Аннотация: Самая кошмарная темница на свете. Даже храбрейшие здесь теряют себя. Немногим суждено покинуть ее. Но даже на воле им уже никогда не стать прежними...
Ты вышел из голода, из вечного холода,
Из горной, железной тьмы.
Из древней тюрьмы.
Из сумрака севера, соцветием клевера,
Последний весны росток
Вплетется в венок.
"Мельница"
"Волкодав"
Звук рога, невероятно низкий и могучий, разнесся среди заснеженных пиков и взмыл еще выше - к небесам, окрашенным в оттенки свинца и стали. Казалось, его породили сами горы, в глубинах которых он жил с начала времен. И теперь, покинув потаенные ущелья, он наконец, обрел свободу... Как и она.
Свобода... Кажется, теперь она точно знает что это. Морозный ветер в волосах. Снежинки на лице. Они впиваются в кожу, словно острейшие ледяные стрелы. В другой раз она бы уже натянула теплый шерстяной шарф до самых глаз, но сейчас она даже не накидывает отороченный бобровым мехом капюшон.
Она вдохнула полной грудью, удивившись, как в легких за раз может поместиться столько воздуха, и окинула взором текущие рекой войска. Вереница всадников торила дорогу в девственно чистых снегах - среди величественных серых утесов и опасных ледников. Фыркали лошади, из ноздрей которых вырывался пар, скрипела сбруя, хлопали на ветру черно-алые знамена на копьях. Слышались отрывистые команды и лязг доспехов.
Слегка пришпорив своего гнедого коня - так, чтобы заставить шагать его лишь чуть быстрей, она поудобнее перехватила поводья. Странно - она сделала это совершенно машинально, ни секунды не задумываясь, словно эти действия были для нее абсолютно естественны и привычны. Должно быть, в прошлом она неплохо ездила верхом. Заключение, словно раскаленный инструмент палача выжгло в ее разуме черный провал на месте воспоминаний о былом. Но тело помнит.
Страшная, древняя тюрьма... Туда не попадает свет, там царит вечная тишина. В ней нет стражи и оков - лишь забвение и пустота. Кто и за какие прегрешения бросил ее туда? Как долго она была узницей? Хотелось бы знать. "Пока верна рука - надежда жива" - эти слова из далекого прошлого вдруг родились в глубинах ее памяти. Кому же они принадлежат?
С ней поравнялся всадник на сером коне. Он был молод - от силы лет девятнадцать, но из-за инея на бороде и усах казался седым. Воин был облачен в кольчугу из вороненой стали и грубый меховой плащ, на голове у него был островерхий открытый шлем, на поясе - прямой меч в кожаных ножнах, за спиной - треугольный щит.
- Г-госпожа! - начал он слегка запнувшись. - Меня зовут Герард... Э-э-э... командир велел мне разыскать пленницу, которую мы освободили, но не описал, как она выглядит. Сказал только: "ты ее узнаешь сам". Это ведь вы, правда? - он буквально пожирал ее взглядом. Любовался? Боялся?
- Похоже, что так, - ответила она, внимательно вглядываясь в лицо молодого воина.
- Он попросил спросить вас - вы совсем-совсем ничего не помните?
Она задумалась. Под копытами коней сухо шуршал снег. В скальных лабиринтах завывал ветер. Она прислушалась к нему, будто надеясь, что он подскажет ей ответ. Напрасно.
- Разве что какие-то обрывки. Пожалуй, их и воспоминаниями-то назвать нельзя, - сказала она.
- Даже собственное имя? - удивленно поднял брови Герард.
Она лишь покачала головой.
- Я могу сказать его вам, - боец явно всей душой жаждал помочь. - Командир передал мне, что вас зовут....
Но она внезапно для себя самой подняла руку, останавливая собеседника.
- Не надо. Я должна вспомнить его сама.
- Хорошо. Оно еще прозвучит, я знаю, - тон Герарда говорил о непоколебимой уверенности, а его глаза горели юношеским восторгом. - И мы все его запомним.
- Конечно, - она перевела взгляд на застланный метелью горизонт, туда, где за горами и тучами лежал огромный и неизведанный мир, несомненно, полный тайн и опасностей. Впервые за очень долгое время ее губы тронула улыбка. - Но это будет позже. А сейчас я хочу лишь одного - дышать... Дышать...