы разноцветными полосами и символами. Они что-то оживленно обсуждали, но разобрать слов из-за ветра и далекого расстояния было невозможно.
  - Они... Блюстители древних традиций земли. Можешь называть их друидами... Можешь - хранителями. - Джей направился прямиком к группе людей. - Жди меня здесь. - Бросил он, не оборачиваясь.
   Вот так всегда... Его всегда интересует что-то гораздо больше, чем мое присутствие... Забавно, мне предстоит знакомство с чем-то загадочным и новым для меня, а я расстраиваюсь из-за того, что мне не хватает внимания моего тренера.
   Я наблюдал за Джеем. Вот, люди у костра его заметили и заметно оживились. Трое из них, очевидно, кто-то из главных, пожали ему руку. Остальные обходили вокруг него и активно жестикулировали. Некоторые из них говорили на том же самом непонятном мне языке, который мне уже частенько приходилось слышать. Старый язык звуков и эмоций... Я, чувствуя себя забытым и обделенным, не послушав указа Джея, двинулся к их компании. Меня встретили куда напряженнее. Какой-то мужчина, одетый в джинсы и длинную накидку из неизвестной шкуры, решительно направился ко мне угрожающей походкой.
  - Он со мной! - Поспешил вступиться Джей, хватая меня за руку и дергая к себе. - Я могу за него поручиться.
   Такой негостеприимный прием мне не понравился, но я согласно покивал головой:
  - Да-да, может! - Я готов был соглашаться на что угодно, лишь бы Джей почаще брал меня за руку и говорил, что я "с ним".
   Человек в шкуре пристально смотрел мне в глаза. Я взгляда не отвел, выдержав эту проверку на прочность. Неожиданно что-то в лице его изменилось. Он схватил меня за вторую руку и крепко пожал.
  - Простите меня, ради Бога! Я не сразу признал вас... Что же вы сразу не сказали, что вы...
  - Достаточно. - Довольно резко оборвал его Джей. - Если сейчас все уладилось, то мы бы хотели попросить вас о приглашении к вашему костру. Насколько мне известно, сегодня особая ночь... И нам бы хотелось присутствовать на ней.
  - Конечно, располагайтесь! Такие гости всегда желанны в нашем селении! - Мужчина говорил искренни, я был уверен. И чем же я мог произвести на него такое впечатление? Понимаю, - Джей...
  - Я же тебе говорил - оставаться там. - С укоризной произнес Йохэнсен.
  - Но...мм... - Потянул я, раздумывая, чем оправдаться. - Я и оставался. Некоторое время...
   И почему я всегда ощущаю себя с ним нерадивым учеником? Где же те времена, когда я считал Джея отсталым чужеземцем и без всяческого уважения хамил ему через слово?.. Как же быстро этот человек смог создать о себе правильное мнение...
  
   Нас угостили испеченной на костре олениной. Во мне долго боролись чувство голода и недоверие к незнакомой пище, но приятный запах жареного мяса все-таки взял верх над сомнениями. Чувствуя себя варваром на привале, я руками разрывал жесткие куски мяса и долго и нудно пережевывал их, пока не устала челюсть. Мы сидели на расстеленных прямо на снегу шкурах, вокруг костра.
  - Главное не о чем не задумывайся и не спрашивай. - Шепнул мне Джей, пока на нас никто не обращал внимания. Люди были заняты чем-то очень важным. Они бегло переговаривались, вскрикивали и размахивали руками. - Помнишь о правиле "настоящего момента"? Вот им и живи...
   В настоящем моменте мне было весело и интересно. Если отбросить сомнения о правильности всего происходящего и не задумываться о том, как я посмотрю на все это завтра...
  - Не беспокойся ни о чем, что не имеет отношения к настоящему. Будет время для решения проблем - не пропусти его. А в остальные минуты - наслаждайся жизнью. - Продолжил Джей. - Тем более, тебе должно быть интересно.
  - Мне многое не понятно... - Я сглотнул. После острого мяса с пряностями хотелось пить. - Почему эти люди здесь живут? Почему не в городе? И что за важная ночь, про которую вы говорили... - Тут до меня дошло... - Вы хотите, чтобы мы остались здесь на ночь??
  - Ну что же... Попытаюсь ответить на все твои вопросы. - Джей провел рукой по волосам, отбрасывая челку с лица, как обычно делал в моменты крайней озабоченности. - Не все секреты этих людей я могу тебе открыть, понимаешь? В долине они поселились потому, что в городе жить не хотят и не могут.
  - Они следуют древним традициям? Поддерживают культ танца, да? Поют песни о солнце?
  - И это тоже. Кстати, меньше, чем через пол часа ты сам в этом убедишься. - Йохэнсен посмотрел на горизонт. Я проследил за его взглядом... Солнце почти исчезло за воображаемой небесной линией и лишь редкие лучи его окрашивали воздух в розоватые оттенки. - Сегодня для всех, кто следует древним обычаям вашей земли, важная ночь. С двадцать пятого по двадцать шестое декабря традиционно отмечали ночь, с которой начинает замерзать море. К сожалению, кроме реки, здесь воды нет, но традиция жива... И ее нужно соблюдать. Конечно, если ты хочешь, мы можем уехать... Но я бы на твоем месте не стал карабкаться по скалам в темноте. А на подъеме мы будем как раз, когда солнце уже зайдет.
  - У меня кошка не кормлена. - Вспомнил я. - И вообще... Все это так безумно... Необдуманно.
  - Дэймон. - Джей взял меня за плечи и внимательно посмотрел на меня, пытаясь, очевидно в который раз прочитать мои мысли. - Если ты очень этого хочешь, то мы прямо сейчас поедем домой. И доберемся до твоей квартиры в целости и сохранности, это я тебе пообещать могу. Но если проблема только в том, что тебя снова гложут беспочвенные сомнения, то мы останемся. С кошкой твоей за ночь ничего не случится. А завтра утром ты уже будешь дома. Решай сейчас. Только внимательнее слушай свое сердце. В данном случае разум будет только мешать.
   Хотел ли я остаться в этом сказочном месте, среди скал, бескрайнего снега, под звездным небом? Сидеть у костра рядом с Йохэнсеном и наслаждаться этой удивительной атмосферой, испытывать ощущения, которые вряд ли когда еще испытаю? В любой момент жизни, если бы я мог справиться со своими страхами, я бы согласился жить вечно в этой минуте.
  - А спать мы где будем? Здесь же?
   Джей засмеялся.
  - А чем не романтика - спать под открытым небом на звериных шкурах?
  - Всегда хотел попробовать на себе экстремальный отдых... Думаю, что вы были правы - небольшая встряска мне не повредит. - Решился я. И почувствовал, как после этих слов мне стало просто и свободно. Видимо, решение мое было правильным.
   Я совершенно не заметил, как стемнело. Последние минуты дневного света провожали игрой на неизвестном мне музыкальном инструменте, напоминающем флейту. Мелодия из него лилась чарующая, заставляющая расслабиться и слиться с окружающей нереальностью. Я закрыл глаза и представил себе бушующие волны моря. Представил, как воды его замедляют свой бег, тяжелеют и крепчают, под действием студеного воздуха превращаясь в твердую ледяную гладь. Как одна великая стихия, соединяясь с другой, подчиняется времени года, природе, внешним силам... К первым мелодичным и нежным звукам присоединилась ритмичная дробь. Как будто кто-то играл на африканских барабанах, какие я видел когда-то по телевизору. Хотелось двигаться в ритм... Хотелось танцевать.
   Последний луч скользнул по отвесной скалистой стене и исчез, поглощаемый ночным сумраком. Теперь я уже наблюдал во все глаза. Кое-где теперь раздавались робкие, как будто несмелые голоса. Несколько женщин пытались сплести свои напевы в одну песню. Они как будто не заботились о том, чтобы попасть в ритм музыки, или подстроиться друг под друга. Тем не менее, получалось красиво. Темп барабанной дроби ускорился, и удержаться под него в неподвижности было все сложнее. И вот уже несколько фигур, в свете огня кажущиеся двигающимися тенями, закружились вокруг костра. Зрелище это гипнотизировало... Еще через несколько минут около огня образовался плотный круг из танцующих. Теперь музыка казалось невероятно громкой. Она как будто грохотала совсем рядом со мной, заполняя малейшее свободное пространство в моей голове, вытесняя все разумные мысли, очищая сознание, она уже была во мне. В моем сердце. Так, как будто я понимал и различал малейшее изменение в мелодии и знал ему смысл. Я испытывал похожее ощущение на холме, когда "Хранители силы духа" тянули свои песнопения, посвященные закату. И вот, как будто в подтверждение этому, я услышал знакомые слова. Теперь разобрать их мне не составляло ни малейшего труда. Казалось, что я родился с этими знаниями... Они неожиданно образовались в моей голове так же, как мысли, которые стали посещать меня во время заданий. Из неоткуда...
   В конце концов, сидящими на месте остались только мы с Джеем. Тот спокойно наблюдал за этим воистину величественным зрелищем, а я не мог оставаться на одном месте. Толпа, летящая в бешеном ритме вблизи пылающего огня, завораживала меня, звала к себе, притягивала так, как будто я изначально был ее частью. Мне хотелось петь, хотелось двигаться, складывая из движений танец, хотелось вместе со всеми восславлять пришествие ночи, начало праздника, о котором я слышал первый раз в жизни. И снова мне казалось, что я жил вместе с этими людьми всю свою жизнь. Что я родился в этих краях и знаю все, о чем знают они. Чувствую и понимаю эту землю, как будто она действительно могла говорить со мной. Интересно, Джей ощущал то же самое?
  - Иди к ним. - Произнес Джей, как будто снова прочел мои мысли. Глаза его блестели в темноте. - Не сдерживай своих желаний...
   И я шагнул к костру. Не понимая точно, что я делаю и на что иду. И движение толпы, напоминающее вакханалию, подхватило меня и унесло в своем течении, делая частицей одного великого целого, заставляя существовать, думать и чувствовать вместе со всеми.
  
  *37
   Джей, сидя по-турецки на теплых шкурах, не чувствуя зимнего холода, наблюдал за действом, открывающимся перед его глазами. Сколько раз он видел подобное! И с каждым разом боль его притуплялась, становилась слабее и чище. Он не разрешал себе опуститься до зависти. Он действительно был счастлив, наблюдая за ежегодными соблюдениями многовековых традиций. Он был рад, что живая, духовная часть его мира все еще продолжает дышать, жить и развиваться. Он гордился тем, что является причастным к этому. Из года в год он путешествовал по городам, поддерживая, помогая тем, кто все еще поддерживал жизнь и традиции древности. Он спасал веру, эмоции и чувства и по злой насмешке судьбы сам был лишен возможности пользоваться плодами его труда. Это был его крест, его проклятие во славу его дела. Так же, как и Дэймон, он не принадлежал себе полностью и не мог распоряжаться своей жизнью. С рождения его судьба была предопределена, и он не мог ничего изменить в ней. Так же, как и Дэймон, он любил свою работу и был готов заниматься ей. Только в отличии от Савеллиса - во благо развития мира... Он изучал людей, он изучал историю, земли и города. Его жизнь проходила в постоянных переездах и единственным близким и привычным местом ему было купе поезда, или каюта корабля. Он привык к такому образу жизни, он свыкся с постоянными потерями и давно перестал мечтать о собственном доме. Он научил себя не привязываться к людям. Внушил себе, что излюбленным состоянием для него является очередная перемена в жизни. О, как же он устал от постоянных перемен! Никто кроме него не знал, как хотелось ему иметь собственный угол, родной и привычный. Свой собственный дом, уютный и обжитый. Свой город, родной и любимый, со всей его грязью и недостатками. Как он хотел любить и быть любимым... Не испытывая постоянного страха потери.
   Когда-то он уже жестоко поплатился за свою наивность... Он действительно поверил, что сможет испытывать к кому-то чувство привязанности, не рискуя при этом своим предназначением. Он думал, что хоть один город на этой земле сможет надолго принять его, думал, что человек, который любил его, сможет отпустить его, делить его с любимым делом... Больше он не позволял себе верить в невозможное. Теперь Джей точно убедился, что кроме работы у него нет другого пристрастия, и именно ей он будет верен до конца. Он внимательно следил за своими чувствами, не позволяя им вырваться из под контроля, хотя всю жизнь учил людей обратному. Он смог свыкнуться с одиночеством, заполняя его книгами, знаниями и учениями. И привык к такой жизни... И даже почти научился быть счастливым.
   Дэймон мог изменить свою жизнь, мог вырваться из под гнета, заставляющего его задыхаться, жить в узких рамках и отказываться от половины себя. Мог, но не хотел. Не чувствовал в себе сил, не имел желания... А у Йохэнсена не было такой возможности. Когда-то он пообещал себе, что не будет обрекать себя и другого человека на страдания.
  "Изучать, понимать, быть искренним, быть равнодушным"...
  Джей видел, как этот мальчишка смотрит на него. Он отлично разбирался в человеческих чувствах, а притворяться слепым было все труднее. И все реже удавалось заставить себя следовать своим правилам. В сущности, они с Дэймоном были похожи. Они оба пытались жить по правилам, придуманными ими самими. Им была подарена свобода действий... Но напоминала она узкий коридор, в котором каждый из них мог смело двигаться вперед по прямой, и сделать хотя бы шаг в сторону казалось невозможным. А Дэймон мог потеряться и в двух стенах...
   Он все чаще стремился быть рядом, он искал его общества... он увлекался своими чувствами, веря в них все больше и больше. Он путался в своих эмоциях, боялся их и утопал в них все глубже. Таков был Сикомор. И таким он нравился Джею. Своей живостью, искренностью, покалеченной общественной моралью и городскими оковами, но все еще наполняющей его существование, он заставлял его вспоминать, обдумывать, чувствовать... жить так, как он уже давно отвык жить. Иногда Дэймон вызывал в нем едва слышный отголосок той забытой боли, будучи образцом несбывшихся надежд и желаний Джея. Он мог получить все из того, что не было доступно психологу. И отказывался от всего из-за надуманных страхов и нерешительности. В юноше боролись две крайности: первая готова была утопить его с головой в чувствах, тянула к приключениям, предлагала авантюры... А другая, разумная, предупреждала об опасности, напоминала об ответственности и работе. Такова была двоякая сущность Савеллиса, терзаемого сомнениями всю свою жизнь. Но, в конце концов, молодость брала свое, и этот бедовый мальчишка все больше и больше склонялся в сторону своего сердца. И ведь он сам учил его этому! И Джей понимал, что стоит ему сделать хотя бы шаг навстречу и катастрофа будет неминуемой. И он изо всех сил старался держать себя на расстоянии и, не давая волю своим эмоциям, сдерживать чувства Дэймона. Но разве это было возможно! Ему было все тяжелее...
   Сейчас он наблюдал за разворачивающимися у костра действиями. Праздничная ночь была в разгаре. Музыкальный ритм напоминал удары сердца, а процессия у костра - безумный хоровод. Иногда в массе движущихся тел он видел Сикомора, который уже давно скинул с себя пальто и остался в одной кофте. Светлые волосы в беспорядке разметались по лицу, глаза потемнели, взгляд был сумасшедшим и осмысленным одновременно. Джей усмехнулся. Наверняка завтра этому сдержанному по натуре мальчику будет стыдно. Но сегодня он смог отпустить свои чувства на волю. И, может быть, это даст определенные плоды в будущем, кто знает? Дэймон когда-то заявил, что ему нравится суть его работы и он не собирается ничего менять. О, как он тогда разозлился... Наверняка, Джею удалось задеть его за живое. Значит, остатки совести все же еще уцелели в этой искушенной молодой душе. Хотя в задачу Джея и не входило перевоспитывать молодых беспринципных стратегов. Ему вообще не должно было быть дела до молодых стратегов!
   Йохэнсен снова выискал глазами Дэймона среди людей и подумал, что без пальто, разгоряченный от танцев, на морозе он может простудиться.
  
   В себя я пришел неожиданно. Так же неожиданно, как прервалось движение вокруг костра. Теперь женщины пели песни, сидя вокруг огня, а мужчины варили в огромном котле глинтвейн, который распространял вокруг себя чудесный сладкий запах. Мне хотелось смеяться, как будто под действием алкоголя, или легкого наркотика. Я в изнеможении свалился рядом с Йохэнсеном и, не вытерпев наплыва радостных эмоций, обнял его. Совершенно невинно, по-дружески.
  - Спасибо вам!! - Прокричал я, похоже разучившись говорить в обычном тоне. - Мне кажется, что я как будто начал заново жить!! Я никогда ничего подобного не испытывал!!
  - Это называется коллективным экстазом. Главное, не подчиняться этому чувству долгое время. Умей в нужный момент вернуть себе индивидуальность и выйти из транса.
   Я почти не слушал того, что он мне говорил. Слышал только интонации, как всегда - заботливо покровительственные, не разбирая слов. Мне было слишком легко и весело. Я как будто ощущал в себе радость всех этих людей, когда-то мне незнакомых, а теперь таких близких. Я испытывал самые прекрасные чувства - ощущение внутренней свободы, веру, надежду на лучшее, радость и легкость... А главное любовь. Сейчас, испытав сильнейший внутренний подъем, потеряв себя на несколько минут и вернувшись, я понял, что я люблю этого человека, сидящего напротив меня и читающего мне нотации, как не любил никого в своей жизни. За то, что он смог подарить мне весь этот мир, который я, живя с ним по соседству, не замечал и отверг бы, если бы соприкоснулся в обычной жизни. За то что он смог подарить мне самого себя... Хотя бы на несколько минут, но смог.
  - А я не хочу... Выходить из транса. - Улыбнулся я. - Мне и здесь очень-очень хорошо. - Я продолжал виснуть на своем учителе, не испытывая ни малейшего желания разжать кольцо рук. Перестав двигаться, я порядком замерз и сейчас грелся, прижимаясь к любимому телу. Ах, если бы все это было при других обстоятельствах...
   Джей в одно движение нарушил все мои сладкие грезы, аккуратно отстраняя меня и накидывая мне на плечи пальто, которое как всегда чудом оказалось в его руках.
  - Не вздумай замерзнуть и простудиться. Как я объясню твоему начальнику, если в понедельник ты снова не выйдешь на работу?
  - Снова вы о своей работе. - Вздохнул я, почти что загрустив.
  - О Твоей работе. - Поправил меня Джей. - Между прочим, то, что ты испытал сейчас - сродни твоим предчувствиям, которые помогают тебе в последнее время выполнять твои задания.
  - Я это почувствовал. Как вам удалось пробудить во мне это?
  - Если я скажу, тебе это вряд ли понравится...
  - Вы просто заставили меня разозлиться, когда я упомянул о своих моральных терзаниях по поводу ограбления храма. Верно? - Посетила меня неожиданная загадка.
  - Верно. - Удивленно согласился Джей. - Я хотел заставить тебя думать не головой, а сердцем.
  "И у вас это получилось" - Подумал я с грустной иронией.
  - Сейчас я ощутил ту же связь с землей... Мне показалось, что меня переполняют знания, которыми я тогда не обладал. Ведь эта земля - все еще территория Мемфелиса? И я так же могу ощущать ее, как и город.
  - Вот только влияет на тебя эта связь совсем по-разному...
   В приготовленный глинтвейн, чтобы слегка остудить его, бросали чистый снег, собранный вблизи поселения. Это был один из ритуалов. Я с жадностью впился в темно-красную жидкость, в которой плавали кусочки фруктов и орехи, в один момент осушил целую пиалу и не почувствовал совсем никакого опьянения. Это меня даже расстроило. Джей, как и на моем Дне Рождения пил медленно, растягивая удовольствие и думая о чем-то, видимо, приятном. О, как бы много я отдал за то, чтобы узнать его мысли! Йохэнсен был и оставался для меня человеком-загадкой. Скрытным, сдержанным и в то же время открытым и честным в своих эмоциях. Неужели он действительно такой невозмутимый, каким хочет казаться?
  - Дэймон, а ты понимаешь, о чем они поют? - Спросил меня швед.
   Я прислушался... Да, я понимал каждое слово... если эти протяжные переплетения звуков и выкриков можно было принять за слова. Мало того - меня ничего не пугало. Когда к центру площади вышел немолодой мужчина с заметной сединой в волосах, я со спокойствием и пониманием слушал его речь вместе с остальными. Он говорил о том, как важно для нас наше холодное море, о том, что наступает зимняя стужа, вспоминал давние времена, когда морские глубины были нашим единственным способом добывать себе пропитания и, естественно, о том, что мы обязаны соблюдать старые традиция. После этой торжественной фразы, завершающей речь, раздались радостные выкрики. Люди восхваляли море, природу и даже Мемфелис... Наверное, я, городской житель, первый нарушитель закона, основной отрицательный персонаж этой истории, должен был чувствовать себя, как на чужом празднике жизни... Но я чувствовал себя прекрасно.
   Где-то, уже к трем часам ночи, празднество вошло в самый разгар. Возобновились танцы, теперь уже по парам, напоминающие обычную непринужденную польку. Незнакомая мне молодая девушка вытянула меня танцевать, однако долго я продержаться не смог. Быстро устал и вернулся на свое законное место подле Йохэнсена, который что-то активно обсуждал с тем самым седовласым мужчиной. Меня клонило в сон. Сказался насыщенный день, физическое переутомление, эмоции и повышенное употребление горячего алкоголя на свежем воздухе.
   По рядам прошлись девушки, поливая сидящим руки настоящей морской водой из глиняных кувшинов. Руки, пахнущие солью и йодом, потом жгло на морозе, но ощущение казалось мне скорее приятным. Засыпая на ходу, я наблюдал за происходящим, как за кинофильмом, в котором сам уже давно перестал участвовать. Ритуалы, музыка, раскрашенные и счастливые лица, запах ночи и костра, ощущение всеобщей любви, витающее в воздухе...
  - По-моему кому-то пора спать? - Джей все-таки отвлекся от беседы и посмотрел в мою сторону. - А я то думал, что тебя хватит до утра. Мистер Мелид рассказывал мне о ваших периодических ночных загулах в клубе.
  - Сплетник. - Скривился я. - А я старею, наверное...
   Джей еще некоторое время решал вопрос о наших спальных местах. Я уже было совсем уверился в том, что мы действительно проведем ночь на снегу на улице, когда для нас все таки нашлась пустая лежанка в каком-то из домов... На наше счастье, там даже была печь.
  
  *38
  - Ложись спать в одежде, а то замерзнешь.
   Йохэнсен возился с печкой. По дощатому полу весело играли отсветы пламени, а небольшой домик наполнился бодрым треском горящего дерева. Я, к своему великому сожалению, уже настолько хотел спать, что не соображал почти ничего. С огромным трудом мне удалось дождаться, пока Джей прекратит бороться за отопление в нашем доме и составит мне компанию на широком матраце, набитом, кажется сухой травой. Я даже почти не испытал разочарования, когда он, на наиприличнейшем расстоянии от меня, достал из сумки блокнот и принялся делать в нем какие-то записи в полной темноте, в которой я едва ли различал силуэты. Наверное, эта ночь могла быть куда романтичнее... Но только не в моей жизни, ни с моим участием и не с этим непробиваемым, равнодушным мужчиной, который сейчас напоминал мне те самые скалы, которые так же не поддавались мне сегодня утром.
  "Какие же рыбы... холодные" - Подумал я обреченно.
  - Вы что, дневник ведете? - Спросил я, с трудом ворочая зыком.
  - Конспектирую твое поведение. - Пошутил Джей. - Ты уснешь уже, или нет? Я ведь не зря ушел в самый разгар праздника?
  - Ну, вернитесь, что вам мешает. - Хмуро бросил я, отворачиваясь к стенке. - Я же вас не звал охранять мой покой... - Мне было обидно это слышать.
  - Считай, что я сам вызвался. В конце концов, ты бы вряд ли один уснул в незнакомом деревянном доме на полу.
   И он был прав...
  - Вы меня таким малодушным считаете? - Из последних сил отстаивал я свою гордость.
  - Спи уже... - Джей улыбался, я этого не видел, но почувствовал.
   Наверное, это к лучшему, что глаза у меня закрываются сами собой... При других обстоятельствах я бы вряд ли смог уснуть. И это была последняя четкая мысль за эту ночь. В следующую секунду я уже отбыл в потаенное царство Морфея.
   И уже не видел, как Джей, по чему-то грустно вздыхая, делал последнюю пометку в своем блокноте, перечитывал написанное и убирал блокнот обратно в сумку. Как, положив руки под голову, еще долгое время не спал, разглядывая потолок и изредка переводя взгляд на спящего меня. Размышлял о чем-то, спорил сам с собой, вспоминал, анализировал, радовался и грустил одновременно. Злился на себя и снова разглядывал потолок... Я же, укрытый теплым ватным одеялом, в джинсах и толстовке, глубоко спал, отвернувшись к стене и раскинувшись во всю лежанку, и невдомек мне были душевные терзания шведа. Да и проснись я вдруг и заметь его в таком состоянии, я бы, наверное, удивился... или даже испугался, не зная, что мне делать и как относиться к такому прозрачному и незнакомому Джею.
  
   Снилось мне нечто размытое, образное и, судя по мысленным ощущениям и впечатлениям от сна, эротическое. Где-то на грани сна и реальности я отметил про себя долгое отсутствие секса в моей жизни и снова провалился глубоко в свои грезы. Мне снились кружащиеся вокруг огня люди в светлых балахонах, как на хранителей с кладбища, снились скалы, в которых неожиданно появлялись окна. Затем скалы принимали ровную форму прямоугольников и превращались в обычные блочные Мемфелисские дома, серого цвета и непрезентабельного вида. Костер в моем сне принимал образ нечто плотского и чувственного, горячего и сексуального. Я еще долгое время не хотел просыпаться и покидать свои сладостные сновидения, когда Йохэнсен легонько потряс меня за плечо. Его появление рядом со мной казалось мне логичным продолжением моего странного сна с явным непристойным смыслом.
  - Дэймон, просыпайся. Самое интересное пропустишь. - Произнес Джей, не оставляя попыток пробудить меня.
   Мне казалось, что я положил голову на подушку не давнее, чем минуту назад. Тело мое не хотело подчиняться бодрствованию.
  - Самое интересное еще не началось. - Глубокомысленно произнес я, не открывая глаз.
   Хорошо, что хоть не пояснил, ЧТО именно...
  - Ну, ты как хочешь, а я уезжаю. Мне на работу нужно успеть.
  - Ммм..? - Поинтересовался я, приоткрывая один глаз. Меня сейчас же ослепил яркий свет, бьющий через окно. Это вставало солнце...
  - Неужели тебе не хочется увидеть восход солнца?? - Недоумевал Джей, не понимая, что сейчас мне хотелось только одного - спать.
  - А через окно я не могу на него посмотреть? - Я постепенно сдавался.
   Если судить по рассвету, то примерное время было около восьми часов утра. Я выполз из дома следом за своим бодрым и вполне жизнерадостным учителем, напоминая рассерженную амебу. На свежем воздухе я сейчас же замерз. Голова заболела от резкой смены температуры.
  - Это стоило бы увидеть, да? - Восторженно произнес Джей.
   Я бережно сохранял в своей памяти малейшие проявления его эмоций.
  - Наверное... - Пробормотал я, зажмурившись.
   Открыть глаза я не мог физически. Боялся лишиться зрения...
  Солнце вставало стремительно. Сначала перед нами появилась широкая полоска оранжевого света и небо окрасилось в золотые и розовые всполохи. Затем полоса начала расти, протягивая к земле прозрачные светящиеся лучи. Снег сверкал и золотился, ослепляя своим сиянием. Вся долина напоминала океан из жидкого золота, переливаясь и полыхая на солнце. Зрелище действительно было стоящим... Казалось, что вся природа, вся жизнь просыпается вместе со светилом, дающим жизнь земле. Я закрыл глаза, давая им отдохнуть от столь яркого света, а когда снова осмелился поднять глаза, то увидел лишь небольшой, совершенно четкий, как будто начерченный циркулем, бордовый круг на фоне редких розовых облаков. Этот зависший в воздухе красный шар никак не вязался в моих мыслях с тем самым солнцем, которое я привык видеть по дороге на работу. Может быть потому, что никогда не вставал так рано.
  - А что будет дальше? - Спросил я, продолжая стоять, задрав голову.
  - А дальше его скроют облака...
   Вот такие ценности жизни были у Джея Йохэнсена. Он разбудил меня на пол часа раньше, чтобы полюбоваться восходом солнца, наслаждаясь этим ежедневным зрелищем, так, как будто это явление происходило раз в сто лет. А я, признаться, был не против... Рядом с ним самый скучный будний превращался в волшебную сказку, а любая жизненная мелочь обращалась в самую яркую ее деталь. И происходило это даже тогда, когда он почти ничего для этого не делал.
   Мы, не откланиваясь с аборигенами, покинули поселение. Я кинул прощальный взгляд на то место, где вчера происходили наши танцевальные оргии. Мне ведь еще предстояло все вспомнить... Сейчас на том месте, где вчера до звезд вздымался торжественный костер, покоился ворох обугливавшихся поленьев. Я еще долго оборачивался, запоминая и впитывая в себя каждую мелочь, доступную моему взгляду, стремясь сберечь в своей памяти этот слепок истории, снимок жизни, в которой я был по-настоящему счастлив.
   Мы почти с легкостью одолели крутой подъем на отвесные скалы, без приключений перебрались через веревочный мост и прошли лес. Только в тот момент я вспомнил, что мы никак не позаботились о машине, просто оставив ее на обочине. Возникшая было, в моей душе, тревога сейчас же растаяла, когда я увидел знакомый бок Крайслера Йохэнсена. А разве могло бы быть иначе?
  - А теперь я буду спать. Можно? - Спросил я, устроившись на переднем сидении и облокачиваясь о подлокотник.
  - Как хочешь. Можешь перебраться назад.
  - Нет-нет! - Испугался я расстояния между собой и моим тренером. - Мне тут удобнее, правда.
   Джей без моего напоминания приоткрыл мне форточку и включил отопление.
  - А помните, вы говорили, что мы вернемся к теме моей клаустрофобии?
  - Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас?
  - Нет... но хотелось бы знать, когда именно вы...
  - Когда будет подходящий момент, я обещаю.
   "Все то у него в нужный момент, по таинственным знакам, по велению сердца!" - Подумал я несколько разочарованно. Странно, но спать мне уже не хотелось.
  - Мистер Йохэнсен, а вам нравится Мемфелис?
  - Не знаю, как тебе ответить... Понимаешь, я видел больше сотни разных городов. И первые из них мне действительно нравились... Позже из моего восприятия стерлось такое понятие. Но мне интересен ваш город.
  - Больше сотни!.. - Я впервые почувствовал зависть к Джею. - И что, вы везде так веселитесь?
  - Веселюсь?? В каком смысле?
  - Ну-у, эти пляски вокруг костра, песни, разрисованные лица.
  - Скажем так, это ты вчера плясал, а не я. Да и разве это веселье? Это просто... часть жизни. Которая обязательно должна быть у каждого человека. - Спокойно объяснил мне швед.
   И тут я понял... До меня наконец-то дошло, что не давало мне покоя в личности Джея! Он ведь совершенно не умел радоваться жизни! Его невозмутимость, сдержанность уместно совмещалась с внутренней свободой, которая чувствовалась в каждом его поступке. Он не подавлял своих чувств, не скрывал своих мыслей, в любом обществе вел себя естественно... И это было куда страшнее. Значит, постоянное ощущение печали и отчужденности - это неотъемлемая часть его жизни? Как мое одиночество... Мне не хватало самодостаточности, а Джею - любви к жизни и умения веселиться. А еще мне говорил, что у меня слишком серьезный подход к жизни! Очевидно, его легкость не спасла его от тоски. Я решил, что должен срочно это исправить.
  - Интересно, что вы мне - преданному жителю Мемфелиса, показываете мой город таким, каким его знаете и видите вы, да? - Начал я якобы издалека.
  - Предположим... - Джей с интересом покосился в мою сторону.
  - Странно, что у города есть две стороны, да?
  - И?
  - Вы же сами говорили, что вам весьма интересен мой быт, верно?
  - Дэймон, научись уже конкретно выражать свои мысли! - Не вытерпел Йохэнсен, переходя на суровый тон.
  - А хотите, я познакомлю вас с тем Мемфелисом, который знаю я?
   Такое смелое предложение... И я даже не знаю, зачем мне это нужно. Для того чтобы повязнуть в своих чувствах еще глубже, или для того, чтобы уже начать бороться за них?
  - Ты хочешь, чтобы я увидел темную сторону твоего города? Мне кажется, что я именно этим и занимаюсь с тех самых пор, как приехал.
  - Ну почему вы опять о работе!!? - Разозлился я. - Я говорю не о... не о криминале. Я просто думал, что вам будет интересно посмотреть на современное поколение Мемфелисцев... Не знаю, почему я так решил. Может быть потому что вы познакомили меня с тем, что важно для вас и в какой-то степени для меня и я решил отплатить тем же... Ведь современная культура Мемфелиса интересна для вас не меньше, чем забытая и древняя, да?
  - Да в общем-то, совсем не интересна. - Пожал плечами Джей. - Но мне интересно посмотреть на то, чем ты живешь. - Поспешил добавить он, заметив мою вытянувшуюся физиономию.
  
  *39
  - Ты знаешь, Сикомор... по-моему, он к тебе не равнодушен. - Шепотом проговорил мне на ухо Макс, делая "страшные" глаза.
  - Почему ты так думаешь? - Удивился я.
  - Потому что молча терпеть все эти издевательства и не прикончить тебя медленной и болезненной смертью может только человек, который в тебе души не чает... Или абсолютный святой. На кого он больше похож?
   Я невинно пожал плечами. Разве я сделал что-то плохое? Я просто хотел, чтобы мой учитель немного развеялся...
  - Думаешь, что мы зря это...
  - Тихо! - Прервал меня друг.
   Усталый, с измученным взглядом, Йохэнсен вернулся к нам.
  - Ни разу еще не видел тебя таким бодрым и оживленным, Дэймон. - Вздохнул он.
   Я испытал разочарование - мне показалось, что Джей вместо того, чтобы развеселиться, загрустил еще больше. Значит, нужно было усилить старания!
  - Я так и знал, что вас нельзя отпустить туда одного! Ничего не выбрали? Конечно, у вас же абсолютно нет вкуса.
   Я до сих пор толком не могу понять, как нам удалось уговорить Джея Йохэнсена покинуть застенки своего кабинета и выбраться в людное и шумное место. И не просто людное... Мы отправились в сам "Голд Холл"! Огромный трехэтажный торгово-развлекательный комплекс с сотнями различных магазинов, целым этажом, выделенным под рестораны и бары, боулингом, кинотеатром и прочими объектами со сладкими названиями, обозначающими огромные траты времени и денег. Сколько пережито было нами там, в светлые времена нашей ранней юности! Мы с Максом были от "Голд Холла" в благоговейном восторге, а вот Джей, похоже, не очень.
   Когда я искал причины, чтобы вытащить его на поиски хотя бы нового свитера, я приводил в качестве доводов его любознательность, интерес к людям и к местам. Убеждал его, что нет лучшей области, чтобы узнать жителей Мемфелиса, чем торговый центр. Если уж он решил сделать меня своей подопытной мышкой, то уж пусть, будет добр, изучать меня со всех сторон и до конца... Последнее я, разумеется подумал про себя, но в слух промолчал. Я объяснял ему, что его внешний вид никуда не годится, что он выглядит хуже, чем наша ЦУИПовская уборщица, что если он работает с людьми, то должен выглядеть подобающим образом... О, да, я высказывал все это своему учителю, утопая в собственных эмоциях и словах. Я настолько увлекся, что читал ему нотации, подсознательно копируя манеры самого Джея. Говорил, что он выглядит отталкивающе и внутренняя красота еще не повод, чтобы отказываться от внешней. Да и в клуб его в таком виде не пропустят... А ведь я собирался вытащить его и в "Плазму"! Я был вдохновлен собственной предприимчивостью, не слишком вникая в смысл своих слов, но упорствуя интонацией. Ведь я настолько хотел, чтобы он пошел туда вместе со мной! И зачем... Чтобы сделать его частью своей привычной жизни? Я так старательно сопротивлялся его внедрению в мой упорядоченный быт, что стоило ему только немного затронуть мое личное пространство, как теперь я насильно и ревностно пытаюсь втянуть его туда. Я хотел, чтобы для него было важно то, что имеет смысл для меня. Я с такой уверенностью доказывал, что танцы под электронную музыку содержат в себе тот же смысл, что и вчерашние ритуалы под бой барабанов, что, в конце концов, поверил в это сам. Ведь суть у танца одна - желание поделиться своими эмоциями с окружающим миром. Умение воспринимать музыку и двигаться ей в такт, полностью подчиняясь своим чувствам и отключая разум. Танцы - это бесконечный выброс энергии, где бы и под какому поводу они не исполнялись. Разве это не магия? Разве не интересно посмотреть на обратную сторону духовного Мемфелиса? На темную, искусственную, холодную сторону.
   Макс в этом диалоге участия не принимал, а скромно держался неподалеку, в любой момент готовый принять то мнение, которое будет ему удобнее и подавить возникающий спор. Однако, его миротворческие порывы не пригодились, так как никакого спора не состоялось. Джей невозмутимо ответил, что находит мои мысли весьма интересными и заслуживающими внимания... и согласился, не слишком, очевидно представляя, что его ждет. И на поход по магазинам и на посещение с нами клуба согласился. Я ликовал... Наконец то я смогу показать себя во всей красе! Не одному ему удивлять меня своим образом жизни...
  - Вы вернули мне вкус к жизни... Заставили меня жить. - Расчувствовавшись, признался я. - И теперь я все больше хочу, чтобы вы продолжали учить меня дальше.
  "А еще, чтобы вы сами ожили"...
   Джей казался мне массивным бронированным поездом, который шел по накатанным рельсам. У него была цель, которую он видел ясно и двигался к ней неустанно. Притом, что цель у него явно была не конечная. Он многое умел, многое знал и многое видел. Но было в его образе что-то... ветхое, старое. Как будто все то, к чему он прикоснулся за свою жизнь, осталось на нем темным пыльным слоем. И это при его энергичности! Джей был мужчиной в самом расцвете сил. И между тем, если бы это было возможным, я бы решил, что ему стукнул третий век - такой у него был мудрый и многоопытный вид.
  - Дэймон, тебе действительно важно изменить мой внешний вид? - Спокойно спросил меня Джей, пока я нервно рыскал вдоль полок, пытаясь подобрать фасон и стиль одежды, которые могли бы ему подойти.
  - Так... Посмотрим ка... Вам нужно что-то деловое, но с тонкой ноткой романтики. Что-то не вычурное, но с долей оригинальность... Что? - Отвлекся я от своих мыслей только через некоторое время. - Эх, какой же симпатичный свитер! Пожалуй, я лучше возьму его себе...
  - Знаешь, когда человек меняет свой внешний вид... Он меняет ощутимую часть своей жизни. И внешней и внутренней.
  - Куда вы клоните? - Не понял я.
   Моя внешность никогда не имела связи с моим внутренним миром, как мне казалось. Там все было довольно серо и грустно и в темных тонах. В отличии от того яркого образа, который я научился создавать себе сам.
  - Мой стиль никак не повлиял на мою жизнь. Если только я стал чувствовать себя увереннее в обществе.
  - Вот видишь. - Грустно усмехнулся Йохэнсен. - Тебе была необходима внешняя защита, чтобы внутренне чувствовать себя уверенно. Твоя дорогая вызывающая одежда и твой устоявшийся и тщательно скрытый, уязвимый внутренний мир взаимно уравновешивают друг друга. Ты преподносишь себя людям таким, каким ты бы хотел, чтобы тебя видели. Таким образом, прося позволения на то, чтобы сохранить свои мысли, зачастую пессимистичные и мрачные, глубоко внутри себя. Ты пытаешься выкупить себе свободу, а сам все больше загоняешь себя в рамки окружающего мира, пытаясь подстраиваться под его требования. Но я то чувствую себя уверенно в любом виде и состоянии... - Он мягко объяснял это мне, как будто даже оправдываясь.
   И я все больше понимал, о чем он говорит. И отталкивал от себя понимание его правоты. Но мысли мои уже неслись вперед, не управляемые самоконтролем. И чем больше я пытался заставить себя не соглашаться с Йохэнсеном, тем больше с тоской понимал, что он прав. Как часто я задумывался о том, что не сумей я достойно сыграть роль современного, уверенного в себе человека за счет отрепетированных манер и того поведения, которое ценилось в больших городах, я бы не смог чувствовать себя так уверенно и легко с людьми. Я просто не умел быть в полной степени уверенным. И, наверное, я настолько вжился в свою вторую роль, что уже никогда бы не смог от нее отказаться. Мой вид излучал броскость и позитивную эффектность, а внутри себя я чаще всего испытывал страх и неуверенность даже в самом себе. Они выливались в агрессию, которую я маскировал под внешнюю браваду, смелую грубость и дерзость. Я создал себе удачный стиль и был рад этому... Ежедневно уставая от того, что не могу быть полностью естественным уже даже с самим собой. Я терялся в самом себе и привыкал к этому чувству. Даже больше - мне нравилась моя привычная, созданная мною маска.
  - Снова вы во мне копаетесь, вместо того, чтобы со своей жизнью разбираться! Лучше бы от своих проблем избавились.
  - Проблем у меня нет. Есть неприятные мысли и воспоминания, о которых избавиться сложнее.
   И снова этот сдержанный и ровный тон! А у меня внутри что-то сжалось, как будто на сердце поставили большую свинцовую гирьку, как в продуктовом магазине на весах. Джей снова бередил мои старые, почти зажитые раны. Чего он добивался? Хотел сделать из меня уверенного в себе человека? И внутренне и внешне? Хотел, чтобы я стал настоящим и перестал напоминать самому себе желеобразную жидкость в глянцевом стакане? Это он зря... Мне это было не нужно.
  - Спасибо вам, конечно, за все, что вы для меня делаете... Пытаетесь делать. Но сейчас у меня нет никакого желания говорить о моих проблемах. Вы мне постоянно повторяете, чтобы я расслабился! И как я могу, общаясь с вами, чувствовать себя расслаблено??
   Я нахмурился, сложил руки на груди и отвернулся от Джея, рассматривая носок своего сапога. Обувь нужно было бы почистить и сдать в ремонт - каблук совсем сбился за декабрь...
  - Ну вот, снова ты все принял слишком близко к сердцу. - Как-то, даже театрально всплеснул руками Джей. Хотя, это в моем исполнении этот жест выглядел бы наигранно. А он просто действительно был озадачен. - И что мне теперь делать с твоим настроением?
   Мне нужно было долгое время, чтобы поверить, что передо мной действительно человек, у которого внутреннее состояние не расходится с его словами, действиями и поступками. Цельная личность...
  - А не надо было мне его портить.
  - Какое у тебя стойкое отвращение к правде. Но ведь ты сам любишь говорить людям в лицо то, что думаешь?
  - Не люблю. - Покачал головой я. - Так получается иногда. Если я злюсь, или не думаю о том, что говорю.
  - Ты, Дэймон, к сожалению, действительно не часто задумываешься над тем, что говоришь. Но от людей ждешь обратного к себе отношения.
   Я молчал. А что я мог сказать в защиту своего эгоизма? Что я, как и все люди, имею права ошибаться? Я уже не был в этом так сильно уверен. А теперь еще, судя по всему, мне все-таки удалось вывести из себя Йохэнсена. Да, у меня был редкий дар раздражать даже самых терпеливых людей.
  - Вы злитесь на меня, да?
  - Нет, не злюсь.
   Я пытался угадать его настроение. Мне казалось, что Джей был сильно недоволен и держался из последних сил, чтобы не сказать мне об этом.
  - И не злитесь, пожалуйста! На самом деле я просто хотел показать вам центр города. - Я попытался улыбнуться как можно более обезоруживающе.
   "И провести с вами целый день".
  - Нет... Тебя просто невозможно воспитывать. - Покачал головой Йохэнсен. - Показывай мне свой город, а я постараюсь больше не читать тебе нравоучений.
  
  - Ну что там было-то? Рассказывай давай, быстрее! - Приставал ко мне Макс, пока мы стояли в очереди, чтобы заказать себе еду.
   Шведа мы оставили стеречь свободный стол, а сами гуляли вдоль прилавков, выбирая между китайской и итальянской кухней.
  - Я же сказал... Шабаш там был! Колдуны и ведьмы. И я среди них... - Я злился и сам не понимал отчего. - Ничего не было! Из того, по крайней мере, что ты бы хотел услышать - ни-че-го!
  - Ну ты лох, Сикомор. - Расстроился за меня друг. - Вторую ночь проводишь в обществе мужика, который тебе нравится и ничего не можешь предпринять. Всему учить нужно.
  - Это тебе не девчонок в клубе кадрить!
  - Да знаю я тебя. Наверняка боялся к нему ближе, чем на метр подойти и...
  - Хватит уже! - Разозлился я, косясь на Джея. Тот, не обращая ни на кого и ни на что внимания, уже достал откуда-то потрепанную на вид книгу и углубился в чтение. - Прекрати уже лезть в мою личную жизнь!
  - Э-эй, с каких это пор твоя личная жизнь стала личной от меня?! - Искренне недоумевал Тернер. - Раз так, то я тебе вообще больше ничего не посоветую!
  - И замечательно!
  - И не буду за тебя с твоими проблемами разбираться!
  - Вот и славно!
  - И если жаловаться ко мне прибежишь - даже не выслушаю!
   И мы оба действительно замолчали. Я стремительно погружался в депрессию, а Макс демонстративно безмолвствовал и ждал, когда я заговорю первым. Мне разговаривать было лень...
  - И что это ты такой сердитый стал? Гормоны играют? - Не выдержал Макс и подколол меня на больную тему.
   Я чуть не опустил ему на голову поднос. Иногда он бывал просто невыносим...
  - Отвали. - Беззлобно отозвался я. - Лучше скажи мне... Ты скучаешь по Дане? По семейной жизни?
  - Издеваешься? Это тебя от всех молотком отшибать нужно, а я личность свободолюбивая! - Макс прикрыл глаза. - Да, скучаю. Даже не сколько по ней, а по самому чувству любви.
  - Ты?? Не верю... Ты же посмертный враг романтики!
  - Вот представь себе... Я даже иногда немного тебе завидую. - Признался Макс, продолжая меня удивлять все больше и больше. - Мне бы тоже хотелось таких... высоких отношений.
  - Слишком высоких. Даже, я бы сказал, мне до них не дотянуться. - Поморщился я.
   Странный я сделал вывод: оказывается, любви хочется всем. Даже таким вот циничным программистам, как мой друг.
  - Джей, ты чем-нибудь, кроме зеленого чая питаешься? - Поинтересовался Макс, когда мы, немного помятые толпой, нагруженные едой, вернулись к столу. - Вот Дэймон у нас ест по десять раз на дню, а вы с ним одинаково тощие. Не справедливо...
   Я размышлял над своей пустой тарелкой. Есть мне, как ни странно не хотелось. И как это Максу удается так легко найти со всеми общий язык? У меня вот еще не хватило наглости обращаться к Йохэнсену на "ты". На брудершафт с ним выпить что ли?
  - Смотри ка, что-то наш Сикомор загрустил. - Заметил Макс. - По работе, наверняка, соскучился.
   Я не особо вслушивался в его треп. На меня внезапно нахлынули те мысли, которые я так старательно гнал от себя все эти дни. Понимание того, что Джей рано, или поздно уедет. И мое счастье так же призрачно, как и воспоминание о минувшей ночи. Да, Макс был прав. Все у меня ни как у людей. И счастья то никакого у меня нет... Только мечты о нем. И даже этой мелочи я радуюсь, как будто не заслуживаю чего-то большего. Да, я был рад даже просто быть рядом с Джеем и наслаждаться собственными иллюзиями, боясь решиться на что-то серьезное и потерять то, что имею. А ведь я уже не смогу жить так, как раньше, когда он уедет! Не смогу закрывать глаза на то, что казалось мне приемлемым до того, как я сумел узнать и почувствовать, что такое настоящая свобода. Йохэнсен как будто открыл во мне источник существования. И теперь мне хотелось жить, быть независимым и быть счастливым.
  - По-моему он сейчас упадет носом в чашку и вырубится. - Предположил Макс. - Джей, что нам с ним делать, а?
  - Не выспался, я думаю. Дэймон, может быть отложим поход в клуб на следующий раз? А сегодня ты хорошенько отдохнешь дома в кровати. Две бессонные ночи подряд, это слишком сильно для твоего больного сердца.
  - Ну уж нет! - Испугался я. А вдруг он передумает потом? - Я прекрасно себя чувствую.
  - А по-моему тебя что-то перекрыло...
  - Что его...? - Не понял швед.
  - Перекрыло его, я говорю! - Громче повторил Макс. - В том смысле, что загрузило... Расстроило, короче!
  - Это из-за нашего разговора? - Посмотрел на меня психолог пристально. - Нет, думаю, что не из-за него... Поделишься?
  - Пей кофе. - Придвинул ко мне мою чашку Макс. - И съешь уже, я тебя умоляю, что-нибудь! Не пугай своего старого доброго товарища.
  "Сначала наговорили гадостей оба, теперь заботу проявляют" - Подумал я. Но все-таки на душе у меня потеплело.
  - Действительно, поешь. Ты ведь с самого утра ничего не ел. - Согласился с ним Йохэнсен. - А потом пойдем выбирать мне новую одежду. Хорошо?
   Со мной разговаривали, как с капризным ребенком. И мне, черт возьми, это нравилось!
  - Хорошо. - Милостиво согласился я.
   Как, оказывается, мне мало нужно было для счастья! Всего лишь немного... ну ладно, очень много внимания к своей персоне. И главное, чтобы внимание это исходило от Джея Йохэнсена.
  
  "Какой странный мир" - Думал Джей, отрешенно наблюдая за людьми. Голд Холл в основном все-таки посещала молодежь. Красивые, яркие молодые парни и девушки с разноцветными пакетами различных торговых марок, в нелепых, кричащих одеждах, с удивительными прическами, с вульгарным макияжем. Как изменилась жизнь... И где он был, когда произошли эти изменения? В очередной раз прятался где-то посреди леса на окраине какого-то очередного мимолетного города? А ведь Дэймон во многом был прав...
  "Совсем я одичал. Отвык от внешнего мира. Перестал следовать за человечеством, отказался от развития, остался в привычном мне окружении природы, где ничего не меняется. Когда-нибудь это закончилось бы тем, что я бы отвык общаться с современными людьми. И как бы я мог после этого исполнять одну из своих основных работ - психолога. Как бы я мог с уверенностью утверждать, что изучаю города и людей"?
  
  Джей начинал потихоньку осваиваться, привыкать к тому, что на этой планете уже давно бывают мужчины, которые следят за своей внешностью больше, чем женщины, пьют кофе со сливками через трубочку и носят кожаные сумки через плечо. Он даже с юмором относился к Савеллису, который с горящими глазами метался в толпе таких же оживленных женщин, выбирая и рассматривая очередную кофту.
  - Сокровище мое, по-моему, ты совсем забыл причину нашего с тобой здесь появления! - Крикнул с другого конца магазина Макс.
   Йохэнсен не меньше был удивлен поведению Макса Тернера. Ладно, Дэймон - его манеры можно было списать на желание выделиться из толпы и на уклон в нестандартную ориентацию, но друг его производил впечатление обычного парня. По-началу... Все-таки мир сильно изменился. Как же давно он не находился в обществе! Сколько манерности в поведении мужчин! Сколько резкости в поведении женщин...
  - Нифига я не забыл! Мы здесь для того, чтобы выбрать что-нибудь приличное мистеру Йохэнсену! - Дэймон увлеченно рассматривал нечто блестящее и зеленое.
  - Джей, вы будите носить кофту со стразами и с вызывающей надписью на груди?!
  - С какой надписью?
  - Я не могу кричать вам это слово через весь магазин! Нас выгонят за хулиганство!
  - Откуда ты знаешь, что здесь написано!? - Удивился Дэймон со своего угла так же громко.
  - Я себе хотел такую купить!
   Джей уже перестал чувствовать себя неуютно. Если Дэймона по жизни сдерживала его внутренняя напряженность, то Макс своей непринужденностью заражал всех вокруг. И вдвоем они составляли замечательную дружескую пару, где отчужденность одного и открытость натуры другого гармонировали и в результате порождали трогательную эксцентричность. Ему было приятно находиться в их обществе. Ему нравилось осторожно знакомиться с их миром. Ему хотелось быть рядом с Дэймоном и продолжать делать его жизнь счастливее. Удивлять его, открывать перед ним новые границы, пробуждать в нем смелость и желание бороться.
   Джей оказался в бедственном положении. И должен был винить в этом только себя самого.
  
  *40
   В "Плазму" нас пустили без проблем. Сказалась ли наша рекомендация, а мы на входе уже примелькались за пару лет, или то, что Йохэнсена мы привели в божеский вид, а может быть наше пафосное появление на Крайслере - не знаю. В машину шведа мы набились всей компанией из шести человек и измятые, но счастливые и уже немного пьяные (исключая самого психолога, конечно), мы вышли у клуба. У знакомого входа, переливающегося неоновым блеском, не изменилось ровным счетом ничего с момента моего последнего посещения. Все те же секьюрити, страшные снаружи, но добрые внутри, ревностно следят за соблюдением допущенного внешнего вида, безжалостно отбраковывая тех, кто кажется им недостойным посетить Мемфелисскую святыню электронной музыки. Традиционные, выше меня ростом, "Priestesses of Glamour" расхаживают на высоченных каблуках у зеркальных дверей. Синие и серебряные огни отражаются на их белых сапогах и розовых платьях. Мужчины делятся на два вида. Первый - неотличим от представительниц прекрасного пола, второй - поголовно напоминает одного и того же главного героя из американского боевика.
  - Дэймон, ты не забыл, что мы продолжаем отмечать твой День Рождения? - Лукаво улыбнулась мне Нина самой нежной улыбкой.
  - И это значит, что я снова проставляюсь, я правильно понимаю?
   В тот момент, когда я пересекаю порог этого ночного, пропитанного насквозь алкоголем и травой, заведения, я обычно отпускаю от себя все дневные мысли и проблемы. Сейчас же мне нужно было следить, чтобы у нашего сегодняшнего гостя все было также хорошо.
  - Ну, как вам здесь? Нравится? Хорошее место? - Не отставал я от Джея, пока Макс заказывал нам выпить.
  - Погоди, я еще в себя то не пришел... - Растерянно произнес швед, которому явно было не по себе.
  - Сикомор, тебе что, действительно двадцать лет исполнилось!? - Окликнул меня бармен Эндрю. - Это же нужно отметить!
  - Ох, Макс уже растрепал, да? Мы уже несколько дней отмечаем. - Тяжело вздохнул я. - Опять напиваться?
  - Давай по бокалу мартини за счет заведения, а? - Эндрю подмигнул мне кокетливо. - Выпьем с тобой, за старую дружбу?
  - Да нет, нам лучше один Мохито, мне - Фуэго и... - Я покосился на Йохэнсена.
  - Да, зеленого чая здесь нет. - Засмеялся Макс. - Можем предложить абсент. Он тоже на травах и бодрит не хуже...
  - Я, пожалуй, воздержусь. - Джей продолжал держаться где-то за расписной колонной, украшавшей бар. Он выглядел вполне уверенно, но напряженно.
   Я с удовольствием втягивал в себя коктейль нежно-голубого цвета, чувствуя, как расслабляется сознание в привычной для меня обстановке. Сейчас бы еще сигарету...
  - Сикомор, давненько тебя не было! - Обрадовано произнесла незнакомая мне девица, появившаяся у стойки в сопровождении нескольких подруг.
   Я судорожно вспоминал, откуда она могла меня знать. Может быть, в любой другой момент я бы и обрадовался такой встрече, но только не сейчас, когда мысли мои были заняты только одним человеком. А вот Макс, похоже, не слишком обременял себя подобными размышлениями.
  - Значит, Сикомора мы припомнили, а старину Макса никто уже и не замечает? - Обиженно протянул друг, отставляя бокал, с хищным оскалом направляясь к незнакомкам.
   Откуда я все-таки мог их знать? Ох, бестолковое мое прошлое, бесстыдное и развеселое...
   Через минимально короткий срок вокруг нас уже толпилось половина клуба, поздравляя меня с праздником, выясняя, сколько лет мне исполнилось, как я планирую прожить свой второй десяток и не хочу ли я по столь важному поводу побыть на одну ночь спонсором для всех, кому очень хочется выпить. Спонсором мне быть не хотелось, как и терять из виду Джея, которого от меня уже скрывали многочисленные лица. Конечно, я бы с удовольствием побыл в центре тусовочного внимания в любой другой момент, но только не сейчас. И я, сохраняя внешнюю вежливость, начал проталкиваться через толпу к выходу из бара. Около Джея уже возникла Нина, которая, как всегда, уже успела перездороваться со всеми знакомыми, подкрасить губы ярко-красной помадой и отшить пару-тройку особо настойчивых поклонников.
  - Тернер развлекается? - Неодобрительно покосилась она в сторону облепленного женскими телами Макса.
   Я пожал плечами.
  - А почему нет?
  - Знаете, я вас даже не узнала издалека. - Обратилась она к Джею. - Подумала, было - что это за интересный мужчина среди нашего детского сада затесался? - Она засмеялась, по кошачьи щуря глаза. - Все-таки после того, как мальчики над вами поработали, вы хоть на человека стали похожи, не обижайтесь, ради Бога.
  - Да? Наверное, вы правы, Нина... Я действительно совсем забросил себя. - Джей наконец-то повернулся ко мне. - Дэймон, ты не волнуйся, я и здесь прекрасно проведу время, а ты развлекайся. Ты же танцевать сюда пришел, а не у стены стоять?
  - Эмм... - Потянул я. - Но я же не могу вас вот так одного оставить...
  - А он не один. Он - со мной. - Промурлыкала девушка. - А ты действительно иди, Сикомор, видишь, детка, - здесь взрослые разговаривают.
   Если бы я не знал Нину, я бы мог подумать, что она откровенно кокетничает с моим учителем. Но я, к сожалению, знал Нину слишком хорошо и понимал, что все намного хуже. Моя предприимчивая подруга что-то явно задумала.
  - Ну, уж нет. - Обиделся я. - Я вас сюда развлекаться привел.
  - Дэймон, я немного отдохну и приду, хорошо? - Заглянул Йохэнсен мне в глаза своим проникновенным взглядом, от которого я таял в любом случае. - Мне нужно привыкнуть к шуму, а тебе совсем не обязательно скучать здесь со мной.
   Я хотел, было заверить его, что с ним мне никогда и нигде не может быть скучно, но столкнулся глазами с красноречивым прищуром Нины. Эх, что-то нехорошее она замышляет... И что-то, в любом случае, мне во благо. Как она, во всяком случае, считает.
  - Ладно... Хотите, чтобы я ушел - я уйду! Но знайте, что без меня вы долго не протяните! - Гордо продекламировал я.
   Надеюсь, что у них хватит совести не обсуждать меня за моей спиной слишком долго. Может быть, будь я в трезвом состоянии, я бы оценил угрожающие размеры происходящего, но сейчас мне все казалось довольно забавным. А то, что Нина собирается говорить со шведом обо мне - я не сомневался. Все и так было слишком заметным, чтобы долгое время скрывать это друг от друга. От друзей у меня секретов не было. А вот у них, к несчастью, была скверная привычка налаживать мою жизнь без моего участия. Я отправился на танцпол искать кого-нибудь из своей разбредшейся компании.
  
  - Для вас все здесь, наверное, так дико, да? - Сочувственно произнесла подруга Дэймона.
  - Честно говоря, я боюсь, что вряд ли выдержу до утра. - Признался Йохэнсен.
  - Тогда зачем вы согласились на это безумие? Всем, кроме Дэймона, очевидно, что вам здесь не место.
  - Дэймон впустил в свою жизнь столько всего нового... Почему бы и мне не попробовать?
   Они присели на узкий диванчик в сумрачном помещении, которое девушка назвала чел-аутом. Музыка там была почти не слышна, а народу не было совсем. Нина достала длинную тонкую сигарету, неспешно закурила, выдыхая сизое облачко дыма. Свет от огня зажигалки на секунду осветил острое бледное лицо с высокими скулами. Нечто кошачье во внешности девушки действительно присутствовало.
  - Сикомор - ребенок. Вы слишком снисходительны к нему. Прощаете все его капризы, мало того - потакаете им. Весь этот сумбур, который он так любит, этот упорядоченный хаос - ничто иное, как временное желание узнать жизнь. Оно пройдет. И эти ночные шатания по клубам и модная одежда и вызывающая речь. Но основные черты уже не изменятся... Дэймон мальчишка по натуре, но по возрасту уже даже не подросток. Вы же это понимаете? - Она выдержала паузу. Сумрак постепенно рассеивался и теперь Джей мог различить не только силуэт, но и серьезное выражение лица. - Вы по-разному смотрите на жизнь. И он, как не странно, с бóльшей тревогой. На вас, как на человеке более опытном и мудром лежит вся ответственность за его душевное состояние. Я не думаю, что оно останется в норме, когда вы покинете его. Это ведь вы учили его не скрывать своих чувств и не подавлять эмоций. Вы ведь понимаете, о чем мы с вами оба говорим?
  - Дэймон слишком молод. Он едва ли сам отдает себе отчет в своих чувствах и поступках. - Не очень уверенно возразил Йохэнсен.
  - Но он чувствует. И вы - тому причина. Вы ведь сами, наверное, не представляли, что ваше учение обернется против вас, да? - Чуть ли не злорадно произнесла Нина.
   Джей молчал. Девушка, сидящая перед ним в свободной, вызывающей позе, изящным движением указательного пальца стряхивающая сигарету в пепельницу, была тем самым связующим звеном между двумя мирами. Миром, где жил Джей и правили свобода и естественность и миром Дэймона, сплошь состоящим из фальши, сухого расчета и схем. Теперь все так перемешалось... А ведь Нина наверняка когда-то стояла перед выбором. Она могла пойти по пути Регины, отдать себя служении цели развития, бороться за жизнь... Но она, как и Дэймон, выбрала город. Каменную коробку о четырех стенах. Интересно, как давно она начала обо всем догадываться?
  - Я сейчас нахожусь на пороге новой жизни. И, возможно, мой первый шаг будет сделан в неизвестность. И будет стоить мне многих ошибок. Я знаю, что для меня это не допустимо... Но это нужно ради всеобщего блага!
  - А Дэймон - всего лишь небольшая ступень к этому самому благу? Перешагнете через него и забудете?
  "Перешагнуть смогу... А вот забыть - вряд ли" - Подумал Джей грустно.
   А все должно было быть совсем не так... Его не должна была мучить совесть, он не должен был выслушивать обличительные речи от мало-знакомого человека, не должен был ни в чем сомневаться.
  - Вы делаете свою работу, а я - свою. - Твердо произнес Джей. - И я, и вы можем одинаково ошибаться.
  - Вот только ваша цель благородна и величественна, да? А мы служим фоном для ваших благих поступков? Мы - создания пустые, серые, безличные. Мы нужны для того, чтобы жизнь не казалась людям раем. А вы - все в белом. Вы тяните мир к свету. Пусть даже и ценой нескольких никчемных жизней. Лес рубят, щепки летят, так?
   Джей несколько раз глубоко вздохнул. Проницательна... но не сдержана и молода. Она, в первую очередь, была подругой Савеллиса и он понимал ее чувства.
  - Зачем вы начинаете этот разговор? Что он изменит?
  - Уже - ничего. Вы - вечный странник. Вы сильны, умны, уверенны в своих силах и своей правоте. Вы делаете добрые дела - помогаете людям обрести себя, возвращаете им связь с природой. Кому-то помогаете найти свое дело во всемирном механизме, устройство которого вы неплохо знаете. А где вы потеряли себя? Что вы делаете для своего личного счастья? Все ваши силы уходят только на вашу работу... Разве это правильно? Что вы за психолог, если не смогли помочь себе?
  - Мое счастье заключается в выполнении моего призвания. Все остальное для меня менее важно.
  - Однако, что-то вас смущает, верно?
  - Я допустил ошибку, Нина... Но сейчас я делаю все, чтобы ее исправить. - Йохэнсен никогда не любил врать. И на этот раз решил сказать правду, даже если пришлось признать небольшое поражение.
  - Вы уже ничего не сделаете. Вы не имели права на ошибку, Джей. Даже, если цена ей - всего-навсего одна нелепая судьба.
   Джей смотрел, как она уходила. Черные, крашеные волосы убраны в два хвоста, перекинутых на грудь. Длинная черная туника, сетчатые колготки, грубые мужские ботинки... Сколько же ей лет? Все еще следит за окружающим ее миром, все еще не безразлична к людским несчастьям. Он уже давно перестал воспринимать отдельные человеческие судьбы. Да что уж там! Он и людей то уже чаще всего не считал за отдельные лица... Все больше - за детали механизма, который во что бы то ни стало должен был работать в правильной системе. А ему, Джею, всего-то и нужно, что изучить этот механизм до конца.
   Нина была уверена, что он сломает Сикомору жизнь. А как будет жить дальше он сам? Вряд ли так же, как и прежде.
   Сейчас, сильнее, как никогда прежде, он хотел пожить для себя. Вспомнить, что это такое - наслаждаться своей жизнью. Делать то, что хочется, перестать держать все под контролем, а просто спустить все на самотек и снова удивляться каждому дню. И он практически так и поступил. Он наблюдал за собой со стороны, дожидаясь развития событий. И ждал, когда последует расплата. Но он ощущал себя таким живым! Они с Дэймоном были нужны друг другу... Джей, - чтобы сделать его жизнь лучше... и разрушить после. А затем оставить одного на разбитых осколках своего благополучия. Дэймон, - чтобы заставить Йохэнсена снова прикоснуться к старым призракам. Вдохнуть пьянящий запах иллюзий... и захлебнуться, вернувшись в ледяную воду действительности.
   Дэймон всю свою жизнь провел запертым в своей клетке и заручившись надежной поддержкой организации, был доволен жизнью. Но где-то глубоко внутри его манили неизведанные дали. Он хотел узнать, что такое свобода. Джею она была дана от рождения. Абсолютная вседозволенность, сказочное могущество... Ему всего лишь требовалось научиться ими управлять. А он мечтал о земных и человеческих радостях и ровной опоре под ногами. Теперь все спуталось...
   Так кто кого спасал?..
  
  *41
   Джей еще некоторое время сражался с тяжелыми мыслями, накатившими так некстати, а потом все-таки выбрался из своего тихого и безопасного убежища. Дэймон был прав, когда, убеждая шведа выбраться в свет, упомянул о его любознательности. Ему было интересно посмотреть на этих людей. Пусть и осторожно - со стороны.
   В последнее время Йохэнсен вообще отметил для себя, что Савеллис, оказывается, не так уж и уязвим перед жизнью. Как и все, кто был связан с организацией ЦУИПа, как человек, на тонком уровне чувствующий город и жизнь города, он был натурой восприимчивой и обладал замечательной интуицией и чутьем. Он многое видел и понимал, хотя и не мог подогнать под размеры своей любимой трезвой логики. И даже не отдавал себе отчета, как правдивы и важны бывают его слова. Он говорил о том, что танец - есть желание освободиться от заключенной в человеке энергии. Что древние ритуалы танцев и хаотичные движения под электронную музыку по сути являются одним и тем же. Джей ясно видел, как синеватое облако, состоящее из смешанных человеческих мыслей, печалей и радостей, тесно переплетенных с музыкой, проплывает над толпой, заставляя ее двигаться в едином порыве. Зачастую танцующие повторяли одни и те же движения одновременно, хотя и не могли видеть друг друга. Многие двигались с закрытыми глазами, чтобы лучше и глубже ощущать ритм. То, что Дэймон называл "трансом" напоминало ему шелест ветров в листьях деревьев, смешанный с ударами церемониального гонга. Джей зажмурился, всей душой ощущая нехватку родной стихии дикой природы, где все было ему так знакомо и предсказуемо.
  
   Когда я наконец-то устал от бешенной встряски на танцполе, меня из массы человеческих тел выловил Макс, который, как всегда, больше общался с людьми, чем танцевал. Он уже где-то успел стрельнуть сигарету и я взмолился об одной единственной затяжке.
  - Бля, Макс, это же трава! - Закашлялся я от неожиданности, почувствовав такой знакомый до боли вкус сладковатого дыма.
  - Ну да-а... - Протянул Тернер, которого уже порядком повело. - Мы развлекаемся, или что?
  - Забери эту гадость.- Поморщился я. - Нет, погоди... - Я сделал еще одну затяжку. - Вот теперь возьми, затуши и выкинь.
  - Это с каких пор ты стал таким правильным и послушным мальчиком? Хотя-а... - Макс поднял вверх указательный палец. - А мы знаем, с каких! Мы ведь все-е знаем. Да, мы все о тебе знаем...!
   Оставив его разговаривать с самим собой, я отправился на поиски Джея и Нины и через пару шагов буквально столкнулся со своим учителем.
  - Ой! - Подпрыгнул я. - А я вас тоже сначала не узнал в этой черной рубашке. Какой же у меня все-таки хороший вкус!
   Перед глазами у меня все расплывалось. Наверное, не нужно было мешать траву, пусть и в небольшом количестве, и алкоголь. Воспользовавшись подходящим моментом, я схватился за локоть Джея, дабы не сковырнуться на пол, который то приближался, то отдалялся от моего лица.
  - А я смотрю, ты уже успел порядком расслабиться. - Насмешливо заметил Йохэнсен.
  - Вот только не надо меня ос-суждать! - Покачал я головой.
   Соображал то я еще неплохо, но вот с координацией движения у меня были явные проблемы. Как и с языком, который заплетался. Что не мешало мне болтать без умолку.
  - А где твои друзья? - Джей аккуратно разжал мои пальцы, которыми я судорожно сжимал его руку. - Тебе, может быть, лучше присесть?
  - Шатаются где-то! - Я проигнорировал его последний вопрос.
  Чувствовал я себя прекрасно. Мало того, - все казалось таким красивым, а все люди - такими милыми и дружелюбными...
  - Да... - Вздохнул швед. - Когда-то участники церемоний также курили траву и пили специальные наркотические отвары, чтобы расслабиться перед исполнением обрядных танцев и "отпустить свое тело от пут мирских проблем"... Во времени все так взаимосвязано! Ничего не пропадает бесследно. Просто изменяет свою форму.
  - Какой же вы все-таки умный! - Восхитился я, в умиляющемся жесте прижимая руки к груди.
   Я уже находился в том замечательном состоянии, когда жизнь кажется неплохой штукой и хочется проявлять свою любовь ко всему миру. Музыка меня вдохновляла. Я тащил Джея танцевать, сам подпрыгивал и дергался на месте, много смеялся и говорил не по теме.
  - Дэймон, ты мне сейчас рукав от рубашки оторвешь.
  - Ну почему вы такой скучный!? - Расстроился я, оставив попытки вытянуть его в толпу. - О, я знаю! Вам нужно выпить!
  - Сомневаюсь...
  - Всем выпить за мой счет!! Я угощаю! - Заорал я, повернувшись в сторону бара.
  - Дэймон, у тебя денег не хватит!
   К моему великому счастью крик мой потонул в общем шуме и никем замечен не был.
  - Ну тогда я сам пойду еще выпью!
  - Зачем? - Удивился Джей.
  - А может быть, я хочу напиться... для храбрости!? - Я вызывающе поглядел на Джея. - Может быть, я соб-бираюсь совершить какой-нибудь герольди... героический поступок?
  - Может быть, все-таки обойдемся без подвигов? - Забеспокоился Джей.
  - А почему это?! Это вы меня учили действовать по зову своего сердца?! Вот уж теперь вы меня не удержите! - Я широко улыбнулся, счастливый от своей неожиданной смелости. - Я хочу действовать!! Хочу раскрыться этому ми-и-иру!! - Я раскинул руки в стороны и покружился на месте.
   Влюбленные люди глупеют. Пьяные влюбленные люди глупеют вдвойне. Я же выглядел абсолютным счастливым идиотом. От вращения на одном месте у меня закружилась голова и сознание помутилось еще больше.
  - И как ты решил раскрываться? - Джей поймал меня в полете, когда я уже готов был соприкоснуться с полом и вернул в вертикальное положение.
  - Я еще не придумал. - Расстроился я. - Но знаете, мне так хочется сегодня совершить что-нибудь.. что-нибудь... такое!..
   И я продолжал нести чушь подобного рода, не слишком заботясь о том, слушает ли меня психолог, или нет. Я доверчиво поделился с ним своим мнением относительно своего возвышенного самочувствия, раскритиковал внешний вид ди-джея на сцене, пожаловался на нелегкость бытия без курения... При всем при этом я активно жестикулировал, сбивался на каждом слове и постоянно норовил упасть на несчастного шведа. Самое странное - уже без всякого потаенного умысла...
   Джей слушал мой пьяный лепет с таким выражением, с каким обычно родители слушают заговорившихся маленьких детей с богатой фантазией. Наверное, ждал, когда мой поток красноречия иссякнет и сменится хмурой апатией и сонливостью. Зря надеялся... У меня с юности было удивительное свойства - я, напиваясь, никогда не хотел спать. Скорее, наоборот - у меня появлялись немереные запасы энергии и бодрости. Ко сну меня клонило только на холоде, во время болезни, или в периоды великих депрессий, когда мой организм не мог выдумать ничего лучше, чем вырубать меня на пару дней. В состоянии опьянения же во мне просыпалась великая разрушительная сила.
   А на сцене тем временем тот самый ди-джей, который мне чем-то так сильно не понравился, решил блеснуть своими оригинальными идеями и пообщаться с танцующими. Я пообщаться был не против... И может быть все бы и обошлось, если бы дело ограничилось только этим. Но парень решил устроить нечто вроде импровизированного караоке. О, мое бесстрашие в ту ночь не знало границ.
  - Сейчас я буду посвящать вам песню! - Торжественно объявил я и ринулся к подмосткам.
   Свет сценичных софитов манил меня... А Джей растерялся настолько, что впервые, за историю нашего с ним общения, не успел ничего предпринять.
   Сшибая колонки и микрофонные стойки, путаясь в проводах, я уже вскарабкался на сцену. Кое-кто из персонала неплохо знал мою физиономию и на сцене меня встретили с радостью. А я, наконец-то выпрямившись, осматривал зал с высоты. Будь я в трезвом состоянии, я бы даже на спор не осмелился на такое. И даже сейчас, обозревая внезапно ставших маленькими, людей, я почувствовал, как желудок в животе противно сжался в комок. Но отступать было уже поздно. С трудом выискав глазами Джея в толпе, я заметил, что его уже группой поддержки окружили все мои друзья. Широко улыбнувшись, я помахал им рукой. Ох, жаль, что я не мог полюбоваться вблизи на их удивленные лица и открытые рты.
  - Сикомор, дава-ай! - Подбадривали меня голоса знакомых из глубины танцпола. - Давай, Дэймон, жги! - Скандировала толпа.
   "Помирать, так с музыкой" - Мысленно подбодрил я себя. Если уж вылез на сцену, то придется отыгрывать до конца. По крайней мере закидать меня - не закидают. Если только бокалами из под коктейлей.
  - Вот что, парень... - Начал я нарочито уверенно, обращаясь к ди-джею. - У тебя есть... - Я назвал композицию.
   Это была моя любимая песня. Старая, в исполнении не молодого уже известного исполнителя, она всегда вселяла в меня оптимизм, даже в самые хмурые дни. Что же, мне оставалось надеяться, что я не запятнаю честь великого музыканта своим кривым картавым пением. Слова я помнил хорошо...
  - Кхм... - Я важно кашлянул, проверяя, работает ли микрофон. Последний раз я держал его в руках еще в далекие сопливые времена моей юности. Тогда я без всякого стеснения выступал на всех школьных утренниках. - Я хотел бы посвятить эту песню... одному замечательному человеку. - Я посмотрел в то место, где предположительно должен был быть Джей в круге моей компании. Взгляды окружающих тут же переместились туда же. Всем было интересно посмотреть, кто же удостоился такой великой чести. А так как большинство завсегдатаев все-таки знали мои предпочтения, то их внимание застопорилось на фигуре Джея. Ну и удивление, должно быть, прокатилось по залу... - Я хочу сказать... ммм... - Я набрал в грудь побольше воздуха, не веря, что действительно говорю это. -... Что вы очень многое для меня значите. - Обратился я уже непосредственно к самому Йохэнсену. - Вот так вот, вообщем... Мое красноречие меня подводит, извините. - Улыбнулся я, заключая.
   А что было дальше - я помню крайне смутно. Помню только, что волнение, разрастающееся во мне, как огромный скороспелый цветок, неожиданно превратилось в нечто кипящее, блуждающее по моему телу изнутри и окатывающее горячей волной лицо. Мне вдруг показалось, что я никогда и нигде не испытывал такой уверенности в себе, как сейчас на сцене. Я четко контролировал и осознавал свое малейшее действие. Я не боялся оступиться и упасть, не боялся сбиться или забыть слово. Я порхал по сцене, как будто она всегда была моим родным домом и испытывал ощущение, сродни тому, которое я ощущал, когда танцевал у костра в долине среди скал. За спиной словно выросли крылья. Я с безмятежной уверенностью смотрел в зал, старательно выводя знакомые с детства напевы. Эту песню часто ставили в клубе, поэтому скоро мне даже стали аплодировать в такт. А я, находясь как будто в чужом теле, пел так, как никогда, наверное, не ожидал от себя услышать. Я вообще поражался сам себе в глубине души и до сих пор не мог поверить, что осмелился на все это.
  - Жжешь, парень!! - Услышал я не менее пьяный голос Макса сквозь завесу музыки и оглушающих меня чувств. - Сиком-о-ор!!
   Я вдохновенно исполнил последний куплет, повторил еще раз заключительную строчку и в драматической позе замер посреди сцены, подняв руку с микрофоном. Биение моего сердца, наверное, было слышно во всем зале. Только сейчас я обратил внимание, каким неровным был дощатый пол, на котором я стоял. А если бы я споткнулся об эти торчащие доски? Или об эти связки проводов?? У меня начался запоздалый мондраж. Руки тряслись так, что я боялся уронить микрофон.
  - Дэймон, да ты, оказывается талантлив! - Восхитился кто-то из работников клуба, возникая рядом со мной и отбирая из моих дрожащих пальцев микрофон.
  - Я еще и не то могу! - Самоуверенно заявил я, не слишком, впрочем, понимая, что именно я могу еще.
  - У него, между прочим, еще и День Рождения! Было... - Крикнула Нина весело, сложив руки рупором, чтобы ее было лучше слышно.
   И завершился это клубное безумие моим отчаянным и радостным криком.
  - За счет клуба - "Кровавую Мэри" всем моим друзьям!!!
  
  *42
   "Плазму" мы покинули около трех часов ночи. В машине еще долго восхищались моим поступком и я сидел немного смущенный, краснеющий и чрезвычайно счастливый и довольный собой.
  - Как у тебя смелости хватило? - Все еще недоумевал Макс, у которого потребность во всеобщем признании была куда слабее, чем у меня.
  - Как обидно, что я не взяла с собой фотоаппарат! - Сокрушалась Нина.
  - А мы так удивились, когда увидели твою худосочную фигуру на сцене. - Покачала головой Элен. - Всё боялись, что ты свалишься и свернешь себе шею. Ты так энергично прыгал...
  - Ну просто горный козлик... - Умилился Макс, который все еще пребывал в легком состоянии нирваны.
  - А ты бы вообще молчал. - Строго посмотрел на него Дэвид, который презирал всех курильщиков травы поголовно.
  - Да, вы, парни, как всегда отличились сегодня. И каждый по-своему. - Вынесла свой вердикт Нина.
   По негласному соглашению никто не упомянул о том, что, а точнее - кто, сподвиг меня на этот легкомысленный шаг. А вот причина моего безрассудства как раз молчала. Сдержанно заметив, еще в клубе, что все это было крайне неожиданно и очень приятно. Мне этой скромной похвалы было ой, как мало.
  - И куда вас везти сейчас? По домам? - Поинтересовался Джей, останавливаясь на очередном светофоре.
  - Какой по домам, ты что, чувак?? - Возмутился Макс. - Время детское, самое то, чтобы поехать гулять в центр!
  - Да, поехали на площадь. - Поддержал я его. - Посидим где-нибудь...
  - У тебя деньги остались что ли? - Мрачно осадила меня Элен.
  - Ну, просто пошатаемся...
   И мы поехали шататься зимней ночью по центральной площади нашего города.
   Пар густым облачком вылетал из приоткрытого рта. Я мечтал о сигарете и тайком, чтобы не видел мой грозный тренер, стрельнул одну у Нины. Никого, кроме группы из троих молодых людей, одного мужчины неопределенного возраста и двоих симпатичных девушек, из желающих прогуляться по ночному Мемфелису при температуре в пять градусов мороза, не нашлось. Город спал.
  - Вот здесь у нас фонтаны. Правда, они не работают зимой. А вот это здание - дворец бракосочетаний. А во-он там - самый дорогой ресторан в городе. Даже ночью работает, представляете? - Я рассказывал все это, ощущая какую-то отеческую гордость за свою родину.
   Ночной Мемфелис, освещенный золотистой подцветкой на домах, производил сказочное впечатление. На площади уже установили елку и даже успели ее нарядить. Разноцветные огни сверкающей гирлянды отражались на гладких стеклянных боках игрушечных шаров и напоминали мистические искры, прыгающие по веткам дерева.
  - У вас красивый город. - Согласился со мной Джей.
   Скользя на своих сапогах по заледеневшей плитке, я с трудом подавлял в себе желание взять Джея под руку. Вот, если бы мы были одни... Во мне вовсю ожила ночная тяга к приключениям. Мне казалось, что в эту ночь я способен на все. Джей ведь говорил, что свои чувства прятать не нужно... Я тщательно обдумал эти слова.
   Где-то проехала машина, из которой доносилась громкая музыка. И снова все стихло. Мемфелис - странный город, где в центре тише, чем на окраинах города.
  - Что-то у тебя, брат, усталый вид. - Внимательно посмотрел на меня Макс.
   Я удивленно взглянул на друга, замечая, как тот заговорщицки мне подмигивает, подает тайные знаки и вообще, как-то неестественно кривляется. Не слишком понимая, куда он клонит, я на всякий случай согласился.
  - Да, ты знаешь, эти выступления так утомляют. - Потянул я жеманно. - А уж поклонники...
  - Может быть, тебе повременить с выходом на работу? Метро откроется только рано утром и тебе придется всю ночь гулять с нами по городу.
  - Работу? - Удивился я. - Какую...? Ах, да, работу!
   Остальные непонимающе слушали наш разговор. Честно говоря, я был удивлен не меньше.
  - Ужасно! Ты либо поедешь к себе домой, чтобы поспать не больше часа, либо сразу же, уставший и голодный, поедешь в ЦУИП.
  - Действительно... - Сокрушенно покачал я головой. - Я об этом не подумал, когда решил погулять по городу.
   Я постепенно начинал понимать, куда клонит Макс. И продолжал подыгрывать ему, чувствуя, как от волнения холодеют колени.
  - Так может быть тебе просто взять еще один выходной? Я уверена, что мистер Мелид будет не против. - Простодушная Элен наших коварных замыслов не поняла.
  - Не-ет! Ты что, я так хочу на работу. Я так соскучился по работе! Я даже домой не поеду, да...
  - Ты собираешься выходить на свое рабочее место в клубном прикиде? - Удивился Джей, молчавший до этого.
   Я растеряно заморгал, глядя на Макса.
  - Да он еще и не в таком на работу выходил! - Не растерялся тот. - Там уже все привыкли! Вы же знаете Сикомора, он еще и не такое учудить может!
   Учитывая, что все эти годы меня, кроме как в пиджаке, в офисе никто никогда не видел...
  - Да, у меня все под контролем. Вот только в каком я состоянии буду в ЦУИПе...
   Дэйв и Элен смотрели на наш спектакль во все глаза. Нина, очевидно начинающая догадываться о том, что мы задумали, пришла нам на помощь.
  - А может быть, Джей отвезет тебя домой? А мы с ребятами, пожалуй, в какой-нибудь дешевый ночной бар двинем. Да?
  - Но у нас денег нет! - Захлопала круглыми глазами непонимающая Элен.
   Нина посмотрела на девочку взглядом рассерженного полярного медведя и та примолкла.
  - Да нет, зачем Джею тащиться через весь город!? Пусть Дэймон просто у него останется ночевать. - Принял "неожиданное" решение Макс. - Вы же здесь совсем неподалеку живете, да? - Обратился он к шведу. - А завтра он вместе с вами до работы доедет.
   Я почувствовал, как мои щеки и шею заливает краска. Черт, что же я делаю...
  - Дэймон, а ты сам-то что хочешь? - Посмотрел на меня Джей. Я покраснел еще сильнее. - Конечно, я не против. Оставайся.
  - Спасибо. - Пролепетал я.
   Что же я все-таки делаю?? От понимания собственной смелости, выпитых коктейлей и от свежего воздуха у меня кружилась голова.
  - Ну, тогда мы вас оставим и пожелаем вам счастливого пути. - Сладко-сладко пропела Нина, подхватывая под руку Дэвида с квадратными глазами.
  - Удачи. - Кивнул я.
   Вот кому бы она сейчас сильно понадобилась, так это мне.
  - Везет же программистам. Могут идти на работу, могут не идти. - Посмотрел я вслед удаляющейся компании. - А Макс предпочитает работать дома...
  - Ты же только что так рвался на службу!? - Усмехнулся Джей, скользя по мне проницательным взглядом.
  - Нет, ну я... я это... конечно!..
   Идти мне было тяжело. На холоде я немного протрезвел, но картинка видимости перед глазами продолжала расплываться. А еще этот скользкий лед, которым были покрыты все дороги Мемфелиса! Вдобавок ко всему я жутко нервничал и от этого продолжал развлекать своими пустыми разговорами психолога всю дорогу.
  - Ну, что вы скажете о нашем походе в клуб?
  - В клуб?.. Ты знаешь... - Джей помолчал, раздумывая. - Я думаю, мне теперь точно будет, о чем вспомнить.
  - Это значит, что вам понравилось, или нет?
  - Сложно сказать. Но твое выступление, это, конечно, то, ради чего мне нужно было там побывать. - Улыбнулся он.
   С Джеем было сложно разговаривать. Я привык с легкостью улавливать настроение человека и манипулировать собеседником в разговоре, задавая тон общения. Джей же практически никогда не смотрел на меня, когда говорил что-нибудь сам, или слушал меня. Взгляд его был направлен куда-то прямо и одновременно вглубь себя. Когда он чему-то радовался, или был чем-то недоволен - менялся лишь тон его голоса, но в глазах его настроение практически не отражалось. Они, как и всегда, напоминали расплавленный свинец, или, в редких случаях, осенний туман. Так и сейчас, я не мог понять, что он испытывал ко мне, когда улыбался, вспоминая мой сумасшедший поступок.
  - А как... как вы относитесь к тому, что песню я посвятил именно вам?
   Джей неопределенно пожал плечами.
  - Если ты захотел выразить таким способом свою благодарность, или какие-либо еще чувства ко мне, то я лишь могу принять это.
  - Мои чувства сильнее, чем простая благодарность. - Я шел, разглядывая землю под своими ногами. Каждый шаг приближал меня к чему-то важному... Издалека повеяло морем. Значит, мы уже не так далеко от его дома.
  - Я знаю. - Просто ответил Йохэнсен.
   В голове у меня перемешалась музыка из клуба, свои собственные бредовые мысли, обрывки каких-то воспоминаний и разговоров. Голова гудела и даже начинала побаливать. Сердце билось со стремительной скоростью и я не мог понять, какое чувство было мне ближе. Я счастлив? Напуган?
   Больше мы к этой теме не возвращались.
  - А я помню этот двор. - Обрадовался я знакомым местам. - А у вас тут, я смотрю, круглосуточный магазин есть?
  - Тебе что-то нужно?
   Перед глазами у меня простиралась набережная. Разбушевавшееся море с яростью опрокидывало высокие волны на каменистую гладь. Вода разбивалась брызгами и неглубокими лужицами добегала до ножек скамеек, которые длинными рядами были расставлены на набережной. Очень романтично...
  - Мистер Йохэнсен, а давайте купим по бутылочке пива и посидим на берегу? На воду посмотрим... - Глаза у меня загорелись неожиданной сумасшедшей идеей.
   Я заподозрил, было, что сейчас швед осадит меня вместе с моими сумасшедшими мыслями и вдобавок прочтет лекцию о вреде алкоголя. Но Джей смотрел куда-то в даль, на серую воду, украшенную гребешками белой пены. На горизонте небо казалось куда темнее, чем над нашими головами.
  - Ты плохо на меня влияешь, Савеллис. - Произнес Джей, едва сдерживая улыбку. -... Знаешь, я уже несколько лет не пил ничего, крепче кефира. Так что за последствия отвечаешь ты.
  
  *43
   Мы по спартански устроились на сырой скамейке, молча разглядывая ленивые, но упрямо накатывающие на нас волны и потягивая светлое пиво. Джей пил с явной неохотой, я же с жадностью утолял жажду, вызванную недавнишним волнением. Сейчас оно стихло, и на душе у меня было так же спокойно, как вдалеке, на линии горизонта, там, где темное небо сливалось с черной водой.
  - А море то еще не замерзло. - Заметил я, нарушая равномерный фон из тихого плеска волн.
  - Люди подчиняются природе, а не она нам. От того, что человек выбрал определенный день для праздника, море не изменило своих традиций. Оно все так же слушается ветра. А ветер - небо. Все в природе согласованно и взаимосвязано... Вся природа - идеал земного существования. И задача человека - научиться жить так же свободно и в гармонии с самим собой.
  - Как живете вы?
  - Мне до идеального существования еще очень и очень далеко. Я отнюдь не всегда могу договориться с самим собой. Хотя, в сравнении со многими, я могу сказать, что достиг некоторого согласия между своими желаниями и разумом.
  - И я тоже! - Пьяно хихикнул я. - Мой разум усыплен алкоголем и мои желания сейчас по праву свободны. Все честно и справедливо.
  - Дэймон, тебе еще так многому нужно научиться... - Джей, казалось, от чего-то снова загрустил. - А я перестал понимать, как помогать тебе дальше.
  - Почему?
  - Потому, что ты сам себя слишком плохо знаешь. И мне тебя понять еще сложнее.
  - А о чем вы говорили с Ниной сегодня? Обо мне?
  - Пойдем домой. Ты, насколько я помню, очень хотел спать.
  - Давайте еще немного посидим? Пожалуйста! - Схватил я за руку поднявшегося было Джея. - Я не буду расспрашивать вас больше, обещаю!
  - Ты так любишь смотреть на воду?
  - Я люблю море... Не знаю даже, за что. Оно холодное, нелюдимое, угрюмое... Морская вода, особенно зимой, напоминает мне то, что у меня обычно на душе... Знаете, иногда мне кажется, что мои мысли, это сплошная соленая вода. А еще - море успокаивает...
  - Тогда смотри на свое море. Если тебе нужно успокоиться. - Усмехнулся Джей.
   Я закинул ногу на ногу и уставился прямо перед собой. В лицо мне летели ледяные брызги воды и я то и дело щурился и протирал лицо рукой. Но уходить мне не хотелось... За спиной у меня, упершись руками в спинку скамейки, стоял Джей и смотрел туда же, куда и я. Взгляды наши сливались в одну линию, и мне даже казалось, что и думаем мы об одном и том же...
  
  - Дэймон, осторожнее, ради Бога! - Воскликнул Джей, когда я, не разбирая в темноте дороги, двинулся по коридору его квартиры и натолкнулся на что-то высокое и неустойчивое.
  - Ой, блин... - Я потер ушибленную ногу. Нечто высокое при свете оказалось стопкой книг, которая рассыпалась от моего столкновения с ней.
  - Раздевайся и проходи в комнату. Спать будешь там. - Джей уже успел скинуть пальто и пройти в глубь квартиры.
   Спать буду там... Один? Провести еще одну ночь в близком соседстве с человеком, с которым я и днем спокойно рядом находиться не могу? Этого я не выдержу. Мой пьяный мозг усиленно соображал, как мне поступить. Еще ни разу в жизни мне не приходилось никого совращать. По правде сказать, соблазняли всегда меня. А я уже придирчиво решал, поддаться мне на обольщения, или нет. Сейчас мне было страшно... Джей был независимым, ироничным, холодным и сдержанным.
  - Ты там стоя уже уснул, да? - Раздался насмешливый голос шведа.
   И тут я понял, что ничего у меня не получится. Я просто осознал, что не осмелюсь ни то, что показать свои чувства, но и упомянуть о них еще раз. Если в первый раз, когда я заговорил о них, еще, когда мы шли по городу, Джей почти что проигнорировал мои слова, то и сейчас он вряд ли отнесется к ним по-другому. Я просто не смогу вымолвить ни слова рядом с этим необыкновенным, сильным человеком. По сравнению с монументальным Джеем я чувствовал себя расплывающейся беспозвоночной субстанцией. Трусливой и слабовольной, состоящей из одних порывов и волнений. На подгибающихся от внезапно обрушившейся на меня тяжелой мысли ногах, я пошел на звук его голоса.
  - А где вы спать будете? Простите, я не подумал об этом...
  - Не волнуйся, я найду себе место.
   Я присел на краюшек кровати. Почему-то меня колотило, как в ознобе. Сейчас вот только открыть рот... Только произнести первое слово... И рассказать Джею обо всем. О том, как мне плохо без него, как хорошо рядом с ним, о том, что я никого еще не любил и не хотел так сильно, как этого странного человека, который для меня на всю жизнь останется бесплотным духом в растянутом свитере... Но я продолжал безнадежно молчать.
  - Тебе что-нибудь еще нужно? - Спросил Йохэнсен, оборачиваясь у двери.
  "Ага. Чтобы вы легли спать со мной". - Мелькнула в голове мрачная хмельная мысль.
  Сейчас он уйдет и ляжет спать у себя в кабинете. Или на кухне... А я буду ворочаться до утра, мучаясь размышлениями, мечтами и фантазиями и укоряя себя за нерешительность. И вполне возможно, что у меня не будет другого шанса... И до конца жизни я буду вспоминать о том, что у меня была возможность и я ей не воспользовался...
  - Стойте!! - Заорал я с такой громкостью, какова была сила моих эмоций.
   Джей удивленно замер. А у меня внутри как будто что-то оборвалось. Я подлетел к нему, обнял, прижимаясь всем телом, уткнулся в шею лицом...
  - Не уходите... - Попросил я уже совсем тихо.
   Джей молчал. А я боялся поднять на него глаза, наслаждаясь только его близостью и теплом его кожи. Мне было страшно и удивительно, что я иду на такое... Что я, всегда сдержанный, чуждающийся своих чувств, сейчас говорю и делаю все это... А Джей молчал и даже не шевелился. Не пытался меня отстранить, но и никак не отвечал на мой порыв. Как всегда, невозмутимый, хладнокровный и деланно равнодушный, он, как древняя скала, возвышался посреди комнаты, а я, как недавние волны на набережной, разбивался о каменистую стену его отчужденности. Он казался мне недосягаемой вершиной, которую мне не удавалось покорить в очередной раз. И эта мысль, этот запрет, эта грань невозможности бросала мне вызов, сводила с ума своей нереальностью и возбуждала меня так, что я уже слабо соображал, что именно делаю. Я целовал его шею, обхватив руками затылок, запустив пальцы в непослушные темные пряди волос, прижимался к его плечу, терся щекой о щеку. Я чувствовал его теплое размеренное дыхание на своем лице. Он был спокоен. Он молчал и, прикрыв глаза, смотрел куда-то сквозь меня, слегка нахмурив густые брови. Я же задыхался от душившего меня желания и упивался собственной сумасшедшей смелостью.
  - Почему вы постоянно отвергаете меня? - Проговорил я тихо и отчаянно.
   Глаза застилала пелена подступающих слез. Я попытался поймать его взгляд, заглядывая в глубокий омут и силясь рассмотреть там хоть что-то. Хоть какую то реакцию. Хотя бы злость, раздражение, смятение, брезгливость... Но только бы не слышать этого холодного молчания.
   Я утрачивал последние остатки самообладания. Я не контролировал своих движений, теряя власть над своим телом. Я хватался за шелковую, скользящую ткань его рубашки, опускался на колени, прижимался лицом к его животу, обвивал его бедра руками... Если бы я хоть на секунду остановился, задумался, посмотрел на себя со стороны, утратил бы бушующие во мне силы слепой любви, то я бы, наверное, сошел с ума от стыда. Но я был пьян... От страсти ли, от выпитого ли... Я не думал о том, чего мне может стоить эта внезапная потеря рассудка. Я впервые в жизни терял голову от притяжения к любимому человеку, и меня затягивало это безумство ощущений. Главным для меня сейчас было не проснуться и не протрезветь...
  - Ну скажите же мне хоть что-нибудь! - Я поднял голову и посмотрел на своего любимого человека снизу вверх.
   Мне хотелось стоять на коленях, хотелось говорить о своей любви. Я слишком долго держал все это в себе, и сейчас мне хотелось преподнести свое признание как можно более искренне и верно. Это была странная жажда почувствовать себя слабее, меньше, незначительнее, чем тот, кого я считал столь великим и возвышенным. Мне хотелось преклоняться, восхищаться, признавая свою ничтожность. Это было незнакомое мне раньше желание, и оно могло бы напугать меня своей дикостью. Прежний Я ни за что бы не унизился бы перед своим любовником, дожидаясь, пока он сам не заслужит право на обладание мной. Прежний Я был слишком горд, самовлюблен и эгоистичен. Прежний Я никогда не любил никого так сильно, так безоглядно и глубоко.
   Джей молчал. Он не смотрел на меня, не реагировал на мои слова, не отвечал на мой взгляд. И внутри у меня все окаменело, заражаясь этим холодом и сдержанностью. В душе у меня как будто что-то надломилось. Я поднялся с пола и выскочил в коридор. Мне хотелось бежать, скрываясь от своих чувств, от себя самого, от этих страшных минут, что я провел в ожидании ответа на свою любовь. Хотелось спрятаться, как всегда, на улицах ночного города. Подальше от этого обманчивого тепла и обещания уюта и защищенности. Ближе к зимней стуже, к запаху морской соли и свежести.
   Спотыкаясь в темноте о раскиданные мною книги, я на ощупь нашел свои сапоги и пальто. Скорее бежать, бежать из этой квартиры, из этого дома....
  - Дэймон. - Произнес твердый и спокойный голос за моей спиной.
   Я выронил сапог, всхлипнул и обернулся.
  - Куда ты собрался посреди ночи? - Джей обнял меня, привлекая к себе, и прижал к двери. - Прости... Мне нужно было время, чтобы принять решение.
  - Принять решение? - Я посмотрел ему в глаза и на этот раз смог выдержать его взгляд. - И о чем вы подумали?
  - Я подумал, что мне ни в коем случае нельзя отвечать на твои чувства... Но на мое решение это не повлияло.
  
   Что я чувствовал, когда меня почти на руках затащили в спальню, толкнули на кровать? Я не понимал. Джей был решителен и молчалив. И... непривычно опасен. Чувства его выдавали лишь потемневшие, прищуренные глаза. Я наслаждался каждой секундой, каждым его прикосновением, каждым ощущением от касаний его пальцев к своему лицу. Я бестолково растрачивал энергию любви на ненужные слова, на признания, я как будто забыл, как это - заниматься любовью. Я забыл все, что помнил и знал прежде. Я хотел забыть... Смешно, наверное, выглядело мое влюбленное бормотание... Сейчас для меня на всем свете существовал только этот пронзительный взгляд, это бесконечно дорогое мне лицо в обрамлении вьющихся волос, этот голос, шепчущий мне что-то волнующее. И этому человеку я хотел отдать всю свою жизнь. И мое прошлое, и настоящее, и всё будущее.
   Я тянулся за его руками, боясь хотя бы на мгновение потерять ощущение тепла, я торопливо пытался сорвать с него одежду и одновременно расстегивал ремень на своих джинсах. Пальцы у меня срывались, руки дрожали. И мне не нужно было и не хотелось искать какие-то красивые движения и позы, которые имели для меня смысл когда-то в далеком и чужом теперь прошлом. Всю свою жизнь я старался держать ситуацию под контролем даже в постели и оберегал успешный образ крутого парня, раскрепощенного и уверенного в своей непревзойденности. Сейчас же я просто-напросто забыл об этом... Впервые я хотел только раствориться в своих чувствах, в этом человеке, который прижимал меня своим сильным, оказавшимся таким красивым под плотной тканью чертового старого свитера, телом к кровати, не думая ни о своем чувстве собственного достоинства, ни о том, как я выгляжу и какое впечатление произвожу. Йохэнсен казался мне сейчас настолько близким и родным человеком, что мне хотелось поделиться с ним всеми своими страхами, своей неуверенностью и безграничным счастьем одновременно. Хотелось отдать себя всего без остатка только ему одному.
   Я стремился как можно быстрее приникнуть к его телу, почувствовать его. Я торопился и медлили в нерешительности одновременно. Когда-то я был уверен, что ни один человек не заставит меня отказаться от своей независимости. Всю свою жизнь, больше всех на свете, я любил только себя. Сейчас я готов был отказаться от всего и принести свою свободу и свою жизнь и себя самого в жертву любви.
  
   Через открытую форточку доносился редкий шум машин, шелест морского прибоя и свет от ночных фонарей. Изредка по потолку пробегали бледно-желтые полосы от фар проезжающих под окном автомобилей и бликами отражались на светлой коже склонившегося надо мной Джея. Одежда моя теперь в беспорядке украшала собой ковер на полу и я чувствовал себя легко и свободно. Закрыв глаза, ловил каждое прикосновение тонких узловатых пальцев, сухих теплых губ к ключицам, шее, груди... Сам неуверенно проводил руками по спине и мускулистым плечам, знакомясь и привыкая к телу человека, чтобы навсегда сохранить в своей памяти каждый сантиметр обнаженной горячей кожи.
   Как странно, секунду назад я не мог поверить в свое счастье, теперь же я не поверил бы, что когда-то могло быть по-другому. Этот мужчина, эта ночь - все это принадлежало мне по праву. Я бы мог погибнуть сам, или убить - отбирая и присваивая его себе, как что-то мое, законное.
   Неужели могло не быть этих глаз, когда-то колючих и ледяных, а теперь глубокого оттенка грозовых облаков? Этого дыхания, в такт моему, биения сердца, которое я слышал, как свое собственное. Моих криков... Черт, я никогда не кричал от страсти. Я никогда не бился под мужчиной в сумасшедших конвульсиях, умоляя его не мучить меня так долго... Сильные пальцы почти что впивались в мое тело, оставляя красноватые следы на груди и животе, но я почти не чувствовал боли. Я готов был принять любые, даже самые страшные мучения, от рук любимого человека. Я выгибался, стонал, торопил, требовал и просил... обвив ногами талию Джея, прижимался к нему, прикусывая кожу на плече. Тело уже требовало разрядки, перед глазами протянулась фиолетовая пелена, в висках пульсировала кровь, пальцы комкали простынь... Мокрые пряди волос то и дело попадали в глаза и прилипали к губам, я мотал головой, почти скуля, и шумно вдыхал прохладный воздух. По влажной коже на внутренней стороне бедер, дразня, полностью сводя меня с ума, скользили ладони Джея. Я изогнулся навстречу его рукам. Больше терпеть это сладкое мучение у меня не было сил... Не контролируя себя, протянул руку к низу живота, инстинктивно стремясь прекратить обжигающее томление... На моих запястьях сомкнулись железные кольца пальцев, укладывая мои руки над головой. Я зарычал от бессилия, зажмурился...
  - Пожалуйста... хватит... - Выдохнул я, удивляясь, что еще не утратил способность говорить.
   Я потерял контроль над собой, отдавая себя во власть Джею... Он же, повинуясь своим желаниям так же безрассудно, как и я, не рассчитывал, или не хотел сдерживать своих сил. Я непроизвольно вскрикнул от неожиданности и боли, сильнее обхватывая его широкую спину и пряча лицо на плече. На глазах у меня выступили слезы. Я прикусил нижнюю губу, чувствуя, как по подбородку катится соленая липкая капля крови. В пояснице острым копьем вспыхнула боль, распространяясь по всему телу. Откинув голову на подушку, широко открыв глаза, принимая в себя и запоминая каждое мгновение, я наслаждался каждым ее импульсом.
   Боль, щемящая, обжигающая, была разбавлена тонким, еле ощутимым оттенком блаженства. Я, не выдерживая нахлынувшего на меня вихря из смешанных эмоций, снова кричу, царапаясь короткими ногтями, кусаясь, сжимая коленами ребра Джея, не думая о том, что причиняю ответную боль силой своей страсти. Я растворялся, терялся и исчезал в бездне своих ощущений, зная, что Джей получает не меньшее от нее удовольствие. Я задыхался, ловил ртом воздух, падая на глубину, или возносясь к небесам. Перед моим мутным взором все потемнело, окрасилось в черный цвет, осветилось радужными красками, золотыми брызгами фейерверка и на несколько секунд я полностью исчез из этого мира, пребывая в горько-сладком небытие, умирая и снова возрождаясь обессиленным, опустошенным и легким. На миг я как будто увидел себя со стороны, наблюдая за переплетением наших тел, слыша свой хриплый стон откуда-то издалека.... А затем все снова вернулось на круги своя... Как будто выключаясь, перегорая... С улицы все еще доносился легкий скрип тормозов, шуршание шин о заснеженный асфальт и плеск воды и биение небольших осколков льда о кремнистую стенку набережной.
   Мне хотелось молчать и улыбаться... Прижавшись к горячему боку Йохэнсена, я все еще не открывал глаз и не разжимал рук, продолжая мысленно проживать недавнее мгновение снова и снова.
  - Я люблю тебя... - Пробормотал я, не осознавая того, что впервые обратился к шведу как к близкому мне человеку, а не начальнику. - Глупо, наверное... Но я тебя люблю.
  
  "Вот и все... Гори оно все синим пламенем". - Думал Джей Йохэнсен, отдыхая, восстанавливая сбившееся дыхание и слушая, как пульсирует кровь в висках.
   Тепло рук мальчишки все еще согревало его. Влажный от пота бок, молодое гибкое тело, расслабленное и умиротворенное во сне лицо. Вот и на его пути попалось искушение, которое он не смог преодолеть.
  - Я люблю тебя... - Произнес Дэймон перед тем, как уснуть. - Глупо, наверное... Но я тебя люблю. - Повторил он уже сквозь сон.
   Джей не ответил. Все, что бы он ни сказал сейчас - было бы неверным, или недосказанным...
   Тень от длинных ресниц ложилась на острые скулы... Когда то Джей подумал, что они придают Дэймону сходство с каким-то хищным лесным зверьком... Как же давно это было. Он вглядывался в знакомые, такие привычные черты лица, как будто заново замечая чуть раскосые прикрытые глаза, разлет темных бровей, аристократический, заостренный подбородок. Выхватывая взглядом золотое колечко в левом ухе, родинку на щеке, едва заметный шрам над тонкой верхней губой, где кроме этого уже топорщился едва заметный светлый пушок.
  "... Дэймон мальчишка по натуре, но по возрасту уже даже не подросток". - Вспомнил он слова Нины.
   Он слишком долго воспринимал Савеллиса как ребенка, снисходительно относясь к его знакам внимания, неумелому кокетству, к его чувствам, к нему самому...
  И теперь все катилось в пропасть.
  "И Бог с ним. Пусть все будет, как будет..." - Думал Джей, постепенно склоняясь ко сну.
   Он слишком устал бороться с этой жизнью. Он отпустит все на самотек, забудет о своей чрезмерной ответственности и будет учиться плыть по течению судьбы...
  "... По-настоящему отдохнуть и расслабиться человек может только тогда, когда сможет заставить себя существовать не в трех временах одновременно, а в одной-единственной секунде". - Сказал кладбищенский сторож Сэм Дэймону.
   Кажется, теперь пришло время Джея прислушаться к этому мудрому совету.
  Настоящая секунда была прекрасна... Не удержавшись, Джей осторожно провел кончиками пальцев по щеке спящего Сикомора. Аккуратно убрал со лба золотистую прядь слипшихся волос. На это расслабленное, светящееся изнутри своим внутренним ощущением счастья, лицо, он мог бы любоваться всю ночь.
   И все же... Что теперь будет? Что ждет их? Теперь, вместо двоих людей, двоих судеб - нечто общее, перевитое...
   В прошлом - долгие годы воздержания от любви, длинные дни самоубеждений, что эта незначительная часть жизни давным давно утратила для Джея свой непревзойденный смысл. Сколько времени он повторял себе, что в его жизни есть множество вещей поважнее, чем страсть, переплетение обнаженных тел в сумраке ночи, изнеможение в счастливых глаза, горячие стоны и капельки пота на висках. И вот теперь - принести в жертву ВСЕ. И долг и принципы и собственные правила и убеждения он бросил в священный огонь ради этой ночи.
   Мужчина подумал, что, пожалуй, будучи не в силах сдерживать страсть и желание, был несколько неосторожен с таким хрупким на вид Савеллисом... Вспомнил его изогнутую шею, разметавшиеся по подушке светлые волосы, приоткрытый рот, почти животный крик... Йохэнсен почувствовал возбужденную дрожь, змейкой пробегающую по телу...Зажмурился, с усилием подавляя желание...Он причинил ему столько боли. И Дэймон принял ее, как благословение, наслаждаясь каждым ее проявлением. Он действительно так сильно любил его...Джей чувствовал каждый удар его сердца, видел блеск в его глазах, сияние, мерцающие красноватые искорки. И только сейчас Йохэнсен по-настоящему ощутил всю серьезность ситуации.
  "Я люблю тебя".
   Савеллис полюбил его. Так, как могут любить только раз в жизни. Сердце его было полностью открыто и боли и радости и отдано в руки Джею. На сохранение ли, или на гибель? Что же, он сам научил его слушаться своих чувств. И, по-видимому, это и было правильным... Дэймон доверял ему больше, чем самому себе.
  "...На вас, как на человеке более опытном и мудром лежит вся ответственность за его душевное состояние. Я не думаю, что оно останется в норме, когда вы покинете его".
   И Джей понимал, что эта необычная черноволосая девушка была права.
   Отступать было поздно... Он совершил ошибку. И исправить ее теперь не было возможности. Дэймон не сможет пережить этого. Его любовь изменила его. Заставила сорвать с себя все маски, раскрыться навстречу жизни, почувствовать себя живым и счастливым...
   Джей уедет. Ему придется уехать... Он должен будет уехать, чтобы продолжать свое дело. Дело всей его жизни. Самое важное, что было у него всегда и будет до конца его дней...
  А Дэймон будет страдать и любить его долго и безнадежно. Джей понимал это отчетливо и ясно. И это была страшная правда... От нее хотелось сбежать. От нее болело сердце и стопорились мысли.
   Обняв и прижав к себе еще изящное по-юношески, но уже взрослое, сформировавшееся тело, он спрятал лицо в густых пшеничных волосах, вдыхая запах туалетной воды, кожи и недавней возбужденности... За окном простиралась тонкая полоска рассвета. Может быть, ему еще удастся уснуть и проспать перед работой хотя бы пару часов.
  
  *44
   Проснулся я от холода. С трудом открыл глаза, осмотрелся, снова закрыл, полежал немного в тишине и потом уже, с огромным нежеланием, окончательно пробудился. Место рядом со мной пугающе и одиноко пустовало. Я испуганно дернулся, непонимающе огляделся в пустой постели. На глаза мне попались часы, стрелка которых указывала на десятую цифру на циферблате.
  - Потрясающе... - Пробормотал я, садясь на кровати и накидывая на плечи одеяло.
   За окном шумело море и в отделении - город. Я в полном одиночестве, голый, взъерошенный и удивленный донельзя, осматривался в пустой комнате.
   Одежда моя была аккуратно собрана и повешена на спинку стула. Там же лежала моя сумка и... Я протянул руку и взял небольшой белый листочек, вырванный из вечного блокнота Джея.
  
  "Кофе на плите, завтрак в холодильнике, чистое полотенце в ванной, ключи на тумбочке в прихожей. Жду тебя, отдохнувшего и выспавшегося на рабочем месте". D.J.
  
   Ах вот оно, что. Джей, как всегда позаботился обо всех моих нуждах. Это очень мило - дать мне отоспаться после вчерашнего...
   Я прижал колени к груди, накрылся с головой одеялом и загрустил. После того, как завершился вчерашний день, я бы так хотел проснуться с ним в одной постели, вместе позавтракать... Посмотреть, в каком настроении он проснулся бы, в конце концов! А может быть, для него все это было не так важно? Как это он так спокойно оставил меня одного, не пожелав даже доброго утра? И вот так вот просто уехал... Хотя, можно сказать, что он, как мой временный наставник, поступил очень великодушно, дав мне отдохнуть. Голова у меня болела немилосердно. Как и другое место, которым я, очевидно, вчера думал куда больше.
  - Черт, что же я вчера натворил... - Испугался я вдруг.
   А если это можно расценить, как домогательство? Вдобавок ко всему, я не все помнил подробно. Сомкнув веки, мысленно возвратился в сегодняшнюю ночь, восстанавливая события в хронологическом порядке. Перед глазами всплывали обрывки каких-то фраз, сумбур движений, скольжения обнаженных тел, отблеск уличного света на потолке, переплетение пальцев...
   Я прикусил губу. Вскрикнул от боли, почувствовав вкус крови во рту. Это меня отрезвило. Вчера было очень-очень хорошо, немного больно и немного страшно. Я напился в клубе, пел на сцене, обманом напросился к Джею домой и почти что затащил его в постель...
  - Твою мать..! Это же надо было так нажраться... Твою ма-ать!
   Я медленно оделся, с третьего раза попав ногой в штанину джинсов, и, пошатываясь, побрел в ванную. Зеркало над раковиной отразило бледное создание со спутанными волосами и синими кругами под глазами.
   Похмелье...
   Душ привел меня в относительное подобие бодрости. Последние воспоминания о случившемся скрылись в трубопроводе, и головная боль, и ломота в теле, вместе с потоками воды, ушла туда же. Вяло позавтракав, но, блаженно щурясь от вкуса свежего крепкого кофе, я наскоро создал на голове подобие прически и отправился в ЦУИП, прихрамывая и пошатываясь на ходу. Что меня там ждало? Разочарование? Во всяком случае, я узнаю, какое значение имело все это для Йохэнсена... И увижу его, наконец.
  
   Джей беседовал с мистером Мелидом. Я заметил их еще издали, выходя из лифта. Йохэнсен облачился в свой старый пиджак и снова стал похож на самого себя. А жаль... Во вчерашней рубашке и джинсах, которые мы с Максом выбрали для него в магазине, он выглядел намного моложе.
  - Доброе утро. - Криво улыбнулся я.
   Мистер Мелид мельком взглянул на меня, кивнул, отвернулся, задумавшись на несколько секунд, и тут же повернулся обратно и вперился в меня таким взглядом, что я вздрогнул. Заметил мою ядовито-зеленую рубашечку и узкие джинсы с импровизированной дыркой на колене.
  - Савеллис, что... что это еще за шутки?! - Задыхаясь и краснея, произнес мой шеф.
  - Это оптический обман. На самом деле, вы этого не видите. - Честно глядя ему в глаза, сообщил я.
   Джей улыбался, наблюдая за мной. И не только губами. В глазах его впервые в жизни заиграло настоящее живое тепло. Мне стало невероятно легко, а когтистая лапа, все это время сжимавшая сердце, разжалась.
  - Не вижу? Не вижу?! Чтобы я тебя через минуту здесь не видел!! Совсем свихнулся, извращенец! - Начальник покачал головой, и, как будто прося поддержки, возмущенно поглядел на Джея. - Мистер Йохэнсен только что описывал мне, каких успехов вы достигли в совместной работе...
   Я, не выдержав, хмыкнул.
  - Что ты ухмыляешься? Если ты проболел столько времени, это может значить только то, что сейчас ты будешь работать втрое больше и быстрее, выполняя все заказы, которые накопились за время твоего отсутствия.
  - Но почему нельзя было поручить их другим стратегам?
  - Потому что ты по чьей-то случайной ошибке был выбран лучшим! Недоразумение убогое... - Мистер Мелид прижал тыльную сторону ладони ко лбу, изображая недомогание. - Сейчас же исчезни из стен организации, пока тебя не заметил кто-нибудь из главных!
   Он еще раз взглянул на Джея.
  - Ради Бога, простите, что так вышло, мистер Йохэнсен. На самом деле он не так часто нас подводит.
   Джею, очевидно, с трудом удавалось сохранять серьезный вид.
  - Ничего страшного, мы возьмем кое-какую работу на дом и поработаем сверхурочно. Да, Дэймон?
   Я активно закивал.
  - Значит, все привыкли, да? - Посмотрел на меня швед, когда шаги рассерженного Мелида стихли за поворотом коридора. - Ты ходишь на работу в чем хочешь и, тем не менее, сейчас чуть не довел своего начальника до инфаркта.
  - А?.. - Я почувствовал, как у меня краснеют скулы.
  - Ну вы и операцию вчера с Максом развернули. Вашу бы предприимчивость, да в мирное русло... - Он покачал головой. А я молча глядел куда-то вниз и в сторону. - Да не смущайся ты, я еще вчера обо всем догадался.
   До моего офиса шли молча. Джей - с взором, полным деловых забот, а я - все не решаясь заговорить о главном. Очутившись в родных стенах, я неожиданно понял, что на самом деле соскучился по работе. И не только по привычной для меня обстановке, но и по приличной встряске для моего сонного ума.
  - Дэймон, сейчас у нас будет серьезный разговор, понимаешь? - Он опустился на стул.
   Я по привычке примостился на подоконнике, притянув к себе одну ногу, и исподлобья смотрел на психолога. Забывшись, я достал из кармана украденную вчера у Нины сигарету и, привычным движением щелкнув зажигалкой, втянул в себя слабый табачный дым, готовясь услышать все самое пренеприятнейшее. Йохэнсен, заметив сигарету, в секунду оказался около меня, выхватил ее из моего приоткрывшегося от неожиданности рта, переломил надвое и выкинул в корзину для бумаг. Я только и успел, что клацнуть от удивления зубами.
  - С сегодняшнего дня ты не куришь совсем. Запомнил? - Он пальцами взял меня за подбородок и заглянул мне в лицо. - А так же начинаешь вести здоровый образ жизни.
  - А что еще? - Я снова выдержал его пронзительный взгляд.
  - Перестаешь обращаться ко мне на "вы".
  - С удовольствием.
  - И собираешь все свои теплые вещи в минимальный срок времени. Мы с тобой уезжаем на море. - Джей выпустил мой подбородок и уставился в окно. - Будем считать, что это должно продуктивно отразиться на твоей работоспособности.
  
  *45
  - Джей, расскажи мне хоть что-нибудь! - Умолял я его, пока мы быстрым шагом направлялись к автобусному вокзалу. - Хотя бы, куда именно мы едем!
  - Сам все увидишь. - Загадочно отвечал психолог, не поворачиваясь.
   Я до сих пор не мог поверить в происходящее. Несколько часов назад я волновался, стараясь угадать свое будущее, а сейчас уже привыкал к новому виду обращения к своему тренеру. Я был счастлив. Счастье застилало мне глаза и я не видел ничего, кроме высокого силуэта Йохэнсена с большой потрепанной сумкой на плече и сверкающего снега под нашими ногами. На улице снова выглянуло солнце, что было редкостью для декабря в наших краях.
   Макс долгим пытливым взглядом изучал мое лучащееся выражение лица, когда я с последними напутствиями отдавал ему ключи и наказывал следить за моей кошкой, а потом изрек почти что со слезами на глазах:
  - Ну, хоть у тебя все хорошо, брат.
   А потом добавил, с некоторой, не свойственной ему проникновенной серьезностью:
  - Ты изменился...
  - В какую сторону? - Напрягся я.
  - Наверное - в лучшую. Стал смелее. И открытее.
   Никогда, за свои два десятка лет, я не мог бы подумать, что смогу вот так просто, за одно мгновение, сорваться с места и поехать в незнакомые места, прихватив с собой только рабочие бумаги, две пары носков и теплый свитер. С Джеем о наших отношениях мы не говорили. Мне все было понятно без объяснений, а он, по всей видимости, просто не видел смысла разбрасываться словами. Все, о чем я смог его попросить - это отказаться от поездки на машине. Четыре часа в замкнутом пространстве я бы не выдержал.
  - Ты сможешь с этим справиться когда-нибудь. - Заверил он меня. А я, не выдержав, обнял его, вдыхая знакомый запах кабинетной пыли и старых книг.
   Никому и никогда я бы не отдал этого человека...
  
   Маленький автобус старого типа, такого, где сидения еще расположены друг - напротив друга, трясся по ухабам и подпрыгивал на каждой колдобине. Я мученически терпел запах бензина и узкое пространство. Присутствие Джея облегчало мои страдания, а мысли о предстоящем путешествии придавали мне силы.
  - Постарайся сосредоточиться на каких-нибудь позитивных мыслях. - Посоветовал мне Джей сочувственно. - Или почитай книгу.
   Я попытался было вникнуть в суть "истории исчезновения культуры стран третьего мира", которую он предоставил в мое распоряжение и чуть не задремал на второй странице.
  - Пожалуй, к концу главы, ты совсем заснешь. - Усмехнулся швед, забирая у меня мудреный трактат.
   На одной из редких остановок в салон грациозно вплыла престарелая дама с огромной корзиной свежих астр. Я с интересом уставился на цветы, так неожиданно возникшие в этом промерзшем декабрьском транспорте. Хотя, после появления в моем доме зеленой ветви сикоморы я уже был готов к любым неожиданностям своей жизни. Особенно, когда рядом находился Йохэнсен. Я был уверен - это его волшебное влияние на серую обыденность.
  - Присаживайтесь. - Учтиво предложил я, поднимаясь со своего места.
   Я не относился к тому типу принципиальных мальчиков, которые на право и на лево раздают добрые дела на благо общества и чаще всего в таких случаях претворялся глубоко спящим. Особенно, если ехал с работы. Но эта старушенция вызвала у меня симпатию и прилив хорошего настроения. Вместе с ним же пришло желание сделать что-нибудь неожиданное. Поэтому я, не долго думая, уселся на колени своего тренера, с интересом наблюдая за реакцией окружающих. В обычный момент такое поведение было бы слишком смелым даже для меня. И я бы и сам не мог объяснить, что больше толкнуло меня на этот поступок - желание похвастаться перед всем миром своей вызывающей смелостью, или желание расшевелить гротескную фигуру Джея. Однако, Йохэнсену это по всей видимости совсем не понравилось. Он несколько осуждающе посмотрел на меня, промолчал и, пристроив книгу на моем плече, сам углубился в чтение. Взгляды пассажиров некоторое время были направлены на нас, но вскоре люди снова занялись своими делами. В Мемфелисе правили либеральные убеждения. Да и толерантность его жителей была нашим главным достоянием. Я смотрел в окно, уйдя в свои мысли. Несмотря на внешнюю отчужденность моего любимого мужчины, я чувствовал себя уверенно, спокойно и уютно. Мне даже было весело, несмотря на его кажущуюся отстраненность. Я уже начинал понимать, что это было его обычным состоянием. Поэтому оно не пугало меня. Я внутренне ощущал, что этот человек полностью мой. И душой и всеми своими мыслями. И мне не нужны были для этого какие-то внешние проявления. Мне хватало той заботы и тепла, которые я чувствовал интуитивно. Наступивший было, припадок клаустрофобии отступил, уступая место легкой дремоте, и я банальным образом уснул с открытыми глазами. Близость тела Йохэнсена, которое я чувствовал даже через ткань свитера, воспоминания ночи, не отпускающие меня целый день - все это проносилось в моем подсознание, расслабляя и унося куда-то глубоко в прекрасные мечты и грезы, которые мелькали перед моими взором, напоминая короткометражные сны.
  
  - Почему тебе так нравится выставлять все свои чувства напоказ? - Поинтересовался Джей, как только мы вышли из автобуса на нужной нам остановке.
   После теплого салона, меня, сонного, разморило на свежем воздухе, и я заколотился крупной дрожью.
  - Разве я... Ну, мне просто хотелось поделиться с людьми своим хорошим настроением. - Я растянул в улыбке замерзшие губы.
  - Интересный ты выбрал способ... Это все проявление агрессии, Дэймон. А агрессия - всего лишь обратная сторона страха.
  - Может быть. - Не стал отрицать я. - И вы... ты ведь знаешь, откуда все эти страхи, да? Мне иногда кажется, что ты все обо мне знаешь.
  - Нет, я не знаю. Но я помогу тебе с ними справиться. Хотя бы с некоторыми...
   За городом снега не было. Под ногами трещала замерзшая листва, опавшая еще осенью, и почерневшая трава, покрытая изморозью. Воздух, казалось, застыл от пронизывающего холода и мне даже стал мерещиться звон, как будто от постукивания чайной ложкой по хрустальному бокалу. Солнечные лучи путались в нем, переплетались, слепили глаза. Замерший воздух излучал ледяное сияние, а скупое зимнее солнце уныло зависло в небе, едва проглядываясь сквозь облака тусклым светлым пятном. Мы шли через небольшое поле, на котором еще можно было узреть окоченевшие трупики высоких стеблей пшеницы, по какой-то случайности не убранных в августе.
  - Люди сеют пшеницу, а потом собирают ее? - Удивился я. - Не легче ли купить уже собранное пшено в магазине?
  - Наверное - легче. Но они этого не делают.
  - Почему?
  - Как бы объяснить тебе... Представь, что это им нравится.
   Я пожал плечами. Однако, природа уже не казалась мне такой чужой и негостеприимной. Я наслаждался свежим воздухом, тишиной и каким-то неправдоподобно ярким пейзажем из дымчатых стволов и темно-синих в серебристом освещении елей. Пахло льдом и чистым небом.
   Вскоре дорога вывела нас к морю. Ветер изменился - теперь он доносил до нас запах воды, свежести и крики чаек. Я, уже порядком уставший, заметил сквозь переплетение веток пляж из смерзшегося песка, еле заметную полоску воды, плавно перетекающую в небо, и покосившийся деревянный домик, выглядевший, как брат-близнец того, в котором мы ночевали в диком поселении. Лачуга стояла на четырех деревянных столбах прямо на песке.
  - Но это же не возможно! Кто же строит дом на берегу у воды? Это же опасно, недолговечно, рискованно... - Забормотал я.
  - Зато красиво.
  "Вот в этом и весь Джей" - Подумал я, наблюдая, как он уверенно взбирается по высокой лестнице, слегка опираясь рукой о резные перила. - "И это меня он учит благоразумию"!
  - Когда-нибудь ты научишься отличать благоразумие от скуки, а страх от радости. - Раздался скрипучий старческий голос прямо над моей головой.
   Я вздрогнул и посмотрел наверх. Из окна избушки на меня глядело морщинистое лицо старухи.
  - Что уставился? Заходи, не заставляй себя ждать! - Прикрикнула на меня бабка. - Экий ты тормознутый...
   Моя жизнь час от часу становится все более непредсказуемой. Если бы я не пугался каждого неожиданного явления, то меня бы это радовало куда больше.
  - Как добрались, уважаемый? - Обратилась она к Джею. - И что это за недоразумение вы приволокли на буксире? - Пару секунд она пристально вглядывалась мне в лицо, потом придвинулась еще ближе, изучая меня пронзительным, отнюдь не старческим взглядом. Я, не выдержав, отпрянул.
  - Если вы меня не ждали, я могу переночевать и на улице. - Насупился я.
  - Ба-а, Джей, да у него и чувства юмора нет! Зачем ты мне его притащил? Еще и щупленький такой, костлявый... - Она хрипло засмеялась. - Никак не могу понять, что за зверь такой. На улицу он просится...
   Я недовольно посмотрел на Джея. Может быть, он уже разъяснит ситуацию??
  - Берта, это...
  - Не перебивай меня, викинг! Я итак все вижу.
   Джей улыбнулся, покачав головой. А вот мне было не до смеха.
  - И что же вы видите, Берта? - Склонил голову на бок Йохэнсен.
  - Учебник по геометрии для начальных классов у него на плечах, вместо головы! - Выдала старуха и достала из широкого кармана сарафана курительную трубку. - Но мозги есть, я смотрю. Хоть и набекрень. Стратег, да?
   Я кивнул растерянно. Когда Йохэнсен успел ей сказать?
  - Стратег значит, мальчишка? Считай калека, а жаль. Такой молодой, такой молодой... - Она, продолжая бурчать и качая головой, вырвала у меня из рук сумку. - Ну что опять встал, несчастный? Двигай за мной!
   Я настолько растерялся, что без сопротивления выпустил ремень сумки.
  - Она замечательная, правда? - Продолжая улыбаться, спросил меня Джей. - Главное не спорь с ней и во всем ее слушайся.
  
  *46
   Вцепившись в его руку, я замыкал нашу процессию, двигающуюся по коридору дома. Избушка, с улицы кажущаяся не больше десяти квадратных метров, внутри оказалась похожа на крупногабаритную квартиру. Неизвестно как, но в нее поместились две комнаты, которые мы миновали быстрым шагом, широкая кухня и длиннющий, извивающийся коридор.
  - Здесь ваша опочивальня. Через час я буду ждать вас в трапезной. И если вы не успеете к сроку, то останетесь без ужина.
   Вместо того, чтобы развернуться и уйти обратно, она ушла в ту самую дверь, на которую указала нам. Джей подождал некоторое время и тоже взялся за ручку.
  - Постарайся забыть на время о земных законах. - Произнес он, обернувшись. - Здесь они не действуют. - Он толкнул дверь от себя.
   И к моему ужасу мы оказались в узком, темном помещении, напоминающем кладовку.
  - Это спальня?? - Чуть было не заорал я.
  - Нет, это шкаф. - Невозмутимо ответил швед так, как будто это было само собой разумеющимся. - Отличная возможность, чтобы избавиться от клаустрофобии, не находишь?
   Я не видел в темноте его лица, но чувствовал, что он смотрит на меня. Мне даже казалось, что я вижу, как в темноте его глаза светятся, как у кошки.
  - Нет-нет, только не сейчас... - Забормотал я, отступая назад и пытаясь влажной ладонью нащупать ручку двери. Но за спиной у меня была гладкая стена.
  - Почему нет? Неожиданность - лучшая терапия.
   Он обнял меня, прижимая к груди. Темнота давила на меня, как будто проникая через глаза в меня самого, выжимала изнутри, мешала мне дышать. Мне казалось, что стены шкафа сближаются и сейчас раздавят нас обоих. Я задыхался, сжимая пальцами свитер Джея.
  - Закрой глаза и слушай меня. - Повелительно произнес психолог. В его тоне не было угрозы, но была такая сила, что я почти успокоился, уверившись, что этот мужчина спасет меня от любой неприятности. Даже от меня самого... - Ты знаешь, что такое шоковая терапия в психологии?.. В древности людей, страдающих душевными расстройствами, пытались лечить, неожиданно сталкивая их со своими самыми сильными страхами. Гидрофобов заставляли пробыть долгое время в воде, аутофобоф оставляли в одиночестве, клаустрофобов запирали в ограниченном темном пространстве, лишенном окон...
  - Если ты меня здесь оставишь, я сойду с ума.
  - Или навсегда избавишься от своего страха. К тому же, я тебя не оставлю.
  - Мне тяжело дышать... - Пожаловался я. - И голова болит. Стены давят, потолок опускается...
  - Но ты ведь понимаешь, что это все твое самовнушение? - Джей опустился на пол, увлекая меня за собой.
   В шкафу становилось все меньше места и я, почти не открывая глаз, прислонился спиной к стене. Мы, тесно прижатые друг к другу, переплетя ноги, с трудом умещались в этом глухом пространстве. Однако, психолог чувствовал себя замечательно. Одной рукой обнимая меня, другой он чертил в воздухе непонятные знаки, продолжая говорить со мной.
  - Издавна четыре стены, соединенные крышей, символизировали защиту и надежность. - Говорил он таким голосом, будто находился не в замурованном гардеробном шкафу, а на лекции в университете в роли преподавателя. - Чтобы они крепко стояли на месте и обеспечивали защиту их владельцу, их строили из надежных материалов так, чтобы они не сдвигались и не осыпались. Поэтому сейчас ты находишься в самом безопасном месте мира. В четырех стенах, через которые не проникнет никакая опасность. Понимаешь?
  - Но от этого мне не легче! - Сдавленно выкрикнул я, с шумом вдыхая воздух через рот.
  - Главное, чтобы ты слышал и понимал мои слова. - Джей был невозмутим. - Кислорода здесь достаточно для нас двоих и ты легко можешь дышать, не боясь задохнуться. И сейчас тебе нужно открыть глаза.
   Я отрицательно покачал головой.
  - Чего ты боишься? Нет... - Йохэнсен поморщился. - Лучше скажи, что ты видишь. Ты боишься задохнуться, или тебе кажется, что тебя раздавят стены? Что больше? Говори.
   Это ему было легко говорить... А я находился под таким давлением своего страха, что с трудом осознавал происходящее.
  - Мне кажется, что я не могу убежать... Меня пугает это. Невозможность выбраться. Даже, если бы здесь была дверь, я бы волновался, что не успею при желании сбежать.
  - Тебя пугает невозможность выбраться? Неволя?
  - Скорее безысходность. И то, что я не могу сделать то, что хочу. Это состояние... оно как будто во мне по жизни. - Я щурился, силясь придать форму своим размытым мыслям. Я старательно проникал в глубь своего сознания, и от этого виски пилила ноющая боль. - И что рано или поздно, стенки помещения сомкнуться и раздавят меня.
  - Хорошо... Слушай меня, Дэймон... Сикомор... - Он взял меня за плечи, как делал обычно, когда собирался втолковать мне что-то важное, заглянул в глаза. - Сейчас постарайся не бежать от этого чувства и не отвергать его. Просто прими свой страх и не отказывайся от него. Наблюдай за ним и делай то, что я тебе буду говорить. Для начала постарайся расслабиться и медленно сосчитай до десяти.
   Я усилием воли заставил себя ослабить напряженные мускулы. Приоткрыл глаза... В лицо мне ударила всепроникающая темнота, сжимая мою голову изнутри. Я начал считать, растягивая мысленно каждую цифру и отчетливо проговаривая каждую букву. Прикосновение сильных рук Джея и его размеренное, чуть слышное дыхание, влияли на меня успокаивающе.
  - Теперь снова закрой глаза и представь себе стенку. Любой, какой ты ее видишь. Кирпичную, деревянную, каменную... Видишь ее? Крепкую, нерушимую... - Тыльной стороной пальцев он провел по моей щеке, заставляя лицевые мышцы расслабиться, стирая гримасу ужаса с моего лица. - Видишь, как она тускнеет? Ее силуэт становится размытее, мягче... Теперь он почти прозрачный и в его недрах появляются ступени. Стена рассыпается и на ее месте появляется лестница.
   Я удивленно кивнул. Возможно, Джей и сам обладал некоторым даром гипноза, но я ясно видел перед собой длинную прямую лестницу с широкими гранитными ступенями.
  - Теперь ты можешь идти по этой лестнице куда захочешь. Она выведет тебя в любое место... И каждый раз, когда тебя начнет душить страх замкнутого пространства, представляй, как прямо перед тобой возникает лестница, по которой ты сможешь уйти в любом направлении. Чтобы сосредоточить свою мысль на ней - можешь начать считать ступени.
   Я сконцентрировал свое внимание на представлении лестницы. Рассмотрел внимательно каждую ее ступеньку, гранитные узоры, розово-серые размытости на холодной их поверхности...
  - Сейчас не нужно этого делать. На сегодня - с тебя хватит.
   Джей прижал ладонь к гладкой стене шкафа и она неожиданно поддалась, как будто проваливаясь куда-то вперед и исчезая в воздухе, рассыпаясь на несколько мозаичных кусочков. Мы очутились в просторной светлой комнате с двумя кроватями. Я испуганно обернулся. На том самом месте, откуда мы только что вышли - лакированным боком темнела обычная деревянная дверь, ведущая в коридор.
  - А я думал, что мы все время заходить через гардероб будем. - Криво усмехнулся я.
   Вид у меня был всклоченный. Я тяжело переводил дух, вытирая мокрый лоб ладонью.
  - Я уверен, что скоро ты избавишься от этого страха. - Джей бросил сумку на одну из кроватей. - Иди сюда, сядь рядом. - Позвал он меня.
   Я, несколько испуганно, приблизился. Как будто и не было между нами прошлой ночи и почти месяца знакомства. Я постоянно открывал для себя этого человека заново, не зная, бояться мне этих новых, чуждых мне черт, или неустанно восхищаться ими. Так и сейчас я не мог предположить, что он сделает в следующую секунду.
  - Ты сам понимаешь, что страх безысходности, боязнь потерять свободу, но невозможность переступить через свой ужас - это вся твоя жизненная позиция?
   Настроение его было серьезно, как никогда. Мало того, голос его снова сделался суховатым и отрешенным. Передо мной сидел не мужчина, с которым мне было спокойно и весело, не тот самый романтик-ученый, который неожиданно позвал меня в это зимнее путешествие, а бесстрастный психолог, не имеющий человеческой жалости к своему пациенту. Сердце у меня тревожно сжалось. - Коробка с четырьмя стенами, без окон и выхода - это твой собственный город. Это то положение, в которое ты загнал себя сам, поддаваясь влиянию и обстоятельствам.
   И, мать вашу, я прекрасно понимал, о чем он говорит. Но не хотел этого слышать. Только не сейчас, когда все было слишком хорошо, чтобы жизненная, необратимая правда вмешалась в мою жизнь и бессовестно отгрызла ощутимый кусок моего счастья.
  - Ты - пленник своего города, своей работы... И это - твое внутреннее состояние. Ты же - натура бунтарская и демонстративная - не можешь с этим смириться. Отсюда внутренний раскол.
  - Но я не хочу ничего менять.
  - Не можешь. Но очень хочешь. Ты о многом догадываешься, но не хочешь верить... Отводишь глаза от истины, предпочитая смириться, поддаться давлению. И я не должен сейчас всего этого тебе рассказывать. Ни в коем случае. - Джей замолчал как-то обреченно. И больше уже не продолжал своей речи.
   И именно сейчас, в этот исторический момент, я впервые заметил то, что поразило меня больше чем все, что случалось со мной за все время знакомства с Йохэнсеном - я заметил, что ему было тяжело. Что в глазах у него было смятение и грусть и бессилие. Что он впервые не знает, что мне сказать. Что он растерян. Что он тоже человек, в конце-то концов! И это неожиданное открытие удивило меня до такой степени, что я внезапно увидел Джея как будто другими глазами. Как будто узнавая его еще глубже. Каким он, оказывается, может быть молодым, потерянным, задумавшимся над какой-то внутренней дилеммой, разрешить которую не мог. Видимо, он редко сталкивался с такой ситуацией, которая оказывалась сильнее его. И я молчал, потому что просто не знал, что ему сказать. И мне самому было плохо и страшно. И хотелось, по привычке, искать защиты и спасения у мудрого, сильного шведа.
  - Тогда не говори... - Робко предложил я, спустя довольно долгое время. - Пусть все, что ты от меня скрываешь - останется у тебя. Если захочешь - скажешь. В наших с тобой отношениях итак много недосказанного. Я знаю, что ты имеешь надо мной власть гораздо большую. Я это понимаю и... И отвожу глаза, смиряясь с этой мыслью. Ты прав, я часто так делаю, когда мне страшно. - С каждым словом я чувствовал себя все сильнее. Столько времени Джею приходилось поддерживать меня, а сейчас наступила моя очередь помочь ему. Видя в его глазах смутный оттенок беспомощности, я понял, что должен сделать все, чтобы вернуть ему былую уверенность и силу. - Но чтобы ты не делал - ты будешь прав. Потому что ты уже изначально приехал ко мне в, мой город, с этой мыслью. И чтобы ты от меня не скрывал - я не захочу этого узнать. Если ты этого не захочешь... И я люблю тебя. Даже, если тебе нечего мне на это ответить. Все итак уже слишком далеко зашло, чтобы я боялся каких-то тайн, или неожиданностей. И я постараюсь сделать то, о чем ты меня просил - забуду обо всех земных законах. И никогда не потребую от тебя большего, чем ты захочешь мне дать.
   "И я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Потому что это - залог моего счастья. Даже, если оно шатко и недолговечно, я буду жить каждой секундой, проживая ее, как самый великий миг в моей жизни".
   Мы сидели на кровати, друг напротив друга. Я рассеянным взглядом смотрел куда-то в небытие, Джей внимательно изучал меня, как будто тоже заметив и узнав впервые.
  - Ты уже слишком многое для меня значишь. И это так опасно... - Изрек он наконец. А потом - как будто встряхнувшись, вернул своему голосу былую бодрость и уверенность. В глазах появилась привычная мне металлическая твердость. - Если ты действительно думаешь так, как говоришь - тебе будет легко забыть об этом разговоре. И простить его мне. А я совершаю всё больше ошибок... - Он улыбнулся, немного мечтательно, устремляя взгляд в окно, на темный еловый лес. Снова тепло посмотрел на меня. - Спасибо тебе.
  
  *47
   Казалось, не только я открывал для себя Джея заново, но и только что узнавал сам себя. Я был удивлен, с каждой минутой замечая в себе стремление любить бескорыстно и почти что жертвенно. И я испытывал от этого небывалую радость. Просто от того, что могу быть рядом с дорогим мне человеком и делать его хотя бы на краткое мгновение жизнерадостнее. Я учился любить по-настоящему. Джей учился радоваться и чувствовать.
  Небо над нашими головами, как будто проникаясь нашим же настроением, прояснилось, выпуская из-под облаков солнечный свет, который хоть и не согревал ледяную землю, но щедро освещал ее, окрашивая снега в оранжевый, золотистый и местами синеватый цвет, пробуждая к жизни потемневшую воду и бросая светлые мазки бликов на хмурые ели. Хвойный лес, который по моему периодическому желанию был виден из окна дома, кое-где был разбавлен чахлыми, тонкими стволами березок. Я мог подолгу глядеть на его загадочный, чуждый для меня мир и пытаться угадать хоть какую-нибудь в нем жизнь и движение. Лес со мной говорить не хотел. Зато Джей понимал природу так же хорошо, как я говорил на языке города.
  - Все в этом мире взаимосвязано. А город - это ничто иное, как часть природы. - Объяснял мне он.
   Я в этой фразе путался, не понимая, как могут соединяться эти два противоположных понятия. Мне вообще не хотелось думать ни о чем серьезном и глубокомысленном. Я наслаждался жизнью и запрещал портить себе эти дни какими-либо сомнениями...
   Листы ватмана, тугим клубком свернувшиеся в моем тубусе, скучали и приобретали округлую форму, пока мы гуляли по берегу моря, наслаждаясь свежестью и застужая наши легкие. Ноги скользили по мелким камушкам, застывшим в тонкой корочке льда, мерзли руки, которые так приятно было греть под чьим-то теплым свитером, рассыпались по лицу и мешали дышать и смотреть, пряди волос, искрящихся в лучах солнца. Оглушали и заставляли сердце замирать в горле тоскливые крики чаек и альбатросов. Немного хотелось курить, но еще больше - вдыхать в себя кристально чистый, прозрачный воздух, запоминая его запах и вкус. Тонкие перчатки не спасали, воротник не уберегал лицо от мороза, и к вечеру мне грозило легкое обморожение, чреватое красными пятнами на скулах и шелушащейся кожей. И... верите, или нет - мне было глубоко наплевать.
  - А кто-то сейчас задыхается в душном офисе... - Задумчиво произнес я, глядя в глубокую синеву сияющего неба.
   Я прыгал по огромным валунам, цепочкой обрамляющих пляж у самой воды. Они были пологими и широкими, но чрезвычайно скользкими. Расставив руки в стороны для равновесия, изображая самолет-кукурузник, я с победным криком перепрыгивал с камня на камень.
  - Ты рад, что мы здесь? - Йохэнсен шел недалеко от меня, терпимо прощая мне мое неожиданное возвращение в детство и снова погрузившись в свои важные размышления.
   А мне было легко, как никогда...
  - Я? Очень! Но мне... как-то странно. Непривычно, наверное. - Я остановился, спрыгнул на песок, споткнулся, подпрыгнул на месте. - И голова иногда кружится.
  - Да, это с непривычки. Перенасыщение кислородом.
   Мы гуляли по берегу, разговаривали, смотрели на воду, опять разговаривали... Джей рассказывал мне о великих моряках и капитанах, о морских законах, о легендах, породивших русалок и морских чудовищ, вспоминал что-то из своей жизни, заглядывая далеко в прошлое. При этом глаза его затуманивала светлая грусть, а лицо становилось особенно живым и одухотворенным. Я испытывал чувство ревности. К прошлому, к тому, о чем, или о ком не знал, к его внутренней свободе, к его мечтам и жизненным целям... И гнал это чувство не на дно души, а прочь от себя, как можно дальше. Осторожно обнимал его, прикасаясь щекой к холодной ткани пальто, слушал, проникался его мыслью, его настроением... Не прося ничего для себя и не о чем для себя не думая. Молчал, когда нужно было, смеялся не к месту, а от хорошего настроения, ловил его улыбки, жмурил глаза от удовольствия, что-то говорил, что-то отвечал.
   Закат возник так некстати и слишком быстро. Солнце просто неожиданно превратилось в длинную сверкающую линию, похожую на кровавую полоску на фиолетовой коже небосвода, растеклось по всему горизонту, потемнело, почернело и стало медленно исчезать. Оно как будто выпивало тот свет, который утром так обильно поливало планету, вбирая его в себя, чтобы на следующее утро снова делиться им с нами. Я провожал его жадным взглядом, Джей - с блеском в глазах. Я боялся каждой уходящей минуты, он - радовался всему, что ждало нас в следующую секунду. А небо темнело быстро и беспощадно, выкатывая на лоб себе прищуренный глаз полумесяца, окружая его россыпью робких звезд, которые неуверенно моргали, просыпаясь и понимая, что поспешили. Наши тени тонули в сумраке, растворяясь в песке, приобретшем коричнево-серый оттенок, пока совсем не исчезли.
  - Вот теперь - пора.
  - Петь будем? - Усмехнулся я, вспоминая о культе солнца.
  - Нет. - Джей, как будто восприняв мои слова всерьез, покачал головой. - Домой - ужинать и спать.
   Спать... Я ждал этого момента. О, если бы он только знал, как!
  
   Джей делал какие-то записи в своем вечном блокноте, уже изрядно пообтрепавшемся по краям. Я, склонив голову набок, наблюдал за ним с подоконника. Окно на этот раз показывало бесконечный песчаный пляж. Смотреть на него быстро надоело и я предпочел любоваться на Йохэнсена. Он замечал это, чувствовал мой взгляд, но продолжал свое неторопливое занятие.
  - Чего ты боишься на этот раз? - Он, не отрываясь от блокнота, спросил как бы между делом.
  - А? - Я дернулся.
   Да, я боялся. И прятать это чувство от психолога было крайне глупым занятием. На этот раз не было ни хмельного марева в голове, которое так помогает делать глупости, ни глубокой ночи, ни отчаянного порыва, толкающего в самую пропасть страсти... Нужно было переступить... Через что? Через грань ясности, должно быть.
  - Боялся в тот раз, боишься сейчас... А как же твоя непоколебимая уверенность в себе? Твое извечное желание удивлять, показывать себя... Что с тобой, а?
   Мне не казалось это - в голосе шведа был откровенный вызов. Немного иронии, снисхождения, огня в потемневших под цвет морской воды глазах, и я уже готов был сползти по стене, упасть к его ногам, повиноваться этому спокойному, но твердому голосу... Но не мог сделать и шага. Сдержанная усмешка - в ответ на мою нежность и нерешительность... А и в правду - что со мной? Где моя тяга к самолюбованию, бесстыдной неге? С каких пор я настолько возвышаю над собой человека, что теряю уверенность в себе?
   Йохэнсен захлопнул блокнот, убрал его на прикроватную тумбочку и с интересом уставился на меня. Теперь я полностью занимал его внимание.
  - Что я должен сделать?
   Вся эта ситуация и пугала и затягивала меня одновременно. Интриговала.
  - Все то, что ты ждешь от меня.
   Я стоял посреди комнаты в нерешительности, отводя глаза в сторону. Взгляд мой упал на окно. Теперь за ним мрачно шумел устрашающе-темный лес. Мне захотелось оказаться под теплым одеялом, рядом с Джеем... Я мысленно сделал шаг, переступая черту...
   Непослушными руками стянул через голову свитер, нервным движением пригладил взлохматившиеся волосы, расстегнул пуговицу на рубашке. Мышцы в плечах сводило от сковывающего трепета. Или страха? Вся эта гамма чувств, которой я всю свою жизнь был лишен, внезапно обрушилась на мою бедовую голову. Пуговицы на рубашке закончились, что повергло меня в некоторую растерянность. Через секунду и мягкая ткань, плавно съехав по моему телу, упала на дощатый пол.
  - Не холодно? - Джей вопросительно приподнял одну бровь.
   Невозмутимый, как всегда, таинственный, отчужденный... На этот раз мне нужно было забыть о том, какой он соблазнительный в таком образе и думать о своих эмоциях. Я привык к играм. Привык обманывать и своих партнеров и себя самого, пробуждая в себе страсть, которой не было, говоря о чувствах, которых не испытывал... Теперь эти выступления у меня не пройдут. Я застывал под сканирующим взглядом пронзительных глаз.
  - Так ты меня согреешь. - Утвердительно произнес я, однако, не пытаясь придать голосу уверенности.
   Пусть все будет так, как должно быть...
   Прохладный воздух, необъяснимо проникающий через закрытое окно, пробегал по голым ногам, заставляя светлые волоски на коже становиться дыбом, обвивал руки, плечи, гладил спину, ерошил челку. Я переступил с ноги на ногу. Чему учил меня Джей? Не отрицать своих страхов, впустить их в себя, признавая? Да, мне было холодно и неудобно. Я никак не мог понять, правильно ли я поступаю и впервые в жизни стыдился своего тела, чуждаясь его, ощущая себя неловким и нескладным.
  - И о чем ты думаешь сейчас?
   В четыре шага расстояние между нами сократилось до одного вздоха. Странно было ощущать на своей обнаженной коже касание грубой шерстяной ткани, шершавых, сухих рук на пояснице, теплых губ к виску. Я зажмурился, проваливаясь в бездну ощущений, кожей впитывая тепло прикосновений...
  - Я все еще не уверен...
  - В себе?
  - И в себе тоже...
  - А в том, что происходит? А во мне? А в своих желаниях? - Сильные пальцы требовательно приподняли мой подбородок. - Не отворачивайся. Не отступай от своих целей. Никогда. Ты так давно хотел этого. Не так ли? Ты еще в день своего рождения понял, что хочешь меня. Думаешь, я ничего не видел?
   Я жмурился, изворачивался в стальном обхвате рук, чуждаясь такой резкой и вызывающей откровенности, пытаясь спасти свои оголенные чувства, ставшие вдруг такими беззащитными, пытаясь освободиться и в то же время наслаждаясь такой открытостью и прямотой.
  - Я понимал, когда вы с Максом, путаясь и сбиваясь, пытались затащить тебя ко мне в квартиру. И тогда я и сдался. А ты добился своей цели. Понимаешь? И теперь уже не ты, а я нахожусь в прострации, не зная, что мне делать и где спасаться.
  - Так все-таки, я тебя соблазнил тогда. - Я улыбнулся, немного расслабляясь.
  - Так чего ты боишься теперь? В чем сомневаешься? - Йохэнсен снова заговорил спокойно и убедительно. - Неужели, ты не понимаешь, что ты и я - часть этого мира? Что бы мы ни делали - мы все равно будем правы. Потому что так должно было быть. Мы - сами в праве распоряжаться своей жизнью, оставаясь при этом неотъемлемым составляющим мироздания. И каждый наш поступок, каждая ошибка и глупость, совершенная нами в порыве чувств, заслуживает уважения. Даже, если мы уже никогда не захотим повторить ее.
   За тонкой пластиной стекла теперь шумели волны. В ночной темноте, не освещенной не уличными фонарями, не фарами машин, блестела лунная дорожка, отражаясь в воде, и россыпи серебряных звезд. Их было неправдоподобно много для зимы. И все происходящее казалось нереальным. Жесткий дощатый пол принял наши тела без особого сопротивления. А я и не чувствовал, как твердые доски, местами расколотые и с торчащими острыми щепками, больно впиваются в лопатки и шею.
   Сегодня не было ни торопливой страсти, ни жадного желания, ощущения опасности и безумства. Сегодня Джей изучал каждый сантиметр моего тела, запоминая его глазами и пальцами, наслаждался мною, моей близостью и податливой любовью, мучая меня сильнее, чем в прошлый раз. Я тянулся за его телом, выгибался навстречу рукам, забывая дышать и теряясь во времени. В окно пытался вломиться огромный месяц, цвета старого лимона, покрытый серыми пятнами. Неправдоподобно огромный и украшенный цепочкой звезд. А может быть, это у меня перед глазами мерцали сияющие точки...
  
  *48
   И дальше все у нас было хорошо. Хорошо, как бывает только в сказках, в трогательных романтических историях, написанных молодой мечтательной девушкой, грезившей о любви. Или в длинных слезливых сериалах, которые так любят крутить по первой городской программе в самое рейтинговое время. Романтичных рассуждений у меня не выходила, зато прекрасно получалось омрачать наш отдых своими дурными предчувствиями. У нас все было слишком хорошо... Правда, всего два дня.
   Вот уж я не знаю, о чем могла подумать Берта, без предупреждения ворвавшаяся в нашу спальню на следующее утро, заметив мою светло-русую башку на плече у Джея, но к ее чести стоит сказать, что она и бровью не повела, ничем не выдав своей реакции. Решительно распахнув окно и давая морозному воздуху ворваться в теплую, уютную комнатку, она предупредила нас о вреде долгого сна и о том, что завтрак горячим вечно не будет.
  - А где ты с ней познакомился? - Спросил я, когда боевая старуха исчезла за дверью, укутываясь в одеяло и крепче прижимаясь к Джею.
   В спальне уже становилось холодно и вылезти из нагретой кровати, чтобы закрыть окно мне казалось физически невозможным.
  - Да, я ее в лицо ни разу не видел. Но, чтобы тебе легче было понять, представь, что мы как будто были знакомы заочно. - Добавил он, заметив моё крайне удивленное лицо. - Интересная женщина, хочу заметить...
  - Женщиной она была много лет назад. - Проворчал я, крайне раздраженный.
   Просыпаться мне не хотелось. Мне вообще не хотелось ничего, кроме еды, моря и секса. Я предпочитал вести амебный образ жизни, забыв про работу и обязанности. По крайней мере, хотя бы на эти несколько дней.
  - Не злословь. - Джей откинул одеяло, безжалостно оставляя меня одного в леденеющей постели, подошел к окну, вдохнул свежий воздух, внесенный в нашу обитель очередным порывом ветра, и замер так на некоторое время. Скорее всего, строя распорядок на ближайший день. Раздумывал, чем удивить меня сегодня?
   Я думал о... Нет, впрочем, глядя на сильное, стройное тело шведа, застывшего у окна, мысли я бередил в себе не самые пристойные. И я даже не пытался думать о чем-то другом.
  
   Дом к утру снова заметно видоизменился. Сегодня нам не пришлось миновать длинный коридор, чтобы выйти на кухню. Вместо него была широкая зала, ведущая прямиком в огромную столовую с круглым дубовым столом и крепкими стульями с резными спинками. Пахло в ней парным молоком, чем-то печеным и сладким. Берта, сегодня в цветастом фиолетовом платье с громоздким убором на голове, подозрительно напоминающем кокошник, была занята вышиванием узоров гладью. Полотно в ее руках было настолько ослепительно белым, что на него невозможно было смотреть, не зажмурившись.
  "Интересно, откуда она вообще что-то достает в этой глуши? Неужели здесь есть магазины? Или она ездит в город?" - Думал я, усаживаясь за стол. - "А продукты? Где-то в лесу у нее пасется стадо коров?"
  - Ну и что ты сел, парень? - Недовольно произнесла она, стоило мне только подпереть голову рукой и расслабиться. - Ты бы еще на столе растянулся! Никакой культуры у этих городских...
  - А что мне делать? - Растерялся я.
  - На стол накрывай! Или, ты думаешь, я вам здесь в прислужники нанялась?
   Я покосился на Джея. Тот, казалось, был занят своими мыслями и в нашем разговоре намеренно не принимал участия. Я готов был поклясться, что он прекрасно все слышит и с интересом ждет развития событий. Его любимое занятие - оставлять меня одного в неловких ситуациях и наслаждаться моей растерянностью, меня крайне удивляло.
   Чувствуя себя крайне неуютно под пристальным старческим взглядом, я бестолково суетился у стола. Вот уж не думал, что мне, успешному стратегу самой представительной и секретной организации в городе, придется разгадывать сложную задачу - как налить из кувшина молоко в кружку так, чтобы не расплескать его себе на штаны.
  - Джей, объясни мне, дорогой, зачем тебе сдалось это чучело? - Берта взглядом указала на меня, с наслаждением откусывая от огромного, скатанного блина, политого вишневым варением.
   Мне же, при всем моем, обычно здоровом аппетите, кусок в горло не лез. Я злился и с трудом сдерживался, чтобы не высказать в слух то, что накопилось у меня за все время нашего завтрака, за которое Берта успела со смаком обсудить мой внешний вид и неумение себя вести в обществе. Неужели, в старости Нина будет такой же? Я с тоской думал о том, что предпочту уйти на вечный покой раньше, чем успею стать таким. Пристрелите меня, если я превращусь в ворчливого занудного старика с деревянной тросточкой и вставными зубами! Джея же, судя по всему, эта старуха развлекала. Мало того, он с интересом и с самым серьезным видом воспринимал ее слова.
  - Берта, в городе многое изменилось. И мода в том числе.
  - Мужчины носят серьги в ушах и узкие парусиновые брюки? Нет, я этого решительно не понимаю.
  - Это джинсы! - Не выдержал я.
  - А ты не встревай, когда взрослые разговаривают! - Берта недовольно окинула меня колючим взором. - И ты, Джей, изменился. Вот уж не подумала бы, что ты поддашься влиянию этой пошлой современности.
   Лично, на мой взгляд, Йохэнсену было ну о-очень далеко до современности, не смотря на мои усилия. Но я благоразумно промолчал, не желая навлечь на себя еще один мощный поток суждений.
  - А почему нет? - Психолог просто пожал плечами. - Мир меняется и нам желательно меняться вместе с ним. Спасибо Дэймону, что он напомнил мне об этом.
   Я подавился крепким сладким чаем, зарделся и скромно улыбнулся. Берта прошлась по мне скептическим взглядом.
  - Что, и от этого ребенка может быть польза?
  - Представьте себе. - Буркнул я тихо.
   Больше всего на свете меня раздражало, когда меня не воспринимают всерьез. Наверное, Джей сказал бы, что это очередной мой комплекс.
  - Дэймон, съешь хоть что-нибудь. У нас сегодня будет тяжелый день. - Обратился уже ко мне психолог.
   Я почувствовал глубокое разочарование, вспомнив о стопке заданий. Несделанная работа, которая займет целый день, который я планировал провести совсем по-другому. Что же, за все хорошее нужно чем-то платить. И за те моменты, которые я пережил здесь, за один только вчерашний вечер, я готов был посвятить себя на оставшееся время графикам и чертежам.
  
   И с какой великой радостью я бы и посвятил себя им, если бы только знал, что работа меня ждет совсем другого плана!
  - Я привык работать головой, а не руками! - Гордо сказал я, когда Берта протянула мне огромный кривой топор, из ручки которого торчали миллион будущих заноз в виде мелких деревянных зацепок.
  - Руби дрова и не разглагольствуй! - Нахмурилась Берта. - Если очень хочется, то можешь и головой.
   Я с сомнением оглядел вязанку поленниц и косоватый надколотый пенек перед собой. Топор был тяжелый, неудобный и никак не хотел держаться в моих непривычных к физическому труду руках.
  - Все-таки это не самая лучшая идея. - Покачал головой Джей. - Руки ему еще пригодятся.
   Хоть в чем-то он был со мной согласен!
  - И что ты с ним носишься, как наседка с птенцом? Посмотри на него - молодой парень, а уже чахлый и слабый, как девчонка.
  - Тем более, не стоит доверять ему такие задания.
   Я уже не слушал их разговоров. Последняя фраза Берты была последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Размахнувшись, как следует, топором, я со всей силой ударил им по полену, которое с трудом установил в вертикальном положении. Не рассчитав силы замаха, я пошатнулся и с усердием рубанул прямехонько по пню. Топор застрял в сырой древесине, а полено свалилось мне на ногу.
  - Черт! - Рявкнул я с досадой. Железное лезвие плотно въелось в дерево и теперь я дергал топор на себя, пытаясь вырвать его из пня.
  - Перестань, я сейчас сам все сделаю. - Забеспокоился Йохэнсен.
  - Ну уж нет!
   Я был зол. Я был разочарован неудачей и во что бы то не стало стремился доказать всем и самому себе, что я способен на многое. И поэтому, стремясь показать все то многое, что я могу, я, упершись ногами в землю, упрямо потянул рукоятку на себя.
  - Аки баран. - Всплеснула руками Берта.
   В следующую секунду произошло следующее: топор, поддавшись моим стараниям, все-таки высвободился из деревянного плена. Я же, довольно сильно отклонившись назад, потерял равновесие и, взмахнув руками, не выпуская топор из рук, отлетел на приличное расстояние и врезался спиной в стену дома. Может быть, все бы и обошлось только этим, если бы я от ужаса не выпустил топор из рук, который, описав короткую дугу в воздухе над моей головой, не влетел в окно на первом этаже, разбив стекло и, судя по звуку разбитой посуды, приземлившись как раз на стол, за которым мы завтракали.
  - Дэймон!! - Джей в секунду оказался около меня.
  - Идиот!! - Берта бросилась следом за ним.
  - Черт... - Я ошалело крутил головой, осматривая следы моей неудачи. - Я же говорил, что у меня с умственным трудом как-то лучше...
  - Какой тебе умственный труд, ты же идиот! Чучело городское, тебе единственное применение - ворон на огороде распугивать! - Сокрушалась она, пока Джей поднимал меня с земли.
   Ноги у меня все еще подгибались. К тому же я был в крайней растерянности от случившегося. Я был подавлен...
  - Почему ты меня никогда не слушаешь? - Грустно спросил Йохэнсен.
   Вопросу полагалось быть риторическим, поэтому я скромно промолчал, держась за ушибленную спину.
  - Вы не волнуйтесь, я вам окно починю. - Неуверенно произнес я, опираясь на Джея.
  - Даже не думай прикасаться к моему дому! - Испугалась старуха. - Неудачник криворукий, бестолочь! И как ты только себе этот топор в голову не врубил...
   Настроение у меня было испорчено. Сидя на заснеженной ступеньке, я хмуро наблюдал, как легко и быстро Джей справлялся со всей вязанкой дров, ощущая себя никчемным созданием. Да, я согласен, иногда, когда эмоции берут верх над моим разумом, логика моих поступков отходит на второй план. Но почему я постоянно выставляю себя на посмешище перед Джеем? Судя по всему, это мой крест. Если в своей родной стихии - в стенах ЦУИПа, я чувствую себя уверенно, то вне его, в местах, которые мне чужие, я теряюсь и начинаю делать глупости. Все идет как-то неправильно, не так, как мне бы хотелось. Когда-нибудь, я приду к выводу, что мне вообще не стоит вылезать никуда, кроме дома и работы. Только так я могу чувствовать себя уверенно и в полнейшей безопасности. Как бы сильно мне ни хотелось периодически освежить свою жизнь свежими впечатлениями.
  - Ну, что ты опять загрустил? - Джей присел рядом со мной на корточки, ободряюще улыбаясь. - И не сиди на холодном - простудишься.
   Я почувствовал, что у меня сжимается сердце. Такой заботливый, мудрый, сильный, всезнающий. Мне казалось, что во все мире не может быть ничего, с чем бы он не мог справиться. И что я вообще рядом с ним делаю?
   Нет, я не страдал лишней самокритикой. Но и не строил иллюзий. Мы с Джеем были из разных миров. И было удивительно уже даже то, что они когда-то вообще пересеклись. И то - благодаря Джею. Он с самого начала появился, чтобы помочь мне. И этим ему приходится заниматься на протяжении уже месяца. А все потому, что я вечно ввязываюсь в какие-то истории... Как я смогу жить без него?
  - Нет, я не дам тебе думать о грустном. - Джей решительно поднялся. - Сейчас мы немного прогуляемся, а уже потом приступим к твоим заданиям. Я тебе помогу.
   Читай - сделаю большую часть работы за тебя.
  - Пожалуй, больше я от твоей помощи отказываться не буду. - Усмехнулся я.
  - Подумать только - день только начался, а ты уже успел почти разрушить дом, чуть не убить себя и с впервые переломить свою гордость. - Искренне поразился Джей. - Мистер Мелид гордился бы тобой.
   И все-таки его привычка забавляться моим неудачам меня обескураживала.
  
  *49
   Никогда не мог понять, почему за городом, даже вдали от деревень и крупных садоводств, всегда пахнет дымом? Ну, неужели же кому-то придет в голову жечь костры и жарить шашлыки на поляне посреди леса? А места здесь начинались уже, действительно, дикие и глухие. Я проваливался по колено в снег, шел с трудом и проклинал свои тоненькие ботинки на кроличьем меху. Джей держался ровно и, казалось бы, даже не запыхался. Даже, если он и утомился, то мне об этом было не суждено узнать. Я же не выдержал и с легкого брюзжания перешел на откровенные жалобы.
  - Ты действительно устал? - Джей честно был удивлен.
  - Мы пропахали уже пару километров по рыхлому снегу, а ты спрашиваешь, не устал ли я?? - Я в изнеможении опустился на огромный валун. - Откуда здесь столько камней? Их что, сюда специально кто-то прикатил?
  - Берта права, ты действительно слабый мальчишка. - Сокрушенно произнес Джей. - Тебе нужно больше заниматься спортом.
  - Я итак целыми днями в движении... Одна дорога до ЦУИПа чего стоит.
   Джей, сложив руки на груди, так и стоял посреди опушки, в своем черном пальто сливаясь с фоном из черных стволов деревьев. Я, перекрестив ноги и упершись руками в холодную шершавую поверхность камня, осматривался вокруг. Со стороны мы могли напоминать двоих заблудившихся путников. Джей как будто что-то высматривал, а я мрачно рассматривал кривые ели и переломанные кустарники. Пейзаж действительно не располагал к светлым мыслям и возвышенному настроению.
  - Ну, мы так и будем здесь сидеть до ночи? - Очнулся я от своих тяжелых размышлений через некоторое время.
  - Ты же устал?
  - Я? Не правда, я полон сил! - Почти что огрызнулся я, сам не понимая, откуда у меня взялся прилив злобы на весь мир. - Я готов идти дальше, неизвестно куда и зачем. У нас же всегда так и происходит - неизвестно зачем, неизвестно, что дальше... Сплошная неизвестность! Тебе ведь, я смотрю, это так нравится! - Я спрыгнул на землю и пнул носком сапога холмик из снега.
   Я крутился на одном месте, мечась по протоптанному снегу. И чем больше я говорил, тем сильнее проникался своими словами и злился. Я припоминал Джею все те случаи, когда он ставил меня перед выбором, не думая о том, нужно ли мне это, вмешивался в мою жизнь, менял ее по своему усмотрению, не спрашивая, хочу ли этого я... Я размахивал руками, впадал в отчаянье, накручивая и накручивая себе безвыходность своего положения... В конце концов у меня закружилась голова, я поднял глаза к небу и замер. Деревья окрест нас очерчивали ровный круг, как будто создавая плотную живую стенку. На секунду мне даже почудилось, что они переплетают свои ветви, чтобы уже никогда не выпустить нас из своего плена и заживо похоронить в этом диком, жутком лесу. По небу над моей головой протянулась прозрачная розовая полоса приближающегося заката. Где-то в отдалении тревожно закричали птицы, по верхушкам елей прошел ветер, сразу же сделав их живыми и угрожающе подвижными. Старые деревья накренились и заскрипели; как будто тревожный крик пронесся по лесу.
   "Что за черт?" - Неожиданно подумал я, как будто очнувшись от какого-то наваждения.
   Меня передернуло, по телу пробежала дрожь. Я явственно почувствовал, как на затылке зашевелились волосы, а где-то в левой части груди заныло, как будто кожу там проткнули тупой холодной иглой.
   Я остановился на том самом месте, когда начал обвинять Джея в том, что он вообще приехал в Мой город, чтобы помочь мне. Остановился, замер и замолчал, растерянно глядя в небо. Я не мог объяснить, что происходило со мной за эти минуты, но я как будто всколыхнул из глубины своего сознания все самые темные мысли, которые прятал от себя и Джея все это время. Я упрекнул его в своих страхах, в своей неуверенности... Я сделал его виноватым в том, что я полюбил... И в том, что я не хотел и боялся страдать.
  - Вот и высказался мне до конца, верно? - Йохэнсен так и стоял на том самом месте, четко в центре круглой поляны, скрестив руки на груди.
   Взгляд его проходил куда-то сквозь меня и растворялся в лесной глуши.
  - Я... Я не хотел этого говорить! - Затряс я головой, отступая на шаг назад. - Я даже не думал об этом!
   Мне было не на шутку страшно. В меня как будто что-то вселилось и я не мог остановиться. Мне хотелось говорить гадости, хотелось вывести шведа из себя, разжечь скандал. Я упивался состоянием бесконечной ярости, которое в обычной жизни было для меня крайней редкостью. Веселенькое дело - посвятить остаток зимы очевидно придется практическим занятиям по экзорцизму.
  - И думал и хотел. - Спокойно ответил Джей, минорно щуря глаза. - Вот так-то... Больше не будешь ничего скрывать от меня.
   Я чувствовал опустошение, как будто избавившись от давивших меня мыслей, я оставил на их месте слабость и страх. Джей тоже был заметно угнетен. Не встревожен, не зол - чего было бы логично ожидать от него, а как-то особенно печален. Я сам хотел, чтобы он не скрывал от меня своих чувств... А теперь я не знал, как отнестись к его унынию. Ведь, если Йохэнсен поддался тревоге, то, что же делать мне??
  - Прости меня. - Я подошел, встал рядом с Джеем, как будто ища защиты, борясь с желанием обнять его. - Наверное, у меня действительно не так много сил... Просто я не уверен, что... А, ладно. - Я нахмурился, оборвав себя на середине мысли.
   Еще выскажу опять что-нибудь такое, чего сам потом испугаюсь...
  - Нет, говори. Ты еще не все мне рассказал.
  - Я боюсь того, что нас ждет. Ты же и сам понимаешь, что ничего хорошего не будет?.. - Я ждал его ответа с надеждой, что он убедит меня в обратном. Скажет, что мы со всем справимся, что он все, как всегда, разрешит и сделает сам...
  - Мы оба понимали это и раньше. Я хотел оградить тебя от опасности, а сам учил тебя слушать свое сердце... Теперь все, что я могу, это продолжать учить тебя тому же. Не думай о будущем сейчас. Эти мысли куда более жестоки, чем все то, о чем ты сказал мне сейчас. Но тебе было необходимо высказаться... Поэтому мы здесь.
  - Понятно... - Я грустно усмехнулся. - Еще одна уловка совместно с природными эффектами. Это еще одно проклятое место? Скажи честно, Джей, ты действительно волшебник? Злой или добрый? Или как там назвала тебя Берта?.. Викинг? А сколько тебе лет? Несколько сотен? - Меня снова подхватила былая волна агрессии. Я это почувствовал и поскорее замолчал.
  - Я так виноват перед тобой... - Джей продолжал смотреть перед собой, даже не пряча тоскливого больного взгляда, как сделал бы я на его месте. - Никогда бы не подумал, что буду способен на такую жестокую ошибку, поддавшись на свои собственные чувства.
  - Я - не твоя ошибка!
   А дальше меня снова подхватил поток мыслей и слов... Я рассказывал о том, что никогда еще меня не захлестывало столько противоречивых чувств одновременно. Вспоминал о Уитвилле, вспоминал о том, какой спокойной и предсказуемой была любовь к нему... Любовь, граничащая с дружеской привязанностью. Я с какой-то даже дерзостью признавался в том, что неоднократно обманывал его, изменял, убеждаясь в очередной раз в своей независимости и свободе. Сколько раз я упивался своей властью над ним, наслаждаясь силой его чувств ко мне, снова и снова разбивая чьи-то сердца и оставляя свое под крепкой защитой здравомыслия.
   Джей слушал, не перебивая. Что я ждал от него? Ревности к моему прошлому? Я был так глуп... Он давал возможность высказаться мне... Выплеснуть все самое грязное и темное, что вызвала во мне обида на него, на себя... А мне хотелось, чтобы он увидел меня с другой, черной моей стороны. Я пытался разочаровать его в себе, вызвать в нем отвращение к себе, разозлить. Я говорил и говорил... И чувствовал, как становлюсь чище и легче.
  - Сейчас ты сам себе противен?
  - Нет! Представь себе - нет! Я такой, какой есть, понимаешь... Я - не ты. Мы с тобой разные люди! Ты даже не представляешь, сколько зла я причинил людям за всю свою жизнь. И на работе и в свободное от нее время! Я... Может быть я даже недостоин тебя... Но я люблю свою жизнь и себя таким, каким я создал свой образ для себя и для людей... Наверняка, сейчас я противен тебе, да?
  - Нет. Ты все еще тот самый Дэймон, которого я знаю. Вместе с твоим образом и глупым детским желанием говорить о себе хуже, чем ты есть. С подростковой жаждой провокаций. Только меня ты ими не удивишь, Дэймон... Меня вообще сложно чем-то удивить. Я больше ошеломлен от самого себя. - Он криво улыбнулся.
   Больше Джей ничего мне не сказал о своих мыслях. Это был первый и последний раз, когда я мог уличить его в проявлении хотя бы какой-то слабости. Однако, мне хватило этого мгновения, чтобы окончательно понять - мой любимый человек - такой же человек из плоти и крови, как и я, способный страдать, переживать и винить себя за ошибки. И расходиться во мнениях с самим собой, ведь еще вчера он учил меня не бояться их совершать. А мне стало легче... И я устал так, как будто не рассказывал о своей жизни, а изображал ее во всех подробностях. Я вымотался, но на смену тревоги и ярости ко мне пришло успокоение и опустошение.
  
   До дома мы добрались уже к самому вечеру. Пока я с брезгливостью стягивал с себя насквозь промокшие ботинки и штаны, Джей уже успел растопить камин в нашей комнате и под уютное потрескивание дров расположил на столе листья ватманов и стопку документов по моему новому поручению. Мне было лень даже смотреть на этот рабочий пейзаж. Хотелось завалиться спать. А лучше - заниматься любовью пол ночи, а уже потом - завалиться спать. Я, задумавшись, завис, прижав к себе пару сухих носков, мечтая о теплой и мягкой кровати...
  - Как глубоко ты проникся заданием. - Усмехнулся Джей, наблюдая за мной, склонив голову набок.
  - Да, подумываю вот о... А кстати, что там за задание то? - Я нехотя подошел к столу, склонившись над листами бумаг. - О! Совершенно банальное, я уже сейчас вижу его решение! Может быть, оставим его на потом, а сейчас отдохнем немного? - Попытался я отмахнуться от работы.
  - Нет. Ничего откладывать мы не будем. Особенно, если, как ты говоришь, ты уже видишь его готовое решение. Сейчас ты быстренько начертишь свое готовое решение, а я сделаю нам чай. Идет?
  - Почему ты такой занудный, а? - Грустно спросил я, обрушиваясь на старенький деревянный стул.
   Йохэнсен смахнул с лица вьющиеся пряди челки, прикусив кончик простого карандаша, помолчал, улыбнулся пространственно... Вообщем, как всегда, проигнорировал мой вопрос, занявшись более важными и приятными раздумьями.
  "Какой он, все-таки, странный" - Думал я, наблюдая за ним в такие секунды. - "Как будто из другого мира. Такого, где все ясно, просто и красиво..."
  - Джей!
  - Да? - Он обернулся, уже взявшись за ручку двери.
  - Здесь же раньше не было камина!
   Швед в ответ на мое удивление лишь неопределенно пожал плечами.
  - А тебе не нравится?
  - Да нет, почему же... Просто это...
  - Вот и отлично. - Обрадовался он и выскользнул в коридор.
   "Странный, странный, очень странный!" - Я бездумно водил карандашом по бумаге, повторяя про себя эту мысль.
   Голова у меня была полностью занята размышлениями о моем тренере, к тому же без компьютера было очень тяжело работать, поэтому я слабо верил в то, что сделаю хоть что-нибудь путное. Тяготило только то, что Джей приучил меня сдавать работу в срок. И с каких пор я стал таким совестливым? Не самое лучшее качество для стратега по противозаконным преступлениям.
  - Вот - твой чай. Ужинать будем на кухне. - Джей поставил передо мной большую грубую кружку, исходящую паром.
  - А кофе в лесу не пьют? - Я сделал глоток, обжегшись. Поморщился, отодвинул от себя кружку. - Нам обязательно общаться с этой мерзкой старухой?
  - Дэймон, я представлю, что ты этого не говорил.
  - Ну хорошо! Нам обязательно общаться с... нет, ну она же мерзкая!
  - Как ты категоричен. А она права во многом, кстати. И говорит тебе почти о том же, что и я.
  - Но ты то меня не раздражаешь. - Улыбнулся я как можно шире и соблазнительнее.
   Поднялся со стула и сел на стол, оказываясь лицом к лицу перед Джеем и забирая из его рук чашку.
  - Ну и что ты делаешь? - Невозмутимо поинтересовался Джей, хотя в глазах его блеснула заинтересованность.
  - Учусь быть смелее.
  - Тогда хотя бы смести свой зад со своих же чертежей.
  - Да ты что, нет там никаких чертежей! - Удивился я. - Это я так... карандаш расписывал.
   Джей вытащил из-под меня лист ватмана и подал его мне. Я вскользь пробежал глазами по белоснежной поверхности. Потом посмотрел еще раз, уже внимательнее... Мне стало страшно.
  - Ты сам сказал, что уже знаешь, что именно будешь чертить.
  - Но ты же и сам в это не верил, да?! Я же даже в документы толком не заглянул...
  - Слова, Дэймон, - они материальны.
  - Не слишком ли? - С сомнением протянул я. Мне все еще было жутко. - Ах, да... Ничему не удивляться, верно?
   В следующие минуты вопросы о чертежах сами собой отошли для меня на второй план. Джей придвинул меня к себе, подхватывая под спину, заставляя лечь на стол и обхватить его ногами...
  - И все таки... Неужели там все правильно получилось?..
  - А разве иначе я бы дал тебе отвлечься от работы? - Удивился швед, методично расстегивая на моей одежде множественные пуговицы.
   Плавно соскользнул на пол ватман, очертив косую дугу в воздухе. За ним съехала со стола стопка бумаг и скатился карандаш. Я, уткнувшись лицом в плечо Джея, с силой сжимал пальцами ткань его свитера на спине. Почему-то мне было горько. Чувство тревоги не покидало меня еще с утра и сейчас я старательно гнал от себя его, вспоминая о спасительном правиле настоящего момента. Помогало оно слабо и я инстинктивно цеплялся за Джея, обхватывая его руками. Как будто боясь потерять. Как будто веря в то, что смогу удержать его...
  
  *50
  - Может быть, все-таки уже переместимся на кровать?
   Я блаженно вытянулся во весь стол. По всему телу медленно протекала сладкая истома.
  - Не знаю... Мне и здесь удобно.
  - Это я заметил. - Усмехнулся Джей. - Но мне вот не очень.
   Он, упершись руками в стол, все еще нависал надо мной, пока я, жмурясь, как весенний кот, восстанавливал сердцебиение и силы. Открыв глаза, я столкнулся с его прямым взглядом. Джей внимательно всматривался в мое лицо, как будто сканируя меня, изучая изнутри и запоминая каждую черточку моей внешности.
  - Что такое?
  - Ты красивый. - Йохэнсен грустно улыбнулся.
  - А ты только сейчас заметил? - Я позволил себе немного самодовольства. В конце концов, я уже слишком сильно отклонился от своего привычного образа.
  - Если бы ты видел себя сейчас... моими глазами...
   Я блаженно купался в его восхищении, которое перепадало мне не так уж и часто, как замерзшая чайка в лучах редкого солнца.
  - А что со мной такое? И что тебя так расстроило?
  - Расстроило? Меня? Ничего, кроме того, что у меня затекли руки.
   Джей наконец-то поднялся, выпрямившись во весь рост, и потянул меня за собой.
  - Я пойду в душ, наверное... - Я потянулся, обнял Джея, облокотившись на него всем своим весом и замер... - Нет... я все-таки пойду в душ.
  - Не заблудись по дороге.
   Напутствие его имело определенный смысл, учитывая, что с домом Берты мы так и не смогли найти общего языка. Он понимал меня так же плохо, как и его старая хозяйка. Когда я, отчаянно внушая себе, что в том, что я уже пару минут кружу по одному и тому же коридору, нет ничего странного, он все-таки изволил вывести меня к ванной комнате обшарпанного и старого вида.
  - Ну, спасибо тебе. - Поклонился я стене напротив.
   Подставляя лицо слабым струям теплой воды, я опять думал о нас с Джеем. Впрочем, никаких "нас" не было. Был только месяц необыкновенных приключений, полностью занятый для меня одним единственным человеком. А еще моя никому особо не нужная любовь, темное будущее и последний день нашего благополучия. Я не боялся возвращения в город. Скорее, эта перспектива больше меня радовала. Я устал от дикой природы, и мне не хватало шума машин за окном и людных улиц. Но что-то все-таки меня пугало... Тяжелое предчувствие, основанное на предположениях и догадках.
  - Когда-нибудь ему придется уехать. - Признал я наконец-то сам себе вслух. - И не факт, что это "когда-нибудь" не наступит завтра.
   Пригладив пятерней мокрые торчащие волосы, я вышел в коридор. Однако, попал в кухню.
  - Ну что же... Кухня, так кухня. - Пожал я плечами.
   Мне было ни сколько не по себе от этого дикого дома, сколько от того, что я с ним разговариваю. В ночном сумраке старинная мебель в кухне казалась кем-то живым, притаившимся за темным углом, а предметы на столах и полках принимали причудливые формы и расплывчатые силуэты. Я протер рукой глаза, пару раз моргнул, а когда открыл их снова, то передо мной возникла сама Берта в длинном красном балахоне. Я застыл от неожиданности.
  - Ах вот, кто копошится в моем доме и мешает мне спать! - Черные с сединой волосы ее были убраны в узел на затылке, а на шею была накинута та самая материя, на которой она так старательно что-то вышивала только сегодня утром. - Не спится?
  - Да вот... - Я развел руками, раздумывая, что бы соврать. - Пить захотелось...
  - Так сильно, что ты решил целиком засунуть голову в ведро с водой? Запомни, я прекрасно знаю все то, что и в какое время происходит в моем доме.
  - Неужели? - Искренне ужаснулся я.
  - Ты все еще хочешь пить? - Спросила меня хозяйка дома неожиданно миролюбивым голосом. - Я заварю тебе отвар из трав с молоком. Бессонницу, как рукой снимет.
  - Может быть лучше не нужно?
  - Не волнуйся, не отравлю. Хотя, это было бы лучшим, что я могла бы для тебя сделать.
   Я без возражений уселся за стол. В конце концов, Берта откуда-то знала Джея. Пускай и заочно. Может быть, она была моей единственной и последней возможностью узнать о нем хоть что-нибудь?
  - Тебе не стоит питать напрасных надежд, мой мальчик. - Берта поставила передо мной напиток со странным запахом и цветом. - Пей.
  - Надежд?.. Вы о Джее?
  - Сколько времени вы с ним знакомы? - Вопросом на вопрос ответила она.
  - Месяц... Чуть больше.
  - Удивительно! Джей в Мемфелисе так долго? Это непохоже на него...
  - А сколько его знаете вы?
  - О, я его совсем не знаю. - Улыбнулась старуха. - Но я замечательно знаю - кто он и откуда. Не занимай свой молодой разум напрасными размышлениями. Если будет суждено - ты сам все узнаешь. Но вряд ли ты узнаешь это от Йохэнсена.
  - Вы знаете - кто он? Расскажите мне, пожалуйста! - Взмолился я, забыв про свои старые обиды на Берту.
  - Ты знаешь намного больше меня, в любом случае, Дэймон. Ты ведь любишь его?
   Я смутился.
  - Да, люблю. Но он для меня - загадка. А вы говорите...
  - Если любишь, то в любом случае знаешь. По крайней мере, до того момента, пока не разочаруешься.
  - Вы меня запутали. - Раздраженно поморщился я. - Скажите мне хоть что-нибудь толковое!
  - Ты хочешь узнать, кто такой Джей... А что ты знаешь о себе самом?
   О, это был вопрос в упор... Так сказать, контрольный удар. Я осекся, сбился и замолчал.
  - Почти ничего. Может быть, вы и обо мне знаете - кто я и откуда?
  - Знаю. Но я бы не хотела тебя пугать. А если сам Джей не хотел этого, то...
  - Ну говорите же! - Я облокотился на стол, почти что ложась на него грудью, готовый схватить вредную бабку за рукав балахона. - Говорите!!
  - Успокойся! И не повышай голос на старших! - Я затих. - Я много... очень-очень много лет живу в этом доме. И почти никуда не выхожу из него. Тебе это знакомо, я думаю... Не перебивай!.. Я чувствую свой дом, как саму себя. Я управляю им, я знаю его, я слушаю и разговариваю с ним. Пока я в стенах своей обители - я всесильна и почти не уязвима. Мой дом - это мой дар и мое проклятие... Я не знаю толком - он моя собственность, или я - его. Я не знаю, почему так, что это и зачем... Но я продолжаю делать то, что должна. Не зная, почему так повелось и какая в этом цель. Я - неразрывная часть моего дома. И это - моя маленькая власть...
  - Иногда я чувствую такую же связь со своим городом, но...
  - Я тебе ничего не говорила! - Берта быстро поднялась со стула.
   Спустя пару мгновений в кухне появился Джей. И не просто появился. Он стремительно подлетел ко мне так, как будто собираясь схватить меня и силком вышвырнуть в коридор. Половицы под его быстрыми, но легкими шагами жалобно скрипнули, по дому прошел сквозняк. Я испуганно вжался в стул.
  - Дэймон, ты не задержался? - Он остановился в нескольких сантиметрах от меня и теперь возвышался надо мной строгой статуей правосудия.
  - Разве? - Я невинно моргнул. - Я ненадолго... - В кухне Берты больше не было, хотя я даже не видел, как она ушла. - Ненадолго решил...
  - Не старайся, я смотрю, твои творческие способности на сегодня истощились. - Раздраженно произнес Джей, как-то напряженно оглядываясь и постукивая пальцами по спинке моего стула. - Тебе не надоело постоянно врать и выкручиваться?
  - Я не вру! По крайней мере, я еще даже не успел ничего соврать... - Я беспомощно посмотрел на своего учителя, не понимая, что могло его так сильно разозлить. В любом случае, это было связано с тем, что рассказывала... начала рассказывать мне Берта.
   Что же ты от меня скрываешь, мой дорогой? А?
  - Ладно... Извини. - Джей провел ладонью по волосам, снова становясь устало-взволнованным. Долго злиться он, очевидно, не умел.
   В последний раз я видел его в похожем настроении, когда мы были у женщины-друида Регины. Очевидно, на него всегда так влияют мои попытки узнать хоть что-нибудь о нем. Или о себе...
  - Ты так сильно соскучился, пока меня не было? - Улыбнулся я, разряжая обстановку. В любом случае, теперь мне есть, за что зацепиться. Хотя я и не мог сказать, что мои догадки меня радовали.
  - Нам завтра рано вставать. Нужно успеть на первый автобус...
   Это были последние его слова за сегодняшний день, которые он произнес, глядя на меня. После этой, ничего не значащей фразы, он, повернувшись ко мне спиной, вышел в коридор. Не разговаривал он со мной и в постели, когда я, проигнорировав предоставленную мне кровать, перебрался к нему и прижался к напряженному телу Йохэнсена, собственнически обняв его руками и перекинув через него ноги. Вдыхая привычный запах темных волос и кожи, ощущая под руками любимое тело, я уже снова изнемогал от желания. К тому же мне было досадно и страшно. Впервые в жизни Джей демонстрировал нечто, похожее на обиду, а я даже не мог понять, что именно его так разозлило!
  - Может быть, ты все-таки на меня хотя бы посмотришь? - Попросил я, сам начиная обижаться. - Все-таки, это уже не вежливо! И ты ведешь себя совсем не профессионально. Разве психологи должны злиться на своих подопечных?..
   Ответом мне было тягостное молчание. Я демонстративно вздохнул и, покрепче обняв своего непонятного шведа, закрыл глаза. Буду так лежать, пока у него не кончится терпение, или не проснется жалость.
  "Викинг"... - Вспомнил я, как назвала его Берта, и улыбнулся.
  - А я тебя все равно люблю. - Произнес я, чувствуя, как в глазах покалывают подступающие слезы, прорываясь сквозь сомкнутые ресницы. В горле противно защекотало.
   Я не помню, когда я плакал в последний раз. Скорее всего, это было по какой-то незначительной причине и очень давно. В принципе я и сейчас не собирался этого делать, но предательская капля уже съехала по правой щеке, оставляя неприятную, влажную дорожку. Я плакал беззвучно, улыбаясь сквозь слезы. Тому, что я могу обнимать своего любимого человека, пока у меня есть такая возможность, тому, что я люблю и тому, что я плачу и не сдерживаю слез. Это было ново... Как и многое, что произошло в моей жизни за последний месяц. Месяц... Берта говорила, что это очень долго для Джея. Долго для чего? Кто же он? Путешественник без своего дома и места? Странник... А кто я?... Слова Берты имели огромное значение. Определенно, в ее рассказе был явный смысл... И я почти что смог ухватиться за эту логическую цепочку, дабы вытянуть весь ответ на поверхность, но... но сейчас у меня уже не было на это сил.
  
  *51
   Джей совершенно не знал, что ему делать. Впервые за всю свою жизнь, он был полностью растерян. Точнее, выход из создавшейся ситуации был очевиден... но принять его было не легко.
   Когда-то давно... Слишком давно, чтобы называть какие-то, хотя бы примерные даты, Джей узнал о своем жизненном назначении. Чтобы следовать ему, нужно было всего ничего - отказаться от своего личного счастья. Не такая уж и большая жертва для того, чтобы наполнить свою судьбу высоким предназначением. Неужели сейчас он согласится отказаться от него ради... Нет, этого он не сделает. Никогда и ни за что.
   Джей сел на кровати, встряхивая спутанными волосами. Наверное, пора бы уже подстричься, иначе скоро ему придется заплетать волосы в косу. Сон не шел и психолог хотел было подняться и подойти к окну, но покидать теплую постель и распростертую по всей ее площади фигуру Дэймона ему не хотелось. Он и так разрешил себе слишком много слабостей... Почему бы не позволить еще одну?
   Если бы Джей знал, каким роковым станет для него простое задание. Одно из многих, с которыми доселе он успешно справлялся. Заключенное всего-то в том, чтобы...
   Йохэнсен посмотрел на безмятежное во сне лицо Дэймона... Распереживался, расстроился мальчик... Но сейчас, пока его не тревожат ни ночные, ни дневные кошмары, он спокоен и почти счастлив. Здесь, на природе, вдали от города - эпицентра его жизненных волнений, он мог позволить себе расслабиться. До поры - до времени. Пока город не позовет его обратно. Каждый должен был знать свое место... Савеллис - в своем офисе за очередным графиком по разрушению городского спокойствия. А Джей - с информацией о выполненном задании - в поезде, или в каюте корабля. Так, чтобы их пути больше не пересеклись.
   Когда-то он уже смог отказаться от своих желаний и нужд. Неужели ему будет сложно сделать это во второй раз? И чтобы облегчить себе задачу, нужно было всего лишь вспомнить с самого начала - Зачем Он Здесь?
   Джей провел рукой по плечу спящего парня, ощущая под пальцами гладкую молодую кожу. И угораздило же их обоих... Йохэнсен мог и должен был винить только себя. И от этого никому легче не станет.
   Через пару дней он будет там, где и должен был быть - в дороге. С отчетом о проделанной работе, которая заключалась в том, чтобы всего-навсего изучить и исследовать очередной несуществующий город. Призрачный, вынесенный за рамки реальности... И главное - очередное его создание. Одного из тех самых фантомов, которые в обязательном порядке населяют такие города... Зависшие между небом и землей. Существующие где-то на призрачном уровне. Создание, не стоящее его, Йохэнсеновского пристального внимания. ТАКОГО внимания. И для него, в первую очередь должен был иметь значение сам Мемфелис. А Дэймон... Дэймон был всего лишь второстепенным предметом для его исследований. Джей понимал это. Не забывал об этом...
   Но почему же тогда в груди, на том самом месте, где находится сердце, так омерзительно щемит? Давно уже известно, что любить сердцем человек не способен. Это всего-навсего центральный орган кровеносной системы и не больше. Почему же тогда так тяжело дышать?
   "Взять сейчас и рассказать ему все. Пусть знает - кто я, кто он такой... И какие отношения должны были нас связывать. Да что там отношения? Никаких отношений!" - Думал Джей. И не мог заставить себя пошевелиться, оторвать взгляд от человека, который вдруг совсем недавно перестал быть материалом для исследований. Не мог прервать его сон таким жестоким образом... Он и так уже причинил достаточно боли этому восприимчивому золотоволосому созданию. А сегодня, когда он почувствовал угрозу от Берты, когда понял, что она могла рассказать все... Что было больше в его опасениях - страха, что она помешает его делу, или не желания прервать последний день их безмятежности? Но ему нужно было приехать в этот дом. Он был на работе и должен был не прекращать своих исследований. И да, он действительно хотел провести побольше времени с Дэймоном.
   Как давно ему не было так больно. Настолько давно, что сам Йохэнсен уже практически не ощущал этого чувства. А если и ощущал, то узнавал и воспринимал с трудом. Он сам учил Дэймона не отрекаться от своих ощущений. Но одно дело говорить то, что ты считаешь нужным и правильным и совсем другое - испробовать это на себе. Дэймон считал его всесильным человеком... Он глубоко ошибался.
   С четким решением завтра же покончить с этим затянувшимся делом, Джей устало опустил голову на подушку, обнимая одной рукой Савеллиса.
  "Я получил от тебя все, что мне было нужно. Даже, более того... Так дай же мне еще немного своего тепла и любви. Бог знает, когда я еще смогу почувствовать себя живым..."
  
   Я открыл глаза и с недовольством подумал, что мне, видимо, никогда не удастся проснуться раньше Джея и застать его спящим. С увлеченным видом тот вписывал что-то в свой блокнот, прикусывал зубами карандаш, раздумывал, что-то исправлял... Я несколько секунд просто смотрел на него, запоминая его таким же, каким он был и в первый день нашего знакомства.
  - Доброе утро.
  Доброе ли?
  - С пробуждением. - Джей помолчал, печально улыбаясь. - Прости, что испортил тебе половину вчерашней ночи.
  - Да уж... И я надеюсь, что сегодня ты мне объяснишь, чем был вызван такой всплеск рабочей некомпетентности. - Я нахмурился. - Почему ты так не хотел, чтобы я разговаривал с Бертой? Это же все из-за нее, да? А сам говорил, чтобы я прислушивался к ее словам... Тогда почему...
  - Тихо, тихо! - Осадил меня швед. - Не слишком ли много вопросов с самого утра? У нас есть не больше полутора часа, чтобы собраться и позавтракать. А потом я отвечу на все твои вопросы, идет?
  - Неужели на все? - Не мог я поверить своей неожиданной радости. - Ну, тогда можно и повременить с разговорами...
   В окно мягко лился солнечный свет, еще не успевший приобрести дневного тепла и золотистого отблеска. Насыщенно яркий, красноватый и слепящий, он указывал на раннее-раннее утро. Наверное, дома я бы еще спал... Здесь же, на свежем воздухе, мне хватало сил на бодрствование.
  - Убери ты уже, в конце-то концов свой блокнот! - Возмутился я, вырывая из рук своего тренера книжечку в кожанном переплете. - И обрати внимание на меня!
   Джей, на удивление, послушался.
  - Тебе не хватило моего внимания за все эти три дня?
  - Разве мне когда-нибудь может быть его достаточно? Я же люблю тебя... - Серьезно произнес я.
   Удивительно, как легко мне было говорить о своих чувствах. Наверное, впервые в жизни они были по-настоящему непритворными. Я не знал, что именно чувствовал ко мне Йохэнсен, но отчетливо видел, как важны ему эти слова. Я обвил мужчину руками, еще ощущая в теле сонную скованность. Пока у меня была возможность быть наедине с ним... я хотел использовать ее вовсю.
  - Предупреждаю, у нас не так много времени. - Строго произнес Джей, тем не менее, прижимая меня к кровати своим сильным телом.
   О, это был потрясающий способ проснуться. Сковывающее в первые дни смущение отпустило меня уже давно и теперь я совершенно не сдерживая своих порывов, проявлял их, как только мог. Я не узнавал и не чувствовал себя совершенно. Зато я отлично чувствовал все, что происходит с Джеем. Я как будто становился на время им самим, и мне отчетливо передавались все его эмоции. Сейчас он будто снова закрылся от меня, но именно тем же стал мне еще ближе. Я ощущал его беспокойство и какое-то ожесточение, с которым он сжимал пальцы на запястьях моих рук, оставляя на них красные следы. Все это придавало моменту привкус горечи и безысходности. Мне хотелось быть к нему как можно ближе, принять в себя часть его отчаянья и по привычке спрятаться рядом с ним от всех своих тревог. Я так привык к мысли, что мой любимый человек может абсолютно все...
  - Я хотел предложить тебе встретить Новый Год с нами... - Произнес я нерешительно, положив голову Джею на плечо и глядя, как за окном впервые за последние дни идет снег. - Со мной и моими друзьями. Если, конечно, тебе интересно в моей компании. Я подумал, что это было бы здорово...
  - Нет, Дэймон. Вряд ли я смогу быть в дни праздников в Мемфелисе. Мне нужно уехать... на время. - Ответил Йохэнсен, хмуро разглядывая потолок.
   У меня на секунду перехватило дыхание в горле. Вот и случилось... На время, значит? Я так хотел в это верить... И я заставил себя поверить.
  - Жаль. Значит, увидимся уже в январе. - Спокойный голос у меня вышел очень натурально. - А когда ты уезжаешь?
  - Скорее всего - сегодня вечером. Или во второй половине дня... Сейчас я отвезу тебя домой, а сам буду собирать вещи. Перед моим отъездом мы встретимся и поговорим. И я отвечу тебе на все, что ты захочешь знать...
   Я не хотел знать ничего. Я хотел, чтобы все было как раньше - необъяснимо и запутанно... Запутанно настолько, что не было видно ни конца ни края этой истории.
   Джей ушел на кухню. Как всегда, чтобы решать какие-то проблемы. С нашим завтраком, с вещами, с Бертой, вполне возможно... А я, обхватив руками колени и положив на них подбородок повторял про себя: "На время... на время... на время...".
   Безмятежное счастье не может длиться долго.
  
   Пока за окнами автобуса пролетала однообразная заснеженная дорога, я вспоминал последний месяц своей жизни... Как сильно раздражал меня Джей Йохэнсен, когда так неожиданно появился в моей жизни, нарушая все четко-спланированные мои уставы и привычки. Изменил мою обыденность, изменил меня. Внес столько светлого, яркого в мои серые дни... Такие же похожие, как эта дорога. В стекло летели пушистые хлопья снега из слипшихся снежинок и я отвернулся от окна и смотрел прямо перед собой, в матерчатую спинку переднего сидения.
   Джей учил меня воспринимать жизнь легче, относиться с радостью к каждому дню, с удовольствием встречать перемены, наслаждаясь каждой минутой, каждым мгновением своей жизни... Он так уверенно говорил мне об этом... И как сильно все изменилось. Я хотел осчастливить его своей любовью. Наивный... А сделал его еще более задумчивым и грустным. И как я сразу не подумал - на черта я сдался ему со своей любовью? Это все моя самоуверенность... Я так хотел, чтобы мои чувства были бы желанны для него. И все-таки, не смотря ни на что, я был уверен, что совсем ему не безразличен. Иначе ему не было бы сейчас так тягостно.
   А если отмотать тридцать дней моей жизни назад... Всего-навсего один умный человек приехал в незнакомый город, чтобы провести курсы повышения квалификации у одного молодого и ленивого работника. Неужели, с этого все и началось? По логике вещей все должно закончиться тем, что он уедет обратно, оставив нерадивого сотрудника барахтаться в свободном плаванье. А я так хотел, чтобы он опять сидел передо мной за столиком какого-нибудь придорожного кафе и рассказывал удивительные истории про Мемфелис, в которые я со своим скепсисом не мог поверить. Если бы была такая возможность... Я бы согласился пережить все это еще раз, не меняя ни единого мгновения.
   В руках я держал прощальный подарок от Берты - белый мягкий шарф с вышивкой из той самой ткани, с которой она не расставалась.
  - Подумай, нужно ли тебе менять свою жизнь... Ради мимолетных чувств. - Произнесла она перед нашим отъездом, протягивая мне его. - Что для тебя дороже? Твоя жизнь... Или то, что с ней может стать?
   Мимолетных чувств... Многое я бы отдал, чтобы это действительно было так. А жизнь моя уже изменилась. Разве смогу я жить дальше так же безоглядно и бессмысленно после всего, что пережил?
  - Из-за тебя я совершенно потерял квалификацию сосредоточенного психолога. - Неожиданно произнес Джей, нарушая тягучую тишину в салоне автобуса. И улыбнулся. Той самой улыбкой, которая так нравилась мне в начале нашего знакомства. А я думал, что уже не увижу его таким.
  - Зато помог мне ее повысить.
  - Это скорее твоя заслуга. Я просто проследил за тем, чтобы ты перестал лениться и взялся за ум.
  "Неужели тебе обязательно нужно уехать?" - Хотел было спросить я... Но вместо этого прикрыл глаза, прислоняясь к плечу Йохэнсена и прижимая к себе сумку и шарф. Глупо было сейчас что-то говорить.
  
  *52
   Переступив порог родной квартиры я почувствовал умиротворение и ощущение уюта. Как же я соскучился по дому! Меня встретил Макс, чуть не задушивший меня от прилива радостных чувств, крутящаяся под ногами кошка, на хвост которой я сейчас же наступил, и моя ветка сикоморы, которая не только не завяла, но и как будто начала цвести еще активнее. Я с удовольствием вдохнул в себя знакомый домашний запах кофе и осточертевшей жареной картошки.
  - Ну, как съездили? - Макс забрал у меня сумку, отобрал шарф, с интересом его рассматривая, ногой отодвинул Табби, давая мне пройти... Вообщем, развил бешеную активность по случаю моего возвращения.
  - Отлично съездили. - Натянуто улыбнулся я. - Видишь, я даже загорел немного.
  - Скорее обветрился.
  - Пообтрепался на ветру...
   Мне было нелегко сдерживать свое настроение но рассказывать Максу о своих неприятностях... Лучше я как-нибудь переживу их один, чем буду втягивать в них друзей.
   И отвлечься от тяжелых мыслей я решил самым банальным способом, разбирая вещи, вытаскивая из папки чертежные наброски и раскладывая их на столе. Взгляд мой задержался на листе бумаги со своими же графиками. И как все-таки так произошло, что я умудрился выполнить задание за десять минут, не заглядывая в документы и даже не задумываясь о нем? В следующий раз тоже попробую бездумно поводить карандашом по ватману. Вдруг что удачное и выйдет... После чего я сходил в душ, намазался лосьоном для поврежденной кожи, расчесал волосы и включил компьютер. И почувствовал себя нормальным цивилизованным человеком. Конечно, дикая природа, заколдованные дома и старушки в них - это прекрасно... Но так утомительно. Я снова ощутил себя самим собой. Вспоминая свое поведение на море, мне становилось стыдно. Как же многое я себе позволил! Нет, нет, нет. Для меня сейчас существует только город. Только он - загаженный грязным воздухом с парами сожженного бензина, с его дорожной пылью, рекламным блеском и чахлыми деревцами на углах улиц... Странное у меня было ощущение. Как будто все, что я пережил за эти три дня, отходило куда-то на второй план, становилось размытым и неестественным, забывалось... Мемфелис встретил меня, как родного, самого важного человека, принимая в свои объятья, закрывая мне глаза широкой серой ладонью, стирая воспоминанья и тревоги. Город, работа, чертежи, ЦУИП... Я снова возвращался в привычный, единственный нужный мне образ Стратега.
  
   Джей остановился у входа в комнату, где он держал свои книги и тетради. Что из всего этого нужно было забрать? А что можно выбросить за ненадобностью? Лучше всего, конечно, было бы выбросить воспоминания о Дэймоне Савеллисе... Прихватив с собой пару старых, потрепанных книг, психолог вернулся в гостиную, остановился у окна и последний раз посмотрел на серое взволнованное море у дома. Когда-то они сидели на скамейке у набережной и пили там пиво. Ну и дрянной же напиток! Джей не смог сдержать грустной усмешки, вспоминая тот день. И ночь... Ну, ничего, все это забудется, сотрется под шквалом новых впечатлений и мыслей, отойдет на уровень обычного задания, каких было много. Стоит ему только покинуть Мемфелис и все пройдет... Так убеждал себя Йохэнсен, прекрасно понимая, как опытный психолог, что занимается обычным самовнушением. Но на то это и был самый верный и надежный способ, чтобы снять напряжение от тяжелых мыслей. Самовнушение почти всегда и всем помогало.
   Джей понимал, что у Дэймона сейчас, после контрастной смены атмосфер, возвращения в свою настоящую стихию, начнется резкое отторжения всего натурального и выступающего за рамки его привычной жизни. Что же... Может быть он так быстрее и легче забудет его, Джея. Йохэнсен был уверен, что он сам переживет случившееся намного легче.
   Кинув последний взгляд на свое временное жилище, поудобнее перекинув ремешок сумки через плечо, швед притворил за собой дверь. До отправления его поезда оставалось еще два с половиной часа.
  
   На кладбище с их последнего посещения ничего не изменилось. Хотя... Что может измениться на кладбище? Только пару свежевырытых холмиков на пустующих когда-то местах? Интересно, где был похоронен первый друг Дэймона? Насколько сильно Дэймон был привязан к нему? Поначалу Йохэнсен воспринимал Савеллиса, как существо поверхностное и не способное на глубокие привязанности. Но быстро понял и признал, что ошибается. В конце концов, Сикомор так и остался для него человеком не изученным до конца. Сколько лет Джей потратил на изучение несуществующих городов, но так и не смог понять природу населяющих их людей. Кто-то был похож на простых и ничем не приметных горожан. Кто-то был порождением самого города, его бессмертной тенью и личной собственностью...Савеллис был первым, кого Джей смог воспринять, как самостоятельную личность. И даже позволил себе засомневаться и понадеяться на лучшее. Но та поездка к Регине, сеанс гипноза, который был нужен прежде всего самому Йохэнсену, а не Дэймону, встреча с "Хранителями" и день среди скал все поставили на свои места. Почему это не изменило их отношений? Почему Джей впервые в жизни не смог последовать своему принципу "Изучать, понимать, быть искренним, быть равнодушным"...Он готов был посмеяться над самим собой. С самого начала он не смог остаться равнодушным к этому юноше.
   Он уверенно шел по знакомой тропинке, ведущей через чащу на холм. Как же Мемфелисцы боятся этого места! Когда-нибудь, когда Дэймон полностью разовьет свои способности, он будет чувствовать и понимать каждый сантиметр этой земли. Джей не мало помог ему... Ему же нужно было попасть как можно ближе к объекту его исследований. Для этого был единственный способ попасть в ЦУИП - вспомнить свои старые навыки стратегирования. Как легко его приняли! И даже сам город поверил ему без всяких сомнений. И случай с повышением Савеллиса подвернулся очень удачно. Удивляло только одно - обычно, после нескольких дней пребывания в каком-либо городе, земля начинает отторгать его, как здоровый человеческий организм не принимает чужеродные тела по странной случайности попавшие внутрь его. Он же, спустя месяц, чувствовал себя очень уверенно и легко. Настолько, что даже мог бы рассматривать такую возможность, как... Нет, об этом он запрещал себе думать. Слишком заманчивой казалась мысль о том, чтобы остаться... хотя бы еще ненадолго... рядом с Дэймоном.
   С Сэмом они простились легко и быстро. Джей поблагодарил за помощь. В каждом городе, куда он когда-либо попадал, у него были свои люди, которым можно было доверять. Сторож невзначай спросил его о "том самом светловолосом мальчике". Йохэнсен пожал плечами, мол "все, как всегда". Пожелали друг другу удачи в своем нелегком деле... И Джей позволил себе задержаться на пару минут на холме, последний раз любуясь видом, открывающимся с одной из самых высоких точек в городе. Где-то там, среди каменных домов, бетонных плит и железных скелетов недостроенных зданий, ждет его звонка Дэймон Савеллис. Он же Сикомор. Или уже не ждет, понимая... Прощаться лучше быстро. Надеясь на скорую встречу. Тем легче будет отпускать от себя человека, который значит для тебе больше, чем временный источник раздражения.
   Йохэнсен еще некоторое время смотрел вдаль, что-то вспоминая... На небе сгущались тучи и угрожали разразиться затяжным и тяжелым снегопадом. Если бы не окружавшие его снежные сугробы, напоминающие о настоящем времени года, Джей подумал бы, что намечается гроза. Но, какая же гроза зимой? Однако, буря, по-видимому, все-таки ожидалась изрядная. Ледяной ветер дул с невиданной силой, сметая на своем пути обрывки газет, поднимая в воздух картонные коробки и мусор, срывая с людей шапки. Воздух резко потемнел, не скрывая возникшего в нем напряжения. Швед поспешил спуститься с холма. Кем бы он там не был... Но, как и любому живому человеку, ему не слишком хотелось конфликтовать с силами природы. В каких бы дружественных отношениях он с ней не был.
  - Прощай, Сикомор. - Произнес он тихо, не оборачиваясь.
   Он решил сделать последнее, что мог, для Дэймона - сберечь его чувствительное сердце от суровой правды.
  
   Погода на улице стремительно портилась. Я, сжимая в руке карандаш, заставлял себя сосредоточиться на работе, изредка бросая отвлеченные взгляды на пейзаж за окном.
  - Да оторвись ты уже от своих бумажек и посмотри, какая буря! - Отвлек меня от дела Макс, приникая к окну. - Такое ощущение, будто гроза начинается...
  - Какая гроза зимой?! - Кинул я на него снисходительный взгляд.
   И тут же, в опровержение моих слов, на небе, разрывая его пополам, сверкнула длинная зигзагообразная молния. Мы переглянулись... Воздух сотрясли гулкие раскаты грома. Зимняя гроза, белесая завеса снегопада, штормовой ветер... Создавалось впечатление, что небо крепко на нас за что-то обиделось. Я невольно вспомнил про легенду о "Содоме и Гоморре" и нервно сглотнул.
  - Пойду, закрою форточку. - Спохватился Тернер.
   А я, пользуясь моментом одиночества, схватился за телефон, набирая знакомый номер. Наверное, где-то в глубине души я готов был услышать сказанную механическим голосом фразу "Абонент временно не доступен...", но все же... Сердце на секунду остановилось, как будто не желая выпускать из себя надежду, после чего стало биться быстро и неровно. Ну что же...
  - Прощай... - Просто произнес я, прикладывая ладонь к холодному стеклу.
   В конце концов, Джей всегда делал так, как считал нужным, не считаясь с чужими желаниями. Он был уверен, что знает, как нужно поступить правильно... И в конечном итоге всегда оказывался прав. Может быть, когда боль от обмана и потери немного пройдет, я пойму это... А пока...
   А пока... моим единственным спасением была эта твердая прохлада стекла и мысли о работе.
  
  *53
  ... И жизнь, казалось бы, должна была пойти своим чередом.
   Накануне Нового Года, тридцать первого декабря, мы, в составе нашей привычной компании собрались у меня. Остальные должны были подойти уже ближе к полуночи. Кое-как нарядили скособоченную елку, накрыли на стол, украсили его стеклотарой и двумя декоративными свечками и еще до боя курантов проводили старый год под коньяк и всеобщие воспоминания. Под бурчание новогодних программ по телевизору обсудили планы на ближайшее будущее, посетовали на отсутствие зимнего отпуска и расставили хрустальные бокалы, дожидаясь двенадцати часов ночи. Держать лицо мне становилось все сложнее с каждым выпитым бокалом. В прямом и переносном смысле. Я стремительно напивался и пьянел, надеясь на то, что меня как можно скорее сморит сон и можно будет под этим предлогом уйти в свою комнату, подальше от радостных улыбок, смеха и шума. Хотелось спать...
  - Как ты себя чувствуешь, Сикомор? - Встревожилась Нина, очевидно заметив мой стекленеющий взгляд.
  - Ты знаешь... Что-то не важно. - Ухватился я за удачную возможность исчезнуть из-за стола. - Наверное, я вас оставлю... ненадолго.
  - Учишь тебя пить, учишь... Все без толку. - Проворчал Макс. - Как отдохнешь - возвращайся!
  - Оставь его сейчас, ты же видишь, хреново ему... - Услышал я шепот девушки за моей спиной.
   Жалеют... А мне было плевать. Я не чувствовал ни унижения, ни растерянности. Я был слишком пьян, чтобы задумываться о чем-либо. Все, что мне сейчас хотелось, это свернуться под одеялом, накрывшись с головой и проспать несколько лет. А лучше, пожалуй, и совсем не просыпаться.
   На улице, на фоне фиолетового неба, то и дело вспыхивали россыпи фейерверков и мерцали сверкающие точки отдельных ракет. Люди праздновали наступление нового года, нового этапа их жизни. Как же это, по существу, глупо! Подумаешь... еще триста шестьдесят пять бездарных дней, ничем не отличимых от предыдущих трехсот шестидесяти пяти. У меня то в жизни определенно ничего не изменится. Джей Йохэнсен был в ней, как временный проблеск света. Показался на несколько мгновений из-за туч пасмурной действительности и исчез навсегда.
   Говорят, "как встретишь Новый Год", так его и проведешь. Что же, этот праздник я встречаю, лежа на спине и глядя в белый потолок. Видимо, не самая завидная участь меня ожидает...
   Дверь тихо скрипнула, я уже недовольно оглянулся, чтобы попросить нежданных посетителей оставить меня в одиночестве, но вместо кого-то из моих друзей в комнату вошла кошка.
  - Дверь за собой закрой. - Проворчал я, рухнув обратно на одеяло.
   Когда-то, чуть больше месяца назад, один человек сказал мне, что найденная на кладбище кошка будет для меня счастливым знаком. Может быть, знакомство с Джеем и было тем самым событием, предназнаменованием которого она была? В таком случае, я скоро начну верить в знаки. Ха-ха, после всего, что я пережил, мне впору было начинать верить в зубную фею и зеленых человечков. Сейчас, когда меня окружали привычные стены с привычными обоями в серую полоску, все, что случилось со мной за последние тридцать дней, казалось таким нереальным, волшебным. Однако, из доказательств, что это все-таки было, у меня осталась ветка сикоморы и белый шарф с вышивкой. А перед глазами, как назло, крутился калейдоскоп из воспоминаний... Вот я неожиданно встречаю Джея на кладбище, вот мы едем на его машине к гипнотизерше за город, а вот - переходим через шаткий подвесной мост над пропастью. Только одно мне не было понятно, зачем он столько времени возился со мной? Берта говорила, что Джей нигде не задерживался на такой длительный срок... У меня создавалось впечатление, что он интересовался моей судьбой вовсе не из-за повышенного внимания к моей персоне. Конечно, его работа психолога заключалась в том, чтобы помочь мне, но... Не слишком ли активно он проявлял интерес к моей личности?
  - Черт! - Я хлопнул себя по лбу. - Ну почему я такой идиот? - Я посмотрел на Табби. Та в ответ только недоуменно фыркнула и повернулась ко мне спиной. - Я же могу снова съездить к Берте и все узнать подробно!
   В прошлый раз нашему с ней разговору помешал Йохэнсен, а я находился под его влиянием и не думал ни о чем, кроме как о предстоящей разлуке. А впрочем... Какой теперь смысл? Правда о Йохэнсене не вернет мне его, а мое прошлое... Не слишком ли часто меня обламывали, когда я пытался узнать хоть что-то? Знак? Тьфу ты, черт...
   На улице в очередной раз раздался залп выпущенной ракеты. Совсем рядом от моего окна пролетело огненно зеленое пятно и постепенно угасая, потухло.
  "Сейчас немного полежу с закрытыми глазами и вернусь к ребятам". - Подумал я, укрываясь пледом.
   Не красиво вышло, что я, как хозяин квартиры, оставил их одних... К тому же не всех из своих гостей я хорошо знал, а кроме моей привычной компании в гостиную уже набилось еще человек десять из числа знакомых моих знакомых, или коллег по работе. Еще стащат что-нибудь... Или разобьют.
   С такой вот меркантильной мыслью я положил голову на подушку, чтобы оторваться от нее только уже на следующий день...
  
  - Сикомор... Сикомор, подлец, открывай глаза... - Раздалось у меня над головой, будто бы через минуту после того, как я лег в кровать.
  - Что такое?
   В открытые глаза сейчас же ворвался поток дневного света, картин и сюжетов. Я зажмурился, застонал и отвернулся к стене, накрываясь одеялом.
  - Солнышко уже встало, просыпайся... - Продолжал нудить над ухом Макс.
  - Оно не просто встало... оно уже даже опохмелилось. - Вслед за ним около моей кровати возникла Нина со стаканом воды и пачкой таблеток. - Если вы обо мне, конечно.
   Я потянулся за водой и только, когда мое тело оказалось наполовину в вертикальном положении, я понял, что первый день нового года будет омрачен не только душевными терзаниями.
  - Твою мать - Прошипел я, прикладывая холодный, чуть запотевший изнутри, стакан ко лбу. - Макс, что мы вчера пили??
  - Мы? Этого тебе лучше не знать, а то сделается еще хуже...
  - Куда уж...
  - ... а вот ты, насколько я помню, мешал коньяк с шампанским и водкой в ужасающих пропорциях и почти не закусывал...
  - Мы не стали тебя будить, надеюсь ты на нас не в обиде?
  - За то что дали мне проспать весь Новый Год? Нет...
  - Ты отлично его провел, на мой взгляд. Я тебе даже завидую...
  - Ты погоди ему завидовать, он еще своей квартиры не видел. - Покосилась на Тернера Нина.
   С трудом превознемогая боль одновременно во всех частях тела, я понесся, а точнее, прихрамывая, потащился в коридор. Глазам моим предстала картина, отдаленно напоминающая поле после битвы. Не знаю, кого и за что били в моей гостиной, но вот стол с расколотой крышкой и отломанной ножкой пострадал, по-видимому, зазря. Пол во всей комнате в равной степени покрывали осколки разбитых елочных игрушек и спящие гости, большую часть из которых я не знал.
  - Погодите... Но ведь вчера было намного меньше народу? - Только и смог вымолвить я.
  - Ну да... Кое-кто из знакомых заглянул под утро. - Пожал плечами мой друг, прикладывая ко лбу мокрую тряпку, когда-то, еще вчера, служившую мне домашней футболкой. - Зато они, когда проснутся, помогут вымыть нам посуду. Точнее то, что от нее осталось.
  
   Матерясь про себя и гостеприимно улыбаясь, я раздавал гостям уцелевшие чашки с крепким кофе.
  - Спасибо, пацан. - Кивнул мне какой-то незнакомый мужик, заросший бородой до самой переносицы. - А хозяева квартиры не против, что ты здесь так распоряжаешься?
  - Я и есть - хозяин квартиры. - Пробормотал я сквозь зубы.
  - Да нет. - Засмеялся он. - Я про твоих родителей!
   Когда за последним гостем захлопнулась дверь и из народа остались только прижившийся у меня Макс и Дэвид, я наконец-то дал волю накопившимся у меня чувствам.
  - Нет, ну почему именно у меня дома, а?! Ну почему каждый год - одно и тоже?!
  - Может быть, потому что ты сам предлагаешь собраться у тебя? - Справедливо заметил Дэйв.
  - Или, потому что на самом деле тебе это нравится. - Предложил свою версию Тернер.
  - Или, потому что никогда не можешь никому отказать...
  - А может быть потому, что мы привыкли к такому образу жизни?
  - Вы что, решили мне мозги прочистить? - Не вытерпел я. - Мне бы лучше желудок прочистить...
  - Сама непосредственность. - Умилился Макс. - На кухне еще остался раствор марганцовки.
   И, вдвоем с раствором нежно-розового цвета в стакане, я провел остаток дня в туалетной комнате, пока на кухне мои друзья звенели посудой и собирали мусор, изредка я покидал ее, чтобы раздать новую порцию ценных указаний. Прижавшись затылком к стене, сидя на холодном кафеле на полу, я раздумывал над словами ребят.
   Разве я производил впечатление безотказного человека? Скорее, я просто хотел... А что я хотел? Бродить по руинам своего дома в поисках собственной одежды поутру? Оттирать от пола следы разлитой выпивки и еще невесть чего? Скорее, прав был Макс. Может быть, мы действительно привыкли к такому образу жизни? Когда-то такое времяпровождение действительно казалось мне веселым. Эх, видел бы меня сейчас Джей... Джей. При воспоминании об этом имени сердце болезненно сжалось. Я вдруг вспомнил, что вчера потерял самого дорого мне человека. И, не смотря на ясное осознание того, что Йохэнсена нет и не будет в моей жизни более, мне стало стыдно. За то, что вчера я напился, как последняя свинья, стремясь спрятаться от боли и разочарования и от того, что сегодня сижу на полу в обнимку с унитазом, напоминая дорожный светофор, меняя цвет лица с зеленого на желтый. Как бы там не было, психологу все-таки удалось изменить меня. Отныне меня не устраивал мой старый жизненный уклад, я сам и мое наплевательское отношение к своей судьбе. Во мне что-то изменилось с тех самых пор, когда я вовсю старался тянуться до уровня Джея, стараясь добиться его уважения. Теперь мне нужно было научиться уважать себя самому...
  
  *54
   Январь летел быстро, как и подобает среднему зимнему месяцу. Наполненный разного рода житейскими проблемами, он напоминал одну сплошную дорогу от дома до работы. Все дни смешались для меня в круговорот из чертежей, крепкого кофе и постоянно меняющихся посетителей ЦУИПа. Мелид, заледеневший асфальт, немытая посуда, заточенные карандаши, ночные философские рассуждения с Максом, пакеты с кошачьим кормом, таблетки от сердечных спазмов... и задания, задания и задания. В первое время мистер Мелид радовался моей неожиданной работоспособности, но, когда я одновременно взвалил на себя три проекта - забеспокоился и предложил мне снизить активность. Я же работал на износ, отмахиваясь от ненужных сомнений, стремясь полностью забить все свое свободное время проектами. Через две недели я заработал больше, чем обычно зарабатывал за месяц и успешно справился с десятью заданиями. Еще через несколько дней я купил в гостиную новый стол, комплект небьющейся посуды и посудомойку за компанию, и подарил Максу сотовый телефон, на что тот пожаловался, что я развиваю в нем комплекс неполноценности. Но телефон все-таки взял.
   Я научился чувствовать город, разговаривать с ним на его языке, договариваться о каждом новом деле, извиняясь перед ним за вынужденные
  преступления. Такая уж у меня была работа... И город не только прощал меня, но и помогал и подсказывал. Теперь для меня не существовало ни одной незнакомой улицы, или чужого сквера. Я мог безбоязненно гулять по ночам в одиночестве, будучи уверенным, что Мемфелис защитит меня от любой неприятности. Теперь я понимал, что имела в виду Берта, когда говорила, что чувствует себя одним целым со своим домом. Я был счастлив, когда мог идти по своему городу, как будто набираясь энергии и сил от его земли. Теперь я точно чувствовал, что являюсь частью одного великого целого... Целого мегаполиса. И не просто частью, а одним из сильнейших его механизмов. Я как никогда ощущал власть над его жителями и над его историей. Я упивался гордостью за содеянное мной, прослушивая сводку криминальных новостей. Мне не нужна была слава... Мне хватало одной только мысли, что при помощи карандаша и линейки я создаю будущее своего города, становясь пусть и незримой, но частью его истории. Джей гордился бы моим неожиданным трудолюбием... Хотя его и смущал род моих темных занятий. Ну что же... Как я уже и говорил - миру нужны были отрицательные персонажи. И я с честью готов был нести бремя одного из них.
   А в конце месяца, в очередной рабочий день, загруженный с утра до поздней ночи работой, после второй подряд защиты своего проекта, я, прямо в офисе свалился с сердечным приступом. Даже, скорее, не то чтобы свалился, а аккуратно и безмолвно съехал по стеночке, ловя ртом воздух, как выброшенная на горячий песок рыба.
  - Допрыгался! - Объявила Гертруда Бейлс, наблюдая, как вокруг меня, чуть ли не сталкиваясь лбами, бегают Элен, Дэвид и Макс, пихая мне в лицо таблетки и лекарства.
   Мой начальник, побледневший куда сильнее, чем я сам, вызвал "скорую", кто-то заставлял меня пить горькие сердечные капли, кто-то ругался и причитал... А я задумчиво наблюдал за всем этим представлением как будто со стороны, слушая, как внутри меня глухо о ребра бьется мое слабое сердце и молился только о том, чтобы из груди исчезла острая обжигающая боль. Перед глазами у меня плыли стены и потолок, кружась все быстрее и быстрее, сливаясь в одну темную массу из звуков и искореженных изображений. Меня одолевала сонливость, по лицу струился холодный пот, а боль из груди теперь распространилась в плечо и спину.
  - Я умираю? - Тихо спросил я Макса, который от отчаянья крутился около окна, высматривая машину скорой помощи.
   Макс от ужаса сравнялся цветом с мистером Мелидом и рухнул рядом со мной на колени, убеждая меня и себя самого, что все будет хорошо и я буду жить вечно.
   Когда офис заполнили люди в белых халатах, я уже слабо воспринимал действительность. Все мысли мои поглотил страх и ощущение приближающейся смерти...
  - Инфаркт Миокарда. - Торжественно изрек врач, склоняясь надо мной. Лицо его расплывалось, а голос доносился как из старого поломанного приемника.
  Что было далее - осталось для меня загадкой. Я, не выдержав адских мучений, потерял сознание.
  
   Очнулся я все в том же положении "лежа". Только теперь надо мной был пожелтевший от старости потолок, а на мне - пижамная рубашка пугающего бледно-зеленого цвета. С трудом открыв глаза, я полежал некоторое время на жесткой больничной койке, восстанавливая себя в мире живых и ступил голыми ногами на холодный линолеум. В палате я был в гордом одиночестве. Две соседние кровати пустовали. В ужасе отпрянув от мутного зеркала над умывальником, посмевшего отразить мою физиономию с запавшими скулами, старческими тенями под глазами и кожей под цвет пижамы, я обернулся к окну и замер в еще более диком замешательстве. По соседству с больницей находилось зловещее двухэтажное здание стандартно-желтого цвета с потрескавшейся черепицей и с закрытыми наглухо ставнями немногочисленных окон.
  "Морг" - Почему-то сразу понял я.
   Мне стало дурно. Впервые я вдруг осознал, насколько легкомысленно я относился к своему здоровью. Курение, черное кофе, бессонные ночи, трава и алкоголь в ночных клубах... Что отделяло меня от этого корпуса напротив? Каких то двадцать метров? Или счастливая случайность, по которой я сейчас стою на полу в больничной палате, а не лежу в холодильнике на полке с биркой на большом пальце ноги. Оперативность врачей, или недостаточное количество кофеина в моей крови? Ах, да, после того, как Джей уехал, я снова начал курить... Мои депрессивные размышления были прерваны неожиданным появлением пожилой медсестры.
  - Нет, вы посмотрите на него! Только откачали, а он уже по палате полуголым бегает!
  - Я не бегаю, я... - Я вдруг понял, что на мне, кроме длинной рубашки действительно ничего нет, и поспешил убраться обратно в кровать.
  - Посетители к тебе, что улегся то? - Она покачала головой. - Странный ты какой!
   Я улыбнулся. Медсестра напоминала мне Берту и, не смотря на ее ворчание, я сейчас же проникся к ней доверием.
  - Много?
  - Чего много? Посетителей? Больше двоих к сердечникам не пускаем.
   Она распахнула дверь и в палату влетели две темноволосые фигуры. Одна в черном свитере и с длинным хвостом на макушке, а другая в голубой футболке. В связи с недавними размышлениями о смерти, я чуть не расплакался, увидев своих ближайших друзей, ставших мне вдруг столь дорогими.
  - Сикомор! Господи, как ты?.. - Запричитала Нина, рухнув ко мне на кровать, приземлившись аккурат мне на руку.
  - Ну ты и выдал, брат... Если ты еще раз при мне закуришь, я тебя самолично убью!
  - Так-так, граждане родственнички, не нервируем больного! - Прервала их служительница больницы. - Время свидания - двадцать минут. Вернусь и выгоню, поэтому поторапливайтесь.
  - Как в тюрьме. - Прошептала Нина, провожая ее глазами.
  - А с каких это пор вы ко мне в родственники записались? - Удивился я.
  - А с таких, что просто друзей сюда не пускают.
  - И что, даже паспорта не попросили??
  - Ох, дорогой, ну кому это нужно... Особенно, если вместо паспорта можно отдать на пропуске десять долларов.
   Я ухмыльнулся. Если Тернер с Ниной еще и могли сойти за брата с сестрой, то я ни на одного из них со своим восточным разрезом глаз и контрастно светлыми волосами не походил даже отдаленно. Как много в этом мире можно сделать за деньги. Даже обзавестись кровными узами.
  
   В больнице меня грозились продержать десять дней. При хорошем поведении, под амнистию, могли скоротать срок до недели. Обрадованный такой перспективой, я послушно ел фрукты и овощные пюре, выполнял весь комплекс назначенной мне лечебной физкультуры и ходил на все процедуры. Медсестра, так сильно напоминающая мне Берту, подробно растолковала мне мое ближайшее и очень недолгое будущее, если я не брошу курить и не перейду на здоровый образ жизни, и хмуро добавила, что таким молодым людям вообще стыдно появляться в стенах больницы с таким позорным диагнозом, как инфаркт.
  - Нет бы физкультурой заниматься, а ты небось... кем ты работаешь?
  - Я стратег. Составляю планы разных ммм... деловых мероприятий. - Разъяснил я.
  - Ну конечно, так я и думала! Вот в мое время парни физически работали и это считалось нормальным. А сейчас для молодежи престижно целыми днями за компьютерами киснуть. Посадит с утра задницу на стул и геморрой себе зарабатывает. А!... - Ворчливо произнесла она и махнула рукой, чем еще сильнее напомнила мне хозяйку странного дома с морского пляжа.
  "Теперь то я точно поеду к Берте, чтобы подробно расспросить ее обо всем". - Решил я.
   После того, как я одной ногой побывал в своей будущей могиле и, прожив пять дней в палате с видом на морг, я точно решился полностью изменить свое будущее. Для этого нужно было навести порядок в своем прошлом.
  
   А в последний день моего пребывания в лечебнице, мне приснился Йохэнсен. Снова в качестве незримого образа. Мне вообще редко снились четкие сны со смыслом. В основном это были психоделические проекции моих же мыслей без конца и начала, несущие в себе определенную атмосферу, или намек. Нередко мне снились сны вещие, или символичные. Но не всегда я мог вовремя их правильно растолковать. В этот раз, как и всегда, не было каких-то действий, или разговоров... Просто было знакомое мне тепло, принадлежащее лишь одному человеку на этой планете. И такое привычное ощущение спокойствия и защищенности... Во сне я снова был счастлив. Я снова надеялся на что-то, верил и любил... И, проснувшись, я в первый раз со дня отъезда Джея вдруг полностью прочувствовал свое одиночество. До меня, человека пассивного по природе, как всегда с опозданием дошла суть случившегося и я, спустя месяц, вдруг понял, как тяжело было мне все это время. Когда у меня была возможность прятаться в работе от своих чувств, все мои силы и время забирали проекты. Но когда я наконец-то остался наедине с самим собой, боль от утраты обрушилась на меня во всем своем могуществе.
   Было около пяти утра, когда я проснулся, с таким нежеланием расставаясь с уютом и безмятежностью своих сновидений, где мы снова были вместе... Сон был настолько реалистичен, что после пробуждения в пустой холодной постели, я еще несколько минут с разочарованием переживал возвращение в тяжелую действительность.
  "Он даже не знает, как мне плохо..." - Подумал я, окончательно проснувшись.
   За окном еще было темно и ночь скрывала от меня пугающее здание. Лишь где-то, теряясь в сплетении голых веток, светила луна, слегка очерчивая его контуры в чернеющем воздухе. Скорее бы уже вернуться домой... Подальше от своих мыслей. И занять себя снова, с утра до ночи каким-нибудь делом. И не думать, не думать, не думать...
  "Интересно, а он вспоминает обо мне?.. Хотя бы иногда?"
   Печаль, боль, разочарование подступали к моему рассудку, обвивая черными блестящими кольцами безысходности, душили, заставляя глаза слезиться, а воздух комком собираться в горле. Я уговаривал себя не нервничать, не вспоминать... не думать... Но вся горечь, накопившаяся во мне за все это время, вся злость, на себя, на него, за то что обманул меня, предал, оставил... за то что заставил меня полюбить его так сильно... за то, что я так хотел и не мог забыть его... все мои чувства одной большой волной поднялись из глубины души и одним отчаянным криком, переходящим в всхлип выплеснулись на волю.
  - Как же я тебя ненавижу... - По слогам, медленно и зло проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать снова. - Ненавижу... За то, что заставил меня поверить, за то что дал мне надежду... Ненавижу! За то, что врал мне, за то, что изменил мою жизнь!
   Я со всей силой ударил кулаком по обшарпанной стене.
  - Не-на-ви-жу тебя! - На этом, последнем выдохе, силы мои иссякли и я устало опустился на пол. - И как же сильно я люблю тебя.
  
   *55
   Оказавшись на свободе, тепло простившись со всем больничным персоналом, с которым я успел перезнакомиться за неделю, я первым делом поехал на работу. Там я сразу же столкнулся с мистером Мелидом, который, увидев меня, побледнел так же, как в день нашей последней встречи, распахнул на пол лица глаза, приоткрыл рот и чуть было не перекрестился.
  - Савеллис, что ты здесь делаешь?? - Наконец смог вымолвить мой шеф.
  - Как это что? - Искренне удивился я. - Я приехал взять новое поручение и поработать с ним дома.
  - Какое поручение?! Ты с ума сошел?! Какое тебе поручение!?
  - Не кричите на меня, мне нельзя нервничать... - Учтиво заметил я.
   Мистер Мелид тут же испуганно замолчал, подавившись последним восклицанием.
  - Я выписал тебе отпуск за счет организации. - Произнес он еле слышно через некоторое время.
  - Да вы что-о? - В тон ему прошептал я. - С каких это пор такое видано, чтобы сотрудникам отпуск посреди зимы давали?
  - А с тех самых, что они мрут, как мухи от перенапряжения.
  - Вот уж спасибо.
  - Короче, сейчас ты отправляешься домой, две недели лежишь в кровати, читаешь журналы, смотришь сериалы...
  - Я не смотрю сериалы!
  - Не важно. Смотришь сериалы, ешь фрукты, пьешь свежевыжатые соки и думаешь о хорошем. И даже не вспоминаешь о работе! Понял? Это приказ.
  - Понял, товарищ командир. Будет исполнено! - Отрапортовал я.
   Вот так-так... Оставьте меня без дела и я действительно сейчас же начну думать. Вот только не о хорошем, а о Джее Йохэнсене. И сведу себя в могилу в кратчайшие сроки. Но с другой стороны, у меня появится возможность устроить свое небольшое расследование. Я уже решил, что постараюсь узнать о своем прошлом хоть что-нибудь. Если уж Джей не захотел открывать мне его.
  
   Макс поначалу пытался образумить меня, приводя логичные доводы о том, что человеку, только что вернувшемуся из больницы, ехать за город и шастать по лесам не следует, но в конце концов понял, что переубедить меня ему не удастся и даже вызвался меня сопроводить. Совершив таким образом акт благородия, он решил, что после этого имеет полное права всю дорогу срывать свое раздражение на мне, высказывая все, что он думает по поводу бензиновой вони в автобусе, грубых пассажиров и моих сумасбродных идей. У меня не было ни сил, ни желания с ним бороться, поэтому я просто предпочел уйти в свои мысли и замолчать.
  - Я не понимаю, Дэймон, неужели ты действительно собираешься серьезно отнестись к словам какой-то старухи, впавшей, по всей видимости, в глубокий маразм?
  - Она не похожа на маразматичку. Да и... Зачем так говорить о людях, которых ты не знаешь? - Я поморщился.
   Макс оторопел.
  - Да что с тобой стало!
  - А что со мной стало?
  - Ты стал занудным, серьезным и начал верить в разную чепуху. Друг, ты напоминаешь мне Джея. Ты из-за него такой?
   Мы шли по глубокому снегу, изредка проваливаясь в какие-то ямы и спотыкаясь о корни деревьев. Мне казалось, что я неплохо запомнил дорогу и поэтому не особо волновался, позволяя себе отвлечься на разговоры.
  - Нет. Не знаю... Может быть.
  - Кто бы мог подумать, что он так с тобой поступит. Я был о нем лучшего мнения. - Нахмурился Тернер.
   Он, в отличие от меня, поменял свое отношение к шведу на крайне негативное.
  - Он ничего особенного не сделал. - Пожал я плечам. - Он должен был уехать... И он уехал.
  - Странно, что ты его защищаешь... Я бы на твоем месте...
  - Погоди! - Прервал я его. - Я ничего не понимаю...
   Перед нами был знакомый мне пляж. Мы стояли на том же самом месте, с которого я, будучи здесь с Джеем, впервые увидел тогда старый деревянный дом. Но сейчас там его не было. Пляж был пуст...
  - А ты уверен, что мы не заблудились?
  - На все сто процентов. Он определенно должен был быть здесь.
   Я отодвинул от лица ветки деревьев и спустился по каменистой насыпи, ступая по замерзшему песку. Макс нерешительно последовал за мной.
  - Вот, именно на этом самом месте он и стоял.
   Я присел на корточки, разглядывая следы на земле. Создавалось ощущение, что дом здесь был... А потом как будто ушел на своих собственных ногах. Вместе с двориком и колодцем.
  - Чертовщина какая-то! - Отшатнулся Макс.
  - Чудеса. - Я улыбнулся. Это напоминало мне о Йохэнсене, хотя и отнимало надежду узнать что-нибудь.
  - Углубления в земле, похожие на следы, исчезнувший, вместе со старухой, дом... Я скоро с тобой умом тронусь!
  - Умом? Макс, ты себе льстишь... Знаешь, а я уже ничему не удивляюсь. - Я никак не мог удержать глупой улыбки. - Видимо, Берта решила переехать. А может быть...
  - А может быть этого дома вообще не было?! И все, что случилось - просто показалось, или приснилось тебе? Может быть ты сходишь с ума от переутомления, а?
  - Да что ты такое говоришь... А Джей нам обоим тоже приснился?
  - Знаешь... У меня в последнее время все четче и четче появляется ощущение, что так оно и было. То есть, что этого ничего не было... Как будто стирается из памяти.
  - Странно... У меня было такое же ощущение, когда отец уехал... Стыдно признаться, но спустя неделю мне вообще начало казаться, что у меня никогда... никогда вообще не было отца.
   Мы, растерянные, замерзшие и промокшие до костей, продолжали бессмысленно торчать на берегу моря. В общем шуме из раскатов серо-сизых волн и тоскливых криков белоснежных чаек где-то вдалеке раздавался гул машин.
  - Пошли домой? - Предложил Макс, внезапно потерявший всю свою решительность. - Дома хорошо, спокойно и нет бегающих домов и неразрешимых вопросов...
  - Так легче... - Усмехнулся я, вспомнив свою любимую, в недавнем прошлом, фразу.
  - Но так ведь действительно легче! Чем тебя не устраивает твоя спокойная, привычная жизнь? Зачем тебе вдруг понадобилось это твое... забытое прошлое? То есть, я конечно, все понимаю, но... Но жил же ты как-то раньше нормально?
  - Жил... Нормально... Да с чего ты взял, что я жил нормально, Макс?!! Почему ты думаешь, что для меня это совсем не важно?! Неужели ты никогда не видел, как для меня это важно...?! - Неожиданно разозлился я.
  - А ты рассказывал?..
   Я вздохнул. И почему то, что для меня сейчас кажется таким естественным и значимым - не имело никакой важности раньше? Вот, даже мои друзья не знают, что по-настоящему меня волнует... Я повернулся к лесу.
  - Пошли домой. - Бросил я, не оборачиваясь. - Скоро стемнеет... И похолодает еще сильнее.
   Что же, первая моя попытка окончилась полным провалом. Но я твердо был настроен не сдаваться. Ведь есть же еще люди, которые знали Джея?
   Покрепче затянув подаренный Бертой шарф, я последний раз обернулся к дикому морскому пляжу и незаметно помахал ему рукой. Чем бы не закончилась вся эта история в конечном итоге, когда-то он подарил мне несколько замечательных дней...
  
  *56
   Столица Швеции. Небольшое кафе первого класса в центре города, довольно уютное и тихое, служило отличным пристанищем для обеспеченных шведов, желающих провести время в спокойной и уютной обстановке. Хотя, в шестом часу утра любое кафе может показаться тихим.
   Официанты с некоторым удивлением косились в сторону двоих представительных мужчин, мирно ожидающим свой заказ за дальним столиком в углу. Выглядели они вполне прилично, даже солидно, но что-то в их облике все-таки могло показаться странным. Но вот удивительно - кто бы не кинул взгляд на двоих собеседников, ничего диковинного в них никогда бы не заметил. Однако, если бы кто-нибудь, особенно любопытный, решил понаблюдать за этой парочкой чуть дольше... а если бы еще и послушал их разговор... мягко говоря, любой на месте этого кого-нибудь был бы несказанно удивлен.
  - Джейсон, это правда, что ты снова отказался от очередного задания? - Произнес мужчина, который казался старше своего собеседника из-за рано поседевшей бороды и хрипловатого голоса.
   Второй, тот, кого назвали Джейсоном (а он же был тем самым, знакомым всем раннее Джеем Йохэнсеном), молча кивнул и только крепче сжал в руках черную шляпу-циллиндр. Взгляд мечтательных серых глаз был направлен куда-то далеко за окно кафе, туда, где уходили в серое Шведское небо треугольные крыши домов со старой, разноцветной черепицей, туда, где уже собирались тучи, чтобы к полудню обрушить на Стокгольм очередной снегопад...
  - Это все из-за твоего последнего путешествия? Мемфелис? Что это за город?
   Джей будто проснулся, еле заметно дернулся, сбрасывая с себя оцепенение. Взгляд сейчас же сделался настороженным и собранным, потемнел до оттенка жидкого свинца.
   Скрывать что-либо от старого опытного мага было почти бесполезно. Но и посвящать единственного друга в свои проблемы психолог тоже не собирался. Джей решил оставить его с теми сведеньями, которые ему удалось узнать. В конце концов, со своим делом он справился и отчитываться о своей личной жизни он не перед кем не был обязан.
  - Тяжелая была работа... Мне нужно больше времени, чтобы оправиться.
  - Оставаться без дела почти месяц? Это на тебя слишком не похоже... - Маг покачал головой. - Что-то держит тебя? Впервые что-то держит нашего неуловимого Джея на одном месте! - Он неожиданно звонко, совсем не старчески, расхохотался.
   Психолог снова посмотрел на улицу, проигнорировав последнее заявление мага. Там, за окном, на площади Мусебаки, уже появились первые пешеходы. Сосредоточенные, натянувшие на лицо воротники курток и пальто, хмурые и уже с утра недовольные предстоящим днем, они спешили каждый по своим делам. Кто-то на учебу, кто-то - на работу... Трудяги... Джей с удовольствием подумал, что у него-то никаких обязательств ни перед кем, кроме как перед собой, нет. Хотя он и требовал от себя больше, чем самый строгий начальник. Сегодня он разрешил себе последний день отдыха. С завтрашнего утра он возьмет на себя новое задание, но сейчас в его планах были встреча с другом, посещение любимого кафе и небольшая пешая прогулка по зимнему Стокгольму. А вот Дэймон сейчас, скорее всего, неторопливо направляется по знакомой дороге к знакомому зданию ЦУИПа, опаздывая, как всегда, на положенные десять минут. Еще не проснувшийся толком, закрывшийся от мира наушниками, свежий и раскрасневшийся на морозе, одной рукой придерживает ремень от тубуса, другой ищет в кармане сигареты... Картина перед глазами у Йохэнсена возникла настолько правдоподобно, что он тряхнул головой, сгоняя наваждение.
  - Как ты думаешь, у каждого человека в жизни есть конечная цель? - Обратился он к сидящему напротив мужчине после долгой паузы.
  - Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос.
  - Нет, я не знаю. - Признался Джей. - Но у меня, как и на все, есть на это свое мнение. Ведь моя цель заключается в постоянном поиске? Вот только что я ищу в конечном итоге... Я думал, мне и не суждено этого узнать.
  - Но ты ведь и это теперь знаешь? - Улыбнулся маг, хитро прищурив светло-голубые, как будто выцветшие глаза. - Иначе ты бы не задавался сейчас этим вопросом.
  - Да нет... Я не хочу ограждать себя рамками привязанностей. Я не хочу ничего менять.
  - А разве твоя привычка к независимости не есть привязанность? Ты привязался к своему образу жизни и не хочешь даже посмотреть на такую возможность, как изменить жизнь к лучшему.
   Джей грустно усмехнулся. Все это он уже понял и сам, а его мудрый советник и приятель только лишний раз подтвердил его мысли.
   Им наконец-то подали их завтрак. Официант извинился за то что пришлось подождать некоторое время, галантно пожелал им приятного аппетита и удалился. За столиком на некоторое время воцарилась тишина. Собеседники пили чай и думали каждый о своем. Маг - о том, что все в этой жизни в конечном итоге подвержено изменениям, а Джей о Дэймоне.
  - Скажи, как ее хотя бы зовут?
  - Кого? - Удивился Джей, опустив на тарелку нож с вилкой. - Ах... её... Дэймон Савеллис.
  
   Просыпаться посреди рабочей недели и никуда не спешить было крайне непривычно. Если обычно я под бодрую трель будильника собирал себя с кровати, плелся в душ, укладывал волосы и долго-долго сонно покачивался перед зеркалом, а потом начинал скоро носиться по квартире, наступая на спящего на полу в гостиной Макса, ища сумку, джинсы и чистые носки... то сейчас без этого само утро как будто потеряло свой первозданный смысл. Тернер до самого утра стучал по клавиатуре и отсыпался до двух часов дня, я по привычке вставал в семь часов, смотрел прогноз погоды по телевизору, прослушивал гороскоп на день и долго пил чай, дожидаясь, пока проснется мой сожитель. Если по кухне в этот день дежурил Макс, то завтрак превращался в настоящее удовольствие, а если я... то в конечном итоге ему все равно приходилось что-нибудь готовить, чтобы мы не отравились подгоревшей яичницей, или склеившимися пельменями. Почти неделю мы жили без особенных приключений, но в конце-концов моя беспокойная душа не выдержала и за завтраком я объявил, что сегодня мы снова поедем искать одного очень интересного человека.
  - Опять куда-то за город? - Макс моей инициативе совсем не обрадовался. - Блуждать по лесам и тонуть в сугробах?
   В какой-то степени я мог его понять, потому что температура в Мемфелисе наконец-то опустилась до черты по-настоящему зимней, с неба падал непрекращающийся снег, а по земле передвигаться можно было только на лыжах.
  - Ну-у... не совсем. Очень даже близко. Вот увидишь.
  - Нам снова придется тащиться куда-то на дребезжащем автобусе и дышать всю дорогу соляркой?
  - Да нет, зачем же... Я думаю, что мы поедем на твоей машине. - Я широко улыбнулся, призывая Макса обрадоваться столь замечательной идее.
  - А бензин мне ты оплатишь!? Между прочим, мне в отличие от некоторых зарплату до сих пор не выплатили за целый месяц!
  - Да не возмущайся ты так! Оплачу.
   Макс задумался.
  - А там такой снегопад... Может быть, мы сегодня дома пересидим, а завтра...
  - Ну, нет уж. - Я с грохотом скинул посуду в раковину. - Еще один день бездействия и я начну сходить с ума. Или вернусь на работу, вытребую себе задание и буду выполнять его, пока мне снова не станет плохо! Ты этого хочешь? - И не дожидаясь ответа, я вышел за дверь, чтобы сейчас же начать одеваться.
   Эта провокация была мною давно рассчитана, тщательно проверена временем и всегда работала безотказно. Макс одиночества не любил и боялся, а еще меньше он любил ссориться со мной. Поэтому я совершенно не удивился, когда через несколько минут он возник на пороге моей двери, уже одетый и собравшийся, сжимая в кулаке ключи от машины.
   На этот раз дорогу я вспомнил с трудом и нам даже удалось немного заблудиться, прежде чем я заметил вереницу знакомых кафе и обрадовано возвестил, что нам "именно туда и никуда больше". Правда еще через двадцать минут оказалось, что дорога все-таки была другой и нам совсем не "туда" и под сердитые восклицания Макса мы свернули на третий путь. Я мысленно благодарил небеса за то, что в северной части Мемфелиса всего лишь одно шоссе с небольшим количеством разветвлений дорог. Когда мы все-таки остановились у знакомого мне дома, на улице уже начало темнеть.
  - Судя по темным окнам, никого нет дома. - Заметил Макс. - Можно спокойно возвращаться домой...
  - Пошли проверим.
   Я смело двинулся вперед, но сейчас же замер, оглушенный внезапным свирепым лаем. Прямо на нас из-за дома выскочила огромная черная собака, напоминающая одновременно и овчарку и сенбернара и еще немного - динозавра. Наморщив морду и показывая из-под верхней губы клыки, она с рычаньем остановилась в пяти шагах от нас и широко расставив лапы замерла. Мы замерли тоже. Точнее я, а Макс спрятался за моей спиной, объявив, что он, оказывается, с детства панически боится собак и может упасть в обморок.
  - Падай. Я кину тебя ей на съедение, а сам пройду дальше. - Прошептал я, стараясь не двигаться.
   У меня никакого панического страха перед собаками не было, но и особого доверия двухметровая незнакомая псина не внушала.
  - Если ты был здесь раньше, может быть она тебя вспомнит? - Так же тихо предположил Тернер, дыша мне в ухо.
  - Ты знаешь, в прошлый раз здесь была только курица. А вот собаки не было.
  - Отлично! Значит это бродячая бешенная собака, наверняка голодная и злая...
   Неожиданно дверь дома распахнулась и на низеньком деревянном порожке возникла сама хозяйка дома. В длинном домашнем сарафане, с распущенными волосами, сияющими черным блеском в серебристом освещении свечи, которую Регина сжимала тонкой бледной рукой, она произвела на Макса такое же впечатление, как и на меня, когда я увидел эту женщину впервые.
  - Добрый вечер... Дэймон? - Она, чуть прищурив яркие черные глаза, заметила меня, с некоторым удивлением оглядела появившегося из-за моего надежного тыла Максима и собаку, которая при виде ее успокоилась и завиляла хвостом, дружелюбно приоткрыв пасть, усеянную, как у акулы, двумя рядами, зубов.
  - Проходите. - Кивнула она нам без тени улыбки на лице.
  - Но как мы... - Начал было Макс, косясь на собаку.
   Я пожал плечами и, задержав дыхание, пошел к дому, потянув за рукав друга. Клыкастый цербер не пошевелился...
  - Мог бы и предупредить! Я бы хоть побрился. Друг, называется! - Укорил меня Тернер незаметно.
  - Успокойся. - Я усмехнулся. - Воспринимай ее не как женщину...
  - Это ты женщин не воспринимаешь! А я, между прочим, нормальный мужик и...
   Регина с ироничной улыбкой на губах оглянулась на наше еле слышное бормотание.
  - Я не ждала вас... двоих. Хотя и предполагала, что рано или поздно ты, Дэймон появишься. Конечно, время вы выбрали крайне неудачное...
  - Мы не отнимем у вас много времени. - Смутился я.
   Действительно, вышло как-то не очень удобно, что мы оба завалились без приглашения...
  - Да нет, дело не в этом. Просто сегодня луна в овне!
  - А-а-а... - Понимающе протянул Макс. - Тогда ясно.
  - Да ничего вам не ясно! А меркурий в козероге. Квадратура с меркурием! Неправильное восприятие информации пойдет...
  - Тогда может быть, мы в следующий раз заедем?
  - И не надейся. - Я строго посмотрел на друга. - Ничего страшного, мы как-нибудь переживем эту... квадратуру с овном. Мне нужно то всего-навсего минут двадцать.
  - Тогда присаживайтесь. - Пожала плечами женщина.
   Я огляделся и, не заметив ничего, напоминающего стул, или табурет, остался стоять посреди комнаты. В прошлый раз, насколько я помню, меня усаживали на стул. Сама хозяйка дома, не задумываясь, опустилась на пол, расправила складки на юбке и рядом с собой поставила свечку. Мы неуклюже упали на грубый паркет следом за ней. Где-то в метре от нас в темноте раздался шорох. Я инстинктивно придвинулся ближе к Максу.
  - Опять домовой шалит. - Вздохнула Регина недовольно. - Иди уж сюда, нечего там копошиться!
   В сумраке скрипнула половица и в единственную комнату в доме зашла недавняя собака, огляделась и уселась рядом с нами. Макс непроизвольно подскочил.
  - Не волнуйтесь, он нашему разговору не помешает. Дэймон, ты не против?
  - Да нет, что вы, что вы... - Я не сводил взгляда с лохматого чудовища, из раскрытой пасти которого на пол капала слюна.
   Так мы и сидели в темноте, при тусклом свете горящей свечи - я, Макс, женщина-друид и собака-домовой. Подавив в себе нервный смешок, я заставил себя заговорить более-менее спокойно.
  - Вы же помните, когда мы виделись в последний раз...Эмм...
  - Джей тебе так ничего и не сказал, верно?
  - Он сказал, что ничего не вышло и...
  - Он уже уехал? - Она снова меня перебила.
  - Да, уже давно... А я так ничего и не понял.
  - Еще бы он позволил тебе что-нибудь понять! - Глаза ее довольно злобно сверкнули. - Хотя, к его чести стоит сказать, что он поступил с тобой очень гуманно. Нет, не подумай ничего... К Йохэнсену я отношусь совсем не плохо. Скажем так, я давно его знаю, но все-таки некоторые его методы...
  - Да объясните же мне нормально, в конце-то концов! - Не выдержал я.
  - Ну хорошо, слушай... Слушайте. - Посмотрела она на Макса.
   В очередной раз расправив очередную складку на юбке, она выдержала недолгую паузу и начала свой рассказ. Чем дольше она говорила, тем больше мы с Тернером теряли дар речи и только молча хлопали ртами. А она, как будто не замечая нашей реакции, продолжала рассказывать совершенно удивительные, невероятные вещи.
  
  *57
   - Джейсон Йохэнсен всю свою жизнь посвятил путешествиям и изучению различных народов земли. У него не было дома, как такового, все его существование проходило либо в дороге, либо в очередном новом городе. Главной его специальностью была психология... но не людей, а городов. И даже не его жителей в целом, не социума, как это называется, не проблем общества, а самых настоящих городов, как отдельных личностей. Понимаете? Джея не интересовали обычные, пустые, мертвые города, состоящие лишь из каменных построек и его населения. Он посещал лишь те места, которые отличались какими-то необычными легендами, мифическими историями созданий или странными свойствами. Одним из главных таких городов был, есть и будет наш Мемфелис.
  - Ну хорошо, про мифические истории и легенды мы наслышаны, но какие такие еще странные свойства? - Я никак не мог взять в толк, почему Регина придает такой важный смысл своим словам.
  - Дэймон, в каких еще городах, кроме своего, ты был?
  - Ну-у... В каком-то городе Англии... Кажется... Где я родился, да.
  - Действительно?? - Регина, казалось, была крайне удивлена. - Это правда? И что это за город?
  - Макс, ты не помнишь, в каком городе я родился? - Спросил я, ощущая себя полнейшим идиотом.
   Как уже было мною сказано, я практически не мог запомнить ничего, что относилось к моей прошлой жизни. Макс с таким же растерянным видом пожал плечами.
  - Значит, ты ничего такого не помнишь?
  - Вы же и сами знаете! Иначе я бы не приехал с Джеем тогда...
  - Что ж... Значит ничего не изменилось и я могу рассказывать дальше. - Вздохнула с каким-то даже облегчением женщина. - Дэймон, подумай сам... Ты не был нигде кроме Мемфелиса, ты не видел ничего, что происходит в остальном мире. Мало того, ты сам живешь как за закрытым занавесом. И ты и твои друзья...
  - Но уж простите! - Возмутился Тернер. - Не так уж мы и оторваны от мира. Мы слышим о чем-то, что происходит в разных углах планеты... Но какое нам, собственно до этого дело? У нас своя жизнь...
  - Вот именно, что у нас здесь своя жизнь. Во всем мире своя, а у нас - своя. И время в Мемфелисе идет по своим законам и законы то у нас тоже - свои собственные. Во всем мире жизнью людей управляют сами люди, а у нас - наш город. При всем при этом, Мемфелис - это всего лишь зеркало, в котором отражаемся мы сами. Такие города, как наш - отражение настоящей действительности в самом страшном ее варианте.
  - Вот уж это вы слишком! - Обиделся я за свой город. - Не так уж и плохо нам здесь живется. Видимо не такая и страшная у нас действительность...
  - Ты меня совсем не понимаешь. - Расстроилась Регина. - Хотя не удивительно, что ты будешь защищать Мемфелис до последнего. Ведь ты имеешь к нему самое непосредственное отношение.
  - В каком смысле?
  - Если дашь мне возможность продолжить - узнаешь. Ох, и зря я тебе все это начала рассказывать, зря...
   Мне показалось, что чем дальше она продолжала говорить, тем больше раздражалась.
  - Как я уже сказала, Мемфелис и подобные ему города являются зеркалами, в которых отражается наш реальный мир. Его недостатки и самые страшные черты. Мемфелис изначально был городом, подверженным самому страшному пороку современности - отречению от прошлого. Город, живущий только будущим. Мы одни из первых отказались от всего натурального, настоящего, природного... Первыми жертвами техногенного периода стали творчество, искусство, музыка...
  - Что-то ваш рассказ не совпадает с настоящим временем. - Нахмурился я. - Это-то как раз в прошлом, сейчас, насколько я знаю, у нас активно возрастает культура, если верить газетам и новостям, а вот каких-то лет десять назад таких профессий, как музыканты, художники и писатели практически не существовало. Но это легко объяснить! Жизнь развивается, не стоит на месте... Естественно, что сейчас век технологий и на нее куда больший спрос, чем на то, что сделано своими руками. А сейчас все налаживается... Если говорить о возвращению к натуральному. Взять хотя бы даже вас, друидов...
  - Налаживается! Художники создают компьютерные дизайны, музыканты пишут электронную музыку... Да, сейчас в Мемфелисе дела хоть немного, а идут на поправку, но только благодаря таким людям, как Йохэнсен.
  - А с этого момента поподробнее, пожалуйста. - Напрягся я.
  - Тебя интересует швед?
  - Какая теперь разница! Для Дэймона это уже не имеет большого значения, правда?
  - Макс... - Попросил я. - Давай уже послушаем... Хоть что-нибудь!
  - Йохэнсен не совсем такой человек, каким кажется большинству. Может быть, я тоже не располагаю большой информацией, но одно могу сказать точно - он намного сильнее и опаснее, чем вы думаете.
  - Джей - опасный человек? - Макс усмехнулся. - Да бросьте вы. Не опаснее большинства фанатиков, живущих своими страстями.
  - О, Джей не фанатик, нет... Он идеалист, а это куда опаснее. Такие люди... Знаете, у них есть идея и никакие другие варианты их не волнуют. Они будут идти по своему пути, сметая все, что может показаться им преградой.
  - И что за идея?
   Свечка постепенно догорала, превращаясь в огарок. В доме становилось все темнее и круг света, освещающий в темноте наши бледные лица, сужался и меркнул.
  - В двух словах - снести с лица земли такие города, как Мемфелис... И оставить одну только пустую землю.
  - И это вся идея? Дэймон, поздравляю тебя, ты влюбился в террориста, одержимого манией разрушения!
   Я возмущенно открыл рот, ища слова возражения. Не придумав ничего путного - промолчал. А что я мог сказать в защиту своих чувств?
  - Так все-таки влюбился? Как интересно... - Регина улыбнулась задумчиво, возведя глаза к потолку, как будто что-то вспоминая. - Да, в твоих глазах уже тогда была заинтересованность. Йохэнсен удивительно обаятелен, не правда ли? И он не маньяк и не террорист. С ним и с остальными последователями этой идеи я согласна. Эта земля священна. В ней столько силы! А на что мы расходуем ее? Губим все живое, что на ней осталось. Но работа Джея заключается только в изучении. Остальное сделают другие...
  - Что остальное?! Разрушат город? Взорвут дома, мосты, электростанции? Что? - Сказать, что я был в шоке - не сказать ничего.
  - Да нет, зачем же... Мы не хотим таких последствий. Все, чего мы добиваемся, это возвращение к нашим истокам. Мы только хотим, чтобы люди снова научились жить в гармонии с природой и ее волшебными силами. Поймите, эти места обладают слишком чудесными свойствами, чтобы тратить их впустую!
  - Так значит вы с ним заодно? - Я угрожающе прищурился. - А говорили, что против его методов!
  - Да ты максималист... - Она снова расстроилась. - Я не согласна со многим, что он делает. Поэтому и не участвую во всем этом... Я... я просто живу так, как мне хочется. Я живу по законам древних обычаев. Город с его современностью мне чужд... Но я точно знаю, что Джей хочет для людей только добра. Жаль, что для этого ему приходится поступать так...
  - Как ему приходится поступать? - У меня разболелась голова от такого количества пугающей информации и слушать весь этот бред дальше мне было тяжело. - Как он поступил со мной? Я ничего не понимаю! Я понимаю только, что меня использовали, но в чем именно... Объясните же мне! - Взмолился я, прикладывая ладонь ко лбу.
   Макс смотрел на меня сочувствующе.
  - Я пытаюсь! Ты не даешь мне и слова сказать. Хотя... Не уверена, что располагаю таким правом - говорить тебе что-то.
  - Нет уж говорите! Сначала вы помогаете ему, гипнотизируете меня, узнаете черт знает что, от меня же самого.... При этом я единственный в этой ситуации, кто ничего не знает, не понимает и не помнит!
  - Ты хочешь знать, что ты вспомнил, когда я ввела тебя в состояние гипноза? Хорошо, это я тебе скажу. Ничего. Тебе нечего было вспоминать по одной только причине - у тебя нет никакого прошлого. Совсем. И Джей и я изначально знали об этом. Он хотел лишний раз в этом убедиться, а я только помогла ему. Мне было жаль тебя уже тогда... Я то понимала, что ты интересуешь его только с точки зрения науки и вряд ли его заботят твои личные чувства... А может быть я ошибаюсь. Сейчас я думаю, что вероятнее всего, я все-таки ошибаюсь. Не расстраивайся ты так, пожалуйста... - Она протянула руку, дотрагиваясь до моего плеча, замечая видимо, какой эффект произвели на меня ее слова.
   "Не расстраиваться"... Да нет, что уж там. Разве я был расстроен? Что вы, совсем нет. Я был убит. Что там говорили мне врачи? Не нервничать?
  - У меня нет совсем никакого прошлого? Как мне понимать эти слова? Это же чушь... Я прекрасно помню... хм... прекрасно знаю, что оно у меня есть! Я же... ну должны же у меня быть мои десять лет, в самом деле!
   Я чувствовал себя глупо. Я отвоевывал у обстоятельств свою собственную историю жизни, а лесная колдунья из полуразвалившегося дома пыталась меня убедить, что её у меня никогда и не было.
  - Я не могу рассказывать тебе ничего... прости. И Джей правильно поступил, что не сказал тебе ничего. И я не должна была. Тебе было бы легче жить дальше.
  - Почему вы все считаете, что я настолько слаб и глуп, что меня можно обманывать?! С чего вы вообще взяли, что мне легче жить в неведенье?! Я хочу знать ВСЁ! Зачем я нужен был Джею? - Я поднялся, угрожающе нависая над Региной. Ноги у меня затекли и немного подкашивались, но это не мешало мне впадать в приступ истеричной ярости.
  - Как часть этого города. Через тебя он узнавал Его.
   Она смотрела на меня прямо и открыто, заглядывая куда-то внутрь меня... При этом в ее глазах не было ничего, напоминающего гнев, или вызов. Однако что-то заставило меня успокоиться и замолчать. Мало того, на меня вдруг накатила усталость и безразличие. Полная апатия... Я хотел узнать правду - я узнал ее. Почти все, что меня интересовало. Плевать, что я мало что понял. Теперь мне на все плевать... Да, Джей был прав. Я все-таки слишком малодушен, чтобы выдержать все это. Он узнавал через меня город? Вот значит, как оно... Ну да, все эти старинные обряды, поездки за город. Он наблюдал за мной, за моим поведением, ставил какие-то опыты, делал какие-то записи в своем чертовом блокноте.
   Я вдруг ощутил себя амебообразным существом, лишенным какого-то прочего интереса для людей, кроме своего самобытного существования. Забавно, я столько времени и сил тратил на то, чтобы ему понравиться... Интересно, он видел во мне хоть что-нибудь кроме подопытного материала? А когда разговаривал со мной? Когда спрашивал меня о чем-то? Когда помогал мне работать? А когда занимался со мной любовью?
  - Спасибо вам за аудиенцию. - Я кивнул, обращаясь к Регине. - Пожалуй, на этом можно закончить.
  - Но я еще не закончила...
  - Спасибо! - Прервал я ее резко. - Мне и этого хватило. Я больше ничего не хочу знать. НИ-ЧЕ-ГО!
   Перешагнув через растянувшуюся через весь проход собаку, я решительно вышел за дверь. Меня охватило чувство дежавю. Как давно я также выходил из этого дома? В таком же состоянии шока. Только в тот раз мне не удалось узнать ничего о своем прошлом. А теперь я хотя бы знаю, что его у меня не было. Странно, не правда ли? Странно, что я совсем не хочу понимать, что это значит. Мой покореженный мозг блокирует все мысли? Защитная реакция? В любом случае, я ни о чем не хотел задумываться. Как ни удивительно, но больше всего меня заботила одна мысль: почему я после всего этого все еще не могу возненавидеть Джея? Почему думаю о нем со светлой грустью и почему мое сердце каждый раз сжимается при малейшем упоминании его имени? Где моя гордость в конце-то концов??
   А где-то вдалеке, отделенный от меня несколькими километрами, автострадой и небольшим участком леса, возвышался город. Мой город, сияющий огнями небоскребов, город, в котором я вырос, который, как сказала Регина - был частью меня. А Джей, человек, которого я люблю, хотел убить эту мою часть. Вот эта мысль пугала меня по-настоящему...
   На фоне черного с фиолетовыми всполохами и серебренным мерцанием звезд неба, сияли силуэты домов, излучая слабое свечение, которое будто купол окружало Мемфелис. Мой город... Я почувствовал небывалое ощущение любви и гордости за него. Насколько он прекрасен... Разве он может нести какое-то зло его жителям? Но ведь я - зло... А я - всего лишь орудие, безвольно подчиняющееся его воле. Но разве у города может быть собственная воля? А может быть и нет... В последнее время, выполняя одно за другим задания, составляя планы и стратегии, я больше прислушивался к своим желаниям, чем к тому, что подсказывал мне город. И откуда в моей уставшей голове такие странные мысли? Кто снова вложил эти знания в нее? И почему я снова чувствую себя растворившимся в своих ощущениях? Как будто я на секунду перестал ощущать сам себя и стал думать и чувствовать, как одно целое сознание... Как будто мне на мгновение стало подвластно все, что сейчас делается и происходит в Мемфелисе, в самой его душе. Вроде того, что я смог за один миг охватить и прочувствовать целый мир. И снова это пьянящее ощущение власти и вседозволенности. И единения... Мне было страшно, и я по-обыкновению спасался в единственном безопасном и родном для меня месте.
  - Я так волнуюсь за тебя. - Регина появилась на улице, кутаясь в длинную меховую шаль, с видимым удовольствием вдыхая свежий вечерний воздух. - Все же я зря рассказала тебе...
  - Совсем нет. - Пожал я плечами. - Ничего в моей жизни не изменилось. Я, как и раньше, буду жить и работать.
  "Только с еще большим рвением" - Добавил я про себя. Никто не посмеет мешать развитию моего города!
  - Если тебе вдруг понадобится помощь, или поддержка...
  - От вас? - Я высокомерно усмехнулся. - Зачем мне ваша помощь? Мы с вами на разных сторонах баррикады, насколько я понимаю.
  - Дэймон, пойми ты, наконец! Никто из нас не устраивал войны! Мы все боремся только за восстановление нашей земли.
  - Ценою жизни МОЕГО города? Никогда!
  - Ты меня пугаешь. - Покачал головой Макс.
  - С чего вдруг? Или ты что, тоже на их стороне?! - Я подозрительно уставился на друга.
  - Сикомор, успокойся! И залезай в машину уже...
  - Он еще не скоро успокоится. - С сожалением произнесла Регина.
   Я удостоил ее надменным взглядом и, не прощаясь, сел в машину, от души хлопнув дверцей, с неудовольствием наблюдая за тем, как женщина еще несколько минут объясняет что-то Максу.
  
  *58
   В комнате был пестрый ковер на стене, разрисованный звездным небом потолок и множество разноцветных пушистых дорожек на полу. И тысячи разномастных амулетов для разных целей и из разных стран. Полудрагоценные камни на цепочках, висящие по стенам, изображения птиц и драконов, засушенные ветки деревьев и цветы, тряпичные куклы и иероглифы, бусы и перья...Покачиваясь от неведомого дуновения неощутимого ветра, они стучали, ударяясь друг о друга, еле слышно позвякивали и звенели. От их яркости и многоцветия пестрело в глазах. В комнате пахло ладаном и едкий дым застилал глаза и проникал в горло и легкие, вызывая спазматический кашель. Йохэнсен с этой атмосферой сумел свыкнуться еще давно и сейчас спокойно пил чай из своей пиалы, сидя на полу, среди зеленых, красных и сиреневых подушек, напротив своего друга, одетого в халат, расшитый тропическими цветами.
  - Вот странно, да Джей? - Зажмурившись произнес маг, не обращаясь ни к кому, кроме себя.
  - Странно, да. А что, прости?
  - Странно, когда мудрый человек с богатым жизненным опытом за плечами, совершает ошибку, понимает это и мотивирует тем, что он поступает по логике.
   Джей благоразумно промолчал. Спорить ему не хотелось, обсуждать что-либо тоже. Ему хватило за эти дни споров с самим собой. Сейчас, в последний день перед очередным заданием, ему хотелось просто молча отдохнуть. Конечно, он мог бы провести этот день в одиночестве, наедине со своими мыслями и книгами, но... но за последнее время он вдруг начал остерегаться своих мыслей. Успокоения они не приносили, а скорее будоражили что-то тяжелое на глубине души, от чего сердце неприятно сжимала металлическая проволока, а в висках ломили нудные, скрежещущие размышления о смысле жизни и о будущем. Жить легко и в гармонии с самим собой так же, как раньше, не получалось. Джею не хотелось думать, что теперь для полной жизненной гармонии ему нужен был еще один человек.
   Осторожно ступая по мягким коврикам, изворачиваясь серди подушек и пуфиков, через всю комнату прошествовала белая ангорская кошка с большими синими глазами. Выглядела она так же ярко и сказочно, как и вся обстановка в этом доме. Как и все, что окружало людей, с которыми Йохэнсену по жизни приходилось сталкиваться. Как и все, что составляло его жизнь... Джей протянул руку, осторожно дотрагиваясь до пушистого загривка роскошного животного. Кошка брезгливо фыркнула и уклонилась в сторону. Людьми она, очевидно, пренебрегала...
  "У Дэймона тоже есть кошка" - Вспомнил психолог неожиданно. - "В отличие от этой - дружелюбная и непритязательная...Как и ее хозяин. Интересно, как они там... все?"
   Бороться со своими думами Джей уже не мог.
   Все, что окружало Дэймона Савеллиса, было просто и понятно. И вместе с тем так живо и ярко. Казалось, что жизнь Дэймона, не смотря на все ее тягости, была теплой и уютной. Ее беспечность и безопасность притягивали... Дэймону, в его окружении, не нужно было решать мировые проблемы, ежесекундно размышлять о насущных вопросах мироздания, колесить по всей планете, планировать судьбу ее населения, ежедневно убаюкивать свою совесть, постоянно повторяя себе "я все делаю правильно"... Иногда Йохэнсен учил людей жить в соответствии со своими желаниями и по возможности вести себя с окружающими искренни и открыто, не сдерживать себя в чувствах и слушать свое сердце. Дэймона этому учить практически не понадобилось. И он и его друзья и весь его мир... Все это было таким сияющим и живым. Притягивало, манило своим постоянством и радостью... А он, Джей? Не прятался ли он от жизни в пыльном хламе старья, прикрываясь древними постулатами и истинами? В любом случае задавать себе такие вопросы теперь было поздно.
  - Ты уезжаешь уже завтра?
   Джей кивнул, не отрывая взгляда от кружки. Он, с трудом сдерживая улыбку, вспоминал, как Дэймон со своим вечным Максом водили его по магазинам. И как же они там без него? Все так же шатаются по клубам, много пьют и нервно курят? Почему-то Джея не покидало ощущение, что сейчас Дэймон, как никогда мог бы нуждаться в его поддержке, именно как психолога.
  ... Его золотоволосый, солнечный мальчик когда-нибудь посадит себе сердце...
  - Снова провалишься в каком-нибудь несуществующем городе на месяц?
  - Нет, на этот раз на пару дней, точно.
   Рабочие будни Джея Йохэнсена всегда были пасмурными, напряженными и окрашенными в цвет дождя, леса и сырых камней... Хотелось спокойствия и человеческого тепла.
   Швед надеялся, что скоро это наваждение пройдет.
  
   На центральном вокзале Стокгольма было пустынно и тихо. Покупать билеты, да и вообще - ехать куда-либо в такую погоду, зимой, посреди рабочей недели, желающих было немного. Придерживая одной рукой ремень старой сумки, а другой шляпу, Джей боком протиснулся в стеклянную дверь помещения вокзала и, слушая собственные шаги, гулко отдающиеся в пустом здании, подошел к кассе.
  - Чем могу помочь? - Вежливо обратился к нему сонный работник железной дороги.
   Но мужчина в черном пальто и цилиндре молчал. Мокрые от снега черные волосы, слипшимися прядями скрывали лицо, и поэтому сложно было понять - задумался мужчина, или высокомерен по натуре своей.
  - Я могу вам чем-нибудь помочь? - Выдержке кассира мог позавидовать любой шведский служащий.
   Мужчина не отвечал, продолжая смотреть в одну точку перед собой. Казалось, что он все никак не может решить для себя какую-то сложную дилемму.
  - Вы хотите приобрести билет? - Обратился к нему в третий раз молодой человек уже на английском языке, приняв, очевидно, Йохэнсена за иностранца.
  - А? - Откликнулся Джей, вырванный из своих раздумий резкой своей чуждостью для уха речью. - Простите, я кажется... кажется мне нужно совсем в другое место.
  - В какой город вы хотели бы поехать? У нас можно приобрести билет в любую...
  - Нет-нет, от вас я точно в этот город не приеду. - Перебил его мужчина, как-то странно задумчиво улыбаясь.
   Быстро развернувшись, человек в старомодном черном пальто быстро направился к выходу. Вид у него был какой-то всклоченный и взбудораженный, волосы растрепанны, а шляпа съехала набок.
  "Чудаковатый какой-то..." - Подумал про него учтивый и старательный служащий, пожал плечами и сейчас же забыл про странного посетителя, как будто его и не было вовсе.
  
   Чувство безразличия попеременно с озлобленностью стало моим хроническим состоянием вот уже несколько дней. А так же тревожность и бессонница. Отпуск мой подходил к концу и я с нетерпением ждал начала рабочих будней. Макс с беспокойством наблюдал за мной и в конце концов пришел к выводу, что у меня стресс. Оторвавшись ради такого случая от своего компьютера, прервав ночную работу, он решил провести со мной дружескую спасительную беседу. На что я, лишний раз подтверждая его опасения, возмутился, разорался и, разругавшись с лучшим другом, ушел из дома в половину пятого утра.
   Город в который раз звал меня и я сбежал от проблем, заглушая боль и страх среди его домов и улиц. Действительно, сейчас мне требовалось побыть в одиночестве, наедине с самим собой. Меня засасывала необъяснимая пустота и вместе с ней я терялся в ворохе мыслей и вопросов, которые скопились на глубине моего сознания. Что-то странное происходило со мной за последние дни... После того разговора с Региной я не почувствовал облегчения. В точности наоборот - меня преследовал беспричинный страх и ощущение чего-то неправильного, что происходит в моей жизни... Как будто я сам не мог руководить своими поступками и желаниями. Макс сказал, что я изменился... Скорее, меня как будто подменили. И я чувствовал это сам. От того и злился.
   Все стало так запутанно... И я искал успокоения в привычных местах и не находил. Что-то изменилось во мне еще давно. С появлением в моей жизни Джея - об этом не сложно было догадаться. Почему же теперь то, что раньше успокаивало меня, теперь вызывает злость и опустошение?
  - Почему?? - Обратился я к пустынным ночным улицам.
   Они молчали. Город теперь молчал все больше, закрываясь от меня. Или я стал глух к его голосу? Воодушевление, разбудившее всплеск любви к нему, открывшееся во мне, когда я выходил из дома Регины, было похоже на последнюю вспышку погасающей звезды. Так же во мне постепенно погасало то наитие, которое помогало мне работать все это время после исчезновения Йохэнсена. То чувство, которое я испытывал, когда работал один, не было похоже на ту тонкую связь с Мемфелисом, подсказывающую мне решение заданий, когда работать мне помогал Джей. Это чувство шло от чего-то черного и опасного. Может быть потому, что сам я в тот момент был одержим своими переживаньями? Хуже того... Если раньше я просто выполнял свое предназначение, как велел мне Джей, то теперь я действительно ХОТЕЛ причинять людям зло. Я радовался после каждого успешно завершенного дела, чувствуя себя всемогущим карателем. Как же я запутался...
   Регина была права. Город - отражение нас самих. Стоило измениться мне самому, как сейчас же поменялось все вокруг меня. Город не стал мне чужим... Просто теперь в нем появилось то зловещее, что проснулось во мне. Просто в какой-то момент я перестал слушать город. Я стал диктовать ему свои условия...
   Как же мне сейчас хотелось, чтобы рядом был кто-то сильный, спокойный и уверенный в себе... В очередной раз я остро почувствовал свое одиночество. Да и как мне не думать о своей ненужности, если я недавно услышал о том, что необходим был Джею только как материал для изучения? Наверное, только одним моим друзьям еще не плевать на меня совсем...
   Остановившись, выплыв из своей задумчивости и обнаружив себя в каком-то сквере, я присел на холодную скамейку, белеющую в сумрачном, но начинающем светать воздухе, и достал сотовый телефон с намерением позвонить Максу и извиниться. Сейчас, когда мои тревожные мысли немного улеглись, а нервы перестали напоминать провода под высоким напряжением, я уже отчетливо понимал, насколько был не прав. Странно, но после внутреннего монолога с самим собой, мне стало легче. Удивительно, но мне даже стало казаться, точно я начинаю понимать, что действительно мне нужно... Но на этот момент то, что мне воистину было необходимо, так это сотовая связь. Экран моего телефона уверенно показывал, что я нахожусь вне зоны доступа. И это в центре города?? По крайней мере, некоторое время назад я находился в центре города. Где я находился сейчас - было мне неведомо. Я заблудился?? В Мемфелисе?? Не смешите меня! Этого просто не могло быть... Но как бы там не было, я не знал этих мест. Мало того - я их не чувствовал. Как и мой телефон, я был лишен связи и находился вне зоны доступа. Улегшаяся было недавно волна спокойствия у меня в душе снова поднялась, взметывая пыль и мусор от сумрачных мыслей и предчувствий.
  
   Воздух вокруг меня подозрительно сгущался. Нет, ночь не возвращалась. Даже наоборот, я как будто стоял в облаке туманного света, густого и плотного настолько, что казалось - протяни я руку, мне удастся сжать его в кулаке. Порываясь какому-то внутреннему стремлению, я так и сделал. И почувствовал на ладони обжигающий холод. И сырость... Сделав шаг вперед, я ощутил, как земля под ногами проваливается, а воздух становится влажным. Болото посреди города? Нет... Упав на колени и с брезгливостью отряхивая джинсы, я вдруг понял, что сижу на гранитных ступенях, ведущих куда-то под землю. Передо мной простиралась высокая кирпичная стена, а под ногами было что-то похожее на погреб. Я оглянулся. За спиной так же проходила стена, похожая на бесконечность. Она не заканчивалась и не обрывалась, пропадая где-то в сизом облаке холодного пара. Стену обвивали засохшие вьющиеся растения с острыми шипами... Мне стало не на шутку страшно. Стараясь не поддаваться панике, я вскочил со ступеней и бросился бежать по узкому пространству между двух стен и.... снова натолкнулся на пустынную гладь кирпичей. На ощупь она оказалась слизкой и мертвецки холодной.
  "Как будто из-под земли выросла" - Подумал я отстраненно. Страх мой сменился ощущением сонливости. - "Ну, точно! Я сплю... Мне снится сон. В конце концов, я не спал всю ночь, а сейчас уже утро"... - Успокоил я себя.
   Нужно было срочно просыпаться. Однако кирпичные своды передо мной не исчезали, а только сильнее сдвигались ко мне, превращаясь в высокую ограду. Вот уже кольцо в несколько метров полностью смыкается передо мной и лишает меня возможности бежать. Единственным выходом оставалась лестница под ногами и, испуганный пониманием того, что стены сейчас просто напросто сомкнуться на моем хрупком теле и раздавят меня, я сделал шаг вперед, не видя даже ступеней в неизвестности темной ямы...
   Прокатившись несколько метров по крутой лестнице с острыми краями ступеней, оглушенный неожиданностью падения и испуганный хрустом собственных ребер, я не сразу понял, что падение мое закончилось и теперь я лежу на мокрой и грязной земле где-то в пещере или... Я поднялся, огляделся и решил, что нахожусь в катакомбах. Подземные тоннели под моим городом? Об этом я даже подразумевать не мог... В этот момент я мог только надеяться, что где-то недалеко меня ждет выход на поверхность. А пока вокруг меня были сырые стены подземелья, освещенные тусклыми лампочками. Странно, кто их здесь меняет? Если кто-то меняет, значит шахты эти вполне обитаемы....
   Шаги мои гулко отдавались в пустоте длинных коридоров. Я быстро шел, стараясь не оглядываться и не бояться. Кирпич, которым были выложены стены, как-то незаметно стал меняться на крупные булыжники, а дальше и вовсе на простую землю. Вместо лампочек над моей головой теперь светили натуральные факелы... Пахло серой и сырой землей... Как в склепе или могиле. И как в настоящей могиле, руки мои уперлись в стенку. Несколько раз глубоко вздохнув, я попытался избавиться от приступа клаустрофобии. Как там говорил Джей? Представить перед собой проход? Представить, что эта стена, которая сейчас казалось придвигается ко мне, исчезает и растворяется?
   Я еще раз медленно вдохнул... выдохнул. Сосчитал до десяти и медленно открыл глаза. Самым натуральным образом земля передо мной становилась прозрачной, стена рассеивалась и сквозь ее очертания проглядывалась следующая лестница. Получилось! Вот только лестница снова вела вниз... И я, погружаясь еще глубже в основание своего города, стал спускаться...
  
   Кто-нибудь когда-нибудь видел, как закладывается строительство города? А первый пятиэтажный дом, вызвавший фурор во всем селении? А возникновение первых основ цивилизации? Передо мной проносились картины прошлого. Целый карнавал из отрывков из прошлого. Мне удалось заглянуть в самую душу города... В его память. Чем ниже я спускался по скользким ступеням, тем стариннее выглядели образы, проплывающие перед моими глазами. Мужчины во фраках, женщины в длинных платья, ярмарки и базары, колесницы, запряженные лошадьми, деревянные дома... одежда на людях менялась... Теперь мужчины держали в руках не ружья, а острые длинные копья. Люди говорили на непонятном мне языке... А еще через пару шагов я уже отчетливо понимал их речь. Я видел перед собой нашу землю с ее лесами и полями, я видел море, его песчаные берега... Небольшие селения, скалы, домашних животных и птиц, лошадей и овец, старинные корабли и дворцы... Все это кружилось передо мной в безумном вихре, открывая все-все ответы на все мои вопросы. Это было похоже даже не на озарение... Просто я вдруг не просто стал частью своего города... я стал самим собой. Наконец-то мне удалось узнать и понять всё о себе самом, получить те знания, которые я искал всю свою жизнь, почувствовать себя и своё предназначение...
   Лестница кончилась. Просто оборвалась у пропасти, дна которой не было видно. Призраки так же исчезли. Но, где-то вдалеке, до меня, снизу, доносился плеск воды... Снова вода. Сколько раз я смотрел на серые волны моря и думал о том, что именно оно содержит и хранить в себе всю мудрость мира. Насколько же оно старое...
  - Я могу возвращаться? - Спросил я, посмотрев на земляные своды над своей головой, обращаясь неизвестно к кому. - Я все понял.... Теперь я все знаю. Отпустите меня...
  "Мне страшно, между прочим" - Чуть было не добавил я жалобно.
   И сейчас же меня ослепил прозрачный, утренний свет. Солнце только-только начало появляться над горизонтом. Я стоял у выхода из пещеры, которая находилась в холме и была тщательно замаскирована разросшимися деревьями и кустарником. Надо же... Кто бы мог подумать, что в этом холме есть пещера.
   Я стоял почти что на том самом месте, где и началась вся эта история пару месяцев назад.
  
  *59
   Мне хотелось спать. Настолько сильно, что поднявшись на холм, пройдя через кладбище и хвойную чащу, я присел на плиточной площадке, когда-то приготовленной для беседки, обхватил колени руками и закрыв глаза, чуть не задремал. По-хорошему надо было бы идти домой, просить прощения у Макса (что я ох, как не любил делать) и ложиться спать в теплую и мягкую кровать. Но мне хотелось совершить какой-нибудь красивый и бессмысленный жест... Например забраться на самую высокую точку города, свесить ноги с высоты в несколько десятков метров и погрустить о несбыточном. Или обдумать то, что только что произошло со мной, или пригрезилось...
   Итак, я вполне мог бы прямо сейчас покончить со своей никчемной жизнью, поднявшись с грязной холодной земли и сделав пару шагов перед собой. Через несколько часов, когда самые ранние жители Мемфелиса пойдут на работу, мое распластанное по земле тело могут найти те, кто захотят срезать дорогу до метро через старый парк у склона. А еще я мог представить, что ничего не случилось и жить дальше... Со всем тем, что мне предстояло принять и осмыслить... Выбор у меня был невелик. Да и какой может быть выбор у человека, которого не существует в принципе? Стоп... А я человек? Или кем можно считать Того, кого нет?
   Меня не существовало в этом мире как личности, как человека, как обычное существо рода людского, рожденного на этот свет, живущего обычной человеческой жизнью... Меня просто не было.
   Я - порождение общности разума своего города. Знакомьтесь со мной заново.
   Я - фантом, созданный своим городом для выполнения его же желаний.
   Я - существо, лишенное прошлого по тому, что у меня не было никакого прошлого. У меня не было тех десяти лет, что я отчаянно пытался припомнить всю эту жизнь. Да и жизни-то у меня, видимо, своей не было. Был сценарий, записанный за меня кем-то, или чем-то, по которому я жил все это время.
   Я - пустой сосуд, наполненный указаниями свыше, в который загружена программа по выполнению заданий и несколько человеческих функций. Или все-таки нет?
   Я - дух города, демон криминальных хроник? Воплощение мирового зла?
   Так я теперь должен был понимать себя самого?
   Были какие-то путанные файлы, дарованные мне в беспорядке, вроде мыслей о том, что у меня был отец, что я когда-то жил в Англии, что я приехал в этот город... Все эти факты, мифы, на которые я с такой надеждой опирался все это время, рушились у меня перед глазами, как хрупкие домики из спичек, превращаясь в прах, рассыпаясь у меня в руках, просачиваясь между пальцами, как песок. Вся моя жизнь, весь мой мир, все то, чем я жил и что нес в своей памяти, как основу и надежду, дающую мне право жить нормальной жизнью, теряло свой смысл. Все это иллюзия... Ничего этого не существовало, как не существовало и рожденного двадцать четвертого декабря Дэймона Савеллиса. Но ведь мое имя, оно существует? Я отражаюсь в зеркале, я не прохожу сквозь стены, я не дышу под водой... Я так же уязвим, как и любой живой человек. У меня раздражительная кожа, непослушные волосы, портящиеся от частого мелирования в парикмахерских салонах, две пломбы во рту и чертово больное сердце! По моим венам течет такая же, как у всех, красная (не синяя, не оранжевая!) кровь, я ощущаю боль, вкус еды, прикосновения, я слышу звуки и вижу все тоже, что и другие люди. Так что же тогда?.. Я - создание некоего разума, я - порождение Мемфелиса...
   Всю свою жизнь я настолько явственно ощущал это... И только сейчас понял по-настоящему. Узнал наконец-таки...
   Но ведь я был способен на любовь, как и любой нормальный человек, я страдал, переживал, чувствовал, волновался и радовался, привязывался и ненавидел... И сейчас мне было настолько плохо, насколько могло быть плохо любому нормальному человеку, который узнал вдруг... вдруг узнал, что он ничто иное, как кукла, созданная энергетически заряженной землей для решения каких-то ее проблем и причинения их людям. Честное слово, будь я бесплотным духом, мне было бы легче. А так к душевной боли прибавилась еще и головная. Или у меня нет души? Интересно, бывает душа у порождений зла? В своей обычной, прошлой жизни я редко задумывался о таких вещах, в отношении религии приближаясь скорее к черте атеизма, но вот теперь... Теперь я вообще не знал, во что мне нужно и можно было верить, если я вдруг потерял веру в самого себя.
   Мне хотелось подняться с земли и бежать, закрыв глаза. Может быть таким образом я мог уйти и скрыться от этой огромной, всеобъемлющей мысли, которая вдруг одним неожиданным откровением обрушилась на мою несчастную голову? Вся моя жизнь, какая-никакая, но налаженная, устроенная и распланированная на несколько лет вперед, вдруг потеряла свой смысл и перестала быть мне подвластной. А мои мысли? Мои страхи? Принадлежит ли это мне самому, или вложено в мой мозг кем-то... чем-то?
  "Нет, нет, Дэймон, эти идиотские мысли могут принадлежать только тебе" - Успокоил я сам себя и нервно рассмеялся.
   С трудом успокоив свой смешливый порыв, грозящий перейти в истерику, я снова задумался. А мои друзья? Они воспринимали меня, как обычного человека, общались со мной, веселились вместе со мной, помогали мне решать мои проблемы, терпели мои капризы и периодические сдвиги... Как я теперь буду общаться с ними, зная, какая огромная пропасть между их миром и моим? Я знаю, кем были мои друзья, но я так толком и не понял, кем был я сам. А Джей... О, Джей изначально знал всё! И все эти люди... Регина, Берта, те, с кем мы общались, когда гуляли по равнине между скалами... Я так хорошо понимал их только потому что они были подобны мне. Несчастные создания своей земли. Мы с ними были идентичны, если можно было выразиться так о нашем происхождении. Вот только пути у нас были разными. Они возвращались к природе, а я шел в противоположном направлении. Конечно, там, в том месте, которое у нас называют "серой дырой" я бы не мог переступить черту города... Я бы просто исчез. Ведь там, в другом мире, в настоящем мире настоящих людей, меня просто не существует. Все для меня вдруг встало на свои места, все обрело смысл... Вот только важно ли мне было все это теперь?
   А все-таки Джей... Что он мог испытывать ко мне, зная, что я... А кто я был для него? Голограммой с тяжелым характером и запрограммированной целью в жизни? Или все-таки тем же, кем я был и для своих друзей - Дэймоном Савелисом, бестолковым стратегом из организации ЦУИП?
   Отлично, раньше главным вопросом для меня было "Кем я был?". Теперь основной вопрос, который занимал меня на настоящий момент "Кто я вообще есть?"
   Мне очень хотелось спать... Наверное, мне должно было хотеться кричать, впадать в депрессию, или падать с холма, рыдать над поломанной судьбой и удариться головой, дабы впасть в забытье, но мне хотелось спать... Кстати, удариться головой! О, амнезия - это был бы отличный выход. Главное, что никто бы не удивился, учитывая, что когда-то со мной подобное уже случалось. Как они все думали! А я то знаю правду... О, теперь я знаю правду... Закрыв глаза, я все-таки вырубился... Или мне казалось, что я отключился. Но то, что произошло дальше было слишком нереальным, чтобы поверить в это. Хотя... Неужели я еще могу во что-то НЕ верить??
  "Дэймон, ты такой удивительный не человек"...
  
   Если спишь, сидя задницей на заледеневших плитах и думаешь, даже во сне, не покончить ли со своей поломанной жизнью одним шагом, то и развивающимся событиям в этом сновидении можно было не удивляться. Самым обычным и последним естественным явлением в нем был восход солнца. Как всегда, бордового холодного оттенка. Оно, казалось, не согревало, а наоборот - излучало холод. Я вцепился в колени заледеневшими пальцами, которые, сдается мне, уже никогда не смогу разогнуть, ощущая, как под кожей кристаллизируется лед и густеет в жилах кровь. Ну, очень холодно... Но ведь рано или поздно придет весна, я отогреюсь, оттаю и пойду домой, не правда ли?
   Небо над городом светлело и превращалось в лазурь прохладного оттенка с широкой розовой полосой над горизонтом и золотистыми лучами, спадающими до земли из-под фиолетовых облаков. Воздух наполнялся каким-то серебристым цветом, редел и, становясь совсем легким, устремлялся вверх от земли, превращаясь в холодный ветер и поднимая с собой ворохи рассыпчатого снега и коричневых прелых листьев, окоченевших еще с осени. Вот так я встречал рассвет своей новой жизни... В одиночестве, зато в окружении прекрасных картин. Прикрыв веки, я кожей ощущал начало нового зимнего дня...
  - И почему мне постоянно приходится следить за тем, чтобы ты хоть немного берег свое здоровье?
   Рядом со мной на землю опустился Джей Йохэнсен, собственной персоной, в помятой одежде и таким же помятым видом. Почти такой же, каким я видел его в день нашего расставания. Растрепанные волосы, сонный и отвлеченный вид, блики солнца, золотящиеся на бледной коже, задумчивый профиль... Множество дней, отделяющие нашу последнюю встречу от этого утра были мгновенно стерты мною из памяти.
  - Очень плохо у тебя за этим получалось следить... последнее время. - Дернул я плечом, продолжая, нахохлившись, смотреть перед собой.
   Если все это происходит во сне, да простят мне мою резкость и грубость.
  - У меня не было возможности, прости...
   На плечи мне опустился мой белый шарф, ставший для меня постоянной деталью одежды и благополучно забытый мною в эту ночь дома. По телу сейчас же разлилось успокаивающее тепло, как будто меня укрыли огромным одеялом с ватной подкладкой. Сжавшиеся от холода мышцы расслабились и я почувствовал, как проваливаюсь в дрему еще глубже. И откуда он его взял - не понятно.
  - Все-то ты можешь... Как всегда.
  - От самого страшного я тебя уберечь не смог.
   Странное это было состояние. Рядом со мной, вытянув длинные ноги в выбранных мною же джинсах, сидел человек, которого я столько времени ждал, хотел увидеть... а на меня накатило какое-то необъяснимое оцепенение пополам с нерешительностью. Я боялся поверить, что снова вижу его... так явственно, как будто наяву.
  - Мне тебя очень не хватало. - Признался я. - А теперь мне кажется, что я от тебя отвык...
   Джей наконец-то повернулся ко мне, внимательно всматриваясь в мою непроницаемую физиономию. Во взгляде его (и мне это не показалось), отразилось что-то... помрачнело от моих слов. Я испытал мстительную радость.
  - Но ведь ты ждал меня? Иначе я бы не приехал.
  - А зачем ты вообще приехал, Джей?
  - Удостовериться, что с тобой все в порядке... И просто увидеть тебя.
   Меня трясло. Только теперь уже не от холода. Весь скопившийся во мне лед постепенно таял, грозясь вылиться в мокрый поток слов, криков, претензий и признаний. Сердце стучало о ребра все сильнее с каждым вдохом и каждую секунду грозилось проломить хрупкие кости и вырваться наружу. Поднявшись на ноги, пошатываясь от слабости и долгого сидения на одном месте, кутаясь в шарф, как бедная сирота в бабушкин платок, я сделал несколько шагов назад, отступая от человека, который все еще вызывал во мне столько эмоций.
  - А не поздно ли?!! С какой радости я вообще должен сейчас с тобой разговаривать?! - Ярость во мне набирала обороты, пробуждая привычный поток красноречия. - Почему ты решил, что я жду тебя после всего, что случилось? Что ты все еще нужен мне?!
  - Если говоришь все это... Значит нужен.
   Да, черт тебя возьми, викинг, страшный волшебник, злой (или добрый?) гений, странник, или кем бы ты там не был, ты был мне нужен. И раньше, пока тебя не было, и сейчас и всю мою жизнь, наверное... Именно поэтому я сейчас распалялся, прыгая на краю обрыва, не сдерживая клокочущего в горле гнева, собравшегося во мне за время твоего отсутствия.
  - Да убирайся ты, откуда приехал!! - Рявкнул я на самой высокой ноте. И на этом порыв мой иссяк и теперь силы мои стремительно уходили.
   Джей неторопливо поднялся, подошел ко мне, хватая за локти, как всегда, когда пытался меня угомонить.
  - Дэймон, ты истеричка.- Он насмешливо сощурился.
   А я обиженно всхлипнул, вырываясь из его цепких рук, дернулся в сторону, потерял равновесие и рухнул к нему на плечо. Кричать мне уже не хотелось. Трудно было оскорбить человека, который видел тебя насквозь. А мне так хотелось, чтобы ему стало так же больно, как было мне! И вместе с тем, мне хотелось обнять его, рассказать, как мне было тяжело, привычно пожаловаться на жизнь и испытать снова его заботу, понять, что я не безразличен ему. Особенно сейчас... Во мне боролись обида и любовь, попеременно уступая друг другу в победе. И почему мне так нравится быть слабым рядом с ним?
  - Скажи, каково это - обманывать человека, который тебе доверяет, как самому себе, а? - Я все-таки успокоился и теперь мог прямо смотреть ему в глаза. Когда-то у меня не хватало на это воли. - А ведь я толком то и не человек, да? Как это - разговаривать, находиться рядом с существом, неизвестного происхождения и смутного существования? Ты и раньше относился ко мне, как к чему-то несерьезному?
  - Не болтай глупости. - Швед поморщился. - Ты снова сам себя накручиваешь... а мне потом тебя успокаивать.
  - Но ведь ты знал с самого начала...
  - Конечно, я знал. И, тем не менее, тогда это мне так же мало помогло, как и тебе сейчас.
  - И все-таки я тебя ненавижу. - Вздохнул я печально.
   Мимо нас пронеслась стая пищащих чаек, удивленных, видимо, наличием на пустынном обычно месте двоих созданий двуногого вида, которые в такое раннее время что-то выясняют, кричат и наводят суету... ох уж эти люди. Как хорошо, что теперь в любой момент я с уверенностью могу откреститься от этого звания. Как, впрочем, и от любого другого.
   Я устал неистовствовать. И устал что-то доказывать ему ли, самому себе, не знаю... Я все еще смотрел в его глаза, не отрываясь. Глаза, которые смущали меня с самого начала своим гипнотическим воздействием. Мягкий, глубокий взгляд, успокаивающий и тихий... и сколько в нем силы и уверенности. Одного его достаточно, чтобы усмирить во мне всех бушующих демонов. Но и уязвимости своей перед этим человеком я больше не хотел показывать. Так и замер в нерешительности перед ним, боясь шелохнуться и не зная, что сказать или сделать я еще могу. Когда я не знал, что говорить, я обычно ляпал глупости. Кто-то ведь как-то сказал, что мне это идет?
  - А как это - заниматься любовью с порождением целого города?
  - Ах, вот как ты теперь себя называешь. - Усмехнулся Йохэнсен, продолжая изучать меня пронизывающим взглядом, от которого у меня, как всегда, мурашки бежали по телу.
  - Я еще не придумал толком, как теперь представляться... Так что? По-другому, чем с людьми?
  - По-другому. Именно поэтому я и вернулся. Только из-за этого. - Джей откровенно смеялся. - Прости, Дэймон, но ты такой дурак. Не обижайся.
   Я, впрочем и не обижался и даже был с ним во многом согласен... А как еще можно было меня назвать после всего, что я делал, думал и говорил?
  
   От земли веяло промозглостью. Даже через каменные плиты. Спину заломило от ближайшего соприкосновения с твердой поверхностью.
  "И почему эта участь всегда достается мне?" - Подумал я отстраненно, путаясь ногами в собственном пальто.
   В конце концов, все синяки на хребте всегда остаются у меня. Но сейчас во мне еще не уснула до конца ожившая ярость. А возмущение, взбудораженное с самих глубин моего подсознания, помноженное на страсть, представляло собой дикую смесь. На этот раз я не собирался уступать... Впервые в жизни мы действительно целовались, как два неистовых любовника из лирической драмы, доведенные разлукой до безумия. До колючей боли, до крови, оставляя укусы на губах, сталкиваясь зубами, согревая друг друга теплым дыханием, задыхаясь от недостатка кислорода, недостатка друг друга... Учащенный пульс, красное марево перед глазами, расширенные зрачки, дрожь по всему телу... Эти забытые ощущения возвращались ко мне с каждым его прикосновением, с каждым моим судорожным вдохом. С моей стороны это напоминало отчаянье, с его же... Казалось, что я действительно был ему не безразличен. Наверное, когда-нибудь такие внезапные порывы могли бы меня испугать или смутить. Я бы просто не поддался им, задумавшись над тем, как я буду выглядеть со стороны. Сейчас же мне было плевать... И двое мужчин, катающихся на заснеженной земле во внезапно нахлынувших любовных чувствах тоже для меня было явлением нормальным. Даже, если бы кто-нибудь посмел бы в этот момент появиться на холме, неожиданно выйти из хвойной рощи, или возникнуть здесь черт знает, откуда, вряд ли я бы прервался хоть на секунду. Окажись здесь сейчас целый хор каких их там... ах, да "Хранителей силы духа" в полном своем составе, я бы не обратил на них ни малейшего внимания. Сейчас для меня основное значение имели только собственные чувства, мешающее мне пальто, сползшее до колен, и мужчина, которого я отчаянно пытался уложить на лопатки, ведомый внезапными инстинктами завоевателя. На этот раз во мне было слишком много подавленного гнева вкупе с упрямством и гордостью. Мне хотелось доказать, что я хоть в чем-то могу быть сильнее... Ведь он не на много старше меня, не намного выше... Тонкие пальцы и запястья, утонченные черты лица, такие родные, такие любимые... Тогда почему же...
  - Самоутверждаешься? - Одним легким движением Джей перевернул меня на спину, прижал к земле и навалился сверху, намотав на руку один конец моего белоснежного шарфа, лишая меня малейшей возможности пошевелиться.
   Я чуть не зарычал от разочарования. Надо мной было спокойное, как всегда, лицо, вихрь смоляных волос, которые чуть шевелил успокоившийся ветер и сияющий взгляд, полный вдумчивой уверенности. А еще густое дымчатое небо. А меня снедало странное, необъяснимое желание главенствовать, причинять боль, проявлять власть... Может быть мне просто хотелось удержать его, хотя бы на несколько минут сделать полностью своим, подчинить себе, присвоить? В любом случае, очевидно мне этого было не суждено. А ведь с виду он никогда не казался сильнее меня...
  - Ну смотри, на этот раз я буду расценивать это, как акт изнасилования... - Пригрозил я, со скрытой радостью принимая свое поражение.
   Стать за одну ночь несуществующей личностью и жертвой изнасилования было слишком даже для меня...
  - Хорошо. Погоди только... - И мой маньяк, вспомнив о своей пожизненной обязанности беречь мое здоровье, с самым серьезным видом снял с себя пальто и постелил на землю... Честное слово, если бы я не сгорал от пресловутого плотского желания, я бы прослезился от умиления.
   И если это был сон, то самого извращенного эротического содержания... Потому что заниматься любовью на восходе солнца, под крики чаек и шум просыпающегося города, на морозе и на земле, отделенной от наших тел, в разной степени обнаженности, только тонкой драповой тканью, было для меня совсем внове.
   Надо мной было небо... По нему ползли лучи света, пререкаясь с низкими облаками. По земле, медленно подбираясь к нам, ползли тени от высоких стволов деревьев. В метре от нас была пропасть... От нее веяло пустотой и свободой. На мгновение мне показалось, что я падаю в нее, растворяясь в воздушном тумане. Я тонул в своей нежности, жадно глотая ощущения, которых мне так не хватало, вспоминая, чувствуя и оживая снова... Судорожно вдыхал холодный и свежий воздух, поднимал к плечам Джея теплый свитер, сжимая пальцы на его горячей коже, оставляя краснеющие полосы.... Я медленно возвращался к жизни, оттаивая от пережитой ночи. Ох, мой тренер, как обычно, своим появлением вносил в мою жизнь разнообразие и оттенок новизны...
  
  *60
  -... Хотя бы пальто одень... Тебе не холодно? - Джей, подумав, перетянул мое опустошенное, расслабленное тело на себя и укрыл нас обоих моей верхней одеждой. И у меня впервые в жизни появилась возможность посмотреть на него сверху вниз.
  - В любом случае я, скорее всего, уже простыл. - Я вдохнул в себя знакомый запах, уткнувшись носом в шерстяной свитер. - Знаешь, я пол ночи лазил по городу... а еще пол ночи - под городом.
  - Сейчас придешь домой - выпей чаю с медом и ложись спать. А вечером молоко с маслом...
  - Мерзость!
   Разговоры такого содержания... Так странно было вести их СЕЙЧАС.
  - О чем ты думаешь? - Йохэнсен осторожным движением отодвинул с моего лба взлохмаченную челку, провел кончиками пальцев по виску, по щеке, заглядывая мне в глаза.
   Искал ответ на свой вопрос?
  - Ты, наверняка, и сам это знаешь... Зря, наверное, все это было. Зря ты все-таки приехал.
  - Да, ты прав, я догадывался, что ты это скажешь.
  - Чтобы быть с тобой хотя бы несколько минут и быть от этого счастливым - мне нужно знать, что ты не исчезнешь больше. Не оставишь меня, как уже сделал... А я понимаю, что так оно и будет. Ведь ты же... Ты для мира, понимаешь? Для всего мира... А я часть небольшого участка земли. А мне и так не легко было все это... - Голос у меня сорвался... в нем появились металлические нотки, когда я вспомнил о том, что пережил за эти дни одиночества.
   Я отстранился от Джея, приподнимаясь на руках. Психолог с силой прижал меня за плечи, возвращая в исходное положение и привлекая к себе.
  - Я и так буду с тобой всегда... В твоем сердце.
  - Ну да, отличные гарантии! Особенно, если говорить о Моем сердце! - Я горько усмехнулся. Слышать это было неприятно и внутри у меня от этих слов что-то сжалось... Наверное, душа у меня все-таки была. Индустриального типа...
  - Неужели ты еще не понял, Дэймон? Ты ведь многое и обо мне теперь знаешь, я уверен... Я попался в свои же собственные ловушки. Если твоему болезненному самолюбию от этого станет легче, - я уже давно потерял контроль над ситуацией и... я понял, пока был в Стокгольме, дома... Ты стал частью моей жизни. И теперь мой дом там, где есть ты. Только рядом с тобой.
   Вот это было признание, так признание! Устами сдержанного Йохэнсена - почти что повинная речь.
  - Но как же твоя свобода? - Удивился я. - Это же так важно для тебя! И твоя внутренняя свобода и независимость?
  - Внутренняя свобода, мальчик мой, это счастливое состояние души. А счастливым без тебя, по всей видимости, я стать уже не смогу. - Он вздохнул, как будто обвиняя меня в этом. И я не мог понять, серьезно ли это его обвинение, или он снова в своей постоянной манере беззлобно смеется надо мной.
   Как же сильно я его любил! Особенно в такие моменты, когда он говорит об умных вещах с таким старчески мудрым видом, как будто знает об этой жизни все-все-все. Когда говорит это мне... Когда говорит о нас и смотрит на меня ТАКИМ взглядом...
  - Ты так странно объясняешься... А я и не знаю, верить ли тебе после всего, что случилось.
  - Это твое право. И твой выбор. А мне так непривычно говорить обо всем этом... Я тысячу лет никому о своих чувствах не рассказывал! Хотя всегда имею дело с чувствами других людей. А от внешней свободы, знаешь, я с радостью откажусь ради возможности быть рядом с тобой... Хотя бы иногда.
  - Иногда? Так значит, я - все-таки не дом. А временное пристанище?
  - От своего предназначения я отказаться не смогу... и не буду. Как и ты от своего. Верно?
  - Да, пожалуй.
  - Тогда и не требуй этого от меня. Знаешь, я в Швеции то бываю от силы три дня из тридцати. И сам не могу себе объяснить, зачем мне это. Наверное, дело в том, что, будучи лишенным постоянного дома, я пытаюсь создать себе его иллюзию. Мой дом - символичное название моего города. Который и не мой вовсе... У меня и квартиры то нет...
  - Ха-ха, мне достался швед без определенного места жительства!
   Но на самом деле мне было грустно. Передо мной снова была отнюдь не радужная перспектива одиночества. Видеть его раз в неделю? Ждать с трепетом его отъезда каждую минуту? Жить от разлуки к разлуке? Или не ждать совсем...
  - Мне тяжело терять тебя постоянно. Я в этом уже убедился.
  - Понимаю.
   Я все-таки заставил себя оторваться от нагретого местечка на широкой груди у своего бывшего начальника, опираясь о землю слабыми ногами, одел пальто и повязал шарф... шарф. Так это ведь был сон, а я совсем забыл! В таком случае мне нужно было скорее просыпаться и возвращаться домой. Макс, наверное, уже начал волноваться... В конце концов, я должен был купить что-нибудь к завтраку.
  - Знаешь, сейчас мне кажется, что пока тебя не было - я и не жил будто бы... Существовал, каждую секунду ожидая твоего возвращения. Это было тяжело и я не хочу проходить через это снова. Но пока тебя не было рядом, через некоторое время мне даже стало казаться, что я смогу отвыкнуть от тебя. Может быть, это и не правда, может быть, с тобой я действительно живу по-настоящему, но... - Я замолк, глядя с холма на проснувшийся город. С высоты он казался огромным муравейником с копошащимися в нем машинами и людьми. - ... но мне тяжело так жить. Мне нужна уверенность в завтрашнем дне, понимаешь? Уверенность в том, что ты вернешься. А лучше в том, что ты всегда будешь рядом, или...
  - Или меня не будет совсем. - Закончил мою мысль психолог. - А ты стал куда жестче, Дэймон. Взрослеешь, наконец-то...
  - Твоими стараниями...
  - Ты выбираешь между любовью и спокойной жизнью... Значит мои старания все-таки оказались напрасными.
  - Конечно, если ты сам не последовал своему совету...
  - Я изменил решение.
  - А я еще его не принял.
   Мы оба замолчали... Я, с удивлением и с каким-то мерзким торжеством отметил, как Джею было тяжело слушать мои рассуждения. Да, я действительно изменился... или просто стал наконец-то самим собой прежним? Ведь, как тяжело мне было впустить его в свою жизнь когда-то... но как тяжело отпустить теперь.
  - Ты будешь думать?... Сколько времени?
  - Мне не нужно время... Как бы я тебя не... - Я почему-то больше не мог сказать тех самых слов, которые с такой легкостью выходили у меня из сердца раньше. - ... как бы я к тебе не относился, но ты все-таки меня... вообщем, я не могу тебе больше доверять, понимаешь? Не получается... Я и себе то теперь не доверяю... И я вообще не знаю, что делать! Мне нужно как-то разбираться со своей жизнью, а тут...
  - А тут еще я. - Он грустно улыбнулся.
  - И не даешь мне договорить, как всегда! Я... я просто... да черт возьми, что ты от меня ждешь!? Чтобы я отказался от тебя сейчас, или через два дня? Какие сроки ты мне хочешь дать? У меня было время подумать! Почти два месяца! И я не знаю, смогу ли я...
  - Простить меня?
  - Нет... да.... Нет!.. - Я растерялся. - И не перебивай меня, пожалуйста! Мне и так тяжело говорить и... Когда-то я считал тебя эфемерным созданием, появившимся в моей судьбе из ниоткуда... и даже не воспринимал всерьез, а теперь все стало слишком серьезно. - И вот, я снова путался в своих словах и мыслях, как мотылек-однодневка в липкой паутине. - И лучше мне, наверное, сразу ответить тебе...
   Я только с третьего раза услышал, как меня зовут по имени со стороны еловых дебрей. Встрепенувшись, с нежеланием отрываясь от гипнотизирующего меня своим взглядом Йохэнсена, я обернулся на крики, сбрасывая с себя какое-то сонное оцепенение. Ко мне с грозными лицами приближались Нина, Макс и Дэйв. Инквизиция....
  
  - Черт... надо же живой! - Девушка всплеснула руками в толстых меховых варежках.
  - Сейчас будет мертвый! - Проскрежетал сквозь зубы Тернер, с явными намерениями направляясь ко мне.
  - Только не скидывай его с холма! Мозги по асфальту - такое неприятное зрелище, я думаю.... Лучше задуши. - Посоветовал ему Дэвид.
  - Мозги?? Какие мозги могут быть у ЭТОГО парня? Он же... - Нина постучала кулачком по дереву, очевидно намекая на его схожесть с моей несчастной головой.
   Я обернулся через плечо. На том самом месте, где только что стоял Джей, ровным слоем лежал снег. Совсем не примятый, не отпечатанный следами ног и девственно чистый. Я моргнул. Приоткрыл рот, снова закрыл. На всякий случай глянул вниз с обрыва...
   Ах, ну да, это определенно были галлюцинации... Так я себе и объясню. Плод моего буйного воображения. Черт ведь знает, на что оно способно... И действительно. После того, как я подумал об этом - краски вокруг меня неожиданно стали тусклее, звуки чуть смолкли и планета как будто снова стала вращаться в своем замедленном ленивом ритме. Мне показалось, что я просыпаюсь от красочного насыщенного видения.
  - Так что ты скажешь в свое оправдание?! - Макс, добравшись до меня первым, схватился за воротник моего пальто, очевидно собираясь воплотить в жизнь совет Дэвида.
  - Джей... Где он? Здесь был Джей. - Только и смог пробормотать я, чуть внятно.
   Мои друзья переглянулись.
  - Все ясно. - Вздохнула Нина. - Он спятил от холода. Всю ночь прошатался по городу, утро встретил на кладбище, простудился... У тебя бред, Сикомор?
  - Да, наверное... - Непослушными губами произнес я, озираясь вокруг и крутясь на одном месте.
   Неожиданно тело сковал жуткий холод. У меня сейчас же онемели руки и ноги. Потянувшись, дабы застегнуть верхние пуговицы, я оторопел, обнаружив, что шарфа на шее у меня больше нет. Ах, ну да, ну да... Стоило Джею исчезнуть, как тепло, легкость и спокойствие, а так же сопровождающие его атрибуты волшебства, исчезли вместе с ним. Неужели я только что сказал ему, что он мне не нужен? Хотел сказать, но не успел... Но он меня и так понял. А правильно ли? Я действительно хотел этого?.. Я хотел отказаться навсегда от человека, которого люблю? Но ведь он никогда бы не стал моим целиком...
  
   Я плохо помню, как мы шли к машине Макса. Ноги у меня промокли до костей, горло неприятно саднило, а голова болела так, как будто по затылку мне кто-то заехал камнем. А может быть я сам долбанулся головой? Ведь хотел же...
  - Сейчас мы заедем в аптеку и купим тебе все, что там будет от гриппа. И от ангины. - Раздавала указания Нина, пока я тихо вырубался на заднем сидении, норовя упасть и улечься Дэвиду на колени.
  - А потом я все-таки тебя прикончу, не обижайся. - Продолжал ворчать Макс. - Нет, ну это же надо! Ты знаешь, сколько раз я тебе звонил, скотина неблагородная? Как можно было при такой температуре уйти из дома в тонкой рубашке? Мы думали... да мы уже не знали, что и думать!
  - Какой ты у меня хороший. - Улыбнулся я, жмурясь. - Такой забо-отливый...
  - Иди ты знаешь, куда!! - Завопил мой заботливый друг, выпуская из рук руль и только по счастливой случайности не съезжая в кювет. - И не возвращайся оттуда! - Добавив пару нецензурных выражений, очевидно, чтобы я еще острее прочувствовал его любовь ко мне, Макс хмуро замолчал, насупил брови и уткнулся в дорогу.
  - Мы, между прочим, тебя пол ночи искали... Думали уже в морг звонить, узнавать о свежих поступлениях. - Добавила Нина таким голосом, что у меня совершенно пропало желание шутить. - Ты всегда останешься безответным и эгоистичным ребенком, Сикомор.
  "По крайней мере они меня любят... А уж наладить с ними отношения я всегда смогу" - Подумал я, отвернувшись к окну и молча обозревая серые улицы.
   Видимо, никогда мне не вырасти ни в своих собственных глазах, ни в глазах окружающих, ни в...
  
  *61
   Первым делом, попав домой, я, как был - в одежде, свалился на кровать, зарылся лицом в подушку и моментально уснул. Температура у меня поднялась до пугающей отметки и я метался по кровати в горячке, укрываясь одеялом, когда меня знобило и скидывая его с себя, когда по моему телу начинали пробегать горячие волны жара. Перед моим воспаленным взором в воздухе возникали и погасали, вращались и светились разноцветные круги и полосы. Я со стоном тер глаза, скидывая со лба пропитанную уксусом повязку, которую мне сейчас же терпеливо водворяли на место, крутился с боку на бок и пытался рукой разогнать мелькающие радужные образы перед собой.
  - Красивые, правда? - С безумной улыбкой спросил я Нину, указывая куда-то в глубь комнаты.
   Девушка проследила за моей рукой, тяжело вздохнула и констатировала:
  - Кажется, пришло время снова вызывать скорую.
   В каком бы состоянии в тот момент я не был, но передо мной как наяву возник образ желтого здания с закрытыми окнами напротив и потрескавшегося больничного потолка.
  - Только не туда! - Схватил я девушку за руку. - Я выздоровею, я обязательно выздоровею, но только не в больницу!
  - Если тебе не станет лучше через пол часа, то мы с Максом тебя туда вселим на долгие-долгие годы!
   Видимо, страх оказаться снова в палате был во мне настолько силен, что вскоре я действительно стал чувствовать себя лучше. Ртутная полоска на градуснике опустилась до тридцати семи, меня перестали мучить видения и я смог снова забыться тяжелым глубоким сном.
  
   "Долго же ты спишь, мальчик... Устал, заболел, оно и понятно. Такой тяжелый день для тебя".
   Джей опустился на пол у кровати, на которой распростерлось разгоряченное тело в распахнутой рубашке. Волосы были влажными, лицо бледным, под глазами легли болезненные тени. Даже сейчас, где-то в глубине своего подсознания, Сикомор звал его. И Йохэнсен пришел, как только услышал его голос. Сейчас он впервые понял, насколько сильной стала связь между ними. Он мог чувствовать его через огромные расстояния... И в Швеции он не переставал думать о Дэймоне, хотя обычно забывал о выполненном задании на следующий же день после того, как покидал очередной город. Психолога это удивляло... И пугающе радовало.
  - Я же тебе сказал, - чаю выпей с медом! - Укорил спящего парня Джей, прикладывая широкую ладонь к его обжигающему, скользкому лбу. - Если бы ты чаще меня слушался, нам бы обоим жилось легче.
   Дождавшись, пока кожа под его рукой станет менее горячей, а дыхание спящего выровняется, Джей поднялся с колен и огляделся округ себя. Комната хранила в себе столько воспоминаний...
   Он помнил этот день, когда они сидели за тем самым столом, склонившись над развернутым перед ними листом ватмана, чуть не сталкиваясь лбами и почти соприкасаясь коленями. Джею уже тогда казалось, что он слышит, как бьется сердце его подчиненного. В тот день он впервые смог заставить его открыто проявить свою связь с городом. Для этого ему пришлось вывести восприимчивого мальчишку из себя, рискуя его жизнью. И в тот же день он впервые понял, что волнуется за здоровье Савеллиса, как будто тот мог что-то значить для него... Изменил бы он что-нибудь в их будущем, если бы знал, чем обернется их знакомство? Логичная, разумная натура Джея твердила о том, что это было бы единственным выходом из того тупика, в который он себя загнал. Но другая его часть, в которой все еще оставалось нечто человеческое, была счастлива уже только от того, что могла вспомнить все то, что между ними было. Джею казалось, что он все знает о людях и может с легкостью управлять ими, когда ему это будет нужно для достижения его великой цели. Он ставил себя выше обычных людей и на это у него были свои основания. Теперь же он почувствовал себя уязвимее и слабее обычного человека. Это пугало и забавляло его одновременно.
  - Я, наверное, человек куда меньше, чем ты, Сикомор. - Джей улыбнулся, на прощание оглядывая юношу и с удовлетворением отмечая, что цвет лица у того стал куда ближе к естественному, а нездоровый румянец исчез.
   У окна на столе, в бутылке из-под пива, стояла засохшая ветка с потемневшими скрюченными цветами. Сикомора...Швед провел пальцем по шероховатой сухой поверхности коричневого листа, ощущая, как далеко в глубине растения застыла жизнь и окаменел сок, который когда-то бежал от корней до верхушки самого дерева, заставляя его расти и тянуться к солнцу.
  "Надо же, как будто это было только вчера..."
   Джей вдруг понял, что, наверное, не был никогда так спокоен и счастлив, как двадцать четвертого декабря, находясь рядом со смущающимся, влюбленным в него Дэймоном и в окружении его взбалмошных и смешных друзей.
  - А у нас с тобой сегодня день откровений, да, милый?
   Надо бы было уже прощаться...
  
   Проснулся я, на удивление, живым и даже бодрым. Поднялся с кровати, сделал чай на всю мою, спящую еще, братию, накормил кошку... И только вернувшись в комнату за теплым свитером, я заметил, что мумия моей веточки, подаренная мне Йохэнсеном и засохшая сразу же после того, как он уехал, сейчас сияет изумрудными листами и яркими цветами. Я замер на пороге... Я не знал, как к этому относиться.
  - Джей решил воскресить тебя для меня на память о себе, да? - Я вытащил сикомору из бутылки, подлил к ней свежей воды и, поставив локти на стол, уткнулся в нее неподвижным взглядом, как будто ожидая, что она вот-вот зашевелится.
   Интересно, сколько часов в день я думаю о Джее Йохэнсене?
  - Так, это почему это мы не в постельке? - В коридоре появился силуэт лохматого Максима в синих трусах. - Твою ж мать... - Он заметил расцветшую ветвь.
  - Знаешь, я почему-то отлично себя чувствую.
  - А вот мне поплохело. - Макс уселся на пол рядом со мной и, уткнувшись подбородком в деревянную поверхность стола, застыл по соседству.
   Такими нас и застала Нина. Обойдясь без лишних вопросов, она сама себе шепнула "понятно" и исчезла в гостиной. Вернулась с градусником и подносом с остывшим чаем.
  - Он был здесь, да, Сикомор?
  - Нет, когда, что ты... Хотя... - Я пожал плечами. - Он был там, на холме... Или мне так казалось, что был. - У меня снова разболелась голова.
   На удивление, температура у меня все еще была высокая, хотя никакого дискомфорта я не чувствовал. Но, помня об угрозе оказаться в больнице, я безропотно выпил все лекарства и послал Макса в магазин за медом и молоком.
  - Удивительный человек. Я не думала, что он вернется... Хотя, я и не думала, что ты не захочешь его возвращения.
  - Что?.. Ты о чем?
  - Нет, ничего.
   И почему мне периодически кажется, что Нина знает о тайнах моей жизни больше, чем я сам?
  - В любом случае, это уже не имеет значения. - Хмуро отозвался я.
  - Ясно... - Вопросов она задавать не стала и я был благодарен ей за это.
   А ведь все могло быть совсем по-другому... Как бы мы жили, если бы я захотел быть с ним? Что было бы с нами? Сюжет моей возможной жизни так и вставал передо мной отдельными кадрами. И ничего хорошего, я хочу вам сказать, в них не было. Как бы я жил, допусти я такую возможность - существование Йохэнсена в своей судьбе? Постоянное ожидание, тревоги, волнение... Видеть его утром и вечером провожать? Ждать неделями? И находиться в вечном страхе потери? Мне не хотелось делить Джея с кем-то или чем-то еще. Даже с его работой. Очень тяжело быть с человеком, который одержим идеей изменить мир. Особенно, когда исполнение этой идеи заключается в разрушении твоего города, который является смыслом твоей жизни.
   Город - смысл моей жизни. Город - смысл моей жизни? Не Джей. Не любовь к нему? Вот я и ответил впервые на свой не озвученный вопрос. Я нашел в себе силы жить, потеряв Джея, но я бы не смог существовать, лишившись дела всей своей жизни. И дело было не только в финансовой зависимости. Я был создан, не рожден, а именно создан Стратегом. Я зависел от Мемфелиса, как реанимированный больной от капельницы, как астматик от ингалятора... Тогда какого черта я позволил себе требовать от него безграничной преданности мне одному? Наверное, я слишком боюсь его потерять. Боюсь, что когда-нибудь он просто исчезнет. Снова. Забудет дорогу ко мне, увлекшись новым интересным заданием, затерявшись в чужих городах. Поймет, что путешествия ему важнее, чем я. Или встретит другого человека... А возможнее всего, решит, что мы с ним совершенно разные люди. Из двух совершенно разных миров. И во второй раз мне будет сложнее. Я хочу сразу же ограничить себя от всех возможных разочарований и потерь, не давая ни малейшего шанса нашим отношениям. Да и какие могут быть отношения у людей, живущих противоположными целями? Но может быть наши цели не так уж и различны... Йохэнсен стремится сделать мир лучше. Я поддерживаю в своем городе баланс потерь и приобретений. А баланс - одно из неотъемлемых составляющих гармонии... может быть, если бы мы могли попытаться объединить наши силы, найти компромисс между прошлым и будущим... Нет, нет и нет! В любом случае я поступил правильно. И Джей уже давно не ждет моего решения. Лучше сразу же все отрезать, а не мучить себя долго и протяжно. Мы бы не справились... Вот только о чем я думал раньше? Из-за своих чувств у меня не было возможности трезво подумать над нашими взаимоотношениями. Сейчас же, когда из-за всего пережитого мои чувства покрылись инеем, сердце поостыло, а кровь потекла по венам спокойнее - я смог холодно взглянуть на вещи. Глазами не влюбленного дурака, а настоящего опытного стратега. Наши с ним отношения по всем моим стратегическим расчетам вели к полнейшему краху. И я заставлю себя радоваться тому, что я стал собой прежним - разумным, агрессивным и недоверчивым.
   Ведя такие оправдательные монологи с самим собой, я пережил первые два дня болезни. Днем я успокаивал свое сердце подобными рассуждениями, а по ночам готов был выть от тоски.
   На третье утро я проснулся полный решимости победить свою болезнь старым испытанным способом - не обращать на нее внимание. Я вылез из-под одеяла, попытался изобразить что-то вроде гимнастики, натянул домашние штаны и поплелся в ванную. Там я по старой программе долго и с удивлением рассматривал себя в зеркале. Что же... еще неделька и легкая небрежная небритость превратилась бы в шикарную густую бороду. Интересно, это придало бы мне солидности? Я же теперь главный в организации стратег, почти национальный герой. Мне полагается. А я все себе костюм не куплю.
   Передо мной было отражение, знакомое мне с самого рождения... Жаль, конечно, что с моим рождением вышла такая неразбериха. Но я ведь обычный человек!... Ну человек же!
   Вряд ли могущественное создание, созданное из воздуха для великих пагубных целей, будет корчится по утрам от боли в горле. И, честно говоря, чем больше я задавал себе вопросов, тем меньше мне хотелось искать на них ответы. Расскажу ли я когда-нибудь своим друзьям? Нет. Определенно, я слишком боюсь перемен в своей жизни, чтобы так рисковать.
   Порезавшись бритвой, я кое-как соскоблил с себя излишнюю растительность, вылил на подбородок и шею пол бутылки лосьона для бритья, большая часть которого пришлась на пол и на штаны, попытался заменить лезвие трясущимися руками и порезал еще и палец. Тяжело вздохнув и прижав к груди кровоточащую руку, я с полным обиды взглядом посмотрел на свое несчастное отражение в зеркале. С посеребренного стекла на меня смотрело нечто отощавшее, бледное и печальное. Волосы необходимо было срочно подстричь, пока я не превратился в молодое подобие Джея, а красные воспаленные глаза спрятать под темными очками. К счастью солнце, очевидно в честь моего пробуждения к жизни, светило вовсю и в троекратном свечении отражалось от заснеженной земли.
   Чуть не потеряв сознание в ванной, я с трудом пережил контрастный душ, после чего для бодрости же, позволил себе чашечку кофе с лимоном. В конечном итоге у меня участилось сердцебиение, заболела голова и по телу пошла болезненная дрожь. Да, в самолечении я всегда был бездарен.
   Отыскав в недрах шкафа помятый пиджак, я с трудом натянул его на свитер, умирая от отвращения к самому себе, собрал волосы в хвостик на затылке, замотался шарфом до глаз, все остальное спрятал под солнечные очки и в таком эксцентричном виде поехал на работу.
  
  62*
   Осторожно, со всей чуткостью и тактом, я поскребся в дверь офиса Арона Мелида. Мой начальник появился на пороге, оглядел меня с ног до головы, узрел мой взор, придающий мне родственное сходство с кроликом-альбиносом, покрасневший нос и высокое горло свитера, чертыхнулся и захлопнул перед моим лицом дверь. Я постучал еще раз...
  - Убирайся, Савеллис, с глаз моих долой, и не появляйся, пока не поправишься! - Он осторожно выглянул из проема двери.
  - Но у меня отпуск закончился! - Возразил я.
  - У тебя отпуск закончится, когда ты станешь похожим на здорового человека!
  - Но... - Я чихнул. - Извините.
  - А грипп может дать осложнение на сердце!
  - У меня ангина... - Я еще раз чихнул и потянулся за носовым платком. - Да и насморк, в принципе, тоже...
  - Тем более! Бацилла ходячая... Тьфу на тебя. - Он с какой-то даже брезгливостью смотрел на меня сверху вниз. - Мне трупы под моим начальством не нужны.
  - Но я же не труп!
  - Ты чуть им не стал у меня на глазах!
   Я поморщился... Шеф всегда умел вызвать в нас боевой настрой.
  - Ну дайте мне хоть какое-нибудь маленькое задание... Хотя бы на дом! - Взмолился я. - У меня профессиональная ломка, понимаете?
   Мелид еще раз прошелся взглядом по моему бледному лицу с нездоровым блеском в глазах.
  - С каких это пор ты у нас такой активный? Все равно, в ближайшие несколько лет тебя уже не повысят.
  - Влияние мистера Йохэнсена. - Вздохнул я.
  - Кого? - Шеф искренне удивился. - Не знаю, о ком ты говоришь... Ладно, если тебе так неймется, я поищу для тебя что-нибудь на дом. Как-никак, есть у нас заказы, которые не требуют оперативности и с которыми кроме тебя справиться некому.
   Я зарделся.
  - Только не загордись! А то верну в ряды простого рабочего класса.
  
   Сжимая в руке знакомые ключи от родного кабинета, ощущая в горячей руке приятную прохладу металла, я испытывал нечто, похожее на трепет. Мне казалось, что я после долгой отлучки вернулся домой. Никогда раньше со мной подобного не случалось. С тех пор, как я стал кем-то наподобие живой легенды в ЦУИПе, я каждый раз приходил на работу, как на праздник. На двери белел знакомый листок с надписью "Животное не кормить!". И когда же у меня, гордости всей организации, найдется время, чтобы убрать это издевательство?
  - Здравствуй родной, здравствуй друг! - Воскликнул я, направляясь к своему черному тубусу, оставленному мною в последний раз, когда меня увезли с работы на машине скорой помощи.
   Тубус был символом моей работы. Пластмассовый пенал для листов ватмана с прикрепленным к нему ремнем стоял в углу, прислоненный к стене и ждал меня - своего любимого хозяина. Неужели когда-то было время, когда я не хотел этого повышения? Если для меня не имела смысла работа, не имела смысла личная жизнь, то чем я жил тогда? Существовал впустую? Забавно, а мне казалось, что я неплохо провожу время.
   Скрутив в трубочку бумаги, я поместил их вовнутрь, закрутил крышку и закинул тубус на плечо. Сейчас вот приеду домой, окунусь в любимую работу... Но что-то помешало мне выйти из кабинета сразу же и захлопнуть за собой дверь. Что-то, что я зацепил уголком глаза, случайно, мельком...
   Между горшочками с засохшими настурциями, на подоконнике, на котором мы с Максом так любили курить, свесив ноги на улицу, на фоне темной поверхности белел знакомый, чуть помятый блокнот с серебристой обложкой. Загнутые страницы, исчерченные листы, надорванная обложка... Как можно так неуважительно обращаться с канцелярскими принадлежностями? Ох, Джей, Джей... На негнущихся ногах я подошел к окну. За окном бушевала метель... А ведь с утра было ясно и солнечно.
   Блокнот пах хвойным лесом и морской свежестью... Я уткнулся в него лицом, вдыхая столь ностальгический запах, потом прижал тетрадку к груди и зажмурился. Столько ассоциаций, воспоминаний и чувств калейдоскопом пронеслись перед моим внутренним взглядом, что в груди перехватило дыхание. Забираясь с ногами на подоконник, я по привычке потянулся за сигаретами, но их у меня в заднем кармане больше не было. Я из последних сил боролся со своей пагубной привычкой. Не смотря ни на что, мне хотелось сохранить для себя свою больную и скверную жизнь.
   Помню, мне так хотелось узнать, что он пишет в своем блокноте, когда, периодически погружаясь в его белоснежные страницы, он забывал обо мне и обо всем, происходящем вокруг. И сейчас я просто не мог справиться с собой и сейчас же открыл его на первой странице. Меня ждало разочарование... Страницы были исчерчены мелкими, скачущими закорючками, значение которых мне было не понятно. Когда-то, находясь в квартире Джея в его отсутствие, я уже сталкивался с этими иероглифами, когда Йохэнсен за руку поймал меня за проникновением в частную собственность, взломом и почти что кражей. Как же стыдно тогда было... Но что в тот раз, что в этот - я так и не смог ничего узнать. Однако имя мое было написано на английском языке. И как же часто оно упоминалось в его записях, смысл которых продолжал быть для меня тайной! Я всматривался в значки...
   Глаза у меня вскоре заболели от резкого контраста черных чернил и бумажного фона. Буквы плясали перед глазами, сливаясь в узоры, цепочки и символы. Буквы превращались в линии и темные кляксы. Значки обретали форму. Постепенно из них сформировывались какие-то образы, суть которых так и осталась мне не ясна; проскальзывали картины и видения, лица и силуэты... Вот что-то, похожее на человека в черном пальто мелькнуло между строчек. Я протер тыльной стороной ладони глаза. На страницах заплясали языки пламени, оскалились острые скалистые вершины, задвигались люди... Я перелистнул несколько листов. Теперь о строчки бился морской прибой, а буквы превратились в маленьких чаек. Так вот оно, оказывается, как... И нужно было только всего, что сосредоточиться на своих мыслях, а не на самих буквах. Постепенно, я стал понимать, что в этом блокноте, принадлежавшем раньше Джею, была записана вся наша с ним история. Зачем он оставил его? На память мне? Ну что же, я прихвачу этот сувенирчик с собой, поставлю его за стекло в рамочку и буду показывать потомкам. Если, конечно, они у меня будут. Мне же все еще не был нужен никто кроме одержимого шведа... Посредине был вырван лист. Я заметил неровные края места надрыва, торчащие из-под переплета. Ах, точно... На память пришла записка, которую оставил мне Джей, когда я впервые проснулся в его постели и не обнаружил его тогда рядом с собой. О чем он тогда думал, когда я спал в его кровати, а он писал мне эти слова? Какие чувства он вкладывал в эту короткую строчку? Я ведь и сейчас ничего толком не знал о его чувствах, как и о нем самом. Неужели он хотел, чтобы я помнил его? И зачем нужно было оставлять записи на неведомом мне языке? Почему он всегда так старался, чтобы я сблизился со всем древним, что было в нашем городе? Чтобы я общался с теми людьми, называющими себя друидами, слушал их пение, читал их манускрипты и пытался их понять? Зачем он так этого добивался? И сейчас продолжает...
   Страницы шелестели под пальцами. Передо мной мелькали наброски чертежей, короткие записи, длинные тексты... Все его, все - написано его рукой. На языке, который был мне ближе, чем свой родной национальный английский. Или я теперь смело могу не считать себя англичанином? Почему он так хотел втянуть меня в свой мир? Но ведь и моя жизнь была ему интересна... Так странно, когда мы были с ним рядом - я прекрасно понимал все, что окружало его, а он готов был смириться с моим образом жизни. Ведь все, что мы с ним пережили, все, что он показывал мне - его знакомые, его друзья - все это как будто было давно известно и понятно мне изначально. Как будто их традиции хранились где-то у меня в сердце... Но ведь так оно и было! И почему я не понимал этого раньше?? Мы с Джеем, его цель восстановить нашу древнюю землю, моё современное существование - было одним целым. Как все, что создано на этой земле. Нашей земле... Если бы мы сразу же смогли понять это... Если бы Йохэнсен не начинал войну с моим городом, а я бы смог понять его чувства и мечты... Ведь мы могли бы объединить наши усилия, а не устраивать революцию! Я по существу был мелким винтиком в огромном механизме гигантской машины. Джей был палкой в ее колесе. Лучше бы вместо этого он изменил ее направление...
   Я быстро засунул блокнот в свою сумку, поправил ремень тубуса на плече и выбежал из кабинета. Я сам не понимал толком, куда несут меня ноги. Я куда то шел, переходил дороги, останавливался перед перекрестком на красный свет, ехал на трясущемся трамвае...
  
   Что я сделал со своей жизнью?.. Что я устроил со своей судьбой такое, что сейчас, в последнюю секунду, когда я стою на краю обрыва... Нет, в ту секунду, когда я уже сделал решительный шаг, когда перешел тот Рубикон, отделяющий меня от жизни, почему только сейчас я вдруг понял, какую страшную ошибку совершил? И почему я все еще надеюсь, что смогу ее исправить?
   Джей, прости меня!!!
  
   Спешить мне было особенно некуда. Однако я упрямо карабкался в горку, соскальзывал, снова карабкался. Поскользнулся, свалился, поднялся, цепляясь за древесные стволы, быстро отряхнулся и снова побежал вперед. Остановился я посредине площадки недостроенной беседки...
  - Жаль, что граф так и не успел завершить ее постройку для своей возлюбленной, да? Сейчас было бы неплохо сесть на скамейку и просто поговорить... Мы ведь так давно с тобой не разговаривали? Я бы мог рассказать тебе что-нибудь о твоем городе. Или об истории народа, жившего в нем. А можно было бы вспомнить старое... Да и тебе вредно переносить ангину на ногах.
   Я смотрел на Джея во все глаза, не зная, смеяться мне, или плакать. Задыхаясь от быстрого бега, я, приоткрыв рот, пытался собрать нечленораздельные звуки в слова, которые не хотели срываться с моего языка. Изо рта вылетал теплый пар, растворяясь в зимнем воздухе.
  - И почему все дороги в этом нелепом городе ведут именно сюда, а? - Продолжил Джей, не глядя на меня. Мне казалось, что он волнуется и даже не пытается этого скрыть... - Как будто кроме этого несчастного холма здесь и посмотреть нечего. Сикомор, почему бы тебе было не полюбить какой-нибудь пруд в красивом парке и не проводить свои минуты, полные одиночества, там? Почему именно на кладбище? Но вот ведь странно... Если это место нравится тебе, то оно нравится и мне.
  - Ты... знал...что...я приду. - Скорее утвердительно выдохнул я, справившись с сердцебиением. - Ты ждал меня три дня? Ты знал, что я передумаю?
   Психолог повернулся ко мне. Лицо его носило маску глубокой усталости, а в расширенных зрачках поселилось твердое состояние грустной взволнованности. Что сталось с его прежней уверенностью и хладнокровием в эмоциональном состоянии?
  - Но я же не стоял на одном месте истуканом! Но я ждал тебя, да... - Он нелепо всплеснул руками, как будто оправдываясь. Был в его позе оттенок покорности и утомления. - И ждал бы еще долго... Пока ты не пришел бы ко мне. Не вернулся ко мне... Я ведь обычный человек, Сикомор, со свойственными мне слабостями. Почти как ты. - Он хитро улыбнулся. И в этот момент в лице его что-то преобразилось и промелькнула тень былого, знакомого мне Джея.
   Я почувствовал, как ноги отказываются мне служить и подгибаются в коленях. На глаза навернулись слезы, я тихонько взвыл и кинулся шведу на шею. Джей покачнулся, но удержал мою больную тушку.
  - Ты знал, что я не смогу без тебя... Знал с самого начала! Ты все подстроил, конечно, ты знал, что я слаб... что я люблю тебя... Я бы не смог, я бы... - Я всхлипнул. - А если бы я и сегодня не приш...? Почему ты меня...? Я теперь никогда тебя не отпущу, никогд..., никуда!.. - Я причитал, сбивался и проглатывал слова целиком и по частям. Вообщем, чувствовал себя нормально...
  
   На мой Мемфелис мягко опускался вечер. Небо темнело, мрачнело и сгущало сумрак. Сквозь тучи пробивался последний луч умирающего света и багровый закат разрезала белесая полоса от пролетающего в вышине самолета. Город ловил вечер, раскрывая объятия ему навстречу. "Новое солнце"... Наверное, нужно было бы встретить его танцами и пением. Сердце мое пело...
  - А я знаю, что ты был у меня в гостях, пока я спал. - Я улыбнулся.
   Неужели я действительно думал, что смогу жить без Йохэнсена? Неужели я думал, что смогу жить без этого прекрасного тихого вечера, когда мы вдвоем наблюдаем, как заходит солнце и на его место выкатывается луна, неполная и погнутая с краю, и в золотистом свете ее кружится снег. Когда мы ВДВОЕМ решаем, что нам делать дальше... Главное, что мы вместе. А все остальное не так уж и важно. Мы вдвоем. Мы сможем разрешить любые проблемы, справимся с любыми неприятностями, преодолеем все преграды на своем пути. Даже мою неуверенность. Даже мои сомнения... Даже его долгие отсутствия...
   Снова снег бледной паутиной лег на землю... Когда же уже закончится эта зима?
  - Сегодня ровно три месяца, как мы знакомы. - Джей наблюдал за панорамой засыпающего города, и головы в мою сторону, как всегда, не поворачивал. Однако я чувствовал, что все его мысли поглощены мною.
  - Сегодня... двадцать девятое число? - Удивился я.
   Это было так понятно и естественно - стоять рядом с ним под снегопадом, положив голову ему на плечо и наблюдать за тем, как мимо нас в бесконечность прошлого утекает еще один день.
  - Уже заканчивается...
  - Знаешь, мне твой друг тогда сказал, что Табби будет для меня символом чего-то хорошего. Что она - это знак. Представляешь?
  - И что, произошло в твоей жизни что-нибудь хорошее? - Джей лукаво посмотрел на меня, чуть скосив глаза.
  - Да. Меня повысили! - Пусть знает, что я тоже умею говорить гадости...
   Вдалеке, посреди города, возвышался машиностроительный завод, гордость Мемфелиса. И даже вечером из его огромной трубы, обхватом в несколько десятков метров, валил густой черный дым. Над этим местом не было птиц и не было видно неба. Над жерлом трубы собралась огромная воронка из серого грязного воздуха.
  "Вот за это Джей и не любит современность". - Подумал я неодобрительно.
   Психолог перехватил мой взгляд и помрачнел. Сощурившись, он смотрел вдаль, на город, и мысли его теперь были так же далеко.
  - Но мы ведь сможем что-нибудь изменить, да? - Не очень уверенно ответил я.
  - Изменить... Что мы можем против течения жизни? Мир катится в пропасть, а несколько человек не в состоянии удержать эту лавину.
  - Но почему ты не можешь посмотреть на это с прогрессивной точки зрения? - Меньше всего мне сейчас хотелось что-то выяснять, но сделать это было необходимо. И чем быстрее, тем лучше. - Что плохого в том, что человечество развивается...
  - Человечество губит себя.
  - Часть себя... То, что надо было бы сохранить. Но все-таки... - Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и выгребая из пяток остатки смелости. - Джей, ты выслушаешь мою точку зрения? Я понимаю, что не мне учить тебя...
  - Конечно, выслушаю. - Он повернулся ко мне, взяв меня за плечи. - Пойми ты уже, что я не намного умнее тебя. И имею право на ошибки. Заметь, сколько раз я уже это сумел доказать! - Он улыбнулся, но заметно - через силу.
  - Ну хорошо, ты сам этого хотел. - Я глубоко вздохнул. - Знаешь, мне кажется, что ты не совсем прав... То есть раньше мне казалось, что ты полностью не прав. Мы с Максом ездили к Регине, знаешь?
  - Я догадывался, что ты захочешь с ней поговорить.
  - Когда она рассказала мне все про тебя и про вашу странную цель, меня это на долгое время выбило из колеи. Я очень злился на тебя и из-за своих эмоций не мог увидеть себя самого. Во мне боролась любовь к тебе и к своему городу, а ведь он - это часть меня! Но у меня было достаточно времени подумать и... - Я вспомнил про катакомбы, в которых оказался несколько ночей назад и про все, что увидел под землей... у самого основания города. - И я подумал... Понимаешь, ведь мир всегда менялся и время никогда не стояло на месте. Но мир не становился хуже, ведь правда?
   Джей упрямо молчал, однако слова мои слушал с заметным интересом и уважительным вниманием.
  - Всегда находились люди, или происходили обстоятельства, которые позволяли нам сберечь традиции нашего прошлого. - Окрыленный его вниманием, я продолжил. - Но никогда и никто не боролся с прогрессом. Людям просто нужно было изначально направить его на благо цивилизации. Может быть, если бы ты посмотрел на происходящее немного с другой стороны... Знаешь, ты ведь смог изменить меня и мой взгляд на жизнь. Свою собственную жизнь и ту, что окружает меня. Так ведь я в какой-то степени уже сознание этой земли. Да и сам ты веришь в то, что мы сможем найти другой, более миролюбивый выход из этой ситуации... Сохранив мой город в живых. Ты ведь оставил мне блокнот?
  - Я? - Джей был искренне удивлен. - Мой блокнот?
  Я медленно вытащил из кармана сумки его тетрадку и протянул ему. Йохэнсен некоторое время смотрел на свою вещь, как будто видел ее впервые, потом открыл ее, пролистнул пару страниц и убрал в карман.
  - Ты же для этого оставил его мне? Чтобы я научился видеть в себе то, что забыл и потерял, отказавшись от прошлого своей земли. Ты ведь и раньше этого от меня добивался?
  - Кхм... Знаешь, я добивался от тебя этого только затем, чтобы убедиться в твоей связи с Мемфелисом. И, кстати... блокнот свой я тебе не оставлял.
   Я обомлел, пропустив прекрасную возможность впервые насладиться видом по-настоящему изумленного Джейсона Йохэнсена. Продлилось это его состояние недолго. Я смотрел на него растерянно и с застывшим вопросом в глазах. Он - чуть ухмыляясь и сощурившись.
  - Так что же это...?
   Мужчина прошелся вдоль обрыва, скрестив руки на груди. Лихорадочно встряхнул волосами, остановился, убирая со лба пряди волос. Повернулся ко мне, улыбнулся и помолчал некоторое время, глядя куда-то в пространство.
  - Кто-то, очевидно, очень хотел, чтобы тебя озарило. - Джей хмыкнул, оглядываясь через плечо на город. - Или что-то...
  - Пойдем домой, а? - Попросил я жалостливо. - Мне холодно, я устал и проголодался...
  - Домой?
  - Ты говорил, что твой дом рядом со мной...
  - Я помню, помню. - Успокоил меня Джей.
   Я, стараясь не скользить в своих тонких туфлях на невысоком каблуке, спускался к дороге к кладбищу. Джей же задержался на пару мгновений у обрыва.
  - Мы с тобой еще вернемся к нашему разговору... - Произнес он куда-то в пустоту, но, очевидно, обращаясь ко мне. - А с тобой мы разберемся позже. - Обратился он уже к городу. У меня от его голоса сжалось сердце...
  - Обязательно вернемся.
   Мы вышли с кладбища, спустились с лестницы, мимо статуй плакальщиц и стриженных кустарников шиповника. Сверкнул фарами знакомый красный Крайслер, щелкнули механизмы в дверях.
  - Дэймон, мне скоро нужно будет уехать...
  - Это обязательно?
  - Ты же знаешь...
  - Да, я знаю.
  - Но я постараюсь вернуться как можно скорее... Я буду стараться, правда.
  - Я верю.
  - И я обязательно вернусь к тебе, слышишь?
  - Да. Я знаю...
  - Я вернусь к тебе.
  - Да...
  
  .....*
  ...
  - Нет, ну сегодня же можно! Сегодня мне многое можно, правда, Макс?
  - У тебя завтра День Рождения, а не сегодня.
  - Ну, завтра мне можно будет Все! А сегодня... сегодня ну только хотя бы одну, одну, маленькую сигаретку!.. - Продолжал канючить я, перевесившись через стол в нашем любимом кафе на набережной.
  - Эх, Джея на тебя нету! - Посетовала Нина. - А, кстати, когда он возвращается? Надеюсь, он появится завтра?
  - Он... - Настроение мое мгновенно изменилось. - Он обещал, что постарается. Но у него же дела, работа, ты же понимаешь...
   Оживление за столом сейчас же утихло, нарушенное моей погрустневшей физиономией. Прошел почти год с того момента, когда я принял единственное правильное решение - быть с человеком, которого я люблю, несмотря на все сложности жизни. Однако, к его частым отлучкам я так и не смог привыкнуть в полной мере... А так же к одиноким холодным ночам, к тихим вечерам, скоротанным у телевизора, или за книгой. К тусклым, похожим друг на друга, как календарные страницы, пролетающим дням, в которых не было его спокойного уверенного голоса, сильных теплых рук, наших коротких разговоров за утренней чашкой зеленого чая и долгих расслабленных бесед в постели, когда за окном уже вздымался рассвет, а оторваться друг от друга все еще не было сил...
   Но я был счастлив. Верите или нет - я был счастлив. Я учился быть счастливым. Даже, когда его не было рядом, даже, когда ему не удавалось позвонить мне вечером, чтобы узнать, как прошел мой день, даже, когда мне было так больно и страшно... когда мне казалось, что он не вернется. Когда мне снилось, что я потерял его...
   Но он возвращался ко мне снова и снова. И снова давал мне понять, что его существование так тесно сплелось с моей судьбой, что жизни наши, когда-то протекающие по разным полюсам планеты, теперь стали одним целым. Связь наша стала крепче... Она стала почти нерушимой. И разрушить ее могло лишь мое недоверие... А тем не менее, нам снились одни и те же сны и одолевали одни и те же страхи. Мы боялись потерять друг друга...
  - В любом случае, вы сможете отпраздновать вдвоем, когда он вернется. - Мягко произнесла Элен, прикасаясь к моей руке. - Это будет даже романтичнее. Да и ему спокойнее с одним тобой, чем в нашей большой компании, ты же знаешь.
  - Да я не...
   Нина вытащила из сумки изящную пачку ментоловых Vogue и с сочувствующим видом протянула ее мне.
  - Да ладно уж, держи, юный наркоман и помни, что это - твоя никотиновая смерть.
  - Ментол - это моя смерть. - Поморщился я, но сигарету все-таки взял.
   Отлично... Немного томной печали и вот - в моих руках почти все, чего бы я не пожелал. Ну, почти все... Я незаметно усмехнулся своим мыслям.
  
   Черные воды реки Пилар как-то ожесточенно бились о набережную, разбрасывая свои брызги далеко вперед по асфальту. Джинсы мои сейчас же покрылись множеством темнеющих мокрых крапинок. Я попятился к стене кафе, чиркнул зажигалкой, легонько прикусив фильтр, немного подумал и вернулся к краю набережной, застыв у самой воды. Эх, душу бы продал сейчас за любимые "Давидофф"! Отвратительный, холодящий нёбо, ментоловый дым лишь еще больше раздражал меня, нежели избавлял от нежелательных мыслей. А эта погода... Эта зима... Честное слово, этому сумасшедшему городу больше всего подходит именно это время года! Лета как будто и не было совсем...
   Непонятное подрагивание в кармане пальто вырвало меня из тягучих, как остывший кисель, мыслей и даже немного напугало. Сердце пропустило удар, после чего забилось еще быстрее... Моя интуиция еще ни разу не давала сбой, когда звонил Джей.
  - Привет. - Я ободряюще улыбнулся своему отражению в реке.
   Я уже готов был услышать об очередной неприятности, которая украдет у меня моего Джея еще на пару-тройку дней. Повторюсь, моя интуиция подводила меня крайне редко.
  - Здравствуй, Дэймон... - По голосу Йохэнсена я догадался, что он тоже не смог сдержать улыбки.
   И, видя его закрытыми глазами, я мог представить себе, что она вышла чуточку грустной.
  - Ты не приедешь завтра, верно?..
  - Хм... Ты, как всегда, говоришь быстрее, чем я успеваю подумать... Прости, что так получилось.
   Я молчал. Я мог бы сказать все, что угодно. Но, зачем?
  - Я сделаю все возможное, чтобы вернуться, как можно скорее. Это я могу обещать тебе точно... - Он тоже замолчал ненадолго. - Ты мне веришь? - Для него это было важно... Чтобы я верил ему.
  - Я верю.
  - И я обязательно вернусь к тебе, слышишь?
  - Да. Я знаю...
  - Я вернусь к тебе.
  - Да...
   Иногда мне казалось, что наши с ним телефонные разговоры напоминают нескончаемый замкнутый круг из слов и бессловных пауз. Эти беседы призваны были меня успокаивать... Меня успокаивал его голос.
  - Где ты сейчас?
  - Я в кафе... Ну, в нашем, с ребятами...
  - Ты сдал проект?
   Сказано это было осторожно... С одной стороны - узнать, как у меня дела с работой, с другой - аккуратно выведать, как обстоит дело с нравственным разложением Мемфелиса. Тема эта все еще оставалась еле видным камнем преткновения между нами. Я делал все, чтобы примирить Джея с будущностью города. Джей усиленно старался мне в этом помочь.
  - Еще немного строгости в голосе и я поверю, что ты действительно за это переживаешь.
   Джей засмеялся.
  - А сейчас, стало быть, ты вышел покурить на набережную?
  - А? - Растерялся я. - Нет, что ты... Погоди, а как ты узнал?
  - Ну, если в телефонной трубке, вместо криков Нины и причитаний Макса слышится плеск волн... Дэймон, мы же договаривались... - Укорил меня в своей вечной манере Йохэнсен.
   - Да, да, да, что если я снова начну курить, ты упечешь меня в больницу, где меня будут кормить через капельницу и раз в неделю выводить на прогулку во внутренний двор.
  - Точно. Не забывай об этом. - Согласился родной голос за завесой помех и скрежетавшего шума. - Дэймон, я...
  - Тебе нужно идти?
  - Да, я...
  - Постараешься приехать как можно скорее и обязательно позвонишь мне завтра.
   Джей на той стороне трубки вздохнул.
  - И когда это ты научился меня перебивать?
  - Я люблю тебя.
  - И не отвечать на мои вопросы?...
  
   Как я уже сказал, жизни наши теснее и теснее переплетались. Мы менялись сами, обмениваясь чертами характера, становясь похоже, ближе и роднее друг другу. Я делался серьезнее, Джей учился радоваться мелочам и свыкался с условиями современности. Я с радостью соглашался на загородные прогулки, Джей с минимальным сопротивлением посещал со мной крупные торговые центры и кинотеатры. И я был счастлив. Даже сейчас. Даже, когда мне было грустно.
  - Ну что, какие у нас завтра планы? Дэймон, по праву, решать тебе. - Дэйв с ожиданием смотрел на меня.
  - Клуб?
  - А может быть, ты сводишь нас в какой-нибудь фешенебельный ресторан?
  - Нее, ребят, на мою зарплату только в клуб. - Усмехнулся я.
  - А потом приедет Джей и на свою зарплату сводит Дэймона в самый фешенебельный ресторан. А мы будем смотреть и завидовать. - Засмеялась Нина.
   Я отвлеченно, как будто со стороны, наблюдал за нами... За ними, за своими друзьями, за теми, кто был со мною вот уже столько лет... За теми, кто делал меня счастливее в любые периоды жизни. За собой, за человеком, у которого столько причин, чтобы быть самым счастливым во всем мире.
   Скоро приедет Джей... Не завтра, так через пару дней. Или через три дня. Но не позже, это точно...
   Звякнув колокольчиком на входе, захлопнулась дверь. Несколько молодых людей, по-зимнему укутанных в теплые одежды, покидали старенькое кафе на набережной реки Пилар и направлялись к лестнице, дабы подняться на шумную заснеженную улицу. Симпатичный блондин в белом шарфе, то бишь я, замер у береговой ограды, созерцая серое небо в пышных облаках. С неба крупными хлопьями падал снег, кружась вокруг меня, описывая фигуры в воздухе... Я зажмурился, улыбаясь, чувствуя, как на моих ресницах медленно таят отдельные снежинки. Когда Джей вернется, мы обязательно поедем на скалы. Туда... в эту, как ее... Серую дыру наших пригородов. Кое-какие моменты в нашей жизни стоило бы сделать традициями. Должны же у нас быть общие традиции? И на этот раз я не устану настолько, чтобы вырубиться на одном с ним матраце! Некоторые поправки в это приятное воспоминание можно было бы и внести... Например, на свежем воздухе, в бликах от пламени костра, под звездами..
  - Дэймон, тебя случаем не парализовало?! - Раздалось над самым моим ухом ворчание Нины. - Насколько я помню, кого-то кошка, еще с утра не накормленная, дома ждет!
   Я отрешенно посмотрел на подругу, еще раз счастливо улыбнулся, вдыхая морозный воздух...
   Спасибо этому чертовому городу, за такое счастливое создание, как я!..
  
  
Оценка: 6.22*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"