В октябре 2010 года правительство Москвы приостановило работы по реконструкции и новому строительству в усадьбе Глебовых-Стрешневых-Шаховских на Большой Никитской по настоянию общественного движения "Архнадзор" и некоторых других организаций.
Можно ли реконструировать памятник архитектуры под новый театр или нет?
Ответ на этот вопрос предстояло выработать Общественному Градостроительному совету, заседание которого состоялось этой весной.
Доклад руководителя авторского коллектива архитекторов А.В. Бокова, во многом опиравшегося на международный опыт, носил характер ответов на атакующие аргументы защитников неприкосновенности памятника, полемика вокруг которого благодаря активному участию СМИ, давно стала достоянием общественности не только в Москве, но и за рубежом.
"Исходя из того, что статус памятника во многом не определен, - рассказал А.В. Боков, - мы провели даже те согласования, которые не требовались в то время. Есть согласование с министерством культуры, где отмечено высокое качество проектного предложения, когда ещё всеми уважаемый Алексей Ильич Комеч внимательным образом следил за судьбой этой работы. Город приложил огромные усилия, отселив отсюда десятки арендаторов, и возвращаться к прежнему состоянию было бы абсурдно.
Использование этого места не возможно без перекрытия пространства двора. Благодаря этому театр обретает сбалансированный комплекс из двух залов. Старый на 200 мест со своими постановочными возможностями и новый на 480 мест с практически идеальной оперной сценой - все, что необходимо для полноценной жизни оперного театра.
Я глубоко убежден, что сочетание памятника архитектуры и учреждения культуры - лучший вариант решения проблемы и того, и другого. Все остальные мне представляются ущербными и попросту нереальными. И если это решение не будет реализовано, мы получаем феноменальное обременение в виде некоего прецедента, в соответствии с которым можно не принимая во внимание миллионы согласований, руководствоваться мнением пусть достаточно слышимых людей, которое может опрокинуть проект такого рода. Это значит, что дальше можно будет опрокинуть любой проект. Это значит, что какая-то группа людей из просто критиков превратится в цензуру. Архитектурную, интеллектуальную и т.д. И это самое опасное".
Обстоятельное выступление Бокова не смогло остановить критического цунами.
"К сожалению, в основном докладе я не услышал ни слова о существовании законодательства об охране памятников, охране объектов культурного наследия, об охранных зонах и о соблюдении связанных с этим ограничений, - заявил член координационного совета общественного движения "Архнадзор" К.П. Михайлов. - В октябре прошлого года правительство Москвы приняло решение о приостановке строительных работ в связи с необходимостью провести историко-культурную экспертизу...
Документов, подтверждающих статус памятника и охранной зоны, где возможен только режим реставрации и никакая реконструкция недопустима, более чем достаточно. Всё это формально легло в основу проекта, который был сделан вопреки всем этим предписаниям. К сожалению.
То что на планшете лукаво обозначено как зона приспособления, на самом деле стало зоной сноса. Циркумференция снесена полностью без всяких на то документов, без разрешения Москомнаследия, без разрешения комиссии при правительстве Москвы по вопросам сохранения достояния исторических районов, на что обратила внимание прокуратура.
На основании чего произведен снос части памятника федерального значения?! Между прочим, в уголовном кодексе за это предусмотрена статья.
Кроме того, что это здание является памятником, оно находится на территории объединенной охранной зоны. Согласно законодательству, и федеральному и городскому, новое строительство на территории охранной зоны, и даже реконструкция запрещены, за исключением регенерации историко-градостроительной среды.
Призываю вернуться в рамки закона, пока еще не поздно! Вернуться к режиму реставрации и режиму воссоздания снесенных частей памятника".
"Я уважаю предыдущего оратора, - заявил актёр Евгений Миронов. - Человек бьется за букву закона. И я выступаю не просто как артист. Недавно я тоже был в роли защитника здания в Потаповском переулке, который хотели снести, и который, слава богу, отстояли. Я всё понимаю. Тем не менее, давайте вернёмся к реалиям сегодняшнего дня. Чего вы хотите в итоге? Вернуться к букве закона? Похвальное решение. Но законы пишутся людьми, а люди могут обмануться. И сейчас вносятся изменения сообразно тому, что необходимо сегодня. Думаю, княгиня Шаховская была бы счастлива, увидев этот проект, поскольку она очень любила театр".
Геннадий Смирнов зачитал обращение председателя СДТ России А.А. Калягина, у которого в тот день шли репетиция и премьерный спектакль:
"Здание театра Геликон-опера вошло в историю, потому что в нём располагалась первая в России частная опера Мамонтова и опера Зимина. Здесь играл камерный театр Таирова. Ценность здания определяло в первую очередь то, что оно было связано с музыкальной культурой, и сегодня эту традицию успешно продолжает Геликон-опера.
Сохранение культурного облика Москвы - дело благое, но иногда рвение защитников исторических памятников доходит до фанатизма, и зачастую отстаиваются строения, которые не имеют ни исторической, ни культурной ценности. И при этом не учитывается функциональность объекта.
Что ценнее - театр, отвечающий современным требованиям, тем более театр исторический, выросший в этих стенах и ставший одним из лучших музыкальных театров Москвы, России, получивший международное признание, или же несколько ветхих строений, имеющих статус исторической застройки? Жители Москвы голосуют однозначно за театр. Голосуют аншлагами на спектаклях, своими цветами исполнителям, общим признанием. К москвичам присоединяются тысячи гостей города из всей России и из-за рубежа. Уверен, что в этот дом на Большой Никитской мало кто заглянет просто так полюбоваться старинным двориком. Но сюда идут многие на встречу с искусством театра. Поэтому я отдаю свой голос за строительство театра, и предлагаю, если это необходимо, внести в закон об охране памятников такие понятия как реконструкция в режиме реставрации и приспособление. А также понятие охранных зон привести к границам памятника, а не к очерчиванию некой территории, чтобы впоследствии двигать эти границы, создавая ненужный ажиотаж и возможности для коррупции".
"Неужели надо так не любить Москву, так не любить культуру, чтобы не понимать прелесть того, что может быть на этом месте? - воскликнул Лев Лещенко. - Почему же надо делать все возможное, чтобы этот замечательный проект не состоялся? Это же надо! Потрясать бумажкой, идти в прокуратуру! Биться за то, чтобы запретить, не пущать!
Где были эти люди, когда разрушали концертный зал России? Единственный концертный зал, которого сейчас нет!
И почему мы сейчас должны сомневаться?
Великолепный проект! Десятки экспертиз, согласований! Мне удивительна вообще эта полемика, удивительно, что есть люди, которые пытаются этот проект остановить. Я видел этот двор, где было мерзопакостное состояние. И сейчас, когда люди хотят облагородить эту усадьбу, которая перестраивалась пять раз!.. Ну шестой раз перестроится - ничего страшного!"
"Мы говорим о демаркационной линии, на которой стоит Москва в своем отношении к наследию и в частности к этому памятнику, - прозвучало с другой стороны. - И неверно противопоставлять труппу театра архитектурному наследию. В данном случае труппа оказалась заложником изначально неверных решений. Так же неверно противопоставлять понятия "развитие" и "сохранение". Сохранение есть часть развития. И тот курс на модернизацию, который взяла Россия, я надеюсь, в него входит тактичное отношение к памятникам и к историко-градостроительной среде.
Поражает множество манипуляций и подтасовок, которые были произведены за эти годы. Мы пришли к разрушению половины усадьбы.
Знаменитый основополагающий документ - Венецианская хартия, на которую опираются реставраторы всего мира с 54-го года, говорит: "Мы должны передать памятники будущим поколениям во всем богатстве их подлинности"!
Надо признать, что принято изначально неверное решение.
Это решающий момент для Москвы. Мы живем в историческом городе, истерзанном за последние 15 лет, городе с деградированной средой, и современной архитектурой неадекватного качества в центре. Решение по этому памятнику - это лакмусовая бумажка - по какому пути пойдет город..."
"Есть историческая среда города. Есть замечательная линия культуры, которая бережет общество от нелепых поступков, неточностей и нарушений, - сказал академик Ю.П. Платонов. - Это общественные объединения, которые бьют тревогу и обращают внимание на то, что может не увидеть власть и структуры, которые принимают решения. Но дальше после того, как они прокричали беду или какую-то опасность, это должно перейти в руки профессионалов.
Здесь, на одном из листов обозначены имена людей, которые поддержали этот проект безоговорочно, будучи специалистами высочайшей квалификации в области охраны, реставрации и защиты памятников истории и культуры. Эти люди были жесткими оппонентами власти, и никогда не боялись защищать свою позицию. Алексей Ильич Комеч, Шередега, Пастернак, Савина...
Мне как практикующему архитектору других имён для того, чтобы считать этот проект поддержанным и согласованным, не нужно!
Я прошу, безусловно, поддержать эту работу, как абсолютно принципиальную и правильную, опирающуюся на широкий международный опыт!"
"Мы обсуждаем все, что угодно, кроме аспектов градостроительных и реставрационных, - заявил координатор Архнадзора Рустам Рахматуллин. - Я, как и всё наше движение, а это не только Архнадзор, считаю, что никакие полумеры дело не спасут. Я тоже могу перечислить уважаемых людей, которые поддерживают нашу позицию и показать их письма.
Мы предложили в качестве компромисса продолжение строительства малой сцены с приспособлением главного дома и вынос большой сцены на свободный участок.
Памятник подлежал защите и не мог подвергаться такой перестройке. Эта манипуляция с охранным статусом вообще не имеет значения. Ни так, ни этак закон не позволяет этого делать. Это замечание прокуратуры и Госконтроля, а не наши пожелания, не наши хотения. Мы не сказали ничего от себя, ничего субъективного. Усадьбу спасти не поздно".
"Абсурдная ситуация! - удивился композитор Александр Журбин. - Замечательный архитектор представил нам блистательный проект. Коллеги его поддерживают, а группа молодых людей, мне лично не известных, но, наверное, очень активных, проявляет какое-то адское сопротивление, причем ссылаются все время на закон и даже на прокуратуру. Известно, что законы пишут люди, а люди иногда ошибаются. А уж о прокурорах мы знаем... Вопрос совершенно однозначный. Это здание не является шедевром архитектуры. А Геликон-опера - замечательный театр с мировым именем, который много лет существует в этом месте. И представьте себе, что мы сейчас пойдем на поводу у этих молодых людей и оставим этот памятник, в котором, я не знаю, что будет - музей или ресторан. И что от этого? Кто туда пойдет? Малого зала недостаточно. Этот театр достоин большого зала, где бы звучал большой оркестр, хор...
Я очень прошу Совет продолжить это строительство! У нас будет замечательная улица культуры с консерваторией и театрами. Как можно с этим спорить?!"
"Наш театр был создан 21 год назад, когда возникла новая Россия, - рассказал художественный руководитель Геликон-оперы Дмитрий Бертман. - Это был первый театр в новой России. Мы были маленькими, выросли. Сейчас в театре 450 человек. Даем около 200 спектаклей в год в Москве и около 90 в России и за рубежом.
Когда в этом дворе работал ресторан, каждый день оттуда выносили либо трупы, либо ещё каких, потому что там продавали наркотики, и наши артисты боялись проходить мимо этого двора. А на красивейшее красное крыльцо вешали колонки, потому что там шел стриптиз. Мы просили о помощи разные инстанции - и оставались один на один с бандитами. Это здание сохранялось и даже реставрировалось нашими силами и даже нашими артистами. И вот наконец - такая удача - в Москву приезжает Жак Ширак, хочет прийти к нам на спектакль, как он ходит к нам в Париже, но ФСО запрещает из-за аварийного состояния здания. Федеральное правительство обращается к Лужкову, начинается проектирование. В течение 13 лет этот проект подписывало множество людей, и, если это всё оказалось липой, и все эти люди некомпетентны, то я не понимаю, в какой стране я живу! Расходовались огромные бюджетные и наши деньги! У нас все живут только надеждой на эту сцену. И странно, что этот вопрос возник. Восстановим двор - это будет новодел! В чем логика? Москва - живой город. Я не хочу жить среди мумий! Тем более речь идет не о шедевре архитектуры. Это хозяйственные постройки: конюшня, летник... Четыре раза перестраивалось в советское время. Говорить о памятнике смешно. Там даже фундамента не было...
Надеюсь на здравый смысл. Я не хочу вписаться в сценарий, по которому прошли и Ростропович и многие другие!.."
"Стыдно и страшно, - резюмировал главный архитектор Москвы А.В. Кузьмин. - Потому что впереди большое количество объектов, которыми надо заниматься. Это и Музей изобразительных искусств, и библиотека имени Ленина...
Если есть нарушения, пусть тот, кому надо, ими и занимается! Это не дело Общественного совета.
Почему утвержденный в своё время всеми проект - вот протоколы! - должен дебатироваться?! Страшнее нет ситуации, когда добро сталкивается с добром. И охрана памятников - доброе дело и театр.
Да, я согласовывал этот объект, и никто своей подписи не снимал, и мы отстаиваем те позиции, которые считаем правильными. Есть конкретные предложения - рассмотрим, но стройку надо завершать".
"Мы уже много людей талантливых потеряли, - повинился первый заместитель мэра Москвы В.И. Ресин. - По разным причинам они покинули страну. Теперь что, давайте еще и оперу потеряем? Возьмут с удовольствием, и театр им построят, и зарплата у них там будет выше...
Решение принято и согласовано во всех инстанциях и на всех уровнях, исходя из ситуации сегодняшнего дня, и в ближайшее время мы этот театр достроим".