Или

Потерявшие бессмертие.

Долго мыслил создатель пяти миров Виатор, какую силу даровать тем творениям, которым в миг последний он жизнь подарил. Уж небеса свободные, океаны холодные да просторы твердыни многоликие все жизнью кипят, везде свои хозяева пребывают. И будто лишними были те творения, что Виатор в последний миг по наитию странному создал. И мудрость ясную как небеса, и мощь непокорную, как у матери твердыни, да живительную силу, как буйных морей и океанов - всё примерял Виатор на них как кафтаны. Но ничто не подходило тем в пору. И тогда даровал Виатор им бессмертие, чтобы времени на странствие по миру подольше отпустить и те сами отыскали бы себе суть.

Но дабы не возгордились молодые творения столь щедрым даром, Виатор бессмертию отмерил свой срок...

Одиннадцатое твёрдописание книги Латэйя.

Знал когда-то один из миров блуждающих в Замкнутой круговерти реку Афорлию. Для непосвящённых она не являла большого интереса: та же чистейшая вода, что и у других рек, похвастаться изобилием рыб она не могла, ведь была очень мола. Свой разбег Афорлия начинала с крутых скалистых склонов, срывалась вниз скромным водопадом и еле заметной полоской пронизывала густые леса. Но легенды говорят, что не из ледяного покрова, укрывающего скалы как исполинские белые колпаки, рождалась Афорлия, а что где-то там, в облаках плачет дева, слезами чистыми как родниковая вода. Миф это или правда, об этом не любят рассуждать даже хозяева Афорлии, чьи деревни плотно обступали берега реки. Жизнь там текла медленно и размеренно, как сама Афорлия. Не ступала там нога могучих королей, никому не было дела до небольшого народа, эальвенов, который словно боязливый зверь притаился в лесах. И никому было неведомо об одной священной тайне, которую эальвены - хозяева Афорлии, берегли наравне со своей жизнью, вечной жизнью.

Преуспели эальвены в сохранности тайны Афорлии, чья вода даровала им бессмертие. Не гордым был их народ, не жаловали они себе не богатых дворцов, не земель чужих, ведь нигде было не сыскать дара милее, чем того, что достоин богов. Для других созданий по счастью вода Афорлии в своём даровании бессмертия не была благосклонна, от того случайный путник, даже испив её живительной влаги, не узнавал о её тайне.

Долго здравствуя, жили вечно молодые эальвены. Но не видали они, какая буря надвигалась за могучими спинами их мирных лесов и скал. Пожар войны миров, что неудержимо полыхал, уж многие годы обратился в полымя, готовое испепелить всё.

И когда в последней битве сошлись непримиримые миры, растоптав под собой даже скалы, будто муравейники, обагрив небеса, разверзнув тверди и обратив в прах все крепости, города, леса, не укрыться было от гибели тогда эальвенам. Пропала в той буре, словно щепка в костре, Афорлия. Не счесть тех эальвенов, что гибли под ударами исполинского молота неведомой войны, а те, что остались, были обречены на скитания по пустыням и бесчисленным руинам бывших империй и стран.

И впервые эальвены ощутили голод в чреве своём, и утолить его не было мочи. Но, то ли во спасение им, то ли в наказание был послан Герамонг - создание мира чужого. Даровал он эальвенам хлеб и воду, а взамен навсегда забрал их свободу. Долгие десятилетия потерявший бессмертие народ, преданно служил Герамонгу, не зная для себя жизни иной. Но, как и прежде, эальвены верно хранили тайну о павшей реке Афорлии и мнили себя вечно молодыми под жёсткими плетьми, палящим зноем и гнётом. На лицах многих уж появились первые морщины. Но до самого смертного одра, были готовы верить эальвены, что вернётся к ним утерянный дар, что Виатор не создал их зря. И каждому своему рождённому в неволе младенцу, будущему рабу, они внушали свою веру.

Но с каждым новым днём, а за ним и десятилетием, палящее солнце пустынь всё глубже и глубже выжигало веру в возвращение бессмертия эальвенов.

И понять, что исчез тот дар для них навсегда, они были готовы. Смирились эальвены со своей новой рабской судьбой, посчитав её достойной платой за былую щедрость богов. Уйти они были готовы навсегда, ведь не умели жить в бренной смертной плоти. Поклялись потерявшие бессмертие тогда больше не рождать Герамонгу детей, а самим закончить свой век под ударами плетей.

Но был в стане эальвенов тот, в ком смертная плоть и палящий зной пустыни не убили волю к жизни. А Герамонга и свиту его он врагами своими назвал. И была в нём другая вера, что в пустынях и руинах не кончился мир, что есть где-то место для эальвенов, самим Виатором уготованное. И поднял тот братьев своих с колен, научил их тому, что было доселе им чуждо - не прятаться и ждать, а сражаться и побеждать.

И пали вскоре оковы с грязных босых ног, расправилась иссечённая плетьми стать, сокрушён был Герамонг, вернули эальвены свою свободу и в выжженных пустынях разразился их первый победный клич.

А поднявший свой народ герой сначала явил в небесах огромное облако, закрывшее своей спиной палящие лучи и помогло всем пересечь пустыню. Потерявшие бессмертие отправиться в новый неизведанный край. И всюду за путниками следовало то облако, будто верный защитник. А когда эальвены, закончив свой долгий путь, построили крепость, облако то обратилось серой тучей и пролилось дождём. А герой объявил, что с небес пролился последний глоток реки Афорлии. И крепости возведённой он достался, подарив ей бессмертие.

И сколько не пытался сокрушить её враг, павшие стены да исполинские башни на глазах вырастали вновь с гордо реющими знамёнами, даже отколовшийся камень возвращался на место своё.

Но самим эальвенам была уготована суровая участь. Построив новый город себе, твёрдо устояв на новой твердыни, в будущее вдруг заглянули печально. Страницы летописей о былых веках говорили о том, что предки их могли прожить двести зим, а теперь потомки живут на четверть меньше. Время неумолимо сжималось для эальвенов, грозясь раздавить своей великой и неотвратимой дланью.

Миновало тысячелетие.

И уж едва ли остались те из рода эальвенов, кто мог прожить один век. Пройдёт ещё тысячелетие.

И старость будет приходить к потерявшим бессмертие в тридцать или двадцать лет.

Минует всего один век.

И рождённый сегодня, завтра станет юнцом, а на исходе третьего дня познает он зрелость свою, а вечером, кашляя и кряхтя, стариком обратится в одночасье, пред смертью голову склонив.

А дальше...дальше...мир будет помнить эальвенов только по их одинокой бессмертной крепости. И вновь обречённые на неизбежное, они живут в ожидании своего конца.

Но покоя им нет.

Ведь есть ещё одна тайна эальвенов, доселе неизвестная никому. Братья поверженного Герамонга, когда-то спалившие дотла полмира, сочли долгом своим каждого эальвена истребить, не дать ему прожить своё последнее тысячелетие. Но не из мести братья Герамонга такой путь избрали себе, а во спасение всех миров поднимаются их боевые стяги уж одиннадцать веков.

Всё свирепее и свирепее становится враг эальвенов, ведь близится их последний век, где кануть в лету им предначертано...

Часть I. Стальная книга.

Глава 1. Танец белого клинка.

(Ардас васмигий о линг)

Везде и всюду проникает этот свет, и даже там, где на первый взгляд его власти нет. Он здесь, он с нами навсегда, он есть жизни бесконечная река...

Небесное светило Равэнаса, звезда Кесмилиан, поднималась из-за зеленеющих холмов. Она уже расправила паруса нового дня, который пустился в своё плаванье по потокам времени в южных песчаных землях мерциалингов, подарив им ясные прибои света. А потом настал черёд и страны всепостоянных эальвенов - Элланадона. Река света, несущая на своём хребте парусник нового дня, нежно огибала белокаменные города и расписные деревни, врывалась сквозь окна, будив ещё не проснувшихся жителей.

Наконец, лучи Кесмилиан омыли древние и незыблемые стены города Тальволоса. Рваные остатки ночной темноты будто последние пятна грязи исчезали под потоком чистого света. Ясному взору открывались исполинские башни Тальволоса с гордо реющими на их пиках знамёнами и сооружения странной для иномирцев и иноземцев причудливой округлой формы: без единого угла. Они были похожи на тысячелетние камни, лежавшие на дне реки и обтачиваемые потоками влаги.

Тридцать тысяч лет бескрайний ландшафт вокруг Тальволоса менялся, находясь в своём непрерывном движении. Холмы стирались ветрами исчезали под натиском времени, появлялись новые тропы и исчезали старые. Редко встречающиеся могучие деревья, пронизывая стволами многие века и порой даже тысячелетия, в конце концов, упирались в непреодолимый временной рубеж и иссыхали, успев оставить после себя новые ростки, которым было суждено пройти похожий круг жизни. Всё подчинялось непреложным законам жизни и смерти. Но Тальволос... Неудержимая река времени мирно огибала его сердце будто камень тридцать тысячелетий. Эта твердыня могла только расти, но не стареть. Таковой была ее непреодолимая мощь - абсолютное рукотворное постоянство и "обоюдный порядок". Подобной силой обладали и жители Тальволоса - эальвены.

Но жил в том всепостоянном городе Аванэль - юный иномирец, который души не чаял к чужому месту, именуя его родным. Месту, не готовому его принять...

Новый день, как и тысячи других, Аванэль встретил во сне в своей комнате в храме Мораг Торунг. Он беспробудно прибывал в сладком забвении, раскинув пепельно-белые волосы по подушке (совсем не похожие по цвету для эальвенов волосы, как и вырубленные холодные черты лица, как не странно кроющие в себе тёплый дух).

В ушедшую ночь Аванэля посетило видение о том, о чём он мечтал всю свою жизнь.
Сегодня день Белого клинка.

-...ардалинг, - шептал Аванэль, еще находясь в приятном сновидении, - ардалинг...- срывалось с его губ слово, хорошо известное, гордое и незыблемое для каждого эальвена, - ардалинг...- оно как всегда звучало из уст любого, даже прибывающего в бреду, как лязг благородной стали. - Ардалинг, - неудержимо повторял Аванэль - я стану им, я...

На его закрытые веки пали яркие лучи Кесмилиан и подобно десятку мечей разили сон. Аванэль поморщился и перевернувшись на бок подмял под голову подушку, ему так не хотелось чтобы что-то мешало приятным видениям. Но уже пробудившийся разум во всю закричал: "Проспал!".

Аванэль широко распахнув глаза имевшие красный оттенок (странный для эальвенов цвет глаз) и с ужасом посмотрел на висящий на стене отсчётник, его шарик что двигался по циферблату показывал на восемь часов утра.

- Нет! Нет, нет...- в панике забормотал Аванэль и сбросив одеяло стал сонными но быстро пробуждающимися глазами искать свою одежду.

Кротко скрипнула распахнувшаяся дверь и в проёме показался статный широкоплечий мужчина, его серая рубаха и штаны насквозь пропитаны росой от цветов, которые он подстригал, а правая рука сжимала секатор. Садовник Вурт, как всегда вставал с первыми лучами.

- Как ты мог так проспать! - возмутился он, строго воззрившись на Аванэля. - Ты все последние десять лет жизни ждал этого момента, а теперь что?

- Я знаю дядя, - буркнул Аванэль натягивая штаны - ты сам прекрасно знаешь, что мы сегодня всю ночь проболтали с тобой в саду. Мог бы и пораньше меня спать отпустить.

- Ты же сам хотел побольше узнать о посвящении в ученики. Ты сам! - Вурт указал секатором на Аванэля, - говорил со мной вчера как в последний раз.

- Ладно, что было то было, - фыркнул Аванэль и направился было из комнаты как садовник Вурт его остановил схватив за плечо.

Беловолосый воспитанник обернулся, встретившись с пронзительным взглядом своего дяди. Его лицо сияло умом, а глаза своим взором были глубоки от веретена мыслей, которые бесконечно вертелись в голове. Секатор в руке и серая одежда садовника на дяди выглядела нелепо. Его бы устами таким юнцам, как Аванэль разум вселять а не за растениями следить. Но Вурт был эальвеном. Простым и типичным семидесяти летним жителем Тальволоса. Он не был стар. Нет. Первые морщины на нём появятся ближе к восьмидесяти. Время для эальвенов в отличие от их всепостоянного города текло хоть и крайне медленно. Таковой была их Сила и проклятье.

- Вот опять ты всё время куда то бежишь и торопишься, - ругался Вурт на Аванэля, - остановись и подумай, что сейчас ты мог забыть.

Аванэль громко хлопнул себя по лбу. "Вот я балван!" - взорвалось в его голове. Ринувшись к своей постели, он откинул подушку и вытащил из под неё небольшой пузырёк воды. Зажав его в кулак Аванэль поторопился покинуть комнату, но его за руку вновь схватил Вурт. И едва он открыл рот чтобы сказать фразу ставшая для Аванэля чуть ли не главной заповедью жизни, как тот сам произнёс её:

- Да я помню дядя. "Кто бы на меня не смотрел, я просто отворачиваюсь и всё".

Вурт удовлетворённо улыбнулся. И Аванэль продолжил свой путь.

- смотри не разбей его по дороге - в след крикнул Вурт, и после короткой паузы добавил себе под нос, - что за неусидчивый парень.

***

Храм Мораг Торунг был под огромным непроницаемым куполом особенного постоянства сквозь которое не пробивался ветер времени так радостно раздувающий паруса новых дней, но порой несущий за собой "неизбежное".

Под куполом особенного постоянства был своё счёт времени, свои законы, своя вселенная.

Зеркальный двор харама Мораг Торунг, как всегда начищен до блеска. Он явственно отражал в себе небеса, создавая иллюзию полного отсутствия тверди, словно сам Храм парит высоко в небесах. Не даром Зеркальный двор вызывал дрожь у тех кто впервые войдёт в него, словно в намёк предупреждая, что он есть порог силы способной поднять к небесам с которых так легко упасть.

Над массивными двустворчатыми вратами Зеркального двора возвышалась статуя самого Ишиды, основателя храма Мораг Торунг подарившего последний глоток Афорлии, а вместе с ним и бессмертие этому рукотворному сооружению. Под статуей белел стяг с надписью на языке Каэмо: "Нрасту дуанате трим" (входи распахнув ладонь).

Зеркальный двор храма Мораг Торунг разразился, пронзительными голосами рогов, они служили предвестниками начала церемонии "Белого клинка". Главные ворота храма, что незыблемо защищали его не одно тысячелетие издав громкий скрежет металлического механизма стали медленно открываться перед толпой юных мужей и дев, решивших переступить порог вселенной особого постоянства. Половина из них делали эту попытку уже не первый год и поэтому часто выделялись из толпы своим взрослым возрастом. И добрая часть бывалых претендентов смело шагнули за порог Мораг Торунга первыми, за ними неуверенно и заметно волнуясь вошли все остальные. Их блестящие детским интересом взгляды переходили то от возвышавшихся над ними могучих стен храма то на закованных в тяжёлую броню статных воинов, чья крепость была потстать тому месту, что они охраняли. Среди них встречались воины с высшим боевым статусом: ардалинги и стражи. В этот день, когда Зеркальный двор храма до отказа заполнялся претендентами на "признание белого клинка" воинов высшего статуса было как нельзя много. Большая часть из только что вошедший юношей смотрели на ардалингов с гордостью желая когда-нибудь облачится в такие же доспехи и вооружиться Клансорийским мечом, чей клинок был как бездна чёрным.

По возрасту группы молодых эальвенов сразу кажутся разношёрстными, ведь у ног взрослых теснятся и совсем юные, а некоторые и вовсе кажутся детьми и порой едва удерживаются от того чтобы монотонная толпа их не задавила. Словно очень любопытные дети пришли только поглазеть на разгоняющееся действо взрослых. Но стоит только отбросив привычное представление о возрасте и взглянуть в умные глаза каждого эальвена, всё становится понятным. Тела эальвенов, как порой с горечью шутят они сами растут медленнее еловых деревьев, не говоря уже о их предках, для которых время ещё не сжималось столь стремительно.

Гомонящая толпа эальвенов молодых, детей, юнцов, взрослых и остальных чей возраст не просто определить остановились перед широкой каменной лестницей, которая поднималась к трём входам в Мораг Торунг.

В центре располагались высокие деревянные стянутые металлическими планками ворота. Они служили для каждодневного перемещения в храм для любого его обитателя, по бокам были деревянные двери, которые открывались только раз в году, в тот самый день, что был сегодня.

Ни кто из толпы не заметил, как среди них появился один странный претендент, маячивший среди всех своими белесыми волосами.

Но стражи в отличие от претендентов не спали, теперь одни и глаз не спускали с нового странного пришельца, а другие и вовсе переговариваясь стали планировать пленение странного юнца, каких здесь не было с момента постройки храма.

Но, тем не менее, пока не один из стражей не двинулся с места чтобы отправить беловолосого пришельца в Приговорную башню.

Пока не одна рука стражей не дрогнула Аванэль мог волноваться только о предстоящей церемонии "танца белого клинка", которую он ждал больше пол жизни.

В памяти Аванэля заговорил дядя Вурт: когда ты получишь признание белого клинка, тебе предстоит выбрать меж двух дверей - путь меча или путь Кесмилиан. Если свет твоей души сияет ясно, но испуская благородный холод стали, то выбирай путь меча: путь будущего ардалинга, а если свет в твоей душе дарит больше теплоты, то выбирай путь Кесмилиан: путь звезды.

Аванэль поднял взор к небесам, они были безоблачны и открыты, как всегда в день танца белого клинка. Звезда Кесмииан ещё не заняла свою самую высокую точку, по словам Вурта сердце именно в тот самый миг должно подсказать правильный путь. Но Аванэль был уже твёрдо уверен в том, какую дверь он выберет.

Центральные ворота храма издав натужный скрип стали открываться при помощи четверых стражей.

И едва врата распахнулись из-за их могучих незыблемых спин показались мастера "Ведословий": проводники своих пока будущих учеников по мосту знаний, который соединяет зримый и эфирный мир. Впереди мастеров шёл ста двадцать летний магистр Дэлькор - хозяин и управленец храма Мораг Торунг. И его пронзительный сияющий умом взгляд был направлен к собравшимся в Зеркальном дворе учеников. И хоть про эальвенов воинов говорят: "свой первый век сражайся мечом и умом, а второй опытом и указкой" Дэлькора и по сей день можно было увидеть в рядах воинов, а битв для эальвенов хватало на каждый век, покуда живы их непримиримые враги, беловолосые горгониты.

Аванэль задумчиво оглядел всех пятерых глав Ведословий, оценивая каждого, но мысленно выбор был уже давно сделан не по воле Кесмилиан а зову своего духа.

Серый мастер Эфистэлий, глава эфирнологии, стоял расправив свою боевую стать. Своим умом, как и возрастом мастер будто брат близнец равен магистру Дэлькору. Эфистэлий, бывший ардалинг приграничного города Краулон выстоявший в знаменитой битве чёрного прорыва, потратившего свою долгую молодость эальвена во гибель врагов. В этот час с седовласой бородой и глубокими морщинами он стоял здесь пред Аванэлем, тот самый Эфистэлий, о котором так много рассказывал Вурт. И беловолосый воспитанник едва воздерживался от того чтобы пристально не таращится на серого мастера вопреки всем приличиям. Впрочем, таких как Аванэль было не мало. Ведословие Эфистэлия являло к себе большой интерес для многих претендентов Мораг Торунга, особенно среди молодых и горячих парней грезивших о Клансорийских мечах арадалингов. Имя серого мастера так и вертелось на языках юношей шепчущих друг другу о легендах эфирной силы.

Аванэль хорошо знал о них от своего дяди Вурта, который за свою жизнь трижды с вдохновением и надеждой ступал в день церемонии белого клинка на Зеркальный двор. Рассказывая об этом Аванэлю садовник Мораг Торунга Вурт, как будто с великим огорчением прятал свои глаза опуская вниз взгляд...

По правую руку от Эфистэлия стоял грациозный зелёный мастера, а точнее мастерица Коэлла. Её ведословием была травоэтика.

"Конечно, чем же ещё заниматься симпатичной женщине, нежели цветочки собирать" - вспоминал Аванэль шутливые слова Вурта. "Но на самом деле её направление одно из самых сложных" - говорил дядя почерствев лицом. - "Само слово травоэтика, говорит о том, силу придётся черпать только с разрешения растений. Они ведь если не желают её отдавать то забрать её самовольно силой очень сложно. Но если травоэтик становится мастером своего дела, то дорога ему в лекари или если травоэтиком выбран путь меча, то их брали в военные подразделения для приготовлений смертельных ядов. Хотя подобное эальвены редко используют в бою, только в самых исключительных случаях. Зачем травить тело своего врага, если можно ударить глубже, по его эфирному телу.

У самого края пяти мастеров Мораг Торунга чуть в отдалении стоял один из самых загадочных, как в своей личности так и в ремесле чёрный мастер пустоты Дарвиус. Его ведословие именовалось Черноврат единственное в своём роде, которое произносится только на древнем языке Каэмо. Чёрный мастер пустоты Дарвиус занимается изучением силы иных миров и тем что было за их пределами.

Сегодня чёрный мастер не мог не заметить беловолосого, иномирца в стане претендентов. Для Дарвиуса Аванэль был самой настоящей находкой и чёрный мастер даже удостоил его своим вниманием.

Аванэль не мог не заметить этого и в особенности того, что Дарвиус то же имел белые волосы и внешне его лицо было схоже с ликом горгонитов: бледноватая кожа, мертвенно спокойное выражение лица, властный взор и гордость от исключительного ума, которым тот обладал. Но Аванэлю стало неловко от этого внимания и он произнеся про себя заветную фразу Вурта: "кто мы на меня не смотрел я отворачиваюсь и всё", перевёл взгляд на других мастеров. Оставив без оглядки немного оскорблённый столь дерзким пренебрежением взор чёрного мастера пустоты.

Среди пяти мастеров довольно явственно, будто ребёнок в ряду взрослых выделялся пятидесяти восьми летний Лазурный мастер Кетул: самый молодой эальвен, кто удостоился своего титула главы ведословия - проникология. Данное направление Мораг Торунга изучает искусство воссоединения эфирного мира с материальным. Проникологи довольно ценны в рядах армий ведь на ладони у них может быть вся эфирная суть души каждого, куда может закрасться предательство или простой животный страх, который в бою неуправляем. Проникологи были способны ощущать в самом зачатки опасные для жизни проявления предательства или страха. И проникологи даже наделены правом лишать воинских титулов любого включая командиров. Но это лишь одно из небольших возможностей проникологов. О многом можно познать только выбрав ведословие проникологии.

Замыкает круг глав Мораг Торунга оранжевый мастер Миргел возглавляющий ведословие Ведология. Её порой принято называть основа основ, молчаливая, будто незаметная, но неразрывная часть естества души любого здравомыслящего эальвена, его твердыня и воздух это - история. Ведология дарит своим ученикам знания о вселенотворении, открывает подлинный лик истории пяти миров и своего родного края. Душа Аванэля была по неволе разорвана меж двумя мирами, то ли по странному наитию, то ли по воле простой молодецкой неусидчивости он совсем не представлял себя среди учеников Миргела погружённых в бесконечные фолианты книг истории, хотя во многом эта наука могла помочь иномирцу в жизни на чужой земле. Для самих эальвенов быть учеником ведологии порой куда почётнее чем облачится в доспехи ардалинга.

Взгляд Аванэля по не воле вернулся к Дарвиусу, чёрный мастер по прежнему выказывал свой явный интерес к беловолосому претенденту на звание ученика Мораг Торунга но теперь вперемешку с неприязнью. Чёрный мастер будто говорил: "я даю тебе второй шанс".

И вновь Аванэль оказался непреклонен.

- Тэа лорган претенденты! К вам Тэа Лорган!- звучно поприветствовал Дэлькор.

- Тэа лорган! - робко отозвалась толпа.

Церемония белого клинка началась.

Пока магистр Дэлькор рассказывал о двух путях звезды и меча Аванэль время от времени вскользь посматривал на Дарвиуса, единственного из мастеров одарившего беловолосого претедента своим ценным вниманием. Но теперь взор Дарвиуса, был отстранённым, погружённым в свои думы и размышления, далёкие от церемонии белого клинка.

Аванэль ощутил долгожданное одиночество, от чужих навязчивых взглядов. Но оно было не долгим.

- ... не бери ты это так в голову парень, ты уже выбрал серого мастера Эфистэлия и правильно сделал.

Аванэль опешил. Колкое сметение вонзилось в спину. Кто говорил с ним сейчас? Кто читал мысли? Беловолосый иномирец осторожно огляделся. Все претенденты, как и прежде, были увлечены речью магистра Дэлькора. "Показалось что ли?" - тут же спросил себя Аванэль и оглядевшись ещё внимательнее почему то остановил свой взор на одном из претендентов. Правда, его поведение не отличалось от всех остальных. Но если взять в расчёт его внешность, то картина была совсем иной. Первое что бросалось в глаза: это горб молодого парня и грубо обтёсанная палка, как у нищего.

- Не туда смотришь.

На плечо Аванэля плюхнулась рука и тот невольно дрогнул, обернулся. Перед ним стоял по первому определению расхлябанный невежа. Серые брюки с небольшими пятнами в местах куда доставали руки, похоже их хозяин не очень любил пользоваться полотенцем, рубаха на выпуск изрядно помята и словно вишенка на торте неопрятности сей незнакомца были растрёпанные тёмно русые волосы в беспорядке падающие на лоб.

Аванэлю показалось, что незнакомец на самом деле заблудился, все претенденты из каких бы слоёв общества сюда не приходили, для них встреча с Зеркальным двором была на ровне со встречей с самим верховным магистром.

- Прошу простить меня Аванэль за три вещи, - заговорил незнакомец полушёпотом дружелюбно улыбнувшись.

- Какие ещё вещи? -опешил Аванэль - кто ты такой? И почему говоришь со мной? - В растерянности Аванэль даже забыл спросить о том, от куда тот знает его имя.

- Да успокойся ты,- просто отвечал самый неопрятный претендент натянув короткую приветливую улыбку - в этом сборище каждый будет не прочь с тобой поболтать, привыкай, просто они ещё не набрались смелости или заняты чем то важным. Ну...ты понимаешь...сегодня такой день.

- Что? - осёкся Аванэль - вообще то кроме тебя все держутся от меня на расстоянии, шёл бы ты своей дорогой...

- О, это пока - отвечал незнакомец игнорирую последние слова Аванэля.- сейчас ни кому нет дела до того что среди них есть иномирец да ещё какой! Горгонит. Всем хочется только одного - он кивком головы указал на вход в храм - подняться по тем ступенькам к заветному корридорчику Кесмилиан или меча. Но потом пройдёт немного времени и все как минимум будут испытывать зависть, что тебе Аванэль всего восемнадцать, а ты уже здесь. Когда эальвены в этом возрасте только сопельки с носа вытирают да молочный зубки дёргают. Да, и если ты ещё не забыл ты же горгонит...

- И что с того что я горгонит? - оборвал Аванэль. - я прожил в этом храме всю свою жизнь и ни кто кроме меня не видел столько... - он запнулся, чувство самодовольства, что начало разгораться в этот миг было чуждо беловолосому претенденту.

- Ты хотел извиниться за три вещи, - напомнил Аванэль. - Извиняйся и можешь...

- Ах да, - перебил тот почесав свою сальную шевелюру - ну, первая, это за то что залез к тебе в голову, вторая что напугал...

- Напугал? - ухмыльнулся Аванэль - с этим ты явно промазал. Что ж я прощаю тебя, давай извиняйся третий раз, а я для интереса послушаю.

Аванэль не заметил того как стал говорить на повышенном тоне и некоторые из претендентов застывших в волнительном ожидании начала церемонии Белого клинка недовольно озирались в сторону двоих нарушителей тишины.

- Да замолчите вы! - осклабился один из претендентов. И подарил Аванэлю самый презрительный взгляд, какой только мог.

В мыслях эальвенов ту же ледяным ветром пролетело: горгонит, и давно он здесь? Что он здесь делает?

- Смотри Аванэль смотри, - шептал незнакомец, - это он...

- Кто?

- Смотри же Аванэль это он... - заведённо повторял незнакомец безо всякого приличия тыкая пальцем в сторону мастеров, - да треснет моя чугунная башка это он! Чешуя под мышкой, он!

Аванэль повинуясь одержимому восторгу незнакомца посмотрел на шестого мастера. В эту самую минуту он изволил посетить церемонию Белого клинка, совсем непринуждённо, размеренно, словно на прогулке шестой Багровый мастер в капюшоне и матерчатой маской на лице проходил мимо претендентов. Облачённый в простые кожанные доспехи ардалинга он совсем не выделялся бы среди прочих элитных воинов. Но багровый цвет его накидки по желанию своего обладателя в этот день не мог оставаться незамеченным.

- Багровый мастер, - с трепетом выдохнул Аванэль ощущая как волна дрожи окатывает тело изнутри, - но почему он опоздал на церемонию?

- Опоздал?! - ухмыльнулся незнакомец по прежнему не теряющий желания говорить с Аванэлем, - ты что чешуя твоя под мышкой, не знаешь? Багромвый мастер никогда не опаздывает на церемонию Белого клинка. Он не пришёл сюда за новыми учениками, - невежа снова ткнул пальцем в сторону Багрового мастера - видал, как спокойно ходит, присматривается. Такого как он ученики сами не выбирают, это он выбирает их.

Вот он непревзойдённый мастер Мораг Торунга смерть во плоти для любого врага Элланадона самый загадочный и желанный для всех претендентов учитель. Учитель, имя которого ровно, как и лицо могут знать только самые избранные.

И Аванэль вновь вспомнил слова Вурта. Его голос, как верный проводник опять зазвучал в голове, давая наставлении: "Чтобы попасть к Багровому мастеру нужно пройти все ступени одного ведословия, а на это потребуется четыре сезона Колючего зверя и Вселенской реки, и три сезона Неотвратимого взгляда. Но учиться его ремеслу скажу я тебе честно Аванэль смертельно опасно. Если ты что-то не усвоишь в обычных уроках Мораг Торунга даже на последней ступени, то в худшем случае тебя отправят на повторный круг. А вот знания ремесла Багрового мастера они как дикий зверь: не сможешь их укротить сгинешь с этого мира...".

Аванэля в плечо толкнул назойливый незнакомец, который судя по всему считал, что нашёл нового друга.

- Эй, беловолосый смотри не проспи.

Над замеревшей в волнительном ожидании толпой претендентов продолжала разливаться гласная речь магистра Дэлькора:

-...да начнётся первое "па" прекрасного танца Белого клинка - гордо проскандировал он - и поприветствуем же сами белые клинки.

Эти слова магистра Дэлькора служили приказом для начала церемонии. С двух сторон цепочками на небольшую площадку у входа в Мораг Торунг где стояли мастера стали подниматься юноши и девушки держа в руках горшки с белыми цветами, чьи белоснежнее вытянутые вверх бутоны напоминали мечи.

По толпе прокатились удивлённые вздохи: "так вот они какие, белые клинки, всё так просто, они ведь похожи на них...".

- Ух ты...- шёпотом сорвалось с губ Аванэля.

На самом деле ему не раз приходилось видеть Белые клинки в детстве, а потом в юности наблюдая за подобными церемониями издалека сквозь окна комнат Мораг Торунга куда имел доступ Вурт. Но увидев Белый клинок вблизи, да ещё будучи претендентом Аванэль почувствовал внутри великое столкновение радости и волнения. Белый клинок, он есть третья ипостась двух извечно противоборствующих сил победы и поражения рассудить которые выпало именно ему. Быть воином или садовником, великим или бесславным всё решает, слабейший из смертных созданий - цветок в плошке.

- Я сначала думал, что эальвены шутят доверяя решения о принятиях в ученики Мораг Торунга цветам, - вновь заговорил назойливый незнакомец, но даже такой простак как он в час появления Белых клинком посерьёзнел. - Но здесь есть простой подвох, белые клинки на столько нежны и ранимы, что способны с ходу распознать обман, злобу, ну и всё такое. Короче, их не обманешь.

Волнение нарастало как раскат грома после далёкого извержения молнии. Чуть дрожащая, потеющая рука Аванэля сжимала небольшую колбу с водой. Все претенденты то в серьёзном напряжении, то умоляюще смотрели на Белые клинки, как на строго экзаменатора решающего их судьбу, то из-за всех сил пытаясь излучать уверенность.

"...ох и проворны же эти растения Аванэль" - говорил когда то Вурт - "знаешь, они ведь родом из другого мира - Арколии. Эти цветы всегда привыкли к чистой, заряженной приятными пениями деревьев воде того мира. Да...именно пение деревьев самых спокойных и мудрейших из творений пяти миров по душе Белым клинкам. Таких деревьев в Равэнасе нет, но раз уж эти цветы больше питаются не водой а песнями, выращивают Белые клинки в чисто-гласных оранжереях, где воспитанницы зелёного мастера Коэллы неустанно поют песнь жизни для этих цветов. А голоса жизни поют в каждой душе, стоит только к ним прислушиваться чаще. Вот тебе вода Аванэль, та самая которой поливают Белые клинки, когда в чисто-гласных оранжереях льются песни. Петь конечно тебе не придётся, просто держи эту воду при себе. Сделай так, чтобы песня твоей души пришлась по вкусу Белому клинку".

- Сегодня, на пороге храма стоят сто двадцать три претендента! - объявлял Дэлькор - в этом году, как и во всех остальных большая часть претендентов родом с земель Элланадона, - он сказал это с искренней, но без всякого самолюбия гордостью. - Но в этот день, - Дэлькор замолчал, обведя взором собравшихся претендентов - мы рады приветствовать в нашем стане трёх иноземцев и одного иномирца, возможно, именно сегодня Белые клинки дадут им право постигать таинства учения Мораг Торунга. А долг любого эальвена сделать такого гостя на родной земле своим братом.

- Да-да, так они Вас и послушали господин магистр Дэлькор, - себе под нос пробурчал назойливый собеседник Аванэля. - Знаешь, что бы там не говорил Дэлькор на таких как мы Аванэль, всё равно будут смотреть как на чёрное пятно на изящной белой простыне...

- Но я здесь не чужак! - Отрезал Аванэль презрительно стрельнув взглядом в незнакомца, - ты ошибся, любитель лезть в голову и совать нос куда не просят, - добавил Аванэль после продолжительного молчания. - И моё требование к тебе, постарайся больше не мешать мне.

Незнакомец замешкался, несколько раз сменился в лице, будто спешно перебирая все эмоции в поисках подходящей. Слова Аванэля стали для него как удар, вполне ожидаемый, но очень сильный.

- я приглашаю первую двадцатку претендентов! - проскандировал Дэлькор.- Тоар Веармо наската васмигий о лингас! (от языка каэмо: "да начнётся церемония Белого клинка!").

Аванэль не стоял в первых рядах, поэтому ему не выпал жребий подняться к белым клинкам сию минуту, это место как правило занимали те кто в прошлом уже делала подобные попытки. "Говорят им везёт больше", - вспоминал Аванэль слова Вурта. - "Кто идёт первым, значит по продолжительности волнуется меньше других, от того и вероятность, что всё пройдёт гладко больше, ведь белые клинки очень чувствительны к эмоциям но... ещё говорят, что это ни чем не подкреплённое поверье. Часто эти поверья выращенные теми, кто на церемонии Белого клинка потерпел фиаско и хоть как то решил оправдать себя. Безобидное волнение для белых клинков не сладко и не горько, поэтому для них оно проходит незаметным, поверь уж мне опытному претенденту".

Время тяжёлого ожидания настало.

И двадцать сердец забились в такт волнения и тревоги. Первые двадцать претендентов откупорив сосуды с водой аккуратно вылили их содержимое на наконечники Белых клинков.

Вода подхваченная неведомой силой, закружилась воронками. Претенденты, увидевшие это впервые ахнули.

"Самая пыточная минута", - вновь заговорил в памяти Аванэля голос Вурта. - "Белый клинок создаёт воронку, вертит воду над собой как бы рассматривая её со всех сторон, тщательно и придирчиво. Чтобы белый клинок принял твою заряженную воду, как я уже упоминал, нужно чтобы эфирные реки в тебе текли спокойно без всяких злых умыслов или слабостей убивающих возможность обрести внутри истинное умиротворение. Обман? Ты думаешь, что Белый клинок можно обмануть полив на него чужую воду? Ха... это самый глупый поступок, который можно совершить. Белый клинок сразу оттолкнёт такую воду. И знаешь... да лишаться небеса взора Кесмилиан, такое было не раз. Воду, которую Белый клинок берёт в себя впитывает и обман, который чужд ему. Как? Спроси это у него, если пожелаешь".

Тишину разорвали восемь хлопков именно столько водяных воронок разлетелись каплями, и переливаясь мириадами световых лучей упали на каменный пол. Толпа ахнула, сопереживая с теми для кого Белые клинки как неприклонные судьи вынесли приговор изгнания из Мораг Торунга.

Восемь поникших, отверженных и разочарованных претендентов спустились со ступеней направляясь к выходу из Зеркального двора. А оставшиеся двенадцать взорвались ликующими криками, некоторые даже будучи совсем незнакомыми обнимали друг друга, целовали по воле незнающего границ и приличий счастья, белого счастья со слезами на глазах.

Магистр Дэлькор пригласил следующую двадцатку и из неё Зеркальный двор покинули только трое претендентов, а семнадцать прошли. Время ожидания для самых опытных претендентов закончилось, первые две двадцатки и впрямь были самыми проходными обычно Белые клинки за раз принимают не более шести или пяти претендентов но то ли дядя Вурт ошибался, говоря про продолжительность волнения, то ли опытные претенденты делающие попытки далеко не первый год знали толк в Белых клинках, спорить можно сколь угодно.

Для Аванэля это было уже не важным. Час испытания для него настал.

- Я приглашаю следующую двадцатку претендентов, - объявил Дэлькор.

- Ни чего себе! - выдохнул назойливый незнакомец, снова дав о себе знать, - смотри, смотри это она, это она Аванэль, она здесь! - Его сияющий радостью взгляд пал на девушку, чьи длинный светло русые волосы подобно сказочному водопаду спадали до самого пояса, чьё строгое но милое лицо могло вызвать дрожь в сердце каждого кто на него взглянет.

- Знаешь, кто это Аванэль? - продолжал парень не отводя своего пламенного взора от девушки, - это Лианэлла, дочь верховного магистра. Она учится в ведословии травоэтика, говорят там учатся только занудные мальчики и изнеженные девочки но... - парень говорил с заметным каким то диким волнением, его щёки порозовели, а глаза застыли в блаженстве с которыми он смотрел на Лианэллу. Он совсем не стеснялся своих эмоций и слов, был похож на дикаря не умевшего даже говорить, - что бы там не говорили как минимум одна девушка в ведословии травоэтика поистине прекрасна. Тэа Лорган Лианэлла!!!К Вам Тэа Лорган!!! - проскандировал невежа подняв над собой кулак.

Одни из претендентов ответили на возглас невежи усмешкой, другие окинули презрением но сам он этого конечно не замечал.

Аванэль не обращал внимание на излияние души своего надоедливого собеседника, и даже на прекрасную особу, которая так волновала сердца многих.

Аванэль стал подниматься по лестнице, старался делать свою поступь твёрдой, что давалось с трудом. За спиной он ощущал десятки пар напряжённых глаз, которые будто толкали в спину желая чтобы тот оступился.

- Смотрите! У него волосы белые как пепел! - уронил кто-то.

Вот оно, первое ощущение присутствия чужака, иномирца, горгонита в стане эальвенов. Наконец они заметило то чего сегодня наверное не следовало замечать.

Но Аванэль к этому был готов.

- Да это тот самый иномирец про которого говорил Дэлькор?!

- Моё удивление к Вам! Невероятно! Да лишаться небеса взора Кесмилиан, это же горгонит! Я думал будет Арколеанец да хоть даже Мактолеанец, куда лучше чем этот...

Аванэль незыблемо спокойно поднялся по ступеням, как и все остальные претенденты, сделав вид что ни чего особенного не происходит, что он такой же как и все...ох... как же он желал этого. Несмолкающая вера, что позади него, будущие друзья и товарищи которым всего лишь нужно помочь понять что беловолосый ученик ни чем не отличается от остальных придавала сил.

Аванэль вскинул взгляд на Белый клинок, в голове неудержимой каруселью завертелись мысли, вопросы, и все только об одном: всё ли правильно он сделал? Вот он, долгожданный момент, для которого было столько сделано, задачи решены, выборы определены, годы мучительных ожиданий своего часа прожиты и всё это отдано для вердикта строгой судьбы.

Почему-то на миг Аванэлю показалось, что он забыл не что важное. Ах да! Ну как же, как я мог забыть?! Неужели всё пропало?! Дядя Вурт говорил, что нужно символически плюнуть под ноги два раза перед тем как подняться по первой ступени, чтобы вселить уверенность и твёрдость. А это действительно важно сейчас?!

Все суеверия развеялись, когда Аванэль перешагнул свою заветную черту, он откупорил колбу, вылил чуть дрожащей рукой воду точно на остриё Белого клинка. И над ним закружилась воронка. Взгляд Аванэля случайно скользнул на лицо ученика, который держал перед ним горшок с цветком. В сознании из самых далёких и уже почти забытых уголков памяти вспыхнул огонёк. Лицо ученика, перед которым стоял Аванэль, было до боли знакомо - это молодой парень лет двадцати, а может и сорока, если он эальвен. У него небольшой шрам от глаза до щеки, бледная как у Аванэля кожа. И улыбка. Ученик дружелюбно улыбался, похоже, он тоже узнал беловолосого претендента и был рад встречи. Правда, цвет волос незнакомца показался каким то неестественным словно это был парик. Да именно, в ученике, что стоял перед Аванэлем всё было знакомо кроме цвета его волос. Чушь, у Аванэля кроме дяди Вурта не было больше друзей в Мораг Торунге. Но ученик продолжал улыбаться радушно, будто готов обнять беловолосого претендента как друга, которого не видел долгие годы или десятилетия.

Аванэль в растерянности даже на долю секунды забыл о важной для него церемонии.

- А что мастера уже стали принимать горбатых?

Эта издевательский выкрик принадлежала иноземцу мерциалингу чьи ярко оранжевые будто пламя волосы выделялись из толпы словно свеча в покрытой мраком комнате.

Аванэль невольно обернулся и вновь увидел рядом уже знакомого молодого парня злой судьбой награждённого горбом. И он напряжённо смотрел на Аванэля сжимая, свою палку. Он словно не слышал оскорблений в свой адрес, так и сверлил глазами Аванэля словно пытаясь что-то сказать, но слова будто наткнувшись на непробиваемую стену оставались внутри.

Все события для Аваннэля связались в одну непонятную череду. Они перемешивались, выворачивались и не имели единого смысла: странная улыбка незнакомца, пристальный взгляд горбатого претендента...

Послышался лязг стекла. Одно из окон сквозь которое Аванэль не раз наблюдал за церемонией будучи совсем юнцом разлетелось в дребезги. Кто-то из числа претендентов дико вскрикнул и тут же замолчал.

В отдалении послышались слитные торопливые шаги стражей и крики команд.

Белые клинки вопреки зреющей тревоги продолжали своё дело. Несколько воронок тех претендентов кого мудрые цветы посчитали недостойными сделать следующий шаг вперёд под хлопки разлетелись брызгами. Но всё, что должно было происходить дальше, будто застряло в вязком времени. Не было слышно не вздохов разочарования, не ликующих криков. Растерянное внимание всех претендентов даже в ответственный для них час было приковано к разбитому окну. Слышались тревожные перешёптывания.

Аванэль так же застрял на грани между победой и поражением. Он не испытывал ни чего кроме сметения. Со всех сторон атаковала необъяснимая топкая и липка субстанция негодования.

Аванэль взволнованно смотрел то но Эфистэлия, то даже на Дарвиуса. Все мастера, как и прежде оставались невозмутимы. Затем Аванэль вернул взгляд на свою водяную воронку.

Кто-то грубо шлёпнул Аванэля по плечу. Беловолосый претендент дрогнув обернулся. Кто это мог быть? Ну конечно тот самый чужак среди эальвенов, невежа и назойливый обожатель Лианэллы, не знающий приличий дикарь, умеющий каким то образом узнавать имена каждого. Но его врождённая простота в нарастающем вокруг напряжении стала как глоток свежего воздуха для Аванэля. Незнакомец вёл себя как раньше, будто находясь за пределами всей давящей тревоги.

- Радость и хвала ушедшим богам Аванэль! Теперь мы с тобой имеем право носить медали первой ступени. Если ты заметил я шёл в твоей двадцатке и... - он сжав кулаки вскинул руки к небу с победным кличем, - чешуя под мышкой! Мы с тобой прошли!

- Прошли? - неуверенно вторил Аванэль, вернув взор на воронку и...

- Тэа о Тэкор Тэллонас Веринор! - заговорил держащий Белый клинок Аванэля ученик.

Толпа претендентов взволнованно загудела.

- Тэа о Тэкор Тэллонас Веринор Аванэль! - как заведённый повторял ученик, глядя в глаза Аванэлю всё с той же улыбкой излучающей холодную необъяснимую радость - тэа о тэкор!

Из гудящей толпы кто-то тревожно воскликнул:

- Смотрите! Смотрите! Что это?! Смотрите! Белый клинок гибнет перед горгонитом!

Аванэль, опустив взгляд, ужаснулся, его цветок стал иссыхать стремительно теряя все соки жизни. Водяная воронка, потеряв незримую силу опрокинулась. Вскоре белоснежный мечеобразный бутон цветка обратился в прах.

- Тэа о Тэкор! - громко воскликнул ученик, что держал в руках погибший Белый клинок Аванэля.

- Да кто ты наконец такой?!

Аванэль осклабился и потеряв над собой контроль был готов бросится на неизвестного ему то ли ученика, то ли самозванца который по сему продолжал нахально ухмыляться, глядя в горящие от гнева глаза беловолосого претендента. Казалось, разгорающиеся вокруг безумие будет только расти.

Но не спящие силы, которым предначертано хранить покой Мораг Торунга были на чеку. Рядом с Аванэля возникли двое ардалингов, они, как ожившие тени явились внезапно, будто всё время и находились здесь.

Ардалинги двигались как всегда ловко и изящно, воплощая в глазах каждого восхищение.

Но впервые за историю Мораг Торунга силу великих воинов довелось испытать юному безоружному претенденту. Беловолосый иномирец, ощутил, как тяжёлые руки легли на его плечи и голову. Сначала Аванэль почувствовал резкое жжение, а затем все силы из тела были выкачены за несколько секунд. Ноги подкосились и Аванэль пал на колени.

Ардалинги превосходно усмиряли преступников, разбойников и остальных врагов Элланадона особенно со слабым эфирным телом, часто не прибегая к силе своих Клансорийских мечей. И сегодня их оружия остались даже нетронутыми.

Эфистэлий и Дарвиус первые возмущённые этим действом подались вперёд, чтобы остановить безрассудный и слепой поступок ардалингов. Серый мастер даже обнажил свой испещрённый рунами меч, и своей целью выбрал странного самозванца в одежде ученика. Но твёрдая рука магистра Дэлькора жестом остановила Эфистэлия и чёрного мастера.

Аванэль едва держащийся чтобы не потерять сознание сквозь давящий на уши будто пресс свист расслышал бранную речь обожателя Лианэллы, он единственный из гудящего злостью сонма претендентов встал на сторону иномирца. Но его частичка правды быстро утонула в озере безрассудства и стереотипов.

- ну наконец то арадалинги заметили что среди нас горгонит! - кричал кто-то низким ехидным голосом.

Эальвены кричали ещё много чего против иномирца горгонита, так уж устроено их много родовое сознание "Постоянства" на котором веками высекалась ненависть и неприязнь к беловолосым созданиям.

Аванэль же в сметении не успел произнести и слова, он только заметил, как держащий в руках Белый клинок ученик-самозванец улыбался ему. Кожа на лице незнакомца стала трескаться как кора старого древа и иссыхать. Вскоре обескровленное лицо лже-ученика стало как у далеко не свежего мертвеца. Даже когда вместо щёк остались обнажённые зубы, почему то все видели и ужасались, тому, как неизвестный продолжал улыбаться. Он, погибающий от странной и ужасной смерти считал своим последним долгом радоваться рядом с Аванэлем покуда искра жизни окончательно не угаснет в нём.

Вскоре неизвестный рассыпался в пыль, а его опустевшая одежда медленно пала вниз.

Толпа расступилась и в образовавшийся коридор ардалинги вывели из Зеркального двора ни чего не понимающего Аванэля, он шёл ковыляя, спотыкаясь, падая не в силах сделать и шага, а ардалинги нещадно волочили его. Вскоре Аванэлю не хватило сил чтобы смотреть на дневной свет и незримые руки забвения утащили его сознание в свои чертоги безмолвия.

***

Беловолосый иномирец очнулся. Он широко открыл глаза и понял, что сидит на полу в маленьком помещении со связанными руками. Дневной свет здесь пробивался через решётчатое окно без стёкол, сквозь которое врывались сильные порывы ветра. Очевидно, эта комната находилась где то очень высоко. Монотонные гладкие стены и потолок имели тёмно-серый оттенок и были похожи на составляющее большой коробки.

У самого входа стояли двое ардалингов, а над Аванэлем возвышался высокий и широкоплечий страж, который не сводил с него пристального надменного взора. Аванэлю не раз доводилось видеть стражей вблизи, их изащрённые доспехи восхищали. Но те в которые был облачён здешний страж выглядели куда богаче и изящнее. Их серебристый адоманитовый торс расписан разными символами по среди них красовался герб Элланадона. С плеч по спине ниспадала иссене чёрная накидка с расшитым на ней серебряными нитями символом стражей. На правом плече красовался закреплённый на цепи медаль отражающий звание этого воина. И судя по богатому убранству его доспех, оно было высоким.

Суровый и тяжёлый взор стража готового в любую минуту к сражению упирался в молодого иномирца горгонита.

Аванэль даже не смог подобрать и единого слова, он даже и представить себе не мог, что следует говорить в таких ситуациях. Всё вокруг казалось на столько неправдоподобным, что он едва верил в своё положение.

Силы возвращались, Аванэль больше не чувствовал той пропасти которая нещадно высасывала их, значит ардалинги перестали держать душу в незримых оковах отдав иномирца в руки скалообразного стража.

Но своих конечностей Аванэль по-прежнему не ощущал. Он попробовал пошевелиться, но тщетно. Тогда он глубоко выдохнув попытался придать всему произошедшему смысл и начал с самого конца - своего непонятного положения, затем вернул мысли в воспоминания о Зеркальном дворе, но создать понятную картину всего происходящего не получалось.

- Где я? - наконец спросил Аванэль в недоумении.

- Ты в приговорной башне, - чётко и с явными нотами самодовольства пробасил страж.

- Что здесь происходит?! - сдержанно спрашивал Аванэль но в его голос уже закрадывался страх - я...я...не понимаю. Это шутка какая?! - он вопросительно и с надеждой поднял брови.

Внушительных размеров боевая машина оценивающи и настороженно смотрела на Аванэля, не одна мышца на его вырубленном иссечённом шрамами лице не дрогнула. Страж готовился, каждую секунду ждал повода чтобы привести в действие свой огромный как он сам меч ждущий в ножнах за спиной. А стоящие позади ардалинги обнажив свои угольно чёрные Клансорийские мечи, похоже были настроены так же решительно как и страж. Аванэль не удивился бы тому, что если сейчас за дверью стоят целые отряды воинов всех элитных мастей, для полноты всей нелепости.

Мысли Аванэля о том, что всё происходящее просто шутка растворялись с каждой секундой проведенной в холодной неволи. Он боялся пошевелиться, громко дышать или даже думать о чём то, только бы не навлечь на себя внимание стража и ардалингов. Единственное, что он мог делать под тяжёлым прессом Приговорной башни это поразмышлять о содеянном. О каком то страшнейшем преступлении достойным самого жёсткого наказания. В Приговорных башнях всегда оказывались самые отъявленные преступники, тёмные странники и прочие враги Элланадона. Судили здесь быстро, в течении суток и судя потому что на самом верху Приговорной башни было место для казни, оказаться здесь опасались даже тёмные странники.

Стоящие вдоль стен ардалинги будто по команде ожили ткнув остриём клинков в пол и скрестив руки сложили их на фесах завершив своё приветствие поклоном головы.

В следующий миг послышался скрип механизма отпирающего металлическую дверь и во внутрь уверенно шагнули магистр Дэлькор и чёрный мастер. Дарвиус с участием посмотрел на томящегося в углу маленького зверька Аванэля, над которым нависал широкоплечий хищник.

- Аргемон, - холодно нарушил молчание Дэлькор, - теперь ты видишь свою ошибку? Или твой медаль командира третей середины проржавел и его необходимо выбросить?

- Да качнётся твёрдое всепостоянтсво если я не прав, выполняя вверенный мне долг! - Огрызнулся Аргемон. - Я действовал согласно шестому трактату всепостоянного твёрдописания: любой иномирец замеченный в кругу события нарушающего всепостоянство должен быть сопровождён в Приговорную башню без остановки или лишён жизни на месте. Тем более как мне уже успели донести в Мораг Торунге произошло убийство одного ученика...

- Аргемон, - с нажимом оборвал Дэлькор и глаза его сверкнули гневом- мне повторить свой вопрос?

- То, что происходит за стенами храма не ваша забота Аргемон - сухо вступил Дарвиус, - если вы думаете что наш враг, вот так просто решил раскрыться, то вы ошибаетесь. Тёмные странники это вам не бездумные алчные мерциалинги или крылатые эраэли которых голыми руками можно взять. Тёмные странники частенько превосходят в уме даже многих именитых эальвенов, ардалингов и даже мастеров. И если вдруг командиру ранга третей середины вот так просто удастся затолкнуть тёмного странника в приговорную башню, то это невероятная удача. Не говоря уже о командире стражей.

Глаза Аргемона блеснули злобой как у свирепого хищника которого кто-то решил потягать за хвост.

- Что-то ты разговорился мастер Дарвиус! - выплюнул Аргемон. - твоё дело: сопли потирать своим ученичкам.

Дарвиус на оскорбление сказанное на крайне низком слоге ответил лишь ядовитой ухмылкой.

- Не знаете вы, да качнётся всепостоянство, не знаете, - не унимался Аргемон, - сколь тяжела участь защитников Тальволоса, которым одним лишь ведомо сколь стойко каждый миг бдит враг и ждёт, настойчиво ждёт своего часа.

- Хочу напомнить Вам командир третей середины - заговорил чёрный мастер, - что я умею не только сопли подтирать но и носы ломать.

Хищные взгляды Дарвиуса и Аргемона пересеклись и казалось воздух вокруг них затрепетал от напряжения.

- Не медленно прекратить! - отрезал Дэлькор. - Я сейчас же прикажу лишить вас всех рангов! Сейчас же! Слышали?! Вы не достойны носить свои медали и печати. Аргемон. Вам наверное сейчас следует кое что сказать тому кому вы доставили массу неудобств. Я имею в виду извинения.

- Моё прощение к Вам мастер Дэлькор, - наотмашь пробасил Аргемон.

- Нет, эти слова должны быть адресованы не мне, - Дэлькор кивком головы указал на Аванэля.

Глаза Аргемона округлились и казалось он сейчас взорвётся бранью но всё же нашёл в себе силы сдержаться перед магистром.

- Только делайте это по всем правилам толерантности, - потребовал Дэлькор.

Аргемон собрав всю волю в кулак смиренно и сдержанно ударил своим кирпичеобразным кулаком в широкую грудь, сделал короткий кивок головы.

- Мои извинения к тебе претендент Мораг Торунга Аванэль. В соответствии с пятым трактатом всепостоянного твёрдописания я снимаю с тебя действия препятствующие твоей воли сею секунду.

- Моя благодарность к вам капитан третей середины Аргемон - почтенно отозвался Дэлькор - и постарайтесь в следующий раз быть внимательнее с лишением воли ни в чём не повинных горгонитов.

- Не доводилось мне ещё встречать не в чём не повинных горгонитов, - огрызнулся Аргемон.

- Не медленно освободить его, - покровительственно скомандовал магистр Дэлькор ардалингам.

Невидимая сила лишившая конечности Аванэля чувств покорно отпустила его.

Поднимаясь иномирец осмотрел место вокруг себя: не на стене, не на полу и потолке не было ни чего, что напоминало бы про оковы отпустившие его.

- Они совсем спятили, - прохрипел Дарвиус поддерживая покачивающегося Аванэля за плечо, - использовать против него сплетения поглощений, они же могли выпить его эфирное тело.

Чёрный мастер покосился на Аргемона, тот стоял не оборачиваясь вплоть до той минуты пока трое гостей не покинули его приговорную башню.

Неторопливо отдаляясь от приговорной башни трое покинувших её магистр, мастер и претендент долго прибывали в молчании. Дэлькор что-то писал на ходу на развёрнутом свитке, что-то очень важное потому и был напряжён до предела.

- Успокой в себе бурю страха, - глядя в растерянные глаза Аванэля говорил чёрный мастер Дарвиус заполняя своим хриплым голосом нависшую тишину. - Скажи ей просто покорись и усмирись, - его слова стали звучать как приказ, слова сильные всепроникающие и неотвратимые.

Аванэль подчинился.

Но на место страха и сметения пришли новые неизведанные чувства, теперь их рождал чёрный мастер, его холодная суть передавала неприятные ощущения похожие на покой сквозь холод и пустоту, просто коснуться этих чувств было больно, но слиться с ними означало обрести что-то в душе придающее ей некую абсолютную нерушимую целостность. И ни что не могло его качнуть. Аванэль долгое время отталкивающий Дарвиуса и его суть теперь заинтересованно смотрел в глаза чёрного мастера выискивая в них ответы на вопросы которые родились в нём вместе с новым неизведанным чувством.

И похоже Дарвиуса не мог оставить это без внимания. Да...Аванэль нуждается во мне, его сознание просит, умоляет использовать себя. Ты рождён горгонитом, для того чтобы быть им как птица, для того чтобы летать.

- Ваккисма а стора, ахева эри атротам корнум (от языка Каэмо:"чистые небеса теперь снова над тобой"). - говорил Дарвиус. Он, как ни кто другой умел произносить слова на языке Каэмо правильно и изящно. Любые другие слова языка Каэмой от эальвенов звучали с неприятными и неестественными отзвуками. И Аванэль в этот миг спросил, пожалуй о самом главном для него. Теперь Аванэлю становилось ясно почему.

- Магистр. - обратился иномирец голосом удивительно спокойным и даже властным, почти как у Дарвиуса - какова моя судьба в Мораг Торунге?

Закончивший свои важные дела Дэлькор проницательно и быстро вобрал в себя всё, что происходило между чёрным мастером и Аванэлем. Подобно ветру пронёсся по их мыслям, прочитав там всё необходимое для него сейчас.

И взгляд Дэлькора блеснул разочарованием, перемешанным с недовольством готовым перерасти в злобу и всю эту гамму чувств он обратил к Дарвиусу.

И тот понял всё без слов.

- Я лишь помог ему успокоится, освободил его разум от тревог, - объяснял чёрный мастер. Нет, совсем не оправдываясь, а только по своей воле объясняя.

И как будто душа Аванэля вновь лишилась одной из своих составляющих частей. Восприятие всецело вернулось, принеся с собой как будто забытые воспоминания. Аванэль теперь смотрел просветлёнными глазами.

- я так понимаю, в Мораг Торунге произошла гибель ученика. - Аванэль вопросительно посмотрел на магистра.

Дэлькор и Дарвиус озадаченно переглянулись, судя по всему им не хотелось говорить об этом Аванэлю сразу но...

- Кому как не тебе знать об этом первым - начал Дэлькор - ни кто из учеников Мораг Торунга ещё не оповещён об убийстве.- магистр замолчал задумавшись, пытаясь найти из сложного сплетения недавно произошедшего события ту нить потянув за которую Аванэль мог доступно всё понять - кто-то не просто убил ученика а отправил его в лучшем случае в Черноврат.

- Черноврат. - задумчиво повторил Аванэль будто пробуя новое слово на вкус. - это из-за меня?

- Нет. Но мои предупреждение к тебе Аванэль. - Дарвиус настоятельно поднял указательный палец - на моём ведословии даже опытным ученикам запрещено даже и думать о черноврате не смотря на то что мы изучаем его силу. Скажу тебе доступным языком это чёрная дыра, которая может затянуть тебя даже тогда когда ты о ней просто думаешь...

- А я бы тебе Аванэль рекомендовал сейчас подумать о медали ученика, которая после церемонии белого клинка должна принадлежать тебе. - Дэлькор натянул короткую и тёплую улыбку, - Белый клинок не смотря на свою гибель принял тебя, а эти правила по обретению медали ученика не рушимы как стены Мораг Торунга.

Но радости на лице Аванэля не было. Лишь короткая улыбка тронула его пересохшие губы.

Дорога от приговорной башни до Мораг Торунга была не долгой и вскоре Аванэль вновь вернулся к своему пристанищу, дому, а теперь и школе. У самых ворот Дэлькор и Дарвиус остановились.

Магистр попросил Аванэля обернуться. Тот бесцеремонно повиновался. Иномирец увидел широкую дорогу, ведущую к Мораг Торунгу через весь Тальволос. Она заканчивалась у центральных ворот, за которыми был Зеркальный двор, среди прочих каменных дорог Тальволоса эта выглядела как будто лишней, своей простотой. Всего две проторенные колеи, каких в деревенских местах множества, но в огромном городе Тальволоса дорога к Мораг Торунгу была самой главной и важной. Много тысячелетий назад эта дорога была проложена колёсами телег на которых в будущий Тальволос привозили камни для строительства Мора Торунга. Но сейчас колеи той дороги усеяны точками от капель, словно несколько минут назад прошёл дождь, хотя его в Тальволосе не было уже с неделю. Аванэль конечно знал о неведомой Силе, что удерживает Мораг Торунг в его первозданном виде тридцать тысяч лет. Но от чего то он ни когда не обращал внимания на ту единственную простейшую дорогу которая пролегала от центральных ворот Тальволоса до Мораг торунга. Хотя посреди уложенных камнем улиц и дорог города она довольно явственно выделялась. Аванэль опустил свой взор себе под ноги и увидел, как оставленный им следы тут же исчезали, а дорога обретала первозданный вид - усеянная точками от капель какого-то древнего дождя.

- Всепостоянство: вот клинок эльвенов, - с гордостью заговорил Дэлькор, - наши имена, когда нибудь буду стёрты историей но мы не страшимся бесславного забвения на столько сколько страшимся гибели нашего родного края и краха всепостоянства. Мы эальвены, не привыкли высекать на лике Равэнасе наши следы в том числе и свою славу. И от того не материя, а эфирная энергия и всепостоянство наши верные спутники. Входя во ворота Мораг Торунга запомни Аванэль, что твои следы оставленные в прошлой жизни исчезнут навсегда и наступит новая жизнь. Жизнь подаренная Силой всепостоянства.

Аванэль ни ответил ни слова, но внемлил словам мудрого магистра.

Горгонит в сопровождении Дэлькора и Дарвиуса шагнул в Зеркальный двор и первое что бросилось в глаза, это первозданная его чистота. Зеркала были таким, какими их когда то создали многие тысячелетия назад и уже ни что ненапоминало о толпе претендентов, что вошли в Зеркальный двор пыльными ногами. Что это? Превосходная работа дворников? Нет... то была неведомая Сила всепостоянства удерживающая на своих плечах весь Мораг Торунг, а за ним и Тальволос. Всему своё вековое место. Всему отмерен свой срок. Но вот ниточка жизни Мораг Торунга одним своим концом упирается в туман всепостоянства и для него будто не существует тех законов по которым живёт всё.

Аванэль зашагал вперёд.

Зеркальный двор не пустовал, один из пертендентов не покинул его до сих пор. В отставшем от всех своих сверстников Аванэль тут же узнал обожателя Лианэллы, назойливого незнакомца, нежу любящего копаться в чужих мыслях и чужака среди эальвенов. Всё это сложно определение Аванэль теперь мог адресовать только одному...

- похоже вы с этим претендентом родственные души, - прохрипел Дарвиус - и он это знает. Ведь кому как не ему известна участь изгоя.

- Изгоя? - Аванэль вопросительно посмотрел на незнакомца.

- Аванэль не изгой, - поправил Дэлькор, - так же как и этот претендент. Но в одном ты прав, они и впрямь родственные души ведь не даром этот претендент был единственным кто встал на сторону Аванэля когда здесь случился, один, неприятный инцедент.

- Как твоё имя? - наконец спросил Аванэль назойливого незнакомца.

- Я Валмагор Расседоновский - представился тот.

- И почему ты до сих пор в претендентах? - задал второй вопрос Аванэль.

- Та толпа, что недавно покинула этот двор мне предельно скучна, - признался Валмагор.

И Аванэль в гуще давящей со всех неизвестности начинал ценить прямоту и простоту Валмагора.

- Я здесь Аванэль, - продолжал тот, - только потому, что сопливые эальвены ушли из Зеркального двора не вспомнив даже о том, что один из их братьев пусть и иномирец но брат мог понести незаслуженное наказание, вот и всё. Я остался потому, что когда то сам понёс незаслуженное наказание конечно гораздо хлеще твоего. И таков мой протест. Таков я. Вот и всё. Но навязываться я не хочу. Отвечу сразу, я умею видеть будущее и воровать мысли от того, я уже заочно познакомился с тобой Аванэль, мне пришлось украсть твоё имя за что я извиняюсь.

- Украсть имя? - озадачился тот.

- Да, я его украл. Просто взял из твоей головы и положил в свою без спроса. И теперь я о нём знаю.

- Ну ты и ворюга - ухмыльнулся Аванэль, напряжённо сощурив глаза, - что ты ещё там взял без спроса?

- Я думаю, у Вас ещё будет время поговорить об этом - оборвал Дэлькор - церемония белого клинка для вас ещё не закончена. Настал час когда от одного шага будет зависеть ваша судьба.

Перед двумя оставшимися претендентами встали пять мастеров ровно так, как это было при их первом появлении. Но теперь в своих руках они держали медали первой учебной ступени с изображением символа того ведословия к которому оно принадлежало.

Главным отличаем медалей разных ступеней служили во первых их составляющие - медаль первой ступени была деревянной. Это связано с маленькой важностью этой медали, ведь первая ступень для учеников Мораг Торунга самая ответственная и короткая всего один двенадцатый звёздный путь (в Элланадоне один год). Во вторых это привилегии, которыми ученики пользовались благодаря медалями. Вокруг основного символа медали были так называемые Знаки не прикословной воли. И медаль первой ступени имела один такой знак в форме двух распахнутых врат и в конце которых была эмблема чем-то напоминающая круг и центр (символ Мораг Торунга) и в соответствии с этой эмблемой ученики имеют права входить в храм Мораг Торунг и покидать его. Не столь значимое право в Элланадоне, но если разобраться даже оно доступно долеко не всем эальвенам ведь большинство из них не имеют ни каких медалей.

Чёрный мастер Дарвиус натянул лёгкую улыбку, глядя на Аванэля, в котором он уже разглядел одного из интереснейших своих учеников. Дарвиус был так уверен в этом, что даже уже чуть протянул в руке медаль своего ведословия Черноврат к Аванэлю словно тот выказал желание её взять. Но молодой беловолосый ученик точнее ещё претендент сделал иной выбор вопреки понимания того, что Дарвиус скорее всего поможет найти ему суть в чужом для мире.

И беловолосый претендент шагнул в сторону Эфистэлия. Выбор Аванэля был неожиданным для всех мастеров особенно для Дарвиуса, тот едва не выронил из рук свою медаль. Наверное, впервые за последние годы на лицо гордого чёрного мастера легла тень поражения. Да, именно так называлось то, что он испытывал внутри: "поражение". Ведь чёрный мастер не просто желал стать учителем Аванэля, но выказывая знаки своего холодного внимания, боролся за него и проиграл.

Дарвиус не желая смотреть, как ценный для него экземпляр уходит словно вода сквозь прохудившееся ведро с чувством полным ревности и возможно зарождающегося огня ненависти удалился.

Эфистелий встретил своего нового, возможно нежданного ученика вопросительным взглядом, на его лице был немой вопрос: а не ошибся ли беловолосый претендент с выбором? Или может он перепутал факультет эфирналогии с Черновратом?

Валмагор не долго думая последовал за Аванэлем и серый мастер передал из своих знатных рук медали новым ученикам. Те, взяв их, долго восторженно рассматривали в вспотевших от напряжения ладонях. Аванэль глубоко вдохнув воздух ощутил, как приятное чувство победы разливается по его эфирному и физическому телу принося ни с чем не сравнимое блаженство. Даже немыслимые ужасные события оставшиеся за спиной не мешали триумфу беловолосого ученика. Наконец то, тот держал в руках заветный медаль с изображением распахнутого крыла, а напротив него меч разделённый с крылом чёрной линией. Таковым было знамя ведословия эфирнология, смысл которого ещё предстояло познать.

- Мои поздравления к вам новые ученики Мораг Торунга - объявил магистр Дэлькор. - сегодня вы встали под знамя крыла и меча таков ваш выбор.

Мастера Коэлла, Миргел и Кетул после официального присвоения двум оставшимся ученикам статуса эфирнологов первой учебной ступени удалились вслед за Дарвиусом. Их чувства были неоднозначны молодой Кетул вздохнул с облегчением от того что не один из столь сложных учеников не достался ему, Коэлла печально покачала головой сочувствуя Эфистэлию и возможно Дарвиусу, а Миргел взглядом выражая слово: "держись!", похлопал серого мастера на прощание по плечу.

- Теперь ожидания мастеров окончились, - продолжал Дэлькор - Кесмилиан и меч обратили свои взоры и ждут...- магистр указал на два прохода, в один из которых предстояло войти новым ученикам - путь Кесмилиан или путь меча?

Но от чего то Аванэль обернулся назад и вновь посмотрел на Зеркальный двор, словно кто-то окликнул его сзади, и то были его воспоминания о прошлой жизни которую он оставлял за спиной став учеником Мораг Торунга.

Взор Валмагора скользнул к окну, что было выбито в самом разгаре церемонии, и сейчас оно до единого осколка восстановилось и уже ни что не напоминало и былом инциденте.

Лицо Валмагора окутала вуаль тревоги.

- Какая жуткая гибель, - шёпотом сорвалось с его губ.

- Так какой путь вы выберете? - спрашивал магистр Дэлькор двух новых учеников.

И они не колебаясь пошли дорогой меча. Ещё бы, какой из горячих молодых мужей не захочет когда-нибудь связать свою жизнь с военным делом? Конечно, только тот кому чужда кровь и смерть или тому кто хочет дарить жизнь. Ни теми не другими Аванэль и Валмагор не были. У каждого конечно были свои цели не похожие друг на друга и скорее всего в будущем их единую дорогу ждёт развилка, но сейчас их дороги слились во едино - в путь меча.

В последний момент лицо Эфистэлия стало ещё напряженнее чем раньше, словно тот ожидал, что хоть один из двух учеников выберет путь Кесмилиан.

Переступив порог входа и изображением меча Аванэль и Валмагор оказались в широком зале в котором было два входа соединённых длинным мостом, что держался на огромных каменных мечах расположенных по бокам.

Вновь вошедшие ученики с нескрываемым интересом рассматривали зал, в котором им в жизни доведётся побывать лишь единожды. Зал, хоть и открывался только раз в году для учеников в день танца белого клинка но был огромен. Пройти по нему можно только по узкому мосту удерживаемому мечами. Стены имели округлую форму и если осмотреться, то становится понятным, что в зале нет ни потолка ни пола. И сверху донизу всё было разрисовано изображениями воинов, лекарей, простых мужей и дев. Чуть меньше четверти стен зала оставалось не тронутыми кистями для будущих образов. В самом низу нарисованные эальвены представали в совсем юном возрасте, лет тридцати или сорока. Затем, тот же эальвен изображался в более старшем возрасте, было заметно, как менялась их одежда, у многих на плечах красовались медали учеников Мораг-Торунга, а затем ардалингов, мастеров, магистров. Самой девственной частью зала оставалась его верхняя часть, где были изображены двухсот летние или трёхсот летние старцы.

Сами стены выглядели помрачневшими от времени, местами были даже глубокие трещины, которые убивали некоторые нарисованные образы. Ни что не оставляло сомнений, что силы всепостоянства здесь нет.

- В этом зале законы абсолютного постоянства и времени достаточно утрированы, - объяснил Эфистэлий и вскоре ученики поняли суть этих слов до конца, - образы, что здесь живут и по сей день незримыми нитями связаны с их обладателями. Внизу они совсем юны, в середине чуть постарше, чуть выше зрелы, а на самом верху, куда так трудно дотянуться даже взглядом... - Эфистэлий замолчал.

- А те, что треснули, почему их не восстанавливают? - спрашивал Валмагор деловито - красоту то ведь портят. Вон например та девушка чей лик треснул...да и выше она почему то не нарисована.

- В мире многое портит красоту всего и вся. Многое, что нам не подвластно исправить.

Взгляд Аванэля остановился на одном эальвене, изображения его образов остановились ниже середины зала, а значит ему было столько же лет сколько и большинству учеников Мораг Торунга получивших деревянные медали.

- Он так быстро канул, - печально изрёк Аванэль.

- Его звали Десмир - говорил Эфистелий и тут же помрачнел - не хорошая его постигла судьба в стенах этого храма. Герои выбравшие путь меча очень часто за свою славу расплачиваются не одним десятком лет которые они могли бы прожить на пути Кесмилиан. - Говорил мастер Эфистелий. Он приостановил шаг, дав возможность его новым ученикам получше осмотреться, - но слава этих героев вечна. Вы сейчас мои новые ученики идёте по той дороге по которой когда то и шли те в чьи бессмертные лики вы сейчас смотрите. Не даром этот мост пересекает место, которое мы зовём "Залом застывшего времени" ровно посередине, знаете почему? - он вопросительно поднял брови.

- Наверное потому что когда ни будь нас тоже тут нарисуют? - ответил Валмагор мечтательно оглядываясь по сторонам, - точнее сказать это нужно заслужить.

- Это верно, - согласился Эфистелий - чтобы твой лик был нарисован в "Зале застывшего времени" это нужно заслужить. Но...- он обернулся пройдя ровно половину моста позади стены зала были чисты от образов, там была и заветная дверь в ведословия Храма Мораг Торунга. Мастер тяжёлым задумчивым взглядом заглянул в глаза каждого ученика словно пытаясь прочитать судьбу. - Этот зал предназначен для того чтобы вы лучше поняли судьбу тех кто пересекает сей мост, - он поднял глаза к верху туда где старческие образы можно сосчитать по пальцам, - я повторюсь, за славу пути воина порой приходится платить дороже нежели на пути Кесмилиан. Если вам не нужна такая слава ещё не поздно повернуть обратно в двери Кесмилиан для вас они его открыты. Но только сейчас. В Зале застывшего времени Кесмилиан, его верхняя часть более богата старческими ликами.

- Я слишком долго жил с желанием пройти по этому мосту мастер - гордо изрёк Аванэль - и даже если моему лику вообще не суждено застыть на здешних стенах я готов пройти по мосту до конца.

- Смелое решение - ответил мастер и перевёл взгляд на Валмагора.

- Да без проблем мастер - ухмыльнулся он - можно сказать я родился совсем не давно. Потому что сложно назвать жизнью за решёткой в которой сидишь с семи лет от роду и получаешь тумаки от стражников. Хочу наконец быть тем кто в такой ситуации врежет как следует и плюнет им в лицо. Эм...нет в рожу...да...плюнет им в рожу у тех стражников нет лиц, только рожи и чешуя под мышкой.

Эфистелий немного опешил от столь несвойственного мудрым эальвенам изречения но скрыл своё удивления. Хотя подобных речей ему ни когда не приходилось слушать здесь на мосту "Зала застывшего времени". В глазах мастера так и читалась одна мысль: "ну и ученички мне попали: самонадеянный горгонит и просидевший большую часть своей жизни в тюрьме преступник".

- Надеюсь ваш выбор правильный - двусмысленно сказал Эфистелий и обернувшись продолжил путь.

Большую часть дороги, от "Зала застывшего времени", по длинным корридорам Мораг Торунга, до сада Кервилиосских врат Эфистелий не обронил и слова, он был погружён в раздумья. И лишь однажды когда Аванэль спросил о таинстве знака эфирналогии крыла и меча мастер коротко наотмашь ответил: "если в навыки эфирналогии вкладывать грубую воинов силу то будешь как меч остр и разящ, если в создании новой жизни то получишь крылья". Дальше серый мастер погрузился в тяжёлые думы и не обронил и слова.

Незыблемый всепостоянный храм Мораг Торунг с появлением новых учеников пронзали таинственные стрелы тревоги. Многие пытались в этот день не думать об этом. Но всепостоянство качнулось, а оно будучи фундаментом тянуло за собой всё и всех, сложно было не замечать землятрясение хоть пока и слабое, но не свойственное здешним местам.

Из молчаливых коридоров Мораг Торунга вышли Аванэль и Валмагор. Они быстро слились с собравшимися в саду Кервилиосскийх врат новыми учениками храма. Аванэль ожидаемо столкнулся с неудержимыми потоками отвращения, ненависти и даже страха, что лились из взоров молодых эальвенов. Они могли даже отбросив все обыденные рамки разума, просто по звериному набросится на горгонита. Кто-то непременно был крайне близок к этому. Всепостоянство, коим они жили и во что свято верили ставило прочную грань между дикостью и разумом. Но сегодня оно определённо шатнулось. Пока ученики ограничивались недоумением в глазах, с которым они смотрели, то на Эфистэлия, то на магистра Дэлькора ожидая ответа от них. И к великому разочарованию не получив от них нужных слов первобытные чувства рождали простые решения для каждого - отторгнуть и прогнать чужака всеми возможными способами.

Почему то сейчас Аванэлю больше всего хотелось чтобы с ним оказался его дядя - садовник Вурт. Но он как на зло в столь тяжёлый час куда то запропастился. Где то здесь в саду Кервилиосских врат стояла его хижина, её было невидно, но Аванэль даже в такие моменты удаления от дома всегда чувствовал тепло её очага, ощущал и самого Вурта. Но что-то странное и несусветное творилось сегодня для всего, даже для излюбленного чувства Аванэля принадлежности себя к своему дому. Хижина садовника Вурта будто исчезала, по воле странного наития Аванэлю думалось именно так.

С трудом, но воспитаннику Вурта удалось оградится от этих безумных мыслей.

Он встал с краю толпы, чуть в отдалении от всех. Как оказалось преданный Валмагор остановился между своим новым другом и остальными, одним глазом поглядывая за эальвенами.

Вскоре все ученики обратили своим взоры вперёд. На поляне стройными рядами стояли Белые клинки с вращающимися над ними водяными воронками. Эти цветы оставались капризны даже к той воде которую решил принять. Прежде чем её поглотить на закате Кесмилиан, им необходимо было придать ей ещё большей силы. Воронка втягивала в себя энергию звезды Кесмилиан, смешивалась с эфирной энергией в нужных пропорциях и только после этого идеально подходила для поглощения. Вода в эти моменты будто обращалось в живое создание.

Первые воронки дёрнулись, выгнувшись дугой. За ними последовали другие. Послышались всплески и воронки разлетелись тысячью капель, зависнув в воздухе, сверкая в лучах заката, как звёзды таинственной вселенной. Затем вновь приняли формы воронок, они вытягивались вверх сплетаясь друг с другом, снова взрывались каплями, и опять возвращались обратно, соединяясь причудливыми узорами. Вода плескалась, по особенному звонко и говорливо. Она пела, и её несравненный голос ворожил и отгонял все тревоги. Вода, самая гибкая танцовщица и прекрасная певица заполнила всё своей фиерией представления.

А когда подошло время к последнему па, когда водяные струйки в миг выпрямились и синхронно опустились, в толпе учеников послышалось восторженное "ахх...". А за ним ливень аплодисментов. Белый клинок наверное был единственным во всех известных пяти миров растением которому могли аплодировать будто гениальному дирижёру после блестящей игры его симфонического оркестра и хора.

В этот день Танец белого клинка получился во истину прекрасным. Он разогнал тучи тревог и в момент ухода с земель Элланадона небесного светила Кесмилиан покой приходящей ночи подобно шёлковому покрывалу безмятежности укрыл каждого из учеников Мораг Торунга, даже горгонита Аванэля.