Болонка по кличке Макс, тихая, незаметная, добрая и ласковая, не любила только одного человека в доме, Вордиса, мужа Дери.
Вордис раздражал Макса.
Вордис едва успевал подъехать к дому, а Макс уже скалил зубы и привередливо рычал. Дэри поднималась со стула, медленно, очень медленно спускалась со второго этажа на кухню, где зажигала газ, чтобы разогреть Вордису ужин.
Супруг, человек старой школы воспитания. Он на дух не переносил быструю американскую кухню. Утром, уезжая на работу, даёт задание Дэри приготовить то - то и то - то. И не дай бог, она забудет или перепутает. Скандал.
Постоянная гонка, нацеленная на выживание, размочалила его нервы. Чуть чего - в крик.
На днях приехал домой как будто в радужном настроении. Сослуживцы на день рождения подарили ему коробку шоколадных конфет в клубнике. Кто пробовал шоколадные конфеты в клубнике? Или клубнику в шоколаде?
Дэри не пробовала. И Вордис не попробовал.
Потому что конфеты сожрал Макс.
Негодяй дотянулся до верхней открытой полки тумбочки, разодрал коробку и все, все конфетки, все до единой, сожрал.
Супруг мог и забыть о подарочной коробке, но поднимаясь по лестнице в гостиную, наступил на собачье дерьмо, подскользнулся, упал. А лестница крутая. Падение болезненное.
И Макса и Дэри спасло лишь именно это падение. От боли муж стонал и плакал. Пришлось вызывать неотложку.
С тех пор Макс ещё больше невзлюбил Вордиса. Он как бы чувствовал, что отвечать за содеянное придётся. И злился впрок.
А Вордис перенёс ненависть к Максу на Дэри и, теперь, ссоры стали постоянными.
Дэри не работала.
Нет для неё работы.
Она непочтительно отзывалась о чернокожих, называла их неграми, а сегодня, в Америке подобное своеволие непростительно. Все тёмные дамы в округе, включая соседей стали относиться к ней как к представителю низшей расы.
И не белая она вовсе, судачили афроамериканские дамы, а еврейка. Причём восточноевропейская еврейка, что совсем плохо.
Дэри сидела дома.
Она обзванивала за день десятки фирм и фирмочек, предлагая им товары других фирм или сбывая их товары таким же образом третьим лицам. Работа утомительная. Оплата по реализации. А народ пошёл привередливый, больше намучаешься, чем продашь.
Язык болит, а денег в кошельке - кот наплакал. Одна надежда на мужа. И не любит его уже Дэри, да что поделаешь?
Куда идти. Родных никого. Только дочь.
Но дочь своенравная, упрямая, вся в бабушку. Жестокая в отношениях с матерью, хотя не глупая, делающая карьеру в крупной посреднической фирме.
С отцом у дочери общего языка совсем нет. Отец считает дочь взбаламошной, развратницей. Модницей, проматывающей родительские деньги. Ухажёров меняет чаще, чем перчатки. Живы были бы родители, дед Бенцион - так и умерли бы на месте, узнав какой стала их внучка.
А внучка стала такой как её тётка и сестра тётки. Безжалостной к окружающим. Ненавидящей не только среду в которой живёт, но и среду, которая их всех окружает, унижая их своим окружением.
Все эти латиноамериканцы и американские негры, вся эта шваль узколобая и узкоглазая, присосалась к Америке, к американскому континенту только чтобы мешать жить хорошим людям и в первую очередь, конечно же, евреям, которых в Америке абсолютное меньшинство, но за счёт этого абсолютного меньшинства живут все другие нации мира.
В этом смысле Евгения Клёпальщицкая была явной нацисткой. Живи она в Германии во времена Гитлера, охотно вступила бы в нацистскую партию и преследовала бы граждан Германии, загрязняющих белую расу.
А кожа у Жени была настолько белой, что и сомневаться нельзя было в её происхождении. Мать это понимала. Мать позволяла Евгении жить так, как она этого хотела.
Отец, с его постоянными экскурсами в историю еврейского народа и в частности иллюстрируя на словах исторические картины их рода, вызывал у Женьки аллергию. Она перестала с отцом общаться, благосклонно принимала от него лишь энную сумму денег, передаваемых ей матерью.
Сегодня она жила в Вашингтоне. Занимала хорошую должность в фирме, занимающейся посредничеством в сбыте имущества, земельных участков и строений.
Получала определённое не малое вознаграждение вышла замуж за мексиканца, работающего по найму в Белом доме, резиденции Американских президентов.
Муж, красивый малый. Очень ласковый, добрый к окружающим, запомнился ей своей обходительностью ещё во времена Буша - старшего, когда она студенткой посещала, в составе группы, знаменитый комплекс зданий.
Тогда она познакомилась и с Бушем - младшим и с секретарём Буша - младшего, Ортегой.
Ортега - начитанный парень. Без комплексов. Тут же в костюмерной президента он повалил Женечку на ковровую дорожку и овладел ею в мексиканском стиле, в то отверстие, которое нашёл более узким и приспособленным к физическому воздействию.
Противиться тому она не могла. Но сочла нужным узаконить их отношения посредством традиционного брака.
Отец не понял. Отец был против их сочетания. Отец предостерегал дочь от необдуманных поступков, но в ответ та, нарушив пуританские взгляды их семьи на брачные узы, которые известно заключаются на небесах, сошлась с мексиканским негодяем как оказалось, временно, нашла с ним своё, временное, счастье.
Счастье - мгновение, которое как туман рассеивается при всяком встречном ветре.
Да, мексиканец был в любовных утехах неутомим. Он знал множество способов вливать в молодую женщину гранулы настроения, постоянно дарил ей безделушки, приглашал на празднества в Белый дом. Празднества проводились и в честь прислуги, и в честь преданной
личной охраны и в честь великих артистов, как Американских, так и зарубежных.
Избалованная вниманием сильных мира сего, Женечка будучи дома в Пенсильваании, секретничала с матерью, не желая встречаться с отцом.
Тот отвечал ей безразличием и постепенно лишил дочь ежемесячного субсидирования.
Последний шаг не понравился Женькиному мужу - мексиканцу, явно рассчитывавшему на эти, пусть небольшие, но живые деньги.
Возник новый конфликт, положивший начало, полному дискомфорту в их отношениях. Супруг, требовавший абсолютного подчинения жены мужу лишил Женечку своих обязательных ласк и той любви, к формам которой она уже привыкла.
Как обычно мама смотрела на всё сквозь пальцы, а отец упёрся и на все уговоры, только фыркал, по - русски ругался, но денег не давал.
В Белом доме всегда было много практиканток, стажёрок, переводчиц и другой клиентуры для обязательных и не обязательных услуг.
Токовой оказалась и Моника Левинская, приласкавшая Била Клинтона и Сара Менсон, сестра известного шарлатана и убийцы, выдававшего себя за "Мессию".
Таковой оказалась и Женечка Клёпальщицкая, супруга теперь уже старшего уборщика в Белом доме Самуила Ортеги.
Для несведущих: старший уборщик - лицо в Белом доме значительное. Это всё равно, что в ЦК КПСС, поверенный в дела партии. Особенно в таких делах, куда посторонним вход воспрещён.
Ортега знал, в какие дни, кому что нужно и брался за организацию таких дел охотно, с настроением и особым пристрастием.
Приобщил он к таким делам и Женечку, подкладывая её под нужных людей, не забывая включать аппаратуру и продавая интересующимся клиентам клипы с исполнителями главных ролей, исполняющими выборные высокие должности в США.
Подвело маленькое незначительное обстоятельство.
Ортега отсутствовал несколько дней и не знал, что многие подсобки, ранее не просматриваемые спец службой Белого дома уже оснащены специальной аппаратурой.
Как всегда он перекопал корресподенцию, вскрыл некоторые коробки и коробочки обнаружил маленькие записные книжицы с монограммой Буша - младшего. Тогдашнего президента.
Кроме того книжицы имели функцию фотосъёмки и обладали записывающим голоса устройством.
Хороший подарок дамам - решил Ортега и изъял какое-то количество для личного пользования
На другой день его вызвали в ФСБ. Назад на работу он ужен не вернулся.
Эра Ортега закончилась. Он ещё пользовался правом бесплатного проезда в общественном транспорте, но самолёт и поезд уже были для него недосягаемыми.
Так многие думали. Так и жена думала. Но Ортега не отступал. В Париже его сняли с Боинга и суть - да дело обвинили в проделке документов.
Теперь Ортега безработный. О сохранении какого брака могла идти речь?
Он стал требовать денег на проживание.
У кого? У жены, естественно.
"Теперь ты корми меня" безапелляционно заявлял ей.
Мать отдала Женечке все накопления. Мало. Ох, как мало.
Мать раз взяла взаймы из общего семейного "котла". Два. И, попалась.
Муж швырял кастрюли на пол, вопил.
Пришлось признаться и объяснить ситуацию.
Уж досталось Женьке. Пока на словах.
Дэри просила дочь повременить с объяснениями перед отцом, но та рвалась в драку и, как-то приехав в Харисбург, учинила склоку с угрозами в адрес отца; поставила перед ним вопрос ребром: либо деньги на стол, либо её нога никогда больше не ступит на порог родного дома.
В ответ Вордис стал бросаться стульями и один из них задел-таки дочь.
Что вконец вывело Женечку из себя. Обозвав отца "Русской свиньёй" Женя уехала в Вашингтон.
Забыл сказать, что теперь она жила в Вашингтоне. Ортега сразу же после свадьбы получил новую квартиру и они свили там уютное семейное гнёздышко.
Но счастье кратковременно. Счастье - как Жар - птица. Ухватишь, только руки обожжёшь. И вот уже и пера в руке нет.
Начался судебный бракоразводный процесс.
Развода хотела Женечка. Она и платила адвокатам за услуги. Ортега упёрся и не хотел отдавать бывшей жене квартиру. Детей ведь нет. Адвокатам заплатил. Они держали его сторону.
Нв суде Ортега заявил, что именно супруга надоумила его красть в Белом доме сувениры. Она же научила его подделывать проездные документы.
Сказал, что Женечка русская шлюха. Её ещё нужно проверять, достойна ли она называться гражданкой США.
Суд постановил квартиру разделить поровну. В случае, если Ортега сможет выкупить долю Жени, ныне опять Клёпальщицкой, он должен внести соответствующую сумму денег в банк и написать заявление. Тогда ему достанется всё.
Ежедневно его машина останавливалась перед окнами их бывшей общей квартиры, где они некоторое время совместно проживали и они, через стёкла, изучали физиономии друг друга. Однажды ей почудилось, что он провёл лезвием своей ладони по своему же горлу.
Евгения поняла, что это прямая угроза.
Однако суд не признал её доводы убедительными. Но запретил Ортеге приближаться к дому ближе, чем на триста метров.
Однажды Дэри договорилась встретиться с дочерью между Харисбаргом и Вашингтоном, в одном облюбованном ими местечке. Недавно только Ортега возвратил машину бывшей Жене. Он не любил обслуживать технику и постоянно пользовался чужими автомобилями.
Только Женя въехала в холмистую Пенсильванию как у автомашины отказали тормоза и она едва не съехала в кювет. А кювет в том месте глубокий и по каменистому руслу кювета бежал быстрый шумный ручей.
Хорошо, что мать не дождавшись дочери поехала навстречу и тем спасла Женю от осложнений. Они вместе уехали в Хрисбург и оттуда вызвали спецслужбу для транспортировки неисправного автомобиля.
В другой раз неизвестный грузовик протаранил ограду палисадника и въехал во двор дома. Жила тогда Женя на первом этаже. По счастливой случайности в палисаднике её не было. Недавно высаженный кустарник пострадал очень сильно и забор пришлось срочно менять.
В третий раз на неё напал чернокожий парень. Угрожая ножом, велел опустить вниз трусики и нагнуться. От нахлынувшего страха Женя потеряла контроль над собой, что происходило дальше не помнила.
Она, конечно же, обратилась в полицию, но установить имя насильника полиции не удалось. Тем более, что он сорвал трусики с ног девушки и исчез вместе с трофеем.
Из этого, они с мамой сделали заключение, что Ортега не угомонился и не угомонится. Пошло следствие, которое заключило, что всё происшедшее с ней лишь цепь случайностей.
Мама требовала, чтобы дочь вернулась домой, но Евгения, помня отношение к ней отца, решила бороться с Ортегой не на жизнь, а на смерть.
Лучшее лекарство от любви - новая любовь.
Ей часто встречался на пути один парень. Не красавец и взгляд исподлобья, но крепкий, мужественный, находчивый.
И вот, однажды она встретила этого парня среди коллег в фирме.
Нужно сказать, что Евгения была ответственной женщиной. Недавно ей предложили возглавить серьёзный отдел. Предложение она приняла, тем более, что занялась строительством собственного дома. Фирма приняла участие и обеспечила ей беспроцентный кредит.
Парень оказался ирландцем. Немногословен, но порядочен. Слово за слово и вот уже любовь.
В любви он не Ортега, но Жене второй Ортега уже не нужен. Женя прошла хорошую школу. Теперь она мечтает о муже и детях.
Ирландцы своеобразный народ. Они закомплексованы собственным менталитетом, семья для них, понятие священное. Узы семейные незыблемы. Измена немыслима.
Женя эти условия приняла не раздумывая, понимая, что за таким человеком она будет как за каменной стеной.
Вот только отец не хотел ничего понимать и принимать новые условия игры.
Ирландец беден. Борьба с Ортегой извела много средств. Женя залезла в долги. Долги нужно отдавать.
Мать беспомощна. Сидя на втором этаже своего сборного типового дома, она совсем отключилась от жизни и, считала все приходящие из вне события, незначительными и виртуальными.
У неё свой круг знакомств. Она переписывается и переговаривается по Skaipu c десятками мужиков, каждый из которых во много раз лучше её мужа. Которые говорят ей только комплементы и называют её по детски романтично, "Дорогой Дырочкой".
Мать Евгении в том возрасте, когда не замечаются годы, когда фальшь жизни уже въелась в кожу и служит надёжным панцирем для пресловутой души, когда стареющее рыхлое, порой жирное тело ещё ощущает потребность в ласке, в мужской ласке. И это надрывает душу ожиданием.
А мужчины, наоборот, с возрастом становятся всё более женственными, ищут в женщине убежище для своей несостоятельности. Она открывает им женские секреты. Они давятся этими секретами, пытаются переварить. Не переваривая, запутавшись в отношениях с жизнью уходят к другим женщинам, имя которым "легион" и продолжают флиртовать, обманывая самих себя и своих близких.
Таким оказался и Цвик из Израиля, врач - неврапатолог. Он живо интересовался подробностями жизни Дэри. Её наклонностями. Склонял её к супружеской измене. Советовал, как и какими способами самоудовлетворяться, а когда она ему уже поверила, вывел её в одной из своих книг по психопатии как жертву времени, как одну из своих клиенток.
Он изучал её тело по Skaipu через видео. Внушал многие развратные мысли до тех пор, пока супруг Дэри, ненавистный Ворбис не прекратил их общение и не побил Дэри.
Увидев синяки на лице матери, Женя потребовала её немедленного переезда в новую квартиру и плюнула в сторону отца, заявив, что лучше ему не показываться ей на глаза.
Однако отец напротив не стал возражать дочери, а даже выделил деньги на их поездку в Италию для свадебного путешествия.
Ох, Италия! Страна грёз. Страна немыслимых наслаждений и прекрасных людей, для которых женская любовь - Суть самой жизни. Для этого итальянцы живут. Там женщины от мысли о соитии не краснеют.
Ирландец вопил от восторга, когда узнал, что билеты уже приобретены. Да и свадьба в Америке обойдётся гораздо дороже, чем в Италии или даже в Израиле. Как минимум в два раза.
Мать обязательно будет присутствовать, а отец как хочет.
И гостей можно будет побольше пригласить. Хорошие гости - гости денежные. Свадьба окупится. Это не как у мамы. Пригласит гостей, а они едут в Америку с подарками: апельсины мандарины и прочая фигня.
А таможенные барьеры не учитывают. Нельзя везти в Америку фрукты. Это удар по местному производителю. Вот и являются с пустыми руками. Опустошают Америку, а за приём не платят. Только обходительное "спасибо".
Женя запретила матери принимать ходоков. Как бы они не просились, какие бы доводы не предъявляли.
В её друзьях некто Клевицкий из Москвы. Композитор. Малоизвестный. Раскрутка нужна.
Писатели, поэты и прочие авантюристы. Есть и состоявшиеся на поприще искусств деятели. Выходцы из России, бывшие мошенники и воры.
Всем Дэри нужна. Все её знают.
Но мать стала более осторожной. Она слушает свою дочку. Она правоверная еврейка. Она почитает законы нации. Постепенно такой становится и Евгения.
Дорога петляла между холмов. Серпантин дороги блестел под солнцем как дёготь, разлившийся из бочки. А дороги в Америке везде. Скорость не регламентирована. Ирландец с виду спокойный, а за рулём он зверь.
Иногда дорогу перебегают олени. Олени не заметны на чёрном полотне дорог. Они не боятся людей и машин. Они вездесущи.
Ирландец нажимает на газ. Автомобиль, следовавший за ними, вначале отстал, но стал скоро набирать и, вот уже поравнялся с ними, вот уже выдвигается вперёд.
За рулём мексиканцы и один из них Ортега.
Мексиканские пули из американского оружия поражают водителя. Машина движется под уклон. Нога мёртвого ирландца на педали газа. Женя ощущает, как свербит в груди. Как вместе с дыханием бегут по костюму струйки крови.
Она возмущена. Ведь суд определил Ортеге "не приближаться".
Она видит отчий дом. Она видит мать. Видит резиденцию американских президентов. Она поднимается всё выше и видит, как её автомобиль обрушивается в пропасть.
А на крыше Белого Дома в Вашингтоне пляшет самбу её бывший муж, её враг, Ортега.