Оставленная прибалтами Рига , в момент освобождения Советскими войсками, и в первые послевоенные годы, стала объектом пристального внимания еврейской нации, где бы представители её не находились, не проживали на территории СССР.
Со смертью Сталина опустел Биробиджан.
Евреи Бухары, Самарканда, Термеза, Алма-Аты, Архангельска, Колымы и Магадана приезжали в Ригу и находили здесь великое множество брошенных на произвол судьбы, обустроенных квартир
Бегая по улицам, заглядывали а подворотни, разговаривали с дворниками,в поисках комнат, с большими коридорами, опочивальнями, комнатой прислуги и детскими апартаментами.
Первые волны такой стихийной внутренней миграции что-то от своей мечты находили.
Семье Клёпальщицких пришлась по душе квартира на улице Мичурина. Добротный, ещё не старый дом полувековой постройки, с арчатыми окнами, закрытыми балконами. Парадный подъезд, украшенный цветным витражом.
Теперь, в своей комнате обосновалась Дэри, девчушка десяти лет, резвая и жизнерадостная. В прошлом остались воспоминания о Бауске. О коммунальной квартире. О ссорах с соседями, родственниками.
Особенно досаждала Дэри её же тётка, мамина сестра. У тех давно шла вражда. Не на жизнь, а на смерть.
Мужчины в семье Клёпальщицких - жестянщики. Обыкновенные рабочие, неприхотливые, молчаливые, даже застенчивые.
Но вот женщины - комиссарши. Уже в юности Дэри увидела фильм о комиссарше русского флота, роль которой исполняла Маргарита Володина. Как две капли воды похожая на маму. Девочка даже спросила у матери, а вы с сестрой не родственники Володиной?
Мать усмехнулась, отрицательно покачала головой. Но даже по разговору, по взгляду, по жестикуляции Дэри показалось, что всё-таки есть немало общего между ними.
И не напрасно. С возрастом проявлялись какие-то биографические подробности. Так Дэри случайно узнаёт, что её мать в девичетве - Гершанович , - сотрудник НКВД, теперь она уже в чине капитана. А её сестра в своё время тоже работала в районной ЧК, но потом была арестована за жестокое обращение с заключёнными, отбывала ссылку в Туруханском крае, любимом месте "отдыха" товарища Сталина.
Мать писала письма Берии. Она напоминала ему о совместной службе в органах ВЧКа в Грузии, о том, что выполняла задания Родины на оккупированной фашистами территории, просила отпустить сестру. Помогли письма или нет, не знает, но сестра была отпущена, вернулась в Латвию и села на шею Клёпальщицким.
Через некоторое время мать досрочно отправлена на пенсию и теперь они уже все жили в одной квартире.
Тут и началось.
Сестра вульгарная, курящая женщина.
Неряшливая и грубая. Её ругань слышна даже на улице.
Сморкалась она в шторы, смачно плевала на пол, долго растирая плевок обшарпанными старыми отцовскими тапочками.
Сестра считала мать Дэри виновной в своём аресте, потому что, прежде матери она гуляла с отцом Дэри, но женился он на Кате.
Такая несправедливость.
Часто разборки происходили в присутствии девочки и, хотя женщины закрывали ей уши, она всё прекрасно слышала.
Уже догадывалась, что есть отношения, особые отношения между мужчиной и женщиной, правда ещё не ясно, в чём они выражались.
В квартире есть удобства. Есть даже ванная комната. Она там, в конце коридора. Там на возвышении стоит круглая металлическая бочка, под ней чугунная топка. В бочку наливается вода, в зев печки закладываются чурочки. Они горят и скоро можно мыться.
Мама разоблачалась, раздевала дочку, намыливала ей голову, тёрла спинку, приказывала хорошенько вымыть своё малое девчачество, потом блаженствовала лёжа в горячей воде, подогнув ноги и вытянув по швам руки.
Дэри садилась на дно ванны у неё в ногах, дурачилась и шлёпала ладошками по материнской груди, которые смешно всплывали на поверхность, несмотря на все попытки утопить их.
Скоро маме надоедала эта игра. Она поднималась, открывала душ, и тщательно смывала мыло с тела.
- Какая мама красивая! - думала Дэри.
- Грудь тяжёлая, соски упрямо торчат. Живот как резиновый, упругий, не то, что, у тётки, весь в складках и оползнях.
Дэри не любила фигуру тётки, а когда та поворачивалась задом - кошмар!
Волосы лезли из всех щелей, из всех впадин и трещин. Особенно спереди, густые, жёсткие, рыжие, длиннющие.
Дэри сказала: Тёть, давай я тебе косички заплету. - На что тётка буркнула и больше с девочкой в ванну не лезла.
Другое дело, мама. Она все беленькая, гладенькая. У неё всё как у девочки.
Папа очень любил дочурку. Часто баловал её. Покупал ей конфеты фабрики "Лайма". Шептал ей ласковые слова.
Дети в школе смеялись над Дэри, называли её Дарьей, Дашей, но Дэри обижалась и настаивала, что её настоящее имя именно Дэри. Почему? Она не объяснялась. Папа и мама запрещали ей говорить правду, тем более посвящать посторонних в семейные секреты.
А папа мечтал, что когда-нибудь все они уедут в Америку. Америка - это страна за океаном. В той стране любят евреев, потому что евреи трудолюбивы и приносят счастье той стране, в которой живут.
А здесь нам разве плохо, папа?
Нам здесь хорошо, дочка. Мы любим нашего вождя, Иосифа Виссарионовича, но он не разрешает нам жить там, где мы хотим.
А мы хотим в Америку?
Да, мы хотим в Америку.
Боюсь, маму не выпустят. Она у нас слишком долго работала в органах Госбезопасности. Не дай-то Бог посчитают предателем.
Напротив окна детской комнаты другие окна. И за этими окнами живёт знаменитый музыкант. Так все говорят во дворе. За музыкантом приезжает машина, он спускается по лестнице, в своём длинном плаще, застёгнутом до ворота. Не смотрит ни на кого.
Однажды лишь, бросил взгляд на Мэри и, вроде искорка пробежала у него из одного уголка глаза в другой.
Смотрите, смотрите, сказали подружки, он нашу Дэри заметил. Как ей повезло!
Евреям всегда везёт - прошипел долговязый мальчик, сын дворничихи. Про него говорили, что он спортсмен, активист, комсомолец и потому держится независимо, в своей среде имеет даже собственное мнение.
Однажды утром Дэри не спалось. Она подошла к окну. Было начало лета. Чирикали синички - невелички. Скакали воробушки. Под крышей ворковали голуби.
Она высунулась в полуоткрытое окошко. Вдруг, напротив, в окне, раздвинулись шторы и, в проёме окна появился музыкант.
Он был без плаща. Он был вообще голый, как папа в ванной. Но у музыканта на виду было такое, чего Дэри никак не могла не заметить. То, чего она никогда не замечала у папы. Из живота музыканта торчал штырь со шляпкой, музыкант держал этот штырь двумя руками. Он подался навстречу Дэри и из штыря брызнуло молокообразная влага..
Ещё не так давно, такое же молоко брызгало из маминой сиськи, когда Дэри насытившись, слишком усердно сжимала ртом сосок.
Скулы Дэри свело как судорогой и, непроизвольно, она сделала глотательное движение.
На всю оставшуюся жизнь Дэри запомнила Ирвинга, так звали музыканта, но она никому ничего не сказала, даже маме. Хотя уже в пожилые годы, иногда во сне, обнимала Ирвинга и пила, пила его горячее молоко, которое не кончалось в нём, до момента её пробуждения.
Школа. Институт. Работа в проектном КБ. Знакомство с мужем, молчаливым, как и её отец. Замужество.
Шестидесятые годы. Никита Хрущёв
И первая волна евреев - изгоев из СССР.
АМЕРИКА! АМЕРИКА! АМЕРИКА!
Люди бесновались, плакали, не верили, что вот она, пришла удача!
Но оказалось, и в Америке существовал антисемитизм.
Который был достаточно сильным и открытым до того самого момента, как евреи вышли на первые роли в государстве. Когда они победили в либеральном движении 1970 годов.
Сегодня обнаруживать антисемитизм в Америке опасно. Особенно в деловой среде, в которой евреи многочисленны и влиятельны.
Папа объяснял взрослой дочери: когда евреи самоизолируются, они вызывают гораздо меньше антисемитских настроений, чем когда они с открытой душой устремляются в окружающее общество.
Поэтому евреи испокон предпочитали селиться в гетто. Но сейчас другое время.
Общение, проведение планов и взглядов в жизнь, в чужеродных обществах, вызывает отторжение еврейского населения от собственно граждан любой страны. Так повелось издревле. И никто не может понять почему.
Где бы, еврей не жил, он всюду чужеродный элемент. И потому, еврею приходится вылезать из собственной шкуры, стараться изо всех сил, творить, творить, творить, чтобы доказать людям необходимость собственного существования.
Евреи считают, что ассимилировались, но окружающие видят в них тех, кем они являются - то есть евреев, просто плохих людей.
Когда человек отказывается от своих корней, ненавидит собственное наследие, выбрасывает мечту, ради которой поколения его предков восходили на христианские костры и виселицы, - такой человек не может быть хорошим. Таково общее суждение.
Как бы ни были ассимилированы евреи, они никогда не смогут интегрироваться в языческие общества: знают, что в этих обществах их традиционно угнетали и угнетают, сообщества боятся не собственно евреев, а ту силу, которая руководит ими.
Осознанно или неосознанно пытаются разрушить общественную целостность еврейского содружества.
Евреи же, сопротивляясь разваливают традиционную мораль каждого общества в отдельности.
При Сталине евреи в России усиленно ассимилировались. Крещённый еврей, как бы не еврей уже. Но в атеистическом обществе религиозные формы оказались неэффективными и бессильными.
Поэтому, смена фамилий и смена национальности в нужной графе стали почти обязательными.-
Другое дело Америка. Загадочная страна. Страна сказочного Эльдорадо. Но только сокровища здесь не только в земле. Сокровища в Америке в Американской мечте. В свободе творчества и в дисциплине труда.
Так думал и так говорил отец Дэри. Муж Дэри, всё больше молчал, что согласно русскому поверию, означало - либо одобрение сказанному, либо полное согласие
с человеком, выразившим своё мнение.
Муж из другой семьи. Из семьи портных. Портные имеют дело с заказчиками, с клиентами. У хороших портных заказчики состоятельные, но при них говорить нельзя.
Особое мнение иметь нельзя. Хороший еврей-портной всегда молчит, а говорить - то хочется.. Поэтому портной берёт в зубы нитку и держит её крепко, не отпускает. Только бурчит иногда, когда его слишком достаёт какое-то противоречие в разговорах заказчиков.
Богатые люди - свободные люди. Бедные люди всегда рабы, даже если у них самый умный вождь на свете.
Иногда отец супруга забывал про нитку, но мать -то строго следила за правилами и тут как тут, всовывала, чуть ли не клубок в рот мужу. Потому и пережили они две революции и две оккупации.
Бенцион, так звали отца мужа, и в Риге хорошо устроился, хотя до ВОВ жил в аж Ивановской области. Он работал в ателье на углу Алфреда Калныня, напротив Верманского парка.
Супруг мальчиком бегал смотреть как в парке сооружали памятник С.М. Кирову на месте, где стоял памятник И.В. Сталину.
Сталина снесли ночью, а Кирова сооружали днём. Было интересно. Латыши фыркали и брезгливо отворачивались от строителей, потому что Кирова они не любили. Потому что рассказывали, что Кирова убил прибалтийский немец, в кровать к жене которого и залез этот самый не сгибаемый ленинец Киров.
Но в школе говорили другое. И конечно, супруг как сын портного верил официальной версии, а не сплетням, а когда спрашивали его мнение, он засовывал себе в рот воображаемую ниточку и молчал.
Бенцион мог быть довольным своим сыном. На восемнадцатилетие сынка он даже сшил ему курточку из производственных отходов. Комиссары уже не ходили в кожанках, но нет, нет, что-то заказывали.
С Дэри Борис встретился уже будучи выпускником технического ВУЗа. Парень способный. Его взяли в КБ, где и работала молоденькая стажёрка Дэри.
Борис опасался её глаз, застывал как мумия, забывая обо всём на свете, даже о том, как его зовут.
Дэри нравился другой мужчина. Начальник оргбюро, некий Аркадий.
Аркадий, с правильными чертами лица, молодой человек и не скажешь даже, что еврей.
Но он женат. У него жена. Невыразительная женщина, однако деловая, быстрая на язык.
Поговаривали, что Аркадий боится её. Хотя по нему не скажешь, что он труслив.
Борис понемногу осмелел и о чудо! Предложил ей руку и сердце. Мама Дэрина не против. Отец тоже "за".
Сыграли свадьбу.
Оказалось Борис мечтает об Америке. Говорят, мечтать нужно. Мечтать полезно. Мечты сбываются.
В марте 1980т года обе семьи, приезжают в Америку.
Истребление евреев в 20 веке последовало за их эмансипацией. На Украине евреи выбрались из черты оседлости, которую назначило для них царское правительство, и уже через два года 200 тысяч евреев были зверски убиты. В Германии реформистский иудаизм и коммунизм призывали к ассимиляции евреев в германское общество; уже через десять лет после Веймарской республики евреев ожидала перспектива истребления.
Сталин готовился истребить советское еврейство в 1953 году, когда в советском обществе усилилось еврейское влияние.
Между ассимиляцией евреев и погромами имеется взаимосвязь. Язычники терпят евреев, пока они сидят в своих гетто, но набрасываются на них, как только те начинают наводнять их христианские общества. Евреев изгнали из Испании в значительной мере из-за марранов - крещеных евреев. Те не были скованы институциональными ограничениями, прописанными христианами для евреев, и быстро взяли под контроль испанскую экономику и государственные учреждения.
В Америке евреи ассимилировались до беспрецедентного уровня. Они пользуются огромным влиянием: евреи и люди с еврейскими корнями непропорционально сосредоточились в сегменте высшего общества, а также, что важнее, в среде ненавидимых либералов.
Ксенофобия
- это естественная, положительная реакция, призванная противостоять вторжению чужаков.
Общества стремятся уберечь свои ценности от нашествия внешних сил. До прихода к власти нацистов немцы боялись евреев, поскольку считали их коммунистами и врагами общества; эту же роль либеральные евреи исполняют в Америке.
Американские еврейские либералы всегда были на переднем крае борьбы против расизма и дискриминации, за права гомосексуалистов, однополые браки и многие другие идеи, которые обычные американцы, так называемого "морального большинства" считают спорными.
Антисемитизм не исчез из мира. Опросы показывают, что в Европе, включая Германию, антисемитизм держится на уровне 35-35%.
Опросы Антиклеветнической Лиги показывают, что в Америке в целом этот уровень несколько ниже, зато он высок среди негров и мексиканцев, которые больше всех склонны к насилию.
Полиция США сохраняла нейтралитет во время волны нападений негров на еврейские кварталы в 1960 годах; сегодня полиция еще меньше склонна ополчаться против чернокожего населения. Белые антисемитские группы широко распространены, многочисленны, вооружены и не скрывают своих целей.