Его блеск ослеплял и заставлял вздрагивать. Его невидимый взгляд пугал и завораживал. Его владения были пусты и совершенны. Перед нами лежал грозный и задумчивый Коцит. Величайшее чудо и величайшая тайна Ада. Островок равнодушного льда в море бушующего пламени. Но этот островок не способен был поглотить не один, даже самый яростный пожар.
Коцит не любил огня, и на его берегах никогда не разводили костров. Коцит не любил шума, и на его землях всегда было тихо. Коцит не любил гостей, и страх всегда был вечным спутником пришедшего. Но тот же страх никогда не мог остановить искателей сокровищ и разгадок. А после страха всегда наступало разочарование. Ведь Коцит не давал ни первого, ни второго. Никто и никогда не слышал про найденные на его просторах богатства. А на просьбы о разгадке хоть одной из его несчитанных вечностью тайн, Коцит лишь холодно улыбался. Но через несколько мгновений разочарование проходило, и вновь появлялась вера во все те грёзы, которыми скитальцы укутывали Коцит в своих снах.
Невольно на меня накатили воспоминания о первом походе к ледяному озеру. В те дни я был значительно слабее, глупее и нетерпеливей чем сейчас. Но в тот раз я шёл простыми дорогами и поэтому привёл своих спутников к цели совсем без крови и почти совсем без тревог.
Я навсегда запомнил первую улыбку Коцита. Его ледяной поцелуй, который мог потушить любой костёр. Слава Пламени, близко к озеру мы в тот раз не подходили, довольствовавшись экзотической охотой на редких ящеров в его окраинах. Но даже, когда горизонт закрывал от нас его бледный свет, наши глаза всё равно устремлялись в сторону ледяного оскала Коцита. И когда мы уходили, наши спины чувствовали его ответный, тяжёлый и насмешливый взгляд.
Я перевёл мой отражающий лёд взор на Элати. Её глаза были широко раскрыты, рука нервно прикасалась к бледной щеке, а вторая крепко стиснула чудом вынесенный из замка отверженных меч.
- Соберись, крылатая, - я успокаивающе положил руку на её плечо, - остался последний шаг и его надо пройти.
- Я помню, мастер, - признаться, ответ оказался несколько резче, чем я ожидал. - Надо, так надо, веди.
Из-за невысокого холма неожиданно выглянула скучная морда незнакомого мне зверя. Вероятно, тоже не узнав меня, местный обитатель меланхолично зевнул и пошёл как раз в ту сторону, в которую собирался направиться и я. Его длинный пушистый хвост волочился по земле, собирая пыль и оставляя грубо-плавный узор.
Я двинулся вслед этому узору, не отпуская взгляда с Пути зверя, но и не пытаясь пока прервать его философствующее времяпрепровождение. Мне почему-то показалось, что он абсолютно доволен своим существованием. Что у него нет врагов и сомнений, что его простые и понятные желания всегда находят своё исполнение. Что его глупая, бессмысленная жизнь по-своему прекрасна и наполнена. Что ему можно даже завидовать, хотя как показала практика и не долго.
Прозрачной струной шею счастливого животного пронзило копьё из цельного куска льда. В поле зрения неторопливо появились несколько дьяволов и, не скрываясь, начали приближаться в нашу сторону. У всех, кроме одного, в руке игриво лежало уже увиденное ледяное копьё. Волосы их были абсолютно белы, большую часть лица закрывали щедрые бороды, а взгляд был наполнен откровенным презрением.
Вот их я узнал сразу. Точно такие же дьяволы появились перед нами и в прошлый мой визит к Коциту. Они называли себя Стражи льда и, по моему скромному убеждению, были, по большей части, фанатичными дураками. Кучка дьяволов, поставившая себе целью служение ледяному озеру, исполнению его придуманной воли и защите от нереальных врагов. Не знаю, почему Коцит терпел эту горстку идиотов, но это, увы, было так. И даже более, он в своей неизмеримой и опасной милости дал этим фанатикам часть собственной непознанной силы. Силы, с которой приходилось считаться всем без исключения. Памятуя об этом, я тяжело вздохнул в предвкушении нелёгкой беседы. Что касается Элати, то ей уже было во многом всё равно, через что и уж тем более через кого придётся переступить, чтобы сделать таки обещанный последний шаг.
- Вы вступили в земли Великого Коцита, - вот так без приветствий и поклонов и начался наш разговор.
- В курсе, - надеюсь, я достойно перехватил эстафету.
- Что забыли вы в этих благословенных льдом местах? - взгляд дьявола был очень хмурым и излишне гордым.
- Мозги, и не здесь, а дома, - прошептал я про себя. - Мы хотели бы отдать дань трепета и почтения, упав на колени у берегов Великого Коцита, - это я сказал уже вслух и сказал я именно то, что местная стража жаждала услышать.
Суровое лицо говорившего немного разгладилось, на губах появилась снисходительная улыбка, - это великая честь и, чтобы её добиться, вам придётся пройти нелёгкой дорогой.
Я застонал про себя. А я то своим грешным разумом уж подумал, что нелёгкие дороги остались где-то позади. Но нет, как оказалось, у порога всё лишь начинается заново.
- И где же эти дороги? - я старался быть спокойным. - Столь нелёгкие и столь желанные для нас.
- Следуйте за нами, - группа дьяволов с идиотской надменностью развернулась и размеренно двинулась в давно уже выбранном мной направлении.
По ходу движения один из них резко выдернул копьё из тела покинувшего этот холодный мир зверя. В свою очередь, проходя мимо, я невольно бросил взгляд на так спокойно и бесцельное убитое животное. И вновь мне показалось, что он не так уж опечален этим безрадостным событием. И этот вечный и неузнанный до поры сон станет для него вполне неплохим времяпрепровождением.
- Зачем? - Элати спрашивала не у меня и не у Стражей, она спрашивала у Коцита, и оставалось лишь догадываться, ответил ли ей местный хозяин.
А уже через полчаса мы вышли на высокий утес, за которым собственно и начинался истинный лёд Коцита. Высота утёса составляла не менее километра, и удобного спуска я, увы, в округе не различал. Правда, об удобном спуске речи и не велось.
- Лишь тот, чья душа чиста, тело крепко, а разум спокоен, может ступить на берега Коцита, - всё тот же дьявол начал заученно декламировать опереточную речь. - Многие шли, но немногие доходили. Теперь пришла и ваша очередь заслужить право преклонить колени перед Великим Льдом, - и в достойном словам жесте рука Стража метнулась в сторону, указывая на низкий заледеневший проход в скале. - Вот начало того пути, который или выведет вас к лику Великого Коцита, или подарит последний, холодный приют.
Да, перспектива, мягко говоря, оказалась сомнительной. Но, похоже, иной предлагать нам никто не спешил. Я хмуро и по возможности быстро взвешивал шансы. Лезть в неведомую дыру, по словам Стражей, предоставляющей малощадящие шансы на выход, откровенно не хотелось. Однако отказ от предложенного и поиск собственного пути был связан с достаточными трудностями для того, чтобы откровенно загрустить.
К сожалению, силу сторожащих покой Коцита придурков я знал доподлинно и, слава благословенному пламени, не из собственного опыта. Однажды небольшой отряд Мастеров Огня Ордена Предвечного Пламени решил совершить экскурсию к ледяному озеру. И их, как и нас, встретили у кромки собратья сегодняшних стражей. Ну, а разве огонь когда-либо договориться со льдом. В итоге уйти, а вернее унести души с озера удалось лишь паре мастеров, а ведь силу адептов Предвечного Пламени знали все. После этого трагично-показательного конфликта связываться со слугами Коцита не желал более никто. И я не считал необходимым делать для себя каких-либо исключений из этого мудрого правила. Да и неужели ещё остались такие дороги, которые смогут меня остановить.
- Ну, тогда мы пойдём, - я жестом показал ангелу суть нашего дальнейшего движения, - счастливо оставаться.
- Стойте, - я нехотя повернулся на излишне властный голос Стража. - Пусть твой спутник покажет своё лицо.
- Он покажет его лишь Коциту, - я начал постепенно отступать к входу в пещеру.
- Но захочет ли Коцит видеть его? - сомнения, сомнения.
- Так спроси, - бросил я на ходу и, не желая более разговаривать на эту крайне чреватую для нас тему, быстрым шагом направился к вдруг ставшему гораздо более актуальным проходу. Элати отставала от меня на полвздоха.
Там оказалось холодно, скользко и необычно светло. Это оказались первые и самые верные впечатления от этого места. Пройдя в оскорбительный лаз, мы очутились в небольшой пещерке, полностью инкрустированной сверкающим льдом. Элати сразу же поскользнулась на отражающем наши тела полу, и я едва успел подхватить вскрикнувшего от неожиданности ангела.
А, в целом, обстановка была радикально аскетична, и из заслуживающих внимания объектов я нашёл только один, но впрочем именно тот, который и был нам нужен. Из пещеры отходил довольно широкий и изрядно блистающий проход, успокоено наклонённый вниз. Слава огню, он был один. Стараясь как можно более аккуратно ступать по обнажённому льду, мы со всей возможной невеликой скоростью устремились в этот безводный ручей, для того чтобы поскорее влиться в могучий Коцит.
Приятной прогулки, увы, не вышло с самого начала. Для того чтобы не упасть и не укатиться лбом в твёрдую стену, приходилось контролировать свой Путь практически каждую вторую секунду, а после этого управляться с Путём жрицы, уже несколько подрагивающей от не слишком сильно, но вполне настойчиво кусающегося мороза. Проход между тем постепенно расширялся и утаскивал потолок всё выше, превращаясь в большую и, если смотреть издалека, весьма красивую дорогу. Вблизи же, увы, было сложно найти достаточно времени для лицезрения местных красот. А совсем скоро его стало ещё меньше. Нам невольно, но предсказуемо пришлось войти в контакт с первым местным обитателем.
Он сидел на корточках на узком выступе из стены, явившись на встречу, вероятно, из узкого лаза, расположенного рядом. Он, казалось, целиком состоял изо льда. Его полупрозрачное тело было худым, маленьким и резко контрастировало с большой и колоритной головой, которая еле держалась на короткой, хрупкой шее. Его большие глаза с вялым интересом смотрели на нас, длинные, похожие на сосульки клыки совершали неоднозначные кусательные движения, а изо рта его извергался поток коротких непонятных слов и звуков, вырывающихся под аккомпанемент режущего слух визгливого скрежета.
Прежде чем ударить, я замешкался на несколько непростительных секунд. Но уж больно необычный был Путь у этого любителя раздражающих монологов. Изощрённо тонкий и хрупкий он, тем не менее, предсказуемо не гнулся и не уступал в выборе дальнейшей дороги. По всему выходило, что его придётся ломать. Ломать сами основы теории Пути.
Как я уже смел заметить, секунды размышления оказались крайне непростительны для столь опытного мастера, как я. А вот мой ледяной изумитель вынес из них вероятно максимум того, на что был способен. В одно мгновение заставляющий морщиться скрежет сменился диким, пронзающим разум криком. Крик оглушил и развернул землю быстрее мысли. Я больно ударился головой о коварный лед, едва успевая почувствовать и осознать эту боль.
Парализующий вопль веселящимся эхом отражался от блистающих стен пещеры и в клочья рвал последние остатки самообладания. Чувство ориентации безвременно покинуло меня, причём даже не попрощавшись. Вокруг остались лишь лёд, боль и вкус крови на разбитых губах. И всё же я сумел нет, не ударить, скорее отмахнуться от этого заставляющего грызть ледяные стены крика. Правда, мне хватило и сил и ума для того, чтобы отмахнуться во все стороны.
Крик благословенно оборвался, сменившись градом ледяных осколков. Я с трудом и всевозможным достоинством поднялся. Уши всё ещё разрывало пульсирующей болью, а когда я дотронулся до раскалывающейся головы, то на руке остались пару капель крови. К некоторой несвоевременной зависти, Элати выглядела гораздо лучше меня, исключая разве что прикушенных от всё той же новоприобретённой боли губ.
Осколки, аппетитно захрустевшие под ногами, являли собой вероятно последнее напоминание о нашем крикуне, что, честно говоря, не могло не радовать. С другой стороны, если его сородичей окажется здесь столько же, сколько осталось осколков, то мои бедные уши уже скоро закажут себе в меру скромный реквием.
- Мне тяжело стоять, мастер, - леди посмотрела на меня виновато-требовательным взглядом, - идём.
После подобного предложения мне ничего не оставалось, как подчиниться этому полуприказу-полумольбе, тем более что я вполне верил в слова ангела. Всегда тяжело стоять, когда тебя кто-нибудь настойчиво зовёт. А Коцит должен был звать крайне настойчиво.
Ещё несколько совсем недолгих секунд были проведены в почти безтревожной и в целом размеренной ходьбе, однако за очередным поворотом мои дальнейшие планы по схожему времяпрепровождению оказались нахально нарушены.
Мелькая десятками щупалец, оканчивающихся фантастического вида клешнями, длинными когтистыми пальцами, острыми шипами на волнительно круглых костяных шарах, в десятке метров от нас из абсолютно гладкой стены вылетело извивающееся ловким телом существо и, не успев ни дать рассмотреть себя более пристально, ни, что было более актуально, повторить судьбу своего встреченного нами приятеля, нырнуло в противоположный хитро блеснувший лёд, погрузившись в него, словно в ровную поверхность ленивой реки.
Ещё пара аккуратных шагов и с обманувшего доверие потолка неправильной формы каплей упало ещё какое-то подобие неудавшейся жизни, без какой бы то ни было помощи разбившееся об улыбнувшийся пол на множество тончайших пластинок, на мгновение образовавших какой-то неясный символ, а после благополучно слившись с ледяной поверхностью.
Признаться, местная фауна окончательно меня заинтриговала и, учитывая их уже продемонстрированную хрупкость, заинтриговала без дикого биения сердца, что в наших и без того непростых условиях было крайне приятно. Однако, несмотря на все эти плюсы, шаг мой не стал менее осторожен, а помыслы менее решительны.
Очередной, выскочивший практически из-под ног обитатель пещер, имеющий в своём арсенале россыпь маленьких, шустро бегающих по телу глаз и большой обвисший, но, тем не менее, стопроцентно ледяной живот стал, наконец, долгожданным объектом приложения моей заскучавшей было силы. Не придумав ничего нового, он послушно рассыпался на порядком поднадоевшие уже льдинки, старающиеся прыгнуть под неаккуратный шаг.
- Глупая жизнь, глупая смерть, - Элати прервала своё неожиданно недолгое молчание, - да и жизнь ли? Интересно насколько они живые, мастер?
- Меня признаться более беспокоит, насколько они мёртвые, - я как всегда старался перестраховаться, - помедленнее, крылатая, дальше может быть слишком интересно.
И я сам порядком замедлил и без того не слишком резвый шаг. Впереди становилось слишком шумно. И шум этот не был наполнен ни радостью встречи, ни нетерпением страсти, он до высоких краёв был наполнен беспощадной битвой. А ещё через минуту мы имели сомнительное счастье лицезреть, что я, увы, не ошибся в своих предположениях.
Мы очутились на явно недостаточно высоком выступе, с которого начиналась средних размеров пещера, оказавшаяся почти полностью забитая разнообразными представителями местного зоопарка. И они не находили времени для того, чтобы стоять без дела. Они с явным и бездумным азартом убивали друг друга.
Насколько я мог судить по первым секундам вероятно совсем недавно разгоревшегося конфликта, здесь не было ни сторон, ни даже небольших фракций. Каждый был сам за себя и каждый хотел остаться последним. Я сильно сомневался, что в этой бойне есть какой-то тайный смысл, но она пробудила во мне некий извращённый интерес. Интерес не к самому процессу, но к его результату. Интерес к тому, кто же станет победителем в этом смертельном марафоне и какова всё же будет его награда, кроме сохранённой жизни. А разве и этого мало?
Я коротко взглянул на стоящую рядом жрицу и даже в её прохладном взоре разглядел искорки неприкрытого азарта. А после вновь направил свои глаза в самый центр разворачивающегося побоища. Тем более, что посмотреть явно было на что.
Огромные, редко прощающие челюсти с хрустом закрылись на тонкой талии вытянутого во все стороны существа, щупальца которого с энтузиазмом душили невзрачного вида зверька с топорообразным хвостом, как раз в этот момент радостно опускающегося на огромный в полголовы глаз, удивлённо смотрящий на происходящее. Острые, массивные когти истерично и вполне успешно разрывали на мелкие льдинки грудь толстого, неторопливо топчущего чьё-то, уже безучастное к данному событию тело, существа. Чуть не успев выполнить своё несложное предназначение, когти остролобого обитателя пещер бессильно поникли в многозубой пасти, высунувшейся из живота их хозяина. Тяжёлый шипастый шар, венчающий длинный широкий хвост, теряющегося в суете битвы создания льда с прорывающимся сквозь общий шум рёвом опустился на спину, догрызающего своего недавнего и невезучего противника, смутно похожего на огромный кусок заплесневелого сыра, зверя.
В общем, заскучать мне оказалось весьма затруднительно. Тем более, что я, наконец, выбрал из общей толпы, алчно убивающих друг друга существ своего фаворита. Им оказался не очень большой, но невероятно ловкий экземпляр, имеющий в доказательство своей боеспособности две длинные, многосуставчатые руки с изящными и бессердечными клешнями на конце, а также четыре узких глаза, равномерно располагающиеся у него на голове, благодаря чему мой гладиатор был способен обозревать картину битвы целиком. Только при мне он уже убил не менее пяти оппонентов и теперь жадно тянул свои безжалостные руки к следующему. Становилось откровенно жаль, что мне, увы, не с кем заключить по всему выгодное пари. Повторно взглянув на леди, пришлось с сожалением констатировать, что её постепенно мрачнеющее лицо и стекленеющий взгляд были слабым подспорьем для пламени азарта.
За неимением лучшего варианта я решил спорить сам с собой и спустя всего несколько минут торжествовал победу, поскольку проиграл. Острейший шип, прикреплённый к извивающемуся фрагменту чьего-то безфартового для меня тела, с треском пронзил плечо моего бойца. Клешни четырёхглазого в тот же несчастливый миг перерубили этот живой канат, но вот воспользовавшийся моментом и в бешеном прыжке вгрызшийся в шею комок клыков оказался роковым. Мой недолгий герой упал на холодный пол и тут же был погребён под накинувшимися на теперь уже лёгкую добычу врагами.
Медленно, но верно сражение подходило к концу. Всё проще становилось разглядеть отдельных участников этого непонятного боя. Всё чаще дело доходило до дуэлей, а не до общей свалки. Всё больше кусков безжизненного льда покрывало странно бескровный пол.
- Может, закончишь за них, мастер? - Элати явно не терпелось продолжить наш скользкий путь.
- Секунды, леди, немного секунд и мы проявим приемлемо благородства, дав им самим решить их непростой спор, - я всё же был твёрдо настроен увидеть недалёкий уже финал.
Жрица несколько гневно дёрнула рукой, но продолжать спор не стала, тем более что на боле битвы осталось чуть больше десятка обладателей разящих конечностей. А буквально через минуту в оскаленную морду изящно-псевдокрылатого воителя вонзился узкий костяной меч, предрекая окончание сражения. Его абсолютный победитель оказался довольно таки невнятным существом с обломанными рогами и затравленным взглядом. Грустно осмотревшись вокруг и не найдя более себе соперников (нас он благополучно не заметил), местный чемпион, тоскливо прихрамывая, отправился к единственному, кроме уже нами пройденного, проходу в дальнейшие глубины пещер Коцита. Всё оказалось печально-тривиально - последнему выжившему достались скука и одиночество.
Я легко спрыгнул с наших не слишком комфортабельных мест. Элати светлой тенью последовала за мной. Под ногами не смолкал гипнотизирующий хруст льда, который ещё недавно дрался, убивал и, в итоге, звеняще погиб.
Остановился я резко и по делу. За тонкой коркой льда ближайшей стены я увидел Путь. И если сложить все те Пути, которые я лицезрел за свою жизнь, а это было бы больше, чем лепестков огня в среднем по величине вулкане, то их суммарный размер вряд ли бы превысил размер этого образца. Гигантский Путь вальяжно раскинулся едва ли не на километр в ширину, а длина его безапелляционно терялась в смеющейся дали.
Нервно дёрнув плечами, я всё же принял немного волевое решение изучить этот почти бесконечный Путь поподробнее. Разумом я двинулся по его нескончаемой дороге, не находящей преград и запретов. Через несколько минут подобного движения я, пытаясь немного разнообразить эту не самую весёлую прогулку, попробовал шевельнуть этот незримый колосс. К некоторому разочарованию, сделать мне этого не удалось, Путь оказался просто слишком тяжёл для любого внешнего давления.
Не менее получаса я продирался сквозь лёд и пространство, но мои старания, как ни странно, не упали в безвременную пропасть. Путь закончился примерно там, где и начался, нахально опоясывая сам Коцит. У меня было достаточно времени, чтобы как можно тщательнее познать этот Путь. А, познав его, я узнал и чуть меньше информации о его обладателе.
И самая лучшая новость заключалась в том, что его счастливый обладатель спал. Спал давно, уверенно и не слишком безмятежно. Он видел сны, много снов, много грёз и кошмаров и, видимо, был не настолько эгоистичен, чтобы держать эти сны в себе. Нет, он выплёскивал их наружу, создавая из своих видений новые грани реальности. Все те ледяные создания, увиденные нами на дорогах пещер Коцита, были лишь его сонливой фантазией. Видно кошмаров в его снах было всё же больше, чем грёз.
И не был ли его сонливой фантазией сам Коцит. И преклоняя колени перед ледяным озером, не преклоняли ли мы колени перед безумной игрой неведомого, спящего разума. А может и наоборот, именно близость Великого Коцита давало этому огромному существу такую власть над героями своих сновидений. Вопросов было много, а дорога всё так же одна. И по ней, увы, надо было идти и стараться не думать о том, что идёшь ты в чьём-то малоздоровом сне.
Очередной ледяной туннель щедро подарил нам не более десяти минут спокойствия. Неожиданно на блистающих стенах меланхолично появились большие, в полстены лица. Лица имели всё тот же арендованный у сна Путь и полное отсутствие агрессии. Красивые и уродливые, весёлые и грустные они были настолько мастерски вычерчены в оковах льда, что казались такими же живыми, как и наши. Кроме того, многие из них говорили.
Говорили быстро, почти захлёбываясь короткими, ничего незначащими словами, словно боясь не успеть сказать всего, что когда-либо знали. Говорили то ли нам, то ли себе, не делая пауз и не задавая вопросов.
- Ах, насколько, он был красив, насколько желанен, и как похож... - мне так и не удалось узнать, кто и на кого же похож объект страстных размышлений в меру красивой дьяволицы с тонкими бровями и несколько нервным ртом.
- Кровавое было время, кровавое... - сокрушался лысый старик с густыми усами и дёргающейся нижней губой.
- Гром, это был гром, только он мог...
- Он говорил - руби, и я рубил...
- Как всё это мило, как волшебно...
- Их было шестеро, второй был без глаз...
- Вот он, тот влюбленный в...
- Нет! Только не вниз, нет!
- Лети! Будь мёртв и свободен...
- Жаль, но было так чудно...
- Расскажи, молю расскажи...
- И я забыл, забыл и возненавидел...
Голоса сменялись друг за другом, превращаясь в единый, на удивление ритмичный поток, окутывающий наши шаги, и врываясь в наше сознание. Но, врываясь не врагом, а просто не слишком вежливым гостем, которого всегда можно было попросить выйти. И я просил и тоже не очень вежливо.
Постепенно ледяные лица перестали тревожить наш взгляд, а их уже несколько поднадоевшие голоса закономерно стихли за нашими спинами. Между тем, и этот светлый скользкий туннель неумолимо подходил к концу, и я уже различал недоумённо-тёмный силуэт выхода. Через несколько минут мы были уже у его порога.
- Гости!? У нас так давно не было гостей! Ах, как же я рада! - стоявшая у самого входа дьяволица, по местной традиции бескомпромиссно сверкающая льдом, приветливо и вожделенно улыбнулась нашему дуэту.
Признаться, такой радушной встречи я не ожидал. Да и никак не мог ожидать. Да и, честно говоря, я пока не был уверен, что стоит ожидать чего-то хорошего. Судя по напряжённой фигуре Элати, она явно придерживалась того же разумного мнения. Но вот радостно протянувшая нам холодные ладони хозяйка была, к сожалению, искренне счастлива. Быстрым движением схватив нас за руки, она не обращая внимания ни на настороженные взгляды, ни на полуобнажённые мечи, потащила нас в глубь большого полутёмного зала. Её твёрдые пальцы не обжигали льдом, но дарили успокаивающую прохладу. Мне уже расхотелось её убивать, и я с грустью думал о подобной перспективе.
- Вы как раз успели к началу, - она даже не оборачивалась на двух непонятно откуда взявшихся незнакомцев, - ещё мгновение.
Тёмный зал взорвался слепящим, хохочущим светом. Свет озарил смеющиеся лица множества дьяволов, весело кричавших что-то друг другу. Сквозь сковавший их лёд проступал водопад неудержимых эмоций. Пышные платья и архаичные, но по-прежнему элегантные мундиры венчали тела собравшихся. И я не заметил ни одной хитрой улыбки, ни одного ласково-лживого взгляда, ни одного готового к бою клинка.
- Сегодня у нас праздник, возлюбленные гости! - ледяная дьяволица вновь повернулась к нам. - Сегодня в наших чертогах долгожданный ежежеланный бал! Сегодня наступает время незабытого веселья! Играй!
Подчиняясь её страстному зову, со всех сторон грянула граничащая с совершенством музыка. Дьяволица взяла меня под руку и, громко смеясь, закружила в чарующем танце. Уголком глаза я заметил, как Элати благоразумно отвергла аналогичное предложение высокого красивого дьявола, который неясно каким чувством узнал в этом скрывающимся под грязным плащом существе прекрасную, хоть и крылатую женщину.
- Ты плохо танцуешь, гость, - дьяволица всё ещё смеялась, поправляя мои действительно несколько неловкие движения (признаться, я никогда не был даже удовлетворительным танцором).
- Прошу простить, - я выдал свою самую саркастически-извиняющуюся улыбку.
- Сегодня не за что прощать, гость, сегодня ежежеланный бал, а значит, всё верно, - дьяволица вновь рассмеялась, обнажая привлекательно-острые зубы.
Я оглянулся вокруг себя. Везде и всюду, блистая и искрясь, кружили в нескончаемом танце смеющиеся пары, впрочем, иногда они просто счастливо улыбались. Музыка всё ускоряла темп, и в такт ей наши движения становились всё стремительнее и стремительнее. Дьяволица закрыла глаза и запрокинула голову, её алмазные волосы взметнулись сверкающим веером, на миг закрывая от меня половину зала.
- Такие балы случаются, когда ты только пожелаешь? - я с возросшим интересом взглянул на нашу гостеприимную хозяйку.
В ответ она снова рассмеялась, - такие балы случаются, когда пожелает любой из нас. И в любое время.
- И часто вы желаете их? - теперь я уже просто поддерживал разговор.
- Постоянно, гость, - она натянуто улыбнулась, - ведь больше желать нам, увы, нечего.
- Так значит, это всё, что у вас есть? - становилось немного не по себе от подобного жизненного однообразия.
- А ведь мы благодарны и за это, - ледяной хозяйке, по-моему, не слишком нравилось течение нашей беседы, но её вызывающий взгляд говорил, что она не переведет разговор к другой теме. - И ведь как только кончается время веселья, сердца наши замирают от страха бессмысленности собственного существования. И долгие, тёмные мгновения мы молим о новом глупом счастье. И кто-то из нас начинает желать его с особой страстью, сильнее всех вместе взятых, и тогда наступает новый ежежеланный бал.
- И разве никогда не хотелось что-либо изменить? - мы остановились вместе с затухающими звуками.
- Ты так и не понял, гость, - лицо дьяволицы будто пыталось сделаться печальным, но вдруг понимало, что сейчас для печали не время, - нам нечего хотеть, кроме того, что нам дозволено желать. Кроме того, что ты видишь сейчас. Так было и так будет. И среди нас нет героев, способных это изменить. Да и нужно ли что-то менять, если наши мгновения тоски сменяются часами счастья.
- Короткими часами, - я не смог сдержаться.
- Очень короткими, гость, - печаль всё наступала, бросая тень на улыбку моей партнёрши по танцу, - гораздо более короткими, чем некоторые секунды. И, может быть, когда-нибудь они станут короткими настолько, что мы перестанем их замечать. И тогда останется лишь тоска, - она отбросила в сторону мои руки. - Ты жесток, гость, ты отнимаешь последнее. А ведь его и так немного.
Издав тихий проклинающий звук, ледяная дьяволица быстрым шагом отошла от меня к другому, не заставившему себя ждать дьяволу, столь же ледяному, как и она. Я думал, что сейчас загремит очередной танец короткого счастья, но вместо этого толпа образовала в своём центре небольшой круг, в середине которого стояли два полураздетых дьявола. Кулаки их были сжаты, а в глазах неслась весёлая ненависть. По незримой команде они бросились друг на друга. Окружавшие их зрители радостно закричали, бойцы, словно стараясь не успеть, жестоко били лицо соперника. Во все стороны летела ледяная крошка, о защите ни один из них даже не помышлял. Я взглядом отыскал мою недавнюю собеседницу. Она стояла в первых рядах этой импровизированной арены, вскрикивала и азартно махала рукой, подбадривая своего фаворита.
- Тебе жаль их, мастер? - Элати, как и я, держалась на достаточном расстоянии от места здешних развлечений.
Я усмехнулся, - у меня была, пожалуй, слишком циничная жизнь, крылатая, для того чтобы я мог кого-то искренне жалеть, но, - я усмехнулся ещё раз, теперь уже более нервно, - оказаться в их шкурах я бы точно не хотел.
- А мне жаль, - леди передёрнула плечами, - их тела и души до краёв наполнены вечным льдом и им никогда не избавиться от этих оков. Ты думаешь, они сейчас счастливы? Нет, дьявол. Они просто выглядят счастливыми, просто дарят себе грёзы, в которых укачивают ускользающую надежду. Они просто мечтают о далёком счастье, стремясь воплотить его в реальность, но мы видим, что из этого получилось.
- Идём, крылатая, - я направился к одинокому проходу в противоположной нам стене зала, - у нас свои мечты, и я смею надеяться уж они то исполнятся.
Мы неумолимо неслись по захлёбывающемуся смехом ледяному желобу, вздрагивая на резких поворотах и пытаясь хоть как-то притормозить этот безумный полуполёт. Вернее, пытался только я, но и всего моего мастерства хватало лишь на то, чтобы не разбиться об очередную отражающую мой неспокойный взгляд стену.
Внезапно бешеная гонка кончилась. Мы с изрядным ускорением вылетели из трубы в потолке небольшой пещеры. Слава огню, я успел собраться, и приземлились мы вполне комфортно. Однако не менее желанного комфорта душевного достичь снова не удалось, - выходов в этой пещере не было. Я быстро взглянул вверх и к своей мгновенно возникшей тоске не увидел там и той скользкой дыры, из которой мы только что выпали.
- Но выход есть.
Резко обернувшись мы увидели маленькое, пухлое существо с острыми ироничными ушками и хитрым взглядом выразительных глаз. Существо довольно ехидно смотрело на нас, потирая свои короткие руки и даже подпрыгивая от едва сдерживаемого восторга по поводу нашего прибытия.
- Так покажи его, дружок, - я с силой вдавил в лёд единственное полезное в этой комнате создание.
- Нет, - он смешно помотал круглой головой, - сначала загадки. Ведь только разгадав загадку, можно идти дальше. Я всегда так считал, а всегда это слишком долго, чтобы теперь от этого отказываться.
- К твоему сожалению, у меня слишком мало времени для загадок и твоих принципов, - я ещё сильнее вдавил его в холодный пол. - Либо показываешь выход, либо умрёшь.
- А вот это вряд ли.
Оскорбительно довольный голос, раздавшийся сбоку, мало смутил меня. Через полмгновения его обладатель разделил судьбу первого обитателя этой ледяной клетки. Оглянувшись, я к своему удивлению увидел точно такое же существо. Вернее не такое же, а то же самое. Их Путь был един, а значит, они были одним существом. Существом, разум которого жил одновременно в двух телах.
- Бесполезно.
В трёх! Немного пафосный голос заставил меня пригвоздить ко льду ещё одно пухлое тело.
- Успокойся, ведь пора понять, что это бессмысленно, ведь это несложная загадка.
Я на автомате схватил и обладателя четвёртого голоса, но потом бессильно опустил руки. Со всех сторон на меня саркастически смотрели одинаковые существа, вернее опять же одно существо, но из сотен глаз. И было уже понятно, что они никогда не кончатся, а никогда, как изволил заметить толстый и многоодноликий, это ведь тоже очень долго. А это значило, что я просто не успею его убить. Прежде меня найдёт банальная смерть от старости.
- И много у тебя загадок, толстый, - я устало присел на плоский кусок льда. Элати оставалась стоять, нервно сжимая рукоятку меча.
- Но ведь это зависит от ответов, - многотельный любитель загадок, казалось, был искренне удивлён.
- Резонно, - я с трудом остановил убегающие в бездну меланхолии мысли, - начинай.
Любитель загадок издал радостный звук. Слава огню, он опять предстал передо мной в одном теле. Остальные же неведомо как потерялись из поля зрения. Он довольно уселся на соседний кусок льда и весело подмигнул мне. Я предпочёл отделаться выражением саркастической скуки на лице.
- И вот моя первая загадка, - он на миг замолчал, словно подготавливая меня. - Зачем тебе то, что ты ищешь?
- Ты не знаешь, что я ищу, - эта загадка мне не понравилась.
- Не знаю я, - он утвердительно кивнул, - но знаешь ли ты? Ведь разве ты думал об этом, разве дал ответ самому себе. Разве не предпочёл дожидаться исполнения мечты и уже тогда попытаться понять, зачем она тебе нужна и нужна ли? Вот она, - его короткая рука устремилась в направлении Элати, - вот она знает, зачем ей то, что она ищет. Другой вопрос, - губы маленького оратора тронула улыбка, - что она может и ошибаться. Но ведь это не мешает ей быть уверенной в своей правоте. А ты, ты не знаешь и не хочешь знать. Но ты уже слишком далеко зашёл для того, чтобы свернуть. А тем более ответить. Да, первая загадка, увы, не удалась, - сделал он неожиданный вывод, - но, вот она, следующая. - Сколько ты готов отдать за то, чтобы закончить свою дорогу? - он выжидательно посмотрел на меня.
- Больше, чем льда на твоих щеках, - я постарался его не разочаровать, - а может и ещё больше.
- А если придётся отдать всё? - он как-то посерьёзнел.
- Я подумаю, - серьезен стал и я.
- Ведь ты отдашь всё? - он с замершим восторгом заглянул мне в глаза. - А если бы это было возможно, ты отдал бы и больше, - он помолчал. - Вот это и страшно, ты можешь отдать всё и не обрести ничего.
- Бывает, что нужно рискнуть, - я изобразил безумную улыбку, - рискнуть и если даже проиграть, то уже не жалеть и не кричать о втором шансе. А если выиграть, то рассмеяться и выбросить желанную победу, пока она ещё честна и влюблена в своего героя. Так не должно быть, но так бывает, и мы будем благословлять и проклинать за это. Ты слышишь меня, мастер загадок? Хочешь ли ты услышать меня?
- Последняя загадка, - вероятно, слышать меня он всё же не хотел. - Она для тебя, гостья с неба.
Мы разом схватились за мечи, услышав, что жалкий маскарад ангела раскрыт, но в глазах толстяка не было ни ненависти, ни угрозы, лишь всё тот же страстный профессиональный интерес, которым он наградил и меня.
- Хватит ли у тебя сил, светлоликая? - его голос прозвучал необычно тихо.
Элати долго не отвечала. Откинув не нужный более капюшон и разбросав так и не потерявшее за долгие дни скитаний блеск серебро волос, она задумчиво гладила холодную стену. И ведь она действительно размышляла над этим малоясным вопросом. И для неё действительно было важно ответить на него верно. Было важно разгадать эту загадку.
- Не знаю, - она с грустной гордостью устремила свой взгляд поверх наших голов и повторила. - Не знаю.
- Ну, хоть эта загадка оказалась разгаданной, - толстяк удовлетворенно вздохнул, - и теперь вам пора идти. И помните, - он поднял пухлый палец, - в мире много загадок, но разгадать, как правило, надо лишь одну. И тогда остальные окажутся не нужны и забыты. - Он внимательно взглянул на ангела, - поспеши, златоглазая, он ждёт.
Равнодушная стена треснула, раскрыв перед нами ещё одну холодную тропу. Слава огню, она оказалась последней. В нескольких десятках метров от нас вальяжно раскинулся Великий Коцит. Лицо ангела дёрнулось в страстном порыве, глаза загорелись, пальцы рук сплелись в душащих объятиях. С какой-то невероятной тяжестью она сделала первый неуверенный шаг. Покачиваясь и подавляя явное желание оглянуться, Элати приближалась к хранящему вечное молчание озеру. Я тревожно следовал за ней, держась на пару шагов позади.
Под ноги мне упал яростно скинутый плащ. Крылья леди расправились, их наполнила волнительная дрожь. Вслед за плащом последовал, оскорблено зазвеневший меч, за ним куртка и сапоги. Скоро Элати оказалась полностью обнажена. Замерев на несколько уже ничего не значащих секунд на самом краю, она бросилась в ледяные объятия Коцита.
Сделав пару коротких и верно лишних шагов по поверхности озера, она припала к нему всем свои жаждущим телом. Леди медленно ползла, лаская пальцами и губами вечный лёд Коцита. И передо мной предстало величайшее чудо в уже прожитой жизни. Непоколебимый Коцит таял под зовущим его телом ангела. Суровое озеро расступалось перед посланницей небес, не имея сил противостоять её безумному и чарующему желанию.
Прелестный стон ангела сотряс берега Коцита. Её руки устремились вниз, превращая лёд в воду, стараясь обнять и прижать ещё сильнее, чем сейчас. И Коцит дрогнул. Забывший, что такое время, лёд раскрыл своё ложе, нетерпеливо бросая в него крылатую избранницу. Белоснежные крылья дёрнулись в радостно-испуганном взмахе, и Коцит вновь затворил свои двери, забирая ангела под звенящий в предвкушении лёд.
- А знаешь, что я люблю ещё больше загадок? - недавний толстый знакомый нагло прервал мой чуть затянувшийся транс от созерцания развернувшейся перед моими глазами картины.
- Пожрать? - несмотря на явную риторичность вопроса, я всё же рискнул сделать некоторые предположения.
- Нет, - собеседник наградил меня недоумённо-сомнительным взглядом, - ещё больше я люблю ответы. И разве сейчас тебе не хочется найти ответ, что же творится по ту сторону льда. - Вот! - он правильно понял выражение моих дрогнувших глаз. - И поверь, мне хочется ещё больше. И мне дано право узнать. И я поделюсь этим правом с тобой. И не потому, что я добрый, - он двусмысленно подмигнул мне, - а потому, что вдвоём интереснее. Дай руку.
Я протянул любителю коллективных развлечений свою ладонь и ощутил странную тяжесть его маленькой руки. Взгляд мой задрожал и вдруг ринулся вперёд, пробивая ледяные преграды, стремясь разглядеть в этом царстве вечного холода горящее страстью тело ангела. И я увидел его, увидел и прижался, словно сам стал частицей Коцита. Леди плавно опускалась ко дну озера. Её тело кружилось и тянулось, пленяло и звало. С побелевших губ срывались стоны наслаждения и выкрики страха. Пьяные глаза пылали несвойственным ангелам огнём. Мокрые крылья обнимали дрожащее от холода и вожделения тело.
Сквозь нависшие над ангелом прозрачные стены проступали полуневидимые черты то ли лиц, то ли их странных пародий. Мелькали стремительные силуэты фантастических существ, проносились неузнанные слова и непонятые призывы. Видела ли она всё это, видел ли я сам? Я никогда не узнаю правды, я потерял счёт минутам, я не мог оторваться и спросить, переспросить и не понять. Я словно сам был там, вместе с ней, с замершим сердцем ожидая развязки этого долгожданного свидания.
А развязка, по всей видимости, была близка или хотя бы относительно близка. Элати, что-то звеняще крича на языке Рая, приближалась ко дну Коцита. Никто не знал, насколько глубок Коцит и глубок ли. Никто не знал, есть ли у него дно, и оказалось, что есть. Это был всё тот же лёд, но лед, который не таял в такт желаниям тела жрицы. Леди упала на него, разбросав свои руки и волосы. Губы её находились в постоянном движении, шепча одной ей известные слова. Глаза закрылись, сменившись подрагиванием век. Грудь неровно поднималась, плохо подстраиваясь, под рваный ритм бешено бьющегося сердца.
В мгновениях от ангела из казалось незыблемой тверди вынырнул острый кусок льда. Через несколько секунд таких кусков стало несколько десятков. Они заключили леди в холодную клетку, выбраться из которой казалось невозможным. Элати лежала лицом вверх, вновь открыв золотые глаза. Страсть прошла, сменившись усталостью и фатализмом. Она сделала всё, что могла и теперь ждала последней милости Коцита.
Куски льда, равнодушными стражами опоясывающие её тело, пришли в движение. Врезаясь друг в друга, они сливались в одно жёсткое покрывало, которое обрекающее накрывало ангела. Через минуту я мог разглядеть лишь её застывшее в испуганном ожидании лицо, а ещё через миг не стало и его. Коцит властно укрыл жрицу своим холодным одеялом.
Я долго смотрел на этот ледяной саркофаг, и, когда уже потерял последнюю неверную надежду снова увидеть мою крылатую спутницу, Коцит решил отпустить свою добычу. Одеяло льда, покрывающее Элати, начало медленно таять. Но я не увидел слёз исчезающего льда, а после того, как первые фрагменты ангельского тела начали представать передо мной, я понял почему.
Весь неумолимо тающий лёд не растекался в стороны, но погружался в тело всё ещё неподвижного ангела. Коцит входил в неё, не спрашивая разрешений и советов. Он оставлял в посланнице неба частицу самого себя, частицу самого Ада. Он навсегда оставлял в сердце ангела кусок безвременного льда. Он оставлял ей свою память, свою скорбь, свою непостижимую душу, свой замерзший смех. Он давал ей неизмеримо больше того, с чем можно просто продолжать жить. С этой роковой секунды у неё больше не было жизни, лишь та цель, та мечта, с которой она пришла к этим берегам и которая была благосклонно принята Великим Коцитом.
Глаза ангела резко распахнулись. И теперь вместо мягкого золота в них блистали алмазы льда. Она часто и глубоко задышала, непонимающе оглядываясь по сторонам. Я услышал её громкий, изрезанный крик. А в следующий миг её тело устремилось вверх на поверхность озера.
И в этот же миг мой взгляд швырнуло обратно. Я обернулся, но любителя ответов на чужие загадки больше не было рядом. Он тактично удалился в свои однообразные чертоги, получив от нашей встречи всё, что считал необходимым. А потом мне стало не до него.
Лёд Коцита взорвался, извергая из себя принявшего его суть ангела. Элати взлетела метров на десять вверх, раскинув крылья и не сдерживая рвущий душу крик. Она тяжело полуопустилась-полуупала на вновь застывшую в вечном раздумье поверхность Коцита.
Я по возможности мягко притянул дрожащую жрицу к себе и накинул на покрытые холодом плечи плащ.
- Вот и всё, крылатая, - я очень хотел в это верить, - вот и всё.
Она посмотрела на меня обретёнными ледяными глазами и сделала слабую попытку улыбнуться. Попытка, увы, провалилась.
Я подал ей заранее собранную одежду и меч. Элати молча оделась и в изнеможении села, устремив свой взор на ставшее частью её озеро. Я не стал торопить, хотя крайне хотелось, наконец, убраться поближе к тем землям, где властвовал благословенный огонь. Но леди с избытком заслужила эти, наверное, лишние минуты одинокого прощания.
Когда она, наконец, встала, лишь одна слеза тяжёлой каплей упала на край Великого Коцита. Глубоко вздохнув и поправив преданно прильнувший к ней меч, жрица криво улыбнулась и какими-то пьяными глазами посмотрела на меня.
- А может, всё лишь началось, - тревожные морщины легли на её высокий лоб, - ведь до заката ещё так долго, а рассвет я, кажется, проспала. И ведь ещё многие отвернутся, если спросить их об этом. А может, я и сама отвернусь, а может и ударю. Ведь иногда становиться так страшно. Ведь верно, мастер?
- Верно, крылатая, верно, - признаться, я мало понял из сказанного, - но, нам пора, здесь слишком много льда.
- Веди, мастер.
Это была длинная лестница. Неведомо кем вырезанные во льду ступени упрямо устремляли вверх и мы, соперничая с ними упрямством, поднимались всё выше и выше, вырываясь из-под тяжёлого взгляда Коцита. Разговаривать сейчас было не очень, да и, честно говоря, не очень хотелось. Все силы уходили на этот проклятый подъём, который должно быть был в дальнем родстве с вечностью. Но, только в дальнем, ибо в итоге кончился и он.
Я не сдержал торжествующего возгласа, когда мои ноги, наконец, ступили на более-менее безльдистую поверхность. Элати отделалась ещё одним тяжёлым вздохом. Заставив рвущееся вдаль тело отдохнуть десять коротких минут, я поспешил оставить лёд Коцита как можно дальше от моей и без того изрезанной души. Каждый шаг заставлял меня всё выше и увереннее поднимать усталую голову. Каждый шаг трепетно улыбался вместе с моим сердцем. Грустить и переживать будем потом, когда под ногами будет не лёд, а влюблённая во все дороги пыль.
- Стойте!
Громкий повелительный окрик резко развернул меня в сторону его, уже ненавистного мне хозяина. Рукояти мечей радостно легли в ладони. Разум привычно очистился, настраиваясь на очередную битву. Хотя до битвы дело доводить крайне не хотелось. К нам уверенным быстрым шагом приближались уже безприветливо знакомые Стражи льда.
- Стойте, - повторил, видимо, тот же дьявол, что и разговаривал с нами ранее. Они встали вокруг нас упругим полукругом, в руках опасно блестели все те же ледяные копья.
- Стоим, - я всё ещё мечтал решить дело миром, вот только опыт говорил о том, что опять придётся убивать.
- Пускай твой спутник покажет лицо, - лицо самого говорившего было наполнено холодным и, как вероятно ему казалось, праведным гневом, - немедленно.
- Он показал его Коциту, и Коцит остался доволен, - я уже начал прощупывать холодные Пути Стражей.
- Коцит слишком милостив к оскорбляющим его величие, - копья прицельно смотрели на нас. - Нам было дано право увидеть на его блистающе-вечном льду презренное тело небесной твари. Пусть твой спутник покажет лицо!
Больше разговаривать было не о чем. Предрекаемый итог встречи ехидно плюнул мне под ноги. Их было пятеро. Пятеро слуг Великого Коцита, обладающие дарованной им силой, уверенные в своей правоте и в своей победе. Пятеро детей огня, в душах которых обитал лёд. Они разлетелись в стороны, словно всего этого никогда и не было. Их Пути поддались мне с той же покорностью, как и любые другие. Я не ожидал, что будет так просто, и как выяснилось через секунду, ожидал не зря.
Пронзающий морозом вихрь тараном ударил в грудь. И пришёл этот вихрь как раз с тех Путей, которые я так легко разбросал в стороны. Он сорвался с них разом, в последнее мгновение перед тем, как я собирался отпустись их. Этот вихрь не опрокинул, но пригвоздил меня к месту, парализуя и разрывая моё в миг заледеневшее тело на крохотные части. Но, как известно, вихрям свойственно непостоянство и меньше чем через минуту терзающий меня ураган унёсся искать себе другое развлечение. У меня же развлечений хватало и здесь.
Первый пришедший в себя после незапланированного полёта Страж, уже бежал ко мне, делая огромные прыжки и занося копьё для броска. Отбрасывать его снова я не рискнул, понимая, что если мне снова придётся застыть, то я стану не слишком опасным противником для остальных, ещё недобиравшихся до меня слуг Коцита.
Сверкающей молнией копьё устремилось мимо меня в стоявшую с обнажённым мечом и холодным блеском в глазах Элати. Я успевал только оглянуться. Копьё врезалось в грудь ангела, взорвавшись россыпью слепящих осколков и не оставив на жрице и следа своего пребывания. Оружие Коцита не могло причинить вреда его избраннице, той кому он отдал часть себя, той кому подарил свою душу и свои глаза.
Вероятно, факт такой явной неудачи изрядно смутил несостоявшегося метателя копий и он изумлённо остановился, не сводя глаз с осколков своего некогда грозного оружия. Эти замечательные секунды я употребил на то, чтобы подойти к Стражу на расстояние его смерти. Мечи, как всегда не подвели, щедро накормив их, дремлющую на остриях, ненасытную хозяйку.
Ледяные иглы впились мне в тело, еще когда клинки не завершили свой кровавый взмах. Лёд оскорблено ворвался мне в сердце, но сейчас там властвовала смерть и её боль была и сильнее и старше. Лёд отступил, проклиная и обещая вернуться. И, пожалуй, стоило принять его обещания всерьёз. Ещё двое Стражей быстро бежали к месту начавшейся схватки.
- Леди, - неожиданная неуязвимость ангела к оружию слуг ледяного озера пришлась весьма кстати, - лови!
Я устремил обоих уже изготовившихся для броска дьяволов прямо на грозно вращающийся клинок ангела. Первый из них, с глубоким шрамом на щеке прилетел как раз на него. Меч разрубил тело так и не осознавшего своего экстравагантного перемещения Стража на две слабо дёрнувшиеся части. Его кровь брызнула прямо в глаза второму, который проявил несколько больше хладнокровия и уже заносил копьё для смертельного удара. Элати не стала полагаться на защиту Коцита, её клинок принял на себя резкий выпад дьявола. Увы, это копьё, даже не треснуло, и они оба привычно закружились в весёлом танце битвы.
Всё это я наблюдал в том же терзающем ледяном оцепенении, что и несколько минут назад. И на этот раз было ещё больнее. Сердце резали безжалостным ножом сдержанно хохочущего мороза, не давая и нескольких секунд на желанную передышку. И почему-то предательски молчал подарок Риар-Шагота, на который я признаться возлагал некоторые надежды. Как видно, во владениях Коцита не было места для осколков пламени.
Когда я, наконец, пришёл в себя, то с сожалением увидел, что оставшиеся два Стража подобрались ко мне непозволительно близко. А поскольку Элати всё ещё сражалась с настойчивым в своей ненависти дьяволом, то с этими двумя разбираться предстояло исключительно мне. Можно было конечно снова отшвырнуть их на максимально возможное расстояние, но я не без оснований боялся, что следующей пытки хранящим их льдом мне, возможно, пережить не удастся.
Вместо их Путей я дёрнул свой, мгновенно оказываясь в непосредственной близи от их копий, прагматично не давая атаковать меня на расстоянии, резонно рассудив, что меня от прямого попадания такого копья Коцит защитит вряд ли. Не сильно удивившись такому манёвру, Стражи почти синхронно сделали по быстрому выпаду в мою сторону. Не без труда, но всё же моим клинкам удалось сдержать их воинственный порыв. Ледяной ветер вновь на секунду ворвался в моё тело, но на этот раз, слава огню, он был относительно терпимым. Правда, если схватка продлиться больше нескольких минут, то мне вполне хватит и этого ветерка.
Вдруг внимание одного из врагов перенаправилось на что-то за моей спиной. Он, резко ушёл в сторону и бросился вперёд, заново нацеливая копьё для безжалостного броска. Как видно, ангел представлял для них гораздо больший интерес, нежели усталый Мастер Дорог, что, в общем, было вполне логично и в данной ситуации меня полностью устраивало.
Случайным взглядом мне удалось рассмотреть, что Элати благополучно расправилась с первым своим врагом и теперь довольно прохладно встречала следующего, который после потери разбившегося об ангела копья, выхватил из ножен такой же ледяной меч. Но у меня была своя битва, и даже с учётом уполовинивания противников лёгкой она вряд ли планировалась.
Копьё, с щедро подаренной силой, ринулось в моё лицо, удар я отбил, но это был уже не первый отбитый удар, и каждый новый дарил всё больше замораживающей боли, а мне так и не удалось провести ни одной успешной контратаки. У Элати дела шли тоже не так успешно, как ранее, последний враг оказался редким мастером боя, который как минимум ни в чём не уступал жрице. Ситуация опасно устремлялась в тупик и мне не оставалось ничего другого, как вновь вспомнить, что я сам говорил толстому любителю загадок про риск. И сейчас наступал как раз тот момент, когда стоило рискнуть.
Воззвав к Великому пламени, я дёрнул Путь моего врага. Тот упал, подставляя свою убелённую голову для финального удара. И перед тем, как уйти в заточение ледяной боли, я успел сделать ещё две вещи - пронестись завывающим клинком по шее Стража льда и в последнее исчезающее мгновение дёрнуть Путь второго дьявола, подставляя его грудь под карающий меч ангела.
Сердце разрывали и бросали его кровавые части на корм ледяным змеям. Душу продали в вечное рабство на каторгу замерзших цепей. Голову медленно разбивали тупым топором злого и пьяного мороза. Князь Холод давал бессрочный бал в моём теле. Я ещё чувствовал его равнодушный презрительный взгляд. Я ещё пытался бороться с его повелевающей дланью, по мановению которой в меня голодными зубами вцеплялся очередной его слуга. Я ещё понимал, что это бесполезно. Но кроме этой бесполезной борьбы у меня уже ничего не оставалось и я, ненавидя и плача, всё пытался и пытался встать с обмороженных коленей.
- Мастер!
Кто-то ещё звал меня. Кто-то ещё хотел, чтобы я вырвался из этих неумолимо стягивающих сетей. Кто-то ещё чего-то хотел.
- Мастер!
Внезапно лицо Князя Холода дёрнулось в раздражительной гримасе. Он словно заслонялся от чего-то. От того единственного, что могло помешать ему вечно править во мне. Он проклинающе закричал и, в последний раз бросив на меня свой пронзающий взгляд, медленно повернулся спиной, с достоинством удаляясь из так и не захваченных чертогов моего тела.
- Мастер! Молю!
Я открыл глаза. Надо мной нависло заплаканное лицо Элати. Её слёзы, горячими каплями падали на мои щёки. Её бледные губы тронула неуверенная улыбка.
- Мастер, - она откинулась назад, смахивая новые слёзы и не пытаясь сдержать счастливого вздоха, - мастер.
Руку обожгло лёгкой болью. Эту боль я узнал сразу, и эта была самая приятная боль в моей полной боли жизни. В полуметре от моего одеревеневшего тела весело потрескивал небольшой костер, щедро рассыпая на меня свои смеющиеся искры. Великое Пламя снова было со мной и снова дарило, казалось, уже навсегда потерянную надежду. А раз было пламя, значит земли Коцита остались позади, и значит я ещё выпью за сожжение его проклятых льдов.
- А что, отлично прогулялись, крылатая, - я опёрся о ноющий локоть, поднося своё лицо как можно ближе к огню.
Элати нервно, но искренне рассмеялась, пряча свои последние слёзы в ладонях.
Я снова лёг на спину, закрывая глаза, на этот раз для того, чтобы отдать сну давно задержанную дань. Ведь завтра нас ждёт долгая дорога домой.