Около пяти вечера Орфей позвонил Саргедону по телефону и пригласил нас провести вечер у него. В назначенный час мы стояли уже в прихожей маленькой, но уютненькой квартирки Орфея. Хозяин помог мне и мужу снять пальто. Саргедон тут же, забыв снять ботинки, прошелся по ковру комнаты, немного походил туда-сюда, взглянул в окно, за которым было уже темно, и, заботливо усадив в кресло меня, сел сам. После непродолжительного молчания Саргедон спросил, скоро ли явится Жар-птицын.
- Жар-птицын придет позже, у него какое-то дело. - ответил Орфей, - Не желаете ли пару рюмок коньяка?
- С удовольствием, мой друг! Элочке нельзя - она на восьмом месяце беременности; а мне - сколько угодно.
Произнеся эти слова, Саргедон обежал своими веселыми глазками вокруг поставленной хозяином на столик прямо перед ним бутылки и, выпив рюмку, причмокнул языком:
- Недурно!
Тут его взгляд упал на лежавшие на столе гитару и стопку нот.
- Сыграете нам что-нибудь?
Орфей взял в руки гитару и сел на стул. Пока он настраивал инструмент, я бесшумно достала из сумочки вязание и приготовилась к занятию, все больше занимавшему меня последнее время в моем положении. Я стала орудовать спицами почти одновременно с первыми нотами знаменитого "Воспоминания об Альгамбре". Орфей играл прекрасно. Слушая игру, Саргедон немного подался телом вперед. Когда Орфей окончил пьесу, муж откинулся в кресло и, глядя в потолок, приготовился , по-видимому, произнести небольшую речь на тему о том, какие чудеса могут делать люди. Но наши с Орфеем ожидания не оправдались: Саргедон заговорил совсем о другом.
- После моей женитьбы на Элочке я ни разу не вспомнил об одной особе, тоже владевшей не только этим инструментом, но и моим сердцем. Она теперь, вероятно, уже замужем. Возможно, что у нее уже есть дети. Не исключено, что она пополнела, может, и подурнела. Удивительная штука жизнь! Когда-то она казалась мне без этой особы бессмысленной. Что я говорю! Она представлялась мне не просто бессмысленной, скорее - невозможной! А вот теперь я так спокойно говорю об этом. Удивительно - как проходят в нас все страсти, увлечения ... Дайте-ка, мой друг, мне в руки ваш инструмент.
Саргедон взял в руки гитару и стал внимательно изучать ее устройство. Затем он тихо и медленно провел большим пальцем правой руки по струнам от шестой, басовой, до первой.
- Всегда хотел научиться играть на гитаре. Кажется, у Проспера Мериме в "Хронике времен Карла Девятого" герой после занятий фехтованием ходил еще к известному парижскому музыканту брать уроки игры на гитаре. Прекрасный звук! Из чего она сделана? - Саргедон слегка постучал ноготком указательного пальца по верхней деке.
- Из немецкой ели, - ответил Орфей.
Муж еще немного повертел гитару в руках и вдруг огорошил нас словами:
- Научите меня играть на гитаре, Орфей!
Я прекратила на минуту свое вязание, Орфей с удивлением смотрел на Саргедона.
- Начинать надо с посадки. Возьмите гитару вот так; нет, не на правое колено, а на левое.
- Мне несколько мешает мой живот.
- Да, он у вас и впрямь слегка великоват.
- Слегка? Вы шутите, мой друг. Это самая выдающаяся часть моего тела!
- Ничего страшного. Есть люди, прекрасно владеющие гитарой, и с большим животом. Левую ногу поставьте на эту подставочку; кисть правой руки должна свободно висеть над розеткой. Свободно опустите ее. Начнем с правой руки. Правая рука важнее левой ...
- Разве? Я всегда считал наоборот. Меня всегда восхищало, как быстро бегают по грифу пальцы умелых гитаристов.
- Левая рука более на виду, нежели правая. Но ведь именно правая рука занимается звукоизвлечением. Левая занята преимущественно совершенствованием инструмента. Гитара - это рояль в миниатюре. Как таковой он несовершенен. На рояле обе руки заняты звукоизвлечением. На гитаре это невозможно, ибо здесь всего лишь шесть струн. Функцию совершенствования инструмента должна взять на себя левая рука: она сокращает длину колеблющейся струны путем прижимания ее на одном из этих ладов. Извлеките звук первой открытой струны указательным пальцем правой руки. Сильнее! Делайте это с опорой на вторую струну. Такой способ звукоизвлечения назывется апояндо. Удар апояндо дает звук более сильный и плотный, чем защипывание струны без опоры на соседнюю струну. Поэтому гитаристы, применяющие при игре преимущественно прием апояндо, лучше владеют инструментом, чем гитаристы, не применяющие этот прием. У них лучше работает и левая рука. Сильнее ударяйте по струне. Будет хороший, сильный и плотный звук - будет и все остальное. Будет хорошо работать правая рука - заработает и левая. Ей просто некуда будет деться.
Вдруг Саргедон немного оторвался от своего занятия и, взглянув в мою сторону, произнес:
- Скажите пожалуйста! Какие тонкости! А вы знаете, дружище, мне сейчас пришла в голову одна удивительная мысль.
- Какая же? - спросил Орфей.
- Не походят ли господа литераторы и в особенности поэты на струны?
- Вероятно, какое-то сходство есть.
- Да есть. Но звукоизвлечением занимаются не они.
- Кто же?
- Вероятно, их музы. Поэты заняты лишь "совершенствованием". А хороший и сильный звук зависит от муз.
- Теперь чередуйте удары пальцами правой руки: то указательным, то средним. Делайте дуоли: раз, два, раз, два, раз, два ... Хорошо. Теперь триоли двуми теми же пальцами: раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три ... Ага! Вы заметили тудность?
- Да, немного сбиваюсь.
Саргедон сидел, склонив голову над грифом, и легонько, явно неумело колупал своими пальчиками поочередно по первой струне.
- Трудность еще более увеличится, если вы подключите к действиям правой руки еще и действия левой. Зажимайте на этом ладу струну всякий раз, когда ударяете по ней средним пальцем. Теперь необходима координация движений двух рук, но ведущей здесь все равно остается правая.
Саргедон еще немного поколупал пальчиками по струнам инструмента и вдруг остановился. Он закрыл глаза, словно вспоминая что-то. Мы с Орфеем ждали чего угодно, но только не того, о чем вдруг заговорил муж:
- Сократ на склоне лет ходил к кифаристу Лампону брать у него уроки игры на этом инструменте. А насмешникам он отвечал, что лучше учиться поздно, чем не учиться вообще. Это сообщает нам Секст Эмпирик в своем труде "Против ученых".
- Не читал, - сказал Орфей.
- Зато я читал и вообще какое-то время размышлял о музыке, о том, включать ее или нет в систему моего воспитания или, если хотите, самообразования. Ведь я готовил себя к подвигам - наподобие тех, которые совершил Ахиллес. Изнеживает ли нашу душу музыка или же она, напротив, укрепляет и закаляет дух, способствуя организации мыслей? Зачем нужно было Сократу на склоне лет учиться игре на кифаре? Некоторые полагают, что таким способом он хотел немного скрыть от глаз соглядатаев свою политическую физиономию в виду угрозы предстать перед судом. Неплохо было бы подать Жар-птицыну эту мысль, а то его политическое кредо написано прямо на его лице: парень совсем не умеет скрывать своих мыслей, потому и неустроен в жизни. А ведь это - неплохое прикрытие для политического деятеля. Вы, Орфей, куда более мне симпатичны, нежели Жар-птицын. Правда, мне вспоминается также и рассказ ... кажется, Плутарха о том упреке, какой сделал юному Александру Македонскому его отец.
Мы ждали продолжения речи Саргедона, но он снова засеменил пальчиками своей руки по струнам. Если бы у Саргедона это получалось более умело, то я могла бы привести здесь сравнение с тем, как семенил ножками по Невскому герой из "Двойника" Достоевского.
- Какой же упрек сделал юному Александру отец? - спросил Орфей.
Муж оторвался от гитары и произнес:
- Послушав, как сын играет, царь Филипп сказал: "И тебе не стыдно так хорошо играть на кифаре?!" Говорят, что после этого Александр навсегда оставил музыку и всецело посвятил себя политике и военному искусству.
Зазвенел звонок в дверь, и вскоре в комнату вошел Жар-птицын. Поздоровавшись со всеми, он сел в кресло. Орфей налил ему в стакан минеральной воды - Жар-птицын не пил спиртного. Стоило лишь Жар-птицыну появиться в нашей компании, как все сразу обратили внимание на руки Саргедона, хотя они и до того привлекали наши взгляды. Но раньше мы не видели, сколь они пухленькие и нежные, сколь незнакомы они с каким-либо физическим трудом. Руки Жар-птицына были полной противоположностью этих холеных рук. Словно специально для усиления контраста Жар-птицын положил правую руку на стол.
- Ну и лапа! - произнес Орфей.
- В каком смысле? - спросил Жар-птицын.
- Вам бы на гитаре играть. Вы были бы прекрасным гитаристом с такими руками!
- Да, дружище, мы как раз говорили здесь на эту тему, - Саргедон на минуту перестал семенить пальчиками по струнам.
- Вот как? - удивился Жар-птицын, - Однако приходится иметь дело с другими инструментами, а вовсе не с музыкальными ... Что вы скажете об этой зиме? На что она похожа? Что вам напоминает?
- Зима как зима, и все. Что она еще может напоминать! - воскликнул Саргедон, слегка колупнув пальчиком струну.
- Она напоминает наше правительство, весь этот режим. Им уже давно пора уступить место другим, а они все еще держатся за власть! - сказал Жар-птицын.
- Вы все о своем, Алексей! - тихо сказала я, не отводя глаз от вязания.
- Да, зима и в самом деле что-то затянулась. Пару дней побыло тепло, и вот снова мороз. А уже апрель на носу, - Орфей говорил и наливал нам в чашки кофе.
- На сегодня достаточно, мой друг. Спасибо за урок! - Саргедон встал и, держа двумя руками гитару перед собой, стоял перед Орфеем, - Буду брать их у вас еще. Я почувствовал себя сегодня сразу Сократом, Александром и любовником прекрасной Дианы. Для меня это важно. А теперь сыграйте нам еще что-нибудь.
Орфей взял из рук Саргедона гитару, сел на стул, и вскоре зазвучала баховская Чакона в переложении Андреса Сеговии. В комнате все притихли, я оставила вязание и вспомнила о нем лишь тогда , когда началась вторая, мажорная, часть гениальной пьесы.