Аннотация: Репортаж по горячим следам об участии в телеолимпиаде "Умницы и умники" после победы в качестве зрителя.
ЗРИТЕЛЬ
Эпилог
Я - зритель, а жизнь - это пьеса, которую я смотрю
Бывало ли у вас когда-нибудь желание, прочитав интересный роман, вернуться к нему спустя некоторое время и узнать, что же случилось с героями дальше? У меня бывало, и не раз. Странное желание, не правда ли? Оно противоречит логике вещей. Интересная история в жизни героя привела его к развязке и оборвалась - чего ещё, казалось бы? Нам ведь совершенно не интересно, как развернулась жизнь у Пьера Безухова и Наташи Ростовой после того, как Николеньке Болконскому приснился донельзя странный сон. Нас ведь совершенно не заботит, чем начал заниматься Нехлюдов, когда Катюша Маслова распрощалась с ним и уехала вместе с Симонсоном на каторгу. Так в чём же дело? Может быть, в уверенности, что жизнь литературных персонажей, как и жизнь людей, не оканчивается с окончанием некоего одного конкретного сюжета? Персонажи живые, они тоже дышат, смеются и плачут - даже в тот момент, когда мы закрываем книгу и кладём её на полку. А раз так, почему бы не встретиться с ними вновь, когда мы столько пережили вместе? Я ведь тоже в какой-то степени литературный персонаж. Создавая эти строки, я не просто мараю бумагу, я оттискиваю свою душу на белом листе. И даже когда меня не станет, эти строки, даст Бог, будут жить и будут хранить крупицы, по которым читатель сможет составить мой достоверный портрет. Посему на правах литературного персонажа я тоже имею право жить, имею право на продолжение. Оказывается, в формате "Умниц и умников" возможно и такое. Вы, конечно, уже догадались: я стал зрителем. Но до того как я вновь оказался на трибуне, мне довелось прожить целую жизнь, сжатую в семь или восемь месяцев. О ней и расскажу.
Долгая счастливая жизнь
Отныне долгая счастливая жизнь каждому из нас...
Егор Летов
Итак, я поступил в Московский государственный институт международных отношений (Университет) при Министерстве иностранных дел России, сокращённо МГИМО (У) МИД России. Аккуратным росчерком пера в приказе о зачислении ректор Анатолий Васильевич Торкунов определил мою дальнейшую судьбу. Можно было расслабиться и почивать на лаврах. Но римляне, или, как их называет Григорий Фёдоров, "древние латыши" говорили:
"Пока растёт - дерево. Перестало расти - древесина". И я начал готовиться к выпускным экзаменам в школе. ЕГЭ показался мне детской забавой по сравнению с "Умниками". Я откровенно скучал за учебниками - настолько всё было легко и оторвано от жизни. Одна лишь математика не хотела поддаваться мне. Сдал неплохо, особенно порадовала литература - мою работу оценили в 100 баллов. Я был очень доволен, так как литература - едва ли не единственный предмет в школе, достойный самого пристального внимания каждого.
Размышляя о Едином государственном экзамене, могу сказать, что это полная ерунда во всех смыслах этого слова. Он не заслуживает и сотой доли того внимания, которое ему уделяется сейчас в школе. По сути, от старого советского обучения не осталось и заусенца на мизинце левой ноги - дети ныне в школу ходят не для того, чтобы хоть чему-то научиться, а чтобы подготовиться к экзамену. И это ужасно. Дорогой читатель, если ты в одиннадцатом классе и над тобой навис ЕГЭ, забудь о нём и вспомни только за месяц до сдачи - этого времени вполне достаточно, чтобы научиться решать те примитивные задания, что тебе предлагают. Не трать свою юность, время и силы на то, что призвано отупить тебя, принизить твой интеллектуальный уровень и уничтожить в тебе личность. Читай умные книги, занимайся спортом, живи полной жизнью, развивайся, - в общем, делай всё то, что так не хотят, чтобы ты делал, те, кто придумал ЕГЭ! Иначе пролетишь. Но вот экзамены позади, наступило лето - настоящее, пахнущее свободой, пухом и нагретой на солнце пылью. Я засел за творчество, но ни повесть, ни рассказы совершенно не шли. Месяц провёл я в блаженном ничегонеделании, пока не наступила пора снова ехать в Москву - на этот раз подавать документы. Это было как раз то благодатное время, когда ещё не начались страшные лесные пожары, когда тяжкий смог не затянул ещё небо над сто- лицей, а люди ещё не нацепили фильтры и маски. Круглые сутки над Москвой сияло ласковое солнышко, а небо было такой чистоты, что в него хотелось смотреться как в зеркало.
Прямо из аэропорта я поехал в универ. На станции метро Проспект Вернадского меня встретили мои дорогие друзья-"умники" Григорий Фёдоров и Даниил Лапач. Всё это время мы периодически созванивались, и теперь очень радостно было встретиться вновь. Громко смеясь и болтая по дороге, мы втроём, или, как говорит Гриша, "vtroiom", отправились к нашей будущей Alma mater. Когда здание университета выплыло из-за поворота, сердце забилось чаще.
Каким показался мне МГИМО на первый взгляд? Трудно подобрать точное слово. Наверное, таинственным. До этого момента я был здесь всего один раз - в День открытых дверей, и взгляд мой не проник далее конференц-зала. Теперь же я мог увидеть вуз изнутри. Бесконечные длинные коридоры, тысячи дверей с табличками на нескольких языках, повороты, закутки, тупики, лестницы - это был какой-то лабиринт Минотавра! Я просто заблудился бы, если б не друзья. Весело подали документы, весело записались на отработку и заселились в общежитие с ласковым названием "Черёмушки". Здесь я впервые испытал прелесть общажной жизни. Сладостнее первых её мгновений трудно себе представить. Когда ты с чемоданом вваливаешься в пыльную комнату и, не разуваясь, с блаженным видом растягиваешься на незастеленной кровати - это надо испытать! Когда ты веником выгребаешь из-под койки горы мусора, вдыхая облака пыли и громко чихая. Когда ты выбрасываешь на помойку последний покрытый плесенью ботинок и любуешься своим ше- девром - чистой комнатой. Когда ты мечтательно смотришь на голые стены, представляя, какими рисунками и плакатами ты их украсишь... Перечислять можно до бесконечности.
Здесь же, в "Черёмушках", в первый же день родился наш кулинарный шедевр - Яргридан (сокр. от Ярослав-Григорий-Даниил). Что есть Яргридан? Всё очень просто. Это разделенный на три равные части эмблемой "Мерседес" десяток зажаренных на сковородке яиц с ветчиной и помидорами черри, плюс все приправы, которые ты найдёшь в холодильнике, плюс секретный ингредиент. Какой? А ты пообещаешь, что никому не расскажешь? Ладно, так и быть, уболтал, скажу: никакого секретного ингредиента нет. Но при этом он "есть". И в этом вся соль. Без ингредиента наш Яргридан обернулся бы банальной яичницей с ветчиной, а мы не привыкли ассоциировать себя с мейнстримом. То, как мы с Гришей и Даниилом готовили Яргридан, - отдельная история. Первым испытанием стала газовая плита - её ведь нужно зажечь! Спичек не было, зато была зажигалка, которую мы "стрельнули" у одного курильщика. Вы когда-нибудь пробовали поджигать газ при помощи зажигалки? Для тех, кто не пробовал, скажу: это довольно проблематично. Тогда мы подо- жгли тетрадный лист и запалили им горелку. Сам лист вспыхнул, обжигая руки, - пришлось бросить на пол и долго прыгать на нём, чтобы потушить. Естественно, всё это сопровождалось дымовой завесой, под прикрытием которой можно было бы провести пару-тройку военных операций. Но мы, как новоиспеченная абитура, терпели неудобства - нас ждал вкусный и сытный обед. По крайней мере, мы так считали. Но когда Яргридан был готов, Григорий решил продемонстрировать свою ловкость и начал подбрасывать блюдо на сковороде, как заправский шеф-повар. Одно неверное движение - и предмет наших мечтаний и надежд эпично плюхнулся на пол, сражён безжалостной рукой. Как тут не вспомнить знаменитое: "Убит!.. К чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор и жалкий лепет оправданья? Судьбы свершился приговор!" Увы, даже в календаре победителей бывают печальные страницы.
В солнечной июльской Москве я пробыл неделю. За это время успел пройти студенческую отработку - этому виду экзекуции подвергаются все "поступившие на халяву" - то есть олимпиадники. Так как Совок канул в Лету, нас отнюдь не погнали в колхоз копать картошку, но заставили разгребать накопившиеся за год бумаги, ставить на приказах о зачислении печати и подписи. Рутина. Поработав три дня вместо положенных десяти, я собрал вещички и "смазал лыжи" в родной Благовещенск. Август могу назвать месяцем упущенных возможностей. Это время, когда я начал заниматься самопознанием, увлекся хатха-йогой. Мысли мои витали над Москвой, я уже был не я, а студент МГИМО. Всё вокруг меня, казалось мне зыбкой иллюзией, и это сильно повредило отношениям с моей девушкой Дашей. В душе я всё ещё оставался циничным, расчётливым и пошлым мальчиком, который ко всему относится потребительски. На наши с ней отношения я тоже смотрел так: "Довстречаюсь до конца августа, уеду в Москву, а там меня ждут тучи классных девочек". Поэтому я жил не в полную силу, моим девизом стала поговорка "Бережёного Бог бережёт". Минуты и часы, которые можно было провести рядом с Дашей, я проводил за компьютером или сидя в позе лотоса. Я не смел высунуть носа на улицу поздно вечером - не дай Боже, что случится, и я не увижу Москвы! - и вообще вёл себя крайне благоразумно, о чём жалею до сих пор - чему быть, того не миновать, так какой смысл бояться и жаться по углам, как премудрый пискарь, который "жил - дрожал, и умирал - дрожал"? Это глупо, ужасно глупо. Свет мой Даша вызывала в моей душе чуть ли не ненависть. Я просто плевал на наши отношения, вытирал о них ноги, а Даша, ангел во плоти, терпела моё отвратительное хамство, дарила мне всю любовь и нежность, на которую только была способна. Но я, свинья, этого не оценил, мы расстались, и только когда приехал в Москву, понял, какое бесценное сокровище потерял. В Даше никогда не было притворства, лукавства, она не была той, кого англичане зовут "sophisticated". И она меня любила. Чёрненького, со всеми моими пороками, вывихами и язвами. Я вдруг очень отчётливо понял цену любви. Может быть, скажу большую пошлость, но любовь - величайшее сокровище, какое нам может подарить жизнь. И у меня это сокровище было, а потом я его потерял. Тысячи, миллионы, миллиарды людей живут без любви, многие из них даже не знают, что это такое, а я знаю. Многие не могут найти себе достойную пару, создать семью, потому что их никто не любит и они никого не хотят любить. А меня хотели любить и любили так, как мало кого любят. И я всем этим пренебрёг. Хотя мог бы - казалось бы, чего проще?! - полюбить в ответ, не боясь, что это как-то повредит моей будущей жизни, учёбе, карьере. Учёба, карьера - ха! Пшик! Иллюзия, миф, навязанный нам. Всё это пылинки не стоит, если у тебя нет любви. Зачем тебе знания, деньги, если тебе некого любить, если тебе не для кого стараться каждый день? Когда я так подумал, сдохла в душе моей самая моя мерзкая и страшная химера, отравлявшая жизнь лет с пятнадцати: "Девушек много, я - один!" Это оказалось не так. "Я не один, а она - ЕДИНСТВЕННАЯ" - вот как надо. Когда я это понял, всё в моей жизни сразу встало на свои места. Я стал сильнее в тысячу раз. Никакой стресс, никакая беда не согнёт тебя в бараний рог, пока в душе твоей неколебимо стоит железный стержень любви к человеку. Но ко всем этим выводам я пришёл далеко не сразу. Сперва я совершил множество "идиотостей", о которых, впрочем, не жалею, потому что если бы не совершал их, то так и не понял бы, насколько я ещё глуп и неопытен.
Улетал я с противоречивым чувством - мучила неизвестность. Что ждёт меня за этой завесой? В груди гнездились сомнение, страх... и робкая надежда на то, что Москва изменит меня, подарит мне новую жизнь, новых друзей и непознанное доселе новое счастье.
МГИМО и иже с ним
В Лондоне на улице один прохожий спрашивает у другого:
- How much watch?
- Six watch.
- Such much?
- To whom how...
- Who you?
- Who я?!
- Too MGIMO finished?
- A-a-a-ask!..
Популярный мгимовский мем
Не хочу вспоминать первый день в Москве - это был ад. Восемь часов простоять в раздражённой и тесной очереди за доку- ментами на заселение в общежитие, так и не получить их, остаться без крыши над головой ночью в большой и страшной столице, метаться в сомнениях... Впечатлений хватило надолго. Я ещё не знал, что моя полная увлекательных поворотов жизнь только начинается... Поселили меня в общежитии квартирного типа в спальном районе с уютным названием "Тёплый стан". Теперь я живу в трёхкомнатной квартире, делю большую комнату с двумя соседями, один из которых - великий и ужасный Григорий Фёдоров. Да-да, тот самый! Я очень благодарен судьбе, что нас поселили вместе, - общение с Григорием способно облагородить даже самую чёрствую душу. Первое время мы пытались перетащить к нам в квартиру ещё и Даниила Лапача, которого поселили в "Черёмушки", но на- толкнулись на непреодолимые препятствия. Что ж, как-нибудь в другой раз.
Как-то на занятиях наш декан Ярослав Львович Скворцов произнёс сакраментальную фразу: "Настоящий журналист должен делать три вещи: эксплуатировать старые стереотипы, создавать новые стереотипы и разрушать стереотипы". Всем этим мне хотелось бы заняться прямо сейчас.
Что такое МГИМО? Во-первых, это третий по престижу в списке вуз России прямо за МГУ и СПГУ. МГИМО славится тем, что здесь преподаются 53 иностранных языка (мировой рекорд!), а также тем, что он - основной поставщик дипломатов в наше Министерство иностранных дел. МГИМО в своё время закончили многие выдающиеся личности: Сергей Лавров, Владимир Потанин, Анатолий Торкунов, Юрий Вяземский, Андрей Зубов, Артём Боровик, Алексей Пушков, Владимир Легойда, Владимир Мединский, Ксения Собчак.
Во-вторых, МГИМО - это здание, а если быть точнее, целый город. По высоте он незначителен - самый высокий корпус насчитывает шесть этажей. Зато в длину МГИМО растянулся почти на километр и с годами продолжает обрастать пристройками. За это его гордо величают "лежачим небоскрёбом". Здание МГИМО - эдакая Turbis Eburnea, башня из слоновой кости посреди сотрясаемой бедами и катаклизмами России. Где-то взрываются бомбы и кричат "Слава Руси!" разъярённые ура-патриоты, а в МГИМО идиллия, тишь и благодать. Это своеобразный ковчег, который не тронет даже вселенский потоп. Тот, кто скажет, что в МГИМО есть всё, будет абсолютно прав. Любая пришедшая вам в голову фантазия может быть претворена в жизнь на территории университета и подвластных ему четырёх общежитий. Одних кафе, ресторанов и столовых здесь можно насчитать больше десятка. О прочих прелестях, таких как мультимедийные аудитории, Интернет-зал, спортивные площадки, тренажёрный зал, магазины, бассейн, тир, стадион, собственная поликлиника, гигантские библиотека и конференц-зал.
В-третьих, МГИМО - это имя, для разных людей звучащее по-разному. Для кого-то это образец качества, фундаментальности знаний, неисчерпаемый источник мудрости, к которому допускаются лучшие из лучших. Для кого-то - апофеоз пафоса, гламура, развращающего излишества и дешёвых понтов. Последнего, кстати, придерживаются те, кто знает об этом вузе только понаслышке. Такие и расшифровывают аббревиатуру МГИМО как "Много Гонору И Мало Образования". Я, однако, не склонен им верить. Для меня МГИМО - это, прежде всего, Университет в полном смысле этого слова, то есть место, где человеку созданы абсолютно все условия для полноценного и всестороннего развития без каких бы то ни было инфраструктурных ограничений. От тебя требуется всего три вещи - раздобыть пропуск в этот рай, определить направление и работать, спрятав поглубже свою лень и апатию. В МГИМО действительно можно заниматься чем угодно. Доступны практически любые виды спорта, от настольного тенниса до гольфа, все виды научной, творческой, общественной деятельности. Хочешь - рисуй, хочешь - фотографируй, пиши статьи, играй на сцене, пой, танцуй, учи языки, смотри фильмы, участвуй в дебатах и модели ООН или просто читай в своё удо- вольствие! Всё, что душе угодно. Про фундаментальность полу- чаемых знаний ничего не скажу, ибо учусь всего полгода, но, как мне кажется, всё зависит от человека, от того, насколько он сам стремится построить себя. Под лежачий камень вода, как извест- но, не течёт.
Люди в МГИМО разные. Как студенты, так и преподаватели. Я считаю, что это абсолютно естественно и даже закономерно. Любой социум, даже образованный близкими по ментальности людьми, в замкнутом пространстве начинает делиться и варьироваться в себе самом. МГИМО не исключение. В общем, компания подобралась разнообразная. И университет, кстати, это умело использует, показывая в разных ситуациях свои лучшие стороны. Надо покрасоваться длинными ножками и дорогими машинами - красуется, надо блеснуть интеллектом - блистает, да ещё как! Это естественно для любого вуза - гордиться всем тем хорошим, что в нём есть. Однако далеко не всегда всё бывает так гладко, как хотелось бы следящим за имиджем университета людям. То тут, то там проскальзывают неприятные, неудобные, щекотливые факты о МГИМО, поэтому начинённый противоречивой информацией наблюдатель не может прийти к единому мнению. К нему и нельзя прийти. МГИМО как бриллиант - у него не может быть одной или двух граней. Их десятки, сотни, тысячи. И в этом его притягательность.
Ощутив себя полноправным студентом, я почувствовал сладкий запах свободы. Больше никто не донимал меня звонками с вопросом, где я и когда вернусь домой. Больше никто не указывал мне, что делать, как себя вести, с кем общаться, куда ходить - я стал сам по себе! Я мог гулять всю ночь напролёт где вздумается, покупать всё, что захочу, пить и есть, что захочу, заниматься чем хочу, не встречая на пути никаких ограничений! И это чувство вскружило мне голову. Впрочем, я быстро совладал с собой и начал жить в полную силу, как настоящий студент. Всё мне было в новинку, каждый новый день был событием. Жизнь в общежитии вдали от родителей закаляет, ибо начинаешь привыкать к мысли, что в случае чего рассчитывать придётся только на себя. Начало моего студенческого кипения, как я считаю, удалось на славу. Коллекцию ощущений, которые я собрал за пять месяцев первого семестра, иному хватило бы на несколько лет. Я научился недурно танцевать в кружке бальных танцев, побывал на настоящем балу, съездил в Подмосковье ознакомиться с древней архитектурой, посетил мою давнюю мечту - Санкт-Петербург, в котором успел разочароваться, несколько раз выступал на сцене с рок-группой, бывал на встречах с известными на всю страну людьми, снялся в ток-шоу на канале "Россия-1", участвовал во многих мероприятиях самого разного толка, публиковался в газетах, журналах, альманахе, на сайтах МГИМО - перечислять можно долго.
Но мне хотелось бы описать не столько события, произошедшие со мной, сколько то, что стряслось в России за этот период, внутренне повлияв на меня. Первым действительно серьёзным потрясением для меня стало избиение журналиста газеты "Коммерсантъ" Олега Кашина. Человек писал резкие критические статьи, чем нажил себе много врагов и в среде проправительственных молодёжных организаций, и среди влиятельных бизнесменов, политиков. В один момент чьё-то терпение лопнуло, и Кашина избили до полусмерти, как избили двумя годами ранее Михаила Бекетова, освещавшего в СМИ проблему Химкинского леса. Тогда я начал изучать подобные случаи в России и ужаснулся: помимо нашумевших скандалов вокруг убийств Влада Листьева и Анны Политковской, нападения и убийства журналистов в нашей стране происходят ежегодно. Профессия журналиста в России является почти такой же опасной, как профессия пожарного или милиционера. Не любят здесь правду - добрая традиция убивать, ссылать, сажать в тюрьмы "неправильных" журналистов у нас пошла ещё со времен Екатерины II, когда репрессировали таких правдолюбцев, как Радищев и Новиков. После обретения этих знаний об Отечестве и недельной депрессии передо мной ребром стал вопрос: говорить правду или нет? Молчком прожить, писать "про заек", или "глаголом жечь сердца людей"? Или даже шире: остаться в России или свалить "за бугор"? Последний вопрос я решил быстро: непременно остаться. Если бы я был нужен в другом месте, Господь Бог не послал бы меня родиться в России, значит, моя миссия в том, чтобы быть рядом с моим народом. Я вот что насчёт правды... Тут вопрос много труднее. Пушкин, Лермонтов, Есенин - мои иконы - всегда говорили правду в лицо, поэтому долго не жили. Но и того времени, что отмерил им Творец, достало, чтобы войти в историю и навсегда оставить след в душах и сердцах людей. С другой стороны, сколько в России журналистов, писателей, которые точно так же не боялись молчать перед лицом власти, но их смели, как сметают со стола хлебные крошки, и где они сейчас? Кто помнит о них, кто наслаждается плодами их трудов? Вопросы, которые я задаю себе, слишком сложны, мне надо жить, жить ещё, чтобы найти на них ответы.
Вскоре у меня появился новый кумир - журналист Леонид Парфёнов. На вручении премии имени Влада Листьева он произнёс скандальную речь, в которой подверг резкой критике сложившееся в СМИ положение вещей. "Власть в СМИ у нас предстает дорогим покойником - о ней либо хорошо, либо никак", - сказал Парфёнов. Тяжело подобрать более меткие слова. Парфёнов сказал это в лицо хозяевам телевидения в России - Эрнсту, Добродееву, Митковой... Он имел на это право. За годы своей деятельности он стал такой величиной, которую нельзя просто так стряхнуть со стола. И хотя его речь не показали по центральному телевидению, в Интернете её посмотрел и прочёл каждый россиянин, которому небезразлично, что творится в его стране. Вот он, ключ к успеху! Стать такой величиной, с которой власть будет считаться. Это трудно, да. Но не невозможно. Лев Толстой тоже писал неудобные вещи (недаром Ленин назвал его "зеркалом русской революции"), но ни Александр III, ни Николай II не тронули его пальцем - нельзя делать из врага мученика.
11 декабря 2010 года на Манежной площади прогремел митинг в память убитого болельщика "Спартака" Егора Свиридова, больше похожий на русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Пять тысяч человек собрались под стенами Кремля и скандировали лозунг "Россия - для русских, Москва - для москвичей!" Дело в том, что убийц молодого человека - представителей республик Северного Кавказа - вскоре отпустили после задержания, и это стало той искрой, от которой запылал пожар народной ненависти. Происшествие повлекло за собой многочисленные националистические выступления и скандалы по всей стране и обнажило целый ряд накопившихся проблем. Я молча наблюдал за всем этим со стороны и дивился тому, что происходило в моей душе. Один раз я хотел сказать своё слово - на дискуссии, которую стихийно организовал один из наших преподавателей МГИМО, - и мне не дали этого сделать. Тогда я расстроился, но теперь рад этому. Никогда слова, сеющие злобу в сердцах людей, не порождали добра и справедливости. В груди моей тогда созрела гневная обличительная речь убийцам, и хорошо, что она там и осталась. В конце концов, подонков хватает среди всех национальностей, посему не стоит всех грести под одну гребёнку. Год выдался богатым на потрясения. В какой-то момент я вдруг перестал удивляться дикости жизни вокруг себя. Если до этого мною часто овладевало по-детски наивное удивление в стиле "Разве же так можно?!", то теперь я словно махнул на всё это рукой, и чёрной змеёй в сердце вползло истинно русское качество - пофигизм. Какая бы беда ни стряслась, что бы ни происходило, я делал сочувственную мину, умом и сердцем понимая, что мне это абсолютно безразлично. Безразличны были толпы нищих и калек на улицах, безразличны армии безработных и алкоголиков, плевать на дедовщину и коррупцию, на неравенство и несправедливость, на беззубость журналистики - на всё плевать с высокой колокольни. И это было ужасно. Это сделала со мной Москва, она начала превращать меня в морального урода. В какой-то момент я отчётливо ощутил, как это происходит со мной - жизни всё меньше, апатии и безразличия всё больше. Может, я буддист и хочу отрешиться от земных сует? Или мне перестало доставать витаминов в организме? В любом случае, надо было с этим что- то делать. Единственная надежда моя на исцеление - любовь к ангелу Даше, к которой я вскоре после расставания вернулся с извинениями и цветами. Пускай я выдумал что-то в ней и в жизни она совсем не такая, как в мечтах, но, ироды, руки прочь от моей души и любви! Оставьте в этом полуразрушенном замке хоть один святой уголок, хоть один уголёк в почти потухшем костре, который всё ещё способен согреть, который даст переждать холода и дотянуть до весны... Потом была зимняя сессия - первая в моей жизни. Сдал хорошо - и уехал домой, в Благовещенск. Как я и ожидал, любовь родителей и милой Даши исцелили меня, и замёрзшее сердце моё оттаяло. Я снова был жив, молод и готов к "подвигам". Они не заставили себя долго ждать.
На трибунах греческого амфитеатра
Проще выкопать траншею, чем заработать "У" на шею!
Из фольклора "умников"
Новый семестр начался для меня ужасной вестью. У Гриши Фёдорова умерла мама. Она была беременна в четвёртый раз, и как только младенец появился на свет, у неё пошло осложнение на сосуды. Врачи ничего не смогли сделать, не помогли даже две про- деланные операции. Убитый горем Григорий порывался остаться с отцом в Калининграде и помогать с детьми - у Гриши четырёхлетний брат, трёхлетняя сестра и вот к ним прибавилась ещё новорожденная Наташа, - но тот отправил его в Москву учиться. Гриша не мог ослушаться. Фёдоров предстал передо мной совершенно другим человеком.
Исчезли задор, шутливая развязность, лицо Гриши выражало теперь ледяное спокойствие, даже безразличие ко всему происходящему вокруг, взгляд его часто останавливался на какой-нибудь одной точке, зрачки расширялись, и он мог сидеть так несколько минут без движения, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Ещё Фёдоров стал очень набожным. Он и раньше читал Евангелие и ходил в церковь по воскресеньям, но теперь он стал делать это постоянно. Я понимал, как ему тяжело - сам потерял очень близкого человека, бабушку Галю, которую любил больше всех на свете, - и старался всячески поддержать его. С ребятами мы собрали Грише немного денег, сколько смогли, старались не оставлять одного. Однако все понимали: чего бы мы ни делали, этого будет бесконечно мало. Я вспоминаю сейчас конец первого семестра - время, показавшееся мне особенно счастливым. Мама Гриши тогда была на восьмом или девятом месяце, и старший сын, предчувствуя скорое появление сестры, прямо лучился, озаряя всех и вся обворожительной улыбкой. Гриша тогда много шутил, мы практически каждый вечер громко хохотали над какой-нибудь его новой историей, задорно спорили до хрипоты, и жизнь казалась лёгкой и безоблачной, несмотря на неспокойные для России времена. Каждую неделю мы переживали какое-нибудь весёлое приключение, Фёдоров втягивал меня то в одну авантюру, то в другую. И каждый вечер, садясь перед своим ноутбуком, он включал Skype и по часу беседовал с папой и мамой, бабушкой и дедушкой, братом и сестрой. В голосе его было столько любви и нежности к ним, что я про себя восхищался: вот пример идиллии и семейного счастья! Когда любящие друг друга муж с женой, окружённые бабушками и дедушками, растят целую ораву гомонящих ребятишек, воспитывают их в православной вере, развивают их таланты, личным примером показывая, какой должна быть настоящая семья. Глядя на Фёдоровых, я сам в какой-то момент начинал лелеять в душе мечту о будущем уютном семейном гнёздышке, жене, детях... И к черту эти революции, подонков наверху и внизу, нерешённые вопросы о смерти и совести! Жить просто, без лжи и халтуры. В такие моменты сердце моё наполнялось особенным теплом и светом, душа переживала катарсис, а на глаза наворачивались слёзы. Так приятно было чувствовать себя живым...
Сейчас всё это ушло, изменился Гриша, изменился я. Теперь и речи не шло ни о каких весёлых посиделках в "Черёмушках", бесшабашных авантюрах - мы просто упорно учились, терпеливо шлифуя наши души, медленно, миллиметр за миллиметром выращивая в себе новых людей. Смерть мамы Григория повлияла на всех его друзей, и на меня в особенности. Я вдруг вспомнил всё раздражение, нетерпели- вость, безразличие, хамство, с которыми я, бывало, разговаривал со своей мамой, и так погано стало на душе, так стыдно! Как вообще можно было так вести себя с человеком, который дал тебе жизнь, который из-за тебя ночей не спал, который воспитывал тебя, оберегал, кормил, помогал советом, благодаря которому ты вообще получил возможность быть счастливым и которого ты в один момент можешь потерять?! Это свинство, чёрная змеиная неблагодарность, уродство душевное - не знаю, как назвать... Ведь я не такой, я могу быть другим, так в чём же дело? Банальное наше "что имеем, не храним..." Глупая уверенность на уровне бессознательного, что будешь жить вечно, и в любом случае в этой вечности найдётся промежуток времени, когда ты вернёшь родителям долг, отдашь им всю ту любовь, которую они вложили в тебя. Но этот момент ещё так далек от настоящего! "Потом, потом, только не сейчас! Сейчас я занят, сейчас мне некогда быть благодарным и любящим, и вообще - встаньте в очередь, родители, много вас тут таких!" А ведь именно так и живут сотни тысяч, миллионы людей. Неужели это пробел в воспитании? Вряд ли. Общество сделало нас такими, развратило, отвело глаза от главного. Наша задача сейчас отвернуться от иллюзорных целей и обратиться к настоящим - к любви, благодарности, духовности... Странно! Почему я пришёл к таким выводам, только когда у ближнего случилось несчастье? Что мне раньше мешало прозреть? Не знаю. Но я знаю одно: я люблю тебя, мама! Очень сильно люблю.
Что бы ни случилось с нами, какая бы трагедия ни произошла, жизнь на этом не прекращается, она, как река, продолжает нести свои воды, и невозможно поворотить время вспять. Прошли дни, и Григорий в первый раз улыбнулся. Скромно, с усилием. Прошли недели, и он пошутил. Всё понемногу вставало на свои места.
Близилось то, чего мы ждали с прошлого года - полуфинал "Умниц и умников", куда участники прошлых лет могли быть при- глашены в качестве зрителей. Я, Григорий Фёдоров, Даниил Лапач и Дмитрий Карапоткин подали заявку на участие и стали ждать, когда нас пригласят.
Вкратце напомню правила полуфинала "УиУ". В то время как умники выступают на дорожках и отвечают на вопросы с центральной трибуны, зрители - студенты МГИМО и десятиклассники московских школ - наблюдают за игрой с левой и правой трибун. Они могут отвечать только на простые вопросы, заданные ведущим в Эпилоге программы. Впрочем, бывали случаи, когда ни дорожки, ни центральная трибуна не справлялись с основными вопросами, и эти вопросы уходили зрителям. Но такое случалось крайне редко. Те умники, кто побеждает на дорожках, отправляются прямиком в финал в качестве агонистов, а тем, кто проигрывает, даётся шанс отыграться в третьем этапе полуфинала, который так и называется - "Шанс". На трибунах при этом ведётся жесточайшая борьба за ордена. Решается судьба четырёх десятков одиннадцатиклассников - регионалов и москвичей. Итак: правая трибуна - школьники, центр - умники, левая трибуна - студенты. Движение идёт справа налево. "Какая-то горизонтальная мобильность!" - воскликнула Лана, бывшая "умница", студентка МП. "Не горизонтальная, а диагональная", - поправил её я тогда. Ведь с перемещением по этим трибунам растёт социальный статус человека, растут его знания и душа.
Наступило 22 февраля - время первого полуфинала для регионалов. Ну и тему им Юрий Павлович придумал, я вам скажу! "Российские железные дороги в истории и литературе" - примерно так она звучала. Как только я это услышал, в голове мелькнуло: "Хо-хо, мне ещё повезло, когда задали изучать Льва Толстого!" Лев Николаевич выручал меня потом целый год - я неоднократно цитировал его, ссылался на его пример, писал о нём статьи, снимался в посвящённой ему передаче... А как могут помочь в жизни знания о железных дорогах? Даже в голову ничего путного не приходит.
Но вот я иду к телецентру "Останкино", вновь высится передо мной шпиль телебашни, подпирая вершиной небесную твердь. Вроде всё то же самое, что и год назад, но я уже не смотрю на эту махину со священным трепетом, сердце моё не бьётся в юношеском упоении, горло не сдавливает волнение... Моя судьба уже решена, я победил, и тончайший волосок, на котором я болтался, обратился в могучий стальной трос, разрубить который способен разве что Господь Бог. Со мною Даниил Лапач и ещё несколько друзей. Куратор Анна Ричардовна встречает нас с улыбкой, ведёт нас по родным коридорам. Я понимаю, что счастлив. Улыбка моя сама собой растягивается до ушей, хочется петь, плясать и ходить колесом. Вот и знакомая гримёрка. Новоиспеченные "умники" поедают конспекты, прихорашиваются и волнуются, волнуются, волнуются. Они ещё дружны между собой, ещё подсказывают ответы, смеются... Какое здесь всё родное... Боже, да я же РОДИЛСЯ здесь!!! В этой самой гримёрке, как Лев Толстой в Ясной Поляне на чёрном диване! Через эту дверь прошёл я, как через горнило, и стал другим! На этом самом месте сочинял я свою речь про послов, а вот здесь я ел шоколад и читал про Мао Цзэдуна! А как я потом, войдя в студию, бросился к трибуне с криком: "Моя любимая фанерка!!!" Сколько чувств нахлынуло разом, какая ностальгия...
Оказавшись в гримёрке, я начал знакомиться с регионалами. Ещё в прошлом году, когда новая партия ребят получила приглашения на передачу, мы с Григорием Фёдоровым избрали себе по одному "умнику" и начали тренировать их для будущих побед. Ко мне за помощью обратился Никита Графинин, способный парень из Самары. Мы немного пообщались, обсудили с ним мои очерки о передаче, и я снабдил его самым мощным оружием, какое только может существовать, - знанием. Я рассказал ему о всех "подводных камнях", всех тонкостях и нюансах игры, дал несколько дельных советов. Мне казалось, что человек, знающий всё это, просто не может не победить. Я ошибался. У каждого свой путь. "Клиентом" Григория был Владислав Симоненко из Комсомольска-на-Амуре, друг Серёги Болотина. Мы даже заключили с Фёдоровым пари, чей "умник" придёт к финишу. Грегори, как всегда, меня обошёл. Когда прошёл четвертьфинал, я узнал, что Никита с треском провалился. Я удивился: как такое могло произойти? Вскоре в Интернете появилась запись передачи, я посмотрел её и всё понял. Никита запорол красноречие. Всё в нём было идеально - и внешний вид, и манера общения, но речь в Прологе ни- куда не годилась. На вопрос: "Зачем вы приехали в Москву?" - он ответил лишь: "Я хочу поучаствовать в передаче "УиУ" и осмотреть достопримечательности". И всё??! Пьяному еноту понятно, что ты приехал поучаствовать и сходить в Третьяковку! Неужели нельзя было сообщить об этом творчески?! Искусство красно говорить на любую тему - одно из важнейших как для журналиста, так и для юриста, и для дипломата. Никита урока не усвоил, хотя я ему неоднократного об этом говорил. Он совершенно случайно попал на красную дорожку, хорошо ответил на первый вопрос про викингов, второго не осилил, пошёл ва-банк и не ответил на вопрос: "Из какого города Леонардо да Винчи?" Ну это полный fail. Для меня, как человека, закончившего художественную школу, это элементарно - из Винчи. Ответ был скрыт в самом вопросе. Никита такими сведениями не располагал, слетел с дорожки, и его спросили за двенадцать передач всего один раз. Симоненко же в четвертьфинале наколотил орденов и прошёл в полуфинал со славой и почётом. С Графининым мы расстались друзьями.
Из регионалов нового сезона мне запомнились Эллина Остапова - очень милая умница с обворожительной улыбкой, в четвертьфинале заработавшая семь орденов, общительный парень Владимир Дингес и Илья Косицын, могучего телосложения "умник", в совершенстве владеющий английским. Были ещё Катя Зайцева, госпожа Персикова и другие, но с ними мне не довелось хорошо пообщаться. Естественно, я от всей души болел за тех, кто мне больше всех понравился - за Остапову и Дингеса. Но, к сожалению, ни мои советы, ни мысленная поддержка этим двум не помогли, а может, и навредили - кто знает? И Эллина, и Владимир проиграли на своих дорожках, но благодаря полученным в ходе борьбы орденам были приглашены в "Шанс".
В "Шансе" Дингес попал на жёлтую, ему попался вопрос москвичей, и он слетел. Эллина выиграла в Прологе, тоже вышла на жёлтую, играла против двух москвичек, ответила на один вопрос регионалов и один для мо- сквичей и вышла в финал в качестве теоретика - молодец! За Илью Косицына я тоже болел, но он в моей поддержке не нуждался. Этот парень ещё в прошлом году блистал на трибунах в качестве школьника-зрителя, и Татьяна Александровна Смирнова ещё тогда отметила его среди прочих. Уверенным размашистым шагом он обошёл своих соперников по жёлтой дорожке и отправился прямиком в финал "УиУ". Это было, если не ошибаюсь, во втором агоне, и третий и четвёртый агон Илья, как римский патриций, сидел за кулисами и наслаждался зрелищем "гладиаторских боёв". Он был очень доволен, широко улыбался, и я его понимал - отлично помню это сладостное чувство облегчения и удовлетворения самим собой. Когда мы с Лапачом в прошлом году вот так же сидели за кадром и уже не нужно было трястись за своё будущее, всё было кончено, впереди - долгая счастливая жизнь и учёба в МГИМО. Финал - уже формальность.
В отличие от того же Лапача, я к полуфиналу не готовился вообще. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что знаю ответы на две трети вопросов Юрия Павловича! Железные дороги ни в какое сравнение не шли со Львом Николаевичем! Если мне к полуфиналу пришлось чуть ли не наизусть вызубрить "Войну и мир", "Анну Каренину" и "Воскресение", убив на это месяц, то здесь, чтобы подготовиться, мне хватило бы и недели!!! Шок.
Вопросы в Эпилоге тоже были пустяковыми: "Длинное, зелёное, колбасой пахнет - что это?" Поезд! И всё в таком духе. Беда была в том, что Татьяна Александровна изволила спрашивать школьников и только школьников, о сирых и убогих "умниках на пенсии" вовсе забыв. "У вас и так всё есть, чего вам еще надо?!" - недовольно сказала она, когда Юрий Павлович с шутливой мольбой в глазах указал ей на нас. Только Лапачу посчастливилось за весь день заработать одну медальку. Бессонные ночи за книгами не пропали для него даром. Первый день съёмок закончился. Кто-то одержал в этот день величайшую победу в жизни, кто-то пережил величайший провал. Но это жизнь. Никогда не бывает так, чтобы все были довольны. Цена счастья нескольких человек - это сотни нервных срывов и моря пролитых слёз десятков других людей.
На следующий день, 23 февраля, проходили съёмки среди москвичей по теме "История Швейцарии. Русские в Швейцарии и швейцарцы в России". Отряд "умников" -ветеранов ввиду выходного дня заметно увеличился. Кроме меня, Гриши, Даниила, Димы Карапоткина были ещё Петя Игнатенко, Сергей Лебеденко, Таня Миронова, Оля Быкова, Лена Кураева и другие "умники" прошлых лет. К ним присоединилось ещё несколько девчонок-студенток МГИМО, которым просто было интересно понаблюдать за ходом игры с трибуны. В честь Дня защитника Отечества мы с парнями решили сделать Юрию Павловичу подарок - оловянную статуэтку грозного самурая в полном облачении с катаной наперевес. Вяземский - большой любитель Востока, особенно Древней Японии, что прослеживается как в его творчестве, так и в его шутках. Излюбленный способ его поднять настроение "умникам" - начать изображать воинственного самурая и с криками "кийаа!" ходить по студии, отрабатывая боевые приёмы. Поэтому, как настоящему самураю в душе, мы преподнесли ему самурая декоративного. С москвичами я общался немного меньше, чем с регионалами. Для меня московская душа - потёмки, и блуждать в потёмках в такой светлый праздник, как полуфинал "Умников", не хотелось.
Из москвичей мне запомнились трое. Алия Зарипова, девочка с косичками, просто элегантный интеллектуальный танк, давящий своими гусеницами всё на своём пути, Сергей Пестов, математик из школы Холмогорова, вдруг пожелавший связать жизнь с гуманитарной сферой. Этот товарищ, кстати говоря, извлёк прямо таки эпического масштаба афоризм во время игры. Дело в том, что во время правления Александра I происходила активная миграция населения из Швейцарии в Россию, и наши даже отбор проводили, дабы кого попало в страну не пускать, и этому было посвящён вопрос "Удивительные дела". "Сейчас уже такого нет. Почему так, как вы думаете?" - спросил Вяземский после того, как получил правильный ответ, на что Пестов сказал: "Это Россия". Всё! Бессмертный афоризм готов. "THIS.IS.RUSSIA!" Пестову аплодировал весь зал. Ну и третий - это Стас Букреев, просто хороший парень, самый первый победитель четвертьфинала этого сезона. С Алиёй и Пестовым всё было понятно - они выглядели явными фаворитами на фоне остальных, и за их судьбу я был спокоен. Поэтому болел за Букреева. К несчастью, моя поддержка опять то ли не помогла, то ли навредила, и Стас сначала провалился на жёлтой дорожке в полуфинале, хотя у него были все шансы выиграть, а потом его обошли по красной в "Шансе", сам он был на зелёной. Говорит, это из-за того, что провалил красноречие. Красноречие - это САМОЕ ГЛАВНОЕ "Умниках"!!! Кто из вас до сих пор этого не понял, будущие агонисты и теоретики??! Будьте лучше Цицеронами и Демосфенами, чем Эйнштейнами и Леонардо да Винчами! И всё будет ништяк. Вопросы про Швейцарию были заметно сложнее, чем про железные дороги, хотя тоже ничего особенного. Неделя времени, парочка книг, минимальный уровень подготовки, знание географии и чуть-чуть истории - и всё! Остальное - чистое везение. На дорожках происходила ровным счётом всё то же самое, что и днём ранее - одни выигрывали, благодаря судьбу, другие слетали, отравляя атмосферу миазмами ненависти и отчаяния. Было такое и год назад, и два, и три, и десять, и пятнадцать...
Чем мне нравится программа "Умницы и умники", так это тем, что это уменьшенная модель нашей жизни, где, во-первых, наглядно можно проследить, как все мы ничтожны и зависимы от воли судьбы, и во-вторых, где обнажаются души, срываются маски и человек предстаёт именно таким, какой он есть, а не таким, каким хочет казаться. Каждый год выискивается какой-нибудь неудачник-правдолюбец, который, проиграв из-за собственного невежества или по чистой случайности, будет считать своим долгом высказать в лицо Вяземскому или Смирновой всё, что он о них думает, обвинит их в "фаворитизме", программу назовёт "насквозь прогнившей" и "измельчавшей". Не буду называть имён этих "героев". Скажу лишь, что какая бы неудача ни постигла человека, каким бы горьким ни было поражение, не стоит винить в этом никого, кроме самого себя. Программа "УиУ" хорошо сбалансирована и просчитана, её структура доводилась до совершенства создателями в течение девятнадцати лет. И Юрий Павлович с Татьяной Александровной не новички в своём деле, каждый шаг их, каждое действие тщательно продуманы и обоснованы многолетними опытом и практикой. Обвинять их в чём-либо априори неразумно и бессмысленно. Вяземский любит повторять слова Воланда: "Всё будет правильно, на этом построен мир". От Смирновой я дважды слышал: "Что бы ни случилось, помните: справедливость рано или поздно восторжествует!" Эти люди, несмотря на их глубокую религиозность, в какой-то степени фаталисты. Они верят в справедливость, они уверены, что являются её проводниками, и смотря на них, слушая их, невольно сам начинаешь верить этому. Я проиграл в четвертьфинале на дорожке, но в конечном счёте вышел в ферзи. Считаю ли я, что справедливость восторжествовала? Бесспорно. Один мой знакомый тоже проиграл, не прошёл в следующий этап и долго потом поливал грязью создателей программы. Справедливо ли было, что такой человек не дошёл до конца? Вне всяких сомнений. Способный в глубине души на подлость, он заранее был обречён. Так рукою справедливости судьба расставляет всё по своим местам.
Очевидно, Юрий Павлович, недовольный тем, что его студентов не спрашивают, поздно вечером поговорил с Татьяной Александровной, потому что в Эпилогах москвичей нашу трибуну спрашивали с завидной регулярностью. Большинство бывших "умников" получило по медали, а Григорий Великолепный заработал целых две, после игры подарив их двум девушкам-гостьям, которые, хотя и знали многие ответы, ничего не получили. Меня спросили в самом конце дня, в эпилоге четвёртой встречи. Я к тому времени был немного расстроен и уже сочинил для будущего рассказа целый абзац-оправдание, почему я ничего не заработал. Но когда задали вопрос: "Какой самый населённый город в Швейцарии?", Татьяна Александровна милостиво указала на меня, и со счастливой улыбкой я встал, поприветствовал подошедшего ко мне с микрофоном Вяземского:
- Ярослав Туров, первый МЖ, город Благовещенск...
- Журналист! - воскликнул Юрий Павлович. - Ну и как вам там учится, Ярослав?
- Замечательно! Там очень красиво в плане девушек и очень интересно в плане преподавателей, - с улыбкой сказал я.
- Ну, этот, как всегда, в своём репертуаре, - нахмурившись, махнула рукой Смирнова. До сих пор думаю, что бы это значило?
- Девушек там и правда много. Я когда на МЖ прихожу лекции читать, вас одного среди девчонок и вижу, - кивнул Вяземский. - Не потому, что вы там единственный юноша, а потому, что вы - "умник". Ну так какой город самый большой?
- Женева? - предположил я. Вяземский тепло улыбнулся, но микрофон не убрал. Он всегда так делает, когда кто-то отвечает неправильно, но ему дают второй шанс.
- Ярослав, ну сами подумайте... - и пустился в логические размышления, которые я не услышал. Их заглушила мысль: "Ну если не Женева, тогда Цюрих. Других крупных городов я не знаю".
- Тогда, думаю, это Цюрих, - сказал я, и все вокруг умилённо заулыбались. Вопрос и правда был детский. Но моё время отвечать на серьёзные вопросы прошло, сейчас мне просто хотелось получить медальку как сувенир да отметиться в кадре, мол, вот он я, жив, здоров и счастлив!
- Ну конечно Цюрих! - громко сказал довольный Вяземский. - Медаль! Срочно! - И меня наградили. Настроение резко улучшилось.
Потом секретарь объявил имена тех, кого пригласили в "Шанс", ведущие попрощались со зрителями, и мы вышли из студии. Через какое-то время вышел Юрий Павлович и согласился сфотографироваться с нами. Большего подарка для многих трудно было бы желать. Уходить из "Останкина" не хотелось. Напоследок тоскливо взглянув на студию, коридоры, гримёрку, я вздохнул, оделся и вышел. Кто знает, доведётся ли мне ещё побывать здесь? Может быть - страшно представить! - наступит такой день, когда Юрий Вяземский пригласит меня на передачу в качестве... судьи? Дух захватывает от этой мысли! Тогда свет увидит пятая часть моей "эпопеи"... Даст Бог, даст Бог... А пока я в кругу друзей ехал на трамвае к станции метро "ВДНХ" и вспоминал дела минувших дней.
На съёмки "Шанса" я твёрдо решил не ходить - во-первых, у меня на этот день приходилось сразу три важных пары - мастер-класс с Владимиром Легойдой, die deutsche Sprache и истжуръ, а во-вторых, "Шанс" - это всегда тяжело, особенно если этот шанс упущен. Портить прекрасные впечатления от первых двух дней той ненавистью и отчаянием, которыми пропитан воздух на "Шансе", мне не хотелось. Зачем, когда на душе так легко и хорошо, когда сидишь в компании тех, кто тебе по-настоящему дорог, и, откинувшись назад, расслабленно слушаешь их весёлую болтовню с лёгкой улыбкой, смотришь в окно, на проплывающий мимо город. На улице было уже совсем темно, и тут и там горели яркие фонари, вывески магазинов и ресторанов, светились жёлтым и красным окна высотных домов. Я был счастлив простым тихим счастьем человека, у которого в это жизни есть всё - настоящая любовь, преданные друзья, любящие родители и возможность учиться в лучшем вузе на всём белом свете. А закончить я бы хотел фразой, которой давно мечтал завершить этот цикл. И жизнь была хороша, и жить было здорово.