В те далекие времена искренно и с большим чувством пели "Бригантину".
Увы, этот романтический кораблик не выдержал мощного волнения безбрежного сине-зеленого пространства.
И вот мы погружаемся.
Мерно и приглушенно плещутся звуки.
Легкий звон в висках. Безбрежная стихия, ласково принявшая на свою поверхность, начинает мягко, но властно сжимать со всех сторон, сама темнеет и хмурится.
Давление увеличивается. Все труднее дышать. Движения замедляются, требуя все больших усилий.
Спокойно! Меньше эмоций! Не делать резких движений.
Словно тяжеловесные поезда в узких тоннелях гулко бегут по сосудам потоки крови, содрогая все тело и обволакивающую его странную жидкость.
Ничего, всё будет нормально. Это временные трудности рискованного перехода в иное состояние. Там внизу постепенно адаптируемся.
"Человек, который стремится познать раскрывающийся перед ним новый мир и проникнуть в него, должен сначала приподнять сине-зеленую завесу, изменяющуюся каждый день и каждый час. Нужно сбросить земные путы, преодолеть страх перед окружающей стихией, освоиться и слиться с нею. И тогда ощутишь дотоле неведомую свободу и, как отпущенный на волю раб, станешь дивиться на расстилающиеся перед взором несметные сокровища, невиданную бурлящую жизнь...", - так описывал свои ощущения очарованный странник морских глубин, опускавшийся на дно и поднимавшийся на поверхность сотни и тысячи раз.
Теперь и я здесь. Но не чарующие сокровища подводного царства и не сказочные хоромы, поразившие новгородского купца Садко, открываются взору. Другие времена - другая экология!
2. Сине-зеленое
В коридоре тяжко затопали. Большое и твердое с треском ударило в дверь. Стон раздался, затеялась возня и сразу много дыхания. В низ двери пнули ногой, по верху шлепнули ладонью и, наконец, задергали ручку.
- Эй! - заорали надсадно. - Мужики!
Там за тонкой дверью клокотала могучая донная жизнь.
- Что вы носитесь с этим хуем?! - донесся из коридора звонкий голос. - Бросьте его куда-нибудь!
- Как же, нельзя! - напряженно и хрипло кто-то возразил. - Свой всеж-таки!
- Эй! - снова забарабанили по двери руками и ногами, - Открывай!
Действительность неуёмно ломилась туда, где в ней меньше всего нуждались.
Я обреченно шагнул ей навстречу. Преодолев чью-то силу снаружи, повернул ручку, и тут же дверь, отскочив, распахнулась. Из темноты коридора что-то большое и лохматое устремилось на меня, держа наперевес свой огромный оголенный член. Я отступил в комнату. Член дернулся было за мной, но упал на порог и заревел. Мохнатая лапа скользнула по двери, в попытке найти опору, и большая коричневая масса, теряя равновесие, привалилась к дверной раме. Остальная часть этого существа, не умещаясь в проеме, с тяжелым хмельным дыханием перетаптывалась в коридоре.
Через секунду, придя в себя, я рассмотрел в этом "члене" лысую и немного знакомую голову. Она пошевелилась внизу и забормотала что-то недоброе и руководящее.
- Грозные мы больно! - сердито крикнула на неё черная лохматая голова на коричневом туловище.
Наконец я рассмотрел и расшифровал этого представителя местной фауны. То, что лежало внизу, было вовсе не членом, а самостоятельным телом, а то, что застряло в проёме двери и топталось в коридоре, состояло из двух. Просто все это слиплось в порыве взаимовыручки и почему-то приперлось ко мне.
- Брось пока, давай отдохнем! - сказал медвежковатый в коричневой синтетической шубе, застегнутой на одну среднюю пуговицу, и с торчащим наружу бурым мохеровым шарфом.
Сняв мохнатую шапку, он вытер ею потный лоб и бросил на лежащее тело. Двумя пальцами взял себя за нос, громогласно вытрубил из него длинное желто-зеленое и, оглядевшись, смаху влепил его в коридорную стену.
- Фу-у! - выдохнул облегченно и вытер пальцы о шубу. - Привет! - удивился. - Это ты штоль?!
- Ну, - я кивнул.
Мы поздоровались. Я тоже его узнал. То ли Мишка его зовут, то ли Сашка, а кличка "Электрик" или "Монтер". Работает у нас на комбинате, но к электричеству никакого отношения не имеет, просто однажды замыкание в цеху устроил, с тех пор и кличка. Из кармана своей шубы он достал чуть примятую пачку "Дымка" с дыркой в торце, вытряс в неё концы трех сигарет.
- Закурим! - велел.
Тут же из-за его спины возникла рука и потянулась к пачке.
- Во! - удивленно хохотнул Электромонтер. - А я и забыл про тебя. Чувствую, тяжело стало, ну, думаю, Гена потерялся! А это оказывается, я вас обоих тащу!
- Без меня б ты донес! - с достоинством сказал Гена, прикуривая из рук медвежковатого.
Этот невысокий худощавый человек с бледным лицом в сером демисезонном пальто бывал у нас и раньше. Недели две назад он тоже помогал кого-то куда-то тащить, но тогда его называли Огурцом, и он отзывался.
- А это Лёха, - Электромонтёр небрежно пнул лежащего ботинком и вздохнул. - Тяжелый, гад! И бросить нельзя - луноход живо подхватит.
- Лёха? - я усомнился. - Лёха, вроде, не такой лысый!
- Ну, как же! - засуетился Монтер, - Должен быть Лёха! Во, бля, если не он! Быстро наклонился, повернул крупной чумазой пятерней лысую голову лицом к свету.
- Лёха! - твердо сказал. - Морда его.
- А сюда вы его зачем принесли?! - я спросил недоуменно. - Он же у нас не живет!
- Уперся рогом, скотина - "пойдем в общагу!" Вот пришел! - хохотнул с издёвкой. - Слушай, а у тебя нельзя его оставить? Полежит - очухается....
- Сейчас гости придут, быстро нашелся я. - С минуты на минуту жду. Да и сосед у меня, сам знаешь, хрен с горы. Еще и в вытрезвитель сдаст!
- Да-а, - шумно вздохнул медвежковатый и весело разозлился. - Пять минут назад как человек шел. Мы только слегка его поддерживали с боков, - раздраженно сказал, глядя на Лёху. - У вас в подъезде немного добавили - блям - готов!
- Свою норму не знает! - веско сказал из коридора хмурый Гена.
- Он же рядом живет! - участливо подсказал я. - Красная двухэтажка.
- Я больше никуда не понесу! - категорически отказался Гена Огурец. - Итак все руки оболтал! У меня и без него растяжение.
- Куда б его деть? - задумался Мишка-Сашка. - У-у, козел! - замахнулся на лежащего каблуком и тут же рассмеялся. - А что, ему хорошо - носят, заботятся!
- Да отнесите вы его в умывалку! - я посоветовал. - Проспится, пить захочет - вода рядом. Попьет - человеком станет.
Веселый Монтер почесал затылок, вздохнул и надел свою шапку.
- Помоги, а?!
Какие вопросы! Свои же ребята - не убили, не ограбили! Просто пришли, пообщались, принесли Лёху....
На хрена бы он мне сдался!
Я вернулся к столу и закрыл книжку - это маленькое окошко из нашей действительности в мир других величин и явлений, до которых нашим обитателям нет никакого дела.
А Вселенная тем временем из своих глубин посылает нам весть. Как и прежде в преддверии важных событий и больших перемен, на пороге грозного часа в небе является светящийся знак. И скоро мы увидим его.
Но сейчас главное - это определить Лёху!
Ребятам надо помочь. Они ведь тоже таскают его не потому, что им это нравится, и не потому, что он сам идти не может - сколько таких! Говорят, когда Лёха трезвый - он свой в доску, всегда поможет и всегда выручит! Трезвого Лёху я не видел, но людям верю.
С мохнатым электромонтером мы взяли его под руки. Хмурый Гена-Огурец, стрельнув окурком вдоль коридора, глухо выругался и сгрёб Лехины ноги.
- Нарочно ногами цепляет, чтоб нам труднее было, - пояснил "электромонтёр" Мишка или Сашка.
Или Витька его?
Тяжелая и безвольная Лехина рука выскальзывала у меня из подмышки, и я сжал её покрепче. Очевидно, в недрах сознания Лёха оценил это как насилие над собой. Он зарычал, задергался и твердым локтем больно ткнул меня в бок. От неожиданности я выпустил его руку и Лёха снова упал на пол.
- Ты чё?! - закричал на него Электромонтёр. - Тебе помогают, а ты?
Продолжая дергаться, Лёха вдруг с напором выдавил из себя короткое, но целое слово:
- Сам-м-м!
- Да ты стоять не можешь! "Сам"! - передразнил тот.
- М-м-ыгу!
Одно слово могло быть случайностью, но два, причем со смыслом, однозначно демонстрировали серьезность намерений.
Медвежковатый плюнул и бросил Лехину руку.
- Хрен с тобой! Валяй! А мы посмотрим.
Лёха поднатужился, встал на руки, подумал о чем-то и решительно шагнул в мою комнату, но дернулся и снова упал лицом на линолеум. Гена, далеко ушедший в свои хмурые мысли, крепко сжимал подмышками Лехины ноги и остекленело смотрел куда-то вдоль коридора.
- Чего ты там размечтался?! - по-медвежьи рявкнул на него Монтёр.
Гена вздрогнул, и Лехины ботинки с грохотом брякнулись на пол.
- А если его вертикально поставить! - я предложил.
Втроем мы начали с новым энтузиазмом помогать ожившему телу обрести новое положение, а потом по частям вправлять его в символическую плоскость, параллельную коридорной стене. То рукой, то коленкой, то головой Лёха выпадал из неё, а когда на мгновение его удавалось вправить - целиком валился на нас. Бросив шапку на пол, обливаясь потом и задевая всех синтетической шкурой, шумно дышал и пыхтел Электромонтер. Стиснув зубы, со злобной добросовестностью действовал Гена. После того, как Лёха своей безвольной, но тяжелой клешнёй до крови разбил мне нос, я тоже ощутил серьезность момента и стал вкладывать в дело душу.
То ли минуты летели, то ли года.
Мы забыли, кто мы, где и зачем. Будто высшими силами была нам определена святая задача - восстановить Лёху.
Временами, мысленно отвлекаясь, я представлял себя соучастником божьего промысла на скорбном и радостном пути воссоздания хорошего человека.
Жизнерадостный Колька-Толька выскочил из кухни с шипящей сковородкой, помог нам одной рукой, но быстро убежал, рассмеявшись. "Вы его гвоздями к стенке прибейте! - посоветовал. - А так бесполезно!"
То ли минуты летели, то ли века, но вот в какую сторону?
Ученые продолжают настаивать, что всё живое вышло из глубин Мирового Океана. Кто-то, правда, остался - решил не рисковать. Но многие вышли. Чем и кем нам только ни пришлось перебывать за это время! Как посмотришь на картинки в учебниках - аж противно становится! Но дошли. Человек - венец эволюции! А куда дальше, если ты уже венец?! И теперь, набирая скорость, каждый развивается по-своему и в собственном направлении. Но даже, если Лёха взялся закольцевать теорию эволюции, по небрежности перескакивая при этом сразу через несколько ступеней - его можно понять. И многое можно понять. Откуда вышли - туда и вернёмся!
Но зачем так спешить?!
Кто будет достраивать большой голубой дом, куда мы все мечтаем переселиться и начать новую правильную жизнь?!
- Тихо! - вдруг резко и настороженно сказал медведеобразный Электромонтёр, вытирая мохнатой лапой пот со лба.
Лёха стоял! Сам! Прислоненный к стене и почти выпрямленный Лёха застыл в загадочной позе, несообразной ни с какими законами анатомии и гравитации. Слабый отблеск джокондовой улыбки блуждал на его лице.
- Он же издевается! - удивленно воскликнул Гена-Огурец и подозрительным взглядом впился в Лехину улыбку. - Ах ты, гад! - озлев хрипло выдохнул. - Придуриваешься, да еще и смеешься!?
Его бесчеловечные намерения еще оставались для нас неясными, когда он смаху въехал восставшему Лёхе в челюсть, и, хрюкнув, тот, не сгибаясь, уже валился вдоль стены, строго в плоскости, куда мы его с таким трудом вправили. Упав, он вывалился из неё, подергался, издал несколько грозных звуков и смолк.
- Здоровый больно! - недовольно сказал Электромонтер, и устало махнул коричневой лапой. - Ладно, - разрешил, - бери!
Гена склонился к упавшему, расстегнул его пальто, пошарил за полой и вынул оттуда бутылку водки. Даже просветлел на миг, но вовремя спохватился и снова нахмурился. Молча передал бутылку приятелю.
- Цела! - удивлённо и одобрительно хохотнул тот и сунул её в карман шубы.
- Что ей сделается! - хмыкнул Гена, потирая суставы неожиданно увесистого для его комплекции кулака.
- Оставишь - враз ноги приделают! - весело объяснил Монтёр. - А этому на сегодня хватит! Правильно я говорю? - засмеялся и успокоил, - Мы его завтра опохмелим, ты не думай!
Втроём мы перетащили ненужное тело в умывалку. Я вынес ребятам стакан, кусок хлеба и половинку сырка. От предложения присоединиться, отказался, чем вызвал к себе настороженное уважение, и, усталый, вернулся в свой батискаф.
Кто мы здесь и зачем? Где наши настоящие имена? Где цели и смысл нашего существования? И кто нас будет носить, когда мы все станем горизонтальными?! Нужны ли мы такие Природе?! Не отсечет ли она нас как ненужный, больной нарост, как деградировавший вид?!