Сергунька прилёг под раскидистым деревом. Он ещё плохо разбирался в породах деревьев и кустарников, но дуб от кедра отличить мог. Взрослые помогли разобраться, и сам он кумекал, когда слышал разносимые ветрами перешёптывания леса о том, о сём, что творится в тайге, в её ближних и дальних пределах.
Деревья передавали лесные новости очень быстро. Нужно только слушать лес и понимать, что каждое дуновение ветра по - разному воспринимается разными деревьями. Лист дуба, что барабан, сыпет под ветром дробью звонкой.
Так дуб сообщал, что не спит. Что сторожит тайгу. Что в тайге спокойно. Звери сыты. Каждый в своей квартире, в своём уюте. Уверенность дуба успокаивала, рассеивала страхи.
Корабельная сосна, уткнувшаяся макушкой в небо, под ноги не смотрит. Она выглядывает тучи на горизонте и при первом же их появлении густые иголки на ветвях начинают выводить трели, тревожные, обрывистые, или истошные.
Всё живое прячется в заранее заготовленные убежища, которые заранее готовы отразить ливневую атаку.
Случившаяся на полянке берёзка, клонит свой стан поближе к стволу могучего кедра, потому что только кедру она доверяет. Кедр никакие ветра не гнут. Кедр облапит белую невестушку огромными сучьями - ручищами и устоит слабая берёзка против любого урагана. Иначе нельзя. Много неразумных гибнут, вырванные шквальными ветрами с корнем из матушки земли.
Красная рябина не боится никаких злыдней. Она упряма и настырна. Сопротивляется умело. А её ягоды впитывают горечь ветров, оттого и становятся терпкими и даже морозостойкими.
Мама варила из ягод красной рябины специальный настой и тем настоем поила Сергуньку. Видимо поэтому Сергунька хотя и мал возрастом, но физически силён и в здравом уме.
Вот он прилёг. Заснул или нет, и сам не знает.
Тайга полна тайн. Здесь, на Сахалине каждый мальчишка знает, что тайн в лесу невпроворот. Есть тайны постоянные. Они под каждым кустом, в каждом шорохе.
А есть тайны которые приходят лишь с сумерками, а при первых лучах солнца тают как туманные призраки.
Тай - значит, лес на холмистой местности. Лес, которому нет ни конца, ни начала.
В глубину такого леса уходишь весело, но лес быстро показывает свой характер, путает тропинки, а человек заблудившись, вдруг понимаешь, что дороги назад нет.
От него, от тая и слово - тайна.
Такое же густое и не проходимое как тайга.
К народу Ки слово это накрепко припаяно. Народ Ки для всех народов известен как носитель великих тайн. Этот народ - китайцы.
Но русскую тайгу китайцы избегают. По крайней мере, так взрослые говорят. Только отпетые головорезы прячутся в тайге.
Пока дуб молчит всё живое в тайге отдыхает.
Но вот, где - то хрустнул не до конца сгнивший сучок. Сергунька попробует догадаться.
Рысь ходит бесшумно. Даже если наступит случайно на опавшую ветвь, всё равно ветка не затрещит, не выдаст зверя. потому что рысь осторожна, умеет ходить по тайге. Своевременно переносит тяжесть тела на лапы, которые твёрже стоят на таёжной подстилке.
Если Сергунька сейчас откроет глаза, то вполне возможно увидит рысь.
Но мальчик спал. Дуб монотонно сопел над его тельцем оберегая покой.
Стороной прошёл лось. Это он, лось, слоняясь по тайге, ломал и корёжил сучья. Рога лося страшное оружие. Как секира древнерусского воина. Мотнёт головой и медведь на четырёх лапах не устоит.
Потому лоси не очень обеспокоены своей безопасностью.
Медведь на лося не нападает. Поостережётся. Если самец лося возмужал, медведь лучше уберётся с его дороги, восвояси.
На улице Пролетарской в Южно-Сахалинске паника. Опять пропал сын Александра Ивановича.
Что за несносный мальчик? Кажется, по возрасту, ему ещё долго за материнскую юбку держаться, ан нет, задним умом уже крепок. И слов то не выговаривает, а о пакостях думает. Как бы родителям насолить?
Шлиенко с Александром Ивановичем и поссорились, и помирились. Солдат мобилизовали на поиски. Комсомольцев. Служебных собак.
Папа Алика Шлиенко проклинал себя за то что связался с щукой. Щука сорвалась, а время потеряно. Не уследили за ребёнком.
Ирка злорадствовала. Алик хотел подключиться к поискам, но его дома заперли и строжайше предупредили, чтобы не смел даже рыпаться.
Крики "Ау!" удаляясь, были слышны некоторое время, пока сопки не поглотили всех людей и все звуки.
Старый тигр лежал, тяжело дыша, опустив лобастую голову на лапы. Он недавно схватился с крепеньким молодым кабанчиком. У молодого кабанчика клыки едва из-за челюстей показались.
Кобанчик молод горяч и своенравен. Заметив тигра, стоящего в раздумье, кабанчик не стал убегать. Он угрожающе захрюкал и в ярости начал копать острыми копытцами мягкий, рыхлый грунт, в надежде обрести устойчивость и опору при нападении хищника.
Кабанчик знал из генного опыта, что главное, что от него требуется, это устоять на ногах. Нельзя упасть на землю, тогда тигр подомнёт его своим весом, а слой спасительного сала под шкурой ещё тонок, не сможет защитить от клыков и когтей этой лесной кошки.
Может быть он не сумеет нанести тигру смертельный удар, но тело его что веретено, сродни морской торпеде. Рыло как таран.
В прежние времена воины вырезали на торце дубового бревна морду свиньи и били, били в крепостные ворота, пока те не бывали разрушены.
Один удар такой "свиньи" мог обездвижить любого зверя в тайге. Даже медведя.
Однако тигр - иное дело. Тело тигра гибкое как камыш. Оно не принимает на себя удара. Поэтому кабан предпочитает брать тигра на излёте. Когда тот совершает смертельный прыжок на свою жертву. Тогда точный удар в грудную клетку размозжит кости хищника и пронзённое сердце остановится.
Не получилось. Визг кабана затих. Тайга притихла.
Жизнь отстаивала свои права как умела.
Сергунька приподнялся на локтях. Старый тигр смотрел на него жёлтым глазом не моргая и не отводя взгляда. Лёгкая добыча лежала у его ног. С жёлтых клыков таёжного хозяина стекали капли крови.
О чём тигр думал? Или вовсе не думал ни о чём? Зарезал кабана и все дела.Тигр не будет никогда есть падали. Мимо пройдёт. Он предпочитает свежую пищу, потому и не режет всех подряд, кто на глаза попадётся. Всему есть свой черёд.
А старый тигр знает тайгу как свои пять пальцев. Всю исходил вдоль и поперёк. Знает какой приплод принесла кабаниха, что живёт под соседней горой.
Знает, что гордая и своенравная олениха дала от ворот поворот своему мужу, могучему вожаку бесчисленного олейнего стада, которого за бесстрашие прозвали У - Де- Угом.
У-Де-Уга остерегается и тигр. Кому охота попасть под рогатину таёжного рыцаря.
В оленьем стаде тигр иногда всё же забирает слабых оленят или переставших приносить приплод самок. Но это не противоречит законам леса.
Кабанов в тайге как травы. Сам Шайтан-кабан им числа не знает.
Пока старый тигр не проявляет активности. Лежит тихо, словно заснул.
Были другие времена когда он и мгновения усидеть на месте не мог. В юности его манили неизведанные уголки сахалинской тайги. Он даже в море купался.
Но рыбу тигр не любит. Никогда не ловил рыбу и есть её никогда не будет.
Пусть медведи этим занимаются. Они прирождённые рыболовы, а запах рыбьего жира бьёт тигра по ноздрям и потому старый тигр у моря долго не задерживается. Уходит в тайгу, в самую непролазную чащу.
От этого мальчишки, что испуганно уставился на него, тоже рыбным духом тянет. Напрочь этот запах отбил у него апппетит.
Тигр зевнул, потянулся, обнюхал кабанчика, лизнул кровоподтёк на шее и зарычал незлобно. Лес услышал и сделал выводы.
Хозяин леса предупреждал, что добычу никто не вправе у него стащить. Будет наказан.
Сергунька согласно закивал головой. Он и не думает красть, хотя есть очень хочется.
Старый тигр ещё раз посмотрел на мальчика. Задумался и вдруг вонзил зубы в заднюю ляжку кабана. С треском вырвал внушительный кусок свежего мяса и положил перед мальчиком.
Сергунька не хотел есть мясо сырым, но тигр ждал, а рябинка тихо прошелестела над ухом:
Ешь. Не отказывайся. Тайга требует соблюдения приличий.
Голодному очень плохо жить. В лесу голод чувствуется острее. Но и у сытости есть обратные стороны. Если еда удовольствие, то сытость обуза.
Однако ножки сами по себе прокладывали путь то в густой траве, то по мхам и лишайникам. Хоть и крепок Сергунька физически, но скоро устал.
Присел было на небольшую кочку, да только и успел схватиться за рожки на голове оленёнка. Оленёнок с испугу понёсся стремглав, не разбирая дороги, крича от страха, то закатывая, то совсем закрывая глаза.
- Расшибёмся. - обречённо подумал Сергунька, но рожки не выпустил из рук, а лишь плотнее обхватил бока и спинку оленёнка своими крепенькими ножками.
Врезались в стадо. Оленёнок сразу под мать и ну, сосать титьки. Так зажал Сергуньку под животом матери, что тот едва сподобился выползти на волю.
Олениха удивлённо глядела на мальчика. От мальчишки пахло оленёнком. Запах этот был ей родным и близким. Она облизала Сергуньку с ног до головы и пригласила к своему вымени.
А Сергунька с дня рождения своего не терпел вкуса молока. Ни своего, ни материнского.
Однако не стал отнекиваться. Пригубил, постоянно сплёвывая парное, почти сладкое молоко.
Скоро стадо двинулось к водопою. Сергунька хотел отстать, но олениха оказалась строгой матерью.
- Вот ещё! - Возмутилась она, обращаясь к своим товаркам, таким же матерям.
- Старшую девчонку чуть не потеряла, пока с У-Де-Угом лясы точила, и этот слизнуть от меня норовит.
Плохо когда рожаешь одного ребёнка. Мало ли что! Тайга полна неожиданностей, а дети они как приходят, так и уходят.
У-Де - Уго говорит, что дети священны и всякий зверь об этом знает, но что ни год наше стадо не до считывается нескольких подростков.
Как будто законы пишутся для того, чтобы их нарушали.-
Теперь она внимательно следила за Сергунькой и не разрешала ему ни на шаг дальше позволенного, отлучаться.
Зато Сергунька освоил верховую езду и часто, если стадо шло намётом, оказывался на спине матери и тогда горизонты становились шире, время начинало двигаться быстрее и жизнь в тайге обретала смысл.
Однажды олени вышли в пойму какого-то озера. Озеро находилось на самой вершине обширной сопки. Доступ к озеру только с одной стороны. Из озера не вытекали реки и не впадали в озеро даже ручьи. Море далеко, а вода солоновато-горькая как в океане.
Олени любят соль. Солёная вода для них просто лакомство. И они загоняли воду в желудки, пока животы не начинали у них трещать.
Сергунька всё-таки человек. Мало того, что вода солёная, она ещё и горькая. Уж плевался он, плевался, но от соли жажда ещё сильнее.
Уж лучше сырой рыбины кусок съесть. Он не медведь, чтобы рыбу лапами ловить, но видел как они это делают. Нужно только сидеть тихо на бережку и выглядывать когда неосторожная рыбина проплывёт мимо. Тогда шумно бить лапой по воде, глушить рыбу. А там уже когти и клыки довершат начатое.
Вот к берегу подошла зубатка. Её нужно поостеречься. Зубатка сама кому хочешь лапу откусить может.
Вот скользнул чёрной лентой угорь. Но как его взять? Скользкий как вьюн и изворотливый как уклейка.
Наконец появилась глупая Пашуха. Раздобревшая к осени. Лениво поводит маленькими глазками, начинает тереться боками о прибрежный камень.
Пашуха любит ласку. Спинку солнцу подставляет. Хвостиком воду баламутит, чтобы струи воды гнали кислород в её жабры. Для того её жабры раскрываются широко, как раз чтобы руки в щели просунуть.
Сергунька накрепко сжал кулачки и, теперь уже Пашуха сидела на руке как на кукане.
Стал тащить, до половины толстого туловища вытащил, а больше мочи нет. Тяжёлая оказалась.
Упереться ногами не во что.
Тут и помог ему У-Де - Уг.
Дал Пашухе по голове копытом, она сама и вылетела на берег. Острым камнем Сергунька вспорол Пашуху и нашёл внутри много мелкой почти белой икры, которая легко утолила его жажду. Напившись до судорожной икоты упал на песочек и от счастья зажмурился.
Замечательное место. Жаль, что олени не имеют собственного угла как, например медведь или бурундук или на худой конец росомаха...
Надолго можно было бы у озера обосноваться.
Отдохнув, подполз к самой кромке воды. Вода прозрачная. Всякий камушек на дне виден. Вода как бутылочное стёклышко увеличивает предметы. Камушки на дне разноцветные. Солнечные лучики играют на поверхности воды и достигая дна окрашивают камушки в соцветия радужные, словно красками или карандашами рисованные.
Рыбья мелочь гоняет стайками, то поднимаясь к поверхности воды, то ускользая прочь в неизведанные глубины.
Рыбья мелочь и привлекла тюленя. Молодой ластоногий самец, которого нанайцы называют лахтак, шустро перехватывал мальков, не имеющих опыта противоборства подобным обжорам.
Но когда лахтак попытался почесать свой нос о каменную подводную плиту, острой гранью выступающую из песка, то рак - отшельник могучей клешнёй едва не отхватил всю пуговку его крупного носа.
Лахтак от неожиданности фыркнул. Отодвинулся и ещё долго чихал, пуская мыльные пузыри.
Его выпуклые бездонные глаза вдруг поймали в фокус взгляда голову мальчика низко склонившегося над водой.
Взгляд мальчика, на мгновение застыл на выпуклой поверхности глаз тюленя, но тут же стал тонуть, уходя всё глубже и глубже в роговицу его глаза.
Сергунька и не заметил как свалился с кромки берега и барахтаясь стал тонуть.
Хотел было закричать, но вода попала в рот и он поперхнувшись стал захлёбываться.
Ноги не находили опоры и это было страшно.
Внезапно тяжёлые рога У-Де Уга подхватили его и он очутился в люльке над головой вожака стада.
У Де Уг затрубил и олени со всех ног кинулись к вожаку. Все наперебой удивлялись как это они не заметили исчезновения мальчика? А олениха Васа, мать подружки Сергунькиной, попросила У-Де- Уга положить Сергуньку на траву и долго облизывала малыша своим горячим сухим языком.
Прошёл год с момента исчезновения сына. Александр Иванович почти смирился с горем. Мария Романовна поплакала, но время берёт своё. Дочка подрастает. Какие-никакие уже наряды нужны. Всё- таки девочка не из простой семьи.
Обучение только номинально бесплатное. Денежные сборы носят регулярный характер. Тут и праздники и юбилеи. А значит подарки и подношения.
Концерты, театры, торжества и печальные события. Нескончаемая череда денежных инъекций во все сферы жизни.
Скучать некогда. Тем более печалиться. Жизнь продолжается.
Пропал сынок. Сам виноват. Неугомонный. Мозгов ещё нет, а руки и ноги уже движутся и всё в неправильном направлении.
А с другой стороны Мария Романовна права. Дебил он и есть дебил.
Недаром говорят, что человека если к тому нет предпосылок, невозможно обучить. Если уже в утробе мозги не сформировались, то в жизни они уже не дееспособны и такие люди могут существовать только на пожертвования общества.
Все эти дауны, гидроцефалы - это разновидности животного мира, которые не сформировались в законченные инстинкты, а потому не могут считаться представителями животного мира.
Мир инстинктов - совершеннейший вид. Инстинкт видит и ощущает всё. Инстинкт не задаёт вопросов, но всегда знает ответы почти на все вопросы.
Не то что сознание! Недаром говорят, что сознание не до сформировавшийся инстинкт.
Амбиций много, возможности крайне ограничены.
Если ребёнок живёт инстинктами ничто и никто не сможет ему уже помочь.
Только в сказках Маугли обретает человеческое мышление.
Бытие определяет сознание.
Рождённый ползать летать не может.